Нигде никогда не ищи меня

 
Жанна Колпакова приехала в Москву из Тульской области в 1947 году. Сдав вступительные экзамены в Московский библиотечный институт на пятёрки, она была зачислена на библиотечный факультет,о чём радостной телеграммой  сообщила своей бабушке Елене Алексеевне. Трудно передать, что почувствовала Елена Алексеевна, когда прочитала всего три слова: зачислена, студентка МБИ.         
—  Господи Иисусе, Пресвятая Дева Мария, пожалели Вы мою Жанночку! До конца дней своих благодарить буду… — шептала она.
   
А волноваться Елене Алексеевне было из-за чего. Внучка жила с ней с 1937 года. В первый же год войны оказалась в оккупации.  И хотя фашисты в их городке продержались чуть больше месяца, это могло помешать Жанне  стать студенткой.  - Бывших оккупированных и на работу старались не брать, а в институтах —  не та ли политика будет? - думала Елена Алексеевна и отправила внучку в Казахстан, куда фашист не добрался.   
Две последние четверти десятого класса Жанна жила у сестры  Елены Ивановны  Ольги в Уральске, там же и окончила  школу.    Поступая в московский институт, в анкете на вопрос  - находилась ли на оккупированной территории, написала  - нет.  А это была неправда.
 
Ещё больше боялась Елена Алексеевна, что дознаются в институте о настоящей фамилии Жанны: её отец, Вильям Томсон, заразившись идеей социализма, в 1926году  приехал в Россию строить первое социалистическое государство.
Вильям был инженер высокого уровня, и в СССР для него   открывались большие возможности. Здесь он женился, сделал великолепную карьеру, став одним из создателей тяжёлой промышленности СССР под руководством могущественного Серго Орджоникидзе.
 
В 1937 году вышел секретный циркуляр  НКВД об иностранцах: «подавляющее большинство иностранцев, живущих в СССР, является организующим началом шпионажа и диверсий». Начались увольнения и аресты «иностранноподанных». Вильям не стал дожидаться своего неминуемого ареста и с помощью друзей скрылся далеко на Севере. Там  он оставил любимую жену Наталью и троих детей на попечение коллеги,с кем его связывали дружеские отношения, а  сам исчез и больше никогда не объявлялся.
 
Елене  Алексеевне удалось найти адрес Натальи. Бесстрашно отправилась она на Север и уговорила дочь отдать ей Жанну. Никогда и никому не рассказывала Елена Алексеевна, как ей удалось выправить документы и дать внучке свою фамилию. В институте документы не вызвали подозрений.

 Жанне нравилось учиться, да и  со стипндии, не дай бог было"слететь".  Помощи ждать неоткуда: бабушка Елена Алексеевна еле сводила концы с концами.
Когда Жанна узнала, что надо платить четыреста рублей в год за институт, она бабушке ничего не сообщила,  а сократила расходы  на себя до одного рубля в день и чудом оплатила первый семестр.
 
Хлеб и картошка — теперь главные продукты в рационе — сказались на её фигуре: единственное платье стало мало.  Сокурсница из дома принесла ей лёгкое, без подкладки, суконное серое пальтецо, - в нём Жанна  стала ходить в институт. Однако "беда не приходит одна", и уже в ноябре, когда на дорогах слякоть, Жанна обнаружила, что правый ботинок промокает и подошва отрывается.  Купить новые ботинки, — о том не могло быть и речи: денег едва хватало на тетради и еду. Отдать в починку, но в чём ходить?
 
И однажды,когда Жанна возвращалась в общежитие из Центральной библиотеки,  подошва оторвалась.  Пришлось осторожно ступать, слегка приподнимая ногу. Не помогло.  Тогда Жанна сделала жгут из носового платка и подвязала подошву к ботинку. Мокрый платок скоро соскользнул, она присела на ступеньку магазина завязать платок потуже и вдруг услышала:
— Вам помочь?
Жанна подняла голову и увидела  молодого военного, склонившегося  к ней.
—  Нет, нет,  я сама, — покраснела, вспыхнула.
Военный  присел,  осторожно за пятку взял ботинок и сказал:
— Ему ничто не поможет. Не уходите, пожалуйста, подождите здесь минутку, я мигом.
Жанна пыталась остановить его, но легковая машина уже стояла у обочины, и военный почти нёс её к ней.
—  В ближайший универмаг, — скомандовал он шофёру, и машина понеслась по улицам Москвы.
 
…Новые ботинки Жанна не брала, пока незнакомец не согласился получать долг частями — в дни стипендии. Так началось  знакомство восемнадцатилетней  Жанны и  Павла, которому было двадцать три года и он был  слушателем школы сержантов МГБ(Министерство государственной безопасности).С той встречи Павел, сначала "по делу", а потом просто к Жанне, стал часто приезжать в Химки и всегда "голодный, как волк". Они шли в столовую,ресторан, и Жанна,недоедавшая целую неделю, съедала всё, что заказывал Павел.

Небольшого  роста блондинка, с  милым личиком, на котором  светились серые,  лучистые глаза, заставляла   сердце Павла  радостно биться. Ему нравилась её простота, готовность  отозваться смехом на шутку, с радостью принять  предлохение пойти в кино, театр, побродить по  Москве.  С восторгом юности Жанна рассказывала о своей учёбе, сокурсниках — некоторые были участниками войны — люди замечательные! А что в общежитии теснота, кровати в комнатах стояли одна к другой без просвета между ними, — так разве это трудности! 
Бабушкина  выучка  не рассказывать ни о своей  семье, ни о том, что когда-то жила  в Москве,  срабатывала и здесь. Отец пропал без вести, мать и братья живут отдельно, — и никаких подробностей.

Регулярные встречи по выходным сближали молодых людей. Из  скупых рассказов Павла Жанна узнала, что он  дявитиклассником в 1944 году ушёл на фронт, воевал на Востоке с японцами и после победы над  Японией в  сентябре 1945 года  служил  ещё два года срочную — сначала там же, на Востоке, потом в Москве на краткосрочных курсах МВД. Он вспоминал товарищей, которые остались на Востоке, и как будто жалел, что расстался с ними. Однажды поделился мечтой — демобилизоваться, сдать экзамены за десятый класс и поступить в университет на юридический. Почему на юридический?  Да ведь в государстве должны действовать законы, и защищать человека надо по закону.
— А пока приходится в мешке за арестованным носить книги как улику…
Он тут же спохватился, оборвал себя и заговорил о другом. Жанна отметила запинку, но не задумалась над содержанием его слов.

Ей всё больше  нравился этот  молодой человек с самой  заурядной  внешностью:  среднего роста, широкоплечий, с лицом без особо-ярких  черт, немногословен,но твёрд и решителен. Он бережно ухаживал за ней, словно боясь неосторожным жестом, разрушить их общую радость.

Но однажды  в назначенное время он не пришёл. Не было  от него  и письма. Жанна мучительно  искала причину разрыва и  терялась  в догадках:
 может быть, вела себя недостаточно серьёзно с парнем, который прошёл войну. Вспоминала, как мало он говорил о службе и, если говорил,то всегда с оттенком усталости, вынужденной необходимости: "Нужна реорганизация, нет порядка…"  Всплыл эпизод, когда он запнулся на слове «улика».  Жанне  стало тревожно, появилосьощущение беды.  Время шло, Павел не появлялся.
   
Чтобы  зарабатывать на учёбу, Жанна перевелась  на вечернее отделение, устроилась работать на трикотажной фабрике. Директор института Генриетта Карповна Дерман вошла в положение студентки-отличницы - сохранила за ней общежитие, чему Жанна особенно радовалась, - верила, что Павел найдёт её там.
 
 В начале июля, поздно вечером, когда уже совсем стемнело, она вышла из института и  переходила улицу. Как из воздуха рядом вынырнул молодой мужчина.  Жанна вскрикнула и отскочила в сторону. Мужчина удержал её за руку: "Жанна, это я…"
Короткие усы, новая причёска — другое лицо, но выражение сильных умных глаз осталось прежним.

Она не помнила, как они попали в сквер. Павел ни на секунду не выпускал её из объятий, беспрестанно целовал и захлёбывался словами:
— Жанночка, родная, я… я не мог уехать, не повидав тебя, не объяснив  всего. Не думай обо мне плохо. Я не подлец. Понимаешь, я скрываюсь.  Не смог выстрелить — она была похожа на тебя… И я  самовольно оставил часть.
— Они тебя расстреляют, Павлик! — прошептала сквозь слёзы Жанна.
— Пусть сначала поймают.  У них там всё на волоске и горит, как на пожаре. Идёт перестановка кадров, полная неразбериха: сегодня он начальник, а завтра — арестован.  Пишут доносы друг на друга, обогащаются за счёт арестованных. Им сейчас не до меня. Спишут. А документы у меня крепкие, всё сходится: возраст, внешность и даже фронт, где воевал. Они достались мне случайно и теперь выручают. Никогда нигде не ищи меня, милая Жанночка. Не время нам быть вместе. Ну, а  если...., он не договорил, обнял её крепко, поцеловал в губы и растворился в темноте.   
Жанна осталась на скамейке. Она плакала.

…Прошли долгие годы жизни. Жанне уже 89 лет, но она как сейчас помнит тот вечер. Нет, никогда и нигде она его не искала. Она не знала даже фамилии Павла. Их разговоры так и не коснулись суровых тайн, что несли они в своих душах.   
А ведь Павел герой, отказавшийся выполнять расстрельный приказ.  И если выжил, помогло ли ему новое имя выучиться на юриста?
 
 Рощино, Ленобласть, 2019год