Я стою возле своего подъезда, под номером один, но нахожусь совсем не в одиночестве. Рядом всегда какие-то, преимущественно нежелательные, персоны. И когда-нибудь постоянно наступает такой момент, когда есть необходимость совершить выбор между правильным, предпочитаемым людьми, ответом и тем, что хочется сказать от души. Вот здесь я теряюсь, глаза нервно бегают по сторонам и они не в состоянии смотреть собеседнику в лицо. Обычно я гляжу куда-то повыше и немного правее от него, будто там расположен святой грааль. Делаю вид, что мне что-то надо срочно посмотреть в телефоне, или мне пришло сообщение, а на самом деле просто переключаю песни, играющие в наушниках, успокаивающие меня и не дающие сорваться. Однако, человек стоит и ждёт, иногда хмурясь. Но тут меня выручает мозг, который прикипает к крышке черепной коробки, как яичница к старинной сковородке, прожаренной до самого сердца, и я, улыбаясь, о чём-то говорю. Я всегда стараюсь улыбаться, глупая, однако весьма социально-адаптированная привычка.
Кот шел по одной из центральных улиц и в эту секунду проходил мимо старого, уже не функционирующего стадиона, на котором бегают лишь одинокие, обезумевшие любители здорового образа жизни. Он навострил ушки и прислушивался к ветру, дующему ему в бок и поднимающему шерсть на загривке. Возле пошатывающего монолитного спортивного сооружения, завернутая в какие-то несуразные платки, халаты и прочую одежду, сидела бабушка и продавала картошку из грязных и замусоленных мешков.
- “Простите за беспокойство, а вы не знаете, где середина лета?” – спросил с верой в лучшее кот, – “Мне очень нужно попасть в самую его середину, ведь я очень люблю лето, особенно это мне приходится по душе. Я ищу, и никак не могу её найти. Вы не подскажите?”
Бабуля будто не замечала кота, пытающегося выпытать у неё важную для него информацию. Она сидела и сквозь бедное животное поглядывала прямо на дорогу, по которой проносились, правда, с небольшой скоростью, машины, автобусы, троллейбусы и редкие велосипедисты. Они подминали вихри, и даже целые торнадо пыли, заставляя закрывать лицо руками, и с неприятным выражением на лице чихать во весь голос. А бабушка лишь иногда лениво шевелилась, преимущественно при появлении потенциального покупателя, и тянулась к мешкам.
- “А некоторые люди просто не в состоянии остановиться, ни на минуту. Он летел вниз с седьмого этажа некрасивого многоэтажного дома. Летел себе и летел. И вот обязательно нужно было долететь до самого асфальта? Я не понимаю таких личностей”.
Но иногда, да что там иногда, в большинстве случаев, так тяжело сделать выбор. Правильно решение или неправильное – совершенно неглавное. Важнее всего понять и выбрать, чего же хочу я – вырвать изо рта слова, которые желаю сказать, или увидеть и почувствовать кретинскую ухмылку идиллии на красном от жары лице моего собеседника, когда я отвечаю то, что он хочет услышать. И всё-таки я стараюсь промолчать, этого обычно хочется больше всего.
Во дворе неподалеку от стадиона, проход в который осуществляется через потрескавшуюся арку, прорубленную в середине растянувшегося далеко в длину старом доме, расположились девочки-подростки. Они сидят на каменных фигурах детской площадки прошлой эпохи с выцветшей давным-давно краской и пьют дешевое пиво, купленное в, стоящей возле дороги, палатке. Девочки, несмотря на относительно ранее время дня, уже изрядно захмелевшие от смеси алкоголя и палящего солнца. Куда они лезут, ведь даже опытные мужики стараются не употреблять в такую погоду, а ждут с терпением и смирением животворящего вечера. Девушки одеты весьма похабно – короткие юбочки, оголяющие пока не оформившиеся до конца привлекательные формы бедер, хотя они уже вполне недурны; майки на несколько размеров меньше, обтягивающие тело, на котором естественно нет никакого лифчика; а ещё у всех видны пупки, которые в скором времени, буквально через несколько лет, начнут заплывать жиром от подобного образа жизни. Они ещё и курят, от чего становится печальнее и вырывается непроизвольный вздох. Одна из девочек нагибается и протягивает свои руки по направлению к проходящему рядом любопытному коту. В его чувствительный ко всем запах нос, ударяет кислый и мерзкий, а главное резкий и неожиданный запах перегара и застрявшей в зубах подростка рыбы, которой оно очевидно с удовольствием закусывала пиво. Кот невольно отскочил в сторону, от такого счастья.
- “Простите, мне очень нужно, просто необходимо попасть в самую середину лета. Помогите мне, пожалуйста, это бесконечно важно”. – Кот напрямую, а не украдкой, вглядывался в глаза девочек в надежде найти понимание, но всё было тщетно. Их ничего не заботило.
- “А он смешной, мило мяукает, да и симпатичный, я бы взяла его домой, если родители были бы не против животных. От них одна грязь и шерсть, говорят они”. - Пробубнила та, что тянула руки, обращаясь к своим подругам. Однако, она моментально отвернулась, чтобы очередной раз, чокнувшись, хлебнуть из своей бутылки живительного эликсира, и напрочь забыла о приглянувшемся ей коте. Вот такая система приоритетов.
Современный человек примитивное существо. Он задаёт дурацкий вопрос и ждёт от меня правильного, именно правильного и никак иначе, ответа. Этот человек не ожидает, что я выражу интересное и нестандартное мнение, отличное от других, или вообще в корне революционное. Люди, окружающие меня, надеюсь, что только они, задавая вопрос, уже знают ответ и просто ждут его именно от меня. Они пытаются высмотреть глубоко внутри родственную душу, но её там нет, я не такой. И взгляд у этих людей голодный и жадный, вызывающий у меня тихий, но не совсем сдержанный ужас.
Кот продолжает брести по улице, особо не заботясь о направлении движения. Он понимает, что везде одно и то же, и что разницы, куда идти, нет. Но он всё же таит где-то далеко в глубине сомнение и надеется на то, что получит ответ на свой вопрос. Между тем, горячий, буквально обжигающий, воздух мертвецки-могучими порывами срывает копченые и мертвые листья с изнывающих от жажды деревьев, ждущих проливного дождя. Ветер набирает обороты и пробегает между машинами бегом, огибая их. Он ударяется потными ладонями, вывернутыми вперед, в дверь очередной, встречающейся на пути, палатки. Внутри неё холодильники с горячительными и не очень напитками, пивом, лимонадом, мороженым и прочей всячиной. В торговой точке сидит продавщица, обделенная кондиционером и даже вентилятором, и вдыхает горячий воздух с улицы и от работающих приборов. Воздух сжимается вокруг неё, давно сопревшей и покосившейся. Женщина выходит из палатки, чтобы хоть немного отдышаться и проветриться. Она видит кота, который неспешно подходит к ней.
- “Умоляю вас, помогите мне в одном деле. Я ищу середину лета, мне срочно необходимо туда попасть, ведь лето не вечно и оно когда-нибудь кончится. Рискую остаться ни с чем, подскажите, прошу вас”. – Краснолицая, красноплечая и красношеяя, но дородная женщина презрительно шикает на кота и машет в его сторону грязной тряпкой, которой она, по-видимому, вытирается от пота, льющегося с неё ручьём. С тряпки на бедное животное летят крошки, мусор и мерзкие капельки пота.
- “Ну, помогите вы, хоть кто-нибудь, это важно, вы не люди что ли”? – Уже сам себе бормочет кот, в отчаянии. Солнце плавно ныряет за горизонт, а кот все бредёт и бредёт по пустынной улице, встречая иногда прохожих и с надеждой заглядывая в их пустые, не несущие никакого эмоционального посыла, лица.
- “Ух, как смотрит, несчастный, голодный видимо”. - Говорит кто-то, проходящий мимо, но не останавливается и ковыляет дальше, по своим делам, а возможно и просто так.
Я ищу по карманам спасительные вакуумные наушники и в очередной раз притворяюсь, что не расслышал вопрос, заданный мне соседом по дому. Нахожу их, пытаюсь как можно скорее распутать мертвый морской узел проводов, чтобы успеть засунуть наушники в ушные раковины, пока мой добродетель не спросил снова и не начал нервничать. Но я не хочу этого, хотя как будто это так уж и сложно? Нужно всего-навсего дать человеку то, чего он желает, а именно “понимающего” и не прихотливого собеседника. Нужно помочь ему, поддержать очередную бесцельную беседу. Нужно стать таким же, как он, ещё одним таким же человеком. Он вероятнее всего сколько угодно не прав и глуп, но хочет, чтобы я стал неправым глупцом в одном ряду с ним. Какое же всё-таки захватывающее занятие поиск необходимого в данный момент времени трека в плейлисте. Я заторможено действую, пытаюсь сосредоточиться и наконец-то осознать, где я нахожусь и чем занимаюсь. Допрос с пристрастием вот где я. Цель его проста – это развлечение и удовлетворение низменных человеческих потребностей. Это как погоня собаки за колесом убегающего вдаль велосипеда или мопеда, она никогда его не догонит. После несколько секундной паузы я поворачиваю глаза, отрывая их от того места, куда смотрел. И в этот самый миг, миг восторга и безумия, каждая живая клетка вокруг, каждая клетка моего тела и маячащие в глазах отблески цветовой гаммы переживают взрыв сверхновой звезды. Яркое, в новом, слишком сильном фокусе, каждый предмет и мельчайшие частицы кругом – всё под ударением с непроверяемой гласной в корне. Я не могу оторваться, что-то насильно полностью привлекает моё внимание. Оно говорит – “смотри, мол, на меня, я тут, я нуждаюсь в твоем взгляде, я новое и захватывающее, интригующее”. Меж тем напротив меня, как всегда, стоит, как памятник, который никто не в состоянии усадить, незнакомый мне даже малость человек. Он задаёт свой вопрос, судя по всему с огромным нетерпением, потому что я хоть не много, да умею читать по лицам. Незнакомец вопросительно вскидывает голову, он требует объяснения, ответа, спрашивает с меня за молчание.
Кот сидит в одном из своих излюбленных дворов возле разбитой дороги без бордюров, плавно переходящей в газон. Над ним возвышается усыхающей куст сирени, который явно задержался и должен в считанные дни исчезнуть до следующего сезона. Он прижимает уши при каждом порыве чуть влажного вечернего ветра. Слышит тихие, крадущиеся в темноте шаги, затихающие где-то вдалеке, голоса и слова, складывающиеся в песни под звон избитой гитары, хруст чипсов и звон бутылок. Кот чувствует запах летней ночи, несущей за собой благоговение и прохладу, но в то же время какую-то тревогу. Он уже несколько часов не менял своего положения и впал в тяжелое отчаяние, потеряв надежду узнать ответ на свой вопрос.
- “Неужто им всем плевать на происходящее в мире, разве им всё равно на окружающее их великолепие красок. Или люди перестали быть собой? Я всего лишь хочу узнать, где середина лета. Хоть кто-то должен знать”. – Думал погрустневший кот. – “И он должен помочь”.
В ухо при помощи руки яростно лезет правый наушник. Человек же хочет услышать ответ, и не от кого-нибудь, а от меня, мой ответ. Его реакция очевидна, известна мне и весьма удручает, и я не собираюсь отвечать. В другое ухо направляется левый наушник, попадая туда не с первого раза. В изумительном калейдоскопе крутятся краски, подрывая мою способность видеть и понимать происходящее. В этот же момент солнечное сплетение сжимается от звуковой волны исходящей из ниоткуда. Я теряю дар речи и чувство реальности. Продолжаю глядеть стеклянными глазами на собеседника, тупо улыбаюсь, а он в свою очередь что-то говорит, похоже даже доказывает мне. Интересно, что? Болезненный спазм прокатывается по вискам вдоль сосудов и разлетается по всему телу по нервным окончаниям, заставляя, в том числе, дёргаться правый глаз. В скрытых уголках души кричит безумный и сильный голос, а я пытаюсь разобрать за ним песню группы “Ария”, играющую на фоне. Композиция символичная – “Я не сошёл с ума”. Я действительно пока что ещё в своём уме. Но страх и ненависть могучими волнами накатывают на моё сознание. Улыбаюсь, а что остаётся? Я улыбаюсь, не понимая зачем, возможно, так я выгляжу со стороны менее враждебно, менее безумно. Но улыбка без веской причины может быть и признаком не хорошего состояния. Человек, естественно, на сто процентов не доволен и лелеет надежды продолжить бессмысленный разговор. Он желает, казалось бы, немногого, чтобы я согласился, и протягивает ко мне руку, руку-убеждение. Я в страхе отступаю назад, сделав шаг, так как теперь не в курсе, чего ему от меня надобно. Горячая, хоть уже и ночь, подушка летнего ветра вонзается мне в спину, как бы подталкивая к собеседнику. Я с усилием делаю ещё один небольшой шаг от нежелательного субъекта. Музыка крадучись мурашками заползает через уши в затылок и выстреливает оттуда, спустив курок, в глаза искрами безразличия.
Летняя ночь очень коротка. Но она всегда успевает разорвать на мелкие части пространство, закрывая и пряча пыльные машины, пыльных людей и пыльную дорогу, ведущую к середине лета. Кот уходит, с насиженного во дворе места, и семенит по пустой, на этот раз абсолютно пустой, улице. Запах холодной воды от машин, окропляющих высохшие перекрёстки, освежает и немного пьянит. В то же время неведомо откуда нос окутывает другой, ещё более приятный запах, запах солёного моря. Он сквозняком пробивает стены пыли во дворах, на улицах и деревьях. Кот слышит торопливые шаги, переходящие в бег. Запыхавшийся человек, бегущий, словно от своей смерти, несется в его сторону и падает на колени неподалеку, заходясь кровоточащим кашлем.
Это я. Я убежал от своего собеседника. Просто развернулся и моментально дал старт, без какой-то команды. Я бежал, не оглядываясь, боясь, что он осуждающе смотрит на меня или, что ещё страшнее, галопом нагоняет с разъяренным лицом. Бежал до тех пор, пока в груди не разгорелось пламя, пока кровь не стала стучать в висках так, что, казалось, сейчас взорвется. Я кашляю воздухом с примесью крови. Падаю на колени посреди улицы и вижу неподалеку удивленного кота.
- “Он ведь не всерьёз, да? Ответы? Какие ответы? Нет никаких ответов, и не было никогда”! – Говорю я, переходя на крик, пыльно-мокрому комку шерсти, в усах и шкуре которого застряли семечки от одуванчиков.
- “Ты-то хоть скажешь мне, где середина лета? Или вся моя жизнь так и пройдет впустую?”