Первые три дня после смерти человека, его душа посещает людей и места, которые были ей дороги при жизни. Я знаю, что мне уже никогда не побывать на этих любимых мною островах. Но в одном уверен абсолютно, что и моё первое путешествие вне тела, будет именно на Командоры.
I
Вот уже тридцать лет прошло с тех пор, как мы, молодые охотоведы, выпуска 1981 г. получили свои дипломы и разъехались по разным уголкам нашей ещё огромной тогда и прекрасной страны. Оглядываясь назад, уже на излете своей трудовой деятельности, да и жизни, особенно отчетливо понимаешь, какое великое счастье выпало на нашу долю: общение с Учителями Кировского охотоведения. Все без исключения, люди - с большой буквы и немногие из нас к закату своих дней, достигли их меры. Только сейчас осознаешь, в каком неоплатном долгу мы находимся пред ними. Спешили жить в свои золотые студенческие годы, не понимали, в какую Школу мы попали и в учебной суете не видели и не ценили по достоинству своих великих Учителей, которые неторопливо и незаметно, буквально по крупицам созидали наши души, наши судьбы и тем самым, по большому счету – охотоведение страны.
II
Для меня – первокурсника, ребята, только что вернувшиеся с преддипломной практики с Командорских островов, выглядели почти небожителями. Камчатка, котики, сивучи, Тихий океан – эти слова из их уст звучали для нас как научная фантастика о недостижимых звездных мирах. Огромные китовые позвонки в аудитории, потрясающие фотографии на лестничном марше – от всего этого захватывало дух у деревенского мальчишки из центральной России… Ну а Сергей Владимирович настолько просто об этом говорил, настолько обыденно, о людях, местах и событиях мирового значения, так запросто вводил нас в эти понятия и отношения, что мы постепенно начинали мыслить более объемными категориями. Встречи в наших аудиториях с друзьями Маракова, которых знает весь мир, подтягивали нас на более высокий уровень общения и отношения к жизни. Оказывается, и вправду – не боги горшки обжигают. Стоит лишь задаться целью и потрудиться ради этого, и вдруг начинаешь понимать, что все вполне реально и в твоих силах. Главное не бойся – и все получится. Вот так постепенно понемногу, исподволь и воспитывал он нас – свою смену.
О Командорах я и не смел мечтать даже до последнего курса, т.к. считал, что это удел избранных, но тут вмешалась Судьба и повела такими путями, при воспоминании о которых, до сих пор дух захватывает и переполняет радость.
На третьем курсе в нашу комнату поселился Толик Стус – переводом с иркутского охотоведения. Он к тому времени уже побывал на Командорах, знал Маракова и для него не стоял вопрос, куда ехать на преддипломную практику. В конце четвертого курса, когда окончательно решался этот вопрос, Толик предложил мне вместе сходить в Маракову и попроситься в его вотчину. За пять лет учебы в Кирове я успел побывать в двадцати пяти походах и экспедициях и поэтому чувство уверенности в своих силах присутствовало уже давно и с избытком. Но Командоры… мне… да кто я такой?! Это же… Командоры!!! Нет… Толик буквально за руку притащил меня к Сергею Владимировичу. «А можно…?» Он внимательно посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Ты знаешь, Карл Линней всю жизнь просидел на берегу одной лужи и открыл в ней целый мир. А тебе сразу подавай целый мир. Зачем он тебе?» Тут я набрался наглости и брякнул: «Знаете, Сергей Владимирович, когда я буду старый и умный, как Карл Линней, тогда, вполне возможно, мне хватит и лужи. Но сейчас мне нужен весь мир». Судя по всему, моя наглость пришлась ему по душе и он открыл мне путь, как оказалось – длиною в жизнь.
Все кировские охотоведы, попавшие на Камчатку и тем более на Командоры, обязаны этим Маракову. Думаю, что не особо преувеличу, если скажу, что это особая, в основном, близкая друг другу общность людей. Так или иначе, мы знаем друг о друге, отслеживаем жизненный путь каждого, время от времени пересекаемся на своих жизненных маршрутах. Фактически, недолгое соприкосновение с этим светлым человеком определило наши дальнейшие дороги. Он как белый луч дал целый радужный спектр жизненных путей своих учеников и все мы вместе – продолжение его пути.
III
По окончании института, я нашел себе работу по душе – в Центральной охотустроительной экспедиции Главохоты. Девять месяцев – полевой сезон в тайге, два – камералка в столице, которая начинала утомлять уже на следующей неделе. Потом месяц отпуска – где-нибудь в походе и затем из тайги снова в тайгу на девять месяцев.
Первые три года работали в Магаданской области - устраивали госпромхозы. Если взглянуть на карту СССР глазом охотоведа, то от Магадана до Петропавловска-Камчатского всего пол-лаптя по карте. А там и Никольское совсем рядом. И вот (славные времена!), три года подряд делаю себе «липовую командировку» и из Магадана лечу в Питер - Никольское. Ох, какие мы там закладывали маршруты! Пришла как-то блажь обойти остров Беринга на байдарке – посчитать по головам каланов. Ну и пошли. Как нас только там не трепало: и чалились в штормовом накате, когда крутая волна у берега ставила байду почти вертикально, и переворачивало вверх килем далеко от берега, внезапно налетевшей волной, и заливало далеко от берега при обходе мыса Монати. Но нам и «море по колено» - мы же охотоведы.
В следующий раз Сережа Пасенюк сделал большую парусно-моторную байдару, обтянул ее брезентовой шкурой, шитой гнилыми(как потом он признался), нитками и вот в этой посудине (страху нет!) с массой приключений ходили на Медный. Потом с Володей Буркановым на Юго-Западном проводили учет-мечение сивучей. И фактически, каждый раз пересекались то тут, то там с Мараковым. Ну а в Кирове виделись постоянно. Последний раз на Командорах, мы в большом кругу наших охотоведов, встретились с ним на Северном лежбище на юбилее у Анны Ивановны Колеватовой. Какой это был праздник для всех нас! Совершенно неимоверное количество гостей, все же умудрилось разместиться за сдвинутыми столами под крышей небольшого домика. Анна Ивановна в ее 60 лет и Сергей Владимирович эти близкие нам дорогие люди, на самом краю света устроили нам такой праздник Любви и общности, что мы пронесем его в памяти до конца своего земного пути.
IV
В начале лета 1992 года Ленинградская фирма «Экосервис» предложила мне спроектировать биосферный морской заповедник на Командорских островах. Это было предложение, от которого я не смог отказаться. Свою Экспедицию Главохоты я любил всей душой и был уверен, что проработаю там до глубокой старости. Но, человек предполагает, а Бог располагает. Сделать на Командорах заповедник... Да это же мечта Маракова! И осуществление ее вдруг выпадает мне! Прошу у руководства ЦПИЭ Главохоты отпуск без содержания и получаю отказ. Не раздумывая, с болью в сердце, ложу на стол начальника заявление об увольнении по собственному желанию. По Закону, надо отработать месяц после подачи заявления, а у меня в кармане билет до Петропавловска на послезавтра. Внутренне уже готов испортить свою трудовую книжку 33-ей статьей: «за прогулы», но руководство подписывает мое заявление тут же (мутная волна «Перестройки» уже захлестнула бедную Россию и нашу контору в том числе).
Последние 10 лет, в аэропортах, я, пожалуй, бывал почаще, чем на ж\д вокзалах. И вот Домодедово, рейс 61 – Москва – П-Камчатский. Родной ИЛ-62 (сейчас их уже не увидишь) через 9 часов, бережно доставил нас на бетонную ВПП Елизова с её незабываемым видом на три вулкана.
На первом этапе необходимо согласовать проектируемый заповедник со всеми заинтересованными областными инстанциями: погранцы, геологи, госпромхоз, рыбвод, ТИНРО и т. д. Начинаю с Камчатрыбвода. «Владимир Николаевич, разрешите?» Бурканов встаёт из-за стола, обнимаемся. Рады встрече, тем более – такой повод! Создание биосферного заповедника с прилегающей акваторией – дело необычное. Во-первых, надо решить, по каким параметрам обозначить заповедные границы акватории. По глубинам, по расстоянию от берега, или ещё по каким-то другим признакам? Прекрасно отдаю себе отчёт об ответственности этого шага, ведь в каком месте сегодня прочертит мой карандаш линию вокруг островов, завтра будет окончательно утверждено в высоких инстанциях и изменить что-либо будет практически невозможно. Надо постараться предусмотреть все возможные нюансы и последствия этого простого, вроде бы, действия. К тому же, Командорское отделение госпромхоза занимается промыслом котика, оленя, песца и норки, рыбалкой, заготовкой грибов и всё это надо учесть при определении границ и режима заповедной и буферной зон. Необходимо максимально безболезненно соотнести интересы госпромхоза, местных жителей и заповедника. Порой бывает очень сложно найти взаимоприемлемые решения. И основная задача проектировщика всё-таки найти их, и убедить руководства десятка организаций в необходимости взаимных компромиссов ради одного общего дела. Очень сложно порой бывает с геологами, которые считают, что главное – выковырнуть то или иное ископаемое из-под земли или со дна морского, а после этого хоть водоросль не расти. А без согласования геологов, Проект дальше никто и рассматривать не будет. Посему забавно бывает слышать спекуляции разных недропользователей, что вот эти «зелёные» всегда норовят устроить ООПТ именно на перспективных месторождениях. Это, мягко говоря, абсолютно не соответствует действительности. Когда впоследствии пришлось проектировать на Камчатке заповедник «Корякский» и лососевые заказники, хлебнул всяческих согласований и спекуляций по данному поводу, под самую завязку.
Долго мы с Володей «мараковали», рассматривая те или иные варианты, стараясь заранее предусмотреть возможные подводные камни и сразу обойти их, чтобы случайно не заложить в проект Положения мину замедленного действия. Каждый раз, беря за основу стандартный проект Положения о заказнике или заповеднике, сообразуясь с местными условиями, порой приходится так далеко уходить от стандарта, вместе с тем жёстко выдерживая основополагающие принципы, что на выходе получается абсолютный эксклюзив.
V
Несколько дней ушло на предварительное согласование границ и режима проектируемого заповедника с областными инстанциями и так как особых проблем не возникло, то вскоре я был уже в Никольском. Все районные службы, руководимые собратьями по оружию, одобрили, в целом, идею создания заповедника и у Главы района было назначено первое совещание. Я был абсолютно уверен в общем одобрении Проекта, но совершенно неожиданно, совещание закончилось полным провалом.
Разрушительные «перестроечные» тенденции добрались уже и сюда, и самым тлетворным образом, стали разрушать то, что создавалось веками и являлось основой жизнедеятельности многонационального государства. «Президент» алеутской общины КМНС резко выступил против создания заповедника, мотивируя тем, что в результате община КМНС останется без традиционных видов природопользования. Он, не стесняясь, почти открытым текстом заявил, что ресурсы алеутского района принадлежат исключительно алеутам как коренным жителям. Поэтому он лично подал заявку на приватизацию в личную собственность поймы реки Лисинской для организации там традиционного природопользования и призывает к разделу островов на частные угодья между представителями КМНС. А все остальные (бледнолицые), согласно современным Российским тенденциям вообще никаких прав тут не имеют ни на рыбные квоты, ни на охотничьи угодья.
Глава администрации района бессильно развел руками и идея создания заповедника «Командорский» была скоропостижно похоронена.
Больно резануло по слуху деление людей на 1 и 2 сорт. Ведь мы были воспитаны на идеях равенства и братства. А тут - на тебе, откуда это пришло? Неужели вынашивалось так долго? И вот теперь, когда включены механизмы разрушения нашей Родины, вся эта гниль полезла наружу.
Нас, в свое время, учили – чтобы вылезти из безнадежной ситуации надо ее, для начала, как следует проанализировать, к тому же, растоптанное чувство справедливости взывало к защите. Ну, давай подумаем.
Народная мудрость гласит: «что бы вам не говорили – вам говорят не всю правду; о чем бы ни шла речь - речь идет о деньгах». По роду своей деятельности мне частенько приходилось сталкиваться с лидерами общин КМНС, и за редким исключением это были в основном люди, только по паспорту принадлежавшие и малым народностям Севера (тогда им полагались от государства большие льготы). Они всегда более активны, чем настоящие коренные жители и озабочены исключительно поиском собственной выгоды. И для того, чтобы можно было бы удачнее ловить рыбку в мутной воде, они не задумываясь, разыгрывали национальную карту, распаляя рознь среди местных жителей, имеющих разный цвет кожи. Тут была та же самая ситуация – прикрываясь интересами алеутской общины, он противопоставил ее остальным жителям острова. Для чего? Начинаю проводить социально-экономический анализ ситуации.
Предположим, интересы бледнолицых обитателей острова в расчет больше не принимаются. Вся освободившаяся территория делится между КМНС следующим образом: президенту отходит дельта Лисинской, на которую он уже подал заявку, а остальное делят желающие. Озеро Саранное сразу исключается из дележки, т.к. там рыбачит государственное предприятие – госпромхоз.
Вместе с Сергем Пасенюком мы просчитали потенциальную продуктивность всех более-менее приличных рек острова Беринга в разбивке на рыбные и нерыбные годы. По современным островным ценам стройматериалов и транспортных расходов просчитали, во сколько выльется строительство элементарных рыбоперерабатывающих пунктов на продуктивных реках и составили дебит – кредит этих новых рыбоучастков. Затем разделили всю заготавливаемую на острове пушнину между представителями КМНС, и забавная картина в цифрах предстала пред нашими глазами.
1. На каждого КМНС приходилось где-то по 3,5 норки и по 1,5 песца (не помню уже более точных цифр, но где-то в этих пределах).
2. На каждого представителя КМНС рек на острове не хватает, поэтому им надо объединяться в бригады по несколько рыбаков на одну реку. А если учесть еще и их семьи (что тоже было сделано), которые будут кормиться с этих рек, то количество едоков приближалось к количеству заходящей на нерест рыбы.
3. За исключением Саранного озера и реки Лисинской, в остальные реки идет, в основном, горбуша. Идет, к тому же, не каждый год. А если принять во внимание, что мясо горбуши в реках не заготавливается, т.к. она идет уже лащавая, то взять там можно будет только икру и то немного, и не каждый год.
4. О строительстве на этих реках новых рыбоперерабатывающих пунктов, говорить вообще не серьезно.
5. Единственной рекой, на которой реальна ежегодная успешная рыбалка, является Лисинская. А на нее, как известно, уже подал заявку умный президент. Биологический расчет продуктивности реки показал ежегодную прибыль.
6. Однако, при строительстве здесь простенького рыбоперерабатывающего пункта, заброски и содержания рыбаков, небольшая прибыль перерастает в большие убытки, даже независимо от того, рыбный это год или нет. То есть, экономическая эффективность планируемой здесь рыбалки однозначно отрицательная.
7. Получить прибыль с бухты Лисинская можно лишь в одном случае – взять ее в собственность, ничего там не строить, а отдавать в аренду какому-либо рыболовецкому судну. Желательно, иностранному.
8. Проектируемый здесь заповедник на корню перечерчивает возможность подобного «бизнеса», поэтому против создания заповедника можно преуспеть, лишь введя в заблуждение и подняв на дыбы общественность.
9. И последнее. Алеуты никогда не были коренными обитателями Командорских островов. Их, как известно, открыли казаки экспедиции Витуса Беринга. И заявлять о каких-то своих приоритетных правах, мягко говоря, некорректно.
На следующем совещании, состоявшемся через неделю у Главы администрации за создание заповедника Командорский было проголосовано единогласно. Впрочем нет, упорный президент, несмотря на то, что был приперт к стене, подписать согласование отказался, обвиняя меня в неправильных экономических выкладках. Я предложил ему обнародовать свои выкладки, если они существуют в природе. Президент отвечал, что экономические расчеты у него есть, но он их нам не покажет.
Через несколько лет, при создании лососевых заказников на Камчатке, он припомнил мне свое поражение, но это уже другая история.
Ну а создание биосферного морского заповедника «Командорский» с того дня стало реальностью и более не встречало особых препятствий.