20 лет назад. 09.09.1999 год. ДАГЕСТАН
В сентябре 1999 года под руководством МЧС России, я был направлен в республику Дагестан в качестве «ведущего эксперта по оценке ущербов от ЧС в АПК России. Произошло это оперативно быстро. Меня вызвал к себе начальник ГО и ЧС Министерства сельского хозяйства России и сказал: было решено - Минсельхоз России будешь представлять в качестве эксперта, и чтобы был завтра утром в МЧС России.
После короткой речи зам. министра МЧС, меня и всех представителей основных отраслей страны, отвезли на аэродром в Быково, и военно-транспортным самолётом, где уже находился отряд московского ОМОН-а отправили в Махачкалу
Вся наша страна летом 1999 года с большим волнением следила за событиями в Дагестане, где шло военное противодействие, пришедшим из Чечни боевикам моджахедам и примкнувшим к ним местным ваххабитам.
Первый день ушёл на контакты отраслевых специалистов со своими республиканскими ведомствами и с положением дел в республике после окончания (относительного) военных действий, которые шли в Ботлихском, Новолакском, Буйнакском, Карабудахкентском районах. Центром ваххабизма в Дагестане были высокогорные селения Карамахи и Чабанмахи, населённые даргинцами. В ближайших селениях аварцы и кумыки не участвовали в военных событиях.
Мне пришлось в максимально сжатые сроки побывать в местах наиболее пострадавших от военных действий для сбора материалов, составления первичного экспертного заключения о полученных ущербах от военных действий для последующего представления в Минфин России.
В период моего пребывания в Дагестане (а передвигались мы на машине, которой управлял начальник ГО и ЧС Минсельхоза Дагестана Шамилов, меня сопровождали трое бойцов московского ОМОН-а, для обеспечения безопасного нахождения в местах недавних боевых действий.
Там ещё оставались воронки с неразорвавшимися бомбами, мины, снаряды, растяжки. Ещё не все остатки бандформирований были ликвидированы (звуки автоматных очередей были слышны неоднократно, и на всех командных высотах находилась наша военная техника в полной боевой готовности.
Ребята моей охраны были опытные бойцы, несмотря на свою молодость, - каждый из них к этому времени уже бывал не раз в горячих точках. Когда на некоторых горных перевалах глохнул мотор у нашей машины, они мгновенно выскакивая из машины привычно (для них) занимали круговую оборону.
Вместе со мной был походный фотоаппарат, благодаря которому я, к своему экспертному заключению всегда прилагал фотографии (завизированные на оборотной стороне местной администрацией). Никакие текстовые описательные приёмы разрушений жилья и хозяйственных построек, техники не смогут сравниться с убедительными фотодокументами, показывающие наглядно всю масштабность причинённого ущерба.
В Новолакске мне пришлось увидеть страшные разрушения «Дома культуры» им, Чаринова (драматург и писатель), где двое суток держал оборону Липецкий ОМОН (относительно целой осталась только одна его стена). Как и при любом военном противостоянии, мирное население тоже не однозначно относится к воюющим сторонам. Мне рассказал очевидец тех событий, оставшихся в живых бойцов вывел ночью из развалин один из местных жителей (вполне вероятно, что он и был этим самым жителем).
Приходилось фотографировать сельхоз постройки, пострадавшие от бомбовых ударов и танковых залпов. У самой сельхозтехники, характер повреждений был иной: часть из них была просто сожжена, но большая часть была выведена из строя шариковыми бомбами – все были в дырках, как сито. Досталось даже скотным дворам и площадкам, на которых стояла колхозная сельхозтехника – там зияли глубокие отверстия, с неразорвавшимися там бомбами.
Что касается событий в Карамахи и Чабанмахи, то не надо забывать, эти селения были, буквально набиты всевозможным оружием, что свидетельствует о готовящемся заранее противостоянии этих жителей с федеральными силами. Так засевшие в здании детского сада даже после почти полного его разрушения (см. фото) держали осаду несколько дней, стреляя из подвальных окон.
После взятия всех их укреплений, под их развалинами оставались, какое-то время трупы моджахедов, была жара, и трупный запах стоял в воздухе долго вместе с тучами трупных мух.
Центром вахабизма в Дагестане были селения Карамахи и Чабанмахи, населённые даргинцами. Как нам рассказали проживавшие в соседних с ними селениях аварцы, даргинцы жили зажиточно, умело выращивали на террасах ранний картофель и на собственных камазах развозили по всей республике и за её пределы и имели большую прибыль. Но чего не травилось их соседям, так это непримиримость к выпившим, не только соплеменникам, но и ко всем, кто оказался на их территории (хотя бы случайно) – их арестовывали и на следующий день принародно били палками (не смертельно, но довольно больно), особенно это обижало это «действо» живущих неподалёку аварцев и кумыков.
Сам же я заметил, почти все народности Дагестана не отличаются особой «враждой» к алкоголю. Об этом говорит и давно производимые коньяки в Кизляре и Дербенте, одни из лучших на территории Российской Федерации.
В шестидесятые годы я, работая в Минсельхозе России, курировал террасирование горных склонов и мне пришлось по этим делам быть на юге Дагестана в районе населённом преимущественно лезгинами, то хозяин, у которого я ночевал, угощал меня самым лучшим (по его словам) коньяком из Дербента, между прочим, на стене у него висел портрет Иосифа Сталина – было это в 1970 году).