Последняя электричка. Фантастический роман. Гл. 15

Михаил Ларин
Понимая, что все равно многого пока не понимаю и должен, именно здесь, у границы «окна» надо мыслить четко, рассудительно и ясно. И я, стоя на грунтовой дороге, уж очень далеко от хиленького, покосившегося перрона, это делаю сейчас, несмотря на то, что вокруг вот уже продолжительное время происходит какая-то непонятная кутерьма. Я не мог смириться с непонятной и непонятой реальностью, которая происходила сейчас. Да, я и этот парень не так давно сидели  в этой проклятой электричке, которая приперла меня и всех пассажиров в непонятное ничто, да, я сейчас стою словно на раздорожье, а, следовало бы действительно присесть и отдышаться. Что я и сделал. Прошел к краю дороги и сел рядом с парньком… Он молча смотрел в затуманенную даль, куда практически все уже «провалились» и о чем-то думал. Может, сожалел, что не пошел со всеми туда, а, может, и наоборот…
Именно на высоком теплом бордюре я опять же неожиданно четко ощутил, что не смогу быть счастливым в иной параллели. Я буду счастлив только в своей параллели, пусть и с вывихами и негараздами, но… своей. Там, где родился именно я, а не мой двойник, тройник и так далее… И после этого мне стало так тепло на душе, как не было уж очень — очень давно. Практически с того времени, как я узнал, что у нас с Лидой родилась лапушка дочка… Я даже улыбнулся.
Эта непредвиденная аварийная остановка свихнувшейся электрички не на самом полустанке, а чуть раньше, метрах в пятиста от него, как понял я, и спасла меня, да и, скорее всего, этого парня от неминуемой смерти в той, не нашей параллели. Теперь моя жизнь, висевшая на волоске, не казалась столь уж безоблачной. Почему? Да я и сам не знал, но то, что я не умер и остался в своей параллели, уже был прогресс.
Да, мне,  этому пареньку, да и всем, кто был в ненормальной электричке, бросили вызов Клейменов, его начальник и иже с ними. Вернее, Те, кто над ними, а, может, и нами. Но, ничего, думаю, еще повоюем!
Если межпараллельный переход враждебен нам, людям, значит мы попадаем в анормальный мир, если этот переход можно назвать миром жизни. Возможно для кого-то это и нормальный мир, как подогретая до плюс 37 градусов по Цельсию вода для нас, а для кого-то, допустим, это кипяток, то есть, как вода, разогретая до плюс 100 и выше градусов Цельсия для нас. Так же и с температурой воздуха. Для нас приемлема температура воздуха, например, от плюс двадцати и до тридцати. Однако, не выше. А для них…
И тут я подумал, неужто мне интересно, что же ждет всех, да, возможно, и меня, в том числе там, в иной параллели? Да, я все-таки должен увидеть все до конца, —  тут же мелькнула шальная мысль, но ее «одернула» другая: «Я не хочу пока туда, и мне совершенно не интересна иная параллель. Я пока и в своей параллели не полностью разобрался. А иная параллель подождет…»
Вдруг паренек оживился, поднялся с бордюра:
— Ладно, дед, пойду я. Вижу, что тебе стало нормально, ты полностью оклемался. До станции, надеюсь, дойдешь сам, или тебя довести?
— Сам дойду, — тут же ответил я.
— Ну, тогда, всего хорошего. Пока.
— Спасибо тебе, что побыл со мной, — сказал я.
— Ничего. Это вам спасибо, что надоумили, не идти в ту непонятную параллель. Думаю, я еще не созрел к этому, да и девушка меня ждет. Пока! — бросил он напоследок и быстро зашагал в сторону обратную от той, где находилось межпараллельное Окно, или узел…
— Пока, — пробормотал я вслед пареньку, который уже был далеко от меня...

* * *
…Я, сидя на теплом бордюрном камне пригрелся и разглядывал все вокруг. Место было мне знакомым и незнакомым одновременно. Не знаю почему, но именно здесь, не дойдя до Окна или непонятного Ничто, в которое прошли все пассажиры электрички кроме меня и этого парня, и через которое я, да и все должны были попасть в иные параллели, я понял, что панически боюсь возвращения страха. Того страха, который преследовал меня совсем недавно в тормозящей ненормальной электричке. Но здесь было что-то не так. Но кому об этом сказать? Вокруг никого. Да, я остался, не пошел дальше со всем стадом. Да и обо мне, похоже забыли Клейменов и иже с ним. Я все так же сидел на бордюрном камне и просто наблюдал за тем, что творится рядом со мной. А творилось нечто немыслимое.
Впереди сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее расползалась пустота. Первым исчез в Ничто черноволосый паренек, затем ближние ко мне недавно посаженные деревца, часть дома. Это было похоже на то, словно кто-то взял и отрезал от батона колбасы толстенное кольцо. Вскоре «испарился» дом весь, и всё, что окружало меня…
Мне уже ничего не хотелось и не верилось, что все эти «непонятки» происходят со мной на самом деле, поэтому просто закрыл глаза.
Дремота тут же взяла меня в переплет. А дремота ли?
Нет, это была не дремота, и не сон. Паренек вовремя ретировался, а вот за мной… вернулись.
— Ты чего здесь расселся? — услышал я голос Клейменова.
Поднял голову, раскрыл глаза. Нет, не забыли обо мне. Не забыли…
— Поднимайся. Мы двоих недосчитались…
— А я-то при чем?
— Вот именно, что причем. Ты нам нужен. Вернее, не нам, а нашим покупателям. Мы с таким трудом разыскали тебя в твоей параллели, что мало не покажется, с трудом «уговорили» , чтобы ты сел в нашу литерную, как ты говоришь, электричку, и вот теперь ты вытворяешь неизвестно что. Не боись, все будет нормально, и ты не «загнешься», как  думаешь в нашей параллели. Наоборот, у нас тебя хорошенько подлечат и передадут заказчику, как говорят у вас в добре и здравии. Уж поверь мне… Так что, поднимайся и вскоре мы догоним нашу колонну… И еще пойми, что ты сейчас находишься в Ничто. И долго это продолжаться не может. Ты просто, опрометчиво ступив хотя бы один шаг мимо организованного нами  коридора, либо окажешься неизвестно где, либо сам превратишься в Ничто.
— Не хо-чу, — упрямо сказал я. Никуда я не хочу идти. Я уже по горло сыт всем…
— Не хочешь? — Клейменов ухмыльнулся. — Заставим.
Я только хмыкнул, но буквально через секунду ощутил, что ноги мои самопроизвольно согнулись и, словно рычагами, подняли меня с бордюра, а затем, как я мысленно не противился этому, «потопали» вслед за Клейменовым словно я был на невидимом поводке… А когда я увидел, что метрах в тридцати  впереди топчется с другим Вербовщиком, напарником Клейменова,  черноволосый паренёк, которого тоже уже «запрягли»,  понял, что сопротивляться было бессмысленно.