Фото: Надгробие М. А. Нарышкиной на мюнхенском кладбище (2021). Автор: А.Г. Холодюк
"...А вот и она! Нет, всё лучше всех
наша Марья-то Антоновна!
И как просто одета. Прелесть!"
< ...>
"...Перонская называла
графине самых значительных из лиц,
бывших на бале.
< ...>
— А вот она, царица Петербурга,
графиня Безухова, — говорила
она, указывая на входившую Элен.
— Как хороша! Не уступит
Марье Антоновне..."
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том II,
часть III, глава XV
(описание первого бала
Наташи Ростовой)
Мраморное изваяние с высоким пьедесталом на могиле польской княжны еврейского происхождения (?) Марии Антоновны Нарышкиной (урожд. Четвертинской; 2 февраля 1779 — 6 сентября 1854) расположено в престижном месте на Старом Южном кладбище в Мюнхене (Alte Arkaden, Platz 73; AA—73—GF). Богатое надгробие, изображающее сцену материнской любви и благотворительности, прикрывает от непогоды высокий металлический навес. Последний защищает от снегопада и ливнeй соседние мраморные памятники бывших знатных жителей баварской столицы. Проектирование и исполнение надгробия "принцессы" М. А. Нарышкиной поручили известному скульптору Иоганну фон Хальбигу (Johann von Halbig; 1814 — 1882). Кстати, слово "принцесса" вырезано на пьедестале надгробия. В немецких справочниках об известных людях, похороненных на этом кладбище, нет упоминаний о Нарышкиной М.А.
В Мюнхене сохранились воспоминания, что сама Мария Антоновна, имевшая в России царственного любовника и родившая от него несколько детей, выбрала для своего могильного памятника символическое изображение добродетели "Каритас" (лат. caritas — милосердие, жертвенная любовь). Поскольку прежний статус обворожительной любовницы покойного русского императора Александра I. для мюнхенского надгробия не мог положительно быть воспринят в немецком обществе, Мария Антоновна, очевидно, решила вспомнить свои молодые материнские годы и произведенное ею потомство.
Сюжет мюнхенского надгробия в общих чертах напоминает образ княжны на художественном черно-белом "Портрете Марии Нарышкиной с дочерью", выполненном в 1907 году в ателье К. А. Фишера. Это изображение хранится в архиве Государственного Исторического музея в Москве.
Поблизости от кладбищенской Старой Аркады, где покоится прах М. А. Нарышкиной, похоронены некоторые представители графского семейства Рехбергов. Они владели в исторической части Мюнхена на улице Hundskugel 7 (ныне — Hackenstrasse) большим домом. По данным Городского архива, в нем с 28 октября 1842 года поселилась 63-летняя вдова Мария Антоновна Нарышкина, имевшая титул "принцессы" и возлюбленной императора России Александра I. Пишут, что рядом с нею находился ее последний "друг-любовник" — никому известный бывший флигель-адъютант Павел Иванович Брозин (1782 —1845), ставший спутником ее эмигрантской жизни.
Чем знаменит городской квартал, где жила Мария Антоновна Нарышкина? На ее доме под номер 7 (улица Hundskugel) можно видеть мемориальную доску, напоминающую, что здесь в течение нескольких месяцев 1827—28 гг. жил Генрих Гейне. Напротив располагался основанный в 1440 году ресторан "Hundskugel", действующий и поныне по адресу Hotterstrasse 18.
Мария Антоновна могла бывать и в построенном в 1678 году здании бывшего "Дворца фон Рехберга", именуемом "Radspielerhaus". Cохранились его внутренний двор и небольшой сад с фонтанами и скульптурой. До наших дней на улице Hackenstrasse 10 сохранился построенный в 1741 году дом, где в разное время жили известные скульпторы Иоганн Баптист Штрауб (1704 —1784) и Роман Антон Воос (1733 — 1810).
В двухстах метрах от дома, где проживала М. А. Нарышкина, на улице Herzogspitalstrasse 12 находилось здание Российской Императорской миссии, где с 1839 — 1844 гг. работал поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев, вероятно, знавший историю бывшей светской "львицы" из Петербурга.
В этом мюнхенском квартале и у надгробия М. А. Нарышкиной отрывочно вспоминаются некоторые ее биографические данные, почерпнутые из исторических и художественных книг.
...Малышке Марии было всего 5 лет, когда она потеряла мать, через 10 лет ушел из жизни отец. Историк Слободчикова Р. И. в своей книге "Романовы,Нарышкины и их потомки" (Филадельфия, 2007) отрицает, что Мария была дочерью баронессы
Копенгауз: " Перед смертью отец открыл дочери, что ее мать не баронесса, а красавица еврейка, в которую пылкий шляхтич был безумно влюблен. Рассказав Марии тайну ее происхождения, завещал, чтобы она всегда помнила об этом древнем народе"
Когда Мария с братом и сестрой остались круглыми сиротами, мачеха вывезла их в Петербург, ко двору Екатерины. Здесь девица Мария в 15—летнем возрасте становится фрейлиной.
Через год она выходит замуж за богатого вельможу, будущего обер-егермейстера Дмитрия Львовича Нарышкина (1764 —1838). Последний был намного старше своей супруги, ослепительной красавицы, о чем свидетельствуют дошедшие до нас литературные тексты и живописные портреты. Забегая вперед, отметим, что Марии Антоновне Нарышкиной ее современники приписывали пятерых детей – четырёх дочерей и одного сына, чьим отцом считали Александра I.
Известно, что в 1814 году Мария Антоновна Нарышкина последовала за императором Александром I. в Вену и арендовала там дом на улице Paniglgasse 60. В русском народе говорили, что Бог накажет царя за прелюбодеяние с его фавориткой Марией Нарышкиной.
По данным историков, супруги Нарышкины жили зимой в доме на углу Набережной реки Фонтанки, 21 и Итальянской улицы, 39, а летнее время на даче "Ma Folie", что находилась в Колтовской слободе у Крестовского перевоза, напротив Крестовского острова. В доме на Фонтаке устроили бальный зал с колоннами, картинную галерею и музей. На балы и музыкальные представления в доме Нарышкиных приезжали члены императорской семьи и известные в России литераторы.
В своих двух поэтических произведениях Марию Четвертинскую (после замужества —Нарышкину) воспел Гавриил Романович Державин (1743—1816).
В стихотворении "Новоселье молодых", написанном в 1795 году по просьбе Д. Л. Нарышкина, Г. Р. Державин устами своего героя по имени Дафнис восклицает:
<...>
Дафнис.
Надень сорочку белоснежну,
На грудь две розы приколи
И, ферязь поясом зелену
Подбрав немного от земли,
Устрой так к пляске ножки милы,
Чтобы под песней козелка
Так проплясать тебе, как крилы
Порхают вешня ветерка.
Дафна.
Все будет, Дафнис. Ты ж скорее
Воздвигнь алтарь, и те на нем
Цветы, плоды, что есть спелее,
Поставь, да их мы принесем
На жертву под свирельми Пану
За наших здравие гостей
И что с родительми я стану
Вкушать тобой златых ток дней.
<...>
Дафнис.
О Дафна милая, драгая,
Друг сердца, свет моих очей!
Лишь ты, хозяйка молодая,
Моих пребудешь счастьем дней.
<...>
Второе произведение, где Г. Р. Державин воспел в 1809 году красавицу Марию Антоновну Нарышкину, называется "Аспазии" (Аспазия — знаменитая своей красотой и умом гетера, жившая в V в. до Р.Х. в главном городе Аттики — Афинах). Это было время, когда уже в России нельзя было скрыть любовные отношения официально женатого российского императора Александра I. и царской метрессы Марии Антоновны Нарышкиной.
Любвеобильного императора считали биологическим отцом нескольких детей, рожденных от многолетней любовницы, однако носивших фамилию Нарышкиных. Известно, что в письме своей сестре Екатерине Павловне император Александр зашел так далеко, что называл Марию Нарышкину "любимой женщиной", ее детей «моей семьей», а о малышке-любимице отозвался так: "Моя дочь Софья украшает мое существование".
Приведем полностью произведение "Аспазии" , где вдумчивый читатель поймет, с кем в Петербурге "старик Державин" сравнивал образ Перикла:
"Блещет Аттика женами,
Всех Аспазия милей:
Черными очей огнями,
4
Грудью пенною своей.
Удивляючи Афины,
Превосходит всех собой;
Взоры орли, души львины
8
Жжет, как солнце, красотой.
Резвятся вокруг утехи,
Улыбается любовь,
Неги, радости и смехи
12
Плетеницы из цветов
На героев налагают
И влекут сердца к ней в плен;
Мудрецы по ней вздыхают,
16
И Перикл в нее влюблен.
Угождают ей науки,
Дань художества дают,
Мусикийски сладки звуки
20
В взгляды томность ей лиют.
Она чувствует, вздыхает,
Нежная видна душа,
И сама того не знает,
24
Чем всех больше хороша.
Зависть с злобой, содружася,
Смотрят косо на нее,
С черной клеветой свияся,
28
Уподобяся змее,
Тонкие кидают жалы
И винят в хуле богов[3], —
Уж Перикла силы малы
32
Быть щитом ей от врагов.
Уж ведется всенародно
Пред судей она на суд,
Злы молвы о ней свободно
36
Уж не шепчут — вопиют;
Уж собранье заседало,
Уж Архонты все в очках;
Но сняла лишь покрывало:
40
Пал пред ней Ареопаг!"
Марии Антоновне Нарышкиной посвятил несколько строк в романе "Война и мир" и Лев Николаевич Толстой, рассказывая о первом бале его героини Наташи Ростовой и первых лицах петербургского и московского бомондов ( см. эпиграф).
О "невозможной" и "неестественной" красоте царской метрессе Марии Антоновны Нарышкиной писали некоторые деятели русской литературы и ее современники. Одним из них был самый знаменитый русский мемуарист Филипп Филиппович Вигель (1786 — 1856), восхищавшийся "идеальными чертами лица", "безукоризненностью фигуры" и "всегдашней простоте наряда" М.А.Нарышкиной.
Яркой красотой сияла героиня и на дошедших до нас живописных портретах мастеров кисти, правда, имеются и несколько мнимых ее изображений.
Историк Слободчикова Р.И. в своей книге рассказывает, что и сам генерал-фельдмаршал Кутузов М.И. восхищался М.А.Нарышкиной:" Великолепие радужной
красоты, плен, покой…"
Красивой внешностью славилась и законная супруга Александра I., императрица Елизавета Алексеевна, урождённая Луиза Мария Августа Баденская (Louise Marie Auguste von Baden; 1779—1826). Она была "белокурой, с большими голубыми глазами, умной и скромной красавицей, великолепно говорившей по-французски, изучавшей географию, историю, философию".
Императрице пришлось терпеливо и слезно переживать измены супруга и страшные слухи во дворе: "Метресса Мария Нарышкина ожидает очередного ребенка и открыто всем заявляет, что его отец этого - император Александр". Сохранились сведения, что и она однажды решила отомстить императору, сблизившись с кавалергардом, штаб-ротмистром Алексеем Яковлевичем Охотниковым (1780 — 1807). Влюбленные обменивались страстными письмами, и роман их был очень бурным, когда Александр I. уезжал в действующую армию.
Тайный возлюбленный императрицы А.Я. Охотников проникал по ночам в спальню императрицы, и вскоре Елизавета забеременела. Любовник А. Я. Охотников в октябре 1806 года, за месяц до рождения общего (?) ребенка, получил смертельное ранение от наемного убийцы. Современники считали, что убийца был подослан великим князем Константином Павловичем (1779 — 1831) , а вдохновительницей покушения была свекровь Мария Федоровна. Вероятному отцу второй дочери Елизаветы Алексеевны не суждено было знать, что родившаяся великая княжна Елизавета Александровна, умрет во младенчестве.
По слухам, императрица Елизавета Алексеевна тяжело переживала смерть 27-летнего возлюбленного и тайно от супруга заказала памятник на его могиле в Александро-Невской лавре на Лазаревском кладбище. Памятник представлял собою рыдающую у разбитого молнией дерева женщину с урной. Рядом находилась надпись: «Здесь погребено тело кавалергардского полку Штабс-ротмистра Алексея Яковлевича Охотникова, скончавшегося генваря 30 дня 1807 года, на 26 году от рождения».
Рано или поздно жизнь расставила всех и вся на свои места. Точно неизвестно, когда начались и когда закочились интимные отношения императора Александра и Марии Нарышкиной.
Императору не так-то просто было разорвать 19-летние отношения со своей любовницей. Летом 1818 года, пишут историки, "он решил это сделать после тяжелой борьбы с душой". Мария Антоновна, видимо, тоже стала тяготиться своим положением и "сама порвала те отношения, которых не умела ценить". Император Александр после смерти в 1825 году любимой дочери Софии примирился и сблизился со своей супругой Елизаветой, великодушно простившей ему все измены. Мария Антоновна тоже тяжело переживала потерю дочери, в жилах которой струилась царская кровь. С супругом Д.Л. Нарышкиным она уехала заграницу, где из газет узнала о кончине императора Александра.
С 1833 года Нарышкины жили в Одессе. Через пять лет после смерти верного и терпеливого супруга Дмитрия Львовича вдова Мария Антоновна отправилась в Западную Европу, а позже в Иерусалим, где, по данным Слободчиковой Р.И., "почти год она провела среди послушниц монастыря Святой Екатерины, на Синайском полуострове ". Мария Антоновна каялась в Храме Гроба Господня в Иерусалиме и у Стены Плача, "жертвовала средства еврейской общине".
Последние два десятилетия Мария Антоновна жила за границей. Баварская столица Мюнхен с 1842 года стала тем городом, где она нашла свое последнее упокоение.
В 1854 году в Мюнхене, насчитывающем около ста тысяч жителей, началась эпидемия холеры, унесшая около трех тысяч жизней. От холеры скончалась 25 октября королева Баварии Тереза.Через три года в городе свирепствовал тиф. Богатые люди в страхе покидали город и переезжали в баварские курортные селения, расположенные у чистой воды и поблизости у бело-голубых горных вершин. Мария Антоновна в 1854 году оказалась в богатом городе Штарнберг, приютившемся в 25 км от Мюнхена на берегу Штарнбергского озера. Здесь 6 сентября 1854 года судьба перевернула последнюю страницу земной жизни Марии Антоновны Нарышкиной.
Автор выражает благодарность за помощь господину Leo Opstein (Muenchen)