Гнев справедливости, несущие её

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

По живописному, труднопроходимому лесу, с покрытыми мхом стволами деревьев, устеленной опавшей хвоей землёй, медленно шёл, раздвигая татуированными руками молодую поросль, жилистый мужчина в изорванной, окровавленной одежде, Коган-вор «в законе». Густые ветви хлестали его морщинистое лицо, словно пытаясь остановить, не дав подойти к крутому берегу, окаймляющему протекающую через лес реку.
— Топай резвее, Коган, увереннее. Здесь тебе некуда бежать. — послышался голос одного из подгонявших сзади старого «законника».
— Сколько же я от вас натерпелся на тюрьме. Всё, хватит. Теперь воровской масти настаёт конец, по крайней мере, в этом городе, — ехидной насмешкой добавил второй. — Пошёл, мразь! —  сильным ударом в спину подталкивая Когана.
 — Думаете, завалите по беспределу авторитетного вора, и это сойдёт вам с ваших поганых ручонок? — блеском остервенелого взора, обернувшись на своих преследователей,  ответил старик,  придерживая рукой кровоточащую рану в боку. —  Э-э-э, нет. На это и не рассчитывайте.
Под ногами Когана хрустели ломающиеся опавшие ветви и сухие сучья. Он медленно подходил к краю обрыва, смотря вниз на пробегающую под ним, искрящуюся под солнцем воду реки. Усилившийся ветер трепал окровавленные лохмотья его одежды.
— Далеко ходить не буду, ножки устали… Мне здесь нравится, — гордо выдохнул измученный, но несломленный вор. — И запомните, шакалы. За меня… с вас ещё спросят. А документы вашему хозяину не достать… никогда. — последними словами, подведя итог своей насыщенной жизни и поставив на ней точку, грозно прохрипел Коган.
— Это мы ещё поглядим, — направляя пистолет на окровавленного старика, сухо пробормотал один из его убийц. — Поглядим.
Палец не дрогнул, пуля в сопровождении пламени вырвалась из дула оружия и под оглушительный выстрел пронзила грудь не прогнувшегося ни перед законом, ни перед беспределом вора. Напуганные птицы сорвались с насиженных веток, звонким криком уносясь в небо. Коган закрыл глаза, медленно повалился назад, падая в реку тихим всплеском воды.

II

По вечерней улице, сквозь немногочисленную толпу спешащих после работы домой прохожих, прогуливался уминающий с аппетитом булку и запивающий её кефиром, молодой парень Лихо. Проходя мимо больших подсвеченных окон элитного спортивного клуба, на который у него никогда не было денег и вряд ли когда появится, он остановился, с интересом рассматривая кипучую жизнь за стеклом и заметил на одной из выстроенных в ряд беговых дорожек  упорно «накручивающую» километры обаятельную, стройную девушку.  Мило улыбнувшись восхитившей его красоте, не в силах сдвинуться  с места, парень стоял на месте, жизнь для него словно замерла.

В тренажёрном зале играла, создающая настрой для тренировки, популярная музыка. Стройные девушки в обтягивающих одеждах, сексуальными наклонами и прогибами своих обворожительных тел выполняли нехитрые упражнения, ставя в лёгкое исступление и вызывая желание у качающих рядом массивным железом свои стальные мышцы мужчин.
Аня продолжала своё занятие, мелькая сменяющимися цифрами пройденного маршрута на электронном табло тренажёра по бегу. Её вспотевшее стройное тело, слегка растрепавшиеся собранные в хвостик волосы, влюбили в себя с первого взгляда, продолжающего стоять за окном и мечтательно смотреть на красавицу Лихо.
К делающей пару глотков воды из бутылки и роняющей несколько пролитых капель на свою вздымающуюся пышную грудь Анюте, подошёл накаченный молодой человек в белой обтягивающей майке и шортах, работающий персональным тренером в клубе, остановился рядом и, посмотрев на пульт управления беговой дорожки, сказал:
— Уже десять километров. Неплохо для одной тренировки. — улыбчиво заметил мужчина.
Аня словно не замечала начавшего с ней диалог статного с выделяющимися рельефными мышцами тренера. Вытираясь полотенцем, она бросила скользящий взгляд на продолжающего стоять на месте и любоваться ею простенько одетого, невзрачного на первый взгляд Лихо, дожёвывающего булку.
— Я за вами давно наблюдаю. Вы ничем не занимаетесь, кроме бега. Почему? — продолжал свою настойчивую попытку познакомиться молодой человек.
— С детства бегать люблю. А наблюдать за мной не надо. Выбери себе другую цель, мальчик. — ответила Аня, отсекая любую вероятность продолжения беседы. Девушка остановила беговую дорожку, промокнула вспотевшее лицо полотенцем и, закончив тренировку, направилась в раздевалку.

У дверей спортклуба, на небольшой лавочке с купленной на последние деньги кремового цвета розой, сидел  Лихо,  ждал появления той, которая похитила его сердце и которой предназначен одинокий цветок, нежно сжимаемый за стебель крепкими пальцами.    
Появилась она. Лихо резко встал, желая подойти познакомиться,…но ему преграждил путь подъехавший и остановившийся автомобиль, из которого молниеносно, забыв прикрыть за собой водительскую дверь, торопился к улыбающейся Ане её молодой человек - Виталий.
— Привет, Анют! — целуя в щеку, приветствовал свою девушку мужчина.
— Привет! — нежными объятиями ответила красотка.
— Ну, что поехали?
— Ага. Я готова.
— Как потренировалась сегодня? Все беговые дорожки сломала? — взяв спортивную сумку Ани и бросив её на заднее сиденье своего дорогого автомобиля, тактично интересовался Виталий.
— Нет. Для других кое-что оставила. — улыбаясь, с ноткой иронии, отвечала она.
— Норму ГТО по бегу выполнила? — спрашивал он, заботливо придерживая любимую за руку и помогая ей сесть на переднее сиденье.
— Даже пере…выполнила.
— Может на Олимпиаду?
— В кафе. Мороженого хочу. — кокетничая ответила девушка, поправляя подол лёгкого летнего платья в ногах.
— Это мы мигом. — сказал ухажёр и захлопнул за ней дверь, быстро оббегая автомобиль сзади, отталкивая стоящего незнакомца и садясь за руль.
Лихо смотрел вслед удаляющемуся престижному транспорту бизнес - класса, затем глянул на свой одинокий, недорогой цветок и, небрежно бросив его на лавку, тоскливо побрёл вдоль пустеющей от прохожих улицы.

III

Ранним утром на берегу реки, собравшуюся немногочисленную толпу зевак пытающуюся высмотреть что-то интересное, разогнал затяжной звук автомобильного сигнала. Пи-и-ип! Люди расступились, давая проехать мимо себя гражданскому автомобилю, остановившемуся через несколько метров после выставленного сотрудниками полиции оцепления.
— Менты пожаловали. Наконец-то. — послышалось недовольное ворчание кого-то из мужчин.
— А то их здесь мало. — парировал женский голос.
— Значит, что-то серьёзное. Раз продолжают прибывать. Интересно, что там?
Толпа сомкнулась, продолжая выискивать жадными взглядами что-то интересное для себя. Из остановившегося автомобиля поочерёдно вылезли трое сотрудников Министерства Внутренних Дел.
— А на природе хорошо…птички поют. — зевая, начал разговор вылезающий из-за руля Санёк.
— Ну, да. Ещё бы коньячок под шашлычок, девочек… и что бы всей этой кодлы здесь не было. —  захлопывая дверь, подхватывает Серый.
—  А чё мы сюда приехали? — разминая заплывшее спросонья тело, озираясь по сторонам, продолжал немного глуповатый Вася.
—  Бабочек изучать! Доставай сачок из багажника, бегай за ними, как дебил по полю и записывай свои наблюдения в дневник. — не смог сдержаться от колкости  в адрес своего коллеги Санёк.
Мимо Васи внезапно пролетела, порхая крыльями, красивая бабочка.
— Панамку не забудь посильнее на уши натянуть, а то башку напечёт, лепидоптеролог, блин. — едко  добавил Санёк.
—  Кто? — морща толстое лицо с поросячьими глазками, переспросил Вася.
—  Лепидоптеролог. — пояснил Серый.
—  А чё это такое? — продолжая выдавать свою безграмотность, настаивал Вася.
— Это человек изучающий бабочек. — уходя вперёд, завершил пояснение шутки своему не слишком умному другу Серый.
— Бабочки какие-то. На хрена они мне? — пожал плечами не въехавший в издёвку над ним Вася.
Идя по вытоптанной траве к припаркованному микроавтобусу с надписью через весь кузов: «ПЕРЕДВИЖНАЯ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ», троица легавых заметила сидящего на ступеньках салона, заполняющего протокол осмотра места происшествия эксперта-криминалиста.
— Привет. Чё, не спится? — протягивая руку своему уже суетящемуся по долгу службы коллеге, спросил Санёк.
— Доброе утро. Как видишь. — ответил эксперт-криминалист.
— Зачем вызывали? — заглядывая в протокол, без особого интереса спросил Серый.
— В воде посмотри. Ещё не успели вытащить. — закрыв папку и ехидно улыбнувшись от начинающих слепить глаза солнечных лучей, ответил сотрудник криминалистической службы.
И троица блюстителей порядка потопала мимо рыщущих в поисках улик, заглядывающих под каждый куст оцепленной территории полицейских. Подойдя к воде, они увидели лежащее вниз головой мёртвое тело.
— Это кто там такой…пловец синхронист? — зверской иронией хриплого с бодуна голоса озадачил стоящих у края воды двух молоденьких сержантов Серый. — Давайте его на берег и на спинку. Мы хоть глянем, кто это.
Суетливые сержанты  быстро выполнили приказ старшего по званию, достав тело из воды и перевернув его на спину.
—  Коган? Птица высокого полёта. — пренебрежительным тоном констатировал факт Санёк.
— А теперь ещё и рыба…глубокого плавания. — плевком на землю отметил Вася.
— За эту рыбу из его убийц воры суши нарезать станут и им же палочками скармливать с соусом…нежным. — недовольно заметил Серый.
—  Этого нам только не хватало. — стиснув зубы, проскрежетал Санёк.
—  Как оформлять будем? — садясь на корточки и рассматривая ранения на трупе, трубным голосом полюбопытствовал Вася.
—  Как неудачное погружение аквалангиста-любителя. — продолжал ехидство Серый.
—  А пулевые ранения? — показывая на запёкшуюся кровь вокруг входного отверстия оставленного выплавленным конусом свинца, интересовался Вася.
— Ударился о камни, рыбы проели. Оформляй, как хочешь. Одним больше, одним меньше. Без разницы. — ответил Санёк.

IV

Подпольное казино Ичиро, сына главаря всех кланов японского синдиката якудза, находилось в подвальном этаже одного из крупных архитектурных сооружений центра города, ныне приспособленного под бесчисленные офисы коммерческих фирм. Для того чтобы пройти в него, нужно было спуститься по узкой лестнице и пройти слабо освещённым коридором до стальной двери. Этот-то путь и проделали двое его друзей и по совместительству братьев друг другу: Кайфун и Марсель. Постучав в которую, были запущены в зал толстым охранником азиатом, молчаливо кивнувшим им головой в знак приветствия и тут же  захлопнувшим за ними дверь.
Несмотря на дневное время суток, посетителей в игровом заведении было не протолкнуться. Азартные мужчины и женщины делали ставки на рулетке, играли за карточными столами. Официанты, одетые в униформу, услужливо предлагали гостям шампанское.
Вошедших братьев тут же заметил Ичиро, деловито прогуливавшийся по залу и лично приветствовавший своих постояльцев.
— Друзья! Как же я рад вас видеть! — размахнув руки в приветствии, воскликнул Ичиро.
Он хоть и был японцем, но неплохо говорил по-русски и почти без акцента. Годы, проведённые в России, не прошли даром. Он не только освоил школу обхождения Уголовного кодекса, чем несказанно радовал своего авторитетного папашу, но и знатно овладел языком страны пребывания. Будучи отправленным в чужую когда-то для него отчизну своим родителем, чтобы представлять его интересы, Ичиро быстро стал довольно известной фигурой в криминальной среде. Известной…да, но не авторитетной для действительно серьёзных людей. И это его очень напрягало.
— Ичиро! — первым отозвался, бросаясь в объятия товарища Кайфун.
— Брат! — подхватил Марсель.
— Отдохнуть? — Продолжая, тискать за плечи в радостной улыбке поинтересовался Ичиро. — Развалечься? — показывая на проходящую мимо них фигуристую официантку-шатенку с подносом в руках, кокетливо улыбающуюся Кайфуну, заканчивал свой вопрос вежливый хозяин заведения.
— Не сегодня, Ичиро. Давай о делах. — серьёзным тоном ответил Марсель.
Возбудившийся Кайфун не сводил похотливого взгляда с приглянувшейся ему девушки, облизывая подступившие к уголкам рта слюни.
— Конечно. Дела, прежде всего. — улыбаясь, парировал Ичиро, похлопывая по плечу Кайфуна, продолжающего смотреть в след удаляющейся сексуальной походкой официантке. — Все дела у меня в кабинете.

Рабочее помещение Ичиро было настолько изысканно обставлено, что более походило на дорогую квартиру, нежели на его офис или кабинет.  Прикрыв за собой массивную дверь, хозяин игорного бизнеса со своим дорогими гостями остались невидимыми для чужих глаз, наедине с тишиной.
— Присаживайтесь, друзья. Может, выпьем? — тут же гостеприимно предложил Ичиро, подходя к маленькому стеклянному столику, заставленному разнообразным спиртным,  и беря в руки хрустальный графин с коньяком.
— Нет, Ичиро, не стоит. И тебе советую, поставить на место. — уже без тени улыбки твёрдо произнёс Марсель.
— Разговор будет серьёзным. Не разгоняйся. — добавил Кайфун.
Марсель и Кайфун прошли несколько шагов вперёд и уселись на диван. Ичиро поставил графин обратно на столик, садясь, напротив, в большое кожаное кресло.
— Сегодня намечается очень важное мероприятие, Ичиро. — начал деловой разговор Кайфун.
— Дядя берёт нас с собой. — продолжая предложение за своего брата, произнёс откидывающийся на спинку Марсель.
— Дело очень ответственное.
— Что за дело? — полюбопытствовал Ичиро.
— Мы этого давно ждали. Будем решать вопрос с ворами. — зубоскаля сверкающей голливудской улыбкой, пробормотал Марсель.
— Кардинально решать. Ха-ха-ха! — проржал Кайфун.
— Это наш шанс. Пора поднимать свой, личный авторитет. — оборвал смех своего брата Марсель.
— Не всё же время быть на вторых ролях? Когда-нибудь мы возьмём дела в свои руки. А, Ичиро?
— Я не спешу. Долгих лет жизни моему отцу и вашему дяде. Кроносу. — тактично заметил Ичиро.
— Долгих лет. — согласился Марсель.
— Долгих. — пожелал Кайфун и кивнул головой в знак солидарности с остальными.
— А что касается авторитета, так никто его не оспорит. Другое дело порадовать наших отца и дядю. — хитро заметил прищуривший и без того узким глазом японца Ичиро.
— Мы должны показать, на что мы способны. — склонившись над столом, тихо произнёс Марсель. — Чтобы им не было стыдно за нас. И они знали, что передадут дела в надёжные, крепкие руки.
— Согласен. Когда? — уверенно спросил Ичиро.
— Мы за тобой заедем. Подготовься. — улыбчиво произнёс Марсель и посмотрел на своего брата.
— Если всё пройдёт как надо, а иначе быть не может. Порадуешь своего отца. Вот это будет для него сюрприз. Не так ли, Ичиро? — подвёл итог разговору Кайфун.
Ичиро ненадолго задумался и, согласившись, кивнул головой. Кайфун и Марсель загадочно улыбнулись в ответ.

V

В торговом зале магазина игрушек, среди заставленных полок машинками, куклами, конструкторами и прочей интересующей детвору всячиной, покорные родители безропотно ожидали решения своих теряющихся в выборе подарка детишек.
— Мам, купи мне этот вертолёт! — послышалось из отдела для мальчиков от светловолосого, шустрого паренька, заметившего модель летательной машины на радиоуправлении.
— Вертолёт у тебя уже был. Помнишь, чем всё закончилось? — заботливо и нежно гладя по голове своего сына, ответила его мама.
— Ну, мам? — нахмурился малыш.
— Вы с папой его дома запускали и разбили две вазы и люстру.
— Мам! Ну, ведь мы с папой купили тебе новую вазу… и люстру повесили.
— Так, давай что-нибудь менее травмоопасное. Выбирай. — ласково подметила молодая женщина с красиво уложенными волосами.
— Тогда машинку. Вот эту. — забирая с полки вожделенную игрушку, нежно попросил ребёнок.
— И ты её благополучно, сегодня же разберёшь. — с выдохом констатировала знающая своё дитё мама.
— Папа сказал, мальчишки всегда всё разбирают. Интересно ведь, что там внутри?
— Вот разберёшь и, вместе с папой, потом, будете собирать обратно.
— Ладно.
Довольный подарком малыш радостно побежал на кассу, оглядываясь на не поспевающую за своим озорником маму. Словно маленький вихрь проносясь мимо выбирающего подарок сыну своего друга Лихо. Проносясь и, прижимая к груди заветную игрушку, догоняемый смеющейся мамой, убегал прочь.
Вот она заветная касса и руки малыша протянули игрушку продавцу магазина.
— А где твоя мама? — поинтересовалась у парнишки улыбающаяся девушка с русой косой.
— Извините нас. Это мой. — послышался ответ слегка запыхавшейся, подоспевшей родительницы.
— Здравствуйте, — рассмеялась продавщица. — Игрушку пробивать?
— Добрый день. Пробивайте. А то ведь не отстанет, поразит мой маленький. — нежно посмотрев в большие глазёнки своего сына, утвердительно произнесла любящая мама.
— Здравствуйте. Я хочу вот эту машинку. — скромно обратился к продавщице малыш.
— Сейчас. Только пробью на кассе… и она твоя. — заулыбалась в ответ сотрудница магазина. — Вот и всё, играй на здоровье.
— Ничего сказать не забыл? — делая суровый тон, спрашивала мама сына.
— Спасибо. — тоненьким голоском вежливо и тихо ответил паренёк.
Стаскивая с прилавка свою законную игрушку и протягивая руку маме, малыш весело направился к выходу. Его место занял Лихо-следующий покупатель, протянув коробку с подарком.
— Добрый день. Это всё, что вы выбрали? — нежным девичьим голосом спросила продавщица.
— Да. Сколько с меня? — сухо ответил Лихо.
— Четыре тысячи семьсот рублей.
Лихо достал из кармана старое потёртое портмоне, раскрыл его и вынул единственную измятую купюру,  расплачиваясь ей за покупку.
— Всего доброго. — протягивая чек, обожгла пронзительным взором своего покупателя юная продавщица.
— И вам. — забирая игрушку и положенную сдачу, бросил напоследок улыбающийся Лихо.

VI

Тёплым солнечным днём городской парк был переполнен гостями. По огромному, уходящему вдаль газону, среди устроивших пикник и просто отдыхающих на земле людей, бегали за своими запускающими воздушного змея папами их трое маленьких детей. Дочки Стаса пяти и трёх лет и сын Гонзы-чернявый мальчуган четырёх годиков от роду. Радостно визжа и радуя своих отцов задорным смехом, малышня смотрела на парящего над верхушками крон деревьев планирующего бумажного дракона. Это был необычный воскресный день, это был первый юбилей сына Гонзы, его первенца. Ему исполнялось пять лет. Родители решили отметить это событие одной большой семьёй, в которую входило-то всего четверо верных друзей: Стас, Гонза, Лапа и Лихо, их жёны, дети и мама пока ещё холостого Лапы. Людей немного, но это была вся семья, вся до последнего человека. Больше у них никого не было в целом свете.
— Папа, смотри, чтобы он не улетел! — прокричала старшая дочка Стаса.
— Не бойся, сказка моя, никуда он не денется. Сейчас ещё выше полетит! — ответил её брутальный отец, радующийся развлечению, словно он сам ребёнок. — Гонза, выше давай, выше! — задорно воскликнул Стас пытающемуся совладать с норовящим зацепиться за ветви змеем Гонзе, своему другу детства.
— Да я стараюсь! Его на деревья несёт! Сейчас полетит! — восторженно ответил Гонза, сверкая глазами смуглого кавказского лица и всё разматывая и разматывая быстрыми движениями леер, удерживающий стремящийся ввысь летательный аппарат.
За праздничным столом, хлопоча за едой и напитками, готовились к основному торжеству жёны Гонзы, Стаса и Мама Лапы. Суетящаяся мама виновника торжества - Катя, была статной брюнеткой с точёными формами лица. Её взгляд? Представьте себе глубину океана, глубину Вселенной, всю даль бесчисленного множества миров. Это всего лишь лужа в сравнении с бездонностью её прекрасных глаз. Света была женой Стаса. Мягкость её голоса, чистота улыбки, способны были свести с ума любого. Но её верность и преданность мужу разрушали попытки всякого, кто осмеливался выказать ей романтические знаки внимания. Однажды дав клятву любить, она подтвердила её дважды, подарив своему мужу очаровательных дочурок. Но самой милой, доброй и ласковой была, несомненно, Мама Лапы. Эта женщина приятной полноты была не замужем. Всю свою жизнь она подарила единственному, что у неё было ценного, своему сыну-Лапе.
— Молодцы, что решили праздновать в парке, на свежем воздухе. Смотри, какие счастливые. — обратила внимание Кати на радующихся детей Мама Лапы.
— Да. Здесь намного лучше, чем в каком-нибудь кафе. — ставя в центр стола праздничный торт, ответила Катя.
— А где наши не разлей вода? Где Лапа и Лихо? — смотря по сторонам, спросила Света. — Где их как всегда носит?
— Ой, даже не знаю. Уже должны были быть. — иронично выдохнула Мама Лапы.
Все знали, что Лапа и Лихо настолько близки друг другу, что если искать одного, непременно найдёшь и второго. Случись у одного праздник, поздравлять надо двоих. Возникнут  у кого-то из них проблемы… Впрочем? Они решали их незамедлительно. Друг за друга, брат за брата. Так было с самого детства, так было всегда.
Из-за кустов, словно изголодавшийся медведь-шатун, с тревожным рыком, но только из живота, показалсяся  высокий мужчина,  полного, крепкого телосложения. Подойдя к столику с упакованным подарком в руках, он взял с него веточку петрушки и стал с аппетитом жевать её.
— Вот и один из них! — рассмеялась Катя.
— Так, Лапа, ну-ка убрал руки со стола! — недовольно воскликнула мама на своего вечно голодного сына.
— Ну, мам! — словно обиженное дитё отреагировал гигант. — Я есть хочу.
— Сядем за стол все вместе, тогда и поешь! И слушайся свою маму. Понял?
— Понял.
Света и Катя раздались звонким смехом хи-хи да ха-ха, глядя на взрослого, но по-прежнему послушного своей маме Лапу, ставящего подарок имениннику на стол.
— Ну, пусть ребёнок поест, если ему хочется. — продолжая смеяться, обратилась к улыбающейся Маме Лапы Света.
— Да, пусть поест, если хочется. — поддакнул надувшийся парень, взирая на бесчисленное количество еды на столе.
— Вон, поиграй с ребятами пока. А потом за стол позовём. — обрезала женщина твёрдым тоном.
Девчонки продолжали заходиться звонким смехом. Огромный, неуклюжий, взрослый мужчина так и норовил стащить что-то со стола. Но нет, мама запретила, и он не смел. Не потому что она строга, просто он её любил больше воздуха, больше неба, больше жизни. Она его мама - она была всем для него.
— А где Лихо? Почему его до сих пор нет? — поинтересовалась Мама Лапы у сына.
— Не знаю. А чё ещё не появлялся?
— Ещё нет. Мы и спрашиваем где он? — повторила вопрос Катя. — Вы же с ним неразлучники?
Между деревьев показался Лихо с подарком в руках.
— Лихо идёт! — восторженно вскликнул Лапа и тут же, схватив со стола подарок, побежал к запускающим воздушного змея Стасу, Гонзе и бегающим рядом детям.
— О-о. Смотри, как побежал! — рассмеялась Света вслед косолапому бегу гиганта.
— Мой муж ко мне так не бежит, как этот к своему другу. — иронично заметила Катя.
Лапа подбежал к Лихо, они поздоровались, приветственно маша руками Стасу и Гонзе. Те, жестами рук, позвали друзей к себе.
— Не говори. Как дети малые. — подтвердила Света.
— Сколько их помню, столько они себя так и ведут. Как только познакомились в детстве, с того дня не разлучные. — мягко произнесла Мама Лапы, глядя на этих двоих, счастливо обнимающихся со своими друзьями.
— А как это произошло? — спросила Света.
— На моего во дворе, пока гулял, собака напала. Лихо маленьким был, но побежал заступаться.
Лихо и Лапа дарили подарки подбежавшему к ним Сыну Гонзы.
— Она их и покусала.  Так, двоим уколы от бешенства и делали. — продолжая нарезать салат, тихо добавила Мама Лапы.
— А что стало с семьёй Лихо? Почему он живёт один?
Катя откусила огурчик, порезанный тонкой долькой в тарелку, и заинтересованным взглядом посмотрела на начинающую немного грустить Маму Лапы.
— Его родители погибли в автокатастрофе. — начала рассказ женщина.
— О, господи.
Казалось, Катя пожалела о заданном вопросе, но было уже поздно. Грустный ответ об истории жизни Лихо последовал немедленно.
— Лихо тогда было всего семь лет. — продолжала женщина.
Сын Гонзы развернул подарки Лапы и Лихо и увидел две одинаковые машинки на радиоуправлении. Друзья даже игрушки выбрали одни и те же. Переглянувшись между собой весело рассмеялись. А Катя и Света не смогли отвести от них наполняющихся слезами глаз, продолжая слушать рассказ их мамы.
— Других родственников у него не было. Я хотела забрать его к себе, но… Он всегда сбегал. Жил один.
Сын Гонзы обнял Лапу и Лихо, благодаря их, и радостно побежал к девчонкам, ожидающим его у продолжающих запускать в небо змея пап.
— Они со Стасом, Лапой и Гонзой всегда были близки.  Но с Лапой, как одно целое.
Лапа и Лихо, словно вернувшиеся в детство пацаны, заворожённо играли в радиоуправляемые машинки, обгоняя по траве, кто кого.
— Как дети малые, в самом деле. — вытирая слёзы, вклинилась в разговор Света.
— Так он и жил один… с детства.
— А кто ему помогал? Покупал одежду, кормил? — грустно спросила Света.
— Я. Поэтому, я и считаю, что у меня двое детей, двое мальчишек… Мои Лапа и Лихо.
— Женить их надо. Тогда у вас ещё и куча внуков будет. — разрядила обстановку остроумным предложением Катя.
— Маленьких, озорных Лап и Лихо. — весело добавила Света.
— Жду не дождусь.
Улыбчивая и счастливая, глядя на своих взрослых, но всё ещё как маленьких детей, Мама Лапы нежно поцеловала их сквозь воздух и расстояние между ними.
— Так, всё. Быстро все за стол! Всё готово! Потом поиграете! — прокричала Катя, приглашая ребят и детей к началу праздника. — Быстренько, быстренько! Мы вас ждём!
Дети, обгоняя друг друга, радостно торопились к праздничному столу, предвкушая сладкие угощения и отсутствие ограничений на них от родителей. Сегодня можно было всё. Стас и Гонза сворачивали воздушного змея. Лапа и Лихо, продолжая устраивать азартные гонки, подбежали к своей маме и целовали её в щёки с обеих сторон.

VII

В просторном дворе двухэтажного, роскошного дома, с разбитыми в нём цветочными клумбами, вооружались крепкие молодые ребята, готовились нанести визит «законникам», собираясь ехать на «воровской сход». Среди них выделялись стоящие чуть в стороне трое. Сказать, что это редкостные твари, значит не сказать ничего. Это существа из числа тех, кто мнит себя криминальным авторитетом, страстно мечтая  примерить воровскую корону, но никогда не сумеет её заполучить, даже за большие деньги, за очень большие. Понимая это, они перешли под протекторат того, у кого и была намечена встреча с ворами. Того, с чьей помощью они и надеялись достичь желаемой цели, стать элитой преступного мира.
— Настал час икс. Пришло наше время. А-ха-ха! — проверяя патроны в своём пистолете и, вставляя обойму обратно, рассмеялся Слон.
Это был толстый, лысый мужчина, не «далёкий умом», но крайне наглый и безбашенный в своей решимости относительно всего. А присутствовавший постоянно пистолет за его поясом лишь добавлял ему значимости в собственных глазах.
— Хм…м…м… Как бы наш час не пробил. — трусливо заметил Пика, перетаптываясь с ноги на ногу и напряжённо ожидая отправки на дело.
Внешний вид данного субъекта не мог вогнать в ужас, как если бы перед тобой стоял настоящий, честный вор. И дело даже не в его невысоком росте и сложении тела, как у восьмиклассницы, у которой никогда не было бабушки и её никогда не закармливали пирожками. Дело в его трусливой натуре и юрких повадках. Словно один негромкий возглас, и Пика из мнящего себя криминальным авторитетом превратиться  в золотого призёра Олимпиады по бегу.
— Не суетись и не дёргайся. — поставил на место Пику Череп.
Третий из их честной компании. Про таких говорят, что он мать родную продаст ради достижения поставленной цели или получения выгоды. Женщины обходили его стороной, не хотели иметь с ним дело. Может, это из-за его отталкивающей внешности: бритой наголо головы и страшного, вытянутого как у коня лица. А, может, они просто чувствовали исходящую от него злобу и явный садизм ко всему живому. Чтобы это не было, но вот женщины у него и не было. Он был девственником к своим сорока двум годам. Поговаривали, что он импотент, отсюда и такая злоба. Но так это или нет, проверить никто не удосужился.
— Скорей бы началось,…уже не терпится.
Пика достал из кармана флягу с коньяком, открыл её и быстро отхлебнул, пытаясь успокоить подступивший нерв.
— Начнётся. Не торопись, а то успеешь…чего доброго. — иронизируя, ответил Слон, подчёркивая для себя волнение друга.
— Если боишься, используй одно из двух проверенных средств.
Череп ехидно уставился на пританцовывающего, словно на морозе, на месте Пику.
— Каких?
— Благой мат или туалетную бумагу.
— А-ха-ха! — диким гоготом закатился Слон.
Его трясущийся от смеха живот оголился растянутыми на рубашке пуговицами и торчащей из-за пояса рукоятью пистолета.
— Сто грамм для храбрости? — спросил Пика, протягивя Черепу флягу, и предлагая сбросить стресс глотком дорогого спиртного.
— Сто грамм не стоп кран, дёрнешь, не остановишься. Насухо пойдём. — отодвигая от себя предложенный сосуд, ответил лысый садист.
Пика вновь опрокинул фляжку, делая несколько жадных глотков, и передал её Слону.
На гранитных ступенях, выходя из парадного входа, показался  хозяин особняка со своим приближённым, вернее было бы сказать «правой рукой», так как Монпансье, так его звали, был в курсе всех дел своего хозяина-Кроноса. Иногда даже подменял его на переговорах  и встречах. Но чаще это были расправы и уничтожения, неугодных для его хозяина людей. Так было часто, но не сегодня. Дело слишком ответственное, поэтому Кронос вынужден был взять его в свои руки, не забыв при этом вооружить и другие, которые активно разбирали оружие из багажников припаркованных автомобилей.
Кронос был редкостной тварью. Что такое уважение он не знал, да и не питал его никогда и не к кому. Авторитетов для него не было ни среди криминальных бродяг, ни между обычных людей «мирского» плана. Чего нельзя было сказать о Монпансье. Отбыв большую часть жизни за решёткой, он сумел проникнуться воровской романтикой и почтением к её истинным, не мнящим из себя сверх людей, носителям. Но судьба распорядилась так, что сегодня он был вынужден быть при том, кто собрался уничтожить настоящих, честных воров.
Колоритно смотрящиеся крепкий, сурового вида господин немного терялся на фоне своего высокого, массивного первого помощника. Но это лишь добавляло страха перед ним. Держать «на цепи» возле себя, такого как Монпансье, под силу только действительно жёсткому человеку.
— Пригляди за молодёжью, чтобы не лезли на рожон. — томно произнёс Кронос, заметив стоящих в стороне своих племянников: Марселя и Кайфуна, а так же их друга Ичиро.
Молодой состав приемников криминального бизнеса, как и все вооружался «до зубов», насмехаясь над своими будущими жертвами.
— Может, им рано ещё? Дело не пустяковое. Пусть в машине обождут… или дома пересидят? — пробормотал Монпансье.
— В самый раз! Пусть привыкают. Им дела передам. Пусть учатся.
— А Ичиро?
— За этим следи. Не дай бог, что? Тёрки с якудза мне не к чему.
Кайфун, Марсель и Ичиро, с оружием в руках, садились в машину.
— Вот и смена подрастает. Только нам с тобой, Монпансье, помирать рано.
— А никто и не собирается.
— Легавые где?
Кронос говорил о продажных служителей закону Сером, Васе и Саньке, посаженных  им «на крючок» для прикрытия своих грязных делишек. Нет, у него на прикорме были и другие, из числа «высоких» ментовских чинов, сотрудников Прокуратуры, депутатов администрации и прочей «грязной на руку» чепухи, а не людей.
— Будут ждать на месте. Они свою работу знают. — трубным голосом ответил Монпансье.
— Тогда в путь.
Кронос пошёл к своему автомобилю. Монпансье махнул рукой, давая команду грузиться по машинам. Слон, Череп и Пика сели в один автомобиль, люди Кроноса расселись по другим. Монпансье занял место рядом с хозяином на заднем сиденье, и вся колонна тронулась в путь.

VIII

На тенистой веранде закрытого от посетителей кафе, спрятанные от склоняющихся к горизонту лучей солнца и посторонних глаз густой виноградной лозой, вплетённой в деревянную сетку стены ограждения, в дружеской, доверительной обстановке, за накрытым столом проходила сходка воров «в законе». Люди собрались рассмотреть вопрос внутри воровского сообщества, связанный с беспределом Кроноса, применения к нему санкций.
— Приступим? Кого ждём? — нетерпеливо начал Бастион.
Это был человек средних лет. Нельзя сказать про него худого, а никто и не говорил. Последнего, кто раскрыл рот в необоснованной претензии на этого авторитетного вора, не пытались даже искать. Бесполезно. Про этого глупца просто взяли и забыли. Идти против Бастиона, было всё равно, что плевать против ветра.
— Того из-за кого все и собрались… Кроноса. — жёстко парировал Крест.
Шестьдесят один год. Из них он отсидел за решёткой, включая спецшколу, интернаты, пересыльные тюрьмы и прочее, пятьдесят. Слово Креста было всегда последним. Добавить можно было бы разве что одно. Крест был носителем старых воровских традиций, но сегодня, здесь, в этом кафе, собралась только эта элита. Других эти люди не признавали и к себе за стол не пустили бы, никогда.
— Этот беспредельщик всем поперёк горла. Пора с ним что-то решать.
Слова Туза. Своё прозвище он получил благодаря филигранному владению карточной колодой. И тогда, проскальзывая меж натренированных пальцев, она выдавала в своём обладателе искусного каталу.
— Давайте решать. — отсёк Волына, перебирая чётки в руках, пряча в мясистом кулаке одну бусину за другой.
О Волыне было мало что известно. Знающие его люди как-то не распространялись об этом человеке, но тактично намекали, что не стоит задавать лишних вопросов и пытаться что-то узнать. Хотя вор он был знатный. О таких складывают легенды ещё при жизни.  Но легенды льются словами только о поступках,  а о самом их герое лишь тишина и молчание.
— Будем ждать Демона? Что-то он задерживается.
Это был Буян. Он отличался вспыльчивым нравом и ненавистью к служителям Фемиды во всех её воплощениях. Менты, прокурорские, даже судебные приставы его не просто раздражали, а выводили из себя так, что после очередного такого приступа гнева, стройные ряды погонистой братии теряли кого-то из своих. Но нет худа без добра. Для очередного дурочка, коим полон белый свет, находилось вакантное место в структуре МВД. Так, с помощью Буяна, увеличивалась текучка кадров в этом забывшем про мораль, загнивающем ведомстве.
— Давайте начнём. Он подтянется, продолжим. — подтолкнул к развёртыванию
диалога Бастион.
— Туз правильно сказал, с Кроносом надо что-то решать. Он совсем забурел. —  вписался в обсуждение Колыма, протирая рот салфеткой.
Колыма. Имя говорит само за себя. Именно там он и провёл свой срок. Да, да, он сидел лишь однажды и получил по приговору только три года. Правда, трёхлетний срок постоянно увеличивался, прибывал статьями, полученными уже в застенках колонии. А вместе с этим рос и авторитет самого Колымы.  Итого. Сев в двадцать два года Сергеем Колымских, обычным парнем из деревни, вышел спустя двадцать семь лет вором «в законе» Колымой. Из грязи в князи. Как вам такая карьера? А?
— С его появлением в городе стало слишком шумно.
Волына отщипнул ягоду от виноградной кисти, лежащей на подносе посередине стола.
— Это мягко сказано. Он не умеет грамотно работать. Все дела решает по-мясницки. — добавил Туз.
— Крови на нём… немерено.
Эти слова Креста заставили всех замолчать на мгновение и переглянуться.
— Это не единственный его грешок. Он пасть раскрыл на мою территорию. — злобно вымолвил Буян.
— И ко мне клешни засунуть пытался. Я пока с ним порешал, но моё терпение не безгранично.
Лицо Бастиона дрогнуло судорожной игрой скул.
— Всем нам напоскудить успел. Потому и собрались. — подвёл промежуточный итог Волына  и тут же потянулся за апельсином на фруктовом подносе.
— Ещё один вопрос в нашем партийном списке, — заулыбался Колыма — Якудза… Эти маленькие узкоглазые гости довольно назойливы. Начинают чувствовать себя как дома.
— Значит, пора и отправить их домой. — съёрничал Бастион.
— Добровольно в принудительном порядке. Заколотим по гробам и в путь. — продолжая подкол, предложил Буян.
— Они работают вместе с Кроносом. Поэтому он сейчас силён, как никогда.
И снова Крест озадачил своих друзей. Вновь секундная пауза, отданная на размышление. А вору много и не надо. Решение приходит в голову в один миг.
— Так и мы не фраера! Не надо забывать, что мы здесь последние. Не будет нас,… Кронос будет править безгранично.
Туз был прав. Единственное, что останавливало Кроноса перед безграничной властью в городе, это как раз те, кто сейчас и сидел на этой веранде.
— Пока мы есть, Кронос не будет спокойно спать. Не будет нас… — оборвал мысль Буян.
— Не будет порядка. — продолжил за него Бастион.
— Он итак уже нарушил воровские понятия. — вставил своё веское слово Колыма.
— Он и не вор. И никогда им не был!
Буян не ошибался. В действительности Кронос не являлся «законником», так как его никто и не короновал. Более того, этот вопрос никогда и не поднимался в кругах авторитетной знати. Но, несмотря на это, Кронос считал себя им ровней и даже выше их.

Удобно расположившись на заднем сиденье своего респектабельного автомобиля, Кронос и Монпансье не сильно торопились на воровскую сходку.
— Воры не довольны последними событиями в городе. — начал свою мысль Монпансье.
— Они никогда не довольны. Считают они здесь хозяева. Вцепились в свои короны и думают, их никто не подвинет.
— Разговор будет суровым.  Они могут вынести приговор.
— Что вынесут, то и приму. — с иронией ответил Кронос и уставился в окно.

Откинувшись головой и упираясь затылком в подголовник, слегка прикрыв глаза от удовольствия, получаемого от доносящейся  из динамиков радиоприёмника классической музыки, спешил на встречу воров последний из обязанных быть на ней-Демон. Это был образцовый вор. Таких-то как раз и ненавидит правосудие, ненавидит всеми фибрами своего организма. Такие как Демон, одним фактом своего существования показывают обычным людям всю ложь об априори чести и порядочности сотрудников в погонах и мерзости преступивших закон лиц. Всё, что у него было ценного, он, так сказать, позаимствовал у представителей власти, среди которых были и генеральские чины, яростно охотящейся за ним конторы. Но он имел бы в сотни раз больше, если бы не помогал простым людям. Кому-то рублём, кому-то решением жизненной проблемы. На то он и вор, а не гадость, какой их представляют рядовому обывателю сотрудники забавной аббревиатуры.  И это не КВН, это МВД.
Водитель Демона плавно притормозил под красный сигнал светофора.
На том же перекрёстке, параллельно равняясь с машиной Демона, тормозил авто Кроноса. Преступный авторитет достал из-под сиденья автомат и, передёрнув затвор, сказал:
— А пока… приговоры выношу я.
Давя пальцем кнопку стеклоподъёмника и опуская его.
Демон повернул голову в открытое окно и увидел едкую улыбку Кроноса и направленный на него ствол автомата.
Паскуда спустила курок раздавшимся треском автоматического оружия.
Выстрелы затихли, прекратились. Загорелся зелёный свет светофора, и автомобиль Кроноса плавно тронувшись, уехал, оставив припаркованный рядом стоять без движения.
Изрешечённый пулями, мёртвый Демон откинулся на сиденье, запрокинул голову, словно наслаждаясь продолжающей играть классической музыкой.
Кронос поднял стекло, мерзко, зловеще улыбнулся и сказал:
— И не только выношу, но и исполняю.
Даже привыкшего к ярости хозяина Монпансье встревожил его поступок. Впрочем, может, это была и не тревога. Может, это было предчувствие пересечения красной черты, за которой уже не будет возврата. Вероятно, так оно и было. Но тогда, тогда они ехали на сходку, где их уже заждались, куда уже не доедет один из нее участников - Демон.

Воровской сход продолжался. «Законники» рассматривали сформировавшуюся обстановку, ждали появления Демона и Кроноса.
— Что-то Демона долго нет. Заставляет ждать. — немного встревоженно произнёс Колыма.
— Такого за ним не водилось. — подметил Бастион, грызя зубочистку в уголку рта.
— Ничего, подождём, подтянется.
Буян развалился на стуле и пристально посмотрел на последнего из непредставленных, но одного из самых авторитетных и важных гостей проводимого мероприятия.
— Лорд, ты чего молчишь?
— С Кроносом не всё так просто. Он всем нам, как красная тряпка быку. Но тут спешить нельзя. Надо подумать. — хриплым голосом произнёс Лорд.
Это был один из последних настоящих «законников», свято чтящий «воровской кодекс». Другой жизни он и не знал, да и не хотел, хотя и представлял её во всей красоте порядка. Как-то его спросили, кем бы он стал, одари его бог прожить шестьдесят лет заново. Лорд, не сомневаясь ни секунды, уверенно ответил: «Вором». Тогда последовал вопрос-уточнение: «Но ведь можно выбрать всё, что угодно». На что старик, улыбнувшись, сказал: «Я выбрал самое честное и самое чистое».
— Давай думать. — обратился Крест к Лорду.
— Кронос занимается отмывом грязных денег для более влиятельных людей. Которые, в свою очередь, в конфликте с другими, не менее влиятельными.
— Первые, как раз, его и крышуют. — кивая головой в согласии, констатировал Крест.
— Кронос не только отморозок. Он чувствует за собой поддержку, нехилую силу.
— И уровень её очень высок. Выше некуда.
— Властные структуры? — спросил Креста Колыма.
— Именно. — последовал ответ.

К служебному входу кафе, вдоль узкого переулка, стягивались автомобили колонны боевиков Кроноса. Здесь уже стояли в ожидании предстоящей бойни Серый со своими коллегами, одетыми в бронежилеты и вскинувшими на изготовку табельные стволы. Последним подъезжал Кронос, опустив стекло, деловито смотрел на кафе-место схода воров, где его уже ждали.
— Надо помериться с оставшимися авторитетами. — пытаясь образумить хозяина, начал Монпансье.
— Нет. Надо их завалить… всех до одного.
Попытка была отчаянной, но напрасной.
Люди Кроноса выходили из машин, надевая чёрные маски. Слон, Череп и Пика выползали на улицу, передёргивая оружейные затворы. Последними на свет божий показались Кронос со своим помощником.
— Расправа должна быть демонстративной. Чтобы все узнали и боялись. Я - вершитель судеб. И с этими…всё. — сказал Кронос и кивнул головой, начиная штурм заведения.
— Уходит легенда. — грустно и протяжно произнёс Монпансье.

В узкий холл кафе с диким шумом, топотом ног, криками, забегали Вася, Серый, Санёк. За ними толпой следовали вооружённые люди Кроноса.
— Руки за голову! Работает полиция! — привычно заорал Санёк.
— Что? Вы кто? — робко поинтересовался не въехавший в ситуацию молодой официант, выходящий из кухни.
Вася оттолкнул его рукой. Официант ударился о дверь в кухню, падая, скрылся за ней. Из кухни донеслись звуки упавшего подноса и бьющейся о пол посуды.
— Всем лежать! На пол! На пол, я сказал!
Это уже орал Серый. Эти слова можно было бы уважить, если бы не тот, кто их произносил, и не то, в чей адрес это делалось. Продажный мент драл глотку на честных воров. Это уже не комедия, это фарс.
— Лежать! Полиция! Мордой в пол!
Вопил в такт Вася. Этот жирный боров еле втискивался в узкие двери проходов помещений кафе. А орать он начал задолго до приближения к веранде. Впрочем, это как дверной звонок оповестило воров о прибывших гостях. Оповестило, но не взволновало, ни грамма.
— Облава? — заметил Туз.
— Похоже на то. — ухмыльнувшись, ответил Бастион.
Для них это было не впервой. Но сейчас вдвойне интересней. Кто навёл?
— Интересно, кто навёл?
Глядя на жующего апельсин Волыну, можно было подумать, что его это ни капельки не волнует. Ну, менты и менты, ну брать идут. И что?
— Сейчас и узнаем. — твёрдо сказал Крест.
Забежавшие вооружённые боевики Кроноса, окружили «законников», направив на них оружие. Следом вломились чуть отставшие Вася, Санёк и Серый.
— Полиция! Всем лежать! — последовала команда от вспотевшего тридцатиметровой пробежкой пухлого легавого.
— Лицом в пол! — подхватил Серый.
— Лежать, я сказал! — не унимался толстый мент.
Всё нипочём. «Законники» как сидели за столом, так и продолжали сидеть. Их невозмутимости и спокойствию мог позавидовать сам Борис Мандель, один из учёных, изучающих психологию стресса.
— Ложись сюда! — рявкнул и дерзнул показать Буяну дулом пистолета на пол Санёк.
— Это ты бабе своей говорить будешь. — сурово ответил Буян.
— На пол! Лечь на пол! — продолжал орать Вася, но уже только на Туза.
— Людям там не место. Сам ложись.
Эта ирония Туза вызвала усмешки на лицах авторитетных людей.
— Ещё в помещении кто-нибудь есть?!
Таким глупым вопросом мог отметиться только тот,  кто достаточно не уверен в себе. И кого пугает сложившаяся ситуация. И сейчас это был Серый.
— Официанты, работники кухни. Фартук надевай, поможешь им посуду мыть за нами. — улыбаясь, произнёс Бастион.
Такой заход полиции лишь насмешил воров. Они видели всякое в свой адрес: дерзость, хамство, оскорбления, подставы, избиения и убийства под прикрытием сопротивлению аресту, но откровенная дурость им встречалась впервые. По крайней мере… Да нет, такая впервые.

Из дверей отдела полиции по сигналу тревоги выбегали полностью экипированные в защитную амуницию бойцы ОМОНа, грузились в поджидающий их автобус. Руководил отрядом их командир. Если пораскинуть мозгами и взглянуть на истину вещей без прикрас и преувеличений, чистым, незатуманенным взором, то можно смело констатировать факт того, что на тысячу сотрудников полиции приходятся один-два мента, люди чести и долга. Остальных же иначе как мусором величать не приходится. Их продажность, гниль и подобострастие деньгам заставляют так говорить, а так оно и есть. Но Серёга или Командир отряда ОМОН, как его чаще называли, был человеком слова, знающим цену справедливости, чувству долга. Он был настоящий, не картинным, телевизионным героем, выдуманным каким-нибудь недоумком сценаристом по указке сверху в качестве пропаганды. И не по прихоти толстого заднеприводного продюсера, желаю пропиарить очередную звёздочку. Он был тем, кем должен быть каждый, решивший однажды примерить погоны, он был ментом.
— Быстро! Быстро!
Подгонял командир своих бойцов, один за другим запрыгивающих в автобус. Вот уже последний из его подопечных садился на своё место.
— Все погрузились? Тогда погнали.
Командир отряда ОМОН зашёл в салон, двери за ним закрылись, и старый автобус, несколькими взрывами выхлопной трубы, повёз своих пассажиров на задание.

Тем временем воры продолжали надменно взирать на окруживших их вооружённых людей и суетящихся трёх легавых между ними. Обстановка накалялась. Вася не выдержал и начал предварительный допрос задержанных:
— Ты вор?
Дерзкий вопрос был адресован первому, кто бросился в глаза толстому мусору. Им оказался Волына.
— Не надо мне тыкать. Мы с тобой не друзья. — грубо ответил тот.
— Какую иерархию в преступном мире занимаете? Вор?
— Вор. — внятно произнёс Волына.
Вася посмотрел на Туза, адресовав ему глазами тот же вопрос. И тут же получил чёткий, утвердительный ответ.
— Вор.
Легавый перевёл взгляд на Бастиона.
— Вор. — дерзким тоном рявкнул на мусорка «законник».
Дальше немой вопрос был адресован и следующим участникам схода.
— Вор. — уверенно произнёс Колыма.
— Тот же вопрос. — с нотками брезгливости в голосе, посмотрев на Буяна, пролепетал Вася.
— Тот же ответ…Вор. — громко ответил Буян.
— Ты?
Уничижительный тон продолжающего своё профессиональное любопытство толстого капитана, именно такое звание в органах носил Вася, был направлен в сторону сконцентрированного Лорда.
— Ты не ошибся. Вор. — искоса посмотрев на своего оппонента, заявил старый «законник».
Последним, кто не услышал любопытства в свой адрес, был Крест. Оборвав Васю на вдохе, он тут же дал ответ, подкрепив его встречным вопросом:
— Вор. Представься и ты, любознательный.
— Представлюсь. Позже.
Прошипел змеёй вспотевший от волнения и перегруза жира на своих костях продажный капитан. К таким нагрузкам он не привык. Его буквально распирало толи от вздутия живота, не то съел, то ли от понимания, что малейший  рывок любого из воров, и перестрелки не избежать. А Фортуна-дама изменчива, ещё неизвестно кому повезёт. Но вряд ли какому-то жирному мусорку, продавшему честь и позабывшему о совести.
— Можешь не успеть,… преставишься. — с ехидством и насмешкой парировал Колыма.

Командир отряда ОМОН давал наставление своим бойцам по поводу предстоящей операции. Они направлялись на задержание участников «воровского схода», того самого, где тогда и начинали разворачиваться основные события.
— Работаем оперативно. На рожон никому не лезть. Противник серьёзный. Это вам не какие-нибудь отморозки. Поэтому аккуратней. И их не повредите.
— Помять можно?! — попытался разрядить обстановку улыбчивый Лёха, чем рассмешил остальных ребят.
— Помять можно. Главное чтобы все из них остались живы. А то потом проблем не оберёшься.

В предварительный допрос, продолжающейся полицейской академии в отечественном исполнении, вмешались набравшиеся храбрости или опьянённые избытками глупости Серый и Санёк.
— Воровскую деятельность поддерживаете? — первым начал Санёк, обратившись к Волыне.
— Да. — сухо ответил тот.
— Воровскую деятельность...?
— Поддерживаю. — оборвал ответом Туз.
Санёк посмотрел на Колыму, словно чекист на арестанта в тридцать седьмом году. Будто их что-то прежде роднило, будто бы арестант из крепких мужиков, раскулаченных раньше, не отдыхавший, но работающий, а этот чекист из алкашей, пристроившихся к власти в надежде побольше урвать и страстно ненавидящий всех, кто смог чего-то добиться трудом, своими трудом и потом.
— Всегда. — огрызнулся Колыма. 
— Воровскую… — бросив такой же взгляд на Буяна, продолжал Санёк.
— Поддерживаю. — спокойно констатировал вор.
Наконец осознав, кто сидит перед ним, прочуяв людей их уверенным, спокойным поведением, Санёк перешёл на более уважительную интонацию, убрав сияющие зубы мерзкой ухмылки. Посмотрев на Бастиона, он увидел утвердительный кивок головы в свой адрес. Ещё один не стушевался,… не перед кем.
— Вы? — вежливо спросил он у Лорда.
— Свою да.
— Вы? — завершая любопытство, поинтересовался у Креста.
— Воровскую да, ментовскую нет. — разграничивая два мира, словно добро и зло, ответил Крест, потирая татуированные пальцы левой руки с сияющими на них наколотыми перстнями.
— Все руки на стол и не двигаться! — вспыльчиво заорал Вася, но добился лишь того, что Буян демонстративно убрал руки под стол, положил их на колени.
Серый заметил это и тут же проорал:
 — Тебя это не волнует?!
— А почему меня это должно волновать? Ты что значимая единица для меня? Нет. Твой словесный понос, покуда не направлен в мой адрес, меня вовсе не беспокоит. — спокойно произнёс Буян.
Волына щурясь, с пренебрежением, посмотрел на Санька, тот заметно занервничал от одолевающего его страха. Колыма и Бастион невозмутимо наблюдали за действиями людей Кроноса.
— Стоит только твоей назойливости перейти грань, в твоей жизни образуется брешь. С момента переступа, до момента выхода из комы. Она будет длительной в процессе и мучительной по окончании. — закончил Буян.
И тут зашли Слон, Череп и Пика. Следом показались Кронос и Монпансье. Сзади, подталкивая друг друга, ввалились Марсель, Ичиро и Кайфун. Последним, держа пистолет в руке, наготове, неспешной походкой, ступил через порог веранды Пачка. Этот седовласый друг Кроноса был ему очень верен и находился с ним с самого начала его нелёгкого восхождения к Олимпу криминальной славы. И сейчас, когда до его пика только дотянуться рукой, он стоял всё так же рядом. Но теперь, помимо всего прочего, он заведовал игорными делами в «империи» своего друга и господина.
— Кронос. — хищно заметил Волына.
Крест, аккуратно, рукой, спрятал в ладони столовый нож.
— Вот и я… Как и условились. — с ухмылкой на лице ответил Кронос, приближаясь к столу.
— Мы условились, что ты придёшь один. А ты зассал, привёл шестёрок, и мусорков. — начал Туз.
— Просто, я предпочитаю не решать с вами ваши вопросы, а закрыть свои.
Кронос демонстративно вскидывает пистолет и… застрелил Туза. Вор медленно закрыл глаза и опустил голову, он был мёртв. Боевики Кроноса, продажные менты, расстреливали Колыму, Буяна, Волыну, Бастиона. К ним присоединились Ичиро, Кайфун и Марсель. Громкие, оглушительные выстрелы наполняли помещение.
Крест мгновенно сорвался с места, бросившись на Санька и нанеся по нему удар ножом. Вася выстрелил в спину авторитета, и Крест, ранив легавого в руку, тут же упал. Лорд накинулся на Кроноса, но Монпансье вырубил его ударом пистолета по затылку. Слон, Череп и Пика нещадно избивали ногами лежачего, раненого Креста.
— Хорош! А то ещё подохнет? Лишит нас самого интересного. — остановил командой, словно хозяин псов, своих некоронованных прихвостней прибывший убивать воров сучонок.
Ичиро и Кайфун подняли Креста под руки, держа его перед приближающимся к нему Кроносом.
— Будешь подо мной? — Дерзко спросил он «законника», подойдя вплотную и немного склонившись к его избитому лицу.
— Не буду. — ответил авторитет и брезгливо сплюнул на сверкающие ботинки беспредельщика.
— Ты сам сделал свой выбор. — сказал Кронос, доставая из кармана нож.
К окровавленному Лорду возвращалось сознание, он приходил в себя, поднимая голову и смотря на друга - на Креста.
— Да будет так. — промолвил Кронос и мгновенно нанёс удар Кресту в живот.
Лорд подорвался помочь последнему оставшемуся в живых из воров, но получил
удар с ноги по лицу от Монпансье и упал ниц.
— Кто следующий? — зловеще спросил Кронос, глядя на продолжающего дышать Креста.
— Я!
Послышалось из толпы, и Кронос протянул нож подошедшему Слону.
— Пора подыхать, законник. — сказал толсты урод и ударил ножом Креста в живот, передав холодное оружие подошедшему Черепу.
— Как же я давно этого ждал? — пробуробила лысая скотина и нанесла свой удар в живот вора.
Поочерёдное изголяние и убийство одного всеми продолжалось, Но Крест дышал, дышал паскудам назло. Лорд остервенело наблюдал за убийством своего старого друга. Подошёл Пика, взял окровавленный нож из рук Черепа.
— Ты ещё жив? Сейчас мы это исправим!
И нанёс финальный удар в живот «законника». Крест мёртв. Ичиро и Кайфун отпусили руки, и старый вор повалился из них замертво.
Кронос неторопливо подошёл к Лорду и сказал:
— Поднимите его! Хочу видеть его лицо.
Монпансье и Пачка подняли избитого, оскалившегося злобой Лорда, держа под руки.
— Хочешь помочь своему другу? А кто поможет тебе?! — выкрикнул Кронос, зацепив костяшками своего кулака лицо вора.
Монпансье и Пачка продолжали крепко держать его руки, не оставляя ни малейшего шанса вырваться и посадить на перо хотя бы парочку из убийц его друзей.
— Кто?! Вот они все, на полу, мёртвые! Ты - последний. И ты так легко не отделаешься.
Кронос вновь бил «законника». Лорд сплёвывал густую бордовую кровь на пол. Поверженный телом, но несломленный духом вор был ещё жив.
— Этого на нары. — показывая на оставшегося авторитета, отдал приказ своему помощнику беспредельщик.
— Кронос, может и его заодно? — вклинился Слон.
— Нет. Пусть все видят, что с ним будет.
Лорд поднял голову и озлобленно посмотрел на Кроноса.
— Мёртвым завидовать станет. — Добавила мразь.
Подойдя к столу, Кронос снял воровские перстни с рук Буяна, Колымы и Туза. Приблизившись к Кресту, он наступил ногой на его руку, снимая и его воровской перстень.

На парковке кафе, из которого уже успели скрыться боевики Кроноса со своим руководством, остановился автобус ОМОНа. Через открывшуюся дверь быстро выбегали бойцы, направляясь прямиком в кафе. Навстречу им Санёк и Вася тащили под руки окровавленного Лорда, почти теряющего сознание. Командир отряда ОМОН пробегал мимо коллег и, остановившись рядом, поднял голову авторитета.
— Лорд. — утвердительно произнёс он.
— Лорд, Лорд. — поддакнул Санёк.
— Иди. Там ваша работа осталась. Самое интересное мы уже сделали. — с отдышкой от усталости и выделяющимися потными подмышками пролепетал Вася. Поднял вырубившегося Лорда и потащил со своим напарником к себе в машину.

IX

В тесный, обставленный старенькой, недорогой мебелью, коридор небольшой квартиры, возвращалась её хозяйка-Мама Лапы. Раздевшись, женщина повесила свою одежду в шкаф. Следом показался её сын. Захлопнув за собой входную дверь, парень бросил ключи на комод и расчехлил усталые ноги от огромного размера ботинок..
Семья жила небогато, но они об этом никогда не задумывались. Не в деньгах счастье. Их счастье было друг в друге.
— Мам, давай пожрём? — просящим голосом начал Лапа.
— Сколько раз говорить, не пожрём, а поедим.
— Нет, давай натурально пожрём?
— Мы же только что из-за стола? Со Дня рождения? Ты ведь поел?
— Ну-у. На Дне рождения поел. А сейчас хочу жрать.
Женщина несильно, любя, ударила сына по плечу.
— Хорошо, хорошо! Есть. Хочу есть.
— Иди руки помой!
Пройдя на кухню, став у плиты, мама разогревала своему вечно голодному сыну  ужин. В сковороде вкусно шкварчали котлетки. На обеденном столе, укрытом красивой скатертью, были выставлены тарелки с салатиками и домашними соленьями. Спешащий Лапа сел за стол, поставил перед собой блюдо, взял столовую ложку и стал черпать ей салат, с аппетитом уминая за обе щёки.
— Ты хотя бы в тарелку наложи! Как все нормальные люди.
— У-у-у! Так вкуснее. Да и зачем мне посредник в виде тарелки? Тем более пачкать посуду, потом её мыть. У-у.
— Суп разогревать? Будешь?
— Не-е-е. Я так. Лёгкий ужин и баиньки. Чё-то притомился сегодня.
— В кого ты у меня такой? — спросила мама, накладывая котлеты в стоящую перед сыном тарелку.
— В тебя! В кого же ещё?
Лапа набросился на поджаренные котлетки, как будто не ел целую неделю. Они, поочерёдно с ложками салата и аппетитными соленьями, исчезали во рту голодного великана.          
— Я столько не ем. — иронично заметила невысокая женщина.
— Молодой организм, растущий. Нужно много витаминов.
Мама Лапы ласково гладила его по голове, с любовью смотря на своего  жующего сына.

X

Изрезанная болью душ и слезами матерей дворовая территория старого СИЗО. Забор за забором, дверь за дверью и все на замках. Повсюду переплетения колючей проволоки, стальные решётки на окнах, вышки с вооружённой охраной - настоящая крепость, вот только против опасности исходящей не снаружи, а изнутри. Через распахнутые и тут же закрывающиеся ворота, оставляющие за собой красоту и запах свободы, въезжал автозак, остановившись почти сразу же, метрах в двадцати от въезда.
Из открытых дверей кузова, обессиленного, еле живого, вытаскивали на воздух Лорда пара конвойных. Здравствуй, тюрьма. Да не убоится её вор, да не предаст его она.

По длинному, полу тусклому, обшарпанному, видавшему виды коридору, идя за шагающим впереди арестантом Махно, напевал известную песню хамоватого вида молоденький конвоир:
— Пойдёт, разворошит,  и вместе согрешим, с той девочкой, что так давно любил. С той девочкой ушла, с той девочкой пришла. Забыть её не хватит сил.
Навстречу, с другого конца коридора, конвойные волокли под руки Лорда.
— Стоять! Лицом к стене!
Раздалась команда конвоира. Махно вальяжно, нехотя остановился.
— Лицом к стене я сказал!
Арестант выполнил приказ, повернувшись лицом к стене.
Конвойные небрежно тащили «законника», ноги которого безжизненно плелись по полу. Проходя мимо слегка обернувшегося на них от стены заключённого, Лорд на секунду пришёл в себя и сумел приподнять голову. Сквозь залитые кровью глаза всё плыло, но он понял, где он и заметил Махно.
Конвоир высокомерно взирал на обессиленного вора, небрежно мотая на пальце связку ключей от камер. Махно осмелился полностью обернуться, и, глянув на окровавленного Лорда, признал в нём известного авторитета.
«Законник» потерял сознание, опустив голову и мотая ей, словно уже неживой. Конвойные подносили его к ШИЗО.
— Пошёл! Пошёл, я сказал! Твоё парковочное место не здесь! — закричал конвоир Махно своему подопечному.
Один из конвойных отпустил Лорда, чтобы открыть дверь ШИЗО.  Второй не удержал старика, и вор упал. Стук дверного замка сменился скрипом массивной, стальной двери.
Махно притормозил ход, обернулсяся, пристально глядя на Лорда.
— Живее пошёл! Чё встал?! — брызжа слюной, продолжал кряхтеть конвоир Махно, толкая его в спину резиновой дубинкой.
Скольких же почек он остановил работу, избивая ею честных ребят. Сейчас могло достаться Махно, но обошлось лишь тычком в спину. Но Махно сделал главное, он узнал, что в СИЗО доставили не кого-то там, но самого Лорда. А за это не жаль и почки, да хоть голову на отсечение… Это был Лорд.
«Законник» возвращался сознанием. Конвойные схватили его под руки и подняли. Взгляды вора «в законе» и Махно, двух авторитетных людей криминального мира, на мгновение встретились.
— Шагай, давай! Ваши апартаменты дальше по коридору, сударь. — продолжая неуважением и ехидством, скулил конвоир Махно.
Зек отвернулся, решительно ускоряя шаг.

В небольшом помещении камеры с покрывшимися плесенью и грибком стенами ШИЗО было ужасно. Пристёгнутые к стене нары, очень тонкий стол и две не менее тонкие, обитые металлом скамейки, всё прикручено к полу.
Сюда-то и занесли Лорда конвойные. Небрежно, словно пакет с мусором, бросив его на пол,  и вышли, захлопывая дверь пронизывающим скрипом и громким стуком.
Продолжающий неспешный шаг в свою камеру Махно слышал звук закрывшейся за Лордом двери  ШИЗО. Задумчиво, озлобленно опуская голову,  авторитет топал дальше.
Пришедший в себя Лорд опёрся на руки, его мышцы тряслись от напряжения, он приподнялся и полз, цепляясь пальцами в пол, сел у стены и прислонился к ней спиной. Осматривая так знакомый ему «номер этой гостиницы», где он был постояльцем, вор понял, что сейчас эта бронь закреплена за ним.

XI

В плохо освещённой, бедненько обставленной старой мебелью комнате, одетый Лихо лежал на кровати, уставившись счастливыми глазами в потолок. Он никак не мог забыть девушку из зала. Его душе не было покоя, она рвалась куда-то, куда угодно в надежде встретить любимую там. Да, это чувство поселилось в его груди. Хоть оно и было ему прежде незнакомо, но теперь это оно. Парень резко встал и вышел из квартиры.

Мимо ярко освещённых окон престижного спортклуба шёл в надежде увидеть ту самую Лихо. Заметив тренирующуюся на беговой дорожке Аню, он замер и посмотрел на неё влюблёнными глазами.
В вечернее время в тренажёрном зале становилось меньше людей. Аня заканчивала тренировку, остановила беговое полотно при помощи пульта управления, вытерлась полотенцем и пошла в раздевалку.

Лихо, полный решимости познакомиться, сжимая в руке небольшой букет красивых полевых цветов, ожидал появления Ани у входа в клуб. Минуты летели и тянулись одновременно, входная дверь распахнулась и вот она - выходит.
Лихо уверенно сделал первый шаг и негромко произнёс:
— Добрый вечер.
Аня смотрела по сторонам, не обращая внимания на вставшего перед ней незнакомца, ожидая появления своего молодого человека.
— Возьмите цветы… Они для вас. — настаивал парень, протягивая букет Ане.
— Мне? — удивилась она.
— Да… Вам.
Девушка робко взяла нежные цветы из крепких рук молодого парня, и они молча посмотрели друг на друга.
Из внезапно остановившегося рядом с ребятами и нарушившего их складывающуюся хрупкую идилию автомобиля, вышел Виталий и заторопился к Ане.
— Привет, милая. — поздоровался респектабельный кавалер.
— Привет. — послышалось скромным ответом.
Молодой человек взял девушку под руку и, открыв дверь автомобиля, помог ей сесть в него. Девушка заняла место, оглядываясь на продолжающего смотреть на неё горящим взглядом Лихо.
Отъехав на незначительное расстояние, Виталий косился в зеркало заднего вида, в котором Лихо вышел на дорогу и смотрел в след уезжающему автомобилю.
— Кто это был? — волнительным тоном спросил он.
— Не знаю. — тоненьким голоском ответила Анюта.
— Не знаешь, а он дарит тебе цветы?
— Да.
— Может, всё-таки скажешь?
— Я сказала, я его первый раз вижу.
Недовольный таким ответом Виталий ревновал, раздражённо сжимая в крепких руках руль. Аня нюхала цветы, мило улыбаясь, смотрела в окно.

XII

На широкой кровати в их с супругой спальни, с красивым резным подголовником, укрыв одеялом только ноги, с голым рельефным торсом лежал Гонза, смотрел на Катю.
Девушка, повернувшись лицом к большому зеркалу и спиной к мужу, переодевалась ко сну. По её стройному телу, в красивом нижнем белье, соскальзывала кружевная ночная сорочка.
— Деточка, иди ко мне. — устало вымолвил кавказец.
— Сейчас. Погоди секунду.
Катя расправила шелковистые волосы, встряхнула головой и, погасив большой свет, легла под бок Гонзы. Спальня осталась освещена только одной полу тусклой лампочкой светильника на прикроватной тумбочке мужчины.
— Хорошо отпраздновали День рождения сына. Дети повеселились. Здорово было. Да? — прижимаясь к волосатой груди мужа, спросила хрупкая леди.
— Ну да, мелкому понравилось. Как он? — ответил брутальный кавказец.
— Спит. До-во-льный!
— Пусть спит.
— Все были, все собрались.
— А как же? Вся семья в сборе.
— Лапа с Лихо…
— Эти во–обще…
— Как дети. Такое ощущение, что это их День рождения! —  нежно кладя голову на мускулистую грудь мужа, восхищалась друзьями девушка.
— Они всегда такими были.
— Слушай, может, их с подругами познакомить? Жениться им надо. — настойчиво предложила Катя.
— Сами разберутся…Спокойной ночи, любимая. Сладких тебе снов.
— Спокойной ночи, любимый.
Катя поцеловала грудь Гонзы, закрыла глаза и уютно прижалась к нему. Кавказец поцеловал свою девочку в слегка растрёпанную макушку и выключил свет.

XIII

В тихой, чистой камере, где заключённые уважают друг друга, течение арестантской жизни отмеряется неторопливым бегом секундной стрелки, на стареньких, настенных часах. Такие порядки поддерживаются только в камерах авторитетных людей. Здесь нет насилия, беспредела, только людское отношение и уважение меж теми, кто в ней живёт. Такой хатой СИЗО была и эта, под присмотром коренастого мужчины -Чепы, сидевшего на своих нарах и читавшего крошечную записку, скрученную тугой трубкой.               
— С воли малява пришла. Кто-то навёл на сходку. Многих старых воров положили. — поведав новость сокамерникам, авторитет подошёл к параше и смыл бумагу с текстом в ней.
— Кто мог пойти на такое? — задал вопрос жилистый мужчина, с татуировкой змеи на шее. Это был Змей. Они с Бурятом как всегда коротали время игрой в карты, сидя за столом.
— В городе появился какой-то Кронос. — ответил Чепа, возвращаясь к столу.
— Он в городе не первый день.
Справедливо заметил Бурят. Такое прозвище он получил из-за своей национальности. Про тамошних охотников говорят, что они бьют белку в глаз со ста шагов. Бурят не отличался ненавистью к животным и такой меткостью. Он бил кулаком один раз и сразу в голову. За что и ждал теперь вынесения ему приговора.
— Именно. С его появления и началась вся эта канитель. — садясь на свободное место, парировал смотрящий хаты.
— Думаешь, он? — отбиваясь козырем, спросил Чепу Змей.
Дверь в камеру открылась и ступившим через порог, на месте замер Махно. Дверь за его спиной захлопнулась противным, стальным звуком, и вошедший авторитет  подсел за стол к остальным.
— Лорд здесь. — мрачно заявил он.
— Как? — удивился Чепа.
— Сам видел.  На нём места живого нет.
— Собери по-быстрому всё, что нужно Лорду на больничку. — поторопил Змея смотрящий, стараясь хоть как-то помочь доставленному вору.
— Он не на больничке,… в ШИЗО. — охладил пыл, было подорвавшегося со своего места Змея Махно.
— Значит, кто-то всерьёз взялся за воровскую масть.
Эти слова Чепы и тон, с которым они были произнесены, заставили сидельцев переглянуться немыми вопросами и такими же ответами.
— Менты? — предположил вслух Бурят.
— Менты на такое не пойдут. Кишка тонка. — справедливо заметил Махно.
— Остаётся…
Змей покосился на Чепу.
— Кронос. — подытоживая, произнёс тот.

В выкалывающей глаза темноте ШИЗО, окровавленный Лорд сидел на полу, облокотившись спиной к стене. Слышал лязг отъезжающего дверного засова, и врывающийся следом за ним свет из коридора. Зашёл проверяющий, или так можно сказать, следящий за тяготами жизни для сидельцев гнида в погонах. Среди сотрудников СИЗО бывают разные люди. Многих из них стоит и должно уважать, хотя бы только потому, что они так же относятся и к другим, вне зависимости, отбываешь срок или наблюдаешь за сидельцами. Но это была именно гнида и мразь, а не человек. Не имеющий уважения к ожидающим и услышавшим свой приговор людям по камерам.
Лорд оставался сидеть на полу, подогнув одну ногу под другую.
— Фамилия, имя?! Почему не встаёшь?! — дерзнула раскрыть рот эта тварь.
— Лорд… Вор не встаёт перед мусором. — спокойно ответил человек.
В дверном проёме появился начальник СИЗО - Кум. Усатый мужчина среднего роста, продажный преступникам, работающий на Кроноса толстый упырь. Так меж собой его окрестила братва.
— Вот она… легенда криминального мира. Один из последних старых воров. — показывая своему подчинённому на сидящего на полу вора, поганой ухмылкой и расплывшимися жиденькими усиками произнёс Кум.
Лорд суровым взглядом исподлобья, посмотрел на стоящее перед собой, хорошо знакомое ему руководство СИЗО.
— Тут ты и сгниёшь…В этих стенах. — пророча, добавил упырь.
— Вору умереть на зоне, сам бог велел. А какова будет твоя смерть, тварь? — грубо ответил «законник» и презрительно посмотрел в поросячьи глазки побоявшегося переступить порог ШИЗО Кума.

XIV

В просторном, двухэтажном собственном доме одного из коттеджных посёлков, проживала вся семья Стаса. Он, его жена и двое их маленьких дочерей. Нельзя сказать, что они были богаты. Этот дом они купили благодаря принадлежавшему им автосервису, в котором Стас пропадал целыми днями, пытаясь поднять организованное своими руками дело. Именно оно и приносило основной и единственный доход в семью, которым они не только жили, но и делились с теми, кто попросит. Это были добрые ребята, не знавшие скупости, особенно для друзей. Так уютный, тёплый, идеальный дом для молодой семьи, стал местом встречи и для их близких.
Вернувшись с праздника, ближе к полуночи, Света заботливо укрывала одеялом своего первенца, нежно целуя её в лобик. Поправив одеяло спящей в обнимку с мягкой игрушкой младшенькой, девушка поцеловала и её, стараясь не разбудить кроху.
Возле двери в детскую стоял Стас, наблюдая за своей ласковой с детьми женой.
— Тихо. Спят. — прошептала она, подходя к мужу.
Тихонько, чтобы не разбудить детей, ребята открыли дверь и вышли, погасив перед этим свет в детской комнате.
Зайдя в свою спальню, Стас не сдержался от охватившего его желания,  страстно, но нежно и аккуратно, стал приставать к жене, мягко обнимая её и желая поцеловать.
— Подожди. — тихо произнесла девушка, опустила глаза и положила руки на могучую грудь своего мужа.
— Чего ждать? — ещё крепче обнимая её и целуя в шею, возбуждался парень.
— Подожди. У меня кое-что для тебя есть.
Разгорячённая порывом страсти Света нехотя оторвала от себя руки мужа и, подойдя к прикроватной тумбочке, достала из неё маленькую коробочку. Вернувшись к своему мужчине, протянула её ему.
— Что это?
— Открой.
Стас открыл маленькую бархатную шкатулку и увидел лежащее в ней золотое кольцо.
— Это тебе, любимый.
— Зачем? У нас сегодня не годовщина, не юбилей. Или я что-то забыл? — немного сконфузился парень.
— Ничего ты не забыл. Дай пальчик.
Света взяля левую руку Стаса и постаралась надеть кольцо на безымянный палец, но украшение оказывается немного велико.
— Ой, большое. — с досадой произнесла она.
— Ничего страшного. — утешил её улыбающийся муж.
Света волнительно надевала кольцо, как когда-то в ЗАГСе, Стасу, но теперь на средний палец.
— В самый раз. — тихо произнёс он.
— Тебе нравится?
— Ещё как. А у меня для тебя нет подарка.
— Ты мне уже подарил двух очаровательных малышей. И сделал меня не только мамой, но и самой счастливой женщиной на свете.
Ребята поцеловались и легли на кровать. Стас, на ощупь, нашёл выключатель светильника и потушил свет в комнате, выдавая тех кто в ней остался только звуками их страстных поцелуев и начинавшихся тихих стонов.

XV

В телевизионной редакции студии открытого типа или попросту ньюсрум бурлила обычная для создателей новостей жизнь. Журналисты-редакторы, под руководством своего шефа, писали тексты для ведущего, следя за лентами агентств, при необходимости монтируя «картинку», готовя актуальные вопросы.
Лицом канала, приятным голосом, ведущий новостей - симпатичный мужчина в пиджаке, глядя в объектив камеры, рассказывал о последних событиях в городе:
— Территория известного кафе «Ястреб» закрыта для посещений. И это неудивительно. Массовое убийство, которое здесь произошло, может стать отличным сценарием для крутого голливудского блокбастера.
Одна из женщин-журналистов за его спиной встала и, глядя в подготовленный к эфиру материал, распечатанный на нескольких хрустящих белоснежных страницах, заторопилась к шеф - редактору.
— Убийство нескольких воров «в законе», перестрелка с полицией, задержание особо опасного вора-рецидивиста. Вот только некоторые подробности произошедшего. С места событий репортаж нашего собственного корреспондента. — продолжая эфир, монотонно зачитывал текст с суфлёра ведущий.

У здания кафе, с не выключенной с вечера мигающей иллюминацией, было многолюдно от суетящихся сотрудников полиции, опрашиваемых свидетелей, сотрудников кафе и столпившихся зевак.
Крепко сжимая микрофон тоненькими пальчиками женских рук, симпатичная девушка корреспондент вела свой репортаж, стоя перед оцепляющей территорию цветной лентой.
— Кафе «Ястреб», на окраине города, до сих пор оцеплено красной лентой. С самой ночи здесь работают десятки сотрудников полиции, — начиная новость, произнесла она. — Следователи и криминалисты продолжают осмотр места происшествия, выясняют все обстоятельства произошедшего.
У стоящего возле входа фургона следственного комитета беседовали между собой сотрудники спецслужб.
— Накануне вечером, здесь состоялась так называемая воровская сходка. Встреча лидеров преступного мира. В распоряжении нашей редакции оказалась видеосъёмка с места происшествия. Но нам любезно позволили посетить его и увидеть всё своим глазами.
Корреспондент приподнял ленту, пролезая под ней и направляясь в кафе. Оператор продолжал снимать, идя следом за не прекращающим рассказ молодым репортёром.
Попав на веранду, девушка увидела значительный беспорядок на столе, за которым проходила сходка, опрокинутые стулья, разбитую посуду, шныряющих туда и сюда между тел убитых воров «в законе» сотрудников полиции.
— Окровавленный стол. Предположительно именно за ним и собрались авторитеты. По всему помещению окровавленные тела, — описывала для зрителя увиденное она. — Не исключено, что многие из них пытались спастись бегством от киллеров. В них было выпущено такое количество пуль…
Криминалист подошёл к одному из накрытых простынёй тел, присел на корточки, откидывая ткань и увидел под ней мёртвого Буяна, буквально изрешечённого пулями. Морщась от неприятного зрелища, вновь накрыл его. Поднял лежащее на полу оружие, бросил его в пакет и поставил бирку на найденной улике.
— Что опознать их теперь вряд ли удастся без специальной экспертизы. По словам сотрудников полиции, конфликт произошёл между лидерами криминальных группировок из-за подконтрольных им территорий.
Корреспондент повернула голову и заметила входящего на веранду Начальника следственного отдела одного из РОВД полиции города. Это был мужчина холёного, ухоженного вида средних лет в звании майора. Столь высокие погоны к своим тридцати пяти годам объяснялись не тяготами повседневной службы, не успешной борьбой с преступностью и не командировками в непотухающие горячие точки нашей страны. Всё было более или менее прозаично. Объяснением служил его высокопоставленный папа, являвшийся по совместительству начальником РОВД, где и проходил службу его бестолковый, надменный сынок. Но одними красивыми погонами сыт не будешь. Поэтому харчевались папа с отпрыском тем, что пожалует им Кронос. А, заодно, и своих подчинённых прикормили, Серого, Васю, Санька и ещё много кого из отдела. Так, своей дружной легавой компанией, они и положили на закон, а вместе с ним и на мораль.
Корреспондент подступил к появившемуся начальству и, не дав опомниться, тут же задал вопрос:
— Нельзя сказать, что утро доброе, в свете произошедшего накануне вечером. Но не могли бы вы прояснить для наших телезрителей события предыдущего дня, насколько это известно следствию.
— Конечно, — словно кинозвезда, увидевшая объектив телекамеры, начал довольный рассказ представитель власти. — Через источники, по понятным причинам которые не подлежат разглашению, нам стало известно о намечающейся встрече.
— Воровском сходе. — уточнил корреспондент.
— Всё верно, — поддакнул майор и продолжил. — Первыми на место совершаемого преступления прибыли наши сотрудники из РОВД Куйбышевское. Когда сотрудники полиции прибыли на место, завязалась перестрелка. В ходе, которой, получил лёгкое ранение в руку один из них.
— Кому-то удалось скрыться или, возможно, кого-то задержали? — настойчиво продолжала интересующаяся девушка с микрофоном в руках.
— К сожалению, арестовать удалось только одного, имеющего воровское имя - Лорд. Очень авторитетный в криминальных кругах. По предварительным данным это именно он решил устранить конкурентов, чтобы в одиночку возглавить город.
Сотрудники полиции грузили накрытые тела убитых на носилки и выносили на улицу.
— По факту случившегося, возбуждено уголовное дело. — довольно улыбаясь, закончил подготовленное заранее лживое заявление для СМИ майор.

XVI

В холле отдела полиции было как всегда суетно от доставленных нарушителей правопорядка и мельтешащих из кабинета в кабинет с бумажками, рапортами, отчётами сотрудников внутренних дел. Глядя на всю эту чехарду движений, можно было подумать, что основное скопление тех, кто при погонах, здесь, в этом здании. Может, они думали, что преступники будут слетаться на них как пчёлы на мёд в этот «улей правосудия», воняющий бомжатиной, а отнюдь не сладким лакомством.  Или как мухи на…скорее второе. Но людей в погонах здесь, а не на улицах в борьбе с преступностью, было как десантников по фонтанам второго августа каждого года.
По лестнице со второго этажа, спускались довольные, в предвкушении причитающейся им награды за проведённую операцию, Серый, Санёк и Вася.
— Готовим дырочки под звёзды?! — громким смехом огласил Серый.
Через уличную дверь вошёл Мент. Немногим уступая по возрасту своим коллегам, он значительно ушёл от них в отрыв по самому главному, чем должен характеризоваться истинный полицейский. Он свято чтил закон, не отступая от выбранного пути ни днём своего пребывания в этом мире. Нет, он не гнался за почестями и наградами, коих у него была целая грудь парадного кителя и стопкой грамот, пылящихся в шкафу. Он просто жил ментом, так его и называли. Просто, Мент.
— И в кабак, для празднования! — подхватил гогот своего коллеги Санёк.
— Такими темпами мы всю текучку закроем!
Васю волновали не только барыши, которые он ждал получить наградой за расправу над ворами от Кроноса. Он ещё и стремился закрыть все нераскрытые дела, висевшие за его плечами. А с раскрываемостью у этого боровка было туго. В отделе его уже давно называли за глаза Колобок, намекая на одноимённый мультик: «Следствие ведут колобки», добавляя при этом: «Ни-че-го не понимаю!». И Вася знал про это, и его это злило.
— И глухари! — радостно продолжал Серый.
— А на пенсию… в чине генералиссимусов пойдём! — подхватил Санёк и громко засмеялся.
— С пенсией, что не унесёшь!
Закатился в такт Вася и все втроём прошли мимо остановившегося на месте, брезгливо наблюдающего за своими самодовольными коллегами Мента.
Закрывший за очередным пьянчужкой дверь «обезьянника» молодой лейтенантик, которому выпало дежурство этим выходным днём, поравнявшись с Ментом, услышал к себе вопрос немного грубоватым голосом:
— А чё эти хорьки такие довольные?
Мент показал на выходящих на улицу и продолжающих громко смеяться Серого, Санька и Васю.
— А ты не слышал? Сегодня в городе завалили очередного авторитета.
— Кого? — изумлённо переспросил Мент.
— Креста. Они через это кучу своих дел сейчас закроют.
Дежурный вернулся к себе в кабинет, а задумчиво застывший Мент ещё немного постоял на месте и направился к выходу.

На ступенях входа в отдел Мент столкнулся со своим другом Командиром отряда ОМОН. Кесарю кесарево, а богу богово или каждому своё. Эти двое были чуть не единственными честными из всего отдела, на том и сошлись друзьями.
— Привет. Слышал, у тебя мама умерла?
Омоновец пожал руку Мента, сочувственно и ободрительно похлопал его по плечу. Несколько дней назад у его друга действительно не стало мамы, но увидеться раньше и поприсутствовать на похоронах он не мог. Служба.
— Да. — грустно ответил Мент.
— Прими мои соболезнования.
— Говорят, Креста положили. — Мент не сводил глаз со стоящих в стороне и продолжающих весёлый разговор своих продажных коллег.
— Креста и многих других. А Лорда на нары определили. Мы ехали на задержание, а приехали на  мясорубку.
— Скольких? — сухо спросил Мент, имея ввиду количество убитых воров.
— Всех. Твои коллеги там уже были. — сказал омоновец и показал на стоящую возле полицейского автомобиля троицу продавшихся мусорков.
— Не удивлён. В городе передел? — предположил Мент.
— Не думаю.
— И кто, по-твоему, провёл эту самопризентацию?
— А кто у нас настолько тупой, что мочит воров? Эти ноги растут из одной…
— Кронос, кто?
— Неверно формулируешь вопрос. Не кто, а чьими руками?
— Наши замешаны?
— А без ментовского брата такие дела не решаются. — улыбаясь, иронично заметил Командир отряда ОМОН.
— Есть какие-то прикидки?
— А ты новости посмотри, послушай. Сам всё поймёшь. А ещё лучше погляди, как будет действовать наше руководство?
Серый надменно посмотрел на Мента и, отвернувшись к друзьям, продолжил хохотать вместе с ними.
— Где тела воров? — после недолгого молчания продолжил Мент.
— В морге.
— Что воровской мир говорит, когда похороны?
— Их может и не быть. Если Кронос не разрешит.
— Он ведь не дурак идти против всех? Воров больше.
— Уже нет. И с каждым днём всё меньше и меньше. Тем более что от них мало, что осталось. Говорю же, в мясо.
— Креста то должны похоронить, при любых раскладах.
— По-человечески да. Но Кронос – зверь. — подытожил омоновец. И он был прав.





XVII

В просторном помещении бассейна своего особняка, отделанном декоративным деревом и камнем, в искрящейся от падающего через окно света прозрачной воде с переливающимся от неё мозаичным полом, плавал Кронос.
— Люди Креста хотят похоронить его по-человечески, со всеми причитающимися ему воровскими почестями. — передавая просьбу своему хозяину, начал тучный Монпансье.
Кронос остановился у бортика, вытер рукой мокрое лицо, протирая глаза и вылез из воды. Здоровяк услужливо подал ему полотенце.
— Пусть хоронят. Проститься необходимо, конечно. А они что разрешения просят? — размашисто-согревающими движениями из стороны в сторону вытирал спину насухо хозяин. — А, Монпансье?
— Вроде того. Чтобы всё чин по чину было. Без столкновений и бодалова.
— Я законы знаю. На поминках спорные вопросы решать нельзя. Пусть хоронят. Стрельбы не будет.
Услышав дозволение своего хозяина, Монпансье кивнул головой и поспешил удалиться.

XVIII

У свежей могилы городского кладбища, с траурной фотографией Креста на ней, усыпанной цветами и заставленной венками, собрались проститься со своим товарищем криминальные авторитеты. Грусть потери такого уважаемого всеми ими человека, осознание того, кому они этим обязаны и вынужденная скромность похорон, которых не заслуживала столь значимая для всех одиозная личность, ещё больше кипятила их кровь в стремлении поквитаться со своими врагами.
Но развязанная ими война, в которую только предстояло окунуться, откладывалась на после, на после похорон и поминок Креста. Рвать и резать виновных в его смерти решено было завтра. А сегодня, сейчас, один из них, сурового вида мужчина со шрамом на подбородке - Лерой,  произносил прощальную речь. Ребята отдавали дань памяти одному из своих, провожали в последний путь вора, провожали Креста.
— Мы лишились одного из членов нашей криминальной семьи… Уважаемого Креста.
Из толпы сделал решительный шаг вперёд и положил букет алых роз на сырой холмик могилы Граф. Этого человека знала вся страна, все, кто, так или иначе, имел отношение к закону и порядку с любой стороны медали. Мусора его боялись, менты уважали, братва почитала за честь находиться рядом. Это был старый, прожжённый вор  «в законе», пользующийся абсолютным, беспрекословным авторитетом. Он часто ездил по стране, решая запутанные вопросы, разобраться в которых могло лишь время. Но Граф всегда его обходил и справлялся быстрее. Вот и сейчас он прибыл в город по двум проблемным темам. Первой из них была смерть его друга - Креста. Второй,… он был послан «королём» воров, чтобы узнать о происходящем в городе и доложить тому о причине гибели стольких «законников» одновременно.
— Не все смогли прийти сюда сегодня… Кого-то убили, кого-то, как Лорда, отправили, по беспределу, на нары. — грустно продолжал траурную речь Лерой.
Граф молча обернулся к входу на кладбище и заметил подъехавший автомобиль Кроноса.
— Благодарю вас, братья, за то, что, не смотря на тяжёлые времена и опасность, вы пришли проводить в последний путь старого вора.

Среди множества дорогих, припаркованных автомобилей, остановилась тачка Кроноса, опуская стекло задней пассажирской двери.
Беспредельщик, с неизменно рядом спутником – Монпансье, надменно, со злорадством, смотрел на похороны Креста.
— Не наблюдаю невероятной торжественности и пышности похорон.
В этих едких словах Кроноса читалось всё его пренебрежение к не писаному кодексу воровских законов и к их носителям как таковым.
— Старики сейчас не в той ситуации. — с грустью в глазах ответил его помощник.
— Для них ситуация одна. На покой или на нож. — сказала паскуда и надавил толстым пальцем на кнопку стеклоподъёмника.
Стекло, чуть гудя, плавно поползло вверх, медленно скрывая неприкрытую ухмылку Кроноса. Автомобиль мерзкого убийцы и беспредельщика уезжал.
 
Собравшиеся проводить в последний путь Креста криминальные авторитеты обступили могилу полукругом, склонили головы в знак уважения и почтения. Лерой продолжал траурную, прощальную речь:
— Так предадим нашего брата земле! Но не предадим забвению.
В стороне, облокотившись о дерево, с букетом цветов, стоял не желаемый быть замеченным Мент.
— Будем помнить вечно его самого, его праведные напутствия и тех, кто убил честного вора. Но лишь до того момента, пока не поквитаемся с ними.
Граф пренебрежительно смотрел на уезжающего Кроноса.
— Спи спокойно, брат… Отмщению быть. Клянёмся! — громким голосом закончил Лерой.
Присутствующие хором повторяли: «Клянёмся!», подходиди к могиле, клали на неё цветы и в последний раз простившись со своим товарищем, с вором «в законе» Крестом, уходили. Граф поправил ленточку на одном из венков и медленным шагом удалялся последним.

К опустевшему от присутствующих свежему захоронению подошла низенькая, дряхлая старушенция в потёртой одежде с повязанным тёмным платком на голове, и, слегка согнувшись от нехватки сил, бережно положила на могилу две гвоздики. Тихой поступью бесшумных шагов приближался Мент. Едва не напугав бабку, с першащим комком в горле спросил её:
— Кем он вам приходился?
— Никем, сынок. Просто хороший человек. Людям помогал… по мере сил. — ответила старая и, опираясь о тросточку, ковыляя, направилась вдоль старых оград.
Мент стоял напротив могилы, вглядываясь в фото Креста.
— Ну, здравствуй. — тихо и вежливо произнёс он.
Затем положил цветы, лёгким движением пальцев дотронулся до фотографии, несколько секунд молча посмотрел на неё и быстро ушёл.

XIX

К тихому кафе на окраине города съезжалось, блокируя припаркованный транспорт, несколько автомобилей и автобус полиции. Чёткость, выверенность и отсутствие лишних движений направляло одетых во всё чёрное вооружённых людей выполнить полученный приказ. Торопливо, друг за другом, они забегали в кафе.
Последними, спокойно и невозмутимо, придерживая входную дверь для следующего позади, заходили внутрь те же «продажные погоны»: Вася, Санёк и Серый.

За накрытыми, траурными столами арендованного для поминок Креста просторного помещения, собрались все, кто провожал своего друга в последний путь на кладбище и те, кто не сумел там проститься с ним.
Гнетущее молчание тишины, напряжённость лиц, задумчивость тоскливых глаз, искорёженных испытаниями жизни людей, присутствующих и оплакивающих потерянного товарища, были направлены на стоящую на столе большую траурную фотографию почившего «законника».
Стремительным порывом бесцеремонного вторжения по залу рассредоточивались вооружённые люди в чёрном. Замыкал грядущую пляску на костях злобно-ехидный оскал трёх старших по званию.
— Вечер добрый. Полиция. Всем оставаться на местах. Без резких движений. — деловито начал Вася.
— Никто не встаёт и не двигается без разрешения, — добавил Санёк, проходя мимо накрытого стола. Встав позади попытавшегося подняться Лероя, добавил. — Особо понятливым повторяю. Без резких движений.
— У нас поминки.
Сжимая кулаки и стиснув зубы, бросил в толстое лицо Васи сидевший у края стола Резак. Этот криминальный авторитет был хорошо знаком потеющему сотруднику МВД.  Его пугающий вид, татуировки в виде перстней на больших, крепких пальцах только что не снились Ваську. На свете нет случайностей и совпадений, одна лишь закономерность. И жизнь естественным образом, планомерно сталкивала этих двоих лицом к лицу. Тупость Васи как мента и криминальная раскованность Резака позволяли последнему наслаждаться свободой, тем более что аморального для обычных людей на его счету не было, как, впрочем, и за плечами всякого уважаемого человека. Чего не скажешь о Васе, спящем и грезящем на яву о расправе над такими как Резак. Но не по зову долга, по жажде наживы, стремлению отобрать у них и присвоить себе. Гнилая душонка продажного мента продолжала вонять в его тщедушном, пухлом тельце.
— Вижу.  — немного волнуясь от неожиданной встречи, пролепетал Вася.
— Тогда, пошли вон, легавые. Не здесь и не сейчас… Мы прощаемся с братом.
Дерзко выдал Резак. Его справедливые слова, произнесённые проникновенным тоном на весь зал, немного остудили пыл ворвавшихся, взявших на мушку сидящих за столами.
— Граждане! По оперативным данным было установлено, что здесь находится группа лиц имеющих непосредственное отношение к криминалу.
Начал Серый и тут же получил заслуженный ответ в свой адрес от Лероя:
— Вон отсюда.
— У вас имеется при себе оружие, наркотические средства? Предлагаю сдать добровольно, — чуть более тихо и значительно вежливо продолжал Серый, обращаясь к завязавшему с ним диалог оппоненту. — Есть?
— Нет. — парировал Лерой.
Набравшийся храбрости, но не ума, тем более за такой короткий промежуток времени, Вася завязал диалог с Резаком:
— Фамилия, имя, отчество. Год рождения? Ранее судим?
Резак молча, невозмутимо, посмотрел на своего визави.
— С законом проблемы были?! — повысив голос, спросил милитон.
— С твоим, да. — блеснув иронией, ответил авторитет.
— Что значит с моим? Судим?! По каким статьям?!
— По разным.
— Когда?
— Всегда.
— Общий срок отсидки?
— Побольше твоего ментовского стажа.
Осознав бесперспективность дальнейшего диалога, отсутствие вариантов получить хоть какой-то уважительный ответ в свой адрес, Санёк обратился ко всем, присутствующим в зале за столами:
— Сейчас все дружненько, организованно встаёте и подходите к стене.
Резак, не поворачивая головы, одними глазами, осматривал помещение кафе.
— Предъявляете документы, затем проходите в ожидающий вас автомобиль, и мы едем кататься.
— Чё расселись?! Выполнять! — надрывая глотку и делая себе нерв, завопил Серый.
Послышался шум отодвигаемых стульев. Крепкие, суровые мужчины,  не привыкшие пасовать перед самой судьбой, не то, что перед направленными на них стволами какими-то загримированными под ниндзя «клоунами», не выполняли приказ, но показывали свою решимость. Все встали и направились к выходу, почтительно склоняя голову перед фотографией Креста, проходя мимо неё.
Нельзя сказать, что это была брезгливость или праздное неуважение к представителям власти. Отнюдь. Просто менты своим визитом нарушили неписаное правило, непреложный закон: не трогать во время похорон  и дать проститься по-людски. Впрочем, если бы они имели представление о неписаных законах, они бы никогда не примерили погоны. А тогда, авторитеты, один за другим, выходили в холл кафе, где им предстоял унизительный, но не для них обыск, шмон по карманам.
— Стоять! Лицом к стене! — послышался надменный мужской голос.
Лерой встал лицом к стене. Вася тщательно обыскивал его, но ничего не нашёл. Толкнув авторитета в спину, с вылетающими, словно от бешенства слюнями изо рта, гаркнул на него:
— Пошёл!
Лерой двинулся к выходу, и на его место встал Резак. Проходя эту процедуру неоднократно, зная её от и до, с красивой насмешкой и какой-то жалостью этот брутального вида мужчина смотрел на вставшего сбоку от него Серого.
— Лицом упёрся в стену! — захайлил полицейский.
Резак повернулся к стене.
— Что в карманах?
Авторитет вынул из карманов всё, что имел при себе: телефон, бумажник и положил этот нехитрый скарб на подоконник.
— Что это? — осматривая бумажник, вскрыв его и роясь в отделениях, увидев немного наличности, жадно спросил Серый.
Вася, тем временем, почти победоносно над своим врагом, шаловливыми ручонками рыскал по телу стоящего без движения Резака в поисках оружия или чего-то иного противозаконного, но ничего больше не нашёл.
— Забирай всё и топай. — послышалось от Васи.
Резак забрал свои вещи и спокойно направился к выходу из кафе.
— Следующий! — раздалось истошной командой.
Свято место пусто не бывает. Ушедшего Резака заменил собой вставший у стены бригадир местной ОПГ. Потные ручонки легавого мусора знали своё дело, вновь шерстя по карманам людей.

Накрывшую опустившимся вечером парковку кафе, освещали проблесковые маячки мигалок автомобилей полиции. Авторитеты, проходя по «живому» коридору вооружённых ментов, грузились по одному в ожидающий их автобус.
Из кафе показались Лерой и следующий за ним шаг в шаг Резак, у которого мелодичным рингтоном забренчал телефон.
— Да. — ответил авторитет.
— Ну-ка убрал мобилу! — оборвал разговор Санёк.
Резак спокойно, медленно, отключил телефон и спрятал его в своём кармане. Лерой с брезгливостью оглядывал оцепивших территорию людей в чёрном, залезая в автобус.
— Все?! — выкрикнул вопрос в никуда Санёк.
— Шире шаг! — скомандовал Вася последнему из задержанных, переступающему порог кафе, бригадиру ОПГ.
— Все! — захлопывая за собой с ноги входную дверь кафе, ответил Серый.

По ночной трассе, переглядываясь между собой одними глазами без поворотов головы, искоса всматриваясь сквозь стёкла везущего их куда-то автобуса, криминальные авторитеты сидели по двое на жёстких, продавленных сиденьях, под прицелом взведённых курков, готового в любой момент выстрелить в них оружия людей в чёрном.
Бригадир ОПГ «в открытую» смотрел в окно. За решётчатым стеклом проносились убегающие трасса, поля, мелькали посадки деревьев. Резак и Лерой переглянулись в недоумении, куда их везут.
У двери, открывающейся гармошкой, стоял Серый, вглядываясь в запотевшее стекло и пытаясь что-то разглядеть в непроглядной мгле. Подметив, как автобус сворачивает с трассы в карман и останавливается, он скомандовал задержанным:
— Кажись, приехали. Прибыли. На выход!

Съезд с ночной трассы даже тускло не был освещён фонарным светом. Всё, что хоть немного разбавляло ночной мрак, были сияющие в небе звёзды, редко пробивающиеся сквозь невидимые глазу облака.
Из остановившегося автобуса полиции медленно выгружались криминальные авторитеты, отходили в сторону и останавливались. Вышедшего и поднявшего голову Резака тут же ослепил яркий свет множества автомобильных фар напротив. К щурящемуся бригадиру ОПГ пристроился сбоку Лерой, прикрывая рукой глаза от слепящего света.
Двери автобуса захлопнулись и, оставляя своих ночных пассажиров одних, вместительный транспорт заторопился на трассу и прочь.
— Не к добру это. — констатировал бригадир ОПГ.
Из темноты послышался знакомый до боли голос главного, самого мерзкого и неуважаемого всеми врага – Кроноса:
— Как отметили смерть своего друга?!
— Смерть друзей не отмечают, но скорбят. — всматриваясь в свет фар, ответил бригадир ОПГ.
Фары разом погасли. Из темноты появился Кронос, окружённый множеством своих вооружённых боевиков.
— Кронос.
— Сука.
Поочерёдно произнесли Лерой и Резак.
— И я рад нашей встрече, — вставая на шаг впереди своих людей, уверенно произнёс лидер беспредельщиков. — Время позднее, а нам ещё в город возвращаться. Поэтому сразу к делу.
Отмашка вскинутой вверх руки стала командой вскинувшим автоматы на взвод подчинённым. Пламя, вырывающееся из стволов оружия вместе с оглушительным грохотом, осветило мерзкие ухмылки бойцов Кроноса, расстреливающих порядочных людей.
Ребята, словно скошенные стебли травы стальным лезвием косы смерти, валились на пыльный асфальт. Оседал меж тел кровавый бригадир ОПГ, падал мёртвым Лерой. Резак гордо, непобеждённо поднял голову, но и он повалился изрешечённый пулями… последним. Стрельба затихла, прекратилась.
— Вот и ладненько. Вот и славно. Четверо останутся, приготовят всё. Остальные по машинам. — скомандовал Кронос, сел в свой автомобиль и уехал.

XX

В застенках свободы, в изоляции толи от общества, толи его от себя, за столом задумчиво чаферили Чепа и Махно. Змей и Бурят придавались азарту, играя в нарды. Открылась дверь в их камеру СИЗО. Со скатанным матрасом и пакетом с вещами в руках, вошёл сутулый, жилистый мужчина, среднего роста их новый сокамерник – Кирпич.
— Здравствуйте, арестантский люд. — хриплым голосом поприветствовал всех он.
— Здравствуй. Проходи. Кидай вещи на верхний ярус. Там жить будешь.
Разместил нового сокамерника смотрящий хаты. Кирпич прошёл, раскатал матрас по верхнему ярусу свободной койки, сел за стол, выложил из пакета нехитрое угощение.
— Что на воле? Мы тут в курсе последних событий, но… — поинтересовался у знакомого ему Кирпича Махно.
— Кабзда… Воров мочат.
— Кронос? — оторвавшись от затейливой игры, переспросил Бурят.
— Всё под ним. Менты на него батрачат. Беспредельщики… все под ним. Город в крови. — продолжал Кирпич, отхлёбывая налитый ему Махно чафир.
— Как в девяностых. — добавил Змей.
Кирпич сделал ещё глоток и продолжил:
— Хуже. Тогда была анархия. Сейчас всем управляет один.
— Тут тоже не сладко. Лорда Кум прессует. В некоторых хатах заправляют отморозки. Ничего не боятся. — остервенело вставил Чепа.
— Самого Креста похоронили.
Услышав от Кирпича имя того, кого невозможно было не уважать, арестанты склонили головы.
— Царствия небесного вору. — обрушил несколько секунд памятного молчания Бурят.
— Кронос короны раздаёт направо и налево. — начал свой дальнейший рассказ только что покинувший свободу Кирпич.
— Пускает голубую кровь, а коронует шваль?
Гнев Махно был объясним и понятен. Дело было не только в массовой расправе над элитой преступного мира. Кронос осмелился бросить вызов самому понятию - воровское. Не в его затуманенном взоре рядового обывателя понятии, взял чужое – вор, плохой. В его истинном значении – помощь нуждающимся, попираемым властью людям.
— Организовал Совет. Сотрудничает с якудза. У него целая армия. На поминках положили кучу воров.
— По негласным законам даже менты не трогают в день похорон. — вступил в диалог Змей.
— Менты не тронули. Это работа Кроноса.
Бурят, Чепа, Змей и Махно задумались над услышанным.

За стеной камеры Чепы ютились антиподы правильных пацанов. Маленьким, душным помещением, переполненным полуобнажёнными и легко одетыми сидельцами, рассредоточившимися по нарам и углам, заведовал Жетон. У этого недосущества, не признающего человеческого восприятия жизни, казалось, была только одна цель его поганого существования – давить, уничтожать, топтать и резать всех вокруг. Такие как он -  зло на воле среди простых людей, не принимаемы в тюрьме в круг уважаемых, но крайне полезны для начальства в погонах, в тех же стенах.
Пританцовывая блатной походкой, радуясь полученным с воли новостям о смертях «законников», эта костлявая, сгорбленная мразь со вставленными стальными зубами деловито прохаживалась вдоль забитой под завязку тесной камеры.
— Скоро стариков совсем не останется! — нарушая покой своих недалёких умом сокамерников, радовался он.
— Придёт наше время!
Вторил ему Матёрый, такой же, как и он ментовская простынка, приговорённая ворами в любой из колоний страны. Правда, внушительный размер его накаченного тела мог и не оставить шансов вызвавшемуся на приведение приговора в исполнение судье. Поэтому необходим был нож, но этого добра у людей  в застенках хватает. Вот и тёрлись две эти шкуры в одной хате, понимая, что пересёкшись с людьми, встретят свою смерть.
Жетон отвесил подзатыльник сидящему на нарах молодому, трусливому парню, сделанному шестёркой камеры Бусе.
— Чафира хочу!
Закричал пахан хаты с отбросами людского в ней, и Буся, подорвавшись с места, стал суетливо готовить дурманящий напиток.
— Наша власть.
Хищно произнёс Жетон Матерому, и они переглянулись, громко рассмеявшись.

XXI

В просторном, роскошном, дорого обставленном помещении кабинета Генерала ГУВД здания ГУ МВД, хозяин кабинета, подтянутый, седовласый мужчина среднего роста, проводил служебное совещание, посвящённое последним событиям в городе. Многие из нас хотя бы раз озадачивались вопросом, видя красоту и роскошь чиновничьих рабочих мест. Так ли она помогает в ежедневных трудовых буднях? Видимо, да. По крайней мере, не мешает, растаскивать бюджет и набивать карманы ворованными у людей деньгами. А уж на что их потратить дело десятое. Обставить кабинет тоже необходимо и непременно самой дорогой мебелью за несколько миллионов, а уж ступать на паркет дешевле пары сотен тысяч за погонный метр слугам нищего народа вообще не пристало.
— Наша задача представить перед общественностью всё таким образом, что это борьба правоохранительных органов с преступностью. — довольно начала высокая шишка.
Собравшееся за большим столом руководство МВД внимательно слушало своего кичащегося собственной значимостью и важностью генерала.
— А не криминальные разборки. И для большей эффективности необходимо обезвреживать лидеров, так называемых воров «в законе».
«Подальше от начальства, поближе к кухне» - так звучит народная мудрость. Быть рядом с руководством, когда то в благостном настрое хорошо. Но быть настолько рядом, не имея отношения к такому самочувствию, может статься самоубийством. Это понимал сидящий по правую руку от продолжавшего командный тембр голоса Генерала ГУВД один из его подчинённых в чине полковника, нервно теребивший уголок рабочей папки.
— Это невозможно сделать за несколько дней. Я понимаю. Но растягивать не стоит. Не позволю! 
Закончил мысль и устрашающе ударил кулаком о стол генерал. Он тут же перевёл довольный взгляд на своего сегодняшнего любимца расслабленно улыбающегося Начальника РОВД, время от времени прищуривавшего левый глаз мужчину средних лет. Это сотрудники возглавляемого именно им отделения приложили руку к расправе над участниками воровского схода. И да, он знал об этом с самого начала. Всё случилось по предварительному сговору с Кроносом, пред которым он стелился, как и многие. Честь за деньги. Продано!
— Чтобы говорить о полной победе над преступностью, необходима многоступенчатость операции. Ликвидация. Да, да! Вы не ослышались… ликвидация! Лишение свободы, а если понадобится и физическое устранение криминальных авторитетов.
Среди мужского коллектива выгодно выделялась одна дама в звании подполковника. Китель ей, впрочем, был к лицу, в отличие от остальных. Но тема экстренного совещания мало её волновала. Голова была занята семейными передрягами, изменой мужа. Поэтому она почти не слушала начинающиеся дифирамбы своего руководства в адрес сидящего рядом коллеги, а только крутила обручальное кольцо на пальце.
— Но так же и их банд-группировок, наводящих страх на мирных жителей. Кардинальное решение этой проблемы показал накануне вечером наш коллега. — продолжал высокий чин.
Собравшиеся перевели завистливые взгляды на гордого, довольного собой Начальника РОВД.
— Мы все поздравляем его с блестяще проведённой операцией. И с первичным воинским званием высшего офицерского состава.
Генерал ГУВД поднялся с кресла, взял со стола погоны генерал-майора. Начальник РОВД встал, одёрнул китель, парадным шагом подошёл к генералу и принял из его рук вручённые знаки отличия, пожав руку. Все приветственно апплодировали новоиспечённому генералу-Начальнику РОВД.

По окончании совещания, выйдя из дверей приёмной, завидующие по белому и чёрному своему коллеге, его участники разбредались по рабочим местам. Взяв по-дружески под руку Начальника РОВД, генерал отвёл его к подоконнику, чтобы продолжить беседу с газу на глаз.
— Что дальше планируешь делать? — поинтересовалось руководство.
— Проводить обыски, задержания, возбуждать дела.
— Деньги, которые здесь крутятся, огромны.
— Я понимаю.
— Здравствуйте. Честь имею. — прервал конфиденциальную беседу поднимающийся по ступеням майор. Отдав честь и получив кивки головами, мужчина поднимался по лестнице выше, не мешая продолжению тихого диалога теперь уже двух генералов.
— Тряси свидетелей. Многие из них виновны, переводи их в ранг обвиняемых. — шепча, словно боясь огласки, продолжил Генерал ГУВД.
— Но лучше без свидетелей.
— Именно… Ты уверен, что проблем не будет?
— Абсолютно.
— Все действия согласовывать только со мной. Все отчёты лично мне.
— Есть.
— Сам понимаешь, чем пахнет, если выгорит?
— Сулит огромную выгоду.
— Точно. И празднование не зажимай! — разряжая секретность беседы, хлопнул по плечу подчинённого старший по званию.
— Сегодня вечером, в ресторане!
— Всё… договорились,… буду!
Простившись крепким рукопожатием, мужчины разошлись каждый по своим делам.

Вернувшись в свой рабочий кабинет отдела полиции, Начальник РОВД не успел было вальяжно раскинуться в кожаном кресле, как услышал стук в дверь. Тук-тук!
— Да! Войдите!
Благосклонно дозволил он и тут же заметил не дождавшегося ответа, входящего Начальника следственного отдела – своего сына.
— Вызывал? — последовало обращение к отцу.
— Да. Проходи.
Прошедший сын поприветствовал родителя за руку и сел напротив.
— Как там твой сотрудник, которого ранили при задержании Лорда?
Семья семьёй, дела с Кроносом само собой, но необходима хоть какая-то субординация. А то, что не всё чисто перед законом, так это пустяки, никто их не слушал. Город плавно переходил под полный контроль Кроноса.
— Всё нормально. Этот спектакль для телевизионщиков. Ну, чтобы нагнести атмосферу, добавить красок. Немного сгустить.
— Ясно. Пусть думают, что мы совершили свой очередной ратный подвиг.
— Думают…и освещают. — ухмыляясь, ответил сынок.
— Ты не очень-то радуйся. Дело только началось…Поскромнее.
— Само собой.
— Сегодня приходи вечером. Будем праздновать. Мне звание дали… И тебя без пагон не оставлю.
— Звездопад на нашу семью! Спасибо, пап.

XXII

Завладеть городом, взять самые его лакомые куски, приносящие сверхприбыли под свой контроль, это одно. Но контролировать работу ненасытного организма, желающего всё больше и больше материальных благ, другое и не менее, а то и более сложное.
Для этого Кронос обзавёлся Советом – самыми близкими и верными ему людьми, входящими в его состав. Этот коллегиальный орган, каждый участник которого контролировал вверенное ему курируемое направление, подчинялся напрямую своему лидеру и больше никому. Так Кроносу удалось опутать сетями всю вотчину, а опутывать было что, один только порт с его безграничным возможностями открывал прямые направления во все уголки света. И это не «окно в Европу», но «тихая калитка в мир» сулила огромные прибыли. А уж на чём? Нелегальные поставки оружия, наркотиков, живого товара – женщин в сексуальное рабство, детей на органы и прочего, Кроноса не волновало, он занимался всем этим.
В люксе Гранд отеля, где и проходили встречи и заседания созданного Совета, первый беспредельщик павшего к его ногам города торжествовал после расправы над ворами. Накрытые столы ломились от еды и выпивки. Играющая музыка со световыми эффектами дополняла праздничную вечернюю атмосферу. Ликующие члены Совета наслаждались обществом вызванных элитных девушек лёгкого поведения,  эротично двигающихся в такт ритмичной музыке.
Приглашённые Слон, Череп и Пика подходили к Кроносу.
— Чего хотели? — начал хозяин вечеринки.
— Кронос, ты обещал. — заискивающе промолвил Слон.
— Я своё слово держу. — ответил беспредельщик и, порывшись в кармане, достал из него воровские перстни Буяна, Колымы и Туза. Отдав их Слону, четвёртый перстень –Креста не забыл оставить себе.
— Благодарим тебя, Кронос. — вежливым поклоном отметился Череп.
— Отблагодарите своей верностью.
Кронос поднял бокал, произнося тост. Все присутствующие, покорно и раболепствуя, прильнули к нему вниманием.
— Сегодня мы сделали последний и самый решительный шаг к безграничной власти в городе!
Довольный Череп игриво обнимал подошедшую слишком близко к нему блондинку в коротком платье с блёстками, пьющую шампанское из бокала.
— А-ха-ха! — кокетливо рассмеялась она.
Кайфун, Марсель и Ичиро стояли рядом, полукругом, слушая продолжающего пример ораторского мастерства Кроноса:
— Устранили старых, чтобы расчистить дорогу молодым. Тем, кто придёт на смену нам! Кто продолжит наше дело!
Довольные своим статусом, опьяняющей победой и близостью к Кроносу, четвёртый из членов Совета - толстый мужчина с золотыми перстнями и браслетами на руках, сидел на диване нога на ногу, потягивая коньяк. Его друг под номером два из состава той же организации, вальяжно раскинулся рядом, в мягком кресле.
Стоит сказать, что именами своих высоких подхалимов Кронос не был озадачен. Он их считал, что называется, по головам, присвоив каждому соответствующий номер. Всё, что его заботило, это беспрекословность выполнения его приказов и полезность для него как такового. А если кого-то из них не станет, невелика потеря, его место тут же займёт следующий. Вот такая ротация кадров. Оставался только один вопрос: Где Кронос берёт таких мразей? Но он был риторическим. Таких паскуд хватало всегда.
— Тем, кто впоследствии расширит нашу власть и на другие территории. — продолжал свой праздничный тост лидер мероприятия.
Однорукий член Совета пять звонко чокался бокалом со своим коллегой – первым из членом Совета.
— Но пока наше время. Выпьем за смерти всех, кто встанет на нашем пути! И за нашу долгую жизнь!
Оставшиеся четверо участников Совета выглядели вполне себе естественно, почти ничем не отличаясь от нормальных людей. Нормальных, потому что за обычной внешностью скрывалась личина тех, кого даже с натяжкой нельзя было назвать людьми. Сейчас они отрывались по полной. Девки, выпивка, наркота. Беспредел как безжизненная мгла накрывал собой гаснущий жизнью город. Сдерживать шакалов было некому, тела воров прибрала земля, души позвали на небо.
Закончив слова для всех, Кронос обратился к стоящим рядом племянникам: Марселю и Кайфуну:
— Вы - продолжение меня. Всегда будьте максимально жестки со своими врагами. Делайте то, что выгодно вам. И только вам.
Кайфун и Марсель понимающе кивали наставлению своего дяди.
—  Ичиро, мы с твоим отцом скоро начнём ещё более широкое и тесное сотрудничество. А ты - его преемник. — обратился к сыну главаря якудза Кронос.
Уже почти до нога раздетые девушки лёгкого поведения танцевали на столах и барной стойке, развлекались в объятиях одурманенных их красотой и спиртным членов Совета.
— Так что, как я уже сказал, вы - наше будущее. Держитесь друг друга и уничтожайте всех, кто против вас. — подытожил Кронос молодой троице друзей.

Кайфун, Марсель и Ичиро одновременно, залпом, выпили шампанское, разбив бокалы о пол.
Кронос полными хитрости и жестокости глазами надменно смотрел на веселящуюся, беснующуюся толпу из продажных девок и лапающих их поддатых мужиков. Бал зарождающегося королевства был в самом разгаре.

За накрытым столом вечернего кафе, трое продажных мусорков: Серый, Санёк и Вася праздновали удачно проведённую операцию. Чокались рюмками, выпивали недорогую, паточную водяру.
К Саньку на колени присела ярко накрашенная блондинка средних лет, явно готовая на многое ради рюмки и веселья за столом.
— Здравствуйте, мальчики. — кокетливо начала она.
Не заставила себя долго ждать и присоединившаяся к ней подруга - сексуальная брюнетка несколько моложе годами, но такая же помятая руками клиентов и лицом.  Подойдя к Серому сзади, она обняла его, возбуждая, провела рукой по груди, забираясь под рубашку и услышала в свой адрес поддатый голос выбранного ею кавалера:
— Привет, красавица.
— О-о-о-о! Самое время, для девочек! — наполняя опустевшие рюмки и присаживая возле себя их уже нетрезвую грудастую подругу, радовался Вася.

Празднуя прилетевшие и осевшие на погонах генеральские звёзды, не пожалев для этого денег на ресторан, в котором собрались приглашённые сотрудники МВД «обмыть» погоны Начальника РОВД, играла приятная музыка. Откровенные танцы раскованных горячительными напитками дам свидетельствовали об уже давно начатом мероприятии. К сидящему во главе стола своему отцу, с букетом в руках, подходил Начальник следственного отдела.
— С очередным званием тебя, пап.
— Спасибо, сынок. Но это только начало…Только начало.
По-отечески и сыновьи они обнялись, садясь рядом за роскошно накрытый стол. Пиршество на костях воров продолжалось столь открыто, как даже вороны не обгладывают плоть.

Жетон, борзой походкой типичной гопоты, пританцовывал вдоль заполненных сидельцами нар, вместе со своими сокамерниками веселился, ликуя из-за полученных с воли новостей, празднуя победу беспредельщика Кроноса над честными ворами.
— Хана ворам! Наша сила, наша власть! — кричал он.

Не ищите справедливости от жизни, мразь чаще всего поднимается над людьми. Но она и не помышляет, что рано или поздно её скинут с пьедестала и сломают ногой хребет.
А тогда, слыша ликующие вопли из-за стены соседней камеры, в гробовой тишине, Чепа, Махно, Кирпич, Змей и Бурят молча сидели за столом, опустив головы. Минута молчания данью смерти ворам превратилась в безмолвные часы. Единственный кто ещё способен нанести удар и вернуть всё обратно, был сидящий на полу ШИЗО, облокотившийся спиной к стене, последний, старый, окровавленный «законник» - Лорд.

XXIII

Весёлые Ичиро, Кайфун и Марсель катались по вечернему городу, празднуя покорение первой ступени крутой лестницы желаемого для них криминального веса в обществе. Сидевшему за рулём Ичиро передал свежепочатую бутылку виски Марсель.
— Хлебни, братишка! — окликнул он друга, передавая пузырь с заднего сиденья.
Разрывая мембрану динамиков стереосистемы, автомобиль молотил доносящейся из него громкой музыкой, привлекая к себе внимание редких прохожих на улице.
— Хорошо бы отпраздновать это дело! Завершить день на мажорной ноте. — делая глоток из бутылки, предложил уже поддатый азиат.
— К девчонкам поедем?! — спросил Марсель.
— Хорошо бы.
Страстью Кайфуна, помимо наркотиков, за что он и получил соответствующее прозвище, были красивые девушки. И тонизирующие приправы для своего организма, и красивый пол он одинаково приветствовал. Однако чаще отдавал предпочтение первому, не умея совмещать оба удовольствия, большую страсть испытывал к наркоте.
Ичиро и Марсель так же были гурманами обоих направлений, но девушек любили больше.
— Поехали ко мне? У меня девок полно, на любой вкус! Сами знаете!
Предложил Ичиро Кайфуну и получил мгновенный ответ:
— Нет, твои надоели. Хочется чего-то новенького.
— Не проблема. Сейчас любую возьмём! Выбирай, какая нравится?!

В небольшом продуктовом магазине было немноголюдно. Рабочий день близился к концу, а лицензией на круглосуточное обслуживание клиентов хозяин лавки не удосужился обзавестись. Вдоль заставленных продуктами полок, чем-то схожими своим изобилием с восточным базаром, медленно шла Света, делала покупки, складывая их в тележку. Расплатившись на кассе, она сложила продукты в два пакета и вышла на улицу.

Проезжая мимо торговой точки, Марсель отхлебнул из бутылки и заметил вышедшую из магазина красавицу Свету. Оторвавшись от горлышка, немного облив себя содержимым, сразу заорал, показывая в сторону идущей домой жены Стаса:
— Вон, смотрите какая хорошенькая!
Кайфун и Ичиро тут же обратили  внимание на единственную девушку на улице-Свету.
— Хорошенькая не то слово…
— Вот её и будем брать.
Поочерёдно произнесли притормаживающий автомобиль Ичиро и сидящий рядом Кайфун.
— Притормози, не торопись. Сейчас свернёт в переулок, там мы её и сцапаем. — хлопая по плечу Ичиро, предложил Марсель.
Ичиро медленно вёл автомобиль, вместе со своими друзьями пристально и вожделенно следя за свернувшей в переулок понравившейся им девушкой. Они и понятия не имели, что такое женская честь и такая же чистая ласка. Эти трое привыкли получать всё по щелчку пальцев за деньги или под угрозой. Снасильничать для них было делом обычным. Ни одна истинная леди не способна была добровольно отдаться в руки таким моральным уродам. Их уделом были шлюхи. Но сейчас они положили глаз на истинно чистую девушку, мать двоих детей и верную своему мужу Свету.
— Пора. — хищно произнёс Кайфун.

В полутёмном вечернем переулке не было ни единой души. Только спешащая с пакетами в руках Света возвращалась домой. Внезапно её осветил свет фар свернувшего автомобиля Ичиро. Оглянувшись, девушка отошла в сторону, давая проехать автомобилю,  и спокойно продолжила свой маршрут.

Тихо притормозив позади, дорогой транспорт встал как вкопанный. Шатаясь и всматриваясь вперёд сквозь пелену одурманенных алкоголем глаз, Марсель, Ичиро и Кайфун выползли из осенявшего округу, продолжавшего молотить оглушительными аккордами ритмичной мелодии салона авто.
— Красавица, постой! Мы хотим, с тобой познакомится! — окрикнул Свету Ичиро.
Девушка услышала заплетающуюся речь позади себя и поняла, кому она адресована, но решила не оборачиваться и, не останавливаясь, пошла дальше.
— Погоди, тебе говорят! Давай мы тебя подвезём?! — назойливо крикнул Кайфун.
Навязчивость парней стала очевидной Свете. Чтобы как-то смягчить их порыв, она ответила:
— Я спешу. У меня дела.
— На сегодня твои дела… это мы! Будешь спешить нас радовать! — хамски заявил Марсель.
Ичиро стремительно подбежал к Свете, начал приставать, хватать её за талию, обнимать.
— Нет, нет! Оставьте меня! Отпустите! — закричала хрупкая девушка, пытаясь хоть как-то освободиться от поганых объятий мерзкого азиата.
Тут подоспели и двое других друзей. Ичиро сзади обхватил Свету рукой за горло.
— Что вам надо? Деньги? Возьмите! — пытаясь отвлечь внимание парней, закричала Светлана.
Марсель достал из кармана нож, приставил сверкающее острое лезвием к лицу жертвы.
— Деньги нам не нужны. Нам нужно кое-что другое. — непристойно пристраиваясь к девушке, пакостно заявил Кайфун.
Света бросила пакеты на землю, продукты вывалились. Она начала отчаянно сопротивляется, пытаться вырваться и кричать, привлекая внимание:
— Отпустите меня! Отпустите!
— Не ори, а то порежу. И ты уже не будешь такой красивой. — продолжал угрожать ножом Марсель.
Свете неожиданным ударом ноги удалосьударить Марселя в пах.
— Тварь… — протяжно завопил он, сгибаясь от боли и осаживаясь на колени.
Девушка резко развернулась, занесла руку и одним ударом расцарапала ухоженными ногтями лицо Ичиро, оттолкнула опешившего Кайфуна и побежала прочь.
Ичиро трясущимися пальцами трогал своё смазливое лицо, видя на них кровь, просто зверея, орал во всё горло:
— А-а-а!!!
Взбешённые Кайфун и Ичиро догнали убегающую Свету. Азиат схватил её за плечо, развернул к себе и ударил кулаком в лицо. Девушка упала. Обезумевшие Кайфун и японец избивали её, лежащую на земле, ногами. Подбежавший Марсель присоединился к садисткой расправе.

«Карета», в которой вряд ли кому захочется оказаться по своей собственной воле, сопровождаемая оглушительным звуковым сигналом сирены, рассекала улицы вечернего города, мчась в госпиталь.
Шустрая, опытная женщина, отработавшая врачом скорой без малого двадцать три года, и помогавшая ей, только что закончившая училище молоденькая девушка фельдшер, проводили реанимационные действия лежащей на каталке, истекающей кровью Свете.
— В больницу уже сообщили? — готовя укол, спросила Врач скорой.
— Да, сообщили. Нас будет ждать дежурная бригада врачей. — поторопился ответить Фельдшер.
— Боюсь, не дотянет она. Слишком серьёзные травмы. Много крови потеряла.
Избитая, с синяками и ссадинами, в разорванной одежде, без сознания, Света лежала на твёрдой каталке, борясь за жизнь последними силами, оставшимися после нападения на неё тремя выродками в переулке.

По вечернему городу, со свойственными ему людской суетой на тротуарах и пробками на дорогах, освещаемая синим мерцанием проблескового маячка, беспрепятственно, перестраиваясь из ряда в ряд, виляя между автомобилями, мчалась машина скорой помощи.
Буквально влетев на территорию больницы через поднятый заградительный шлагбаум, юзом колёс остановилась у дверей реанимационного отделения, где уже ждала дежурная бригада врачей.

По бесконечно длинному больничному коридору с мелькающими плафонами светильников потолка, группа медицинских работников торопилась доставить в подготовленную операционную  умирающую не смотря на все усилия медиков Свету.
Стройная брюнетка в белом медицинском халате чуть выше колена, работавшая медсестрой, бежала рядом, держа в руке капельницу, когда заметила слегка приоткрывшиеся голубые глаза истекающей кровью девушки.
— Она приходит в себя.
Доложила Медсестра проводящему первичный осмотр на ходу Врачу. Несмотря на свой почтенный возраст, этот мужчина был одним из лучших хирургов города. Он уже собирался уходить домой, когда поступило сообщение о нападении на девушку и о том, что её экстренно доставляют именно в его лечебное заведение. Он, конечно, мог не обратить на это внимание, тем более что в больнице всегда был дежурный хирург, не раз, ассистировавший этому маэстро скальпеля в операционной. Но что-то его тогда остановило. Долг, жалость, клятва Гиппократа? Он и сам не мог понять. Просто душу разрывало в клочья из прикрытой измятым медицинским халатом груди.
— Говори с ней. — профессионально приказал Врач.
— Как ваше имя?! Как вас зовут?! Сколько вам лет?! — пыталась докричаться до пациентки на каталке Медсестра.
Света плавно приоткрыла туманный взор глаз, плавно опустила веки.
Поняв всю серьёзность ситуации, пытаясь выяснить последние значимые моменты перед ожидающей девушку операцией, Врач интересовался у толкающего каталку Врача скорой:
— Как это случилось?
— Нападение. Прибыли на место по вызову.
— Сколько времени прошло?
— Минут сорок.
— Как вас зовут?! Вы меня слышите?! — всё настойчивей и настойчивей обращалась Медсестра к раненой девушке.
Света, тонкой щёлкой, приоткрыла глаза и окончательно сомкнула их.
— Она теряет сознание. — констатировала Медсестра.
— Быстро!!! — завопил на весь коридор Врач.

В ярко освещённом помещении, предназначенном для проведения хирургических операций, опытные руки Врача лихо орудовали хромированными инструментами. Слышен звук-лязг использованных скальпелей о металлический поднос, стоявший рядом с операционным столом. Медсестра, заботливыми движениями, промакивала тампоном пот со лба напряжённого борьбой за жизнь девушки Врача.
Это была далеко не первая операция этого специалиста. Ни для кого не секрет, что многие хирурги отказываются проводить оперативное вмешательство, если видят, как им кажется, бесперспективность этого занятия, если пациент, по их мнению, уже нежилец. Делают они это с одной целью: не испортить статистику своего профессионализма. Меньше трупов – лучше доктор. Но обвинить в этом этого почтенного старичка было кощунством. Он не заботился о своей репутации, вставал за операционный стол над каждым, кто ввязывался в неравную схватку со смертью. Вставал на сторону нуждающегося, и они побеждали вместе.
Многие коллеги не любили его за это. Поэтому он снискал себе славу среди благодарных людей и на другом поприще. Не жалея рук для больных, он частенько бил ими морду своим оборзевшим товарищам по работе, напоминая тем о святости данной когда-то клятвы.
— Тампон. — уверенно произнёс Врач.
Замешкавшаяся Медсестра, как заворожённая смотревшая на отважно борющегося со смертью Врача, тут же выполнила команду.
— Живее! Давление.
— Падает. — ответил стоящий рядом, помогавший в операции Анестезиолог.
— Пульс.
— Нитевидный.

В больничном коридоре собрались узнавшие о произошедшем несчастье ребята. Лапа, в накинутом на плечи халате, сидел на стуле. Рядом, у стены, стоял Лихо. Возле окна плакала Сестра Стаса. Несмотря на их кровную связь, она была прямой противоположностью суровости брата. Её хрупкая, скромная, ранимая натура могла пролить хрустальную слезинку при виде обычного цветка на поляне. А тогда её ревущую, утешала, прижав к себе, Катя.
В стороне ото всех стоял Гонза, разговаривал по телефону. Распахнувшаяся дверь, с грохотом ударилась о стену, и в коридор с лестницы вбегал испуганный Стас. Кавказец оторвался от телефонное разговора. Стас попытался ворваться в операционную, но его задержали подоспевшие Лапа и Лихо.
— Нельзя. — тихо произнёс взволнованному состоянием жены другу Гонза.
— Что случилось?
— Ей делают операцию.
Взгляды Стаса и Гонзы встретились на одно лишь мгновение.
— На неё напали. — грустно сказал кавказец.

Операция продолжалась. Врач боролся за жизнь Светы, делал всё, чтобы её спасти. Повисшую в воздухе напряжённую тишину нарушал звук сердечного ритма на кардиомониторе. Пип!
— Скальпель.
Медсестра подала Врачу скальпель.
— Тампон. Живее, живее.
Руки Медсестры чётко и быстро выполняли приказ солдата жизни в бою со смертью.
— Ещё тампон… Зажим.
Анестезиолог поправлял кислородную маску на лице Светы.
— Давление?  — суетным голосом поинтересовался Врач у Медсестры, словно понимая, что время уходит.
— Низкое.
— Глюкозу внутривенно. Много времени прошло.
— Давление падает. Признаки гипоксемии!
— Усилить подачу кислорода!

Напряжённо стоящие в коридоре ребята, томимые дурными мыслями, переживавшие о ходе операции, ожидали выхода Врача с новостями о состоянии Светы.
Сестра Стаса, не в силах сдержаться, продолжала плакать на плече Кати.
— Сколько уже длится операция? — спросил Стас Гонзу.
— Два часа.
— Почему мне не сообщили раньше?
— Сами только узнали. Медики по последнему номеру Катюхе позвонили.
— Как это произошло?
Гонза покачает головой, не зная ответа.
Медленно открылась дверь операционной. Устало стягивая с лица защитную маску, выходил Врач. Ребята резко повернули к нему головы, ожидая услышать добрые вести. Стас молниеносно подбежал к доктору.
— Мои соболезнования. — сочувственно констатировал мужчина.
Услышав эти слова, Лихо разочарованно опустил голову в пол.
— Большая кровопотеря.  Слишком серьёзная травма.
Стас, искрящимися от набегающих слёз глазами, до конца не осознавая, что произошло и, не желая это принимать, вопрошающе смотрел на Врача.
— Мы сделали, что смогли.
Стас закрывал рукой заливающееся слезами лицо.
— Ваша жена была на втором месяце. — окончательно раздавив парня горем, сообщил доктор.
Гонза крепко, обеими руками, обхватил заходящегося истерикой  друга. Лапа сидел на стуле, закрывая лицо обеими руками. Гигант плакал, как ребёнок.


ГЛАВА ВТОРАЯ

I

Ночной город переливался огнями реклам, иллюминацией, уличным освещением, подсветкой сверкающих витрин дорогих магазинов, по улицам бродили немногочисленные люди, по дорогам проносились торопящиеся автомобили.
Расстроенный смертью своей жены Стас в одиночестве переходил проезжую часть. Сегодня он лишился двоих: своей любимой жены и их не родившегося ребёнка, о котором ему так и не успела сообщить та, что делала это уже дважды.
Мимо дорогого, брендового бутика, устало от жизни, вымотано, проходил бородатый, грязный мужчина, в мятой, рваной одежде. Таких людей невозможно ни с кем спутать. Это был самый настоящий бомж. Многие из нас видя таких, стараются перейти на другую сторону улицы или просто отвернуться. А вы спрашивали себя почему? Задавались ли вы вопросом, что в этих людях такого отталкивающего? Разве только отсутствие материального благополучия и всего, что соратничает ему. Но так ли это важно, когда у каждого из нас есть душа. Отвернувшись от него, сделав пренебрежительную мину, мы не только показываем чёрствость своей души, но и плюём в его, растерзанную нелёгкими испытаниями жизни. Кто знает, что стало причиной такому повороту судьбы человека. Может, гибель ребёнка, может, так же как и у Стаса смерти жены? Не каждый как сталь, кто-то более мягок. Но они тоже люди, отвернуться от них нам нельзя.
Уставший бомж поставил свои нехитрые пожитки, умещающиеся в одной лишь небольшой рваной сумке и сел рядом на голую землю, прислоняясь спиной к стене бутика.
Медленно идущий угрюмый Стас, заметил грязно одетого мужчину. Порывшись в карманах, достал немного денег и сочувственно положил в его распухшую ладонь.
Бомж взял купюры и кивнул головой в знак благодарности. Стас уселся рядом с ним, поднимая ворот пиджака.
Так они и сидели рядом, молча, пока мимо них проносились дорогие автомобили, проходили равнодушные люди. Два сидящих на земле человека, с изорванными в клочья жизнью душами, печальными  глазами наблюдали за ночной жизнью города.

II

Просторный кабинет Прокурора области сильно походил на оранжерею, изобилующую комнатными растениями, красиво расставленными по подоконникам, компактно размещёнными на подставках вдоль стен, украшающими интерьер.
Хозяин помещения любил красоту, любил придаваться её созерцанию, но ухаживать за всем этим великолепием он не умел, да и не хотел. Поэтому делать это приходилось его молоденькой секретарше, которой он время от времени уделял пристальное внимание интимными ласками приватных встреч на съёмной для этого квартире.
Под висящим на стене вырезанным из дерева гербом Российской Федерации и растянутым флагом страны Прокурор области одетый в китель синего цвета со знаками отличия, сидел за рабочим столом, изучая документы.
Дверь, без стука и разрешения, приоткрылась, и сквозь образовавшуюся щель просунулась голова  весёлого Генерала ГУВД.
— Салют передовикам производства! День начался, а ты уже на передовой в борьбе с преступностью?! — начал он, проходя в кабинет.
— О-о-о-о! Какие гости к нам пришли?! Проходи, проходи! Наконец-то сподобился навестить своего друга.
Поздоровавшись за руку, гость и хозяин высокого кабинета разместились за столом напротив друг друга.
— А то всё по телефону да по телефону! Выпьешь?! — продолжал Прокурор области, полезая в сейф, где стоят дежурный графинчик с коньяком и тарелочка с нарезанным лимоном.
— Не сейчас. Я ненадолго.
— Ну-у-у, начинается! В кое-то веке встретились, и сразу убегаешь.
— Я по делу.
— Вот, нет бы, просто так зашёл. Посидели бы, выпили, расслабились. Только всё дела, да дела.
— У тебя здесь чисто? Говорить можно? — проводя глазами по помещению, намекая на возможных жучков от спецслужб, спросил Генерал ГУВД.
— Говори. Прокурора области слушать не станут.
— Как тебе последние события в городе? Радуют?
— Дела крутые, замес серьёзный. С одной стороны, разбор воров и авторитетов нам на руку. С другой, возникает вопрос.
— Не будут ли для нас геморроем те, кто придёт им на смену?
— Именно.
— Это вопрос риторический. Будешь вести себя правильно, проблем не возникнет.
— Говори.
— Так вот, перемены назревают глобальные. Точнее сказать, идут полным ходом.
— А ещё точнее, навалились как девятый вал. — подправил своего гостя областной «диктатор закона».
— И только от нас зависит, окажемся мы на гребне этой волны, или она поглотит нас.
— Ближе к делу. — заинтересовался прокурорский работник.
— Те, кто пришёл на смену старым ворам, здесь всерьёз и надолго. Поэтому желательно с ними сотрудничать как можно теснее.
— Я знаю, что всем заведует Кронос.
— Угу, Кронос… А ещё те, кто стоит за ним. Сам понимаешь. Так вот, последнюю шумиху надо сгладить. А лучше свести на ноль.
— Что от меня требуется?
— Работать правильно, в нужном направлении. А пока, для отведения глаз, сделать крайним одного человека.
— Не крутовато для одного - то?
— Нет. Тем более что это и сделал один. Но ответит другой.
— Этот, как его? Лорд, кажется?
— Лорд. Вали всё на него и закрывай поскорее.
— Когда нужно?
— Вчера.
— Хорошо, сделаю. Но кто конкретно стоит за этим Кроносом?
— Тебя это волновать не должно. Если сделаешь как надо, тебя отблагодарят, хорошо отблагодарят. Если накосячешь, тебе конец.
Прокурор области настораживается.
— Как видишь вариантов немного. Или пан, или пропал.
— Пан, пан. Но хотелось бы знать для кого?
— Не жди ответа… Это не тот вопрос. — подытожил беседу Генерал ГУВД.

III

В помещении ресторана, выполненном в тёплом и уютном домашнем дизайне, располагающим к душевным посиделкам за столиком у маленького искусственного фонтанчика, спокойно обедал Граф. Грациозно орудуя столовыми приборами, он отрезал сочный кусок мяса, кладя его себе в рот, когда в проёме входной двери показались вошедшими Кронос и Монпансье. Это не была случайная встреча. Граф знал, где предпочитал обедать Кронос  и сознательно выбрал излюбленное им место. Старому вору был неведом страх, он сам сеял его вокруг себя, сажая зерно в каждом, кто замарался честью, переступил людское кто.
Кронос не смог не заметить в пустом дневном заведении единственного посетителя. Признав в нём Графа, его уверенный хищный взор орла секундой обернулся в тревожный взгляд дятла, которому вот-вот пустят пух.
— А этот что здесь делает? — тихо спросил сам себя Кронос.
— Кто это? — поинтересовался у босса Монпансье, пока они медленно проходили вдоль зала в приготовленную для них VIP комнату.
— Граф. Не дай бог с ним столкнуться.
Голос Кроноса немного дрогнул. Это и понятно. Пойти против воров, нужна огромная храбрость и такое же безумство. Хотя бы косо взглянуть на Графа, и ты упокоишься не отпетым, но после долгих, изнурительных пытками дней и ночей. И Кронос прекрасно это знал.
— Почему? — никак не мог угомониться Монпансье.
Расслабленный Граф спокойно и интеллигентно работал ножом и вилкой, пристально наблюдая за прошедшими мимо Кроносом и его помощником.
— Потому, что его появление – предзнаменование смерти. — бросив косой взгляд на «законника», парировал Кронос.
— Ну, вот он, появился…
— Если бы по нашу душу, мы были бы уже мертвы. Значит не по нашу. Но то, что он здесь… заставляет задуматься.
Кронос посмотрел в спину продолжающему обедать под стать аристократу Графу и скрылся вместе с Монпансье за дверью VIP комнаты.

IV

После бурно проведённой ночи в кабинете казино Ичиро спали, отнюдь не в одиночестве, Кайфун, Марсель и сам хозяин игорного заведения.
На большом угловом диване с одной стороны, в объятьях Марселя лежала роскошная, стройная, обнажённая брюнетка, еле прикрытая одеялом. С другой стороны, закинув руку на Ичиро, лежала сексапильная, обнажённая блондинка с вьющимися волосами. На маленьком диване мило спала Официантка-шатенка, положив голову на грудь Кайфуна.
Ичиро открыл глаза. После выпитого накануне спиртного перед ним плавно проплывали очертания интерьера его кабинета, башка раскалывалась изрядным бодуном. Откинув одеяло и нерешительно нащупав ногами пол, он посмотрел на отвернувшуюся от него девушку, локоны волос которой соскользнули по шелковистой коже её плеч.
Приложив изрядное усилие, Ичиро встал на ноги, держась за голову, шатаясь, подошёл к зеркалу, заглянув в которое, увидел царапины на своём лице, оставленные накануне Светой. Злобно провёл рукой по щеке, и заорал во всё горло:
— А-а-а-а!!!
Резким ударом натренированного кулака, гневный азиат разбил зеркало в мелкие осколки, чтобы не видеть отображения полученного уродства.

V

Расстроенный смертью Светы, жены одного из своих лучших друзей, по тенистому скверу медленно прогуливался грустный Лихо. Эта утрата не проникла скорбью боли в его сердце, она взорвала его, резала острым ножом, смешивая прозрачные слёзы с багровым румянцем крови. Задумавшись над произошедшим, он не заметил приближающуюся к нему навстречу, узнавшую его Аню.
Поравнявшись с загадочным кавалером, подарившим ей накануне цветы, она произнесла:
— Здравствуйте! Это вы? Вы подарили мне цветы… тогда?
— Я. — ответил молодой человек, останавливаясь напротив улыбающейся ему девушки.
— Они были очень красивы. А почему вы это сделали?
— Чтобы вы улыбнулись. Вы мне понравились…очень.
— Спасибо. Мне было приятно. Меня Аня зовут.
Аня протянула руку парню. Лихо аккуратно, нежно, пожал её хрупкие пальчики своей шершавой ладони.
— Лихо. — робко представился он.
Хоть робость была и несвойственна этому дерзкому и решительному молодому человеку, но сияющие только для него глаза любимой напротив заставили укрыться привычный ему натиск в глубине души. Лихо был счастлив видеть её. Счастлив, что она сама заговорила с ним, улыбалась ему. И не важно, что не знала о воспылавших чувствах к ней, но…Лихо стоял, и ему было всё равно. Он просто уже несколько дней любил, любил Аню.
— Вы спешите? Я вас не отвлекаю? — нежно льющимся голосом спросила она выходящего из ступора парня.
— Нет.
— А давайте погуляем? Вместе.
— С радостью. — согласился осчастливленный таким предложением Лихо.

По проезжей части, вдоль сквера, в своём автомобиле ехал Виталий, когда заметил прогуливающихся, с интересом общающихся друг с другом, Аню и Лихо. В зарождающейся ревности, мужчина сбавил скорость и медленно двигался за идущими рядом ребятами, решив понаблюдать за ними.

Заинтересованная лёгкостью и непринуждённостью общения с понравившимся ей парнем  Аня раскованно смеялась. Лихо с нежностью смотрел на свою спутницу.
— А я очень при очень боюсь пауков и ещё много всего! А вы чего-нибудь боитесь? — спросила спутника красотка.
— Нет. — уверенно ответил он.
— Совсем ничего? Вы лукавите.
— Нет.  Я не из пугливых.
И это была чистая правда. Страху никогда не удавалось осесть или поселиться в душе этого парня. Знающие люди говорят, что страшно лишь тогда, когда боишься. Лихо не боялся ничего, никогда и никого. Ранний уход его родителей и жизнь в одного закалили характер мужчины, превратив в непробиваемую бронь и непреодолимую для любых угроз защиту.
— Все чего-нибудь боятся. Абсолютно все. — продолжила Аня.
— Кроме меня.
— Но страх свойственен человеку. Это такое же чувство, как веселье, застенчивость, любовь. Страх уберегает человека от опасностей.
— Страха нет… есть неожиданность. Человек не всегда готов к тому, что с ним происходит. Но бояться этого не стоит. —  скромно улыбнувшись, ответил Лихо.

Виталий тихой скоростью двигался вдоль отделяющего дорогу от сквера бордюра, продолжая следить за Аней и Лихо. Видя, как его девушка взяла под руку неизвестного ему парня, он начал неистово ревновать и злиться.

Внезапный порыв ветра сорвал с Аниных плеч укрывавший её лёгкий, шёлковый платок. Лихо ловким движением поймал егои и невозмутимо вернул хозяйке.
— Нужно смело смотреть вперёд и решать любую ситуацию, какой бы сложной она не казалась. — спокойно произнёс парень.
— А враги? Есть же враги? Например, во время войны.
— Тем более, страха нет. Если ты прав, тебе нечего бояться, пусть боятся другие. Страх-удел слабаков.

Разгневанный от ревности, но не подающий этого интонацией голоса Виталий набрал номер и позвонил Ане:
— Привет. Ты где? Не забыла, что мы сегодня идём на деловую встречу. Для меня это очень важно.
— Я помню, ничего не забыла. Встретимся у спортклуба, я только заберу там кое-что и сразу поедем. — ответила на звонок, остановившаяся на месте красавица.
— Хорошо. До встречи. — буркнул Виталий, сверкая огнём разгневанных глаз, взглянул на свою счастливую девушку через открытое стекло автомобиля и, надавив на педаль газа, умчался по тенистой улице.
— Спасибо за прогулку. Я приятно провела с тобой время. Ты мне очень понравился,  — прощаясь со своим молча смотрящим на неё влюблёнными глазами спутником, произнесла Аня. — Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся. Пока!
  Ещё раз, дотронувшись до шероховатых рук Лихо, она улыбнулась ему и пошла дальше.   
— Обязательно встретимся… Обещаю. — тихо промолвил парень, смотря вслед уходящей вдаль красивой походкой, с развивающимся платком, повязанным вокруг шеи, Ане.

VI

По вечно забитым разным людом, до боли знакомому коридору отдела полиции, которому отданы годы жизни безупречной службы, спокойно шёл Мент. Как вдруг с ним столкнулся вышедший из кабинета Серого озлобленный Стас. Не извиняясь и не обращая внимания на преградившие путь погоны, расстроенный смертью жены мужчина твёрдой походкой удалился прочь из прогнившего своими сотрудниками отделения закона.
Мент, посмотрев вслед дерзко уходящему Стасу, вошёл в кабинет своего коллеги по службе, но не по совести - Серого.

Продажный легавый сидел за рабочим столом, раскладывая накопившиеся бумаги, когда заметил входящего в раскрытую дверь  Мента.
— О, здорово, заходи! — поприветствовал он гостя.
— Кто это только что был у тебя? — имея в виду, столкнувшегося с ним Стаса, спросил честный полицейский.
— Да так, один… По поводу жены своей заходил.
Серый откладывает папку на край стола.
— Это той, на которую было совершено нападение?
Мент знал обстановку в городе. Ему частенько приходилось сличать последние сводки с пунктами, которые брали в разработку те, с кем он вынужден был сталкиваться нос к носу каждый день. Теми, кто тянул ему руку в приветствии, теми, кто носил парадный китель на праздник, цепляя на него полученные ни за что ордена.
— Нападение, не нападение… Свидетелей нет, следов тоже. Показания и заявление потерпевшей отсутствуют. — продолжал Серый.
— Потому что потерпевшая мертва.
— Как бы то ни было…несчастный случай.
— Что? — недовольно спросил Мент.
— А что тебя смущает? Всё по закону. — продолжал легавый, собирая рабочую папку, застёгнув её и подойдя к Менту.
— По закону говоришь? — яростно сжимая кулаки сквозь зубы произнёс честный офицер.
— Или, может, ты ещё одного глухаря хочешь? Нет? Будешь уходить, захлопни дверь.
Серый вышел из кабинета, оставив стоять в задумчивости недовольного, раздражённо мотающего головой коллегу.      

Пришедший на службу Командир отряда ОМОН неизменно следовал всё тем же маршрутом, знакомым ему коридором отделения полиции. Поздоровавшись за руку с повстречавшимся на его пути Дежурным, по-доброму поздравил его:
— Привет. У тебя вчера День рождения был? С прошедшим.
— Здорова. Спасибо. Сегодня, после работы, приходи, посидим, отпразднуем. — поблагодарил его молодой коллега.
Командир отряда ОМОН заметил своего друга, вышедшего разгневанным из кабинета Серого и быстро направляющегося в кабинет Санька и Васи.
— Зайду. Подарок с меня. Ещё раз с прошедшим.
Пожав руку имениннику, заторопился следом за Ментом, словно предчувствуя назревший конфликт.
— Приходи. Буду ждать! — крикнул ему вслед Дежурный.

В своём душном, заваленном бумаги кабинете, Санёк и Вася увлечённо разгребали дела, сортируя и складывая папки, готовя передавать их в архив.
— Поторапливайся, давай! — подгонял Санёк нерасторопного друга.
— Куда? Раньше сядешь, раньше выйдешь?
— Тьфу, тьфу, тьфу. Думай, что говоришь! Дела готовь. Сегодня в архив надо сдать.
— Всегда бы так. Скопом, сразу… Мы по раскрываемости в лидерах. — складывая папки в высокие стопки на своём столе, радовался Вася.
Расталкивая завалы бумаг на полу распахнувшейся дверью, в кабинет вошёл недовольный Мент, глядя на суетящихся с документами продавшихся мусорков.
— На ловца и зверь бежит! — обратив внимание на коллегу, начал Санёк.
— У тебя нераскрытых дел много? — поинтересовался у того же толстый легавый.
— Давай, оформляй красиво, всё повесим на Креста.
— Ему один хрен, а нам польза. — поддакивая своему более умному, но такому же гнилому другу, пропыхтел Вася.
— А ещё говорят, воры «в законе» ментам не помогают. Вот она помощь!
Юмор Санька понятный только дуракам ими же и разделяемый тут же разразился смехом всех, кроме единственно честного перед законом и людьми.
— Ну, вы и твари… Вам не погоны надо носить, а дерьмо в вёдрах. Параши чистить. — дал характеристику своим продавшимся коллегам Мент.
— Чё сказал? — грубостью в голосе спросил Санёк, откладывая толстые папки в сторону.
— Ты слышал. — сурово послышалось от того, кто не продавал свою честь.
— Может, повторишь?
Санёк приближался к Менту.
— Со слухом беда? Я сказал, тебе не в полиции служить, а дерьмо по трубам толкать.
Задетый дерзостью в свой адрес Санёк толкнул Мента кулаком в плечо, начиная потасовку.

Командир отряда ОМОН, следуя за своим другом по коридору, подойдя к двери нужного кабинета и услышав за ней шум, дёрнул ручку вниз и увидел, как Мент бьёт по морде сначала вмешавшемуся Васе,  а потом и Саньку.
Ворвавшись через порог, омоновец лёгким ударом с ноги в живот Васи, оттолкнул его назад, громко прикрикнув на того:
— Отошёл! Отошёл, я сказал!
Схватка разгорячённого Мента и уступающего ему силой Санька продолжалась.
— Ты чё делаешь?! Это он начал! — испугавшись экипированного омоновца, крикнул ему Вася.
Командир отряда ОМОН обхватил Мента сзади, оттаскивая от получающего удар за ударом Санька.
— Суки. — правдой окрестил своих коллег Мент.
— Тебе конец. — получил ответом от поправляющего одежду, утирающего следы побоев на лице Санька.
Омоновец пытался сдержать друга не только руками, но и словом:
— Ты чего, чего? Они твари конечно. Но не в отделении же?
Вася рыпнулся на Мента, желая ударить его и тут же получил суровый ответ в глаза от обозлённого на него Командира отряда ОМОН:
— Стоять, падла.
Словно Сивка – Бурка вещая каурка, встав перед столом, как лист перед травой, толстый замер на месте, забыв вздохнуть. 

Выйдя в коридор, Командир отряда ОМОН стал отчитывать своего раздухорившегося злобой друга:
— Ты, чё, совсем с катушек слетел? Захотел втащить, встретил после работы и отрихтовал по полной. Не в отделении же?
— Да я…Нервы ни к чёрту. — приводя себя в порядок после драки, ответил Мент.
— Ничего. Подлечил правильно. Им на пользу. Пойдём, по пиву… успокоимся.

VII

В просторном спортивном зале своего роскошного особняка запыхавшийся Кронос занимался на велотренажёре, усердно накручивая педали, поддерживая свою и без того неплохую физическую форму.
Постоянно находящийся рядом со своим хозяином Монпансье  накрывал на стол, раскладывая фрукты и расставляя тарелки с лёгкими закусками.
— Как там Лорд, не загнулся ещё? — проявил любопытство о пребывании в СИЗО своего злейшего врага Кронос.
— Нет пока. Что с ним будет? — знающе ответил его «правая рука».
— А пора бы уже кончать с ним.
— Лорд уникальный, вымирающий тип «законника». Свято чтящий кодекс воровской чести.
— А будут чтить, почитать и бояться меня. — закончив упражнение, убирая ноги с педалей, уверенно произнёс Кронос.
— Таких, как они, больше нет.
— И не надо.
— И, вряд ли, будет.
Грусть в голосе Монпансье выдавала его уважение к старикам воровского мира. Но нахождение рядом с основным непримиримым борцом старых понятий обязывало его соглашаться с любым мнением своего хозяина.
— Тебе, чё, жаль их? Может, хочешь к ним? В камеру или в могилу?! — грубо спросил своего помощника Кронос, вставая с тренажёра и подходя к накрытому столу.
— Лорд старый, авторитетный вор. Его так просто не завалить.
— Старикам тут не место. Если не согласится быть подо мной… уничтожить!
— Для этого нужен исполнитель. Не всякий на это пойдёт.
— Не найдёшь исполнителя… сам сядешь и завалишь!
Монпансье услужливо налил Кроносу сок в стакан.
— Власть поменялась. Теперь я здесь главный. — звериным оскалом поставил точку в разговоре беспредельщик – убийца воров.

VIII

В заставленном обсуживающимися и ремонтируемыми транспортными средствами автосервисе Гонзы, как всегда было много дорогих и не очень машин. Дела его предприятия шли. Объяснялось это довольно просто. Слаженный, обученный коллектив, получавший своевременную достойную зарплату, не боялся быть обманутым руководством и выгнанным им завтра на улицу. Поэтому и трудились честно, не спустя рукава. Что и привлекало сюда, в купе с не завышенными ценами на предоставляемые услуги, клиентов.
Под автомобилем на подъёмнике проводил первичный осмотр пузатенький мужчина в панаме, с густой, рыжей бородой, работавший Механиком.

Под открытым капотом стоящего на земле автомобиля диагностировал электрооборудование молодой парень в бандане – Электрик. Этот юный меломан жить не мог без музыки. Поэтому непременным атрибутом его амуниции был даже не рабочий комбинезон или кепка, а торчащие проводами из ушей наушники носимого повсюду плеера.
Проходящий мимо Гонза поинтересовался у Электрика:
  — Долго ещё?
Ответа от  продолжающего ковыряться в проводке сотрудника не последовало.
— Скоро закончишь? Там клиентов пора отпускать. Ты что оглох что ли?!
Гонза подошёл к пританцовывающему под музыку подчинённому и, взяв за один провод, вытащив из его уха наушник плеера, громко крикнул в него:
— Слышишь, меломан, заканчивай с тачкой! Клиенту пора отдавать! И другие ждут своей очереди!
— Всё понял. Сейчас проводку накину, капот закрываю и выгоняю. Всё готово. — ответил паренёк.

Зайдя в свой офис, Гонза увидел сидящего за его столом Стаса, задумчиво размешивающего ложечкой кофе в чашке.
— Ты уже здесь? Привет. — поздоровался с другом Гонза.
— Привет. — тихим голосом послышался грустный ответ.
— Новости есть?
Гонза сел напротив Стаса, вынимающего из кармана измятое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, небрежно бросающего его на стол.
Бегло пробежав документ глазами, кавказец вспылил:
— Это что такое? Они охренели что ли?!
Стас потягивал кофе, молча смотря в стол.
— Что значит отказать в возбуждении уголовного дела? Сроки? Есть же какие-то сроки?
Усталые глаза вдовца поднялись на своего друга, внемля немым вопросом.
— Ещё похоронить не успели…
Стас обречённо поник головой.
— Извини… А менты уже, типа, разобрались. Чё они тебе наплели?
— Отсутствие состава преступления… Был ответ, что тут итак всё ясно. Чего кота за хвост тянуть? — понуро произнёс парень.
— То есть их не смутило то, что она была избита?
— Не-а. Мент сказал, что шансов найти виновных никаких.
Гонза смотрел в постановление, пытаясь увидеть что-то, что вдруг пропустил, и этот могло бы оправдать решение полиции. Стас продолжал:
— Свидетелей нет. А новый висяк им не к чему.
— А уличное видеонаблюдение?
— В тёмном переулке дело было. Какое видеонаблюдение?
— Но ведь она шла по оживлённой улице, свернула? Другие камеры? Кто сворачивал в переулок, кто выходил?
— Да-да-да, конечно. Камеры не работали, свидетелей нет, шансов найти этих выродков… тоже.
Стас сжал бокал горячего кофе и отвернулся к окну. Злящийся Гонза смял постановление в кулаке, бросил в пепельницу и поджёг его.
Друзья, объединённые одним горем, смотрели на горящую ярким пламенем отписку от справедливости на столе между ними.

IX

В оформленном в традиционном японском стиле офисе главаря якудза – Отца Ичиро, без лишних вещей, украшательства и беспорядка, дополненном прогрессивными технологиями, необходимыми для жизни и бизнеса, слышались тихие, медленные шаги самого главного человека японского преступного синдиката.
Приблизившись к окну и перебирая  в руках янтарные чётки с медальоном на конце - символ власти над всеми кланами якудза, этот  коротко стриженый, невысокий мужчина-японец, очень любящий своего единственного сына, посмотрел на красоты центра Токио и набрал выученный наизусть номер телефона.
Являясь лидером одной из самых крупных и могущественных преступных группировок мира, насчитывающей более пяти веков истории, этот престарелый мужичок считался одним из самых её харизматичных лидеров за всё время существования. Интересы и сфера его влияния давно переступили через границу островной земли японского государства. И когда он увидел выгоду в далёкой для себя России, тут же воспользовался подвернувшимся случаем и скрепил узами сотрудничества свои возможности со стараниями Кроноса. Так родился мощнейший альянс между японскими якудза и российским криминалом.
Длинные гудки набранного абонента прекратились, сменяясь бархатным голосом седовласого бандита:
— Ичиро, сын, здравствуй.
— Здравствуй, папа. Как твоё здоровье? — вежливым ответом поинтересовался голос с другого конца света.
— Хорошо. Спасибо.
Отец Ичиро взял лейку и стал заботливо поливать бонсай - маленькое дерево в горшке, на подоконнике.
— Я знаю у тебя неприятности. Тебе нужна моя помощь? — продолжал старик.
От него не могло быть секретов. Его сына – Ичиро, окружало множество приставленных бойцов, переправленных в Россию для поддержания налаживающегося там бизнеса, руководить которым был и поставлен его многообещающий наследник. И, естественно, время от времени, о действиях подрастающего поколения кто-то да докладывал родителю новостями.
— Папа, у меня всё под контролем. Никаких неприятностей. — послышалось из телефонной трубки.
— Рад слышать, сынок… А как бизнес?
— Прибыль растёт.
— Это хорошо… Помни, Ичиро, ты мой первый и единственный сын.
С этими словами глава якудза вернулся к своему рабочему столу, посмотрев на украшающую его фотографию сына, продолжил:
— Всем, чем владею я, будешь владеть ты. Деньги, власть, почёт… Всем.
— Спасибо, папа. Я благодарен тебе за всё. — ответил сквозь расстояние будущий преемник.
— Ичиро, ты самое дорогое, что у меня есть.
— Да, папа. Я знаю. Я постараюсь оправдать твои надежды.
— Если не будет тебя, мне незачем жить.
Отец Ичиро взял фотографию сына в руки, рассматривая её.

Через большое окно своего кабинета, ведущее в игровой зал, наблюдая за происходящим в своём казино, Ичиро разговаривал по телефону со своим отцом. Дёрнув шнур, парень опустил жалюзи перед своим лицом. От услышанного уважения отца в свой адрес, так почитаемого на его родине, Ичиро гордо выпрямил спину, и на его глазах навернулись слёзы.
— Папа, я не посрамлю твоего имени.
— Ичиро, сын, я люблю тебя.
Звонок оборвался добрыми словами, на экране телефона прощанием показалось фото вызывавшего абонента – Отца Ичиро.
— Я тоже люблю тебя, отец. — судорожно играя скулами, произнёс азиат.

X

Собравшиеся после похорон Светы и закончившихся поминок, Гонза и Лапа сидели в креслах гостиной дома Стаса, обсуждая произошедшее. Ещё недавно эти стены наполнял звонкий детский смех и счастье, переполняющее заполненные собой души до краёв членов дружной семьи. Теперь же только боль и тоска по утерянному её члену.
Молчаливо сидящий на диване, задумчиво сложивший руки в кулак у подбородка Лихо, услышал голос разразившегося, словно гром среди ясного неба, кавказца:
— Что будем делать?
— Твои предложения? — сурово спросил друга Лапа.

Тем временем, оставшаяся женская часть семьи: Сестра Стаса, Мама Лапы и Катя, в накинутых фартуках, повязанные чёрными траурными платками, хлопотали по кухне, перемывая посуду, пряча в холодильник оставшуюся еду и убираясь после поминок.
— Господи! Как же это?
Зарыдала Сестра Стаса и услышала строгость в свой адрес от держащейся эмоциями Кати:
— Детям пока ничего не говори.
— Конечно. Для них это будет такой шок!
— Надо помочь с детьми. — сказав это, Мама Лапы задумалась и дольше обычного продолжала вытирать одну и ту же тарелку.
— Я останусь и помогу.
— Все поможем. Раз такая ситуация.
Проговорились меж собой Сестра Стаса и Катя.
— Я останусь на столько, сколько понадобится. — сказала Сестра Стаса и ещё больше зашлась слезами, прикрывая лицо фартуком.
— Да не реви ты, итак тошно! — оборвала её жена Гонзы. — Как - будто у тебя одной случилось. Это наше общее горе.
Мама Лапы обняла ранимую девушку и стала утешать:
— Надо держаться, дочка. Собраться и держаться. Сейчас нельзя расслабляться. Не время.
— Ради детей… Соберись. — уже раздражённо разразилась Катя.

В гостиной Гонза и Лапа предлагали свои пути решения возникшей ситуации, желапя одного… мстить. Лихо продолжал многозначительно молчать.
— Так оставлять нельзя. — сурово заявил кавказец.
— Само собой… Надо наказать.
— По закону? Или?
— А сам как думаешь?
Лихо бросил пристальный взгляд на своих  настроенных на месть друзей.
— На закон надежды нет… Да и душу это не успокоит. — справедливо заметил Лапа.
— Прежде чем принять какое – то решение, надо хорошо подумать. Назад дороги не будет.
— И не надо.
— Не будет больше хорошей работы, размеренных дней, спокойной жизни…
Лихо продолжал молча присутствовать при откровенном диалоге.
— Не будет ничего этого.
Фраза Гонзы натянула настрой Лапы, но не для того чтобы оборвать, для того, чтобы ещё больше укрепить страстно непреодолимым желанием мстить за жену друга.

Занавесив шторы и приглушив свет лампы детской, Стас заботливо укладывал своих маленьких, уставших дочек спать, целуя их на ночь и поправляя одеяльца.
— Сладких снов, принцессы мои. — сказал он и, выключив свет, вышел из спальни детей.

Из кухни, закончив наводить порядок, в гостиную входили слегка успокоившаяся  Сестра Стаса, Мама Лапы и Катя.
— Не спустился ещё? — заметив отсутствие Стаса, спросила Катя.
— Нет. — немного грубовато ответил её муж.
— С детьми я помогу. Перееду сюда. — предложила сестра ставшего вдовцом мужчины.
— Хорошо. — сильно мягче и с выдохом ответил кавказец.
— Что вы решили? — спросила Катя.
Она знала горячий нрав своего мужа, понимала настрой ребят, и от того сейчас в её голосе присутствовало волнение ожиданием услышать так необходимого, но такого страшного ответа.
— Решаем. — многозначительно произнёс Гонза.
— А что полиция? — наивно спросила Сестра Стаса.
Столкнувшийся  с ней не однажды за свою богатую историей жизнь, кавказец только ухмыльнулся простодушию девушки. Лапа сказал просто:
— Надеемся только на себя.
Усталой, медленной поступью, по лестнице со второго этажа спускался Стас. Замолкнув, все с придыханием смотрели только на него. Подойдя к столу, парень взял бутылку воды, открыл её и сделал несколько глотков. Сестра подошла к брату, нежно обняв его, произнесла:
— Ты как?
— Нормально. — слегка растерянно произнёс он.
Лапа решил не тянуть и подтолкнуть семью к совместному принятию единственно верного решения:
— Стас… Мы тут покумекали…
Не закончив фразу, он передал глазами эстафету сидящему напротив Гонзе.
— Найдём этих паскуд сами… и накажем.
Слова брутального мужчины кавказских кровей заставили содрогнуться всех в комнате. Его жена понимала, что так будет правильно, но попыталась образумить друзей:
— Ребята, я понимаю, горе большое, но подумайте!
— Вы ведь не убийцы?! Пусть ими занимается полиция! — святой простотой и непосредственностью вторила Сестра Стаса.
Единственный, кто продолжал молчать, не принимая участия в обсуждении грядущих последствий, был продолжающий сидеть на диване, сжимающий кулак у подбородка Лихо.
— Её не вернуть! А то, что вы задумали, может погубить и наши жизни. — посмотрев на мужа слезящимися глазами, последней попыткой попыталась его остановить Катя.
Гонза понимал волнение жены, но у его друга таковой не стало. Не стало одной из их семьи. А виновных искать даже не собирались. Посмотрев на Катю, он повернулся к Стасу и уверенно спросил того:
— Что скажешь?
— Я не могу вас просить.
Стас опустил голову. Казалось, он совсем поник, жизнь повалила на лопатки и наступила на горло молодому парню. Но громкий голос Лапы, а затем и остальных, протянул ему руку и помог подняться.
— Решаем! — рявкнул массивный гигант.
В воздухе нависли несколько секунд абсолютной тишины, разделяющей старую, счастливую жизнь от новой, полной гнева, боли, жажды мести и справедливости. Куда заведёт их эта дорога, ребята не знали. Но сейчас они выбирали свой путь, по которому им суждено будет пройти, всем вместе.
— Месть. — сухо выдал Гонза.
— Месть. — злобно проголосовал Лапа.
Катя подошла к мужу, обняла его, глядя ему в глаза. Гонза любя, поправил упавший на лицо жены локон волос и услышал её нежный голос в свой адрес:
— Я приму любое твоё решение.
Сестра Стаса положила голову на плечо брата, давая понять, что согласна с любым мнением остальных.
Вновь тишина в комнате. Осталось услышать голос того, кто всё это время молчал. Но без него нельзя, без Лихо ничего не получится.
Гонза повернулся к задумчивому другу и спросил:
— Лихо, ты как?
Лихо видел всю свою семью, объединённую одним горем, смотрел на своего верного друга Стаса. Разве он мог поступить иначе?
— Да пошло оно всё! — резко встав, закричал последний из друзей.
Понимая безвыходность ситуации и то, на что отважились, Мама Лапы крепко обняла своих сыновей, Лапу и Лихо.

XI

Пустой, мрачный, гулкий коридор СИЗО. Скольким же искалеченным судьбам людей он был свидетелем? Скольким он являлся после во снах? Для кого-то он был дорогой на волю, для кого-то на этап. Кому-то стал последней прогулкой рук за спину перед смертью в камере. Он видел многое, он видел многих. Но видеть его не надо никому, не стоит стремиться к этому.
Посвистывая, в сопровождении заискиво улыбающегося Проверяющего, спокойно, размеренным шагом шёл уверенный в себе, крепкий мужчина, более известный под именем Петля. Этот скот был любимцем Кроноса. Работая на него киллером, являясь  мастером своего дела, он часто развязывал руки своему боссу, лишая того нравственных мук предстоящей расправы. Забрать жизнь человека для этой паскуды ничего не стоило. Женщина, старик, ребёнок, он не жалел никого, выбирая самые изощрённые методы расправы над теми, на кого укажет ему Кронос и скажет: «Фас!».
— Долго ещё? — недовольный долгим променадом разгневался Петля.
— Нет, нет. Уже пришли. Следующая дверь. — лебезил его проводник.
Петля остановился у двери ШИЗО. Проверяющий суетливо, громыхая связкой ключей, открыл дверь.

Зайдя в ШИЗО, они  заметили сидящего на нарах, смотрящего перед собой, не обращающего на гостей своей камеры никакого внимания Лорда.
— Нары к стене! — скомандовал сидельцу работник СИЗО.
Но получил в ответ лишь невозмутимость продолжающего оставаться на месте старого вора.
— День добрый, Лорд. — начал Петля.
«Законник» настороженно повернул голову и бросил суровый взгляд на Петлю.
— Свободен. — выгоняя за дверь, обратился холоп Кроноса к такому же, но от МВД.
— Но? — послышалось робким ответом.
— Пошёл вон! И дверь закрой.
Проверяющий «пулей» выскочил в коридор, смиренно прикрыв за собой дверь.
— Ничего… миленько у тебя тут, — осматривая ШИЗО, выдал Петля. — Правда, условия спартанские.
— Вор к роскоши не привык. — ответил авторитет.
И это правда. В жизни Лорда было всё, кроме роскоши. Он привык иметь столько, сколько ему необходимо, ни больше, ни меньше. Излишки раздавал кому нужнее, нехватку добирал с тех, кто грабил простой люд.
— Это да. Знаешь, зачем я здесь? — доставая из кармана удавку и разматывая её продолжал Петля.
— Догадался.
— Может, сэкономим время? Ты сам? — сказал штатный киллер Кроноса и показал на держатель нар на стене, намекая, чтобы Лорд повесился, что ему пора умирать.
— Только после тебя…и то не сразу. — мотая головой, отказался вор.
— Хозяин-барин, — жёсткими шагами направлялся  к вору убийца.
— Прежде, чем приступим, скажи… Кронос ничего не просил передать? — ироничным любопытством озадачил киллера авторитет.
— Он хотел, чтобы ты сдох, как собака.
Петля мгновенно набросился на Лорда, накинув удавку ему на шею. Началась драка. Петля изо всех сил душил «законника».
Лицо Лорда багровело, на лбу и шее проступили вздувшиеся вены. Вор просунул руку под удавку, оттянул её, давая себе жадно глотнуть каплю спасительного воздуха, и ударил пальцем в глаз Петли.
— А-а, чёрт! — завопил гнидёныш-киллер и тут же ослабив хватку, отступил на два шага назад, протирая ладонью травмированный глаз.
Лорд сбросил со своей шеи обвивающую удавку. Под ней остался глубокий, въевшийся в кожу след. Драка продолжалась. «Законник» ударил пришедшего по его душу убийцу под дых, раз, второй, третий. Подосланная Кроносом  сволота осела на пол, и Лорд ударил его с ноги по голове. Петля впечатался башкой в стену.
Вор обхватил противника сзади за горло и стал душить его. Киллер сопротивлялся, хрипел. Теперь уже он был на волоске от смерти.
— Скажешь Кроносу, что я в курсе всех его дел. — сжимая хватку начал Лорд.
— Шестёрку нашёл? — хрипя от нехватки кислорода, всё не сдавался Петля.
— Шестёрку, шестёрку. У меня есть видео и аудиозаписи всего совершённого им против воров.
Петля пытался ослабить хватку. Бессмысленно. Она была крепка, как сталь.
— Номера банковских счетов. Сроки, суммы переводов. Кто, когда, кому и сколько.
— Да он тебя…
— Будет беречь, как зеницу око. А иначе эти документы попадут в те руки, которые порвут Кроноса.
Петля краснел от удушья, его глаза наливались кровью.
— Чё напрягся? Шурши к хозяину, шавка.
Вор отпустил душегуба, спокойно возвращаясь к своим нарам и садясь на них.
Петля с трудом поднялся с пола, потирая затёкшее горло и глядя на своего победителя. Стуком в дверь и осипшим голосом он вызвал ожидающего в коридоре Проверяющего:
— Открывай!
Дверь открылась. Петля бросил последний взгляд на невозмутимого Лорда, откинувшегося к стене на нарах и вышел, захлопнув за собой «калитку» ШИЗО.

XII

Во дворе своего дома, между цветочных клумб прогуливались спокойный, расслабленный Кронос и сопровождающий его Монпансье. Подойдя к ожидающему их с распахнутыми задними дверьми автомобилю, хозяин сразу же садится внутрь. В кармане его помощника зазвонил телефон, задерживая его от посадки.
— Да… Угу… Хорошо, сообщу… Мы разберёмся. — ответил на звонок Монпансье и сел в автомобиль, который тут же тронулся с места.
— Кто звонил? — спросил Кронос своего помощника.
— Зорг. Через город пройдёт крупная партия оружия… Не нашего.
— Нужно чтобы оно стало нашим. А отправители забыли этот маршрут. Куда поступит?
— В порт… Сегодня ночью… Зорг просил ещё людей. Возможно, будет бойня.
— Отправь.
— Скольких?
— Всех. И пусть ребята пошумят там. Пошумят так, чтобы эхом разнеслось повсюду,… кто в городе хозяин.

XIII

Где в наше время можно встретить подлинные роскошь и аристократизм? В музее или галерее? Отнюдь. Там где выставлена мазня, именуемая картиной или там, где восхищаются кучей наваленного мусора, именуемого инсталляцией жизни, их не было, как нет. На гала-концерте известных сцен мира, страны? Пожалуй, не встретишь. Среди безголосых, кривляющихся под фанеру дурачков, возомнивших себя звёздами и не способных связать пары слов, интеллектуальной элиты нет.
Но попытаться отыскать этих приятных во всех отношениях людей можно. Чаще всего гарантирует встречу место, где они обычнее остальных собираются. Трибуны ипподрома. Да, этот мир мог заворожить любого.
Элегантно одетые коневладельцы, в сопровождении своих обворожительных спутниц, в роскошных и не очень шляпках, наблюдают за жокеями, усаживающимися на бьющих копытом, готовых стартовать в забеге лошадей.
Азартные игроки, сделавшие ставки, с адреналином в глазах ждут финиша, чтобы сорвать куш. Повсюду царит завораживающая атмосфера скачек грациозных животных.
Здесь просто обожал бывать Тригон - симпатичный молодой человек, друг детства Стаса, «невысокий», но серьёзный человек в криминальном мире. Его не заботили ставки, хотя они подогревали интерес, чего тут скрывать. Пару раз этот мужчина даже крупно выигрывал, значительно отягощая свой карман. Ему просто нравилось находиться среди тех, к кому он стремился, но самого себя не причислял. Он хотел быть известным, желанным, узнаваемым для многих, но оставался скрываемым для большинства, известным немногим и ими же уважаемым криминальным авторитетом.
Вот и сейчас, заняв место на привычной для него трибуне, он пристально следил за скачками, находясь под охраной двух своих телохранителей: Быка и Зули, расположившихся по сторонам от него.
— Ну,…ну…давай! Обходи,…обходи! — в порыве азарта, встав с кресла, кричал Тригон.
Пробираясь меж многочисленных посетителей ипподрома, к Тригону подходил Гонза и тут же встретил грудью упёртый в неё кулак Быка.
— Пропусти. — дерзко остановил своего телохранителя Тригон.
Бык убрал руку, и прошедшей мимо него кавказец, сел рядом со своим другом детства.
— Привет, Тригон.
— Здравствуй, Гонза.
Ребята, знавшие друг друга с песочницы во дворе, пожали друг другу руки.
— Как дела? — поинтересовался Тригон.
— Не очень.
Мимо трибуны проне слись стремящиеся к финишу, подгоняемые ударами хлыстов жокеев и ободряемые криками толпы лошади.
— Как пацаны? — продолжал любопытство авторитет из детства.
— Тебе привет от них.
— Слышал о Стасе. Мои соболезнования. Если могу чем-нибудь помочь..?
— Можешь! Кто это сделал?
Тригон замялся, не захотел отвечать на поставленный вопрос. Но Гонза настаивал:
— Ты знаешь. Кто?
— Зачем тебе? Мстить задумали?
— Кто?
— Всё - равно вам до них не добраться.
Гонза пристально посмотрел на Тригона, который добавил:
— Кронос… Слыхал о таком?
— Поможешь? — задумавшись полученным ответом, спросил товарища кавказец.
— Вы мои друзья детства… Я не могу вам не помочь. Но это очень высоко, Гонза,… не мой уровень… Извини.
— Стволы. Сделаешь?
Тригон молча, одобрительно, кивнул головой.

XIV

Стараясь отвлечь оставшихся без мамы двух малышей, женщины семьи повели детей в парк аттракционов, чтобы хоть как-то занять их и не торопиться с ответом на подступающий вопрос: «Где мама?».
От голосящей в радости счастливой ребятни, почувствовавшей себя в мире сказки, мультипликации и чудес, невозможно было никуда не спрятаться. Повсюду гуляло множество костюмированных героев анимационных фильмов, с которыми с удовольствием фотографировалась довольная детвора.
 Дочки Стаса и сын Гонзы под контролем Мамы Лапы, с умилением наблюдали за катающимися на каруселях сверстниками. Им тоже очень хочетось испытать этот аттракцион. С воздушными шарами и сладкой ватой в руках подходили Катя и Сестра Стаса.
— Ура! Сладкая вата! — радостно закричал сынишка Кати.
Девушки раздали лакомство детям, которые молниеносно маленькими ротиками довольно надкусывали сахарные шары, аппетитно чавкая перепачканными сладостью щёчками.    
— Я билеты купила. Сейчас каруселька остановится и наша очередь кататься. — сообщила Мама Лапы.
— Хорошо. Надеюсь, они не испугаются. — утирая ротик младшей девочке, сказала Катя.
— Ничего страшного. Там совсем маленькие катаются …и не боятся. — улыбнулась мама гиганта-Лапы.
Проворный мальчуган заметил чуть в стороне ведущую под уздцы пони девушку и, забыв о вкусняшке в своей руке, громко закричал:
— Мама, мама, смотри пони!
— А можно потом покататься на пони? — стесняясь, спросила старшая дочка Стаса.
— Конечно можно. Мы для чего сюда пришли? Развлекаться! Сначала покатаетесь на каруселях, а потом на пони. — заботливо ответила Катя и поцеловала в лоб малютку.
Карусель остановилась. Смена состава: одни детишки уходили, другие занимали свои вожделенные места.
— Так всё, наша очередь. Все на карусели! Быстро!
Мама Лапы проводила детишек на аттракцион и села рядом. Карусель закружилась, заводя детей визгами счастья и удовольствия.

XV

Кронос и Монпансье, под аккомпанирующую магнитолой музыку, катили на заднем сиденье своего престижного автомобиля по улицам города. Большой босс смотрел через стекло на мелькающих на улице прохожих, витрины магазинов, рекламные вывески.
Автомобиль остановился под светофором. К нему подбежал худой мальчонка - беспризорник в изорванной одежде и постучал в стекло двери со стороны «правой руки».
— Дядь, открой! Дядь, дядь, открой! — настойчиво тарабанил паренёк лет десяти от роду.
Монпансье опустил стекло перед глядящими на него большими, голодными глазами уличного пацанёнка.
— Чего тебе? — грозным тоном спросил его здоровяк.
Повернувшийся  в сторону Кронос, сначала посмотрел на беспризорника, затем на своего помощника.
— Дядь, дай денег? — жалобно прося и протягивая маленькую ладонь, продолжал паренёк.
Монпансье достал из кармана немного денег и протянул их мальцу. Автомобиль тронулся, и Монпансье поднял тонированное стекло.
— Во сколько лет ты совершил своё первое убийство? — спросил Кронос верного себе человека.
— В четырнадцать лет… Соседа… Он, как напьётся, бил мою мать, я его и кончил.
— Как?
— Забил насмерть… голыми руками.
— Нарушил Уголовный кодекс, получил срок.
— Свой, первый. — уточнил Монпансье.
— То есть наказание. У нас тоже есть свой кодекс. И если кто-то его нарушил, должен ли он ответить?
— Как говорится, по всей строгости.
— Вот именно. Среди нас завёлся стукачок. Клин.
— Я знаю его. Он давно на нас работает.
— Он информировал о наших делах полицию. Решил сотрудничать с законом.
— Напрасно.
— А менты сдали его мне… Хочу посмотреть на этого храбреца лично.

XVI

Стас, Лапа и Лихо ожидали возвращения Гонзы после встречи с Тригоном в гостиной дома Стаса. Через открывшуюся входную дверь, показался нахмурившийся джигит.
— Ну? — интересуясь, кто виновен  в смерти его жены, начал хозяин дома.
— Кронос. — сухо ответил Гонза.
Услышав знакомое имя, Лихо расстроенно покачал головой. Он вырос на улице и умел слушать и видеть, что происходит вокруг. Кронос со своими зверствами был хорошо ему знаком, хоть лично они и не пересекались.
— Слыхал о таком? — спросил Гонза Стаса, присаживаясь на диван.
— Круто… — протянул Лапа и досадно опустил голову.
Стас перевёл заинтересованный взгляд на гиганта, затем вернув его на Гонзу, спросил того:
— В двух словах.
— Может, помнишь? — начал свой рассказ горячий кавказец. — Некоторое время назад в нашем городе гремели криминальные сводки? Авторитетов мочили одного за другим… Так вот это он.
Стас взял с тарелки на столе два грецких ореха и, сжав их в  своём крепком кулаке громким хрустом, высыпал осколки скорлупы на стол. Гонза продолжал рассказ:
— Откуда взялся, никто не знает. Пришёл и начал наводить свои порядки… По беспределу. Сначала, чтобы завоевать авторитет и показать свою серьёзность, он замочил двух законников. Другие начали делить их владения.
— И тут-то Кронос воспользовался раздором и начал давить их одного за другим. — встрял в историю знающий её суть Лихо.
— Те, кто были, поумней, сразу смекнули, в чём дело, — перехватил эстафетную палочку рассказчика Гонза. — Но справиться с нарастающей мощью Кроноса уже не смогли.
— Для него нет авторитетов. У него нет правил, морали, понятий. Он не знает, что такое честное слово вора. — вновь отозвался Лихо.
— В общем, очень скоро он подмял под себя всё, — продолжил Гонза. — На места заваленных им авторитетов он поставил своих людей. Тех, кого завалить не смог, отправил гнить на нары. Организовал так называемый Совет, из назначенных им людей.
— Совет?
С непониманием переспросил Стас и получил пояснение от своего друга, встречавшегося с Тригоном:
— Группа наиболее преданных Кроносу людей. Каждый, из которых, контролирует ту или иную сферу деятельности. Оружие, наркотики… Сам Кронос, таким образом, контролирует всё… То есть абсолютно всё.
Стас напряжённо, «играл» скулами.
— Короче, без ведома этой суки ничего не происходит. — ставя точку в рассказе, промолвил его автор.
— Кто был конкретно? — допытывался Стас.
— А вот это нам и предстоит выяснить.
— Есть один… Погоняло Глист. — вновь встрял в разговор Лихо.
— Этот сучонок - мелкая сошка. Но он работает на Кроноса и в курсе всего, что происходит на улицах. — посмотрев на Стаса, пояснил Гонза.
— Он нам и расскажет. — блеснув глазами, ответил вдовец, оставшийся с двумя маленькими детьми на руках.

XVII

В давно забытом и развалившемся цеху заброшенного химического завода собралось полным-полно вооружённых боевиков Кроноса, крепких ребят, как будто приготовившихся к войне.
Через раскрытые, покосившиеся от времени, гнилые ворота, въехал автомобиль их хозяина и остановился. Сам и его «правая рука» вышли на свет.
— Вот мы и на месте. — констатировал Кронос.
— Кронос. — хриплым голосом от передавившей шею сплетённой в петлю верёвкой вымолвил стоящий на стуле Клин.
Этот крепкого сложения парень был бригадиром одной из групп подчинённых Кроносу. Неестественная для него поза, в которую он обычно привык ставить других и в которой находился теперь сам, объяснялась довольно просто. Клин лично сколачивал свою бригаду и дорожил каждым из её участников. И когда одному из его людей грозил длительный срок, он пошёл на сделку со следствием: информация за свободу другу. Он не мог и предположить, что те, в чьих руках была воля его товарищу по криминалу, являлись продажными прихвостнями Кроноса, погонистыми оборотнями во плоти, поспешившими сдать бригадира его работодателю. Так Клин оказался стоящим на стуле с петлёй на шее.
Кронос вплотную приблизился к своему ожидающему повешения подчинённому и стал осматривать его. Монпансье остановился чуть поодаль.
— Ещё не было ни одного случая предательства меня. А знаешь почему? — спросил Клина его руководитель.
— Нет. — последовал всё такой же хриплый ответ.
— Жаль. Иначе бы ты не поступил так. Все знают, что я делаю со своими врагами. Ты предал меня, значит ты мой враг.
Клин поднял голову, посмотрел на Кроноса заплывшими синяками от побоев глазами.
— Какое место ты занимал в иерархии моей команды?
— Бригадир.
— Бригадир… Своим предательством ты вынес приговор не только себе, но и своим ребятам.
— Их за что? Не надо.
Взволнованный за судьбы своих людей Клин стал дёргаться, расшатывая вот-вот ломающийся гнилыми ножками старый стул.
— Народная мудрость гласит: бей своих, чтобы чужие боялись. — спокойно продолжил Кронос.
— Они ничего не знали.
— Знали, не знали… Уже не важно.
— Что ты сделал?
— Одолжение. Не беспокойся, они умерли быстро. Почти никто ничего не почувствовал.
— Ты - псих.
Кронос обратил внимание на шатающийся стул под ногами Клина, который из последних сил старался держать равновесие и сказал:
— Может быть. Я смотрю, ты совсем не хочешь умирать.
— От моего желания уже ничего не зависит.
— Это верно. Монпансье!
Неторопливыми шагами к своему хозяину приближался здоровяк.
— Смотри на это дело веселей. Раньше, в средние века, казни через повешение удостаивались лишь привилегированные люди, — смертельной иронией произнёс Кронос, в то время как Клин продолжал держать равновесие, борясь за жизнь с расшатанным стулом. — Высшие чины, знать, первые лица государства. Ты, в некотором роде, счастливчик. Такая честь?!
— Пошёл ты на хрен, Кронос.
С этими словами Клин сплюнул кровью под ноги беспредельщика и ушёл из жизни, повиснув на верёвке вышибленным из-под его ног Монпансье стула.
— Ну, надо же, смерть стоит за плечами, а он всё равно свои пять копеек вставит, не уйдёт не нахамив. — заметил Кронос, отходя от раскачивающегося в петле человека.

XVIII

Улыбающаяся как ребёнок Мама Лапы, раскинувшие от счастья руки трое маленьких детишек рядом с ней,  продолжали весёлые вращения  на каруселях.
Катя и  начинающая плакать Сестра Стаса стояли у ограждения, наблюдая за счастливой ребятнёй.
— Хватит реветь. Кому сказала? — сказала девушка и протянула носовой платок зарёванной подруге, утереть слёзы.
— Что теперь будет? Где ребята, что они задумали? — промакивая глаза, чтобы не потекла тушь, волновалась ранимая девушка.
— Не наше дело. Сочтут нужным, скажут.
— Конечно, но… — заходилась слезами хрупкая душой девушка.
Катя прикрыла её собой, чтобы не видели малыши и сказала:
— Наша главная задача поддерживать их во всём, заниматься детьми и не путаться под ногами.
— Я всё понимаю… Но смотрю на маленьких, и слёзы сами наворачиваются на глаза.
— Научись сдерживаться. Контролируй себя. Слёзы ничего не изменят, а психику детям нарушить могут.
— Всё, всё, я собралась… Собралась.
— Вот и хорошо. Теперь они твои дети, ты им станешь матерью. Воспитывай их и не реви.
Аттракцион остановился. Мама Лапы и дети спустились с карусели.
Сестра Стаса улыбнулась и заторопилась к малышам. Катя поправила растрепавшиеся волосы своего сына.
— Вам понравилось? — любя спросила только что плакавшая девушка.
— Да! — хором завопили дети и посмотрели на уставшую Маму Лапы.
— Ой, вымотали они меня. — выдыхая, произнесла та.
Сестра Стаса взяля на руки счастливую, визжащую от радости младшую дочку брата.
— А теперь, как я и обещала, кататься на пони.
Слова Кати словно команда: «Огонь!», сорвала держащихся за руки детей с места и бегом отправила к милой лошадке, ожидающей своего очередного маленького седока.

XIX

Успев примерить новые погоны и почувствовать себя «птицей высокого полёта», с ещё большим стремлением ввысь над моралью и законом, Начальник РОВД копошился  в ворохе докладных на его имя, стремясь отыскать то, что позволит ему заручиться ещё большей благосклонностью от тех, кто так щедро его прикармливал с руки: ведомственного руководства и Кроноса.
Он был уже в курсе произошедшего конфликта между своими подчинёнными. Яро ненавидя выбивающегося из стройного, продажного коллектива своей честностью и непреклонностью Мента, презирая его в отсутствии возможности хоть за что-то зацепиться и уволить, сидя за рабочим столом, ожидал его вызванным к себе.
Со стуком в дверь, минута в минуту назначенного времени, отдавая честь, всё по уставу, показался Мент.
— Здравия желаю. — понимая причину вызова начал он.
— Проходи, присаживайся. — отвлекаясь от рабочих писулек, уверенно буркнул теперь уже генерал.
Мент прошёл и уселся на свободный  стул.
— Что у вас произошло? Кто драку затеял?
Подчинённый молча смотрел на своё начальство, понимая, что тому всё уже известно и виновные давно определены.

В актовом зале отдела полиции собрались на еженедельную «летучку» все его сотрудники.
Если тебе нечего сказать, вообще ничего не говори, гласит старая пословица. Для каждого из нас эта фраза имеет свой, в чём-то сакральный смысл. Но он общий для всех, когда дело доходит до вынужденного диалога с представителями власти в погонах. Пошутил невпопад, поставил на место зарвавшегося самомнением полицейского, отодвинул от себя, когда тот приблизился так близко, что чуешь его прорвавшийся гноем пульпит одного из жёлтых зубов. И всё. Медицинское освидетельствование на состояние опьянения, обыск  и даже уголовная ответственность вам обеспечены. А то, что этот хорёк в погонах считает себя выше остальных только потому, что прикрыл плечи погонами, а жопу ментовской ксивой, дерзил и оскорблял тебя, никого волновать не будет. Проблемы тут же нарисуются у простого, не запятнавшего свою совесть  гражданина. Так как разговаривать с сотрудниками полиции? Вежливо? Кто-то из них, несомненно, заслуживает этого. Первые минуты покажут, он это или не он. Если нет, стоит улыбнуться как в цирке клоуну, выполнить, что требует, а после тихо послать на хрен. Ибо там только место, таким как они.
Собравшись на «летучку», или проще было бы сказать на самопризентацию боевых будней против алкоголиков, бомжей и незащищённых слоёв населения, истинных преступников ведь у нас в стране нет. Эти гарные хлопцы расселись друзьями по интересам. Среди всей этой «нечистой» команды выделялся один, расположившийся рядом с Серым - Командир отряда ОМОН. Впереди которого, плечиком к плечику сидели Санёк и Вася.
— Чё собрались, дел других нет?
— Дела, без нас, никуда не денутся. Откроем, закроем кого-нибудь, получим премию.
— Ты не забывай, нам сегодня ещё одного человечка навестить надо.
Обменялись диалогом Санёк и его толстый сослуживец.
Обернувшийся к Серому и подмигнувший ему Санёк, недружественным взглядом посмотрел на сидящего рядом омоновца.
— Навестим, обсудим, порешаем. — продолжал бубнить Вася.
Серый ехидно улыбнулся  в ответ, омоновец оставался серьёзным.

В своём кабинете, продолжая разбор начатого полёта, рассвирепевший Начальник РОВД допытывал расспросами Мента:
— Ты что совсем охренел? Драка на рабочем месте! Ты избил своего коллегу, сотрудника полиции при исполнении! — встав из-за стола, обойдя его, подходил к подчинённому. — Я не потерплю, чтобы кто-то избивал моих лучших сотрудников! Кто бы это ни был! Ты меня понял?!
Мент молча, медленно поднялся со стула.
— Не слышу ответа! Понял?! — продолжал орать новоиспечённый генерал.
— Понял. — спокойно и немного протяжно ответил честный полицейский.
— Ты хоть представляешь, что сейчас в городе происходит?!
Улыбнувшийся Мент вежливо кивнул головой.
— Мокруха на мокрухе! И все эти дела висят вот на этой шее. — хлопая рукой по своей шее, продолжал рвать глотку Начальник РОВД.
— Не надломилась?
— Что?
— Шея… не надломилась от такой нагрузки?
Руководитель потерял дар речи, выпучил глаза от хамства Мента и получил продолжением упрёк:
— Сколько убийств? А сколько виновных? Тебе, как никому лучше известно, что за всем произошедшим стоит один человек.
— Ты как со мной разговариваешь?! — растерялся от дерзости в свой адрес генерал.
— И все ваши рапорты о раскрытии, о задержании виновных, о неопровержимости доказательств…
— Щенок!
— И, главное, о борьбе с преступностью – фуфло!
— Как ты со мной разговариваешь? Майор, ну-ка отдать честь старшему по званию!
— Разговариваю так, как ты того заслуживаешь.
Начальника РОВД охватила ярость, его начало трясти от беспардонности и грубости стоящего перед ним подчинённого. Открыв рот в попытке вставиться ответом, он тут же заткнулся словами продолжающего Мента:
— А отдавать то, что для меня превыше всего тому, кто этого никогда не имел… Не стану.
— Да, да я тебя…
— Что? Что ты со мной сделаешь? Ни хрена.
— Удостоверение на стол! — ударяя кулачком по мебели, свирепел генерал.
— Подавись.
Мент достал удостоверение, посмотрел на него в последний раз, швырнув на стол, вышел из кабинета, не прощаясь и не прося разрешения.

Последние собравшиеся на собрание рассаживались на оставшиеся свободными места актового зала отделения полиции. Начальник следственного отдела приступал к повестке дня:
— Так, значит, дела немного разгребли, но не расслабляться. Висяков достаточно.
— Сегодня закроем оставшиеся. — разразился шёпотом иронии в адрес Санька Вася.
Из-за скрипом открывшейся старой деревянной двери, выкрашенной в белый цвет, показался последний сотрудник отделения - Мент.
— Задерживаешься! — заметил ведущий «летучки».
— Пришёл, как счёл нужным.
Грубый ответ друга в адрес их совместного руководства насторожил Командира отряда ОМОН.
— Знаете, почему нас называют мусорами? — начал вставший перед всеми на сцене, не занимая место в зале Мент. — Потому, что мы перестали защищать закон. Попираем его, сами нарушаем.
Гулкий ропот полицейских сменился напряжённым вниманием к искренним словам своего продолжающего говорить коллеги:
— Мент… это тот, кто в любое время дня и ночи должен защищать от несправедливости. Любой ценой, включая собственную жизнь.
Начальник следственного отдела растерялся от речи неожиданного докладчика, но не поспешил оборвать её.
— А вы прикрыли плечи погонами, жопу ментовской ксивой и возомнили себя всемогущими. Забыли, зачем надели форму.
Улыбающийся правдивым и храбрым словам своего друга Командира отряда ОМОН одобрительно кивал головой.
— Люди нас ненавидят. Со своими проблемами они идут к ворам. И те им помогают.
— Что он буробит?   
Вылился недовольством Серый и тут же получил ответ от брутального омоновца:
— Заткнись и сиди тихо. Дёрнешься, уйдёшь на пенсию по состоянию здоровья.
— Воры помогают людям. А менты нет. Поэтому, когда хоронят вора, его провожают не только блатные, но и простые, благодарные люди, — продолжал Мент.  — А мусора не приходит проводить никто. Когда же вы перестали быть ментами и стали мусорами?
Уволившийся сотрудник отделения закончил речь и молча стоял перед всеми, глядя в потупившиеся взоры коллег.
Тишину растерянных такой характеристикой себя полицейских нарушало одинокое похлопывание мозолистых рук единственного честного в зале -  Командира отряда ОМОН.

XX

Отжившими свой век, отбегавшими по дорогам, но чаще направлениям нашей необъятной Родины, ждущие своего часа, подлежащие утилизации автомобили стояли неровными рядами на огромной территорией площадке.
На старую, гнилую колымагу, опускался металлический захват крана, с гулом и рёвом сжимая стальную кисть, с лёгкостью сдавливая попавшее в неё, словно крепкий кулак переспелый фрукт.
Кран поднял раскачивающийся автомобиль, разжал захват, и покорёженная машина отправилась в пресс.
По заваленной металлическим мусором территории, походкой хозяина предприятия и очень важного человека, шёл Глист, когда заметил движущегося себе навстречу Лихо.
— Если по поводу запчастей, то это не здесь! — начала «шестёрка» криминального мира, предположившая шкурный интерес встретившегося ему человека.
— А если по поводу Кроноса? — послышался голос Гонзы.
Напуганный услышанным именем Глист резко обернулся и увидел подошедших сзади Стаса, Лапу и Гонзу.
— Не слышу ответа! — настаивал кавказец.
— Вы кто? Чё вам надо?! — растерялся дрищ, получивший под стать погоняло.
— Несколько дней назад люди Кроноса убили женщину, — начал Стас. — Кто был конкретно?
— Чё, болтливого нашли?! — огрызнулся допрашиваемый и мгновенно получил кулаком в зубы от подошедшего Лихо.
Гонза брезгливо поднял за шиворот упавшего и ударившегося о старую машину           Глиста.  Развернувшийся Лапа ушёл в сторону.
— Расскажешь, отпущу. — выходя из эмоционального равновесия, пообещал Стас.
— Я не знаю, что это была за баба…
Стас, наказующим ударом за честь своей жены, ударил Глиста в морду.
— Родственница? Жена… Я немного слышал…— сплёвывая показавшуюся сквозь зубы кровь, начал развязывать язык «шестой номер».
Не имея терпения и уважения к низшему из криминальной стези, Гонза схватил Глиста за ухо и стал сильно выкручивать его.
— А-а-а-а!!! Ладно, ладно! Насколько я знаю, никто не хотел её мочить. Хотели немного позабавиться, а тёлка…
Кавказец сильнее выкручивал и без того уже бардовое, опухшее ухо.
— Баба эта! Жена твоя… не захотела и расцарапала лицо Ичиро! Тот съехал с катушек и кончил её! — извиваясь от боли как сопля, начал рассказ Стасу Глист.
— Кто такой Ичиро?
— Сын компаньона Кроноса! Главаря якудзы!
Стас переглянулся с Гонзой.
— Кто был ещё? — продолжая крутить ухо, спросил кавказец.
— Кайфун и Марсель… Племянники Кроноса. Редкостные отморозки. Но Кронос им всё прощает.
Гонза перехватил Глиста за шиворот, запихнув в подлежащий утилизации автомобиль и, привязав его руки скотчем к рулю, закрыл дверь гнилой тачки.
— Он же обещал меня отпустить?! — словно Гагаринское «Поехали!» послышалось из-за руля.
Лихо заглянул в автомобиль через разбитое стекло водительской двери, к привязанному скотчем Глисту, щёлкнул пальцем по освежителю воздуха - ёлочке, висящей на зеркале заднего вида и сказал:
— Он отпускает… А мы нет.
Ребята сделали пару шагов назад, отходя от автомобиля с теперь ещё и стукачом внутри.
Сидящий в кабине крана Лапа, профессионально управлял рычагами. Опустившийся захват, смертельной заботой лёг на крышу автомобиля с Глистом внутри, сжимая её и поднимая вверх.
— Отпустите, суки! Вы, что творите?! — вопил шестерня.
Захват проплывал по воздуху, остановился и разжался. Машина, с «водителем внутри», упала в утилизирующий пресс.
— А-а-а-а!!!!
Гудящим шумом работающий пресс не мог полностью заглушить истошные крики Глиста.
К наблюдающим за прессующимся железом ребятам, вернулся Лапа. Дождавшись прекращения недолгих криков, они возвращаются на парковку в свой автомобиль.
— С кого начнём? — захлопнув за собой дверь, сурово спросил Лапа.
— С племянников Кроноса. — утвердил Стас.
— Потом Ичиро… На гарнир. — расставил приоритеты Гонза.
— Странное имя. — удивился Лапа.
— Обычное, японское. Означает первый сын. — ответил немного знающий культуру страны восходящего солнца Лихо.

XXI

Санёк, с находящимися неизменно рядом двумя своими коллегами, вёл автомобиль тихими улочками пригорода, торопясь к Кроносу за обещанной наградой, причитающейся безропотно выполняющим команды хозяина псам.
— А ничего, что мы все вместе явимся к Кроносу? — спросил непомещающийся сзади и поэтому севший впереди Вася.
— А что такого? — ответив, Санёк заметил номер искомого дома и немного сбавил газ.
— Как будто, мы с Тамарой ходим парой.
Подъехав к воротам дома Кроноса, они были вынуждены ненадолго остановиться. Массивные створки открылись, и автомобиль гостей въехал на территорию.
— А ты хочешь всю благодарность в одно лицо получить?
— Не треснет?
Поочерёдно спросили толстого друга Серый и Санёк.
— До сегодняшнего дня не треснуло? Сейчас почему должно? — вглядываясь в богатую усадьбу дома, ответил тот.

Крепкие, вооружённые охранники роскошного дома бдительно патрулировали прилегающую территорию. Въехавший автомобиль медленно проследовал по витиеватой дорожке выложенной брусчаткой и остановился возле входа в дом.
Вышедшие сотрудники полиции оглядели цветущий сад, поднялись по ступеням к входной двери и, нажав кнопку дверного звонка, услышали. Динь-дон!
Узорчатая деревянная дверь, с красивым полупрозрачным, матовым стеклом открылась рукой показавшегося из-за неё одного из охранников дома Кроноса.
— Чё надо? — брезгливо спросил накаченный мужчина в чёрном пиджаке при галстуке.
— Мы к Кроносу. — набравшийся храбрости единственным из троицы, обозначил свою цель Санёк.
— Зачем?
— По делу! Перед тобой, что ли отчитываться?
Охранник пристально посмотрел на троих обывателей жизни, топчущихся на пороге и, словно учуяв вонючий запах ментовки, хмуро произнёс:
— Проходи.

В потрясающий своей красотой, шикарный вестибюль огромного дома, сопровождаемые его верным охранником, робко ступало через порог трио никогда не видевшее такого великолепия вживую.
— По лестнице на второй этаж. — железным тоном приказал охранник.
Легавые, толкаясь и рассматривая роскошь и эстетику убранства в которых оказались, подходили к выложенной декорированной плиткой, украшенной затейливыми узорами лестнице, несмело становясь на первую ступень.
— Шею не сверните. — продолжал дерзить накаченный сторож дома.

В специально отведённом под игру в бильярд помещении, на дорогом под зелёным сукном столе, подчёркивающем утончённый вкус хозяина дома, Кронос придавался статусному развлечению для успешных и состоятельных людей, гоняя шары по лузам. Зашёл Монпансье и словно дворецкий стал докладывать:
— Гостей много. Просят аудиенции.
— Это хорошо, когда просят. Было бы плохо, если бы требовали… Для них.
Кронос сделал очередной чёткий удар. Шар в лузе.

На стульях довольно просторного коридора, стоящих стройным рядком у стены, сидели в ожидании приёма трое недавно коронованных хозяином воров: Слон, Череп и Пика. Чуть в стороне, одиноко мял седалищем мебель Петля.
— А тебя Кронос зачем вызвал? — необдуманно дерзко поинтересовался у штатного киллера Пика.
Петля достал выкидной нож, лёгким движением обножил лезвие, равняя им ногти на левой руке.
— По делу… По моему профилю… Кого-то надо мочкануть… Думаю тебя. — хитро посмотрев на заволновавшегося, забегавшего глазами Пику ответил душегуб.

Кронос продолжал азартную партию в бильярд. Стоящий в стороне от стола Монпансье не мешал развернувшейся увлечённой игре.
— Где племянники? Как тогда ушли с торжества, вместе с Ичиро, так и не показывались. — начал хозяин.
— Наверняка, как всегда у Ичиро в казино, с девками, — предположил верный ему человек. — Гуляют… дело молодое. Зачем им на стариков время тратить?
— Гуляют… это хорошо. А Петля где?
Кронос, метким ударом, отправил очередной шар в лузу.
— Ожидает в коридоре.
— Давай его сюда. — предшествуя ещё одному точному удару, произнёс отмороженный на голову бандит.
Монпансье покорно направился к выходу из бильярдной.

Санёк, Вася и Серый, оглядываясь по сторонам, поднимались по лестнице, прошли по коридору и уселись напротив знакомых им Слона, Черепа и Пики.
Из приоткрывшейся двери в бильярдную высунулась голова Монпансье и томным басом подняла Петлю на ноги:
— Зайди.
Штатный киллер вместе с «правой рукой» скрылись за дверью в бильярдную.
— Мусорки пожаловали. — съёрничал Череп, глядя на Санька.
— Мы с вами делаем одно дело. — чуть конфузясь в непривычной для себя обстановке парировал милитон.
Такие как он чувствуют себя богами над теми, над кем имеют хоть какую-то власть, вгоняя этих людей в страх не законом, но возможностью его трактовать на свой лад, себе в угоду. А с теми, кто способен раздавить их как клопа, стоят на цыпочках, поджав передние лапки, как цирковые собачки в юбчонке перед дрессировщиком.
— Только по разные стороны баррикад. — рассмеялся Слон.
— Дело? Дела делаем мы. А вы за нами подчищаете, если понадобится.
Слова Черепа остудили и без того приближающийся к абсолютному нулю пыл Санька.

Кронос увлечённо доигрывал партию на бильярде «в одного». Монпансье закрывал за вошедшим Петлёй дверь.
— Чем порадуешь? Отправил Лорда на встречу к его друзьям? — начал игрок с кием и тут же услышал неожиданный ответ:
— Нет.
— Что значит, нет? Я же тебе приказал.
— Он рассказал про какие-то документы.
Услышав это, Кронос резко бросил взгляд на Петлю.
— Сказал, что они у него.
— Что ещё? — хитро прищурив глаз, стал допытывать своего человека босс.
— Сказал, что теперь ты будешь беречь его как зеницу око.
— Так и сказал?
— Именно так. — потирая рукой сдавленное накануне Лордом горло, отозвался Петля.
— Свободен.
— А Лорд?
— Для тебя он слишком крепкий орешек. Пусть поживёт пока. Иди.
Не выполнивший указаний и вынужденный доложить об этом Петля вышел прочь.
— Значит документы у Лорда… А Лорд у нас, — задумчиво рассуждал Кронос, подходя к внимательно слушающему его Монпансье. — Значит и документы у нас… Осталось только взять их у него и положить в свой сейф… Понял?!
— Понял. — ощущая идею мысли, кивнул массивный приближённый криминального авторитета.
— Лорд где сидит?
— В ШИЗО.
— Перевести в общую хату. Отправь к нему легавых, пусть попытаются разузнать по поводу документов.
— Сделаю… сегодня же.
— Кто там следующий на аудиенцию?
— Менты пожаловали. И братва.
— Давай легавых.

Продолжающие ожидать в коридоре права встречи с одарившим их перстнями убитых воров Слон, Череп и Пика ехидно зубоскалили, глядя на робко сидящих напротив,  волнующихся, Васю, Санька и Серого.
— Что мусорки, спешите наверно? Придётся подождать. Мы первые пришли. — показывая собственную значимость и расставляя приоритеты, съязвил Пика.
Вышел Монпансье. Свежекоронованные одновременно встали, как ученики, приветствующие своего учителя в школе. Здоровяк отрицательно покачал головой, показывая кивком на стражей порядка, и сказал:
— Вы.
Слон, Череп и Пика растерянно присели на свои места.
Довольные, с улыбками на лицах, Серый, Санёк и Вася проследовали за Монпансье в открытую дверь бильярдной.

Где Кронос аккуратно расставлял шары для новой партии, бережно засовывая их в деревянный треугольник, и ставя биток в противоположную сторону стола.
Вошедшие сопровождаемые «правой рукой» гости тут же услышали недовольный тон от недавшего им опомниться хозяина дома:
— У вас что?
— Здравствуй, Кронос.
Беспредельщик с пренебрежением посмотрел на единственно осмелившегося что-то вымолвить вслух, на Серого. И тут же услышал развитие мысли:
— Пару дней назад, вечером, твои племянники немного наследили.
— Продолжай.
— Они, вместе с каким-то японцем, кажется Ичиро его имя, напали на девку, избили её.
— И?
— Девка умерла.
— Мы дело не стали возбуждать. Прикрыли всё на корню. Но есть неопровержимые доказательства их вины. — набравшись храбрости, вступил в диалог Санёк.
— Какие? — переключив внимание на второго разговорчивого мусорка, спросил Кронос.
— Запись с уличной видеокамеры. На ней всё прекрасно видно.
— И где она?
Вася положил компьютерную флешку на бортик бильярдного стола.
— Вот… На ней всё. — ожидая награды за проделанный труд, довольно вякнул Санёк.
— Мы подумали, тебе будет интересно. — вторил другу Вася.
— Правильно подумали. Что-то ещё?
Кроноса словно и не задела изобличающая преступление его племянников информация. Он как гонял шары по лузам, так и продолжил это незатейливое дело.
— Как быть с Лордом? Нужно или предъявлять обвинение, или выпускать… А доказательств нет.
Эти слова Васи породили в Кроносе эмоции, но не те, на какие рассчитывали продажные полицейские.
— О, как! Выпускать?! — вспылил нарушивший писаные и неписаные законы представитель криминального мира.
— Я не знаю, за что мне его дольше задерживать. Нужен повод. Какая-нибудь статья.
— Ты чё, козёл, не можешь нарисовать статью вору?!
Кронос с размаха ударил Васю бильярдным кием. Ошарашенные таким поворотом событий Санёк и Серый отступили на два шага назад.
— А-а-а-а! — завопил сгибающийся от боли стукнутый фараон.
— Чтобы Лорд сидел! И чтобы ни один волос с его головы! Поняли меня?!
— Да. — тихо промямлил Санёк.
— Не слышу!
— Да, Кронос, поняли. — почти прошептал Серый.
— Внятней!
— Поняли.
— Ясно.
— Понятно.
Поочерёдно отчётливо выговорила троица.
Кронос ударил подошвой ноги по заду Васи, оттолкнув его к двери из бильярдной, через которую тот минуту назад вошёл.
— Пошли вон!
Закричал беспредельщик, и центурионы порядка, толпясь и мешая друг другу, выбегали прочь.

Перемахнув в прыжок порог входной двери, спускалась по ступеням, мельтеша ногами в страхе и быстрым шагом направлялась к своему автомобилю продавшая закон троица.
— Кронос озверел! — держась за  руку, орал Вася.
— Не ори. Валим скорее отсюда. Пока живые. 
Обрубил его Серый. И прыгнув в свой автомобиль, наплевавшие на мундиры и офицерскую честь скоты, дёрнули за ворота особняка.

Задумавшись над обилием принесённых ему новостей, Кронос крутил в руках полученную флешку, рассматривая её. Слон, Пика и Череп стояли напротив, молча смотря на хозяина.
— Значит так, — начал он. — Планы меняются. Вы должны насесть на Лорда и забрать у него кое-что, что ему не принадлежит.
— Он что ещё жив? — изумился Череп.
— И здоров… Чего и вам желаю. А если не справитесь, я лишу вас и того и другого.
— Как насесть? — тупил вопросом Слон.
— Нежно, аккуратно! Но эффективно. И так скоро, чтобы даже я удивился.
— Может, его на перо?
Пика блистал несвоевременностью и абсурдностью своих предложений. Если бы кто-то стоял на стремянке, ремонтировал проводку и попросил этого дурочка подать один из пяти лежащих на тумбочке инструментов, Пика подал бы нужный последним.
— А может тебя?! Сказал же аккуратно. — гневно отсёк Кронос.
— Сделаем, Кронос, сделаем. — не желая злить босса, обнадёжил его своей исполнительностью Череп.
— Ну, так делайте. Чё встали?! Что-то ещё?
— Кронос, мы давно на тебя работаем. Поддерживали тебя, когда ты завоёвывал власть в городе.
Слон замялся на месте и не смог довести начатую им речь.
— Чего вы хотите?
— Введи нас в Совет. — закончил Череп.
— В Совет? Я вас введу в ужас и в могилу, если вы не решите с Лордом! Выполнять!
Не соло нахлебавшиеся, но по соплям получившие Слон, Череп и Пика торопились из бильярдной.
Задумавшийся об услышанных документах Лорда Монпансье, деликатно, не подавая вида, смотрел на продолжающего крутить в руках полученную флешку Кроноса.

XXII

В СИЗО, в камере Чепы, жизнь шла своим привычным неспешным чередом. Вообще, когда никто никуда не торопит, есть время подумать о смысле бытия, попытаться понять суть существования во всех её нюансах, со всех сторон. Главное не долго, с перерывами, а то сломаешь себе мозг.
Вот и сейчас дополнившие собой камеру многочисленные заключённые были заняты своими делами: ели, смотрели телевизор, разговаривали. Чепа, Бурят, Махно и Змей азартно перекидывались в картишки. На блатном месте читал книгу переведённый из ШИЗО Лорд.
В открывшуюся дверь камеры вбегала тревожная группа.
— Все по шконкам! — надменно рявкнул не уважающий арестантов старший группы.
— Быстро по нарам, твари! Кому сказано?!
— Лежать! Лежать, скоты!
Заорали показавшиеся следом с дубинками в руках двое сопровождавших его конвоиров.
Заключённые быстро разбежались по своим спальным местам. Лорд брезгливо, с ненавистью честного, справедливого вора, смотрел на беспредел конвоиров.
Ожидание граждан камеры, вынужденно прописанных в ней каждый на свой срок, что же будет дальше, оборвалось подбежавшими к «законнику» конвоирами и их осатанелыми ударами твёрдой резиной по телу старого вора – Лорда.
— На! На! На!
— Получай, тварь!
Кричали они наперебой, нанося удар за ударом по несдающемуся авторитету.
— Вы, чё, творите?! — крикнул паскудам в форме лежащий на своём месте и прикрывающий руками голову Чепа.
Зеки с остервенением наблюдали за избиением Лорда. Вот и вопрос. По какую сторону закона больше людей, по ту или по эту?
— Я сказал по шконкам! — простужал открытым ртом гланды старший группы.
Уставшие мышцами, но не злобой конвоиры прекратили избиение, подхватили окровавленного вора под руки и поволокли из камеры.

Окровавленного «законника» волокли по коридору двое мясистых телом сотрудников СИЗО. Впереди, с надменной улыбкой во все тридцать два зуба, шёл и скалился, бряцая ключами старший группы. Из камер доносился шум недовольных беспределом охраны заключённых. Тюрьма «гудела», заступаясь за своего лидера-Лорда.
— Лорд! Лорд!
— Лорд, держись! Держись, бродяга!
— Одно твоё слово, Лорд!
— Лорд, только скажи, тюрьма встанет!
Доносилось голосами из-за каждой двери на пути следования трёх скотов и одного окровавленного человека.
Навстречу тревожной группе и их волокущейся ногами добыче браво шагал, сдерживая рвущуюся и лающую на поводке служебную собаку, усатый мужчина в форме цвета хаки. Такой же тюремщик, как и все, кто не  в камерах.
— Тихо! Тихо, я сказал! — кричал он, дёргая оскалившегося пса за ошейник.
Собака продолжала оглушительно лаять, натягивать поводок, стремиться укусить источающего запах раненой плоти Лорда.
— Собака должна чётко реагировать на заключённого и только на заключённого. И замолкать, когда его заведут в камеру. — отчитал своего неспособного укротить собаку коллегу один из конвоиров.
Поравнявшись с собакой, Лорд приподнял голову, посмотрел на злого пса, брызгающего слюной, оголившего острые, белоснежные клыки. Собака замолкнув, прижала уши и хвост, испуганно легла на пол и заскулила.
— Встать! Встать, я сказал!
Тюремщик дёргал поводок, пытался поставить служебного пса на ноги, но собака не реагировала, скулила, лёжа на полу.
Конвоиры продолжали тащить Лорда по длинному коридору, вслед, за идущим впереди, старшим группы.
— Может, кончим его, да и все дела? — предложил один из них.
— Нет, нельзя. Не за то деньги уплачены. — отозвался отказом на предложение их главный, идя впереди.

В небольшом прогулочном дворе, всего каких-то пары десятков квадратных  метров, с закреплённой поверху металлической рамой и приваренной к ней такой же решёткой, стояли подосланные Кроносом Серый, Санёк и Вася, ждали появления Лорда, курили, мерзко смеялись, как гиены.
Конвоиры занесли вора и небрежно посадили его на скамью.
— К тебе гости, Лорд. — тошнотворным голосом буркнул старший группы и вышел со своими подчинёнными прочь.
Авторитет боковым зрением оценил ситуацию, заметив троих явно недружественно настроенных по отношению к нему человек, утёр кровь с разбитой губы.
— Как дела, «законник»? Вижу не очень.
— Знаешь, зачем пришли?
Начал Серый и продолжил Санёк.
— Чтобы в очередной раз быть посланными на хрен? — мудро ответил старый вор и получил ногой под колено от толстого представителя власти в погонах. — И как вам не надоело туда ходить? — не сдавался иронией авторитет.
— Потолкуем о наших делах? — с этими словами Вася достал из папки бумаги и положил их на лавку рядом с Лордом, потирающим тёртые наручниками запястья.
— Не о чем мне с вами толковать. — не глядя на листы, тормознул решительность легавых представитель элиты криминального мира.
— Подпиши это! — сотрясая воздух, поднял хай Вася и получил мгновенный ответ:
— Возьми эту бумажку, сделай из неё распрекраснейшее оригами, в виде журавлика, и засунь его себе в жопу. Пусть полетает. Глядишь, ещё гнездо совьёт?
— Где документы Кроноса?! — решив взять быка за рога, приступил к сути главного, зачем пришли Серый.
Лорд жестом двух пальцев показал спросившему приблизиться. Серый склонился ухом к губам вора и услышал тихую фразу от того:
— Иди на хрен.
Рассерженные Санёк и Вася повалили «законника» на пол, начав яростно молотить его ногами и руками.
— На хрен?! На хрен значит?!
— Сейчас ты упьёшься своей кровью!
Продолжая бить и бить, кричали они. Но в ответ слышали только громкий смех несдающегося вора.
Стоя над натянутой над прогулочным двориком сеткой наблюдал за происходящим выводящий контролёр. Этого мужчину с лёгкой небритостью и внешними признаками пьянки накануне вообще не волновало ничего кроме желания  опохмелиться и лечь спать.
Серый надменно взирал за продолжающимся избиением сжавшегося калачиком, прикрывшего руками голову Лорда.
— Стоп! Тормознулись! А-то загнётся раньше времени. — громкой командой прекратил он экзекуцию своими ретивыми на руку коллегами.
Избиение прекратилось. Старый авторитет выпрямился, сплёвывая кровь на пол и продолжая смеяться.
— Тебе смешно?! Смешно?! — допытывался толстый полицейский до вора, вытирая платком кровь со своих трясущихся рук.
— Ну-ка вломи ему ещё! — крикнул взбешённый смехом Лорда Серый.
Вася склонился над продолжающим лежать на полу вором и, ударив его кулаком в лицо, выкрикнул:
— Где документы, мразь?!
— Документы в архиве, архив под замком, а ключик от замка в попке. Загляни туда одним глазком. — продолжая брызгать юмором, отпускал шуточки «законник».
Вася, не останавливаясь, нанёс ещё несколько сильных, жестоких ударов по лицу Лорда.
— Ты сгниёшь на нарах. — стоя рядом, следя за избиением, гадко произнёс Санёк.
— Не ты первый, кто мне это обещает.
Тут же получил ответом от несдающегося Лорда. Кулак в лицо, кулак в лицо. Если бы эти сволочи в погонах знали, какие удары от жизни получал этот старик, они бы поняли, что теперешнее истязание его лишь лёгкая, веселящая щекотка морщинистых пяточек, не больше. Лорд лежал на холодном полу и терпел. Не потому что терпила, потому что знал, придёт его время, время спросить с этих шакалов.
— А когда тебя похоронят, мы придем, и будем мочиться на твою могилу. — разбавил удары словами потеющий от физической нагрузки толстячок.
Серый взглянул на часы и подвёл черту встрече на «высшем уровне»:
— Ладно, здесь ловить нечего, сегодня ещё много дел. Погнали!
Пухленькое создание ещё раз на прощание ударило Лорда, а вор назло всем приподнялся.
— До встречи, гнида. Ты всё равно нам всё скажешь.
— Мы теперь будем часто к тебе приходить.
— Буду ждать с нетерпением. — и снова иронией и широкой улыбкой ответил авторитет жирному Васе и его другу Саньку.
Двое из наплевавших на честь и закон приблизились к двери прогулочного дворика. Вася немного мешкал, отряхиваясь и вытирая руки платком, он услышал слова неугомонного Лорда в свой адрес:
— Слушай, а твои родители, часом, не брат и сестра?
— Чё-ё-ё?! — не въезжая в суть вопроса, переспросил фараон.
— Только у родственников мог родиться такой урод. — рассмеялся вор.
Избитый Лорд, с ещё не зажившими старыми ссадинами и только что полученными новыми, с заметным усилием, поднялся и сел на скамью.
Стукнув в дверь из прогулочного дворика, и увидев за ней одного из конвоиров, приволокших сюда «законника», Серый сказал ему:
— Веди нас на волю, Сусанин-герой. А этого обратно, в камеру.
Несломленный, закалённый жестокими, беспощадными, лютыми испытаниями своей долгой и насыщенной жизни Лорд, глазами справедливого судьи и человека, смотрел на предавших ради денег закон, работающих на его злейшего врага - Кроноса, Серого, Санька и Васю – троицу легавых мусорков.

XXIII

Не в силах сдерживать свои чувства и, не желая этого, Лихо возвращался к единственному знакомому месту, где надеялся встретить любимою им Аню, к спортклубу.
Заметив припаркованный автомобиль её молодого человека, юркий парень оглянулся по сторонам, чтобы не оказалось ненужных свидетелей. Достав из кармана ключи, сжимая их пальцами, он прошёл вдоль кузова машины, оставляя на нём глубокий след стального цвета царапины и слушая пронзительный, затяжной звук. И-и-и-и-и!
Ироничного вида Лихо отошёл от автомобиля Виталия. Ангельским взором невинных глаз продолжал наблюдать за входной дверью в спортклуб, ожидая Анютиного появления. Взглянув на часы и поняв, что время до конца её тренировки ещё есть, суетливо ушёл, решив приготовить девушке приятный сюрприз.

Разгневанный предполагаемой неверностью, взбеленившийся ревностью Виталий, крепко схватив Аню за руку, с силой вытаскивал её из дверей спортклуба.
— Отпусти меня! Отпусти, я сказала! — безуспешно сопротивляясь, кричала она.
Виталий ударил Аню по лицу. От полученной пощёчины она отвернулась в сторону. Её растрёпанные, роскошные волосы, воспарившие от резкого поворота головы, закрывали заплаканное лицо.
— Отпустите её! — попытался заступиться за даму охранник спортивного комплекса.
— Пошёл отсюда! — встречным рыком оборвал его взбешённый кавалер дамы.
Аня продолжала сопротивляться, но хрупкой, девичьей силы было недостаточно. Виталий цепкой хваткой держал её за руку, тащитя к своему автомобилю.
— Не уйдёшь, будешь охранять не спортклуб, а своё место… в очереди к хирургу! — продолжал белениться на испуганно остановившегося сторожа физкультурного центра одержимый лютостью мужчина. Закончив с которым, стал орать на свою девушку. — А ты, тварь, живо в машину. В машину я сказал!
Вновь ударив Аню по лицу, он, наконец, затолкал её в машину. У девушки рассеклась губа, из маленькой ранки которой начинала течь кровь.
С букетом цветов возвращался Лихо, когда заметил, как моральный урод осмелился поднять руку на Аню и затолкать её в свой автомобиль. Парень мгновенно бросился к ней на помощь.
Виталий захлопнул за девушкой дверь, сел за руль и с пробуксовкой, и визгом шин срылся с места.
Лихо подбежал к тому месту, где только что стоял автомобиль избившего его любимую, но не успел буквально на пару секунд. Тяжело дыша, остановившись, укорительно смотря на продолжающего испуганно стоять охранника спортклуба, он одной фразой поставил диагноз накаченному трусу в подчёркивающей мышцы, облегающей майке.
— Ссыкло.
У тротуара парковались старые жигули. Лихо устремился к ним, бросив цветы на асфальт и вытащив из машины за шиворот их «счастливого» обладателя. Прыгнув за руль, он нажал на газ, преследуя удаляющихся далеко вперёд Виталия и Аню.
— Э-э! Ты куда?! — послышалось вслед от обокраденного автовладельца.

Взбешённый от ревности Виталий мчался на высокой скорости, агрессивно маневрируя между автомобилями, перестраиваясь из ряда в ряд и ударяя очередной пощёчиной Аню.
— Нет, пожалуйста, не надо! Не бей меня! — умоляла девушка.
— Ты мне изменяла?! Изменяла?!
— Нет! Я не изменяла тебе!
— Я видел тебя с этим! Ты встречалась с ним!
Ещё один удар. На этот раз лицо красавицы разбилось показавшейся кровью из носа.

Мотор стареньких жигулей надрывался, но тянул. Лихо выжимал из машины всё, что можно, вглядываясь в ряды нескончаемых автомобилей в поисках одного – того, кто осмелился поднять руку на его мечту, на пока ещё не его Аню, стараясь не упустить из вида.

Напуганная Анюта утирала кровь и плакала. Косметика на её лице размазалась от слёз и побоев разгневанно орущего мужчины рядом:
— Чего тебе не хватало?! Я давал тебе всё! Что тебе нужно?! Зачем ты мне изменила?!
Виталий снова и снова бил хрупкую девушку.
Лихо, резким поворотом руля вправо, подрезал преследуемый автомобиль, слегка царапая его несильным столкновением.
— Это ещё что за урод?! — итак, находясь на взводе, просто взбесился произошедшим ДТП спутник бьющейся в истерике, пытающейся выпрыгнуть на ходу избитой девушки. — Сидеть, я сказал! Сейчас разберёмся, что это за клоун? А потом с тобой, тварь! — останавливал её за руку рассвирепевший урод.
Аня плакала. Её двинутый помешательством кавалер давил на газ, ровняя свой автомобиль с преследующей его тачкой.
Лихо крепко сжимал руль, смотря в боковое стекло на Виталия и сворачивая с дороги в гаражи.
— Вот ты и попался. Здесь я тебя и похороню.
Дошедший до белого каления Виталий догнал и резко подрезал въехавшего в гаражный кооператив Лихо. Обе машины затормозили и остановились, создавая облако пыли.
Виталий выскочил из-за руля и быстро направился к припаркованным стареньким жигулям:
— Ты чё, гнида, не видишь куда едешь?!
Со скрипом открылась прогнившая дверь дитя отечественного автопрома, и из-за неё смело показался озлобленный Лихо.
— Так это ты?! Решил со смертью поиграть? — узнав своего преследователя, продолжал орать недоумок.
Подойдя к Лихо, он мгновенно нанёс удар. Парень уклонился и ударил в ответ, в челюсть. Виталий осел на колени как подкошенный, мотая оглушённой головой, бесцельно водя глазами по сторонам, пытаясь прохлопать их, прийти в себя от лёгкой контузии.
— Девушек бить? Сильный да? — спросил с ревнивого садиста обычный пацан.
— Нет, не надо! — закричала увидевшая начало возмездия над своим обидчиком Аня, вылезая из авто.
Лихо заметил кровь на её лице и вскипел яростью.  Резкими движениями сломав Виталию кисти рук, он ударом ноги отбил ему колено. Изверг пал на спину, теряя сознание.
— Со смертью поиграть, говоришь? — неистовостью в голосе произнёс парень, учившийся драке на улице.
Вернувшись к жигулям, Лихо открыл крышку багажника, увидел огнетушитель и старую, немного ржавую канистру бензина. Достав их, вернулся к Виталию.
— Поиграй с ней и ты.
Облив ноги открывающего глаза, приходящего в себя садиста бензином, Лихо отбросил канистру и поставил в стороне, в паре шагов, огнетушитель.
— Всё. Ты труп, сука! — борзо угрожая, кряхтел на земле тот, кто осмелился поднять руку на девушку.
Лихо полез в карман, достал из него коробок спичек, зажигая одну и бросая в Виталия, вспыхивающего ярким пламенем.
— Сдохни, тварь. — сказал он напоследок и ушёл твёрдой походкой решительного человека, совершившего правильный поступок, заступившегося за любимою им девушку, жёстко наказавшего подлеца.          
— А-а-а-а! — кричал Виталий с объятыми пламенем ногами, ползя к огнетушителю и опираясь о землю поломанными кистями рук. Он пытался схватить его и потушить себя, но сделать это изогнутыми в разные стороны пальцами было довольно проблематично.
Аня стояла в стороне, заходясь в истерике, задыхаясь от не прекращающих умывать её красивое лицо слёз. К ней приблизился Лихо. Крепко, охраняя её от любой опасности, нежно обнял и произнёс:
— Плач, деточка, плач… Отныне ты будешь плакать только от счастья.
Аня ревела, прижимаясь к Лихо и упираясь лицом в его мужскую грудь. Парень страстно обнимал любимую. В его глазах виднелись гнев и отображение пламени догорающего скота.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I

Выйдя из кабинета Начальника следственного отдела в коридор, довольные Вася, Санёк и Серый  поздравляли друг друга с получением очередных званий, присвоенных им за успешную операцию по устранению воров и заполнению стеллажей архива сданными в него папками с подведёнными под закрытие делами.
— Коллеги, разрешите поздравить вас с присвоением очередных званий. Ещё одна высота взята.
— Присвоение звания - это непросто приятный трофей, но и замечательный повод отметить.
Обменялись довольными репликами Санёк и Серый.
Навстречу им, твёрдой, энергичной походкой, в служебном обмундировании, подчёркивающем физические достоинства обладателя, с табельным оружием за поясом, шёл Командир отряда ОМОН.
— Звёзды обмыть полагается.
Кто о чём, а вшивый о бане. Вася никогда был не прочь выпить, а под хорошую закуску этого пухляка из-за стола вообще было не выгнать.
— Сегодня выпить есть резон, уместны пламенные речи, поскольку нынче твой погон потяжелевшим лег на плечи. — вспомнив замусоленное ментовское четверостишие, продекларировал Серый.
Все рассмеялись, продолжая сближение с Командиром отряда ОМОН. Поравнявшись, довольный Вася протянул было ему руку, но тут же убрал, поняв, что не дождётся мужского приветствия.
— Здорово, командир. Забудем склоки непоняток. Что было, то прошло. — пошёл на примирение упитанный фараон.
— Как в песне поётся. О-у-о! О-у-о! — довольно вторил Серый.
— Нас повысили. Приходи после работы звания обмывать.
— Это вряд ли.
Ответил омоновец и тут же услышал упрёк от Санька в свой адрес:
— Не рад за коллег, или жаба душит?
— Не привык танцевать на костях.
— Даже не поздравишь? — продолжал наседать, колышущийся жиром на пузе Вася.
— Новое звание – высшая похвала, которую вам оказали ваши хозяева. Так награждают только старательных и преданных шестёрок. — парировал подтянутый омоновец.
— Ты чё несёшь?
Встрял Серый и услышал чёткий ответ от хранящего белизну офицерской чести сотрудника спецподразделения:
— Неудивительно, что вам оказали такой почёт. Так нагло предать закон и мораль не каждый сможет.
Опешившими и растерянными словами ненавистного им коллеги, троица дослушивала предназначенный им ответ.
— Я желаю вам поскорее увидеть тот момент жизни, когда вы вспомните о содеянном и пожалеете… С новым званием! — воскликнул омоновец и скрылся за дверью кабинета своего друга - Мента.
— Ну и хрен с тобой. Вали давай. Отпразднуем правильным коллективом.
— Кому-то звания, а кому-то подсрачник.
Колко ответили в спину, побоявшись в глаза, Серый и Санёк.

В маленьком, неуютном помещении, более похожем на чуть просторную кладовую для хозяйственных нужд, Мент стоял у рабочего стола, упаковывая личные вещи в небольшую коробку, он увольнялся. Вошедший с улыбкой Командир отряда ОМОН тут же обратился к товарищу:
— Твои коллеги получили звания. А тебя, я смотрю, поздравить не с чем.
— Я закон не херю. Поэтому до сих пор майор.
— Безработный… Куда теперь?
— Без погон, но с совестью и честью. Куда? Найдём. — просто ответил Мент.
— Это да… А вот наше руководство рапортует об успехах в борьбе с криминалом.
— Сами с собой бороться не станут.
— Голову, говорят, гидре отсекли.
— Самая страшная голова на их плечах. И она осталась.
— Отделить её от гноявого тела некому. Выбора нет.
Командир отряда ОМОН помогал другу сложить вещи в коробку.
— Выбор есть всегда. Только не каждый осмеливается сделать правильный, — осматривая глазами кабинет, продолжал его бывший хозяин. — Потому что зачастую он слишком сложен и способен сломать привычный уклад жизни… или саму жизнь.
— Ты сделал свой? — спросил омоновец.
— Давно. — твёрдо произнёс Мент.
— Если понадобится, знай. Я всегда тебе помогу и прикрою.
— Знаю. Спасибо. Троих недоумков наших видел?
— Только что, в коридоре.
— Что-то они ведут себя не очень скромно.
— Собираются звёзды обмывать, которые им дали после всех последних событий… Отметили, стало быть.
— На лицо взаимоотношения криминала и правоохранительных органов.
Констатация этого факта из уст Мента не была голословной или, что ужасней, чем-то новым для нашей страны, для её теперешнего веяния. Повседневная, вездесущая продажность правоохранительных органов это конечно страшно. Но ещё страшнее то, что многие люди предпочитают закрывать на это глаза, безропотно мирятся с этим, не желая противостоять беспределу из-под погон. Отданных властью на откуп, время от времени, бунтующему народу высоких генеральских чинов с лампасами на штанах, дабы устроить показную чистку их стройных рядов, не проредить от бесчисленного множества оставшихся таких же генералов МВД, живущих в многоэтажных особняках, разъезжающих на сверхдорогих автомобилях и имеющих капиталы в банках с таким количеством нулей, что многие из нас и цифр таких не знают.
— Кронос сдал сходку воров. Через него многие мусорки получили чины и звания. — продолжил Командир отряда ОМОН.
— А он сам устранил конкурентов.
— Причём принимал самое непосредственное участие.
— Кто был ещё?
— А вот про это знают немногие. И большинство из них уже никогда, ничего не расскажут… Если только из живых.
— Лорд… — словно единственным шансом из миллиона задумчиво произнёс Мент.
— Но он не из болтливых. — хитро подвёл итог разговору омоновец.

II

Через зияющие в крыше дыры заброшенного ангара от полопавшегося и осыпавшегося от времени шифера, пробивались солнечные лучи, освещающие переливом перья птиц, влетающих и вылетающих прочь, на свободу. В небе виднелись вальяжно проплывающие облака.
           Возле тонированного микроавтобуса тёрлись Зуля и Бык. Рядом, в нервном ожидании, томился Тригон. Волнения и нервотрёпка – чувства, не нарушавшие его духовную ипостась. Но припаркованный рядом транспорт забитый оружием, предназначенный быть направленным стволами в сторону Кроноса, немного заставлял поволноваться и этого серьёзного человека.
Из подъезавшего автомобиля Стаса вышел он  и все его друзья.
— Привет. Привёз? — протягивая руку Тригону, здоровался  с ним подошедший Стас.
— Привет. Выбирай. — ответил уличный авторитет.
Зуля гулко отодвинул дверь микроавтобуса, выставляя напоказ содержимое кузова, заваленного оружием.               
Лапа залеза внутрь, с интересом рассматривая стволы, трогая их, передёргивая затворы.      
— Прими мои соболезнования.
— Гонза передавал. Спасибо.
Переговорились меж собой давно не встречавшиеся друзья.
— Не слабый у тебя арсенал. — послышался голос Лапы из кузова.
— Я запасливый. — ответил Тригон,  осматриваясь по сторонам, вглядываясь в каждый закуток забытого людьми места.
— У тебя свой оружейный завод?
Лапа высунулся из кузова и протянул автомат подошедшему Лихо.
— Предприимчивость открывает уникальные возможности. А житейский опыт заставляет учиться на чужих ошибках. — блеснул мудростью Тригон, продолжавший созерцать отсутствие ненужных свидетелей.
— Скопил это, готовясь к войне? — спросил Гонза у того, с кем встречался на ипподроме.
— Я всегда готовлюсь к наихудшему. Поэтому если произойдёт что-то менее значимое, оно проходит не так болезненно.
— Это верно. — продолжая передавать оружие Лихо, выдал вновь появившийся в дверях кузова абсолютно спокойный Лапа.
Складывалось такое впечатление, что они с Лихо перегружали к себе в машину не запрещённый к свободному обороту в стране огнестрел, а ящики с фруктами или мясо на шашлык.
— Вы всё взвесили? — пытался образумить своих друзей от опрометчивого шага в сторону войны с Кроносом Тригон. — Подумайте ещё раз… Хорошенько подумайте… Это вам не какая - то гопота дворовая.
Лихо резко передёрнул затвор и суровым взглядом посмотрел на предупредившего об опасности друга.
— Подумали уже. Весь мозг сломали, как кончать его будем,…порубим или порвём? — стискивая скулы, злился Гонза.
— Может, ты чего посоветуешь? — продолжая перегрузку стволов, вновь показавшись головой наружу, спросил Лапа Тригона.
В действительности, Тригон был очень умным человеком, знавшим все тонкости и нюансы криминального действа своего города. Он кипел в этом котле уже не первый год и был в нём далеко не последним «на вкус» ингредиентом.
— Не быть столь самоуверенными. Вы входите в мир, в котором свои правила, своя история, своя мораль. — ответил он.
— Мораль одна. Она незыблема. — возразил Стас.
— Войти в этот мир не так сложно… А вот выйти?
Лихо бросил суровый взгляд исподлобья на озадачившего вопросом ребят Тригона.
— Оттуда только две дорожки. Одна ведёт в тюрьму, другая на кладбище. Вы – новички.
— Каковы наши шансы?
Иронично спросил друга из криминальной среды Лапа и мгновенно получил ответ:
— Сто процентов вторая дорожка.
— Мы джентльмены. Других пропустим.
— И покажем им этот волшебный путь на два метра под землю. Покажем  и проводим.
Уверенно произнесли поочерёдно Лихо и Лапа.
— Благодарю за помощь, дружище. — протягивая Тригону руку на прощание, произнёс Стас.
— Удачи. — ответил словами и рукопожатием тот.
— И тебе.
— Я не верю в чудеса. Но если вы выживете, поверю.

III

Расслабленный, довольный Кронос плавал в освежающей, прохладной воде бассейна своего дома. Монпансье сидел на изогнутом лежаке, наблюдая за хозяином, покорно ждал его указаний.
— Хорошо. Вода божественна! Монпансье, а ты знал, что вода-прародительница всего живого?
— В школе рассказывали.
— Согласно одной из теорий, люди вышли из океана. Возможно, именно поэтому вода доставляет столько удовольствия.
— Может быть. — поддакивала «правая рука» продолжающего водную процедуру хозяина.
— Эта живительная влага оказывает благотворное влияние не только на тело, приводя его в тонус, но и на душу. Как считаешь?
— Про душу…не замечал. А телесную грязь смывает.
— Всё смывает…грязь, боль, проблемы…Слышишь, Монпансье? Всё бы в жизни так решалось? Окунулся в воду, и нет проблем.
— Так не бывает.
— Не бывает… А жаль… А ведь без проблем жизнь скучна, а, Монпансье?!
Кронос вылез из бассейна. По его подтянутому телу стекали маленькие ручейки. Надев резиновые тапочки, он пошлёпал к накрытому фруктами и соком столику.
— Смотря без каких.
Монпансье встал и подал хозяину полотенце.
— Каких без каких?
Кронос взял полотенце, активно вытерся и надел тёплый халат.
— Без тех, которые не можешь решить сам и быстро, можно было бы обойтись.
— Это точно. Как там наш заточенец? Не надумал сотрудничать? Мог бы умереть быстро и безболезненно.
— Сидит.
— Ну, пусть сидит. Документы найдём, будет лежать, рядом с Крестом.
— Сидит, как граф Монте-Кристо. И кто знает чего от него ждать? — в полголоса произнёс Монпансье, пока Кронос наливал себе стакан сока. — Тот тоже времени даром не тратил… Граф Монте-Кристо. — уже шёпотом добавил помощник.
— Что? — переспросил его хозяин.
— Роман такой. Узник замка Ив - граф Монте-Кристо.
Кронос молча отвернулся к окну, смотря во двор.
— Сбежал.
В один миг беспредельщик резко обернулся к Монпансье и бросил на него суровый взгляд.
— Ну, в романе, заключённый сбежал. — пояснял неуклюжий помощник.
— Сбежал, говоришь? Этот не сбежит. — сказал Кронос, крепко сжал стакан, сделал жадный глоток и вновь отвернулся к окну.

IV

В гостиной своего старенького, построенного ещё дедом бревенчатого дома, доставшегося ему по наследству, в уютном кресле напротив камина сидел Мент, рассматривая свои грамоты за доблестную службу в органах внутренних дел, бросал по одной в разгорающееся пламя.
По работающему телевизору шла трансляция выпуска новостей. Начальник РОВД давал интервью, рассказывая об успешно проведённой операции по борьбе с преступностью в своём городе, аресте вора «в законе» - Лорда.
— Показательная и беспрецедентная по своей жестокости и демонстративности акция. Преступники изначально шли именно убивать, — рисуясь перед камерой, штудировал заготовленный заранее текст руководитель бывшего места работы Мента. — Если говорить о версии произошедшего, то наиболее вероятной и рабочей, кажется здесь передел сферы влияния в криминальном мире.
Хозяин дома, с интересом и ностальгией, разглядывал свои фотографии со службы, небрежно бросая и их в камин, слыша лживое интервью своего уже в прошлом руководителя.
— И сведении счётов между конфликтующими сторонами. Высоко оценены действия сотрудников полиции первыми, прибывшими на место преступления и задержавших особо опасного преступника.
Подойдя к шкафу и открыв его, в глаза его обладателя бросился парадный китель, украшенный наградными медалями и орденами. Сжав кулаки от злости, Мент с размаху захлопнул дверь шкафа и полными возмущения глазами посмотрел на продолжающуюся трансляцию по ТВ, где не переставал шлифовать мастерство лгуна в своём интервью «высокий» блюститель порядка.
— Они, а так же весь личный состав, имеющий отношение к проведённой спец операции, будут поощрены и представлены к наградам.

В СИЗО, в камере Чепы, мало заботились жизнью на воле. Все новости оттуда сидельцы получали наисвежайшими в шустрых малявах или молниеносных звонках. Зная истину, смело трактовали всё преподносимое средствами массовой информации общественности ложью.
Но этим тихим вечером, попивая чафир и гоняя очередную партию в нарды за столом в центре хаты, у них всё же работал телевизор, создавая эффект присутствия с воли, словно те, кто должен был бы реально сидеть, были и впрямь рядом, загнанными под шконку или зашуганными у параши.
На экране шла всё та же трансляция интервью недавно коронованного в генералы МВД Начальника РОВД.
— Вы точно уверены, что в произошедшем виновен именно задержанный? — послышалось голосом из-за кадра, спросившего интервьюируемого корреспондента.
Лежавший до тех пор за книгой на своих нарах Лорд, взглядом показал Чепе сделать громче.
— Ну-ка тихо все! — остудил шум сидельцев Чепа и прибавил звук пультом, валявшимся рядом на столе.
В нависшей тишине послышался мерзкий голос порочившего честь честного вора Начальника РОВД:
— Уверен не только я. Уверено следствие, которое занимается сбором доказательств этого зверского, по своей сути, преступления.
Лорд посмотрел на сидящих за столом авторитетов: Чепу, Кирпича, Змея, Махно и Бурята. Затем окинул взглядом остальных сокамерников.
В тишине камеры все внимательно слушали трансляцию новостей и лживые слова Начальника РОВД. Сидельцы прекрасно понимали, всё будут вешать на Лорда с тем, чтобы после его убрать, заметая все следы.
Правильный люд камеры был на стороне единственного оставшегося в городе честного вора. Но сейчас они лежали на своих местах и продолжали слушать мусорские бред, ересь и ложь, продолжающего интервью фараона:
— Надо сказать, что криминальная история нашего города не знала подобного преступления. Следственные действия продолжаются.
Лорд закрыл книгу, откложил её в сторону и сел. Пружинистый матрас старых нар слегка поскрипывал, составляя единственную звуковую конкуренцию в абсолютной тишине льющемуся с экрана ТВ бреду.
— Подробности правоохранители пока не раскрывают. Расследование должно проходить в атмосфере строжайшей секретности. — завершал репортаж корреспондент.
— Вот так значит…да? Ну, что ж… поглядим.
Обронил Лорд, и с этими словами жизнь в камере словно отмерла. Все вновь стали заниматься своими делами. Вор узнал, что хотел. Вор разрешил дальше дышать.

Стоя за столиком нереспектабельного бистро, напоминавшем по виду более забегаловку для алкашей, чем на семейное кафе, Стас попивал ароматный кофе. Вошедший и приблизившийся к нему Гонза несколько секунд молча смотрел другу в глаза, прежде чем сказать:
— Сегодня вечером. Лапа и Лихо будут ждать на месте. Стволы у них.
— Что-то ещё? — переспросил Стас.
— Сахар в кофе клал?
— Две ложки.
Гонза забрал кофе Стаса и допил его.

V

Оглушающая, ритмичная музыка популярного ночного клуба не позволяла стоять на месте. Освещённый огнями танцпол был полон отдыхающими. Сексапильные, полураздетые девушки гоу-гоу эротично танцевали в установленных на столбах клетках.
Расслабленно раскинувшись на роскошном диване VIP зоны, предвкушая бурную, весёлую ночь, отдыхал Кайфун, наблюдая за развлекающимися под музыку посетителями ночного заведения.
Подошедшая с очередным коктейлем для известного ей гостя официантка, тут же увидела его показывающий палец на приглянувшуюся ему блондинку, заводящую толпу «горячим» танцем, кружащуюся вокруг шеста.
Официантка одобрительно кивнула головой и ушла, оставив довольного начинающейся ночью Кайфуна цедить принесённый для него коктейль.

В тёмном, безлюдном, вечернем переулке, из ночного клуба доносились приглушённые басы молотящей музыки. Их подъехавшего и припарковавшегося  внедорожника вышли Стас и Гонза.
Из поджидающей их, стоящей напротив машины, показались оставшиеся двое друзей. Лапа открыл багажник.
Подошедшие Стас и Гонза поздоровались с друзьями, достали из багажника оружие и направились в клуб с чёрного входа.

К расслабляющемуся в VIP зоне Кайфуну приближался приветливый молодой человек в чёрном костюме, работающий управляющим клуба. Здороваясь, любезно показал на второй этаж, предлагая пройти в кабинет не для всех, где его будет ожидать понравившаяся ему танцовщица.
Кайфун вальяжно, пренебрежительно встал и направился в указанном направлении.
Войдя в клуб, Стас, Лихо, Гонза и Лапа пробирались между множеством посетителей, танцующих кто как умеет. Грациозные движения, ритмичные, не в такт, кто-то скакал как неугомонный.
— Ни чё так молодёжь развлекается. Весёлые танцы. — оглядываясь по сторонам начал Лапа.
— Ага. Как на школьной дискотеке, в далёком девятом классе.
— Танцы может и те же, музыка чем-то схожа… А вот пьют они явно не то.
Отозвались своей характеристикой происходящего Гонза и Лихо.
— Мы пили портвишок - три топора, вино самодельное из дома таскали, реже водочку. — придавался воспоминаниям своей юности Лапа.
— Экскурс в историю окончен? Встреча выпускников состоялась? Пошли, давай.
— скомандовал Стас и увидел показывающего на поднимающегося по витиеватой лестнице Кайфуна Гонзу.

На диване кабинета для избранных развалился Кайфун, ждал появления выбранной им для сладкого время препровождения девушки.  Неожиданно вошедшие Лапа, Гонза, Стас и Лихо нарушили его планы.
— Приватный танец заказывали? — единственной репликой бросил Лихо.
Ребята достали спрятанное под одеждой оружие, одновременно, как по команде, спустили курки в Кайфуна.
Под забойный, танцевальный музон, заглушающий абсолютно всё, «колбасились» на танцполе гости клуба.
Лапа, Гонза, Стас и Лихо полностью разрядили обоймы своего оружия, расстреляв племянника Кроноса. Закончив свершившуюся месть над первым из убийц Светы, спокойно ушли, оставляя  изрешечённого пулями, словно дуршлаг, Кайфуна, раскинувшегося на забрызганном кровью диване.

VI

Вечерняя жизнь рискнувших бросить вызов своим азартом закону о запрете казино плавно переходила в ночь игры на рулетке и за покерными столами заведения Ичиро.
Толпящиеся посетители, словно на балу или званом приёме хвастались своими спутницами, общались, играли в карты.
Снующие официанты не давали опомниться, забирали пустые бокалы из-под шампанского и тут же предлагали наполненные. Вечер азарта в самом разгаре!
— Дамы и господа, делайте ваши ставки. — предлагал крупье - безупречно одетый вежливый парень.
— Милый, ну ещё одну ставочку. Ну? Ну, пожалуйста. — умоляла своего спутника одна из дам, воспылавших азартом.
— Играй. Может, повезёт, наконец. — устав от постоянных проигрышей, отвечал её лысый кавалер, попивая коньяк из бокала.
— Ура-а-а! Спасибо, милый. Конечно, повезёт! Ты же у меня счастливый. У тебя же есть я, — поцеловав в лысину своего мужчину, довольно бросила фишки на игральный стол молодая девушка. — Всё на тринадцать.
— Ставки сделаны, ставок больше нет. — запуская вращение шарика и вожделенно наблюдающих за его бегом глаз посетителей, произнёс крупье.
— Сегодня вечером нам просто не может не повести. — желая сорвать куш, продолжала азартная леди.
Колесо рулетки крутилось, неугомонный шарик скакал, никак не мог остановиться. Увлечённая девушка замерла в ожидании выпадания счастливой ячейки.
— Чего-нибудь желаете? Может шампанское для дамы? — поинтересовалась у допившего коньяк, замучившегося спускать деньги, лысого мужика подошедшая официантка.
— Не надо. Принеси ещё коньяка лучше.
— Сейчас.
Шарик после своего непродолжительного, но испытывающего нервы на прочность путешествия по колесу рулетки, наконец, остановился.
— Тринадцать чёрное, — объявил крупье.  —   Ваша ставка сыграла. Поздравляю.
— Я же говорила, говорила! — хлопая в ладоши от радости, ликовала выигравшая девушка. — А ты мне не верил. Видишь? Повезло.
Изрядный навар с одной лишь непримечательной ставки заставил подавиться коньяком от выпавшего везения её спутника.

Удобно расположившись на шикарном диване своего кабинета, в объятиях трёх ласкающих его девушек, наслаждался их вниманием хозяин игорного заведения.
— А ты сегодня будешь нас развлекать один, без своих друзей? — тоненьким голоском спросила Ичиро блондинка, помогая снять ему пиджак.
— Или они присоединятся позже? — лаская волосы готового предаться затеям любви мужчины, томно добавила брюнетка.
Ичиро закатил глаза от удовольствия и ответил:
— Зачем они нам?
— Просто мы все хотим внимания. — делая массаж плеч, соскользнула на эротичность в голосе шатенка.
— А вы сомневаетесь, что я один справлюсь?
Брюнетка заметила заживающие царапины на лице Ичиро, доторонулась до нихи спросила:
— А что у тебя с лицом?
Ичиро резко отклонил голову, отпихнул девушек, садясь на диване ровно. Его лицо наполнилось злостью. Он взял бокал со стола и сказал:
— Ничего… Заживёт.
Азиат одним махом осушаил спиртное в сосуде. Растерянность поступком молодого человека покинула девушек, и они словно ночные мотыльки к фонарю приблизились к остывшему гневом японцу, закрывшему глаза и откинувшемуся на диван. Ласки женских рук окутывали всё тело расслабляющегося мужчины. Всё, кроме расцарапанного Светой лица.




VII

По оживлённой улочке вечернего китайского квартала, украшенной нависающими над головами бумажными фонариками по одному и гирляндами, иероглифами - пожеланиями, китайской живописью на стенах, огненным декором с разбавляющими его жёлтыми и золотыми вставками, довольно шагал Марсель.
Под яркими вывесками торговцы готовили свои деликатесы. Кипящее, бурлящее масло, в котором готовилась экзотическая еда, всё это привлекало внимание снующего между прилавков гурмана-племянника Кроноса.

Из припаркованного на обочине автомобиля, Стас, Лапа, Лихо и Гонза наблюдали за Марселем, пробующим иноземные деликатесы заморской кухни.
— Гурман, твою мать! — вспылил Лапа.
— Накормим… Аж из ушей полезет. — пообещал с первого сиденья Гонза.
Марсель ещё немного поплутал тихим шагом меж прилавков уличных торговцев и скрылся за дверью в китайский ресторан.
— Зашёл.
— И нам пора.
Добавили Лихо и Стас, выходя первыми из автомобиля на улицу.
Раздвигая мельтешащую толпу пронырливых азиатов, четверо превосходящих их ростом и крепостью сложенных тел друзей не спеша направлялись за Марселем.

В колоритном национальном заведении китайского ресторана, пышущим теплотой и домашним уютом, было как всегда многолюдно. Обилие гостей объяснялось даже не значительной численностью покинувших родные края китайцев, но довольно уместной и вкусной стряпнёй, полюбившейся местным жителям. Посетители умело орудовали палочками для еды, расправляясь с затейливыми рецептами Поднебесной.
Встретив часто появляющегося здесь гостя -  Марселя, местный улыбчивый повар здоровался с ним услужливым поклоном головы.
— И вам добрый вечер. Я осмотрюсь…и, как только определюсь, сделаю заказ. — не владея языками, по-русски сказал племянник Кроноса.
Марсель подступил к аквариуму со змеями, предназначенными специально для еды,  показав на одну из них. Выбор сделан. Древний гад станет блюдом на тарелке новоиспечённого мерзавца. Оформив заказ глотком подступившей к «зобику» слюны, наследник Кроноса проследовал в отдельную комнату, за ширму.
Зашедшие ребята заметили скрывающегося за расписанной национальным орнаментом ширмы Марселя, уверенно идя за ним.
Повар, при помощи щипцов, достал из аквариума выбранную змею и понесё на кухню, готовить.

На пухлых, мягких подушечках комнаты для важных гостей, сложив под себя ноги перед низким столиком, удобно расположился последний из двух племянников главного беспредельщика города.
Влетевший словно дракон из былинных сказаний эпоса народа за великой стеной молодой парень официант, шустро ставил на стол разные соусы, закуски и так же быстро удалился.
Гость ресторана сидел за столом в ожидании выбранного блюда. Сзади подошли Лапа и Лихо. Одновременно резкими ударами прикалоли руки Марселя ножами к столу. Парень хотел было закричать от нестерпимой боли, но суровый тон Лихо заставил его заткнуться и терпеть:
— Молчать.
Стас вышел напротив Марселя и поставил перед ним поднос накрытый крышкой.
— Кушать подано. — сказал он и подняв крышку, оголил на свободу клубящуюся кольцами живую змею.
— Приятного аппетита. — пожелал гурману Лапа.
Ребята спокойно удалились, оставляя проголодавшегося и его закуску наедине.
— А… А… А-а-а. — испуганно выдавливал из себя Марсель, сидя с приколотыми ладонями рук к столу и не в силах дёрнуться с места.
Растревоженная змея зашипела, скрутилась в ещё более тугое кольцо и бросилась на выбравшего её в качестве блюда мужчину, ужалив в лицо.
Тяжело дыша от подступившего жара и нехватки кислорода, второй из выродков, убивших беременную жену Стаса, умирал в страшных судорогах.

VIII

По загруженной транспортным движением улице Мент попал в «пробку» на своём недорогом автомобиле. На настроенной радиоволне его приёмника играла приятная музыка. По обеим сторонам, впереди, сзади, стояли впритык друг к другу, коптяли выхлопными газами воздух, вынужденно ожидающие дальнейшего движения  транспортные средства.
Закончившаяся мелодия сменилась проигрывающейся подводкой, начинающегося выпуска новостей.
— Здравствуйте. Все мы прекрасно помним разгул преступности в так называемые лихие девяностые, — послышался из динамиков приятный мужской голос радио ди-джея. — Это было трудное время в жизни нашей страны. Это рэкет и братва, блеск и нищета, стрелки и заказные убийства.
Мент осмотрелся по сторонам, понимая, что образовавшаяся «пробка» надолго и  заметил на заднем сиденье соседнего автомобиля маленькую девочку лет четырёх, играющую с куклой.
— Казалось, всё это осталось в прошлом. С преступным беспределом и беспомощностью перед ним покончено, — продолжал ди-джей. — Но и сегодня, спустя двадцать лет, правоохранительные органы, к сожалению, далеки от решения этой проблемы.
Мент смотрел на малышку, улыбался ей. Смутившийся вниманием неизвестного человека ребёнок стеснялся, но сиял  счастьем в ответ.
— Наш город холодят последние события. В нашей студии начальник Главного Управления Внутренних Дел Васнецов Игорь Николаевич. — лилось из динамиков.
Заслышав знакомые инициалы, Мент сделал звук радиоприёмника  громче.
— Здравствуйте. Как вы прокомментируете последние события в нашем городе?
— Я уже давал комментарии по этому поводу и повторюсь ещё раз, — послышался голос Генерала ГУВД. — События последних дней это результат планомерной борьбы
правоохранительных органов с криминальной средой.
Мент, отвлёкшись от застопорившегося движения, гудящих автомобилей, раздражённых водителей, внимательно слушал выпуск новостей и омерзительный ему голос Генерала ГУВД:
— Подготовка к операции шла в условиях строжайшей секретности. В этот день силовики работали по всему городу.
— Результатом этой операции стало одно единственное задержание и множество смертей. — вклинился голосом радио ди-джей.
— Не смертей, а ликвидаций. Преступный мир понёс невосполнимые утраты. А простым гражданам стало намного безопасней.
Мент ехидно улыбался, а генерал продолжал красиво давать очередное интересующее общественность интервью, обеляющее мундиры многих из тех, кто замарал их дальше некуда:
— В свою очередь задержанный не рядовой уголовник, а глава криминального мира. Так называемый вор «в законе». И задержание такой значимой фигуры в преступном мире несомненный успех. Тем более что есть все основания полагать, что это именно он…
Проехав немного вперёд, повинуясь обстоятельствам современного городского движения, Мент покрутил вертушку громкости радиоприёмника, продолжив слушать генеральский бред:
—  Идейный вдохновитель и основной заказчик всей череды последних событий.
— Отсюда второй вопрос. — прорезался голосом ди-джей.
— Слушаю.
— За последнее время это уже не первая крупная встреча криминальных авторитетов. Что это, попытка поделить город?
— Несомненно. Преступный мир залез своими руками практически во все сферы жизни, где, так или иначе, возможны выгода и влияние на людей.
Раздражённые водители машин в «пробке» недовольно сигналили друг другу, действуя, на и без того натянутые нервы, децибелами разрывающихся клаксонов.
Генерал ГУВД продолжал гармонично выстроенную в своих интересах беседу с ведущим радио эфира:
— Но правосудие неуклонно бьёт по этим рукам и, если понадобится, способно их вырвать с мясом.
— Можно ли говорить о криминальной вендетте?
— О какой ещё криминальной вендетте? — удивился малознакомому слову полицейский чин.
— Войне между ворами «в законе» старых воровских понятий и новыми, так называемыми молодыми, которые не признают законов преступного мира.
— Никакой войны в нашем городе нет и быть не может. В городе царит закон, а не беззаконие. Всё под контролем.
Услышав эти слова, Мент был не в состоянии отреагировать иначе кроме как громким искренним смехом.
— Тогда у меня последний вопрос. — делая эфир всё более увлекательным, допытывался до гостя своей студии радио ди-джей.
— Весь внимания.
— Может ли организованная преступность появляться сама собой, как это принято считать? Или она имеет поддержку власти?
— Что вы имеете в виду?
— Необходимость в масштабном переделе собственности и потребность сохранить демократию в качестве правительственного курса.
— Конечно же, ни о какой поддержки преступности со стороны власти не может быть и речи. Власть на всех уровнях и, особенно в лице правоохранительных органов, всегда боролась, и впредь будет бороться с преступностью.
Смех Мента стих, сменяясь ехидством улыбки никогда не предававшего закон и охраняемых им людей честного сотрудника полиции.
— В нашем городе также будут продолжены мероприятия по борьбе с преступностью. Уровень, которой, неуклонно снижается.
— Спасибо за ваши ответы. Напомню, в студии отвечал на вопросы начальник Главного Управления Внутренних Дел Васнецов Игорь Николаевич.
— Главное трепло города. — добавил вслух Мент, наконец, трогаясь из рассасывающегося автомобильного затора.




IX

В столовой дома Кроноса, Монпансье выполнял одно из закреплённых за ним обязательств, держа в руках полное кусками сырого мяса блюдо, кормил им лежащего в углу, прикованного цепью, ягуара. Хищный зверь обхватывал лапами сочный кусок, вцепляясь в него острыми клыками, рычал, защищая добычу.
За большим деревянным столом обедал вместе с двумя членами своего Совета хозяин особняка.
— Нормально! А ты ему что?! — смеясь в беседе, спросил Кронос второго из своего Совета.
— А я ему нож в глотку, на куски и в карьер!
— Как всегда?! Никакой фантазии! — скалил зубы четвёртый.
Отойдя от охватившего всех смеха, Кронос спросил смурного Монпансье:
— Племянники не появлялись?
— Нет. — бросив последний кусок мяса голодному зверю, ответил «правая рука» и вышел в прихожую.
— Зато у нас теперь не процент с выручки, а весь бизнес. — хвастался своими успехами на криминальном поприще второй из Совета.
— Ха-ха! Нормально ты дела решаешь. Так и меня подсидишь?
Член Совета два напрягся словами Кроноса, замерев с вилкой в руках, испугался шелохнуться или попросту моргнуть. 
— Да расслабься ты! Насторожился. — рассмеялся беспредельщик, ослабляя стресс своего подчинённого.
— Испугался?! — спросил его коллега, четвёртый в составе Совета.
— Фу-у-у-у. — выдохнул тот.
— Правильно сделал.
—Кронос, ну ты…

В прихожей, граничащей со столовой стеклянной дверью, Монпансье ставил чайник с только что приготовленным, ещё парящим из соска, горячим, ароматным чаем и чашками для трёх персон на поднос.
Собираясь, было отнести всё это Кроносу и его гостям, он остановился внезапным появлением волнующегося и сильно нервничающего Чирика. Этот хлипкий невысокий парень работал, если так можно сказать, «на посылках». Этот гонец туда-сюда и носитель разного рода новостей был надёжней любой сотовой связи с её вероятностью быть прослушанным. Но вот авторитетом он пользовался, среди тех на кого работал, значительно меньшим, чем уважение ими к мобильным телефонам и гаджетам.
— Привет, Монпансье.
— Привет…Трясёшься, как осиновый лист. Случилось чё?
— Случилось.
— У себя? — кивком головы показывая на дверь в столовую, спросил Чирик.
— Обедает… Серьёзное?
— Серьёзней некуда. Может подождать? — нерешительно замялся гонец.
— Тогда лучше сейчас иди,…не жди, — поднимая поднос, указал Монпансье. — Заодно мне дверь откроешь.
— Понял. Фу-у-у. Пошёл.
Чирик открыл дверь в столовую и нерешительно ступил через порог.

Обед Кроноса и оказанных им честью приглашённых на дневную трапезу двух членов его Совета продолжался деловой беседой.
— Ладно. Что дело теперь наше…хорошо. А вот то, что ты так с его основателем, родителем, так сказать, не очень. — расправляясь с мясом в своей тарелке, недовольно молвил «хозяин города».
— Кронос, там других вариантов не было. Я всё испробовал, без шансов…не сговорчивый.
— Знаю я ваше…всё испробовал. Пришли, на нож посадили и начали объяснять. Согласился с приведёнными доводами, вызвали скорую…
— Кронос…
— Или просто…ранку пластырем залепили. Отказался…истекай кровью или добили.
— Но мы…
— Не надо мне рассказывать, я вас сам набирал, знаю как облупленных.
— А чё с ними пустые речи разводить? У нас экономистов хватает. Отказался…немедленная казнь. — встрял в разговор своего коллеги и руководителя член Совета четыре.
— Мозги надо беречь. Пусть работают нам во благо. А то свои напрягать придётся.
Всё-таки мудрость в какой-то мере была и у Кроноса, судя по этим его словам.
Придерживая закрывающуюся дверь для протискивающегося с подносом в руках массивного Монпансье, первым в столовой оказался гонец с новостями.
— Кронос,…я пришёл…— робко и с опаской в голосе начал Чирик.
Беспредельщик посмотрел на незваного и не желаемого гостя с явным недовольством.
— Приятного аппетита всем. — заискивающе продолжал тот.
— Тебе чё здесь надо? — воспылал недовольством Кронос.
— Кронос. Тут… твои племянники…
— Что?
— Мертвы. — тихим голосом произнёс гонец.
— Что?
— Мертвы.
— Что ты сказал?!
— Сегодня ночью. Кайфуна в клубе…
Кронос вскочил из-за стола со столовым ножом в руке и подбежал к Чирику.
— Марселя в ресторане. — продолжал тот.
Оторопевшие новостью члены Совета переглянулись в надежде, что это какое-то недоразумение.
— Кто?! — воскликнул лишившийся племянников, наливающийся гневом убийца.
— Выясняем.
— Положили моих племянников! Моих! — орал Кронос, прижимая к груди руку с зажатым в ней столовым ножом. — А ты говоришь мне, что вы выясняете?!
Хозяин дома резким ударом воткнул нож в живот сотрясающемуся от громогласных криков гостю, принёсшему дурные вести. Чирик осел на колени и пал замертво.
Кронос решительным, устрашающим жестом, показал окровавленным ножом на тарелки членов Совета за столом и произнёс:
— Хватит жрать! Найдёте мне тех, кто это сделал! Или будете жрать свои ноги.
Члены Совета вскочили со своих мест и быстро, не прощаясь, заторопились бегом уйти.
— Убийцы моих племянников… Найти их и привести ко мне… Сегодня же. — отдавая распоряжение, злобно произнёс Кронос Монпансье.
— Если они ещё в городе.
— Прочесать все вокзалы, станции, всё! Из-под земли достать! А потом я их сам закопаю, предварительно разделав на куски.
Монпансье подступил к телу Чирика и взял его за ноги.
— Проследишь…лично.
— Понял.
Личный помощник Кроноса тащил тело убитого им за ноги в прихожую, оставляя на полу бардовый след.
Ягуар, чувствуя пролитую кровь, рычал, бросаясь на бездыханное тело парня, желая вцепиться в него, полакомиться свежей плотью. Но цепь, прикованная к стене, сдерживала его,  была коротка.

X

Неторопливой походкой, держась за руки, Лихо прогуливался с Аней вдоль парка. Просто идя рядом, они не испытывали неловкости от молчания, словно знали друг друга всю жизнь и понимали без слов. В легенде, описанной ещё Платоном, говорилось, что когда-то бог разделил задумавших поднять против него восстание людей на две половинки и разбросал их по сторонам света. С тех пор мужчины и женщины находятся в вечном поиске вторых себя. И счастье охватывает тех, кому посчастливилось встретить свою половину, они поистине не хотят разлучаться даже на короткое время, проводя всю жизнь вместе.
Вот и сейчас они шли рядом, словно две части единого целого, дополняя друг друга  и не желая расставаться вновь.
— Пойдём, я познакомлю тебя со своей семьёй. — предложил Лихо.
— А это удобно?
— Удобно. Почему нет?
— У-у-у, подожди… Я не готова. — смущаясь, отводя глаза в сторону, ответила Аня.
— Что не так?
— Я волнуюсь. А если я им не понравлюсь?
— Это моя семья. Переживания напрасны… Не стоит.
Взяв девушку за руку, Лихо обнял её, чутко прижав к себе.

В гостиной дома Стаса, за накрытым поминальным столом собралась вся оставшаяся семья, все друзья. Прошло уже девять дней, девять дней с момента смерти и похорон Светы. Ребята неторопливо, нехотя кушали. Даже вечно голодный Лапа без аппетита и с грустью на лице возил салат в полупустой тарелке. Повод, собравший всех, далеко не радостен.
— Пап, а где мама? — поинтересовалась у Стаса его старшая дочка.
Стас нервно сжал кулак, упёрся им в свои губы и отвёл наливающиеся слезами глаза в пол.
— Мама уехала…и очень хотела, чтобы вы вели себя хорошо. А за это мы обещаем сводить вас в цирк. — ответила ребёнку Катя.
Стас дрожащими руками налл рюмку водки и махом выпил её. Лапа грустно убрал руки под стол.
— В цирк? Правда? — переспросила у Кати малышка.
— Ну, конечно, правда. Мы же обещали вам парк аттракционов? И пошли. Теперь пойдём в цирк.
— Ура, цирк! — радостно воскликнул сын Гонзы.
Дети и не догадывались о произошедшем. Все старались уберечь их от этой грустной новости, что мамы больше не будет. Старались отодвинуть её на как можно дольшее время.
— Тише. Не шуми. — успокоила раздухорившегося мальца Сестра Стаса.
— Мы тоже в цирк хотим. Да? — сказала Мама Лапы сидящей на её коленях младшей дочурке Стаса. — Там всякие дрессированные животные…лошадки, слоники, рычащие тигры…
Малышка кивнула головкой, открывая ротик для очередной порции еды, которой её почивала улыбающаяся женщина.
— А ещё там есть фокусники, акробаты и самое главное…весёлые клоуны. Да?  — продолжала Мама Лапы.
А кроха на её коленях мило улыбалась, глотая очередную ложку с кашей. Ради цирка она готова съесть хоть всю тарелку еды.
Стас налил себе очередную стопку водки.
— Притормози.
Послышалось от сидящего рядом Гонзы и тут же выпало ответом:
— Нормально.
Стас опрокинул стопку, не закусывая. Взял стоящую у стола гитару, проводя рукой по натянутым струнам, разминая пальцы. Комнату наполнили лирические аккорды песни на слова С. Есенина «Заметался пожар голубой…»
— Заметался пожар голубой, позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, в первый раз отрекаюсь скандалить.
Женщины заботливо подкладывали еду в тарелку детям. Ребята сидели молча, словно воды в рот набрали. Но за этим столом были другие напитки. И даже их крепость была не способна хоть на мгновение притупить боль рвущихся  в клочья сердец.
— Был я весь - как запущенный сад, был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать и терять свою жизнь без оглядки. — продолжал петь Стас.

В открывшуюся входную дверь прихожей вошли Лихо и Аня. Услышав доносящуюся из гостиной песню Стаса, Аня оторопела от предстоящего знакомства.
— Я боюсь. — робко произнесла она.
— Мне бы только смотреть на тебя, видеть глаз злато-карий омут… — доносился из гостиной мелодичный голос Стаса.
— Это зря. Никогда, ничего не бойся. Страха нет, если ты невиновен. — успокаивал свою девушку Лихо.
— И чтоб, прошлое, не любя, ты уйти не смогла к другому. — душевно пел вдовец за поминальным столом.
— Пусть бояться виновные… Это начало их участи.
Лихо взял Аню за руку и повёл к друзьям, к семье.

Собравшиеся в гостиной слушали проницательную, слёзно исполняемую песню, Стаса. Непонимающие сути происходящего дети кушали.
Неожиданностью пред всеми вошли Лихо и Аня. Девушка увидела поминки и растерянно повернулась к Лихо.
— Проходи, присаживайся. — помогая занять место за столом, ответил он своей любимой.
Стас продолжал петь:
— Поступь нежная, легкий стан, если б знала ты сердцем упорным, как умеет любить хулиган, как умеет он быть покорным.
Катя, сдерживаясь от слёз, искрящимися,  добрыми глазами, улыбнулась Ане.
— Я б навеки забыл кабаки и стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки и волос твоих цветом в осень. — всё тише голосом пел Стас.
Аня смутилась происходящим, прижалоась к плечу Лихо.
— Я б навеки пошел за тобой хоть в свои, хоть в чужие дали…В первый раз я запел про любовь, в первый раз отрекаюсь скандалить.
Финальные аккорды мелодичной песни наполняли комнату, смолкая в абсолютной тишине. Стас отставил гитару в сторону.
— Это вся моя семья. Знакомься. Стас, его дети. Гонза, его жена Катя и их озорник. Сестра Стаса. Лапа…и наша мама. — показывая поочерёдно на каждого, знакомил Аню с членами своей семьи Лихо.
Добрыми улыбками и открытыми сердцами все с интересом стали изучать новую гостью-Аню.
— Здравствуйте. Я Катя.
— Аня. — робко представилась девушка Лихо.
— Добрый вечер, дочка. — ласково послышалось от Мамы Лапы.
— Здравствуйте. Меня Аня зовут.
— Извини, что при таких обстоятельствах… — попросил прощения Лихо.
— Может, это не самый подходящий момент?
Собираясь уходить, обронила Аня и тут же услышала суровые голоса Стаса и Лапы, заставившие её сесть обратно:
— Другого может и не быть.
— Каждый день может оказаться последним…особенно теперь.
— Это мой принцип. Моя жизнь. Каждый день, как последний. — сказал Лихо сквозь вновь образовавшуюся тишину скорби и тоски.
Аня окинула взглядом сидящих за столом, всю собравшуюся по печальному поводу сплочённую семью, верных друг другу людей.

XI

К старому, ещё Советского образца,  громоздкому сейфу своего кабинета, подходил Кум. Со скрипом открывая массивную дверь и доставая из него толстый конверт.
Работа столь ответственного заведения и занимаемого поста официально не считалась прибыльным местом. Но с коммерческим подходом и должной смекалкой всё разворачивалось на сто восемьдесят градусов. Вот Кум  и смекнул, что если использовать возможности возглавляемого им СИЗО в корыстных целях. Продавать поделки заключённых не входило в его планы, а много денег очень хотелось. Тут-то на него и вышел Кронос, предложив обоюдовыгодное сотрудничество. Взяв на зарплату усатого хозяина СИЗО, Кронос превратил эти стены в свой личный сейф, куда попадали его враги живыми, и откуда их увозили бездыханными.
Заведовать из своего кабинета хорошо, но иметь поддержку «на передовой», при непосредственных встречах с зеками, нужен был преданный человек. Тем более что, имея такого рядом с собой, риск сводился к минимуму,  а прибыль, получаемая за предоставляемые услуги Кроносу, могла расти в арифметической прогрессии.
И этот человек с короткой стрижкой и залысиной, рваными движениями полу тупого ножа, нарезал колбасу - закуску к приготовленной бутылочке, сидя за столом. Это был Начальник охраны СИЗО, самая подходящая кандидатура на роль помощника Кума.
— Твой банкомат, чудо техники прошлого, решил гонорар отсчитать? — увидев желанный конверт в руках начальства, пошутил дорезающий колбасу мужчина.
— Ага. Транзакцией, через клешни криворуких, перевод пришёл. Хотел вывести в офшоры,…потом вспомнил, тебе ипотеку надо погашать. — небрежно бросив конверт подчинённому, сел за стол Кум.
— Этот пухлый конверт, так радующий мой глаз, это…
— Твоя доля, за последнее дело.
Начальник охраны СИЗО облизав жирные от колбасы пальцы, жадно схватил конверт и, заглянув в него, шустро убрал во внутренний карман пиджака.
— Ну, как наши друзья, узнали, что хотели? — имея в виду допрос Лорда продажными легавыми, спросил Кум.
— Куда там? Нет. Лорд молчит.
— Да-а-а, таких расколоть сложно. Он старой закваски… теперь таких единицы.
Довольный пухлым конвертом, прижатым к груди оттопыренным карманом своей одежды, Начальник охраны СИЗО опрокинул стакан водки и зажрал его куском колбасы.
— А завтра будет на одного меньше. — чуть тише и с хитростью произнёс Кум.
— Это как?
— До утра он не дотянет… Кстати, как он там, этот третейский судья криминального мира?
— Сидит, как и все. Что с ним будет? Больше ничего уже решить не сможет. — усмехнулся начальник охраны.
— Он особо опасен. Может поднять бунт.
— Уже нет. Его дружков, на воле, всех положили. Он остался один.
— Не будет Лорда, задушим воровскую силу, прижмём к ногтю его масть.

А в это время, по длинному коридору СИЗО шаркающей походкой, в сопровождении своего конвоира, брёл на свежий воздух прогулочного дворика Лорд. Туда вели не всю его камеру, туда вели его одного.

Кадык, жадно заглатывающего содержимое гранёного стакана Кума, двигался вверх-вниз по небритому горлу своего обладателя. Мужчина допил последнюю каплю и, поставив стакан на стол, смачно произнёс:
— У-у-у-у…Хорошо пошла…
— Сейчас по второй, обмоем прибыль, и вообще красота. — наполняя тару горячительным, продолжал пьянку в кабинете своего руководителя Начальник охраны СИЗО.
— Не торопись, дай первая провалится… А скоро, наши предпринимательские доходы заметно увеличатся.
— С чего это? Кто же этому поспособствует? — радостным любопытством озарился подчинённый Кума.
— Мы…своими активными стараниями. И Лорд…немножко, совсем чуть-чуть.
— Ну, мы-то понятно. А Лорд как?
— Своей откидкой…
Начальник охраны СИЗО с недопониманием уставился на кайфующего от рассредоточивающегося по его венам спиртного Кума.
— В мир иной…Кроносу будет приятно, когда он узнает о смерти Лорда. — продолжало кайфовать руководство.
— Его смерть выгодна многим.

Лорд, размеренной походкой, одиноко прогуливался вдоль высоких, каменных стен прогулочного дворика, с натянутой поверх стальной сеткой. Здесь не было никого, что и заставляло задуматься. Почему? Почему его вывели на прогулку отдельно ото всех? Побоялись? Но чего? Решили приберечь вора? Но для кого?
— День добрый, старый. — послышалось из-за спины.
Лорд остановился и оглянулся. Напротив него стоял хищно улыбающийся Матёрый, один из беспредельшиков соседней камеры, в которой правил Жетон.
— Знаешь, какой сегодня день? Сегодня последний день твоей вонючей жизни,… — разминая мышцы и доставая заточку, шёл на Лорда Матёрый. — Такая у тебя судьба. И прервётся она здесь и сейчас.
— За свою я сам решу. А вот как быть с твоей? — готовясь к схватке, парировал вор.
— Моя продолжится. Прочитаешь её по наколкам на моём теле.
— Я поставлю жирную точку на твоей судьбе этой заточкой.
Матёрый, как дикий барс на охоте, напал на Лорда, начиная лютую драку.

В камере Чепы, верные Лорду люди обеспокоены его одиночной прогулкой. Бурят отвязывал скрученную в трубочку маляву от шнурка у окна, развернул лист, читал.
Сидящий за столом «смотрящий хаты», изучал газетные новости, заметив пришедшее оповещение сидельцев, отвлёкся от статьи.
— Лорду подослали… — растерянно произнёс глядя на сокамерников Бурят.
— Торпеду? — напряжением в голосе спросил Чепа.
— Матёрого. — ответил чтец малявы, и все в камере замолчали.

Смертельная схватка под клеткой неба дворика СИЗО была в самом разгаре. Матёрый дрался с Лордом, обхватывя его сзади, приставляя заточку к горлу «законника».
— Будешь целовать заточку, Лорд?
— Ты сейчас её сожрёшь, сука. — хрипя, ответил старый вор.
Охранник, гулявший поверх прогулочной территории, невозмутимо нёс службу, не обращая никакого внимания на происходящее под ним.
Лорд схватил руку, в которой Матёрый держал заточку. Указательным пальцем другой ударил в глаз напавшему на него.
— А-а-а, сука! — завопил беспредельщик и, запрокинув голову от боли, ослабил хватку и выгнулся в спине.
Лорд перехватил его руку, выхватил заточку и, молниеносным движением, всадил её в сердце Матёрого.
Гнида криминального мира плашмя пала на землю. Из его сердца торчала красивая наборная рукоять самодельной ручки, вытекший глаз кровоточил прекращающимся выделением бурой жидкости.
Охранник над сеткой увидел смерть Матёрого и целёхонького, тяжело дышащего Лорда. Всё пошло не так, как планировалось. Молниеносно поднимая тревогу.

По длинному коридору, подгоняемые завывающим сигналом сирены, торопилась к непобеждённому «законнику» тревожная группа из трёх человек.
— Не отставать! Живо! За мной! За мной! — заорал её старший.
Гадкую, раздражающую слух, тревожную сирену, разбавляли своими надрывистыми голосами кричащие из камер заключённые:
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд!
— Кума на правило!
— Смерть беспредельщикам!
— Менты - твари! — доносилось из авторитетных хат.

От удара ноги распахнулась металлическая дверь прогулочной территории СИЗО. Лорд стоял как вкопанный, ни шагу назад. Старый вор окровавлен, но он на ногах, у которых валялся заваленный им дохлый Матёрый, подосланный охраной расправиться с неугодным им «законником».
— Лежать! Лежать! Грызлом в пол! — послышалось от одного из мчащейся на вора тревожной группы.
Лорд не шелохнётся, нет. Старший группы подбежал к вору и отработанным броском через колено повалл его на каменный пол, остервенело избивая ногами.
Подоспевшие конвоиры достали дубинки, с безжалостной яростью, зверски, охаживая человеческое тело, тело старого «законника».

Конвоиры, волоком тащили по коридору СИЗО под руки окровавленного Лорда, плетясь за идущим впереди Старшим группы. Тюрьма была на взводе, изо всех камер доносились одобрительные крики в поддержку авторитета:
— Лорд, скажи! Тюрьма встанет! Лорд!
— Лорд, одно твоё слово!
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд!
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд! — хором, под аккомпанемент ударов стальных кулаков о такие же двери камер изнутри, доносились мужские голоса из всех хат на пути носки истекающего кровью старого и честного вора.
— Приветствуют, как рок-звезду. — ляпнул один из конвоиров.
— Может его на больничку? А то отпоётся, до гастрольного тура по этапу не дотянет. — предложил второй.
— Команды не было. Обратно в хату. Там коллеги по шоу-бизнесу подлатают. — подытожил балаганный разговор Старший группы.

В камере Чепы все авторитетные сидельцы находились в напряжённом ожидании результата схватки Матёрого и Лорда, сидя за столом.
Звук открывающейся двери пронзил стальным скрипом несмазанного замка окутывающую тишину помещения.  Напряжение заключённых нарастало. Конвоиры занесли избитого Лорда и бросили на пол.
— Живучий гад. Никто завалить не может. — брезгливо морщась, сказал один из них и вышел со своим коллегой.

XII

По живописной вечерней аллее, заботливо укрытой густой кроной могучих деревьев, медленно прогуливались Лихо и Аня. После поминок и знакомства с семьёй, парень провожал любимую домой.
— Тебе не холодно? — волнуясь о спутнице, предлагал свою лёгкую куртку влюблённый в неё Лихо.
— Нет, — отказывалась она. — Это была вся твоя семья?
— Все до единого… Больше у меня никого нет.
— Ты счастливый человек. Они очень хорошие и добрые люди. Хотя, что я говорю? У вас ведь горе? Извини.
— Они действительно хорошие люди. Теперь таких немного.
— Тебе очень повезло с ними. А это правда, что ты живёшь одним днём?
— Я не живу одним днём. Я живу сегодняшним днём, но памятуя о завтрашнем и не жалея о вчерашнем.
Аня смотрела на Лихо уже совсем другими, теперь влюблёнными глазами. Этот парень смог дотронуться до её сердца, колыхнув при этом саму душу.
— Теперь ты знакома с моей семьёй. Если захочешь, они могут стать и твоей… Что скажешь? — предложил Лихо и взглянул в глаза Ани, дожидаясь ответа.
Девушка нежно смотрела на того, кто рискнул собой и спас её из поганых рук Виталия, избивавших её. Смотрела и молчала.
Лихо, привыкший брать все, на что имел право, брать и не отдавать никому, решительно обнял Аню за талию и страстно прижал к себе. Несколько молчаливых, неподвижных, многозначных секунд глаза в глаза оборвались робким сближением уст парня и девушки.
Взволнованная Аня обняла Лихо за шею, нежно касаясь губами его губ. Так они слились в страстном поцелуе.


XIII

Всякая незаконная деятельность, как правило, благополучно «прикрыта фатой» респектабельного предприятия, отводящей любопытный взор от своих стен всякого, кто рассчитывает просунуть за них ещё и длинный нос.
У Петли, штатного и ведущего специалиста Кроноса по физическому устранению нежелательных людей, ставших или просто оказавшихся на его пути, такой конторой была база лесозаготовки. Которая, к слову, помимо функции прикрытия кровавого ремесла, приносила и немалый доход её обладателю. Коим и являлся мастер «мокрых», как их раньше называли, дел.
В помещении своего кабинета стильно отделанным деревом, в большом кожаном кресле за рабочим столом, закинув на него ноги, расслаблялся Петля, попивая спиртное со льдом из бокала. Неожиданно раздавшийся телефонный звонок привлёк его полусонный взор.
— Слушаю. — нехотя ответил Петля.
— Очень хорошо. Слушай внимательно, — послышался злобный от полученной новости о смерти Кайфуна и Марселя голос Кроноса. — Знаешь, что произошло с моими племянниками?
Заволновавшийся Петля убрал ноги со стола  и сел так ровно, что его можно было перепутать с отличником в первом классе средней школы.
— Зна-а-аешь, — продолжал говорить его хозяин в трубку. — Так вот. Если ты не разберёшься с этой проблемой… с тобой произойдёт тоже самое.
Взволнованный угрозой Кроноса Петля допивал спиртное, гремя не успевшим расплавится льдом в стакане.
— У тебя есть тридцать шесть часов, чтобы найти их и доставить ко мне. А если не успеешь..? Понял?
— Понял. — с дрожью в голосе, словно он и не киллер, ответил Петля.
— Не слышу!
— Понял!
— И ещё кое-что… Я хочу, чтобы они оставались живы. Всё самое интересное я подготовлю для них сам. — доносилось угрожающим тоном из телефона у уха Петли.
— Я всё сделаю.
— Сделаешь. В самое ближайшее время. И если опоздаешь хоть на минуту? Ну, ты в курсе.
Напуганный перспективой самому стать жертвой, Петля отключил телефон и нервно стал жрать лёд из стакана.

Поговорив со своим подчинённым, стоя у окна кабинета, Кронос отключил мобильник и небрежно бросил его на стол. Зашедший во время телефонной беседы Монпансье, вынужденный выслушать разговор до конца, не перебивая, ошарашил хозяина новостью:
— Тут Кум отмочил… К Лорду мокрушника подослал.
— Он что совсем охренел?! Что с Лордом?! Как?!
Кронос волновался вовсе не о здоровье ненавистного ему вора. Его заботили документы, которые тот хранил и не хотел отдать.
— Лорд в хате… Мокрушник на небесах. — дорассказал Монпансье.

Сидельцы камеры Чепы суетливо колдовали над лежащим на койке окровавленным Лордом. Бурят и Махно возились в поисках чистого белья, хотели обработать раны вора. Кирпич торопился, хлопоча с готовкой чафира.
— Живее!
— Да нет ничего!
— Любую ткань! Майку, футболку, что угодно!
Кричали друг другу Бурят и Махно.
Махно, резким движением, сорвал с себя футболку, смочил под краном и бросил Буряту.
— Долго ещё?! — торопил всех Чепа.
— Вот. — протягивая «смотрящему» рваную, мокрую ткань, шустро выдал Бурят.
— Легавые совсем оборзели. Страх потеряли. — тихо произнёс Махно, глядя на сидящего, на краю шконки Лорда, вытирающего кровь с его лица Чепу.
— Ты что там возишься? Где чафир?!
— Всё несу!
Перекрикивались меж собой Змей и наливающий чафир в кружку Кирпич.
— Малява пришла. — сказал Змей и, подойдя к окну, потянул за нитку, вытаскивая с улицы скрученную записку. Отпустив нитку, развернул послание и прочёл.
— Какие новости? — не дожидаясь ответа, спросил его Чепа.
— Кто-то взялся за Кроноса. Начали с его племянников. Замочили Кайфуна и Марселя.
— Туда им и дорога. — приговорив убитых «шакалов», добавил Бурят.
Лорд, утирая кровь с лица, приподнялся на шконке и жадно глотнул чафира.
— Это не наши… Кому-то ещё Кронос перешёл дорогу.
— Кто это может быть?
— Не знаю.
Думали вслух промеж себя Махно, Кирпич и Чепа.
— Может залётные?
— Кто бы это ни был, они либо дураки, либо Кронос им очень насолил.
— Если дураки, их ждёт страшная смерть.
Вклинились мыслями в рассуждение Бурят и Змей.
— Если Кронос насолил, они – смертники. И не могли этого не понимать… А если понимали, не могли не знать, что их ждёт, — наконец сказал Лорд. — А если знали… и всё - равно пошли против него, значит у Кроноса серьёзные враги.
— Можно поздравить этих пацанов с таким врагом.
— И посочувствовать Кроносу.
Подытожили Махно и Змей, дав повод задуматься и хитро прищуриться «законнику».

XIV

Каждый, кто прожил жизнь, кто прошёл свой путь от начала и до самого конца, каким бы он не был лёгким или тяжёлым, сколько бы он не заработал, не сколотил состояние или прожил гол как сокол. Каждый из нас неизменно оказывается в одном для всех месте, на кладбище телом, но в вечности душой. Грязной ли, мерзкой, чистой, прозрачной, там разберутся, кем мы прожили тут.
На старой, забытой людьми могиле некогда героя войны, с облупившейся на металлическом обелиске краской и прогнившим, покосившимся крестом, худой, бородатый мужчина в чёрной сутане с крестиком на груди, наводил порядок, убирая мусор. К своим сорока пяти годам он выглядел значительно старше. Быть может, лет добавляла с проседью ухоженная борода или богатый жизненный опыт, полученный до того, как его стали именовать Отец Иннокентий. Но покинув когда-то суетное окружение мирян, он пришёл к богу и стал настоятелем маленького прихода на краю города, близ кладбища.
— Вот… Сейчас наведём порядок, уберём мусор, и тебе, отец, будет приятней…в месте твоего последнего упокоения. — говорил он, продолжая наводить порядок.

Чуть поодаль, у свежего холмика накрытого живыми цветами, садился на корточки Стас, заботливо протирая фотографию Светы, с которой она смотрела на него и загадочно улыбалась. Глаза Стаса наполнились слезами, размывая картину могилы его жены.
— Привет, любимая…Я к тебе…Мне тяжело без…
Не в силах больше сдерживаться, крепкий мужчина плакал, не стесняясь того.

Отец Иннокентий облагородив место последнего упокоения, зажёг маленький, бьющийся, живой огонь лампады и поставил её на могилу. Посмотрев на обветшалый памятник, он вышел из ограды, оставляя открытой скрипучую дверцу.
— Спи спокойно, спи вечно,… герой. — сказал священнослужитель и убрал руки с покосившейся, заваливающейся калитки. На его шершавых ладонях остались частички прилипшей, отслаивающейся краски.

Раздавленный горем Стас сидел на корточках, закрывая от случайных свидетелей залитое слезами мужское, щетинистое лицо, рукой, когда к нему подступили укрытые длинной сутаны ноги Отца Иннокентия.
— День добрый. — поприветствовал парня священнослужитель.
Стас собрал волю в кулак, сильно обхватил крепкими пальцами лицо, утирая слёзы на глазах и обернулся к батюшке.
— Я вас часто здесь вижу. Это не очень хорошо.
— Что именно? — добивая насухо рукавом остатки мокрого на лице, сурово спросил Стас.
— Отпустите её… Господь забрал, а вы отпустите. Вам надо жить дальше.
— После такого…тяжеловато.
— Тяжко, но необходимо. Пойдём, пройдёмся… Поговорим.
Стас потрогал на прощание свежесрубленный крест на могиле и поправил цветы у фотографии, с навечно молодой Светой на ней, уходят вместе с Отцом Иннокентием по направлению к церкви.
— Могила свежая, недавно похоронили. Это ваша жена? — спросил батюшка.
— Да.
— Я вижу, как вам плохо. Приходите в храм. Обратитесь к богу.
— Да не стану я к нему обращаться.
— Вы считаете, что он неправильно забрал вашу жену? Серчаете на него?
— Её забрали другие. — злобно ответил Стас.
— В вас чувствуется ненависть. Она разъедает вашу душу. Так нельзя. Вам надо успокоиться и смириться.
— А щёку вторую не подставить? Может, простить или поблагодарить тех выродков?
— Благодарить не стоит, а простить надо… Простить и отпустить.
— Прощения нет, как нет пощады.
— Да ты ведь уже отомстил… Две свежие могилы рядом. Двух братьев.
Стас пристально, с непониманием, смотрел на Отца Иннокентия.
— Не удивляйся. Я, в прошлом, много кем был, до того, как пришёл к вере. Был ментом, был преступником… Теперь, вот, батюшка. — договорил прозорливый поп.
— Место своё нашёл. Рад за тебя.
— Не ёрничай. Я просто хочу, чтобы ты не нашёл своё, рядом с теми двумя.
— Моё место рядом с женой. И ещё не скоро.
— А вот это богу решать. Мы здесь не властны.
— Врёшь, поп. Пока я не закончу свои дела, ни богу, ни чёрту со мной не совладать.
— Может и так. Только душу свою загубишь.
— Её порвали в клочья. Так что никому не советую становиться на моём пути.
Спутники непродолжительной прогулки подходили к маленькой, старой, невзрачной церкви.
— Ты заходи. Спросишь Отца Иннокентия. Плохо будет или хорошо, заходи. Может, помогу чем?
Пустые от жизни, но переполненные гневом глаза Стаса, смотрели на доброго Отца Иннокентия, служителя церкви. Стас обернулся и стремительной походкой направился прочь от церкви, прочь с кладбища. 
— Заходи, слышишь?! — крикнул, понимая его боль, батюшка.

XV

В служебном, не слишком дорогом, но и не из дешёвых автомобиле прокурора города, негромко играла музыка.  За руль садился водитель и захлопнул за собой дверь.
— Куда ехать? — накидывая ремень безопасности, спросил он своё начальство, сидящее на заднем сиденье.
— В Прокуратуру. Только домой заедем.
Ответила женщина приятной внешности с красивыми глазами, припудриваясь и глядя в маленькое зеркальце своей косметички. Высокая должность, ответственный пост не имели право отнимать всё внимание на себя. Женщина должна оставаться женщиной, будь на ней платье или мундир.
Внезапностью распахнулась задняя дверь, и в машину быстро проскользнул симпатичный, полноватый мужчина среднего роста, влюблёнными глазами смотрящий на хозяйку должностного авто.
— Сходи, погуляй. — тут же приказала своему водителю дама и, не дожидаясь когда тот выйдет, бросилась в объятия любимого мужчины.
Им был Прокурор области, который, собственно, и подтянул довольно молодую даму к занимаемому ей посту. Отношения, которые завязались у них задолго до вступления  в должность последней, протекали сравнительно гладко. На местном уровне решала она, на областном прикрывал тылы он. Так и работали семейным, хоть и, не состоя в законном браке, подряде эти двое. Звёздные погоны, статустность «высоких» покровителей позволяли творить, что душе заблагорассудиться.  А она требовала одного, больше денег и удовольствий. Так местные прокурорчики попирали закон, пересчитывая прибыль в своей постели.
— Привет. — поздоровался мужчина.
— Привет, милый.
Влюблённые нежно обнялись и страстно поцеловались длительным соприкосновением губ.
— Так, не расхолаживай меня. Я по делу. — еле отрываясь от спутницы, начал возбудившийся областной прокурор.
— Что-то случилось?
— Тебе что ещё не звонили?
— По поводу последних событий? Нужно закрыть много дел, повесить всё на Креста и Лорда?
— Большую часть на Креста. С трупа спроса никакого. Он уже ничего не расскажет. Остальное на Лорда. И закрыть его.
— Это очень быстро. Хотя бы пару месяцев. Могут возникнуть подозрения. — ласково трогая своего мужчину, просила время дама.
— Никаких подозрений. Ты забыла кто мы, какие за нами люди?
— Но общественность?
— Представим всё в лучшем виде. Не в первый раз. Следаки работают как надо. СМИ освещают правильно.
— Всё-таки очень быстро. — всё ещё не соглашалась она.
— Криминальная война, виновные наказаны, общественность довольна.
— А мы лишь делали своё дело.
— Правильно понимаешь. Так вот, я сделаю всё, что зависит от меня, а ты сделай всё, что зависит от тебя.
— Мне уже звонили.
— Замечательно. Значит, ты в курсе кто заинтересован и сколько тебе перепадёт?
— Деньги хорошие.
— Хорошие? Да тебе столько за всю жизнь не заработать! Мне, кстати, тоже. Даже на наших хлебных местах.
Женщина в погонах задумалась.
— А сегодня вечером… у меня дома… мы отпразднуем это дело. — залезая рукой под блузку, заигрывал с ней кавалер.
Страстно обнявшись и лаская поцелуями шею любимого, она прошептала ему соглашаясь:
— Удача сама плывёт к нам в руки, милый.
— Да, любимая. Одно дело… и куча бабок. Мы сможем позволить себе абсолютно всё.
Обсудив и согласившись, они придались плотским наслаждениям прямо в служебном автомобиле.

XVI

Самое доброе и чистое, что способно принести радость человеку, это его счастливые дети. А сделать их таковыми, заодно и самим окунутся  в юные годы, всегда способна помочь игровая площадка для ребятни. Куда и вышли на прогулку со своими детьми Стас и Гонза.
Неугомонные малыши радовались активным развлечениям. Соскальзывали с витиеватых горок, раскачивались, подталкиваемые родителями, на качелях, прятались от своих мамочек в деревянных домиках. Самые маленькие возились в песочнице.
Стас грустно наблюдал за своими дочками.
— Стас, кончай раскисать, соберись. Нужно жить дальше. Ради мелких. — поддерживал друга Гонза.
— Папа, смотри, как я могу! — кричала старшенькая дочка Стаса, раскачиваясь на качелях.
— Мы отомстим, как и решили, но нужно жить дальше. — продолжал ободрять товарища кавказец.
— Не надо меня уговаривать. Всё прекрасно понимаю. Я думаю, как сообщить им.
— Уже задают вопросы?
— Спрашивают, где мама? Я пока отвечаю, уехала, но… — сжимая кулаки от ярости, напрягся Стас.
— Но, но, но. Успокойся. Прибереги свою ярость для тех шакалов.
Гонза похлопывал рукой по плечу друга и увидел в руках подбежавшего к нему сына использованный шприц с иглой.
— Папа, смотри, что я нашёл! Что это?! — спросил малыш, показывая использованное медикаментозное средство.
— Выброси! И никогда не подбирай такую дрянь. Понял?! — забрав шприц и выбросив его в стоящую рядом урну, недовольно гаркнул отец.
— Понял. — ляпнул пацан и побежал пинать мяч.
— Наркоманы? — спросил Стас.
— Ага. В последнее время повсюду вижу шприцы. На улице, в парках, везде… теперь на детских площадках.
— Я тоже заметил, наркоманов стало больше…значительно больше.
По пешеходной дорожке спокойно шёл Граф. Увидев катящийся к нему мяч, он остановил его ногой и поднял.
— Твой мяч? — спросил авторитет подбежавшего к нему сына Гонзы.
— Мой.
— Стало быть, забирай…раз твой.
Граф отдал игрушку ребёнку и посмотрев на сидящих, на лавочке Стаса и Гонзу, пошёл дальше.
— Ты говорил, Кронос заправляет всем. Значит и наркотой тоже? — спросил товарища Стас.
— И этим. А что?
— Когда мы закончим с теми падлами, ничего ведь не изменится. Всё останется по-прежнему.
— Что значит по-прежнему? — недопонял Гонза.
— Беспредел, преступность, продажность ментов, та же наркота… Всё как есть, так и будет. — задумчиво смотря на маленьких детишек, веселящихся на детской площадке, произнёс Стас.
— Значит надо это изменить.
— Помнишь, как в армии? Никто, кроме нас.
— Никто… Мочить будем всех.
— Заодно и город от этих тварей очистим. Пусть люди вздохнут спокойно.

XVII

Расстроенный смертями племянников Кронос, облокотившись о мраморные перила балкона своего дома, смотрел вдаль, держа в руках бокал с неспособным притупить боль утраты спиртным.
Подошедший сзади Зорг, близкий друг и член Совета Кроноса, помогавший с воспитанием  его племянников с их молодых ногтей, когда те остались без родителей, сочувственно похлопал его по плечу, пытаясь приободрить товарища:
— Нет ничего страшнее и больнее потери ребенка. Невозможно найти таких слов поддержки, чтобы хоть на каплю облегчить твою боль.
Кронос с недрогнувшим ни нервом, ни мышцей на лице, словно каменное изваяние, отпивал из бокала.
— Ты потерял обоих. Все, кто знал их, скорбят сейчас, ведь такая трагедия не может оставить равнодушным никого. — продолжал утешать друга Зорг.
  Раздавленный горем Кронос молча, благодарственно, кивнул головой.
— Я разделяю твоё горе. Ведь они для меня были как дети.
— А ты для них вторым отцом… после меня. Я помню, как ты их ремнём порол, а они прибегали ко мне жаловаться на тебя. — разразился воспоминанием суровый Кронос и опустошил свой бокал.
— Я старался воспитывать их как можно лучше. — улыбнулся Зорг.
— У тебя это получилось.
— Они прожили недолгую, но полноценную жизнь. Многого достигли и достигли бы ещё большего, если бы не это.
— Да… Они должны были заменить нас с тобой. Я возлагал на них большие надежды.
— И они бы их оправдали. — согласился друг и член Совета.
— Знаю. А как твой сын, осваивается на новом месте? — поинтересовался об отпрыске товарища Кронос.
— Осваивается потихоньку.
— Работа нравится?
— Это именно то, чем он хотел заниматься. Мне иногда кажется, что он рождён для этой работы.
— Это хорошо. Специалисты в этой области нам всегда нужны. Хороший киллер на вес золота.
— Подтянуть его к поиску убийц Марселя и Кайфуна?
— Пока нет… У него итак хватает работы… Я это поручил Петле.
— Этот из-под земли достанет.
— По твоей теме как, проблемы есть? — Не забыв за горем о рабочих делах, спросил Кронос.
— Объем продажи оружия растёт, а к концу года увеличится в несколько раз.
— Наши компаньоны из Европы и США решили увеличить объёмы закупок?
— Не только. Мексика также осуществляет покупки в больших объемах автоматов, пистолетов и другого вооружения.
— Это хорошо… Больше оружия, больше крови и денег. А наши конкуренты?
— Их нет. Весь товар у нас. Теперь люди будут работать только с нами. Мы наращиваем поставки в Африку и на Ближний Восток. — деловито доложил об успехах вверенного ему направления Зорг.
— Это многообещающие направления. Эмбарго на поставки туда оружия пойдут нам на пользу.
— Рынок оружия постоянно расширяется и является выгодным и устойчивым бизнесом.
— Вот и продолжай курировать эту деятельность… Всё, иди. Хочу побыть один.
— Прими ещё раз мои глубочайшие соболезнования. — положив на прощание руку на плечо, и получив благодарственный кивок головой, Зорг уходит.
Кронос продолжал молча смотреть вдаль, перебирая в руках пустой хрустальный бокал. Неожиданно затрясшись всем телом, крепкий мужчина опустил голову и тихо, практически беззвучно, заплакал.

XVIII

Встретившись вечером после работы, влюблённая пара прокурорских работников, возглавлявших город и область, весело резвилась за накрытым столом предбанника сауны в коттедже мужчины.
Этот роскошный дом, а иных у людей занимающих столь высокие посты и не бывает, разве что первые несколько лет, пока копится необходимая сумма на приобретение или постройку из незаконных доходов, полученных от крышевания или не возбуждения уголовных дел, знала вся округа. К нему часто подъезжали и задерживались на какое-то время дорогие тонированные автомобили властных людей региона. После чего сводками в газетах мелькали заголовки о раскрытии громких преступлений и активном участии в этом Прокурора области. Пиар и очередные звания на глазах у всех, закулисные междусобойчики и чёрный нал только для себя. Так и трудился «на благо закона» этот провинциальный блюститель порядка.
Обёрнутыми в простыни, резвились влюблённые Прокурор города, с распущенными волосами, и Прокурор области, мацая руками свою избранницу, сидящую на его коленях.
— Что ты делаешь? Ну не надо! — сопротивлялась для приличия женщина.
— Секундочку. Я мигом.
Мужчина вышел и быстро вернулся с роскошным, пышным букетом цветов, подарив их возлюбленной.
— Это мне? Спасибо, любимый, спасибо.
Прокурор области разлил вино по бокалам.
— Ой, мне хватит. Я уже совсем опьянела. — остановила маникюрными пальчиками полузаполненный бокал дама.
— Ещё по бокальчику… и в парилочку.
Подняв фужеры, увлечённая друг другом парочка выпила на брудершафт и поцеловалась.
— Ну, что, в парилочку?! — предложил уже немного подвыпивший мужичок.
— Ага!
Рассмеялась Прокурор города и, придерживая спадающую простынь, заигрывая побежала в парилку. Закинув в рот виноградину, её ухажёр последовал за ней журавлиной походкой.

В богато обставленную гостиную дома прокурорского работника, изобилующую шиком и роскошью, читаемыми в каждом предмете интерьера, заставляющими задуматься о честности нажитого всего этого, заходил осматривающийся по сторонам Мент.
Он уже давно сомневался, а после и вовсе перестал верить в торжество закона, в честность большинства из тех, кто должен его охранять. Но если раньше он был на его стороне, то теперь, со своим увольнением, он перешёл на сторону справедливости. А она не такая слепая и добрая, как нормативно правовые акты писаных кодексов, она с кулаками и ей надо соответствовать.
— Цена за ваше бесчестие - билет на тот свет. — сказал он и мерными шагами направился в сауну.

Оказавшись в парной, весёлая парочка,  находясь, толи под действием вина, толи опьянённые друг другом, а, может, всё это и в дополнение предвкушение огромных выплат за помощь Кроносу в клевете на мёртвого Креста, посадке за колючку Лорда, резвилась, словно молодожёны в долгожданный медовый месяц.
Прокурор города придерживала рукой сползающую влажную простынь, сквозь которую едва просматривалось красивое, женское, обнажённое тело,
— Вот как бывает. Кто-то гниёт на нарах, кто-то в земле… А кто-то целуется с красоткой в парилочке! — прижимая к себе сидящую на коленях любимую, радовался мужчина.
Его избранница громко рассмеялась и страстно поцеловала своего ухажёра.
Войдя в предбанник сауны, Мент окинул взглядом накрытый стол, откупоренные бутылки вина, шампанского. Подошёл к окну двери в парилку и увидел целующихся.
Прокурор области нехотя отрывался от страстных губ своей красавицы избранницы, чтобы глотнуть каплю воздуха, перевести дыхание и вновь прильнуть к сладким устам,  как неожиданно заметил наблюдающего за ними Мента.
— Что? Ты кто такой? — стыдливо прикрывая тучное тело, изумился незваному гостю хозяин коттеджа.
Недолго думая, Мент взял стоящий рядом деревянный стул и подпёр им дверь, упирая спинку под дверную ручку.
Прокурор области подпоясал простынь под свой круглый живот, подошёл к двери, пытаясь открыть её, дёргал ручку, но тщетно.
— Ты как здесь оказался?! — кричал он Менту.
— Что происходит? Кто это? — застенчиво прикрывая ноготу, переживала дама.
Мент выкрутил переключатель термостата, увеличивая температуру до максимума. В парилке начиналось настоящее пекло.
В разгорающемся жаром аду, продажные прокуроры, решившие поиграть на рулетке жизни и поставившие на кон офицерскую честь и человеческое достоинство, подбегали к двери, толкая её, дёргая ручку, пытаясь открыть. Нет, дверь заперта.
— Открой дверь! Слышишь?! Открой дверь, я сказал!
— Кто это?! Мне жарко! Пусть он откроет дверь!
— Открой дверь! Ты что творишь?! Открывай!
Вопили они наперебой, изнывая от высокой температуры и продолжая ломиться в дверь.
— Покойтесь с миром. — подмигнул им Мент и, улыбнувшись, ушёл.

Свет мигалок в ночи, людской шум, суматоха. Всё перемешалось у объятого пламенем коттеджа Прокурора области. Пожарные расчёты боролись с огнём, стараясь потушить и спасти находящихся внутри. Но всё бесполезно, богатый дом полыхал как факел.
Собравшиеся люди с безопасного расстояния наблюдали за работой пожарных, заливающих водой пожирающее всё пламя.

XIX

Мимо небольшого ларька с красочной рекламой изображённой на ней сочной шаурмы со свежей зеленью, проходили вечно голодный Лапа и Лихо. Лапа заметил привлекающий внимание плакат и остановился.
— Сейчас шаурмы возьму, а то кушать хочется. — сглатывая подступившую слюну, вкусно произнёс он.
— Ты хоть знаешь, из чего её готовят? — морщась недоверием к продукту, спросил Лихо.
— Из мяса. Не первый раз беру. Тебе взять?
— Нет. Не хочу. Сыт.
— Ты ел вообще сегодня?
— Ел.
— Когда? — настырно заботясь о друге, спросил голодный гигант.
— Я не ты. Мне хватает перехватить что-нибудь и нормально.
Лапа подошёл к окошку ларька. За стеклом, на вертеле, соблазнительно крутилось жарящееся мясо.
— Шаурму. Одну порцию. Нет, пить не хочу. — делал заказ он.
Расплатившись, гигант смачно откусил сочную верхушку мясного в лаваше конверта, оставляя в уголках рта кусочки мяса и листочки зелени. Неспешно отойдя от ларька, здоровяк продолжал довольно убивать свой голод вкусной уличной едой.
— Лап, хватит есть. — смотря на своего друга и не понимая, как можно так рисковать здоровьем тем, что непонятно из чего готовят, спросил Лихо.
— Я голоден.
— Сколько я себя помню, ты всё время голоден.
— Анатомическая особенность. Чё пацаны звали? — продолжал расправляться с блюдом кавказской кухни массивный мужчина.
— Тебя покормить. Придём, узнаем.
Навстречу друзьям, с развивающимися на ветру волосами шла Лиза. Эта роскошная, сексапильная девушка сразу бросилась в глаза Лапе. Мало что способно было выбить этого крепыша «из седла». Разве что мамин подзатыльник, которую он очень любил и тут же выполнял всё, что та скажет.
Но заметив эту девушку, он  встал «в ступоре»,  поражённый её красотой.  Лиза не обращая ни малейшего внимания на Лапу, попросту не заметив его, прошла мимо.
Забыв о голоде и своей аппетитной, вкусной шаурме, раскрывший рот Лапа вглядывался вслед удаляющейся Лизе. У кого как, но у Лапы именно так зародилось то чувство, которое он прежде не испытывал ни к одной женщине. Добрый великан влюбился, влюбился с первого взгляда.
Лихо, пройдя чуть вперёд, оглянулся на отставшего Лапу, заметив его явный интерес к промелькнувшей, словно тень в пустыне девушке, иронично сказал:
— Пойдём уже, Ромео с недоеденным чебуреком.

В уютном шатре летнего кафе, окружённым густой растительностью деревьев, кустов, растущих среди пушистой, зелёной травы газонов, на уютных лавочках, за деревянным столиком, расположились Стас и Гонза, попивая кофе и ожидая  своих друзей.
— Ты когда им звонил? — спросил Стас.
— С полчаса. Сейчас будут.
— Оба?
— А они по одному вообще ходят? — с ноткой юмора переспросил Гонза.
— Ну, иногда.
— Не тот случай, не сегодня.
Подоспевшие Лапа и Лихо рассаживались за столом.
— Привет. Случилось что? — здороваясь за руку с друзьями, поприветствовал их Лихо
— Есть разговор. — начал было Гонза, но тут же замолчал, не желая быть услышанным подошедшей официанткой кафе.
— Заказывать что-нибудь будете? — тихим, красивым голосом спросила миниатюрная, скромная девушка у Лихо.
— Мне сок. А моему другу,…— взглянув на отрешённо смотрящего в сторону Лапу, прикрикнул на него. — Лап… Лап!
— Чё? — очухиваясь от толчка Лихо в своё плечо, трубным голосом спросил Лапа.
— Ни чё! Будешь чё?
— Чай, пожалуйста, с лимоном.
Стас удивлённо посмотрел на Лапу, но не подал вида остальным ребятам.
— Девушка, принесите заказ. Мы тут немного посидим, поговорим и уйдём. Хорошо? — вежливо попросил Гонза.
— Хорошо. — ответила официантка и удалилась от столика с ребятами за ним.
— Дело серьёзное. Нужно ваше мнение. — продолжил Гонза, глядя на Лихо.
— Говори. — сурово подгонял тот, вставляя в рот зубочистку.
— Стас. — переадресовал право рассказать суть дела своему другу Гонза.
Потерявший жену начал говорить:
— В городе хренова туча грязи. Убийцы, насильники, наркоманы… Я устал от всего этого. Хочу убраться, хочу чистоты.
— Мы поможем тебе навести порядок. Можешь положиться на нас. — вклинился кавказец, ставя чашку кофе на блюдце.
— Нам нужен план.
— Замочить их всех. Вот и весь план. — ответил Лихо на слова Стаса.
— Отличная мысль. Всегда нужно идти кротчайшим путём. — закусывая печеньем, поддержал решимость друга кавказец.
— Нужно очистить улицы. Когда разберёмся с главными, шестёрки будут бояться вылезать наружу. Город станет почище.
Теперь уже слова Стаса прервала своим появлением официантка, принеся сделанный заказ и расставляя его на столе.
— Если захотите что-то ещё или я вам понадоблюсь, позовите.
— Хорошо, спасибо. — поблагодарил улыбчивую девушку Гонза.
Официантка стеснительно забрала поднос и перешла к появившимся в кафе новым посетителям.
— Не забывайте, с кем мы имеем дело. Придётся стрелять.
— Будет настоящая война.
Поочерёдно произнесли Лихо и Лапа.
— Значит, будем вести её до победного конца. Пока последний из них не сдохнет. — яростно молвил Гонза.
— Воздух будет накаляться. Пока они не в курсе, кто мы, но скоро узнают. Если что, нужно быть готовыми прятать семьи. — сказал четвёртый из друзей, Стас.
— Маму я могу отправить к её сестре… в Волгоград. — заботливо и по-прежнему летая  в мыслях о встреченной недавно девушке, бормотал Лапа.
— Там видно будет. На крайняк отправим из страны. Отдохнут пока. Дальше посмотрим. — предложил о женщинах и детях Гонза, глядя на овдовевшего друга.
— Мне некого. — разводя руками, ответил сирота Лихо.
Недолгое молчание сидящих кругом ребят, нарушил командный голос Гонзы:
— Решаем.
— Война.
— Кому война, кому мать родна.
— Не мы её начали. Но мы продолжим и закончим.
Один за одним проголосовали Лихо, Стас и Гонза. Все, кроме задумавшегося Лапы.
— Лап, ты как? — переспросил Стас.
— Война, так война. — тихо, паря в мечтах о Лизе, ответил крупный мужчина.
Друзья вышли из кафе, оставив расплачивающегося Гонзу и задержавшегося недопитым соком Лихо одних.
— А чё Лапа какой-то заторможенный сегодня? — поинтересовался кавказец, оставляя внушительную сумму чаевых, понравившейся ему своей скромностью официантке.
— Влюбился.
— Самое время. — послышался ироничный ответ.

XX

Генерала ГУВД, довольно уставшего под вечер очередного трудового дня,  выключающего компьютер, и уже собирающегося домой, остановил принесёнными документами на подпись его личный секретарь. Точнее сказать секретарша -  симпатичная молодая девушка в очках, в форме и пилотке на голове.
— Александр Семёнович, здесь документы на подпись. — обратилась она не совсем по форме к своему начальнику.
— Давай завтра. Я уже домой собираюсь. — устало и нехотя ответил тот, уже навострившись отбыть со службы.
— Но вы обещали подписать их сегодня. Завтра мне их уже отправлять.
— Ладно, давай. Что у тебя там?
Девушка подошла к столу, открыла папку и положила её перед Генералом ГУВД.
— А мой зам не мог подписать? — поинтересовался высокий чин.
— Он как уехал в обед, так и не появлялся.
— Завтра меня, скорее всего, не будет. С утра в министерство, сколько там пробуду, не знаю. Так что встречи перенеси. — торопясь, ставил свои загогулины на указанных страницах мужчина.
— Ясно. Хорошо.
Раздавшийся телефонный звонок проводного аппарата на краю стола привлёк внимание генерала.
— Ответь. — желая побыстрей разделаться с бумажной волокитой, приказал он своему секретарю.
— Да. Кто спрашивает? — сняв трубку,  спросила в телефон девушка.
Генерал ГУВД листал документы, не читая подписывал их, когда услышал в свой адрес от секретаря:
— Вас.
— Кто это? — перехватив трубку, спросил высокий чин.
— Угадай. — послышался загадочный голос Мента через телефон.
— С кем я разговариваю?
— С одним из своих подчинённых. — расслабленно гуляя по вечернему скверу, звонил генералу Мент.
— Представьтесь.
Вспыльчивый Генерал ГУВД закрыл папку, отдал секретарю и спросил её:
— Почему меня соединяют непонятно с кем? Как он вообще попал на эту линию?!
— Я не в курсе. Это служебный номер, его знают немногие. — заволновалась неизвестным абонентом девушка.

Видя свободную, пустую лавочку, Мент медленно подошёл к ней и сел,  продолжая телефонную беседу с Генералом ГУВД:
— Не рви связки. Твой секретарь ни в чём не виновен.
— Что вы хотели? Только быстро, мой рабочий день закончен, я спешу домой. — доносилось генеральское с того конца сотовой связи.
— Не торопись… Давай поговорим.
— О чём?
— О твоих делах… с Кроносом.

Узнав знакомое имя, Генерал ГУВД жестом показал своему секретарю убраться из кабинета. Услышав перед стуком двери её:
— Поняла.
— Что, засуетился?
Этот телефонный вопрос, произнесённый с явной нотой ухмылки, заставил человека с укрытыми большими погонами плечами сесть в кресло и приготовиться к серьёзному разговору, сказав для начала:
— Я не знаю, кто вы и о чём говорите.
— Перешёл на официальный тон, генерал? Напрасно. Ты же знаешь, линия чиста, да и я тебя не пишу. Расслабься.
— Я не знаю никакого Кроноса и никаких дел с ним не имею.
— В одиночку подмять под себя город, расправиться с ворами, никто бы не смог. Здесь без помощи властей не обошлось.
— Я борюсь с преступностью.
— Так рьяно, что перешёл на её сторону? — справедливо спросил Мент.
Не слишком волнующийся вскрывшейся в телефонном разговоре информацией, Генерал ГУВД подходил к окну, наблюдая за стеклом торопящихся домой людей, прогуливающихся бабушек со своими маленькими домашними собачками на тонких поводках.
— Сколько лет ты в органах? Двадцать? Тридцать? — вновь послышалось в трубке.
— Тридцать два. — честно ответил генерал.
— Тридцать два… Мне плевать, что ты предал закон, и за сколько продал свою офицерскую честь? За это ты ответишь.
Хищно, словно убивший добычу зверь, Генерал ГУВД улыбался, продолжая слушать того, кто осмелился ему позвонить.
— Я просто хочу знать, зачем было убивать Креста?
— Тебя интересует только это? И поэтому ты мне звонишь? Ты ещё глупее, чем может показаться, — наконец прервал молчание «высокий» фараон. — Крест лишь пешка в этой игре. Цели значительно выше. Хотя, он мог стать серьёзным препятствием.
— Тотальная власть над городом? — уточнил Мент.
— Если ты настолько умён, что тебе стало всё это известно, ты должен понимать, что жить тебе осталось недолго.
— Поглядим.
— А убить Креста,… я распорядился лично.
— Если у тебя осталось хоть немного чести… — злился Мент, сжимая скулы и наливая глаза бешенством и остервенением.
— Что?! Пустить себе пулю в лоб? Не дождёшься! Слышишь? И тебе меня не достать!
— Я узнал, что хотел… И последнее, — вставая с лавочки, заканчивал диалог Мент. — Я слышал твоё выступление… и у меня к тебе один вопрос. Почему, такие как ты на показ герои, а по факту ссыкуны?
Генерал ГУВД отключил телефон, задумчиво положил на него трубку и, нажав кнопку коммутатора, обратился к секретарю:
— Узнайте откуда был сделан звонок и кому принадлежит номер.
— Сейчас сделаю.
Вечер сгущался сумерками, когда Мент бросил мобильный телефон в стоящую рядом мусорную урну, чтобы его никто не смог вычислить, поправил воротник и поплёлся домой.


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

I

Игровой зал казино Ичиро всегда был переполнен азартными посетителями, вне зависимости от времени суток. Правда, вечерами, среди разношёрстной публики, можно было встретить и известные в городе лица. Среди которых попадались и те, кто враждовал днём. Но вложив лезвия в ножны, они забывали о распрях и отдавались в прекрасные руки Фортуны, стараясь схватить её как можно крепче, чтобы утолить свой азарт.
Этим вечером большинство гостей казино отдавало предпочтение игре на рулетке и в покер. Крупье, мужчины и девушки в тёмных жилетах, сдавали карты, принимали ставки. Официанты шуршали по залу, предлагая шампанское, разлитое по хрустальным бокалам на подносах в руках.
За одним из таких столов решил скоротать время и Тригон, разбавив компанию двум заядлым картёжникам за игрой в Блэк-Джек.
— Перебор. Опять не повезло. —  заглядывая в выпавшие карты, и с досадой бросая их на стол, сказал один из них.
С виду это был серьёзный интеллигентный мужчина годами ближе к полувеку. Но азарт в его горящих глазах приближал разум в игре к юнцу.
— Невезение…звучит как приговор по жизни. — снимая кассу победителя, подвигал к себе игровые фишки стильно одетый блондин напротив.
— Пожизненный приговор звучит иначе. Да и в этом городе его, как и всякий другой, выносит один судья…Кронос.
— И вы тоже, как и многие, считаете его значимой фигурой?
Продолжали беседу двое за столом. Тригон же слушал и продолжал молчать.
— А вы нет? — спросил мужчина средних лет.
— Ну-у, не совсем. Он такой, знаешь…местный попик. — ответил светловолосый любитель карт.
— Кто?
— Попик… Поп… Толстопузый в подряснике хозяин деревни. Ему все поклоняются…ему, не богу. А он такой…местный божок деревенский.
Крупье, стоящий у стола, перетасовал колоду и раскидал карты игрокам под новую партию.
— Вся его паства - двадцать бабок, три деда и пятьдесят кур…яйца несут. И он всем указывает, что говорить, как думать, что можно, чего нельзя. — Продолжал взявший первую партию картёжник.
— Придурок деревенский? — переспросил пока проигрывающийся азартный мужчина напротив.
— Во-во. Только для разумных людей, интеллектуальных…Но всё это только до тех пор, пока не появится какой-нибудь атеист и не прихлопнет попа.
— И-и-и?
— И всё… кабзда сектанту.
Партия закончена. Вскрываются. Тригон кладёт на стол по очереди три карты - комбинацию победителя. Тройка, семёрка, туз.
— Тройка, семёрка, туз. Как у Пушкина…в «Пиковой даме».
— Это там где Старушку-процентщицу Раскольников зарубил?
Проговорились меж собой слившие кон оппоненты криминального авторитета.
— Это у Фёдора Михайловича Достоевского… в «Преступлении и наказании». —
сдвигая стопки выигранных фишек поближе к себе, поправил безграмотность проигравшихся коллег по столу Тригон.
— Не знать бессмертную классику..?
— Ну, попутал…Кто её сейчас помнит-то?
Ловя прилетающие им карты под новый кон от крупье, не умолкали игроки.
— А вы читали классика? — спросил блондин Тригона.
— Ага, в библиотеке, в читальном зале штаны протирал. Хотел стать отличником.
— А кем стали?
— Бизнесменом - силовиком.
— Как это?
— Всё как в романе…топориком по темечку и денежки в карман.
За спиной изучающего выпавшие ему карты Тригона, идёт в кабинет своего господина Киритори. Это был молодой человек-японец спортивного телосложения, в костюме и чёрной футболке. Он работал на Ичиро с самого первого дня как вступил в ряды якудза. Его должность не была пыльной, не была интеллектуальной, порой являясь довольно суровой и кровавой, по необходимости. Он числился в штате выбивателем долгов. Сейчас же он торопился к своему работодателю с одной очень важной новостью.

Развалившись на диване своего кабинета, в окружении двух девушек лёгкого поведения, Ичиро предвкушал перерастание вечера ласк в ночь любви.
— А-а-а-а-а… — возбуждённо стонал он.
— Тебе нравится наше общество? — спросила азиата сексапильная брюнетка в коротком облегающем платье, сидя у него на коленях и лаская губами, слегка покусывая  мочку уха Ичиро.
— А мы…нравимся? — эротично томным голосом спросила длинноволосая блондинка, делая массаж плеч молодому якудза.
Досадный, нарушающий блаженство стук в дверь заставил Ичиро приоткрыть закрытые от удовольствия глаза.
Вошедший Киритори застыл в приветственном поклоне своему господину. Поняв серьёзность предстоящего разговора, Ичиро жестом руки приказал девушкам удалиться.
— Господин, у нас неприятности. — начал Киритори, как только они с Ичиро остались одни.
— Кто-то не хочет платить? — спросил наследник главы японского синдиката.
— Нет, господин, все платят.
Киритори кладёт несколько толстых пачек денег на край стола.
— Так, что тогда?
— Ваши друзья, господин. — вновь замерев в поклоне, продолжал выбиватель долгов.
— Какие друзья?
— Русские друзья… Их убили.
— Кто?! Когда?! — неистовой злобой брызгал слюной Ичиро.
— Не известно, господин. Но накануне. — не повышая голоса на господина, спокойно докладывал молодой человек.
— И ты подумал, что если убили их, могут убить и меня?! А, может, мне убить тебя?
— Господин…
— Пошёл вон!
— Господин…
— Вон я сказал! — показывая Киритори на дверь, крикнул Ичиро.
Докладчик дурных новостей вышел. Ичиро встал с дивана, подошёл к зеркалу и посмотрел на заживающие царапины на своём лице, легонько дотрагиваясь до них пальцами. Ему тут же стало всё понятно. Причина произошедших событий та, кто оставила следы на его смазливом лице - Света.

II

Столкнувшись с тяжёлой жизненной ситуацией, не спасовав перед ней, а напротив, гордо подняв голову и пойдя в атаку, Гонза решил продать своё детище, свой автосервис, чтобы пустить вырученные деньги на самую главную цель сегодняшнего дня, на месть Кроносу.
Бережно снимая фотографии семьи и друзей со стены своего офиса, вспоминая запечатленные на фотобумаге счастливые моменты жизни и ностальгируя от них в улыбке, суровый кавказец собирал со стола личные вещи, складывая всё в потёртый рюкзак.
Подняв голову на настенные часы и увидев на них полдень, Гонза краем глаза заметил входящего в дверь хромого невысокого мужчину, опирающегося на резную, деревянную трость. Этим появлением в точно обозначенное время объявился Костыль.
Костыль – его так именовали за протез ноги, потерянной им в автокатастрофе много лет назад, во время погони от служителей закону на угнанном авто. К «стальным коням» и всему, что было с ними связано, этот старичок ближе к семидесяти годам имел особую страсть. Увечие, полученное им в молодые годы, не позволило ему стать самым известным авто угонщиком страны. Однако оно круто развернуло и направило карьеру Костыля параллельным, не менее увлекательным маршрутом. Круг обожаемых им интересов очерчивал угон, перебитие номеров и разбор на запчасти транспортных средств. Ни одни колёса в городе не «уводились» у хозяина и не бортировались без ведома этого человека.
— А вот и мы. Как договаривались. — поздоровался хромоногий.
— Заходи. — ответил Гонза и показал в кресло напротив себя.
Дождавшись, когда Костыль усядется, его молчаливый помощник, вошедший следом с чёрной сумкой в руке, достал из неё папку и со шлепком бросил на стол перед Гонзой.
— Всё готово. В лучшем виде, — с довольным лицом начал переговоры старик. — Юридическая чистота и безопасность сделки гарантирована.
Гонза скрежетом молнии открыл замок кожаной папки и принялся листать договор.
— А это твой бизнес-брокер? — спросил он, не глядя, показывая пальцем на помощника Костыля, верно стоящего у плеча хозяина.
Переворачивая страницу за страницей, продавец обратил внимание на сумму сделки, указанную в договоре.
— Это хорошая сумма. — скупо подметил Костыль.
— Чё так мало? — недовольно переспросил Гонза.
— Тебе ведь срочно деньги нужны? Желательно наличными. Я правильно понимаю?
Помощник Костыля поставил сумку на стол и сложил руки у своего оттопыренного пуза.
— Да и я догадываюсь, что у тебя проблемы. — перебирая трость в руках, продолжал с ухмылкой авторитет нелегального автобизнеса.
— Я отдаю тебе не только бизнес, но и всю клиентуру. Ты за полгода бабки отобьёшь. Ещё и в плюс выйдешь. — настаивал на увеличении цены друг Стаса.
— Времена теперь неровные… Экономическая обстановка шаткая. Может, отобью… может, нет.
— Ты же здесь не только ремонтом заниматься будешь, но и угнанные в красивые превращать. Каким-то номера перебьёшь, какие-то на разборки отправишь.
— Малый бизнес. — вальяжно раскачиваясь на стуле, протянул интонацию Костыль.
Гонза, глядя в хитрые глаза скорого на руку покупателя, резкими движениями росчерка пера, вынужденно подписал договор. Распаров собачкой крупные звенья молнии принесённой с собой Костылём сумки, открыл её и принялся перекладывает из неё перевязанные резинками пачки денег в свой рюкзак.
— Пересчитывать не будешь? Правильно. Доверие - залог продуктивного сотрудничества. — довольно растягивая рот в поганой улыбке, радовался заключённой сделке авторитет.
Гонза завязал рюкзак, и последний раз взглянул на уже не свой кабинет, проданного им автосервиса.
— Не переживай, сумма вся, не обману.
— А я и не переживаю. Не досчитаюсь, вернусь. Это тебе переживать надо. — ответил кавказец, закидывая ношу с деньгами за плечо и направляясь к выходу.
— Будем полезны друг другу! До встречи!
Гонза остановился перед дверью, обернулся на перелистывающего договор счастливого обладателя его детища и сурово сказал:
— До какой ещё встречи? Ты мне друг что ли? Прощай!
Громко хлопнул за собой дверью и ушёл.

В некогда заставленной транспортными средствами ремонтной зоне, было довольно пусто, всего-то пара машин, которые не удосужились забрать владельцы накануне. Механик и Электрик вместе крутились вокруг ремонтируемого автомобиля.
— Они, похоже, даже не поставили резиновые кольца, герметиком не промазали. — ковыряясь под капотом, предположил Механик.
— Где же такие рукопопые мастера трудятся? — колко заметил его молодой напарник.
— Не знаю. Но нам придётся всё переделывать. Работы будет много. У тебя как?
— С электрикой порядок. Так мелочи. За полчаса устраню.
Заметив приближающегося Гонзу, Механик отвлёкся от осмотра автомобиля и снял перчатки.
— Привет. — поздоровался бывший владелец автосервиса.
— Здорово, командир.
— Привет.
Приветствовали его подчинённые.
— Всё, мужики, прощаемся. У сервиса теперь новый хозяин. — грустно рассказал новость Гонза.
— Продал?
— Продал.
— А как же мы? — забыв о вечной музыке в ушах, опешив от неожиданности, спросил меломан в наушниках.
— Не волнуйтесь, никто вас не уволит. Наоборот, теперь работы прибавится. — протягивая по стодолларовой купюре, прощался с ребятами их бывший начальник.
— С тобой приятно было работать. — простился за руку Механик.
— И с вами, мужики. Выпейте после работы. Удачи вам.
Гонза поплёлся к выходу, ускоряясь с каждым шагом всё быстрее и быстрее.

III

Под работающим кондиционером, наслаждаясь прохладой своего кабинета в безветренную, жаркую погоду на улице, Кронос сидел за столом, интеллигентно оттопырив мизинчик пил чай маленькими глотками из красивой фарфоровой чашечки.
Монпансье расположился в кресле, отхлёбывая чай из гранёного стакана в подстаканнике. Не вынутая ложечка громыхала по стеклу при каждом глотке, стараясь воткнуться в глаз и заставляя тучного мужчину щуриться.
— Что дальше делать с Лордом? Мочить нельзя… Оставлять в живых такого врага опасно. — Допив ароматный напиток, спросил Монпансье.
— Он думает, что взял меня за жабры и будет диктовать свои условия? Не-е-ет… Сколько у Лорда людей осталось? — лукаво спросил Кронос.
— Немного… Человек двадцать.
— Где сидят, знаешь?
— Там же, где и всегда. На фабрике.
— Возьмёшь людей, поедешь и разберёшься с ними. — приказал новый «хозяин города».
— Со всеми?
— До одного.
— Жалко пацанов… Правильные они, честные. — пытался образумить хозяина Монпансье.
— С каждым… Лично проконтролируешь.
Поднявшись из кресла для выполнения поручения, Монпансье был остановлен у выхода словами Кроноса:
— Хотя нет, постой! Сам пойду… Пусть Лорд знает, кто его людей покрошил.

IV

Встретившиеся, удобно расположившиеся на старой, засаленной лавочке в тени городской аллеи Мент и Командир отряда ОМОН, обменявшись житейскими новостями, принялись обсуждать общую интересом для обоих тему - Кроноса.
— Кронос ввергает всех в ужас. Наше начальство вежливо здоровается с ним за руку, вместо того, чтобы схватить за сраку и отправить на парашу. — откупорив запотевшую бутылочку пивка, начал Мент.
— Парашей здесь не обойтись… Таких надо к стенке ставить… без суда и следствия. — чокаясь с другом таким же напитком, добавил омоновец и сделал глоток.
— У кого вообще рука поднялась короновать такую мразь?
— Ни у кого. Он не коронован.
Мент вопросительно посмотрел на друга и услышал его дополнение:
— Кронос объявил себя вором. На что не имел никакого права. Официального воровского подхода к нему сделано не было.
— Вор - самозванец, значит приговорённый. — констатировал истину Мент.
— Но… не совсем так.
— Почему не мочканули?
— Претензий к нему была куча. Но, однажды, он предупредил воров о ментовской облаве.
— О, как?!
— На ту сходку должны были явиться культовые фигуры тогдашнего криминального мира, — продолжал историю с интересом слушающему Менту омоновец. — Имена которых и теперь на слуху у ценителей воровской истории.
— За это Кроноса и простили. — задумался вслух уволившийся сотрудник полиции.
— У него хоть тюремный опыт был?
— Баклан. По хулиганке.
— Ясно… Слушай дальше. Кронос рвался в криминальную элиту, но его туда не пустили. — продолжил Командир отряда ОМОН.
— Угу. Тогда он просто решил её возглавить.
— Не просто возглавить, но и самостоятельно решать, кто должен стать вором, кто нет.
— Но Кронос создал хорошо организованное преступное сообщество, которое за короткое время добилось полного контроля над городом.
— И для этого были наведены мосты к его руководству, которое сначала пыталось брыкаться. Но взятое за жабры наше с тобой руководство…
— А там есть за что схватиться.
— Перешло на сторону Кроноса.
— Оставался лишь один барьер, в лице воров. Они стояли как стена. — твёрдо произнёс Мент.
— Но Кронос и её разрушил. Как на танке проехал.
— Изо всей этой стены остался один кирпичик – Лорд. Я думаю такое явление, как Кронос, кому – то на руку.
— И эта рука очень волосатая. Как думаешь, что будет дальше?
— Сначала он подомнёт под себя город.
— Ну, это он уже сделал.
— Потом, может потянуть клешни на другие регионы. А там, с его помощью и мощью, его покровителям и до власти недалеко.
— Это на перспективу. А пока мы имеем кучу трупов, море крови. И вся она воровская. Значит, стоит ждать приезда воров и предъявы. — уверенно заявил омоновец, потягивая пенный напиток.
— Не-е-ет. Это местное бодалово. Пока Кронос нужен его хозяевам, его не дадут замочить.
— Думаешь?
— И воры просто так, без весомой доказухи, на войну с ним не пойдут.
— А слово честного вора? Лорда? Смерть других воров?
— Всё так. Но в воровском мире сейчас нет единства. Многие хотят лишь выгоды.
— Кронос ведёт себя как полноправный хозяин города. Остаётся вопрос,… что он за явление? Кронос – проект, борьба за власть, личные счёты?
— Разберёмся. — ответил Мент и прильнул к горлышку бутылки с прохладным пивком.

V

Собравшись в доме Стаса, после казни над Кайфуном и Марселем, ребята решают с кем разобраться следующим. Путь, выбранным ими, не подразумевал под собой остановки. «Движение – это жизнь!» - поделился истиной великий древнегреческий философ – Аристотель. Ребята двигались, чтобы лишать жизней тех, кто не вправе был дышать – это была их истина, истина справедливости.
— Двоих выродков больше нет. Кто теперь? — начал Лапа, бросив вопрос в круг сидящим друзьям.
— Третий… Ичиро. — продолжил отсчёт Гонза.
Ребята пристально посмотрели на  Стаса и услышали его суровое:
— Сам.
Приблатнённо перекатывавший зубочистку во рту Лихо, поднялся из кресла и, подойдя к Стасу, положил руку на его плечо, отрицательно покачав головой. Это стало сигналом того, что Ичиро суждено пасть от руки Лихо.

В пустом от посетителей ресторане японской кухни, закрытом на спец обслуживание, при тусклом, интимном освещении, Ичиро ужинал в компании двух сексапильных японок. Общество красивых дам было его слабостью, которой он уделял значительную долю своего свободного времени. А выбранный им ресторан являлся следствием охватывающей его порой тоски по родине.
— У-у-у! Вкусные суши! Почти как дома! — томно произнесла длинноволосая девушка, в чёрном коротком платье, кушая суши.
— А они и есть из дома. Продукты доставляют прямо из Японии. И повар, вместе со всем персоналом, оттуда же. — хвастался состоятельный азиат, поглядывая на вторую из своих спутниц.
Эта девушка, едва достигшая совершеннолетия, была словно написана кистью величайшего художника, сошедшей в наш мир с холста портрета. Ей очень льстило внимание, оказанное  со стороны влиятельного и респектабельного мужчины, и от этого её смех становился более заразительным. Отпивая сок из стакана, она пролила немного, будоража сексуальный аппетит своего спутника. По её точёному подбородку стекала маленькая капелька, падая на пышную грудь в откровенное декольте красного платья.
— Кушайте, кушайте… А потом пойдём ко мне… — вожделенно произнёс Ичиро, глядя как молодая японка сексуально вытирает салфеткой возбуждающую грудь.

По неярко освещённой вечерней улице, сырым асфальтом прошедшего накануне дождя, твёрдой, решительной походкой, к японскому ресторану идёт Лихо. Не обращая внимания на повешенную на дверь табличку «Закрыто», заходит внутрь.

Расслабленный Ичиро, наслаждаясь ужином и компанией, заигрывал со своими обворожительными спутницами. Приятный звук колокольчика, раздавшийся над открывающейся входной дверью, переключил его внимание на мгновение. Динь-динь! Заметив вошедшего Лихо, Ичиро показал жестом уйти. Девушки, встали из-за стола и быстро удалились.
Остановившись, Лихо изучил глазами помещение ресторана, украшенное предметами самобытной культуры Японии, вальяжно, вразвалочку приблизился к столику собранного ожиданием Ичиро.
— Коннитива, падла.
Начал Лихо. Взял со стола керамическую чашку, с налитой в неё саке, выпил и закусил суши. Русскому парню не понравилось заморское угощенье. Он сплюнул на пол и поделился своим мнением со злящимся Ичиро:
— Дрянь!
Разъярённый Ичиро схватил нож, вскочил и режущим движением попытался убить Лихо. Но тот успел уклониться от проходящего буквально в паре сантиметров от его горла стального лезвия.
Ичиро бросается на незваного гостя, взявшего со стола деревянные палочки для еды. Сходятся в драке.
Азиат наносит повторный удар. Лихо ставит блок, втыкает деревянные палочки в бок Ичиро. Молодой якудза сгибается, отступает.
Лихо, со стиснутыми зубами и читающейся жаждой мести на лице, как танк прёт на Ичиро. Ичиро наносит серию бесполезных ударов, которые, все как один, с лёгкостью блокирует русский пацан.
Сын главаря японского синдиката отступает, упирается спиной в кулинарный стол. Дальше хода нет. Лихо хватает Ичиро за горло, приподнимает вверх, резко валит спиной на кулинарный стол, берёт лежащий рядом тесак, замахивается…
— Корэ га дзинсэи.
Перейдя на японский последним словом сказал Лихо. Дословно, по-русски, это означает «Такова жизнь». Произнёс и нанёс размашистый удар, от которого на его лицо попало несколько маленьких капель крови.

Волнующиеся затянувшимся отсутствием своего друга, перешагнувшим временем за полночь, Лапа, Стас и Гонза ждали возвращения Лихо, чтобы узнать, как прошла казнь над Ичиро.
— Что-то его долго нет. Может, надо было помочь? — всерьёз напрягся кавказец.
— Помочь? Лихо? — иронией ответил Стас.
— Не буди лихо, пока оно тихо! — уверенным тоном, но с ноткой волнения произнёс третий из них.
Окутанные тревогой и беспокойством ребята молча сидели за столом, когда открылась дверь, и вошедший Лихо поставил на стол пакет с упаковками японской еды. Все выдохнули с облегчением. Три - ноль в их пользу, Лихо довершил начатое, ему удалось.
— Следующий? — разбавил напряжение Стас.
— Зорг. Он воспитывал племянников Кроноса, приглядывал за ними. — установил цель кавказец.
— Так мы ему должны быть обязаны становлением этих недоносков? — уплетая японскую стряпню, чавкал Лапа.
— Кронос, должно быть, и так в гневе?
— Его гнев – ничто, в сравнении с нашей яростью.
Переглянувшись, сурово сказали Гонза и Стас.
— Пощекочем нервишки Кроносу? — добавил Лихо и раскрыл второй пакет для жующего друга – гиганта.

Отец Ичиро, задавая тон своей социальной значимостью, стильно одетым в светлый пиджак и атласную рубашку сидел за рабочим столом своего офиса в центре Токио, увлечённо работая над документами.
Через бесшумно отъехавшую в сторону полупрозрачную дверь из тонкого дерева и рисовой бумаги, зашёл его верный помощник в неизменном низком поклоне.
— Господин, вам посылка из России. — начал он.
— От моего сына? Что-то он давно не приезжает.
Отец Ичиро жестом руки показал принести посылку. Его помощник кивнул  головой в сторону двери. Поняв серию немых команд, двое проворных молодых якудза поспешили исполнить приказ, быстро занеся коробку и поставив её на стол перед своим господином.
Достав нож из кармана, помощник Отца Ичиро помог разрезать упаковку и, сделав шаг назад, замер в поклоне.
Улыбающийся глава якудза, в надежде получить подарок от своего сына - Ичиро, открыл коробку и увидел внутри заспиртованную в банке голову отпрыска.
— А! А-а-а-а-а!!!! — остервенением и злостью завопил он, казалось на всю столицу Японии.

VI

Переживающий смерти своих племянников Кронос, сидя в полнейшей тишине своей столовой и сжимая ладонью левой руки лоб, рассматривал фотографии обнимающихся Кайфуна и Марселя.
— Плохие новости, Кронос. — послышалось от вошедшего бесшумной поступью Монпансье.
Кронос приподнял влажные от слёз глаза на своего верного человека.
— Ичиро мёртв. — добавил тот.
— Как? — удивился криминальный хозяин города.
— В своём же ресторане разделали. Башку до сих пор не могут найти.
— Кто?
Монпансье лишь покачал головой из стороны в сторону, не зная ответа.
— Этого только не хватало… Сейчас придётся как-то решать с якудза. Надеюсь, они не думают, что это я? — размышлял вслух Кронос.
— Одно горе, одна боль.
— Пошли большой венок и наши искренние соболезнования.
— Уже… Кронос, якудза разбираться не станут, валить будут всех. Неплохо бы подготовиться.
— Мы, с их господином, давно знакомы. Нас многое объединяет. Теперь смерть его сына, моих племянников. Войны не будет.
— И я об этом. Ичиро, Кайфун, Марсель… Может это звенья одной цепи?
— Тот, кто убил моих, завалил и Ичиро? — предположил Кронос.
Монпансье кивнул головой, согласившись с озвученной версией.
— Что Петля? Результаты есть? — позабыв о тоске, собравшись злобой, спросил беспредельщик.
— Глухо. Это не блатные, не воры, не гастролёры.
— Тогда кто?! Кто убил моих племянников?! Кто?!
— Ищем.
— Плохо ищите! Узнайте, что творится на улицах! Кто, чем дышит! Найдите Глиста! Эта шестёрка в курсе всего!
Монпансье послушно опускает голову, выходит. Кронос, в безудержной злобе, сжимает фотографию племянников. Рамка трещит, ломается, стекло лопается мягким хрустом.

VII

Накалившаяся до предела развёртыванием событий ситуация обеспокоила ребят, и они решили не доводить до греха, обезопасить свои семьи. Торопящийся к жене и ребёнку Гонза крепко сжимал руль своего автомобиля, звонил Кате. Красивая мелодия вызываемого абонента прекратилась и, не успев ничего ответить, Катя услышала голос мужа:
— Милая, это я. Да, знаю. Конечно. У нас возникли неприятности. Быстро собирай детей и документы, вы уезжаете. Буду осторожен. Встречаемся дома. Я люблю тебя.

Во дворе многоквартирного дома, где и прожевала вся семья Гонзы, Тригон помогал Кате складывать сумки с вещами в багажник своего автомобиля. Сестра Стаса наблюдала за играющей у подъезда ребятнёй.
— Всё? Ничего не забыли? — закидывая последнюю сумку, спросил Катю Тригон.
—  Нет, не забыли… Не знаю. Собирались впопыхах.
— Папа, папа приехал! — закричал сын Гонзы, видя приближающийся автомобиль отца.
— Ну-ка иди сюда!
Сестра Стаса успевает схватить побежавшего к папе паренька за руку. Но тот вырвался и устремился к отцу.
— Папа, привет!
— Привет, боец. Как дела? — поднимая сына на руки, спросил Гонза.
— Нормально. А куда мы едем?
— Вы едете отдыхать. А отвезёт вас… папин друг. Беги, давай.
Опуская ребёнка вниз, брутальный кавказец подошёл к другу и жене.
— У меня всё готово. — констатировал Тригон.
— Хорошо. Дай мне минуту, поговорить с женой.
Тригон кивнул головой и отошёл в сторону.
— Привет, любимая.
— Привет. У нас проблемы?
— Ничего серьёзного. Просто вам надо уехать из города.
Ребята поцеловались, и Гонза протянул Кате рюкзак.
— Что это?
— Деньги. Я продал автосервис. Держи их у себя. Если что, пригодятся.
Гонза обнимает Катю, незаметно кладёт в её карман сотовый телефон.
— Ему можно верить? — глядя на стоящего в стороне Тригона, спросила девушка.
— Это наш друг детства. Можно.
— Куда он нас повезёт?
— Он спрячет вас в надёжном месте. Там вас никто не найдёт. И мне так будет спокойней.
— А ты?
— Мы, с пацанами, закончим то, что начали.
— Когда ты к нам приедешь?
— На днях буду. Обещаю.
— Мы будем ждать тебя.
— Теперь слушай меня внимательно и запоминай. Оставайся на месте, что бы ни случилось.
Катя кивает головой, внимательно слушает Гонзу.
— Связь только со мной. У тебя в кармане новый телефон с чистой симкой. О нём никто не знает. Мой новый номер уже забит. Звони только в экстренных случаях. Ясно?
— Ясно. — кротко сказала девушка.
— Прости меня.
Ребята нежно обнялись на прощание.
— Я очень сильно люблю тебя. — прошептала на ухо мужу его верная жена.
— Пора! — подгоняя, крикнул Тригон.
— Ну, всё, езжайте… Езжайте. — согласился Гонза.
Сестра Стаса захлопнула дверь за племянницами в машину, села следом сама. Тоже сделала и Катя  со своим сыном.
— До скорого. — тихо произнёс Гонза.
Автомобиль тронулся. Сынишка помахал папе рукой. Гонза ответил, глядя в след увозимой другом семье, озлобленно играя скулами. Ему не хотелось прощаться с ними, но так было необходимо, так было безопасней, для всех.

В удаляющейся от главы семейства машине дети молча держали в руках игрушки, но не играли. Маленькие, но словно понимали, что что-то случилось. Абсолютную тишину нарушали только слабо слышный рёв двигателя, да лёгкие всхлипывания тихо плачущей Кати.

VIII

В расчищенном от мусора помещении цеха заброшенной фабрики, ютились последние выжившие из людей Лорда. Кто-то читал, кто-то чистил оружие, кто-то ел. Вынужденное место обитания не доставляло крепким парням удовольствия, но и не напрягало отсутствием комфорта и респектабельности. Их главному – Лорду сейчас было куда хуже. Не потому что сидел в СИЗО, потому что под присмотром Кроноса. И не вздохнуть, не соскочить, Кронос тут же всё узнает.
С импровизированного, собранного из кирпичей мангала, худощавый молодой человек по прозвищу Перо снял почерневшую кружку с заваренным чафиром и перелил в чистую, готовя передавать её по кругу.
— Скиф, чего мы ждём? Надо действовать. — нервно начал разговор Перо.
Подбрасывая хворост в затухающее пламя огня, рядом сидел задумчивый мужчина с лёгкой небритостью. Все его называли Скиф. В отсутствии Лорда он был за старшего, и ребята ждали его слова, ждали приказа действовать.
— Что ты предлагаешь, Перо?
— Соберём всех, кто остался, кого Кронос не подмял под себя,… и завалим эту гниду.
Скиф сделал глоток из переданной ему кружки и пустил дальше, в руки третьего из них - Седого.
— Все, кто остался, здесь… других нет. — пояснил мужчина средних лет со шрамом на щеке.
Одиноко, в стороне ото всех, сидел выделяющийся своей постоянной улыбкой высокий, светловолосый парень – Шамбала. Из всех дорогих людей Лорду он был самым близким и бесценным. Он был приёмным сыном «законника», подобранным им многие годы назад, когда Шамбала, будучи юным беспризорником, шлялся по улицам в поисках куска хлеба. Лорд взял его к себе и вырастил как собственного ребёнка, научив всему, что знал и умел сам.
— Единственный, кто сейчас может противостоять Кроносу это Лорд. Мы – люди Лорда. Сидим, сопим в две дырки, ждём его указаний. — стругая ножом ветку, приказал Скиф.
— Вести есть?
— Цинк прошёл. Давят, но Лорд держится.
— Суки. Все воровские каноны порушили, законы растоптали.
Беседовали промеж себя Перо и Седой.

На парковке заброшенной фабрики, у самой стены вынужденного пристанища людей Лорда, начинается заметное оживление.
Шелестом шин по старому асфальту подъезжают автомобиль Кроноса и шесть машин сопровождения, останавливаются. Кронос в компании Монпансье выходят первыми. Следом «высыпают» вооружённые «до зубов» боевики беспредельщика. Организованно направляются в цех.

Седой, Скиф и Перо «гоняют» по кругу закопчённую, алюминиевую кружку чафира, отпивая по несколько глотков.
— А Перо прав. Долго шкериться нам здесь нельзя. Могут найти. — принимая ароматный бальзам, начал Скиф.
— Да кому мы нужны? — с некоторой обречённостью в голосе спросил Седой.
Сидящий у стены Шамбала насторожился посторонними звуками, выглянул в окно и заметил прибывших Кроноса и его боевиков.
— Лорду! А если нужны ему, можем понадобиться и другим. — не пав отчаянием, возразил Седому Перо.
Крик Шамбалы, нарушивший размеренную беседу мужчин, сначала привлёк внимание всех, а затем и заставил расшевелиться, размять без дела сидящие кости:
— К нам гости! — поставил в известность всех сын Лорда.
— Вот и понадобились. Назрела необходимость. — делая последний глоток, сказал Скиф.
— Все в ружьё! — поднял по команде остальных Седой.
Люди Лорда схватились за оружие и схлестнулись взаимными выстрелами с врывающимися в цех боевиками Кроноса.
Звуки автоматных очередей, свист трассирующих пуль, крики, шум. Началась настоящая война правильных пацанов с отморозками и тварями преступного мира.
Преданные честному вору ребята отстреливались как могли, но численное превосходство и лучшая вооружённость шакалов Кроноса начали брать верх. Люди Лорда погибали один за другим.
Разрядивший и не раз перезарядившийся обоймой Шамбала, убив нескольких из нападавших, получил ранение и выпрыгнул в оконный проём в стене.

Приземлившись в густые кусты, выросшие из кучи строительного мусора и осколков кирпичей, Шамбала, придерживая кровоточащую рану, кинул взгляд в окна цеха и, хромая от ушиба ноги, побежал вдоль стены здания, спасая свою жизнь.

Выстрелы стихали, становясь из монотонно очерёдных одиночными. Бойня прекратилась. Погибших ребят Лорда, лежащих на полу, разбавляло множество валяющихся трупов забитых намертво, пристреленных и зарезанных боевиков Кроноса.
Идейный вдохновитель и основной участник этой расправы приблизился к раненому, умирающему Скифу.
— Вот вы и пошестерили своему хозяину… Лорду. — ухмыляясь, произнёс Кронос, направляя пистолет в лицо человеку вора.
— Это ты шестеришь. Лорд никогда не был нам хозяином. Он был нам больше, чем друг. Он был нам, как отец. — захлёбываясь кровью, ответил Скиф.
Спущенный курок громким выстрелом оборвал жизнь этого правильного и уважаемого парня. Он последний, кому сегодня было суждено умереть. И он был тем, кому всегда стоит жить, наперекор шакалам и паскудам, наперекор мразям криминального мира.

IX

Пропустив переходящих дорогу девушку с маленьким ребёнком, едущий за рулём Гонза заметил стоящего у ларька «Роспечати» Стаса. Подобрав друга, кавказец добавил газку и поделился новостью.
— Тут Лихо подшерстил, навёл справки и кое-что узнал. — начал он.
— Что именно? — заинтересованным взглядом свербя друга, спросил Стас.
— Кронос – один из самых крупных наркоторговцев. Делает дурь и отправляет её по всей стране… Но прежде чем отправить, её свозят в одно место.
— И?
— И Лихо с Лапой уже там. Ждут только нас.

Большие деньги, как и источники их приобретения, не любят лишнего шума и суеты, предпочитая находиться подальше от простых обывателей и контролирующих органов. И места их зарабатывания зачастую находятся не в престижных, респектабельных офисах центров городов, а как раз наоборот, где-нибудь в тихом, неприметном уголке.
Возле одного из такого, используемого под складское помещение и вынесенное за черту города, у старенького автомобиля Лапы, в ожидании появления друзей, тёрлись Лихо и его названный брат.
— У дочери Султана свадьба. Своих зовёт, на гулянку. — начал Лапа, опираясь задом о капот.
— Зовёт? Хорошо. И мы придём. — сплюнув на землю и передёрнув затвор автомата в руках, ответил Лихо.
Лапа заметил показавшийся поодаль, подъезжающий автомобиль Гонзы.
— Наши. — улыбаясь, сказал он.
Припарковавшиеся у запасного входа ребята, вооружаются стволами из багажника Лапы.
— Что это за место? — оглядывая массивное здание, спросил Стас.
— Подпольная лаборатория по производству наркотиков. Она же склад. Отсюда эту дрянь отправляют по всей стране. — проверив обойму в выбранном автомате, ответил Гонза.
— Надо её прикрыть. — твёрдо заявил вдовец.
И четверо вооружённых друзей направились в здание склада.

Внутри помещения царила рабочая атмосфера, сравнить которую, можно было разве что с эпохой развитого социализма и устремлением трудового класса выполнить очередную пятилетку за три года.
Разновозрастные мужчины в белых халатах и масках на лицах грузили мешки с наркотиками в ожидающие отправки адресатам мини фургоны. Размах и безнаказанность предприятия подчёркивало неисчисляемое количество таких же мешков сложенных стопками на поддонах, привозимых шумящим суетой и дизелем  погрузчиком.
Всем этим процессом, улучшающим материальное благополучие его хозяина – Кроноса, руководил мужчина в стильном костюме и цветастой рубашке, с длинной золотой цепью на шее. Этот более походивший на сутенёра с проплешинами на голове человек заведовал у своего хозяина наркопоставками. Должность эта была одной из самых прибыльных и опасных, поэтому и текучка кадров вакансии главного почтальона, отправляющего наркотическую дурь по всей стране, не переставала иссякать до последнего времени. Но этому, с проблесками лысины на макушке, более известному в своих кругах под именем Пятак, несказанно повезло. Он закрепился на «сладком» месте распорядителя наркоты с момента подмятия под себя города Кроносом. Нет конкурентов – нет и опасности.
— Аккуратней с товаром! А то ваши головы отправятся одному адресату, а всё остальное другому! — командовал Пятак нерадиво грузящими мешки рабочими.
— Шустрее! Шустрее грузи!
— Неси нежнее, как своё.
Помогали главному двое крепких охранников, стоя у загружаемого транспорта.
Пятак отмечает в записях очередной полный кузов, готовит его к отправке. Поворачивает голову и замечает вошедших Стаса, Гонзу, Лапу и Лихо.
— Вам за что деньги платят, уроды?! Почему сюда всякие козлы заходят?! — крикнул плешивый охранникам, указывая на незваных гостей.
В миг возникшие словно из ниоткуда несколько накаченных вооружённых людей преградили дорогу стоящим в ряд ребятам.
— Козлы? Обидно. — спокойно возмутился Лапа.
Одновременно, не сговариваясь, Лапа и Гонза вынимают из-под одежды оружие и отправляют выстрелами в упор на небеса двоих из приблизившихся к ним. Начинается бойня.

В подвальном помещении склада, приспособленном под лабораторию по производству наркотических средств, девушки и юноши, одетые лишь в бельё и марлевые повязки, фасовали белый порошок. Услышав череду нескончаемых выстрелов, побросали работу и устремились бежать.

Расправа над преступниками, потворствующими распространению наркотической дряни, продолжалась. Стас метким выстрелом убивает очередного охранника, отстреливавшегося  с лестницы второго этажа. Тело этого бугая, перевернувшись несколько раз в воздухе, плашмя падает возле незагруженных мешков с кайфовым порошком.
— Убить! Убить их всех! — разбавляя автоматные очереди своим мерзким голосом, орал Пятак.
Гонза высовывает голову, стоя у мини фургона и резко прячет её. Вовремя. Пули, выпущенные в него, прошивают насквозь кузов неприметного авто.
— Ах, ты гавнюк. — проверяя есть ли ещё патроны в обойме, окрестил стрелявшего в него кавказец.
Выждав пару секунд, Гонза выскочил из-за транспорта и расстрелял пытавшегося его убить.
Лихо, более привычному владеть холодным, нежели автоматическим оружием, выстрелом в грудь отправляет к праотцам очередного охранника криминального груза.
Пятак видя, что дело повернулось круто, пытается скрыться, бросив всё. Но его тормозит схватившая за шиворот, крепкая рука Лапы.
— Я работаю на Кроноса! На Кроноса! — завопил слюнями плешивый шакал.
— Да знаем мы.
Суровым басом ответил гигант, пока Стас, Гонза и Лихо поджигали складское помещение, обливая мешки со всей партией наркотиков канистрами с бензином.

Из объятого пламенем складского помещения на улицу вышли ребята. Лапа, как кукловод марионетку, вёл за шиворот Пятака.
Гонза открыл багажник своего автомобиля и брат Лихо небрежно запихнул в него плешивого мудня, захлопнув крышку и ударив того по башке.

Сев в автомобиль и слыша не разбираемые из-за отличной шума изоляции вопли из багажного отделения, Гонза завёл автомобиль. Бах! Взрывной волной, со стены горящего складского помещения, сорвало обшивку. Которая пролетела мимо лобового стекла.
— Едем кончать эту мразь? — невозмутимо спросил кавказец за рулём.
— Да. — согласился Стас.
— Только по пути заедем в одно место. — добавил Лапа.
Лихо, на заднем сиденье, передёрнул затвор полюбившегося ему автомата.

X

Путь, длинною в несколько часов, оканчивался вечерним прибытием Кати с семьёй в полузаброшенную деревеньку.
Из-за покосившегося забора, с пробелами от выпавшего штакетника, выглянул старый, деревянный дом, укутанный наступающими сумерками. Подъехавший автомобиль Тригона остановился напротив этого невзрачного сооружения.

— Приехали. — выключив зажигание, произнёс привёзший утомлённых дорогой детей и женщин Тригон.
Катя удручённо посмотрела на врастающую окнами в землю избу, выходя из автомобиля.

Первое впечатление от дома, в котором им предстояло проживать какое-то время, оказалось неудобным сюрпризом для всех.
Просторное помещение единственной комнаты с низким потолком, нехитрой деревянной мебелью, практически ровесницей дома, испачканной сажей колоритной печкой – совсем не то, что ожидала увидеть Катя, на что рассчитывала, к чему привыкла.
Полусонные дети стояли рядом, держа игрушки, удивлённо-вопрошающими глазёнками смотрели на Катю. Сестра Стаса покачивала на руках малышку, не давая ей проснуться.
Катя сделала несколько шагов вперёд. Провела пальцем по столу, стоящему в центре комнаты, оставив продолговатый след на толстом слое пыли.
— Это ваш дом. Понимаю, вы ожидали увидеть другое, но это всё, что есть. Вы - женщины, наведёте порядок. — занося сумки, произнёс Тригон.
— Сколько мы можем здесь оставаться? — оглядываясь по сторонам, спросила Катя.
— Сколько захотите. Здесь вас никто не найдёт. Продукты на несколько дней есть.
— А больница? Вдруг случится что? У нас дети. — шёпотом спросила Сестра Стаса.
— Гонза сказал что делать? Как связь держать?
— Сказал.
Переговорились меж собой Тригон и Катя.
— Вот так и поступайте. На улицу лишний раз лучше не высовываться. Через пару дней приеду, привезу продукты и детям что-нибудь.
— Спасибо. — поблагодарила парня девушка с малышом на руках.
— Всё, я ушёл.
— Спасибо за помощь. — с выдохом произнесла жена Гонзы.
Тригон кивнул головой и удалился.
Катя разочарованно осмотрела грязный старый дом, полусонных, растерянно стоящих рядышком детей и, улыбнувшись, сказала им:
— Ну, что замерли? Разбираем места. Кто, где спать будет?!
Ребятня ожила озорным смехом и запрыгнула на древний, как история мироздания диван, стоящий у стены.
— Приступим? Вёдра, тряпки… В таких условиях жить нельзя, тем более детям. — сходу стала хозяйничать жена Гонзы.
Сестра Стаса заботливо уложила маленькую на кровать и сбросила с себя лёгкую куртку, готовясь к уборке.
Катя взяла стоящее на полу пыльное ведро, сорвала с окна старую занавеску и бросила её в оцинкованную тару.
— На тряпки пойдёт. — сказала она, подмигнув улыбающимся детишкам.

XI

По залитой огнями искусственного освещения центральной улице города, Гонза вёз ребят на свадьбу дочери Султана, рассказывая, кто он такой и чем прославился.
— Расскажи мне, кто такой этот Султан? — спросил Стас.
— Он тварь, каких поискать… Основное направление его деятельности живой товар. Девок отправляет за границу в бордели, где с ними делают, что хотят. Детей из интернатов или похищая из малообеспеченных семей, на органы продаёт. Для этой суки плохого заработка не существует.
— Сегодня мы устраним эту проблему. — тихо сказал Стас, глядя в окно.
— Его дочь выходит замуж. Гуляют на грязные деньги.
— Превратим свадьбу дочери в похороны отца… Их праздник в наш.
Добавили последними Лапа и Лихо.

Султан действительно не брезговал ничем в своей неутолимой жажде всё больших и больших денег. На этом-то его и подцепил Кронос, взяв под своё крыло такое беспринципное и жадное существо. Но даже у такой твари был ребёнок, его любимая дочь, которую этим тёплым вечером он выдавал замуж, празднуя вступление её в совместную жизнь с возлюбленным в своём богатом имении.
Под изысканным навесом, в праздничной, лёгкой атмосфере, играла романтическая музыка. Свободно расставленные столы и стулья заняты нарядно одетыми гостями. Свадьба любимой дочки Султана была в самом разгаре.
В центре шатра, окружённые ласковыми взглядами и милыми улыбками приглашённых, нежно прижимаясь друг к другу, исполняли свой первый супружеский танец молодожёны. Красивая девушка в роскошном свадебном платье, и симпатичный, высокий парень в строгом смокинге, слились пламенными устами в страстном поцелуе.
— Молодцы!!! Горько! — послышался мужской голос из толпы гостей.
— Горько! Горько! — подхватил женский звонкий голосок оттуда же.
За украшенным роскошными цветами белоснежным столом сидел Гонза, давя в кулаке грецкие орехи. Высыпая шелуху в блюдце, наблюдал за брачным торжеством собравшихся.
Напротив кавказца плюхается на стул, порядком подвыпивший полный мужчина – гость Султана.
— Любите орешки? — заплетаясь языком, спросил он.
Гонза не обращает на него никакого внимания, смотрит на продолжающийся танец молодожёнов.
— Я говорю, сил в руках должно быть немерено! — поражаясь силе и лёгкости, с которой кавказец давил крепкую скорлупу, настойчиво продолжал подвыпивший гость. — Чтобы так орехи колоть. Вы наверно дерётесь неплохо,…удар поставлен. Может, продемонстрируешь? Я бы померился силами.
Гонза надменно посмотрел на подсевшего к нему за столик, раздавил очередной орех и интеллигентно, как на экзамене по этикету, положил одно зёрнышко себе в рот.
— Тем более, какая свадьба без драки? — настырно напрашивался поддатый мужичок.
— От моего удара, ты сможешь сложить свою челюсть в похоронный мешочек, просопеть ноздрями похоронный по ней марш и оправить её, со слезами заплывшими синяками глаз, в сточные воды канализации. Ведь она тебе больше не понадобится. — тактично ответил Гонза.
Гость Султана нетрезво потянулся к блюду с орехами и фруктами в центре стола, взял два грецких и пухлыми кулачками, попробовал повторить фокус кавказца, раздавить скорлупу, добыть заветное вкусное зёрнышко.
— И уже не один стоматолог не возьмётся за реставрационные работы твоих зубов…козёл. — закончил цитату Гонза.
— Я… — растерялся пьяненький.
— Хромаешь отсюда,… быстро и не оглядываясь. — остудил пьяный пыл и такое же сопение оппонента напротив друг Стаса.
К прекратившим танец молодожёнам, подошёл крепко подвыпивший  приятный лицом мужчина внушительных размеров – Султан, одетый в дорогой костюм, с бокалом в руке.
— Праздник получился что надо. Подарки уже распаковали? — начал он, обнимая дочку.
— Завтра… — смеясь от счастья, ответила она.
— А мой уже видели…а?
— Спасибо, папочка! Огромное тебе спасибо!
— Так неожиданно… — растерялся жених.
— Неожиданно? А ты думал, я позволю своей красавице мыкаться по съёмным квартирам? — спросил у зятя новоиспечённый тесть.
— Но целый дом…Такой огромный…
— Это чтобы детям было просторно. И с ними не затягивать…Жду внуков.
— Мы постараемся, папочка. — целуя в щёку Султана, немного засмущалась его дочь.
— Пока я жив, всё у вас будет…абсолютно всё. Верите мне?
— Верим. — ответил потерявший робость жених.
— Папочка, живи как можно дольше.
— А вот за это, дочка, не волнуйся…Я ещё о-го-го!
Осушив бокал и разбив его в осколки об пол, Султан пустился в пляс, призывая собравшихся присоединиться к нему. И скоро уже под праздничным навесом не осталось никого, не двигающегося в ритм живой музыке играющего оркестра.

Укрытые кроной дерева, Стас, Лихо и Лапа наблюдали за свадебным торжеством из разбитого в стороне от основного дома сада. Стас облокотился плечом о могучий ствол и услышал вопрос к себе от Лапы:
— О чём задумался, братишка?
— Я как будто начинаю понимать смысл своего существования. Будто всю жизнь занимался чем-то не тем.
Лапа и Лихо переглянулись, но не перебили продолжающего говорить друга.
— Потом случилось то, что подтолкнуло меня навстречу самому себе. И вот я иду…и сам не до конца понимаю куда. Но твёрдо уверен, что останавливаться нельзя.
Лихо понял, к чему ведёт его расстроенный друг и грустно опустил голову.
— Иду, и вдруг…встречаю самого себя. Встречаю…не прохожу мимо, не делаю вид, что не замечаю, не узнаю… Встречаю…и становлюсь самим собой.
Раздавшиеся громкие хлопки начинающегося салюта украсили тёмное небо россыпью разноцветных огней. Дождавшись паузы между залпами, Стас продолжил:
— Будто перерождаюсь. И иду дальше по этой тропе никуда не сворачивая, …готовый раздавить любого на своём пути.
Лапа старается отодвинуть нависающую над ним ветку дерева. Слова Стаса задевали нити его души, и он, в подступившей злобе, неожиданно сам для себя, ломает ветку. Хрясть!
— Иду…и уже чётко знаю,…куда,…зачем…для чего. Вперёд, ради справедливости, чтобы наказать. — Закончил ответ Стас.
— Подвинься на этой тропе. Не один шагаешь. Мы рядом.
— Это уж как всегда…везде…повсюду.
Придали уверенности другу Лапа и Лихо.

Свадьба продолжается безудержным весельем и неутомимыми танцами опьянённых спиртным и весельем гостей.
К продолжающему есть орехи,  одиноко сидящему за столом Гонзе, подсаживается Султан.
— Чё не веселишься с остальными? — спросил устроитель праздника.
— Скоро начну. — Ответил кавказец.
— Сегодня никто не грустит… Запрещаю! Выпьем?
— Не пью.
— А чё, ты здесь тогда делаешь?
— Ем.
— Еда стоит денег.
Гонза пристально посмотрел на допивающего содержимое своего бокала Султана и дерзко ответил:
— Посчитай, сколько я должен. Счёт принесёшь…
Кавказец показал рукой в сторону беседки.
— Я пошутил! — попытался оправдаться Султан.
— А я нет.
В ярости от такой наглости Султан проводил взглядом спину уходящего в указанном направлении Гонзы.
— Ты кто такой? Да я тебя!
Опираясь о стол, поднимаясь со стула и слегка пошатываясь из стороны в сторону, отец выданной замуж красотки  поплёлся за нагрубившим ему гостем вечера.

В круглой деревянной беседке, как некогда строили в барских усадьбах, празднично украшенной лианами горящих гирлянд,  облокотившись о перила, стоял Гонза, ел виноград с сочной грозди в руках.
— Счёт говоришь принести? Главбуха нашёл, официанта, может посыльного?! Ты кто такой?! — гневался вошедший Султан.
— Друг. — спокойно ответил Гонза.
— Чей?!
— Мой. — послышался из-за спины суровый голос Стаса.
Обернувшийся Султан сквозь хмельную пелену туманных глаз  увидел стоящих позади себя Стаса, Лапу и Лихо.

Праздник продолжался, не видя своего завершения и не стремясь к нему. На отдельно стоящем столе красовался огромный свадебный торт, подойдя к которому молодожёны собрались разделить его между гостями.
Жених, взяв в руки нож, хотел сделать первый надрез, но услышал слова своей молодой жены:
— Подожди. Пусть папа порежет торт. Он устроил нам такой роскошный праздник.
— Конечно. А где он? — спросил застывший в движении молодой человек.
Всматривающиеся по сторонам приглашённые на торжество стали активно выискивать затерявшегося Султана.
— Вон он, в беседке! — закричал жених, завидев тестя.
— Папа! Папа, иди к нам! Не слышит. — немного взгрустнула красавица невеста.
Жених и Дочь Султана, приподнимая подол воздушного платья, держась за руки, побежали в беседку к пожилому мужчине.

Султан, повесив голову, сидел на стуле, словно спал. Забежавшие молодожёны поцеловались, и дочка крикнула своему отцу:
— Пап, где ты пропал?! Пойдём к нам! Ты порежешь гостям торт!
Её отец не отвечал и не двигался.
— Ты меня слышишь? — медленным шагом, подходя к родителю, спросила девушка.
У ног Султана в луже пролитого вина лежал разбитый бокал, из груди торчал нож. Он был уже мёртв.

По аккуратно стриженой, как на поле для гольфа зелёной травке сада, плечом к плечу, спокойно уходили сделавшее благое дело Гонза, Лапа, Лихо и Стас, слыша истеричные вопли молодой девушки, чей отец убивал, калечил судьбы и тела женщин и детей:
— Папа! Папочка! Не-е-ет!!!

XII

Получив на руки всё, что осталось от его единственного сына – заспиртованную в банке голову, глава всех кланов якудза заторопился в Россию, узнать, что случилось и поквитаться за своё дитя.
Через лобовое стекло кабины частного самолёта главы японского синдиката было видно, как погасшее солнцем небо застелилось загоревшимися яркими огоньками звёзд, словно сказочным покрывалом укутанный до утра небосвод.
— Скоро прибудем на место. Свяжись с землёй, пусть будут наготове. — отдал распоряжение командир экипажа, управляя авиалайнером.
— Есть. — ответил бортинженер, следя за приборами.
Зашедшая бортпроводница, стройная девушка-японка с короткими волосами, посмотрела за борт и услышала от командира экипажа:
— Скоро посадка. Предупреди господина.
Раздавленный горем Отец Ичиро сидел в салоне своего сногсшибательно отделанного интерьера самолёта. Смотрел в иллюминатор на проплывающее под крылом авиа судна  «море» ярких огней ночного города.
— Господин, скоро посадка. — тихо обратилась к нему подошедшая и склонившаяся к уху бортпроводница.
Глава якудза, взрослый мужчина, повидавший на своём веку многое, с мокрыми от слёз глазами повернулся к миниатюрной девушке.
— Пристегнитесь, пожалуйста. — попросила она.
Отец Ичиро не пристёгиваясь отвернулся к иллюминатору, за стеклом которого показались огни взлётно-посадочной полосы приближающегося аэродрома.

Частный самолёт высокого гостя из Японии совершил запланированную посадку, коснувшись сначала задним шасси затем передним свободной бетонки взлётно-посадочной полосы аэродрома.
Безжизненно поникший красно-белый чулок-ветроуказатель наполнился воздухом, слегка надувшись, и снова повис на столбе, указывая на безветренную погоду. Вышка диспетчеров переключилась подсветкой красными огнями в опустившейся на округу ночи.

С рулёжной дорожки, тихим гулом работающих сопел реактивных двигателей, самолёт главаря якудза вырулил в арендованный ангар и остановился.
У откинувшегося трапа, со спускающимся по нему Отцом Ичиро в сопровождении своего помощника, замерев в уважительном поклоне, их встречали выстроившиеся в живую колонну бойцы якудза в траурной одежде.
Проследовав сквозь их ряды, глава преступного синдиката и его человек сели в ожидающий их чёрный автомобиль бизнес класса и быстро уехали.

XIII

Ранним утром, распугав спящих бомжей и рыщущих в поисках еды помойных собак, к заброшенной стройке на окраине города подъехал автомобиль Гонзы. Его обладатель вместе со своим другом Стасом вытащили из багажника связанного и напуганного Пятака.
— Куда мы приехали? — пытаясь храбриться, спросил наркоделец.
— Приехали мы. А тебя привезли. — ответил ему Стас.
— Существенное замечание. — подметил кавказец.

На одном из верхних этажей, меж недостроенных стен и лестничных пролётов, уносящихся вниз сколотыми временем и варварскими посещениями неформальной молодёжи ступенями, Лапа размешивал лопатой цемент в забрызганном корыте. Рядом стоял Лихо с неизменной зубочисткой во рту, смотрел на усердную работу своего друга и брата.
Стас с Гонзой завели под руки Пятака, и Лихо тут же зафиксировал его запястья наручниками в приготовленной нише.
— Кто вы такие? — не унимался преданный работник Кроноса.
— Тебе это должно быть уже всё равно. — послышалось с выдохом от Стаса.
Лапа, как заправский каменщик, быстро, чётко и профессионально закладывал нишу кирпичом.
— Я работаю на Кроноса!
— Ты уже говорил. — не отвлекаясь от работы, ответил Пятаку Лапа.
Лихо, обыскав пристёгнуто наручниками, достал из внутреннего кармана его одежды тетрадь. Открыв её и несколько секунд изучив исписанные страницы глазами, передал записи Гонзе.
— Отпустите меня! Вы хоть представляете на кого глаза подняли?! Да Кронос вас за уничтоженный товар…
— Заткнись. — оборвал разоравшегося Пятака Стас.
Но подручный криминального главы города не унимался:
— Вы знаете, насколько там было?!
— Плевать…Наркоты в городе не будет.
— Это кто решил?
— Я. И ша-а!...на этом. — сурово прекратил болтовню приговорённого судья – Стас.
Гонза шелестел перелистываемыми страницами толстой тетради. Улыбающийся Лихо грыз зубочистку и любовался работой Лапы, как тот накладывал раствор и, кирпичик к кирпичику, кладка росла в высоту.
— Да он не просто наркотой барыжил… Он ещё и подворовывал у Кроноса. — передавая записи Стасу, заметил кавказец.
— Да ты ещё и крыса? — внимательно изучая пометки на измятых страницах, спросил Пятака Стас.
— Крыса? Да! Но убивать за это?! — гремел браслетами на руках наркоделец, видя, как вокруг рыщут в поисках еды голодные, пищащие крысы.
— Вот мы тебя с твоими друзьями и оставим.
— Пощадите! Ради бога!
Пятак, широко раскрытыми от испуга глазами, смотрел на приближающихся к нему, подступающих серых грызунов.
— Бог милосерден.
— А мы нет.
Признались Лапа и Лихо, закладывая последний кирпич на уровне лица Пятака.
У ног замурованного остался незаложенным лишь один маленький, пустой проём, с выступающими из него босыми пальцами ног.
Отряхнувшись от проделанной работы, Лихо поднял с валяющегося поддона забытый рабочими пневматический пистолет для забивания гвоздей.
— Зачем он тебе? — спросил Лапа.
— Вещь хорошая, пригодится.
Лапа отбросил лопату в сторону и последовал за уходящими ребятами.
Пищащие, голодные крысы подбирались к незаложенному кирпичом месту, мешая друг другу, все гурьбой протискивались внутрь ниши с замурованным в ней.
— А-а-а! А-а! А-а-а-а!!! — доносилось из-за свежей кирпичной кладки, от заживо поедаемого грызунами Пятака.

XIV

Среди груды рухляди и металлолома площадки утилизации автомобилей  останавливается дорогой внедорожник Кроноса. Вышедший обладатель престижного транспорта поправил ворот пиджака и, сопровождаемый небрежно захлопнувшим за собой дверь Монпансье, направился к поджидающему его Бобе.
Это был тощий парень невнятной наружности, «мелкая сошка» в криминальном мире. Но он имел уникальную способность, мог шустро найти всё или каждого, что и кого ему прикажут. Делал он это не по запаху как пёс – ищейка, делал он это непонятно как, но главное делал, давал результат.
— Где? — спросил приблизившийся Кронос.
— Вот. Это всё, что осталось от Глиста. — показывая на металлический куб, оставшийся от спрессованного автомобиля, ответил Боба.
— Немного.
— Это не всё. Вчера кто-то спалил лабораторию и уничтожил всю партию товара, — продолжала «мелкая сошка», пока Кронос возмущённо, испепеляющим взглядом, смотрел на него. — До заказчиков ни грамма не дошло.
— Что?! — возмутился хозяин города.
— А сегодня ночью, на свадьбе своей дочери, убили Султана. — продолжал новостную болтовню Боба.
— Ладно, эта шваль! — показывая на останки Глиста, орал на Монпансье Кронос. — Но мои племянники, лаборатория, товар, Султан? Что происходит?!
Кронос вынул пистолет из-за пояса и, не глядя, высадил в  Бобу половину обоймы.
— Что-то мне подсказывает, что у всего этого одна причина. И её надо установить и устранить. — задумчиво и успокоившись, произнёс беспредельщик, пряча ствол за пояс.
— Будет сделано. — ответил Монпансье, глядя на распластавшегося на земле, дёргающегося в конвульсиях Бобу.

XV

В просторном помещении люкса Гранд отеля, за большим круглым столом, экстренно собрались члены Совета Кроноса, оживлённо обсуждая последние события.
— Племянники Кроноса мертвы. — начал второй.
— Да! Ичиро тоже. — кричал четвёртый.
Эти двое были более остальных заинтересованы в поиске виновных в смертях Ичиро и Кайфуна. Или их всемогущий дядя выполнил бы угрозу, данную им во время обеда в своём доме, заставил бы сожрать их собственные ноги.
— Племянников Кроноса жаль. А причём здесь Ичиро? — спросил третий -   мужчина азиатской внешности, со шрамом на подбородке.
— У нас могут быть проблемы с якудза. — невесёлым тоном предположил первый.
— Это у якудза могут быть проблемы с нами! — вспылил однорукий член Совета, числившийся под пятым номером.
Член Совета 7 и член Совета 8 молча, пристально наблюдали за обсуждением.
— Ладно! По поводу племянников Кроноса разберёмся. Найдём тех, кто осмелился замочить их,  — продолжил четвёртый. — А Ичиро – не наша головная боль.
— Но он может ей стать. — трясясь от страха перед Кроносом, возразил второй.
— Хорош! Мы чё тут собрались обсуждать смерть какого-то японского недоноска?! Чё, других тем нет?!
Эти слова одного из самых уважаемых из собравшихся – шестого, отвлекли Совет, переключив внимание на неполный состав собравшихся.
— Тем хватает.
— Кто-то нас усердно мочит.
Выдали третий и первый, повесив занавес несколько секундной тишины за столом.
— Нас это не касается. — перебирая единственной рукой бусины своих чёток, оборвал всеобщее молчание пятый.
— Сюда посмотри! Ничего не смущает?! Напомню! Здесь должен был сидеть Султан. А его нет! — показывая на пустой стул, стоящий рядом с собой, взбесился криком от услышанных слов второй.
Действительно, Стас с друзьями сами того не осознавая, нанесли удар в самое сердце империи Кроноса, приговорив и приведя в исполнение вердикт над одним из активных участников Совета.
— Последняя партия, племянники Кроноса, Ичиро, Султан… — перечислял потери шестой.
— Не забудь про Пятака. — добавил прервавший молчание седьмой.
— Пятак. Всё это звенья одной цепи.
— И если мы сейчас ни хрена с этим не разберёмся, можем стать следующими. — продолжал трястись напряжением второй.
— Не нагнетай! Мы не картины пишем в парке. Наш бизнес сопряжён с опасностью. — вступил последним в заседание восьмой.
— При таких раскладах скоро нас распишут.
Пятый был прав. Именно во время одной из таких мутных встреч по поводу спорной ситуации, он и лишился руки, отрубленной ему не согласившейся предложенными условиями стороной.
— Самое главное сейчас найти убийц Кайфуна и Марселя. Не найдём, Кронос сделает с нами такое, что страшно подумать. — не забывая об угрозе хозяина, напряг всех поставленной задачей четвёртый.
— С Кроносом шутки плохи.
— Вот и давайте не шутить. Жить всем хочется. Найдём убийц его племянников, а заодно поищем мокродела Ичиро.
Сказали поочерёдно первый и третий.
— Если это одни и те же гавнюки, решим две проблемы разом. Перед Кроносом отчитаемся, и япошкам нечего будет нам предъявить. — подвёл итого собрания седьмой.

XVI

Войдя в кабинет Кроноса, Монпансье застал его задумчивым за рабочим столом, играющим с ножом, постукивая оголённым лезвием по оттопыренным пальцам.
— Якудза пожаловали. — доложил «правая рука» хозяину.
— Сам…приехал? — смотря исподлобья, грозно спросил Кронос.
— Сам.
— Ожидания никогда не бывают напрасными. Разговор будет не из лёгких.
Кронос выглянул в окно и увидел как во дворе его дома бойцы якудза, одетые в одинаковые чёрные костюмы, как стойкие оловянные солдатики и верные псы одновременно, расположились возле своих машин, осматриваясь по сторонам, в ожидании своего господина.
— Если что-то пойдёт не так, этих, на улице, валить быстро. Юркие они очень, —
отворачиваясь от окна,  продолжил хозяин дома. — скажешь пацанам, пусть будут наготове и предельно аккуратны.
— Понял. А с их хозяином, как? — спросил сопящий Монпансье.
— Сам порешаю,… если что.
Без стука в дверь заходит Отец Ичиро, перебирает в пальцах чётки - символ власти якудза.
Кронос приветствует его молчаливым рукопожатием. Сухо, демонстративно обнявшись, первое лицо японского преступного синдиката садится на диван.
— Я в курсе смерти Ичиро. Прими мои соболезнования. — приветствовал гостя Кронос на знакомом ему японском языке.
Нельзя сказать, что он был полиглотом, нет. Но в век информации, больших скоростей, насилия и огромных денег необходимо соответствовать веяниям времени, чтобы держаться на плаву и не пойти ко дну. Держать при себе штат переводчиков, заодно контролировать их, чтобы не взболтнули, кому лишнего, было хлопотно. Вот Кронос, оказавшийся довольно способным к языкам, и выучил  японский – язык своего компаньона, друга и теперь уже возможного врага.
— Прими и ты мои по поводу твоих племянников. — соболезновал Отец Ичиро.
Монпансье, увидев жест своего хозяина, указывающий на дверь, тут же вышел, прикрыв за собой проём.
— Выпьешь? — спросил Кронос гостя.
— Я сюда не выпивать приехал.
— А зачем ты сюда приехал?
— У тебя проблемы?
— У меня нет никаких проблем.
— Люди теряют страх, а значит и уважение.
— О каком страхе ты говоришь?
— Тебя перестают бояться. — пояснил Отец Ичиро, начинающему раздражаться Кроносу.
— Меня?! Я заставлю бояться любого!
— Твои люди погибают один за другим. Это может помешать нашему совместному делу.
— Не беспокойся о наших делах. Беспокойся о своих.
— Мой сын мёртв.
— Знаю.
— И это произошло на твоей земле.
— И что? Ты хочешь сказать, я повинен в его смерти? — пристально и сурово посмотрев на Отца Ичиро, спросил Кронос.
— В чём-то…— спокойно ответил тот.
— В чём? Если ты забыл, моих племянников тоже убили! — уже злясь, закричал хозяин дома.
— Это твоё горе. Но мой сын был убит здесь. Где ты - хозяин. Кронос, я даю тебе время, чтобы найти убийц моего сына и твоих племянников.
— Даёшь время? Мне? Ты?
— Ты правильно расслышал. Найдёшь их и отдашь мне.
— То есть ты один имеешь право предъявить им счёт?
— Прежде чем поквитаться с ними, я хочу взглянуть в их глаза. А потом мы вместе расчленим их.
— Я услышал тебя. Теперь ты услышь меня. Ты находишься на моей земле… Ты пришёл в мой дом… И смеешь мне угрожать?
— Я тебе не угрожаю. Я тебя предупреждаю. — ответил полный достоинства Отец Ичиро.
— О чём?
— Я знаю о твоих тёрках с «законниками». Тебе сейчас лишние проблемы не к чему.
— Ты очень много знаешь. У русских есть такая поговорка: «Меньше знаешь, крепче спишь». — немного успокоившись и взяв себя в руки, сбавил тон Кронос.
— У меня нет сна с момента похорон сына.
— Не ты один жаждешь отмщения.
— Ты знаешь, что такое сенсо?
— Хорошо подумал?
— Война кланов якудза. — пояснил азиат.
— Ты решил напугать меня войной? Да я сам война!
— Кто убил твоих племянников?
— Ищу. Одного, кажется, уже нашёл.
— Это те же? Что и моего сына?
— Да. — Уверенно заявил Кронос.
— Что думаешь делать?
— Думаю. С ними не так легко совладать.
— А с их семьями?
Кронос пристально посмотрел на Отца Ичиро, понял, к чему тот ведёт.
— Они убили моего сына. Я хочу, чтобы они лишились жизней и своих самых близких людей. — продолжил глава якудза.
Затем он встал, подошёл к двери, собираясь уходить и услышал слова хозяина дома в спину:
— Хочешь? Значит получишь!
— У тебя есть несколько дней. Не найдёшь их ты, найду я.
С этой репликой, ставшей указанием и прощанием, лидер якудза вышел из кабинета.
Проходя через прихожую, Отец Ичиро добавил фразу предназначавшуюся Кроносу:
— И расправлюсь… сначала с ними, потом с тобой.
— Закопаю у подножия Фудзиямы. — дождавшись хлопка двери за покинувшим кабинет гостем, сурово произнёс Кронос.
Выглянув в окно, он увидел, как глава якудза  быстро спускается по ступеням, садится в машину и, сопровождаемый кортежем своих людей, быстро выезжает за ворота.
— Убыли. — заявил вошедший Монпансье.
— Вижу. — отозвался Кронос.
— Плохи дела?
— У-гу-у-у…Только не для нас.

XVII

В современном, комфортабельном самолёте, совершающем перелёты по международным авиарейсам, вдоль прохода между рядов, грациозной походкой катила тележку стюардесса, любезно предлагая пассажирам еду и напитки.
Удобно расположившись в кресле и перелистывая женский журнал, слушала музыку Амайа. Это была очень красивая девушка – японка с миловидными чертами лица и шелковистыми волосами, уложенными в хвост. В столь длительное путешествие её отправил долг перед семьёй, перед якудза, в чьих рядах она состояла. Скромная и женственная, хрупкая и красивая Амайа опровергала мнение тех, кто считал, что стать членом японского синдиката под силу только суровым и беспощадным мужчинам. Она была одной из немногих леди, пополнявших собой ряды якудза. Она была лучшим киллером японской криминальной среды.
— Желаете еду, напитки? — спросила подкатившая тележку и остановившаяся стюардесса.
Улыбнувшаяся Амайа качнула головой нет и продолжила листать журнал. Стюардесса отправилась дальше по салону.

Прибывшие в аэропорт по приземлении пассажиры, не создавая сутолоки, проходили необходимые процедуры досмотра багажа, личного досмотра, проводящим её представителям таможенных органов.
Амайа подошла к окну паспортного контроля и предъявила свои документы. Серьёзный таможенник въедливым взглядом осмотрел японку, поставил штамп о прибытии и вернул паспорт обладательнице. Амайа кокетливо улыбнулась и ушла.

По транспортерной, конвейерной ленте зоны выдачи багажа, с висящим над ней табло, на котором отображается, с какого рейса поступил груз, медленно тащились сумки, чемоданы. Уставшие, вымотанные перелётом пассажиры ожидали появления своего скарба.
— В нашем аэропорту совершил посадку самолёт рейса Н триста семьдесят три из Токио, — послышался в динамиках голос диспетчера аэропорта. — Пассажиров рейса двенадцать пятнадцать авиа компании Аэрофлот Российские авиалинии, просим пройти на посадку в самолёт.
Амайа подошла к транспортерной ленте, завидя свою едущую сумку с приклеенной к ней биркой, взяла её, закинула за плечо, надула пузырь жвачки во рту и направилась к выходу.
— Выход номер тринадцать. Уважаемые пассажиры, приготовьте, пожалуйста, паспорт и посадочный талон, — продолжал оповещать пассажиров милый женский голос диспетчера. — Авиакомпания Аэрофлот Российские авиалинии желает вам приятного полёта.

На большом экране, располагавшемся в холле, постоянно менялась информация времени вылета - прилёта рейсов. Пассажиры, жадными глазами, въедливо, выискивали интересующие их сведения. Встречающие, кто с табличками, кто с цветами, ожидал появления встречаемых.
Амайа кокетливой походкой, чарующе и загадочно улыбаясь, подходила к выходу, покидала территорию аэропорта.

Вход в воздушную гавань более напоминал растревоженный муравейник. Множество встречающих, прибывших, убывающих людей. Снующие туда-сюда с телегами грузчики, стремящиеся побольше заработать своими нехитрыми, но назойливыми услугами.
Прямо перед вышедшей Амайа, притормозило свободное такси. Выскочивший из него водитель - пузатенький, шустрый мужичок, открыл багажник и помог девушке погрузить сумку.
Амайа села на заднее сиденье и отправилась в город.

XVIII

В тесном помещении комнаты для допросов городского СИЗО, с отделённым решёткой углом и стоящим в нём табурете для заключённых, за стареньким столом сидел Мент. В открывшуюся дверь конвоир заводил закованного в наручники Лорда.
— Задержанный доставлен. Куда его…за решётку? — спросил мужчина в форме.
— За стол приземлится. — ответил Мент.
— А наручники?
— Отцепи и свободен.
Конвоир  снял браслеты с рук Лорда и вышел, захлопнув за собой дверь.
— Присаживайся. — обратился Мент к вору.
Сев за стол, честный вор и сотрудник полиции смотрели в глаза, изучая друг друга, несколько продолжительных секунд.
Мент достал из внутреннего кармана старую, пожелтевшую годами фотографию и положил на стол перед Лордом. Лорд нехотя, без интереса, перевёл туманный взгляд на фото и увидел на нём себя рядом с Крестом.
— Откуда у тебя это фото? — спросил «законник».
— Лучше спроси кто на нём? — вопросом на вопрос парировал Мент.
— Кто, я знаю. Я со своим покойным другом.
— Ты с моим отцом.
— Не шути со мной, мусор. У него не было детей. — озадачился Лорд, глядя то на фото, то на Мента, то снова на фото, то вновь на Мента.
— Он и не знал обо мне.
Лорд исподлобья пронизывает оживившимся взглядом продолжающего рассказ Мента:
— Так и не узнал… Да и я не узнал бы, если бы не мать. Перед самой смертью рассказала мне кто мой отец и показала это фото.
— Покаялась, значит. А мне, зачем всё рассказал? — откинувшись на стуле и продолжая внимательно рассматривать снимок, спросил вор.
— Не под протокол, не по службе. Я по - сыновьи знать хочу…
— Кем был твой отец?

Гуляя по коридору СИЗО, умудрённый стажем проведённых в этих застенках лет конвоир знакомил со спецификой службы нового работника – молодого, доверчивого, не слишком умного парня:
— В камерах сидят заключённые. Проверяешь, время от времени, порядок ли в хате. Открываешь задвижку, смотришь.
— Ясно. — сообразительно ответил и кивнул новоиспечённый вертухай.
— Водишь зеков на допрос к следокам, затем с допросов обратно в камеру. Понятно?
— Понятно.
— Работа не пыльная, тонкостей никаких. Ты парень крепкий, как раз для этой работы. Пьющий?
— Ну-у, по праздникам. — Немного замялся молодой.
— Тогда сработаемся. Проставляться на новом месте, когда будешь?
— Сегодня, после смены.
— Это хорошо… Пойдём дальше.

Встреча в комнате для допросов Мента и Лорда продолжалась приватной, но не слишком доверительной беседой. 
— Я знаю, что он был вором «в законе». Знаю, что его боялись и уважали. — говорил Мент.
— Ну?
— Знаю, где похоронен.
— И что тебе ещё? — сурово спросил Лорд, не доверявший всю жизнь легавым.
— Хочу знать, кто его убил?
— За каким тебе это?
  — Скажем так… Я – мент, но я, к тому же, сын.

Прищуривший глаз Лорд положил фото на стол и отодвинул от себя.
— Как мент, я хочу найти его убийц. Как сын, наказать их. — продолжил Мент.
— Мне надо подумать.
— Думай.
— Я подумаю… А ты подождёшь. Зови холопов.

Ознакомительная прогулка она же вводная  в нюансы предстоящей трудовой деятельности по коридору СИЗО не прекращалась. Конвоир продолжал знакомить своего молодого коллегу с секретами выбранной им работы:
— Первое время, пока не узнаешь всё, будешь работать со мной в паре. График работы получил?
— Получил. А заключённые не бузят? — поинтересовался неопытный парнишка.
— Случается.
— И что тогда?
— Для этого у нас есть тревожная группа, резиновые дубинки, собаки. Весь набор. Ха-ха-ха!
Из комнаты охраны показалась довольная морда начальника смены конвоиров. Вот как Луна во время затмения прикрывает своей орбитой солнечный диск на небе, так меньше всего в жизни хотелось бы видеть такое толстощёкое, свиное рыло и не иметь возможности его отрехтовать в крошку.
— Э-э-э, слышь! — «захрюкало» из дверного проёма это пузатое чучело.
— Чего тебе? — переспросил конвоир.
— Ты график отпусков видел?
— Ну!
— Гну! Иди, расписывайся, что согласен. — отрыгнул этот скот и скрылся за дверью, чуть не прищемив пухленькие щёчки.
— Ключи подержи, я сейчас.
Отдав связку своему неопытному напарнику, конвоир направился в комнату охраны, оставив молодого одного.

Серьёзный разговор двух правильных, хоть и по разные стороны баррикад жизни, людей завершался. Мент давил пальцем кнопку вызова конвоя.
— Только с думками не затягивай. — просил он Лорда.
— Как пойдёт…Не торопи.
Дверь распахнулась рукой того самого недавно принятого и полностью не изучившего приёмы службы, юного опытом вертухая.
— Этого в камеру! — приказал Мент.
— В какую? — растерявшись первым заданием, переспросил паренёк.
— Из какой доставил.
— Я здесь новенький…
— В двести третью. — схитрил, вклиниваясь словом Лорд.
— В двести третью.
— Понял.
Мент ушёл, когда Лорд продолжал сидеть за столом, вновь взяв фото в руки и изучая его.
— Встать! На выход!
Так звучит первая команда тех, кто охраняет быт, покой и жизнь людей колоний.

XIX

Скучающий по своей семье Гонза сидел на диване в гостиной, смотрел включённое видео, на котором были запечатлены кадры праздника с его друзьями, женой и ребёнком.
Кавказец держал в руках футбольный мяч своего сына.
На экране большого телевизора записью в память были видны по-дружески толкающиеся и обнимающиеся Лапа и Лихо. Мама вечно голодного гиганта как всегда суетилась за праздничным столом, готовила, сервировала приборы. Дочки Стаса крутились возле Кати и Светы. Гонза с сыном и Стас играют в мяч, отбирая его друг у друга. Подбежавшие  Лихо и Лапа, весело присоединились к игре. Гонза обыграл Стаса, отдал пас сыну, и тот пробил в сторону стоящего на воротах Лапы. Гол! Радостный мальчуган подбежал к отцу и, смеясь, прыгнул к нему на руки. Лапа неуклюже поднялся, отряхнулся и досадно покачал головой, сожалея о пропущенном мяче.
Гонза напрягся при виде семьи, сына на экране. Злясь от вынужденной разлуки и нестерпимого желания быть рядом с ним и любимой женой, бросил мяч в стоящий у телевизора торшер. Свет замигал, потускнел и оставил комнату в кромешной темноте.

Стас сидел в кресле своего дома, пил чай и тоже смотрел  видео, на котором запечатлены кадры того же праздника. Радостными от счастливых воспоминаний, грустными от ушедшей жены и вынужденного расставания с маленькими дочурками глазами, он смотрел на мелькающий событиями экран.
На котором Мама Лапы приглашала всех за стол. Лихо подошёл к поднявшемуся Лапе, дал ему мяч, разочарованно и иронично покачал головой. Лапа лишь пожал плечами. Гонза весело нёс сидящего на его плечах, радостно машущего руками, отмечая забитый гол,  сына. Катя и Света усаживали детей за стол, нежно целуя их.
Остановив кадр, где Света ласково посмотрела на него, Стас напряг скулы и неистовой силой сжал чашку с чаем. Фарфор лопнул, облив мужчину горячим напитком.
Не заметив этого, Стас отпустил ролик, событиями вперёд, продолжая смотреть видеозапись.
Из сжатого кулака брутального парня торчали осколки чашки, капли крови вперемешку с каплями чая падали на пол, смешиваясь в луже у ног.

XX

Растерянный своим первым заданием, не знающий толком где, что находится, молодой вертухай вёл Лорда по указанному адресу коридором СИЗО. Изучая нумерацию на дверях, заметил искомые цифры.
— Двести третья. Здесь, — довольно вымолвил он. — Стоять! Лицом к стене!
Абсолютно спокойный Лорд держал руки за спиной и выполнил требования конвоира.
— Пошёл! — открыв дверь камеры, набирался опыта в дерзком общении с заключёнными парень под погонами.
Лорд решительно ступил за порог камеры. Дело сделано. Пользуясь дурью и неопытностью конвоира, он оказался там, где ему было нужно. Дверь за его спиной, скрипом и скрежетом старых петель, громко захлопнулась.

В атмосфере скорби и печали двести третьей по номеру хаты, Бурят, Змей, Махно и Кирпич сидели за столом, опустив головы, когда заметили входящего Лорда.
— Лорд…— нерешительно начал Бурят.
Чепа медленно поднялся со своих скрипучих нар. Тишина камеры насторожила чувствующего дурные новости «законника».
— Лорд, плохие новости. — тихо сказал Чепа.
— Ребят твоих положили… Всех до одного. — подхватил грусть товарища Бурят.
— Телефон. — отрывисто приказал старый вор.
Змей достал из тайника телефон, отдал Чепе. Подорвавшийся Махно вынул из-под матраца своей шконки аккумулятор и перекинул Чепе.
Бурят извлёк из стельки обуви сим-карту и передал тому же Чепе. Несколько секунд и телефон готов к использованию. Лорд звонит.

В небольшой ванной комнате, старого домика дачного кооператива, используемого Шамбалой как убежище, из покрытого водным камнем крана, тонкой струйкой сочится вода. Окровавленный парень перед зеркалом обрабатывает полученные в схватке с боевиками Кроноса раны.
Дребезжащий виброзвонком телефон отвлёк внимание от ровных стишков зашиваемого пулевого отверстия в боку. Шамбала ответил.
— Как? — послышался волнующийся голос Лорда в трубке.
— Живой.
Шамбала отключил телефон и принялся латать себя дальше.

Авторитеты камеры Чепы ждали распоряжений старого вора. Лорд отключил телефон и бросил его Кирпичу.
— Живо. — скомандовал Махно.
Змей достал из тайника пластиковую бутылку. Кирпич шустро разобрал телефон и раздал детали сокамерникам. Махно «сообразил» кружки на стол, которые тут же наполнились спиртным.
Взяв по куску алюминия в руку, ребята услышали Лорда:
— За моих пацанов… Не уберёг я вас. Простите меня старого, — грустно говорил вор. — Обещаю, скоро свидимся. Поквитаюсь за вас, за всех… И свидимся.
Честные словом, такие же делом и каждым поступком своих жизней ребята молча выпивают, остаются стоять, склонив головы в память о погибшей команде Лорда.

Всё по тому же гулкому, невзрачному коридору СИЗО, довольный своим первым выполненным заданием, шёл в обратном направлении юный вертухай, дребезжа связкой ключей в руке.
— Заключённого из комнаты допросов никто не выводил? — поинтересовался идущий навстречу, обучавший его премудростям работы «гуру» конвойного дела.
— Я уже препроводил. — ответил молодой.
— Куда?
— В двести третью.
— Кто сказал?!
— Следователь.
— Какой?!
— Из комнаты допросов.
— Твою мать!
Заорал недовольством конвоир и побежал по коридору в сторону камеры Чепы.

XXI

Измученный смертью жены, не желая смириться с этим, скучая по ней, Стас в очередной раз навестил могилу Светы, дотронулся до поставленного креста и положил свежий букет у её фотографии.
— Привет, детка. Я опять к тебе. — грустно сказал он.
По узкой кладбищенской дороге меж могильных рядов, медленно ехал не к месту затесавшийся патрульный автомобиль полиции.

Подготовленный для службы, противодействию преступным замыслам недобросовестных граждан транспорт, укомплектованный видеокамерой, радиопередатчиком с болтающимся шнуром и кучей других примочек, более походил в салоне на звездолёт, чем на машину полиции.
Вглядываясь в редких посетителей своих усопших родственников, командир наряда в чине капитана выискивал глазами Стаса, разыскивая его по приказу руководства, сотрудничавшего и подчинявшегося прихотям Кроноса.
— Не гони, помедленней. От оград в глазах уже мелькает. — командовал капитан сержанту за рулём.
— А с чего ты решил, что он здесь? Чё ему здесь делать? Мест повеселее, что ли нет? — ответил стройный парень с оттопыренными ушами, управляя автомобилем.
Голосом с заднего сиденья напомнил о себе старшина, напряжённо выискивающий бегающими глазами по захоронениям Стаса:
— А с того, что здесь похоронена его жена… И после такого, по кабакам не веселятся. У нас есть реальные, неплохие шансы его здесь зацепить.
— Вот поэтому он старший, а ты просто…сержант. — пояснил капитан коллеге за рулём.
— Почему поэтому? — переспросил в непонятках тот.
— Потому что башкой думать надо, котелком варить…Мы с ним пойдём выше, а ты останешься на этом уровне. И доля у нас…будет больше.
— Э-э-э! На счёт доли, мы так не договаривались!
— А мы вообще никак не договаривались. Как раскидаю…столько каждый и получит.
— Блин. — огорчился молодой сержант.
—Рано делюгой заниматься. Шкура медведя пока на плечах обладателя…её ещё снять предстоит. — вмешался в разговор старшина.
— Вот сейчас и снимем. Ну что, таксидермисты, готовы? Припасли вешалку для мохнатой шубы зверя? Вот он… наш клиент. — заметив стоящего у могилы своей жены Стаса, довольно произнёс капитан.
— Где?
— Не вижу. Где он?
Засуетились ёрзаньем на местах младшие по званию, вглядываясь в окна по сторонам.
Капитан указательным пальцем ткнул в лобовое стекло, показывая на склонившего голову, печального Стаса.
— Ага. Засёк. — сориентировался водитель.
— Притормози. Тихонько…не спугни… — шептал ем у в предвкушении награды за поимку честного пацана капитан.
— Как будем брать? С шумом и стволами, чтобы на испуг, или..? — готовя оружие, интересовался старшина на заднем сиденье.
— Поторопился я насчёт твоего ума. Хай поднимешь, меж оград уйдёт, виляя задом. Ищи его тогда. — продолжал говорить вполголоса капитан.
— Наши доли сравнялись. — съёрничал сержант в адрес своего чуть выше званием коллеги.
— Подходим быстро и тихо… Пакуем чётко… Приготовить оружие. — отдал приказ старший наряда.
— Понял.
— Есть.
Последовали ответы двух юнцов под погонами.

Стас заметил притормаживающий автомобиль полиции, но продолжал невозмутимо стоять.
Скрипом дверей старенького патрульного авто на улицу показался наряд. Крадучись вдоль оград, прячась за кустами, они медленно подбирались к парню у могилы жены.
— Не прячься, легавый! — крикнул Стас.
Подобравшийся вплотную наряд окружил продолжающего стоять без единого движения парня. Капитан достал наручники, младшие по званию передёрнули затворы табельного оружия, беря на мушку брезгливо смотрящего на них Стаса.
— Долго мы тебя искали. И вот нашли. — застёгивая наручники на запястьях равнодушного Стаса, подтолкнув его в спину к патрульному автомобилю, радовался капитан.
Потерявший любимую последний раз посмотрел на её фото усыпанное свежими цветами и  сделал твёрдый, решительный шаг вперёд.

Скрепя тормозными колодками и изгнившим напрочь кузовом, патрульный автомобиль полиции подъехал к массивным, высоким воротам СИЗО, ожидая их открытия.
— Вот и приехали! На месте! — обернувшись к сидящему сзади за решёткой Стасу, выдал из себя капитан.
— А с каких это пор задержанных доставляют не в отделение, а сразу в СИЗО? — посмотрев через тусклое стекло автомобиля на место прибытия, спросил арестованный.
— С тех самых пор, как задержанные переходят дорогу очень хорошим людям!
— И с тех пор, как за них хорошо платят! А-ха-ха! — мерзким хохотом радовался старшина.
Откликнувшись на позыв надрывающегося под капотом клаксона, отделяющие бескрайнюю свободу от ничтожного клочка заключения ворота СИЗО, с шумом и мерзким продирающим скрипом, отворились, словно створки в ад.
Патруль, с диким смехом всего своего состава, направился на огороженную колючей проволокой территорию следственного изолятора.

В небольшом помещении комнаты досмотра, с облепленным старым, полопавшимся от времени кафелем,  толстый, щекастый мужчина невысокого роста с непрекращающейся отдышкой проводил лычный досмотр, оформляя документы на поступившего Стаса.
— Фамилия, имя, отчество. — спросил принимающий.
Стас молча стоял на месте, гордо смотря вперёд перед собой, пока доставивший его капитан шарил по карманам одежды парня, выкладывая всё содержимое на стол: ключи, зажигалку.
— Ты что оглох?! Фамилия, имя, отчество? — разразился сквозь отдышку толстячок за столом.
— Он у нас борзый. — пояснил офицер, вновь залезая в чужой карман.
— Это ничего… Здесь его подлечат. Будет как шёлковый.
Молодая, симпатичная девушка - охранник в форме и резиновых перчатках, откатывала уверенно и сдержанно ведущему себя Стасу отпечатки пальцев.
— Во что одет? — обратился к доставленному проверяющий.
— В одежду. — дерзко ответил Стас.
— Да ты юморист?
— Я же говорю борзый. — пояснил капитан.
— В какую? — настаивал пухлый сотрудник СИЗО.
— Ты в неё не влезешь. Жопа слишком толстая. — меняя руку для снятия отпечатков пальцев, ответил Стас.
— Так, хорошо… Синие джинсы, белая рубашка и чёрные туфли, — оглядев парня, записывал в протокол проверяющий. — Запрещённые предметы при себе имеете?
— О, хороший телефон! Мне нравится.
Воскликнул капитан, достав из кармана Стаса дорогой аппарат мобильной связи, и молниеносно получил с локтя под дых от его обладателя.
— А-а-а… — согнувшись от боли и нехватки воздуха, выдохнул продажный коп.
— Запрещённых предметов не имею. — спокойно и уверенно ответил проверяющему Стас.
— Су-ка-а… — корчась от боли, стоя на цыпочках, мучился капитан.
— Ты как?! Может вызвать охрану?! — волновался о коллеге жирный, проводивший приёмку и опись вещей.
— Нет. Не надо. Оформляй его, и я поехал
Капитан выпрямился, насколько смог, и положил телефон Стаса на стол.
— Ключи, зажигалка, телефон, деньги.
Закончив оформлять бумаги, проверяющий нажал кнопку вызова, и послышался негромкий, трескучий звук. Др-р-р-р. Вошедшая пара конвоиров была явно недовольна тем, что их отвлекли от обеденного перерыва.
— Чё, ещё одного привезли? — спросил один из них.
— Ага. Новый жилец нашего закрытого, но очень дружного городка. Хотя, с его борзостью… может скоро и не жилец. — дерзил толстый упырь, ставя печать под протоколом.
— Да хрен с ним. Я погнал.
Согнувшись от не проходящей боли, капитан махнул рукой и поспешил за наградой, в родной гор отдел.
Девушка-охранник сочувственно посмотрела на невозмутимого Стаса, которого жёстко брали под руки и уводили в камеру.            
Проверяющий сложил вещи задержанного в пакет. Рассмотрел дорогой телефон, грустно выдохнул и сунул его туда же. Денежные купюры спрятал в свой нагрудный карман.
— Деньги тебе больше не понадобятся. — как змея прошипела эта толстая тварь.

В камере Чепы было всё как всегда: тихо и спокойно. А у здоровых головой и душой людей иначе быть и не может. Они всегда решают вопросы по мере их поступления. Решают по-человечески, по-людски, не суетясь, не зная спешки. Дурная голова ногам покоя не даёт. В вечной гонке кого-то за чем-то  риск опоздать очень велик. Эти парни никуда не спешили, знали, что успеют оказаться на месте в срок.
— Может, пожуём? Кишки крутит. — присаживаясь за стол, предложил Змей.
— В последнее время с хавкой хреновато.
— Подогрева с воли давно не было.
Ответили Махно и Кирпич, доигрывая партию в нарды.
— Сейчас там такие события, такой замес. Спасибо, что не забывают. Хоть как-то помогают. — пояснил Чепа.
Бурят спустил воду параши, подошёл к умывальнику и окропил руки водой с мылом:
— Правильные пацаны никогда не позабудут о честных бродягах, последнее отдадут.
— А что, общак не пополняют? — спросил у смотрящего Змей.
— А кто будет пополнять? Все в сырой земле. Вечная им память. Кронос что ли?
— Общак - это святое. Ты можешь быть на любой из враждующих сторон, но ты должен отстёгивать на нужды профессиональных уголовников.

Получившим житейские принадлежности, Стас нёс скрученный рулоном матрас, бельё и посуду под бдительным контролем двух конвоиров, шагая неизменно мрачным коридором СИЗО.
— Борзого в пресс-хату? Пусть гонор обломают? — спросил коллегу низкорослый вертухай, бряцая ключами на связке.
— Не-е-е. Пока нельзя. В двести третью.
— К Чепе?
— Пока туда. А там поглядим.

Голодные, да и не в набитом пузе счастье, ребята камеры Чепы чафирили и гоняли в картишки за столом. Кирпич лежал на своей шконке, читал газету.
— Да-а-а. Всё, что касается общака и прочего - непреложные законы. Их надо чтить и соблюдать.
— Эти законы написаны без чернил. Их надо уважать. Или их пропишут твоей кровью.
Верно подметили Бурят и Махно.
— Лорду надо грево заслать. Ему там сейчас хуже, чем нам. — предложил Змей.
— Он уже не в ШИЗО. — знаючи поведал новость Чепа.
— Где? На больничку всё же отправили?
— Хуже? В пресс-хату?
Терялись в догадках Змей и Бурят.
— Не хуже… не лучше…
Расстраивался «смотрящий» и тут де получил вопрос от Махно:
— Это как?
— Он в отдельной хате. В полной изоляции от мира. Никаких контактов, никакого грева.
— Чё, без шансов? — попытался уточнить Бурят.
— Пока без. — хитро и зная, что лазейка всегда и куда угодно найдётся, надо только поискать, ответил Чепа.

Змей пулей смахнул карты со стола и припрятал колоду в карман, заслышав открывание двери в камеру. Входящий Стас вытер ноги о тряпку, лежащую при входе, на полу. И тут же получил удар в спину от заходящего следом конвоира:
— Зашёл в камеру!
Посмотрев на заключённых, он продолжил орать:
— Чё расселись? Кончай чаферить! Это что у вас, карты?!
Конвоир попытался пройти к столу, но тормознулся выставленным перед ним плечом Стаса.
— Вы что, мрази, совсем охренели?! — не умолкал глоткой вертухай, заметив ухмылки на лицах братвы. — Сейчас всех по пресс - хатам раскидаю! Потом кровью ссать будете в петушатне!
— Пасть закрой. — адресовал слова конвоиру Стас.
— Что ты сказал?
— Ты думаешь ты здесь всё, а арестанты ничто? Ты не прав. Арестанты-люди. А ты, в силу своего поведения, гнидёныш.
Вошедший последним из числа конвоируемой Стаса команды, ударил парня в спину. Стас сделал шаг вперёд, бросил вещи на свободную койку и резко обернулся.
— Хочешь бить безнаказанно?
Стиснув зубы, спросил ударившего со спины Стас, перехватив занесённую для повторной тычки  руку и чётким ударом в челюсть с головы вырубил первого конвоира.

— Полежи пока. — советовал парень, упавшему на пол сотруднику изолятора.
Выпавшие  в шок от разворачивающегося на их глазах, арестанты камеры молча наблюдали за продолжением.
— В петушатне, значит? — переспросил Стас и ударом локтя затолкал оставшегося в одиночестве вертухая  башкой в парашу. — Знай своё место.

И снова тревога, вновь её едкий звук, пронизывающий собой каждый камень старинных стен пенитенциарного учреждения. Тревожная группа из трёх человек стирает подошву шнурованных берц об истёртый кафель пола коридора СИЗО. Торопится по сигналу, причиной которому стал Стас.
Согнутого, с заломаными руками за спиной, обезвреженного Стаса вели в другую камеру, другие конвоиры.
— Куда его? В ШИЗО?
— Рано в ШИЗО. Пусть пообвыкнется. В двести десятую давай.
Решали они на ходу под неумолкающий сигнал продолжающейся тревоги.

Лязг дверного замка, скрежет задвижки оторвали Лорда от читаемой им книги. В открывшуюся дверь буквально влетает сохраняющий равновесие, заталкиваемый Стас.
— Вот тебе и компания, Лорд.
Поприветствовал «законника» старший тревожной группы и вышел вон.
Лорд на нарах, Стас у двери. В немой тишине отсутствия звуков, недоверчивый взгляд честного вора и озлобленный, но чистый взгляд обычного парня встретились и переплелись крепкой сцепкой. Жизнь свела тех, кому суждено быть рядом в кровопролитной борьбе с беспределом. Свела там, где сама решила. Не людям её намерения обсуждать, не нам.


ГЛАВА ПЯТАЯ

I

В заброшенном ангаре, ставшим своего рода выездным офисом заключаемых и проводимых сделок Тригоном, возле тонированного микроавтобуса оглядывались по сторонам телохранители уличного авторитета: Зуля и Бык. Рядом стоял сам Тригон, ждал ребят, чтобы «подогнать» им новое оружие.
Давя колёсами молодую поросль травы, пробивающуюся сквозь некогда бетонный пол, подъехал и остановился автомобиль Гонзы.
— Всё привёз? — спросил выходящий из салона кавказец ожидающего Тригона.
— В машине, — отодвигая дверь салона, ответил тот. — Ну, вы и замес устроили.
— Тому есть немало причин.
— Ещё раз, примите мои соболезнования. Я всё понимаю,… но вам сейчас лучше бежать.
— Это не наш вид спорта. Пусть этот олимпиец бежит…
— Кронос.
Ответили подошедшие Лапа и Лихо.
Бык залез в микроавтобус и, торопясь стал передавать оружие Лапе и Лихо, перегружающим стволы в багажник своего автомобиля.
— Есть новости о Стасе. Он в одной камере с Лордом. — продолжал Тригон.
— Это кто? — переспросил стоящий рядом Гонза.
— Авторитетный вор, «законник». Ещё один враг Кроноса. Они со Стасом в одной лодке. Так что и держаться должны вместе.
Лихо указал Быку на лежащий в углу микроавтобуса пулемёт. Телохранитель Тригона с усилием поднял тяжёлое оружие и передал Лапе. Улыбающийся Лихо смотрел на устрашающий вид друга с мощным стволом в руках и грыз неизменную зубочистку в уголке рта, кивая головой и одобряя сделанный выбор.
— К тому же, Лорд ему наверняка поможет, подскажет как себя вести, кто есть кто. С кем стоит общаться, от кого держаться в стороне. — продолжал рассказ Тригон.
— С чего ты взял, что Лорд станет ему помогать? — заинтересовался Гонза.
— Может и не станет. Я же сказал, Кронос и его враг. А про ваши похождения не знает только ленивый. Поэтому, если Стас доживёт до утра, считайте это заслугой Лорда.
Гонза задумался, задёргал скулами.
— Ты говорил в городе всё под Кроносом? Значит и СИЗО? Так? — спросил Тригона Лихо.
— Так, да не так… На нарах много тех, кто при любых раскладах со старыми ворами. Пока старики…
— Лорд? — вмешался в ответ уточняющим вопросом Лапа.
— Лорд… — разъяснил Тригон. — Бодаются с Кроносом, они не вылезают. Но случись что? Дадут сигнал… Встанут как один.
— Этого Кронос и боится. — Укладывая пулемёт в багажник, добавил самый массивный из друзей.
— Поэтому он и не завалил всех старых. Хотя…говорят, что не только поэтому.
— Почему? — отошедшим от раздумий о Стасе, спросил криминального товарища Гонза.
— Покачену! Я всё сказал. — жёстко оборвал тот.
Лапа захлопнул крышку багажника и поспешил  залезть в салон.
— Будут новости, сообщай.
Попрощался Гонза и сев в машину вместе с Лихо, были таковы.
— Босс… — вымолвил Зуля, намекая, что пора бы и им уезжать.
— В тачку! Живо. — хитро посмотрев вслед уезжающим ребятам, скомандовал Тригон.

II

На неудобных нарах изолированной ото всех камеры СИЗО, в недружественной тишине застенков свободы, напротив друг друга сидели Стас и Лорд. Вор пристально посмотрел на подселившегося к нему сокамерника и услышал от него:
— Моё имя Стас.
— Знаю… Информация дошла быстрей, чем тебя доставили. Меня можешь называть Лорд.
— Ты Лорд?
— Слышал, стало быть.
— Почему мы в отдельной камере?
— Это ненадолго. У Кроноса здесь что-то вроде отстойника.
Стас покачал головой, не понимая ответа криминального авторитета.
— Ну, кладовой, понимаешь? Никто сюда не зайдёт, а взять отсюда, он может в любое время, — пояснял Лорд. — И если ты здесь, значит круто перешёл ему дорогу.
— Пересеклись наши пути. — задумчиво и злобно ответил обычный парень.
— В курсе, когда и при каких обстоятельствах… В другой ситуации я бы с тобой и говорить не стал.
Ответил вор. Для таких как он знать суть происходящего вокруг обычное дело, необходимость, естество сущности. Знать, делать выводы, чтобы предпринять необходимые шаги и либо нанести упреждающий удар, либо ответный. Но решительный, мощный и желательно последний.

III

На палубе своей роскошной яхты, плавно колышущейся на лёгких волнах у причала, Кронос наслаждался солнечным деньком, потягивая коньяк и наслаждаясь туго скрученной кубинской сигарой.
Поднявшийся по навесному мостику, Монпансье не стал размениваться на излишние приветствия и сразу перешёл к главному:
— Одного из убийц Кайфуна и Марселя спеленали. В СИЗО… участи своей дожидается. Почему сразу не завалить его?
— Потому что мне нужны все. И просто смерти для них будет мало. Я приготовил для них нечто особенное. — выдыхая густой дым никотина, предвкушал жестокую расправу Кронос.
— Его друзья пока на свободе, и кто они… не известно.
— Хочешь сказать, они бросят своего и залягут на дно?
— Кто знает? Во всяком случае, они могут натворить ещё немало дел. — предположил Монпансье.
— Найдите мне их. Найдите, где бы они не находились. Я хочу, чтобы город полыхал в огне!
— Могут пострадать обычные люди.
— Плевать. Пусть хоть все захлебнутся кровью. Мне нужны эти твари! И живыми!
— А не слишком круто?
— Круто варятся яйца при кипячении от пяти минут и выше. А это справедливо! И если ты будешь обсуждать мои решения… я отрежу тебе твои!
Кронос показал рукой с зажатой меж двух пальцев сигарой на яйца Монпансье, виновно опускающего голову.

IV

Беседа в полголоса, чтобы исключить назойливые уши охраны СИЗО, прислонившиеся к обратной стороне двери камеры, между вором «в законе» и обычным честным пацаном продолжалась. Лорд, зная причину ареста Стаса, проникшись к нему доверием, подробно рассказывал ему о Кроносе:
— У тебя серьёзные претензии к Кроносу. Здесь без вопросов. Решил, как поступишь?
— Кончу его. Его и всю его фуфлобратию. — твёрдо и уверенно заявил Стас.
— Тогда слушай… У воров скоро будут предъявы к Кроносу. Не успеешь его завалить, больше, вряд ли сможешь.
— Знаю, что и ворам круто должен. Но по совести… эта сука моя. Он ведь «в законе»?
— Ха-ха-ха! — рассмеялся вор.  —  Да не в законе он! Он у законников даже не в авторитете.
Стас подмял под себя ногу и продолжил с любопытством слушать Лорда.
— В последнее время, в мире, и криминальном тоже, всё поменялось. Понятия у многих не в чести. Деньги правят всем, — повествовал тот. — Но старые воры продолжают сдерживать беспредел. Не станет нас, наступит хаос.
— Бежать не пробовал?
— Бежать? Я здесь, как у Христа за пазухой.
— Я вижу. — с лёгкой иронией и показывая кивком головы на побои на лице Лорда, ответил Стас.
— Это, как говорится, издержки профессии. Сейчас мне здесь выгодней, чем на воле.
— Ты ведь здесь потому, что Кронос тебя сюда определил?
— Он меня сюда определил потому, что я ему это позволил. Это очень тонкая игра… и она не твоя. — улыбаясь, пояснил вор.

Возле обшарпанного строения проходной СИЗО остановился престижный, дорогой автомобиль. Подобные гости сюда часто наведывались. Большие деньги, власть и переступающая через закон нога обладателя в принципе зачастую неразделимы, особенно в нашей стране. Вот только большая часть этих индивидуумов ездит, а не сидит. На машинах за миллионы, не на нарах за гроши. Так что удивить эти стены такими гостями не получится, не с той они стороны.
 Из опустившегося стекла водительской двери выглянул Череп, бросил трусливый взгляд на ненавистное любым преступником здание изолятора и, сплюнув на землю, тошнотным голосом сказал:
— Не хотелось бы сюда попасть.
— Заходим по доброй воле. — добавил показавшийся из-за его плеча Пика с хитрой ухмылкой на своей морде.
— По воле Кроноса.
— Встретимся с мокрушником его племянников, узнаем, где остальные и на выход.
— Дрожь берёт от этих стен.
— Не сделаем, что велено, можем остаться здесь… гнить с остальными.
Выйдя из автомобиля, двое подручных Кроноса нехотя зашли на проходную, оставив за турникетом двери свободу и волю.

V

В сдержанном, экзотическом интерьере просторного офиса Совета якудза, за традиционным японским низким столом, собрались лидеры всех кланов.  Обедая блюдами национальной кухни, суровые мужчины обсуждали последние потрясшие их события, связанные с убийством сына главного из них - Ичиро.
Штаб – квартира такого далёкого от закона, но близкого по духу своей многовековой историей каждому жителю страны восходящего Солнца, находилась в живописном природой уголке пригорода Токио. Близкое расположение к центру столицы позволяло решать возникающие вопросы личным участием этих господ с покрытыми татуировками телами. А расположение офиса за чертой города, способствовало конфиденциальности встреч лидеров кланов от вездесущих японских силовиков в погонах. Все, как и везде. Преступники от официальной власти под благовидным предлогом борются с теми, кто способен составить им конкуренцию на неофициальном уровне, прибегая к помощи силовиков.
— Ты почему молчишь? Скажи своё слово. — обратился Ямато, перебирая в руках золотые карманные часы, к Хирото.
— Чудесно. Всё складывается как нельзя лучше. — ответил морщинистый мужчина средних лет с аккуратно зачёсанными назад волосами с проседью,
— Чудесно?! — возмутился словами Кацуми - седой мужчина с такими же усами и маленькой бородкой, отталкивая блюдо с суши, стоящее перед собой. — Убили Ичиро, сына нашего господина! А ты говоришь чудесно?!
— А ты знаешь, что тебе за это будет?! — обратился к Хирото Кин. — За такое неуважение!
Кин был самым молодым членом Совета якудза. Этой чести он удосужился по праву наследования, словно сын какого-нибудь старика из Палаты Лордов при Букингемском дворце. Но почитание традиций, верное служение синдикату и память о его усопшем родителе, так уважаемом остальными, наградили этого молодого парня правом считаться равным собравшимся за овальным столом.
— Я повторяю…чудесно. — чётко заметил возмутитель спокойствия - Хирото.
— Я сейчас сам тебя убью! — сжав кулаки в гневе, вскочил на ноги взбешённый Кацуми.
— Замолчи и сядь! — осадил разозлившегося Акихиро.
Это был полный мужчина годами ближе к шестидесяти, серьёзного вида в излюбленном им полосатом пиджаке, молча наблюдавший до этой минуты за происходящим. Являясь самым старшим из Совета, он автоматически становился и самым уважаемым. Поэтому его слова порой становились охлаждающей струёй воды для слишком разгорячившихся в пылу обсуждений и споров коллег.
Раздражённый Кацуми покорно сел на своё место.
— Спасибо. — поблагодарил Хирото заступившегося за него.
— Говори. Что ты хотел сказать? — спросил Акихиро.
— Смерть Ичиро ужасна. Он для всех нас был как сын. Все мы скорбим о нём.
— Судя по твоим словам, ты не очень.
 Вставил фразу дерзости Кин и тут же получил от Акихиро:
— Кин!
— Хорошо. — сбавил пыл самый молодой из Совета.
— Мы непременно должны отомстить. И мы сделаем это. Но я предлагаю задуматься вот о чём, — продолжил Хирото. — Мы давно работаем с Кроносом. И смерть сына нашего господина - хороший повод его подвинуть.
— Что ты имеешь в виду? — уточнял вопросом Ямато.
— Я предлагаю покончить с Кроносом и подмять под себя его бизнес и территорию.
— Ты предлагаешь объявить войну русским? — ещё более конкретно поставил вопрос Акихиро.
— Будем считать, что это они нам её объявили, смертью Ичиро.
— Ну что ж, в твоих словах есть доля мудрости. Это надо обдумать.
— Воевать с Кроносом на его территории? Будет много жертв.
— Это нас не пугает. И не остановит.
Огласили свои мнения Ямато и Кацуми.
— Все согласны? Тогда голосуем! — призывая принять решение, скомандовал старший из всех.
— Но последнее слово за господином. — возразил Кин.
— Смерть его сына поможет принять господину верное решение.
Ямато кивнул головой в знак согласия с мудростью слов Акихиро.

VI

Чувствуя себя довольно неуютно в стенах пенитенциарного учреждения, осматривая комнату допросов следственного изолятора, Череп и Пика ожидали доставки к ним Стаса.
— Всё равно, как-то не по себе здесь. — мялся у зарешёченного окна Череп.
— Ты нар никогда не нюхал? — деловито спросил сам прежде никогда не сидевший Пика.
— Такое ощущение, будто смерть сейчас придёт за нами.
— Не придёт. Мы несём смерть. И она, как и мы, работает на Кроноса.
Конвоир  завёл Стаса, снял с него наручники и, не сказав ни слова, вышел за дверь, оставил парня наедине с двумя выкормошами Кроноса.
— Сядь! — гаркнул Череп.
Стас оценивающим взглядом посмотрел на своих визитёров, подошёл к столу и сел.
Череп плюхнулся на стул напротив, несколько секунд хищно, пристально и молча смотря в глаза парню.
— Ты убил Марселя и Кайфуна, племянников Кроноса. Это большая ошибка, ставшая точкой твоей жизни.
— Где твои кенты? Где те, кто помогал тебе? Ты ведь понял, что мы не менты.
Поочерёдно бухтели угрожающей интонацией Пика и Череп.
— Понял. А если скажу, что со мной будет? — кося под дурочка, ответил Стас.
— Поглядим.
— Говори, не тяни время.
— Ладно, записывай адрес. — предложил Черепу парень.
— Так запомню. — ответил тот.
— Новочеркасская тридцать семь, сорок два. Там блат-хата. Три звонка, спросите бабу Нюру, она вам даст.
— Адрес, где отсиживаются твои подельники? Что даст?! — уточнял у Стаса Пика.
— Просто даст. Нормальные же бабы вам козлам не дают.
— Чё ты сказал?! — дёргаясь на Стаса и желая его ударить, брызгал слюнями от злости Пика.
Череп остановил авторитетного для него коллегу, посмотрел на руки Стаса и заметил подаренное перед смертью Светой кольцо.
— А кольцо чё не забрали, как остальные вещи? — спросил он.
— Не добрались. — Ответил раскованно развалившийся на стуле парень.
— Для чего оно, пальчик решил приукрасить? — проглотив не доплюнутое через губу  в разговоре, спросил мелкий ростом Пика.
Стас посмотрел на искрящееся золотом кольцо, надетое когда-то Светой на его средний палец.
— Это чтобы ответ был не только вербально понятен, но и не вербально красочен. — медленно выпрямляя окольцованный палец, показал его Пике улыбающийся Стас.
— Да ты охренел?! Совсем без страха?!
— Погоди, Пика!
Стас продолжал невозмутимо и расслаблено сидеть на стуле.
— Ты бы поаккуратней. Не разобрался кто перед тобой? Мы - воры, фраерок.
— Здесь, в этом дворце небесных наслаждений, от нас зависит, будешь ты жить…или нет.
Поочерёдно разразились угрозами в адрес парня Череп и Пика, двое возомнивших себя важными персонами холуёв Кроноса.
— Кто вы? — с иронией в голосе переспросил Стас.
— Воры! — вновь начиная плевать, завопил о себе Пика.
— Воры? А-ха-ха! Я – фраер. Но даже я знаю, кто такой вор.
— И кто, по-твоему?
— Ххх…ххх… — усмехнулся Стас и начал свой ответ. — Трансформация современного общества через преобразование духовного и интеллектуального начал… и манипулятовное воздействие на неокрепшие умы подрастающего поколения…
— Он издевается! — не понимая умных слов, продолжал орать Пика.
— Точнее той его части, которая волею провидения и замыслом мироздания направлена по рельсам правового нигилизма… — пестрил умом перед недоумками парень.
— Короче! — присоединился раздражением к своему другу Череп.
— Козлы вы, а не воры. — поставил им диагноз Стас.
— Да ты, тварь, покойник...!
Рассвирепевший Пика бросился на разозлившего его пацана. Стас резко встал со стула, показывая свою готовность защищаться.
— Погоди пока! Успеется. — притормозил товарища Череп.
Видя перед собой пугающего своими превосходящими габаритами Стаса, слыша резкие, сдерживающие слова в свой адрес, Пика трусливо остановился и отошёл в сторону.
— Ты пуганый видно, так говорить с нами?
Услышал Стас в свой адрес от Черепа и ответил:
— Вроде того… Сделать мне вы ни хрена не можете. Хотели бы, но…я вам пока нужен.
— Это пока! А что будет завтра?! — надрывался ссыкун Пика, отшагнув  в сторону от массивного парня.
— Я так далеко не заглядываю. Поэтому, не смею вас больше задерживать…Кроносу привет.
— Ты дерзкий парень. Дерзость - признак храбрости, а храбрость - признак ума. Ты же в одной хате с Лордом, не так ли? — спрашивал Череп, пока Пика нервно перетаптывался с ноги на ногу, словно желая по-маленькому до уборной. — Попробуй узнать у него что-нибудь о документах. Где прячет? У кого? Помоги нам, а мы…поможем тебе.
— Кроссворд поразгадывай. Там ответы найдёшь. — не желая сдавать вора, дерзко ответил Стас.
Череп демонстративно почесал подбородок пальцем, на котором красовался украденный воровской перстень Буяна. Стас заметил этот символ и услышал от его теперешнего обладателя:
— Я знаю, что ты мстил за свою жену. Как думаешь, понравились ей ласки пацанов?
Стас со всей силы, что есть мочи, ударил Черепа в морду. Мразь не удержала равновесие и  повалилась назад, упав на пол. Пика в испуге прижался животом к стене, пытаясь как хамелеон, слиться с обшелушеваюшейся краской.
Вбежавший конвоир ударил заключённого дубинкой, застегнул на запястьях сложенных за спиной рук наручники и увёл обратно в камеру.

VII

Стеклянные полки магазина мини-гостиницы, устроенной в небольшом двухэтажном частном доме, изобиловали традиционными сувенирами русского народного творчества, росписи и ремёсел, множеством ярких, сочных цветов матрёшек, изящных игрушек, красивейших подносов, украшенных хохломской, гжелью, жостовской росписью.
Неугомонные японские туристы, увешанные фотоаппаратами и видеокамерами, не уставали восхищаться красотой сувениров русской культуры, жадно скупая всё, на что ляжет узкий глаз.
Поспевал утолять аппетит культурного голода незнакомой, но полюбившейся туристам страны, щуплый, невысокий японский мужчина в белой панаме – Сэтоши. Этот улыбчивый старикашка был хозяином гостиницы. Добродушно прощаясь с группой путешественников своей родины, он припрятал вырученные деньги в кассу и заметил подошедшую к прилавку Амайа.
— Добрый день. Амайа. — представилась девушка на родном для себя языке.
— Знаю. Я ждал тебя. Моё имя Сэтоши. Пойдём, я покажу тебе твою комнату.
Сэтоши, неторопливой походкой старичка, вышел из-за прилавка и, вместе с гостьей, направился на второй этаж своего мини – отеля.
Стены лестничного пролёта уютной гостиницы были украшены картинами, выполненными в традиционном японском стиле – нихонга, незаслуженно забытом и малознакомом в мире искусства за пределами страны восходящего Солнца.
Неспешной поступью по деревянным ступеням Сэтоши и Амайа потихоньку поднимались наверх.
— Эта гостиница наше семейное предприятие. Здесь пятнадцать номеров, каждый с удобствами. И наша с женой комната. — начал рассказ о своём предприятии старичок.
— Я буду жить в одной из этих комнат? — уточнила Амайа.
— Нет. Для тебя приготовлена отдельная, особенная комната.
— Здесь очень уютно.
— Площадь гостиницы небольшая. Но нашим клиентам не привыкать. Большинство из них туристы из Японии.
— Понимаю. — оглядываясь по сторонам, заметила девушка.
— Из обслуживающего персонала только я и моя жена. Она за повара, она же и за горничную.
По закончившимся ступеням они вошли в узкий, но светлый и уютный коридор, декорированный композицией сухих растений в расписных вазах, с резными дверями номеров по обеим сторонам.
— А что делаешь ты? — спросила Амайа.
— Я - продавец в сувенирном магазине. Ты видела его внизу, на первом этаже.
— Твой бизнес процветает?
— Не могу жаловаться. Наша гостиница имеет удобное расположение и адекватные цены.
Из освободившегося постояльцем номера вышла с бельём для стирки в руках хрупкая, невысокая, улыбчивая женщина – Кийоми, жена Сэтоши.
— Вместе с домашним уютом это приводит к популярности среди наших соотечественников… А это моя жена. — продолжил старичок.
— Конитива. — вежливо поприветствовала гостью женщина и склонила голову в поклоне.
— Здравствуйте. Рада познакомиться.
Ответила Амайа и продолжила путь с хозяином гостиницы.
Подойдя к дальней от входа в коридор двери, Сэтоши остановился и сказал:
— Это твоя комната.
Войдя в маленькую, обставленную в японском стиле, залитую солнечными лучами комнату, старичок продолжил:
— Проходи. Жить будешь здесь. Комната небольшая, но вполне уютная. Есть ванная.
Амайа, рассматривая место, где ей придётся жить, поставила сумку на пол и подошла к окну.
— Самое главное, за окном есть пожарная лестница. Ты можешь, как незаметно уйти, так и вернуться, — описывал преимущества номера не для всех Сэтоши. — По ней спустишься во двор, а там в город.
— Хорошо. Мне подходит. Спасибо. В Японии в капсульных отелях, площадь номеров итого меньше. — взяв сумку и начав её распаковывать, согласилась девушка.
— Я слышал о потере нашего господина. Его сын - Ичиро, мёртв. Мне очень жаль.
Сэтоши приблизился к комоду у стены и открыл один из его ящиков.
— Мне тоже.
— Ты здесь чтобы помочь Кроносу найти убийц, или разобраться с ним?
— Это решать господину.
— Здесь ты найдёшь всё, что может тебе пригодиться.
Амайа подошла к комоду и увидела лежащее в нём традиционное японское холодное оружие:  неко-те – металлические когти, метательные стрелки – заостренные стержни длиной десять пятнадцать сантиметров, фукию – духовую трубку от пяти до тридцати сантиметров длиной, для стрельбы отравленными иглами.
— Если понадобится что-то другое, только скажи. Обед через полчаса. — сказал Сэтоши и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Амайа распустила волосы, сложила их в пучок и воткнула в него деревянные заколки. Затем достала из комода метательные стрелки в специальном маленьком колчане, одела его на запястье и посмотрелась на себя в зеркало. Красавица девушка, лучший киллер якудза, была готова убивать по приказу своего господина. За этим она и прилетела в Россию.

VIII

Лорд сидел за столом, окутываемым четырьмя стенами в тесный квадрат злополучной камеры следственного изолятора, и листал газету, знакомился со свежими новостями вольной жизни. Скрежетом открывающейся двери после допроса Черепом и Пикой возвращался Стас.
— С боевым крещением тебя, с первым допросом,  — начал улыбающийся вор. — Всё не так, как показывают в кино? Без адвоката и вежливости? Это настоящая жизнь.
— Нормально. Не критично. — садясь напротив, ответил парень.
— Не менты были… — предположил Лорд.
— Нет. Это были…
— В курсе. Даже знаю кто конкретно.
— Они говорили про какие-то документы.
— А-а-а-а! Хотели, чтобы ты меня на информацию развёл? Эти документы – смерть Кроноса. — глядя на кольца на пальцах Стаса, пояснил «законник».
— Ты так легко мне об этом рассказываешь?
— У меня из украшений только звёзды на плечах и коленях. А у тебя?
— Обручальное кольцо и это, на левой руке. Жена подарила перед тем, как её…
— Понял, — пристально посмотрев в бесхитростные глаза Стаса, оборвал его Лорд. — Но эти документы находятся в месте, куда не так легко попасть. И ты можешь помочь мне забрать их.
— Свалить Кроноса.
— Ага.
— Что в этих документах?
Лорд демонстративно опустил глаза в газету, давая понять Стасу глупость его вопроса.
— Если документы попадут к ворам? — переформулировал интерес парень.
— Кроноса проверят на вшивость. А после и на бессмертие. — вернув взгляд на сокамерника, ответил вор.
— Как?
— На правило падлу, на перо. У меня на воле мало верных людей осталось. Кто-то ссучился…
— Перешёл под Кроноса?
— Именно. Кого-то Кронос завалил, — с горечью опустив голову, тихо промолвил старый авторитет. — Царствия небесного пацанам… Другими жертвовать не хочу. Мало их у меня осталось.
— Может, я, чем помогу? — предложил Стас.
— Или твои друзья…?
— А почему не дашь хода документам?
— Пока я здесь, а документы там,…— показывая на решётчатое окно камеры щурящемуся глазом Стасу, разъяснял Лорд. — Я жив. Стоит только отдать документы, мне конец.
— Обратись к авторитетным ворам…
— Времена теперь неспокойные. Не знаю, кому верить. Их могут развернуть так, что обладатель этих документов поднимется, а Кроносу конец.
— Ну-у-у…
— И мне… заодно.
Стас понимаючи качал опущенной головой, смотрел исподлобья на сокамерника.
— Да и многих стариков теперь можно найти только на кладбище. И за это я тоже спрошу… — сурово произнёс Лорд.
— С Кроноса.
— Да. И с тех, кто с ним, включая «апельсинов». С каждого. Ты - фраер. Я - вор. Но у нас один враг. И мы хотим одного.
— Его смерти.
— Разница только в том, что у тебя он – основной враг, а у меня таких…
— Хренова туча.
— Ты мигом схватываешь! Может к нам? Быстро стал бы авторитетом.
— Нет. У меня свой путь, своя дорога.
— Вот и иди ей. Не сворачивай. — стиснув зубы, неистово прохрипел старый вор.
— А почему ты отдаёшь его мне? Неужели сам не хочешь завалить паскуду?
— Если бы я валил всех, кто мне нагадил,… я был бы не законником, а мокрушником.
— Когда завалю Кроноса,… воры предъявят мне.
— Только не говори, что испугался воров. — усмехался Лорд.
— Было бы кого.
Ответил Стас и этими словами прогнал улыбку с лица ставшего серьёзней камня авторитета.
— Да… Ты действительно не боишься ни чёрта, ни бога. — согласился со слухами о парне «законник».

IX

Во дворе многоквартирного дома, где проживал с раннего детства, где всё знал, где был знаком каждый куст и каждый угол, Лапа настойчиво ковырялся под открытым капотом своего старенького, вечно ломающегося автомобиля.
— Долго ты её чинить будешь? — устав от ожидания, спросил стоящий рядом Лихо.
— Сейчас закончу.
— Я не о том. Не пора ли поменять колёса? Сколько ей лет уже?
— Сколько лет, не важно. Дай ключ на семнадцать! — протянув грязную в смазке руку, Лапа получил нужный инструмент. — Я люблю её и не собираюсь менять. Ещё чуть-чуть… и полетит моя ласточка.
— В свой последний полёт, в пункт приёма металлолома. — пошутил Лихо.
— Не дождёшься. Мы на ней ещё покатаемся! Сейчас закончу и опробуем, до какого-нибудь кафе… По-е-дим.
В кармане Лихо зазвонил телефон и обрадовал его высветившимся именем абонента на экране. Это была Аня.
— Да. Привет, — ответил влюблённый мужчина.  — Конечно, рад. Ты как? Лапа… со мной. Договорились, будем. Целую.
Лапа захлопнул капот и, вытирая грязные руки тряпкой, услышал радостного Лихо:
— Аня звонила. Хорошая новость. Пожрёшь! Она хочет познакомить меня со своими друзьями. Ты идёшь со мной.

X

Боксёрский клуб, в котором ещё детьми начали свои тренировки Стас с друзьями, куда прибегали сразу после школы, где пропадали целыми днями, иногда прогуливая занятия, располагался в одном из тихих микрорайонов города. Здесь, на ринге, в перчатках на руках они взрослели разумом и телом, предпочитая спорт спиртному и наркотикам, овладевшими многими их сверстниками того времени.
Тренировка крепких ребят была в самом разгаре. Кто-то делал разминку, кто-то прыгал через скакалку, кто-то работал с грушей. Двое парней боксировали в паре, стоя напротив друг друга и отрабатывая удары.
Выбиваясь из монотонного тренировочного процесса своим вызывающим поведением, забравшийся на ринг Бешеный, быстрыми движениями имитировал удары перед собой, сотрясая перчатками воздух и зал своими оглушительными криками, вызывающими противника на бой:
— Кто со мной в спарринг?! Кому не слабо?!
Этот боксёр отличался от остальных не накаченностью своего тела, не ловкостью ног и скоростью ударов. Он выделялся наглостью поведения, хамством по отношению к тренировавшимся с ним в зале ребятам и цинизмом к тем, кому не посчастливилось победоносно вскинуть руку на ринге после боя  с ним.
— Все бояться меня?! — продолжал, летая по рингу, орать Бешеный.
К коренастому пареньку среднего роста, разминающемуся с грушей, более известному среди своих под прозвищем Молот, полученному им ещё на своих первых юношеских соревнованиях за то, что отправил соперника в финальном бою прямиком на больничную койку, сработав по его лицу перчатками, как молот по наковальне, подходит спортивного вида мужчина со свистком на груди. Это был Тренер, проработавший в зале многие годы и обучавший премудростям ведения боя в перчатках ещё Стаса и его друзей.
— Чётче удары, чётче. Двоечкой работой. И думай во время боя. Бокс не бойня, а искусство. — помогал воспитаннику советом опытный мужчина чуть не дотягивающий годами до начала отсчёта седьмого десятка.
— Может, я поставлю его на место? — глядя на нахальное поведение Бешеного на ринге, предложил Молот.  — Совсем зарвался.
— Поставь. Только не переусердствуй.
— Понял. — улыбнулся молодой боксёр и поднялся на ринг.
— Всё-таки нашёлся смельчак! Ну, хоть кто-то! — радовался принятому вызову готовый к бою Бешеный.
Противники разошлись по углам, вставили в рот каппы и услышали слова молодого паренька, не так давно посещавшего зал:
— Я на отсчёте времени! — крикнул он, желая помочь.
— Тренировочный бой идёт по трёх минутным раундам, — напоминал правила Тренер. — В полную силу не бить! Вы не на соревнованиях, не забывайте.
Раздаётся звучный удар гонга. Бо-о-ом! Бой начинается.
Бешеный сходу бросается на Молота с серией ударов по корпусу и в голову. Молот мастерски уклоняется, не пропустив ни одного.
— Не стоять! Боксировать! Вот, вот. — руководил двумя своими подопечными видевший и участвовавший во многих боях Тренер.
Зашедшим туда, где уже давно не был, Гонза оказался во власти специфического запаха пота, неровного человеческого дыхания, монотонных ударов перчаток по грушам  и лязганья ног по полу. Всего, что присуще обстановке боксёрского зала. 
С ностальгией осмотрев клуб, в котором когда-то проводил много времени, он подошёл поприветствовать знакомого ему парня, запыхавшегося и вспотевшего от тренировки.
— Привет. Тренироваться? Давай переодевайся и присоединяйся. — оторвавшись от измученной тяжёлыми ударами груши, начал тот.
— А ты крепче стал. — ответил кавказец.
— На месте не сидим, тренируемся. А ты, наверно, забыл уже всё? А?
— Тренировки не забываются. А если забудешь, жизнь напомнит.
Гонза имитирует хук справа, боксёр уклоняется и имитирует хук в ответ. Гонза успевает поставить ответный блок.
— Это точно. — удивляясь молниеносности реакции давно не бывшего в клубе кавказца, ответил массивный парень у висящей груши.
— Тренер в клубе?
— Как всегда. Где же ему ещё быть? Возле ринга посмотри.
Гонза поворачивается через плечо, замечает следящего за продолжающимся боем Тренера. Прощается со знакомым ударом кулак в кулак и идёт к тому, кто научил его шнуровать перчатки и стоять до конца, не пасовать перед соперником, стоять и побеждать.
На ринге, двое сошедшихся в очередном раунде перерастающим из спарринг – боя в схватку на выживание, Бешеный и Молот вышибают из друг друга души.
— Не озорничать! Выложитесь на соревнованиях! Не прижиматься в угол! Держать центр! — старался сдержать нарастающий накал ненависти противников друг к другу подтянутый телом старик со свистком на груди.
Подошедший Гонза дружественно положил руку на плечо Тренера и услышал от него, не отвлекающегося от боя:
— Привет. Я тебя ещё на входе заметил.
— Не удивлён. Привычка ринга? Держать всё под контролем, на виду? — приветственно ответил радостный встрече кавказец.
— Давно не заходил.
— Были причины.
Протяжный звук раздавшегося гонга ознаменовал окончание очередного раунда.
— На ринге надо выкладываться, как с женщиной в постели, а не отсиживаться в углу, как на горшке! — продолжал наставление боксёрам Тренер.
Слегка уставшие Молот и Бешеный расходятся по своим углам.
— Слышал о Стасе. Мне очень жаль. Полиция нашла тех мразот? — спросил наставник по боксу Гонзу.
— Полиция не нашла…
Тренер хитро посмотрел на не закончившего мысль Гонзу и вновь раздался удар в гонг. Очередной раунд начинается. Молот и Бешеный сорвались из своих углов и бросились друг на друга с неистовой яростью.
— Потренироваться пришёл?
— Стресс сбросить. — ответил некогда проведший на этом ринге множество боёв Гонза.
— Это правильно. Для этого дела нет ничего лучше спорта и хорошей тренировки.
Спарринг между Молотом и Бешеным вышел из-под контроля. Озверевший Бешеный ударил противника в пах. Молот согнулся от боли и осел на корточки. Бешеный в прыжке сверху ударил Молота по голове и повалил того на пол.
— Ты не на улице, не забывайся! В моём зале такие вещи не проходят!
Крикнул раскинувшему руки в праздновании победы Бешеному Тренер. Но, рано… Молот «приходит» в себя, поднимается.
— Правильно говорят, сила есть ума не надо.
— Ума нет, считай калека.
Произнесли одну народную мудрость на двоих прежние учитель и его ученик по контактному виду спорта.
Бешеный проходил по рингу и услышал заключительные слова Гонзы.  Посмотрев на улыбающегося незнакомца, он очень разозлился его мнению о себе, но продолжил бой с противником,  услышав слова Тренера в свой адрес:
— На противника смотри! Твоя жизнь на ринге, от гонга до гонга! Остального нет!
— Это кто? — спросил кавказец.
— Он себя называет Бешеный. — ответил инструктор спортивного единоборства.
Раунд продолжался. Бешеный встал на одно колено перед противником и нанёс очередной запрещённый удар Молоту в пах. Парень вновь согнулся от нестерпимой боли.
— Ты что опять творишь?! — закричал Тренер.
Бешеный приподнял почти поверженного противника и ударил его с головы в нос. Молот повалился без сознания.
— Да! Да! Я лучший! Да! — празднуя победу, скакал по рингу, раскинув руки Бешеный.
Гонза врывается на ринг, пролезая под канатами. Обеспокоенный Тренер следует за ним и подбегает к Молоту. Вынимает из его рта каппу и проверяет зрачки.
— Сынок, очнись. Ты как? —  похлопывая по щекам  своего  воспитанника, приводил его в сознание спортивный наставник.
Гонза подбежал к нежелающему заканчивать бой Бешеному и оттолкнул его. В миг между ними началась потасовка. Но подоспевшие на ринг крепкие ребята растащили сцепившихся в завязывающейся драке и растащили по сторонам.
— Я уделаю тебя! Слышишь?! Тебе конец! Выбирай время и место! — кричал разгорячённому кавказцу взбеленившийся Бешеный.
Гонза подошёл к Тренеру и увидел, как Молот приоткрыл глаза, возвращающимся  к нему сознанием.
— Вот, молодец. С нокаутом тебя, сынок! — иронизировал над приходящим в себя парнем инструктор по боксу. — На ринге, как в жизни, нужно быть готовым ко всему! И к таким уродам тоже.
— Как он? — спросил присевший на одно колено Гонза.
— Жить будет, тренироваться тоже. А вот этот придурок больше ко мне в зал ни ногой. — ответил Тренер, показывая на разозлённого, схватившего полотенце и спешащего в раздевалку Бешеного.

XI

Запертыми в одной камере, но не контролируемые в разговорах, Стас и Лорд обсуждали документы способные уничтожить Кроноса. Сидя за столом напротив друг друга, эти двое делали вид, что разгадывают кроссворд на последней странице газеты,        не забывая наблюдать за смотровым отверстием двери, в котором в любой момент могли показаться любопытные глазёнки подглядывающего и подсматривающего конвоира.
— А когда документы окажутся у тебя, что ты намерен с ними делать? — спросил Стас.
— А вот это не твоё дело. У тебя свои счёты к Кроносу, у меня свои. Я помогу тебе. Ослаблю его хватку.
Стас не понимает Лорда, качает головой, жестами рук просит пояснения слов вора.
— Твои пацаны добудут документы и передадут их моим людям. А я маякну об этом Кроносу. — добавил авторитет.
— Тогда он отвлечётся на тебя по полной.
Лорд мигает глазами, соглашается с сокамерником. Меньше слов – меньше свидетелей разговора. Меньше свидетелей – больше шансов воплотить в жизнь задуманное. Вор не всегда говорит, но всегда думает и поступает по совести. Если это истинный вор, не короной – душой. Лорд был именно таким.
— Но блатные…они ведь на его стороне? Или, точнее сказать, под ним. — пробивался вопросом, не понимая до конца план «законника» Стас.
— Кронос в этом городе подмял всё. Но этот город ничто, в сравнении с воровским миром.
— Неужели вы не можете ему предъявить?
— Чтобы предъявить и не быть фуфломётом, надо аргументировать. То есть, как говорят мусора, нужна доказуха. — пояснял старый авторитет.
— Эти документы.
— Другой доказухи нет.
— Свидетели…
— Ага! Очевидцев опросить, пальчики откатать. Ты чё гонишь?  Да и это бодалово личное. Между мной и этим козликом.
— Но ведь ты отдал его мне? — настаивал парень.
— Ты так ничего и не понял. Для меня важно не завалить Кроноса, а отстоять воровскую честь.
Стас пристально с уважением посмотрел на старого годами, умудрённого жизненным опытом, гордого и несломленного Лорда.
— Чтобы люди могли верить честному слову вора. А не бояться какого-то мясника-беспредельщика.
Пояснил «законник» ту правду, которая так неугодна тем, кто пытается очернить честных людей, ежедневно залезая при этом в карман обычного человека выгодными для себя налогами и законами, растаскивая казну и расхищая бюджет.

XII

Уютно расположившись на знакомой лавочке вечерней аллеи, с откупоренной бутылочкой пивка у каждого в руке, встречались двое друзей - Мент и Командир отряда ОМОН. Это место было им хорошо знакомо не близостью супермаркета и ликёро-водочного отдела в нём, оно приветствовало их своей тишиной и умиротворением окружающей природы, способностью сбросить стресс после тяжёлого дня. Поэтому эти двое были частыми гостями отдалённо стоящей, чуть трухлявой лавочки конца витиеватой аллеи.
— Недоверие к полиции растёт. Как и количество спец. операций, в ходе которых ведётся борьба с преступностью. — отхлебнув пенного, начал омоновец.
— В ходе каких спец. операций?! — возмутился Мент. — Мы приезжаем, чтобы констатировать факт случившегося!
— А коллеги твои всегда первые на месте преступления. Что это… случайность или совпадение?
— Я не верю не в случайности, не в совпадения. Я верю в закономерности. Кронос хочет стать королём всех воров.
— Он же не вор? Он – отморозок.
— Если он выиграет в этой кровопролитной войне, то всё. Победителей не судят.
— Какова его роль во всех этих событиях, в этой игре? — недопонимая, спросил Командир отряда ОМОН.
— Развязать войну.
— Это он сделал. Дальше что? То есть, не вышел ли он из-под контроля своих хозяев?
— Может и вышел, — делая глоток, угрожающе продолжил Мент. — Мне плевать на его хозяев. Сначала надо разобраться с Кроносом и его шестёрками.
— Среди нашего руководства?
— И среди них тоже.
— Значит всё, в расход с законом? — чокаясь звоном бутылок, спросил омоновец.
— Значит в расход.
Твёрдо ответил Мент и сделал глоток.

XIII

В привилегированном ресторане, специализирующемся на итальянской кухне, украшенном в лучших традициях стиля и культуры исповедуемой блюдами страны, с орнаментом колоритной имитации античных фресок на стенах, собрались поужинать Аня со своими друзьями. Девушка хотела воспользоваться случаем, чтобы познакомить близких ей ребят со своим молодым человеком – Лихо и его братом – Лапой.
Рассевшись в ожидании большой компании за просторным столом, первыми пожаловали Аня с Тошей и Алисой. Тоша и Алиса уже довольно давно встречались и на удивление подходили друг другу. Напыщенный парень, кичащийся деньгами и намалёванная, не очень умная блондинка, возомнившая из себя писаную красавицу, составляли вполне удачную партию. Он не обременял себя отношениями с одной девушкой, она не замечала этого, довольствуясь его деньгами и возможностями.
— А где остальные? Где Жорж, Алекс, Вано? — деловито изучая меню, спросила Алиса.
— Я звонил. Сейчас подойдут. Заказывай пока. — ответил её парень, не обращая внимания на сидевшую рядом Аню.
— Что будете заказывать? — рассыпался любезностью и заискиванием подошедший официант с блокнотом и карандашом в руке. — Рекомендую панеттоне.
— Ой, нет! Я буду минестроне. Я на диете. — словно топ-модель перед показом возразила девушка Тоши.
Подошедшие к моменту заказа Вано, Алекс и Жорж поспешили отметиться своими вкусовыми пристрастиями.
— Мне принеси кулателло.
Объявил официанту полный Вано в обтягивающем пиджаке, чуть коротких брюках и растягивающейся на пуговицах рубашке. Тут же получив колкий ответ от Алекса, намекающего на его отнюдь не осиную талию и круглые, даже чересчур щёчки:
— А твоё кулателло не треснет? Брюки по швам не разойдутся?
— За своими следи.
— Мне прошутто и лазанью.
— Ригатони будьте любезны.
Сделали заказ последними Жорж и Аня.
Алекс, Жорж и Вано были обычными мажорами, ничего не добившимися за свои жизни, но усердно тратящими деньги своих родителей. По паспорту эта троица именовалась как Алексей, Григорий и Иван. Проще говоря, Лёха, Гришка и Ванёк. Но поддавшись веяниям времени, его скудоумной части течения, стали называть себя на западный или, скорее, на гомосексуальный манер Алекс, Жорж и Вано.
Официант пометил в блокноте  принятые заказом блюда и поспешил на кухню, озадачить их выполнением шеф – повара ресторана.
— Ещё кто-нибудь будет? Кого-то ждать?
— Лиза обещала подойти. И я хотела познакомить вас со своим молодым человеком. — Оставаясь до сих пор незамеченной своими друзьями, ответила на вопрос Вано Аня.
— Подтянется, познакомишь.
Аня немного расстроилась таким невежливым ответом своего друга - Жоржа.

К входной двери, подсвеченной россыпью гирлянд, дорогого заведения, где их уже ожидали, подошли непривычные к таким заведениям Лихо и Лапа.
— А ты уверен, что нам сюда? — посмотрев на вывеску, спросил вечно голодный гигант.
— Заходим. Разберёмся на месте. — не тушуясь, ответил Лихо и открыл дверь.

За начавшимся ужином Жорж, Вано и Алекс, на повышенных тонах, не стесняясь присутствующей Ани, живо обсуждали интересующую их деликатную  тему.
— И как? — интересовался Вано.
— Та ещё ночка! — воскликнул Жорж и сунул в рот кусок жратвы из своей тарелки, мгновенно провалившейся за зубами словно палено в печи.
Алиса, неумело кося под интеллигентную, налегала на своё минестроне, оказавшееся по факту обычным овощным супом.
— А Алекс где был?!
— С двумя блондинками в соседней комнате. Он же любитель блондинок!
Продолжали диалог, присоединившийся к нему Тоша и Жорж.
Увидевший свою девушку в зале, Лихо и Лапа подошли к столику и тактично остановились рядом.
— Познакомьтесь. Это мой молодой человек Лихо. И его друг Лапа. — представила ребят своим друзьям Аня.
Жорж, Тоша, Алекс и Вано надменно посмотрели на Лихо и Лапу и, не здороваясь, продолжили беседовать между собой.
— Добрый день. — приветствовал собравшихся за столом Лапа.
Но никто не ответил и не обратил внимания на него и стоящего рядом Лихо.
— Моя нашла новое хобби! — завопил радостью и смехом Тоша.
— Присаживайтесь. — тихо сказала Аня своему молодому человеку и его другу.
Лихо и Лапа сели за стол  и, не вклиниваясь в диалог, слушали новости ребят за ним.
— Фотоискусство. — обрывисто произнёс Тоша и посмотрел на свою продолжающую  ковыряться ложкой в тарелке девушку.
— Селфи что ли для себя открыла?!
Слова Алекса разразились громким смехом всех собравшихся за столом, кроме деликатной Ани и двоих тактичных ребят, на которых никто по прежнему не обращал никакого внимания, как-будто их и не было вовсе, Лихо и Лапы.
— А-ха-ха! Нет. Фотография детали! Паутина, ступени, качели, следы, перья.
— Это новый тренд. — ответила на пояснения своим парнем сути её увлечения Алиса.
— У меня тоже увлечение появилось. Жеребца купил. Породистый… бабла немерено стоит. — поделился своей новостью Жорж
— На скачках решил его выставить? — спросил Алекс.
— Не думал ещё. Пока просто купил.
Начинающий «закипать» от такого неуважения Лапа, даже не заметил подошедшей и присаживающейся за стол Лизы – девушки, которая так ему понравилась при недавней нечаянной встрече.
— Всем здравствуйте. — тихо поздоровалась она.
Лапа сдерживался из последних сил, чтобы не высказать собравшимся за столом за их хамское поведение.
— А я вложился в типографию. Книги печатать буду, нести людям знания. Ведь без них было бы невежество. — иронично вставил Вано.
— Ты людям макулатуру со знаниями, а они тебе другие бумажки - деньги. — Парировал смехом последний раз державший в руках и то букварь Жорж.
— Книги хорошо. Только тебе не продавать надо, а читать. Может, мозгов наберёшься и уважения.
Все за столом насторожились, замолкли прорвавшимся суровой интонацией слов в адрес Вано Лапой.
— Мне любопытно, чем вы занимаетесь? Каким бизнесом владеете? 
Спросил почувствовавший себя оскорблённым Вано и получил чёткий ответ от друга Лихо:
— Самым редким и прибыльным. Я занимаюсь тем, что остаюсь человеком, а не напыщенным, кичащимся бабками мурлом.
Жорж, Тоша и Вано с пренебрежением осмотрели  простенько одетых обычных парней напротив себя - Лапу и Лихо.
— Мир, в котором мы живём, похож на сказку… Дорогие машины, шикарные особняки, красивые женщины. У нас есть всё. А что есть у вас?
Разозлённый такими словами Лихо дёрнулся на Алекса, но был остановлен крепкой рукой Лапы, отвечающего на выпад в свой адрес:
— Твои дорогие машины, всего лишь кусок ржавеющего железа. Шикарные особняки – халупы, в которых есть эхо, но нет тепла домашнего уюта. Красивые женщины - всего лишь безмозглые прошмандовки, которым нужны от вас лишь деньги.
Лиза пристально и с очарованием посмотрела на ставящего на место зарвавшегося Алекса Лапу. Лихо «играя» скулами, гневно сжал салфетку. Но Аня положила свою руку на его, и Лихо немного успокоился.
— Ваш мир – это ложь, предательство и грязь. И вы не живёте… вы существуете. Ты, козёл, — обращаясь к Жоржу, говорил Лапа. — Лучше бы отдал деньги детям на лечение, на операции нуждающимся. Ты, отправь свою женщину в отпуск.
— Какой отпуск? Она даже не работает. — недопонял Тоша слов в свой адрес вышедшего из себя Лапы.
— Декретный! Чтобы занималась детьми, а не всякой фигнёй.
— Ты не нашего круга. — язвительно, с мерзкой ухмылкой на лице, возвысил себя над простыми пацанами Вано.
— И, слава богу! — воскликнул Лапа. — Ваш круг, всего лишь кружок, сродни унитазному.
— Лап, полегче. — попытался остудить пыл друга Лихо.
— И всё, что вам суждено, это видеть ёршик и зад хозяина.
Слова Лапы растворили без следа гнев Лихо и заставили его красиво улыбнуться.
— Я вот, что думаю. Что тебя, Аня, объединяет с этими людьми? Дружба? У друзей должны быть общие интересы, — обратился Лапа  к растерянно смотрящей на него Ане. — Вот мне и интересно. Что тебя, идеал, объединяет с этими моральными уродами?
— Лапа верно вопрос поставил. — наклонившись к уху хлопающей глазками Ани, прошептал Лихо.
Высказавшийся Лапа со скрипом по полу отодвинул стул и, встав из-за стола, ушёл. Лихо, как должно, последовал за другом.
— Кто это? — тихо спросила у Ани восхищённая могучим мужчиной Лиза.
— Лапа… Брат Лихо. — гордо ответила девушка.

Вышедшего и быстро удаляющегося от входа в ресторан Лапу, быстро догнал Лихо.
— Лап, ты чё завёлся - то? Они, конечно, уроды. Мне самому с ними, как серпом по одному месту…
— Так что? — всё ещё кипел так и не поужинавший плотно гигант.
— Но это друзья Ани.
— Я понимаю,… и она поймёт.
— Уже поняла. — похлопывая Лапу по плечу, одобрил всё сказанное им в ресторане Лихо.
— Слушай, пойдём, пожрём? А то эта гламурная еда у меня кроме изжоги и тошноты ничего не вызывает.
— Пойдём.
— А Аня? — заботливо поинтересовался Лапа.
— Нормально… Не переживай.
Лапа и Лихо, два обычных не избалованных жизнью парня, два друга и брата, молча поплелись по улице, удаляясь от места, где на обычную еду тратились огромные деньги с одним итоговым выходом – встречей с унитазом.

XIV

Через возведённый мост над пробегающим под ним быстрым течением протока реки, разделяющей город на две части противоположных берегов, мчащиеся в разных направлениях автомобили, с шумом проносились мимо встретившихся у перил пешеходной дорожки Тригона и Гонзы.
— Зачем звал? — резко спросил кавказец.
— Малява от Стаса. — оглядываясь по сторонам, отдал скрученную в трубочку маленькую записку авторитет.
— Как он там?
Гонза аккуратно развернул послание от друга и принялся внимательно читать компактный почерк маленьких букв, с приписанным в конце номером телефона.
— Нормально. Как у Христа за пазухой.  — заинтересованно заглядывая в записку, ответил Тригон.   
— Кронос захочет его завалить.
— Ему сейчас это не выгодно. Ему нужны вы все. А когда он вас возьмёт… ад покажется вам раем.
— Ну, это мы ещё поглядим, кому, чем покажется… Читал? — изучив послание, спросил кавказец.
— Ты за кого меня принимаешь? Ты хоть знаешь, что со мной сделают, если узнают, что я вам помогал?
— Ладно. Благодарю.
— Может передать что-нибудь в ответку?
— Не надо. Сам, при встрече, скажу. — грубо ответил Гонза и сев в свой автомобиль, уехал, оставив Тригона одного на мосту.

XV

Гуляющие горожане, обнимающиеся влюблённые, фотографирующиеся туристы, наполняли своим присутствием бурлящую жизнь дневной набережной города. Жарким летним днём это место сотнями привлекало к себе жаждущих прохлады и лёгкого ветерка со стороны воды, изнывающих от жара дневного светила людей.
Группа молодых спортивных ребят каталась на велосипедах, выполняя на них не просто трюки, но показывая чудеса, которые просто захватывали дух взбудораженных экстремальным увлечением прохожих.
Прогуливающаяся мимо Амайа кушала так понравившееся ей мороженое, знакомясь с достопримечательностями города, в котором ей предстояло провести некоторое время, определить которое мог только один человек – Отец Ичиро.
Спрыгивая со ступеней лестницы на трюковом велосипеде, не справившись с управлением, возле самых её ног падает симпатичный молодой человек в шлеме - Андрей. Увидев перед собой худенькое личико и красивые, яркие глаза с придававшими их взгляду выразительность и обаяние густыми ресницами, развалившийся на асфальте парень ни сколько не засмущался неудаче акробатического трюка. Лёг на бок, словно так было и задумано и, посмотрев на Амайа, сказал:
— Здравствуйте. Вы только не подумайте, что я не умею кататься. Просто я сражён вашей красотой и вот я у ваших ног.
Не реагирующая на свалившегося перед ней спортсмена японка переступила велосипед Андрея и пошла дальше.
— Куда же вы?! Неужели вы не окажите помощь раненому? — поднимаясь и придерживая расцарапанное колено, поторопился следом молодой человек.
— Защиту надо одевать. — усмехнувшись, ответила Амайа на чистом русском и, не останавливаясь, пошла дальше.
— Она мешает плавности и грациозности выполнения трюков.
— А шлем не мешает?
Заинтересованный понравившейся ему девушкой Андрей проводил пылающим взором восхищения прекрасную незнакомку, удаляющуюся от него всё дальше и дальше.

Сев в свой автомобиль, припаркованный тут же на набережной, Амайа взяла с пассажирского сиденья планшет и связалась по скайпу с Отцом Ичиро. Вызов принят. Глава якудза отвечает.
— Здравствуйте, господин. Я на месте. — приветственно начала японка на родном для себя языке, глядя на своего господина через монитор дорогого гаджета.
— Знаю. Мне уже сообщили. — отвечал на видео звонок из своего кабинета властный японский мафиози.
— Какие мои дальнейшие действия? Что я должна делать?
— Ты уже должна была догадаться, зачем я тебя туда послал.
— Да, господин… Примите мои личные соболезнования.
— Сейчас не об этом. Совет якудза принял решение начать войну с Кроносом. Ты знаешь кто это?
— Да, господин, знаю. — ответила девушка.
— Мы не какие-то уголовники. Мы - якудза. У нас есть честь, репутация, доброе имя.
На секунду оторвавшись от разговора со своим боссом, Амайа заметила, как возле её автомобиля катался на своём велосипеде Андрей, показывая несложные трюки. Подняв стекло водительской двери, она услышала слова Отца Ичиро:
— Я дал Кроносу время найти убийц моего сына. Пока он нашёл лишь одного. Чтобы сдержать своё слово и выполнить решение Совета якудза, я хочу смерти одного из людей Кроноса.
— Кого-то конкретно?
— На твоё усмотрение. Но я не расстроюсь, если смертей будет больше.
— Я поняла.
— И ещё кое-что. Оставайся на месте… скоро, возможно, начнётся настоящая война, и твоя помощь может пригодиться.
— Как прикажете, господин.
Отец Ичиро отключил связь, экран потух предупреждением окончания вызова и Амайа отложила планшет в сторону.
Улыбающийся Андрей продолжал наматывать круги возле автомобиля приглянувшейся ему незнакомки, желая понравиться ей.
Амайа завела машину, развернулась через дорогу и, заинтересованно посмотрев на провожающего её взглядом Андрея,  нажала на газ и скрылась из виду парня, так и не узнавшего её имени и кто она.       

На другом конце света, в комфортном кабинете главаря японского преступного синдиката, максимально способствующему рабочему настрою, было абсолютно тихо. Расстроенный, не находящий себе места Отец Ичиро держал в руках урну с прахом своего единственного сына.
— Ичиро, сын… Я отомщу, — нежно коснувшись рукой небольшой глиняной урны, украшенной оттиском дракона, говорил сквозь проступающие слёзы старик отец. — Обещаю, сын… Слово отца.
Немного подержав остатки своего по заслугам уничтоженного словно бешенного пса ребёнка, он поставил их на полку возле фотографии обладателя праха рядом с маленьким, колышущимся пламенем горящей лампады.
— Они будут молить о быстрой смерти. Но сначала… они похоронят своих близких, — поправив фотографию и не обращая внимания на бегущие по щекам слёзы, продолжал глава якудза. — Ничто не утешит мою боль,… никто мне уже не вернёт тебя… Никто…
Замолчав и посмотрев на осеняющийся пламенем свечи снимок сына, Отец Ичиро опустил голову и безудержно заплакал.

XVI

Лихо и Лапа стояли рядом, облокачиваясь на массивный каменный парапет набережной, окаймляющий собой весь извилистый берег реки и смотрели на тихую водную гладь. По мерцающим солнечными бликами крошечным волнам, стремительно проносились гребцы на своих разноцветных байдарках, ловко работая вёслами.
— Красиво. — Восхитился красотой реки Лихо.
— Ага. Я люблю природу… Лес, поля, реки… красотища. — глубоко вдохнув и так же выдохнув, ответил стоящий рядом массивный Лапа.
К не заметившим остановившийся рядом с ними автомобиль ребятам, подошёл Гонза, встал рядом и так же устремил свой взор на линию горизонта, с убегающей за него бесконечной водной гладью.
— Привет, — начал кавказец. — Стас маляву прислал. В ней номер телефона. Я позвонил, мне объяснили ситуацию.
— И чё надо? — повернувшись к другу, спросил Лапа.
— Добыть какие-то документы.
— Кому это надо? — уточнил вопросом Лихо.
— Тут начинается самое интересное… Документы эти принадлежат Лорду… Лорд в одной хате со Стасом… А упёк их туда, обоих, Кронос.
— Мир тесен.
— Значит, помогая Лорду, мы делаем хуже Кроносу?
Обменялись поочередностью мыслей Лапа и Лихо.
— И одновременно помогаем Стасу. — добавил Гонза.
— Так в чём проблема?
Лихо действительно не понимал сути загвоздки. Для него всё было очевидно. Друг в беде, нужно помочь, и препятствий к тому быть не может.
— Документы эти там, куда не каждый может попасть, — немного расстраивался на первый взгляд безвыходностью ситуации брутальный кавказец. — Я навёл справки… Единственный наш шанс там оказаться, участие в незаконных боях.
— Чё за бои?
— Бои за деньги с риском для жизни. Современные гладиаторы. Толпа требует жестоких зрелищ.
— А чё незаконные? Встретились, помахались, разошлись.
Переговорились меж собой недоумевающий Лапа и объяснивший ему суть нелегальных боёв Лихо.
— Встречаются двое, а уходит, как правило, один. Второго увозят… и не в морг, а бросают где-нибудь в подворотне. Если на ринге не сдох, там ласты клеит.
Пояснение Гонзы стало более понятным для решительного Лапы. И он насел на кавказца:
— Значит бои. Где? Когда?
— Газету открой, там рекламное объявление прочтёшь, — отшутился Лихо, заставив почесать голову и сообразить, что всё не так просто своего не быстро въехавшего в суть вопроса друга и тут же спросил у Гонзы. — Как стать участником или попасть на трибуну?
— На трибуну нам не попасть. Там очень высокие люди делают большие ставки,… и чужих туда не пускают. Но нам туда и не надо.
— Значит ринг.
— Как туда попадём? Кто распорядитель боёв? — уверенно спросил Лапа Гонзу.
— Насчёт распорядителя не знаю… Но его может знать Тригон.
— Значит к Тригону.
— Остаётся решить вопрос, кто будет драться?
Спросил Гонза и они вместе с Лихо взглядами решённого вопроса, посмотрели на Лапу.
— А кто у нас в хорошей физической форме, с одного удара может отправить на тот свет? — иронично спросил Лихо.
— Я только за, — срываясь с места и подгоняя за собой друзей, ответил Лапа.  —     Всё, погнали к Тригону, договариваться.
— Вдвоём.
Тормознулся на месте кавказец и услышал от обернувшегося  к нему Лихо:
— А ты?
— Наших навещу, отвезу им необходимое, узнаю, как устроились. Может нужно что?
— Передавай привет. — отозвался Лапа и, оттягивая за локоть Лихо, торопил его в припаркованный неподалёку автомобиль, спешить на встречу к Тригону.
— Передам. Удачи!
Махнул рукой вслед ребятам Гонза и сев в автомобили, друзья разъехались в разные стороны.

XVII

Что такое стриптиз – бар? Это место спокойного отдыха и сладостной атмосферы, где можно приятно провести время и насладиться красивыми эротическими танцами шикарных девушек, отдохнуть от своей напряжённой жизни, расслабиться и получить удовольствие.
В один из таких клубов в поисках Тригона и пришли Лапа и Лихо. С наступлением позднего часа выходного дня, бархат ночной пелены пробуждал потаенные желания, а проблемы уже не тревожили большое количество гостей клуба рассредоточившихся по залу. Кто-то из них торчал у барной стойки, кто-то, вожделея, наблюдал за танцующими, раздевающимися стриптизёршами.
Лапа и Лихо шли по залу, высматривая своего друга детства.
— Он точно здесь? — спросил засмотревшийся на откровенный танец Лапа.
— Не найдём здесь, поищем в другом клубе. — окинув взглядом мерцающий светомузыкой клуб, ответил Лихо.
— Ничего так здесь.
— Ничего хорошего.
— Ну да. Только бабы и бухло. Это место не про нас.
— Вон он сидит. — заметив отдыхающего друга, указал на него Лихо.
Тригон вальяжно раскинулся на кожаном диване. Потягивая коктейль, смотрел на танцующую перед ним красивую брюнетку в сексуальном белье.
За соседним столиком сидели Бык и Зуля – его верные телохранители, потягивали сок и больше смотрели по сторонам, выполняя свою работу, чем на возбуждающие откровенностью грациозные движения обворожительных танцовщиц.
— Здорова, Тригон. — приветствовал товарища Лапа, присаживаясь на диван рядом с ним.
Бык и Зуля, встревоженные незваными гостями, вскочили со своих мест, но тут же сели обратно, получив указание жестом руки от своего хозяина
— Привет. На девочек пришли посмотреть или снять кого? — не отрывая глаз от завораживающего танца, спросил Тригон.
— С тобой поговорить. Дело есть. — ответил Лихо.
— Никогда не нужно смешивать дела и отдых. Еда отдельно, мухи отдельно. Время неподходящее.
— Мытьё перед едою рук спасёт нас от халявных мух. Дело срочное. — поторопил Тригона Лапа.
— Чё хотели?
— Нелегальные бои.
Ошарашенный словами Лихо, Тригон вопросительно поднял брови и услышал от него продолжение фразы:
— Хотим участвовать. Помоги.
— О как? Зачем это вам?
— Силушку богатырскую применить некуда,… — отшутился Лапа. — Хочу на ринг, аш мочи нет.
— Не все оттуда уходят на своих двоих. — предупредил ребят авторитет.
— В курсе.
— Туда не так легко попасть. Бойцы проходят жёсткий отбор, выживает сильнейший.
— Потому и пришли к тебе. Можно как-нибудь без кастинга? — потягивая взятый со стола коктейль Тригона, с улыбкой спросил Лихо.
— Если решили денег подбить, то оно того не стоит, — бросая взгляд на сменившуюся у шеста девушку, продолжал отговаривать ребят Тригон. — Много не заработаете, а здоровья можете лишиться.
— Мы как Мухаммед Али… за идею. — забрав коктейль у Лихо и допив его, вручал пустым бокал Тригону Лапа.
— Ты перед ним прям преклоняешься. — ставя бокал на стол, произнёс авторитет.
— Я вообще не гибкий.
— А Гонза почему не пришёл?
— Занят. — дерзко ответил Лихо.
— Чё, нас мало? — так же добавил огромный Лапа.
Тригон оценивающим взглядом посмотрел на массивного парня рядом с собой, покачал головой и ответил:
— Я попробую вам помочь. Думаю, может получиться.

XVIII

На еле освещённый тусклым фонарём деревянного столба, заросший сорняком двор деревенского дома, где скрывались семьи Стаса и Гонзы, заезжает автомобиль последнего. Останавливается, гасит фары, возвращая опустившимся вечерним сумеркам власть над покосившимся стенами и крышей старым сооружением.

В крошечном помещении, приспособленном под кухоньку, на небольшом столе, хозяйственная Катя заботливо готовит ужин. Забежавшие в игре дети похватали из тарелки по куску колбасы и быстро убежали в комнату.
— Так, не портить аппетит! Сейчас будем ужинать. — крикнула в след ребятне Катя и, посмотрев в окно, заметила выходящего из машины мужа.
Вытирая на ходу руки о старенький передник, она поспешила навстречу любимому и столкнулась с ним у двери прихожей.
— Привет. — крепко обняв, поцеловала его.
— Привет. Как у вас?
Гонза прижал к себе жену, словно не видел и не трогал её долгие годы. Стараясь насладиться её губами, он целовал её так, словно это было впервые и, возможно, больше никогда не повториться.
Их уста разомкнулись, Катя прижалась к груди мужа и ответила:
— У нас нормально. Никто не знает, что мы здесь.
— И не узнает. — продолжая прижимать к себе жену, ответил любящий кавказец.
— Долго нам ещё здесь оставаться?
— Потерпи. Сама понимаешь…
— Я понимаю, но вот сын…
— Что сын?
— Он скучает по тебе. Сильно. Поговори с ним.
— Нет времени. Я спешу. Здесь деньги.
Гонза снял с плеча старенький рюкзак и протянул его Кате.
— У нас есть.
— Я продал сервис. Возьми деньги себе. Если что… бросай всё, хватай детей и уезжай как можно дальше.
Катя берёт деньги, страстно на прощание обнимает мужа.
— Береги детей.
— Берегите себя.
Гонза поцеловал любимую, подошёл к входной двери, и, не успев открыть её, чтобы выйти, услышал слова своего сына за спиной:
— Папа, ты нас бросил?
Упёртого кавказца, сурового мужчину можно было ломать чем угодно, он бы не сдался и даже не согнулся, только не он. Но услышав эти слова сына, Гонза замер и расстроенно опустил голову.
Катя стояла в дверях в комнату, смотрит на своих мужчин и молчала.
— Мы тебе больше не нужны? — продолжал малыш.
Гонза медленно повернулся, подошёл к сыну и сел перед ним на корточки. Катя начала тихонько плакать.
— Сынок, у меня нет ничего, кроме тебя и твоей мамы, — сдерживая подкатывающий к горлу комок, говорил отец со своим ребёнком. — Вы - моя жизнь. Я не бросал вас.
— Но ты ведь уходишь? — настаивал малыш.
— Так надо. Я очень хочу остаться с вами,… но я должен уйти.
— Если ты хочешь быть с нами, зачем тебе уходить?
— Ты стал совсем большой. Задаёшь взрослые вопросы. Поэтому я отвечу тебе как взрослому. В жизни каждого мужчины наступает такой момент, когда он должен встать на защиту своей семьи.
Малыш обнимал свою игрушку и смотрел прямо в глаза отцу напротив.
— Потому что несёт за неё ответственность. И если понадобится, отдать жизнь. Сейчас я старший, — гладя по голове сына, продолжал Гонза. — Но придёт время, ты станешь главным и ответственным за всю нашу семью…
Катя, утирая слёзы, любя посмотрела на по-взрослому беседующих мудрого мужа и маленького сына. Вышедшие Сестра Стаса и двое его дочек, тихо встали у стены, не мешая разговору.
— За свою маму, за дочек дяди Стаса, которые тебе как сестрёнки, за тётю, — продолжал Гонза. — Ты женишься, родишь своих детей и будешь ответственным и за них тоже. А когда-нибудь твой сын, мой внук станет вожаком нашей семьи.
Катя уже не в силах сдержаться, плачет навзрыд. Сестра Стаса обнимает её и утешает, прижав к себе и что-то шепча на ухо.
Гонза суровым со всеми, всегда и везде,  говорил с сыном, еле сдерживая слёзы. Он и не знал, что его глаза способны стать влажными. Но глазёнки его малыша напротив растрогали брутального мужчину, он из последних сил сдерживал слёзы. Сдерживал и говорил:
— Но сейчас я оберегаю вас. Мне очень хочется поиграть с тобой, обнять нашу маму, но мне надо уходить. Ты – моё продолжение. Ты лучшее, что я сделал в жизни. Ты мой сын. Заботься о маме и остальных.
— Папа, я очень соскучился! — уронив игрушку, бросился на шею отца мальчуган.
— И я, сынок, и я, — сильно обнимая сына, говорил кавказец. — А пока меня нет, ты останешься за главного. Оберегай маму, сестрёнок и тётю. Понял?
— Понял.
Улыбнувшаяся сквозь слёзы, Катя услышала ласковый голос мужа:
— Как же ты вырос, сын?
Гонза ещё раз крепко обнял ребёнка на прощание, погладил его по голове и вышел из дома.
Катя, Сестра Стаса и две малявки, стоящие у стены, увидели суровый взор обернувшегося к ним малыша и услышали от него первый приказ в жизни:
— Слышали, женщины? Я за главного. Ну-ка брысь на кухню! Кушать пора.
Дочки Стаса послушно побежали за стол, пятилетний командир последовал за ними.
— Всё, поняла? — спросила у Кати Сестра Стаса.
— Вырос. Совсем как отец стал… Копия. — Смахнув остатки слёз с лица, улыбнувшись, ответила та.

XIX

Возле служебного входа ночного клуба, востребованного этим вечером состоятельными людьми, контролировал чёрную дверь, выделяющуюся на фоне заваленной коробками кирпичной стены, бритоголовый, борзый в поведении мужчина, работавший охранником заведения.
Место в тёмном переулке меж двух зданий было не слишком проходным народом, плохо освещённым, замусоренным. Люди предпочитали обходить его более безопасными маршрутами, памятуя о недавно найденном здесь изувеченном трупе молодого парня. Недоработка ли охраны, упущение распорядителя нелегальных поединков, проходивших под крышей прилегающего ночного заведения, неизвестно. Но факт нахождения тела превратившегося в подобие фарша крепкого паренька напугал население и заставил воспылать некоторым интересом к подпольным боям. Что, в принципе, оказалось на руку их устроителям в виду возникшей рекламы, подогревшей интерес к их противозаконному, кровавому спорту. 
— Всё тихо? — спросил у охранника вышедший из двери Тригон, закуривая сигарету.
— Как в морге. Интересно сколько завтра там окажется после сегодняшних боёв? — ответил мускулистый мужчина лет сорока. — Кстати, сегодня Мясник выступает. Вот это зрелище!
В темноте рассеивающегося тумана слегка подсвеченного фарами проезжающего мимо автомобиля показались приближающиеся силуэты Гонзы, Лапы и Лихо.
— Закрытая вечеринка. Вам сюда нельзя.
Уверенным басом сказал охранник приблизившимся к нему ребятам и упёрся рукой в грудь Гонзы, не давая сделать следующий шаг.
Кавказец молча посмотрел на вызывающий беспардонностью жест и услышал из-за своей спины голос Лапы, адресованный не убравшему руку от груди охраннику:
— Руку убрал, пока я тебе её не вырвал.
Лапа превосходил сторожа клуба по всем параметрам, включая габариты массивного мышцами тела. Но наглость секьюрити брала верх, рука буквально прилипла к телу Гонзы. Только слова вмешавшегося Тригона заставили крепыша убрать толстую ладонь и отойти в сторону:
— Они со мной.
— Свежее мясо?
Зло пошутил охранник и пропустил в клуб ребят, сопровождаемых выбросившим в темноту окурок Тригоном.

В зале ночного заведения, переделанным под место жестоких боёв, с установленной в центре бойцовской ареной, торжествовала атмосфера пиршества страсти к кровавым представлениям.
За накрытыми столами, окружавшими ринг с трёх сторон, выпивающие и делающие ставки на победителя мужчины со своими роскошно одетыми только не на театральное, а на кровавое представление дамами, хищно наблюдали за разворачивающимся жестоким зрелищем в четырёхугольнике, обтянутом канатами.
Пришедшее по нраву развлечение, но не оставившее свободных мест за столами, оставило азартных, менее значимых гостей вечера стоять за привилегированными столиками, замыкая интерес к происходящему и заполняя зал шумом оваций и одобрительных криков до состояния не стихающего гула взбудораженной зрелищем толпы.
Очередной бой закончен. Двое коренастых парней, помогающих по рингу до своего выхода на него участниками, уволакивали за ноги поверженного бойца. Завершившаяся схватка уступала место поднимающемуся на ринг одетому в стильный костюм при галстуке-бабочке мужчине – Ведущему вечера с микрофоном в руке.
— Надеюсь, вам понравился бой! — разогревая толпу, кричал он.  — Но это ещё не всё, что вас ожидает на сегодня. Хотите продолжения?!
Публика в «животном» экстазе, вожделея очередных каплей крови рассечённых тел бойцов, брызгающих с ринга в зал и попадающих на столы и тела роскошно одетых дам, громко кричала «да» и аплодировала.
— Тогда я приглашаю на ринг очередную пару бойцов! — продолжал ведущий. — И первый из них боец по прозвищу… Гоблин!
С одного конца зала, одобряемый аплодисментами, шёл накаченный парень сурового вида, разминая на ходу раздутые мышцы.
— И его сегодняшнего противника - Хурму!
Навстречу, с противоположного конца зала, уверенно двигался огромный, волосатый парень кавказской внешности, вставляя на ходу в рот каппу.
Осматривающийся по сторонам  Тригон вёл шедших следом за собой ребят вдоль стены, стараясь оставаться незамеченным.
— Почему опаздываете? У тебя скоро бой. — спросил он смотрящего на уносимого за ноги поверженного бойца Лапу.
— Свои счастливые спортивные трусы искал, — ответил гигант. — Как же я без них на ринг выйду?
— Нашёл?
— Малы. Придётся так, в чём есть выходить.
Гоблин и Хурма – очередные противники «кровавого» вечера поднялись на ринг и услышали адресованные им слова Ведущего вечера:
— Вы готовы устроить шоу?! Готовы залить ринг кровью противника?!
Возбуждённые предвкушением вида багровой жидкости дамы кокетливо подмигивали бойцам на ринге. Вызвать фантазию, любовь может многое в человеке. Но возбуждение похоти видом крови способно зародиться только у истинных моральных уродов. Этим вечером они переполняли своим присутствием зал.
— Тогда мне остаётся напомнить только одно правило наших боёв, — продолжил мужчина в пиджаке, выделяющийся меж двух бойцов на ринге. — Победитель получает всё! Да прольётся кровь!
Ведущий вечера переступил канаты, едва успев перед раскатистым звоном ударившего гонга. Бо-о-ом! Бой начался.
— С кем Лапе придётся драться? — спросил Лихо Тригона.
— Скоро увидите. Боец серьёзный. После схваток с ним, как правило, увозят в больницу. А нескольких прямо на небеса.
За одним из престижных столиков возле самого ринга, ужинали Пачка и сын Зорга – Ящер. Парню было всего двадцать семь от роду, но его надменный вид в наполовину расстёгнутой рубашке, с длинной золотой цепью на шее и белом пиджаке, заставлял думать, что он из себя что-то представляет. Может, это было и не так, по мнению кого-то, но оспаривать никто не осмеливался, Ящер был начинающим киллером в штате Кроноса. Этот факт успокаивал интересы многих, заставляя не искать ответы, а заткнуть свои вопросы и молчать.
— Мы когда-то с батей твоим, с Зоргом, тоже дрались. — потягивая коньяк, следил за разворачивающимся боем Пачка.
— На ринге? — спросил молодой убийца.
— Это сейчас выходят на ринг, чтобы показать своё превосходство. Мы выходили на улицу.
— И дрались на ножах. Отец рассказывал.
— Когда на ножах, а когда и с голыми руками на нож. Как подфартит.
— Вы живы. Значит тем, кто шёл против вас не фартануло.
Смех Пачки, вызванный словами сына Зорга, никак не сочетался с происходящим на ринге, где Гоблин и Хурма месили друг друга в фарш.
— А ты на ринг не хочешь выйти? — успокоившись гоготом, спросил Ящера Пачка.
— Думаешь слабо? Если я выйду, у тебя бойцов не хватит со мной разобраться. — Дерзнул в ответе паренёк.
— Вылитый Зорг в молодости! — вновь рассмеялся Пачка.
Среди не столь значимой публики, стоящей тесной гурьбой и  наблюдающей за кровопролитным шоу, затесались сопровождаемые Тригоном, Гонза, Лапа и Лихо.
— А это кто? — спросил Гонза, заметив Пачку и показывая на него.
— Где? — переспросил Тригон.
— Рядом с клоуном в белом пиджаке.
— Пачка. Распорядитель боёв. Кстати, он работает на Кроноса, заведует всем, что касается выручки со спорта.
— Бои? — уточнил Лапа.
— Не только. Львиную долю приносят ставки. Там крутятся огромные бабки.
— А кто рядом с ним? — Продолжал любопытство, готовящийся к бою гигант.
— А этот, с позволения сказать клоун, сын Зорга. Он у Кроноса с недавних пор числится в штате киллером.
— Фамильное ремесло? Пошёл по папиным стопам? — оскалился глядя на Ящера, ненавидящий такую мразь Лихо.
Гоблин, серией чётких ударов, «тушит свет» в глазах противника. Хурма, как мякиш, валится на ринг. Готов боец, на вынос.
Гонза и Лапа наблюдали, как помощники по рингу уволакивали очередного поверженного. Публика визжала в экстазе.
На ринг, опасаясь запачкать кровью начищенные до блеска туфли, поднимался Ведущий вечера. Переступив через лужу багрового румянца, вытекшего их рассечённого лица Хурмы, он приготовился продолжить шоу представлением очередной непримиримой пары противников, обязанных доставить публике неописуемое удовольствие своей жестокостью, беспощадностью и зверством по отношению друг к другу.
— Сейчас Лапе выходить. — предупредил Тригон.
— Значит, смотри… Потяни бой, дай нам немного времени, — просил большого друга Лихо. — Но сам не подставляйся, не выхватывай. Если что, вали его на хрен.
— Разберусь. — настроившись на схватку, сурово ответил гигант.
— Лап, поаккуратней, хорошо? — всё- таки переживая, просил Лихо.
Лапа кивнул в ответ головой и зал наполнил звучный в микрофон голос Ведущего вечера:
— Да, бойцы не подкачали! Было море пота и боли! Я вижу горечь на лицах некоторых из вас. Вы проиграли?!
Раздавшаяся громкая музыка в стиле хард-рок была поддержана мощным потоком разноцветных искр бенгальских огней, устремившихся сверху – вниз, предупреждая о венчающем вечер, самом ожидаемом и обещающем быть наиболее кровавом бое.
— Тогда делайте новые ставки! Очередной бой! Изюминка сегодняшнего вечера! — надрывался в микрофон мужчина при галстуке – бабочке. — На ринг выходит легенда арены! По прозвищу… Бешеный!!!
Под громкий ор обезумевшей толпы на ринг поднимается Бешеный. Вскидывая руки вверх, любимец публики приветствует собравшихся зрителей. Гонза узнал в бойце в красных трусах своего знакомого из боксёрского клуба.
— Твой выход. — услышал Лапа от Тригона.
— Сегодняшним противником нашей звезды станет новичок боёв, — продолжал заводить и без того разгорячённую публику ведущий. — Вот он, тот безумец, кто осмелился бросить вызов!
Лапу и стоящих рядом Гонзу и Лихо, осветил выбирающий их из толпы световой луч прожектора. Зрители бурными овациями приветствовали массивного парня, ожидая от него кровопролития и зла.
— Выносливость, сила и тактика, мастерство боя и любовь зрителя против массы и наглости! Кто кого?! — склоняя на сторону Бешеного, позорил новичка боёв Ведущий вечера.
— Лап, убей его, — сурово произнёс недовольный словами с ринга Лихо. — И заодно этого пингвина во фраке.
— С удовольствием. — разминая шею, ответил гигант.
Бешеный повернулся к Лапе и узнал в стоящем рядом с ним парне Гонзу – того, с кем у него произошёл конфликт в боксёрском клубе, того, кто нелестно отозвался о его умственных способностях.
— Ну, чё, я пошёл? — расталкивая народ перед собой, сделал первый шаг к рингу Лапа.
Бешеный подошёл к Ведущему вечера, что-то прошептал ему на ухо и, повернувшись к Гонзе, мерзко зубоскалил.
— Погоди. — тормознул Лапу кавказец.
— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Наш чемпион, наша звезда… только что уведомил меня о том, — делал объявление с ринга ведущий. — Что в нашем зале находится более подходящий для него противник.
— Чё происходит? — не понимая, остановился на месте Лапа.
Бешеный жестом позвал Гонзу на ринг и показал рукой, что перережет ему глотку. Зрители в восторге отбивали ладоши, дамы буквально визжали от радости.
— Попросим его подняться на ринг! — сжимая микрофон у глотки, надрывался ведущий вечера. — Если конечно он не трус?!
— Я так понимаю, боец меняется? — не понимая и подозревая подвох, спросил Тригон.
— Ни чё не меняется. — сурово ответил готовый порвать любого на ринге Лапа.
— Гладиаторская арена - место для настоящих мужчин! И она тебя ждёт! — показывая микрофоном на кавказца в зале, провоцировал его на схватку гнидёныш в пиджаке на ринге.
— Идите. — улыбаясь, спокойно сказал Лапе Гонза и посмотрел на вызывающего его на ринг Бешеного.
— Но… — не понимал ситуацию до конца Лапа.
— Идите, я сказал. Знаете, что делать.
— Удачи, братишка. — похлопал по плечу кавказца Лихо.
Гонза разделся, скинул с себя одежду, оставшись с обнажённым рельефным мышцами торсом, и уверенно поднялся на ринг. Обезумевшая публика стоя приветствовала неизвестного ей бойца овациями.
Лапа и Лихо, не теряя времени, попятились назад, теряясь в людской толпе возбуждённых начинающимся зрелищем людей.
— А вы куда? — заметив их отход, любопытствовал Тригон.
— Выберем место покозырней, насладимся красотой боя. — ответил Лапа и вместе с другом скрылся за сомкнувшимися телами зрителей.
Залитый искусственным светом квадрат ринга окружён бесноватыми людьми, жаждущими кровавого боя. Бешеный разминался в своём углу. Ведущий вечера, взмахами рук, разогревал неистовство публики.
Помощник на ринге протянул Гонзе перчатки и каппу.
— Это чё? — недовольно спросил кавказец.
— Перчатки. Так положено.
— Бабушке своей оденешь.
Парень покинул ринг, унося неодетые перчатки. Гонза собрался драться голыми руками.
— Вы готовы увидеть зрелищный и жёсткий бой?!
Кричал зрителям Ведущий вечера. Толпа одобрительно ликовала и торопила с первым ударом гонга.
— А вы готовы показать нам такой? — обратился мужчина в пиджаке к стоящим напротив друг другу Бешеному и Гонзе. — Если да… тогда начали! И пусть победит сильнейший, а слабый захлебнётся кровью!
Ведущий вечера – первый кому следовало бы снести башку покинул ринг, оставив противников один на один. Гонза вставил в рот каппу и приготовился к схватке.
Укрытые тенью Лапа и Лихо поднимались по лестнице на второй этаж в кабинет управляющего ночным клубом, когда услышали первый раскатистый удар гонга. Бо-о-ом!
— Началось.
— Не тормозим. У нас своя задача. — подгонял идущего впереди друга гигант.
В начавшейся схватке Бешеный с остервенением накинулся на Гонзу. Удар, второй, третий… Кавказец уклонялся, отбивался от массивного натиска противника, отходил в угол ринга.
Среди визжащей, скачущей в зале толпы, спокойно стоял Тригон, наблюдая за происходящим  на ринге и переводя взгляд на поднимающихся по лестнице Лихо и Лапу.

В прибранной комнатке деревенского дома Сестра Стаса спала в обнимку с младшенькой из своих племянниц. Двое других детишек сопели в обнимку на стареньком диване.
Волнующаяся Катя смотрела в окно, словно чувствуя что-то недоброе. Бьющие полночь часы на стене, напугали своими ударами молодую женщину. Каждый из череды этих стуков был словно ударом по телу её мужа, сражающемуся сейчас на ринге.

Подойдя к запертой двери управляющего ночным клубом, Лапа тихим натиском выдавил её с петель и зашёл внутрь вместе с Лихо.
— На месте. Что дальше? — спросил не включающий свет гигант.
Лихо тщательно осмотрел помещение, остановив взгляд на висящей на стене картине.
— Где это? — продолжал Лапа.
— Всё по плану. Кажется здесь.
Лихо снял со стены картину. Лапа взял со стола бронзовую фигуру и подошёл к стене.
Бой продолжался. Бешеный, под вопли довольной толпы зрителей,  атаковал Гонзу, нанося очередную серию ударов. Друг Стаса с мастерством боксёра уклонялся от них, бил в ответ.
Хуком слева Бешеный оказался в нокдауне. Шатаясь и отступая на пару шагов назад, через считанные секунды почти поверженная тварь пришла в себя.
Гонза улыбался, глядя на противника. Всему самому интересному ещё предстояло произойти. Озлобленный Бешеный снял перчатки, швырнул их за ринг на радость взорвавшейся овациями публике и с ещё большей яростью набросился на Гонзу. Бой продолжался!
В кабинете управляющего ночным клубом, Лапа сильными ударами разбивал стену бронзовой фигурой, раскурочивая её до основания. Лихо смотрел через небольшое окно в зал, наблюдая за боем своего друга на ринге.
— Как там? — продолжая крушить стену, интересовался гигант.
— Бьются. — сурово произнёс парень у окна, глядя на настоящее побоище Гонзы и Бешеного.
Сражение двоих меж натянутых канатов перекрывало своей жестокостью всё, что происходило до этого момента текущего вечера. Все атаки озверевшего Бешеного были напрасны. Гонза стоял как монолит, улыбаясь, мощно бил в ответ. Бешеный предпринял очередную атаку, резко упал на колени и ударил противника в пах.
Зрители завизжали от удовольствия, увидев победно вскидывающего руки своего любимца. Гонза схватился за место удара, согнулся, но выстоял.
Бешеный вскочил на канаты, развернулся и прыгнул на Гонзу, нанося ему удар в голову, от которого кавказец упал на ринг лицом вниз.
— Лап, поторопись! — воскликнул Лихо, наблюдая за боем друга, видя его  падение и понимая как тому несладко на ринге.
— Всё готово.
Лапа отошёл от развороченной стены из–под крошащегося кирпича и бетона которой торчал небольшой сейф.
— Сейф.
— Сейф.
Согласились друзья.
— Ещё бы знать код.
— Какой ещё код?
Разозлился Лапа и, недолго продолжая раздалбливать стену вокруг сейфа бронзовой фигурой, схватил сейф руками, напрягается и вырвал его из стены.
— Пора на выход. — достав висящий в шкафу плащ и укутав им стальной ящик, произнёс Лихо.
— Уходим. — тяжело дыша от усталости, согласился его друг.
Схватка на ринге не была завершена. Гонза приподнялся на руках, размял шею и, сплюнув каппу, сказал:
— Надоел ты мне, сучонок.
Бешеный скакал на месте, боксируя в воздух перед собой. Отойдя к канатам и оттолкнувшись от них, он побежал атаковать противника, желая закончить бой своей очередной победой. Поднявшиеся со своих мест, ожидая кровавой развязки, зрители продолжали остервенело кричать и подбадривать своего любимца. На кавказца не ставил никто.
С усилием Гонза поднялся на ноги, успев выпрямиться прямо перед приблизившимся к нему Бешеным. Шатаясь от не проходящей боли, он одним поставленным ударом боксёра в челюсть снизу, вырубил зарвавшегося противника. Бешеный, как кусок мяса, плашмя упал на ринг без чувств. Готов!
Гонза повернулся и увидел спускающихся по лестнице Лихо и Лапу, с завёрнутым в плащ сейфом.
— Дело сделано. — сказал он и, переступив канаты, поплёлся с ринга неожиданным для всех победителем под редкие аплодисменты затихшей казусным сюрпризом толпы.
Охранник ночного клуба продолжал контролировать служебный вход, когда его спину толкнула открывшаяся дверь и из неё один за другим показались выходящие Лапа, Лихо и с немного разбитым лицом Гонза.
— Мясо ещё живо?
Дерзко спросил секьюрити клуба и, получив лишь один удар в морду от Лапы, упал на асфальт, присыпанный заваливающимися на него коробками.
— Я за руль. — открывая машину, сказал Лихо.
Лапа кинул сейф на заднее сиденье, ребята сели в машину и, резко стартовав, скрылись в ночи, показав на последок удаляющиеся вдаль задние габаритные огни вышедшему следом за ними на улицу Тригону.

Подъехав к служебному входу принадлежавшего раньше Гонзе автосервису, Лихо припарковался,  и ребята вышли из машины. Лапа достал из салона сейф.
— Это же твой сервис? — спросил достающего из-за мусорного бака спрятанную там монтировку и поддевающего ею замок в двери Гонзу Лихо. — Ты ведь его продал?
— Ага. Продал.
Резким движением рук Гонзы дверь служебного входа открылась. Замок, запиравший её, упал на землю.

XX

Включённый Лапой свет оповестил вошедших ребят, что в ремонтной зоне никого нет, только несколько автомобилей и куча разного инструмента, небрежно валяющегося у стены.
Лапа поставил сейф на пол, взял стоящую у колонны кувалду и, решив не затягивать с вскрытием, размахнулся для удара.
— Точно… кувалдой. А можно ещё гвоздём проковырять. — остановил друга Лихо.
— А чем ещё? — поняв несерьёзность своей идеи, поставил кувалду на пол гигант.
— Здесь нужен ювелирный инструмент, сродни хирургическому.
Задумавшись, сказал Гонза, осматриваясь по сторонам. Взял со стола маску, надел её и включил сварочный аппарат.
Разлетающиеся бенгальскими огнями искры, плавящаяся высокими температурой и давлением сталь режущегося сейфа, вогнали в ступор стоящих рядом в ожидании  с немым вопросом, что же в сейфе, Лапу и Лихо.
Гонза отключил сварочный аппарат, снял маску и открыл горячую дверь поддавшегося вскрытию сейфа монтировкой. Засунув в него руку, он достал  компьютерную флешку.
— Чё это? А где документы? — разразился недоумением Лапа.
— Компьютерная флешка,  — пояснил Лихо. — Двадцать первый век - эпоха высоких технологий. Все документы на ней.
— Чё хоть за документы?
— Нас это не касается.
— И как их передать Лорду?
Переговаривались двое друзей пока Гонза, хитро улыбаясь глазами, смотрел на них.

Вокзал. Мало кто задумывался над этим понятием, что оно означает. Для большинства это обычное здание, где можно взять билет и отправиться куда угодно в пределах существующих маршрутов. Но так ли это на самом деле? Достаточно просто прийти туда, встать в сторонке и понаблюдать за происходящим вокруг. Сразу станет понятно, что это не просто здание, это целый мир. Маленький в пределах своей территории, но огромный своими жизненными историями и разворачивающимися здесь событиями кишащего человеческого муравейника, где каждый путешествует по своему маршруту. Где встречаются, переплетаются, связываются и разрываются человеческие судьбы. Где выбранная дорога может дать, но может и забрать. Вокзал – это то место, где у человека рождаются … или умирают его самые сокровенные надежды и мечты.
Снующие с чемоданами и сумками люди, приезжающие и уезжающие, жадно выхватывающие из толпы потенциальных клиентов таксисты, спящие в зале ожидания, всё это лишь верхушка айсберга кишащей вокзальной жизни.
Вошедший Шамбала осмотрелся по сторонам и направился к камерам хранения. Среди бесконечного количества однотипных ячеек одни пассажиры оставляли свой багаж, другие забирали свой.
Симпатичная женщина чуть не дотягивающая до бальзаковского возраста поправляла растрепавшуюся одежду уставшей, полусонной дочки.
— Мам, я устала. Когда мы приедем уже? — начиная капризничать, спросила белокурая малышка маму.
— Скоро. Сейчас забираем вещи, дядя Игорь нас уже ждёт на улице, в машине… и едем домой.
— У-у-у… — недовольно протянул не выспавшийся ребёнок.
Глава их семейства - весёлый мужчина с большими добрыми глазами, вынул увесистый чемодан из ячейки камеры хранения  и сказал:
— Всё, пошли.
Вошедший  Шамбала взглядом отыскал ячейку с искомым, нужным ему номером  и приблизился к ней, оглядываясь по сторонам.
— Всё, едем домой?
— Что, сонная моя, путешествовать ещё будем?
Поочерёдно спросили у своей зевающей крохи её мама и папа.
— Сначала домой, поспим, а там решим.
Рассмешила своим ответом родителей девочка и, взяв маму за руку, вся семья покидала здание вокзала, где их уже встречал дядя Игорь.
Шамбала, осторожно осматриваясь, открыл ячейку. Внутри лежала добытая ребятами в клубе компьютерная флешка. Шамбала забрал её, посмотрел на этот маленький кусок пластика, хранивший в себе огромного взрыва силу. Подбросил вверх и крепко сжал в кулаке, поймав в падении. Улыбнулся такой удаче, захлопнул ячейку и ушёл. Дело сделано – документы, способные уничтожить своим изобличением многих сильных мира сего теперь были у последнего из честных воров города, у Лорда.


ГЛАВА ШЕСТАЯ

I

Ранним утром одетая в домашний халат с накинутым на себя стареньким фартуком, Мама Лапы хозяйничала у плиты своей кухни, жарила в сковороде возбуждающие аппетит, румяные сырники. Приятное шкворчание сковороды нарушил доносящийся из коридора внезапный грохот. Ба-бах! Женщина улыбнулась и увидела заходящего в одних трусах сонного сына, чешущего покрасневший лоб.
— С добрым утром, соня. Опять об шкаф ударился? — выкладывая очередную партию творожных лепёшек на тарелку, спросила женщина.
Лапа подошёл к маме и нежно чмокнул её в щёку.
— А я тебя просила переставить его к себе в комнату. Не нужен он в коридоре, да и места станет больше, не так тесно будет.
— Лихо придёт, переставим. О, сырники! Это я буду!
Вечно голодный Лапа сел за стол, украшаемый маленькой вазочкой с небольшим букетом полевых цветов, и вопрошающим взглядом ждал свой завтрак.
— Штаны надень сначала! Взял моду, в одних трусах ходить.
— Я дома… Что хочу, то и делаю.
Мама Лапы поставила перед сыном тарелку, налила обжигающий, свежезаваренный чай в чашку. Взяла с плиты сковороду и стала накладывать Лапе поджаристые, с пылу - с жару сырники.
— Горяченькие… — перекатывая в ладошках и немного обжигаясь, пытался съесть первый Лапа.
— Твои любимые. Как спалось?
— Знаешь, мам, спалось хорошо. Но вот проснувшись, передо мной возникла неразрешённая дилемма… — с аппетитом уминая сырники за обе щёки, говорил гигант.
— Какая именно? — гладя по голове сына, спросила его любящая мама, стоящая рядом, у его плеча.
— Где ночевали мои носки? Почему я их опять найти не могу?
— Потому что, философ мой, носки надо складывать в специально отведённое место для них, а не разбрасывать где попало.
— Вы полагаете, мадам?
— Я утверждаю, сударь.
— Хм…мм…м… Я обещаю рассмотреть ваше предложение на ближайшем заседании королевского двора.
Иронично ответил Лапа и услышал непримечательный рингтон своего мобильного, лежащего на краю стола. Взяв телефон и посмотрев на экран, он услышал вопрос от своей мамы:
— Кто звонит? Лихо? Ну-ка, дай телефон, сейчас я уму устрою. Почему домой не приходит?! Я же волнуюсь!
— Это не Лихо. — задумался гигант в трусах, сидя на табурете и дожёвывая вкуснотень.
— А кто?
— Номер мне неизвестен.
Женщина вернулась к плите и продолжала готовить новую партию румяных сырников.
— Да. Доброе утро, — отвечал по телефону ещё не проснувшийся до конца мужчина. — Лиза? Здравствуйте. Конечно, помню!
Мама Лапы удивилась услышанным женским именем. С интересом, словно разведчик, повернула голову и посмотрела через плечо на резко проснувшегося, разговаривающего по телефону сына.
— Сегодня? Свободен. Обязательно. До встречи. Буду ждать.
Лапа нехотя отключил телефон, плавно положил его на стол и задумался, смотря искрящимися, счастливыми глазами на холодильник.
— Кто звонил? — возвращала его в реальность мама. — Кто звонил, я тебя спрашиваю!
— А?! —  очнулся замечтавшийся Лапа. — Кажется, моя личная жизнь налаживается, мам.
— Чтобы наладилась личная жизнь, необходимо разобраться с дурными привычками… Складывать носки в одно место.
— Понимаешь, мам, мужская сущность неотделима от волшебства телепортации носков из места в место.
Женщина улыбнулась бытовой мудрости своего взрослого, но ведущего себя как ребёнок сына, переворачивая деревянной лопаткой сырники, продолжала готовить.
— Это как инь… и янь… — философствовал жующий Лапа.
— Вот сямь… теперь их и ищи.
Лапа подошёл к своей маме, обнял её сзади могучими руками и нежно положил голову на её плечо.
— Понял? — улыбаясь, спросила женщина.
— Понял… Мам!
— Что?
— А где моя красивая рубашка?
Мама Лапы не в силах сдержать смех и улыбку, прислонилась головой к подбитому шкафом лбу сына. В сковороде готовилась, заставляя сглатывать подступающую слюну, аппетитная вкусняшка - горяченькие сырники.

II

Через зарешёченное окно комнаты допросов следственного изолятора с немытым, тусклым стеклом, слабо пробивался солнечный свет. Отображением переплетающихся стальных прутьев и маленьких квадратиков неба, как шахматная доска игры жизнь-смерть, проливался на грязный, каменный пол.
Заслышав скрип старой, деревянной двери, сидящий на стуле Мент повернул голову и увидел переступающего через порог, закованного в наручники Лорда, доставленного конвоиром.
— Арестованный доставлен. — доложил вертухай.
— Сними с него наручники и дай нам несколько минут.
Мужчина снял браслеты с запястьев Лорда и вышел, захлопнув за собой дверь.
— У нас мало времени, Лорд. — торопил вора Мент.
— У тебя…может быть. У меня его здесь навалом.
— Пусть так. Ты подумал о нашем разговоре?
— Подумал. — протянул интонацию Лорд и сел на стул напротив Мента.
— И что скажешь?
— Предположим, я тебе поверил. Предположим… Что дальше?
— Дальше ты называешь мне его убийцу…заказчика, и я разбираюсь с ним по совести, не по закону.
Лорд промолчал и лишь ухмыльнулся словам того, кто всю жизнь ходил под погонами.
— Или есть такой вариант… Он ведь был твоим хорошим другом? Я вытаскиваю тебя отсюда…
Глаза Лорда наполнились серьёзности и уставились точно на Мента. От ухмылки и след простыл.
— И мы вместе разбираем этих тварей.
— Друг, да… Сын ты его… пусть так, — задумчиво рассуждал вор. —  Отомстить, дело благое. А как ты собираешься это сделать?
— Каждого, каждого, кто, так или иначе, причастен к его смерти…
Лорд заметил сжатые от злости кулаки Мента, его нервное напряжение и, прочувствовав секундную тишину, услышал от человека напротив:
— Каждого уничтожить.
— А как же ментовской долг? Мусорские законы? — Твёрдо спросил вор.
— Он был моим отцом. Да пошли они!
Лорд отодвинул стул и встал. Гордо посмотрев на обратившегося к нему с просьбой о помощи Мента, он сказал:
— Тогда расставим всё точки над «и». Я помогу тебе. Но запомни… Я – вор! С мусорами дел не имею.
Мент поднялся, встал напротив Лорда и уверенно заявил:
— Запомни… Я – мент! С ворами на сделку не пойду.
Взгляды честного вора - Лорда и непримиримого борца с преступностью - Мента, представителей двух противоборствующих миров, но волею судеб так необходимых теперь друг другу, пересеклись.

III

Не замечая обилия прохожих, по извилистой дорожке парка вдоль зелёного оазиса асфальтовых джунглей, Лиза и Лапа, в красивой наглаженной рубашке, прогуливались на первом свидании, неторопливо беседуя и узнавая, друг о друге.
— А чем ты занимаешься? — спросила девушка.
— Живу, — спокойно ответил Лапа. — И ещё я в поиске.
— Каком?
— Творческом.
— Давно?
— Всю жизнь.
— А почему так долго?
— Муза не прилетает.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Лиза и начала рассказ о себе. — А я вот себя нашла. Так мне казалось до недавнего времени.
— И что изменилось?
— У меня всё есть… хорошая работа, хорошие друзья, хорошие доходы…
— Хорошо живёшь. — чуть шутя, заметил Лапа.
— Я бы не сказала. Хорошая работа не приносит удовлетворения. Хорошие друзья – пусты душой. Хорошие доходы не с кем и не на кого тратить.
— А семья?
— Её-то и нет. А так хочется. — с выдохом и немного расстроенно произнесла девушка.
— Всё будет. Всему своё время.
— Когда? Хочется поскорей.
— Не надо ради светлого будущего торопить настоящее.
— А в настоящем только поиск и разочарование.
— Ещё не известно, кому повезло больше. Тому, кто нашёл себя или тому, кто всю жизнь в поиске. — подбадривал свою очаровательную спутницу Лапа.
— Всю жизнь в поиске. А это не долго?
— Лучше позже, да лучше, чем раньше, да никак.
— Вы - мудрец.
— Глупец.
— Почему? — улыбнувшись, спросила Лиза.
— Так мама иногда меня называет. Глупец или дурачок.
— А-ха-ха! — вновь рассмеялась девушка и посмотрела на надувшегося Лапу. — Мама?!
— Ну, да… Моя мама.
— Ну, если мама, тогда она, наверное, права.
— И ты туда же.
— Не обижайся! Не надо! А-ха-ха!
Продолжала хохотать девушка и своей хрупкой, нежной ладонью, взяла Лапу под руку, успокаивающе гладя его плечо.
— Я не обижаюсь. — фыркал как ребёнок довольный прикосновением Лизы гигант.
— Маму надо слушаться, мама плохого не посоветует и не скажет.
— Угу.
— Любишь свою маму?
— Порву за неё. — сурово ответил Лапа.
— Она всё, что у тебя есть?
— Она, Лихо и пацаны со шмакодявками.
— С кем? — не поняла девушка.
— Со своими детьми. У Стаса две дочки и у Гонзы сын.
Проходя мимо ларька, Лиза убрала от спутника руку и сказала:
— Я сейчас.
Отбежав к палатке и что-то покупая в ней, влюбившийся Лапа стоял на месте и с восхищением наблюдал за красавицей Лизой, покорившей его сердце.
— Пойдём к пруду, покормим птиц? — спросила она, вернувшись с двумя батонами и отдавая один Лапе.

На мягкой, пушистой травке, покрывающей берег пруда, рядышком сидели Лиза и Лапа, кормили прожорливых водоплавающих птиц, подбрасывая им кусочки батона.
— А вы с друзьями часто видитесь? — спросила девушка.
— Каждый праздник проводим вместе. Никуда друг без друга.
— А давно?
— Всю свою жизнь. Они – моя семья. А у тебя семья есть? — поинтересовался Лапа.
— Папа и мама… И ещё кот.
Лиза поворачивается к Лапе и видит,  как голодные птицы кружат в пруду у ног её спутника, дикими криками просят еды. Лапа невозмутимо жуёт батон в одного.
— Кот это хорошо. — с набитым ртом произнёс мужчина.
— Ха-ха-ха! А-ха-ха!!! — рассмеялась девушка от увиденного зрелища.
— Я говорю кот это хорошо. — пояснял жующий Лапа,  бросая немного батона в пруд.
— Я поняла! — хохотала и не могла остановиться Лиза, глядя на уминающего батон спутника и вылетающие крошки из его рта.

IV

Слабенький свет старенького светильника разбавлял пробивающиеся сквозь деревянные окошки вечерние сумерки. С улицы доносилось тихое пение сверчка. Катя укладывала лежащих в одной кровати детей спать. Младшенькая дочка Стаса «клевала» носиком, готовая вот-вот отправиться в страну сновидений.
— А когда приедут родители? Мы соскучились.
— И папа. Я хочу к папе.
Спросили по очереди дети.
— Скоро. Скоро приедут. Они тоже по вам очень соскучились. Очень при очень.
— А почему их так долго нет? — укутываясь в одеяло, настаивала дочка Стаса.
— Очень много работы, которую они должны сделать. — шёпотом ответила Катя.
— А зачем?
— Потому что это очень важно. И когда они закончат, сразу же вернуться к вам. А теперь спать. Пора спать.
— А сказку? 
— Колыбельную. Мама перед сном нам с сестрёнкой пела колыбельную.
Просили дети.
— Хорошо.
Ответила женщина и мелодично стала петь колыбельную: «Почему медведь зимою спит». Самая маленькая уже совсем почти уснула, причмокивая губками и закрыв глазки.
— Раз морозною зимой вдоль опушки лесной шёл медведь к себе домой в тёплой шубе меховой. Шёл он, шёл к своей берлоге по просёлочной дороге и, шагая через мост, наступил лисе на хвост.
Сын Гонзы укутывался в тёплое одеяло. Дочка Стаса с интересом слушала колыбельную. Её глазки наполнились сном и потихоньку закрылись.
— Подняла лисица крик - зашумел тёмный лес. И медведь с испугу вмиг на сосну большую влез. На сосне весёлый дятел белке домик конопатил и промолвил: "Ты, медведь, должен под ноги смотреть!"
Дети, прижавшись, друг к другу, уснули. Младшенькая тихо сопела во сне.
— С той поры медведь решил, что зимою надо спать, по тропинкам не гулять, на хвосты не наступать. Он зимою безмятежно спит теперь под крышей снежной, и доволен неспроста, что родился без хвоста.
Катя закончила колыбельную. Нежно, еле касаясь губами, чтобы не разбудить, поцеловала детей и, погасив свет, вышла из комнаты.

На кухне, на плите, закипала вода в кастрюле. Сестра Стаса подготавливала все необходимые компоненты для варки супа, натирала овощи на тёрке, когда тихо зашла Катя.
— Уложила? — спросила она у подруги.
— Да. Спят. Готовишь?
— Суп на завтра детям. А, может, и наши приедут?
— Не приедут,…— ответила жена Гонзы. — Стаса арестовали. Не хотела тебе говорить.
Сестра Стаса от неожиданной новости уронила нож и растерянно опустилась на стул, хватаясь за лицо и плача.
— Вот поэтому и не сказала. Успокойся и чтобы даже вида не подавать. Ясно? — протянув девушке полотенце, твёрдо сказала Катя. — Проревёшься, умоешься и чтобы как - будто ничего не произошло.
— Что же теперь будет? — вытирая слёзы, спросила ранимая Сестра Стаса.
— Не маленькие, разберутся. С нашими так просто не совладать. Силёнок не хватит.
Катя подошла к окну, посмотрела на вступившую в свои ночные права Луну и звёздное небо. Они были прекрасны.

V

Было уже далеко за полночь, когда тихонько открылась входная дверь квартиры Лапы. Возвращающийся со свидания мужчина крадучись пробирался домой, чтобы не разбудить свою маму. Резкая, яркая вспышка светильника прогнала темноту коридора и напугала неожиданностью Лапу.
— А?! — замер без движения гигант.
— Ага.
Тихим ответом послышалось от не ложившейся спать, ожидавшей возвращения сына Мама Лапы, облокотившейся о стену, убирающей руку от выключателя и поправляющей  халат.
— Мам, это ты? — отмирал плавностью хода мужчина.
— А кого ты ожидал увидеть, Ромео? Как свидание?
— Мам, мы уток кормили… — восхищённо и мечтательно произнёс влюбившийся, словно пацан, Лапа.
— Уток. А девушку ты покормить не забыл? — улыбалась, глядя на своего счастливого и окрылённого сына его мама.
— Мы зашли в кафе, пожевали. Мам, мы гуляли, разговаривали…
— Она красивая?
— Она такая..!
— Есть будешь?
— Нет, не хочу. — наверное, впервые за свою жизнь так ответил ненасытный Лапа.
— Влюбился… Ложись спать, юный натуралист. Уток они кормили.
Женщина ушла в свою комнату, а счастливый Лапа провожал маму взглядом, откидываясь затылком к стене и поглядывая на предательски выдавший его светильник.

VI

Впечатляющий и комфортабельный интерьер шикарного автомобиля Погона поражал своей роскошью и излишеством шика. Стрелка спидометра несущегося транспорта пересекла все допустимые ограничения и, не замирая, под ревущий звук двигателя, покоряла новую планку трёхзначного числа.
Шумная компания друзей под оглушительные ритмы заводной композиции, «летела» по простирающимся улицам города, невзирая на ограничения скорости и прочие условности, тестируя новый, подаренный родителями автомобиль, Погона.
— Ии-ха-а-а..!
Радовался сидящий за рулём счастливый обладатель престижной иномарки. Тридцатиоднолетний хвастливый,  тщеславный молодой человек был никем иным как сыном Генерала ГУВД. Вот, пожалуй, и всё, что можно было бы сказать об этом парне. Разве что добавить, как и подавляющее большинство отпрысков высокопоставленных родителей, он был нулём без палочки, как интеллектуально, так и в моральном плане – просто урод.
— Эту тачку тебе батя подарил? Неплохие колёса… — откинувшись на подголовник сиденья рядом, спросил Ящер.
— Хороший автомобиль должен быть шикарен во всём. — продолжая мчать по улицам города, ответил Погон.
Люди с людьми, звери со зверьми. Каждый ищет круг общения для себя по своим интересам. Счастлив тот, кто находит, может, тот, кто остался один, выбиваясь душой из числа остальных.
Этих двоих жизнь объединила жаждой денег и чувством превосходства над остальными. Объединила и запихала в дорогое «ведро на колёсах», добавив к ним третьего - трусливого, придурковатого паренька, сына местных крупных предпринимателей, довольно кивающего головой на заднем сиденье в такт заводного ритма – Юрка.
— Не разочарован? Родичи не поскупились? — спросил он Погона.
— Хм…м… Чё хотел, то получил. В десятке лидеров люксовых моделей этого года. Сплошные аплодисменты.
— Чё, почём?
— В автосалоне глянешь, — тормознул любопытство Юрка Ящер. — Только такую же не покупай. А то, как инкубатор цыплячий ездить будете.
— Ящер, ты как на Кроноса начал работать, мы с Юрком тебя совсем видеть перестали.
— Вот именно. Зачем тебе вообще работать, у тебя же отец есть? Он у Кроноса не последний человек. — поддакивал чмордяй с заднего сиденья.
— Вот, поэтому, и работаю, чтобы самому стать не последним, а первым человеком. Зарабатываю свой авторитет.
— Большим человеком захотел стать? Славу своего отца затмить? — дёргая ручку скоростей, подтрунивал друга Погон.
— А я уже не маленький. А ты по стопам бати пойдёшь? Ментом станешь?
— Ментом, точно! Он ведь у тебя генерал?! — ржал и влезал в разговор Юрок.
— Генерал, — ответил сынок «высокого» полицейского. — Этот генерал, между прочим, прикрывает жопу Кроноса, а вместе с ним и твоего отца. А стало быть, и твою.
— То-то я чувствую, что она у меня в тепле.
— В надёжных руках! А-ха-ха!
Добавили друзья Погона и закатились омерзительным смехом, продолжая игнорировать скоростной режим улиц города.

На обычном, ничем не примечательном, но оживлённом перекрёстке, молодая семья возвращалась домой из магазина. Стоя под светофором, они ждали зелёного сигнала, чтобы перейти улицу.
— Мы всё купили? Ничего не забыли? Памперсы взяли? — спросила симпатичная невысокая девушка, качая перед собой детскую коляску с малышом внутри.
— Всё купили, ничего не забыли. Памперсов ему хватит, наверное, до совершеннолетия. Куда ты их столько набрала? Ещё мама твоя постоянно приносит. — ответил её муж -  обычный парень в джинсах и футболке, держа в руках пакеты с многочисленными покупками.               

Наслаждаясь комфортом нового автомобиля Юрок, Погон и Ящер мчались по городу, пересекая одну улицу за другой, под несмолкаемый грохот продолжающей рвать динамики музыки.
— Слушай, а что она может вообще? — спросил Погона Юрок.
— Машина оснащена аудиосистемой премиум класса…
— Это мы слышим.
Вставил Ящер и услышал от друга за рулём:
— Тут полно умных средств помощи водителю.
— А ты дурак что ли? Без них не справишься? Чё мы плетёмся? Это всё на что она способна? — подгонял ещё больше разогнаться Ящер.
— Это один из самых мощных и быстрых представителей своего класса.
— Ну, так поддай газку! — завопил сзади Юрок.
Ящер сделал музыку громче. Мелодия сурового репа, вырывающаяся из колонок, наполнила салон автомобиля, будоража Погона, и он надавил на педаль газа, заметно увеличив и без того огромную скорость.
— О-о-о-о!!! Давай, жми на газ! — продолжал студить гланды Юрок.
Мелькающие в окнах по сторонам люди, машины, дома сливались в одну тянучую, нераспознаваемую картинку.
Погон цеплялся за руль, мощь автомобиля начинала его радовать и волновать одновременно. Увидев внезапно выскочившую перед ним машину, он резко повернул и, не справившись с управлением, отправил машину в занос.
— Держи машину! Выруливай! — уперевшись в торпеду, заорал Ящер.

На злополучном перекрёстке загорелся зелёный сигнал светофора. Молодая семья ступила на зебру и переходила улицу, когда со стороны показался мчащийся на высокой скорости, неуправляемый автомобиль Погона. В одно мгновение холодное железо сильнейшим ударом  поразило человеческую плоть, раскидав девушку, молодого парня и их ребёнка в коляске по сторонам.
Всё замерло вокруг, словно само время остановилось. Редкие прохожие отвлеклись от своих мыслей и устремились взорами на место катастрофы. Все смотрели, как над лежащими в крови телами людей летали и падали осколки деталей дорогого авто, остановившегося ударом в фонарный столб.
Мгновения… и первый возглас женщины – прохожей позвал людей на помощь и заставил их собраться:
— Кто-нибудь, вызовите скорую!
Сбегающиеся со всех сторон очевидцы, бросались к телам людей и пытались оказать им первую помощь.
— Алло, скорая? ДТП. Совершен наезд на пешеходов. Трое… мужчина, женщина и ребёнок. — быстро сообразив, вызывал карету скорой помощи мужчина – очевидец.
Из покорёженного автомобиля вылезали Ящер, Юрок и Погон. Ящер тут же стал стучать пальцем по экрану телефона, пытаясь дозвониться кому-то. Юрок в растерянности хлопал глазами по сторонам.
— Чё замер?! Помогай, давай!
Завопил Юрку Погон, и они стали быстро скручивать номера с машины.
— Скорая едет! — послышался мужской голос из собравшейся людской толпы.
Из подъехавшего наряда первой медицинской помощи быстро выбежал врач и сопровождавший его фельдшер с аптечкой в руках. Осмотрев первые два тела, мужчина в потёртом халате грустно констатировал:
— Женщина и ребёнок - мертвы.
Люди из толпы помогли девушке - фельдшеру укрыть простынями тела погибших, пока врач осматривал пострадавшего мужчину.
— Срочно грузим и в больницу! Он ещё жив!
Крикнул мужчина, и очевидцы подбежали к машине скорой и вытащили из неё носилки, торопясь переложить на них истекающего кровью парня.
К покорёженному железу Погона быстро подъехал тонированный автомобиль Гоги.  Погон, Ящер и Юрок запрыгнули внутрь и скрылись с места аварии.

Через заднее стекло быстро удаляющейся машины были видны остающиеся позади разбитый автомобиль Погона, накрытые тела жертв ДТП, собравшиеся очевидцы и автомобиль скорой помощи.
— Они там живы хоть?!
С опаской поглядывая в зеркало заднего вида, кричал Гога - толстый молодой человек с лёгкой щетиной на лице. Это был старший брат Юрка. Давя на педаль газа, он старался как можно быстрее покинуть место происшествия.
— Гони! Гони! — торопил водителя Погон, ёрзая испуганным на переднем сиденье.
— Ты чё натворил?! Не видишь, куда едешь?!
— Заткнись!
— Чё теперь делать?!
Вопили друг на друга объятые страхом содеянного Юрок и Погон.
— Не ссы! — равнодушно произнёс Ящер. — Всё нормально! Отмажемся! Погон, звони своему отцу, а я своему.
Погон, трясущимися руками, набрал номер телефона и позвонил своему отцу - Генералу ГУВД. Несколько томительных секунд длительных гудков ожидания показали негодяю и ублюдку всю его поганую, бессмысленную жизнь в самых ярких картинках.
— Пап, мы тут с пацанами в аварию попали, — трусливо начал рассказ Погон. — Сбили кого-то… Не знаю, живы, нет? Похоже, нет… Понял.
Отключив телефон и взглянув на дрожащие руки и испуганные глаза Юрка, виновник ДТП объявил остальным:
— Батя сказал валить на дачу и не отсвечивать.
Вот так всегда, чем волосатей рука, чем выше папик, тем безнаказанней и тупей от природы его недоумки дети, мнящие из себя центр Вселенной, а по факту являющиеся лишь паршивым блеющим скотом.

VII

В кабинете дома Кроноса децибелы криков авторитета «рвали» ушные перепонки его помощника. Беспридельщик «разносил» Монпансье, почему до сих пор не были найдены семьи Стаса и остальных ребят.
— Сядь им на хвост! Докладывай о каждом шаге, о каждом вздохе! Когда, к кому, на сколько?! Задействованы все мои лучшие силы! И вы не можете их найти?!
— Мы стараемся, Кронос, стараемся. Ребята весь город на уши поставили. Ищем.
— Плохо ищите! Мне нужны они все! Нужны их семьи!
У Монпансье зазвонил телефон, и он не преминул ответить, чтобы хоть немного сбавить гнев хозяина.
— Петля. — ответил «правая рука» и передал  телефон Кроносу.
— Да! Что?! — продолжал надрывисто орать криминальный «хозяин города».
— Я знаю, где их семьи. Только что стало известно. — послышался из трубки голос Петли.
— Кто конкретно? — немного успокоившись желанной новостью, уточнил Кронос.
— Две бабы. Сестра того, что сидит и жена его друга.
— Всё?
— Ещё трое детей. Их детей.
— Всех до одного,… — сжимая телефон у уха, отдавал жестокий приказ Кронос. — Так, чтобы даже у бывалых кровь застыла в жилах, когда они увидят случившееся. Чтобы даже я удивился, как… Ты меня услышал?
— Всё сделаю.

Петля стоял возле рабочего стола своего офиса на базе лесозаготовки, слегка присев на край, когда отключил телефон после разговора с Кроносом. Напротив него замерли и не двигались двое верных ему людей - Подлиза и Пупс.
— Кронос о нас не забывает… — показывая гнилые зубы, улыбался кривым лицом с явными психологическими отклонениями Подлиза.
— Подбрасывает работёнку. — подхватил его коллега - Пупс, перебирая в пухлых ручонках кусок верёвки - удавки.
Этот полный, губастый мужчина, был не меньшим садистом, чем его товарищ, просто обожавшим вид крови.
— Возьмёте ещё людей и поедете вот по этому адресу.
Сказал Петля и положил на стол листок бумаги с записанным на ним адресом нахождения Кати, детей и Сестры Стаса.
— А ты? Будет весело. — хищно скалясь, переспросил Подлиза.
— Сами справитесь. Две бабы и мелочь. Ничего серьёзного.
— Тогда, может, мы с Пупсом вдвоём оторвёмся?
— Нет, — скомандовал Петля. — Я сказал, возьмёте ещё людей. Сделаете всё чётко, страшно, но быстро. Сделаете и свалите.
— Пойдём, Пупс. Нас ждёт приятный вечер.
Сказал Подлиза и они вместе со вторым скотом - садистом вышли из кабинета. Петля остался стоять на месте, зверски, паскудно улыбаясь вслед своим людям.

Монпансье не забывал перечень вверенных ему обязанностей. Дождавшись, когда его хозяин успокоится, он подошёл к прикованному цепью в углу ягуару и стал кормить его небольшими кусками мяса, бросая их прямо в пасть голодному хищнику.
— Как там Лорд? Не надумал сотрудничать? — спросил Кронос, отходя от окна.
— Он скорее умрёт, чем, как ему кажется, предаст воровскую честь.
— Глупец. Он итак уже труп. В какой хате он сидит?
— В той же, что и один из убийц Кайфуна и Марселя.
Кронос расстроенно и с продолжающейся грустью о своих племянниках опустил голову.
— Извини, Кронос.
— Переведёшь в правильную хату. Кто у нас там?
— Ну-у-у… Жетон. — вспоминая верных себе людей в изоляторе, ответил Монпансье.
— Вот к нему и переведёшь. Пусть развяжут язык старому.
— А этого, второго?
— Сначала Лорда, а позже и этого туда же. Пусть братва разомнётся, опустит для начала почки, а потом и самого. Но пусть останется жив.
Зверски ответил Кронос, соперничая гневом с рычанием рвущего сочный кусок свежего мяса ягуара, защищающего от ног Монпансье свою добычу.

VIII

Разделённые столом по центру камеры следственного изолятора, Лорд и Стас сидели на своих шконках, напротив друг друга.
— Твои друзья сработали достойно, молодцы. Документы у меня. — благодарил сокамерника вор.
— Ты можешь сказать, что в них? — настаивал непереборенным интересом парень.
— В них сила, которая вызывает страх у многих людей с высоким положением и репутацией.
— Значит сделка в силе? Ты получил, что хотел. Кронос мой.
— Ты сомневаешься в моём слове? — пристально посмотрев на Стаса, спросил «законник».
— Не сомневаюсь. А если мне будет мало жизни Кроноса?
— За то, что он сделал с твоей семьёй, никто вас не осудит. Развлекайтесь.
Отписал разрешением третейский судья уголовного мира и услышал вопросом:
— Что дальше?
— Сейчас начнётся.
Мерзким скрежетом дверного засова открылась дверь, и вошедший конвоир скомандовал голосом с лёгкой хрипотцой:
— Лорд, с вещами на выход!
«Законник» поднялся, скатал свой матрас и тихо сказал Стасу:
— Как-то так…

Коридором изолятора – путём кому воли, кому смерти, Лорд обхватом татуированных, жилистых рук, нёс свои вещи. Молча шагая вперёд старый авторитет смотрел в нескончаемую даль коридора, утыканную пронумерованными дверями забитых заключёнными камер. За ним с надменной, глупой улыбкой топал конвоир.
— Ну, что, Лорд, не отдавил бока тюремной шконкой? Пади привык на воле к матрасам удобным? — играя резиновой дубинкой в руках, язвил вертухай. — Не огрубели бока? Может размять дубинкой, помягче сделать? Заодно и почки работать лучше станут.
— Я многими нарами бока прессовал. И у всех их разные кумовья с холуями были. Кого-то братва уважала… за человечность… и они до сих пор живы, — спокойно отвечал вор. — Другие и до пенсии не прохрипели. Пёрнули последний раз и сдохли… на пере. А ты запасся освежителем воздуха? Скоро может понадобиться.
Лорд перехватил скатанный в рулон матрас и шёл дальше.
— Ты, Лорд, всю жизнь путешествовал по зонам и наше СИЗО знаешь, как свои пять пальцев, — подходя к камере Жетона, убирая резиновую дубинку за пояс и отстёгивая с карабина связку ключей, зубоскалил небритый конвоир. — Но это путешествие станет для тебя последним… Стоять! Лицом к стене!
Лорд остановился и повернулся к стене, пока сопровождавший его открывал дверь «номера заключения» следственного изолятора.

В бросающемся в глаза беспорядке камеры Жетона, с заключёнными в ней беспредельщиками, царили грязь и кавардак. Сидельцы «убивали» время каждый по-своему. Кто-то перекидывался в картишки, кто-то играл в нарды, шестёрка хаты - Буся суетился с чафиром для смотрящего - Жетона.
В открывшуюся дверь, уверенной, неторопливой походкой хозяина зашёл Лорд. Вор остановился и осмотрел место, куда его привели убивать. Ему это было хорошо известно, чуйка сбоя не давала, никогда не подвела.
Лежащий на нарах Жетон заметил новое лицо в хате, нехотя поднялся и услышал писклявый голос Буси в свой адрес:
— Чафирок готов.
Буся быстро поднёс кружку крепкого напитка и получил от Жетона удар ногой в грудь.
— Свалил отсюда! — заорал отморозок.
Буся повалился под стол, а чафир, сопровождаемый лязгом упавшей кружки, пролился на пол.
Лорд сделал несколько уверенных шагов вперёд и положил свои вещи на освободившееся, пустующее место Матёрого.
— Когда в хату заходят, здороваются и спрашивают кто смотрящий, — ехидно сказал Жетон, остановившись рядом с Лордом и облокачиваясь о кровать второго яруса, пока  «законник» спокойно раскатывал свой матрас. — Или тебе понятия не знакомы?
Лорд резким, неуловимым глазу движением, схватил крепкими пальцами мразоту за кадык и крепко сдавил его, заставив Жетон хрипеть, как испускающую дух свинью.
Сокамерники пускающей слюни твари насторожились, готовыми в любую секунду наброситься на авторитета.
— Не тебе, сука, о понятиях говорить, — сурово произнёс Лорд. — В хату зашёл вор. Так что все по норам и углам, пока не разрешу выйти.
— А не боишься? Нас здесь больше. — прохрипел покрасневший лицом Жетон.
— Это шконка Матёрого? — спросил «законник», показывая не место, где теперь лежали его вещи. — Уже меньше. А пугать меня смертью не надо. Она сама меня боится.
Лорд с отвращением, презрительно, оттолкнул от себя Жетона.
Упав на пол, эта сука схватилась за горло и прохрипела остатками не вырванных гланд остальным:
— Чё встали?! Бей его!
Лорд быстро встал спиной к нарам, гневно посмотрел на обступающих его со всех сторон сокамерников, готовым отразить их нападение, готовым к бою.

За пустым столом правильной камеры честных людей не было  ни колоды карт, ни нард, ни нехитрых угощений, ни кружки с чафиром. Только Чепа, Махно, Змей, Бурят и Кирпич сидели на двух неудобных лавочках, в абсолютной тишине.
Внезапным единством грохота, шума и криков мужских голосов из коридора донеслись приглушённые толстой стальной дверью звуки.
— Лорд, держись! Держись, батя!
— Порви им глотки, Лорд! Порви их!
— Жетона на провило!
— Жетон, ты труп!
— Да это ведь… — обмолвился было Кирпич.
— Тш…шш…шшш… Тихо… Тюрьма говорит. — дал ему понять, что стоит замолкнуть Змей.
— Она не говорит, она ревёт. — чётко обозначил Чепа.

По бесконечно долгому и витиеватому коридору огромного здания изолятора, раскатистым эхом проносились одобрительные крики вперемешку с одновременными, монотонными стуками по дверям камер изнутри.
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд!
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд!
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд!
— Лорд! Лорд! Лорд! Лорд!
Тюрьма давала понять, на чьей она стороне. Люди не херят совесть, они по ней живут и если понадобится, так и умрут – никак иначе. Но сейчас, сейчас Лорд один стоял против всей своры паскуд и недоумков. Честный вор против беспредельщиков и шакалов. Тюрьма знала это, тюрьма переживала за одного из своих.

Чепа, Махно, Змей, Бурят и Кирпич продолжали сидеть за столом, слыша нарастающий гул изолятора временного содержания.               
— Уши!
Скомандовал Чепа. И Бурят, сорвавшись с места, вскочил из-за стола и прыгнул на чью-то койку, прислоняясь ухом к стене.
— Ну, что? Как там? — нетерпеливо интересовался Кирпич.
— Да погоди ты. — осёк его Чепа.
— Жетон со своими отморозками за Лорда принялись. — слушая шум за стеной, отвечал сразу всем напряжённый вниманием Бурят.
— Окажусь на пересылках с этой падлой, лично кончу.
— До пересылок ещё дожить надо. А Жетон может не дотянуть.
Проговорились по очереди Махно и Змей.
Из коридора, не затихая ни на мгновение, ни на секунду, ни на микрон времени,  продолжал доноситься гул поддерживающих Лорда арестантов из разных камер, против беспредельщиков.

IX

За большим семейным столом просторной кухни своей квартиры одиноко сидел Гонза, пил кофе и задумчиво смотрел в окно. Из магнитофона на подоконнике доносились тихие аккорды лиричной музыки, наводящей на мужчину ещё большую тоску из-за вынужденной разлуки с семьёй.
Что-то съедало его изнутри, какое-то непонятное беспокойство. Будто вот-вот произойдёт страшное, а он и не знает что конкретно. Переведя взгляд на мобильный телефон, лежащий рядом, он взял его и набрал Катин номер. Вечернее время, озарившее округу стучащимися в окно сумерками, заставило мужчину сбросить вызов, не дождавшись первого протяжного гудка. Неторопливо сделав несколько глотков, Гонза продолжал смотрел на загорающееся за окном  уличное освещение, нервно перебирая в руке трубку и желая разобраться в обуревавших его ум нехороших предчувствиях.
— Что-то не то, что-то не так. — Сказал он и, отставив кружку, резко встал и вышел в коридор, где быстро обулся, схватил ключи и выбежал на улицу, оставив квартиру пустой от заселявших её людей.

Катя всегда была добра и благожелательна к людям, легко шла на контакт и старалась помочь каждому, кто к ней обращался с такой просьбой. Поэтому для окружающих она была словно магнит, ей верили, её любили, уважали. Эта девушка была способна найти хороших людей где угодно, и в этом был её дар.
Этим сменившим день вечером, она стояла на стареньком, украшенном резными узорами, деревянном крыльце своей соседки – Марии Васильевны и стучала в её дверь.
— Чего стучишь-то?! Открыто! — послышался из-за двери женский голос. — Проходи в дом.
Следом, через открывающуюся дверь показалась и его обладательница - низенькая, щупленькая, добрая старушка в цветастом платке годами ближе к восьмидесяти.
— Я думала, вы уже спите. Я не поздно? — улыбаясь и немного робко, спросила Катя.
— Ага, сплю. Щас! Время детское, телевизор смотрю, передачи хорошие идут. Ты за молоком?
— Да, своим утром хотела каши сварить.
— Да зайди ты в сенцы хоть, скромница, зайди, а то комаров в дом напустишь.
Бабулька взяла девушку за руку и буквально силой, но ласково, втащила в свой дом.

Под суровый рэп, доносящийся их колонок радиоприёмника тонированного наглухо автомобиля, мчали по дороге Пупс и Подлиза, ехали убивать Катю, Сестру Стаса и детей.
— Пупс, тебе нравится причинять боль и страдания людям? — Спросил выродок на переднем сиденье.
— Нравится… — прошипела мразь за рулём.
— А когда ты наносишь увечья, получаешь от этого удовольствие?
— Ещё какое…
— Вот за это я тебя и люблю.
— Чё-ё-ё?
— По-дружески…
Сзади, утрамбованные, словно шпроты в банке, тёрлись друг об друга боками трое их помощников по предстоящему грязному делу, таких же паскуд и садистов, как и они.
— Мы - то вам, зачем, если там только бабы да дети?
Спросил Шрам, елозя на тесном сиденье. Это существо одним своим видом внушало страх и отвращение. И дело было даже не в шраме через всё лицо, из-за которого он и получил своё прозвище. В его глазах было что-то нечеловеческое, мёртвое. Как будто душа сгнила и провоняла, а бренное тело как-то продолжало существовать. Существовать и забирать людские жизни.
Рядом с ним тряслись на кочках и ухабах разбитой вдрызг дороги Фикса с тюбетейкой на голове и худощавый Гриф – мужчина с длинной шершавой шеей.
— Чё, сами не справитесь? — спросил он Пупса, почёсывая своё шероховатое горло.
— Пасти захлопнули! Мало будет их, вас рядом положим!
Заткнул сидящих сзади Подлиза и дико рассмеялся, подхваченный таким же гоготом Пупса.

В колоритном помещении сеней типичного старого русского дома, с развешанным садовым инвентарём на стенах и старой деревянной прялкой в углу, на скрипучих половицах стояла Катя, ждала возвращения Марии Васильевны.
Из кухни показалась приветливая старушка с тряпичной сумкой и протянула её Кате.
— Вот. Свеженькое, только что корову подоила. Там ещё сметану положила и сырку немного. — Заботливо сказала бабулька.
— Ой, что вы? Не надо.
Попыталась отказаться девушка, но услышала настойчивость в свой адрес:
— Замолчи. Детей корми, чтобы здоровенькими росли. В городе-то, поди, одна химия?
— Мария Васильевна, но, вы столько для нас делаете?
— Бери, я сказала, бери.
— Возьмите хотя бы деньги. — протягивая несколько купюр, просила девушка.
— Спрячь. И больше так не делай. Поняла?
— Поняла. Спасибо вам. До свидания.
— До завтра. Завтра приходи, ещё молочка налью. А сейчас пойду я, передачи хорошие идут.
Женщины простились, и Катя вышла из дома.

Шатаясь в автомобиле от ям и колдобин разбитой деревенской дороги, Подлиза заметил дом, в котором остановились Катя с Сестрой Стаса и детьми.
— Тормози. Кажется здесь.
Пробормотала эта мразь и Пупс остановил машину.
— Мы с Пупсом и Грифом хромаем в хату. Шрам прошерстит всё за домом. Фикса на входе. Всё ясно?
— Да.
— Ясно.
Ответили Шрам и Фикса.
— Тогда пошли! Чё расселись?!

Волнующийся, предчувствуя что-то недоброе, Гонза мчал свой внедорожник по трассе на высокой скорости, торопился к семье. Внутренний голос, голос его души, подсказал мужчине, где стоит быть, где угрожает опасность.

Детишки увлечённо играли, сидя на полу комнаты в деревенском доме, когда за моющей для них на кухне фрукты Сестрой Стаса поскрипывая, открылась дверь, и на пол ступил кожаный башмак на толстой подошве. Это был Гриф.
— Тихо. А то и детей не пощадим. — прошипела мразота, обернувшейся к нему девушке.
— Только детей не трогайте… Прошу… — поняв, что это бандиты, умоляла она.
Гриф обхватил рукой горло Сестры Стаса, покосившейся глазами в окно, и вожделенно протянул интонацией:
— Какая ты…
Вошедшие в комнату Подлиза и Пупс насторожили своим  появлением малышей. Увидев незнакомых дядей, ребятня замерла на месте и перестала играть.
— Здравствуйте, детишки. — осмелился раскрыть пасть на детей Подлиза.
— Здравствуйте. А вы кто?
Ответила старшенькая дочка Стаса и услышала мерзкий голос Пупса:
— Ваши новые друзья. Мы тоже хотим поиграть. Можно?
Сын Гонзы доверчиво протянул погано лыбящемуся скоту - Пупсу игрушечную машинку.

По тонкой тропинке меж стройных грядок разбитого у дома огорода, Катя возвращалась от Марии Васильевны, когда заметила вошедшего в сарай Шрама.
Обыскав ветхое сооружение и никого не найдя внутри, Шрам показался первым шагом на улицу. На!!! Молниеносный удар молотком по его голове мгновенно убил эту нечисть. Любая мать способна убить за своё дитя кого угодно, порвать всякого, вставшего на её пути. А Катя была, к тому же, ещё и русской женщиной, для которой в принципе нет ничего, что хоть немного могло бы ей помешать.
— Сволота. — сурово сказала она, выглядывая из-за сарая и видя приближающийся автомобиль Гонзы.

У входа в дом, на шухере, тёрся Фикса, заглядывая в зашторенные окна и пытаясь высмотреть интересное за ними.
Уверенной, твёрдой походкой, с ножом в сжатом кулаке к нему приближался Гонза. Фикса обернулся… Поздно. Суровый кавказец нанёс мразоте точный удар в грудь, и эта падла повалилась замертво  под резные окошки старого дома. Первый готов.
— Они нас нашли! — кричала растревоженная Катя, подбегая к мужу.
— Тише, тише. Сколько их не знаешь? — обняв жену за плечи, успокаивал её Гонза.
— С одним я справилась. Он возле сарая лежит.
— Молодец, деточка. В дом не заходи, спрячься где-нибудь.
— Дети. Дети должны быть в доме. — дрожала от страха и волновалась Катя.
— Спрячься. Я сейчас.
Кавказец тихо, чтобы его не услышали, стал пробираться в дом.

Пупс катал по полу игрушечную машинку Сына Гонзы, Подлиза качал на коленях старшенькую дочку Стаса. Руки этих выродков смели касаться детей.
— А где твоя мама? — спросил Подлиза у ребёнка.
— Она пошла к бабушке Маше за молоком, чтобы сварить нам кашку. — ответила малышка.
— Кашку? Хорошо… Вот сейчас она придёт, мы и начнём. — прохрипела сука и посмотрела на зверски зубоскалящегося Пупса.
На кухне, испуганная Сестра Стаса сидела на стуле, прикрывая рукой порванную на груди блузку. Гриф расстегнул брюки, готовясь её изнасиловать. Глядя на объятую страхом девушку, он вдруг заметил её вспыхнувший удивлением взор поверх его скорёзлой морды. Ничтожество попыталось обернуться и тут же получило с локтя по своему хребту от подкравшегося сзади Гонзы. Вырубленным с удара, скот распластался по полу.
— Дети в комнате. — тихо сказала напуганная девушка.
— Понял. Сиди тихо. — прикрывая дверь на кухню, ответил кавказец.
В комнате, в ожидании возвращения Кати и начала расправы над всей семьёй, нелюди продолжали играть с детьми.
— Где Фикса со Шрамом? — спросил Подлиза, сажая ребёнка с колен на кровать.
— Осматривают территорию. — откатывая машинку пацанёнку, ответил Пупс.
— Пойду и я осмотрю… на предмет сортира. Надо же подготовиться к встрече мамы. — прохрипел садист и вышел из дома.
Гонза, прикрытый дверью на кухню, заметил одного вышедшего и, дождавшись, пока он мелькнёт уходящим через окно, специально кашлянул, чтобы привлечь внимание оставшегося с детьми урода.
— Гм…м…гмм…
Заслышав мужской кашель, Пупс насторожился и направился на источник шума. Пройдя на кухню, эта бесчеловечная скотина увидела валяющегося на полу Грифа и сидящую на стуле Сестру Стаса.
— Это чё? — спросил растерявшийся обмудок.
— Хер во чё.
Ответил стоящий за его спиной сбоку от двери Гонза. И одним колющим ударом воткнул нож Пупсу в брюхо, повалив его на пол замертво.
— Оставайся здесь.
Приказал он испуганной девушке, которой ничего не оставалось кроме как кивнуть в ответ головой.

По неосвещённому даже тусклой лампочкой огороду, в поисках отхожего места пробирался через заросли сорняка Подлиза. Приблизившись к сараю, он натолкнулся  на валяющегося, на земле, мёртвого Шрама.
— Твою мать! — воскликнул он, выхватывая из-за пояса пистолет, и бегом возвращаясь в дом.
Скрываемый сгущающимися сумерками Гонза стоял за своим автомобилем во дворе дома, высматривая оставшихся из напавших на его семью.
Выбежавший из-за угла Подлиза, заметил парня  и открыл по нему огонь. Бах! Бах! Бах! Пули прошили бензобак, и автомобиль в секунду вспыхнул алым пламенем, предупреждавшим о скором неизбежном взрыве.
Кавказцу ничего не оставалось, как выбежать из-за полыхающего кузова в поисках укрытия. Подлиза взял парня на мушку, спустил курок… Выстрел! Мразь со стволом в руке падала мёртвой прямо мордой в сырую землю.
— Я твоя жена… и прятаться не привыкла.
Сказала стоящая позади упавшего Подлизы Катя, сдувая со своего лица свалившуюся на него прядь волос. В её руках дымилось старое двуствольное ружьё, снятое со стены в доме.
Последний из скотов - Гриф очухивался, поднимаясь с пола кухни. Устрашающей походкой он шёл прямо на Сестру Стаса.
Испуганная девушка, позабыв о скромности и распахнутой на груди рваной блузке, стояла спиной к двери, когда схватила со стола пистолет этой твари и направила дулом на него же. Её руки тряслись и дрожали, она боялась зверского мужчины, но не смела спустить курок.
— Стреляй… Ну! Боишься… — тяжело дышал Гриф, медленно приближаясь к девушке.
Сзади к Сестре Стаса подошёл уверенный в себе Гонза, взял пистолет из её рук и легким усилием пальца, не напрягая свою чистую совесть,  спустил изгибом полукруга стальной  курок. Бах! Последнее существо грохнулось на пол с простреленной навылет башкой.
— В нашей семье никто ничего не боится. — сурово заметил кавказец с вложенным в его руку самой жизнью оружием.

Спустившиеся сумерки превращались в ночную мглу, разбавляло которую неистовое пламя горящего во дворе деревенского дома взорвавшегося автомобиля Гонзы, на фоне которого ребята с детьми на руках покидали своё временное прибежище, оставив в нём тех, кто пришёл за жизнями женщин и их малюток.

X

По безлюдному перрону ночной железнодорожной станции «гулял» сильный ветер, закручивая вихрем и сдувая мусор, оставленный за день людьми. Укутанные опустившейся мглой, уставшие и испуганные нападением на них, Сестра Стаса держала на руках спящую малышку, Катя прижимала к себе сына, а невозмутимый Гонза крепко обнимал на руках старшую дочку своего друга.
— Покатаемся на поезде? Ночью интересно. Покатаемся?
Спросил он слегка замёрзшую девочку и услышал детским голосом ответ:
— Да, покатаемся.
Подошедшая долгожданная электричка остановилась у края платформы и отворила двери, приглашая ночных путешественников в свои освещённые вагоны.

Войдя в один из которых, где пассажиров было раз, два и обчёлся, Сестра Стаса села возле окна и нежно прижала к себе кроху на своих руках, стараясь не разбудить малютку.
Катя положила на сиденье уснувшего сына, сняла с себя куртку и укрыла ребёнка, подкладывая ему под голову свою сумочку вместо подушки.
— Как они нас нашли? — спросила Сестра Стаса, не мешая сесть с ней рядом Гонзе, легонько укачивающем на крепких руках быстро засыпающего ребёнка.
— Не важно. Главное то, что они знают кто мы. — ответила Катя.
— Это же дети. Неужели они хотели и их..?
— Это не люди. Это даже не звери… это моральные уроды.
В вагон зашла контролёр. Среди редких, дремлющих пассажиров, эта женщина лет пятидесяти сразу бросилась в глаза своей не по времени суток живостью. Достав маршрутные листы, она стала проверять билеты. Так, один за одним, она подошла к Гонзе.
— Куда же вы детишек, на ночь глядя повезли? Им надо дома, в кроватках спать, а не по вагонам маяться. — сказала эта добрая женщина приятной полноты в железнодорожной форме со знаками отличия на погонах и жетоном на груди.
— Как раз едем домой, — ответила Катя. — Вы знаете, у нас нет билетов. Мы просто не успели их купить.
— Ничего страшного.
— Мы оплатим, сколько нужно. Даже заплатим штраф.
Контролёр посмотрела на спящих детей и ласково улыбнулась. Гонза достал из нагрудного кармана деньги и протянул сотруднику железной дороги.
— Нет, нет, столько не надо. — возмутилась она крупной суммой.
— Возьмите, возьмите. Мы, правда, не успели купить билеты. — уговаривала её Катя.
— Ничего страшного. Я возьму только за три взрослых.
Контролёр взяла немного денег и стала оформлять билеты.
— А вы… вот так вот одна и работаете ночью… и не боитесь?
— Я всю жизнь на этой ветке работаю, привыкла. Да и чего мне бояться? — протягивая билеты Гонзе, отвечала на вопрос его жены женщина с маршрутным листом в руках.
— Спасибо вам большое.
— Да не за что. Приятной поездки.
Контролёр погладила малышку на руках Гонзы и направилась дальше по ночным вагонам железнодорожного состава.
— Не оставляй нас больше, — просила Катя, глядя в глаза мужа. — С тобой будет безопасней. А если что и суждено, то всем вместе…
— Не говори так. Всё будет хорошо. — ответил кавказец, прижимая жену к себе.

Зажёгшийся свет озарил собой просторный коридор дорогой квартиры, в который той же, но уже глубокой  ночью, входили Гонза с женщинами и спящими детьми на руках.
— Жить будете здесь. — разуваясь, по-хозяйски сказал брутальный мужчина.
— Чья это квартира? — шёпотом переспросила немного растерянная Катя.
— Одного моего старого друга.
— А он не будет против?
— Он ещё лет пять не будет против.
— Это как?
— На курорте отдыхает.
— Пять лет на курорте? — недоумевала ответом Сестра Стаса.
— Туроператор такой срок выписал. По горящей путёвке с этапом ушёл. — ответил Гонза и направился в гостиную.
В роскошно обставленной главной комнате дома Гонза налил из графина в бокал спиртное и махом осушил его, успокаивая расшалившиеся нервы. Не успев налить по второй, в его кармане зазвонил телефон и, достав его, мужчина увидел фото и номер вызывающего абонента. Это был Тригон.
— Да. — Доглатывая спиртное, ответил кавказец.
— Я только что от твоих, вернее от туда, где они были. — послышался в трубке голос друга из детства.
— И?
— Здесь трупов и легавых до зарезу. Твоих среди них нет.
— С ними всё нормально. Они со мной.
— Хорошо. Сами ушли или ты забрал?
— Я, слегка, помог.
— Мог бы и сказать.
— Некогда было. — оборвал разговор Гонза и отключил телефон, завидев выходящих из спальни жену и Сестру Стаса.
— Детей мы положили в спальне. — сказала Катя.
— Хорошо. Пусть спят. И вы ложитесь, вам надо отдохнуть. — сурово, словно и не было у него и ни капли усталости, ответил кавказец.
— В холодильнике что-нибудь есть? — спросила Сестра Стаса.
— Максимум, что здесь может быть это кофе. Посмотри на кухне.
Женщина отправилась на кухню, оставив Гонзу с женой наедине.
— Ты останешься с нами? — нежно спросила Катя.
— Теперь да. Но без меня ни шагу.
— Поняла.
Катя прижалась к широкой груди своего мужа, который заботливо, защищая от всех бед и напастей, от всего мира, обнял жену. Очи хрупкой девушки были переполнены любви и сострадания, но в глазах Гонзы читался гнев и жажда мести за семью друга, за попытку сегодняшней расправы над женщинами и детьми.

XI

В празднично украшенном зале респектабельного ресторана, за роскошно накрытыми столами, собрались празднующие День рождения Чикаго многочисленные гости.
Вальяжно раскинувшийся на стуле во главе стола именинник, одетый в смачный, дорогой костюм, принимал поздравления  от званых посетителей своего торжества. Этот мужчина сорока пяти лет курировал у Кроноса все сделки с выходцами из Северной Америки, за что и получил столь экстравагантное прозвище. После приобретения которого стал вести себя подобно тамошним мафиози начала прошлого века, переняв через фильмы о них не только манеру поведения, но и стиль одежды.
—  Спасибо, спасибо. Всем спасибо, что пришли! Что уважили! Рад видеть всех! — благодарил он веселящихся гостей своего праздника.
За столиком у окна сидели двое бригадиров подчинённых Кроносу организованных преступных группировок – Сметана и Перезвон. Они вынужденно пришли поздравить виновника торжества, но быть здесь им не очень-то и хотелось, они не слишком прониклись уважением к возомнившему из себя крутого гангстера Чикаго. 
—  Чикаго совсем заматерел, как вернулся из США. — приветственно поднимая рюмку и получая надменный кивок головы от именинника, произнёс Сметана.
—  Понятное дело. Есть из-за чего,  — закусывая опрокинутую стопку, отвечал соседу по столику Перезвон. — Он сошёлся с тамошними дельцами и заключил выгодные договора.
—  Мы теперь типа трансатлантической корпорации?
—  Кронос назначил его ответственным по всем сделкам с Северной Америкой.
—  Вот это карьерный рост. А почему Кронос сам не пришёл? Такой человек вернулся, такие перспективы привёз.
—  Только Кайфуна и Марселя похоронил. Не до праздников ему сейчас.
В неосвещённую подсобку, заставленную коробками и разным хламом, зашла осматривающаяся Амайа. Из зала доносилась приглушённая музыка и радостные возгласы гостей торжества. Японка достала телефон и набирала на нём смс-сообщение.
Довольный Чикаго держал в руке бокал шампанского и делал небольшой глоток, когда в его адрес посыпались очередные поздравления от полноватого, слегка навеселе мужчины, стоящего у стола с поднятой рюмкой.
—  Ну и, конечно же, любви и денег. Хотя…у тебя их и без того хватает! — рассмешил своими словами именинника, заметившего пришедшее на его телефон сообщение, хмельной мужичок. —  И самое главное… здоровья!
Гости, звоном бокалов, смехом и улыбками, присоединялись к поздравлениям. Чикаго чокнулся с близ сидящими дамами, осушил бокал и, поблагодарив собравшихся кивком головы, встал  и вышел из зала.
Открывшаяся дверь подсобки демонстрировала проникающее через её щель буйство торжества основного зала, развесёлые танцы опьянённых спиртным гостей. Немного пошатываясь, вошёл одурманенный шампанским Чикаго и из образовавшейся темноты услышал нежный женский голос.
—  Здоровье это хорошо… Только тебе-то оно уже ни к чему, — говорила Амайа, озирающемуся по сторонам в поиске её мужчине. —  По статистике, вероятность умереть в свой День рождения примерно в полтора раза выше, чем в другое время.
Пронзивший темноту через окно свет фар проезжающего автомобиля на мгновение осветил японку, и она вышла под тусклое мерцание одинокой лампы на стене.
—  Ты кто? — щурился, всматриваясь в лицо девушки, Чикаго.
—  Это объясняется тем, что на десять процентов возрастает опасность умереть от рака. На тридцать пять процентов… от самоубийства. И даже несчастные случаи учащаются в этот день.
—  У меня нет рака. — твёрдо заявил именинник.
Амайа медленно подошла к Чикаго, незаметно достала метательную стрелку из колчана на запястье своей руки и, красиво улыбнувшись, сказала:
—  Не будем портить статистику.
Молниеносным движением воткнула стрелку в шею мужчины, спокойно развернулась и вышла через служебный вход.
Под неумолкающие звуки популярной музыкальной композиции, подвыпившие гости расслаблялись в откровенных танцах, забыв о всяком стеснении и стыде.
—  Пойдём в подсобку? Я не прочь уединится. — прошептала на ухо пьяненькая девушка танцующему с ней парню.
—  Пойдём. — вожделея, обрадовался он.
Держась за руки, эти двое  пробрались между лихо отплясывающих приглашённых и заторопились в подсобку.
В грохотом распахнувшуюся дверь ввалились страстно обнимающиеся и целующиеся готовая на всё девушка и страстно желающий это принять молодой парень, который вдруг споткнулся о что-то и зажёг свет, нащупав рукой выключатель на стене.
На полу, в страшных конвульсиях и судорогах, лежал задыхающийся Чикаго.
—  А! А-а! А-а-а!!! — завопила протрезвевшая распутница.
Взволнованные криком ужаса гости толпой вломились в подсобку и замерли в шоке от представшей перед ними картины.
Перезвон кинулся к пускающему пену изо рта, хрипящему Чикаго. Поднял его голову и пощупал пальцами пульс на шее.
—  Может, можно ещё спасти? — опускаясь на одно колено и заметив маленькую точку от укола стрелки на шее Чикаго, спросил Сметана.
—  Ну, вызови скорую. Вдруг успеют? — обречённо сказал Перезвон.
—  Похоже на работу якудза.
—  Рано делать выводы.
Судороги именинника становились всё тише, прекращаясь последним протяжным выдохом, жизнь приближённого Кроносу человека оборвалась от руки киллера японского преступного синдиката. Якудза сделали свой ход, объявив войну самому Кроносу.

XII

По усталым за день от множества людских ног, пустым ступеням ночного подземного перехода, поднимался Андрей, возвращаясь домой.
По дороге, нарушая тишину предназначенного для сна времени суток, пронёсся спешащий на вызов экипаж скорой помощи с включёнными мигалкой и звуковым сигналом, осеняя округу жёлтым мерцающим светом.
Из переулка вышла Амайа и,  не заметив Андрея, столкнулась с ним. Каждый встречает свою судьбу там, где ему суждено. Но вся изюминка в том, что никто не знает это волшебное место, иначе повсюду собирались бы очереди страждущих, желая получить поскорее то, что предначертано ему самим провидением.
—  Ой, извините, это я виноват… — тактично извинился парень.
—  Ничего страшного. Сама засмотрелась. — осматриваясь по сторонам и заметив едущий в её направлении полицейский патруль, ответила девушка.
—  Доброй ночи. Это вы? — узнал в ночной нечаянной встрече, понравившуюся ему японку Андрей. —  Вы меня не помните? Тогда…на набережной! Я свалился перед вами со своего велосипеда. Помните?
—  Припоминаю… — всматриваясь в действительно знакомое ей лицо, ответила Амайа.
—  Это судьба.
—  Чего ты хочешь?
—  Меня зовут Андрей.
—  Амайа. Так чего ты хочешь, Андрей? — понимая, что нежелательной встречи с приближающимся патрулем лучше избежать, торопила парня с ответом японка.
—  Пригласить вас на свидание. — расплылся в улыбке тот.
—  Хорошо, я согласна. Куда пойдём?
—  В музей.
—  Музей? — удивилась выбранному месту, не ожидавшая такого предложения девушка.
—  Музей русской живописи.
—  Сейчас? А не поздно для музея?
—  Сейчас проходят Ночи Музеев. Они работают до утра.
—  Ну, хорошо, пойдём.
Амайа удивлённо посмотрела на сияющего глазами, непонятного ей ночного романтика-Андрея, и они, не торопясь, направились вдоль тротуара подсвеченного яркими дорожными фонарями.

Распахнувшие свои двери для посетителей хранители истории и культуры зазывали людей для продолжительных прогулок по своим бесконечным коридорам, залам и экспозициям. В большом, красивом выставочном зале демонстрировались картины великих русских мастеров живописи. Вошедшие в это царство ребята с интересом окунулись в изучение бессмертных произведений искусства на холстах.
—  Вот, обрати внимание на эту картину, — начал экскурсию для японки русский парень. — Как автор изобразил природу… широкую плоскую степь, буквально залитую солнечными лучами.
Амайа поочерёдно переводила взгляд то на картину, то на с интересом рассказывающего о живописи Андрея, который словно заворожённый продолжал свой рассказ:
—  Глядя на неё можно буквально почувствовать на вкус густой, сухой, колючий, но в тоже время сладкий воздух.
Девушка не успела полностью рассмотреть описываемую картину, как описывающий  взахлёб полотно Андрей, потянул её к следующему холсту.
—  Или вот эта… Поистине шедевр мирового творчества. Здесь автор сумел передать одно из поразительнейших природных явлений.
— Разноцветное изображение радуги на фоне рассеивающегося тучами, голубеющего неба. Тема вечного и прекрасного света. — описывала увиденное на полотне Амайа.
— В ней отображено абсолютно всё… Таинственность мироздания, непостижимость Вселенной, бренность всего сущего.
—  Очень красиво.
—  Красиво? Это не просто красиво, это волшебно. Пойдём, я покажу тебе свою любимую.
Андрей взял девушку за руку и подвёл к картине, на которой была изображена берёзовая роща.
—  Это она. — с восхищением сказал парень.
—  Это твоя любимая картина?
—  Да. Берёзы, берёзовая роща отображают всю загадочность и чистоту русской души. Пронизывающий зелень солнечный свет, трепет природы…
—  Вы русские очень любите природу, особенно берёзы. Это ваш народный символ?
—  В чём-то да.
—  Культуры наших народов немного схожи. В японской живописи тоже часто изображается природа, звери, птицы, но не так живо, как в русской. — поделилась мнением японка.
—  Пойдём, здесь ещё столько интересного. Я хочу показать тебе всё.
Андрей вновь взял Амайа за руку. Среди редких любителей живописи, ночных гостей музея, прогуливались по залу двое молодых людей, любующихся  картинами - Андрей и Амайа. Остановившись возле схватившего обоих за души полотна, они молча стояли напротив него, наслаждаясь его вечной красотой и бессмертием.

Под светом уличных фонарей, по извилистой, витиеватой дорожке ночного парка, после посещения музея медленно шли восхищённый выпавшим ему счастьем встретиться с взволновавшей его японкой Андрей и кушающая мороженое Амайа.
—  Тебе понравилось в музее? — спросил улыбчивый парень.
—  Конечно. Я люблю искусство и немного знакома с русской культурой. Особенно с поэзией. — Отвечала красотка рядом с ним.
—  С русской поэзией?
—  Пушкин, Лермонтов, Блок, Есенин… Я читала их. Сейчас попробую что-то вспомнить.
Андрей с удивлением и восхищением посмотрел на свою спутницу и услышал от неё такие слова:
—  Белая берёза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром. На пушистых ветках снежною каймой распустились кисти…
—  Белой бахромой. — закончил строчку парень.
—  И снова русская берёза. Вы очень любите это дерево.
—  Так же, как в Японии сакуру, — заметив доевшую мороженое и облизывающую пальчики Амайа, Андрей в восторге воскликнул. —  Да ты лакомка?!
—  Что такое лакомка? — услышав незнакомое слово, переспросила девушка.
—  Любишь сладкое.
—  У нас в Японии тоже есть мороженое. Но оно не такое вкусное, как здесь, в России.
—  У нас в России всё самое лучшее, всё самое красивое. Природа, культура, история, девушки.
Ребята остановились и неловко, робко, первый раз посмотрели друг на друга.
—  Только мне вот запала в душу японка. — тихо сказал он.
—  Мне пора. — Так же ответила она.
Амайа застеснялась, и на её девичьих щёчках проступил румянец. Девушка стыдливо опустила глаза.
—  Мы ещё увидимся? — настаивал парень.
—  Не знаю, — уходя, отвечала японка.  —  может быть.
—  Я буду надеяться.
—  Спасибо за экскурсию! — прокричала уходящая, но обернувшаяся девушка, смотрящему на неё влюблёнными глазами Андрею.
Парень стоял на месте и улыбался, а Амайа быстрым шагом скрывалась из виду, становясь недосягаемой для его глаз.

XIII

Утро, день, вечер, ночь в следственном изоляторе проходили как-то по-особенному схоже. Сказать, что сутки тянулись монотонной чередой, было бы невежливо по отношению к этому месту и тем людям, которые вынужденно прибывали в нём. Здесь была своя, ни с чем несравнимая атмосфера братства и одновременной вражды людей совести и стражей закона. Тех, кто жил по душе и тех, кто служил по указке. Спутать это было нельзя, понять это,… наверное, должно.
Гнетущую тишину коридора места содержания под стражей нарушали гулкие шаги Кума, одиноко идущего в камеру Лорда. Увидев закрывающего дверь за заключённым одного из конвоиров,  начальник изолятора скомандовал ему:
—  Со мной пойдёшь, в двести десятую.
—  Лорда перевели оттуда. Его сейчас Жетон со своими прессуют. — поняв о ком речь, ответил подчинённый в камуфляже.
—  А кроме Лорда пассажиров в хате не было?!
—  Был один. А-а-а… этот?
Пройдя с десяток шагов, оставив за спинами несколько «люксовых номеров» прибытия авторитетных постояльцев «гостиницы» пенитенциарного заведения, начальник изолятора и вертухай оказались возле бывшей камеры содержания вора. Кум заглянул в смотровое окошко и увидел сидящего на нарах Стаса.
—  Открывай. — скомандовал он конвоиру, сжимающему в руках связку ключей от камер, словно Буратино свой золотой ключик.
—  Опасно. Может, подкрепление вызвать? Он когда только поступил, с двумя нашими справился.
—  Открывай, я сказал!
Вертухай немного помялся в опаске за своё здоровье, но нащупал замочную скважину и отворил калитку камеры.
Стас читал газету, когда услышал открывающуюся дверь. Не поворачивая головы, он никак не отреагировал на вошедших.
—  За годы службы я повидал много разных криминальных дельцов. Какие люди здесь сидели, с какими именами! — говорил переступивший порог камеры Кум. —  Сейчас народ измельчал. Из культовых личностей, на сегодняшний день, нас удостоил чести только Лорд.
—  И тот проездом, вот-вот отправится на небеса. — поддакнул руководству конвоир, пока Стас продолжал сидеть и не реагировать на своих гостей.
—  А вот это… наша вторая звезда, — глупо улыбаясь сквозь свои густые с проседью усы, показывал на заключённого парня «хозяин СИЗО». —  Не мог отказать себе в удовольствии засвидетельствовать своё почтение и лично препроводить её в более респектабельные условия пребывания.
—  Встать! Вещи взял и на выход! — скомандовал конвоир.
Стас снисходительно повернул голову, посмотрел на надменных с кривыми, перекошенными от злости улыбками, Кума и верного ему вертухая, отложил книгу и неохотно встал.

Широким шагом, преследуемый частыми, мельтешащими шажочками не поспевающего конвоира и косолапой поступью Кума, шёл по коридору следственного изолятора уверенный в себе Стас, неся в руках личные вещи.
—  Не спросишь, почему я лично конвоирую тебя…и куда? — спросил начальник СИЗО молчащего, не роняющего ни звука парня. — Может я решил сделать тебе приятный сюрприз, рассказать о твоём ближайшем будущем? Поговори со мной.
—  Хочешь сделать мне приятное, оракул хренов, сделай одолжение всем честным пацанам на тюрьме. — ответил Стас.
—  Какое?
—  Сдохни, мразота.
—  Во-о-от. Именно за этим мы и идём.
—  Стоять! Гриву показал! Лицом к стене! — завопил конвоир, подходя к камере Жетона.
Стас выполнил команду, остановившись, справа от двери и услышал слова Кума в свой адрес:
—  Туда я тебя и провожаю… на свидание. Как ты понимаешь… с дамой твоего сердца. Благодарю за приятное рандеву. Здесь тебя ожидают тёплая встреча и радужный приём. А-ха-ха! — рассмеялся владыка следственного изолятора.
—  Пошёл! — крикнул конвоир парню.
—  До скорой встречи, тварёныш. — одаривая Кума пугающим взором, смело шагнул в камеру Жетона Стас.
Мигом пропавшая улыбка с лица начальника СИЗО спрятала оголённые, желтоватые зубы за пухлыми, выделяющимися из-под щетины обвисшими губами. Кум серьёзно испугался слов Стаса.
Конвоир, громким ударом сквозь уходящий вдаль коридор, захлопнул стальную дверь за зашедшим парнем.
—  Добрый вечер, арестантский люд. — поприветствовал переполнявших собой камеру заключённых Стас.
С измятой бельём шконки нехотя, вяло, поднимался Жетон.

Напротив решётчатых окон пенитенциарного заведения, паркуясь у обочины, тормозили лысым протектором колёса автомобиля Лапы. Через с гулом опускающееся тонированное водительское стекло, на обшарпанное здание СИЗО выглянули суровые глаза Гонзы, стараясь высмотреть необходимое им из-за массивной груди сидящего за рулём Лапы.
—  Какая хата? — интересовался кавказец.
—  Второй этаж. Справа третье окно. — ответил с заднего сиденья Лихо.
Гонза нашёл глазами указанное другом зарешёченное окно и пристально въелся в него оценивающим взором на несколько секунд.

Переполнявшие тесную камеру зеки не обращали внимания на подселившегося к ним новобранца. Кто-то из них мочился в парашу, кто-то гонял в картишки за столом, другие были заняты не менее важными для себя делами.
—  Тебе от Кроноса привет, — передавал приближающийся к Стасу походкой вразвалку Жетон. —  С наилучшими пожеланиями…
Стас успел заметить сидящего на нарах у стены Лорда, пока к нему подступал борзый беспридельщик. Вор искоса посмотрел на парня и понял, что сейчас начнётся бойня.
—  Он очень рад тому, что ты здесь, — продолжала главная над отрепьем криминального мира в этой хате мразь. —  И просил позаботиться о тебе.
Зеки, переполнявшие собой многоярусные нары, ехидно ухмылялись стоящему у двери с вещами в руках обычному парню.

На пустующую в вечернее время от рабочих строительную площадку въезжал автомобиль Лапы. Среди стоящей без бдительного присмотра техники, были припаркованы до утра бульдозер и мощный колёсный экскаватор.
Переглянувшиеся меж собой Гонза, Лапа и Лихо одобрительно кивнули друг другу. Выбор сделан, вопрос решён.

Зеки одновременно, словно по негласной команде, стали подниматься со шконок, вставать из-за стола и организованно наступать на Стаса. Все, кроме оставшегося на месте, продолжающего быть наготове  Лорда.
—  Передай Кроносу, что ему осталось жить… чуть-чуть, — кладя свои вещи на нары, предупреждал ухмыляющегося Жетона Стас. —  Хотя, как ты передашь? Тебе-то осталось меньше.
—  Мочи его, братва!
—  Он с ворами! На перо его!
—  Реж гниду!
—  В расход суку! На парашу!
Кричали паскуды, нарушившие неписанные законы криминального мира и самой сути человеческого. Как голодные гиены на одинокого льва они набрасывались  на Стаса. Бойня началась. Стас, отойдя к двери и прислонившись к ней спиной, чёткими ударами стальных кулаков, захлопывал пасти набрасывающихся на него мразот.
Лорд вскочил с нар, ввязываясь в настоящее месиво, словно зверь честный вор бился против беспредела. Стас у двери, Лорд у окна – всего лишь двое были против всех.
Довольный начавшейся расправой над врагами Кроноса Кум стоял в коридоре и смотрел в глазок камеры Жетона.
—  Чё там? — интересовался топчущийся рядом конвоир.
—  Всё по плану,… всё как надо. — отходя от двери, улыбался начальник изолятора.

В противоположной стороне от камеры пребывания Стаса, прячась от вышек охраны, Гонза перебрасывал через высокий забор несколько взрыв пакетов.
Лихо управлял громыхающим бульдозером, направляя его на забор СИЗО. Стальная лопата упёрлась в кирпичную кладку и словно таран сквозь ворота средневекового замка рушила каменное ограждение.
Из маленького, деревянного закутка вышки охраны, вся территория пенитенциарного заведения была видна как на ладони. Её молоденький постовой, парень каких-нибудь двадцати пяти лет от роду, заметил вторжение на охраняемую территорию, вскинул автомат и открыл стрельбу на поражение.
Лихо дёргал рычаги, управляя строительной техникой. Выпущенные по нему из автомата пули осыпали мелкой крошкой стёкла кабины и вонзились сплющенным свинцом в щиток приборов.
—  Началось. — сказал парень и выпрыгнул из кабины, отстреливаясь по вышке охраны.
Следом за бульдозером на территорию СИЗО, через проделанное отверстие в заборе, въезжал строительный экскаватор под управлением Лапы. Добравшись до стены здания, он остановился напротив окон камеры Жетона.

В ней же, бойня становилась всё более жёсткой, превращаясь в кровавое месиво не на жизнь, а на смерть. Кто-то валялся  в луже собственной крови, кто-то судорожно дёргал ногой из-под стола, прощаясь с жизнью и завидев свою смерть. Стиснувший зубы, словно волчьи клыки, Лорд поднимался над телом бездыханного зека, лежащего на полу с перерезанным заточкой горлом.
Стас продолжал сражаться. Ударив одного из нападавших в кадык и согнув его в коленях на этом, парень уклонился от летящей в него кружки с кипятком.
—  А-а-а!!! — завопил ошпаренный лицом беспредельщик за его спиной.

Кирпич прижимался ухом к стене, слушая драку в соседней камере. Чепа сидел за столом в окружении Змея, Бурята и Махно. Напряжение, охватившее пацанов, нельзя было сравнить даже с килотоннами атомных бомб, какое ими обуревало желание оказаться теперь за стеной и помочь своей заточенной в конус сталью в рукаве каждого, тому, кого они безраздельно уважали, помочь рвать паскуд Лорду.
—  Как там? — спросил Чепа.
—  Громко, не разобрать. — отвечал вслушивающийся в застенок Кирпич.
—  Суки… Лорда крошат.
—  И ведь ничем не помочь… Твари! — воскликнул, сжимая кулаки от злости Змей.

Стас и Лорд продолжали остервенело драться против оставшихся, пока ещё живых зеков.
В стену, вместе с окном, вгрызлись зубья ковша строительного экскаватора. Часть кладки вместе с зарешёченными стёклами на свободу раскрошилась и обвалилась наземь. Ещё одно, второе вгрызание стальной лапы техники. Стена, разделяющая камеры Жетона и Чепы, рушилась под его натиском.
Сильным грохотом и поднявшейся пылью обвалившаяся кладка, отделяющая две камеры, заставила отпрыгнуть в сторону еле успевшего не оказаться под завалом Кирпича.
Арестанты вскочили от неожиданности и недоумения. Секунда промедления…
—  Чё встали?! Лорду помочь!
Заорал словно «в атаку!» Чепа, и все бросились сквозь осколки торчащих из стены камней на помощь старому «законнику».
—  Лорд мы идём! Держись!
—  Батя, мы здесь!
—  Режь беспредельщиков!
Кричали пацаны, насаживая на заточки одного за другим тех, кто не знал ни законов, ни морали. Тех, кто не заслуживал жить в стенах СИЗО, кто заслуживал одного – испустить дух на холодном, стальном пере.
Лорд и Стас сражались бок о бок, плечом к плечу. В образовавшейся суматохе Стасу удалось ухватить Жетона за горло.
—  Я же сказал, что ты сдохнешь. — гневно произнёс парень.
Затем ударил Жетона затылком о стену, бросил головой в парашу и добил ногой, сломав звучным хрустом паскуде несколько шейных позвонков.

Кум, заслышав грохот и звуки разрушающейся стены, прильнул мордой к глазку двери камеры Жетона и услышал от продолжающего топтаться рядом конвоира: 
—  Не переживайте! Зеки сделают всё, как надо!
—  Уже сделали! Поднимай тревогу! — заорал усатый владыка СИЗО, завидев разрушенную стену и кучу тел убитых зеков.
Всё здание и прилегающую к нему территорию охватил нарастающий звук поднятой тревоги. Ту-у! У-у-у!! У-у-у!!! Конвоир, суетными движениями дрожащих рук, пытался открыть дверь в камеру. Никак, заел замок.
—  Отворяй! Отворяй калитку! — хрипел остервенением Кум.
—  Никак! Замок заело!
—  У-у, урод! Вместе с ними сядешь!

Шум поднятой тревоги, грохот строительной техники, рокот автоматического оружия, свист пуль, шум драки честных арестантов с беспредельщиками. Настоящая битва происходила тем вечером во дворе следственного изолятора.
Лихо прижимался спиной к стене, перестреливаясь с выбежавшим из-за угла охранником СИЗО. Гонза, прицельным огнём из автомата, расстрелял вышку, отправив с неё в свободное падение очередного вертухая, мешавшего освобождать друга пацанам.
—  Вот срань.
Окрестил ситуацию Лихо и тут же услышал от кавказца:
—  Лихо, ложись!
Лихо успел прыгнуть на землю, и через секунду автоматная очередь прошла аккурат в том месте, где он только что стоял.
—  Лихо, сверху! — кричал ему Гонза.
—  Вижу! — ответил парень и расстрелял очередную, трассирующую огнём вышку с вертухаем на ней.
—  Держись ближе к стене! Я прикрою! — надрывисто шумел кавказец, отстреливаясь от охраны СИЗО.

В обставленном маленьким холодильником и старенькой мебелью помещении комнаты отдыха сотрудников изолятора было довольно тесновато. Препроводив одних на допрос, других обратно по камерам, в общем, выполнив свою не слишком интеллектуальную работу, охранники забивали желудки принесёнными из дома тормозками, когда заслышали завывающую тревожную сирену.
—  Вот чёрт!
—  Чё это?
—  Тревога это! Чё?!
Не успев дожрать начатое, проговорились меж собой охранники. И, схватив оружие, выбежали из комнаты на призывный гул раздражающей ухо сирены.

Спокойствие и невозмутимость управляющего экскаватором Лапы, нарушили «прошившие» кабину пули.
—  Жесть какая-то, — сказал он и заметил пробегающего мимо себя Лихо. —  Как вы там?!
—  Мы здесь чудесно, сука! Лучше не бывает! — ответил парень, продолжая отстреливаться от всё прибывающей и прибывающей охраны.
—  Ну, где ты там? Давай резче. — сказал Лапа, выглядывая из кабины на окна камеры Жетона и не обращая внимания на прошивающие всё вокруг пули.
Попытка освободить Стаса из заключения превратилась в настоящие боевые действия. Гонза прятался за бульдозером, сжимая автомат и отстреливаясь.
—  Где он там застрял?! Поторопи его! — кричал Лапе, прикрываемый сталью ковша строительной техники Лихо.

Ворвавшиеся в камеру Жетона Чепа, Махно, Кирпич, Змей и Бурят добивали оставшихся в живых зеков. Ковш строительного экскаватора остановился в проёме разрушенной стены, Стас подошёл к нему и увидел в кабине Лапу.
—  Тебе пора на волю, — сказал приблизившийся к парню Лорд, показывая сквозь разрушенный застенок.  — Вот она. Цинкани там, как дела.
—  Может со мной?
Вор отрицательно покачал головой, показывая на дверь в камеру, содрогающуюся от настойчивых попыток открыть её Кумом и его верным вертухаем.
—  Я их задержу… Уходи. — сказал «законник» и пожал на прощание руку Стаса.
Стас выпрыгнул через разрушенную стену камеры и приземлился на землю.
—  Быстро! Уходим! — закричал подогнавший автомобиль Гонза.
Ребята сделали своё дело, освободив одного из своих, они быстро убегали от разрушенного здания СИЗО к поджидавшей их машине Лапы.
Внезапный выстрел, выделившийся своей предательской точностью, повалил Лихо на землю. Лапа поднял на руки раненого друга и вместо мычания боли услышал от него:
—  Чё ты меня как бабу схватил?!
—  Заткнись. — грозно сказал испугавшийся за жизнь товарища гигант.
Ребята запрыгнули в салон, и машина с пробуксовкой сорвалась с места,  стремительно удаляясь от стихающих звуков сирены поднятой тревоги, рокочущих выстрелов автоматического оружия и грохота так и не прекратившей работать строительной техники.
Гонза жал на газ и смотрел в зеркало заднего вида. Погони не было, СИЗО оставалось далеко позади.
—  Привет, братишка. — сказал он сидевшему рядом Стасу.
—  Спасибо, — поблагодарил друга парень и обернулся на заднее сиденье, где Лапа зажимал рукой хлещущую кровью рану Лихо. —  Как там?
— Хреново. — констатировал гигант, глядя на корчащегося от боли друга.
—  Ко мне нельзя.
—  Знаю одно местечко…
Ответил на слова Стаса Гонза и, сильнее надавив на педаль газа, гнал автомобиль всё дальше, удаляясь от раскуроченного здания следственного изолятора.

XIV

Тяжело дышащие Стас и Лапа быстро поднимались по ступенькам замызганного подъезда многоэтажного дома, держа под руки раненого, окровавленного Лихо. Впереди, переступая через пару не слишком крутых ступеней, торопил друзей Гонза.
—  Живее давайте. Здесь. — остановившись напротив обшарпанной двери угловой квартиры третьего этажа, кавказец настойчиво жал кнопку звонка.
—  Лихо, ты как? — волновался за друга Лапа. — Держись, братишка, сейчас подлатаем.
Дверь квартиры открылась, и на пороге возник сонный, небритый мужчина, алкогольную страсть которого выдавал не только дряблый вход в его жилище, но и трясущиеся руки, заправляющие грязную майку в растянутое трико.
—  Звонят! Звонят! Чё те надо?! — спросила спросони пьянь Гонзу.
—  Твою хату на ночь… и чтобы ты исчез. — протягивая несколько крупных купюр хозяину квартиры, ответил кавказец.
Глаза мужчины в удивлении и от счастья несметными для него капиталами округлились, тон голоса изменился с недовольного на резко приветливый, и он словно клещ вцепился трясущимися пальчиками  в заветные бумажки Гознака.
—  И никому ни слова. Или… — не отпуская деньги, предупредил Гонза.
—  Само собой… Понял!
Мужик выхватил плату за жильё и выбежал из собственной квартиры. Топая по ступеням, он живо скрылся в пролётах лестничных маршей.

В заваленную бутылками, грязную, не помнящую ни ремонта, ни уборки комнату, Стас и Лапа заводили с трудом опирающегося на ноги Лихо.
Стас вышел из комнаты, оставив друзей одних, и поспешил на кухню, где суетящийся Гонза быстро открывал незамысловатые полки обветшалой мебели, ища аптечку или хоть какие-то медикаменты.
—  А этот? — спросил вошедший Стас.
Гонза торопился в поисках. Найти что-то подходящее для истекающего кровью Лихо в доме алкоголика, где отсутствовало самое элементарное, было всё равно, что выиграть в лотерею пять из тридцати шести. Выдвинув обшарпанный ящик стола, среди разного хлама он увидел лежащую старую аптечку. Это был Джек-пот того вечера, сама Фортуна пошла навстречу друзьям, не в силах остаться безучастной при виде их нечеловеческих испытаний.
—  Да всё нормально. Он сейчас выпьет с друзьями и уснёт.
Ответил схвативший аптечку Гонза. Открыв её, ребята увидели в ней нехитрый набор первой медицинской помощи: бинт, зелёнку и нашатырный спирт.
—  Покатит. — одобрил находку Стас.
—  А если и ляпнет что,… нас здесь уже не будет. — добавил кавказец.
Раненому Лихо становилось совсем нехорошо, но парень держался. Морщась от одолевающей его боли, он с трудом сел на стол  в центре комнаты. Рядом,  с пинцетом в руке, стоял Лапа, жуя шоколадный батончик и готовясь оперировать истекающего кровью друга. Талант человека определяется не его природными задатками, не опытом лет выбранной профессии, талант определяется способностью взять на себя ответственность в том, чего ты никогда не делал, но сейчас просто обязан, ибо от тебя зависит не просто всё, но жизнь близкого человека.
—  Лап, может не надо? — глядя на сверкающий инструмент в толстых пальцах товарища, неуверенно спросил Лихо.
—  Надо.
Ответил Лапа с набитым ртом и ударил друга кулаком в лоб. Вошедшие с аптечкой Стас и Гонза успели заметить, как отключающийся сознанием Лихо повалился спиной на стол.
—  Ты не убил его там?! — переживая, спросил Стас.
—  Не-е-ет.
Протянул уверенный в себе Лапа и разорвал рубашку на теле Лихо. Вставив пинцет в рану, он нащупал застрявшую пулю и вытащил её из тела друга, обильно залив напоследок рану зелёнкой.
Стас открыл пузырёк с нашатырём и дал понюхать Лихо. Парень быстро вернулся в сознание и оперевшись на плечо Гонзы, сел на стол.
—  Чё, всё? — спросил он, взглянув на свою рану, залитую вперемешку кровью и зелёнкой.
—  Всё. — ответил не успевший дожевать шоколадный батончик, улыбающийся Лапа.
—  Эскулап хренов, — рассмешил друзей Лихо и добавил обессиленным голосом. —  Привет, Стас. Давно не виделись.
—  Привет, Лихо. — ответил парень и по-дружески обнял пошедшего за него хоть на смерть раненого товарища.

XV

Так и не смирившийся со смертью жены Стас, не находящий покоя вдали от неё, вновь возвращался к могиле Светы. Медленно подойдя к ухоженному холмику, покрытому свежими цветами, он присел на корточки, посмотрел на фото любимой у горящей тихим пламенем лампады, положил несколько белых роз и утёр рукавом подступившие слёзы. Недолго помолчав, он встал, с читающейся «маской озлобленности», покрывавшей его небритое лицо и ушёл.

В церковном полумраке своего прихода под тихие христианские напевы Отец Иннокентий огарком зажигал потухшие свечи, крестился. Хрупкая набожная старушенция в платке молилась перед иконой выбранному святому.
Подсвеченные мерцанием дрожащего пламени многочисленных свеч иконы напоминали о величии и бессмертии человеческой души. Святые образы взглядами-укорами заставляли задуматься о правильности своей жизни, посещавших дом божий.
Красивая стройная женщина - прихожанка поправляла платок и крестилась перед иконой, когда её маленькая дочурка в красном платочке с торчащими из-под него белыми локонами отбежала от своей мамы и приблизилась к священнослужителю.
Отец Иннокентий наклонился к девочке и ласково погладил её по голове, осеняя крестным знамением. Улыбающаяся малышка так же бегом вернулась к маме.

Мимо холмика могилы Креста, с пожухлыми цветами и вечно зелёными венками,          медленно проходил Стас. Прикрыв глаза, он с почтением и уважением к авторитету честного вора склонил голову.
Пройдя меж тесно поставленных оград немногим более сотни метров, Стас вышел к свежим могилам двух братьев - Кайфуна и Марселями, местам упокоения тех, кто убил его жену. Решительной походкой, не притормаживая, парень повернул голову в сторону
заваленных цветами могил, брезгливо сплюнул в их сторону и пошёл дальше.

Отец Иннокентий стоял в своей церкви у постамента, делал два низких поклона и крестился. Зажигал свечу от другой, ставя «благодатный огонь» на свободное место. Совершая неспешный поклон, батюшка троекратно перекрестился и заметил нерешительно вошедшего, осматривающегося по сторонам Стаса.
—  Пришёл? Проходи, отобедаем. — приглашал к дневной трапезе парня священнослужитель.
—  Сыт. Да и времени нет. — отказался Стас.
—  Зачем пришёл?
—  Не знаю. — вглядываясь в иконы, сам не понимая, что делает среди них, ответил парень.
—  Я знаю. Могил добавляется, а твоя душевная боль не стихает. Только растёт.
—  Скажи мне, какая у тебя зарплата? — собрался суровостью Стас.
—  Это не корректный вопрос. — ответил Отец Иннокентий.
—  Неверный ответ. Вопрос заключался не в том, какая сумма, а в том, что в принципе, за службу богу зарплату платят?
—  Всякая работа должна оплачиваться.
—  Значит для тебя это всего лишь работа? Прибыльное мероприятие.
—  Я бы не сказал. Церковь никогда не была богата.
—  Попы растаскивали всё по карманам, церкви не оставляли?
—  Ты озлоблен. Сам не понимаешь, что говоришь. — пытался успокоить мужчину священнослужитель.
—  Я не понимаю? Ты когда службу ведёшь, особенно праздничную, кто ближе всего стоит к тебе у алтаря?
—  Разные люди. Прихожане, верующие…
—  Депутаты, менты, прокурорские и прочее ворьё, — опечалил своими правдивыми словами Отца Иннокентия Стас. — У людей наворовали, в церкви наболтали,… типа раскаялись, бабла на храм кинули и снова людей грабить.

Отец Иннокентий опустил глаза, не в силах возразить честности и искренности прихожанина, пока Стас продолжал сурово оглашать правду жизни, которую мало кто осмелился бы произнести вслух:
—  И депутатским хорошо и церковникам прибыль.
—  Если они украли, бог покарает их. Они - воры. — тихо вставил батюшка.
—  Это не воры. Это ворьё. Воры - другое. А знаешь в чём между ними разница?
—  Расскажи.
— Ворьё щипает бюджет…деньги предназначенные старикам, детям, инвалидам, интернатовским… Щипает и набивает ими свои карманы.
—  Не осуждай, ты не в праве. — словно заступаясь за эту мразь, сказал Отец Иннокентий.
—  Я осуждать не буду… буду валить, до кого дотянутся руки. А вор, истинный вор, забирает деньги у этих грабивших людей тварей. Такова его душа.
—  То есть они, по - твоему, хорошие?
—  А священники хорошие? Какая разница между вором и попом?
—  Их нельзя сравнивать.
—  Вор лезет в карман. Поп в душу. Вор никогда не возьмёт у нуждающегося, никогда не возьмёт последнее. И если карман пуст,…положит в него.
Отец Иннокентий внимательно слушал резкие слова, знающего, что говорит, Стаса. А парень не умолкал в своей злобе и отвращении к мирской грязи через лож о тех, кто того не заслуживал, через восхваление тех, кто не смел зваться человеком:
—  Он поможет, даст денег, решит вопрос. Поп обязательно наплюёт в душу.
—  Не все такие, не обобщай.
—  Может и не все…
Не закончив фразу, Стас посмотрел на позолоченный крест на груди Отца Иннокентия, не выпускавшего его из рук.
—  А чё не деревянный, чё не стальной? Ржавеет? — справедливо спросил парень, заставив обратить внимание на свой нательный крест священника. —  Чаще в руках держи, думай о боге, а не о выгоде. У хренового ржавеет, у хорошего блестит.
—  Исповедаться тебе надо. — спокойно,  в чём-то грустно, произнёс Отец Иннокентий.
—  Для этого надо нагрешить.
—  Я буду молиться за тебя.
—  Помолись лучше за тех, чьи жизни я собираюсь забрать. — твёрдо произнёс парень и направился к выходу из церкви.
—  Бог тебе не поможет,… но и мешать не станет. — вслед уходящему, в полголоса промолвил батюшка.
Стас остановился у самой двери, обернулся к священнослужителю и крикнул ему:
—  Готовь места на кладбище! Скоро оно станет больше.
Отец Иннокентий держал нательный позолоченный крест в руках, «провожая» взглядом быстро уходящего Стаса.
Парень был во всём прав. Церковь, говоря о закрытии ворот райских пред богатыми, сама погрязла в роскоши и деньгах. Пока нежелающая понимать это паства ходит пешком, попы перемещаются на личных внедорожниках, спорт карах, кто-то на вертолётах или даже на арендованных за бюджетные средства самолётах. Носят часы за десятки тысяч евро на своих запястьях, живут в элитных коттеджах, да особняках. Конечно не все. Но чем выше рангом поп, тем чётче, что именно так и живёт. Власть над народом и большие деньги всегда единили правление страны и церковь. А опороченными ими становились воры. Те, кто забирал награбленное, раздавал людям и помогал им в трудных жизненных ситуациях. Это-то и есть обычная правда жизни, без премудростей и прикрас. И высказать это Стаса заставила смерть той, ради которой он жил, смерть жены, смерть Светы.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

I

Петля был довольно напряжён и разочарован предстоящим разговором с Кроносом. Огорчение ему предавал тот факт, что получив от хозяина личное задание по устранению семей Стаса и Гонзы, он переадресовал его своим людям, которые не только не сумели с ним справиться, но и сами отдали богу души, которые, наверняка, к тому времени уже полыхали в мучительном пламени ада, где им и было самое место.
Постучав в матовое стекло рабочего кабинета Кроноса и не дождавшись автоматизма предлагающего войти голоса, киллер ступил через порог и увидел нового криминального «хозяина города» сидящим за рабочим столом и что-то увлечённо изучающим  в строчках напечатанного текста на экране своего компьютера.
— Рассказывай. Они мучились? — морща спокойный лоб, оторвавшись сконцентрированным взглядом от работы и переведя его на нарушившего уединение Петлю, спросил хозяин дома.
Штатный киллер возросшей силами империи Кроноса немного замялся, остановившись на месте, и неуверенной первой фразой стал докладывать о провале операции по убийству семей ребят:
— Семьям удалось вырваться.
— Как? Каким образом? — удивился Кронос.
— Не знаю. Я отправил своих лучших людей.
— А сам? Я поручил это тебе! Лично! Где был ты?!
— Дело нехитрое… Бабы да дети.
— Нехитрое говоришь, — окинув долгим, хмурым взглядом Петлю, продолжал беспредельщик. — сколько людей ты отправил?
— Пятерых.
— И где они?
— Всех в расход пустили. Всех пятерых. — вытаращив полные недоумения произошедшим глаза, ответил нелюдь, забирающий людские жизни.
— То есть ты хочешь сказать, что две бабы и трое сопливых детей справились с пятью твоими лучшими людьми?
— Нет, конечно.
— А кто справился? — настойчиво намекая, спрашивал Кронос.
— Кто-то, кому они очень дороги. И этот кто-то не просто не робкого десятка, но и довольно серьёзный противник.
— Ну, наконец-то ты начал соображать. Теперь понял, с кем мы имеем дело?
— Да, Кронос, ошибок больше не повторится. Я всё исправлю в самое ближайшее время.
— Конечно, исправишь. От этого зависит твоя жизнь. Которую я тебе сохранил только потому, что ты мне ещё нужен. Убийца моих племянников сбежал.
— Как? Прямо из СИЗО? — удивился новости Петля. — Он ведь фраер. Кто вписался?
— Угадай. Судя по всему те, кто вальнул твоих.
— В любом случае им конец. Нам известны двое. Найдём их, найдём остальных.
Сухо ответил Петля, взглянув на наполняющегося злобой Кроноса и услышал от него порыв ярости, протискивающийся сквозь сжатые зубы:
— Затянешь с поисками, искать будут тебя.
В карих глазах душегуба читался так несвойственный этому человеку явный испуг. Каждый из нас помимо свойственных только ему черт является обладателем потайного страха перед чем-то или кем-то. Боясь потерять или даже найти, боясь расставаний, перемен, разочарований мы зачастую скованны в абсолютной свободе выбора, теряя главное своих земных лет – лёгкость отношения к жизни. Петля боялся только одного – расстаться со своей.

II

Соло исполнению пения вечернего сверчка, сценой для которого являлся ухоженный дворик частного дома Кума, а спецэффектами россыпь сияющих на небе звёзд, аккомпанировали скрипом отъезжающие в сторону ворота, через которые по выложенной брусчаткой дороге въезжал автомобиль хозяина особняка. Выйдя из машины, мужчина закрыл ворота и вошёл в дом.

Кромешную тьму и тишину гостиной осеняли тонкой полоской прорывающийся через открытый дверной проём свет коридорной лампы и фальшивые напевы не в такт, с хрипотцой, голоса Кума.
— Сигарета мелькает во тьме, ветер пепел в лицо швырнул мне, и обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожог, — появляясь в арке двери, не глядя, рефлекторным движением руки нажав выключатель, мужчина продолжал напевать известную песню. — Скрипнув сталью, открылася дверь, ты идёшь, ты моя теперь, я приятную дрожь ощущаю с головы до ног.
Зажжённый искусственный свет потолочных светильников озарил красиво обставленное помещение, и опешивший от неожиданности Кум замолкнув, стопорнулся на месте, увидев сидящего в кресле Стаса.
— Чё замолчал? Продолжай, — спросил хозяина дома парень и продолжил напев. — Ты со мною забудь обо всём, эта ночь нам покажется сном, ты возьмешь меня и прижмешь, как родную дочь.
— Нас окутает дым сигарет, ты уйдешь, как настанет рассвет, и следы на постели напомнят про счастливую ночь. — Лирично продолжил песню привольно раскинувшийся на диване рядом с Гонзой, словно хозяин дома Лихо.
— Вы кто такие?! Что вы здесь делаете?!
Заорал Кум, напуганный неожиданными гостями, среди которых был сбежавший заключённый – Стас и мелкими шашками попятится к выходу. Но уперевшись спиной в преградившему ему путь массивного Лапу, мужчина остановился и нарастающим волнением спросил:
— Что здесь происходит? Как вы здесь оказались?
— Сядь! — скомандовал ему Гонза, держа в руках пистолет и показывая дулом на диван.
Кум обернулся к Лапе и увидел кивок его головы, указывающий в том же направлении. Робкой походкой, словно в гостях, мужчина приблизился к дивану и сел.
— Вот и свиделись с тобой, но на воле. — сказал Стас.
— Я не виноват, мне приказали! — понимая, что дело для него завернулось круто, попытался оправдаться усатый «властитель СИЗО».
Лихо направлялся к окну, когда охваченный страхом Кум вскочил с дивана и ломанулся к выходу. Но подножка от Лапы повалила его на пол, лицом вниз.
— Я дам тебе денег, много денег! Сколько ты хочешь?! — Переваливаясь на спину, пытался договориться со Стасом гнидёныш.
— Лежать, падла! — ставя ногу на горло Куму, сурово произнёс Лапа.
Лихо сорвал с узорчатых штор шнур с кистями и услышал спокойный вопрос Стаса, адресованный поднимающемуся на ноги перепуганному мужчине:
— И во сколько ты оцениваешь смерть моей семьи?
— Стас, так все живут!
— Я не все. Я так не живу, — отвечал Стас, пока Лихо подходил к Куму, заламывал ему руки за спину и связывал их шнуром. — А без меня все, это не все… это всего лишь остальные.
— Стас, прости меня, прости!
— Запомни, тварь. Я не умею… завидовать, бояться и прощать. — ответил поднимающийся вдовец.

Из входной двери, освещаемой декоративным светильником, стилизованным под винтажный фонарь над ней, первыми на крыльцо дома выходили Стас и Лихо. Следом, подталкивая в спину связанного Кума, показался Лапа.
Сгущающуюся тьму наступившего глубокого вечера, прорезал свет фар автомобиля, освещая приоткрытые ворота перед собой. Гонза завёл двигатель и открыл багажник.
— Вы хоть знаете, что с вами будет, если с моей головы упадёт хоть один волос?
Брал на испуг сам трясущийся поджилками Кум и услышал твёрдый голос возникшего передним кавказца:
— Не пугай нас, тварь. Не боимся.
Лихо и Лапа затолкали мразь в багажник. Ребята сели в машину и поехали меж мелькающих зажжённым светом окон частных домов, освещая фарами припаркованные автомобили и деревья по обеим сторонам обочин.
— Куда едем? — спросил переключающий передачу Гонза.
— Дорогу знаешь. — послышался голос Стаса с заднего сиденья.
— Понял. — ответил кавказец и надавил на педаль газа.

На пустующей, к тому времени ночной дороге, пролегающей напротив следственного изолятора, под фонарём уличного освещения с перегоревшей лампочкой, в кромешной темноте, остановился автомобиль, из которого поочерёдно вышли ребята.
Стас открыл багажник и, схватив за грудки, рывком достал из него Кума.
— Ну и что дальше? Куда вы меня привезли? — увидев, как Гонза взял с заднего сиденья заготовленную верёвку с петлёй на одном конце, перепуганный мужчина опешил. — Вы что задумали, суки?
Лихо свернул грязную тряпку и вставил её кляпом Куму в рот. Лапа добавил словами:
— Задохнись, тварь.
Гонза, в один бросок, перебросил петлю через опору электрического столба и накинул её на шею приговорённому усачу, затянув посильнее словно галстук.
— Ну что, теперь не смешно? А? — спросил Стас выпучившего от страха глаза Кума и привязывая другой конец верёвки к фаркопу автомобиля.
Лихо ударом под дых повалил «самого важного человека СИЗО» на землю, и ребята услышали грозный призыв кавказца:
— Поехали!
Захлопнув за собой двери, автомобиль тронулся и подался вперёд, натягивая за собой верёвку. Хрипящий от удушения Кум тащился по асфальту, пытаясь цепляться за него связанными руками и ногами, и хоть как-то освободиться. Машина отъехала до следующего столба и остановилась. Повешенный Кум болтался на верёвке, словно пират на рее, предзнаменованием неизбежной победы справедливости над писаными законами людьми и ими же нарушаемыми.
Выйдя из машины, Гонза натянул и придержал верёвку, пока Стас отвязывал её от фаркопа и обматывал конец вокруг столба, зафиксировав висящее тело под разбитым фонарём метрах так в пяти от земли. Закончив справедливую расправу над тем, кто унижал людей, продал офицерскую честь и растоптал человечность, ребята просто уехали в ночь.
Тающие утренние сумерки уступали место восходящему Солнцу, ночное безмолвие сменялось утренней жизнью нового дня, когда на столбе, раскачиваемое лёгким ветром, моталось тело мёртвого Кума. Тюрьма «гудела», арестанты ликовали  увиденным зрелищем.

Заметное оживление в камере Чепы подчёркивала азартная игра в карты на четверых. Прямоугольные игральные листы лицом ложились на стол. Змей, Кирпич, Бурят и Махно разыгрывали очередную партию.
— Кума на столбе вздёрнули! Воздушным змеем сделали!
— Давно пора! Вот она, расплата!
— А-ха-ха-ха!!!
— Воровской спрос! Ответ мусорам!
Криками доносились приглушённые толстыми стенами голоса заключённых из соседних камер.
— Чё там? — спросил Лорд, лёжа на своих нарах и оторвавшись от читаемой им книги.
Чепа подтянулся на решётке, выглянул в окно и, увидев повешенного Кума, ответил:
— Кума вздёрнули. Отщебетался петушок. 
— Не-е-ет… С этими тебе, Кронос, не совладать. А скоро и мы с тобой встретимся. — улыбнулся вор, опустил глаза в книгу и продолжил занимательное чтиво.
Змей, Кирпич, Бурята и Махно, словно и не произошло ничего, раскидывали колоду на очередную азартную партию. Справедливость восторжествовала. Чего же ещё?

III

Шумный зал ресторана, впечатляющий своей не то чтобы дорогой, но скорее элегантной обстановкой, был чарующе наполнен «живой» музыкой профессионального оркестра, под которую, обнимаясь и целуясь, танцевали влюблённые пары.
Этим вечером Ящеру – сыну Зорга захотелось женской компании и респектабельного общества. Поэтому, придя в ресторан и заняв заказанный им заранее столик, он не был сильно против подсевшей к нему и пожелавшей познакомиться девушки. Романтических чувств к незнакомке он питать понятное дело не собирался, а вот привольность и раскрепощённость её поведения говорили о желанном для мужчины продолжении вечера. 
Ухаживающую саму за собой даму заинтересовал симпатичный молодой человек. Налив очередной бокал вина, она «стрельнула» глазками в парня напротив, но цель не была поражена. Ящер продолжал сконцентрировано ужинать.
— А почему ты меня не приглашаешь танцевать? — спросила симпатичная девушка в откровенном наряде.
— Я не танцую. — ответил Ящер.
— Вообще?
— В принципе.
Девушку немного сконфузил ответ не поддающегося её чарам понравившегося ей парня. Но тут к ней подошёл с иголочки одетый мужчина. По его внешнему виду можно было безошибочно определить его довольно уверенное финансовое благополучие и немного весёлое от выпитого спиртного настроение. 
— Может, потанцуем? Я приглашаю. — спросил мужичок спутницу Ящера.
— Я не знаю. Ну, если только мой кавалер не против?
Ящер спокойно, равнодушно продолжал ужинать, не обращая никакого внимания ни на гостя у своего стола, ни на привлекающую к себе его внимание, страстно желающую танцевать даму.
— Можно? Только один танец? — просила невозмутимо жующего парня девушка. — Только один. И я тут же вернусь.
Расценив молчание знаком согласия, девушка встала из-за стола и вместе с пригласившим её вышли в центр зала, где стали исполнять медленный танец, романтично  кружась на одном месте.
Мужчина привольно обнял девушку за талию и, прижавшись к ней, томно сказал:
— Я совсем не умею танцевать.
— А зачем же вы меня пригласили? — кокетливо ответила красотка.
— Чтобы побыть с вами наедине. Вырвать вас из рук вашего спутника.
— Из его цепких рук?
— Не таких уж и цепких.
Ящер продолжал неторопливо ужинать, когда заметил проходящую через зал к барной стойке красиво одетую соблазнительную Амайа. Черты лица, грация движений, утончённость манер сразу бросились в глаза восхитившемуся её красотой парню. Заинтересовавшись незнакомкой, он не сводил с неё глаз, забыв про ту, которая была в танце.
— Он на нас ноль внимания, фунт призрения. — продолжал кадрить спутницу Ящера обнимающий её за талию мужчина.
— Да? — заметив интерес парня к другой, ответила та.  — Ну, он немного отвлёкся…
— Как можно на что-то отвлечься, когда рядом такая женщина? Что может быть важнее?
— Вы меня смущаете…
— Смущение женщины - символ её воспитанности. А мне очень нравятся такие, как ты. —  страстно прижимая к себе роскошное тело девушки, настаивал поддатый джентльмен.
— Какие? — заигрывая глазками, кокетничала с партнёров в танце дама.
— Манящие, обворожительные, сексуальные…
Ящер заметил близкий телами, откровенный танец той, с которой рассчитывал встретить рассвет в близлежащей гостинице. Прекратившаяся музыка оборвала романтику сливавшихся под ритмы тел, и мужчина проводил даму до столика, благодаря за танец поцелуем руки.
— Вот я и вернулась. Быстро, как и обещала, — укрывая салфеткой колени для дальнейшего ужина, продолжила вечер с Ящером красотка. — А что мы будем делать после ужина?
— А что бы ты хотела? — дерзким тоном от не понравившегося ему поведения спутницы ответил парень.
— Не знаю… Погулять по набережной…
— Пойдёшь, погуляешь.
— У-у-у… — закокетничала девушка. — Так разговаривать с женщиной?!
— А ты не моя женщина. — Оборвал её Ящер.
— Не твоя… По крайней мере, пока.
— Неверная формулировка. Не, по крайней мере, пока… но, во всяком случае, уже.
— И что, без шансов?
— Без.
Ящер вытер рот салфеткой, брезгливо бросил её на стол и направился в бар. Подойдя к потягивающей через соломинку коктейль Амайа, он присел рядом и улыбчиво стал что-то нашёптывать ей на ушко.
— Козёл. — сказала расстроенная девушка, оставшись за столом в одиночестве и допивая бокал вина.
Она видела, как Амайа смеялась учтивому Ящеру, записывающему для неё что-то на листке бумаги. Поцеловав японку в щёку, он расплатился за неё перед барменом и ушёл.

IV

Свято место пусто не бывает. А сытное, хлебное никогда не останется без чьего бы то ни было увесистого зада на обшитом коже стуле престижного кабинета с именной табличкой на двери. Стены и полки шкафов как раз такого помещения и были украшены резными шкатулками, иконами, деревянными фигурками, мастерски выполненными руками заключённых.
Это кабинет, выходящий окнами на самую живописную часть прилегающей территории следственного изолятора, принадлежал прежде возглавлявшему пенитенциарное заведение Куму. После принудительных проводов в мир иной, которого, его кресло занял Начальник охраны той же конторы. Этот крепкий, резкий словом и делом мужчина сорока шести лет, не считал необходимым  обращаться с заключёнными как с людьми. Унижая достоинство вступивших в конфликт с законом, это существо восхваляло себя над ними, позиционируя правильным до мозга костей. Но жители СИЗО знали истину, знали правду про этого коренастого козлика, как они его величали промеж себя. Помогая Куму, он фактически работал на Кроноса. Теперь же, после трагической гибели начальства, ничто не мешало ему занять руководящий пост и перейти под личный протекторат криминального «мера» города.
Сейчас же он сидел за столом и играл сам с собой партию в шахматы, фигуры которой были мастерски вылеплены из мякиша. Тишину интеллектуальной игры нарушил треск и скрежет несмазанных петель открывающейся двери. Конвоир заводил доставленного на разговор Чепу.
— Можешь идти. — отвлекаясь от занявшей игры, скомандовал подчинённому новый начальник изолятора.
— Есть. — ответил вертухай и быстро удалился.
Чепа был не из тех, кто предпочитал чему бы то ни было общение с представителями власти под погонами, этих людей он особо не жаловал, отзываясь о них или плевком на асфальт, или молча. Но привод его в кабинет главного наводил на мысль, что должен состояться какой-то важный разговор, и тема была ожидаемо ясна.
— Присаживайся. Есть разговор. — начал новый кум.
— Не о чем мне с тобой базарить, начальник, — ответил авторитет. — Постою и в хату вернусь.
— Сядь, я сказал! — заорал погонистый и Чепа присел напротив него, с обратной стороны стола. — Партию в шахматы не поможешь разобрать?
На резной доске красовались резные фигуры в виде средневековых пеших и конных рыцарей, короля и королевы. Шахматы были действительно хороши, а Чепа ответил просто:
— Крамника попроси. Он тебе пешками всю доску заставит.
— Крамника нельзя… Работаем с местным электоратом… Тем, что имеем.
— Ну, а пока, судя по раскладу на доске, имеют тебя. — показывая на расстановку сил на чёрно-белом поле, иронизировал авторитет.
— Да вот, партию в одного решил сыграть… — оправдывался новый начальник  СИЗО. — И, по ходу, сам себя загнал в угол.
— Лошадью ходи, не думай. Конявый ферзя возьмёт.
— Играю сам с собой… Поэтому в любом случае…в выигрыше. — переставляя фигуру на доске, делал очередной ход мужчина.
— Играешь сам с собой. Поэтому в любом случае…проиграешь.
— Внимание, выжидание, один удачный ход, ошибка противника… способны развернуть игру в другое русло.
— Ты, значит, повернул реку вспять? В чём же твой фарт? — спросил Чепа.
— А ты оглянись по сторонам. Видишь, как бывает? Ещё вчера я был начальником охраны, а сегодня уже начальник СИЗО.
— С повышением. Козырное место. Правда, опасное, как показали последние события.
— Нет худа без добра. Убийцы Кума будут найдены и наказаны. А я такой ошибки, как он, не допущу.
— Желаю удачи. Я-то тебе зачем?
— Ты видишь, кем я был вчера и кем стал сегодня, — откидываясь на спинку стула, говорил Начальник охраны. — События могут развернуться в любую сторону, в любой момент. И тебя это может коснуться самым непосредственным образом.
— Каким это боком?
— Я здесь всерьёз и надолго. Если хочешь также,… будешь сотрудничать со мной.
— Сукой стать и ты мне срок продлишь? — предположил авторитет.
— Завали Лорда и останешься жив.
— Ты сам-то понял, что сказал и кому?
— Прекрасно понял. Лорду в любом случае не жить. Не сегодня, так завтра. И если не сделаешь, что говорю… и тебе конец.
— А если сделаю, мне точно кабзда. Братва порешит.
— Нет. Останешься жив. Скажешь, что малява с воли пришла, в которой говорится, что Лорд раскоронован за косяки, — уговаривал внимательно слушающего Чепу новый «божок следственного изолятора». — И за них он приговорён. Ты человек авторитетный, тебя послушают.
— А на хрена это всё мне?
— Как я сказал жизнь…и свобода.
Слова о свободе, которой так давно тосковало сердце, и не видели выцветшие годами глаза, схватили Чепу за душу и бросили заинтересованный взгляд на Начальника Охраны.
— Да, да свобода. Я тебя выпущу. — убеждал обещанием самого желанного тот.
— По УДО что ли?
— Зачем же твой авторитет в криминальном мире форшмачить? Уйдёшь красиво. Свалишь по-тихому.
— Побег? Как?
— Я всё устрою. Комар носа не подточит. А дальше сам. На этом наше сотрудничество прекращается.
Чепа задумался предложением, от которого нельзя, да и невозможно было отказаться. Его «бегающие» из стороны в сторону глаза выдавали страстное желание оказаться на воле, ощутить её густой вкус, её дурманящий разум воздух. Но цена за это была назначена слишком велика – своя шкура и воля в обмен на честь и жизнь вора.
— Ты же видишь, какие события разворачиваются и на воле и здесь? Старых воров почти не осталось, — продолжал уговоры новый кум. — Перебьют на воле,… возьмутся за тех, кто был с ними заодно здесь.
— Есть такая маза… — задумчиво ответил авторитет.
— И лучше тебе быть подальше от этой бойни. А если что? То всегда можно напомнить новым хозяевам, кто замочил Лорда.
Уже не задумчивый, но принявший для себя решение Чепа, широко улыбнулся, взял чёрную ладью и объявил игроку напротив:
— Шах.

V

Большая кровать гостиничного номера, который снял для предстоящей встречи с понравившейся ему японкой Ящер, уже была разобрана и подготовлена для ночи любви.  На экране работающего телевизора транслировался музыкальный клип популярной композиции.

Амайа, одетая в короткую юбку, облегающую куртку, под которой была сексуально наполовину расстёгнута белая блузка с виднеющимся из-под неё бельём, кокетливо шла по коридору в номер ожидающего её парня. Её волосы были убраны в пучок и заколоты двумя деревянными спицами. Такой она и покорила симпатичного парня, работавшего администратором гостиницы, шедшего ей навстречу и раскрывшего рот сражённым её красотой. Улыбнувшаяся японка подмигнула молодому человеку и пошла дальше.

Зайдя в номер, девушка осмотрелась и услышала шум воды, доносящийся из ванной. Открыв дверь, она увидела за запотевшим от горячей воды стеклом душевой кабины силуэт моющегося Ящера.
Парень протёр запотевшую дверь кабинки и через прозрачное стекло, со стекающими по нему каплями, заметил показавшуюся в двери ожидаемую им красавицу.
— Я сейчас, только душ приму и буду в полном твоём распоряжении. — сказал молодой человек, наслаждаясь тёплой струящейся по его телу водой.
Амайа соблазнительно сидела на кровати, закинув ногу на ногу, и смотрела клип по музыкальному каналу ТВ.
— Ты ещё более сексуальна, чем в ресторане. — выходя из ванны в накинутом на мускулистое тело халате и вытирая волосы полотенцем, сказал Ящер.
Внезапный стук в дверь оборвал начинающуюся беседу.
— Погоди, я сейчас. — сказал он и, подойдя к двери, открыл её.
За ней стоял ушастый, неказистый паренёк, вкатывающий тележку с заказанным ужином и шампанским, он немного робко произнёс:
— Ваш заказ. Распишитесь, пожалуйста.
— Оставь и проваливай отсюда.
Хамски ответил Ящер, небрежно расписался в квитанции о получении заказа и работник гостиницы, не получив чаевых, быстро ушёл, закрыв за собой дверь.
— Ночь будет длинная, весёлая… успеем проголодаться. Начнём с шампанского. — откупоривая бутылку, предлагал выпить молодой человек.
— Оставим шампанское на потом. Приступим к делу,… мне не терпится. — Ответила японка и, скинув с себя куртку, эротично расстегнула блузку до конца.
— Твоя настойчивость меня заводит. — сбросив халат и оставшись в одних трусах, начинал тяжело дышать от охватившего его возбуждения парень.
— А меня заводишь ты. Ложись скорее.
Ящер лёг на спину, на кровать. Амайа оголилась до белья по пояс, забралась на мужчину и стала, дразня, дотрагиваться грудью до его рельефного торса.
— Да-а-а, девочка, вот так… Распусти волосы. — возбуждённо просил молодой человек.
— Распущу, не торопись. — продолжая эротичные движения, шептала сексуальная японка.
— Распусти, прошу…
Амайа села на Ящера, положила руки на его грудь и стала мять её, слегка царапая накрашенными ноготками.
— Да, да-а-а… — наслаждался парень.
Японка распустила волосы, сексуально встряхнула ими, положила деревянные спицы рядом с ногой Ящера и, наклонившись к нему, стала ласкать его тело волосами.
— Сегодня будет незабываемая ночь.
— Убийственная ночь. — прошептала Амайа.
Затем она выпрямилась, незаметно взяла деревянные спицы и, улыбнувшись, кокетливо заморгала своими красивыми глазками.
— А-а! А-а! А-а-а! — закидывая голову в предвкушении наслаждения, стонал Ящер.
Амайа резкими движениями профессионального киллера, с женской грациозностью, воткнула спицы в грудь мужчины, услышав его предсмертное, но не от накатившего оргазма:
— АА!

Мимо снятого для незабываемой ночи любви гостиничного номера проходил всё тот же молодой администратор, когда в полностью расстёгнутой белой блузке и накинутой поверх неё куртке, из дверей показалась Амайа, с убранными в пучок волосами и вьющимся на лице завитком.
Молодой человек раскрыл рот от красоты полуобнажённой японки. Амайа, не застёгивая на одежде пуговицы и не прикрываясь, губами показала поцелуй парню и красиво уходила вдоль безлюдного коридора гостиницы.

На большой кровати, раскинув руки и ноги по сторонам, лежал мёртвый, так и не успевший получить своё последнее сексуальное удовольствие Ящер, с окровавленной грудью. Якудза показали свою решимость в объявленной Кроносу войне, очередной жертвой которой стал сын Зорга – ребёнок близкого друга и члена Совета Кроноса.

VI

После произошедшего ЧП с побегом Стаса и раскурочиванием стены следственного изолятора, всех заключённых смежной с Жетоном камеры перевели в другое изолированное помещение. Близившимся к вечеру днём Лорд спокойно спал на своей койке. Махно и Змей играли за столом в нарды. Кирпич был на очереди, на победителя, сидел рядом.
— Как думаете, новый кум, на чьей стороне будет? — бросая кости, неожиданно спросил Змей.
— Какая разница. Мы как сидели, так сидеть и будем.
— Новая метла по-новому метёт.
Поочерёдно ответили Кирпич и Махно.
— Не всегда. — не согласился с товарищами парень.
Чепа лежал на своих нарах, делая вид, что спит. Открыв глаза, он посмотрел на лежащего напротив Бурята. Подмигнув ему, авторитет дал понять, что пора.
— Чафирку, что ли, заварите. Сна пока никакого. — сонно садясь на свои нары, потягивался руками и зевал Бурят.
— Сделай, пока мы доиграем.
— Глаза разуй! Уже делается.
Переговорились между собой Махно и Кирпич. Бурят сел за стол и услышал от Змея к себе вопрос:
— Партейку сыграешь?
— Не-е-е… Не хочется чё-то. Я тут чё подумал? Дела на воле сами знаете какие, вот-вот Кронос расправится со всеми… и нам тогда тут хана.
— Будем держаться до последнего. — делая свой ход после выпавших двух пятёрок, ответил на слова друга Махно.
— Нас могут кончить в любой момент, — продолжил Бурят. — Он и станет для нас последним. Похоронят здесь же, как в братской могиле.
— Я тоже думал над этим. — задумчиво согласился с выводом Кирпич.
— И чё надумал? — спросил его Змей.
— Новый кум – наш единственный шанс выйти отсюда живыми.
— Выйдем, а дальше? — спросил, закуривая сигарету и морщась от едкого дыма Махно.
— Подадимся к Кроносу.
— Ты охренел что ли?
Возмутился провоцирующими словами Бурята Змей, но тут же был осажен на место Кирпичом:
— Погоди, не кипешуй. Бурят дело говорит. Останемся здесь, сдохнем. Работать на воле ты, что ли, пойдёшь?
— У нас своё ремесло. Да только на воле всем заправляет Кронос. И нам там места может и не оказаться.
— Всё так, всё так… Но как остаться здесь живыми, выйти на волю и не нарваться на Кроноса?
Задумались Махно и Змей. Бурят оглядел сокамерников, склонился над столом и тихо произнёс:
— Надо сделать ему подарок. Который, заодно, обрадует и нового кума.
— Лорд. — уверенно констатировал единственный выход Змей.
— Тише, тише,… —  говорил Бурят. — Зачем шумишь?
— Но ведь это же Лорд? — расстроенно качая головой, продолжал Змей.
— Это наш последний и единственный шанс. Все согласны?
— Если другого выхода нет, я всегда за свою шкуру.
— Согласен.
Ответили Кирпич и Махно.
— А Чепа? Как быть с ним?
— Это его идея. — пояснил интересующемуся Змею Бурят.
— Когда?
— А чего волыну тянуть? Раньше сядешь, раньше выйдешь. — вставал из-за стола Бурят.
— Я на себя ещё одну статью брать не хочу. Да и перед братвой отмаз нужен.
— Скажем, сам вскрылся, ночью, пока спали. А для отмаза, вызовем врача.
Сказал Бурят и подошёл к койке Лорда. Легонько, ладонью, он похлопывал по нарам Чепы, давая тому заветный сигнал. Авторитет открыл глаза и тихо спустился на пол.
Махно, Змей и Кирпич накинулись на Лорда, схватили его и крепко держали, приготовив к расправе. Вор очнулся ото сна, с остервенением сжал зубы, смотря на напавших на него.
— Извини, Лорд, но нам хочется ещё пожить.
Сказал Бурят, а Чепа добавил:
— Тебе от нового кума привет. — оголяя заточку и резким движением вспарывая «законнику» брюхо.
Лорд трепыхался, пытаясь освободиться, но это было нереально. Три пары крепких рук намертво сковали старого вора. Лорд истекал кровью.
— Охрана, врача! Врача! — закричал Змей, тарабаня кулаками в металлическую дверь.
Щелчок замка, скрип отодвигающегося засова и вот уже в камеру вошли два вертухая.
— Твою мать! Лорда кончили! — завопил один из них, увидев вора в луже собственной крови.
Схватив «законника» под руки, они заторопились потащить его в лазарет.

В тесном помещении лазарета, не внушающем доверия, что там, в принципе, возможно, получить медицинскую помощь, царила настоящая разруха. Грибок облупившихся краской стен, ржавые кровати, нехитрое, старое медицинское оборудование – это всё на что могли рассчитывать заключённые в стране с бесплатной медициной и равенством прав для каждого, всегда и повсюду.
Небрежно одетый, сонный мужчина, находившийся  явно с бодуна и не так работавший, как числившийся врачом следственного изолятора, осмотрел лежащего на кушетке Лорда и, выдохнув перегаром, сказал стоящему рядом Начальнику охраны:
— Его надо срочно в больницу.
— Лечи здесь.
— Чем? Здесь я могу только диагноз поставить. Ему нужна операция, или он умрёт.
— Пусть дохнет. — последовал бесчеловечный ответ, примерившего на себя «корону Кума», его приемника.
— Если он сдохнет, будет проверка. И как ты думаешь, что она покажет?
— Что его зеки замочили.
— Верно. Это если в камере,… — заставлял задуматься над своими словами Начальника охраны Врач СИЗО. — А ты его ко мне притащил. Смекаешь? Нашёл бы по - утру,… тогда и…
— Ладно, предупреди больничку. — раздражённо ответил мужчина, взвесив все «за» и «против».

Молодой парень, работавший в следственном изоляторе водителем, возился под открытым капотом автозака, пытаясь заставить «дышать» еле двигающий клапанами движок старой техники. Двое упитанных телами конвоиров, словно уже неживого тащили под руки перебинтованного без сознания Лорда. Впереди них быстрым шагом торопились Врач СИЗО и орущий Начальник охраны:
— Заводи её!
— Не могу, — ответил парень, продолжая копаться грязными руками под капотом. — Движок сдох.
— Вашу мать-то бы,…— заходился досадой новоиспечённый начальник изолятора. — Чё теперь, на своей вести что ли?
— Решай быстрей. А-то он прямо здесь окочурится. Будешь в рапорте писать, на хрена ты его по всей территории СИЗО волочил,… — подгонял мыслить шустрее своё руководство Врач СИЗО. — Вместо того чтобы на больничку сразу вести.
— Ладно! Грузите в мою! — заорал конвоирам Начальник охраны. — Резче давайте,… а-то ещё по дороге ласты склеит.
Вертухаи закинули Лорда на заднее сиденье машины своего продолжающего высказывать недовольство начальника:
— Он мне сейчас все сиденья заляпает…
Врач СИЗО захлопнул за вором дверь, собираясь уходить, и услышал в свой адрес грозный тон руководства:
— А ты куда? Со мной поедешь.
— А если сейчас ещё кого мочканут, мне обратно на такси ехать? — спросил доктор.
— Да чтоб вас всех! — злясь, что всё пошло шиворот – навыворот, Начальник охраны сел за руль и выехал за территорию изолятора сквозь открывшиеся ворота.

Продолжающимся вечером того же дня, Мент стоял напротив могилы своего отца, смотря на фотографию Креста в траурной рамке. Всю жизнь служить закону, не знать того, кто подарил тебе жизнь, а после быть ошарашенным новостью, что он тот, кто был твоим отцом, стоял по другую сторону баррикад от закона, фактически противопоставляя свою жизнь убеждениям сына. Узнать это и получить добавку в виде предательства того, чему служил и ради чего вставал под погоны, давая присягу и клятву ему – закону. Предательства в виде порочения чести отца. Что творилось в душе стоящего напротив могилы Мента, не знает никто. Но то, что в задуманной им справедливости ему способен был помочь не закон, которому он верой и правдой долгие годы, а тот, против кого и таких как он как раз и протекали эти годы, заставляло Мента ещё больше грустить и отчаиваться в выбранном им изначально жизненном пути.
Чуть шорохом в стороне приближался Лорд с букетом цветов в руках.
— Лорд? Ты же на нарах?
— Приятно осознавать, что ты следишь за моей судьбой. — ответил вор и положил цветы на земляной холм, у фотографии своего друга.
Тишина и нежелание говорить, горечь утраты и злость на весь мир, наполняли души стоящих рядом Мента и Лорда. Стоящих и молча смотрящих на одну могилу, но в которой лежали двое – кровный отец и верный до гроба старинный друг.

По улицам вечернего города мчался в своём автомобиле Начальник охраны, спеша доставить в больницу раненого, истекающего кровью «законника».
— Завтра ещё перед начальством отчитываться… Только в должность вступил. И чё бы тебе не сдохнуть в хате?
Лорд, лёжа на заднем сиденье, открыл глаза и сел. Начальник охраны оглядывался по сторонам, поворачивая руль, когда бросив взгляд в зеркало заднего вида, заметил отображением в нём улыбающееся лицо старого вора.
— Лорд? Ты же? — растерялся увиденной картинкой мужчина.
«Законник», не мешкая ни секунды,  стальной хваткой татуированных рук обхватил голову Начальника охраны и звуком покидающих природой отведённое им место позвонков,  свернул мерзавцу шею.
— Тебе выходить, падла. — открыв водительскую дверь и выталкивая тело «за борт», сказал вор и перелез за руль.

Из машины, на полной скорости, выпало тело мёртвого Начальника охраны и покатилось по асфальту, остановившись только ударом челюсти о ступени здания городского суда. Символизм  в нашей жизни читается во многом. Но когда дело доходит до справедливости и её выгрызания у самого мироздания, этот самый символизм виден во всём. Особенно, если его строки вынужденно написаны красными чернилами – кровью твоего врага.
Не сбавив и километра в час, машина с Лордом за рулём скрылась за поворотом.

В одной из камер СИЗО было довольно возбуждённое оживление. Бурят подтянулся, схватившись за решётку, к окну и слушал. Чепа, Махно, Змей и Кирпич, в напряжённом ожидании, сидели за столом.
— Как там?
— Не томи, ну!
Спрашивали нетерпением Махно и Змей.
— Лорд на воле! — радостно рапортовал спрыгнувший на пол Бурят.
— Чётко сработано. — ответил сделавший свой выбор Чепа.
Честь для авторитета важнее воли, важнее жизни. Кто бы, что не предлагал на размен.
— Вот вам, суки! Хрен вам, а не Лорда! — заорал Кирпич.
Все в камере начали радостно пританцовывать. Все, кроме Чепы. Душа этого человека уже не рвалась на показавшуюся предложением завалить Лорда свободу. Его душа пела сделанным выбором – остаться за колючкой, но остаться человеком. Чепа просто стоял и смотрел на радость ребят, а его глаза были полны чистоты и счастья, словно у новорождённого, не успевшего познать всю грязь этого мира.

Вечером, плавно переходящим стрелками часов в ночь, Мент и Лорд сидели на спинке лавочки в парке. Поминая Креста, каждый из них держал в своей руке по откупоренной бутылке водки.
— Ты в бегах? — спросил, зная ответ наперёд, Мент.
— В самоволке. — ответил вор.
— Я же обещал тебя вытащить.
— Привык рассчитывать только на себя.
— Теперь тебе добавят от трёх до восьми лет к основному сроку.
— Мой срок начался на малолетке, и конца у него нет.
— Ты вышел, чтобы мстить?
— Нет, за хлебом! — посмотрел на своего вынужденного союзника Лорд и добавил. — На хрена ты помогаешь вору, кроме мести за отца?
— Я по закону ничего сделать не могу. Всё под Кроносом. Я не хочу, чтобы мои дети жили в этой грязи, — сделав глоток из бутылки, Мент выдохнул и продолжил. — При ворах был какой - никакой порядок. Вы никогда не преступали черты морали. С Кроносом анархия, этой черты нет.
Подходящий наряд полиции из лейтенанта и его помощника старшего сержанта, прервали диалог выпивающих мужчин.
— Ваши документы. — сурово спросил лейтенант, внимательно осматривая спокойно сидящего, без эмоционального Лорда.
— Секунду. — среагировал ответом Мент и достал из кармана удостоверение майора полиции, протягивая Лейтенанту.
— Ноженьки с лавочки может, приберём? — обратился старший сержант к Лорду.
— А может, два по сто в одну посуду? И шагайте дальше… — Не заставил ждать ответа вор.
Заглянув в полицейское удостоверение, лейтенант понял, что перед ним сидел его коллега.
— Извините. Отдыхайте. Работа…сами понимаете. — сказал он.
— Понимаю. — ответил Мент.
— Счастливо оставаться. — отдав честь старшему по званию, лейтенант вернул ему удостоверение и пошёл дальше.
В глаза насторожившегося предчувствием старшего сержанта, невозмутимо смотрел старый вор. Казалось ещё немного, и он порвёт молодого полицейского, но голос сидящего рядом Мента вывел из оцепенения старшину:
— Спокойного дежурства.
Встряхнувший головой, словно выйдя из гипноза старший сержант, заторопился догонять своего уходящего вдаль коллегу.
— Слышал, тебя турнули из органов. — спросил Лорд.
— Турнули. — опуская голову, ответил Мент.
— А ксива откуда? Забыл сдать?
— Запасная.
— У-у-у… Тогда слушай внимательно. Я тебе нужен, ты мне нет. Будем действовать жёстко. Твоим ментовским законам здесь места нет.
Мент был готов на всё, на любые условия единственного, кто способен был помочь ему поквитаться за смерть отца. Он просто молча сидел, кивал головой и делал свой очередной поминальный глоток из бутылки.
— Поэтому, если ты будешь сопли распускать, лучше сразу иди к своему мусорскому брату, — продолжал Лорд. — Но не забывай, кто мочканул того, кто дал тебе жизнь.
Вор встал с лавки и протянул Менту лист бумаги с записанным на нём номером телефона.
— Если ты со мной, позвонишь по этому номеру… Если нет, забудь о нашей встрече. Со свиданьицем, легавый.
Лорд чёкнулся своей бутылкой о бутылку Мента,  сделал глоток и ушёл, оставив мужчину одного, думать над полученным номером и своими дальнейшими действиями.

Ветхий, заброшенный, деревянный дом, обставленный старой, ненужной мебелью, использовался Шамбалой, как временное пристанище. Парень сидел на продавленном матрасе металлической кровати, азартно, как ребёнок, играл с маленькой, кружащейся у его ног,  собачкой. 
Татуированная рука бесшумно отодвинула измятую занавеску дверного проёма, и  в полу сумрак комнаты вошёл Лорд.
— Здорова, бать. А у меня на завтра всё готово… — словно и, не удивившись ночному визиту, сказал улыбчивый юноша.
— Планы поменялись, пришлось сегодня выходить.
— У-у-у… Ну, ладно.
Лорд смотрел и наслаждался игрой своего приёмного сына - Шамбалы с маленькой, виляющей хвостиком собачкой, кружащейся у его ног. Этот пацан единственное, что у него было кроме воровской чести.

VII

По петляющему меж улиц, проулков и домов тротуару, запутанно виляющему и скрывающемуся в парковой зоне, неторопливо прогуливались Лихо и Аня с подаренным ей букетом чудесных цветов.
— Спасибо. Полевые цветы мои любимые.
Сказала девушка и «утонула» лицом в букете, глубоко вдыхая аромат прекрасных цветов. За тонкими веточками и лепестками видны были только её обворожительные, счастливые глаза.
— Моя мама очень любила полевые цветы. Папа ей их часто дарил. Я был маленьким, но помню, как светились при этом её глаза, — ответил Лихо, глядя на любимую им Аню. — Как твои сейчас.
— Твоя мама была красивая?
Парень улыбнулся и стал рассказывать о той, которая показала ему этот свет и прижала к своей груди в первые минуты его жизни:
— Ты когда-нибудь встречала рассвет на берегу реки под пение просыпающихся птиц и искрящимися каплями росы от первых лучей Солнца?
— Нет, но я могу себе это представить. — сказала Аня.
— Так вот, это ничто в сравнении с красотой моей матери… Ты на неё очень похожа.
— Спасибо. Мне никто ещё не говорил ничего подобного.
Лихо нежно взял любимую за руку, и она вдруг заметила, что его рубашка немного порвана.
— Что это? — заботливо возмутилась Аня.
— Что? Где? — осматривался по сторонам парень, не понимая, что произошло.
— Твоя рубашка. Она порвана!
— Не страшно. Приду домой, зашью.
— Так, договоримся раз и навсегда. Зашивать, штопать, готовить и прочие женские обязанности буду выполнять я. Понятно? А сейчас в магазин за новой рубашкой.
— Обойдусь. В этой похожу.
— Я хочу сделать подарок своему мужчине. Быстро в магазин!
Скомандовала Аня и повела возлюбленного за покупками.

Зайдя в первый, попавшийся на пути магазин, Лихо просто стоял и молчал. Не потому что ему нечего было сказать, просто он наслаждался заботой Ани к себе, заботой той, которую любил, любил впервые в жизни. Каждая секунда с ней открывала для него новые моменты познания чистоты отношений мужчины и женщины, испытывающих друг к другу то самое, воспетое в каждом романтическом произведении, каждого классика чувство. Лихо просто любил, любил и смотрел, как Аня разговаривает с продавцом, желая сделать приятное ему, тому, кого сама успела полюбить.
— Здравствуйте, могу я вам чем-то помочь? — поинтересовалась симпатичная невысокая девушка, работавшая продавцом.
— Где у вас мужские сорочки? — спросила Аня.
— Вот, на этих полках. Выбирайте, пожалуйста.
— Так, посмотрим…
— Вы мужчине выбираете? Я могу посоветовать вам вот этот цвет. — показывая на зелёную рубашку, предлагала остановить выбор на ней продавец.
— Спасибо, но своего мужчину я одеваю сама.
Аня тщательно, придирчиво, выбрала понравившуюся ей рубашку, пока Лихо улыбался, глядя на неё и командным голосов сказала парню:
— В примерочную. Живо!
В небольшом пространстве, задёрнутом со всех сторон шторками, Лихо снимал старую рубашку. Его перебинтованный, раненый бок выдавали следы проступающей крови.
Не успев примерить обновку, он услышал голос Ани:
— Готов?
— Нет. — ответил парень, накидывая на себя новую вещь.
— Что ты возишься? Прямо, как женщина! Я вхожу. Ты ведь меня не стесняешься?
Сказала заждавшаяся девушка и отдёрнула занавеску примерочной. Увидев перебинтованный бок Лихо со следами крови,  она испугалась и услышала тихим мужским голосом своего парня:
— Не стесняюсь.
— А?! Прости меня…
Робко дотронувшись до раны Лихо, Аня помогла застегнуть ему рубашку и, положив ладони на его грудь, посмотрела в счастливые глаза своего мужчины. Пронзительный взгляд двоих сменился страстным, нежным поцелуем пылающих желанием уст.

VIII

Мент задумчиво сидел на диване гостиной своего дома, перебирая в пальцах измятый листок, с записанным на нём номером телефона, который дал ему Лорд. Терзаясь мыслями, стоит ли звонить, он всё-таки отважился и набрал заветные цифры.
— Это я. Где? Понял.
Сказал он в ответ на принятый вызов. Затем отключил телефон, взял ключи со стола и вышел на улицу.

Шамбала сидел на лавочке в парке, развалившись под солнечными лучами, млея от их теплоты и нежной щекотки покрывшейся румянцем кожи, неторопливо грыз сочное яблоко, когда к нему приблизился Мент и встал напротив.
Опустившаяся на лицо сына Лорда тень заставила его открыть глаза и изучить загадочным взглядом преграду между ним и светилом.
— Насчёт Лорда… Это я звонил. — сделав шаг в сторону, начал Мент.
— Ну, пойдём… — щурясь от вновь ослепляющего Солнышка, продолжал улыбаться и грызть яблоко парень.
Хулиганистым рывком, вскочив с лавки, Шамбала уходил шпанистой походкой вразвалочку. Мент следовал за ним.

В своём нехитром, отнюдь небогатом, но скрытым ото всех прибежище, устроенном в заброшенном дачном домике, раздетый по пояс, с перебинтованным животом Лорд сидел в кресле, смотрел новостную программу по работающему старенькому телевизору. Треск продавливаемой половицы выдал проникших в дом гостей. Вор покосился  в бок, но не обернулся.
Мгновения спустя в комнате показались вошедшими улыбающийся Шамбала и настороженный Мент, осматривающийся по сторонам.
— Что ты решил? — сурово спросил Лорд.
— Они должны умереть… Все. — твёрдо обозначил своё желание Мент.

IX

В опустившихся сумерках, между опор под мостом-эстакадой, встречались Кронос и Генерал ГУВД, обговаривали побег Лорда. Важность  данной темы заметно волновала этих двоих связанных между собой преступными схемами и махинациями. Высокие погоны и властный криминал давно уже не состоят в противоборстве друг с другом. Они скорее сражаются заодно, против обычных людей, против морали и туда же закон. А если и приходиться столкнуться интересами, то только на почве устранения друг друга от лакомых кусков, сулящих баснословные барыши. Во всяком случае, в том городе было именно так.
— Лорд сбежал. Ты уже в курсе? — спросил Генерал ГУВД.
— Это невозможно для человека,… не в его силах. — заметно расстроившись случившимся, ответил Кронос.
— Когда человек озлоблен, он способен на многое. Ему всё под силу.
— Он совершил идеальный побег.
— Почему идеальный? — недопонял деятель из МВД.
— Потому что неподготовленный, экспромтом. Выбрал самый неожиданный и изящный план побега. Ушёл в наглую.
— Сообщники были?
— Высшие силы помогали, — сплюнул на землю и продолжил Кронос. — Своим побегом он показал своё я… передо мной, перед законом, несовершенство уголовно-исполнительной системы…
— Да плевать он хотел на уголовно-исполнительную систему. Ладно, ориентировки, приметы разосланы. Скоро возьмём. — самоуверенно и напрасно заявил Генерал ГУВД.
— А что ты такой спокойный? Сбежал особо опасный преступник. Тебе надо волноваться!
— Он из-за кого на нарах оказался? Это тебе надо волноваться!
— Мы вместе заварили эту кашу. Поэтому и хавать будем вместе, поровну, — нервно улыбался Кронос. — Как там у вас, у ментов, наказание неотвратимо?
— Ты чё такой весёлый? На свободе последний из тех, кто может нам поднагадить. И у него есть то, что способно нас стереть в порошок.
— Тебе, мент, не понять. Я кайфую от риска и опасности. Это ты привык в кабинете, в уюте и тепле и когда всё на мази. А в жизни так не бывает.
— Найдёшь его и кончишь. Больше никаких игр. И меня в это не приплетай. Понял?!
— Понял, — ответил Кронос и, сплюнув вслед уходящему к своему автомобилю генералу, добавил. — Чистоплюй.

X

В самом «честном» отделе полиции, в этом пристанище закона, откуда он, правда, бежал без оглядки, проклянув на прощание практически каждого, служившего в этих стенах, Начальник следственного отдела сидел за рабочим столом своего кабинета и «разносил» стоящих напротив него Серого и Санька за отсутствие результатов по важным для Кроноса вопросам.
— Хотите, я сделаю для вас небольшое одолжение? — начал он.
— Не хотим. — поняв иронию вопроса, ответил Серый.
— А я всё - равно сделаю. Потому что коллеги должны помогать друг другу.
Нарастающую недовольством речь начальства оборвал своим запоздалым появлением Вася.
— А-а-а… Вот ещё один пожаловал… третий… последний. — продолжил Начальник следственного отдела.
— Здорово. — протянул руку своему руководителю Вася.
Тот никак не отреагировал, посмотрел на руку, но не пожал её. Только продолжил свой ироничный «разнос» подчинённых:
— Всё, мальчики и девочки, для вас наступили тяжёлые времена. Лафа закончилась. Теперь будете работать без выходных, круглые сутки.
— Чё случилось? — первым среагировал Санёк.
— Это прямое нарушение законодательства.
Попытался усмехнуться Серый, но тут же наткнулся на ещё большую иронию своего руководства:
— А у нас в стране много всяких законов. Например, запрещена пропаганда гомосексуализма. Но вы-то, педики, ходите?
— Как ты нас назвал? — возмутился Вася.
— А как вас ещё назвать?! Просрать такое дело?! Лорд был у нас в руках! Оставалось лишь додавить и всё! И Кронос бы нас озолотил!
— Ну, взял бы и додавил, раз это так просто. — продолжал возникать толстый Вася.
— А вы для чего?! Только бабки у Кроноса получать?! Их надо ещё отрабатывать!
— Не ори… Лорд не иголка в стоге сена, найдётся. — заступился за коллегу Серый.
Субординация и взаимная вежливость не являлись сильными сторонами этих сотрудников в погонах. Собственно говоря, эти понятия были им в принципе не знакомы. Тыканье, ирония и уничижительный тон по отношению друг к другу были нормой их общения. А приставленная к голове рука, в виде отдавания чести вышестоящим, являлась ни чем иным как лишь элементом заискивания и стремлением подлизать им же.
— Конечно, найдётся. Вот вы его поисками и займётесь. Кто его на нары определил?
Продолжал вопросом Начальник следственного отдела и услышал лаконичный ответ начинающего потеть Васи:
— Мы.
— А с чьей помощью на его глазах убивали Креста?
— С нашей.
— А кого Лорд захочет наказать за смерть своего друга?
— Нас. — обречённо выдохнул толстый мусор.
— Смотрите-ка, прямо игра что, где, когда получается. Только команда знатоков напоминает команду дураков.
— Ты соображаешь, что говоришь? Убить мента это вышка. — изошёлся недовольством к руководству Санёк.
— У Лорда была жизнь, воровская жизнь, пока не явился Кронос и не обосрал её, с нашей помощью, — перейдя на серьёзный тон, излагал руководитель неразлучной троицы. — И ему глубоко наплевать на вышку. Тем более что по закону, нам самим она светит.
— Мы найдём его… и то, что нужно Кроносу.
— Найдём.
— Мы справимся.
Сказали поочерёдно Санёк, переминающийся с ноги на ногу Вася и отличающийся серьёзностью Серый.
— А у вас выбора нет… Или вы его, или он вас… Или Кронос нас? А я не хочу быть очередной целью Петли! Вы знаете кто такой Петля?! — заорал Начальник следственного отдела.
— Знаем. — послышалось от троих напротив голосом Серого.
— Класс! Стало быть, вы в курсе его профессионального мастерства и должности у Кроноса?
— В курсе.
— Значит работайте. Лорд для нас сейчас или ключик в волшебную жизнь, или дорога в ад.
Жёстко закончил «разнос» начальник, и его подчинённые угрюмым от услышанного настроением поплелись прочь из кабинета.

XI

Насыщенность важными событиями последнего времени не позволила остаться безжизненным люксу Гранд отеля, собрав за круглым столом в центре комнаты всех членов Совета Кроноса на очередной сход. Люди, именами которых «хозяин империи» даже не озадачивал память своего мозга, именуя их попросту цифрами, были сильно озадачены и взволнованы чередой произошедшего нескольких предшествующих дней.
— Зорга нет.
Не успел начать первый, как его тут же подхватил сидящий слева от него третий:
— И не будет. Его сын сыграл в ящик. Кремация завтра.
— Ящера вальнули? Когда? У кого храбрости хватило?
— Вчера, в гостинице. Закололи чем-то острым,… грациозно так закололи.
Вставили веское слово пятый и седьмой, переглядываясь между собой.
— По всей видимости, это работа якудза. Их почерк. 
Предположил второй, чем сильно огорчил шестого, заоравшего на него:
— По какой ещё видимости?! Ты чё городишь?! Они - то здесь при чём?!
— По записи с камеры видеонаблюдения! И не надо на меня орать!
— Успокоились все!
Разряжая накаляющуюся обстановку, успокаивал сцепившихся в словесной перепалке четвёртый. Но ненадолго, шестой продолжил нападать на второго и получать ответом:
— А-то список последних убийств добавит твоё имя!
— Ты кому угрожаешь?! Не забывайся, мы здесь все равны! А кто ловчее во владении ножом это ещё большой вопрос.
— Тихо я сказал! — вновь повысил голос благоразумный мужчина под номером четыре в Совете. —  Угомонились! Не хватало ещё между собой грызню устраивать.
— Давайте все успокоимся. В нашем деле нервы лишнее, нужна холодная голова. — предложил восьмой.
Наконец наступила тишина, вполне подходящая для здравого диалога и трезвого рассуждения над образовавшимися затруднениями. Успокоившиеся оппоненты перестали «кипеть» негодованием друг к другу и, накал страстей охладил своей иронией пробивший безмолвием тишину первый:
— Вот и славно. А теперь, когда все успокоились, заслушаем нашего основного докладчика.
— Прямо как в политбюро.
Добавил юмором шестой, и слово взял тот, кто знал больше остальных – третий:
— Ящера можно будет увидеть завтра, в крематории, где его и спалят. Желающие могут проститься. Траурная церемония в одиннадцать часов.
— Он, хоть, и сын Зорга, но не дорос до наших прощальных слов. Так… стаканом помянем. — предложил восьмой, надменно взирая на реакцию остальных.
— Дело каждого…. Чикаго…. Его замочили те же, кто и Ящера. А точнее якудза.
— А ещё точнее, это война. И объявили её нам. Отсюда вывод. Какого…мы до сих пор не ответили? — сжимая кулак своей единственной руки, негодовал массивный мужчина под номером в Совете пять.
— Ответили. Сам Кронос был. Монпансье свои навыки показал.
— Четверых, голыми руками отправил к японским богам, остальных пацаны нафаршировали свинцом. Включая их мудрого сансея.
— Не катит японское карате против русского АКМа.
Пояснили до точности седьмой и иронично скалящийся первый.
— Полномочия Чикаго, временно, возьму на себя.
— А чё на себя – то? — возмутился четвёртый. — Решил отсидеться в штатах, пока мы тут с ускоглазыми воевать будем? Подгорает?
— Можешь ты принять дела Чикаго.
— Могу и я.
— Но только насколько мне известно… Кронос обещал, что кто-то будет жрать свои ноги, если не найдут убийц Кайфуна и Монпансье.
Слова третьего, напомнившие страх обещанного двум членам Совета, обедавшим у своего хозяина дома, когда тому сообщили о смерти его племянников, бросили в жар четвёртого и в холодный пот второго по номерам их «высокой» организации.
— А единственный из их убийц, кого удалось зацепить, встал «на лыжи» и свалил. Да ещё и в одной хате с Лордом чалился. — продолжал третий, знавший больше остальных и готовый взять на себя столько же ответственности.
— Кто знает, что они друг другу наплели? — задумался вслух восьмой.
— Вот именно. Нет, кто-то другой может принять эстафету,… пожалуйста,… мне лишний головняк ни к чему, своих забот хватает.
— Давай ты. У тебя завязки с тамошними есть, тебя знают. Не время сейчас новых людей назначать. Другим надо заниматься.
— Вопрос по Чикаго закрыт, — поставил точку обсуждению седьмой. —  Но есть три других, поважнее, вопросы. Убийцы племянников Кроноса, Лорд и якудза. Как быть?
— Не мудрствовать лукаво. Мокроделов этих Петля найдёт.
Перебирая чётки единственной рукой, ответил пятый. Ему вторил первый:
— Этот из-под земли достанет.
— Лорд - наш геморрой. И если мы с ним не справимся, нам кабзда. Не от Лорда, так от Кроноса.
— А клоуны из страны Восходящего Солнца? — спросил второй.
— Станут кормом для земляных червей, в стране безграничных возможностей.
Будем закапывать всех. — сурово подытожил шестой.
Этим людям война была мать родна. Особенно когда с оружием в руках подставлялись под пули их подручные и «шестёрки», пока сами члены Совета сидели в дорогом люксе Гранд отеля.

XII

Жизнь на Руси всегда была от войны до войны. Пусть не глобально, но  в каждой отдельной семье было именно так. Деды, прадеды, отцы – боевых действий всегда хватало с лихвой, да ещё и на долю детей оставалось. В чём та вина? Да не в людях, конечно.  Когда проливать кровь и каким водоёмом: озером, рекой или океаном, решали только те, кто был во главе государства. Прямо ли, косвенно своей некомпетентной политикой, но багровый цвет не сходил с их рук, а люди заполняли собой землю под крестами.
Столкнувшись с другим государством, предавши своё, гнобя законами и непомерными налогами свой же народ, чиновники разжигали всё новые и новые войны, вступали в которые обычные пацаны, сражались за свои семьи, за справедливость и чаще обычного погибали либо закрывались под замок, в переполненные несогласными с беспределом верхушки власти тюрьмы, колонии, лагеря.
Семья Гонзы была одной из таких. Никто не помог им, никто. Закон, как это часто бывает, охранял тех, кто способен был проплатить все его кодексы. Чиновники стелились перед теми, от кого могли получить выгоду и с чьей помощью потуже набить свой карман. Всё как всегда. На обычного человека и его беду плевать, богатого под защиту, под крыло показной справедливости. Что остаётся тогда делать простому человеку? Что? Верно. Брать всё в свои руки, не забыв оставить в них место для наточенного ножа или припрятанного на чердаке ещё дедом безотказного ствола, готового к использованию после непродолжительной чистки.
Теперь же в квартире своего друга, ставшей на какое-то время их домом, сын Гонзы увлечённо играл в машинки, катая их по полу гостиной. Вошедшая Катя увидела, как её муж доставал из полки деньги и спросила:
— А ребята где?
— Внизу… у подъезда. — ответил кавказец, отсчитывая нужную сумму.
— Во сколько тебя ждать?
— Мы ненадолго. Сейчас до автосалона прокатимся, тачку купим и вернёмся.
— Ура! У нас будет новая машина! — радостно закричал мальчуган и подбежал к отцу, обняв его за ногу.
— Возьми его с собой, а то совсем тебя не видит. — улыбнувшись повисшему на ноге мужа суну, сказала Катя.
— А дочки где?
— Спят.
— Пап, ты возьмёшь меня с собой? — напрашивался мальчонка.
— Спрашиваешь? Без тебя мне никто машину не продаст. Собирайся! — поднимая на руки малыша, радовался его счастливой улыбке Гонза.

Лапа и Лихо стояли возле ожидающего их такси, когда из подъезда своего дома выходили Гонза с сыном, держась за руки.
— Привет, бандит! — приветствовал паренька любящий с ним возиться Лапа.
— Привет! — ответил мальчуган.
— Надоели игрушечные машинки? Едем забирать настоящую?
— Едем!
— Всё, погнали! — поторопил всех Гонза.
Заняв места в такси, ребята хлопнули дверьми и поехали в автосалон.
После непродолжительной поездки, арендованный на время транспорт с шашечками на крыше остановился у стеклянных дверей автосалона. Из него вышли ребята, расплатились и зашли внутрь.

Среди стоящих ровными рядами, сверкающих намытостью новых автомобилей, прохаживались потенциальные покупатели, придирчиво и с интересом рассматривая заинтересовавшую их технику.
За небольшим столом парень с волосами, уложенными в хвост и коротком, смешном пиджаке, работавший менеджером, оформлял документы на автомобиль, нахваливая дорогую покупку её счастливому обладателю:
— Автомобиль хороший, никто, по крайней мере, пока я здесь работаю, на него не жаловался. Модель ходовая. Возьмите мою визитку.
— А как насчёт вторички? Если я захочу её поменять через пару лет? Берут её хорошо? — спросил серьёзный мужчина, пряча карточку в своё портмоне.
— Заверяю вас, без проблем. А по апгрейту, если будете обслуживаться у нас, мы вам ещё и скидку сделаем.
— На новую модель?
— Да. Доплатите слегка и заберёте то, что понравится. Возможно, более престижного класса.
— Понятно. Оформляйте. — принял окончательное решение покупатель.
За соседний столик присаживались Лапа с пацанёнком  Гонзы себе на колени и плюхнувшийся в кресло напротив них Лихо.
Большая доска, висевшая над информационной стойкой, была напичкана массой разнообразной информации: стоимостью автомобилей; временем, сроками, стоимостью обслуживания; презентацией новинок; завоёванными награды на авто фестивалях.
Гонза подошёл к девушке - менеджеру, работавшей за компьютером, и вежливо поздоровался:
— Добрый день.
— Здравствуйте. — ответила невысокая блондинка, с распущенными волосами.
— Мне бы машинку забрать.
— Пройдите в демонстрационный зал. У нас большой выбор автомобилей на любой вкус.
— Я уже накануне определился. И сегодня, в это время, должен её забрать. — пояснил кавказец.
— Хорошо. Наш менеджер к вам подойдёт, как только освободиться.
— У меня нет времени ждать. Давай другого менеджера. — торопился мужчина.
— Увы,… все заняты. — пояснила девушка.
— Значит, я возьму того, с которым договаривался.
Ожидая в клиентской зоне Гонзу, Лихо наливал чай из автомата. Лапа разговаривал с сыном друга, покачивая его на своих коленях.
— Дядя Лапа, а что в жизни самое важное? — спросил малыш, не заметив вернувшегося и севшего напротив Лихо.
— Какой взрослый вопрос? — удивился любопытству малыша гигант. — И кто тебя им озадачил только?
— Мозг.
— У-у-у… Ну, тогда, наверное, самое важное в жизни… это обрести духовные мир и покой. — Справедливо сказал Лапа, продолжая общение с ребёнком.
— А как это сделать?
— Для этого нужно обладать самыми большими сокровищами, которые могут только быть.
— Какими? — настойчиво интересовался малыш.
— Знаниями. А знаешь, откуда берутся знания?
— Нет.
— Из книг. Книги позволяют развивать не только разум, но и сердце. А самое главное… душу.
— То есть чем больше у тебя книжек, тем больше сокровищ?
— Не совсем. Чем больше ты прочитаешь книг, тем больше знаний получишь. Чем больше получишь знаний, тем большими сокровищами будешь обладать. — разъяснял ребёнку Лапа, пока Лихо размешивал чай ложечкой, вытянув ноги напротив.
К Менеджеру автосалона, продолжающему работу по запудриванию мозгов покупателю за соседним столиком, подошёл Гонза и твёрдым тоном произнёс:
— Привет. Где моя тачка?
— Извините, я занят. — ответил предвкушающий личную выгоду работник автосалона.
— Не извиню. Бегом за моими колёсами. Я спешу.
— Я сейчас закончу с клиентом и займусь вами.
Гонза схватил мужчину за хвост причёски и прижал его лицо к столу.
— Что? Что вы? — вопил возмущением менеджер.
— Слушай меня внимательно, патлатый. Вчера я выбрал тачку. Назначил время на сегодня, когда её заберу, — говорил Гонза, пока покупатель молча смотрел на происходящее и не вмешивался. — Я приехал. Она должна быть уже готова. Так что покажи мне её.
— Пройдите в кассу… Оплатите покупку… — пыхтел вдавленный в стол работник автосалона.
— Ты чё, пингвинообразный, совсем дурак?! — рассвирепел Гонза и толкнул менеджера в сторону информационной стойки, распушив ударом его уложенные в хвост волосы.
Лихо спокойно пил чай, наблюдая за продолжающим изливаться злобой Гонзой:
— Упёрдывай за тачкой, Чиполино! И чтоб через три минуты она была в смотровом боксе!
Менеджер автосалона прилизал волосы, ставшие похожими на хвост павлина, и               заторопился выполнить приказанное.
За соседним столиком, не обращая внимания на происходящее, Лапа продолжал спокойно разговаривать с сыном Гонзы.
— Мама вчера купила две книжки. Одну вечером нам прочитала. — хвастался малыш.
— Здорово. Ты уже чему-то научился, стал богаче. Сейчас поедем и купим ещё книжек. Да?
— Да! — закричал обрадовавшийся ребёнок.
— Педагог! — хвалил друга слышавший весь диалог и всё время молчавший Лихо.
Ребята стояли у входа в автосалон, когда испуганный менеджер подогнал новенький, купленный автомобиль. Выйдя из него, он отдал ключи Гонзе и поспешил обратно на рабочее место.
— Могли бы и на угнанной покататься. — садясь вперёд, сказал Лихо.
Лапа заботливо усаживал ребёнка на заднее сиденье, готовясь составить ему компанию.
— Лап, слушай. — спросил Гонза, задержав гиганта на улице.
— Чё?
— А когда ты своих – то заведёшь?
— Сейчас дела разгребём и займусь. — ответил Лапа.
— У-у-у…
Промычал ответом кавказец. И сев в машину, ребята отправились в путь.

XIII

Утаить что-то от того, кто страстно желает об этом узнать, долгое время вряд ли кому удавалось. Амайа и не стремилась к этому. Наоборот, её действия были наполнены страстным желанием, чтобы новый враг понял, с кем он имеет дело – с якудза.
Расправляясь со своим завтраком, Кронос слушал рассказ узнавшего о прибывшей в Россию японке Монпансье и разглядывал фотографии с камер наблюдения гостиницы, где она расправилась с Ящером.
— Совет якудза направил своего киллера в Россию. Это он мочит наших. Точнее она, — кладя очередной снимок на стол, говорил Монпансье. — Лучшая из лучших.
— Значит, этот царь покемонов всё-таки отважился объявить мне войну. Что ещё о ней известно? — с любопытством рассматривая глянцевые фотографии, на которых была изображена Амайа, изучал своего нового опасного врага Кронос.
— Прибыла недавно, отсиживаться не стала, сразу же взялась за дело.
— Кто она?
— Мать русская, поэтому она в совершенстве владеет языком. Отец – один из лидеров якудза. Живёт в Японии с трёх лет. Воспитывалась отцом. На её счету много резонансных расправ. Владеет приёмами рукопашного боя, всеми видами оружия, но предпочтение отдаёт традиционному оружию ниндзя.
— Почитает традиции?
— Работает давно, поручения выполняет чётко, предана якудза как пёс. Профи.
— Это демонстративная акция. Расклады меняются. Пора нанести ответный удар.
— Может, прибегнем к дипломатии? Решим на словах?
— Дипломатии конец. Решать будет сила. Собирайся. — вытирая руки и бросив салфетку на стол, решительно произнёс Кронос.

В спортивном зале каратэ – японской системы самообороны, тренировались одетыми в кимоно бойцы якудза. Отрабатывали удары по груше и  лапам, работая в парах и в одиночку. Основная часть бойцов стояла шеренгой в центре зала, оттачивая технику удара под руководством своего сансэя - седовласого, подтянутого мужчины в белом кимоно и чёрном поясе. Имя его было Тетсуо, и этого человека знал каждый член японского синдиката, в каком бы клане он не состоял. Не просто знал, но уважал и почитал. Тетсуо тренировал японских парней, готовя каждого из них к жёстким испытаниям уличных схваток и суровой жизни в борьбе против властей. Бытовало мнение, что лучшие из его учеников становились во главе кланов якудза, и это действительно подтверждалось несколькими звучными именами из рядов тех, кого так боялись и одновременно уважали в Японии и далеко за её пределами.
Перебравшись в Россию по указанию Отца Ичиро, этот отнюдь ещё не старик стал тренировать якудза на чужой для него земле, натаскивая бойцов на то, чтобы она стала для них своей. Пусть не по государственному устройству, но по криминальной карте мира с обведённой, постоянно расширяющейся границей, - здесь власть якудза.
— Дзэнкуцу-Дачи! — отдавал команды на японском Тетсуо.
Бойцы одновременно встали в стойку с передней приклонённой ногой.
— Ёко!
И ребята по команде развернулись в сторону, отрабатывая технику удара.
— Маэ!
Бойцы синхронно повернулись вперёд.
— Сюто Хидзо Ути!
Молодые парни отрабатывали удар ребром ладони сбоку снаружи по рёбрам.
— Ёко-Гэри!
И бойцы отрабатывали удар ребром стопы в сторону.
Нарушая привычный ритм тренировки, незваными гостями в зале показались Кронос и Монпансье, в окружении шести крепких боевиков.
— Обувь! В зале запрещено ходить в обуви. Разуйтесь! — произнёс Тетсуо, успевший немного выучить русский язык, но пока ещё с большим акцентом.
Кронос демонстративно сплюнул на пол, чем разозлил бойцов якудза, сорвавшихся с места и желающих наказать виновника за неуважение к ним и их залу.
— Нет! — остановил их командой настороженный визитёрами Тетсуо.
— Тренируетесь? Как там… цитиус, алтиус, фортиус? Быстрее, выше, сильнее,  — спросил Кронос сансея, предлагая показной бой. — Может, проверим твоих бойцов?
— Давай проверим, — согласился Тетсуо и крикнул. — Аки!
Коренастый парень среднего роста, стоящий в центре шеренги, услышав своё имя, поднял склонённую к полу голову и громко ответил:
— Да, учитель!
— Джун! — назвал имя второго из своих бойцов Тетсуо.
Массивный парень высокого роста, услышав своё имя, отвлёкся от груши, снял с рук тренировочные лапы и крикнул:
— Я здесь!
— Кэйташи! — прозвенело в воздухе имя очередного якудза.
Мощный парень с внушительным животом легко остановил шатающуюся от его ударов грушу и живо ответил:
— Иду, сансей.
— Изаму! — заканчивая покер из своих воспитанников, объявил имя последнего мастер боевых искусств.
И тут же высокий, спортивного телосложения парень, стоявший в шеренге, поднял голову и обозначил себя:
— Здесь, учитель.
Шеренга бойцов разошлась, и в центре зала оказались четверо лучших из них, вызванных своим наставником: Аки, Джун, Изаму и Кэйташи.
— Монпансье! — улыбаясь, вызвал своего помощника Кронос.
Могучий Монпансье снял пиджак, повесил его на крючок на стене и спокойно вышел на татами, осматривая окружающих его противников.
— Хаджиме! — скомандовал к началу боя японский мастер боевых искусств.
И началась схватка. Аки, Джун, Изаму, Кэйташи нападали на Монпансье, нанося ему серию ударов в корпус, грудь, по ногам, раздражая таким началом Кроноса.
Монпансье осел, но выпрямился и первым же ударом в горло убил Аки, повалив его уже мёртвым на татами и порадовав этим своего босса.
— Осото гери! — Тетсуо помогал командой своему лучшему воспитаннику Джуну.
Джун услышал подсказку и сделал подсечку ногами. Монпансье оступился, но удержался на ногах.
Изаму в прыжке нанёс удар по противнику, но Монпансье перехватывает его ноги, повалил его лицом на татами, наступил на спину и сломал проворному бойцу хребет.
Неповоротливый Кэйташи нанёс сильнейший удар по лицу Монпансье, отправив его в лёгкий нокдаун. Отступив на два шага назад, гигант потряс головой и пришёл  в себя.
— Маваси-гэри! — не переставал подсказывать своим воспитанникам их учитель – Тетсуо.
Видя смерти уже двоих, Джун наносил круговые удары, стараясь достать непробиваемого противника. Удар за ударом, удар за ударом, ещё, ещё, ещё и ещё. Монпансье закрывался, ставя блоки. Джун опасно перешёл в ближний бой, серия ударов по корпусу…Монпансье обхватил его голову и, ударив своей, свернул японцу шею. Оставался только один, последний -  Кэйташи.
Четвёртым из вызванных, стоящим на своих ногах, в окружении лежащих на татами мёртвых Аки, Изаму, Джуна, поправлял кимоно Кэйташи.
Бросившись на Монпансье, он повалил его с ног, сел сверху и стал неистово колотить  в голову. Сотрясаясь от мощных кулаков, Монпансье нашёл в себе силы и нанёс чёткий удар снизу в переносицу якудза. Кэйташи замешкался, потеряв контроль над схваткой. Монпансье столкнул с себя противника, обхватывает его шею и руку, взяв на болевой. Небольшое усилие гиганта, и послышался хруст шейных позвонков. Четвёртый остался лежать на татами неподвижным и бездыханным.
— Япония - карате… Россия – уличная драка! — поднимаясь победителем, сравнил силу заморского боевого искусства с обычным для каждого русского мордобоем Монпансье.
Тетсуо разочарованно посмотрел на своих мёртвых бойцов, переводя ненавистный взгляд на их убийцу. Чёрный пояс, умение махать руками и ногами это хорошо. Но война, способность побеждать в ней, имея только голые кулаки и отвагу, присуща каждому русскому, и этого японский сансей не знал.
Кронос усмехнулся проигрышу четверых против одного, дал отмашку, и его боевики, достав оружие, открыли шквальный огонь, расстреливая всех до единого в зале, заливая татами не потом тренировки, но кровью бойцов якудза. Таким был суровый ответ того, кому объявили войну, и кто первым потерял в ней своих людей.

XIV

Стоя у края тротуара и оглядываясь по сторонам, Командир отряда ОМОН ожидал своего друга Мента. Подъехавший автомобиль остановился дверью перед мужчиной, и он сел в салон.
— Привет. — поприветствовал омоновца Мент.
— Привет. — крепким рукопожатием ответил его товарищ.
— Куда тебе?
— К отделу.
— Поехали! — надавив на газ, помчал к месту своей бывшей службы теперь уже уволившийся Мент.
— Прокуроры области и города… твоя работа? Зарево было ещё то.
— Эквитас эним люцет пэр сэ, — последовал ответ по-латыни с последующим переводом на родной язык. — Справедливость светит сама по себе.
— Наши скачут, как клопы в банке. — рассказывал омоновец.
— Пусть скачут… пока.
— Слышал о наезде на пешеходов? Молодой семьи из трёх человек, как небывало. Среди них был сынок нашего генерала.
— Значит, опять дело замяли? — предположил Мент.
— Сынуля, ведь…
— На нары, к уркам, не отправит.
— А знаешь, кто в машине был с ним?
— Кто?
— Ящер, сын Зорга, работает на Кроноса, — делился информацией Командир отряда ОМОН. — И ещё один мажор, из приблатнённых. Его родители тоже довольно высоко сидят.
— А семья глубоко лежит,… и никто за это не ответит. Ведь были очевидцы?
— Запуганы. Кто молчит, кто говорит, что ничего не видел. Другие меняют показания… мол, семья вышла на дорогу на красный свет.
— Становится всё интересней. До какой степени прогнило наше руководство?
Подъехав к отделу полиции, машина остановилась, и Командир отряда ОМОН, выйдя на улицу,  попрощался с другом двойным стуком по крыше кузова и словами:
— До скорого!
— Духан от этой гнили… за версту чувствуется. — хмуро сказал Мент.

XV

За нескромным по размеру столом, рассчитанным на очень большую семью и накрытым белоснежной скатертью, с аппетитом обедал Генерал ГУВД.  Оставляя львиную долю своего времени на службе, этот человек старался почаще заскакивать в свой дорогой особняк, расположенный в элитном районе города. Прилегающая лесополоса и протекающая почти у самых стен его роскошных хором река, заставляли его расслабиться и забыться на какое-то время от всех обязанностей, которые давили на него гнётом навалившихся проблем.
Расположившись в столовой, с видом выходящих окон на густую чащу леса, он, проголодавшийся на службе, готов был съесть абсолютно всё, чем кормила его заботливая жена.
— Как там с ДТП? — спросила ухоженная, статная женщина, в дорогих украшениях.
— С каким ДТП? Этим ГАИ занимается, а я генерал. Не по статусу. — гремя ложкой по тарелке, ответил мужчина.
— Хватит придуриваться! Я тебя нормально спрашиваю! Как там с ДТП, с участием нашего сына?
— Да понял я, не ори! Нормально всё, он не виновен. Претензий к нему никаких… со стороны буквы закона.
— То есть претензии всё-таки есть? — настаивала взволнованная мама Погона.
— У меня к тебе, — немного гневно произнёс генерал. — Вырастила оболтуса. В его возрасте у других уже есть семьи, дети, положение. А у этого только друзья-идиоты.
— Хватит! Он, между прочим, и твой сын тоже! Все допускают ошибки. Или ты никогда не ошибался?
— Его ошибки слишком дорого обходятся.
— Ничего, подумаешь, машину разбил! Новую купим.
— А три тела на перекрёстке? С ними как? — казалось, одумавшись, спросил высокий полицейский чин.
— Фу-у! — брезгливо морща лоб, ответила его жена. — Не напоминай мне. Он наш сын, и мы обязаны сделать всё, чтобы ему было хорошо. Мы должны оберегать его.
— Да оберегаю я его, оберегаю! Сказал же никаких претензий. Всё сделано, как надо.
— Вот и хорошо. А по поводу его друзей что?
— А его друзей там вообще не было.
— Так и передать родителям одного из них? Он, кстати, в гостиной  с нашим сыном.
— Так и передай. Тридцать один год, а ни одного мужского поступка так и не совершил.
— Кстати, о годах. У него завтра День рождения. — напомнила о торжестве сына заботливая мать.
— Помню я. И что, машину новую дарить? — поинтересовался подарком отец убийцы молодой семьи.
— Машина подождёт. Хотя задуматься стоит. Не пешком же ему ходить?
— А чего он сам хочет?
— Спроси у него. Он в гостиной.
На диване гостиной, Погон и сильно переживающий Юрок ожидали, пока Генерал ГУВД отобедает, чтобы узнать о деле с ДТП, с их участием.
— Да не нервничай ты! Всё будет ровно! — успокаивал взвинченного маячащим сроком за наезд на пешеходов друга Погон.
— Ага, не нервничай? — Трясся поджилками и голосом Юрок. — Тебе хорошо, твой отец генерал ГУВД. А мне в тюрьму не охота.
— Не каркай! Можно подумать твои родители из простых. Тоже, поди, подсуетились уже.
— Блин, да чё он там так долго?! — оглядывался на двери столовой ссыкливый отпрыск богатых бизнесменов.
— Трапезничает. Царский желудок требует пищи. Ты не забыл, у меня завтра днюха? — словно и не произошло ничего, словно и не было тех смертей на перекрёстке, держался спокойствием Погон.
— Не забыл, не забыл…
— Чё подаришь?
— Завтра увидишь.
Вошедшие родители Погона прервали беседу друзей, и женщина поприветствовала ребят:
— Здравствуйте, мальчики. А вот и мы. Заждались?
— Привет, пап! — спокойно вставая, наряду с буквально вскакивающим товарищем, приветствовал отца Погон.
— Привет. — ответил генерал.
— Не беспокойся, не волнуйся, всё разрешилось. Вашей вины никакой.
— Фу-у-у-у…
Выдохнул ответом на успокаивающие слова женщины Юрок.
— И родителям передай, пусть не переживают.
— Спасибо. Как камень с души. Спасибо. Они будут вам очень признательны.
— Да не стоит. Как они?
— Нормально. Передавали привет.
— Завтра увидимся, на праздновании Дня рождения моего сынульки.
Сказала женщина и услышала голос Погона:
— Мам, пап, я как раз по этому поводу.
— Что ещё? — предвкушая очередную выходку сына, спросил его отец.
— Мне исполняется тридцать два года. И я хочу испытать себя. Завтра, во время праздника, я собираюсь прыгнуть с парашютом. — обрадовал сюрпризом своих родителей нерадивый отпрыск.
— Во как?
— Нет.
Поочерёдно отреагировали они.
— Мам, я всё решил. — успокаивал взволновавшуюся женщину Погон.
— Нет, я сказала!
— Это мужской поступок,  — сказал отец. — Испытать себя, прыгнув с парашютом? Достойно.
— Но, ведь, это очень опасно? — настаивала женщина.
— Опасности нет никакой, а для характера закалка. Вот и порадовал сынок, молодец.
— Ну, ты дал? — отвлекаясь от разговора родителей друга, сказал тому Юрок.
— Ну, что ж, завтра поглядим на твой характер, на твой прыжок.
Улыбнувшись мужеству и решимости сына, ответил рукопожатием с ним Генерал ГУВД.


XVI

Главари кланов якудза, являвшиеся по совместительству членами Совета этого преступного сообщества, одарили друг друга честью, встретившись за традиционным японским низким столом своего офиса на окраине Токио. Обедая суши и обильно запивая его саке, суровые мужчины обсуждали последние события, не упомянуть о которых тогда было нельзя.
— Господин отправил в Россию нашего человека для более убедительного диалога с Кроносом. — начал говорить Хирото, ставя чашку на стол.
— Кого именно? — уточнял Кин.
— Амайа. Она поможет довести это дело до быстрого и логического завершения.
— Она классный специалист. Выбор верный.
— Насколько мне известно, она уже выполняет порученное ей.
Сказал Ямато и, вслед за утвердительным кивком головы Хирото, услышал и его голос:
— Развлекается во всю.
— Хорошо. Больше крови, тише боль от смерти Ичиро.
Почти шёпотом проговорил Кацуми, заставив отреагировать на свои слова горячего пылом Кина.
— Но она уничтожает лишь людей Кроноса, не его самого. На их место придут другие и тогда всё зазря!
— Ничто не делается зазря. У всего есть своё назначение и свой срок. — спокойно произнёс самый мудрый из Совета – Акихиро.
— Смерть Ичиро последовала сразу после гибели племянников Кроноса. И их убийцы одни и те же люди. — вторил ему Кацуми.
— Наш господин дал Кроносу время найти их. А пока, чтобы приглушить боль отца от смерти сына, и выполнить решение Совета, то есть наше,… — заставлял проявлять к себе внимание и уважение молчанием пока говорит Акихиро. — О начале войны с Кроносом, не нарушив своего слова, он отдал приказ Амайа совершить ряд показательных расправ над его людьми.
— А если Кронос не справится, не найдёт их? — осмелился спросить Кин.
— Одного он нашёл, но тот уже успел сбежать.
— Известно кто он?
— Известно. Люди Кроноса ищут его и его друзей.
— Этот побег нам на руку. Теперь есть официальный повод развязать войну. Огласил своё авторитетное мнение Хирото, и тут же получил ответ от Кацуми:
— И не один… Кронос, со своими людьми, нанесли визит в спортзал, где тренировались наши бойцы. Все мертвы.
— А Тетсуо? — вспомнив о своём учителе, взволнованно интересовался Кин.
— Все. — Сухо констатировал Кацуми.
— Жаль старика. Он научил меня искусству каратэ.
— Наши руки развязаны. Теперь мы можем начать полноценную войну. Предложил Ямато и задумался дальнейшими словами сидящего напротив Хирото:
— Для полноценной войны, на территории Кроноса, у нас маловато бойцов. 
— Значит надо убить Кроноса!
— Убьём Кроноса, появится новый.
— Если понадобится, отправим толпы своих людей! Десятки, сотни бойцов! — выкрикивал самый молодой и горячий участник Совета – Кин.
— За всем этим не надо забывать первоначальную цель… отомстить за смерть Ичиро.
— Наша задача не только отомстить, убить Кроноса и разобраться с его людьми, но и прибрать всё, чем он владеет в свои руки.
Высказались умом Кацуми и мудростью Акихиро.
— Значит война? До победы? — переспросил жаждущий её Кин.
— А когда-то было иначе? — сурово ответил Акихиро.

XVII

Тёплым днём, не желая томиться в стенах квартиры, Стас и Катя вывели погулять своих детей на игровую площадку возле дома, в котором им приходилось теперь жить. Сидя на лавочке, они наблюдали, как их малыши весело катались на качелях и съезжали с горки, а самая маленькая ковырялась совочком в песочнице.
— Тебе не опасно показываться на улице? — волнуясь, не найдёт ли его полиция, спросила друга Катя.
— Ничего, — ответил Стас. — Двор закрытый, чужих нет. А в этом доме меня никто не знает. Кстати, вы с кем-нибудь из соседей уже познакомились?
— Нет. Гонза сказал сидеть тихо, без него никуда. Общаться только со своими.
— Правильно сказал.
— Дети о тебе сильно тосковали, много спрашивали, — прижимаясь к плечу парня, рассказывала Катя. — Я говорила, что ты в командировке, по работе.
— Вернулся. Теперь ни на шаг от них. — не сводил глаз со своих счастливых дочек, играющих на детской площадке Стас.
— Твоя сестра станет для них прекрасной, заботливой матерью.
— Я знаю. Они к ней всегда были привязаны, всегда любили её.
— Стас, я хочу, чтобы ты знал. Мы ни о чём не жалеем. Раз уж так случилось, мы с тобой до конца. Слышишь?
— Спасибо. Кроме вас у меня никого нет. И надеяться я могу только на себя и на вас. — обнимая Катю одной рукой, прижимал её к себе парень.
Возле подъезда остановился автомобиль, и из него вышла полноватая женщина в сарафане, панаме и больших солнечных очках. Это была соседка Кати по подъезду, с которой они иногда сталкивались у дома.
— Я возьму сумки, отнесу домой. А ты припаркуй машину и зайди в магазин, купи молока. — доставая сумки из багажника, говорила она своему мужу.
— Подожди! Давай я тебе хоть дверь открою, придержу. — вылезая из-за руля, торопился помочь своей жене невысокий мужчина в шортах, футболке и сланцах.
Женщина, с увесистыми сумками наперевес, подходила к подъезду, пока её муж торопливой походкой, выпрыгивая из соскакивающих сланец, спешил открыть ей дверь.
Из раскрытых дверей их автомобиля доносился выпуск новостей по работающему радиоприёмнику, голосом рассказывающего о последних событиях радио ди-джея:
— Главными заголовками сегодняшних новостей стал очередной дерзкий побег из здания СИЗО нашего города, — объявлял мужской голос. — Как сообщают источники, сегодня ночью на одного из заключённых было совершено нападение, в результате которого он получил ножевое ранение в живот.
Заинтересованный Стас слушал выпуск новостей, немного оторвавшись вниманием от своих детей на игровой площадке.
— Нельзя сказать, что условия пребывания заключённых и их охрана являлись такими уж жёсткими. Однако они были максимально усилены после последнего побега с использованием строительной техники. Сейчас модернизируется система безопасности, которая практически исключит саму вероятность возможности побега.
Соседка Кати скрылась за дверью подъезда, а её муж медленно возвращался к своей машине.
— Но человеческий фактор никто не исключал, — продолжал рассказ радио ди-джей. — Вот и в этот раз исполняющий обязанности принял решение отвести пострадавшего заключённого в больницу. Во время транспортировки которого, на него было совершено нападение. Сотрудник СИЗО мёртв.
Катя смотрела на настороженного Стаса, напряжённо слушающего продолжающийся выпуск новостей.
— Случай особый. Беглец является не кем иным, как вором «в законе», более известным под именем Лорд. Сейчас управление федеральной службы исполнения наказаний  готовит документы на представление сотрудника к награде посмертно. Ожидается, что вручать медаль семье офицера будут в Москве, в здании федеральной службы исполнения наказаний. Сбежавшему могут добавить еще лет пять к его и без того длительному сроку. Утверждать, что побег удачен, пока преждевременно.
Мужчина сел в свой автомобиль, порылся в карманах и, найдя ключ, вставил его в замок зажигания. Захлопнув дверь, но, не подняв стекло, он тронулся и поехал. Стас «ловил» последние слова радио ди-джея, надеясь, что Лорду удалось скрыться, и он услышал:
— На данный момент он в розыске.
— Значит вышел. — задумчиво произнёс парень.
— А кто это? — поинтересовалась сидящая рядом Катя.
— Очень хороший человек. И теперь у нашего врага добавилось проблем.
— Он за нас? — с надеждой спросила девушка.
— Он за себя, за совесть, за свой мир.
— Значит, он нам не поможет? — немного взгрустнула она.
— Он нам уже помог. А впереди, кто знает, он нам… или мы ему? — твёрдо сказал Стас.

XVIII

В беседке своего загородного дома, у потрескивающего угольками потухшего пламени мангала, за обильно накрытым выпивкой и закуской столом в ожидании готовящегося шашлыка, Слон принимал своих гостей -  Черепа и Пику.  Обсуждая дела, коронованные Кроносом отморозки хотели не только работать на поднявшего их из грязи беспредельщика, но и вести свою, не менее выгодную игру.
— В последнее время мы стали часто встречаться. Жаль только поводы невесёлые. — смачно закусывая опрокинутую стопку, завёл разговор Череп.
— Что у тебя? — озадачил вопросом Пику хозяин дома.
— Кронос, как Зевс-громовержец, рвёт и мечет, — отвечал тот. — Мы можем оказаться крайними, и тогда он пустит нас в расход.
— На ночных боях, в клубе, кто-то расхреначил всю стену и вытащил оттуда сейф. — не давая пустовать рюмкам, разливал по второй и делился новостью с друзьями Череп.
— И чё?
— А ни чё! Клуб этот… раньше под Лордом был. И на хрена бы вору на нарах какой-то сейф?
Разъяснил суть не понимающему всех дел Слону Пика.
— Значит, там было что-то важное…
Делился мыслями Череп, снимая готовое мясо на шампурах с мангала, пока хозяин дома размышлял вслух:
— Документы. Все концы ведут к Лорду.
— С ним стало много проблем. Надо что-то решать. Через него наш авторитет падает.
— Я своё слово сказал. Я эту суку сам кончу.
— А как же Кронос?
— Слон, ты не смог разобраться с Лордом, когда он был на нарах. Сейчас это будет сделать, ещё тяжелей.
Пытались образумить друга Пика и Череп.
— Чё вам от меня надо?! — заорал недовольством тот.
— Я понимаю твоё желание порвать его. Но давай сначала выясним, где он держит документы, и заберём их.
— Ты знаешь воровской закон. Только сходка может решить его судьбу.
Продолжали наседать на рвущего зубами шашлык Слона двое его друзей отморозков.
— Воровской закон?! Сходка?!
Недовольству толстого вора не было предела. Он страстно хотел уважения всеми, включая старых воров, уважения и признания равным себе.
— А сейчас что? Ты Пика - авторитетный вор, Слон, я. Считай, сходка состоялась! — предложил выход Череп.
— Я разделяю вашу озабоченность. Наш авторитет падает, скоро совсем перестанут уважать. Но важно не навредить делу.
Проявлял благоразумие самый трусливый из троих – Пика. Но, не успев закончить мысль, услышал суровый тон  толстого друга:
— Я лично завалю его и принесу его голову Кроносу на подносе.
— Не горячись, Слон. Надо сделать всё красиво. Лорд сейчас для многих лакомый кусок,… но взять его должны мы.
— Я согласен с Пикой, — поддакнул Череп. — Тем более интересно, что в этих документах?
— Чё предлагаешь? — немного успокоившись и заинтересовавшись идеей, спросил смышлёного Пику гостеприимный хозяин дома.
— Займёмся поисками Лорда, затравим волчару. А когда найдём, ты сможешь завалить его.
— Хорошо. — согласился с планом Слон.
— А ты… сунешь нос в документы, и мы узнаем, что в них. — разъясняя роль Черепа, обратился к нему Пика.
— А Кронос?
— А Кронос получит голову Лорда…и документы. А мы сможем обезопасить себя перед ним.
Слон и Череп заинтересованно слушали Пику, заканчивающего свою мысль:
— С его нравом… не равён час, кончит нас.

XIX

В экзотической атмосфере привилегированного ресторана всё располагало к расслабляющему отдыху и тихой, неторопливой, размеренной беседе за лёгким ужином. Играющая мягкая, ненавязчивая музыка лишь добавляла релакса посетителям респектабельного заведения.      
За маленьким столиком в углу, в приглушённом свете бра на стене, ужинали Лорд и Граф. Этих двоих объединяли не только звёзды на плечах и коленях, не синие перстни на пожухлой годами коже пальцев рук. Они были ворами, они были давнишними друзьями, настоящими друзьями, не рисованной друг перед другом чепухой. Оставшийся последним честным «законником» в городе Лорд и приехавший разузнать суть произошедшего Граф, встречались за одним столом. Прежде такие столы были значительно шире и длинней, но тогда и воров было больше. Теперь же они все не сидели, но лежали. Не в ресторане, но на кладбище. Все пали от рук одного – от рук Кроноса.
— Здравствуй, Лорд.
— Здравствуй, Граф.
Поприветствовав друг друга, воры посмотрели в глаза напротив, словно пытаясь вспомнить, сколько лет они не виделись и как смогли упустить то, что не должно было произойти.
— Я думал ты уже не выйдешь. Так круто за тебя взялся этот… — сказал Граф.
— Ты же знаешь, я за свою жизнь и не в таких передрягах побывал, — разливая по стаканам водку, ответил Лорд. — Больше сорока лет топтал зону. Ты всегда считался одним из самых уважаемых воров «в законе». Давай помянем тех, кого уже не взять мусорам, кто ушёл в воровскую вечность.
— Давай.
Ответил Граф и, выпив, эти двое поставили стаканы на стол и памятью о товарищах промолчали несколько долгих секунд, опустив головы.
— Я здесь как раз по этому поводу. Меня направили сюда разузнать обстановку на месте. — прервал тишину приезжий в город авторитет.
— Ну и как она тебе? — ухмыльнулся не закусывающий Лорд.
— Любопытно. Честных воров положили… Тебя на нары… Всем заправляет какой - то Кронос. Друга твоего определили в могилу.
— По поводу друга.
— Да. — переспросил Граф.
— Закрой глаза. Дай мне время за него поквитаться. А потом сообщишь о раскладах в городе. А я тебе всю выкладку. Кто, что, как?
— Он был вором старой закваски. Свято хранил уголовные традиции. Хорошо. Мсти.
— Ещё кое - что.
— Да.
Тихим звоном колокольчика над ней, открылась входная дверь, и в ресторан вошли Кронос и Монпансье. Проходя через зал излюбленного им заведения, Кронос сказал:    
— Сейчас поужинаем и с Зоргом встретиться надо, кое-что утрясти. Ты ему уже звонил?
— Звонил. Он хотел подъехать, я сказал сами. — ответил «правая рука» беспредельщика.
Кронос заметил сидящих за одним столом Лорда и Графа. В недоумении, кивком головы,  поприветствовал приезжего вора и получил пренебрежительный взгляд на себя от Лорда.
Кронос и Монпансье прошли дальше по залу и скрылись за дверьми в VIP комнату.
— Не переживай,  — сказал Граф Лорду. — Пока я здесь, он не осмелится к тебе подойти.

В уютном помещении комнаты для очень важных персон играла расслабляющая музыка звуков природы. В углу умиротворяюще журчал искусственный фонтан, у основания которого, в декоративном прудике, цвели лилии.
Релаксирующую атмосферу нарушили резко входящие волнующийся Кронос и спешащий за ним Монпансье.
— Лорд здесь. Сам. — начал помощник криминального «мэра города».
— Видел… не слепой! — заорал его босс.
— Может, кончить его прямо сейчас?
— И после этого часа не пройдёт, кончат нас.
— Такой шанс упускать нельзя.
— Лорд вместе с Графом. Что бы это значило? Нет… Граф в нейтралитете. Значит, не полезет в наши разборки.

Закусывая очередную выпитую стопку, Граф и Лорд  продолжали неторопливый разговор. Сколько же нужно храбрости, сколько самообладания, спокойно ужинать в ресторане центра города, когда за тобой охотятся все, от последних «шестёрок» на улице, барабанящих информацию своим хозяевам, до самых верхов погонами и властью. Лорд был абсолютно расслаблен, Лорд не прятался, Лорд готовил нападение и говорил:
— Пачкать руки кровью допускается лишь в том случае, если приходится наказывать предателей, исполняя решение воровской сходки.
— Считай, решение у тебя есть, — говорил Граф, глядя, как его друг напротив «играл» скулами, остервенело взирая в сторону VIP комнаты. — Мне пора. Ты со мной?
— Нет. Я ещё посижу чутка.
— Хорошо. До встречи. Поквитайся за нашего брата.
Пожав на прощание друг другу руки, Граф ушёл, оставив Лорда в одиночестве за тихим столом у стены.

В расслабляющую атмосферу VIP комнаты никак не вписывался один из её теперешних посетителей. Кронос сидел на краю дивана и явно волновался, гадая, что там, в основном зале? О чём разговаривают Граф и Лорд? Зачем они встретились? Как?
Монпансье усадил своё массивное тело в кресло и спокойно чистил апельсин.
— Ну-ка глянь, чё там происходит? — суетно приказал своему человеку Кронос.
Монпансье вышел в зал и через несколько секунд томительного ожидания вернулся обратно.
— Ну?! — надрывался любопытством Кронос.
— Лорд кушает. — последовал спокойный ответ.
— А Граф?!
— А Граф ушёл.
— Как ушёл?!
Воскликнул беспредельщик, вскочил с дивана и выбежал в зал.

Лорд спокойно допивал свой кофе, вытер влажные губы салфеткой и встал.
Из распахнувшейся двери VIP комнаты выбежал взбешённый Кронос, увидев стоящим своего врага, он замер на месте и услышал уверенный голос вора в свой адрес:
— Здравствуй, труп.
Ненависть скрестившихся взглядов, непримиримая вражда тех, кто никогда не смог бы быть заодно. Честный вор и беспредельная мразь криминального мира, свет против мглы, нож против ствола, и всего лишь несколько разделяющих их шагов от того, чтобы накинуться друг на друга. Но нет, теперь было не время, ещё было рано, было нельзя.
Лорд бросил на стол скомканную салфетку, медленно развернулся и ушёл. А Кроносу ничего не оставалось, кроме как сглотнуть свою желчь и расписаться в бессилии. Тронуть вора, значило тогда подписать себе смертный приговор. Граф бы за него порвал.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

I

Подальше от шума городской суеты, беготни рядовых будней и душевной кутерьмы обычных для каждого житейских проблем, но поближе к тишине и природе, родители Погона арендовали для празднования Дня рождения своего сына целый загородный клуб, способный уместить всех приглашённых гостей.
Накрытые на свежем воздухе столы собрали вокруг себя множество друзей именинника и его заботливых родителей. Все выпивали, угощались изысканными деликатесами, развлекались под инструментальную музыку приглашённого оркестра.
Вёл праздничное мероприятие с его намечающейся шоу-программой приятный молодой человек в белоснежном костюме.
— Сегодня мы, с вами, собрались в этом уютном загородном клубе, чтобы поздравить нашего очаровательного, всеми любимого друга Антона. — говорил в микрофон ведущий праздника. — А для кого-то просто Тоша, с его тридцать вторым Днём рождения.
— А где же именинник?! — выкрикнул один из гостей, пританцовывая с бокалом в руке и уже явно навеселе от выпитого.
— А именинник будет чуть позже. Он как волшебник прилетит к нам…
— В вертолёте?!
— Не-е-е-ет… в самолёте! — развлекал радующихся гостей молодой человек. — И спустится на парашюте.

На спортивном аэродроме лётного клуба в нескольких километрах от города, Погон заканчивал облачение в полётную амуницию, застёгивая шлем. Встряхнув за спиной парашют, он сел в самолёт и стук захлопнувшейся за ним дверь сменился гулом набирающего обороты двигателя самолёта, разгоняющегося по дропзоне и отрывающегося шасси от земли.

Родители именинника стояли в стороне от основной массы гостей, и ждали появления сына, вглядываясь в голубое, безоблачное небо, разговаривая о его предстоящем мужском поступке.
— А какой он выбрал прыжок: самостоятельный или в тандеме с инструктором? — волновалась мама Погона.
— Чтобы сзади об него тёрся какой-то мужик? — сурово спросил Генерал ГУВД. — Надеюсь, что самостоятельный. Нечего меня позорить.
— Это опасно. В первый раз, он совсем неопытен.
— Все с чего-то начинают. Знаешь, как у нас в армии говорили? — пытался успокоить волнение жены мужчина, не одевший сегодня китель полицейского. — Для многих прыжки с парашютом становятся началом настоящей любви к небу и впоследствии они стремятся испытать это пьянящее чувство свободного падения снова и снова.
— Да какое ещё пьянящее чувство?! — возмутилась переживающая мать.
— От прыжка, а не от того, что он в себя вливает, со своими друзьями. Типа этого. — Показывая на порядком поддавшего гостя праздника, шатающегося от столика к столику и докучающего гостям, ответил генерал.
— Да будет тебе. Я всё - равно переживаю. Лучше бы он прыгал с инструктором.
— Не переживай. Он пройдёт обязательный инструктаж, медицинский осмотр.
— А кто укладывает парашюты?
— Профессионалы. Их там два… основной и запасной. На случай, если не раскроется первый.
— Ты что говоришь такое?! Что значит, не раскроется?! — с замиранием сердца спросила женщина.
— Да раскроется, раскроется… — убеждал всё же любящий своего сына, не смотря на все проблемы, которые он создавал, Генерал ГУВД.
  — А высота, с которой пройдёт прыжок?
— Около километра.
— Прыгнул бы на специальном поле. Зачем сюда-то? И кто ему разрешил?
— На гостей впечатление произвести хочет. Разрешил кто? А кто запретит сыну генерала ГУВД? Денег дал и твори, что душе угодно.
— Ну, где же он? Как тянется время?
— Это на земле. Во время прыжка, пролетит вся жизнь, как один миг.
— Да хватит тебе городить!
— Ничего, пусть взглянет на мир с высоты птичьего полёта, а не с высоты папиного положения.
Родители стояли рядом, прижавшись друг к другу плечами и ждали появления в небе самолёта со своим сыном, которому в тот день исполнялось тридцать два года.

В салоне парящей ближе к облакам машины находились только два человека: Погон и Мент. Парень смотрел на сидящего напротив него мужчину, принимая того за инструктора лётного клуба. И действительно, спутать было немудрено. Холодная уверенность в себе, лётная амуниция и пристальный взор на Погона, заставили думать именинника того дня только так, не закравшись мыслями иное.
— Ну, чё, мужик, сколько ты уже напрыгал? — спросил с ноткой иронии в голосе парень.
— Достаточно. — Сухо ответил Мент.
— Достаточно для чего? Чтобы выйти на пенсию? А?! Ха-ха! — рассмеялся Погон и увидел зажёгшуюся красную лампочку, предупреждающую о готовности к прыжку.

Празднование именин под открытым небом загородного клуба было в самом разгаре. Гости наслаждались шикарной атмосферой, дорогими закусками и напитками. Приятную, «живую» музыку оркестра начинал разбавлять тихий гул показавшегося в безоблачном небе приближающегося самолёта.
— А вот и виновник торжества. Встречайте! — воскликнул ведущий праздника.
Гости устремили взоры вверх, ожидая прыжка.
— Наш сын прожил уже тридцать два года. С праздником тебя. — обнимая сзади жену, поздравлял её Генерал ГУВД.
— Мы вырастили его настоящим человеком. И тебя с праздником. — прижимаясь к своему мужчине, ответила мама Погона.

Красная горящая лампочка готовности к прыжку сменилась зелёной. Пора! Погон и Мент встали, поправили амуницию, готовясь покинуть борт самолёта.
— Ну, чё, инструктор, это мой первый прыжок и тридцать второй День рождения. — зубоскаля, радовался Погон.
Мент открыл дверь борта, и через неё донёсся шум завывающего ветра.
Погон подошёл к проёму и посмотрел вниз. С высоты птичьего полёта открывался прекрасный вид на весь загородный клуб и собравшихся ожиданием виновника торжества множеством гостей, казавшихся муравьями под крылом ревущего самолёта.
— Да, это мой первый прыжок и тридцать второй День рождения. — восхищаясь красотой, тихо повторил Погон.
Мент неожиданно ударил парня под дых и срезал ножом  лямки с его парашюта.
— Ты что творишь? — корчась от боли, прохрипел юноша.
— Это твои последние прыжок и День рождения. — выкидывая Погона из самолёта и видя, как он камнем падает вниз, сурово сказал Мент. — С именинами, тварь.

Восхищённые отважным поступком в День своего появления на свет, гости смотрели на парящего Погона и ждали раскрытия его парашюта.
— А вот и он. Смотри. — заметив сына, показал на его полёт своей жене Генерал ГУВД.
— А почему он не раскрывает парашют? — спросила женщина, видя, как сын быстро приближался к земле.
— Не знаю.
— Что-то не так… Он падает! — послышался мужской голос из толпы присутствовавших на празднике.
Женские крики и вопли от страха и ужаса, разбегающиеся в разные стороны гости сменили паникой царившую ещё минуту назад праздничную атмосферу. Со свистом полёта и тупым звуком удара Погон упал рядом с огромным праздничным тортом, приготовленным в качестве десерта гостям. Крики, шум, гам заглушили собой стихшую музыку оркестра.
— Сыночка… — растерянно сказала мама Погона и, потеряв сознание, упала на землю.

Мент стоял возле открытой двери салона самолёта, брезгливо и с отвращением смотрел на разбившегося Погона и суетящихся гостей праздника.
— Возмездие… за убитую тобой семью. — совершив справедливый поступок, сказал настоящий мужчина и честный до «мозга костей» мент.

II

Обнажённая Амайа принимала душ, нежась под струёй тёплой воды, стекающей по её восхитительному телу. Прозрачные капли бежали по ногой японке, словно шаловливые пальцы возлюбленного, не оставляя без внимания ни одного интимного места. Расслабленная нежными ласками чуть тёплой воды девушка поправила назад мокрые волосы и изогнула спинку, продолжая получать несравненное удовольствие с закрытыми от наслаждениями глазами.
Выйдя обёрнутой в короткое белое полотенце из ванной своего номера в гостинице Сэтоши, Амайа намазывала кремом шелковистую кожу рук, когда услышала призывную мелодию смартфона, лежащего на кровати. Нажав кнопку ответа вызова, она увидела на мониторе мобильного устройства видео звонок от главы японского синдиката - Отца Ичиро.
— Здравствуйте, господин. — сказала девушка, присаживаясь на кровать.
— Здравствуй, Амайа. — ответил мужчина, находясь в своём офисе в центре столицы Японии.
— Двоих уже нет. Вы довольны моей работой? — докладывала красотка – киллер.
            — Как всегда. Но этого мало. Началась настоящая война, поэтому действуй без ограничений.
— Я понимаю.
— У меня много дел и пока я не могу прибыть в Россию. Каждую ночь, каждую ночь, я разговариваю во сне со своим сыном.
— Господин… — сопереживающе опуская голову, выказывала свои соболезнования Амайа.
— Я ложусь спать только из-за наших с ним бесед… Как, когда-то в детстве… я держал его на руках, он задавал мне вопросы, а я отвечал. — продолжал с горечью в голосе говорить старик отец. — Я знал твоего отца, Амайа. Он был хорошим человеком, верным якудза. Когда его не стало, я относился к тебе, как к дочери.
— Я вам благодарна за это.
— Ты и Ичиро часто проводили время вместе, играли…
— Помню это, не забываю.
— Я слишком занят, но скоро приеду. А пока, я хочу, чтобы ты продолжала свою работу. Но не просто. Я хочу не только знать, что они умирают, я хочу присутствовать при этом, хочу слышать их боль, насладиться ею.
— Я сделаю это. — уверенно сказала японка.
— Всем необходимым тебя обеспечит Сэтоши. Не затягивай. Я жду.
Отец Ичиро отключил компьютер на рабочем столе после разговора с Амайа, встал с кресла и подошёл к большому, панорамному окну своего офиса.
— И-чи-ро!!! — закричал он, вскидывая руки вверх, не стыдясь переполненных слезами глаз.

Амайа отложила смартфон в сторону и услышала ненавязчивый стук в дверь. Открыв которую, девушка увидела стоящую на пороге Кийоми – жену хозяина гостиницы, приветственно кланяющуюся и держащую в вытянутых руках перед собой небольшую коробку.
Взяв презент, Амайа поклонилась в ответ и закрыла дверь. Подойдя к комоду и раскрыв коробку, девушка увидела внутри переговорное устройство, достала его и, вставив наушник в ухо, посмотрела на себя в зеркало. Красотка – киллер была готова убивать, убивать ради своего господина – главы якудза – Отца Ичиро.

III

На обшарпанной остановке, обклеенной постерами предстоящих концертов разных артистов, с букетом цветов в руках, стоял Лихо, ждал Аню. Из остановившегося трамвая, спускаясь на высоких каблуках по ступеням на асфальт, показалась его девушка и сначала красивой улыбкой, а позже и нежным голосом поприветствовала своего кавалера:
— Здравствуй.
— Привет. — ответил приближающийся к ней парень, протягивая цветы.
— Спасибо. Пойдём?
Взяв Лихо под руку, влюблённая пара медленно пошла по тротуару. Ребята и не задумывались, куда идут. Им было важно то, что они сейчас вместе, они рядом. Лихо старался развеселить свою девушку, рассказывая ей истории из своей жизни. А Аня? Аня просто смотрела на своего кавалера, смотрела и улыбалась. Она уже давно всё для себя решила, Лихо стал для неё тем, с кем она хотела остаться навсегда, с кем смеяться и плакать, с кем любить и ненавидеть, с кем прожить годы и умереть немногим позже, вернувшись в вечность.
Прогуливающуюся пару быстрым шагом обгонял мужчина с портфелем в руке, разговаривающий по телефону. Не обращая внимания на людей вокруг, он толкнул Аню плечом и, не извинившись, продолжил путь.
— Э-э-э! Стоять! — недовольно окрикнул ему вслед Лихо.
— Не надо, — успокаивала своего парня Аня. — Я прошу…
Хам обернулся на оклик, с пренебрежением посмотрел на Лихо и брезгливо бросил в его адрес:
— Да пошёл ты!
Лихо озлобленно взглянул вслед торопливо уходящему мужчине, желая наказать того за нахальное поведение. Но почуяв сжимающую его ладонь руку Ани, он утихомирил свой пыл, услышав её нежный, тихий голос:
— Успокойся, всё хорошо.
Продолжающаяся неторопливая прогулка завела ребят в засаженный цветами многочисленных клумб переулок. Лихо отвлёкся от своих рассказов, рассмешивших его девушку, как только заметил вошедшего в ресторан хама, толкнувшего его спутницу чуть раньше.
— Давай зайдём? — показывая на дверь заведения, спросил он.
— Это не дорого? — интересовалась Аня. — Может, зайдём в другое место?
— Нормально. Пойдём.
Лихо открыл перед Аней дверь и, зайдя в холл пугающего своей роскошью помещения, более похожего на дворец с колоннами, ребята оказались  в одном из самых дорогих и респектабельных ресторанов города.
Немного растерявшись от представших перед их глазами красоты и величия, ребята осматривались по сторонам, когда услышали голос администратора:
— Добрый день. Чем могу помочь? — спросила девушка приятной внешности в  расстёгнутой до пышной груди блузе и чёрной юбке.
— Мы хотим пообедать. — уверенно произнёс Лихо.
— У вас заказан столик?
— Нет.
— Я посмотрю, что можно сделать.
— Посмотри, — ответил парень, заботливо помогая Ане раздеться. — Давай помогу.
— Спасибо. — немного растерянно произнесла Аня, продолжая оглядываться по сторонам.
Администратор вышел в зал ресторана, оставив ребят одних буквально на несколько секунд и возвратившись, любезно произнесла:
— Проходите. Ваш столик готов.
Лихо с Аней прошли в центр зала к свободному столику, и внимательный парень помог  своей девушке сесть за стол, подвинув её стул.
— Здесь точно не дорого? — спросила Анюта.
— Не переживай. Разберёмся. — успокаивал волнение своей любимой улыбающийся и садящийся напротив неё кавалер.
Конечно же, денег на такие заведения у Лихо никогда не было, как, впрочем, и желания их посещать, отсчитывая круглые суммы с вереницей нулей за обычные порции пищи, хотя бы и с экстравагантными названиями. Еда для этого парня была скорее способом поддержания штанов на поясе кубиками пресса, а не  методом выпендриться и набить жратвой свисающее к полу пузо.
— Что будете заказывать? — спросила подошедшая миниатюрная девушка с блокнотом и карандашом в руках, работавшая официантом.
— Заказывай, что хочешь. 
Сказал Лихо Ане, а сам обернулся и посмотрел на грузно сидящего за столом у окна хама, толкнувшего его девушку и не нашедшего в себе храбрости извиниться за это.
— Суп венгерский острый и десерт «Солнечный зайчик». — определилась с выбором из меню девушка.
— А мне мясо и салат. — просто сказал вернувшийся вниманием к официанту Лихо.
— Мясо, какой прожарки? — переспросила девушка с блокнотом.
— Нормальной. Чтоб не сырое.
— Скоро всё будет готово. — приняв заказ, удалилась официантка.
Мужчина – хам оказался бестактен не только в своём поведении к людям на улице, но и к окружающим его посетителям ресторана, привлекая к себе их недовольные взгляды громким общением по телефону.
— Будет так, как сказал я! — кричало в трубку это невоспитанное существо на весь зал. — А если ты против, мне плевать! Мне всё - равно, что у тебя возникнут проблемы! Раньше надо было думать! Дружба дружбой, а денежки врозь!
Принёсший заказ официант быстро расставил тарелки на стол перед ребятами и оставил их наедине, не мешая романтике свидания бросающейся  в глаза их любви.
— Приятного аппетита, Анют. — сказал Лихо.
— Спасибо. И тебе, — ответила девушка. — Ещё несколько дней назад я и представить не могла, что буду так счастлива, что у меня появишься ты.
— А я знал, что ты у меня появишься.
— Откуда?
— Всё просто. Жизнь каждого человека можно графически представить в виде прямой с тремя обязательными точками, — говорил Лихо, глядя как Аня начинает красиво, немного застенчиво кушать, с признаками ненужного этикета. — Точка А… Это наше появление в этом мире, рождение. Точка В – уход из мира или смерть.
Девушка внимательно, с интересом слушала продолжающего говорить своего молодого человека, не понимая, как простота его души способна опутаться такой мудростью видения им самого ценного, что только может быть – жизни.
— И где-то посередине точка С.
— Что это за точка? — спросила Аня.
— Переломный момент. Если на участке А-С, жизнь дала человеку всё… друзей, семью, хорошую работу, много денег,…то на отрезке С-В, жизнь будет забирать свои подарки. Потихоньку, но забирать. Если на отрезке А-С, жизнь испытывала человека, недодала ему? То на отрезке С-В, воздаст.
— Ты мой философ.
— Ты… моё воздаяние.
Обменялись в адрес друг друга ребята. Аня «уронила» хрустальную слезинку, стекающую по её шелковистой щеке, а Лихо заметил проходящего за её спиной мужчину – хама, идущего в сторону туалета.
— Я тебя оставлю на минуту? — вставая и следуя за мерзавцем, спросил парень.
— Конечно. — ласковым голоском ответила Анюта.
В мужской уборной, сделав дело биологического позыва своего бренного тельца, мужчина – хам мыл руки перед зеркалом. Подняв голову, в отображении которого увидел входящего Лихо. Ни слова, ни звука не произнеся и не обронив, парень приблизился к оскорбившему его девушку и резким ударом познакомил его морду со своим крепким кулаком.
— А-а! — заорал и согнулся паскудник.
Лихо оттолкнул его в кабинку и вырубил вторым ударом в челюсть. Усадив нахала на унитаз, парень достал из его кармана туго набитое портмоне и забрал все деньги.
— Знай своё место. — обозначил позицию в жизни этой мразоты, сидящей на унитазе, Лихо и, бросив на пол пустое портмоне, закрыл дверь кабинки.
Оторвавшаяся от обеда Аня слушала играющего на пианино музыканта - интеллигентного мужчину во фраке, затейливо перебирающего пальцами по чёрно-белой клавиатуре, рождая неописуемой красоты мелодию. Тихо, чтобы не мешать её зачарованности и восхищению истинным искусством, Лихо занял своё место за столом напротив возлюбленной.
— Всё в порядке? — заметив возвращение парня, спросила Анюта.
— В полном. — улыбчиво ответил тот.
— Хотите ещё что-нибудь? — ненавязчиво поинтересовался подоспевший официант.
Лихо вопрошающе посмотрел на Аню и услышал её тихим голосом:
— Нет, спасибо.
— Сдачи не надо. — уверенно произнёс парень, кладя на стол стопку денег, взятых только что у хама, оставленного им для раздумий верхом на горшке в туалете.
— Спасибо. Приходите ещё.
Забирая деньги, ответила девушка с блокнотом, а Лихо помог встать Ане, и ребята ушли.

IV

Протиснувшись в узкий проход ванной дачного домика, Шамбала потихоньку прикрыл за собой дверь и включил воду, создавая лишний шум, чтобы никто его не услышал. Достав из кармана телефон, он набрал короткий, всем известный номер и услышал настойчивый мужской голос ответом на свой вызов:
— Отделение полиции. Дежурный. Слушаю вас.
— Я по поводу сбежавшего преступника – Лорда, — приоткрывая дверь и  убеждаясь, что никого нет рядом, сдавал закону своего отца Шамбала.
— Вы знаете о его местонахождении?
— Я знаю, где он сегодня будет. Записывай адрес.

В маленькой коморке дежурного помещения отдела полиции, заинтересованный информацией об опасном преступнике, сотрудник внутренних дел схватил лист бумаги и ручку, и стал записывать адрес, диктуемый Шамбалой по телефону.
— Так,… так… я записал. А с кем я говорю? Представьтесь, пожалуйста.
— Человек с активной гражданской позицией. — послышался из трубки голос сына Лорда.
К окошку дежурного помещения подошёл Санёк и спросил продолжающего отвечать на звонок коллегу:
— Здорова. Как у нас сегодня, тихо?
— А как можно быть уверенным, что информация правдивая и это не ложь? — настаивал вопросом дежурный.
— Съезди, да проверь. — закончил разговор короткими гудками Шамбала.
— Очередной пьяный дебош? Я не поеду. — спросил Санёк, глядя как его коллега вешает трубку.
— Информацию кто-то слил, где сегодня будет Лорд. — ответил тот.
— Кто слил? — заинтересовался вспыхнувшими в кураже глазами продажный мусор.
— Так тебе и представились. Может, ещё ксерокопию паспорта надо было спросить?
— Где адрес?
— Вот. — протянул лист бумаги с записанным на нём адресом дежурный.
— Давай сюда, я сам проверю.
— Надо ОМОН взять. Так полагается.
— Никому не сообщай. Если это дэза, хочешь чтобы над тобой весь отдел зубоскалил?
— А если, правда?
— То я тебя непременно в рапорте укажу. Со своими проверим. Если правда, то чё мы одного урку, не возьмём что ли?

В комнате дачного домика, Лорд и посетивший его Мент сидели за столом, смотрели начинающийся выпуск новостей по телевизору, в котором корреспондент рассказывал о произошедшей накануне трагедии в загородном клубе, главным действующим лицом которой стал виновник сразу двух торжеств – собственных именин и справедливой расплаты за убийство им целой семьи.
— Следователи пытаются восстановить картину смертельной трагедии, произошедшей накануне в загородном клубе, — слышался женский голос с голубого экрана. — Где во время прыжка с парашютом произошёл этот страшный инцидент. Погиб сын местного высокопоставленного сотрудника МВД.
Лорд бросил хитрый взгляд в телевизор, затем перевёл его на спокойно сидящего напротив Мента, понимая, кто приложил к этому руку.
— В настоящее время прыжки с парашютом стали очень популярным экстремальным видом спорта, — продолжал корреспондент. — Однако, мало кто задумывается о риске, сопряжённым с ним. Бывает, что парашют запутался или не раскрылся вовсе. Но в данном случае, по свидетельствам очевидцев, на парашютисте его попросту не было. А мы напомним, что погибший являлся фигурантом дела о наезде на пешеходов с летальным исходом, но был признан невиновным.
— Ху-у-уу… — иронично - громко выдохнул «законник».
— Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту гибели спортсмена-любителя. В авиаклубе проводится проверка.
Мент выключил телевизор с пульта и услышал человеческую мудрость слов вора:
— Это правильно. Если кто-то не может за себя постоять, это должен сделать тот, в чьих это силах.
— Там был ещё один.
— Я помогу тебе с ним. А после, надо приниматься за наше дело.
Сказал Лорд и хитро посмотрел на вошедшего в комнату, берущего со стола яблоко и смачно его откусывающего Шамбалу.

V

По загородной трассе, пролегающей сквозь густые леса, чередующиеся с полями сельхозугодий, с небольшим превышением скорости ехал Гонза. Заметив на возвышенности, с которой прекрасно просматривалась дорога в оба направления стоящий автомобиль ДПС, кавказец сбросил скорость, но было уже поздно. Чёрно – белый жезл взмахом сотрудника полиции дал сигнал к остановке, и парень вынужден был подчиниться, припарковавшись на обочины.
Сделав музыку радиоприёмника потише и услышав стук в стекло водительской двери всё той же палочки, всё того же окраса, Гонза приоткрыл дверь и увидел стоящего рядом сотрудника дорожно – постовой службы.
— Добрый день. Старший сержант Милёхин. Предъявите ваши документы. — представился мужчина среднего роста с небольшим животиком и в форме.
— Чё случилось, Милёхин? — протягивая ему бумаги, спросил Гонза.
— Обычная проверка на дороге, ничего существенного. Пройдите, пожалуйста, в патрульный автомобиль.
— За каким? Я нарушил чё?
— Неподалёку было совершено разбойное нападение, введена операция перехват, мы обязаны проверять все автомобили и устанавливать личность владельца.
— Устанавливай здесь.
— Пройдите, пожалуйста, в автомобиль. Мы понимаем, что это неудобно, но так будет быстрее.
Сотрудник ДПС развернулся и, не вернув документы, пошёл в патрульный автомобиль. Гонза вышел из своей машины и направился следом.

Заглянув в салон и увидев за рулём толстого, щекастого мужчину с отдышкой, заполняющего протокол, кавказец сел рядом, на переднее сиденье.
— Привет. — послышалось надменное от полицейского.
— Ты мне не друг, чтобы приветами разбрасываться. — справедливо ответил ему Гонза.
Остановивший для проверки документов и не вернувший их сотрудник ДПС сел на заднее сиденье и сказал коллеге:
— Заводи, поехали.
— Место хлебное. Давай сообщим, подъедут, заберут, — ответил тот. —  А мы постоим, подежурим.
— Сообщай.
Взяв в руки рацию и услышав первыми треск и шорох, полицейский разобрал пробравшийся сквозь помехи голос дежурного отдела полиции:
— Дежурный слушает.
— Тачку к нам вышли свободную. Тут одного надо к вам в отделение доставить. По вашему же запросу. — глядя на спокойно и надменно наблюдающего за происходящим Гонзу, говорил полицейский.
— А сами что, надорвётесь? — слышалось из рации.
— Место козырное, понимаешь? А мы поделимся потом.
— Свободных нет. Там мимо вас должен проезжать автозак, с ними договоритесь.
— И сколько нам его тут ждать?!
— Подождёшь. Или можешь вызвать такси.
Отключив рацию, сотрудник ДПС за рулём услышал слова своего коллеги сзади:
— Козёл. Чё поедем или подождём?
— Подождём и поработаем. — ответил он.

В обклеенной постерами красивых девушек в купальниках кабине автозака, перевозившего арестованных, сбитый, крепкий мужчина с роскошными усами, уверенно вёл автомобиль, хвастаясь своим недавно сделанным приобретением:
— Всего двадцать штук. За грибами и на рыбалку пойдёт. В деревню съездить…
— А сколько ему лет? — спросил сидящий рядом конвойный, не дотягивающий возрастом и до тридцати.
— Десять.
— Десять лет машине и всего двадцать тысяч?
— Говорю же тебе полицейский УАЗик, под списание. Отходил своё и на продажу.
— Слушай, я бы тоже взял.
— А нету больше, все разобрали! — рассмеялся обрадовавшийся водитель автозака.
Заметив приближающийся по мере подъезда к нему припаркованный на обочине трассы автомобиль ДПС и стоящего рядом, подающего сигнал к остановке его сотрудника, мужчина за рулём скрипучего транспорта с заключёнными в кузове возмущённо произнёс:
— Чё, совсем в голове масла нет что ли? Тормознуть некого?
— Остановись. Может, случилось что-нибудь? — ответил конвойный.

Задержавший Гонзу полицейский подбежал к кузову остановившегося на обочине автозака и стал настойчиво молотить в его дверь кулаком.
— Чё случилось?! — закричал высунувшийся из открывшейся двери кабины конвойный.
— Погоди! Где начальник конвоя?! — заорал сотрудник ДПС.
— В кузове.
Из открывшейся двери кузова показался высокий, крепкий мужчина с наглой усмешкой на лице.
— Кто стучится в дверь моя, кто мешает ехать мля? — спросил начальник конвоя.
— Здорово! — закричал дпсник. — Слушай, выручай! Тут одного надо в отделение доставить. Может, докинешь?
— Ты же знаешь, не положено.
— Да он не буйный! А у тебя там сильно блатные?
— Нет. Так… шелупонь.
— Возьмёшь? Выручай! Сочтёмся потом.
— Ладно, грузи, давай! — согласился помочь начальник конвоя.
А в это время Гонзу уже вели к автозаку. Несколько ступеней вверх, и за спиной кавказца захлопнулась дверь глухого, в одно зарешёченное окно, кузова транспорта для перевозки преступников.

Начальник конвоя открыл перед невозмутимым Гонзой, держащим руки за спиной и иронично улыбающимся произошедшему с ним, решётчатую калитку и толкнул парня  к заключённым, закрыв за ним дверцу поворотом увесистого ключа.
— А этого куда? — спросил играющий в руках резиновой дубинкой бритый наголо конвоир своего командира.
— По пути заскочим в одно место, его там сильно дожидаются, сгрузим и дальше помчим. 
Ответил начальник конвоя и тут же услышал в свой адрес дерзкий вопрос от транспортируемого в здание суда Пистона:
— Чё, начальник, отлить ходил?! Я тоже хочу! — крикнул сидящий на лавке худощавый мужчина в растянутой спортивной одежде.
— Потерпишь. — ответил ему конвойный.
— Никак. Организм слабый! На зонах подорвал!
— Твои проблемы.
— Ну, тогда я тебе сейчас здесь всё уделаю! — угрожал иронией Пистон.
— Да хоть все стены залей, тебе здесь ехать.
— Ехать мне, а мыть их тебе!
Компанию борзому Пистону составляли двое других заключённых, сидевших с ним на одной лавке, раскинувшейся вдоль борта кузова. Первым из них был Зяба - морщинистый, татуированный мужчина со стальными зубами, оценивающим взглядом изучал спокойно сидящего напротив него Гонзу.
— Слышь, Жабик, а кто это к нам в попутчики напросился?
Спросил он второго, которым оказался сидящий от него по правую руку мордатый паренёк, с тремя подбородками, тупо смотрящий на кавказца.
— А может, напросилась? — спросил Жабик. — Красивый какой.
— А мы сейчас проверим. Может и напросилась.
Зяба кивнул головой Пистону, и тот, поняв указание, приблизился к Гонзе. Сев рядом, он коснулся рукой его колена.
Друг Стаса, не разговаривая, без лишних слов, положил свою ладонь на руку Пистона, улыбнулся ему и, сжав её в кулак, сломал к хренам.
— Сука, ты мне руку сломал! — завопил Пистон.
Услышав вопли друга, Зяба вскочил, бросился на Гонзу и первым же ударом кулака  в кадык, вторым в морду, Зяба повалился в отключке.
Жабик только начинал приподниматься с лавки, как тут же поймал удар с ноги в челюсть, и вот уже он распластался на полу.
— Отставить! Отставить, я сказал! На место! — закричал Гонзе начальник конвоя.
Открыв дверь и подбегая к парню, он занёс руку для удара, но кавказец перехватил её и заламал за спину обладателя, слегка придушив его своей правой, друг Стаса напомнил мусорку один из законов Уголовного кодекса:
— Статья двести восемьдесят пятая. Злоупотребление должностными полномочиями.
— Отпусти его! Отпусти, слышишь! — орал конвойный, видя, как его начальник хрипит и задыхается.
— Использование должностным лицом своих служебных полномочий и повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов граждан, — продолжал Гонза. — Наказывается штрафом в размере дохода за период до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.
— Моя рука! — вопил, корчащийся на полу от боли Пистон.
— Учитывая фактор моих беспринципности и настойчивости, первый вариант не твой. Поэтому, в силу моей доброты, я дарю тебе право выбора, — сурово пригрозил кавказец, продолжая сжимать пальцами глотку начальника конвоя. — Сейчас ты, молча, доставляешь меня туда, куда тебе сказано, либо, чуть позже, едешь в этом же автозаке, но по другую сторону клетки… на зону красную.
Ослабив хватку, Гонза спокойно сел на лавку, а багровый от удушья лицом мужчина тёр охрипшее горло, выходя за решётчатую дверь, но, так и не закрыв её.
Среди валявшихся на полу без сознания Жабика и Зябы, держащегося за сломанную руку Пистона, растерянного начальника конвоя и его подчинённого, выделялся своим спокойствием, уверенностью и широкой улыбкой Гонза, сидящий с вытянутыми вперёд ногами на засаленной от перевозимых зеков лавочке.

VI

На площадке напротив главного входа в отделение полиции остановился автомобиль отряда ОМОН. Вернувшись с очередного задания, бойцы не спешили покидать транспорт. Единственный, кому необходимо было это сделать, это их непосредственный командир. Выйдя из автобуса, он поспешил доложить о проделанной операции и возвращении своего отряда на базу.
Спускаясь по ступеням и торопливо суетясь на задержание Лорда, о месте пребывания которого Санёк уже успел рассказать двум своим закадычным коллегам, троица продажных мусорков неминуемо сближалась с идущим в отдел омоновцем.
— А если развод? — спросил Серый, не веря в честность анонимного звонка, сдавшего им «законника».
— Значит развод, — ответил Санёк. — А если нет, то наша масть. Кончим его, и все проблемы как рукой снимем.
Проходя мимо продавших закон и наплевавших на офицерскую честь легавых, Командир отряда ОМОН услышал ироничный выпад от насмехающегося над ним Серого:
— Вот он, наш самый неподкупный борец с преступностью. Всех урок переловил, или нам чуток оставил?
Остановившись, тут же ответил:
— Тех, у кого к вам, козлам, счёты, даже трогать не стану. Не перейду этим людям дорогу.
— А ты знаком с теми, у кого к нам счёты? — дерзко спросил Вася.
Скрипом тормозов и шелестом резины колёс по асфальту недалеко от входа в отдел остановился автозак. Спустившегося Гонзу, держащего руки за спиной, сопровождал конвойный, проводя мимо беседующих, разгорающимся накалом диалога трёх мусорков и одного отвечающего им омоновца:
— Я знаю, что они с вас спросят, жёстко спросят. Единственное, чего я очень хочу, это быть как можно дальше от того места, где приговор будут приводить в исполнение.
— А чё так? — иронично спросил Серый.
— Боюсь запачкаться. Но не кровью, а дерьмом, которое у вас аж из ушей капает. — ответил подтянутый мужчина в форме при оружии.

Продолжающий ждать своего командира отряд, прильнул к окнам автобуса, как только заметил его беседу с ненавистными ему коллегами. Этим парням была хорошо известна репутация тех, кто теперь стоял преградой меж их командиром и дверьми в отдел. Это то и вызвало справедливое недовольство их водителя:
— Зачем он разговаривает с этими шакалами? — спросил мужчина с татуировкой «ВДВ» на правой руке.
— Ты, чё, командира нашего не знаешь? — ответил ему один из бойцов, сжимая в руках служебный автомат. — Он им сейчас по полочкам разложит… кто они, что они, для чего.

Конвойный встал на последнюю ступень и, вслед за Гонзой, они скрылись за дверьми отдела полиции. Беседа между продажной троицей и Командиром отряда ОМОН продолжалась.
— Перешёл на воровскую сторону?
Спросил Санёк и напрасно. Не стерпев такого неуважения, Командир отряда ОМОН схватил его за горло и стал сдавливать кулак, пока не послышалось хрипение легавого и не показалась синева на его секунду назад осенявшем мерзкой ухмылкой лице.
— Отпусти его! Отпусти или я за себя не ручаюсь! — заорал Вася.
Омоновец грозно посмотрел на него, и толстый полицейский замолк в охватившем его испуге.
— Я честный мент. Таким был, таким и подохну. — сурово напомнил о себе мужчина.
— Не ослабишь хватку, подохнешь сейчас.
Ответил Серый, затем достал табельный пистолет из кобуры и приставил к виску Командира отряда ОМОН.
— Серый, ты чё? — испугался Вася.
— Заткнись! — крикнул на толстого его друг.

В автобусе отряда особого назначения нарастало оживление и интерес к происходящему на улице. Заметив начавшуюся потасовку, Лёха передёрнул затвор автомата, готовым броситься на помощь своему командиру и уже ступив на одну ступеньку из салона, услышал остановившие его слова водителя:
— Не суетись. Не лезь поперёд батьки в пекло. Смотри и учись, что сейчас будет.

Стычка во дворе отдела полиции продолжалась. Почувствовав дуло холодного железа, дышащее свинцом у своего виска, Командир отряда ОМОН разжал пальцы от глотки Санька и убрал руку. Отступив на два шага в сторону, мужчина повержено опустил голову и посмотрел в землю.
— То-то же. — пробормотал Серый.
— А впрочем,… почему бы нет?
Задумчиво произнёс омоновец и, вернувшись, встал прямо перед Серым и его пистолетом.
— Чё, герой, забыл что-нибудь? — спросил плюющий на закон коп.
Приняв решение, не медли с его воплощением – таким был девиз омоновца. Молниеносными ударами с кулака в морду Серому, с ноги под колено Васе, с головы Саньку, крепкий мужчина напомнил об офицерской чести, о совести, о справедливости троим недоноскам напротив себя.
Упавший на землю Серый, поднял голову, демонстрируя окружающим свой разбитый нос и залитое кровью лицо.
Вася повалился на одно колено и получил моментальную добавку ударом с ноги в свою челюсть. Без сознания жирный урод распластался на асфальте, раскинув конечности словно звезда.
Санёк отшатнулся в лёгком опешенье, мотая головой, он заметил приближение к себе Командир отряда ОМОН, но его реакции хватило только на то, чтобы получить удар под дых.
Раскрыв рот от нехватки воздуха и падая на колени, он услышал слова отряхивающегося и идущего в отделение омоновца:
—  Сучата.

VII

Сидя в своём кабинете, Начальник следственного отдела допрашивал доставленного к нему Гонзу. Проводя следственное действие, полицейский пытался  выяснить, имел ли отношение молодой человек к произошедшим ранее событиям, где был обнаружен сгоревшим автомобиль, числившийся по документам за кавказцем.
— Вам известна причина вашего задержания? — начал продажный коп, явно подозревая Гонзу.
— Понятия не имею. — ответил парень.
— Вас очень сложно найти. Поэтому такой специфический образ приглашения к нам на беседу.
— Кому надо найдут.
— По месту регистрации вас не застать. Где вы сейчас проживаете? — недвусмысленно интересовался Начальник следственного отдела.
— Там, где тебя нет. Если бы был, я бы туда не заехал. — дерзко ответил Гонза, глядя прямо в глаза фараону.
— Хорошо. Вы что-нибудь знаете о перестрелке в пригороде?
— О какой ещё перестрелке? Почему я должен что-то об этом знать? Это твоя работа знать о таких вещах.
— И вам неизвестно о куче трупов там?
— Тот же ответ.
— Тогда как вы объясните наличие зарегистрированного на ваше имя транспортного средства на месте преступления?
— Вы нашли мою тачку? — озарил своё лицо удивлением Гонза. — У меня её угнали.
— Давно?
— Третьего дня. Как она? Не пострадала?
— Заявления об угоне не поступало. — продолжал допытывать легавый.
— Занят. Не было времени, нет заявления.
— Есть основания подозревать вашу причастность к последним произошедшим событиям в нашем городе.
— К каким это?
— К череде убийств.
Ожидавший такого поворота событий Гонза, ни сколько не смутился вопросом, только откинулся на спинку стула и продолжил отвечать на допрос:
— А у меня есть основания подозревать тебя в скудоумии. А учитывая фактор того где и кем ты работаешь, утверждать это, — заставлял теряться борзостью своего ответа Начальника следственного отдела кавказец. — Если есть что предъявить, предъявляй. Только доказательства не забудь. А если нечего, то отпускай, давай. Мне тут с тобой лясы точить не с руки.
— Не надо так разговаривать с сотрудником правоохранительных органов при исполнении. Мы, между прочим, защищаем ваш покой.
— Да вы святые вообще! У вас в оружейной, рядом со столиком для чистки оружия, должен быть столик для протирания нимбов. А ещё, вы как присягу произносите, вас тут же канонизируют. Фотограф щёлкает на цифру, поп икону молюет.
— Позвонить не хотите? — опешив от такого поведения задержанного, немного замялся полицейский. — Имеете право. А то вы у нас надолго застряли.
— СМС отбил уже. Любые твои панты - это первый шаг на пути к конечной точке, к геморрою.
— И что это значит?
— Это значит, козёл, что если ты продолжишь гнуть передо мной свои пальцы, наша встреча станет неизлечимым геморроем в твоей жизни. До её конца ты будешь ходить под себя при одном воспоминании обо мне. А забыть меня, ты никогда не сможешь.
Начальник следственного отдела, перебирая в руках шариковую ручку, понимал, что предъявить Гонзе нечего. Взяв пропуск и расписавшись в нём, он отпустил парня, совершив одну из своих роковых ошибок. С врагом надо разбираться на месте, незамедлительно, а не рассуждать и переносить финальную встречу.

Чуть поодаль от входа в отдел полиции стоял узнавший о задержании товарища полученным от него СМС Лихо, надменно взирал на сотрудников полиции, предавших закон, забывших про мораль и прикрывавших это всё своими погонами и служебными удостоверениями, ждал появления друга.
Вышедший Гонза поздоровался с Лихо за руку и, не останавливаясь, ребята удалялись от того места, где каждому должно было бы быть безопасно, но было лишь мерзко и противно находиться.

VIII

На стройплощадку, растущего в пригороде очередного спального микрорайона, утыканную тесно стоящими высотками с мельтешащими рабочими в касках, работающей строительной техникой и башенным краном, поднимающим стопку железобетонных плит на верхние этажи, въехал неприметный автомобиль. Припарковавшись в стороне от производимых работ, из него вышел заметно волнующийся Лорд и сев на капот, поставил ногу на бампер.
— Да где же ты? Время, время… — нервничал «законник», глядя на часы на своём запястье.

Серый, Санёк и Вася, получив сигнал о возможном времени и месте появления авторитетного вора, торопились по указанному адресу. Но эти трое ехали не на его задержание, они спешили расквитаться с ним, отправить на свидание к Кресту и остальным, погибшим от руки Кроноса и его боевиков во время схода на веранде кафе. 
— Предположим, он на месте, что дальше? — томным басом, заглушая доносящиеся из радиоприёмника аккорды жёсткого репа, спросил с переднего сиденья Вася.
— Валим, грузим в тачку, везём к Кроносу, показываем. Затем везём в морг, сдаём. Рассказываем руководству о наших боевых буднях. — обозначил план действий Санёк, поворачивая руль, на показавшуюся справа от шоссе стройку.
— Затем получаем барыши и развлекаемся. Бизнес-план ясен? — пояснил толстому другу, вновь начинающему потеть от охватившего его волнения, Серый.
Въехав на стройку, Серый первым подметил стоящего у своей машины Лорда и, показав на него пальцем, кровожадно произнёс:
— Он уже на месте.
— Какой нетерпеливый?
— Не терпится на тот свет? Сейчас отправим!
Откликнулись поочерёдно Санёк и Вася.
— Может, подождём, узнаем с кем у него встреча? Возьмём всех. — предложил Серый, готовя табельное оружие.
— Лучше синица в руках, чем журавль в небе. А такую синицу надо хватать и не думать.
Отверг идею Санёк и припарковался метрах в двадцати, напротив, от машины Лорда.

Выйдя на улицу, с табельным наперевес, и, встав в шеренгу, показавшись Лорду, они заставили его разочарованно опустить голову, не будучи готовым к такой встрече и тому, что его так скоро найдут.
— Вот и пришёл твой час, уркаган! — крикнул первым вору Серый.
— А может, ты попросишь нас о пощаде? Мы подумаем. — вторил ему Санёк.
— Хорош базарить! Кончаем гниду. — буркнул своим друзьям Вася.
Трое продажных мусорков, украсив мерзкие лица хищными улыбками, направили оружие на  не шелохнувшегося, стоящего как вкопанный, люто смотрящего на них Лорда. Ещё мгновение и спущенные курки отдадут команду «фас», дожидавшимся в стволах первым пулям и, вырвавшись на свободу, они откроют путь для последующих, занимавших место патронами в полных обоймах. Жизнь вора висела на волоске.
Но на таком же «волоске» держались и железобетонные плиты, поднятые на стропах башенного крана аккуратной стопкой. За пультом управления строительной машины сидел Шамбала, откусывая сочное яблоко и опуская рычаг.

Ослабленные стальные тросы стали резво разматывать катушки на которые они были натянуты и гулким ударом, оставшимся незаметным для всех и неслышным от рокота мощной техники, массивная стопа плит похоронила под собой стоящих у своего автомобиля трёх паскуд, замаравших собой погоны, честь и отвагу тех, кого принято называть менты.

— Минус три.
Глядя вниз и откусывая яблоко, сказал Шамбала. Открыв дверь, юноша, не за что не предавший бы своего отца, но разыгравший слив на него информации правоохранительным органам как по нотам, выходил из кабины башенного крана и стал спускаться вниз, к поджидающему его бате.

Лорд приблизился к расплющенному автомобилю и торчащим из-под него ногам трёх мусорков, расстегнул ширинку и стал мочиться, напевая известную песню:
— Гоп стоп, мы подошли из-за угла…
— Гоп стоп, ты много на себя взяла… — спускаясь по лестнице крана, напевал те же строчки Шамбала.
— Теперь расплачиваться поздно…
— Посмотри на звёзды…
— Посмотри на это небо… — продолжал мочиться и осматривать стройплощадку поверх упавших плит Лорд.
— Взглядом, бля, тверёзым, посмотри на это море… — спрыгивая на землю и доедая яблоко, подпевал сын вора.
— Видишь это всё последний раз.
Закончил словами вор, застегнул ширинку и, переглянувшись на ходу с Шамбалой, они сели в автомобиль и уехали, оставив расплющенную железобетонными плитами машину и троих её пассажиров, с торчащими наружу конечностями, поводом для расследования криминалистам, бессонными часами для сбора тел как пазлы патологоанатомам и не проходящим мандражом в коленях тем, кто продолжит попирать не просто закон, но сами азы справедливости.

IX

Пятничным вечером публика из желающих известности хотя бы и в узком кругу заполнила собой уютное помещение караоке-бара. Ожидая своих минут славы, посетители заведения разогревали связки распивкой спиртных напитков и распевкой подбадривающих друг друга криков.
На сцене, извиваясь корявыми движениями, выделялась своим выступлением сексуальная, безголосая, немного глупенькая девушка в вечернем платье лет двадцати шести. Абсолютно не умея петь, она всё же сумела привлечь к себе внимание сидящего на мягком диване, заинтересованно наблюдающего за ней Кроноса, решившего выйти в свет и подцепить себе на вечерок или два красивую девочку, чтобы порадовать себя и утолить подступающую похоть молодым телом.
Присаживающийся рядом Монпансье, заметил интерес хозяина к происходящему на сцене, но не удосужился подождать и стал рассказывать о произошедшей смерти Погона – сына Генерала ГУВД:
— Сегодня у Погона торжество было… День рождения.
— Открытку с поздравлениями и кофеварку в подарок отправил? — иронично спросил Кронос.
— Ему это ни к чему уже, — ответил Монпансье, пока его хозяин вожделея взирал на кружащуюся на сцене, возомнившую себя поп-дивой, певичку. — Представил себя Икаром, воспарил к облакам и дерьмом по земле распластался… дурачок. Всё, что осталось, отскребли от земли и засунули в пакетик. Вождь племени мусорянских утешает безутешную мама. Стоит ожидать послов.
— Приведи эту певичку ко мне, — показывая на не успевающую за закрывающимися на экране словами девушку, сказал Кронос. — Поговорим о её карьере на сцене.
— Хорошо.
— Вот и на легавой улице праздник. Катафалк рессоры разомнёт. А послов встретим, выслушаем, на хрен отправим. Пусть сам приходит, лично.
Хищно радуясь семейной трагедии Генерала ГУВД, ответил криминальный «хозяин» города, не сводя глаз с держащей микрофон обеими руками девушки, пискляво поющей и трясущей распущенными волосами. Кронос смотрел на нее, ехидно улыбаясь и предвкушая утоление своей сексуальной похоти.

X

Собравшись в зале крематория чтобы предать останки одного из них огненной стихии, приближённые Кроноса, одетые в траурные костюмы, смотрели на стоящий, на катафалке, окружённый множеством венков, гроб с телом Ящера.
Раздавленный смертью сына, Зорг медленно подходил к трибуне, готовясь произнести прощальную речь и слыша за спиной шептание криминальных авторитетов.
— Очередной из нас. Что ни день, то новое тело. — тихо произнёс, невысокий, статный мужчина, опираясь на трость.
— При разборе воров стольких не теряли, сколько хороним сейчас. — ответил ему, повернув голову в пол оборота, стоящий впереди товарищ с маленькой бородкой.
Все смолкли, давая Зоргу собраться с мыслями и силами, чтобы начать говорить. И он начал:
— Здравствуйте, друзья. Велико наше сегодняшнее горе. Спасибо вам за то, что смогли присутствовать.
— Сам говорит. Кремень. Я бы не смог. Лично сына хоронит и речь толкает. — прошептал кто-то из центра рядов пришедших проститься с Ящером.
Позади всех, у стены, не привлекая к себе внимания,  стоял худощавый, сгорбленный паренёк лет тридцати – тридцати пяти.  Присутствующим он был известен под именем Клещ и числился одним из многих помощников Кроноса. Тихо наблюдая за происходящим, он слушал грустные слова, продолжающего говорить Зорга:
— Сегодня мы с вами собрались проводить в последний путь близкого нам человека… Моего сына. Смерть ребенка – это нарушение естественного хода событий. А смерть своего – трагедия. Друзья, сегодня день скорби. Души наши кровоточат от безвременной утраты.
Велика ли сила душевная или опутаны дурманом сердце и мозг, но видя своё дитя бездыханным, Зорг заставлял содрогаться произносимыми словами всех, кто пришёл проститься с его чадом, проводить в последний путь. Зазвучавшая траурная музыка пробрала до костей криминальных авторитетов, напомнив им о том, что когда-то такая же будет звучать и по ним. А Зорг продолжал:
— Я хочу сказать несколько слов в память о нашем друге, о моём сыне. Он прожил замечательную жизнь. Каждый из нас познакомился с ним при особенных обстоятельствах. Все мы будем помнить его, как хорошего друга, помощника…сына.

На свободную парковку крематория подъехал автомобиль, из которого тут же показались захлопывающий водительскую дверь Стас, поправляющий ворот кожаного пиджака Гонза, серьёзный Лапа и ухмыляющийся, догрызающий неизменную зубочистку во рту Лихо.
Зайдя в холл здания и, проходя мимо ресепшена, ребята услышали добрый голос работавшей на нём девушки:
— Вы куда? Церемония уже идёт.
— Не все её герои заняли свои места. — ответил Лихо.
И ребята уверенно, не останавливаясь, проследовали дальше.

Прощающиеся, склонив головы перед гробом, слушали последние слова Зорга, обращённые памяти его усопшего сына.
Ящер лежал в финальном ящике своей жизни, сложив руки на груди, пока мужчина за трибуной еле сдерживался, чтобы не проронить скупую, мужскую, отцовскую слезу.
— Он был настоящим профессионалом своего дела. Другого такого человека уже не будет в нашем коллективе. Великолепным человеком, и, к сожалению, не успел раскрыться до конца. Многое, большая часть жизни была впереди. Я очень надеюсь на то, что сейчас, там, тебе лучше. Мы всегда будем вспоминать тебя с чувством светлой грусти, смешанной с тайной тоской.
Прощающиеся длинной, медленно ползущей очередью, стали подходить к гробу, последний раз глядя на лежащего внутри него Ящера.  Молчаливым поклоном сыну, они выражали слова соболезнования его отцу:
— Я просто не могу в это поверить. Новость о его кончине не укладывается в моей голове.
— Ушел в иной мир самый лучший из нас. Мы все глубоко скорбим.
— Это огромная утрата для меня лично и для всех нас. Прими мои самые искренние соболезнования.
— Вечная ему, светлая память. Крепись.
Кто - то пожимая руку, кто - то подбадривающе похлопывая Зорга по плечу, авторитеты отходили в сторону и ждали конца церемонии.
Работник крематория  - мужчина в строгом костюме и белых перчатках, смирно стоящий  у стены до этой минуты, накрыл лицо Ящера покрывалом и опустил на гроб крышку, переместив его на транспортёр.
— Ты навсегда останешься в моем сердце, в моей голове со мной, — тихо заканчивал Зорг. — Я никогда не отпущу тебя. Ты всегда будешь рядом, и я всегда буду рядом. Покойся с миром, дорогой сын. Мне будет тебя не хватать.
— Так отправляйся с ним, паскуда! — послышался голос Лапы.
И вслед за ним показался его обладатель в окружении трёх своих друзей.
Прощающиеся насторожились,… Зорг «забегал» глазами,… несколько мгновений растерянной тишины… и началось.
Авторитеты, без промедления, выхватили оружие, и раздался первый выстрел. Бах! Тело одного из них оказалось на полу, сражённое залпом из обреза в руках Лихо.
Последовавшая серия точных автоматных очередей отправила в ад оставшихся мразот из числа приближённых к Кроносу. Массивный Лапа обхватил шею одного из стоявших перед ним и «голыми» руками свернул башку этой паскуде. Несколько секунд воздаяния праведной мести и вот уже все были мертвы.
Ни суда, ни адвокатов, ни заслушивания свидетельских показаний и прочей ерунды эти твари не заслуживали. Да и не было бы над ними никакого суда, они бы его попросту купили со всеми его прогнившими потрохами и продажными судьями.
Лихо подошёл к гробу с Ящером, открыл его и, посмотрев на припудренную синеву кожи трупа, произнёс:
— Придётся потесниться, голубок.
Стас, сжатым от ярости кулаком, как кузнечным молотом, ударил оставшегося в живых Зорга под дых.
— А-а-а..! — завопил от боли мужчина.
Лапа с Гонзой схватили под руки Зорга, подняли его и запихнули в гроб к его справедливо уничтоженному сынку.
— За всё надо отвечать. — сурово произнёс наблюдавший за этим Стас.
Лапа снял поясные ремни с брюк пары валявшихся на полу трупов.
— Вы хоть знаете, кто я?! — орал Зорг.
— Знаем. Покойник. — спокойно ответил Гонза.
— Вдвоём вам будет веселей. — сказал Лихо и резко, с силой, захлопнул крышку гроба.
— Выпустите! Выпустите меня, суки! Порву! Порежу на куски! — слышались изнутри вопли мужчины, разбавленные стуками по крышке.
Лапа отдал один ремень Стасу и, перебросив их на стороны, связав концы на ручках, гигант сказал:
— Пора в печь!
Затем подошёл к пульту и надавил толстым пальцем на  кнопку. Двери открылись и гроб с Ящером и Зоргом внутри, плавно, по роликам, отправился в пекло полыхающей огнём печи.
— Нет! Не-ет! Не-е-е-ет!!! — доносилось из «деревянной коробки» с двумя пассажирами внутри.
Массивные, чугунные двери печи закрылись, скрыв за собой объятый пламенем гроб с мёртвым сыном и пока ещё живым отцом.
Стас подошёл к сидящему на полу, придерживающему рукой лёгкое ранение своего плеча Клещу. Показывая головой на печь, парень сказал:
— Расскажешь Кроносу кто.
Трясущийся от страха Клещ смотрел на стоящих перед ним плечом к плечу Стаса, Гонзу, Лапу и Лихо, словно пытаясь запомнить лица тех, кто осмелился бросить вызов беспределу и покончить с ещё одной мразью, очистив от неё свой родной город.
Немного постояв, ребята развернулись и ушли. А Клещ продолжал студить зад на полу и как заворожённый смотреть на печь, из которой ещё доносились вопли Зорга:
— А-а-а! А-а! А-а-а-а!!!

XI

Жизнь всегда заканчивается смертью, словно пройденный урок финальным звонком на перемену. Но если одним суждено уйти, другие остаются, чтобы продолжить занятия. Ушедшие в небытие, заставляют сожалеть о себе потерявших их, вспоминать, раскаиваться о том, что не успели сказать, какое обещание выполнить. День за днём, месяц за месяцем, год за годом боль точится, чтобы в конечном итоге хоть немного, но притупиться. Но когда дело касается смерти собственного ребёнка, никто не в состоянии смириться с этим, спустя даже десятилетия. Душевная боль и нестерпимые терзания не перестанут рвать человека изнутри, вонзаясь в глубокие раны вопросами, которым суждено навеки остаться без ответа: Можно ли было этого избежать? Всё ли я для этого сделал? Как, почему именно с моим ребёнком? Несбывшиеся надежды, непроизнесённые слова любви, невыраженные тёплые чувства так и останутся внутри того, кому выпал жребий скорбить, даже несмотря на то, что надетый траур, облачивший душу, по тому, кто всем своим существованием заслуживал одного – смерти. Самой жестокой, лютой, беспощадной смерти.
Опечаленный кончиной сына, Генерал ГУВД стоял в опустевшем от людей вечернем сквере под кроной дерева, нервно ожидая появления Кроноса. Глаза мужчины не были наполнены горечью слёз или пустотой невосполнимой утраты. В них читались ярость, гнев и всепоглощающее желание мести, самой кровавой какая только может быть, самой беспощадной мести. Его сын – Погон, при жизни сбивший насмерть молодую семью из трёх человек, одним из которых был новорождённый малыш, получил от своего папы – «высокого полицейского чина» своеобразный карт-бланш на продолжение беспредела в адрес простых людей. Но нарвавшись на того, кому плевать на звёздные погоны и лампасы на штанах, эта тварь сдохла от руки честного человека, поступившего не по кривой букве закона, но по несгибаемому штифту справедливости. На каждого шакала найдётся свой лев, всякая заслуживающая удара морда встретиться с крепким кулаком не спасовавшего перед ответственностью человека.
— Соболезную о твоём сыне. — произнёс приближающийся Кронос.
— Прими и ты мои соболезнования ещё раз, — ответил Генерал ГУВД. — У нас с тобой общая беда. И что-то мне подсказывает общий враг.
— Мы работаем над этим…
— Мы тоже работаем! — перебивая авторитета, заорал легавый.
— Появятся результаты, ты узнаешь первый. — сжимая скулы, ответил Кронос.
— Я тоже поделюсь с тобой информацией, которой пока нет.
— Когда я их возьму, они пожалеют, что родились на свет.
— Ты ни хрена с ними не сделаешь! Их судьбу буду решать я и только я! — не унимался ором фараон.
— Голос на две октавы тише… и не борзей.
— Не смей так со мной говорить! Или ты забыл кто я?!
— Помню… и ты не забывай… кто я. — злобным тоном ставил зарвавшегося на место криминалитет.
— Так вот, всю информацию, которую узнаешь, немедленно сообщать мне.
Высокий чин, официальная власть за спиной и полномочия в реалиях жизни имеют вес только для рядового обывателя, свято верящего в честность и неподкупность. В действительности они бессильны и зачастую бесполезны против тех, кто тебя прикормил, подпустил поближе и повязал имеющимися доказательствами на твои преступные промашки прошлого. А если они пролонгируются настоящим, как это и бывает практически всегда, то каждое движение на соскок, лишь сильнее затягивает тебя в это болото.
Кронос гневно смотрел  исподлобья  на продолжающего говорить Генерала ГУВД, немного сбавившего интонацию, понимая, что перед ним не мелкая сошка или уличный барыга, перед ним стоял криминальный «хозяин» города:
— Извини… такое горе. Это мой единственный сын.
— Все на взводе. — парировал авторитет.
— Кто бы это ни был… Они должны ответить за смерть наших детей.
— Ответят. Так ответят, что об этом легенды ходить будут.
Генерал ГУВД одобрительно кивнул головой полученному ответу и быстро возвращался к поджидающему его у тротуара служебному автомобилю. Ком начавшейся войны становился больше, вплетая в себя всё новых и новых участников, не ищущих примирения, но жаждущих отмщения.

XII

В просторном помещении комнаты отдыха, предшествующем парной бани, отделанным камнем и деревом, за большим лакированным столом отдыхали Перезвон и третий член из Совета Кроноса.
Закусывая свежим огурчиком очередные пятьдесят грамм из запотевшей бутылочки, опрокинутые и провалившиеся в живот в один глоток, член Совета взглянул на Перезвона и спросил, намекая на всё нагнетаемую череду последних событий:
— Сечёшь, что происходит?
— Чикаго… лишь начало в этой войне. — последовало ответом от мужчины, не дающего пустовать рюмкам и наливающего по очередной.
— У Кроноса геморроя добавилось. Смерти племянников, побег Лорда, теперь вот война с якудза.
Рассеивающиеся клубы пара, вырывающиеся из парилки и стелящиеся по полу, прекратились  закрытием деревянной двери и представили перед остальными вышедшего, покрасневшего кожей, Сметану.
— Смоем, спарим все заботы, отдыхаем от работы! О чём базар? — спросил он, садясь за стол и отхлёбывая белоснежную пену янтарного пива из запотевшего, покрывшегося капельками, бокала.
— О войне с якудза. — ответил Перезвон.
— Чикаго, Ящер… Кронос дал отмашку, теперь азиатам хана.
Из коридора, обёрнутый полотенцем, сияя авторитетными татуировками и шрамами на мускулистом торсе, вошёл Тригон с конвертом в руке.
Подойдя к столу, он услышал едкую интонацию в свой адрес от жующего сушёную рыбу Сметаны:
— А ты что здесь забыл? Кто тебя звал?
— Зачем надо, затем и пришёл. Тебя забыл спросить. — жёстко огрызнулся друг Стаса.
— Угомонись. Он ко мне, по делу. — осадил приятеля член Совета Кроноса.
— Какие дела могут быть с уличной гопотой?
— На счёт уличной гопоты, козёл, это ты погорячился. — глядя в глаза Сметане, отвечал ему Тригон. —  Но я сделаю вид, что не расслышал.
Поиграв мышцами груди и усмехнувшись сидящим, Тригон бросил на стол принесённый конверт и услышал вопрос входящего в высший орган управления «империи» Кроноса.
— Принёс? Зачем сам утруждался? Мог через людей передать.
Открыв конверт, мужчина увидел в нём упруго сжатые пачки денег.
— Лично…надёжней, — глядя на Сметану, пояснял уличный авторитет. — Да и люди могут клешню засунуть, потом непонятки возникнут.
— Ты бы поаккуратней в выражениях. Со мной опасно связываться. — понимая, в чей адрес направлен намёк, взорвался негодованием Сметана.
— Опасно? Опасно считать себя опасным. Может статься, что это не так. Деньги любят счёт, а я пока попарюсь. — ответил Тригон и зашёл в парилку.
Глядя вслед непокорному авторитету, не знающему страха и не испытывающего уважения перед теми, кто сидел за столом, Перезвон спросил самого уважаемого из собравшихся:
— Он не под Кроносом. Почему до сих пор жив?
— Работает, долю несёт и хорошо. Придёт время, будет с нами. Не будет с нами, кончится его время. — Ответил член Совета.

Найдя лазейку свободного места на парковке рядом с баней, автомобиль Амайа втиснулся в неё, и, заглушив двигателей, японка вставила в ухо переговорное устройство и позвонила Отцу Ичиро.
— Я на месте, господин. — сказала она.
— Приступай. — ответил мужской голос.
Амайа поправила наушник и вышла из автомобиля.

В холле парного заведения двое телохранителей Тригона - Бык и Зуля, сидя на диване, ожидали возвращения своего хозяина. Не приглашённые отдохнуть душой и телом, отхлестать друг друга берёзовым веничком и окропить себя изнутри холодненьким пивком, эти двое потягивали обычный кофе, купленный здесь же в торговом автомате.
Звон колокольчика над входной дверью отвлёк внимание крепких мужчин от патошного напитка в пластиковых стаканчиках и переключил на кокетливую, грациозную походку с изящно виляющими бёдрами вошедшей Амайа и медленно проходящей мимо них.
— До баб дошло. Теперь надолго. — сказал Бык.
— Я бы с такой сам поразвлёкся. — сглатывая слюну вожделения, ответил Зуля, глядя вслед сексуальной японке.

В комнате отдыха, дружную компанию троих приветливых приближённых Кроноса, сидящих за столом и выпивающих, нарушил своим появлением распаренный Тригон, завязывающий на боку простынь.
— Тригон, ты должно быть в курсе смертей племянников Кроноса? — спросил член Совета.  — Ты - человек улицы, может, знаешь, кто их убил?
— А вы до сих пор их не нашли? — ответил авторитет, открывая об стол бутылку пива для себя.
— А ты поспрашивай на улице, кто, что знает, и нам расскажешь.
Щурился на делающего глоток мужчину Сметана и незамедлительно получил достойный ответ:
— Не надо со мной так разговаривать. Я тебе не сявка. Если тебе нужно что-то узнать, выйдешь на улицу сам. Может, что и узнаешь?
— Это нужно Кроносу. Или ты попрёшь против него?
— Я попру против тебя…буром. И запомни…улица одна, выживает на ней сильнейший. И ты можешь им не оказаться.
— Тригон, ты остался одним из немногих, кто ещё жив и не с нами. Выжить в такой войне дурак бы не смог. Иди работать на Кроноса. — сделал заманчивое предложение член Совета.
— С детства работать не люблю. — допив пиво, отказался авторитет.
— Ты понял, что я имел в виду.
— Ты тоже. По заносу в конверте порядок? Вопросы есть?
— Полный. Вопросов нет.
— Тогда я ушёл. Жарко у вас здесь. На улице попрохладней будет.
Вышедший в коридор Тригон, столкнулся с идущей в комнату отдыха Амайа, и девушка оценивающим взглядом осмотрела брутального, полуобнажённого мужчину.
— Якудза захотели власть под себя подмять? — слизывая пену с губ, выдыхал от наслаждения Перезвон. — Ладно, хватит о делах, сейчас бы ещё девочек.
— В пути. Вот-вот будут.
Не успел договорить Сметана, как в дверь вошла сексуальная Амайа и улыбнулась всем присутствовавшим. Мужчина продолжил:
— А вот и девочка, азиаточка. Сейчас мы через тебя всех якудза и накажем.
— Здравствуйте, мальчики. — поздоровалась японка.
— А почему одна, где остальные? — спросил её Перезвон.
— Уже подъезжают. А я пока вас для них подготовлю. Ложитесь на кушетки. Я сделаю вам расслабляющий массаж.
Томящиеся желанием женских ласок, нежности рук и возбуждающих тел, Сметана и Перезвон легли на застеленные белыми простынями кушетки.
— А ты как? — спросил один из них оставшегося за столом члена Совета Кроноса.
— Дождусь сладенького, обойдусь без прелюдий.
Амайа подошла к Перезвону и ласковыми прикосновениями женских рук начала делать ему массаж.
— Расслабься… Какой ты напряжённый… Хочешь, я помогу тебе расслабиться?
Достав из кармана шкатулку, она открыла её. В ней лежали иглы.
— Это что ещё за азиатские штучки? — взволновался Перезвон, увидев незнакомые для себя предметы.
— Успокойся ты! — рассмеялся Сметана. —  Это акупунктура. Расслабляющий массаж посредством воздействия на определённые точки тела.
— А иглы зачем?
— Сейчас узнаешь. Расслабься и получай удовольствие. Только не усни, а то нам эту японку ещё наказывать.
Амайа достала несколько игл и воткнула их в спину и шею Перезвона.
— Расслабон пошёл…— наслаждаясь подступающим удовольствием, протянул мужчина.
Подойдя к Сметане, красотка проделала ту же процедуру.
— Хорошо-о-о… — прошипел кайфом второй.
— А что ждёт меня, девочка? — поинтересовался оставшийся за столом.
Амайа сексуально улыбнулась, приблизилась к члену Совета и, обойдя со спины, эротично облизала его щёку. Покусывая мочку уха, девушка незаметно достала нож и, резко натянув банную шапку козлу на лицо, перерезала ему глотку.
Перезвон и Сметана попытались подняться, но не смогли пошевелить даже пальцем.
— Ты что творишь?! Почему я не могу пошевелиться?! — закричал Перезвон.
— Акупунктурные точки расположены на так называемых меридианах. И каждая из них отвечает за свою сферу деятельности. — спокойно рассказывала девушка.
— Ты – якудза! — орал в страхе Сметана.
— Те, на которые воздействовала я, отвечают за движение. Да, я – якудза. — представилась Амайа и, взяв со стола варежки, пошла в парилку.

Тем временем, рядом с её автомобилем на улице парковался внедорожник Петли, приехавшего на встречу к друзьям. Захлопнув дверь и, осмотрев красную спортивную иномарку, мужчина зашёл в здание бани.

Из парилки в перчатках, с раскалёнными камнями в ладонях, показалась Амайа и, подойдя к Сметане, с нежной улыбкой произнесла:
— Какой ты беленький,… не мешало бы тебе подрумяниться.
Положив на спину мужчины камни, она услышала его вопли от  мучающей, нестерпимой боли.
— А-а-а!!! А-а-а!!! А-а!!!
— Господин хотел слышать вашу боль. Ори громче. — сказала японка.
— А-а-а!!! А-а-а!!! А-а!!!
Член Совета, с натянутой на лицо банной шапкой, всё ещё хрипел, пуская кровь горлом.
Напуганный Перезвон, продолжавший лежать на кушетке и не шевелиться, заметил на груди Амайа висящий на тонкой золотой цепочке крестик.
— Ты же веришь в бога! — надеясь на пощаду, выкрикнул он.
— Не верю.
— А крестик?!
— Мать верила. —  спокойно ответила девушка, доставая из рукава короткий, тридцатисантиметровый японский меч.
— Ты что совсем не боишься смерти?
— А что её бояться? Все мы умираем и рождаемся вновь. Бесконечное количество раз.
Истошные крики Сметаны прекратились, он замолк. Прожёгшие  тело до мяса камни завершили пытку. Мужчина испустил дух.
— Я умру и возрожусь. Ты умрёшь и возродишься, — продолжала девушка. — И тогда я приду и убью тебя вновь.
Вошедший без стука Петля, увидел мёртвое тело члена Совета, залитое стекающей из горла кровью, бездыханного Сметану, воняющего поджаренной плотью, и занёсшую над неподвижным Перезвоном меч Амайа.
Выхватив нож, киллер Кроноса бросился на японку, но не успел сохранить жизнь третьему из парившихся  в бане. Её забрала Амайа, проткнув Перезвона мечом насквозь крепким движением профессионального убийцы.
Оголив окровавленный меч из тела мужчины, ставшего для холодного оружия временными ножнами, японка бросилась на Петлю. Их схватка началась!
Мужчина серией размашистых ударов пытался покромсать красотку на куски, но тщетно, Амайа уклонялась от непрекращающихся вновь и вновь нападений.
Хрупкая японка справилась с ударами и, сделав выпад, нанесла удар мечом в бедро Петли, ранив его и отступив в сторону.
Киллер Кроноса развернулся и ответил красотке, нанеся мощный колюще-режущий удар ей прямо в плечо, сильно ранив девушку. Схватившись за раненое бедро, мужчина собирался с силами, выжидал момент для нападения.
Рука Амайа ослабела, по ней струилась кровь, падая капля за каплей на пол, превращаясь в поток. Кисть разжалась и выпустила меч из ладони. Шатаясь, девушка отходила назад. Схватив камень со спины Сметаны, она бросила его в Петлю и опрокинула кушетку. Киллер, волоча окровавленную ногу, наступал на Амайа. Еле держа равновесие от подскочившего давления, японка пятилась назад, понимая, что этот бой ей не выиграть. Уперевшись спиной в окно, она схватила стул и вынесла им разбивающиеся лязгом стёкла. Выпрыгнув через него на улицу, раненая красотка скрылась за углом.
— Кронос будет недоволен. — Оглядывая трупы и свою рану, произнёс Петля.

Вернувшись в свой автомобиль и сев за руль, раненая Амайа тронула себя за плечо и увидела кровь на руке.
— Я всё сделала, господин. Вы довольны?
Придерживая окровавленными пальцами наушник в ухе, говорила всё время бывшему на связи и слышащему крики боли и страданий своих жертв Отцу Ичиро красотка.
— Да, Амайа, молодец. Ты в порядке? — спросил глава японского синдиката.
— Всё хорошо.
— Тогда отдыхай. Скоро понадобишься.
Девушка отключила телефон, вынула из уха переговорное устройство, завела автомобиль и уехала.

XIII

Распаренным телом, расслабленный им же и душой после принятия обжигающего пара сауны, Кронос сидел в распахнутом халате на веранде своего особняка и увлечённо протирал свой револьвер, ухаживая за ним с не меньшей лаской, чем когда – Ромео за своей возлюбленной Джульеттой.
Вошедший Монпансье дождался, пока хозяин вставит последний патрон в сияющий блеском барабан оружия и произнёс:
— Там Клещ пожаловал.
— А Зорг где? — рассматривая ствол, немного недовольно произнёс Кронос.
— Может, Клещ знает? Они вместе на похоронах Ящера были.
— Пусть зайдёт.
Монпансье повернул голову и лёгким кивком в сторону хозяина дома позвал гостя на порог. Предложением тут же воспользовался потрёпанный, весь в крови Клещ.
— Что случилось? Где Зорг? — спросил Кронос, оглядывая визитёра.
— Зорга больше нет, — тяжело дыша в испуге от произошедшего в крематории и страха перед Кроносом, отвечал Клещ. — Никого нет. Из всех, кто был на кремации, остался только я.
— Объясни!
— Пришли четверо… и, ни с того, ни с  сего, положили всех.
— Кого?! — вопил горлом криминальный авторитет.
— Всех. А Зорга вообще отправили живьём в печь.
— Кто?
— По всей видимости, те же, что и всех остальных наших.
— Живьём говоришь? А тебе, как уцелеть удалось?
— Меня оставили, чтобы я рассказал обо всём тебе. — уже трясясь от страха и не попадая зуб на зуб, заикаясь, говорил Клещ.
— Ну, вот ты и рассказал… — метясь в гонца, принесшего дурные вести и спустив курок, убил его Кронос.
Монпансье посмотрел на мёртвого Клеща, развалившегося на полу, и содрогнулся от продирающего крика своего хозяина, наполненного гневом и яростью:
— Что происходит?! Кто мочит моих людей?! Узнаешь, кто… и найдёшь мне их.
«Правая рука» «криминального хозяина города» молча кивнул головой и поспешил покинуть веранду, выполнить полученное распоряжение.

XIV

Раздавшийся телефонный звонок наполнил своим шумом тяжёлую тишину, повисшую в рабочем кабинете Генерала ГУВД, и заставил мужчину нехотя снять трубку, отвечая на вызов:
— Да.
— Ты ищешь убийцу своего сына? — послышался голос Мента из телефона.
— Кто это?
— Тот, кто уничтожил твоего выродка.
— Кто ты?! — заорал на весь кабинет генерал.
— Ты не узнал меня? Мы с тобой уже общались. — спокойно произнёс Мент, стоя на улице под окнами высокого полицейского чина и разговаривая с ним по мобильному.
— Зачем ты его убил?
— Он раздавил семью на том перекрёстке, ты замял дело. Один–один.
— Он был моим сыном! — гневно вопил и сжимал трясущиеся кулаки Генерал ГУВД.
— Те ребята тоже были чьими-то детьми, и у них был свой малыш. — сказал Мент.

В приёмную, нарушив стук клавиш клавиатуры работающего за компьютером секретаря генерала, вошёл Начальник РОВД.
— У себя?
Спросил мужчина и получил вежливый ответ от оторвавшейся от работы девушки:
— Разговаривает по телефону. У вас что-то срочное?
— Да нет, терпит.
— Тогда закончит, и я доложу.
— Хорошо. Как он после смерти сына, держится?
— Жену в больницу положили с нервным срывом. Сам на грани. Кто мог на такое пойти? За что? — поделилась мнением секретарь и приступила к продолжению печатания текста.

В своём кабинете взбешённый Генерал ГУВД налил стакан воды из графина и, выпив его в несколько больших глотков, продолжил диалог по телефону:
— Ты народный мститель что ли?
— Нет. Я просто устал от таких мразей, как ты, — отвечал Мент, облокачиваясь о забор на улице и поглядывая на окна того, с кем беседовал по сотовому. — И не вижу другого выхода, кроме как бить вас по соплям… долго и упорно и, возможно, ботинком.
— Да кто ты такой?! Ты - блоха на моём пути, раздавлю.
— Твой выродок – лишь начало. Ты же не думал, что всё будет так просто?
— Я найду тебя. Узнаю, кто ты и найду. — злился Генерал ГУВД, нервными рывками расстёгивая верхние пуговицы рубашки.
— А ты ещё не знаешь? Выгляни в окно. Насладись видом из своего кабинета.
Быстро поднявшись из своего кресла, полицейский приблизился к окну, одёрнул мешающие обзору шторы и увидел стоящего на улице, машущего ему рукой, Мента.
— Тебе недолго осталось. — Послышалось из трубки.
— Я буду резать тебя на части и скармливать их собакам на твоих же глазах. — стискивая зубы, выдавливал остервенелые слова через них генерал.
Мент разжал пальцы, разбивая сотовый телефон об асфальт разлетающимися по сторонам деталями, развернулся спиной и ушёл.
— А-а-а-а-а-а!!! — гневно и беспомощно вопил служитель закона, бросив телефон  и смахнув с подоконника лежащие на нём документы.
Вбежавшие на шум, растревоженные Начальник РОВД и молодая девушка секретарь замерли колом, заслышав истошный крик Генерала ГУВД:
— Найдите мне убийцу моего сына! Слышите?! Найдите мне его!

XV

Сэтоши услужливо обращался с японскими туристами, показывая им сувениры с полок своего магазина, когда к нему подошла его жена и быстрыми движениями губ что-то прошептала на ухо, заставив мужчину вежливым и низким поклоном проститься с клиентами и поторопиться уйти.
Улыбнувшаяся Кийоми приняла эстафету обслуживания туристов и радушно показывала им интересующие поделки русской народной культуры.

Вернувшаяся в свой номер Амайа, держалась за кровоточащую рану, прикрывая её платком. Медленно раздеваясь, она сняла куртку, когда с тазиком воды и лекарствами в руках в комнату вошёл хозяин гостиницы.
— Я помогу. — ставя воду на табурет, сказал Сэтоши.
Амайа, с помощью старика, скинула с себя верхнюю одежду и на её правом плече показалась глубокая резаная рана.
— Может в больницу? — спросил мужчина.
— Нет. — садясь на кровать, смачивая полотенце и обрабатывая рану, ответила девушка.
— Возьми. Это чтобы не было заражения. — протягивая лекарство, сказал старик.
— Спасибо. — ответила японка.
Сэтоши смотрел на хрупкое, молодое, но уже израненное тело Амайа, протирающую свою рану от крови и, осмелившись, спросил:
— У тебя есть дети?
— Нет. — мгновенно ответили девушка.
— Муж?
— Нет.
— Значит, семьи нет.
— Якудза моя семья.
— Понятно.
— А у тебя?
— Жена и я. Вот и всё, что осталось от моей семьи. — с выдохом грусти ответил мужчина.
— Это здесь. А в Японии есть кто-нибудь?
— Братьев и сестёр у меня не было, родители давно умерли.
— А дети? — готовясь зашивать глубокую рану, настаивала любопытством Амайа.
— Был сын – Шиничи. Любили мы его с Кийоми очень. Мечтали, как он вырастет и станет «большим» человеком. Но он стал якудза.
— Это великая честь. А вы этого не хотели?
— Он был единственным нашим сыном, а ты знаешь, когда вступают в ряды якудза, обязательно отрекаются от своей семьи.
— Становясь членом якудза, обретаешь новую семью.
— Да, это так,… но мы не готовы были с ним расстаться. Давай, я тебе помогу. — пытался оказать услугу Сэтоши.
— Я сама справлюсь, — отказалась от поддержки Амайа, довольно ловко и умеючи зашивая рану.— И что же было дальше?
— Он стал якудза. Он был хорошим якудза, пользовался уважением, но так и не смог отречься от своих родителей. Постоянно навещал нас, помогал нам с Кийоми… А потом его убили, в одной из схваток. Здесь в России.
— Кронос?
— Нет, это было задолго до Кроноса. Тогда мы переехали с женой сюда, открыли эту гостиницу.
Сэтоши немного затих, а Амайа, заканчивая зашивать рану и обрезая лишнюю нить, посмотрела на с грустью продолжающего рассказывать историю о своём сыне старика:
— Чтобы быть поближе к тому месту, где остался его дух. С тех пор мы помогаем якудза. В память о нашем сыне. Он обрёл новую семью, но не расстался со старой, тем самым объединив обе. Теперь якудза и наша семья.
— Мне очень жаль. У меня, кроме якудза, тоже никого нет. — взглянув в зеркало и наклеивая на рану пластырь, сказала красотка.
— Значит, мы с тобой одна семья, дочка.
Увидев, что его помощь не понадобилась, Сэтоши забрал тазик с окровавленной водой и тихо вышел, оставив Амайа одну в комнате. Жизнь старика принадлежала тем, кто стал причиной коротких лет самого дорогого, что у него было – его сына. Нет, никто не забирал её у него и не принуждал к этому. Сэтоши отдал её сам, в знак памяти о своём сыне, символом любви к нему, символом благодарности, что он у него был.

XVI

В окнах несущегося по улицам города дорогого автомобиля, тихая череда мельканий домов, деревьев и прохожих сменилась томным голосом Кроноса,  дозвонившегося до своего криминального подельника -  Генерала ГУВД:
— Знаю, кто положил наших детей. Но не уверен, что они вместе.
— Я тоже знаю. Их надо взять живыми. — послышался голосом в трубке ответ высокого полицейского чина.
— Стараемся. Но может не получиться.
— Старайся лучше! Я помогу всем, что нужно.
— Хочу тебе напомнить, что они уже замочили хренову тучу и ваших и наших.
— Да и хрен с ними! Какие у них слабые места? — прохаживаясь вдоль кабинета и разговаривая по сотовому, интересовался генерал.
— У них их нет.
— У каждого есть слабое место. Где их семьи?
— Пока живы, но это не надолго. — смотря в окно и поняв замысел подонка под погонами и с лампасами на штанах, злобно ответил Кронос.
— Ладно. Найди их, чего бы, это не стоило.
— Найду, будь уверен. — ответила мразь и отключила телефон.

XVII

В квартире друга Гонзы, приютившей семьи ребят на какое-то время и ставшей для них неприступным, заботливым домом, Сестра Стаса лежала на диване детской, обнимая спящую, тихо сопящую  младшую дочку своего брата.
Поздним вечером Катя укладывала лежащих на одной кровати малышей спать.
— Всё, баиньки. Давайте, засыпайте уже. — тихо говорила женщина, чтобы не разбудить малышку.
— А сказку? — просила не желающая смотреть сны девочка.
— Никаких сказок, поздно уже.
— Дядя Лапа сказал, что в книжках самое большое сокровище, знания.  Почитай нам? — настаивал мальчуган.
— Дядя Лапа прав, — ответила его мама. — А почитаем мы с вами завтра. А то маленькую разбудим.
Младшенькая дочка Стаса уже причмокивала во сне соской, а малец всё никак не мог угомониться:
— Мам, а папа пришёл?
— Нет, ещё не пришёл. — шептала и укрывала детей потеплей девушка.
— А когда придёт?
— Скоро.
— Тогда я спать не буду, папу подожду.
— Сейчас по жопе получишь.
— Ну, при таких раскладах, я спать. — ответил пацан.
Катя улыбнулась, поцеловала детей и вышла из детской.
Разогревая на кухне ужин, девушка ждала возвращения своего мужа и их общего друга – Стаса. Шум открывшейся входной двери насторожил Катю, и она поспешила в прихожую.
Прибежав навстречу любимому, она застала его одного, снимающим обувь и держащим в руках красиво упакованную коробку.
— Привет. А где Стас? — спросила девушка.
— Решил погулять. — ответил Гонза.
— Что-то произошло?
— Да, произошло. Семь лет назад я стал самым счастливым человеком на свете. Сегодня юбилей нашего знакомства. Это тебе. — протягивая подарок жене, улыбнулся кавказец.
— За всеми этими событиями я совсем забыла о тебе. Прости, — целуя Гонзу, нежно прижималась к нему Катя. — Что это?
— Иди в спальню, открой и увидишь.
— Хорошо. Ты кушать будешь? Я приготовила, всё горячее.
— Я разберусь. Брысь в спальню. — шлепком по попе отправил Катю в спальню её мужчина.
— Я скоро, я мигом.
Пройдя на кухню, Гонза заметил на столе дожидавшийся его готовый ужин. Мужчина взял фужеры, прихватил бутылочку вина из холодильника и достал из полки пару подсвечников.
Войдя в спальню и включив свет, Катя положила коробку на кровать и, открыв её, восхитилась увиденным в ней вечерним платьем. Не теряя ни секунды, девушка достала его и примерила. Джульетта, Золушка на балу, Спящая красавица, да все красавицы мира не могли сравниться с одной, стоящей у зеркала, закалывающей волосы и торопящейся к своему мужу – Гонзе.
Вернувшись на кухню, она заметила через окно очертания мужа, вышедшего на лоджию. Пройдя туда, Катя оказалась в наскоро приготовленной для неё романтике из стоящих на столе фужеров, вина, фруктов и горящих свечей.
Гонза опирался о перила лоджии и смотрел на искрящийся огнями вечерний город.
— Спасибо за платье, — заставляя обернуться к себе мужа и восхититься её красотой, произнесла девушка. — Оно мне очень понравилось и размер мой. Угадал.
— Не угадывал, знаю. — открывая бутылку вина и разливая гранатовый цветом напиток по хрустальным бокалам, ответил кавказец.
— Извини, я совсем забыла об этом дне. Я виновата.
— Мы сейчас не в лучшей ситуации. С тем, с чем справляешься ты, другая бы не справилась. Мне этого достаточно. Этого… и того, что ты рядом.
Гонза протянул бокал жене и, звонко чокнувшись, ребята пригубили вино и нежно поцеловались.
— Какой вечер. Почти так же, как тогда. Помнишь? Ты подошёл ко мне и пригласил на танец. — придалась воспоминаниям девушка.
— Я приглашаю тебя.
— Сейчас? Здесь? А где музыка?
— Легко.
Гонза включил романтическую мелодию на своём смартфоне, положил его на стол, а Катя умилённо улыбнулась начинающейся композиции.
— Потанцуем?
Предложил парень. И страстно обняв прижавшуюся к его груди жену, ребята наслаждались медленным танцем всего лишь на лоджии, всего лишь под мелодию телефона. Но под звёздами и чувствуя дыхание друг друга и стуки сердец.
— Знаешь, я тут подумал, давай заведём ещё детей. — предложил Гонза.
— Ещё малыша? — глядя ему в глаза, переспросила Катя.
— Да. Родим скольких бог даст и возьмём, хотя бы одного, из детского дома. Чем больше ребятни, тем лучше.
— Я буду стирать, убирать, готовить, менять пелёнки… А что будешь делать ты?
— Детей. — уверенно произнёс всегда готовый к этому кавказец.
Любя посмотрев в глаза мужу и кружась с ним в непрекращающемся танце, Катя продолжила свои счастливые воспоминания:
— А после танцев мы пошли погулять. У тебя не было денег, и ты подарил мне одну розу.
Гонза достал из-под стола один спрятанный цветок и подарил жене.
— Точно такую же! — восхитилась девушка и улыбнулась не только устами, но и искрящимися от счастья глазками. — Ты всё помнишь, ничего не забыл?!
— Я не забываю ничего того, что для меня важно. Ты - моя жизнь. Важнее тебя у меня ничего нет.
— Подожди, я сейчас! — воскликнула Катя и убежала в комнату.
Гонза опирался о перила и смотрел на красоты ночного города, когда впопыхах вернулась его жена с фотоальбомом в руках.
— Вот, я принесла. Мы когда собирались, я не смогла его оставить.
— Что это? — спросил обернувшийся парень.
— Наш семейный фотоальбом. Здесь вся наша жизнь. Счастливые дни и не очень, радости и переживания. Давай посмотрим?
— Давай.
Гонза сел на стул перед столиком, посадив жену себе на колени.  Катя раскрыла страницу и с неё «полились» первые воспоминания их семьи.
— А это помнишь? — показывая пальцем на снимок, спросила улыбающаяся девушка. — Мы тогда только начинали встречаться, и ты познакомился с моим отцом.
— Смутно… — стыдливо отводя глаза в сторону, ответил Гонза.
— Ещё бы?! Он попросил тебя помочь с машиной, и вы ушли в гараж. А потом мы с мамой вызывали такси, чтобы вас домой довести. Вы с ним так познакомились, что аж уснули. Как настоичка папина, понравилась?
— Батю твоего… не перепить.
— Ну-у-у… ты потом ещё не раз пытался. А это, на выписке из роддома? — показывая на следующее фото, напоминала событие из совместной жизни Катя.
— Я объяснял. Причина всему форс-мажорные обстоятельства. — смотря в глаза своей жены, пытался оправдаться её муж.
— То есть то, что всех девочек с детишками забирают папы и близкие родственники…, а нас с сыном пришёл забирать ты и целая демонстрация народа, это форс-мажорные обстоятельства?
— Была встреча выпускников. Ну, мы и…
— Зарулили по дороге. Понятно. — листая страницы старого фотоальбома, отшутилась девушка.
Гонза посмотрел на свою жену и серьёзным тоном произнёс:
— Кать, спасибо тебе за эти семь лет. Спасибо за сына, за твою любовь. Спасибо за всё.
— А я и не думала, что ты у меня такой. — вновь осчастливила его своей улыбкой красавица жена.
— Какой?
— Бестолковый. Это самое незабываемое свидание в моей жизни.
— И оно плавно перетекает в спальню. Договорились же ещё детей? — схватив девушку на руки, разгорячился кавказец.
— Что сейчас?
— А чё тянуть? Свидание продолжается!
— Ах, вот какой у меня муж?!
— Да, такой. Сама выбирала! Теперь владей тем, что выбрала и не возникай. Поздняк метаться. — торопился в спальню мужчина.
Войдя в свою комнату, Гонза бережно уложил жену на кровать, склонился к ней, и она одарила его первым нежным поцелуем – задатком начинающейся между ними ночи любви.
Красивая панорама вечернего города, открывающаяся с опустевшей лоджии: огни уличного освещения, витрин, фары проезжающих автомобилей, стоящие на столе два недопитых бокала вина, горящие свечи и лёгкий ветер, колышущий их пламя и плавно задувший мерцающий огонь. Всему этому не суждено было стать свидетелями страсти и ласки двух любящих сердец, слившихся телами бурных ласок и остроты чувств.

XVIII

Укрывший своими сумерками аллею вечер, заставил возмутиться его приходу череду уличных фонарей, дружно вспыхнувших вдоль витиеватых дорожек тёплым светом чуть желтоватых плафонов.
Мент, с двумя бутылками спиртного в бумажных пакетах, сидел на лавке и ждал своего друга.
— Здорова. — приветствовал его за руку подошедший Командир отряда ОМОН.
— Привет. — протягивая одну бутылку, ответил тот.
— Слышал, Лорд ходу дал. С твоей помощью?
— Нет. Но я был готов к этому.
— Ясно. Твоих коллег кто-то на стройке решил в черепах переделать. Панцирь им надел, они и надорвались.
— Первые, но не последние.
— А сынок нашего генерала?
— Правосудие за погибшую семью.
— Нормальный ход, — потягивая содержимое бутылки, ответил Командир отряда ОМОН. —   Сейчас вас будут искать, как никого никогда не искали.
— Найдут нас, найдут свою погибель, — твёрдо сказал Мент. — Мне терять нечего. Всё, что у меня осталось это человеческое достоинство, верный друг – ты и честный вор – Лорд.
— Ты верно решил, обратившись к Лорду и действуя с ним заодно?
— А что тебя смущает, что он вор?
— Он - вор, ты - мент, вы вместе. Это и смущает.
— Мы делаем одно дело. И кроме Лорда никто не в силах его сделать.
— Да. Только Лорд способен перевернуть всё обратно, с головы на ноги.
— Знаешь, мы всегда думали, что закон превыше всего. — грустно сказал Мент.
— Нас так учили. — вторил ему его товарищ.
— Это не так. Превыше всего мораль. Мы старались арестовать преступников, выписать им срок подольше, закрыть подальше и получали за это награды и звания.
— А если они подыхали на нарах, менты или радовались, или чхать хотели на это. — задумчиво говорил и кивал при этом головой омоновец.
— Вот я и не могу понять… служили ли мы закону или были псами цепными?
— Мы служим людям. Простым людям.
— А получается, хозяевам, — чётко сказал Мент. —  Конечно, мы закрывали тех, кто это заслужил, хотя далеко не всегда.
— Что ты имеешь в виду?
— Кто-то был без вины виноват, кого-то жизнь подтолкнула, поставила в раскоряку.
— И хозяевами этой жизни, зачастую, себя считают те, кто и ставит людей раком.
— Кто-то слишком много знал…
— Как Лорд.
— Знал и действовал против. Вот и выходит, что не всегда вор против закона, а мент за.
Ребята немного задумались и сделали по очередному глотку спиртного из бутылок в руках.
— Ладно! Хрен с ней, с этой лирикой. Суть дела не меняет. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Спасибо, что пришёл. Держи в курсе. Пока.
Прощаясь с другом, сказал Мент и ушёл. А Командир отряда ОМОН продолжал сидеть на месте думать над словами товарища, опустив голову к земле, словно прося прощение у всех незаконно осужденных, отправленных гнить в лагеря по сфабрикованным делам и погибшим в застенках свободы, кому уже не суждено показаться из-за них и глотнуть дурманящего душу вольного воздуха.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

I

Откликнувшись на всенародный зов в попытке стать сотворцом доброго дела, участники благотворительного вечера всё прибывали и прибывали в фойе одной из самых популярных гостиниц города. Пройдя в гардероб, мужчины заботливо помогали раздеться своим спутницам, одетым в дорогие наряды и украшенными драгоценностями. Оставив верхнюю одежду, гости не прекращающимся потоком проходили в банкетный зал, где и должно было состояться основное мероприятие, того дня.
Среди всей гламурной публики, довольно раскованно чувствующей себя в подобной обстановке, выделялся своей скованностью и нерешительностью сопровождавший Лизу Лапа.
Девушка скинула с себя манто и отдала гардеробщику.
— Приятного вечера. — пожелал ей услужливый молодой человек в костюме.
— Спасибо.
Ответила Лиза и посмотрела на немного смущённого, растерянного, оглядывающегося по сторонам, чувствующего себя «не в своей тарелке» Лапу.
— Раздевайся. Не волнуйся, не пропадёт твоя одежда. — сказала она ему.
Лапа снял пальто и нехотя поменялся им на номерок с гардеробщиком.

В просторном, естественно освещённом банкетном зале с высокими потолками, украшенными композициями из живых и искусственных цветов столами, начиналась праздничная программа благотворительного вечера-аукциона.
Ведущий программы - подтянутый мужчина в стильном серебристом  с отливом костюме, с микрофоном в руке, обращался к гостям со сцены:
— На вечер приглашены: представители бизнеса, артисты, звезды российского шоу-бизнеса. Журналисты, общественные и политические деятели, российские дизайнеры и другие гости. Главным событием вечера станет благотворительный аукцион! У вас появится возможность стать обладателем уникальных произведений искусства.
Во множество пришедших на вечер гостей, рассредоточившихся по залу и уже потягивающих дорогое шампанское, закусывая его деликатесами, «влились» своим появлением Лиза и продолжающий пристально озираться вокруг себя Лапа.
— Я оставлю тебя на минутку? Скоро вернусь. — сказала девушка и отошла в сторону, заставив гиганта топтаться одного на месте.
— Лучшие российские и западные художники, и фотографы предоставили свои работы, — продолжал Ведущий программы. — В качестве лотов, будут выставлены предметы старины, искусства и драгоценности. В программе сегодняшнего вечера: выступления артистов российского шоу-бизнеса, благотворительный аукцион, выставка фотографий…
Лапа смотрел на напыщенных мужчин, сидящих за роскошно накрытыми столами, обращал внимание на откровенные наряды женщин, на их дорогостоящие украшения, на привольное поведение гостей, явно не соответствующее тематике званого вечера.
Вернувшаяся Лиза заметила дискомфорт от окружающей обстановки и брезгливость к происходящему на лице своего спутника.
— Фуршет и сюрпризы для гостей вечера и многое другое. Все собранные от продажи предметов средства направятся на благотворительность! — кричал, словно объявляя выход на сцену какой-нибудь супер звезды  Ведущий программы.
— Тебе здесь не комфортно? О чём я думала? — немного растерянно спросила Лиза, глядя на пренебрежение, читающееся  в глазах Лапы ко всему происходящему. — Тебя что-то смущает?
— Меня невозможно смутить. Ты извини, но меня просто тошнит от этих клоунов. — ответил парень.
— Почему?
— Вся эта благотворительность не что иное, как напыщенное показушничество. Они сюда приходят не людям помочь, а себя показать. Себя и своих жён, любовниц. Их драгоценности, оттягивающие мочки ушей.
Лиза окинула взором мужчин, потягивающих дорогое шампанское из хрустальных фужеров, перевела взгляд на женщин, сидящих, за роскошно накрытыми столами и увидела то, что до сих пор было скрыто от её глаз, то, что сразу же подметил её кавалер.
— Ты посмотри на столы, сколько там дорогой еды, — продолжал с лёгким возмущением Лапа.  —  На платья этих дамочек. Всё это стоит денег, больших денег.
— Ну, да. И это платья на один выход. Сегодня. — с выдохом сожаления произнесла девушка.
— Вот они все тут рассуждают о помощи… кто, сколько пожертвовал, ходят, смеются. Телевидение пригласили, известных людей, — глядя на снующего в толпе журналиста и преследующего его с камерой в руке оператора, назойливо пытающихся взять интервью у кого-то из толпы, говорил Лапа. — А после сегодняшнего вечера заплатят хозяину помещения, известным людям… Они ведь не так пришли?
— Угу. — кивая головой и соглашаясь со словами, протянула три буквы Лиза.
— Как пить дать, за вознаграждение. За все эти столы, обслуживающему персоналу. Львиную долю положат себе в карман. Кто-то «отмоет» деньги. Цель благотворительного вечера достигнута. Все «в шоколаде»… Нуждающиеся продолжают нуждаться.
— Ты прав. Всё именно так. И как я раньше этого не замечала? Давай просто потанцуем и уйдём отсюда?
— Давай.
Лапа робко, нежно и неуклюже обнял Лизу за талию, и они начали свой первый танец.
Стоя у окна, допивали уже не по первому бокалу шампанского Алиса – одна из друзей Ани, с которыми познакомились Лихо и Лапа в ресторане, и её симпатичная, но самовлюблённая, наглая и такая же глуповатая подружка Ирина.
— Смотри, какие люди? — сказала Алиса, заметив танцующих Лизу и Лапу.
— Ты их знаешь? — оторвавшись от фужера, спросила её подруга.
— Знаю. Поэтому интересно, что они здесь делают? Давай подойдём, поздороваемся?
И две девушки направились к кружащимся в танце ребятам.
Лапа обнимал Лизу, положившую руки ему на грудь и нечаянно, своей  неуклюжестью наступил  девушке на ногу.
— Извини. Я нечаянно. — оправдывался парень.
— Ничего страшного, — поправляя подол слегка запачканного платья, улыбнулась леди. —  Знаешь что? Я в уборную, приведу в порядок туфли, вернусь, и мы уйдём отсюда. Хорошо?
— Жду.
Сконфузился проступком Лапа, и Лиза вновь оставила его одного.

II

Под хмурым небом, разразившемся мелкими каплями моросящего дождя, раскрывали зонты многочисленные собравшиеся на кладбище вокруг свежевырытой могилы люди в траурных одеждах. Отец Иннокентий читал молитву, обмахивая гроб с усопшим Погоном в нём кадилом.
Генерал ГУВД стоял чуть в стороне ото всех и наблюдал, как гроб с телом его сына опускали в землю. Тихо подойдя сбоку, Начальник РОВД поддерживающе положил руку на плечо генерала и сочувственно произнёс:
— Прими мои соболезнования. Мы пытаемся, узнать, кто это сделал.
— Мент. Твой бывший сотрудник. — глядя как закапывают гроб с его сыном и, слыша первую падающую на деревянную крышку землю, скорбно отвечал генерал.
— Откуда знаешь?
— Он сам мне звонил.
— Мент, — вспомнил бывшего подчинённого Начальник РОВД. — Мир тесен.
— С ним ещё вор.
— Какой ещё вор?
— У нас в городе остался только один вор. Лорд. — напомнил о последнем честном «законнике» Генерал ГУВД.
— Мент к ворам, что ли подался?
— Я не знаю, куда он там подался, но найти нужно обоих.
— Мы обыщем каждый закоулок, найдём и уничтожим.
— Они нужны мне живыми. Я сам кончу их.
Деревянный крест – напоминанием о жизни стоял над поросшим венками и цветами холмиком могилы. Люди кланялись фотоснимку Погона и медленно плелись прочь с кладбища, оставив его отца одного напротив места последнего пристанища сына. Генерал стоял и смотрел, вспоминая, как впервые увидел того, кому дал жизнь. Как брал его на руки, как играл с ним, учил читать, учил жизни. По щекам мужчины лились тяжёлые капли дождя вперемешку с солёными от горечи слезами. Тот, кто должен был жить, будь он человеком, сейчас становился кормом для червей, подохнув как мразь. И звёздные погоны его «высокого» папика не сумели уберечь своего отпрыска от справедливого конца коротких дней этой суки.

III

Благотворительный вечер, протекавший в банкетном зале гостиницы центра города, шёл своим задуманным устроителями чередом. Желанные организаторами мероприятия деньги плавно перекочёвывали из карманов гостей на их банковские счета. Толпившийся люд весело проводил время в общении друг с другом, деликатно или назойливо навязывая своё общение приглашённым звёздам шоу – бизнеса.
Алиса и Ирина приблизились к одиноко стоящему в ожидании своей спутницы Лапе.
— Мужчина, вы не заблудились? Здесь собирается приличное общество.
— Леди и джентльмены из высших слоёв общества.
Поочерёдно сказали девушки.
— А вы здесь тогда, что делаете? — взглянув на них с пренебрежением, спросил Лапа.
— В смысле? — удивилась Алиса.
— В прямом.
— Мы - леди. — растерялась Ирина.
— Вы - леди? Ха-ха-ха! — рассмеялся Лапа.
— А почему вы смеётесь? Что вас так рассмешило?
— Так, чтобы вы знали,… — пояснял парень. — Девушки бывают двух типов.
— Каких? — недоумевая глядя на подругу, интересовалась Алиса.
— Есть ляди, есть леди. Последние в охарактеризации не нуждаются. Первые – их прямая противоположность.
— А твоя дама, из какой категории?
Лапа заметил возвращающуюся к нему, грациозно идущую через весь зал, искрящимися, влюбляющимися глазами смотрящую на него Лизу и тихо произнёс:
— Из третьей…леди из леди. Таких одна на миллиард. Я знаю двух: моя мама и моя женщина.
Лиза приблизилась к Лапе, и они молча смотрели друг на друга, не отводя глаз. Эти мгновения безмолвия меж ними были красноречивее любых слов, ритм стучащих сердец из разрозненного превратился  в унисон, чтобы уже никогда не колотиться соло одним из них.
— А мы кто? Представительницы, какой категории? — ехидно спросила Ирина, оборвав интимную тишину.
— А вы сами решите, — ответил Лапа и, повернувшись к Лизе, добавил. — Я подожду тебя в гардеробной.
— Хорошо. — согласилась девушка.
Лапа раздвинул руками назойливых подруг и, перетаптываясь косолапой поступью, покидал откровенно отвратное для него мероприятие, где сложно было выискать приятное лицо из толпы омерзительных рыл его посетителей.
— Ты что встречаешься с этим толстым и наглым? — спросила Лизу Алиса.
— Нет. Я встречаюсь со своим мужчиной. Сильным и справедливым. — последовало ответом от провожающего взглядом великана девушки.
— Но он же нищеброд? — врезалась дурью в разговор Ирина.
— Он богаче любого из нас. Он истинно богат…душой и мозгом. В отличие от вас.
— Ты хоть знаешь, как он нас назвал?
— Догадываюсь. И он прав. Вы посмотрите на себя. Гонору, как будто мир крутится вокруг вас. Ставите из себя красавиц писаных, — отвечала ошеломлённым её словами подругам Лиза. — А снять накладные ресницы, волосы, ногти. Выкачать ботекс, силикон, да умыть. Страшненькие-е-е… Да, да. Но и это полбеды. Как только вы начинаете говорить, всем становится очевидна ваша безмозглость.
Алиса и Ирина переглянулись раскрыв рты, но так и не нашли, что ответить. А Лиза нашла и добавила:
— Счастливо оставаться, ляди!
Красиво улыбнувшись и изящно развернувшись, девушка грациозно последовала за своим кавалером, оставив в задумчивости тех, кто восхищался своей искусственной красотой и впервые в жизни услышавших про себя правду вслух.

IV

Под тихо играющую музыку из радиоприёмника, с дороги на окружную трассу съезжал затяжным поворотом руля Юрок. Рядом сидел его родной брат Гога. Скука долгой поездки была разбавлена важностью беседы о поочерёдных смертях Ящера и Погона. Тех, кто был  в том автомобиле, совершившем смертельный наезд на молодую семью и не понёсшим за это никакого наказания.
— Слышал про своих друзей - Ящера и Погона? — спросил Гога.
— Да, жаль пацанов.
— Твоих друзей кто-то мочит.
— Да ты чё? Кто мочит? — напрягся вниманием и уже не только к дороге Юрок.
— А ты думал, Ящер сам закололся, а Погон себя птицей представил? И на хрен ему парашют!?
— Кто это может быть?
— Думай сам. Кому вы успели поднагадить?
— Гога, ты же знаешь. Я не был в курсе их дел.
— Знаю. Но тебе надо исчезнуть.
— Зачем?
— Затем, что ты можешь стать следующим! — заботясь о брате, гаркнул на него Гога.
— Гога, ты чё? Как следующим?! Ты думаешь..?
— Не знаю! Съезди куда-нибудь… на Мальдивы там, Майами, Сейшелы. В общем, исчезни на время! А мы, пока, разузнаем, кто мочит твоих друзей.
Юрок немного сбавил скорость, увидев стоп сигналы впереди едущей фуры.
— Так что вспоминай, братан, всех, у кого на тебя зуб.
— Понял.
— Обгоняй его! — недовольный медленной ездой и копотью выхлопной трубы большегруза впереди, заорал Гога.

Глядя в широкое лобовое стекло и наблюдая перед собой автомобиль с братьями, Лорд, обхватив огромный руль КАМАЗа, гнал фуру, не давая вклиниться меж своим капотом и багажником автомобиля Юрка ни одной машине.
— Привет, покойники. — сурово произнёс вор, переключив передачу, поддав газку и подтолкнув автомобиль братьев.

От удара сзади, Юрок ударился головой о руль и, замешкавшись между взглядом в зеркало заднего вида и криком своего старшего брата:…
— Обгоняй его, я сказал!
Трусливый по жизни парень попытался обогнать впереди едущую фуру, но пристроившийся слева внедорожник не позволил ему совершить задуманный манёвр.
— Уходим! — почуяв очередной толчок большегруза сзади, горлопанил испуганный Гога.
— Чё происходит?! — не понимал и вопил страхом Юрок, стараясь выскочить меж ряда из двух фур, но не способным это сделать из-за внедорожника слева.
— Уходим, я сказал!
— Куда ты прёшь?!
— Вали отсюда!
Кричали водителю внедорожника братья.

Рокот мотора в сотни лошадиных сил, выхлоп чёрного дыма из трубы сзади, всё это слышал и видел тот, кто и управлял длинномером впереди автомобиля Юрка – за рулём сидел Мент.
Посмотрев в зеркало заднего вида на плетущийся за ним дорогой седан, он резко притормозил и жёстко, сквозь зубы произнёс:
— Вот и ваш час пробил.

Завидев красный свет задних огней, резко вспыхнувших перед ним, словно сама смерть скинула капюшон и раскрыла свои искрящиеся адским пламенем глазницы, Юрок повернул вправо, но посыпались лишь искры об отбойник, свернул влево, стараясь уйти от столкновения, его заблокировал внедорожник.
— Тормози! — орал Гога.
— Куда тормози?! — не знал, что делать растерявшийся Юрок.

Движение по трассе текло, словно селевой поток, спускающийся с гор в долину. Никто не обращал внимания на зажатый меж двух большегрузов, пытавшийся вырваться  седан.
Мент резко надавил на тормоз, и  автомобиль Юрка на полном ходу влетел под его фуру. Секунду спустя, тягач Лорда захлопнул коробочку, превратив машину братьев «в гармошку», разбив её в лепёшку.
Остановившийся рядом внедорожник опустил стёкла, и из-за руля показалось улыбчивое лицо Шамбалы. Мент и Лорд вышли из кабин, пересели в поджидающий их автомобиль и, не отъехав и пары десятков метров, услышали мощный взрыв бензобака. Бах! Остатки двух братьев догорали в искорёженном железе, точно так же, как  искорёженные судьбы тех, кто остался тогда там,… на перекрёстке.




V

В просторном помещении, обставленном классической мебелью, добавляющей солидности и престижа, «били полдень» напольные часы. Хозяин кабинета, как и его местоположение, говорили не об обывательском его происхождении, а, наоборот, о высоком государственном деятеле.
«Вся наша жизнь – игра!» такие есть слова в известной каждому песне. Но мало кто задумывался над тем, кто бывает игроком, а кто лишь фигурой на поле. Другим же, тем, кто озадачился этим вопросом, после непродолжительных размышлений открывается истина: фигуры – обычные люди, а жертвуют ими, как хотят те, кто стоит во главе государства.
Когда им становится скучна политика, а адреналин от расхищения бюджетных средств более не холодит кровь от безнаказанности, они часто решают поиграть, поиграть с жизнями обычных граждан, чтобы получить неописуемое удовольствие и почувствовать себя ещё более возвышенными и всемогущими над остальными. Ну и, конечно, вновь и вновь потуже набить свой карман.               
Двое из таких чиновников высшего звена и сидели друг напротив друга того самого кабинета. Анатолию Владимировичу было около шестидесяти. Солидный возраст государственного деятеля, такой же опыт мужчины серьёзного вида в дорогом пиджаке заставляли себя вести более чем скромно расположившегося напротив его подчинённого Дмитрия Сергеевича – статного мужчину в очках, годами примерно десятью моложе.
Появление этих героев в истории обоснованно тем, что развернувшиеся события вокруг Кроноса и всего, что с ним связано, это и была искусно срежессированная игра властей, направленная на повышение личной власти и извлечение неподъёмной выгоды. Игроки определены, фигуры выставлены, кости брошены,… игра началась.
— Ты видишь, что происходит в стране? — спросил Анатолий Владимирович.
— В последнее время всё круто меняется. — с пониманием вопроса, ответил его подчинённый – Дмитрий Сергеевич.
— Это называется порядок. И темпы его будут только нарастать.
— Не в первый раз. Пошумят, пошумят и перестанут. До нас всё - равно не доберутся.
— Многие из тех, кто так думал, поменяли своё мнение.
— Волны антикоррупционных компаний современной России смыли многих. И многих ещё смоют.
— Знаешь, с чем это связано? — поинтересовался «высокий» начальник.
— Борьба кланов, устранение неугодных. И, как следствие, борьба с коррупцией - попытка властей обелиться перед населением.
— Население устало. А знаешь, что происходит, когда народ устаёт? Он способен смести любую власть.
— Те, кто у власти, всегда являлись блюстителями и своих личных интересов. Зачастую выдвигая их на передний план.
— Ты историю помнишь? Красные, белые, коммунисты, демократы. Названия разные, суть одна - все менялись, приходили, уходили. Неизменным оставался лишь один мир – воровской. И ни одна власть не могла с ним совладать. Как там Кронос? — наконец произнёс вслух это имя самый властный из его покровителей.
— Справляется. Держит удары со всех сторон, но справляется. — отслеживая суть происходящего в далёком от столицы городе, ответил Дмитрий Сергеевич.
— Это хорошо. Он оправдывает возложенные на него надежды.
— Может, помочь ему?
— Нет, не надо. Пусть сам разбирается, докажет своё право на столь высокий ранг.
— А если не справится?
— Посадим на его место другого. Это будет намного проще, чем всё начинать сначала. Ведь большая часть дела уже сделана.

VI

В тихий, зелёный от большого количества деревьев и кустарников дворик многоквартирного дома, где жила Лиза, въезжал, освещая темноту наступившего вечера светом своих фар,  автомобиль Лапы.
Припарковавшись недалеко от подъезда, Лапа не знал, что сказать, но и не хотел отпускать от себя девушку.
Лиза держала в руках клатч, волнуясь, сжимала его пальчиками с красивым маникюром. Она так же не хотела заканчивать вечер и расставаться с понравившимся ей кавалером, но как об этом сказать, она не знала.
— Приехали. — первым произнёс Лапа.
— Да, приехали. Может, зайдёшь на чай? — робко предложила она.
— Зайду. Только если с бутербродом?
Отшутился парень, и оба вышли из машины.

Зайдя в подъезд и подойдя к лифту, ребята продолжали стеснительно молчать. Лиза нажала кнопку, и разъехавшиеся по сторонам двери, раскрыли за собой светлый лифт.
— Какой этаж? — прижимаясь к стене, чтобы не помешать девушке, спросил вошедший следом за ней Лапа.
— Семнадцатый.
— Высоко забралась.
Надавив толстым пальцем на нужную цифру, Лапа посильнее прижался к стене, а двери соприкоснулись, и ребята стали подниматься вверх.

Неловко стоя в стороне, друг от друга, оба  заметно волновались. Гул подъёмного механизма стал нарастать и сменился противными треском и шумом. Лифт остановился  и завис, немного помигав своим пассажирам перебоем света электроламп на потолке.
— Лифт сломался или перевес. — первой нарушила тишину девушка.
— Со мной такое часто случается, — глядя на застенчивую улыбку Лизы, разразился внушительным басом Лапа. — Извини. Кажется, это надолго. Чем займёмся?
— Мы так и не дотанцевали.
— Здесь? Музыки нет.
— Не проблема.
Лиза включила медленную музыку на своём айфоне, положила его Лапе в нагрудный карман рубашки, и ребята стали медленно танцевать.
— Это не так, как на балу. — сказала девушка, чувствуя грудь Лапы у своей щеки.
— Ноги – то тебе всё - равно отдавливаю.
— Ничего. Я потерплю.
В небольшом лифте, неловко, но красиво, кружились в медленном танце влюблённые, но пока ещё не признавшиеся в этом друг ругу - неуклюжий Лапа и грациозная Лиза.

Из своей квартиры, оставив дверь нараспашку, с мусорным ведром в руках вышел мужчина в шортах, тапочках и футболке. Проходя мимо лифта, с доносящейся из него приятной музыкой, жилец дома сказал:
— Ну, правильно, раньше гадили в лифтах, теперь танцуют. Культура на лицо.

Продолжавшийся медленный танец, настолько расслабивший Лизу, что она успела прикрыть от удовольствия глаза, опираясь о грудь крупного мужчины, прервал внезапно зазвучавший гул заработавшего лифта. Движение вверх возобновилось, и Лапа нехотя прекратил сближающий их души и тела танец.

Закончив поездку вверх, двери подъёмного механизма отворились и вышедшая Лиза, показав на дверь своей квартиры, сказала идущему следом Лапе:
— Приехали. Здесь я живу.
Отперев замок и переступив через порог, девушка тут же включила свет, и обомлевший Лапа сразу же впечатлился размером и обстановкой коридора, недвусмысленно намекавшего о состоятельности Лизы.
— Проходи, проходи скорей. — торопила она стеснительного мужчину в дверях.
Разувшись, девушка гостеприимно пригласила парня на свою кухню. В современном, комфортном, желанном для любой хозяйки помещении было великолепно. Окна украшали занавески изо льна, на столе лежали белоснежные салфетки из кружева. Лиза ставила чайник на плиту, пока Лапа наблюдал за суетящейся, домовитой девушкой, опираясь о дверной косяк. 
— Тебе чай или кофе? — спросила она, открыв дверцу полки над плитой.
— То же, что и тебе. — ответил гигант, разбавляя своим голосом тихие капли начинавшегося за окном дождя и робкие раскаты приближающегося грома.
— Я пью чай.
— Значит, чай, — согласился он, подходя к окну. — Дождь начинается. Моя любимая погода.
— Тебе нравится дождь? А я люблю метель. — сказала Лиза, подходя к завороженно смотрящему на бьющие по стеклу капли, Лапе.
— Обожаю дождь.
— Почему?
— Не знаю. Я даже у мамы спрашивал. Когда я родился, дождь шёл?
— Шёл? — полюбопытствовала девушка.
— Не-а! Мама сказала, не было дождя.
Лиза и Лапа смотрели в окно, за которым редкие прохожие под зонтами спешили домой.
Внезапно сверкнувшая молния и последовавший за ней мощнейший раскат грома потушили свет выбитыми пробками и напугали  девушку.
— А! — воскликнула она и прижалась к Лапе.
Посмотрев друг на друга, Лиза нерешительно положила руки на мощную грудь парня и, робко сблизившись устами, ребята первый раз стеснительно поцеловались. Секунды губы в губы, распробовав нежный вкус, и неловкий поцелуй превратился в страстный с крепкими объятиями тел.
Капли усилившегося дождя колотили по оконному стеклу, проверяя его на прочность. На плите, пуская пар, кипел надрывающийся чайник. А у окна, в кромешной темноте, зарождалась любовь, первым и самым ласковым поцелуем двоих – поцелуем Лапы и Лизы.

VII

Из оживлённого автомобильного потока, быстро мчащегося по центральной улице города, вскинутая вверх рука стоящего на тротуаре Стаса быстро пригласила к себе мимолётное такси.
Захлопнув за собой дверь и, слегка опустив стекло, парень услышал голос весёлого, любознательного, разговорчивого мужчины:
— Добрый день. Куда едем?
— Добрый. Вперёд, я покажу.
Не успев влиться в дружную процессию вечно спешащих по своим делам автомобилей, такси было вынуждено остановиться на перекрёстке, где под зелёный сигнал светофора, по зебре, торопились перейти дорогу в той же гонке за временем, но на своих двоих, суетно переставляющие ноги пешеходы.
Машина, с подсвеченным огоньком шашечками на крыше и Стасом внутри, спокойно тарахтела холостыми оборотами двигателя. Светофор отсчитывал последние секунды: четыре, три, две, одна. Поехали!
Нерасторопный пешеход успел мелькнуть пяткой, отрывая её от нарисованной на асфальте зебры, переходя улицу, и зажёгшийся разрешивший движение сигнал, заставил тронуться автомобили дальше.

В рабочем кабинете своего роскошного дома, Кронос бросал большие куски сырого мяса своему любимцу, прикованному цепью к стене. Ягуар с жадностью рвал кровяную плоть разделанного на части животного, остервенело рыча на стоящего рядом Монпансье и с настороженностью наблюдающего за кормёжкой хищника, стоящего чуть в стороне, Начальника РОВД.
— Нравится киска? — спросил Кронос своего гостя.
— Ничего себе. — отходя чуть назад от звериного рыка, ответил оборотень в погонах.
— Хороший зверёк, экзотический. Кушает, правда, много. Мясо любит. Думаю, перестать кормить, злее будет. Как считаешь?
— А не сдохнет?
— Нет. Тебя приглашу, покормишь…собой. Где убийцы племянников?! Где?!
Заорал Кронос и, схватив Начальника РОВД за рукав, толкнул к разъярённому ягуару. Животное моментально среагировало и набросилось на опасно приблизившегося к нему мужчину, но не достало своими выпущенными когтями, цепь оказалась слишком коротка.
— Ищем, Кронос, найдём, обещаю! — трясся в коленях и голосом блюститель закона, пока Монпансье отгонял ягуара.
— Все силы, слышишь?! Всех бросить на поиски! Передай нашим, чтобы поставили весь город на уши, но нашли. Каждый, кто подо мной… не ест, не пьёт, ищет убийц Кайфуна и Марселя. Каждая проститутка, каждый наркоман, каждая шестерка, узнав что-то, сразу сообщать. В Совете появилась вакансия. Освободившееся место займёт тот, кто принесёт мне голову одного из убийц моих племянников. Я устал ждать. Обещаю тому, кто приведёт их ко мне, не только членство в Совете, но и тёплое местечко возле себя.
Кронос отпустил руку легавого, и тот поторопился уйти, опасаясь разъярённого зверя, но не того, который охранял зажатое зубами мясо, его страшил гнев другого – хозяина дома.
Ментяра ушёл, но его спина чувствовала непреодолимый страх и испарину, словно бы над городом и его жителями, продолжающими вести обычную жизнь, звучали слова того, кто считал себя их хозяином – Кроноса.

Вернувшись в отдел и собрав в актовом зале всех своих подчинённых на экстренное собрание, Начальник РОВД нагнетал и без того напряжённую атмосферу рабочего коллектива. Размножив фото Стаса и раздав его каждому присутствующему, мужчина настойчиво требовал от своих коллег:
— Необходимо установить местонахождение особо опасных преступников. Лидером которых является ранее совершивший побег из следственного изолятора.
Полицейские внимательно изучали снимок в своих руках, а их руководитель настойчиво продолжал надрывать голосовые связки, проникнувшись личной неприязнью к тому, из-за кого теперь и его голова висела на волоске.
— Каждый из вас имеет его фото. Оно также распространено среди всех сотрудников патрульно-постовой, патрульно-дорожной служб. Преступник чрезвычайно опасен. Есть доказательства его причастности к гибели наших коллег.
Так всегда. Ударил человека с другим разрезом глаз, СМИ растрезвонили о разжигании межнациональной розни и грозящем сроке до девяти лет. Опомнившись главными действующими лицами, начали сглаживать ситуацию. И вот по итогу срока двоим признанным виновным в год и пять, год и шесть месяцев. Они ведь известные люди. А если бы это сделал обычный пацан, пусть даже его бы и спровоцировали. Он бы получил по полной, все девять. Да ещё и в отбывающую по этапу спину накидали бы кучу других статей, закрывая глухари, возникшие из-за собственной некомпетентности, продажности и скудоумия. 
— Для нас дело чести найти и покарать, — продолжал из-за трибуны свой мусорской клич Начальник РОВД. — Поэтому отдаю неофициальный приказ. В случае обнаружения подозреваемого, не производить задержания. Устранять на месте, стрелять без предупреждения.

Любопытный таксист, пытаясь разговорить пассажира и скрасить их совместную поездку, немного рассказав о себе, расспрашивал Стаса о его жизни.
— А чем занимаетесь вы?
— У меня двое детей, — честно ответил парень. — И я занимаюсь уборкой города.
— Дворник или вывоз мусора?
— Что-то среднее. Зачищаю территорию от отбросов, облегчаю жизнь людям. — имея в виду преступную мразь, говорил Стас, глядя в окно.
— Чистота это хорошо. Чистоту все любят.
Вновь остановившись под очередным светофором, рядом с такси затормозил автомобиль ДПС. Крепкий, высокий парень, сидевший за его рулём, повернул голову и заметил Стаса. Резко вернув голову вперёд, сотрудник полиции увидел на торпеде, поверх рации, приколотое фото парня – того, кто в розыске.
Загоревшийся зелёный сигнал светофора дал старт автомобилям, но включённая сирена патрульной машины выбрала только одно транспортное средство из потока.
Заслышав позади себя промозглый вой и блеск маячков, таксист прижался к обочине.
— Проезжай. Ну! Чё тебе надо? — недовольно ворчал он, пока Стас смотрел в зеркало заднего вида.
Патрульный автомобиль обогнал такси, и, притормаживая, заставил его остановиться у обочины.
— За нами что ли? — спросил в недоумении водитель.
Стас настороженно смотрел на вышедшего из служебного автомобиля, приближающегося к нему, Сотрудника ДПС.
— Выйдите из автомобиля. — попросил парня полицейский.
— А что случилось? — открывая дверь чтобы выйти, спросил таксист.
— А вы оставайтесь в машине.
Захлопнув дверь, водитель остался сидеть в салоне, пока Стас спокойно выходил на улицу.
— Руки за спину, вы арестованы. — скомандовал полицейский, встречая парня у пассажирской двери.
Сотрудник ДПС развернул Стаса лицом к служебному автомобилю, пытаясь надеть на него наручники. Но резкий удар затылка по его лицу и добавка, не оборачиваясь, с локтя, отправили милитона в нокаут.
Увидев нападение на сотрудника правоохранительных органов, таксист испугался и, надавив на газ, с пробуксовкой шин и вылетающим из-под них щебнем, сорвался с места.
Стас надел на лежащего на земле без сознания Сотрудника ДПС наручники, погрузил его в багажник служебного автомобиля и, сев за руль, спокойно тронулся с места.

VIII

Всякая крупная организация, целью которой является извлечение материальной выгоды и хоть какой-то, но власти над людьми, имеет свои представительства на месте проводимой ею деятельности. Это и руководство страны, имеющее свои отделения в регионах под видом местного чиновничьего аппарата, это и церковь, разросшаяся своими приходами, словно филиалами коммерческих предприятий, это и прочие бизнес организации меркантильной направленности.
Ничем не выделяясь от них, но составляя им заметную по выгоде конкуренцию, правда делая это в более скрытной форме, японский преступный синдикат – якудза, воспользовавшись вхожестью своего компаньона – Кроноса в двери «высоких» инстанций, открыл в его городе свою штаб – квартиру, под благовидным предлогом расширения торгово – деловых и культурных связей между нашими странами.
В обставленном согласно японским традициям и культуре помещении, за круглым столом, на резном деревянном стуле сидел Помощник Отца Ичиро, листал страницы документа  в лежащей перед ним папке.
Тихо, словно шелест одинокого листа на оголённой ветви осеннего дерева, забывшего сорваться и дополнить собой разноцветный ковёр, устилающий землю из таких же, как и он, в сторону отъехала тонкая, деревянная дверь с вставками из рисовой бумаги.
Скрежет подошвы начищенных туфель заставил японца оторваться от дел, поднять глаза и увидеть вошедшего гостя. Им был невысокий, седой мужчина в чёрном костюме, известный в кругах якудза под именем Хотэка. Посеребрившая голову седина этого человека выдавала его явно преклонный возраст, а строгость лица и опущенный в пол взор не могли не заставить уважать того, кто состоял в рядах синдиката без малого сорок лет.
— Здравствуй, Хотэка, — приветствовал старика Помощник Отца Ичиро, вставая из-за стола и подходя к замершему в почтительном поклоне гостю. — Здравствуй. Поднимись.
Мужчина покорно выпрямился и посмотрел на своего господина.
— Как твоё здоровье, Хотэка? Как семья, сын? — продолжал тот.
— Хорошо, господин, спасибо. — поблагодарил за вежливое любопытство своего босса старик.
— Знаешь, почему я тебя об этом спрашиваю? Ты был отцом-одиночкой?
— Да, господин. У меня трое сыновей. Атсуши, Изао и…
— И Риота, — дополнил именем последнего Помощник Отца Ичиро. — Твой сын, твой младший сын Риота совершил нехороший поступок. Он недостаточно чётко выполнил указание господина.
Хотэка опустил голову. Одним из самых главных и основных моральных законов якудза, было то, что эта «японская криминальная семья» опиралась на патриархальные ценности, принципы беспрекословного подчинения боссу и строгого соблюдения свода правил, за нарушение которых предусматривается неминуемое наказание. Старик знал это как никто другой и, понимая дальнейшую суть разговора, он был готов к самому страшному, что только могло произойти.
— Ошибка твоего сына поставила под опасность многих из наших братьев. — продолжил Помощник Отца Ичиро.
— Я готов понести наказание, готов извиниться.
Ответил Хотэка. Уверенно положил руку на стол, выхватил из-за пояса нож и, замахнувшись им, собрался отрубить свои пальцы.
— Остановись! — закричал Помощник Отца Ичиро, заставив замереть руку старца в воздухе. — Это уже не поможет. Господину уже не нужны твои пальцы, ему нужно другое от тебя.
Мужчина покорно положил нож на стол и услышал режущий его сердце вопрос:
— Сколько раз твой сын был замечен в неправильных с точки зрения якудза поступках?
Взглянув на свои старые, морщинистые, исколотые татуировками руки, Хотэка напомнил себе количество проступков младшего сына, за которые все эти годы, как и теперь он нёс ответственность. Правая рука была лишена двух пальцев, левая понесла такие же потери плюс фаланга указательного так же была когда-то им отсечена.
— У тебя есть последний шанс обелить честь своей семьи, своего рода. Ты всегда был отчаянным и храбрым солдатом, — глядя на грустно и обречённо смотрящего перед собой старика, продолжал молодой босс. — Готовым отдать свою жизнь за наш клан. Готов ли ты добровольно пойти на смерть, стать камикадзе? Это будет сигнал Кроносу об официальном начале войны.
— Я всё исполню, мой господин. — смиренно произнёс Хотэка, возвращаясь к выходу.
— Хотэка! — с почтением окликнул старика Помощник Отца Ичиро, заставив его остановиться и обернуться к себе. — Ты останешься непокорённым воином.
На глазах седовласого старца наворачивались слёзы из-за своего непутёвого сына, очередной проступок которого приводил теперь уже к смерти отца. Годы, десятилетия верности якудза, бесчисленное количество заданий и схваток с врагами, приказ отправиться в тюрьму, взяв на себя вину по обвинению его господина и выход через долгие семь лет, семь мучительных лет тюрьмы и продолжение верной службы своему клану. И вот теперь, пройдя через столькое, этот старик должен был распрощаться со своей и без того нелёгкой, но богатой жизнью, отдав её за того, кому подарил свою когда-то, отдать оставшееся за него – своего сына.

IX

На безжизненный от какой-либо человеческой деятельности загородный пустырь, уминая бампером и давая колёсами сухостой травы, въехал автомобиль ДПС и, потушив проблесковые маячки на крыше, остановился в абсолютной вечерней темноте.
Вышедший из-за руля Стас приблизился к багажнику, открыл его и, протянув руку, сказал испуганно смотрящему на него Сотруднику ДПС:
— Давай помогу.
Вытащив из багажника патрульного автомобиля полицейского, парень снял с него наручники, отбросил их в сторону и, глядя тому в глаза, уверенно спросил:
— Тебе ведь приказали меня убить?
— Нет, это не так. — пытался оправдаться испуганный фараон.
— Не робей, у тебя будет шанс. У каждого в жизни должен быть шанс, хотя бы один.
Стас бросил в землю перед Сотрудником ДПС свой нож, воткнув его у самых ног растерянного, недоумевающего происходящим мужчины, и добавил:
— Это твой.
Опомнившийся полицейский проявил свою истинную сущность и, забросив страх и волнение, схватился за нож, резво набросившись на парня. На безлюдном пустыре, без свидетелей, в жестокой схватке сошлись двое. Безоружный Стас дрался с вооружённым холодной сталью Сотрудником ДПС.
Легавый остервенело бросался на обычного пацана, снова и снова нанося удар за ударом. Выпад за выпадом, тяжёлый выдох и опять вооружённая рука метится в живую плоть. Но Стас ловко уклонялся от сверкающего мимо его лица оголённого лезвия.
Вышибив нож из руки продажного мусора и, воткнув его в паре шагов от себя в землю, парень произнёс суровым тоном:
— Давай, мент, исполни приказ, убей меня.
Гневный взор полицейского, его тяжёлое дыхание, всего лишь несколько секунд передышки, и двое мужчин сошлись в кулачном бою, метеля друг друга с неистовой силой, но честно и держась на ногах. Сотрудник ДПС, выполняющий преступный приказ своего руководства, и Стас, защищающий свою жизнь. Кто кого?
Спустившаяся и окутавшая мглою пустырь ночь открыла красоту звёздного неба, поражающего своим величием, изяществом и непостижимостью вечности. Что за ним? Откуда оно? Кто его создал?
Победивший Стас спокойно, немного вальяжно, уходил «в ночь», скрываясь в её тьме, пока избитый, без сознания, но живой Сотрудник ДПС сидел за рулём  патрульного автомобиля, с доносящимся по рации голосом Дежурного из своего отделения:
— Сорок два ноль семь ответьте базе. Сорок два ноль семь.
К торпеде, рядом с фотографией Стаса, было приколото ножом полицейское удостоверение Сотрудника ДПС, символом непокорности власти, но уважением к справедливости и преданности мужской чести. Всему тому, что и осталось теперь по большей части только у честных воров, да обычных людей.

X

Следующим днём, в излюбленном ресторане Кроноса было немноголюдно. Собственно изюминкой этого элитарного заведения была как раз не его общедоступность, но возможность уединения, отсутствие голодной толпы и реальность спокойного времяпрепровождения. И достигалось это обычными мерками наших дней – ценами не для всех.
Сам беспредельщик вместе со своим первым помощником и присоединившимся к ним Начальником РОВД, как верный пёс прибывшим доложить своему хозяину о последних событиях, обедали за лучшим столиком у окна, рядом с которым успокаивающе журчала вода декоративного фонтана.
— Шофёр такси опознал его, — скрипя ножом по тарелке, пока отрезал кусок мяса в ней, говорил успевший привыкнуть к генеральским погонам легавый. —  Это он. Мой сотрудник пытался арестовать его, но тот оказал сопротивление.
— Жив? — интересовался Кронос.
— Жив. Немного помят, но жив.
— Да не твой дебил! Убийца моих племянников?!
— Жив.
Эксклюзивность и избранность посетителей заведения, нарушил свои простецким видом, явно выбивающимся из признаков принадлежности к высокой элите, вошедший Хотэка. Остановившись в центре зала, мужчина одевал на лоб повязку белого цвета с изображением красного Солнца.
— Значит он ещё в городе, и я ему для чего-то нужен. Ну, что ж, стало быть, встретимся. В этом наши интересы схожи. — Сказал Кронос и вместе с остальными за своим столом, заметили седого японца в строгом костюме, смотрящего прямо на них.
— Это ещё что за шоу-программа? — глядя на затягивающего узел повязки азиата, спросил Монпансье.
— Может повар? Готовить на глазах гостей сейчас будет.
Предположил Начальник РОВД и тут же услышал догадавшихся, что происходит, Кроноса и Монпансье:
— Нас готовить.
— Камикадзе.
— В окно! — скомандовал авторитет.
Троица сорвалась со своих мест и, разбив стекло, выпрыгнула в окно.

Под раздавшийся оглушительный взрыв, догоняемые алым пламенем, окутываемые осколками стёкол, валились на асфальт Кронос, Монпансье и их друг – продажный мусор в звёздных погонах.
С затихшими звуками, с осыпавшимися осколками рам, штукатурки и кирпичей высаженных проёмов, Монпансье приподнял голову, отряхнул её от пыли и произнёс, глядя на объятое пламенем заведение:
— Камикадзе… твою мать.
— Серьёзно? — иронично добавил Кронос. — А я и не догадался!

XI

Любовь. Все слышали это слово, кто-то, когда-то испытывал это чувство, но никто не способен дать определения этому состоянию, универсального объяснения тому, что творится в душе того, кому небезразлична душа другого.
Не понимая своего внутреннего трепета, но повинуясь зову сердца, Амайа пришла туда, где надеялась повстречать заинтересовавшего её своей открытостью русского парня. Туда, где встретила его впервые. Все эти дни после их последней встречи, девушка думала об Андрее всё чаще и чаще, и каждое воспоминание о нём осеняло милое лицо японки красивой и чистой улыбкой.
Дневная набережная была переполнена множеством гуляющих людей, резвящихся, бегающих детей, развлекающих их клоунов, дарящих ребятне воздушные шары.
Андрей как всегда катался на велосипеде. Лихо спрыгнув со ступеней лестницы, он остановился возле Амайа и абсолютно спокойно, словно давно ожидая и будучи уверенным в её приходе, спросил:
— Прокатишься на велосипеде?
— Нет. — ответила девушка.
— Давай, это легко! Хочешь, научу?!
— Я умею кататься на двухколёсном транспорте, но предпочитаю другой. Пойдём со мной. — маня за собой рукой парня, звала его японка.
Андрей оставил велосипед друзьям и, торопясь за красоткой, настиг её у спортивного мотоцикла, выкрашенного в ярко красный цвет.
— Катался когда-нибудь на таком? — снимая с ручки руля шлем и протягивая его парню, спросила Амайа.
— Нет, не катался. — одевая защиту на голову, ответил он.
— Садись, прокачу.
Девушка села за руль, Андрей обхватил её сзади и, убрав подножку, Амайа поддала газу, поставив мотоцикл на дыбы и уносясь вдаль на высокой скорости.

Свидание, а особенно первое, может пройти как задумывалось или вывернуться самым незапланированным образом, оно может порадовать или немного огорчить, может закончиться поцелуем,  а может разлукой. Но самое главное, чтобы оно было наполнено эмоциями и осталось в воспоминаниях тех двоих, которые и решились провести время наедине, вместе. А для этого нет ничего лучшего, чем наполненная романтикой прогулка  в живописном месте.
Амайа для такой сделала самый точный выбор, привезя Андрея в ботанический сад.
В невероятно красивом месте, утопающем в зелени от представленных растений практически со всего мира спокойно прогуливались ребята, когда тишину безмолвия между ними, вызванную любованием густой зеленью и цветов, нарушило любопытство Андрея:
— А почему ты выбрала именно это место?
— Сейчас увидишь. — ответила Амайа, подводя парня к цветущей сакуре.
— Что это за красота? — восхитился он.
— Ты так красиво рассказывал мне о русской берёзе, что мне захотелось показать тебе своеобразный символ Японии - сакуру.
— Она прекрасна…
— Это японская вишня издавна по праву считается настоящим символом нашей культуры, а её цветение в Японии является любимым праздником. — рассказывала девушка, пока Андрей не мог отвести глаз от красивого растения.
Амайа смотрела, как парень трогал цветущие ветви, гладил цветы и начала читать стихи:
  — Туман весенний, для чего ты скрыл те вишни, что окончили цветенье на склонах гор не блеск нам только мил, - и увяданья миг достоин восхищенья! Ки-но Цураюки, автор. Возле моего дома растёт сакура. Её посадил ещё мой дед.
— Расскажи ещё. — просил заворожённый красотой дерева и поэтических строк Андрей.
— У нас это символ неумолимой быстротечности жизни. Сакура цветёт всего пять-семь дней, после чего сбрасывает свои нежно-розовые лепестки.
— Точно как душа телесное одеяние. И возвращается домой… во Вселенную. Прочти ещё немного.
— Как сквозь туман вишнёвые цветы на горных склонах раннею весною белеют вдалеке, - так промелькнула ты, но сердце всё полно тобою! Ки-но Цураюки.
Восхищённый великолепием сакуры и затмевающей её красотой Амайа, Андрей тянулся поцеловать девушку, слегка прикрывая глаза в предвкушении желанного поцелуя. Японка остановила его губы указательным пальцем и продолжила читать:
— Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки в горах, покрытых дымкою тумана, - не утомится взор! И ты, как те цветы…
Андрей с нежностью, любя, посмотрел на заканчивающую стих Амайа.
— И любоваться я тобою не устану!
Усыпанные цветами ветви сакуры нависали над молча смотрящими друг на друга ребятами, пока не поймав стыдливо опускающийся взор девушки и покрывающий румянец её щёк, парень тихо не произнёс:
— Я хочу тебе ещё кое-что показать. Пойдём?
— Пойдём. — робко ответила девушка.

И Андрей устроил Амайа экскурсию по городу. Не по проложенным туристическим тропам, изобилующим отнюдь не раскрывающими суть русской души местами. Но по тому маршруту, который был близок ему, его сердцу, его духу.
Подведя девушку к историческому памятнику, он стал захватывающе рассказывать ей о нём, размашисто жестикулируя руками. Японка с интересом слушала, ловя каждое слово увлечённо говорящего парня.
Напротив величественного, притягивающего взгляд, будто вылепленного из пластилина православного храма, ребята любовались золотыми куполами увенчатыми массивным крестом. Андрей предпринял очередную попытку поцеловать заворожённую красотой храма Амайа, но девушка была наготове и вновь остановила его губы указательным пальцем.
В святилище дома господня, украшенном богатой росписью, иконами с изображением ликов святых, множеством горящих свечей, окунающими в божественную атмосферу, собравшиеся верующие совершали молитву.
Восхищённая красотой убранства храма, покрытая платком Амайа, стояла как заворожённая, приоткрыв рот и не могла налюбоваться всем этим великолепием.
Андрей смотрел на алтарь, но переведя взгляд на красивую японку, ребята одновременно подняли головы и посмотрели на расписной свод купола.
Немного погуляв по городу и узнав его историю, Амайа пригласила своего экскурсовода в японский ресторан и заказала на обед суши.
Андрей пытался кушать палочками, но у него ничего не получалось, еда валилась на стол, палочки выскальзывали из рук. Амайа учила парня правильно пользоваться ими, показывая, как их надо держать и брать ими еду.
Андрей повторил попытку, и его вновь ждала неудача: еда оказалась на столе, палочки выскользнули из рук. Он никак не мог понять, как этим можно есть. А Амайа просто раскатисто смеялась над неумехой парнем, не способным справиться с каким-то роллом.
Может быть неловко, может быть обыденно, но ребята проводили время так, как было близко их сердцам, так, как подсказывала каждому из них их душа. Не рисуясь, не выставляясь, не выделываясь друг перед другом, они просто были самими собой, и им было хорошо и комфортно рядом. Просто хорошо и просто комфортно, как и должно быть. А разве это не самое главное?

XII

Среди множества игральных столов бильярдного клуба, не смотря на дневное время суток, не оказалось ни одного свободного, всё было занято разбившимися попарно любителями и профессионалами азартной игры. Приятно наполняющую слух музыку, звонкие удары шаров друг о друга, разбавляла реакция радости и досады несдержанных игроков.
За одним из столов, в углу зала, гонял шары партии на одного узнаваемый знающими людьми  старикан - Граф.
— День добрый, Граф. Зачем звал? — спросил показавшийся из затемнённой ширмы Лорд.
— Партейку сыграть не хочешь? — предложил авторитет. — Увлекательное занятие. Сам недавно подсел.
— Пас.
— Не поверишь, жизнь прожил, а удовольствие от этой игры начал получать только сейчас.
— Бывает.
— Бильярдный клуб – прибыльный и перспективный бизнес. Открыть такой и можно рассчитывать, что через год-два он начнёт приносить солидный доход.
— Мы с тобой не предприниматели, не бизнесмены и не барыги. Мы – воры. У нас другое ремесло.
— Ты прав. Тогда о деле. Как у тебя с Кроносом продвигается? — натирая мелом кий, спросил Граф.
— Потихоньку расчищаю дорожку к нему.
— Что расчищаешь хорошо, про это я в курсе. Что потихоньку не очень.
— Спешка нужна при ловле блох и в туалете. А здесь, как за карточным столом, или всё, или ничего.
— Понимаю. Но есть новости, потому и позвал. Притормози с Кроносом. Сейчас на кону гораздо большие вещи, чем просто месть и расплата.
— Расскажи мне. — заинтересовался Лорд.
— Скоро будет война. Война за власть над городом. Прольются реки крови.
— Якудза. — утвердил предположением авторитет.
— Они всё зальют кровью, установят свою власть не только в криминальном мире, но и наведут свои порядки для рядовых граждан.
Сказал Граф. Наметился,  сделал очередной удар… промах. Лорд взял свободный кий с подставки на стене, натёр его мелом и подошёл к столу, готовым составить компанию другу не только в беседе, но и в игре.
— Кронос и якудза с недавних пор лютые враги, — продолжал Граф. — Всё началось со смертей племянников Кроноса и Ичиро - сына главаря якудза.
— Раньше дело было. Эти трое недоносков получили сполна, по заслугам. — становясь в позу и отправляя с удара шар в лузу, парировал Лорд.
— Знаешь кто?
— Знаю. Правильные пацаны.
Граф молча кивнул головой, не ставя под сомнение слова старого друга и не задавая тому лишних вопросов, сделал свой удар, и шаров на столе осталось на один меньше.
— Так что теперь, враг моего врага мой друг? — спросил Лорд.
— Не тот случай. Они все наши враги. Но Кроносу надо помочь.
— Расправиться с якудза? Он и сам неплохо справляется.
— Да… он как непотопляемая лодка.
— Говно и есть. — нанося очередной сильный и точный удар кием, пряча шар в лузу, верно окрестил своего врага Лорд.
— А говорил пас? — поражался меткости друга Граф. — Тормозни с Кроносом. Дорожку можешь расчищать и дальше, а самого не трогай. Пусть сначала разберётся с азиатами. А потом ты разберёшься с ним. Так всем хорошо будет.
— Пусть будет так. Договорились. — закончив партию и, положив кий на край бильярдного стола, ответил Лорд.
— И ещё кое-что… Тебе будет интересно узнать, что на свободу выходит Шакал. — Обрадовал неожиданной новостью Граф.
— Ему же ещё червонец тянуть?
— Кронос подсуетился. Я знаю, у вас с Шакалом остались вопросы друг к другу.
— Есть парочка.
— Вот тебе и шанс закрыть их. Тем более что выходит он по твою душу. Видишь, не всегда плоха зона красная. Сидел бы он на чёрной, его бы кончили. А так тебе и карты в руки.
Лорд задумался, пристально посмотрел на Графа и молча кивнул головой. Такой расклад устраивал старого авторитета. Уж больно они были ненавистны друг другу с Шакалом.

Ожидая приезда своего нового человека, на которого возлагались огромные надежды, Кронос и Монпансье потягивали ароматный кофе, сидя в огромной гостиной своего дома.
— Где? — горя нетерпением видеть Шакала, грозно спросил Кронос.
— Его встречают наши люди. Уже везут сюда, к тебе. — делая глоток освежающего напитка и закусывая его конфеткой, ответил «правая рука» авторитета.
— Он был как хищник за решёткой и выжил. Сейчас он на свободе и сможет расправить свои крылья. Сумел выжить среди самых опасных людей изолированных от общества.
— Говорят у него с башкой разлад, проблемы с психикой.
— Даже когда он был новичком на тюрьме, он не был в самом низу иерархии. Сразу стал завоёвывать авторитет.  А то, что с головой проблемы, так нам того сейчас и надо. Наш человек! И он сослужит нам хорошую службу.

Сидя за рулём своего автомобиля и ожидая возвращения Лорда, Мент услышал хруст откусываемого яблока позади себя. Посмотрев в зеркало заднего вида, он увидел довольные глаза сидящего сзади Шамбалы, грызущего сочное яблоко и улыбающегося ему.
— Как встреча? — переводя взор на садящегося рядом с ним Лорда, спросил Мент.
— Заводи, поехали. Чё отсвечивать, стоять?
Ответил вор. И, тронувшись с места, «законник» начал свой рассказ.
— Слыхал о Шакале? — спросил он у Мента.
— Кто такой? — последовал ответ от того.
— Известный персонаж в криминальном мире. Психопат, полоумный маньяк и просто дегенерат.
— Скорбный головою отморозок?
— Отморозки рядом с ним безобидные детишки. В тюрьму он попал уже контуженным, загремев туда за тяжкие телесные. Там же совершил своё первое убийство, заколол сокамерника.
— За что?
— Да так, скуки ради. Захотелось острых ощущений. Вид крови доставляет ему неописуемое удовольствие, вводит эту паскуду в экстаз.
Шамбала тише хрустел яблоком, стараясь не упустить ни  единого слова своего отца, в интонации которого слышались не только нотки ненависти, но и желание покончить с тем, о ком он теперь говорил:
— Его тело усыпано татуировками в виде маленьких ласточек. Каждая ласточка – невинно убиенная душа, — продолжал Лорд. — Если есть такое понятие – нелюди, то это про него. Его нельзя назвать человеком. На его счету бесчисленное количество жизней и десятки изнасилований. Чтобы сделать свою жизнь более приятной, он помогал руководству тюрьмы контролировать заключённых.
— Козёл? — переспросил Мент.
— Однажды, на тюрьме был поднят бунт, и он, с такими же мразями, принял участие в его подавлении.
— Какое?
— Самое активное. Валили зеков наглухо. Менты расщедрились, отписали УДО, и по красной дорожке, с баяном, спровадили суку, — отвечал вор. — Но просчитались. На воле, этот изувер и садист стал убивать без разбора стариков, детей… и самих ментов. Он избивал людей до такой степени, что они просто умирали. Его жестокость заставит ужаснуться любого, даже бывалого. Смесь его популярности и страха перед ним настолько высока, что расправиться с ним хочет каждый. И вот уже очередная ходка, новый срок. И снова на стороне администрации, против воров. Этап за этапом, зона за зоной. Всё как когда-то, суки против воров. Авторитет среди отморозков и страх перед ним шагали впереди него. Крестов за оградой тюрем становилось всё больше, татуировок на его теле добавлялось, а вместе с ними и продлевается его срок. Его ненавидят все. Он приговорён и ментами, и ворами. В нашем мире хватает преступников, которым положено сидеть в тюрьме. Не удивляйся словам вора. Но видит бог, этой твари место на кладбище, в безымянной могиле. А ещё лучше бросить подыхать где-нибудь в лесу, чтобы и останков не нашли.
Лорд немного замолчал, сжал в подступающем гневе кулаки и продолжил:
— Всё закончилось несколько лет назад. Один из судей-недоумков, вместо того, чтобы закрыть его на пожизненном, отписал пятнарик.
— А почему с ним не расправились на тюрьме? — интересовался Мент.
— Эта падла свалила на красную зону. И лизала тамошнему пахану.
— Значит, ему ещё сидеть и сидеть?
— А вот хрен там. Выходит. Спасибо Кроносу.
Ответил вор и в зеркале заднего вида показалось суровое выражение лица Шамбалы.

XIII

Присоединившись к Кроносу и Монпансье, вызванный своим хозяином Петля толком и не мог представить, какая спешка заставила его оторваться от дел и незамедлительно прибыть по первому сигналу отзвонившегося ему по телефону помощника авторитета. Вальяжно сидя в кресле гостиной, киллер немного сконфузился необычностью поставленного перед ним вопроса.
— Петля, ты когда-нибудь был в Африке? Ну, там на сафари? — спросил Кронос.
— Мне и здесь сафари хватает. Каждый день охота. — ответил мужчина.
— А где же трофеи?
— Кронос, ищу. Убийцы Кайфуна и Марселя, Лорд – задача не из лёгких, да теперь ещё якудза присели. Забот хватает.
— Работы много, согласен. И ты один с ней не справляешься.
— Кронос… — испугавшись, что его пригласили, чтобы покончить с ним, протянул имя своего хозяина Петля.
— Поэтому, сидим и ждём. — спокойно произнёс «криминальный мэр города».
— Кого?
Не успел в воздухе развеяться звучный вопрос и осесть немотой воспоминания буквы, составлявшие его, как присутствовавшие в гостиной увидели распахивающуюся двустворчатую дверь и показавшегося в широком проёме Шакала.
Это был худощавый, жилистый мужчина сорока трёх лет с усыпающими его руки и торс татуировками маленьких ласточек. Явное лицо садиста и звериный оскал совсем не то, что настораживало и пугало в этом существе. Страшное было в другом, в его глазах. Глаза – зеркало души, по мнению мудрых людей. В них можно увидеть и прочитать об их обладателе многое. В чьих-то виднеется любовь, в чьих-то страх, в иных глазах смотрящего полно излучаемой красоты и любви к жизни. В глазах Шакала было только одно – уродство души их носителя. Они вызывали омерзение к их обладателю, желание сплюнуть в них и уйти, не оглядываясь.
— Его. — твёрдо сказал Кронос.
— Твою мать. — прошептал, завидев вошедшего и зная его не понаслышке Петля.
— Здравствуй, Шакал. — приветствовал гостя хозяин дома.
— Зачем я тебе понадобился? — наконец показал свой голос Шакал.
— Тебе, не всё ли равно? — почуяв дерзость освобождённого, давил на него своим тоном Монпансье. — На свободе, уже хорошо. Или на нарах было лучше?
— А кто это у нас такой дерзкий? Смелый, дерзкий и тупой? — рискнул дерзостью в адрес гиганта Шакал.
— Порву.
Разозлился Монпансье и, направляясь к Шакалу, услышал команду Кроноса:
— Угомонитесь!
Монпансье резко остановился на месте, словно упёрся телом в невидимую стену перед собой.
Не испугавшийся его Шакал налил себе коньяк со стола, сел на диван, по-хозяйски закинув на него ноги, и стал цедить содержимое фужера, продолжая хищно зубоскалить и поглядывать на рассвирепевшего гиганта.
— Это Шакал, он будет работать с нами, — ставил в известность относительно своих планов остальных Кронос. — Ты, Петля, его знаешь. Тебе в помощь. Твоя основная задача найти убийц моих племянников.
— Найду. — ответил киллер.
— Ты, Шакал, займёшься надоевшими мне якудза.
— По зонам прокатился цинк о твоих тёрках с Лордом. — надменно спросил отхлёбывающий спиртное новобранец рядов паскуд и недоумков Кроноса.
— И?
— Он в городе и жив?
— Как Ленин. Живее всех живых.
Слова Кроноса заставили Шакала убрать ноги со стола, сесть ровно и нервно допить коньяк в один глоток. Улыбка на лице этого недосущества сменилась нервно сжатыми скулами, спрятав за потрескавшимися губами его пожелтевшие, с большими прогалами зубы.
— Я знаю о ваших разногласиях. Он твой. Но добудь документы Лорда. А потом делай с ним всё, что тебе подскажет твоя бурная фантазия, — ставил цель понятливо кивающему головой Шакалу Кронос. — А сейчас насядь на якудза. Мне нужны шкуры этих хорьков из поднебесной. Для этого я тебя и вытащил.
— Эта работа мне в кайф. — прошипел ответом садист и мразота.
— И у тебя в ней нет ограничений, нет рамок. Развлекайся. Команду единомышленников мы тебе подберём.
— Уместны пожелания, личные предпочтения?
— Само собой, учтём интересы вновь трудоустроенного. Тебе нужна тачка? — спросил Кронос.
— У меня своя. — ответил Шакал.

XIV

По вечернему парку, вдоль выставленных в ряд работ художников – портретистов и их авторов, предлагающих написать портрет всем желающим, продолжали своё романтическое свидание кушающая мороженое Амайа и держащий её за руку Андрей.
Красочные холсты привлекли внимание ребят и, немного притормозив, они стали с интересом рассматривать готовые портреты людей.
— Ты любишь живопись, я тоже, — начал Андрей. — Живопись, почти как фотография, только фото бездушно, а картина вечна и жива. Пройдёт сквозь поколения и уйдёт в вечность. Я хочу написать твой портрет.
— Сам? — удивлённо спросила японка.
— К сожалению, филигранно не владею кистью. Могу только намалевать что-то непонятное.
— Абстракционизм?
— Просто мазня. Но ведь есть художники?
Медленно проходя мимо шедевров кисти, красок и холста, не упуская ни одно произведение из вида, ребята замешкались возле работ, выставленных на подставках. Что-то особенное исходило от них, что-то чарующее, завораживающее и растворяющее одновременно.
— Молодые люди, подходите. Хотите портрет? Возьму недорого, напишу быстро. Подходите. — сказал их автор - седовласый мужчина с добрыми глазами, сидя на маленьком раскладном стульчике.
— Здравствуйте. — приветствовал Уличного художника Андрей.
— Здравствуйте,  — ответил старик. — Карикатуру, шарж, портрет или двойной портрет?         
— Портрет, пожалуйста.
— Ваш или вашей спутницы?
— Портрет девушки, если можно.
— Конечно, присаживайтесь. Сейчас мы запечатлеем ваш образ навсегда.
Амайа присела на стоящий рядом с мольбертом пластиковый стул и приготовилась позировать.
— Поверните слегка голову в сторону, вправо, — поправлял положение девушки мастер кисти. — Чтобы вам было удобно, смотрите на своего кавалера.
Амайа повернула голову и, поймав восхищённый взгляд Андрея, немного смутилась и опустила глаза.
— Человеку свойственно творить, — делая набросок карандашом и заметив смущение девушки, улыбнувшись, сказал Уличный художник. — Талантливые люди не могут жить без того, чтобы не оставить после себя какой-то след. Ваши родители без сомнения талантливы.
— Почему? — искренне заинтересовалась девушка.
— Они оставили после себя, вас. Вы очень красивы.
— Спасибо.
— Не за что, дочка. Я здесь пишу портреты уже больше сорока лет и повидал много разных людей. Каждый внешне красив по своему, но не у каждого красивая душа. Задача художника не просто перенести на холст внешние черты, придать им сходство с оригиналом, но и рассмотреть душу человека. Только тогда портрет оживёт.
Амайа слегка повернула голову и с улыбкой и любопытством посмотрела на колдующего над её портретом седовласого старца. Затем вновь взглянула на не сводящего с неё глаз Андрея и стеснительно потупила взор.
— У тебя очень красивая душа, — продолжал россыпь комплиментов японке Уличный художник. — Этот портрет будет одним из лучших, что я писал за свою жизнь. Головку на спутника.
— Очень красиво получается. — следя за филигранной работой кисти мастера, восхищался Андрей.
— Молодой человек, художник, как скульптор при работе с камнем, отсекает всё ненужное, чтобы явить миру истину красоты.
Ребята посмотрели друг на друга, словно чего - то опасаясь, но не в силах не сделать этого, и заметивший робкую встречу их глаз, Уличный художник произнёс своим бархатным голосом:
— Знаете что, молодёжь, приходите через неделю. Я для вас напишу портрет маслом на холсте.
— А как позировать? — не отрывая взора от Амайа, спросил мастера Андрей.
— Набросок я уже сделал. Да и на память я ещё не жалуюсь.
— А деньги?
— Идите, ребята. Это будет мой вам подарок. — улыбнулся добрый старик.
Парень протянул руку красавице, помог ей подняться, и они ушли. Уличный художник смотрел вслед держащимся за руки Андрею и Амайа, а на листе бумаги сиял своим великолепием и живостью готовый набросок к портрету девушки.
— А как я увижу готовый портрет? — спросила японка парня, дойдя практически до конца парка.
— Я сам заберу его у художника. А если ты захочешь увидеть его, и заодно меня, придёшь туда, где мы с тобой впервые встретились. — ответил Андрей.
— Мне уже пора. Рада была тебя повидать. Я очень жду свой портрет… и не только его.
Тихо добавила она. И нежно поцеловав Андрея в губы, поспешила покинуть его. Остановившись через несколько шагов, она всё же обернулась и помахала рукой удивлённому, осчастливленному и окрылённому её поцелуем парню, который продолжал стоять и смотреть удаляющейся от него японке вслед.

XV

Насвистывая, уверенной походкой хищного зверя, Шакал подходил к своему боксу в одном из гаражных кооперативов на окраине города. Отперев замок и распахнув проржавевшие ворота, он увидел представший перед ним полностью затонированный внедорожник.
Зайдя в гараж и включив свет, изверг откинул пыльные покрывала со стен. Под ними, на подставках, прятался целый арсенал оружия: автоматы, пулемёты, пистолеты, множество гранат в ящиках.
Сев за руль и заведя двигатель, Шакал нежно дотронулся до руля, начиная ощущать вкус свободы и прелесть предоставленного ему Кроносом карт-бланша на безжалостность, кровожадность и насилие.
— Охота начинается. — стиснув зубы, прошипела эта мразь.

Наступившей ночью, в арендованном его вызволителем из-за кирпичных стен и высокого забора неволи дорогом коттедже, Шакал закатывал вечеринка по поводу выхода на свободу друзей  своей пресс - команды.
Праздничную атмосферу ломящихся от еды и выпивки столов, мерцающих огней светомузыки и молотящих ритмичных аккордов стереосистемы, дополняло множество девушек лёгкого поведения в откровенных нарядах, эротично танцующих и ожидающих тех, кто будет их пользовать до первых лучей восходящего Солнца и дальше.
— Пора пополнить братские ряды. Мне нужны зубры беспредельного мира. — скрипя зубами и вспыхивая горящим взором, словно окном в ад, произнёс Шакал.
— Собирай свою пресс-команду. Кто в неё войдёт? — подтвердил свою решимость, стоящий рядом Кронос.
— Первый - Дикий. Ангел Смерти, так его называли. Ночь-время охоты. Любимые места парки и скверы. Пятнадцати человекам посчастливилось стать объектами его внимания. Выжить не удалось никому. В сентябре две тысячи десятого его взяли. На пожизненном, томится в неволе до сих пор.
— Готовь поздравительную открытку к выходу, считай на воле. Кто следующий?
— Людоед. Ещё в детстве его зрение стало ухудшаться, зато нюх его обострился. Массовое убийство в ночном клубе – вершина его гения. За жизнь не цепляется, ему на неё наплевать.
Это действительно было так. Для этого худого, лысого мужчины в очках с толстыми линзами, более походившему на какого-то ботаника или инженера, цена человеческой жизни определялась на вкус. Эта тварь с удовольствием пробовала людей на зуб, наслаждаясь вкусом их плоти и теплотой вытекающей из неё крови.
Отбывая свой срок в колонии строгого режима, тамошняя охрана, по всей видимости, считая себя самой умной, допустила одно совсем незначительное упущение. Они вывели Людоеда на прогулку не одного, а с составившим ему компанию заключённым. Это и стало роковой ошибкой… для несчастливого зека. Накинувшись на которого, Людоед вцепился зубами в его лицо и рвал его кусками, пока не подоспели конвоиры. Удары дубинками по телу, зажатые клыки сторожевого пса на руке не сразу ослабили сцепку дёсен этой мразоты. Даже лёжа на бетонном полу, под градом прилетающих по нему ударов, хрипотой рвущегося с поводка пса и криками боли истекающего бурой жидкостью заключённого, Людоед утирал кровь с лица, вожделенно нюхал её и жадно слизывал, кайфуя от этого.
— Запах крови… вот, что его заставляет жить. Это всё, что ему нужно. — добавил Шакал.
— Подходит. Ещё! — требовал продолжения списка тех, кто станет на него работать Кронос.
— Чёрт.
— В смысле?
— Поклоняется злу. Демоны захватили власть над его разумом. Устраивал тайные мессы с человеческими жертвоприношениями. Развлекался во время припадков, разговоров с Сатаной. На строгой зоне. Изолирован от общества.
— А почему он не в психушке?
— На суде сообщил, что симулировал припадки. И сделал это по одной причине.
— Какой?
— В психушке для него мало места и новых жертв. А на зоне предостаточно. Хотя, мне кажется, так ему посоветовал хозяин… Сатана.
Чёрт. Такое прозвище не для застенок свободы, но в данном случае его обладателем не брезговали, его боялись. Боялись многие, включая охрану исправительного учреждения.
Рельефные мышцы обнажённого торса тридцати восьми летнего мужчины были украшены татуировками страшных бесов и жутких демонов, с венчающим их изображением чёрта на шее.
Подобной тематикой нечистой силы, рисунками и плакатами, были увешаны все стены камеры отбывания им срока. Того места, за порог которого даже вертухаи не отваживались сунуть нос, ожидая выхода самого сидельца по их довольно настойчивой, но тихо произнесённой команде.
— Следующий Мухобой, — продолжал представлять своих друзей – садистов Шакал. — Его страсть - убийства. Выбирал цели из толпы безо всякой причины. Сходств между жертвами не было. Поэтому лучшие ментовские умы долго не могли установить его личность. Потратили массу времени и усилий, чтобы найти его.
— Нашли? — поинтересовался Кронос.
— Он сам к ним пришёл. Доказать почти ничего не смогли, закрыли на строгой, на восемь лет.
— А зачем сам-то пришёл?
— Чтобы о нём все узнали. Народ должен знать своих героев.
Сказал Шакал и расплылся в широкой омерзительной улыбке, которая не могла стать заразительной и ответной для любого нормального человека. Но которая вызывала желание вбить с удара кулак в его глотку, дотянуться до кадыка и вырвать его вместе с позвоночником, чтобы такая паскуда не топтала своими ногами землю, не дышала чистым воздухом и не мешала людям жить.
Он оголил в оскале зубы, завидев входящих на устроенный в честь их освобождения своих друзей.
Первым показался  худощавый мужчина со стеклянными глазами лет сорока. Это был Дикий. Посмотрев на сексуально извивающихся под музыку полураздетых девушек, этот существо расплылось в психически нездоровой улыбке и подмигнуло радующемуся встрече с ним Шакалу.
Следующими ступили через порог и замерли, стоя рядом, Людоед и Чёрт. Этих двоих единила между собой ненависть ко всему живому, к людям, к обычным людям, какими являемся мы с вами. Многие говорят, что агрессия, гнев, злоба, разъедают человеческую душу и от этих чувств надо избавляться, бороться с ними. Не-е-е-ет. Только такие ощущения вызывают подонки и мрази и со своим внутренним миром надо не бороться, а действовать по его указаниям. Если он говорит, уничтожать таких паскуд, значит сначала пошли на хрен тех слабаков и слюньтяев кто против, а затем сделай то, что должен. Порви таких мразот как те, что стояли там, на пороге.
Последним порадовал своим приходом возбудившегося видом появившихся друзей Шакала полный, круглолицый мужчина с хитрыми глазами, лет ближе к сорока. Это был Мухобой.
— Четверо. Кто пятый? — взирая на вошедших, спрашивал Кронос.
— Король ужаса – Казак. Он жил не в самом благополучном месте, полном преступности горячем квартале, — продолжал знакомить хозяина с прибывающими гостями Шакал. — Среди вымогателей, убийц, налётчиков и насильников выделялся один маленький, щуплый мальчуган, будущая звезда и ужас города.
Ранее пришедшие, звоном бокалов и визгом обнимаемых ими женщин, приветствовали присоединившегося к ним смуглого, седого мужчину с морщинистым лицом, не успевшего снять тюремную робу и переодеться в гражданское. Это и был Казак.
— Преступления всегда существовали на свете, но он ввёл их в ранг искусства, — глядя на очередного друга, рассказывал о нём Шакал. — Дела, в которых он являлся фигурантом, несомненно, уже вошли в историю многих наук, таких как криминалистика, психиатрия, сыскное дело.
— Всё? — переспросил Кронос.
— Не-е-ет. Есть ещё закрытая психиатрическая больница, где содержатся особо опасные преступники. За дверями одного такого спец учреждения скрывают алмаз моей команды. Лёня Доброта. Родился в шестьдесят пятом году, разменял свой шестой десяток.
— Не староват для наших дел?
— Он даст фору любому. Гуру ненависти ко всему живому. При аресте подорвал себя, вместе с ментами, связкой гранат. Ему снесло часть черепа, но он остался жив. Необыкновенно повезло…, а вот ментам нет. Следующие несколько месяцев он светил мозгами. Его положили на операцию по восстановлению черепа. Теперь у него на башке красивый шрам, а что творится в ней, никто не знает. Даже специалисты-психиатры стремаются одного его вида. Выход из дурки ему заказан. Надо помочь человеку.
— Шестеро. Вместе с тобой семь. Семь палачей якудза. — подсчитал Кронос.
И счастливое число, но не для людей на их пути, дополнил своим появлением худощавый, лысый, с ужасным шрамом на голове мужчина пятидесяти с небольшим лет.
Подойдя к нему и встав напротив, Шакал и Лёня Доброта ухмыльнулись друг другу, уже и, не рассчитывая свидеться на свободе, и крепко обнялись.
Жадно объедаясь, выпивая и лапая практически голых девок, собравшаяся пресс-команда под руководством Шакала смотрела на стоящего напротив них Кроноса и слушала его приказ относительно надоевших ему якудза:
— Они посмели раскрыть рот на моё. Я хочу встретиться с ними в аду. А отправите их туда… вы.

XVI

Папин день. Это не то, когда расставшиеся родители определили время пребывания ребёнка с одним из них, и выпавшие часы совпали с неотложными делами того, с кем посчастливилось провести день малышу. И вот напрягшись вниманием больше в телефон, чем своему ребёнку, родитель тяготится таким совпадением дел, отдавая предпочтение не тому, кто важнее, но всего лишь своим, пусть и насущным, но делам.
Этот день другое. Папин день – это когда отец проводит время с собственными детьми вдали от своей жены и их мамы. Не обращает внимания на грязные руки, задорные крики, лишнюю беготню, всё то, что пресекает своим «нельзя» женщина. Это день когда малышам можно всё, есть сколько угодно сладкого, не спать днём, носить, что хочется. День, когда дети предоставлены сами себе, но под бдительным контролем того, кого они любят больше других – своего папы.
Вот таким – то днём Стас и Гонза вывели своих малышей погулять на игровую площадку. Наблюдая и улыбаясь резвящимся детям, ребята сидели на лавочке и вели серьёзный разговор.
— Лорд после выхода лютует. — начал кавказец.
— У него свои счёты к Кроносу.
— Не мы одни к нему в предъяве.
— Кто? — спросил Стас.
— Якудза, японская мафия. Чё-то не разошлись с ним и сцепились. Возня идёт, только перья летят. Что ни день то минус… в стройных рядах Кроносовских упырей. Пачками хоронит.
— Чего и добивались. Скоро у него совсем не останется людей.
— Шило на мыло, Стас. Кончим Кроноса, на его место придут азиаты.
— Не придут, — грозно ответил парень. — Лорд не позволит. Кишка тонка у азиатов против русских воров.
— Думаешь, Кронос пойдёт на переговоры с ворами?
— На предмет объединится против общего врага? Нет. Он будет разбираться сам. В одном ты прав. Кронос скоро начнёт испытывать серьёзные сложности с бойцами. Это может его ослабить.
— На свободу стали выходить отморозки, маньяки, насильники, всякая дрянь. Так что бойцов у него хватает. Целая армия. — поставил в известность друга Гонза.
— Значит,… война продолжается?
— До полной и безоговорочной капитуляции последних.
— Мы как? — глянув на кавказца, спросил Стас.
— Как условились, пойдём до конца.
— Лапа, Лихо?
— Не поверишь, влюбились, — улыбнувшись другу, ответил кавказец. — Окунулись в романтику с головой.
— Может, скинем их? — заботясь о неразлучной паре названных братьев, предложил Стас.
— Ага. Сам им скажешь?
— Ну, да… От Лапы может прилететь в жбан.
— От Лихо тоже не заставит себя ждать. И ещё не известно, от кого жёстче.
— Моя жизнь была волшебной сказкой, пока эти выродки не ворвались и не растоптали её.
— Разберёмся, порешаем и начнём всё с чистого листа, — утешал товарища Гонза. —  Женим Лапу с Лихо. Начнём сначала.
— Только без Светы… Мы ждали сына, — поделился самым сокровенным Стас. — Хотели назвать Еремеем.
— Хорошее пацанское имя - Еремей. Ерёма.
Понимая боль друга и несбывшуюся мечту о сыне, ребята обняли друг друга за плечи и смотрели на своих задорно играющих на площадке детей. Всё, что самого ценного было в их жизнях, сейчас каталось на качелях, возилось в песочнице и лупило маленькими ножками кожаный мяч, стараясь забить его в небольшие ворота. Мечту о маленьком, не родившемся Еремее, жившим под сердечком его будущей мамы – Светы, разбило насилие над ней троих паскуд, которых справедливо уничтожили не какие-то там сотрудники правоохранительных органов или бесчисленного множества спецслужб, но обычные ребята, взявшие в свои руки бразды судьбы, наградившей их своим перстом, одаривать жизнью или карать смертью, на их пути расправы над беззаконием.

XVII

Утончённый интерьер японского ресторана, расположившегося на окраине города, окунал своих посетителей в самобытную атмосферу этой далёкой страны, создавая перед ними обстановку роскоши и уюта. За небольшими, квадратными столиками, украшенными маленькими деревьями в горшках-бонсай, обедали отдававшие предпочтение национальной кухне бойцы якудза.
Рассредоточившись по залу, они более походили на рядовых гостей ресторана, нежели на членов японского преступного синдиката. Случайно забредший в это заведение посетитель мог скорее подумать, что это обычные туристы или местные студенты, но никак не головорезы  якудза.
Двое таких молодых возрастом боевиков, вступивших в один клан несколькими годами ранее, сидели за одним столом и азартно играли в карты.
— Что у тебя? — спросил тот, у которого была татуировка в виде головы дракона на кисти руки.
— Восемь, девять, три. — огласил неудачную комбинацию в популярной карточной игре его друг, сидящий напротив и гневно бросил карты на стол.
— В сумме - двадцать. Опять проиграл.
— Комбинация свинья!
— Сколько ты мне должен?
— Сто тысяч. Сколько должен, всё отдам. Или ты сомневаешься?!
— Я знаю, что отдашь. А иначе… — беря нож со стола и крутя его меж пальцев, с иронией и одновременной угрозой в голосе, обрисовывал товарищу недвусмысленность ситуации победитель кона.
— Сдавай! Я хочу отыграться!
Разбросанные по столу карты воссоединились единой колодой, тасуемой ловкими руками молодого парня и затейливым рисунком рубашки вверх стали разлетаться двоим участникам игры.
За столиком у окна ждала свой заказ Амайа. Видя разгорячённого неудачей в игре парня, она улыбнулась и тут же переключила своё внимание на подающего ей в вежливом поклоне угощение повара.
— Ваш заказ, старшая сестра. Хотите что-то ещё? — спросил полноватый мужчина в белом колпаке.
Японка покачала головой что «нет», взяла палочки и приступила к еде. Мужчина вновь склонил голову, желанием приятного аппетита, и вернулся к себе на кухню.
Размеренность неторопливой атмосферы, дополненной тихо звучащей национальной мелодией, нарушили своими отвратными мордами и нежданным появлением вошедшие Шакал, Дикий, Людоед, Чёрт, Мухобой, Казак и Лёня Доброта. Встав в проходе, эти семеро недоносков осмотрели зал и пересчитали всех находившихся в нём.
— Что пишешь, Ким-Чен-Ир? — спросил Шакал ближе всех сидящего от него якудза, делающего какие-то записи в своей тетради.
— Завещание, — ухмыльнулся Чёрт. — В аду деньги не нужны. Там все аттракционы бесплатные.
— Значит пора. — словно отдав команду к расправе, прохрипел Казак.
Людоед выпустил из рукава заточку и колким движением вогнал её в горло японцу, заставив его рану брызгать кровью, а самого повалиться на стол.
— Приятного аппетита. — сказал Дикий, глядя как Людоед нюхает заточку и облизывает её кончиком языка.
Первая кровь, первая жертва того дня,…ход сделан. Будет ли ответ?
Все присутствующие якудза, Амайа в одно мгновение вскочили со своих мест и  бросились на Шакала и его пресс-команду. Начиналась настоящая мясорубка!
Мухобой разбил вдребезги стул о спину боевика японского синдиката. Амайа удалось ловкими ударами ноги уложить на пол сначала Казака, затем Дикого.
— АА! А-а-а!!! А-а-а-а!!!!! — кричал выбежавший их кухни с тесаком в руке на помощь своим Повар ресторана.
Чёрт и Мухобой схватили его под руки и бросили лицом на раскалённую жаровню, где готовили пищу на глазах посетителей.
— Как же я скучал по таким вечеринкам! — прижимая затылок орущего от боли старика, радовался его мукам Мухобой.
Чёрт взял лежащую рядом ракушку от приготовленного моллюска и в одно движение перерезал ей горло Повара.
— А-ха-ха-ха!!! — Хохотал Дикий.
Его будто бы забавляли атаки нападавшего на него с ножом в руке одного из боевиков. Схватив японца за руку, садист вогнал в себя его нож по рукоять и продолжал смеяться, глядя в его широко раскрытые от удивления глаза.
Понявший, кто из присутствовавших наиболее сильный как противник, Шакал снял со стены два самурайских меча и бросил один стоящей напротив Амайа. Схватив своё национальное оружие, девушка сошлась с паскудой в ожесточённой схватке.
Напротив первым погибшего якудза, с перерезанным горлом, спокойно сидел Людоед, смотря больным взглядом психопата на лежащее на столе тело и, вытирая пальцами кровь с заточки, облизывал их.
Амайа отважно, не щадя себя, набрасывалась на Шакала. Удар, ещё удар, выпад, снова, бросок! Бесполезно, она была слаба, полученное накануне ранение давало о себе знать. Шакал отбивал все атаки японки.
Дикий, со звериным оскалом на лице, переступил тело мёртвого якудза, бившегося с ним и не переставал смеяться происходившему вокруг кровопролитию.
Окровавленный боевик японского синдиката поднялся из-под щепок поломанного стола, растолкав тела своих мёртвых друзей, и, вскинув автомат, открыл беспорядочную стрельбу, стараясь положить как можно больше противников. Но не успела обойма опустеть и наполовину, а обеспуленные гильзы вылететь из патронника, как молодой парень закатил глаза и выронил оружие из обессиленных рук. Позади него, с окровавленным ножом в руках, стоял убивший его Лёня Доброта.
Открывшаяся, кровоточащая рана Амайа, не позволяла ей драться в полную силу. Понимая, что силы не равны, девушка приняла единственно правильное решение. Стараясь спасти свою жизнь, чтобы чуть позже забрать с её помощью жизни врагов, японка рванулась на кухню и скрылась из вида потерявшего её буквально на мгновение Шакала.
Казак  схватил со стола стеклянную пепельницу, нанёс ею несколько ударов по голове последнего остававшегося в живых якудза, стоящего перед ним на коленях в полусознательном состоянии, и, занося руку для финального удара, готовясь убить парня, услышал крик Шакала:
— Стопорнись!
Недовольный не доставшимся ему трофеем, в виде показавшихся из черепа мозгов, Казак остановился и гневно посмотрел на Шакала.
— Не буйнуйся, не кивай гривой! Он нам ещё пригодится. — сказал главарь пресс – команды.
Тела мёртвых бойцов якудза, распластавшихся на полу среди исковерканной мебели, мёртвый повар с изувеченным лицом и вспоротым горлом, дополняли мрачную картину свершившейся бойни в напрочь разнесённом японском ресторане.
— Уходим. — скомандовал своим Шакал.
Выйдя на улицу, к поджидавшему их у входа мини-фургону, Казак и Чёрт затолкали окровавленного, полуживого от побоев якудза в салон, погрузились в него вместе с остальными членами своего дружного коллектива отморозков и свалили от места бойни, ставшего братской могилой для тех, кто не сумел справиться с семью психопатами, садистами и тварями, каких не видел прежде белый свет.

XVIII

Заехав колесом на цветочную клумбы, разбитую с угла здания отделения полиции, Мент припарковал свой автомобиль и, надменно взирая на своих растревоженных таким появлением бывших коллег, вышедших во двор покурить, помог вылезти с заднего сиденья Лорду, с закованными за спиной в наручники руками.
— Как нам достать этого гавнюка в погонах? — тихо спросил вор.
— Элементарно. — ответил Мент, подталкивая «законника» к входу в отделение.
— Как?
— Среди бела дня… на рабочем месте.

Войдя в здание и проходя по коридору твёрдым, уверенным шагом, Мент пристально смотрел вперёд, не обращая внимания на удивляющихся его появлению и идущему впереди него с руками за спиной, прошлых коллег, выходящих из своих кабинетов и становящихся в струнку у стены.
Преследуя шаг в шаг звенящего браслетами Лорда, он услышал сомнение в его словах:
— Это не лучшая идея.
— Другой нет, — не останавливаясь в движении, говорил Мент. — Он карьерист. Каждую удачную операцию представляет так, будто он её планировал и проводил.
— Любит славу и почёт?
— Так что такую рыбу как ты, захочет допросить лично.
Проходя мимо стенда с надписью: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», Лорд заметил своё висящее в центре него фото. Рядом, на доске почёта, красовался снимок Мента в парадном кителе, увешанном наградами. Улыбнувшись такому соседству, вор гордо поднял голову, ужасая  таким своим поведением и разгоняя со своего пути по сторонам всех, кто там оказался, кто был под погонами, и чётко обозначил задачу, подходя к кабинету Начальника следственного отдела:
— Заходим и отправляем эту тварь к вашим ментовским богам.

Зайдя за массивную дверь, не предупредив о своём появлении даже стуком, они застали продажного мусора сидящим за рабочим столом и колупающимся в своём мобильном устройстве, отправляя очередное послание одной из многочисленных любовниц. Увидев неожиданных гостей, мужчина отложил гаджет в сторону, встал из-за стола и приближался к Менту, протягивая ему руку ещё за несколько шагов до него.
— Ба-а-а! Какими судьбами?! Решили навестить старых коллег?!  Да вы с подарочком? — глядя на брезгливо смотрящего на него Лорда, продолжал Начальник следственного отдела. — Всё не можете оставить службу?
Подойдя вплотную и приготовившись к мужскому приветствию, рука легавого в один незаметный миг оказалась заломанной за его спину цепкой хваткой Мента.
— Пикнешь, убью.
Предупредил бывшего начальника мужчина и, услышав звон падающих на пол оков, удивлённо посмотрел на освободившегося от стальных пут Лорда.
— И не такие замки вскрывали. — сказал вор и со всего размаха врезал Начальнику следственного отдела под дых.
— Что вы задумали? — задыхаясь от нехватки воздуха, спрашивал фараон, пока Лорд подходил к окну и открывал его. — Вы думали, в этом только я замешен? Нет. Здесь такие люди. Вы даже не представляете!
— Это не люди, это мрази. — подводя паскуду к подоконнику, говорил Мент.
— Лорд! Лорд, я заплачу! Круто заплачу! Не надо, не убивай!
Просил о пощаде не заслуживавший её блюститель закона в погонах. И остановившись на мгновение, поймав суровый взгляд старого вора и честного человека в одном лице, он услышал его с лёгкой хрипотцой голос:
— Ты, верно, забыл? Я - вор. Если мне понадобятся деньги, я просто приду и возьму их.
— Надеюсь, ты умеешь летать, тварь? — заталкивая легавого на подоконник, спросил о его сверх способностях Мент.
Две руки: правая вора и левая честного полицейского, словно руки правосудия привели в исполнение единственно верный и суровый приговор, вытолкнув гниду одновременным толчком на улицу. Удаляющийся вниз секундный крик ужаса сменился тупым ударом головы об асфальт с последующей тишиной вокруг и благодатью на душах тех, кто поступил по совести, по справедливости, честно.
— Как выйдем отсюда? — не спланировав этот пункт мероприятия, спросил Мент, выглядывая из окна вниз.
— Так же красиво, как и зашли. — доставая из-за пояса пистолет и протягивая его товарищу, ответил Лорд.
В коридоре послышались первые оживлённые крики, шум, топот встревоженных сотрудников отдела полиции.
— Себе? — забирая оружие и приводя его в боевое положение, спросил Мент.
— Вору не положено касаться оружия, акромя пера. — ответил «законник» и выпустил из рукава нож с красивой наборной ручкой.
— С богом.
— С вором идёшь, бог им не поможет. — злобно ответил Лорд и ударом ноги выбил дверь из кабинета.

Сотрудники отдела полиции были уже в курсе смерти своего коллеги. Вооружённые табельным оружием, сконцентрировавшись в коридоре и прячась по углам, они готовились арестовать Мента и Лорда.
Через резко открывшуюся от удара дверь, бодро и храбро, первым выходил Мент. Следом, с озлобленным лицом, показался сжимающий стальное перо в татуированном кулаке Лорд. Посмотрев в конец узкого коридора и, заметив мелькание из-за углов обрюзглых животов и щёк, услышав звуки передёргивания затворов, вор и полицейский переглянулись и сделали первый решительный шаг на выход. С первым выстрелом против них началась настоящая бойня.
Лорд оттолкнул Мента в сторону и метким броском ножа в грудь, отправил первого из преградивших ему путь и страстно желающих его смерти легавого на «подачу рапорта» о своих злодеяниях самому создателю.
— Не лезь наперёд батьки в пекло. — сказал вор, ударившемуся о стену товарищу.
Рокот автоматных очередей и одиночных пистолетных выстрелов наполнил вонючие стены отделения полиции. Несколько выпущенных пуль прошили штукатурку рядом с Ментом, и ответным залпом он отправил второго носившего погоны, но не заслуживающего этого, к праотцам, попав свинцом ему прямо между глаз.
Не останавливаясь, не пасуя перед смертью, но наступая на неё и заставляя пятиться назад при виде такой храбрости и наплевания на свои жизни, Мент и Лорд уверенно шли вперёд.
— Стоять! Не двигаться! — послышался мужской голос кого-то из мусоров.
— Не тормозим! Идём на свежий воздух! — вынимая свой нож из убитого легавого, сквозь зубы от гнева произнёс вор.
Мент прицельно стрелял по сторонам, разряжая обойму и методично всаживая свинец в тех, с кем не здоровался уже тогда, когда ещё и сам носил погоны. Он знал, что эти падлы не служили закону, они работали на Кроноса. Они нарушили присягу, предали мораль.
Из открывшейся двери одного из кабинетов на пути следования мужчин, успел сделать единственный шаг коренастый майор полиции. Лорд схватился за дверь и сильным ударом разбил ею башку легавого, затолкав того обратно в его коморку.
— Запах мусарни мне претит.
Сказал вор и, вместе с поднимающим с пола автомат убитого фараона Ментом, передёргивающим затвор, они шли дальше, прокладывая путь на волю через оставленные за собой трупы тех, в чью сторону брезгливо было даже сплюнуть.

Сотрудники отдела полиции, случайные прохожие толпились вокруг мёртвого Начальника следственного отдела, распластавшегося вниз лицом на асфальте, залитом его же кровью. А из отделения всё доносились непрекращающиеся выстрелы, становящиеся всё громче к выходу, словно предзнаменованием появления на улице тех, кого не суждено просто так… убить.

Спустившись по лестнице со второго этажа в холл, Мент высадил автоматную очередь по стеклу дежурного и прикончил за ним ещё парочку продавшихся за деньги оборотней в погонах.
Тут же возле его ног упало тело скатившегося со ступеней, проткнутого ножом очередного мусорка.
— Лорд! — волнуясь за вора, вскрикнул парень.
— Не ори, не глухой. — спокойно спускаясь по лестнице и вытирая нож платком, ответил «законник».

Пользуясь образовавшейся суматохой у валяющегося тела Начальника следственного отдела, Шамбала незаметно подошёл к мусорной урне и бросил в неё взрывпакет.
Раздавшийся громкий хлопок разметал разбегающихся в панике людей по сторонам и скрываемые неразберихой и суетящейся в растерянности толпой, из отдела полиции вышли Мент и Лорд. Пройдя с десяток метров до автомобиля Шамбалы, они просто сели в него и уехали.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

I

Утро в дачном посёлке начиналось у каждого из его жильцов по-разному. Кто-то не успев прозеваться, сразу же вступал в грядки и начинал трудиться, кто-то любовался природой, потягивая ароматный кофе, иные просто нежились в своих постелях.
Посреди двора одного из домиков, в отсутствии своего молодого хозяина – Шамбалы, его любимый питомец упирался маленькими лапками в землю и надрывисто гавкал на перевалившегося через забор пузатого, хамоватого мужчину, находившегося в явно нетрезвом состоянии.
— Заткнись! Заткнись, блохастая шафка! — кричал он на животное, нервничая из-за надоедливого ему лая.
Через покосившуюся калитку вошёл Шамбала, с пакетом продуктов в руке, когда услышал остервенелый крик своего соседа и увидел, как тот бросает камень в его питомца:
— Кому сказал?! Заткнись!
Камень попал в собачку, и она, заскулив, поджав травмированную лапу и хвост, отбежала в сторону, продолжая гавкать на мужчину.
— Если ты не заткнёшь свою болонку, я убью её! Понял?! — кричал сосед уже на самого Шамбалу.
Парень подошёл к собаке, ласково погладил её, с ненавистью посмотрев на поддатого, злого урода, чуть не заваливающего своим жирным телом забор, разделяющий два участка.
— Ещё раз услышу её лай, пристрелю! — скрываясь за входной дверью своего дома, добавил сосед.
Довольная появлением хозяина собачка замолкла, радостно виляя хвостом, стала крутиться вокруг подходящего к крыльцу Шамбалы. Парень дёрнул ручку двери, и лохматый питомец вбежал в дом, лёгким подтявкиванием зовя за собой своего хозяина.
Пройдя на кухню, собачонка продолжала крутиться у ног парня, радостно виляя хвостом.
— Ну, что, проголодалась? Сейчас пожрём. — сказал Шамбала, выкладывая в миску  собачий корм и ставя её на пол.
Довольный щенок уминал за оба уха, пока его хозяин нежно улыбался, глядя на своего питомца, откусывая булку и запивая молоком из бутылки.

II

В измятой после ночи любви постели спальни Лизы, посапывал на боку, широко раскрывший рот, спящий Лапа. Из-за его широкой спины показалась его возлюбленная с взъерошенными волосами. Нежно обнимая своего кавалера, девушка ласково дотрагивалась щекой до его небритого лица, поглаживая голову приоткрывшего глаза парня.
— С добрым утром, соня, просыпайся. — сказала она.
Лапа нехотя продрал заспанные глаза, немного поворочался и перевернулся на спину. Лиза тут же легла на его широкую грудь.
— У-у… У-у-у-у… Привет. — пробормотал он сонным голосом.
— Как спалось? — дотрагиваясь своим носиком до его, заигрывала с мужчиной Лиза.
— Хорошо. Давай ещё поспим?
— Никаких поспим, пора вставать, у нас сегодня обильная программа. Сейчас позавтракаем и начнём.
— Чё ещё за программа? — зевая, и так до конца не проснувшись, интересовался гигант.
— Ну, например, я хочу узнать о тебе ещё больше.
— Я могу рассказать о себе всю правду в двух словах.
— В каких?
— Я – гений.
Сказал Лапа и мило, неуклюже укутался в одеяло, перевернувшись на бок вместе с девушкой. Лиза высунулась из-под одеяла и чмокнула своего мужчину в губы.
— Ещё чуть-чуть поспим, часик, а? — просил он.
— Ночью выспишься. Сейчас завтракать. Быстренько, быстренько! — показывая на готовый завтрак на подносе, стоящий на прикроватной тумбочке, торопила с подъёмом девушка. — А потом по магазинам?!
— А я тебе зачем?
— Как это зачем? А кто будет носить покупки?! Мне нужна грубая мужская сила.
Не успев договорить, Лиза оказалась в крепких объятиях Лапы, страстно целующего её, словно и не было между ними «шёлковых» ласок прошедшей ночи.

Убежавшим от оставшейся позади ночи днём, в один из торговых центров города начинали стекаться посетители, желающие не только приобрести необходимые товары, но и просто приятно провести время в имевшемся здесь кинотеатре, боулинге и множестве ресторанов и салонов красоты.
Под расслабляющую музыку, доносившуюся из множества колонок, спрятанных под потолком, по эскалатору с первого на второй этаж поднимались Лиза и Лапа. Пока без покупок, но поход по магазинам только начинался.
Зайдя в первый торговый павильон, Лиза сразу же направилась к вешалкам с одеждой и, выбрав несколько кофточек, исчезла за шторкой примерочной. Лапа спокойно ждал её, разглядывая через стекло бутика гуляющих покупателей торгового центра.
Показавшаяся Лиза подошла к кассе, расплатилась за понравившуюся покупку, забрала её и продолжила свой шопинг под руку с начинающим от этого уставать Лапой.
Заведя своего мужчину в следующий павильон, Лиза пристально рассматривала платья. И вновь по протоптанной тропе -  выбор понравившегося, поход в примерочную. Лапа покорно стоял с пакетами в руках и ждал возвращения любимой, когда та определилась, прихватила с прилавка понравившуюся сумочку, покрасовалась с ней перед зеркалом и оплатила покупку. Лапа, всё так же безропотно и покорно, забрал пакеты и поплёлся следом за своей красавицей.
Довольная шопингом Лиза и «увешанный» сумками с её покупками, уставший от этого похода Лапа поднимались в стеклянном лифте всё выше и выше по этажам торгового центра. Конца этому Лапиному аду не предвиделось.
Зайдя в очередной, не поддающийся подсчёту торговый павильон, измотанный шопингом Лапа, просто плюхнулся на стоящий в нём мягкий диван, разбросав вокруг себя пакеты  с покупками.
Но неугомонная Лиза не желала сдаваться и устроила для своего мужчина настоящий показ мод.
Выйдя из примерочной в деловом костюме и белой блузе, она показалась не оценившему её выбор Лапе и тут же задёрнула за собой занавеску. Парень устал, бережно, немного пугливо, как бы не украли, обнимал пакеты с покупками.
Занавеска примерочной в сторону! Второй выход! Лиза в обтягивающих джинсах и белой облегающей футболке сексуально крутилась перед Лапой.
Он «забегал» глазами, смутился и прогнал жестами девушку обратно, выпученными глазами приказывая переодеться.
Бог любит троицу. Очередное триумфальное появление Лизы! На этот раз она предстала перед своим мужчиной в красивом, лёгком, летнем платье и шляпке. Получив от него одобрительный подъём большого пальца руки вверх, она улыбнулась и поцеловала своего гиганта в нос.
На уютном диванчике кафе, всё того же торгового центра, в окружении живых горшочных цветов, ребята решили пообедать.
— Пообедаем и домой? — голосом, полным желания прекратить эту вакханалию, спросил в конец уставший парень.
— Никаких домой. Это антракт. Так что кушай, набирайся сил, нас ждёт второе действие.
— Вторая часть марлезонского балета. — грустно ответил Лапа, и поход по магазинам продолжился.
И снова крепкие руки уставшего гиганта сжимали ручки ненавистных ему пакетов, пока они катались в лифте по этажам, и Лиза нежно целовала своего мужчину. И вновь с присущей ей девичьей радостью, она спешила в очередной бутик, пока вымотанный Лапа волочил пакеты чуть ли не по полу.
И теперь уже, всё на том же эскалаторе, с которого и начиналась эта ужасная прогулка для Лапы, счастливая Лиза обнимала своего уставшего, неуклюжего гиганта. Шопинг, к счастью для него,  был почти закончен.

III

В тесной комнатёнке дачного домика, облюбованного Лордом и его приёмным сыном – Шамбалой под своё временное пристанище, сидя за столом, обсуждали перестрелку в отделе полиции Лорд и Мент.
Да,… они шли за жизнью одного, но забрали многие. И нет,… эти двое не вправе были сожалеть о содеянном. Они  не пролили и капли крови безвинных, за исключением ручьёв этой жидкости, но только из собственных вен. Они вернули создателю тех, кого тот опрометчиво отправил на землю и обозвал недостойным их словом – людьми. Они покарали мразь, не требуя за то наград и похвалы. Они просто сделали то, на что другие и не отважились бы.
— Мы положили много хороших ментов. — переживая о содеянном, задумчиво произнёс тот, кто не переставал себя считать служителем закона.
— Ты обратился к вору. Ты не мог не понимать, что обратной дороги не будет. — последовало суровым ответом от сидящего напротив «законника».
— Я знал, на что шёл. Но вчера…
— Мы сделали то, что должны были.
— Слишком много смертей.
— Заплачь и пойди, сдайся. — начиная выходить из себя от поведения Мента, гневно ответил Лорд.
— Я не к тому. Просто пострадали невиновные.
— Невиновных не бывает, тем более среди ментов. А мочканули мы виновных. А кого подстрелили, считай, оказали услугу.
— Оставив в живых?
— Не только. Их отметят грамотами, премиями, очередными отпусками. Если не дураки, не будут высовываться, останутся в живых…в этом замесе.
Вошедший с улицы Шамбала зацепил со стола яблоко и положил перед отцом ориентировки не него и Мента.
Лорд внимательно  рассмотрел их и, кинув листы Менту, улыбаясь, сказал:
— Добро пожаловать в мой мир. Почувствуй себя человеком. Привыкай к новой жизни. Теперь и ты вне закона.
— Где ты их взял? — изучая своё фото под надписью: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», спросил у Шамбалы Мент.
— Заехал к твоим друзьям, попросил, они мне распечатали. Автограф оставишь? — ответил парень, отходя от стола.
— Они борются с преступностью. Это их задача. — констатировал правду Мент и потупил взор, комкая в кулаке ориентировки.
— Менты не борются с преступностью. Ты оглянись вокруг! Депутаты – ворьё, — не выдержал секундной слабости мужчины Лорд и стал объяснять тому истину жизни. — Растаскивают бюджет, деньги из которого должны были пойти на детей, стариков, ветеранов. Где аресты?! Где срока?! Где отсидки?!
Шамбала сел на кровать, положил рядом свою любимую собачку и стал с аппетитом грызть сочное яблоко, слушая мудрые слова своего бати:
— Пацан украл барана, потому что просто хотел жрать! Работы нет, государство не обеспечило. Украл, чтобы поесть! Съел, остальное закопал. Нашли… Дали три с половиной года! А  эти суки миллиарды тащат и ничего! — кричал Лорд на опустившего глаза и по факту всё понимающего Мента. — А если поймают, то мизерный штраф и условка. Даже если посадят, то срок всего несколько лет. Вышел и живи в своё удовольствие. Раньше у ментов была, какая никакая честь. Теперь её нет.
— Есть. И сейчас есть. — настаивал служитель закона, свято верящий в то, что говорил.
— Правда? Откуда у рядового мусора внедорожник за несколько лямов? Откуда у генералов особняки?!
— Не у всех.
— Не у всех! Кто-то копит, с водил на дороге. Кто-то строит, за счёт работяг. Накопит – купит, достроит – вселится.
— Мы боремся с преступностью. — тише в голосе, но настаивал на своём Мент.
— Как?! — Разбеленился Лорд. —  всё, что могут твои коллеги, пьяных щипать на улице. Так нагло лихие щипачи-карманники не работают.
— И всё же не всё так плохо.
— Да куда хуже то? Менты уже давно ассоциируются с беспределом. Вспомни. Ещё не так давно у вас была своя ментовская культура.
— Она есть и сейчас.
— Вы исполняли свои песни. А теперь?
— Что теперь?
— Мусор сидит в патрульной машине, слушает не рацию, а шансон, — сжимая кулаки, рубил правду-матку вор. — Утирает сопли рукавом кителя, и говорит: « Что мусора с людями делают?»
— Это ведь часть твоей культуры. — напоминал Мент.
— Я не против того, чтобы его слушали. Я против того, чтобы его популяризировали среди молодёжи. Они не должны знать и жить в этой грязи. У них должна быть лучшая жизнь, лучшее будущее. У них должен быть выбор.
— Если бы можно было всё вернуть…
— То что?
— Наши жизни могли бы сложиться иначе.
— Я, своей, доволен.
— Ты - вор. — поднимая глаза и смотря на Лорда в упор, твёрдо произнёс возвратившейся уверенностью Мент.
— Да вор. Но честный вор. Никто не смеет упрекнуть меня в том, что я не знаю и не держу честного слова вора.
— Ты всю свою жизнь херил закон.
— Закон? Какой Закон?! Твой?!
— Закон один для всех.
— Я преступал закон, но никогда мораль.
— Твой воровской мир - сплошная грязь!
Заорал Мент, а Лорд тихо спросил:
— А твой, ментовской, кристально чист? Твои легавые друзья покрывают убийц твоего отца. Твоего! И моего друга!
Откинувшись на кровати, Шамбала доедал последние дольки яблока с ножа, нарушая нависшую тишину своим хрумканьем.
— Воры всегда были вне закона. А вы, менты, почему, вы, стали вне его?! — продолжал наседать истиной на разочарованно опустившего глаза в понимании этого оппонента за столом Лорд. — Так чей мире чище… мой воровской или твой ментовской?

IV

Спустившись в холл торгового центра и, завидев заветную дверь на выход, Лапа уже предчувствовал скорый отдых от этого безумства, который все женщины называют просто – шопинг. Но, как и всякая мечта или заветная цель, до неё надо было ещё дотянуться. Этого-то Лапа сделать и не успел.
— Давай зайдём? — спросила его Лиза, показывая на вывеску зоомагазина.
— Давай. — устало выдохнул гигант.
И они оказались среди клеток с захватывающим щебетанием экзотических птиц, куда-то спешащего или от кого-то убегающего в крутящемся колесе бельчонка, пищащих в лукошке котят и прочей милой живности.
Заметив маленького, пушистого щенка, пытающегося выбраться из манежа, Лиза хлопнула в ладоши у своей груди, посмотрела в утомившиеся глаза Лапы и умоляюще, словно ребёнок, попросила:
— Ой, какой миленький щеночек?! Давай купим?
— Сколько он стоит? — согласным уже на что угодно, лишь бы уйти, спросил парень.
— Всего сорок тысяч.
— Сколько, сколько?! — заметно оживясь, будто получив укол адреналина, вскрикнул обалдевший Лапа.
— Сорок тысяч.
— Всё, пошли отсюда.
— У-у-у-у… — стала капризничать Лиза.
— Пошли, я сказал! Сорок штук… Он, что в Форт Ноксе родился среди слитков золота что ли?
— У...?
— Нет, погоди,… я понял. У него глаза из каменьев драгоценных.
Лапа достал щенка из манежа, посмотрел в его маленькие глаза-бусинки. Пушистое создание пищало и тяфкало в массивных руках парня.
— Дай его мне. — ласково сказала девушка.
— Нет… обычные, глупые глаза.
— Они не глупые, они маленькие и красивые. Дай мне, я сказала! — пытаясь забрать у Лапы собачку, чуть прикрикнула на него Лиза.
Но парень не позволил этого. Он не сдавался и продолжал изучать лохматый товар за сорок тысяч рублей.
— Погоди. Или нет,… в его заднице застрял слиток с места рождения.
Лапа перевернул щенка, осматривая его со всех сторон, включая зад, под маленьким виляющим хвостиком.
— А-ха-ха! — хохотала от этой картины Лизы.
— Слитка нет, — задумчиво и серьёзно произнёс парень. — Тогда я не пойму,… за что такие деньги?!
Девушке, наконец, удалось забрать щенка у Лапы. Она стала тискать его, гладить, чмокать в мордашку. Лапа посмотрел на это шерстяное создание и сурово спросил его:
— Ты чё таких денег стоишь, а?! Совсем обнаглел?!
— Это маленькая, декоративная порода. Ну, давай купим, а? — просила о питомце для себя Лиза.
— А у меня декоративная зарплата. Ему ведь ещё прививки делать нужно будет?
— Ага.
— Кормёжку покупать… Суп-то обычный жрать не станет?
— Не-а!
— А ещё гулять с ним, минимум два раза в день.
— Лучше три. — поправила девушка.
— Ага, щас!
— А ещё, ему нужно покупать красивую одежду, обувку. А когда будет           зарастать шёрсткой, водить в парикмахерскую.
— В парикма-а-а-херскую! — передразнивал Лапа. — А в цирк его не сводить? В музей, на балет? Всё, пошли. Пусть это счастье достанется другому, я не жадный.
Лапа забрал у Лизы щенка и положил его обратно в манеж.
— Но мне хочется кого-то маленького… — нежно попросила девушка.
— Хочется маленького? Пойдём домой, я тебя забеременею. Родишь,… будет маленький. Собака за сорок тысяч. Спятить можно!
Лапа стал любя выталкивать Лизу из зоомагазина. Девушка смотрела на обворожительного щенка, немного упиралась и капризничала, не желая уходить без него.

Подъехав к дому, Лиза захлопывала багажник, пока Лапа неуклюже перебирал в пальцах норовящие выпасть из рук пакеты с покупками. Этот день предстал для него с совершенно неизведанной стороны, не знающий страха мужчина, прошёл через то, что повергло его в ужас. Имя ему – шопинг с женщиной.
— Вот мы и приехали. — улыбнувшись, сказала красотка.
— Наконец-то. Я думал, это никогда не закончится. Такой стресс у меня был только один раз в жизни.
— Когда?
— В детском саду на утреннике. Мама меня нарядила в костюм медвежонка, а я хотел быть пиратом.
— На пирата ты не похож, а на медвежонка даже очень. На миленького, пушистого медвежонка.
Лиза ласково потеребила щёки Лапы и, поцеловав его в губы, ребята пошли в сторону подъезда. Внезапно остановившийся и сбросивший с себя ношу всех пакетов Лапа, увидел вылезающего из-под кустов маленького котёнка, поднял его и подарил Лизе.
— Вот тебе и маленький. Хотела питомца? Получай и за бесплатно. А то сорок штук?!
— Какой миленький! Спасибо. Но это было до того, как ты что-то говорил про детей. — хитро косясь на парня, спросила его любимая.
— А я чё? Я не отказываюсь, всё решено. Делаем детей вместе, рожаешь ты, даю им имена я. Всё логично.
— Вроде всё логично,… — иронично - задумчиво отвечала она. — Но как-то…не честно.
— Домой иди, логичная моя! Котёнка оставишь?
— Конечно. Смотри, какой хороший. — прижимая к лицу пищащего, лохматого малыша, радовалась ему и словам Лапы девушка.

V

Наконец оказавшись на свободе и дав волю своим звериным инстинктам, Шакал и Лёня Доброта привязывали ремнями ноги и руки захваченного ими якудза к старому, проржавевшему медицинскому столу, стоявшему посреди тускло освещённого гаражного бокса. Деревянные полки, прибитые к стенам, изобиловали не слишком изощрёнными, но довольно ужасными орудиями пыток. Самыми обычными из которых были старые клещи, ржавые топоры и ножи с заточенными как лезвие клинками, так называемый набор мясодела. На маленькой тумбочке, приготовленными к ювелирной садисткой работе, сверкали металлом хирургические инструменты.
— А-а! А-а-а!!! А-а-а!! — трепыхаясь и пытаясь вырваться, орал японец.
— Тише. Ты мешаешь нам работать. — склонившись над ним и чуть шёпотом, произнёс Шакал.
— Одного маловато будет, — надевая на себя полиэтиленовый фартук, готовился к кровавой забаве Лёня Доброта. — Хотя бы парочку.
— Не забывай, кто нас вытащил. Это работа. Закончим… и весь город в нашем распоряжении. Парочка, троечка, молодые, старые, любые. Сколько захочешь. Всё для тебя. Развлекайся!
Лёня Доброта с хищной улыбкой психопата и недочеловека нежно погладил рукой голову беспомощного азиата, отошёл к тумбочке и взял с неё хирургический скальпель. Ярко сверкнув под искусственным светом замызганных ламп под потолком, медицинский  инструмент, сопровождаемый не проходящим оскалом  уродливого лица его обладателя, привёл в ужас готового ко всему, но только не к такому, бойца якудза.
— Прекрасный выбор, коллега, — сказал Шакал, разрывая на груди привязанного парня рубашку и готовя его к пытке. — Кисти выбраны, холст готов к творению. Добудем краску.
Лёня Доброта приблизился к извивающемуся в бесполезных попытках освободиться и сбежать японцу, лёгким движением, едва касаясь, издевательски провёл лезвием скальпеля по его груди.    
— Расслабься и получай удовольствие. — томно шептал испуганно смотрящему на движущуюся по его телу заострённую сталь азиату Шакал.
Мерзкая улыбка на лице Лёни Доброта сменилась сжатостью челюстей, и он сделал резкое, усиленное движение рук, начав резать человеческую плоть.
— А-а-а-а!!! — послышалось нестерпимым воплем непередаваемой боли бойца якудза.

Эти крики стали ориентиром верной находки искомого места, где придавались своим изуверским страстям Шакал и его приближённые. Выйдя из своего автомобиля, припаркованного возле ржавых ворот с еле различимым на них номером «51», Кронос осмотрелся по сторонам и спросил дёргающего на себя тяжёлую, скрипучую дверь Монпансье:
— Здесь?
— Кажется здесь. — не совсем уверенно ответил его помощник.
— А-а-а-а!!! — очередным криком адской боли разразился подвергавшийся садистским пыткам азиат.
— Точно здесь. — убеждённо сказал Монпансье и ступил через порог гаража.

В погребе которого на медицинском столе  лежал с изрезанной скальпелем грудью молодой парень, заливающийся собственной кровью. Стоящий рядом  с ним Лёня Доброта изящно держал двумя пальцами окровавленное медицинское орудие и, наслаждаясь своим искалеченным творением, вожделенно, с придыханием произнёс:
— Тебе ещё рано подыхать. Я приготовил для тебя целый каскад приключений. Девять кругов ада покажутся тебе увеселительной прогулкой в сравнении с ними.
Способным сойтись в схватке с любым противником, готовым погибнуть ради своего господина в любую секунду, молодой якудза, оказавшись не в силах справиться с нечеловеческой болью, потерял сознание, прикрыв расширенные ужасом зрачки.
— Я вижу у тебя здесь уютненько, всё подготовлено для работы. — нарушив пиршество злобы и карнавал крови, огласил своё появление спускающийся по ступеням Кронос.
— Моя студия, моя мастерская. Хорошо когда работа и хобби одно и тоже. Мне повезло. — ответил Шакал.
— Мне с тобой тоже. Я смотрю, вы уже приступили?
— Пока только разминаемся. — приводя пощёчинами в чувства «пациента», добавил Лёня Доброта.
Кронос подошёл к разделочному столу, взглянул на искалеченное тело одного из тех, кто осмелился бросить ему вызов и спросил Шакала:
— Он вообще жив?
— Давай, давай, очнись! — похлопывал по лицу японца садист.
Не осчастливленный смертью, но заждавшийся её появления якудза, вернулся сознанием и тихо протянул обессиленным голосом:
— У-у-у…
— Он по-русски бормочет? Хоть поймёт, что я говорю?
— Обижаешь, Кронос. Брали самого толкового. Всё понимает. Пока, может говорить.
Лёня Доброта провёл скальпелем по уголку рта азиата, заставив того повернуться к его врагу. 
— Ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты уничтожил своего господина, — сказал несдающемуся, пытающемуся освободиться от связывающих его ремней парню, Кронос. — Его время вышло. Ему всё - равно конец. Убей… и останешься жив.
— Нет. — послышалось тихим, но уверенным ответом от неспособного пойти на предательство, верного своему клану бойца.
— Тогда ты сам погибнешь.
— Лучше смерть, чем вечный позор. Я не придам своего господина.
— Нравится мне ваша преданность. Мне даже немного тебя жаль. Хотя! Нет, конечно.
Единственным из этих выродков и нелюдей, стоящим у окровавленного стола с мечтающим о скорейшей смерти парнем на нём, был Монпансье. Нет, он, конечно, не мог прервать страдания жертвы, ибо тогда занял бы его место. Но этот мужчина, будучи изначально против расправы над ворами и войны с ними, сейчас восхищённо смотрел на преданного своему делу, готового погибнуть за него, молодого якудза. Смотрел и гордился тем, что хотя бы они и были по разные стороны конфликта, но сейчас перед ним умирал человек, а не какая-то мразота. Умирал с честью, умирал достойно.
— Узнаешь где засели наши азиатские враги, и навестишь их со своими друзьями. Понял? — распорядился приказом Кронос.
— Сделаю. — Ухмыльнувшись, ответил Шакал.
— А, кстати, где они? Я вижу только одного.
— Набираются сил перед большим делом. А здесь удовольствия только на двоих.
— Ладно, работайте. Задачу знаете.
И шаги уходящих вверх по ступеням криминального «мэра» города и его помощника, заглушил рёв заработавшей болгарки с массивной, зубчатой насадкой на ней, в руках Лёни Доброты.

Выйдя на улицу к своему автомобилю и, прикрыв дверь гаража, делая этим немного тише звуки продолжающейся пытки человека, «правая рука» и его хозяин закурили и, сделав по первой глубокой затяжке, услышали душераздирающий крик ещё живого якудза:
— А-а! А-а-а!!! А-а-а-а-а..!
— Мастер за работой. Творит. — сказал Кронос.
— Страшно представить, что с ним происходит весной и осенью, когда у таких как он обострение. — поинтересовался Монпансье.
Кронос злобно улыбнулся, наслаждаясь болью вокруг, бросил окурок и толчком в плечо поторопил Монпансье за руль. Для таких как он, всегда было: чем хуже окружающим, тем лучше им. Но длиться так… вечно не может.

VI

Тем же вечером, на капоте позаимствованного у Гонзы автомобиля, отображались огни витрин и фонарного освещения уставшего от дневной суеты и желающего отдохнуть города. Лихо вёз Стаса к одному из ночных клубов, уничтожать очередного подручного Кроноса. Ребята не хотели останавливаться на достигнутом, да и не имели права. До их основной цели – Кроноса было ещё очень далеко. А путь к нему стоило ещё расчистить, уложив телами скотов, ничтожеств и падлюк.
— Как у тебя с Аней? — тихо спросил Стас.
— Нормально. — Ответил Лихо.
— Молодцы. Удачи вам. Береги её. — сказал парень и, отвернувшись, несколько секунд молча смотрел в окно.
— Стас, тебе надо больше времени с детьми проводить. Может, мы с Гонзой и Лапой сами закончим?
— Не надо, Лихо. С этой болью мне жить. Дай напитаться местью, чтобы не было стыдно ни перед детьми, ни перед Светой, ни перед самим собой, ни перед вами, друзья. Расскажи мне лучше про этого урода, к которому едем.             
— Знаешь что такое БДСМ, садо-мазо?
— Сексуальное отклонение психического состояния индивида.
— Это у нормального человека. То, что делает он, не описать словами. Насилует баб, пытает, а потом убивает.
— Сука. — повернувшись лицом к другу, воспрял ненавистью в голосе Стас.
— За это и получил погоняло Мутант. Он не оставляет своим жертвам ни малейшего шанса.
Подъехав к ночному клубу, Лихо заглушил двигатель, собираясь выйти, но остановился, заслышав слова Стаса:
— Один пойду.
— Я тебя не пущу одного. Слишком опасно. — волновался за друга парень.
— Я же не баба. Двадцать минут. Не вернусь через двадцать минут,… вернусь через двадцать пять. — сказал Стас и захлопнул за собой дверь.
— Порви его. — глядя ему вслед, сжимая руль в руках, добавил Лихо.

Стройная, длинная очередь из потенциальных гостей клуба стояла за стойками ограждений с натянутыми между ними канатами. Все ожидали разрешения охраны попасть внутрь и повеселиться.
И мимо этой отнюдь не радушной толпы, сразу к входу, нарушая душевное равновесие и наполняя всех злобой, спокойно подходил Стас.
— Куда? В хвост очереди. — упором кулака в грудь и гулким басом встретил парня один их охранников.
Стас сделал шаг назад и взглянул на длинную вереницу толпы, пытаясь высмотреть, где она заканчивается.
— Туда, туда. — добавил второй из накаченных парней, стоявших неприступным препятствием перед попаданием в увеселительное заведение.
— Скажите хозяину, пришёл тот, кто мочканул племянников Кроноса. Награду не просрите, а то я могу и уйти. — сказал Стас.
Охранники переглянулись между собой, отцепили перед ним канат ограждений, и, уверенным шагом вперёд, честный пацан направился  в клуб забрать жизнь того, кому не стоило даже рождаться.

Среди развлекающейся в «танцевальном экстазе» молодёжи, пробирались в кабинет Мутанта, расталкивая всех перед собой, двое массивных мужчин в облегающих чёрных майках – охранники ночного клуба, ведя между своих атлетичных тел абсолютно спокойного Стаса. Не останавливаясь и не оглядываясь на беспутство и распущенность толпы, они прошли в дальнюю часть клуба и остановились у массивной двери кабинета хозяина заведения.
Там, в приглушённой темноте, пробивавшиеся сквозь шумоизоляцию звуки ритмичной композиции, сливаясь с лёгкими тенями проглядывающихся огней светомузыки через прикрытое жалюзи окно, сидел Мутант.
Этот полный мужчина с маленькими глазами и обвисшими щеками стал объектом для слогания о его сексуальных похождениях настоящих легенд в городе. Но дело в том, что большая часть историй была не вымыслом, а правдой. Насилие в сексе и убийство в конце не только возбуждали эту падлу, но и заставляли хотеть этого ещё и ещё, всё более разжигая голод не проходящей похоти. Жертв становилось больше, а расследование по открытым уголовным делам не продвинулось и на шаг. Заслуга Кроноса, ведь это был его человек. А «маленькие» слабости верных себе людей стоит поощрять. Ну, или, по крайней мере, закрывать на них глаза.
Дверь открылась, музыка усилилась молотящими басами, и вошедшими в кабинет, предстали перед его хозяином двое накаченных охранников и один обычный парень – Стас.
— Перепутали мой кабинет со своим рабочим местом? — сидя за столом и пересчитывая пачки денег, Спросил Мутант.
— Тут…пришёл… — не зная как правильно представить гостя, показывал на Стаса один из секьюрити клуба.
— Кто это?
— Говорит, это он расправился с племянниками Кроноса.
— Он знает про обещанную Кроносом награду.
Вторили друг другу мускулистые бугаи.
— Один на вход, второй остаться. А, ты, присаживайся, поговорим. — приглашал гостя за стол Мутант.
Раздутая от физических упражнений спина одного их охранников скрылась за входной дверью, и в кабинете остались трое. Стас садился напротив хозяина ночного заведения, чуя позади себя бдительность и присутствие оставшегося здоровика.
— Ты замочил племянников Кроноса… Зачем, я не спрашиваю, не моё дело, — начал Мутант. — Ты сидел в одной хате с Лордом… О чём говорили, ты мне не скажешь.
Стас только молча улыбнулся в ответ, и, покачав головой, заметил висящее на стене красивое, резное, охотничье ружьё.
— Хотя мне было бы интересно. Оба вы встали на лыжи… Совпадение? Может быть. Меня волнует другой вопрос. Тебя все ищут, тебе удавалось довольно успешно скрываться. Ты не ушёл из города, ты пришёл ко мне. Зачем?
— За твоей жизнью.
Ответил пацан, резко вскочил с места и ударил локтём в горло позади стоящего охранника.

Весёлая молодёжь, наполняющая собой танцпол, продолжала развлекаться под звуки электронной музыки, вводящей её в подобие транса. Куда мы идём? Куда катимся? Если вместо книги в руке, нежных слов самого великого и могучего из языков мира – русского, первых романтических свиданий и робких поцелуев, мы имеем то, что сейчас. Благой мат в обычной, повседневной речи, секс без обязательств, где угодно и с кем. И поколение однопальцевых имбицилов, водящих им по экрану смартфона, ковыряющихся в носу и подтирающих жопу. И всё это лишь одним пальцем, в разных последовательностях и не моя его. Когда мы стали такими? Зачем? Почему? Люди дадут на это ответы, кретины так и не озадачатся этими вопросами. Чёрт с ними, будьте людьми.

А в кабинете творилось нечто. Мёртвому охраннику не помогли его огромные мышцы. Стас завалил его и, переступая бездыханное тело, связывал руки окровавленного Мутанта, не успевшего и сдвинуться со своего мягкого стула. Затянув узел верёвки посильнее, парень снял со стены ружьё и проверил наличие патронов. Оно было заряжено.
— Ты не даёшь мне шанса! — орала мразь, сплёвывая кровь из своей же пасти.
— У всех должен быть шанс. — спокойно ответил парень, положив оружие на стол и раскрутив его.
Мутант смотрел на мелькающее в его сторону то дуло, то приклад и, не понимая происходящего кричал:
— Что ты делаешь? Что это значит?!
Вращение прекратилось, и ружьё остановилось напротив него прикладом. Стас взял оружие и сильнейшим ударом сломал нос этой паскуде.
— А-а-а!!! — заорал он.
Раскрутив оружие вновь, интрига не заставила себя ждать. В лицо Мутанта смотрело холодное дуло старого ружья.
— Нет! Нет! Не-е-е-ет! — испуганно вопил насильник.
— У всех должен быть шанс. — сказал парень и, вставив дуло в рот Мутанта, спустил курок.

На улице, у входа в клуб, очередь из потенциальных гостей не стала меньше, наоборот, только увеличилась. Все хотели попасть в модное ночное заведение. Бдительно нёсший службу, препроводивший к своему боссу Стаса охранник, с ходу получил удар в челюсть от него же, выходящего из дверей.
— Клуб закрывается, продолжите веселье в другом месте. — сказал парень опешившим гостям и вернулся в автомобиль, к ожидавшему его Лихо.
— Двадцать минут ровно. Как прошло? — спросил он, глядя на часы.
— Поехали. Мутант минус.
Автомобиль Гонзы с ребятами внутри скрывался в сгущающейся над городом ночи, оставляя позади себя обступивших лежащего без сознания секьюрити потенциальных посетителей заведения, которым не выпало счастье бездарно провести время в клубе, но которые провели его так же, стоя снаружи в очереди в него.

VII

На таможенном посту, в ожидании досмотра, оформления документов и пересечения границы, выстроились в стройную автоколонну, большегрузные автомобили.
В зоне контроля, к припаркованной перед дальнейшим следованием по маршруту фуре, сотрудник таможни заглядывал под днище длинномера при помощи зеркала, рассматривая все уголки транспорта.
Недалеко от него, на обочине, припарковался седан, и из него вышел невысокий, худощавый мужчина пятидесяти девяти лет, с авторитетной татуировкой на кисти правой руки. Его звали Саша – Левак. Этот человек всю свою жизнь был вне закона. Наполнив хранящееся на него в архивах МВД дело разными статьями, он так и не смог добавить его одной, последней пометкой – стать коронованным. Да он к этому и не стремился. Для него было достаточно того, что воры – элита преступного мира кивком головы в знак понимания и уважения о ком речь, отмечали заслышанное произнесённое при них имя – Саша - Левак. Ему этого было достаточно. Он был честным, он был человеком.
— Привет. — отвлекая сотрудника таможни от работы, прибыл узнать по поводу ожидаемого им контрабандного груза авторитет.
— Привет. Сам пришёл. Проблемы? — ответил мужчина в форме, вылезая из-под фуры.
— Груз где?
— Прошёл… ещё два дня назад, в мою смену. Сам оформлял.
— Сопровождал кто? — нервно дёргая щекой, спросил Саша.
— Как обычно, люди те же. Я думал, штат укомплектован, без лишних ртов.
— Да, да… Фуры не дошли до заказчика. Понимаешь?
— Может, в пути задержались? Поломка или с девками зависли? Дальнобойщики,… в рейсе давно.
— Неделя, туда-сюда-обратно. На всё про всё семь дней, не срок, потерпели бы. Там другое. По своим каналам пробить сможешь?
— Хорошо. Подожди пару минут.
Ответил сотрудник таможни и передал документы подошедшей коллеге - стройной девушке с каштановыми волосами и миловидной улыбкой с так идущим ей именем Лена.
— Всё в порядке? — спросила она.
— Осталось проверить груз. Лен, закончи здесь. Мне надо отойти.
— Хорошо. — ответила девушка и, подойдя к раскрытым дверям кузова фуры, стала сверять маркировку кода транспортируемого груза на коробках и предоставленных ей в документах.
Саша - Левак стоял возле длинномера, ожидая возвращения сотрудника таможни. Его мало волновали мелькающие вокруг погоны, недовольные лица водителей автомобилей, считавших, что он оформляет документы вне очереди. Его голова была озадачена одним лишь вопросом: Где груз?
— Всё в порядке. Можно пропускать.
Нарушил его задумчивость нежный голос Лены, обратившейся к своему вернувшемуся начальнику.
— Сейчас я закончу и подпишу. Подожди в кабинете.
— Хорошо. — сказала девушка и поторопилась уйти.
Саша прильнул вниманием в ожидании хороших новостей, но услышал от того, кто за ними ходил, только одно:
— Нигде ничего. Всё тихо.
— Как в воду канул, — напрягался догадками старый авторитет. — Точно фуры прошли? Ничего не напутал?
— Саш, ты меня не первый день знаешь.
— Ладно. Вознаграждение получишь, как и договаривались.
Попрощавшись рукопожатием, они разошлись. Левак сел в свой автомобиль и сорвался с места, стремясь туда, где, возможно, был ответ на его вопрос.

VIII

А в этом самом месте - на автобазе, в небольшом, скромно обставленном кабинете, за рабочим столом, разговаривал по телефону его партнёр по нелегальному бизнесу Пышный. Этот лысеющий мужчина в белой, пропитанной потом рубашке, протирал лоб и лицо платком, прижимая трубку к маленькому, свинячьему ушку, бегая такими же глазками по тесным стенам помещения. Струящийся каплями вони по складкам жирного тела пот, не мог остановить даже работающий на полную мощность кондиционер в тот жаркий солнечный день.
— На днях. Куда они денутся? Будут работать со мной. Я теперь под Кроносом. Осталось уладить только одну формальность, — буробила в трубку эта тварь, когда заметил в окно приехавшего Сашу - Левака. — А вот, кажется, и она. Короче, ты понял, сообщишь, что цена заказа увеличивается наполовину. А не захотят платить, будут иметь дело с Кроносом.
— Фуры не дошли до адресата. — не здороваясь и без приветствия начал вошедший Левак.
— И не дойдут. Я решил сработать в одного. — признался толстый упырь.
— Так это твоя работа?
— Моя. И вообще, я в тебе больше не нуждаюсь. Спасибо за сотрудничество. Дальше я сам.
— Ты решил меня скинуть?
— Уже.
— Опасное решение.
— Угрожаешь? А что ты можешь? Крыши у тебя нет.
— А товар по аптекам, сам таскать станешь? Кому задвинешь?
— Такой товар с руками оторвут. Покупатели найдутся.
— Тебе за такие проделки голову оторвут. — предупредил гнидёныша авторитет.
— За мою голову не беспокойся, есть кому прикрыть, беспокойся за свою. А покупатели останутся те же.
— Да кто тебя примет всерьёз?
— Примут, примут. Ещё как примут.
— Люди согласились иметь с тобой дело только под гарантию моего слова.
— Согласились, сам сказал. Терять такие деньги не захотят. Всё отлажено, работа продолжится, только без тебя, — отвечал Пышный, пока Саша сжимал кулаки от злости. — И условия немного пересмотрим. В мою пользу.
Левак не смог сдержаться, подошёл к толстому и, схватив его за грудки, сказал так, как всегда жил:
— Не лезь в чужой карман. Условия оговорены, так что здохни, но выполни.
— Подыхать, с такими деньжищами, в мои планы не входит. — хрипло отвечала потная тварь.
— Наши с тобой разногласия-наше дело. Люди страдать не должны, заказ ты
исполнишь, а, иначе, я поменяю твои планы на смерть. Слово даю.
— Моё слово против твоего. Пусть воры рассудят. — убрал от себя морщинистые руки авторитета Пышный, встал и ушёл.
Саша-Левак стоял на месте, смотрел раздосадованными, мутными, уставшими глазами вслед уходящему компаньону. Всё, что он мог сделать, это надеяться на справедливое решение «законника». Но их всех положил Кронос, не оставив никого, кроме Лорда.

IX

Приподняв провисшую штакетником калитку и поставив её на место, Шамбала возвращался домой уже глубоким вечером. Не слыша радостного лая своего лохматого питомца при виде хозяина, парень подошёл к крыльцу и замер на месте. На ступенях лежала его мёртвая собака с окровавленным камнем рядом.
— А ты думал?! Конечно! Шампанского! — послышался женский голос из соседнего домика, заглушая собой громко играющую музыку и голоса пьяных гостей.
Шамбала бережно поднял на руки не дышащее животное, взял стоящую рядом лопату и подошёл к старому, высокому дереву на углу дома. Выкопав ямку, парень последний раз посмотрел на своего питомца, снял с него ошейник и, простившись поцелуем, стал закапывать собачонку.
— Музыку громче! Громче давай!
— Конечно, танцевать! Буду! А-ха-ха!!!
— Наливай, ну! Давай по полной!
Перекрикивали друг друга поочерёдно мужские и женские голоса из рядом стоящего домика.
Посмотрев на маленький холмик земли над безобидным созданием, злой Шамбала воткнул у дерева лопату, намотал на кулак ошейник и решительным шагом направился в дом своего соседа, из которого продолжали доноситься опьяневшие людские голоса:
— Шампанского значит, да?!
— Да, шампанского!
— Лег-ко! Бокалы где?! Ха-ха!
— А-а-а!! Ха-ха-ха!
Секунды лишь мелькнули, как Шамбала переступил порог дома, и радостные голоса гостей превратились в крики их же ужаса.
— Не надо! Нет! Кто вы такой?! Оставьте нас! — кричала выбегающая первой, откровенно одетая, явно навеселе женщина.
— Ты чё делаешь?! Хорош!
Послышался мужской голос и вслед за ним показался его обладатель – полураздетый толстячок, поправляющий на ходу спадающие штаны.
Музыка стихла, наполнив округу долгожданным спокойствием. И вслед за этим на улицу вышел Шамбала с всё таким же озлобленным лицом. Руку парня обвивал окровавленный ошейник собачонки. Он свершил справедливую месть за убийство беззащитного животного.

X

Собравшись во дворе дома своего господина значительным числом от тех, кто остался в живых, бойцы якудза, одетые все как один в чёрные костюмы, брюки и такие же футболки, стояли в две шеренги по пять человек напротив друг друга, склонив головы в почтительном поклоне перед отдающим им указания Помощником Отца Ичиро. Война подразумевает под собой потери, но она же и наносит их врагам. И сейчас, в отсутствии главы преступного синдиката, его авторитетный заместитель отправлял на бой тех, кто готов был расстаться со своими жизнями. Тех, кто обязан был нанести ответный удар по главному из своих врагов – по Кроносу.
— Самая главная задача якудза не забывать своих истоков, кодекс чести, — стоя у изголовья шеренг, говорил мужчина. — А он гласит выполнить волю господина. Убит его сын, убит Ичиро. Если что-то не так, наши боссы ведут переговоры и всё улаживают. Сейчас переговоры проведены, и мы должны всё уладить. Вас приняли в клан. Вы преданы нашей организации!
С этим выкриком бойцы якудза одновременно, словно по команде, выпрямились и, не повернув голов, смотрели прямо перед собой.
— Нас десятки тысяч. И когда понадобится, полчища наших братьев прибудут к нам на помощь, — глядя на стоящую в противоположном конце шеренги Амайа, продолжал Помощник Отца Ичиро. — Но сейчас, вы на передовой начавшейся войны. Всё зависит только от вас. Вы-отряд идущих на смерть. Вашей целью являются люди Кроноса. Все объекты, принадлежащие ему, должны принадлежать нам. А, после, и жизнь Кроноса.
Амайа ловко перебирала между своих пальцев маленький нож, с длинным тонким лезвием. Её филигранная игра с этим смертельным оружием более походила на искусное перекатывание монеты по костяшкам кисти какого-нибудь фокусника или карточного каталы, чем на приручение того, что отнимает жизнь.
  — Благородные воины и опасные враги, потомки величественных самураев! — обращался к своим бойцам авторитет. — У вас есть честь, но нет жалости и страха. Вы сражаетесь с противником до последнего! И, возможно, для кого-то из вас, это окажется последняя битва. Везде Кронос должен видеть нашу тень, тень якудза. Мы должны мерещиться ему повсюду. Вы готовы?!
— Бонзай! Бонзай! Бонзай! — хором прокричали отважные якудза.
— Работаем двумя группами. Одна идёт со мной, второй руководит старшая сестра. По машинам!
Ребята быстро разбежались и расселись по четырём припаркованным одинаковым чёрным автомобилям, ожидая приказа к отправке.
— Действуем жёстко и беспощадно. — сказал Помощник Отца Ичиро Амайа, подойдя к ней.
Девушка кивнула в ответ головой, спрятала нож за голенище красивого сапожка и направилась к своему мотоциклу.
Быстро выезжая один за другим  через ворота дома Отца Ичиро, два автомобиля с бойцами якудза, руководимые заместителем своего авторитетного господина, сворачивали налево по прилегающей к особняку дороге.
Показавшаяся за ними на своём мотоцикле Амайа, повернула направо, преследуемая подчинявшимися ей автомобилями с готовыми пойти на смерть ребятами внутри.
Чтобы получить желаемый результат, бить необходимо в разных направлениях. Чтобы удар получился сильнее, он должен быть одновременным. А для этого, порой, необходимо разделиться, чтобы сделав дело, собраться воедино вновь.
Интересы Кроноса были многообразны. Он прибирал к своим рукам всё, что сулило или уже приносило хоть какую-то прибыль. То, что могло существовать открыто, таковым и являлось, имея свою двойную бухгалтерию. А то, что не должно было привлекать лишнего внимания, было завуалировано ширмой благозвучного названия, не соответствующего реальному роду деятельности. Всё на благо своего кармана, мимо кассы бюджетов всех уровней, под прикрытием властных чиновников, силовиков и прочей продажной швали.
На безлюдную территорию одного из таких предприятий, занимавшегося подпольным производством ликёро-водочный продукции, заставленную пустыми коробками и стопками деревянных поддонов, быстро въехали автомобили якудза.
Из созданного резким торможением облака пыли, тёмным силуэтом вышел Помощник Отца Ичиро и скомандовал своим вооружённым бойцам:
— Быстро, быстро внутрь!
Двое крепких парней забежали в здание, пока остальные контролировали безопасный отход.
По автоматизированной линии складского помещения, переделанного под разливочный цех, ехали уже закупоренные бутылки с контрафактным алкоголем. Крутящиеся бабины с поддельными акцизными марками светили начертанными на них цифрами словно барабан игрового автомата в казино. И за всем этим великолепием, радующим глаз исключительно алкаша, наблюдали всего двое работников, нелегальных эмигрантов из ближнего зарубежья, двое таджиков.
— Все вон из помещения! — заорал на ломанном русском один из вбежавших якудза, лицо которого украшала маленькая бородка и стильные бакенбарды.
Разрядив для устрашения в воздух обойму своего автомата, он выгнал на улицу сотрудников подпольного предприятия и, перезарядив оружие, дал очередь по поддонам с готовой продукцией.
— Не стоять! Не стоять!
Кричал второй якудза, стараясь сделать всё как можно быстрее. Он поджёг текущую по полу жидкость, обернулся к входящему Помощнику Отца Ичиро, увидел, как тот выдёргивает чеку из гранаты и бросает её в огромные цистерны.
— Уходим! Быстро! — закричал заместитель главаря якудза.
И успев только показаться на улицу из дымящегося склада, за спинами троих азиатских мужчин раздался оглушительный взрыв брошенной гранаты.
Первый из самых лакомых по прибыли объектов Кроноса был уничтожен. Но это было только начало экономического удара по противнику в тот день. Якудза рассвирепели не на шутку.
Криминальный «мер» города задумал построить крупную торговую точку в самом его центре. Выбрав кусок земли поликвиднее, его юристы дособирали последние разрешительные документы и справки, рабочие были наготове приступить к возведению объекта,… но визит невысокого якудза, достававшего из багажника своего автомобиля двадцатилитровую канистру, должен был сильно притормозить начало строительства.
— Поторапливайтесь! Время поджимает! — командовала ему сидящая на своём мотоцикле и, поднимая стекло шлема, Амайа.
Расплескав по земле содержимое канистры, выбросив её опустевшей, японец, прикрывая нос и рот рукавом, быстро запрыгнул в свою машину и с пробуксовкой сорвался с места.
Амайа опустила стекло шлема, убрала подножку мотоцикла и, прокрутив ручку газа, стартонула следом.
Следующим в списке объектов на уничтожение числился склад оргтехники. Ворвавшись в это большое здание с длинными, высокими, многоярусными стеллажами, заставленными поддонами с упакованной в них готовой к реализации электроникой, широкоплечий, статный азиат бросил несколько бутылок с зажигательной смесью на поддоны, заставив их вспыхнуть словно спички, и крикнул во всё горло:
— За господина!
Дождавшись когда пламя уже было бесполезно пытаться тушить, он обернулся к своему товарищу, вырывавшему провода из электрического щитка, и спросил его:
— Система пожаротушения не сработает?
— Нет, — ответил тот. — Я всё вырубил. Уходим!
И оставив огню право довершить начатое, эти двое просто вышли, оставив за собой пекло и пламя.
Расположенное в поле нефтехранилище снабжало бензином и прочими горюче смазочными материалами не только весь город, но и выручкой от реализации своей продукции некоторых лиц в его верхушке.
Хоть это предприятие и числилось на балансе Федерации, само государство и не помышляло о размахах хищений на нём. А может и помышляло, но закрывало глаза, давая дорастащить своим холуям то, что оставило им после себя жалкими крохами.
Так или иначе, но доход это нефтехранилище приносило исправно и с большим количеством нулей, не в рублёвом эквиваленте, нет. Сюда-то и пожаловала Амайа со своими людьми.
Показав рукой на два стоящих рядом резервуара, она услышала через несколько секунд ответы от заложивших под них взрывные устройства бойцов якудза:
— Готово!
— Всё сделано!
Всё той же рукой приказав следовать за ней, девушка поставила мотоцикл на дыбы и рванула на прилегающую трассу.
Мча свой байк на высокой скорости, преследуемая двумя чёрными автомобилями, японка наблюдала в зеркале заднего вида разгорающийся пожар окутанного чёрным, едким дымом нефтехранилища, пламя от которого вздымалось высоко вверх. Навстречу им уже спешила вереница поднятых по тревоге пожарных расчётов с включёнными проблесковыми маячками.
Расправа над финансовыми ручьями, наполнявшими бездонные банковские счета Кроноса многомиллионными вливаниями, продолжалась. Следующей остановкой по требованию бойцов японского преступного синдиката стала дача их основного врага.
Роскошный двухэтажный дом из деревянного сруба был окружён хвойными деревьями и красивыми цветочными клумбами.
Открыв ворота и заехав во двор, шустрый парень спортивного телосложения облил бензином из канистры стену дома, выстрелил в стеклопакет, разбив его в осколки и, добавив горючки на подоконник, забросил металлическую тару в дом.
Подпалив разводы на стене, зажжённой в руке спичкой, Помощник Отца Ичиро убедился, что языки пламени проникли в дом и, не сбавляя скорости появления на местах расправы и свершения её, крикнул своим людям, поторапливая их:
— Ходу! Ходу!
Запрыгнув на ходу в автомобиль, он едва успел закрыть за собой дверь, прежде чем она почти стукнулась о столб захлопывающихся от ветра ворот.
По пустой, еле загруженной трассе, не привлекая  к себе лишнего внимания, двигалась обычная фура, правда, с необычным грузом на борту. Он то и был интересен мчащейся на высокой скорости Амайа.
Выехав на встречную полосу, японка резко затормозила перед тяжеловозом, заставив его колёса пойти юзом и оставить после себя следы стирающейся резины на асфальте. Длинномер встал как вкопанный прямо перед невозмутимой девушкой, едва не раздавив её.
Выскочившие из припарковавшего на обочине автомобиля двое якудза, подбежали к кабине грузовика и выкинули из неё водителя и сопровождавшего его экспедитора.
— Знаете куда ехать! — Крикнула своим людям японка.
И развернув мотоцикл, гнала с этого места прочь, преследуемая уже не только машинами со своим людьми, но и коптящей воздух, не прогоревшей до конца соляркой фурой.

XI

Многие из современных обывателей привыкли к тому, что чем респектабельней офис организации, тем она надёжней и более удачлива в своей финансовой деятельности. Зачастую как раз наоборот. Большие деньги не любят показухи и ненужного пафоса, предпочитая скрываться от тех, кто бездумно носится за ними в попытке овладеть капиталами. Действительно прибыльные конторы скрываются в небольшой комнатёнке, под какой-нибудь не бросающейся в глаза вывеской над входом в здание, знают про которую немногие, они же и мажут икрой хлеб с получаемых барышей.
Такой ширмой для Пачки была прачечная, где он принимал ставки игроков, курируя у Кроноса букмекерское дело.
Стоя на улице, у входа, он забрал конверт у протянувшего его ему худощавого мужчины в потрёпанной одежде.
— Здесь всё, всё до копейки, — с волнением в голосе произносил он. — Я больше ничего не должен. Не присылай ко мне своих людей.
— Приятно иметь дело с понятливыми клиентами. — ответил Пачка, заглядывая внутрь конверта и одобрительно кивая головой.
С противоположной стороны улицы, припарковавшись у спортивного магазина, за ним наблюдал через опущенное стекло своего автомобиля Стас. Его верные друзья были рядом, они понимали, зачем приехали сюда, но ждали какой-то конкретики, и Гонза дал её, начав свой рассказ:
— У Кроноса есть старый друг, с которым он начинал. Пачка.
— Почему Пачка? — переспросил Стас, внимательно наблюдая за пересчитывающим деньги в конверте мужчиной у входа в прачечную.
— При нём всегда, надо-не надо, к месту-не к месту, обязательно пачка денег. У Кроноса он курирует нелегальное букмекерство.
— Если мы порвём Пачку? — спросил с заднего сиденья Лапа, глядя как довольный полученным платежом мужчина, возвращался к себе в офис.
— Кронос очень сильно расстроится. — ответил Стас.
И это стало словно командой для ребят. Все вышли из машины и направились в прачечную. Только Лихо остался на месте. Он пересел за руль и стал дожидаться возвращения друзей.
Зайдя в здание, Лапа остановился «на карауле», подмигнув протягивающей вещи в стирку через приёмное окно женщине. Стас и Гонза, не останавливаясь, следовали дальше в дверь с надписью на ней: «СЛУЖЕБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ».
Ступив через порог которого, ребята оказались в рабочей атмосфере небольшого офиса, сочетающего в себе аскетизм и броскую роскошь. Сидя на потёртом не от плохого качества, но от времени прожитых лет антикварном стуле, хозяин кабинета делал записи в книги ставок: кто, сколько, когда, на что рискнул.
— Стучаться не учили?! — недовольно глядя на вошедших, спросил Пачка.
Стас сделал несколько шагов к нему и молча ударил его в морду, повалив на пол в полнейшей «отключке».
Слегка полная женщина доздавала в стирку последнее бельё, когда открылась дверь служебного помещения и вышедшие из неё Стас и Гонза несли под руки мужчину без сознания. Вопросительно взглянув на это непонятное для неё зрелище, она услышала насмешливый тон стоящего напротив Лапы:
— Да ничего серьёзного. Немного перебрал на работе. Домой отвезём, проспится, будет в порядке.
Показавшись на улицу, ребята тут же упёрлись в припаркованный у входа автомобиль с поджидавшим их Лихо. Затолкав букмекера в багажник, друзья шустро попрыгали в машину и были таковы. Никто и не заметил похищения столь важного и нужного человека для Кроноса, как его друга – Пачку.
Куда везти, где вершить расправу и как? Эти вопросы не мелькали в головах четвёрки зачищающих город от всякой мрази и шелухи друзей. Везти туда, где будет потише. Расправу вершить жёстко и справедливо. Как? С присущей им выдумкой и смекалкой.
Приехав на загородный пустырь, куда не забредали даже бездомные псы. Автомобиль ребят остановился у старого, высохшего колодца.
— Пацаны, вы кто? — не понимая, что происходит, спрашивал вернувшийся сознанием Пачка, пока его вынимал из багажника Стас.
— Правосудие. — сурово ответил парень.
— Легавые? У нас с легавыми всё на мази!
— Поэтому ты и здесь. А не в отделении полиции. — подталкивал урода к углублению в земле Стас.
Пачка, пугливой поступью, подошёл к высохшему колодцу, остановился и, посмотрев в темноту, услышал слова Лихо:
— Тебе вниз.
Брутальный паренёк с неизменной зубочисткой в уголку рта ударом с ноги в живот отправил  Пачку в короткий полёт на дно колодца.
— Сколько человек без еды может прожить? — дождавшись удара приземлившегося тела о землю, спросил Гонза.
— Сорок дней. — спокойно ответил Лапа.
— А без воды?
— Три.
Лихо бросил в темноту, когда-то бывшего источником живительной влаги отверстия в земле, пневматический пистолет для забивания гвоздей.
Поймав свалившийся сверху подарочек, Пачка, прислонившись к стене, смотрел на стоящего над ним Стаса, произнёсшего свои последние слова будто приговор:
— Поторопись! А то аккумулятор старый, быстро разряжается.
Ещё одна маленькая победа ребят. Они сотворили то, на что никогда не отважился бы слабохарактерный и никчёмный закон. Они сделали то, чего так хочется обычным людям по отношению к тем, кто пошёл против них… справедливого, неотвратимого наказания. Но не штрафом или коротким сроком, а единственно заслуженной карой – смертью.

XII

Дети это цветы жизни. Но когда в твоей машине их целый букет, и каждый бутон пытается перекрикнуть другой, такая прекрасная композиция начинает выносить мозг.
— Вы можете хоть немножко помолчать? — Просила неугомонную ребятню Катя, управляя автомобилем в сторону торгового центра.
— А где папа?
— Да! Где наши папы?!
Вторили наперебой малыши.
— Ваши папы на работе. Если бы они сидели с вами всё время, они были бы вашими мамами. А ваши мамы мы.
— У них всё в порядке? — Спросила Сестра Стаса, держа на руках младшенькую из своих племяшек.
— Надеюсь да. Ты же знаешь, из них клещами не вытянешь.
— А куда мы едем? — спросил сынишка Кати.
— В магазин, за новой одеждой. — ответила его мама.
— Я не хочу новую одежду!
— А я хочу!
— А я нет!
— А я да!
Снова подняв шум и гам в машине, не унималась между собой ребятня.

Забитая под завязку подземная парковка торгового центра была оживлена подходящими к своим автомобилям, загружающими в них покупки людьми.
Возле электрического щитка, маскируясь под работников центра, стояли двое молодых мужчин. Вглядываясь в мелькающие на радиаторных решётках символы завода производителя, они выбирали для себя подходящую цель, намереваясь угнать этот автомобиль.
— По сторонам смотри. Чё ты на меня то уставился? — сказал один из них - мужчина с козлиной бородкой, держа в руках раскрытый нетбук.
— Люблю смотреть, как ты работаешь. А почему ты выбрал промысел угона? — интересовался второй, облокачиваясь локтем о стену.
— Была маза сейфами заниматься.
— Прибыльней чем тачками. Чё не освоил?
— Когда забираешь чужую машину, уезжаешь на ней. Когда забираешь сейф, чё в руках нести?
— А ты на месте вскрывать не пробовал? — съёрничал он товарищу.
Из припарковавшегося на свободном месте автомобиля Гонзы выходила вся шумная компания неугомонных детей и сопровождавших их женщин.
— Никто не разбегается. Заходим, покупаем одежду и быстро уезжаем. Понятно? — объясняла план действий Катя.
— А мороженое?! — спросил её сынишка.
— Будете себя плохо вести, будете есть кашу. Холодную. Вместо мороженого. — ставя автомобиль на сигнализацию, отправилась вместе со всеми в торговый центр женщина.
На мониторе нетбука одного из угонщиков высветилась необходимая комбинация и шкала полученного кода охраной системы машины Гонзы.
— Считал? — спросили его второй.
— Чётко. Есть.
— Эту. Под заказ сработаем.
Оглянувшись по сторонам и, убедившись в отсутствии свидетелей, двое мужчин подбежали к автомобилю и несколькими ударами пальцев по клавиатуре нетбука, отключили сигнализацию.
— Шустрей давай. Как с бабой в первый раз… — продолжая стрёмно озираться по сторонам, торопил своего друга, пытающегося завести двигатель уже в салоне авто, один из угонщиков.
— Не подгоняй. В нашем деле суета лишнее.
— В нашем деле тормозить не надо. Чуть замешкался и всё. И вот ты уже управляешь не тачкой, а швейной машинкой. На зоне тапочки шьёшь.
— Типун тебе на язык. Не дай бог.
— От сумы и от тюрьмы не зарекайся. Долго ещё?
— Всё. Погнали. — соединив нужные провода и услышав звук двигатель, ответил водила за рулём.
Машина Гонзы сдала назад и скрылась в витиеватых проходах подземелья, выскакивая на улицу и вливаясь в ровный поток движущихся автомобилей.

Желая облегчить себе задачу, а заодно и повеселить детей, Катя привела их в комнату для отдыха, и не успела она оглянуться, как те уже нашли себе занятие по душе, радостно прыгая на растянутом батуте.
— Побудьте здесь. А то я от них скоро с ума сойду. — сказала девушка держащей на своих руках малышку Сестре Стаса.
— Как ты одежду без них будешь покупать? А если не подойдёт? — спросила неопытная в таком деле та.
— Милая моя, скоро и ты научишься. Я не только знаю их размеры сегодня, но и какими они будут завтра. Дети растут.
Её озорной мальчуган с разбега прыгнул в бассейн наполненный шарами, и мама моментально среагировала криком недовольства своему сыну:
— Веди себя прилично!
— Пусть ребёнок повеселится. — утешала подругу улыбающаяся Сестра Стаса.
— Понимаешь? С детьми, как раньше с дефицитом. Наши родители помнят. Чуть зазевался и упустил. Так и с ними. Чуть расслабился, сели на шею. А снять тяжело. Так что иногда и прикрикнуть надо. Ладно, наслаждайся. Я скоро.
И Катя пошла по магазинам, оставив довольно резвящееся, уже прыгающее маленькими ножками в воздушном замке счастье, под присмотр привыкающей к этому девушки. Той, которой суждено было стать приёмной матерью своих маленьких племянниц.
Там же, сидя за столиком и вытирая платком мордашку самой маленькой из детишек, Сестра Стас а и встретила вернувшуюся спустя пару часов Катю с покупками.
— Всё купила? — спросила она.
— Всё, — ставя пакеты на пол, ответила измученная походами по магазинам жена Гонзы.  — Кажется, ничего не забыла. Наши так и носятся?
— Как будто им моторчик сзади приделали.
— Откуда у детей столько энергии?
— Дети-цветы жизни, — с любовью глядя на ребятню, сказала Сестра Стаса. — А у нас их не огород, но маленькая клумба.
— Маленькая клумба вечно пищащих, чего-то требующих тюльпанов. А мой кактус, вообще кузнец моих нервов. Каждый день на прочность испытывает.
— Быть мамой настоящее счастье.
— Это да,… иначе и не скажешь. Материнское счастье, это не только когда они мирно спят и кряхтят, сопят в кроватках…
— Это ещё разбитые коленки, сопли, слёзы, капризы, бессонные ночи, когда болеют.
— Да, да…, — подтверждала Катя. — Хотя, когда смотришь на них, это всё кажется настоящими пустяками.
— А если ещё рядом настоящий мужчина…
— Жизнь превращается в рай.
— Завидую я тебе. — чмокая в макушку малышку, сказала Сестра Стаса.
— Ты мне?! Да у тебя двое! Вон! Не успеешь оглянуться, как они тебе таких же принесут. Станешь бабушкой. — нежно потрясывая ребёнка за ручку, смогла рассмешить её Катя.
— А-ха-ха-ха! — заливалась раскатистым смехом девочка.
— Да, засранка наша? — продолжала веселить её жена Гонзы.
— Бабушкой. Ты ещё родить успеешь.
Сказала её подруга и услышала затяжной недвусмысленный ответ:
— Ну-у-у-у…
— Что? А? Ну, говори!
— Ничего пока не скажу, боюсь сглазить.
— Не надо, не говори. — понимая ответ без слов, улыбнулась девушка.
Дети продолжали увлечённо играть, спрыгивали с качелей, подбегали к горке.
— Нет, ну ты посмотри на них! А?! Так, ладно, я за молочным коктейлем и по мороженому возьму. — прежде чем уйти, сказала Катя.
— Хватит бегать! За стол садитесь! — прикрикнула на ребятню оставшаяся за столом девушка.
— У-у-у-у… Мы хотим ещё поиграть. — сказал сын Гонзы, подбегая к ней.
— Вспотели все. За стол, живо! Сейчас мама принесёт вам по молочному коктейлю и по мороженому, когда остынете.
— Ура-а-а!
— Ура-а-а!
Радостно кричали малыши, рассаживаясь по стульям.
Вернувшаяся Катя поставила поднос на стол и расставила перед детьми по мороженому и коктейлю.
— Лучший подарок для женщины не машина, не брильянты, особняки… Лучший подарок-ребёнок. — потягивая молочный напиток через соломинку, сказала Сестра Стаса.
— А упаковывают как? — ответила ей Катя. — Маленький кулёк, обёрнутый бантиком. Только пискнет, и весь мир замирает. Что такое? Что случилось? Кушать, маму, пелёнку поменять? Что?
— А откуда берутся дети?
— Да, откуда?
Спросили любопытные малыши поочереди.
— Аист приносит. — ответила Катя.
— А наш аист где? — настаивал её сынишка.
— На работе. Я же сказала.
Женщины посмотрели друг на друга и, покачав головами, весело рассмеялись.

XIII

В тёплой, голубой воде бассейна дома Кроноса, еле прикрытая крошечным купальником своих прелестей, плавала молодая девушка, подцепленная хозяином дома в караоке – клубе накануне. Резвясь и наслаждаясь, сексуальная красотка периодически выпрыгивала из воды, возбуждая развалившегося в кресле – качалке мужчину своими аппетитными формами.
— Какая вода обалденная! Иди ко мне?! — звала она и брызгалась на Кроноса.
— Плавай, плавай…
Потягивая сок из стакана, вожделенно смотрел на девушку авторитет. Но это возбуждающее красотой и вызывающее эротическое желание зрелище, нарушил своим хмурым видом приблизившийся Монпансье.
— В древние времена, тех, кто приносил плохие вести, казнили. Говори, что у тебя? — спросил Кронос молчащего как партизан помощника. — Говори, что молчишь?
— Казнённым быть не хочу. — наконец ответил он.
— Это правильно. С другой стороны, хорошего помощника в наше время днём с огнём не сыщешь. Так, что, говори.
Монпансье взглянул на выходящую из бассейна в сексуальном купальнике девушку, сглотнул подступившую слюну вожделения и стал рассказывать:
— Азиаты бесятся. Цех алкашки первым разнесли. Всё оборудование уничтожено, теперь только под нож, в утиль. Там сейчас МВД, ФСБ, Росалкоголь регулирование, короче все.
— Каждый хочет урвать кусок с барского стола. Объедыши.
Кронос бросил мокрой красотке полотенце, шлепком по заду отправил её прочь из бассейна, глядя на эротику уходящих ягодиц.
— Строительство торгового центра пришлось тормознуть. Какой-то химией землю залили. Пока анализы, суть да дело,… всё встало. Похоже азиаты рукоблудили.
— Почему азиаты? Других врагов нет?
— Говорили по-японски. Свидетели слышали, — продолжал «правая рука» беспредельщика. — Нефтехранилище дотла. Сырой нефти выгорело почти на четыре миллиона долларов. На восстановительные работы потребуется немерено.
— Не нам восстанавливать.
— Склад оргтехники… Там мы потеряли около ярда.
— Класс!
— Дачу твою, в пепел. Одни головешки торчат.
— Минус шашлыки. Ещё?! — иронично и словно довольный случившимся, восклицал Кронос.
— С приисков партия золотишка шла. До кучи грузанули партию янтаря. На базу прибыли водила с экспедитором пешим ходом. Фуры нет.
— Ты сейчас как мент на докладе у начальства.
— Обидное сравнение.
— Извини.
— Мне непонятно твоё спокойствие. — не понимал реакцию хозяина Монпансье.
— Становится всё интересней и интересней.
Делая глоток сока и раскачиваясь в кресле – качалке, вгонял в непонимание своей застенчивой улыбкой и абсолютным спокойствием помощника Кронос.

XIV

Вернувшись на подземную парковку, волоча полные пакеты покупок, Катя шла впереди догоняющей её ребятни и замыкающей их весёлую колонну Сестры Стаса. Подойдя к месту, где был оставлен автомобиль, они с удивлением обнаружили его отсутствие.
— А где наша машина? — озадачил всех своим вопросом сынишка Гонзы.
— Вот и мне хотелось бы знать… — ответила Катя.
— Может, Лихо взял? — держа на руках малышку, предположила Сестра Стаса.
— Нет. Он бы позвонил, сказал.
— Чего, угнали?! — спросила смышлёная девочка.
— Папа взял покататься. А мы поедем домой на такси! — подмигнула подруге Катя, достала телефон и стала вызывать зеленоглазый транспорт с шашечками на крыше.

У въезда в ремонтную зону когда-то принадлежавшего Гонзе автосервиса, один из его нерадивых сотрудников сидел на лавочке, нежась под тёплыми лучами, уходящего в зенит солнышка и разговаривал по телефону, не обращая внимания на навязчивый сигнал подъехавшего автомобиля, разрывающего клаксон требованием открыть ворота.
— Да. А ты меня будешь ждать? Куда захочешь, — говорил в трубку худой паренёк в грязной спецовке. — Нет, сегодня до десяти и свободен.
Сигнал нарастал, а вместе с ним и недовольство тех, кто был  в салоне.
— Заглуши волынку! Башка итак гудит. — кричал на извлекающего звуковой сигнал из-пол капота один из угонщиков автомобиля Гонзы.
Опустив стекло, его коллега за рулём гаркнул на продолжающего болтать по телефону паренька:
— Чё, козёл, расселся?! Отрывай гузно от лавки! Долго ждать?! Отворяй калитку, чучело!
— Мне пора. До вечера. Пока. — договорил в телефон сотрудник автосервиса, встал с лавки и поднял секционные ворота в ремонтную зону.
Автомобиль Гонзы буквально влетел внутрь, издавая визг шин и рёв двигателя.
Значительные изменения произошли в автосервисе со сменой его титульного владельца. Там где раньше стояли ремонтируемые транспортные средства, теперь почти всё пространство занимали угнанные автомобили. Вдоль стен виднелись кузовные детали машин под разборку: двери, крылья, прочие узлы и агрегаты, предназначенные к реализации с рук и на рынках.
— На сегодня ещё заказы есть? — выходя из припаркованного в центре ремонтной зоны автомобиля, спросил один из угонщиков.
— Я похож на справочное бюро? — ответил его товарищ. — У Костыля спроси!
Мимо этого криминального дуэта, специализировавшегося на незаконной экспроприации чужих транспортных средств, проходил с запчастью для машины Электрик, начинавший здесь работать ещё под началом основателя автосервиса – Гонзы.
— Э! Костыль где?! — спросил его один из мужчин.
— Чё? — переспросил парень, не вынимая наушники своего плеера из ушей.
— Через плечо! Костыль где?!
Юный меломан обернулся назад и показал на Костыля, рассматривающего детали в коробках и записывающего что-то.
— Свалил.
Услышал он в свой адрес и отошёл в сторону, давая пройти двоим наглым ребятам. Приблизившись к своему работодателю, один из них произнёс:
— Здорова, Костыль. Принимай работу. Заказы ещё есть?
— На сегодня свободны, — ответил мужчина, глядя на пригнанный к нему в гараж автомобиль Гонзы. — Завтра мерена надо будет взять. Под заказ.
— Хорошо бы получить расчёт.
— В офисе обождите. А я пока оценю колёса и подойду, рассчитаемся.
Разойдясь по сторонам, одни направились ожидать обещанной выплаты, а Костыль похромал к новенькому угнанному автомобилю.
Осмотрев его снаружи, он открыл водительскую дверь, оглядел салон и дёрнул ручку капота.
— Не дурно,… совсем не дурно… — сказал он, всматриваясь уже в двигатель и техническую часть дорогой машины.
Мимо, таща на себе ещё одну увесистую деталь,  топал Электрик.
— Подойди, — позвал его к себе Костыль. — Эта машина должна быть готова максимум через два дня. Перебьёте номера, сделаете красиво. Уйдёт серьёзным людям. Работайте.
Приказ ясен, работа не ждёт. Сев за руль престижной иномарки, юный меломан откинул козырёк и увидел прикреплённое к нему фото Гонзы с семьёй. Предать того, кто когда-то помог ему не только с работой, но и по жизни, этот паренёк не мог, и он этого не сделал.
Незаметно забрав фотографию, он подошёл к режущему сваркой кузов почти полностью разобранного седана Механику и присел рядом на корточки. Мужчина снял маску, решив передохнуть и, показав на коробку передач, на ручной гидравлической тележке, сказал молодому коллеге:
— Откати на склад. Сегодня, вместе с остальным барахлом, заберут.
— Саныч, глянь, что я нашёл. — тихо произнёс парнишка, первый раз вынувший наушники из своих ушей.
— Что? Где взял? — глядя на фото, спросил тот.
— Только что пригнали. — показывая на автомобиль Гонзы, ответил ещё более тихим голосом Электрик.
— Фотку спрячь. Делом занимайся. А боссу я сам сообщу. Иди, работай!
Спрятав снимок в карман и волоча за собой тележку, любитель музыки тащил деталь к остальным, на склад. А Механик опустил маску на лицо и продолжал резать сваркой кузов, уничтожая доказательства когда-то существовавшего автомобиля.

XV

Вернувшись с работы и нервно зажгя свет в гостиной своего дома, не разувшийся Генерал ГУВД бросил портфель на диван и, занавешивая шторы на окнах, дрожащими руками достал телефон и суетливо стал тыкать пальцами по его экрану, набирая нужный номер.
— Алё! Алё! Слышишь меня?! Ты что творишь?! — закричал он, как только прекратились протяжные гудки. — Ты что устроил?! Хочешь спалить весь город?!
— Не ори. — послышалось уверенным голосом.
Это отвечал Кронос, ужиная вместе с Монпансье в столовой своего особняка, эстетично протирая салфеткой уголки рта одной рукой, другой держа телефон у уха.
— Нефтехранилище спалил! Могла быть экологическая катастрофа! — снимая дрожащей рукой галстук и отбрасывая его в сторону, надрывался голосом узнавший о событиях в городе легавый.
— Не ори, сказал! Считай, нефтехранилище загорелось из-за попадания молнии.
— Все наши дела. Понимаешь?! Все наши дела могут всплыть наружу! Один ликёро-водочный завод способен нарисовать такие вопросы, что ответов не придумать!
— Дрожу от страха.
— Незаконное предпринимательство, уклонение от налогов, мошенничество в особо крупных размерах! И это далеко не всё! Там до хрена статей! По сроку, в купе, до бесконечности!
— И ты обо всём этом знал, крышевал и получал долю. Образцы остались? — спрашивал Кронос.
— Вроде нет. Но найдутся! Понадобится, найдутся!
— А если их нет, чё ты мне втираешь? Это твой геморрой. Сам разгребай. А не разгребёшь, ляжешь рядом со своим сыном.
— Не надо так со мной. Помни кто я. — сидя в кресле в расстёгнутой наполовину рубашке, глушил воду из графина взволнованный служитель закона.
— Помню. Потому так и разговариваю. Знай своё место. Понадобишься, позвоню. А теперь подотри там всё и не тревожь меня больше по пустякам.
Связь оборвалась, и разгневанный Генерал ГУВД со всего размаха бросил графин в стену, заляпав её водой, а пол россыпью крошечных осколков.
— Кронос, тварь! — безвыходно для себя воскликнул мужчина.
Кронос продолжал невозмутимо, будто ничего и не произошло, ужинать в своей столовой.
— Легавый отзвонился? — спросил Монпансье.
— Отстучал, что у нас проблемы, — ответил авторитет. — На самом деле, проблемы у него. И нам на это наплевать.

XVI

По шарканным стенам высохшего до последней капли колодца, уставший, грязный, оборванный Пачка пытался выбраться к видневшемуся ему кругом желанного света свободы над головой. Цепляясь рукой за небольшой выступ выбитого кирпича, он не сумел удержаться и рухнул вниз.
Сидя на самом дне и поднимая голову кверху, он понимал, что выбраться не сумеет и его уже никто не найдёт и не спасёт. У него оставался только один выход.
Взглянув на пневматический пистолет для забивания гвоздей, лежащий рядом, этот скот взял его своими дрожащими руками. Многих он убил за свою жизнь, проносившуюся тогда стоп кадрами паскудных поступков перед его раскрытыми в ужасе глазами. Оставалось забрать последнюю… свою. Засунув в рот холодную сталь, Петля прикрыл испуганные, покрывающиеся слезами глаза и спустил курок.
Тихим стуком из его затылка показался окровавленный кончик гвоздя, прошедшего через глотку этого урода и недочеловека, и впившимся через мозг в череп.




XVII

В абсолютной ночной тиши, освещённый лишь тусклым светом фонаря над входом в дом, на лавке под окном сидел Шамбала, резал ножом яблоко и отправлял дольки в рот со сверкающего под звёздами лезвия.
Скрипнув половицей крыльца, показался не спящий Лорд. Осмотрев двор, он заметил своего сына, подошёл к нему и сел рядом.
— Яблоко будешь? — спросил отца Шамбала, протягивая ему целый фрукт.
— Зубы не те.
Парень отрезал одну дольку и протянул её бате. Отрезав вторую, он прикоснулся к ней губами, не отрывая их от стального лезвия.
— Сколько тебе раз говорить, не ешь с ножа, — отучал его от этой повадки Лорд. — Грызи зубами. Ты молодой, точи зубы. Это мне старому скоро через тёрку жевать.
Шамбала воткнул нож в лавку и смачно откусил новое яблоко.
— Ты чего скис? — заметив его грусть, спросил вор.
— За пацанов поквитаться надо бы.
— Поквитаемся,… — с досадой в голосе пообещал Лорд. — Это первое, о чём я сейчас думаю.
— Жаль пацанов. Скиф, Перо, Седой… Таких больше не будет.
— Не будет… На твоём жизненном пути, сын, появится много разных людей, хороших и плохих. Покидая его, кто-то заставит тебя сожалеть, кого-то ты сам оставишь за бортом своей жизни.
— А за кого-то я спрошу по полной.
— Всему своё время.
— Что Шакал имеет против тебя? Кроме того, что он под Кроносом. — проявил настырное любопытство Шамбала.
Лорд выдохнул, откинулся спиной к стене дома, посмотрел на звёзды и начал свой рассказ:
— Ты тогда свою первую путёвку в пионер - лагерь получил. По сто пятьдесят восьмой на трёхлетнюю смену ушёл.
— Ювелирный…— улыбнувшись памятной статье Уголовного кодекса, вставил слово паренёк.
— Начальнику лагеря нервы трепал.
— Бать!
— Ты чё думал, я не узнаю? До меня информация доходила быстрее, чем ты засыпал в конце дня.
— Зашёл первоходом, а вышел, тебя не посрамив.
— И я горжусь тобой. — честно сказал отец сыну.
— Кое-что с того дела до сих пор в загашнике лежит.
— Пусть лежит, есть не просит. Волыну помнишь?
— Конечно. С Крестом вместе полегли.
— Волына тогда положенцем был, ещё не вором. Повадилась на его землю бригада козликов, во главе с Шакалом. Трепали его круто, — продолжал рассказ Лорд. — Волына держался, о помощи не просил. Мы с Крестом покумекали… и решили вписаться.
— По вашей инициативе ведь Волыну короновали?
— Это было позже, но он это заслужил. Вызвали Шакала на разговор. А этот выпердыш решил отправить нас на встречу к создателю. Мы знали, что он за существо и были готовы к этому. Шестёрок его мы сразу в землю вбили и забыли это место. А с Шакалом, Волына решил разобраться сам. Сошлись они на ножах, как и положено, расписывали друг друга. Не ешь с ножа!
Прикрикнул на забывшегося Шамбалу его отец, и парень вновь отложил нож и стал грызть яблоко зубами.
— Волына начал давить. А тварёныш этот выхватил ствол и всадил пулю ему в грудь. Хотел добить пером, но Волына увернулся.
— Шрам над глазом Волыны?
— Да, от Шакала. Ну, мы с Крестом, Шакалу тоже парочку напоминаний оставили. Крест на боку…
— А ты?
— Угадай! — усмехнулся вор.
— Прямо в цель?!
— Сомневаешься в моей меткости? Нож жаль. Пришлось новым обзаводиться. Крест подарил.
Лорд вынул из кармана красивый, самодельный нож и показал его продолжающему любопытство Шамбале:
— А почему не кончили его?
— Решили, что смерти для такой твари мало. Пусть на зоне дырявым поживёт.
— Выходит, что ошиблись…
— Выходит так… Узнай, где можно найти этих паскуд. Спросим за ребят. — сказал Лорд и, опираясь на колено Шамбалы, поднялся и вернулся в дом.
Шамбала взял с лавки последнее яблоко, смачно с хрустом откусил его и уставился горящим юношеским взглядом на бесконечное, звёздное небо. Словно пытаясь разглядеть в нём очертания лиц своих друзей, тех, кого убил Кронос.

XVIII

Что такое романтическое свидание? Для девушки – это запоминающееся событие тех минут, когда она чувствует себя покоряемой понравившимся ей парнем. Когда её сердце переполняют захлёстывающие друг друга чувства радости, счастья и зарождающейся любви. А для мужчины? Для него это просто попытка порадовать ту, ради которой он и создавал всю эту романтику и сказку. Первые зёрна счастья в их дальнейших отношениях. Важно ли место где оно проходит? Наверное, нет, если ответом на твои старания явилась милая, ласковая улыбка и нежный поцелуй.
Стараясь организовать именно такое, Лихо, придерживая Аню за руку, привёл её на крышу многоэтажного жилого дома. Оказавшись на несколько десятков метров ближе к ночному небу, парень заботливо обнимал за талию свою любимую, расталкивая ногой все преграды на её пути.
— Осторожно, не оступись. — говорил он.
— Зачем мы сюда пришли?
— Посмотри, как здесь красиво…
— Правда, как красиво. — восхищалась ночным небосводом, буквально усыпанным звёздами девушка, сильнее прижимаясь к Лихо.
— Мы здесь с пацанами, в детстве, любили смотреть на звёзды и мечтать.
— О чём мечтал ты?
— Да так, о разном.
Не желая развивать тему, ответил Лихо и сорвал за уголок видневшуюся из-за дымохода скатерть. На деревянном ящике, оказавшемся под ней, стояло шампанское, блюдо с фруктами, маленькая вазочка с букетиком полевых цветов и два подсвечника.
— Что это?! — удивилась Аня.
— Маленький сюрприз.
— Романтик мой. — влюблённо произнесла она.
Лихо зажёг свечи, скинул с себя куртку и, положив её на пол, уселся сверху. Аня присела рядом и прижалась к своему возлюбленному.
— Кушай фрукты. — сказал он.
— Угу. — послышалось её ответом.
Ребята, обнявшись, просто сидели рядом и молча смотрели на звёздное небо.
— Так ты так и не ответил, о чём ты мечтал? — нарушила тишину вопросом Аня.
— Да, не важно.
— Как не важно? Я хочу знать.
— О семье… — тихим голосом произнёс Лихо. — Я всегда мечтал о своей собственной семье.
Ребята пристально посмотрели друг другу в глаза, обнялись и, целуясь, легли на постеленную куртку, не размыкая своих уст.
Неописуемой красоты небосвод, чёрное в алмазах небо, стали, словно покрывалом для занимавшихся любовью ребят. Та ночь и та крыша были самым счастливым местом во всей Вселенной для двоих соединившихся душ – Лихо и Ани.

XIX

По продуктовому рынку, между стройных рядов прилавков, заваленных фруктами и овощами, медленно прогуливался Шамбала. Подойдя к ящикам с лежащими в них красивыми, наливными яблоками, парень услышал от невысокой, доброй женщины, торгующей ими, вопрос:
— Здравствуйте, что вам подвесить?
— Почём яблочки? — поинтересовался он, разглядывая одно самое сочное.
— Сто двадцать. Берите, хорошие.
— Наши? Не санкционные?
— Наши, наши! Какие санкционные?! Нет, нет.
— Пусть они сами жрут свою кислятину. А я русские, сладкие погрызу.
— Всё правильно. Родное всегда вкуснее, всегда слаще.
Размеренной походкой, контролируя жизнь рынка, из-за здания мясного павильона выходили двое ставленников Кроноса на этой торговой площадке – Грек и Носатый. Эти двое предпочитали следовать армейскому принципу: «Подальше от начальства, поближе к кухне». Поэтому очень довольствовались своим назначением на роль «глаз за рынком». Здесь мало что происходило, было всегда спокойно, безопасно и сытно,  всегда можно было что-то положить на карман, включая денежку с провинившихся продавцов. Их мало волновали проблемы хозяина, но теперь пришло время и им встрепенуться переживаниями и начать беспокоиться. В городе разгоралась война.
— После того, как мы разобрали людей Лорда, я больше о нём не слышал. — вглядываясь в суетную торговлю, сказал Грек.
— Может, сдох? Или ушёл из города? — предположил шагающий рядом Носатый.
— Здесь он, здесь. Награда слыхал, какая за него обещана?
— Слыхал. Жаль только не про нас это. Паханы, случись даже нам его найти, попилят всё между собой. А нам хрен.
— Может и так. Нам сейчас о другом думать надо.
— О чём?
— О тёрках с якудза.
— Они совсем забурели. Такое творят!
— Вот именно. Стычка за стычкой. Кронос бросает против азиатов все силы.
— Нам-то чё? Мы за рынком следим, своё дело выполняем, нас в разборняк не подпишут.
— Ты свою пулю в лобешник и здесь отхватишь. — ответил Грек, проходя по ряду с фруктами.
Шамбала сразу приметил этих двоих, из-за которых он и приехал на рынок. Грек и Носатый были в числе тех, кто жестоко расправился с людьми Лорда. И через них Шамбала и намеревался узнать о месте нахождения остальных, желая ответить за пацанов, спросить за их смерти.
— Будете что-нибудь брать? — спросил продавец фруктов парня.
— Да. Взвесьте пару килограмм яблок. Вот этих. — выбрав понравившиеся, ответил он.
— Хорошо.
— И в ваш пакет, если можно?
— Конечно.
Женщина наложила в пакет яблок и стала взвешивать покупку, когда Грек и Носатый приближались к стоящему у прилавка Шамбале.
— По воле Кроноса все наготове, — буробил смуглый Грек. — Каждый бригадир должен вывезти своих людей в карьер и пристрелять.
— Тренировка что ли? — недопонимал Носатый.
— Она самая. Пристреляемся и сразу в бой. Скоро наш черёд. Повезут.
— Я не пушечное мясо! Я не подписывался! Не мой расклад!
— Потише ори. Нас ещё менты не слышали.
— Да тут нет никого!
Шаг за шагом они поравнялись с протягивающим руки за покупкой Шамбалой.
— Ваши яблочки. — сказала продавец и, получив взамен расчёт, отдала пакет неторопливому в движениях парню.
Греку показалось это подозрительным и он гаркнул, пытаясь напугать, на Шамбалу:
— Ты чё уши греешь?!
— Нет, нет, ребят! Я яблочки покупаю. — ответил он.
— Яблочки?
— Да.
Строя из себя запуганного дурочка и прижимая пакет к груди, торопился убежать и не оглядывался Шамбала.
Покинув территорию рынка и сев за руль своего автомобиля, сын Лорда кинул пакет на пассажирское сиденье, смачно откусил одно яблоко и, заведя двигатель, довольный полученной информацией сказал:
— В карьере, так в карьере.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

I

Не дождавшись мужа накануне, не пришедшим ночевать, Катя не сильно беспокоилась об этом. В той ситуации, в которой находилась её семья со всеми навалившимися проблемами и испытаниями, она не привыкла тратить нервы на переживания и докучать возлюбленному излишними вопросами. Девушка знала, если не пришёл, значит, есть дела, придёт позже.
Расставляя детскую обувь в коридоре и протирая влажной уборкой полы, она едва успела уклониться от открывающейся входной двери и заметила входящего Гонзу.
— Привет. — устало раздеваясь, сказал мужчина.
— Привет. Почему дома не ночевали? — всё же спросила Катя.
— Не задавай лишних вопросов. Знаешь ведь, делами занимались.
— А где Стас?
— Мразот по городу ищет. Его ярость только растёт.
— Я переживаю за него. Он становится чёрствым. — нежно прижимаясь к мужу, чувствовала его тепло соскучившаяся девушка.
— Он мужик. Сопли распускать не привык. Другой бы на его месте давно сдал.
— Ему повезло с такими друзьями, как вы.
— Нам повезло с таким братом, как он.
— Кушать будешь?
— Да. Я бы что-нибудь кинул на зуб.
Пройдя на кухню, Катя быстренько сообразила на стол всем, что было приготовлено на плите и в холодильнике, стала кормить своего проголодавшегося мужчину.
— Всё нормально? Ничего не случилось без меня? — утоляя аппетит, спросил он.
— Нашу машину угнали. — слегка взволнованно сказала девушка, сидя напротив Гонзы  и смотря как он ест.
— Откуда?
— С подземной парковки торгового центра. Мы ходили детей одевать, ну и так, по мелочи.
— Ментам заявляла?
— Ты что? Нет, конечно. Нам лишний раз показываться ни к чему.
— Когда угнали?
— Я не знаю,… мы приехали в торговый центр, припарковались, пошли за покупками… вернулись, а машины нет.
— Звонков не было, типа заплатите, вернём тачку?
— Нет.
— Ладно, не переживай, разберёмся.
Успокаивал жену Гонза и продолжал налегать на еду, радуя Катю своим возвращением и зверским аппетитом. Значит с мужем всё в порядке.

II

В гостиной своего дома, не выпавшие из обоймы войны, но притихшими до времени в нежелании стать очередными её жертвами, Слон принимал одного из своих закадычных друзей – Черепа.
Опрокинув по очередной стопке, мужчины хрустели свеженарезанными овощами с подноса, когда хозяин дома разразился любопытством:
— Пика где?
—  Шныряет по городу в поисках Лорда и убийц племянников Кроноса. Не сидится ему. Хочет в Совет, поближе к Кроносу. — ответил лысый нелюдь, наполняя рюмки.
—  Шакал вышел. Кронос подтянул к нему психов.
—  А у Шакала к Лорду свои счёты, свой незакрытый должок.
—  Поэтому из бегунков, в погоне за Лордом, надо соскакивать. Не дай бог Шакалу дорогу перейти. — опасался Слон.
Он хоть и носил на руке воровской перстень, но не заслужил его, лишь получил из рук Кроноса. И этот толстый боров отличался от честных «законников» даже не наличием судимостей и стажем за колючей проволокой проведённых там лет, нет. Основной разницей Слона от вора была его тщедушная, трусливая, гнилая душонка. Он хотел всего много и сразу, но чужими руками, боясь последствий для себя.
—  Лучше отсидеться, — предложил его друг. — Кто кого из них вальнёт? А мы опосля вылезем, как ни в чём не бывало. Вот только кто кого?
—  Нам один хрен. Что так геморрой, что так диарея. Всё к одному месту.
Мирное застолье двоих авторитетов, но только в среде отморозков, не уважаемых людей, нарушило появление Пышного.
—  Ты кто? — спросил его Череп.
—  Я связывался с Кроносом, через Монпансье, — ответил толстый мужчина. — Монпансье сказал, что теперь я с вами. А если возникнут вопросы, обращаться к Слону. Дал этот адрес.
—  Я - Слон, — представился хозяин дома. — Чё надо?
—  Этот конверт – доля с последнего дела. А этот… тебе лично.
Подойдя к столу, Пышный положил на него два больших, толстых конверта с деньгами внутри. Слон открыл их по очереди и заглянул внутрь. Его гость продолжил:
—  Я пришёл к тебе, чтобы ты разобрал непонятки.
—  Тема? — уточнил Слон.
—  Медицина. Лекарства.
—  Наркота?
—  Нет. Лекарства редкие, востребованные, у нас не производят.
—  Дело прибыльное или копеечное?
—  Дело прибыльное, каналы налажены. Сиди, не суетись, греби бабки лопатой.
—  Кто в доле?
—  Я и мой компаньон, с кем начинали замут.
—  Что за компаньон? — спросил авторитет, вжившись в роль вора, разбирающего спор между людьми.
—  Да так, ничего серьёзного. На зоне скорешились, на воле сработались. Теперь надо скинуть с хвоста. Это несложно.
—  Суть вопроса – отжать бизнес.
—  Да, — подтвердил Пышный. — Долю заносить буду.
—  Двойную. Конверт Кроносу, конверт мне.
—  А не много?
—  Ты чё, гавно, бесстрашное?! Или ты, гавно, бессмертное?! Ты, гавно, вонючее! С кем торговаться удумал?! — влез недовольством и ставя на место зарвавшегося мужчину Череп.
—  А, иначе, сам сказал, отжать не сложно, всё налажено. Раз! И станет моим. — тут же добавил Слон.
—  Но…
—  Ещё раз посмеешь показать зубы, пока я говорю, увидишь их сначала на полу, а потом в своих руках. Всё понял? Пшёл вон!
Знай, в чей дом входишь, думай зачем. Не везде тебе будут рады, откуда-то попрут пинком. Так и случилось с раздосадовано уходящим Пышным. Он думал оборвать концы со своим компаньоном Сашей – Леваком и единолично возглавить начатое с ним дело, занося долю под покровительство хозяину города – Кроносу. Но всё пошло не по его задумке. На большую прибыль теперь рассчитывать не приходилось, а вот перспективы лишиться того, что имел, уже маячили на горизонте.

III

На лавочке, возле дверей в ремонтную зону автосервиса, сидел, с интересом ковыряясь в своём телефоне, молодой парнишка, явно не испытывающий рвения и тяги к своим служебным обязанностям. Проводя больше времени в социальных сетях, нежели под капотом, разбирая на запчасти похищенные авто, он порядком выводил этим вышедшего к нему на улицу Механика.
— Ты не притомился так часто отдыхать? Свалил на рабочее место! — прикрикнул мужчина.
—  А сам чё вышел? — огрызнулся паренёк.
—  Поговори у меня! Сейчас приварю уши к кардану, будешь, как вечный двигатель… пыхтеть, отдирая. Живо работать!
Механик достал из кармана комбинезона телефон и набрал так известный ему номер – номер Гонзы. Недовольный паренёк поплёлся в ремонтную зону, когда начинался телефонный разговор за его спиной.
—  Привет, — сказал мужчина, отходя в сторону и оглядываясь. — Такое дело,… тут два клоуна: Винтик и Шпунтик тачку пригнали, без хозяина. Тачка твоя.
—  Понял. Спасибо, что сообщил. Кто ей заниматься будет? — послышалось голосом в трубку от Гонзы.
—  Мы с молодым.
—  Тогда слушай.
Протирая замасленные руки, к внимательно слушающему указания своего бывшего начальника и друга коллеге, приблизился Электрик.
—  Понял. По-о-онял. Сделаем. — завершая беседу, проговорил тот.
—  Звонил? Чё сказал? — Спросил юный меломан.
—  Чтобы ты музыку громко не слушал! На потенцию влияет!
Механик по-отцовски, заботливо, обхватил рукой парня за затылок и толкнул его в сторону рабочего места.

IV

Хитрость, а может быть мудрость, природная или приобретённая с опытом прожитых лет, заставляли Лорда всегда не просто страховаться, он перестраховываться. Этот «законник» не привык складывать все яйца в одну корзину, памятуя о том, что может с ними статься в экстренном случае. Поэтому он поступил гениально и просто. Вор разделил имеющиеся у него, так желанные для всех, гоняющимися  за ними в поисках документы, на две части. И сделал так, что одна без второй всего лишь ничто, а вместе они – бомба.
Но имея на руках лишь одну половину, Лорд подтянул Мента к добычи второй. В своём автомобиле они ехали к тому, кто располагал ею, к Ворону.
—  Есть у меня один кредитор, — начал рассказ старый авторитет. —  Перед тем, как мне очередной раз уйти с этапом, я узнал очень интересную информацию. Трое «апельсинов» решили провернуть одну выгодную тему. Но не только они до неё дотумкали, были и другие. Всё бы ничего, да только у этих троих не хватало бабла и авторитета провернуть эту аферу. И тогда они обратились к Ворону.
—  Ещё один «законник»? — уточнил Мент, переключая передачу и перестраиваясь в соседний ряд на дороге.
—  Раскоронованный. Но мыслишь верно.
—  За что раскороновали?
—  В своё время, Ворон был хранителем общака. Но ревизия воровских активов и их потоков выявила недостачу.
—  Крысил?
—  Вёл двойную бухгалтерию, — объяснил Лорд. — Пока дело не дошло до тотальной проверки балансов, он быстренько перешёл под Кроноса.
—  Подстелился козлик.
—  За присвоение общих денег его раскороновали и приговорили. Так вот,… Ворон обещал помочь «апельсинам»… и помог. Он дал им денег в обмен на услугу.
—  Какую?
—  Слышал про Костю Чёрного?
—  Погоди,… это того, которого несколько лет назад отправили на корм рыбам?
—  Его самого. Так вот это дело рук «апельсинов».
—  Мочкануть законника – крутой косяк. — справедливо заметил Мент.
—  Слушай дальше. Ворон не только причастен к смерти Кости, за ним ещё один косяк.
—  Ну.
—  Деньги, которые он дал апельсинам, это общаг.
—  Ни хрена себе!
—  Но Ворон хитёр. После прокрученной темы и делюги, Ворон, тогда ещё «законник», не только вернул общаг, разжился процентами сверху, он ещё и прибрал к рукам документы на разные фирмы, активы которых с девятью нулями.
—  А как же «апельсины»?
—  А что «апельсины»? Они у Ворона на крючке. Если узнают, что они мочканули Костю?
—  Значит он им как бельмо на глазу.
—  Типа того. — согласился вор.
—  Что за документы?
—  Способные отделить головы от плеч многих сильных мира сего. И не только среди ментов и воров, Кроноса, но и среди высоких государственных деятелей.
—  Вместе рулили, вместе ели, вместе пили. Вместе и ответ держать. Хоронить только порознь будут.
—  Но у Ворона только часть документов.
—  А Кронос об этом знает?
—  Откуда? Если бы узнал, ему конец. Прочитать он их не может. Без той части, что есть у меня, они бесполезны.
—  Поэтому ты не должен был выйти. — глядя на авторитета, спросил Мент.
—  Именно.
—  Если об этом узнают ваши…
—  Его, и особенно Кроноса, будут собирать по кускам в разных концах света. — сурово ответил Лорд.
—  Ему нужна твоя смерть…
—  А нам общаг и документы.
—  Так навестим сученка?
—  И я верну ему должок.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, понимая что хотят одного и того же. Честный мент и такой же вор в одной машине. Это ли не ирония судьбы? Нет, это правда теперешней жизни. Ворьё с депутатами, с мусорками и прокурорским шакальём в одних колымагах, но против них остатки справедливых людей: воров и ментов, порой заодно, так бывает.

V

Любовь и праведный гнев, нежность и жестокость, насилие над врагами и ласка от находящейся рядом единственной женщины. Весь этот коловорот страстей превращает нашу жизнь в нескончаемый поток событий, хватающий за душу, не позволяющий расслабиться ни на миг, заставляя колотиться сердца. И лучше так, чем прожить отпущенные тебе провидением годы бессобытийно, однообразно, с унылым чередованием скучных дней рутинными, не имеющими никаких красок и страстей.
Именно такую жизнь и выбрали для себя четверо верных друзей и обычных ребят. Один из которых – Лапа просыпался в спальне Лизы от елозящего по нему, пищащего котёнка, подобранного накануне на улице.
—  Слышь, комок шерсти и блох, дай поспать, а? — просил мужчина, продирая сонные глаза. —  Всю ночь. Мяу-мяу, мяу-мяу. Гав!
—  Пора просыпаться, пора завтракать, — сказала вошедшая в комнату девушка. —  Я на работу. А ты что будешь делать?
—  Не знаю пока. Что-нибудь придумаю. — зевал и потягивался гигант в постели.
—  Вставай, давай!
Прикрикнула на него с любовью девушка и тут же получила хлопок по своему мягкому месту.
—  А! — взвизгнула она.
—  Чё?! Моя жена – моя собственность. Что хочу, то и делаю. Хочу целую, хочу по попе бью. Моё.
—  Гадёныш… Мой! — обернувшись, уходя на кухню, ответила красотка.
Не успела она выйти из комнаты, как у Лапы зазвонил телефон.
—  Да. Здорова. Когда? Где? Буду. — ответил он, завершая вызов.
—  Кто звонил?
—  Гонза. Вот и дело на сегодня нашлось. Но сначала надо позавтракать… Тобой!
Рявкнул на свою женщину гигант и, заключив её в объятия, повалил на кровать рядом с собой.
—  А-а-а-а! А-ха-ха!!! — раскатисто и влюблённо смеялась девушка.
А напористый Лапа страстно обнимал её, одетую в лёгкий шёлковый халатик, и  нежно целуя в алую помаду губ. Рядом с наслаждающимися друг другом ребятами, продолжал жалобно пищать крошечный котёнок, требуя кушать, ласки и внимания.

VI

Остановившись у ворот особняка Ворона, Лорд серьёзно, пристально посмотрел в камеру наружного наблюдения. Он и не думал прятаться, это было не в принципах старого вора.
Да и делать это было не к чему, хозяин особняка уже ждал своих гостей, сидя перед монитором компьютера и видя их приезд. Этот крепкий мужчина пятидесяти с небольшим лет знал, что после побега, старый авторитет непременно захочет напомнить ему о себе и появиться в самый неподходящий момент. И сейчас он настал. Вор отводил суровый взгляд от видеокамеры, брезгливо сплёвывая на землю.
—  С главного или чёрного входа? — спросил Мент, имея ввиду путь попадания в дом.
—  Напролом. — грубо ответил «законник».
Нажав кнопку звонка и не успев утомиться ожиданием, мужчины увидели показавшееся через приоткрывшуюся дверь толстое лицо охранника дома.
—  Вы кто? — спросил он внушительным басом.
—  Твоя смерть. — ответил Лорд и мгновенным ударом ножа в живот убил секьюрити.
Мент забрал его автомат и направился в домик охраны.

Ворон продолжал наблюдать за происходящим из кабинета, щёлкая по клавиатуре своего компьютера. Картинка с камер наблюдения за внешней территорией сменялась на изображение с придомовой, дворовой территории. Видя, как Мент вошёл в домик охраны и расстрелял всех в нём, Ворон улыбнулся, достал из-за пояса пистолет и положил его на стол, ожидая появления гостей.

Расправа над незатейливой охраной была скорой на руку. Да и для того, кто спал, ел, мылся с оружием, ещё будучи под погонами и не раз выезжая на задание, рискуя жизнью, это было несложно. Мент уже привык к виду и запаху крови. Ведь он проливал её ради мести за отца, а значит должно, значит справедливо.
—  Всех? — спросил его выходящим из домика охраны Лорд.
—  До единой шкуры.
Люто ответил мужчина, и, вместе с вором, с суровыми выражениями лиц, плечом к плечу, они направились в дом Ворона.

В стилизованном под охотничий домик помещении множество фотографий с охоты, чучел животных, трофейных рогов, украшали декорированные деревом стены. Хозяин особняка спокойно сидел в кресле, коварным взглядом хитрых глаз «сверлил» входную дверь, через которую, наконец, вошли двое.
—  Здравствуй, Лорд. А кто это с тобой? — спросил Ворон.
—  Друг. — честно ответил вор.
—  С каких это пор менты в твоих друзьях прописались?
—  Не важно.
—  Ну, хорошо. Я понимаю, мне не дожить до завтра.
—  Сообразительный.
—  Я знаю, зачем ты пришёл. Всё в сейфе.
—  Открывай!
Скомандовал Лорд и Ворон подошёл к сейфу, отворив его. Внутри стального ящика лежала спортивная сумка с деньгами. Это были не просто купюры, это был  общаг Кроноса. А на верхней полке красовалось то, зачем и прибыли вор и Мент, -  компьютерная флешка.
—  Ну, тогда последняя просьба смертника. — обмолвился желанием Ворон.
—  Говори. — гневно произнёс старый авторитет.
—  Я хочу испытать твоего друга, — Ворон показал на Мента, чем заметно удивил Лорда. —  Если он меня мочканёт? Тебе в масть, мне не в падлу. Ну а если я его..? Уж не взыщи. На одного мента станет меньше, а у тебя на одного друга.
—  Или на одну суку. — скидывая верхнюю одежду в готовности к схватке, добавил Мент.
Ворон выхватил нож, а Лорд осторожно отошёл в сторону, не мешая начинающейся схватке.
—  Ну, ментяра, покажи, на что ты способен?! — буробила мразь с пером в руке.
Ворон размахивал сталью, Мент уклонялся. Всё как всегда, у одного в руке оружие у другого в душе только гнев и ярость.
Ворон нанёс удар сверху, но Мент поставил блок, ударив противника с головы, и добавив коленом в пах.
Ворон согнулся от нестерпимой, резкой боли, потеряв контроль над схваткой всего на мгновение, ставшее для него роковым. Мент положил руку на его голову и толкнул к столу, сажая паскуду в собственное кресло.
Ударом сверху, мститель за отца вогнал нож в правую руку Ворона, прикалывая её к ручке кресла. Взяв со стола нож для вскрытия почты, он приколол им левую руку противника к другой ручке.
—  А-а-а! — вопил от боли Ворон.
Но он был ещё жив, и это стоило исправить.
Мент хватил со стола лампу, обвил её шнур вокруг шеи паскуды и стал душить его. Последние секунды жизни, беспомощные трепыхания и закат глаз - Ворон поник мёртвой головой.
Абажур соскочил с лампы, мужчина поднял его и одел на голову трупа в кресле, словно дамскую шляпку.
—  А ты с выдумкой. — сказал Лорд, забирая из сейфа сумку и флешку.
—  Кронос глотку надорвёт в гневных воплях, когда узнает, что мы зацепили его общаг.
—  Это не только его бабки. Это деньги его влиятельных хозяев. Они все соплями изойдут. Уходим.
Вор, с сумкой в руке, и запыхавшийся дракой Мент уходили, оставляя после своего визита на стуле, с приколотыми ножами к ручкам кресла руками и с абажуром на голове, сидящего мёртвого Ворона.



VII

Спокойно прогуливающуюся по парку Амайа, догонял давно не видевший её и обрадованной такой встречей Андрей, с большой спортивной сумкой, перекинутой через плечо.
—  Девушка, а вы бы не хотели сходить на свидание с очаровательным мужчиной?! — заигрывая, словно незнакомец, начал он.
—  Очаровательному мужчине было назначено время и место. Через неделю. — парировала, не останавливаясь, японка.
—  Не видеть тебя так долго, мука.
—  Как ты меня нашёл?
—  Сердце подсказало.
—  Сердце значит? Хорошо. Куда ты меня приглашаешь?
—  Тут недалеко. Тебе понравится. Пойдём скорее.
И взяв девушку за руку, он повёл её на свидание. Андрей был простым, небогатым парнем. Возможно, именно поэтому его фантазия работала не по принципу купить, а по принципу завоевать женщину. Он старался, как мог, придумывая всё новые и необыкновенные места для их встреч с Амайа.

Встав на корточки в гардеробе ледового дворца  перед сидящей на лавочке Амайа, парень заботливо зашнуровывал ей коньки.
—  Не жмут? — спросил он, завязывая бантик.
—  Нет. — улыбаясь, ответила японка, с нежностью наблюдая за аккуратными действиями Андрея.
—  Я сам уже не первый год пытаюсь освоить коньки.
—  Это так сложно?
—  Вовсе нет. Правда мой друг, впервые оказавшись здесь, посмотрел на лёд, на свои коньки и обречённо сказал: «Здесь-то я вас и отброшу».
—  Это как?
—  Чисто русская фраза. Не бери в голову.
Андрей достал из сумки жилетку и помог одеться Амайа, повязывая на неё короткий шарф, надевая ей на голову тёплую шапочку.
—  Система защиты начинает меня пугать. — пошутила японка.
—  Не бойся. Я с тобой. Пойдём.

Подойдя к бортику катка, на котором кто-то из посетителей наворачивал круги быстрее ветра, кто-то выполнял незатейливые трюки, кто-то учился кататься и беспрерывно падал, Андрей взял Амайа за руку и первым вышел на лёд.
—  Это совсем не сложно. Проще, чем, кажется, — сказал он, когда Амайа сделала первые, неловкие, робкие шаги на коньках. —  Давай учиться вместе. Это очень весело.
Придерживая девушку за руки, они потихоньку катились в паре.
—  О чём ты думаешь?
— Страшно! — улыбаясь и волнуясь, боялась упасть красавица.
—  Это первые минуты, потом будет здорово. Сначала учимся тормозить.
Амайа не удержалась на ногах и вот оно… первое падение.
—  Ха-ха-ха!!! — совсем не чувствуя боли, но наслаждаясь весельем, хохотала японка.
—  Ну, не так же? — помогал ей подняться Андрей.
—  Упали, посмеялись, встали и покатили дальше.
—  Ты - оптимист. Я, после первого падения, говорил так: «Упали, глаза открыли и сказали: Доктор, где я? Кто я? Как моё имя?»
—  А-ха-ха-ха!!! — снова смеялась, словно маленькое дитя, девушка.
—  Ставим ножки буквой «Т». Толчок от ботинка. Держим ножки вместе. Корпус немного вперёд и присесть на ноги.
Амайа послушно выполняла все указания Андрея, не отпуская его рук из своих.
—  Вот мы уже и едем. Ты хорошо держишься. Ножки и коленочки чуть-чуть согни. В одну сторону, в другую.
—  У меня получается! — радостно кричала девушка.
—  Ты начинаешь уверенно чувствовать себя на льду.
Счастливые дети ловко катались на коньках, нарезая круги. Где-то под крышей играла романтичная мелодия, создавая настроение всем посетителям ледяной арены.
Андрей и Амайа продолжали кататься. Вдруг девушка оступилась, но Андрей успел подхватить её. Обняв любимую сзади за талию, ребята медленно катились в тандеме.
Держа за руку своего спутника, стоящего на месте, японка кружилась вокруг него, пытаясь поймать его горящий взор, не сводимый с её улыбки.
Множество посетителей радостно, задорно, умело и не очень, проносились мимо катающихся Андрея и Амайа. Ребята остановились посередине катка, посмотрели друг другу в глаза, и свершился он – их первый поцелуй.
Японка отвела губы и робко посмотрела на Андрея, стеснительно опуская глаза. Андрей прижал её голову к своей груди и, обнявшись, они смотрели на продолжающих кататься людей.
—  Хочу мороженого. — тихо произнесла красотка.
—  Нет. — чётко ответил Андрей.
—  Что-о-о? — капризничая, переспросила Амайа.
—  Запрещаю. Простынешь. Горлышко будет болеть.
—  А после катка?
—  После, можно. А пока кофе и булочку.
Амайа взяла Андрея за руку, и они покатились к бортику.

VIII

Хочешь мира, готовься к войне. А если она уже идёт, будь во всеоружии. Жизнь это не тир, где можно спускать курок со стрелковых позиций по учебным мишеням. Жизнь – это длинный путь, где сегодня ты крадущийся, выцеливающий жертву охотник, а завтра уже бегущая от выстрелов мишень.
Помня об этом и, не желая становиться последней, сиденья пассажирского микроавтобуса были заняты очередной бригадой боевиков Кроноса, вывозимых за город в карьер, поупражняться в стрельбе перед неизбежными схватками с якудза их бригадиром - серьёзным, грубоватым мужчиной с незатейливым чувством юмора.
—  И на хрена нам эти военные сборы?! — недовольный вынужденной поездкой, произнёс Носатый, расположившись на месте у окна.
—  Что б не забыл, как оружием пользоваться. — сказал его бригадир, сжимая в руках автомат.
—  Я доказал свои навыки, когда мы разбирали людей Лорда. А они были не из слабаков. Чего-то это, да стоит.
—  Да ни хрена это не стоит. Завалили и забыли. Живём дальше.
—  Могли бы в тир сходить, по мишеням пострелять.
—  Сто очков выбил, плюшевого зайку в подарок.
—  Хотелось бы поупражняться по живым целям. — кровожадно добавил Грек, вытягивая ногу в проход между сидений.
—  Скоро у тебя появится такая возможность. Лучше упражняйся, иначе сам станешь целью. — серьёзно добавил главный над всеми и крепче сжал своё оружие.
—  Бригадир, чё смурной такой?
—  Да не люблю я этот карьер, смерть там, стольких положили в нём. Такое ощущение, что они ещё там, нас ждут.
От этих пробирающих душу насквозь слов, напоминанием о всех загубленных и оставленных гнить в земле ребятах, в салоне микроавтобуса воцарилась гробовая тишина, с которой транспорт и въезжал на территорию карьера.
—  А пайки выдадут? Вещмешки?! — разряжая шуткой атмосферу, заставил смеяться всех Носатый.
—  Пластиковый пакет, в который и упакуют. — тем же юмором, только чёрным, ответил бригадир.
—  А я не собираюсь покидать этот мир в ближайшие, как минимум, лет сорок.
Парировал парень, и машина остановилась напротив старой бытовки рабочих, справа от которой была глубокая яма, слева стоял бульдозер.
—  Все под богом ходим. Как он решит, так и будет. Никто, кроме него, не оборвёт нить жизни. — хмуро закончил мысль грубый мужчина, привёзший своих людей вспомнить навыки стрельбы.
Собираясь на выход, Грек выглянул в окно и, привстав от удивления с места, видя выходящего из-за бытовки и надменно сплёвывающего в их сторону Лорда, сказал:
—  Это ведь Лорд. Лорд.
Бригадир боевиков Кроноса обернулся к лобовому стеклу и увидел машущего ему в приветствии рукой старого вора.
—  Это Лорд! — заорал Носатый.
Стоящий рядом бульдозер разразился помесью оглушающего рёва двигателя стальной машины и чёрных выхлопных газов. Вдавливая своими гусеницами глиняный грунт под себя, техника двинулась на микроавтобус с боевиками в нём.
— Все из машины! На выход! — командовал своим людям бригадир, видя надвигающуюся на них бульдозер.
Грек сорвался с места, подбежал к пассажирской двери и стал дёргать её за ручку, пытаясь открыть. Но навалившиеся сзади ребята придавили его массой своих тел, создавая суматоху и заклинив замок и выход.
Строительная техника приближалась, показав того, кто ей управлял, сидя в кабине. С зубочисткой во рту и строгостью сурового лица, дёргая рычаги резкими движениями, направлял бульдозер на микроавтобус Шамбала.
—  Бывайте, козлы. — сказал он, едва коснувшись ковшом транспорта.
Лорд стоял и смотрел на таранящую микроавтобус машину. Несколько метров движения боком и она опрокинулась в глубокую яму, на самом краю которой замерли остановившиеся гусеницы.
Подошедший вор взял горсть земли и бросил её вниз, сплюнув туда же, и махнув рукой своему сыну.
Шамбала сдал немного назад, опустил лопату, и очередным резким движением рычага управления направил бульдозер, толкая перед собой кубометры грунта, мимо стоящего на краю ямы отца.
На обрывистых склонах карьера росли пушистые зеленью деревья, в небе кружили парящие птицы. А Шамбала просто хоронил боевиков Кроноса, хоронил заживо тех, кто убил его друзей, кто убил людей его отца – Лорда, кто работал на мразь, а значит и сам являлся таковой.
Утрамбовав гусеничными траками засыпанную яму, бульдозер остановился там, где она только что была. Встав над ней словно многотонный памятник свершившейся справедливости в назидание остальным.
Спрыгнувший из кабины Шамбала подошёл к Лорду, посмотрел под ноги и сказал:
—  Это только начало. Свидитесь с пацанами на том свете, они вам добавят.


IX

Жившим с мамой, но волею любви переехавший на несколько незабываемых ночей к Лизе, Лапа возвращался домой. Женщина была рада осенившим душу сына чувствам, но всё-таки она скучала по своему маленькому гиганту.
Шумно вошедшего в коридор и уткнувшегося как всегда лбом в стенку шкафа Лапу, встречала его улыбающаяся родительница.
—  Здравствуй, мама, я вернулся.
Сказал сынуля и тут же услышал ироничное недовольство в свой адрес:
—  Ты где живёшь? Дома или где?
—  Дома.
—  У кого? Совсем ты о маме забыл. Я целыми днями одна сижу. Скучно. Даже кота нет.
—  Ну, на счёт кота, я подумаю, — вспомнив о не дававшем уму спать котёнке, задумчиво произнёс Лапа. — Тут есть один на примете. Разговорчивый.
—  Я бы предпочла коту внуков. И побольше.
Вечно голодный парень поднял невысокую маму своими массивными руками, поцеловал в лоб и переставил  в сторону от себя, освобождая проход на кухню.

Войдя в маленькое, уютненькое помещение, сверкающее чистотой и порядком, Лапа сразу же залез в холодильник и, выбирая для себя что-то вкусненькое, предупредил следующую за ним женщину:
—  Запасайся берушами. Скоро могут понадобиться от ревущих, маленьких внучат.
—  Обойдусь без берушей. Неужели дождусь? — горя глазами от радостных новостей, спросила она.
—  Дождёшься. Только один нюанс.
—  У тебя как всегда. А без этого нельзя?
—  Никак. Нюанс в том, кто первый родит. Я или Лихо? Делай ставки, мам!
—  Да мне какая разница! Я в любом случае в выигрыше!
Лапа закрыл холодильник, дожёвывая взятую в нём котлету, и перешёл к плите, заглядывая под крышки посуды на ней и гремя ими.
—  Господи. Не греми кастрюлями! Я буду самой счастливой бабушкой! — воскликнула счастьем женщина.
—  Господь тут не причём. Здесь мы с Лихо постарались.
—  Садись за стол. Сейчас покормлю.
—  Сегодня иду знакомиться с её родителями. Пожелай мне удачи. — плюхаясь на стул и ожидая покушать, поделился новостью Лапа.
—  Удачи. А когда со мной познакомишь?
—  Не знаю пока. Боюсь…
—  Чего? — переспросила его мама.
—  Что ты станешь показывать ей мои фотографии, где я маленький, пухлый и голенький.
—  А как же?! Без этого никак! Я и альбом уже подготовила, фотографии разложила. Такое событие! Надо же кому-то показать? Не всё одной любоваться! — отшутилась женщина, накладывая сыну еду в тарелку.
—  Мам, я, правда, волнуюсь.
—  Из-за чего? Ты что, людей, что ли боишься?
—  Да нет. Боюсь не сдержаться. Как накинусь!
—  На что?
—  Там будет столько вкусного! — воскликнул Лапа, приступая к еде.
—  Дурак!
Сказала его мама и нежно погладила своего выросшего сына по голове, смотря, как он кушает. Словно она его ещё вчера родила, словно только что носила на руках и отвечала на первые смешные вопросы. А теперь он пообещал сделать её ещё более счастливой, пообещал сделать бабушкой и вернуть молодость в заботе о таких же крохах – внучатах, каким был и сам когда-то. Каким был, каким есть, но только в памяти одной… своей мамы.

X

В продолжении долгожданного и наполненного самыми счастливыми моментами последнего времени для двоих свидания, Андрей и Амайа медленно прогуливались вдоль сквера после катка. Японка немного засмотрелась на своего спутника и оступилась. Парень тут же подхватил её и поднял на руки.
—  Поставь меня. — стеснительно сказала девушка.
—  Нет. — ответил Андрей, крепко держа её и продолжая идти.
—  Куда ты меня несёшь?
—  Мороженое кушать. Я же обещал.
Амайа нежно обняла шею парня, и её лицо осветила улыбка настоящих любви и счастья. Она уже не стеснялась, она наслаждалась объятиями того, к кому ощущала трепет в своей душе. Быть на руках у него, значило для неё тогда больше, чем просто быть.

Занеся девушку в ближайшее кафе и бережно усадив за столик, Андрей принёс ей самое вкусное мороженое из предоставленного выбором в меню. Она кушала его своими алыми губками, а он просто сидел напротив и смотрел.
—  У тебя неординарная фантазия. Что же ты придумаешь в следующий раз? — спросила довольная свиданием Амайа.
—  Я готов делать тебя счастливой опять и опять, чтобы видеть твои радостные глаза и милую улыбку. Ведь я люблю тебя.
Ответил парень и услышал робкую интонацию её:
—  Рано.
—  Зато честно.
—  Ты мне тоже небезразличен. Но не подгоняй меня. Я не могу тебе всего объяснить. Не сейчас.
—  Я буду ждать, сколько понадобится.
—  Мне надо идти. — вставала из-за столика Амайа.
—  Ты опять убегаешь.
—  Мне, правда, пора.
—  Когда мы теперь увидимся?
—  Как сказал уличный художник, мой портрет будет готов через неделю. Осталось совсем немного.
—  Буду ждать на том самом месте. Я люблю тебя. — вновь признался Андрей и получил в ответ нежный поцелуй в губы.
Девушке хотелось остаться с ним, остаться навсегда и забыть обо всех и обо всём мире, но она не могла, ей пора было уходить.
Выйдя на улицу и остановившись напротив окна кафе, она посмотрела на одиноко сидящего, грустно опустившего голову Андрея и тихо произнесла:
—  Я тоже тебя люблю. Правда.

XI

Отзвонившись Гонзе  и сообщив о нахождении его похищенного автомобиля, двое его бывших подчинённых ожидали появления кавказца с друзьями, и оно не заставило себя медлить и напрасно надеяться. Подъехав на машине Стаса, Гонза с Лапой подошли поприветствовать встречавших их у ворот ремонтной зоны мужчин, а двое других друзей сразу вошли внутрь.

В автосервисе, теперь более походившем на конвейер по разборке угнанных и превращению их в «красивые», путём перебития номеров машин, работа не просто кипела, её было аврал. Не теряя времени, Стас сразу же направился в офис. А Лихо заметил автомобиль Гонзы, приблизился к нему и, тщательно осмотрев его снаружи, залез внутрь, придирчиво изучая салон.
—  Машина понравилась? — спросил его подошедший помощник Костыля.
—  Да. Заверни, забираю. — уверенной наглостью ответил Лихо.
—  Наш автосалон сегодня не торгует.
—  А я и не покупаю. Я же сказал, забираю.
—  Мы благотворительностью не занимаемся.
—  А жаль. Тебе скоро с поломанным хребтом только на милостыню жить и придётся.
Помощник Костыля только успел протянуть руки к парню, чтобы силой вытащить его из машины, как услышал за своей спиной недовольный бас Лапы:
—  Может, со мной попробуешь?
Мужчина убрал руки, обернулся и увидел стоящих перед собой Гонзу и озлобленного, тяжело дышащего Лапу.
—  Отпорхни в сторону и замри. — сказал ему гигант.
—  Лап, я и сам мог. — не нуждаясь в помощи, добавил Лихо.
—  Знаю. Дурачку этому шанс дал.

«Чёрная» бухгалтерия не «белая», где можно свести баланс прибыли к нулю и сунуть эти писульки в окошко налоговому инспектору, в ней необходим скрупулёзный подсчёт всего прихода и нежелательного, но расхода.
Вот за такой математикой, вооружившись калькулятором, Костыль и напрягал шаткие мозги в своём кабинете, делая пометки в тетради и перелистывая её исписанные листы.
—  Ты кто? — спросил он, заметив перед собой беззвучно вошедшего Стаса.
—  Представитель профсоюза недовольных налоговых инспекторов, — ответил парень. — Жалуются на тебя, говорят налоги,… не платишь.
—  С моей бухгалтерией полный порядок. Кому должен, тому плачу.
—  Сейчас я задам тебе вопрос и от твоего ответа будет зависеть многое.
—  Что именно? — спросил владелец противозаконного бизнеса.
—  Для тебя всё. Кронос имеет долю с твоей коммерции?
—  Кто спрашивает?
—  Тот, за чью голову назначена награда.
—  Не Лорд.
—  Второй. — обозначил себя Стас.
—  Имеет. А как же?
—  Тебе же хуже. Придётся свернуть.
—  Что?
—  Бизнес. И тебе, ласты.
С этими словами Стас взял из стоящей у стены коробки увесистую деталь автомобиля, и с полным ярости лицом пошёл на понимающего, что сейчас его будут убивать, ёрзающего на стуле от испуга, Костыля.
Размахнувшись от плеча и от всей своей израненной души, он вбил с первого же удара стальную деталь в башку Кроносовского прихвостня, оставив эту мразь заливать кровью исписанную тетрадь с балансом своего поганого предприятия.

Переступая через тело «вырубленного» с одного удара Лапы помощника хозяина автосервиса, Лихо открыл капот и осмотрел двигатель.
—  Как дела? — спросил его Гонза.
—  В целом нормально. Масло тебе поменять надо и незамерзайки подлить. А номера не перебиты.
—  Не успели ещё.
—  Когда ты работал, такого ажиотажа не было. — глядя на разобранные машины и коробки с деталями от них, обратился к кавказцу гигант.
—  Когда я работал, я работал честно.
Пояснил Гонза и, заметив подошедшего Стаса, спросил его:
—  Автолюбитель у себя?
—  Кроптит над чертежами нового концепт-кара. Просил не беспокоить. Жаловался только холодно ему. — ответил тот.
—  Сейчас согреем.
Лапа и Лихо понятливо кивнули головами в ответ на слова Гонзы, взяли у стены по канистре с бензином, и стали разливать его по всей ремонтной зоне.

Из быстро разгорающегося здания выезжал автомобиль Гонзы. Лапа, Стас, Лихо, сообщившие об угоне Механик и Электрик, стояли в стороне и смотрели на пылающий автосервис.
—  Вы-то теперь как? — спросил бывших подчинённых подошедший к ним кавказец.
—  Не переживай. Мы – рукастые, не пропадём! А то, что вы этих…правильно. — протягивая ему фото семьи, ответил Механик.
—  Ты ведь его уже продал? — глядя на грустного друга, спросил его Лихо.
—  Я его строил, открывал, раскручивал, поднимал с нуля…
С комом в горле ответил Гонза, пока с тоской смотрел на объятый огнём автосервис. В его суровых глазах отображались переплетающиеся языки пламени, уничтожающие детище того, кто его очень любил и вложил в него свою душу.
Рядом стояли те, кто был с ним с самого начала, с момента открытия и появления первого клиента. Грязные, в смазке и саже, Электрик и Механик не сводили взоров с горящего здания. Умирало то, что было дорого, что должно было жить.

XII

В небольшой магазинчик, неподалёку от своего дома, заглянул за покупками Мент. Не интересуясь витриной с сопутствующими товарами, отвлекающей внимание у входа, он сразу подошёл к продавщице за прилавком и сделал свой выбор.
— Кроме воды брать что-то будете? — спросила полная женщина в красно-белой форме.
— Пару пачек крепкого, чёрного чая. — ответил он.
— С вас пятьсот сорок два рубля.
Не успел мужчина достать из кармана портмоне, чтобы расплатиться и уйти, как из подсобного помещения вышел Грузчик этого магазина.
— Люб, я сложил там всё. Отлучусь ненадолго? — сказал небритый мужичок женщине за прилавком, на помятом лице которого отчётливо читались следы не проходящего бодуна.
Чуть наведя резкость своего непроснувшегося зрения, он заметил стоящего перед собой Мента, физиономия которого ему показалось подозрительно знакомой. Вспомнив, где бы он мог её видеть, алкаш подорвался с места и умчался обратно в свою кладовку.
— Куда ты собрался? Сейчас машина с товаром придёт. Я таскать буду что ли?! — кричала ему вслед продавщица. — Куда побежал то?! Алкаш. Вернись только.

Суетно ворвавшись в маленькую коморку, заставленную коробками, Грузчик зацепил плечом одну из них и повалил всю стопку на пол. Распихивая их ногами, мужчина что-то настойчиво искал. Вдруг он замер вниманием и поднял с пола лист бумаги. Это была полицейская ориентировка, расклеенная повсюду и раздаваемая в общественных местам людьми под погонами, в надежде на сознательность граждан и их помощь в поимке особо опасных преступников, к которым, с недавних пор, причислили и того, кто был на ней изображён – Мента.
Узнав в нём посетителя магазина, мужчина порыскал рукой за шкафом и достал оттуда охотничью двустволку. Вскинув приклад, он убедился, что она заряжена и буркнул себе под нос:
— Не ментам в помощь, но ради вознаграждения на опохмел.

В зале магазина, Мент забирал с прилавка свои нехитрые покупки, пока продавщица пересчитывала полученные от него деньги.
— Всё правильно? Ничего не должен? — уточнил он.
— Всё верно. Заходите ещё. — последовало ответом.
  Успев сделать буквально один шаг к выходу, мужчина услышал громкие, сбивчивые, отдающие перегаром слова в свой адрес:
— Стоять! Стоять, я сказал! — кричал вбежавший Грузчик, направляя на него оружие.
— Ты что делаешь, окаянный?! Совсем допился? — возмутилась продавщица.
— Что делаю? А ты посмотри на это! — рявкнул алкаш и бросил ей мятую ориентировку.
Мент остановился, развернулся, глядя прямо в дуло ствола, и спросил держащего его трясущимися руками:
— У тебя, что же, и патроны даже есть?
— Есть! Есть! Не переживай. Стоять! Руки вверх!
Продавец продуктового удивляясь, смотрела на ориентировку, переводя взгляд на с улыбкой поднимающего руки вверх Мента.
— Люб! Любка! Звони ментам, пусть приезжают! — продолжал вопить Грузчик.
Женщина суетливо нашла телефон у себя под прилавком и стала набирать заветный номер полиции.
Но её остановила уверенная команда вошедшего Командира отряда ОМОН:
— Не надо никуда звонить! Командир отряда мобильного особого назначения. — показывая своё удостоверение, представился он.
— Вот, задержан, по ориентировке, — рапортовал о своём стукачьем поступке Грузчик магазина. — Сдаю, как полагается.
Омоновец взглянул на стоящего с поднятыми руками друга и, сдерживаясь от смеха, сказал:
— Задержанного я забираю. Спасибо за активную гражданскую позицию. А ствол у тебя откуда? Давай сюда!
Отняв двустволку у её обладателя, надев на Мента на ручники, Командир отряда ОМОН незаметно достал ключи от его автомобиля у него же из кармана и толкнул на выход.
— Вот так вот,… помогай после такого родной полиции. — пробормотал оставшийся без ствола и вознаграждения алкаш.

Выйдя на улицу и стараясь не вызывать подозрений у прильнувших к окну сотрудников торговой точки, омоновец шепнул на ухо своему другу:
— На твоей тачке поедем. За своей я потом вернусь.
— Ключи в кармане. — ответил Мент.
— Уже взял.
Подойдя к автомобилю, Командир отряда ОМОН затолкал на его переднее сиденье своего друга, бросил назад винтовку и, сев за руль, спокойно выехал на дорожную полосу.
— А если бы я не подоспел? Что бы ты делал? — спросил он.
— Ну, мы же договаривались встретиться. — снимая наручники, ответил Мент.
— Вас весь город разыскивает. Где найдут, там и положат.
— Где найдут, там и лягут.
— Ты не далеко ли зашёл? — глядя на товарища, спросил омоновец. — Ментов ведь замочил, своих коллег? Они растоптали закон, это верно…
— Мусоров, если быть точным. Нет, не далеко. Ты не всё знаешь. Крест был не просто вором.
— Кем?
— Крест был моим отцом. — наконец признался правдой Мент.
— О как?!
— Мы забрали общак Кроноса.
— У Кроноса был общак?
— У каждого вора есть свой общак.
— Кронос не вор, Кронос-беспредельщик. Да и зачем ему общак, если итак всё под ним?
— Мало ли? Готовил отступление, откупиться, если что, или залечь на дно.
— Он таких дел натворил, что никаких денег не хватит откупиться, везде найдут. Да и он не из тех, кто бежит, он из тех, кто нападает.
— Взгляни на это. — сказал Мент, протягивая другу две клише для напечатания денег.
— Твою дивизию! Это откуда? — забирая плитки с оттиском, удивлялся тот.
— В сумке, поверх общака лежали. Забирай. Твоё.
— Кронос фальшивыми деньгами занялся?
— Теперь понимаешь размах и степень прочности крыши?
— Его прикрывают серьёзные люди. Высоко сидят, далеко глядят.
— На нары не хотят.
— И не пойдут.
— Значит выход только один.
— Мочить, — верно сказал омоновец в такт одобрительно кивающему головой Менту. — Иди вперёд и не оглядывайся. А я, если что, прикрою твою спину. Иди до конца.
— Главное, чтобы спина была надёжно прикрыта, и было на кого опереться. — ответил его товарищ, знающий, на кого можно всегда положиться, кто не подведёт.

XIII

В своей мини-гостинице престарелый Сэтоши бережно поправлял поделки на полках сувенирного магазинчика, расставляя рядом новые и протирая слегка запылившиеся прежде. 
Обернувшись шороху приближающихся шагов, японец заметил облокотившихся локтями на прилавок Шакала и Казака.
— Чем я могу вам помочь? Извините, но свободных номеров сейчас нет. Все заняты. — спросил он.
Шакал ударом локтя разбил витрину, взял осколок стекла и, оголив свои зубы ядовитой улыбкой, посмотрел на старика, заставив его в ужасе пятиться назад и прижаться спиной к стене.
Казак же направился к спускающейся по ступенькам Кийоми, несущую в руках стопку чистого белья.
Беспомощный старик и его жена,… у них не было ни единого шанса, даже тени на надежду, ничего.
— Ну что, продолжим? — выходя на улицу, спросил довольный наслаждением от пролитой крови Казак.
— Закончим то, что начали. Это тебе - сюрприз. — протянул ему взятую из сувенирной лавки матрёшку Шакал.
И обе мрази дико рассмеялись, оставив следами своего визита, лежащую мёртвой на ступенях Кийоми и такого же с перерезанным стеклом горлом за прилавком Сэтоши.
На пути к заветной цели всегда начинай с малого, чтобы сделать первый решительный шаг, чтобы почувствовать возрастающую уверенность и прилив сил, насладиться первой, пусть небольшой, но победой. Но останавливаться после него нельзя, даже для передышки, для отдыха, нет. Нужно всегда идти, идти вперёд и догонять желаемое, ведь оно тоже не стоит на месте, оно движется и зачастую ускользает от нас, как бы предлагая поиграть в догонялки.
Желанием Шакала и его пресс-команды было одно – покончить с ненавистными Кроносу якудза, покончить жестоко, покончить кроваво, так, как умели только они, так, как не поступил бы здоровый душой, психикой и головой человек.
Старик Сэтоши со своей женой были лишь первыми жертвами, первым шажком к полному истреблению членов азиатского преступного синдиката в городе Кроноса, к полному и тотальному уничтожению.

Узнав, где скрывается основная часть бойцов якудза, Шакал со своими людьми прибыли в старое складское помещение на окраине города, более походившее на ангар, перестроенный под общежитие. Это и была штаб – квартира боевиков японского синдиката.
— Так здесь засели эти весёлые азиаты? — первым ступив через порог, спросил Шакал.
Завидев множество крепких ребят, Казак и Чёрт переглянулись и поочерёдно произнесли:
— Их слишком много.
— Значит, уравняем число.
Дерзко, с остервенелыми оскалами на лицах, Шакал, Лёня Доброта, Чёрт, Дикий, Людоед, Мухобой и Казак, ангелами смерти для своих противников, двинулись вглубь помещения.
Один из бойцов якудза – симпатичный парень с длинными распущенными волосами, едва заметив незваных гостей, схватил оружие и открыл по ним шквальный огонь, стараясь утяжелить каждого попавшим в него пулей свинцом. Пиршество смерти начиналось. Костлявая крутила барабан, выбирая из него жетонами имена тех, кому суждено было погибнуть в тот день. Её лотерея была безвыигрышна.
Ведя наблюдение за всем происходящим внутри и снаружи складского помещения, в маленькой бытовке нёс дежурство Арэта. Этот молодой человек вступил в клан всего лишь с пару месяцев и серьёзных задач ему не доверяли, но заметив на одном из мониторов стреляющего по Шакалу и его пресс - команде товарища, юноша резко вскочил, желая помочь своим, и столкнулся с незаметно подкравшимся к нему сзади Лёней Доброта.
— Привет. Давай знакомиться? Меня зовут Лёня. — прохрипела эта тварь и увидела, изображением на верхнем левом мониторе, как Дикий обрезком трубы размозжил голову стрелявшего по ним парня.
Следующим, осчастливленным выпавшим ему жребием смерти, стал Иори. Сидя на стеллажах и прячась за металлическим ограждением, парень «поливал» огнём из автомата стоящего за углом Чёрта.
— Никак? — спросил друга – отморозка подошедший к нему Мухобой.
— Пошебурши по ящикам. — сказал Чёрт.
Мухобой стал выдвигать один за другим ящики стола рядом и, остановив взгляд, достал  стеклянную бутылку с керосином и протянул Чёрту.
Тот оторвал лоскут от своей футболки, открыл сосуд и, смочив кусок ткани, заткнул ей бутылку. Подожгя лоскут, он бросил его в Иори.
— Вот это по мне…
Прильнув  к мониторам, на каждом из которых был маленький кусочек всей разворачивающейся битвы, сказал Лёня Доброта и вышел из бытовки, оставив сидеть в кресле мёртвого Арэта.
Чёрт и Мухобой вышли из-за угла, когда прямо перед ними упал на землю, спрыгнувший  сверху, объятый пламенем Иори. Разбиться для парня было меньшей мукой, чем сгореть заживо.
Двое верных друзей Кента и Макото, пытаясь спрятаться, забежали в прачечную.
— Хватай Шкаф! Помогай Мне! — крикнул на японском Кента.
И прокинув стоящий рядом с дверью шкаф, они подпёрли им вход.
Это была уже не смерть, это был ужас, жуть и кошмар происходящего. Казак повалил на стол накаченного парня с татуировкой дракона на руке – Сэберо и крепко держал его, не давая пошевелиться.
— Где ваши ручки? Где? А? — беспощадной иронией спросил приблизившийся Людоед.
Казак вытянул по столу руку Сэберо и Людоед, размахнувшись молотком, размозжил пальцы молодого парня, заставив того вопить от боли:
— А-а-а!!!
— Теперь палочками уже не поешь. — продолжал мерзкий юмор тот, кто любил полакомиться человеческой плотью.
Месиво, настоящее месиво из льющейся крови, стонов боли и хрипоты погибающих людей наполняло место, где скрывались якудза. Эти подготовленные парни стойко держались против Шакала и его звериных друзей. Но они были всего лишь людьми. А что может человек против нечисти? Ничего.
Помощник Отца Ичиро сошёлся в рукопашной схватке с Диким. Никто из них не уступал друг другу.
Шакал нанёс колотый удар ножом в живот одному из якудза и, вытащив его, направился к отбивающемуся от атак японцу.
Чёрт и Мухобой вышибали плечами дверь в прачечную, за которой скрывались Кента и Макото. Удар, удар, ещё удар – дверь заблокирована шкафом.
— Как тебе наш мир?! — кричал разъярённому желанием причинять боль садисту Мухобой.
— В аду лучше! Но я стараюсь сделать здесь нечто похожее. — отвечал тот.
Среди сражающихся друг с другом мужчин выделялась стройностью и грациозностью одна девушка – ею был самый лучший киллер японского преступного синдиката, раненый киллер – Амайа.
Дерясь с подоспевшим Лёней Доброта, девушка сильным ударом ноги в бедро поставила его на колени и, обхватив руками голову, несколько раз вбила его башку в стену, бросив поганое тело на пол и отряхнув руки от этого скота.
Казак сбросил со стола тело мёртвого Сэберо, а Людоед грустно сказал, глядя на окровавленный молоток в своей руке:
— Он уже умер? А я так и не успел сделать ему больно.
Кента и Макото не оставляли надежду спасти свои жизни, прячась за дверью прачечной. Сосредоточенными, напряжённо дышащими, они смотрели на содрогающийся от ударов снаружи, блокирующий вход, шкаф.
Вдруг дверь поддалась, приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась голова Чёрта.
— Чё, покемоны, дела хреновые, да?! — крикнул он переглядывающимся в ужасе парням.
Таро и Хэруо сошлись с Казаком и Людоедом двое на двое, применив приёмы карате, они уложили противников на пол и поторопились атаковать главного - Шакала.
Чёрт и Мухобой продолжали монотонно вышибать плечами дверь в прачечную.
— Давай придадим этой вечеринке немного изюминки? — протягивая выродку возле себя гранату, спросил Мухобой.
Чёрт взял её, гадко улыбнулся, выдернул чеку и бросил в образовавшуюся щель в двери, в прачечную.
Кента и Макото – двое верных друзей, не трусы, просто желавшие спастись и ещё немного пожить, увидели залетевшую к ним гранату, переглянулись и простились друг с другом поклонами почтения и уважения.
Раздавшийся взрыв щепками вынес остатки двери, не задев ни единым фрагментом стоявших по сторонам от неё Чёрта и Мухобоя.
— Сейчас бы туда Людоеда, он бы нашел, чем поживиться. — ёрзая в заложенном ухе пальцем, сказал Чёрт.
Заметив уступающего в схватке, сдающего силой Помощника Отца Ичиро, один из его верных людей – Ютака бросился на помощь своему господину, и ударом ноги в голову Дикого оттолкнул паскуду на пару шагов назад.
Дикий упал на письменный стол, схватил стоящий на нём подсвечник и, с разворота вогнал его остриё в лоб Ютаки, убив азиата.
Жаждущий лучший трофей для своей коллекции жертв Шакал заметил сражающуюся Амайа и метнул в неё нож.
Японка прижалась спиной к стене, и стальное лезвие воткнулось аккурат рядом с её головой. Амайа повернулась, посмотрела на нож и вытащила его из стены.
Потрёпанный ударами Казак поднялся с пола и подбежал к Дикому, вместе с которым они напали на раненого в руку Помощника Отца Ичиро, нанося удар за ударом.
Амайа спешила на помощь отбивающемуся господину. Подбежав к Казаку, она резким движением насадила его на нож, отправив мразь в адское пекло, где тому было самое место. Ударом ноги в голову потушила свет в глазах Дикого, повалив его в бессознательном состоянии.
— Амайа, уходи! — тяжело дыша от усталости и потери крови, сказал Помощник Отца Ичиро.
— Нет! — воскликнула впервые дерзнувшая несогласием с приказом девушка.
— Кто-то должен остаться в живых. Ты способна сделать больше. Амайа, отомсти за нас.
Амайа замерла без движения, посмотрела в глаза того, кому не смела перечить и покорно поклонилась ему.
Получив хороших ударов, Людоед раздражённо смотрел на удаляющихся от него Таро и Хэруо, приближавшихся к Шакалу, и сказал:
— Не нравится мне оружие. Но что поделать?
Этот недочеловек схватил пистолет и стал стрелять в спину бегущим якудза. Выстрел, второй, третий…
Таро упал, но цепляясь за пол, продолжал ползти к своей цели. Истекая кровью, одной ногой на том свете, парень не сдавался, вгрызался в жизнь, не желая уходить вдвоём со смертью, желая прихватить с собой врага.
— Смотри, как за жизнь цепляется. — приблизившись к нему, сказал Мухобой.
— Да кончай его уже. — брезгуя человечностью, пробуробил Лёня Доброта.
— Прощай, бегунок. — послышалось словами Мухобоя, и прогремевший выстрел оборвал жизнь молодого японца.
Помощник Отца Ичиро из последних сил отбивался от атак Дикого и присоединившегося к нему Чёрта.
Раненый Хэруо набросился на Шакала, но тот встретил его ударом кулака в грудь.  Азиат упал на спину и увидел направленный на себя пистолет с сжимающимся пальцем на его курке.
—Всё. — прощаясь с жизнью, произнёс якудза.
Но внезапно появившаяся Амайа, в прыжке, нанесла удар маленьким ножом по Шакалу.
Заметив её в последний момент, садист уклонился, и сверкающее лезвие несильно порезало его шею. Выпустив несколько пуль вслед убегающей и скрывающейся из вида японке, Шакал разочарованно произнёс:
— Опять ушла.
Хэруо лежал на спине, не в силах подняться. Этот якудза не боялся смерти, его пугало другое – глаза, смотрящие на него, безжизненные, пустые, страшные глаза Шакала.
— Не бойся, скоро ты станешь кинозвездой. Тебя покажут по телевизору. Правда, с мозаикой на лице. — направляя пистолет в голову японца, сказал садист и выстрелил.
Крики стихли, стоны смолкли. Шакал осматривал место закончившейся бойни. Поломанная, разбитая мебель, стоящая в углу окровавленная декоративная ширма и трупы бойцов якудза повсюду, всё, что оставляли после себя звери – не люди.
Дикий и Чёрт тащили за ноги окровавленного Помощника Отца Ичиро без сознания, руки которого волочились по полу.
— Куда вы его? — спросил Шакал.
— Потом развлечёмся. — ответил один из двоих недоносков.
— По-моему, мы закончили с азиатами. Чё будем делать с Казаком? — спросил Мухобой, держа в руках небольшой чемоданчик.
— Пусть гниёт вместе с ними. Пошли отсюда. — ответил Шакал и, забрав ношу у приятеля, вышел на улицу.
Среди множества тел убитых якудза несуразно, скрючившись словно червь, на полу валялось одно – дохлый труп уничтоженного Казака.

XIV

В наше время верить можно только своим глазам и ушам, видя и слыша всё то, что происходит вокруг. И горе тому, кого подводит его голова доверием к нарастающей лжи газет, журналов и телевидения. Испытывая уверенность к их честности и правоте, мы становимся ведомыми на пути в никуда, преследуя цель ни о чём, и становясь навеки управляемым никем.
Но даже продажные, подчинённые, пропагандистские СМИ порой не в силах скрыть свершившуюся правду, повествуя о ней общественности, хотя бы и умалчивая основополагающие факты.
Ради таких Лорд и убивал время, сидя перед экраном старенького телевизора в своём доме.
— Стой там, где стоишь. — сурово сказал вор, заслышав шорох у двери.
— Здравствуй, Лорд. Мне нужна твоя помощь. — показался ответом Саша – Левак.
«Законник» осмотрел нежданного гостя, выждал секундную паузу, желая увидеть его реакцию, и пригласил того к столу.
— Проходи. Присаживайся. Зачем пришёл?
— Я пришёл к тебе, как к вору. Помоги разобрать ситуацию. — сказал Саша, присаживаясь напротив и кладя руки на стол.
— Как ты нашёл меня?
Левак показал Лорду авторитетную татуировку на кисти своей правой руки.
— Я заметил. Как твоё имя? — спросил авторитет.
— Саша. Саша-Левак.
— Говори.
И пришедший за справедливостью гость начал свой рассказ:
— Я на зоне познакомился с одним правильным бродягой. Скентовались. Он по экономической статье чалился. Сто девяносто шестая: преднамеренное банкротство. Что-то такое. В общем, в теме прокрутки бабла. Я уже не молод, смерть на пороге стоит. Решил, выйду, завяжу. Не для себя, для детей. У меня их трое. На зоне, во время свиданок, с женой старались, делали. Она их одна поднимала, пока я очередной срок тянул. У меня имелись кое - какие сбережения, решил вложиться, раскрутиться.
Лорд пристально смотрел на Сашу-Левака, пытаясь оценить его слова: врёт – нет и без подвоха ли пришёл. А гость продолжал говорить о своём деле:
— Чтобы детям хоть что-то после себя оставить. Они ведь меня видели за всю свою жизнь чуть больше года. То время, что я был на воле, остальное по лагерям. Отношения с кентом установились сначала товарищеские, а после отсидки переросли и в бизнес - отношения, совместные проекты.
— Бизнес - для денег, друзья - для жизни. — одной фразой пояснил мудрость вор.
— Компаньону моему…
— Кстати, как его?
— Пышный. Пришла в голову идея, как поднять бабла. Решили гнать лекарства из-за бугра. С таможней я договорился, заказчики меня знают. Стали работать.
— Лекарства поддельные?
— Нет. Самые настоящие, только у нас запрещены, а аналоги не производят. Люди хотят лечиться, хотят жить. А пока чиновники ковыряют в носу, люди мрут, как мухи.
— Работали в наглую или красиво? — соглашаясь и одобрительно качая головой, спросил Лорд.
— Делали всё через фирму-посредника. Чтобы по налогам разбежаться, всё художественно нарисовали. Прикрытием была туалетная бумага, бытовая химия, всякая бурда.
— Ну, понятно.
— Текущую деятельность я доверил Пышному, но приглядывал за ним. Прибыль росла, активы увеличивались, а тут резкий спад. И по времени он совпал…
— С разбором воров и отправкой меня на нары.
— Да. Я стал вникать, что он там делает и обнаружил, что Пышный работает на себя с использованием общего бабла, общих активов. Все деньги утекают на счёт фирмы-посредника, которая через десятые руки принадлежит Кроносу. А на мне сейчас, только долги и убытки.
— Доли заносили равные? — напрягаясь вниманием, задал вопрос «законник».
— Да. — ответил Саша-Левак.
— Заказчики твои люди?
— Мои. Весь ответ перед ними держу я. Словом, головой, жизнью.
— Когда последняя партия проходила?
— Два дня назад. Через таможню прошла, я проверил, к адресату не попала.
— Хорька своего падельного навещал? Предъявлял?
— Да. Пышный обратился с нашим вопросом, разобрать его, к одному из халуёв Кроноса.
— Даже догадываюсь к кому конкретно. — ухмыльнулся Лорд.
— А я пришёл к тебе. Твоему слову я доверяю. Как решишь, так и будет. Поможешь?
— Правильно сделал, что обратился.
— Я бы не пришёл к тебе. Долги…да хрен с ними, отдам! Люди, люди будут думать, что я их кинул. Перестанут мне доверять. Я понимаю, прежде чем вынести своё решение, ты должен выслушать другую сторону… моего партнёра.
— При других обстоятельствах именно так, — серьёзно смотря на гостя, отвечал ему Лорд. — Но сейчас, твой партнёр обратился за помощью к тем, кто изначально не в праве такую оказывать.
Саша-Левак устало, грустно, опустил тусклые, измотанные жизнью глаза и сложил руки «в замок», потирая пальцами выцветшую авторитетную татуировку на одной из них.
— Обратился и принял их решение как последнее, — продолжал оглашать свой вердикт истинный вор. — Поэтому, будет так. Доля твоего партнёра отныне твоя. Бизнес твой, единоличный. С людьми, с которыми ты работаешь, я свяжусь и сам всё им объясню.
Левак благодарно кивнул головой и вышел, получив то, зачем приходил – справедливое решение третейского судьи криминального мира, свершающееся значительно быстрее, чётче, честнее и справедливей всех ковыряющихся в заднице действий судебной системы огромной страны.

XV

Деловито раскинувшись в рабочем кресле своего кабинета, Кронос принимал отчитывающегося о поиске убийц его племянников Петлю. Тёрки с якудза, какие-то финансовые неурядицы, даже документы Лорда, обещающие стереть в прах и развеять его над помойкой, стояли стороной, в сравнении с горящим пламенем мести желанием найти Стаса и его друзей.
— У Шакала дела идут. Результаты есть. А чем порадуешь ты? — спросил Кронос.
— Я знаю кто они. — твёрдо заявил киллер.
— Чего ждёшь?
— Они очень аккуратные, не ошибаются. Теперь уже дело времени, я принесу тебе их головы.
— Хорошо, жду.
— А что ты станешь делать с Шакалом и его отморозками, когда всё закончится?
— До этого ещё как до столицы Китая в одной из поз Камасутры.
— Но всё же? — переспросил Петля.
— Боишься конкуренции? Не переживай. Ты главный в устранении моих врагов.
— Я переживаю за другое. Такие, как они, подчиняются только своим звериным инстинктам. И в любой момент могут повернуть против тебя.
— Пусть живут. Работают хорошо. Раз я их вытащил, значит, они мне нужны. Такие кадры бесценны для нашей организации.
— Шакал прибыл. Поднимается. — заглянув в дверь без стука, предупредил о новом визитёре Монпансье.
— Лёгок на помине.
Выдохнул Кронос, а Петля добавил:
— Вспомнишь…вот и оно. Пойду я, не хочу с ним встречаться.
— Свободен.
Сказал хозяин, и его верный слуга вышел в коридор.

Прикрывая дверь и оборачиваясь, Петля столкнулся лицом к лицу с держащим в руке чемоданчик Шакалом. Безбашенная тварь и садист, вытащенный Кроносом из тюрьмы, как тигр добычу, обнюхал ненавидящего его киллера и скорёжил ехидную ухмылку.
— Шаг назад и в сторону. — грозно предупредил Петля.
— А где же радостное приветствие? — прошипел словно гадюка Шакал.
— А с чего ты решил, что я тебе рад?
— Петля, всё хотел спросить. Ты бывал в изоляционном доме грёз? Или как его ещё называют в психушке?
— Доводилось.
— По какой статье? Прости. Диагнозу?
— Гомицидомания тебе о чём-нибудь говорит? — поделился названием расстройства своей башки киллер.
— У-у-у-у… Психическое заболевание, при котором у больного возникает навязчивое влечение к насилию и убийствам. Хороший диагноз.
— А в твоей медкарте, что за печать?
— А у меня многотомник из разделов одержимость убивать, шизофрения, пиромания, паранойя. Особенную гордость вызывает А;мок, — хвастался списком своих заболеваний Шакал. — Психическое состояние, характеризующееся неистовой, слепой, немотивированной агрессией с человеческими жертвами.
— Тоже ничего.
— Видишь, мы с тобой схожи. Почти как братья.
— Только у меня нет такой отметины, которую тебе оставил Лорд. Так что ни хрена мы с тобой не схожи, братан. — съехидничал Петля и ушёл, оставив разозлённого Шакала одного.

Кронос и Монпансье сидели на диване и ожидали появления того, на кого они были в большой надежде, относительно зверских расправ над узкоглазыми врагами – якудза.
— Если Шакал со своими отморозками сделали всё как надо… город, все темы под нами. Без делюги. — сказал «правая рука».
— Ещё останется главный самурай, — пояснил его хозяин. — И, самое основное, Лорд.
— Он как заговорённый. Как будто прежних воров закаляли крепче стали.
— Сильный враг-достойный враг определяет смысл жизни. Но этот собирается забрать мою. И меня это порядком напрягает.
— А вот и я! Притомились в ожидании чуда? Оно перед вами. — воскликнул вошедший Шакал.
— Гузку на пенёк и в словах внимание. Не забывай кто перед тобой. — показал ему на стул Монпансье.
Шакал улыбнулся, вальяжно подошёл к столу и положил на него чемоданчик, открыв замок и перевернув его к Кроносу.
— Откуда? — взяв из него несколько пачек денег и бросив их обратно, спросил авторитет.
— Ваше желание исполнено, господин. Я принёс вам город на блюде. Он ваш.
— Нашёл?
— И уничтожил. Вашей душе угодно что-либо ещё?
— Гости с Востока…молодца. А слабо с Лордом? — сменив своим вопросом улыбку на лице Шакала гневом, спросил его Монпансье. — А?
— Мне не слабо с тобой. — прохрипел на здоровика отморозок.
— Всех? Среди рядовых бойцов были особенно выделяющиеся? — спросил Кронос.
— Меня интересует одна японочка. Я её уже дважды видел. — немного задумчиво ответил верный ему садист.
— Амайа. Работает киллером на якудза. — пояснил о ком идёт речь Монпансье.
— Красивая девочка. — потирая свежую рану, оставленную японкой на его шее, восхищался Шакал.
— Значит, ушла…, — разочаровался Кронос. — Работа не выполнена. Она одна, как целая армия азиатов.
— Ненадолго. Достойный трофей в моей коллекции. — сказал Шакал, паскудно ухмыляясь на желающего его прикончить самолично Монпансье.

XVI

В широком коридоре престижной квартиры раздался звук дверного звонка. Бим-бом! Из комнаты вышла невысокая, улыбчивая женщина, приятной полноты в праздничной одежде. Это была мама Лизы.
— Дочка, к нам гости! — крикнула она.
— Уже иду!
Послышался голос девушки и, торопясь из кухни, она спешила открыть дверь, за которой показался Лапа с букетом цветов в руке.
— Добрый вечер. — немного смущаясь, сказал он.
— Вот, мама, знакомься, это мой Лапа.
Представила девушка своего кавалера, и он протянул женщине красивый букет.
— Ещё раз здравствуйте. — уже более уверенно добавил парень, вышедшему из комнаты серьёзному, подтянутому для своих лет мужчине, в строгом пиджаке - папе Лизы.
— Раздевайся, проходи. — подгоняла своего молодого человека девушка.
— Проходите. Не стойте в дверях. — добавила её мама, оценивая взглядом выбор дочери. — Проходите в комнату.
— А где я могу руки помыть? — скинув туфли, спросил гигант.
— Помыть руки?
— Ну, да. Вы же меня за стол приглашаете?
— По коридору… вторая дверь налево.
Лапа направился в ванну, оставив за собой улыбающихся дам и опешившего мужчину.
В центре огромной комнаты уже стоял большой, круглый, празднично накрытый стол. Всё было подготовлено для знакомства с тем, кому отдала своё предпочтение и душу дочка интеллигентных родителей. Мама Лизы ставила цветы в вазу, между изобилующих яствами блюд.
— Как он тебе? — спросила её немного волнующаяся девушка.
— Пока рано говорить, доченька.
— Пап, а тебе?
— Сейчас за стол сядем, пообщаемся, поймём. — уверенно ответил отец.
Начало положено, шаг через порог сделан, отступать некуда, да и поздно. Лапа стоял перед зеркалом ванной и намывал руки, не торопясь выходить и прогоняя обуревающее его волнение прочь.
— Так, собрался. Это всего лишь знакомство с родителями. Побеседуем… Ничего страшного. Они меня не съедят. — говорил он сам себе.
Родители девушки и сама Лиза суетились в последних приготовлениях к знакомству, сервируя стол.
— Всё нормально? — спросила красавица вошедшего Лапу.
— Заблудился. Квартира большая. — заставив улыбнуться её отца, ответил гигант.
— Садимся за стол! 
Скомандовала главная хозяйка дома, и все заняли приготовленные для них места. Папа Лизы разливал из графина спиртное по бокалам.  Пытаясь наполнить сосуд гостя, он услышал от него неожиданное:
— Я пас.
— Чё так? — изумлённо спросил мужчина.
— Не пью.
— Может, вы хотите что-то ещё?
— Нет. Я вообще не пью спиртное и не курю.
— Спортсмен?
— Просто веду здоровый образ жизни. — всё более набираясь храбрости, ответил Лапа.
Лиза наливала своему мужчине сок, а её мама продолжала успокаивать гостя:
— Вы не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома.
— А я и не стесняюсь. — ответил голодный парень, по-хозяйски, накладывая себе в тарелку салат.
— А чем вам понравилась наша дочь? — начала расспрос женщина.
— Ничем.
Все напряглись таким ответом Лапы. Пара секунд тишины и недоумения,… и Лапа продолжил:
— Нравится мне каша манная, а вашу дочь я люблю.
Лиза стеснительно опустила глаза, её отец был сама серьёзность, а мама просто улыбнулась, радуясь за свою счастливую дочку. Лапа же уже приступил к еде, пережёвывая всё, что оказывалось в его тарелке.

XVII

С нотками волнения и немножечко недоверия от подступающего предчувствия того, что всё пойдёт не так как хотелось бы, Катя и Сестра Стаса помогали обуться детишкам, отправляя их на прогулку с папами. Ни грамма не волнуясь и, понимая, что всё будет как надо, Гонза стоял, облокотившись о стену, и слушал последние напутствия своей жены.
— Сегодня проведёте день с папами.
— Мы хоть от вас отдохнём.
Говорили малышне женщины.
— Папин день.
Уверенно произнёс кавказец и не стушевался перед градом вопросов детей и жены:
— А куда мы пойдём?
— Куда?
— Придумаем. — сказал мужчина.
— Вас ожидает обширная программа, — немного волнуясь, ответила детям Катя.  — Ну, всё, в путь.
Пропустив малышей вперёд, Гонза собирался ступить за ними следом, но был остановлен преградившей его путь рукой жены.
— Значит так. Детей не простудить, вредным не кормить, домой вернуть в целости и сохранности и не позже восьми вечера. Понял? — требовательно сказала она.
— Мы их делали. Что мы с ними, не справимся что ли?
Усмехнулся мужчина и получил в ответ закатанные глаза, милую улыбку и нежный поцелуй напоследок Кати.

XVIII

Дурная новость, пришедшая сообщением в скрашивающий её чем-то момент, может и не причинить столько вреда нервам, поступи она минутой раньше или позже.
Азартно гоняя шары по лузам в бильярдной своего особняка, Кронос отдыхал восхищавшей его игрой и слушал доклад о случившемся с Вороном и похищении общака.
— Ворон крылья сложил. Общаку кто-то ноги приделал. — повествовал Монпансье, зная в какой момент предстать с дурными вестями перед хозяином.
— Кто? Твои соображения. — целясь для очередного удара, спросил авторитет.
— По старой указке воров. Ворон у них таскал, они его кончили, а нашим общаком компенсировали.
— Конкретнее.
— Залётные.
— Всем залётным в мой город, предоставляются гнёзда… на кладбище. Ещё варианты. — заставлял думать своего помощника Кронос.
— Не знаю.
— Хотя, знаешь… нам это на руку. Бабки всё равно надо было отдавать, сам понимаешь кому. А теперь спишем всё на азиатов, бабки найдём и под себя заныкаем.
— При таком раскладе, спёрли у нас. — добавил Монпансье.

На кухне своего домика, Лорд, с тряпкой в руке, снимал с плиты металлическую кружку с заварившимся чафиром, переливая напиток в бокал. Прижимая к уху телефон, он слышал длинные гудки, заставлявшие его ждать, и говорил:
— Бери трубку. Бери трубку, тварь.
Сделав первый глоток крепкого отвара, вор осознал, что вызов принят, и поздоровался с абонентом на другом конце провода:
— Здравствуй, паскуда. Плохие новости. У тебя проблемы.
— Лорд. — растерянным от услышанного голоса, ответил в трубку Кронос.
— Во-первых, я ещё жив. — продолжал вор.
— Временно.
— Во-вторых, ты потерял общак.
— Не страшно.
— В третьих, клише, для рисования денег. А второго такого художника у тебя нет.
— Поищем, найдём.
— В основных. Ты всё усложняешь, Кронос. А я хочу упростить.
— Как?
— Я хочу, чтобы ты сдох.
— Не дождёшься.
— Поглядим. Твой должник уже идёт за тобой. — предупредил Лорд и, отключив телефон, смотрел на живописную природу за своим окном, потягивая ароматный чафир.

Стас сидел за рулём и смотрел, как Гонза рассаживал по местам детей в автомобиле, собираясь к намеченной прогулке.
— Всё, готовы? — спросил кавказец.
— Готовы. — ответила старшая из дочурок его друга.
Отдавая бразды правления сегодняшним днём самым его важным участникам, Стас спросил пожелания ребятни:
— Итак. Какая у нас программа?
— Мама сказала, что оширная. — ответил сынишка Гонзы, пока его папа садился вперёд.
— Какая? Какая? — переспросил мужчина.
— Оширная!
— Обширная.
— Да. А что это значит? — интересовался мальчуган.
— То, что вас ожидает незабываемый день.
— И нас тоже. — иронично добавил к ответу друга Гонза.
— Поехали! — обрадовав детей, крикнул Стас и тронулся с места.

Психованный, разгневанный звонком Лорда Кронос бросил телефон на бильярдный стол, разнося дорогой гаджет в невосстанавливаемые обломки.
— Клеше! Общак! Лорд! Лорд, Лорд, Лорд. Всё это сделал Лорд!!! — кричал авторитет, заставляя дёргаться в испуге от неожиданности даже стального нервами Монпансье. — Дело не в деньгах! Дело в том, чьи это деньги – мои! И в том, у кого их украли – у меня! Уделить особое внимание Совету. В их головах очень много нужной информации, которую мне бы не хотелось терять.
— Если что, всегда можно сделать рокировку. — собирая развалившийся телефон, ответил «правая рука».
— На кого, на тебя?! Я могу их заменить, но лучше предупредить болезнь, чем лечить её. Они должны жить.

XIX

За праздничным столом квартиры родителей Лизы продолжался волнительный, заветный момент знакомства их с выбором своей дочери. Лапа планомерно уминал ужин, пробуя всё, что было на столе и, не забывая отвечать на вопросы к нему.
— А вы были женаты? — спросила мама Лизы.
— Нет. Но планирую. — смутив свою девушку, ответил парень.
— А дети у вас есть?
— Пока только кот. Маленький такой и вредный.
Неожиданностью встревоженный дверной звонок поднял Лизу с места, но её мама сказала девушке:
— Сиди, сиди. Я сама открою.
И удалилась в коридор.
— Да вы не волнуйтесь, — сказал Лапе отец девушки. — Мы просто хотим побольше узнать о выборе дочери. Вы же не в первый раз знакомитесь с родителями своей девушки?
— Вообще-то… в первый. — честно и, немного смущаясь, признался гигант.
Пару минут спустя в комнату вошла растерянная мама Лизы, и следом за ней ввалился  нетрезвый, элегантно одетый, симпатичный мужчина – Богдан. Он был бывшим женихом Лизы, с которым девушка уже давно прервала отношения и разорвала связь.  Его не к месту и не ко времени визит озадачил всех за шикарным столом, заставив переглянуться в недоумении.
— О-о-о-о… Праздничный ужин! В мою честь? Я так понимаю, нет. — сказал незваный гость и сел за стол.
— Это кто? — спросил Лапа.
— Это мой бывший. — растерянно ответила Лиза.
— Я зашёл к тебе, тебя нет. А мне очень надо с тобой поговорить. — обратился к девушке Богдан.
— Я тебе сказала, между нами всё кончено.
— Да помню я. Но остались неразрешённые вопросы. Мы ведь два года были вместе.
— Это худшие годы в моей жизни.
— Я тоже от тебя не в восторге. Но сейчас не об этом. У моей фирмы проблемы, мне нужны деньги.
— А я тут причём?
— Мы два года жили вместе. Купили квартиру, машину… Я хочу половину. —  всерьёз рассчитывая на это, выдал паренёк.
— Ты обалдел?! — изумилась восклицанием Лиза. — На квартиру я сама заработала, машину купила после того, как мы расстались. У тебя ни копейки не взяла.
— У тебя ещё были акции.
— Скотина. — разозлилась девушка.
Её бывший жених надменно взглянул на Лапу и спросил его:
— Ты её нынешний? Так как будем делить имущество?
— Ничего я с тобой делить, не намерен. Тем более что самое ценное я уже забрал. — глядя на Лизу, ответил гигант.
Понимая о какой ценности говорил парень, родители Лизы сидели молча и не вмешивались в разговор.
— Где акции?! — воскликнул Богдан на нервничающую девушку.
— Дебил.
Ответил ему Лапа и вызвал недовольство гостя:
— Что-о?!
— Пойдём со мной.
— Куда?
— В коридор. Пообщаемся.
Парни встали и вышли из комнаты, оставив беспокойных родителей и их дочь сидеть за столом и теряться в догадках: Что же сейчас произойдёт?
Выйдя в коридор, Лапа не стал заниматься излишней дипломатией, моментально схватил Богдана за горло и прижал к стене, оторвав его ноги от пола.
— Слушай меня внимательно, имбецил. Если ты ещё раз выдохнешь в сторону моей женщины или придёшь к её родителям,… я тебя убью. И я не шучу, — свирепо сказал гигант, пока родители его девушки и она сама подслушивали разговор, стоя у двери гостиной. — Понял меня?
— Понял. — трезвея и пугаясь массивного Лапу, ответил Богдан.
— Тогда что ты здесь до сих пор делаешь? Пошёл отсюда.
Вытолкав гостя за порог, возлюбленный Лизы закрыл за ним входную дверь, посмотрелся в зеркало и, поправив галстук, вернулся к хозяевам дома.
Быстро сев за стол и, не показывая вида, они встретили его улыбками и яркостью своих одобряющих выбор дочери глаз.
Лапа занял своё место и, как ни в чём не бывало, протянул тарелку и сказал маме своей девушки:
— Положите мне ещё салатика, и побольше, вкусно очень.

XX

Папин день начался! Первой остановкой по маршруту путевого листа был зоопарк. Перебегая от одного животного к другому, Стас и Гонза догнали детей у вольера с белыми медведями, играющими с глыбой льда. Малыши радостно показывали на них пальцами, визжа от восторга.
Погуляв по «прериям» города и рассмотрев экзотических животных, отцы повели ребятню в кинотеатр на премьеру полнометражного мультфильма. Рассадив взволнованных происходящим на экране крох, мужчины сами вели себя как дети, смеясь от происходящего, позабыв обо всех проблемах, свалившихся на них и поджидавшей за каждым углом опасности.
Как всякая маленькая работа начинается с большого перекура, так и в любом действии должен быть свой антракт. Таким стала промежуточная вылазка подкрепления сил перед дальнейшей прогулкой в обычное кафе. Усевшись всей своей шумной компанией за небольшой столик, в ожидании  вкусняшек, к ним подошла молодая девушка официант.
— Что будете заказывать? — спросила она.
— Еду, пожалуйста. — пытаясь удержать на месте неугомонных малышей, ответил Стас.
— Какую?
— Самую вредную для детей. — выдыхая, пояснил Гонза.
Официантка ушла. Счастливая ребятня смеялась, радуясь проводимым днём со своими папами. Таких за их коротенькие жизни было немного. Вернувшаяся девушка принесла на подносе всякую всячину, заставив малышей притихнуть на мгновение и раскрыть ротики от ожидания лакомства.
Мороженым, пирожным, соками, сладостями наполнился стол. Изумлённые такой сказкой для них, дети налетали на вкуснятину, пачкая свои мордашки и смеша родителей.
Второй частью «Марлезонского балета» стало посещение зала игровых автоматов, где Гонза гнал на экране автосимулятора свою машину, стараясь обогнать сына. Стас со своими дочками шумно болели за малыша. Победивший отца мальчуган тут же взлетел подброшенным в воздух и оказался в крепких руках Гонзы, целующего его в щёку и крепко прижимающего к себе.
Для полноты праздника не хватало одного, и ребята сделали это для своих крох, они повели их в цирк. Заворожённо наблюдая за представлением, Стас и Гонза, как маленькие, смеялись над выступлением клоунов, осчастливливая своих радующихся, смеющихся детей тем, что просто были рядом с ними, просто были.

Подкрадывающимся вечером, немного утомившиеся прогулкой, но ребята не малышня, дети в накладных клоунских носах, с воздушными шарами, скакали на заднем сиденье автомобиля Стаса, визжа от радости.
— Пора нормально пожрать. — сказал проголодавшийся Гонза.
— Согласен. Погнали. — ответил его друг за рулём.
— Куда едем, мужики?! — выкрикнул сынищка кавказца.
— В настоящее взрослое заведение. Пожрём. — сказал его папа.
— В ресторан? — переспросила дочурка Стаса.
— Погнали в ресторан?
— Погнали!
Переговорившись между собой, решили мужчины.

Посетителями нешумного, спокойного заведения, были заняты все места, не оставив ни одного свободного.
За столиком у окна ужинали порядком проголодавшиеся дети, Гонза и Стас, кормящий с ложечки свою младшую дочку, сидящую на его коленях. На этот раз всё было правильно, в заказе преобладала полезная для малышей пища: салаты, мясо, рыба, суп.
Зазвучавшая медленная, инструментальная композиция, наполнила Стаса воспоминаниями.
— Мы с женой любили танцевать под эту музыку. — немного грустно сказал он.
— А ведь мелкая - копия Светланка. Первенец - вылитая ты, а мелкая – мама. — сказал кавказец, показывая на малышку, на руках друга.
Стас посмотрел в глаза дочурки и тихо произнёс ей:
— Разрешите вас пригласить?
Девочка посмотрела на своего папу маленькими искрящимися глазками, и свет в зале стал приглушённым.
В центре танцевальной площадки ресторана не было никого, только Стас плавно двигался неторопливыми движениями, держа свою младшую дочку, обнимающую его за шею, на руках.
Посетители, оторвавшись от ужина, восхищённо смотрели на романтичный танец парня с ребёнком, взорвавшись одновременными аплодисментами, как только стихли лирические аккорды мелодии.
Стас замер на месте, посмотрел на свою малютку - один из двух подарков оставленных ему навечно женой, и нежно поцеловал её.

Уже за полночь они вернулись домой, заставив поволноваться столь поздним возвращением женщин. Выйдя из своих комнат и зажгя свет, Катя и Сестра Стаса поочерёдно недовольно спросили ребят, забирая у них детей с воздушными шариками в маленьких ручонках.
— Вы что, совсем обалдели? Вы на часы смотрели?
— Детям спать давно пора. Где вас носило?
— И вам добрый вечер. Гуляли. — ответил кавказец.
— Допоздна? — допрашивала его жена.
— Папин день. Никаких ограничений. Поэтому они и любят нас больше вас.
Сестра Стаса забрала спящую малышку с рук своего брата и понесла её укладывать в кроватку.
— Мам, знаешь, где мы были?! — спросил Катю её мальчуган.
— Тише. Маленькую разбудишь. Завтра расскажешь. А теперь всем спать, гулёны.
Ответила женщина и посмотрела вслед убегающей спать детворе.
— Где были-то? — спросила девушка Стаса.
— Где только не были, — ответил он, заставив её улыбнуться. — Пойду, финальным аккордом, восклицательный знак дня поставлю. Спать уложу.
И парень отправился следом за детьми.
Катя посмотрела на своего стоящего у стены с шариками мужа и, делая вид что сердится, сказала:
— А ты что встал? Ну-ка живо в спальню. Сейчас я тебе такой финальный аккорд устрою.

Сынишка Гонзы и кроха уже смотрели сладкие сны, посапывая в своих кроватках. Стас укладывал последнюю, нежелающую спать малютку.
— Пап, я очень скучаю по маме. — сказала она.
— Я тоже, сказка моя, я тоже. Тебе удобно? — поправляя одеяло дочке, поделился с ней своей грустью парень.
— Да, удобно. Спасибо. Папочка, я очень люблю тебя.
— И я тебя, доченька. И я тебя очень люблю. Всё засыпай, любимка моя, засыпай.
Стас нежно посмотрел на своих детей, на всё своё наследие, что останется в жизни после него, ласково поцеловал их и вышел из комнаты.

В своей спальне Гонза уже лежал в постели и смотрел, как готовясь ко сну, переодевается его жена.
— Как провели время? — спросила Катя.
— Фантастика! Разгребём дела, все дни будут папиными. Я как в детство вернулся. С ними так здорово! — радовался брутальный кавказец.
— А Стас? — залезая под одеяло и, кладя голову на грудь Гонзы, интересовалась девушка.
— Я сегодня первый раз за последнее время видел его таким же, как раньше.
— Всё наладится, всё устроится. А что ты там говорил про то, что дети любят больше пап, чем мам?
— Прописную истину. — снимая часы и кладя их на тумбочку, уверенно заявил Гонза.
— Сейчас спать на диван пойдёшь.
— Ну-у-у… мам они, конечно, тоже любят…
— На неделю. — поясняла, чуть сердясь, девушка.
— Сильно любят.
— Убью.
— Но пап сильнее… — сказал парень и, успокаивая жену, крепко обнял её и так же поцеловал.

XXI

Самое захватывающее и завораживающее время суток – ночь, разными людьми используется по-разному. Кто-то занимается творчеством, кто-то любовью, кто-то ведёт задушевные беседы с другом. Но так поступают люди.
В арендованном для него Кроносом коттедже, нелюдь – Шакал устраивал вечеринку по поводу расправы над якудза. Молотящую басами музыку, свет игривых огоньков, обвивающих стройные, почти обнажённые тела танцующих девушек, заглушал надрывистый выкрик хозяина праздника своим друзьям по пресс – команде:
— Нас называют отморозками, психами, зверями! И это правда! Мы – звери! А кто нас так называет?!
— Жертвы! — выкрикнул ответом Людоед.
— Правильно. Выпьем за то, чтобы оставаться такими, какие мы есть. Оставаться зверями! И не стать жертвами! Сегодня мы показали городу, кто в нём хозяин. Так наслаждайтесь дарами! Всё это заслужено! — взревел Шакал и махом опрокинул стакан, хищно посмотрев на беснующуюся вечеринку.
— Казака нет. Жаль. — наливая коньяк у барной стойки, горевал о друге Мухобой.
— Хрен с ним, с Казаком. Выживает сильнейший. Ха-ха-ха! — рассмеялся рядом Чёрт, заражая своим гоготом такого же психопата, как и он.
Заключив в свои объятия одну из приглашённых девиц, Людоед кормил её ягодами из своих рук и, возбуждённо глядя на её открытый ротик, произнёс с похотью и придыханием:
— Кусай, кусай, девочка.
— Тебе нравится смотреть, как я ем? — спросила полуобнажённая красотка.
— Я кайфую от того, как стекает сок по губам и подбородку. Мне это напоминает человеческую кровь. — ответил ей садист и недочеловек.
На небольшой кожаный диванчик, к вальяжно раскинувшемуся на нём Шакалу, присаживался Лёня Доброта, с очередным стаканом в руке.
— Работа мне нравится, дело по мне, — говорил он. — Но хотелось бы пастись на вольных хлебах.
— Дело закончим, пасись, где хочешь. — ответил главный из паскуд, выбирая для себя девушку на ночь.
— А мы ещё не закончили?
— Самое интересное впереди.
— Хорошо-о-о… — удовлетворённо и желая больше крови и человеческих мук, протянул, словно пенопластом по стеклу, Лёня и ушёл.
Молниеносно его место занял упавший рядом с Шакалом Дикий.
— Как тебе вечеринка? — Спросил его хозяин дома.
— Я предпочитаю другие. Тихие, спокойные места, где только я и моя жертва.
— Потерпи. Скоро закончим, и вся твоя жизнь превратится в одну сплошную, любимую тобой, вечеринку. С хреновым количеством жертв.
— Поэтому я и хочу знать.
— Когда закончим?
— Когда пойдём за Лордом? — протягивая Шакалу полицейскую ориентировку с фотографией вора и, вызывая у него нервную игру скул, добавил Дикий. — Весь город заклеен этими обоями. Того и гляди спеленают. Ты можешь не успеть спрос учинить.
— У мусоров ума не хватит на Лорда кандалы надеть.
— За ним, как за краснокнижным зверем браконьеры, охотится каждый в этом городе.
— Охотится каждый, да не всякому этот зверь покажется. Потому я и здесь.
— На живца?
— На меня, — твёрдо ответил Шакал. — Я для него как тореадор для быка.
— Бывает, что и тореадора вперёд ногами с корриды выносят. Не всегда быки ложатся.
— Этот ляжет. Я слишком долго этого ждал.
— Если мы столкнёмся раньше, валить?
— Не сметь. Лорд мой. Только мой. — глядя на фото и допивая бокал, показывал свою злость и ненависть на лице должник старого авторитета.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

I

Потеряв своих людей, место, где она проживала, оставшись абсолютно одна без чьей либо помощи, но, не растеряв собственного достоинства, в маленькой, не видевшей много лет ремонта съёмной квартире, на старом промятом диване, сидела Амайа. Эта обворожительная своими выдающимися чертами лица и утончённой фигурой японка хоть и была лучшим наёмным убийцей якудза, но в первую очередь она была хрупкой девушкой. И сейчас ей было тяжело как никогда. Даже не потому, что её тело было изранено и кровоточило разошедшимися швами, их она стянула. И не потому, что её сердце разрывалось, вспоминая о гибели парней из клана, эту боль она старалась перебороть, хоть и удавалось это с огромным трудом. Её душа плакала от невыполненного приказа господина, из-за неотмщённости за смерть его любимого сына, и с этими слезами японка совладать не могла
Утирая влажные глаза, она звонила по видео связи Отцу Ичиро, желая доложить о случившемся с бойцами якудза.
— Как дела, Амайа? — показавшись лицом на планшете в руках девушки, принял вызов глава японского синдиката.
— Я подвела вас, господин, — тихо ответила она. — Я не выполнила того, зачем вы меня отправляли.
— Что произошло?
— Все наши люди мертвы, господин.
— А мой помощник?
— Надеюсь тоже. Это лучше, чем попасть в руки к этим чудовищам живым.
— Кронос? — предполагая, чьих рук дело, спросил Отец Ичиро.
— Его люди, — заставив мужчину расстроенно покачать головой, пояснила Амайа. — Самого не было. Мы оказались неподготовлены. Всё случилось внезапно, и мы не сумели оказать достойного сопротивления. Я должна расправиться с Кроносом и доказать, что заслуживаю чести быть якудза. Доказать или погибнуть.
— Никто, кроме тебя, не подходит для этого задания. Но я говорю тебе нет. Не сейчас.
— Господин…
— Нет! Я соберу Совет, и мы решим, как поступить дальше. Где ты сейчас?
— На съёмной квартире.
— Почему не у Сэтоши?
— Сэтоши, как и другие, мёртв. Господин, ваш сын… Ичиро.
— Помню.
— Кронос… Я должна…
— Я не имею права, — тихим голосом оборвал её старик, заставив японку грустно опустить голову. — Я обязан выслушать мнение членов Совета. Амайа, я благодарен тебе, благодарен за твою преданность. Я повидал многих хороших, отважных якудза за свою жизнь. Имена каждого из них записаны в моём сердце, потому что все они мертвы. Амайа. Амайа, посмотри на меня.
Девушка подняла голову и посмотрела на своего господина заплаканными глазами. По её шелковистым щекам катились бриллиантовые слезинки, оставляя за собой еле влажный след.
— Я не хочу, чтобы твоё имя появилось там же. В моём и без того окровавленном сердце не осталось свободного места, — спокойно говорил мужчина. — Впервые я не приказываю, я прошу. Дождись решения Совета, дождись подкрепления. Не действуй одна… Прошу, Амайа.
— Господин…
Еле успела добавить девушка, как Отец Ичиро вежливым поклоном простился с ней, отключив видео связь и потушив монитор планшета.
— Я в шаге от завершения миссии, — решительно сказала красотка. — Жизнь Кроноса-моё бесчестие. Смерть Кроноса-мой долг.
От наполнявших секунду назад глаз слёз не осталось и следа. Прекрасные очи сексапильной японки были полны ненависти к Кроносу и верности своему господину-Отцу Ичиро.

II

Разглядывая цены и наименования, Пышный прогуливался по супермаркету, виляя толстым задом в лабиринтах бесконечных стеллажей, толкая перед собой тележку и складывая в неё выбранные продукты. Хорошо покушать эта гнида любила всегда, не обращая внимания на собственный перевес, зашкаливающий центнера так за полтора.
Протянув пухлую ручонку к пышущему ароматом копчёности продукту, он отвлёкся на появившегося перед собой Шамбалу с большой свежей рыбой в руке.
— Привет, щекастый! Купи рыбу? — предложил ему улыбающийся сын Лорда.
— Молодой человек, что вы себе позволяете?
— Купи рыбу, я сказал, — настойчиво произнёс Шамбала и бросил в Пышного тушку морского обитателя, заставив его отбросить в тележку ненужный подарок и посмотреть на перепачканную слизью и чешуёй грудь. — В ней много фосфора, для мозгов полезно. У тебя-то их нет.
— Что… что это значит? — разволновался мужчина.
— Это значит, потный, не с теми ты игру затеял. Правила, которой, тебе разъяснят завтра… вот по этому адресу.
Шамбала засунул записку в нагрудный карман рубашки Пышного и вытер запачкавшуюся руку об его одежду.
— Я не понимаю о чём вы? — волновался толстяк.
— Там объяснят. Явка добровольно в обязательном порядке.
— Кажется, я догадываюсь от кого вы.
Шамбала взял с полки запечатанный пакет с виноградом, достал из кармана выкидной нож и, нажав на кнопку, оголил его лезвие. Вскрыв пакет, парень с наслаждением приступил к фруктовому лакомству, поедая одну ягодку за другой.
— Вопрос решён положительно. — робкостью в голосе, но всё же перечил Пышный.
— Для кого? Кем?
— Это моё хавало, и только я решаю, кому сколько нарезать! — дерзнул огрызнуться потеющий от волнения урод.
— Понимаешь, толстый, — кладя руку на его плечо и, царапая щёку лезвием, предупреждал глотающего слюни страха Шамбала. — Если ты не придёшь - нарезать будут тебя. И твоё свинячье хавало будут грызть бездомные собаки,…где-нибудь в лесу. Я передал. Дальше думай сам.
Шамбала убрал руку с плеча Пышного, улыбнулся и несколькими движениями прокрутил в ней нож.
— Уже подумал, — ответил толстячок. — Я под Кроносом и все вопросы разбирают его люди, в частности, Слон. Слыхали о таком?
— За рыбу и виноград заплати. И в аптеку зайди, прикупи что-нибудь. Вдруг пригодится?
— Что, например?
— Если на встречу с Кроносом – вазелин, с Лордом – ничего не покупай. — намекнул на худший для него конец Шамбала, улыбнулся и ушёл, оставив Пышного перед тележкой в глубоких раздумьях и трепетом подкравшегося волнения.

III

Вернувшихся под вечер домой Стаса и Гонзу встречала с застенчивым счастьем на лице Катя. Глядя на скидывающих обувь уставших ребят, девушка прижалась спиной к стене и тихо сказала:
— Привет.
— Привет. — ответом и поцелуем поздоровался с ней кавказец.
— Привет. Что-то как-то тихо,… даже странно.
— Что, уже спят что ли?
Не видя и не слыша малышню, поочерёдно изумились Стас и Гонза.
— Дети приготовили вам сюрприз, — ответила Катя. — Решили отблагодарить за вчерашнюю прогулку. Весь день старались.
— Что за сюрприз? — изумился Стас.
— А вы в комнату зайдите, всё сами увидите.
Ребята переглянулись и тихо, осторожно, пошли в комнату, оглядываясь на девушку.
— Идите живо! Папы. — сказала она и подтолкнула нерешительных парней вперёд.
Войдя в гостиную, ребята увидели шикарно накрытый праздничный стол и стоящих перед ним детишек.
— Ничего себе! Это для кого это всё?! — первым изумился Гонза.
— Для вас. — ответила Сестра Стаса, глядя на робко молчащую ребятню и протягивая брату его младшую дочку со своих рук.
— А по какому поводу? — спросил Стас, прижимая малышку к груди.
— А без повода. Дети просто хотели сделать вам приятно. — улыбнулась девушка.
— Самое время. Я бы сейчас телёнка съел.
— Я бы бегемота…
Ответили ребята, глядя на изобилие блюд.
— Все садимся за стол! За стол! — скомандовала Катя.
И как только семья расселась, девушка сказала своему сыну и старшей дочурке друга:
— Ухаживайте за своими папами.
Дети неловко накладывали еду в тарелки улыбающимся, покорно ждущим мужчинам.
— Давай помогу? — предложил Стас своей дочурке.
— Я сама. — ответила она.
— Всё, всё,… сама, так сама.
— Пап, мы сами готовили. — хвастался мальчуган отцу.
— Сами? И никто не помогал? — серьёзно спросил кавказец.
— Мама с тётей помогали.
— Ничего мы не помогали! — вступилась за детей Сестра Стаса.
— Скоро будете сами всё делать. А что же будут делать мамы? — спросил Гонза, глядя на свою жену.
Она мило улыбнулась и ласково произнесла:
— Помощники наши.
Малышка, наконец, справилась и наложила салат в тарелку Стаса.
— Ты у меня такая взрослая стала. — сказал он, пробуя кулинарный шедевр ребёнка.
— Пап, тебе нравится? — допытывалась дочурка.
— У-у-у-у-у… Объедение.
— Вкуснятина. Даже лучше, чем у мамы, — добавил Гонза, глядя на милую улыбку  с хитринкой в глазах Кати. — Никогда не ел ничего вкуснее.
— А маленькая вам помогала? — спросил Стас, целуя в щёчку свою самую крошечную дочку, обнимавшую его за шею.
— Конечно. А как же иначе? Куда без неё? Она наш основной повар, — рассмешила всех своим ответом старшенькая и добавила. — Папочка, ты кушай, кушай. Для кого мы старались?
— А мамы?
— Мамы само собой. А мужчины должны хорошо кушать.
Дети заботились о своих отцах и продолжали подкладывать в тарелки добавку.
— Если я всё съем, я лопну. — сказал, не переставая жевать Гонза.
— Ничего. Расстегни пуговку, больше войдёт, — посоветовал ему его сынишка. — Кушай, кушай. Не отвлекайся.
Гонза расстегнул пуговицы на рубашке и посмотрел на счастливую улыбку своей жены. Годы, проведённые вместе, не притупили их чувства, они подарили им то, что было важнее всего для этих двоих – маленького, чернявого пацанёнка.
Ужин счастливой семьи в полном составе продолжался. Гонза налегал на салат, Стас держал на коленях свою младшую дочку и кормил её с ложечки. Девушки любя наблюдали за ухаживающими за своими папами детьми и не переставали улыбаться неловкости их маленьких ручонок и огромной любви крошечных сердец к своим родителям.

IV

Вернувшись домой и, войдя в комнату, Шамбала увидел свои любимые фрукты на столе. Взяв одно яблоко, парень надкусил его и отправился в ванну, где раздетый по пояс Лорд, с голым торсом, украшенным авторитетными татуировками и зажившими шрамами ножевых ранений былых схваток, умывался перед зеркалом.
Юноша опёрся на дверной косяк и услышал вопрос своего отца:
— Как?
— Ни чё так. Правда, красные вкуснее. — хрустя яблоком, ответил Шамбала.
— Я не про яблоки.
— А-а… это? Нашёл, побеседовал. Кажется, он не совсем понимает серьёзность ситуации.
— Ты ему разъяснил? — закрыв кран и, показавшись лицом и звёздами на плечах, вытирался полотенцем вор.
— Ага. Разъяснил.
— После тебя мне имеет смысл с ним встречаться?
— Обижаешь. Он живой,…пока.
Лорд накинул полотенце на плечо сына и смачно откусил яблоко в его руках, возвращаясь в комнату.
Надев рубашку  и, не застёгивая её, мужчина достал из-под стола пакет, в котором были красные, любимые яблочки Шамбалы.
— Значит, пойду, прогуляюсь…до Пышного. — сказал он.
— Компанию составить? — предложил юноша, схватив одно яблоко и собираясь его укусить.
— Помой сначала! — крикнул Лорд. — В одного пройдусь.
Раздосадованный Шамбала взял ещё один фрукт и направился мыть его обратно в ванну. Но едва зайдя в неё, парень вытер его об себя и сделал долгожданный укус.
— У-у-у, грызун. Глистов словишь, будешь знать. — буркнул себе под нос Лорд, застёгивая рубашку и понимая, что его сын всё равно сделал всё по-своему.
— Не словлю. — словно чувствуя реакцию отца на расстоянии, ответил Шамбала и вновь укусил любимый фрукт.

V

В своём рабочем кабинете на возглавляемой им автобазе, за накрытым фруктами, вином и тортиком столе, Пышный страстно обнимал полненькую секретаршу Мариночку, одетую в лёгкое платье с глубоким декольте, подчёркивающем её пышную грудь.
— Ха-ха-ха! Ну, хватит, щекотно! — смеялась девушка от шебуршащих по её прелестям толстых ручонок начальника.
— Ты так прекрасна. Такое платье… — вожделенно произнёс Пышный, проводя пальцем по зоне декольте.
— Перестаньте! Не здесь же?
— А почему нет?
— Нет. Я на работе! — пытаясь встать с колен мужчины и, вновь плюхнувшись на них, рассмеялась Мариночка. — А-ха-ха!!!
— Подумаешь работа. Здесь я начальник! Как скажу, так и будет!
— Всё равно нет. Не сейчас. Не здесь.
— Вечером. Встречаемся вечером, идём в ресторан,… а потом, ко мне.
— Вы приглашаете меня в ресторан, на свидание?
— Сегодня. Придёшь? — тяжело дыша от возрастающей похоти, приглашал девушку Пышный.
— Я подумаю. — вновь пытаясь встать с колен, кокетничала она.
— Что значит подумаю? А? — лихорадочно прижимая к себе Мариночку, вожделенно тискал её толстячок и заставлял смеяться красотку.
Нарушая интимную обстановку и романтическую идиллию этих двоих, в открытой двери показался Лорд.
Напуганная неизвестным мужчиной Мариночка вскочила с колен Пышного, поправила платье и, взяв со стола папку с бумагами, быстро пронеслась мимо гостя, скрывшись в приёмной.
— Я занят! — воскликнул недовольством хозяин кабинета.
— Я вижу. — спокойно ответил «законник».
— Говорите быстро, что у вас? У меня обед.
— Быстро так быстро.
С этими словами Лорд подошёл к Пышному, схватил его за шиворот и окунул головой  в торт, держа мордой в креме и не отпуская его.
— Кто ты? — беспомощно хрипело толстое создание, выплёвывая попавшее в глотку лакомство.
— Тот, кто пригласил тебя на встречу, — ответил старый авторитет. — Тот, к кому ты не удосужился прийти. И запомни, сука, когда тебя зовёт к себе вор, ты должен бросить всё и мчаться быстрее ветра. Предстать перед ним аккуратно, чтобы волна воздуха, следующая за тобой, ненароком не простудила вора. Понял меня? Хрюкни, если понял.
— Понял! — замызганными кремом ноздрями и ртом подал голос толстяк.
— Я по поводу твоего бывшего компаньона… Саши-Левака.
— Слон всё решил. Будет, как он сказал.
— Будет так, как скажу я – всегда, везде и с каждым. — сурово сказал Лорд.
— Так дела не делаются!
— Ты, мразь толстозадая, будешь учить меня вести дела? — сильнее прижав голову Пышного и глубже вдавив её в торт, заставив кашлять, психанул вор. — Товар где? Где товар, сука?
— В фурах, на складе. — сдался натиску потеющий урод.
— Он должен уйти людям в течение часа. И если завтра в двенадцать ноль-ноль они не отзвонятся, что получили его,…в двенадцать ноль одну я буду резать тебя как свинью. Неустойку и убытки покроешь из своего кармана. А трём контрацептивам передашь…
— Каким контрацептивам?
— Черепу, Слону и Пике. Что если эти пернатые ещё раз кукарекнут на честных людей, перед тем, как им подохнуть, я загоню их под шконку… Хрюкни.
— Передам.
«Пропукал» ртом Пышный, и Лорд вставил в его пасть яблоко со стола, словно украсив свинью на подносе.
Дождавшись неторопливого ухода вора, Пышный, словно запечённый поросёнок на столе, сплюнул яблоко, вытер морду салфеткой и гневно запустил в стену недопитый бокал вина, разнося его в осколки.

VI

С почившим Ичиро прикрылось и его игровое заведение. Желающему расстаться со своими деньгами люду необходимо было такое же место с въедающимся в кожу запахом азарта и будоражащим кровь адреналином вокруг. И оно не заставило себя ждать скорым открытием, руководство над которым взял на себя некто Скарабей. Раскинув по городу сеть казино, этот симпатичный, светловолосый мужчина отдавал предпочтение одному из них, располагавшемуся в самом центре. Само собой вся прибыль текла в один карман – Кроносу. Но Скарабею было достаточно солидного гонорара, перепадавшего ему ежемесячно и, самое главное, статуса – приближённый к «хозяину» города и смотрящий за игорными делами в нём.
В переполненном посетителями, хорошо освещённом помещении, игра за рулеткой и карточными столами не останавливалась ни на минуту. Для кого-то вечер становился томным, для кого-то наоборот полным разочарования от крупного проигрыша.
Одетым в белоснежный пиджак по залу прогуливался сам Скарабей, выискивая знакомых и приветствуя их кого рукопожатием, кого приветственным взмахом руки. Завидев за одним из столов порядком выпившего Начальника РОВД, он подошёл к нему и сказал:
— Сотруднику казино пора отдохнуть. Четыре часа не отходит от стола. Меняем крупье?
Высокая девушка в светлой блузе и жилете, молча положила колоду карт на стол и приготовилась уйти, предоставив место другому крупье, но, слегка заплетаясь языком, легавый ответил хозяину казино:
— Пусть останется. Не сбивай ход везения.
— Может, достаточно? Вы итак проиграли крупную сумму. — пытался остановить его Скарабей.
— Ты мои деньги не считай. Кон на кон не приходится. Проиграл…ладно. Сейчас начнут выигрывать.
Допив содержимое своего бокала, Начальник РОВД увидел проходящую мимо официантку с подносом в руках, разносящую напитки по залу, и окликом попросил её:
— Милая, принеси ещё, пожалуйста.
— Если что-то понадобится… — продолжал быть тактичным Скарабей.
— Да, да! Иди!
Хозяин игорного заведения продолжил обход своего казино, а подвыпивший легавый откинулся на спинку стула и, оглядев напарников по игре, сказал:
— Нужно поднять ставки. Хочу отыграться и выйти в плюс.
Помимо него за столом было ещё двое мужчин, увлечённых карточным фартом. Одним из них был Захар. Его часто видели в этом казино, и так же часто он уходил с выигрышем, пусть небольшим, но зная, когда нужно остановиться чтобы не возникло проблем и чтобы тебя пустили сюда вновь.
— Ты итак слил много. — сказал этот статный мужчина в белой наполовину расстёгнутой рубашке с золотой цепью на шее.
— Поднять ставки! Я уже говорил, мы играем в безлимитный покер. — требовал неприкрытым ором легавый.
Перебирая в руках игральные фишки и бросив несколько из них в центр стола, был не против испытать удачу на более крупную сумму сидящий справа от Начальника РОВД Филин. Именно так он представился коллегам по игре, не вызвав у них вопроса именем в паспорте.
— Да можешь поднимать сколько угодно. — сказал он.
— Только потому, что вы попросили. — парировал Захар и поддержал ставку, бросив свои фишки в общую кучу.
— После ряда скучных раздач игра, наконец-то, становится интересной. — сказал служитель закона и поймал первую карту тасованной колоды с раздачи крупье.
— Меняю две. — стараясь не засветить свои, сказал Захар и совершил обмен у работника казино.
— Оставляю. — парировал Филин.
— Мне три. — лопухнулся фартом Начальник РОВД.
Изучив свою тайную ото всех удачу на руках, Захар и Филин переговорились меж собой:
— Поднимаю.
— У меня нет желания рисковать большими деньгами. Но я поддерживаю.
— Ставки продолжают расти.
— В банке довольно крупная сумма.
— Вы в игре? Или… — спросил Захар раздражённого легавого.
— Поддерживаю. Вскрываемся. Что у вас? — ответил он.
— У меня Флэш с королём. — выкладывал на стол свои карты: тройку, пятерку, семерку, вольта и короля одной масти Захар.
— Неплохая рука. — согласился Филин.
— Стрит Флэш. — предвкушал долгожданную победу после замазки Начальник РОВД, выкладывая по очереди на стол короля, даму, вольта, десятку и девятку бубей.
— Ещё одна неплохая рука.
— Твоя очередь открыть карты. Что у тебя?
— Ройял Стрит Флэш. — объявил себя победителем кона Филин и бросил на поставленные фишки, в центр стола, свою комбинацию карт: десятку, вольта, даму, короля и туза одной масти.
— Поздравляю. — согласился Захар.
— Спасибо. — подвигал к себе выигрыш счастливчик.
— Исследования показали, что среднестатистическому игроку, по теории вероятности, такая комбинация выпадает всего несколько раз в жизни.
— Мне она выпадает значительно чаще. Наверное, потому, что я не среднестатистический игрок.
— Чёрт. — вновь психанул очередному проигрышу Начальник РОВД.
— Вы не любите проигрывать. — спросил у него Захар.
— Чёрт. Да где этот официант?! — воскликнул легавый и увидел вернувшуюся к нему с порцией спиртного девушку. — Наконец-то!
Махом осушив стакан и закусив его долькой лимона, он пожадничал вторым и поставил его нетронутым рядом с собой.
— Сдавай! Чувствую сейчас попрёт! — скомандовал он крупье.
— Может и правда достаточно? Вы проиграли довольно внушительную сумму. — пытался утихомирить разгоревшийся пыл неудачливого коллеги за столом Филин.
— Сдавай, я сказал!
Услышала дерзкий выкрик посетителя казино девушка и очередной раз раскинула карты играющим.
— Вам бы сходить домой, отдохнуть. Потом бы вернулись. — начиная кон, посоветовал фараону Захар.
— Я вернусь…
— Чтобы отыграться? — уточнил Филин.
— Вернусь со своими ребятами и закрою это казино. — пристально вглядываясь в выпавшие карты через пелену хмельного дурмана глаз, ответил продажный блюститель порядка.
— С какими ребятами?
— С сотрудниками моего РОВД. Я его начальник.
Захар и Филин переглянулись между собой и один из них сказал:
— В таком случае, вы должны были закрыть это заведение и ему подобные. Или вы его покрываете?
— Хочу покрываю, хочу закрываю, — пояснил своё отношение к закону и справедливости урод под погонами. — Испытываете пиетет перед Фемидой?
Войдя в зал и осмотревшись, озадачил своим появлением увидевшего его и моментально приблизившегося ближе Скарабея, сам Лорд.
— Ты, Лорд, и правда, джентльмен удачи, человек фарта, — оглядываясь по сторонам, сказал хозяин заведения. — За тобой каждая шафка гоняется, а ты и не думаешь скрываться. Мало того, сюда пришёл.
— Ну, я же вор. А вор должен играть в карты.
— Марку держишь?
— Всегда! — твёрдо сказал «законник».
— Жульничество у нас не котируется.
— Ты кто такой, пёс, чтобы меня в каталы записывать?! Ты свидетелем тузов в моих рукавах был?!
— Нет.
— Не был – молчи. Будешь – тем более. Кто за столами?
— Разные людишки. При деньгах и не очень. Но поживиться можно.
Лорд оглядел зал и заметил за дальним столом играющего Начальника РОВД.
— За рулеткой - местные. Так, ничего серьёзного, — с опаской в голосе знакомил авторитета с присутствующей публикой Скарабей. — За покерным столом,… советую, играют по разным ставкам, но повысить и взять куш можно.
— За дальним столом. — сделав выбор места игры, спросил Лорд, дёргая скулами от знакомого игрока за ним.
— У тебя глаз-алмаз. Ты и вправду рисковый. Это мент. Играет очень долго. Не отходит от игрального стола почти сутки. Выпил целую бочку и всё трезвый. Сил немерено.
— Веди.
— Лорд, мне здесь проблемы не нужны. Тем более с ментами.
— Веди. Или возникнут со мной. — сурово предупредил вор.
— Хорошо. Пойдём. — ответил хозяин казино и повёл его к выбранному столу.
Крупье ожидал проявления победителя очередного кона, и он не заставил себя долго ждать.
— Опять повезло! Фортуна вас любит. — воскликнул Захар.
— Я не верю в Фортуну, —  подвигая к себе очередные фишки, ответил Филин. — Обыгрывать казино – тяжёлая работа.
— По манере игры вы – профи.
— Или шулер, катала, — вставился дерзостью Начальник РОВД, заставив победителя оголить руки по локоть и доказать, что они чисты. — Самая выгодная игра – нечестная. Существует более двухсот способов метки карт. Специальным карандашом, ногтём...
— Чтобы проиграть – нужно играть. Чтобы выиграть – играть годами и упорно тренироваться.
Твёрдостью в голосе ответил Филин и тут же услышал более жёсткий тон от приблизившегося к столу Лорда:
— Свободны. Дальше партия на двоих.
— Мы бы предпочли продолжить. — не желая покидать прикормленное место, парировал Захар.
— Ставки слишком высокие. Не потянешь.
Поняв, кто пожаловал и что им не по статусу, Филин и Захар собрали свои фишки и перешли за другой столик.
— Крупье свободен. — продолжал вор.
— Но… — не понимая, как без неё, недоумевая переспросила девушка.
— Обойдёмся. Сами колоду раскидаем.
Крупье поворотом рук показал, что они чисты – карт нет и отошла от игрального стола.
— Нам не мешать. Лишние глаза убрать. — потребовал Лорд.
— Я распоряжусь. — ответил Скарабей и удалился.
Прежде никогда лично не встречаясь и, не узнав человека напротив себя из-за залитых алкоголем глаз с немного расплывчатой картинкой перед ними, Начальник РОВД не признал того, чьим лицом на ориентировках и каждодневными сводками мелькали его грёзы: Как бы найти, что бы порадовать Кроноса? Как бы найти и остаться в живых, чтобы не погибнуть самому:
— Мы нигде раньше не встречались? — спросил он.
— Очень давно. Ты можешь не помнить. — ответил вор, глядя как легавый прикладывается жадным ртом к очередному бокалу спиртного.
— Не помню.
— Ты пытался повесить на меня смерти моих друзей – воров, — сказал авторитет, заставив мусора поперхнуться и закашляться. — Затем отправил гнить на нары, где меня должны были убить. Я сорвался. Тогда ты и твой хозяин - Кронос объявили на меня охоту. Страстно желая заполучить мою голову. Она перед тобой. Твой ход, легавый.
Поставив бокал на стол, Начальник РОВД судорожно достал платок и вытер забрызганный слюнями подбородок. Он понял, кто перед ним, и ему стало страшно.
К высокому, крепкому охраннику, стоящему возле барной стойки и следящему за порядком в казино, подошёл Скарабей и, показывая на столик с Лордом и Начальником РОВД за ним, сказал:
— Видишь людей за дальним столом?
— Да, шеф. — ответил парень.
— Прикроешь беседующих за ним – ширмой. И не беспокой их.
— Сделаю.
Толпу невзрачных посетителей разбавил своим аристократичным появлением Граф. Остановившись и величественно осмотрев происходящее в зале, он в один миг заметил того, кого просто не мог не признать и не почуять – Лорда. Вор вора узнает всегда, везде и никогда не попутает.
Увидев дорого одетого гостя и его уверенное поведение, Скарабей подошёл к нему и сказал:
— Добрый вечер. Желаете поиграть? Покер, рулетка, что-то иное? Могу подсказать, помочь.
— Я в том возрасте, молодой человек, что уже давно не нуждаюсь в чьих-то подсказках. — ответил старик, не сводя глаз с брата по воровской масти.
— Я просто хотел сказать…
— Я понял. Спасибо, не надо.
— Если я чем-то могу…
— Буду иметь в виду. — недослушав оппонента, оборвал его Граф и, подойдя к рулетке, занял за ней свободное место.
Не слишком радуясь такому гостю, но понимая вероятную выгоду, замаячившую на горизонте, Скарабей достал из кармана мобильный телефон и набрал тому, кто более остальных был заинтересован в смерти Лорда.
— Да. — послышалось ответом в трубке.
— Шакал, это я, с новостями. Я знаю, ты ищешь Лорда. Он здесь – в моём казино. — Стуканул на вора хозяин игорного заведения.
— Еду. — «расплылся» в полуулыбке, полу гневе звериного оскала от полученной новости Шакал, мчась на своём автомобиле по вечерним улицам города в сопровождении сидящего рядом Чёрта.
— Куда едем? — спросил его попутчик.
— Лорда брать. Объявился. В казино решил…поиграть. — бросая мобильный на торпеду и давя на педаль газа, ускорялся движением садист.
— Возьмём тёпленьким.

Лорд заметил звонок Скарабея и довольную ухмылку на его лице, празднующую глотком шампанского слив местонахождения вора. Подошедший охранник поставил на пол ширму и раздвинул её, пряча сидящих за столом от глаз посетителей казино. 
— Ты уже убил моего сына и пришёл убить меня, — чуть протрезвев от появления неожиданного гостя, сказал Начальник РОВД. — Я понял это. Мы можем быть друг другу полезны. Я могу многое тебе предложить.
— Что, например? — спросил «законник».
— Например, твою жизнь. Я дам тебе время уйти. Кронос никогда не найдёт тебя. Уходи.
— Проблема в том, козёл, что моя жизнь тебе не принадлежит. А вот твоя… на волоске. Какой тебе нравится цвет?
— Красный.
— Давай сыграем? — мастерски тасуя колоду, предложил вор.
— Ставка? — спросил легавый.
— Жизнь.
— То есть?
— Чья ставка сыграет, тот останется жив, — протягивая карты на ладони, сказал Лорд. — Играем.
— Но я… — замялся оборотень в погонах, но срезал колоду.
— Ставки сделаны, ставок больше нет.
Вор плавным движением расправил колоду карт в дорожку на столе и уверенно произнёс:
— Тяни карту.
— А твой цвет.
— Чёрный. Крести – моя масть.
Начальник РОВД дрожащими руками, робко достал одну карту и потянул её к себе. Лорд не глядя сделал свой выбор из центра дорожки.
— Что теперь? — переживал за свою учесть фараон.
— Вскрываемся.
Приказал авторитет, и Начальник РОВД, дрожа и боясь, оголил свою карту. Это была «дама пик».
— С цветом неувязочка.
Сказал вор и резким движением воткнул нож в горло Начальника РОВД, заставив его пасть ниц бездыханным и окровавленным.
Не глядя, вскрыв свою карту, авторитет бросил её в центр стола. Упав рубашкой вниз, она показалась во всей своей красе, это был  «туз крести».
Гостеприимно желая узнать всё ли в порядке, Скарабей ловко подбрасывал и ловил рукой монету, когда показался из-за ширмы, едва авторитет успел спрятать в рукав свой нож.
— Лорд, ты что наделал? Мы же договаривались? — растерялся он, заметив не трепыхающееся даже в конвульсиях тело мусорка.
— Неплохо натренировал пальцы. — глядя на него в пол оборота, ответил Лорд.
В очередной раз подбросив монету, хозяин игорного заведения лишился её в полёте пойманной ловкими руками вора и увидел круглую деньгу уже перекатывающейся меж татуированных пальцев авторитета.
— Орёл или решка? — спросил «законник» и подбросил её вверх.
Монета плавно взмыла в воздух, вращаясь гранями и показывая чередование своих сторон. Лорд и Скарабей смотрели друг другу в глаза, но, не выдержав напряжения, хозяин казино взглянул на звоном зависшую в воздухе деньгу. Мгновения, секунды, микрона времени достаточно было, чтобы вор выпустил из рукава нож и вогнал его в горло отвлёкшегося вниманием мужчины.
Заслышав предсмертный хрип и поймав в ладонь монету, Лорд взглянул на неё и сказал:
— Решка. Я так и думал.
Скарабей составил компанию за столом мёртвому Начальнику РОВД, упав рядом и заливая своей красной зелёное сукно.
Лорд поправил ширму и потихоньку ушёл, не создавая лишнего шума и не мешая уюту и «интиму» двоих лишённых им жизней козлов.
Подоспевшие и суетно ворвавшиеся в казино Чёрт и Шакал осматривали зал в поисках желанного авторитета. Заметив его идущим к выходу, Чёрт довольно сказал:
— Вон он! Сам к нам идёт.
Но радость от предстоящей встречи была омрачена пристальным взором на них, перебирающего в пальцах игровые фишки Графа. Шакал знал этого старика, знал о его беспрекословном авторитете и вероятных последствиях для себя, стоит только разозлить Графа. Даже этот садист и моральный урод, не признававший воровского кодекса и людских правил, содрогался при мысли о том, что с ним способен сделать друг Лорда. Это-то его и остановило.
Замерев на месте как вкопанный, он услышал слова непонимания пришедшего с ним Чёрта:
— Пошли. Чё стоять?
— Не здесь,…не сейчас. — ответил Шакал, видя спокойно приближающегося к нему Лорда.
— Почему? Берём. В тачку. Он наш, всё.
— Видишь того старика за рулеткой? — показал на Графа психопат.
— Ну.
— Хрен гну! Это друг Лорда. А его лучше не злить. Даже я мурашками покрываюсь, когда его вижу.
Лорд поравнялся с Шакалом и они оба с пренебрежением посмотрели друг на друга. Вор пошёл дальше, а его паскудный враг, словно цепной пёс, не дождавшийся команды, опустил голову, несколько секунд смотрел в пол, и, подняв её со стиснутыми зубами, беспомощно взирал на Графа.
Улыбнувшись в ответ насмешкой, старый, беспрекословный авторитет бросил фишки на стол и продолжил испытывать удачу в рулетку.

VII

Наслаждаясь солнечным деньком и нежными, обогревающими лучами светила, Шамбала сидел на лавочке перед своим домиком, когда к крыльцу подошёл Саша-Левак и посмотрел на него. Парень приоткрыл глаза и кивком головы пригласил гостя войти, оставшись принимать воздушные ванны.
Войдя в комнату, мужчина застал хозяина дома смеющимся над старой комедией, транслируемой по одному из телевизионных каналов.
— Присаживайся. Один из моих любимых фильмов, — сказал Лорд. — Как дела?
— Хорошо, — ответил Саша, заняв стул рядом с вором. — Товар на месте. Люди отзвонились, фуры пришли.
— Вот и славно.
— После того, как узнали, из-за чего был напряг, и кто его устранил, работать станет легче. Работы будет больше.
— Замечательно. Работай. Ещё что-то?
— Благодарю. Это на воровское благо. — сказал Саша-Левак и положил на стол несколько толстых, перевязанных канцелярскими резинками, пачек денег.
— Закинь на тюрьму, — не коснувшись их, ответил Лорд. — У ребят сейчас там совсем худо, подогреть некому.
— Понял. Сделаю.
— Сюда больше не ходи. По крайней мере, в ближайшее время.
— Понял. Ещё один вопрос.
— Ну.
— Процент в общак, кому скидывать? Кроносу - не стану.
— Погоди с процентом. Прибереги пока.
Саша-Левак встал из-за стола, крепко сжимая в руке принесённые деньги и сказал:
— Лорд, хочу, чтобы ты знал. Как бы там не повернулось, что бы не произошло, знай,… я воровское не предам. Буду нужен - найди. Саша-Левак с ворами до гробовой доски.
«Законник» серьёзно посмотрел на мужчину и кивнул ему в благодарность головой. Такие как Левак не предавали, такие как Левак умирали, но оставались верными своему слову и людям.

Не теряя времени и зная верные ходы, Левак закинул в одну из правильных хат СИЗО свой подогрев пацанам. В камере Чепы намечался праздник полученной передачей с воли.
Змей, Бурят, Махно и Кирпич возились в пакетах с продуктами, заставляющими собой весь стол. Чепа читал маляву с воли.
— Что на воле? — спросил Змей.
— Кажись, чаша весов качнулась в воровскую сторону. — задумчиво ответил, дочитывая послание Чепа.
Махно достал из гущи пакетов стопку перевязанных в «котлету» денег и, взглянув на  Кирпича, тут же припрятал их в загашник под нары.
— Это Лорд на неё ногу поставил. Кабзда Кроносу.
— Кронос против Лорда – пушинка.
Переговорились между собой Бурят и Змей.
— Ему тяжеловато будет одному. — сказал Кирпич.
— Говорят, что один в поле не воин. Так это не про Лорда. — уверенно пояснил Чепа.
Змей открыл пластиковую бутылку и, понюхав её содержимое, довольно улыбнулся. Поняв, что там спиртное, Кирпич составил кружки на столе вместе.
— Он как шар в боулинге, все гири сметёт. И только… Страйк! — выкрикнул Бурят.
Змей чётко, быстро, как заправский бармен разлил содержимое бутылки по посуде, все подняли кружки вверх и один за другим произносили то, за что хотели выпить больше всего, что было дороже собственных жизней:
— Выпьем за страйк Лорда!
— За Лорда!
— За воровскую честь!
— За Лорда!
— За Лорда!
Кирпич, Махно, Чепа, Змей и Бурят чокнулись. Кружки алюминиевым стуком сошлись в единый круг, желая победы в завязавшейся войне последнему из честных воров в городе и поминальным брязганьем  для его основного врага – Кроноса.

VIII

Медленно двигаясь вдоль тротуара и наблюдая за идущим в магазин Сашей-Леваком, Слон вальяжно раскинулся на заднем сиденье своего автомобиля и отдавал распоряжение помощнику, сидящему за рулём и плавно едущему за авторитетом, стараясь не выдать себя.
— Этого видишь? — спросил Слон.
— Того, что в магазин заходит? — уточнил молодой человек неприятной внешности.
— Его. Выйдет из магазина и прямиком ко мне. Понял?
— Сделаю.
Автомобиль остановился, отпустив немного вперёд преследуемого, заходящего в магазин.
Саша-Левак стоял на кассе и покупал духи, расплачиваясь за красиво упакованный подарок.
— Надеюсь, вашей жене понравится. — пробивая чек и отсчитывая сдачу, сказала симпатичная миниатюрная девушка за прилавком.
— Я тоже надеюсь. Спасибо. До свидания. — поблагодарил её мужчина.
— До свидания. Приходите ещё.
Левак кивнул головой и вышел на улицу, где к нему тут же подошёл поджидавший его помощник Слона.
— Пройдёмся? — назойливо произнёс он.
— Можешь сам пройтись. К примеру, на хрен. — ответил Саша.
— Ты не понял. Тебя человек к себе зовёт. — распахнув пиджак и, показав за поясом торчащую рукоять пистолета, намекнул на невозможность отказаться мужчина.
— Ну, пойдём, настырный.
Саша-Левак убрал в карман купленные духи и в сопровождении Помощника Слона подошёл к поджидающему его автомобилю. Присев на заднее сиденье, авторитет сразу узнал того, по чьей милости его привели в гости под стволом.
— Знаешь, зачем тебя пригласили? — спросил Слон.
— Ты ещё спроси у меня, что в чёрном ящике? — огрызнулся Левак.
— Ты осмелился нарушить моё решение. Моё слово.
— А кто ты, чтобы решать?
— Моё имя Слон. Слыхал о таком? Я – вор. И я разбирал твою непонятку с Пышным.
— Я знаю многих воров. Но среди них нет ни одного с именем Слон. Ситуацию с Пышным разбирал Лорд. Его слову верю. А с таким не именем воровским, но погонялом фаршмачным, мне известна только шестёрка Кроноса. Так это ты?
Помощник Слона сел за руль и взглянул в зеркало заднего вида на беседующих позади себя.
— Моё слово-закон. — уверенно сказал его хозяин.
— Твоё слово ни хрена не стоит. Ноль, пустота, ничего. Слово вора бесценно, потому что это всё, что у него есть.
Пояснял Левак, пока Слон нервно стучал пальцами по своему колену, на одном из которых сверкал воровской перстень Буяна. Саша заметил авторитетное украшение и с брезгливостью в голосе произнёс, удивляя своими словами Слона:
— Не стращай…Пуганые. Тем более что я был знаком с хозяином этого перстня. Именно. Я знал Буяна лично. И теперь я знаю его убийцу. Того, кого кончит Лорд.
Помощник Слона достал из-за пояса пистолет и, обернувшись к Леваку, направил холодное дуло прямо на него. Реакции авторитета можно было только позавидовать, но двоих в машине она напугала. Саша вынул из кармана гранату, выдернул из неё чеку и поднёс свой зажатый кулак с ней к башке взволновавшегося Слона.
— Сидеть на жопе ровно, — жёстко сказал Левак. — Мне плевать на жизнь. Дважды не умирать, единожды не воскрешаться. Жизненный путь оттоптал и на тот свет. Хочу, чтобы ты знал. В этой войне воров против сук, вам, последним, выпадет незавидная учесть. За каждое воровское имя, за каждого обладателя такого перстня с вас будут спрашивать так, как не помнит того история воровского мира.
Слон пытался отодвинуться от руки с зажатой в ней гранатой, но было некуда, толстая тварь упёрлась в дверь.
— Я оставлю тебе жизнь. Но не потому, что не хочу подыхать сам. Потому…что её заберёт тот, кому ты круто задолжал. Лорд! — продолжал Саша. — Вор говоришь? Ты ни хрена не знаешь, кто такой вор и что такое воровское? Воровское - моя жизнь. Я живу этим с десяти лет. Это вы пришли поиграть. Таким как ты… на тюрьме… место у параши. На воле… на ноже. Жить тебе осталось столько, сколько отпишет Лорд. И ни секундой больше.
Сведя своими словами испуганные глаза Слона «в кучу», Левак открыл дверь и вышел из машины, неуважительно сплюнув возле неё.

Ближе к ночи спокойной, неторопливой походкой, Саша сворачивал с улицы во двор своего дома, возвращаясь к жене. В его кармане неназойливым рингтоном зазвонил недорогой телефон. Мужчина ответил и услышал слегка взволнованный голос своей женщины:
— Ты где? — переживала она.
Пройдя за своим мужем все испытания и тягости жизни, родив от него троих детей и дожидаясь пока он отбудет очередной срок, понимая, что врятли окажется последним, эта красивая, ухоженная, невысокая дама пятидесяти семи лет олицетворяла собой всю святость понятия «русская женщина». Она не считала, что её жизнь прошла мимо и годами можно, и стоило бы распорядиться иначе. Она любила мужа и понимала каждый его шаг, делая свой таким же уверенным, твёрдым и только вперёд.
— Иду. — успокаивал её Саша.
— Где ты идёшь?
— Во дворе иду. Скоро буду,… не переживай.
— Саш, всё нормально?
— Всё отлично, разогревай ужин. Я возвращаюсь домой. — тихо сказал мужчина и отключил телефон.
Из стоящего на парковке автомобиля раздались выстрелы, подсвечиваемые вырывающимся пламенем из дула оружия. Тра-та-та! Машина, не включая фар, сорвалась с места и скрылась за поворотом.
Заслышав рокот оружия, жена Саши выбежала на дорогу и увидела согнувшегося, держащегося за живот мужа.
— Саша. Саша! — закричала она и побежала навстречу любимому.
Левак заметил бегущую к нему жену, посмотрел на свою окровавленную руку, но продолжал стоять, продолжал держаться.
— Саша! Саша! Саша! — торопясь со всех ног к мужу, продолжала кричать женщина.
Обессиленный Левак осел на колени, посмотрел на приближающуюся к нему жену, в его глазах потемнело, и он повалился на бок.
— Саша! Саша! Саша!
Слыша истошные крики своей любимой, с которой прошёл через долгий отрезок длинною в жизнь, Саша хотел ей сказать ещё многое. Но протянув к ней руку с купленными в подарок духами, мужчина плавно прикрыл глаза и умер, не дождавшись последних тёплых касаний любимой всего на несколько проклятых секунд. 
Женщина подбежала, упала рядом на колени и стала целовать его, гладя волосы и положив голову себе на колени.
Одним человеком тогда на земле стало меньше. Не паскудой, не заслуживающей и мимолётного упоминания, нет. Но человеком, родившимся и жившим по-людски.
В ночном дворе многоэтажного дома не было никого. Только одинокая женщина плакала над своим убитым мужем - честным Сашей-Леваком.

IX

Наутро после праздничного застолья, Стас стоял возле своего автомобиля во дворе и наблюдал за играющими под присмотром сестры детьми. Выйдя из подъезда за ручку, Катя и Гонза не торопились к нему, идя рядом и наслаждаясь общением друг с другом, так не хватавшего обоим в последнее время.
— Дети после вчерашнего ужина такие счастливые, столько радости. — сказала девушка.
— А мы объевшиеся. Как колобки скоро кататься будем. — ответил её муж.
— Хватит! Колобки! — смеялась она. — Вам же вчера было сказано, что мужчины должны хорошо питаться.
— Хорошо питаться и закармливать – не одно и тоже. Вы нас на убой что ли готовите?
— Приедете поздно или задержитесь хоть на чуть-чуть… Скажу детям, они опять приготовят вам ужин.
— Шантажистка. Кстати, я вчера заметил, у тебя тоже аппетит был отменный.
— Ну-у… это нормально для девушки в моём положении.
— Что? Ты?
— Да. Две недели. С того вечера, на балконе. Помнишь? — призналась Катя.
— Девочка моя! — обрадовался Гонза и схватил её на руки, закружившись вместе с ней.
— Отпусти! Отпусти, дурак!
Гонза опустил жену на асфальт и, подойдя к Стасу, признался:
— Братишка, у меня новости!
— Я уже в курсе. Ты второй раз станешь отцом. — невозмутимо ответил парень.
— Ты ему раньше, чем мне сказала? — поинтересовался кавказец у жены.
— Нет. — ответила она.
— Тогда откуда…
— У меня двое, — пояснил Стас. — Не забывай. Я такие вещи сразу секу. После второго и ты начнёшь.
— Наблюдательный какой.
Ответила счастливая девушка и услышала первые наставления своего мужа:
— Тяжёлое не носить, не нервничать, есть побольше фруктов, смотреть мультики и комедии, слушать классическую музыку. Можно инструментальную. Никаких боевиков и прочей грязи. Ясно?
— А что ещё нельзя, доктор? — спросила Катя, поднимаясь на носочки перед высоким кавказцем.
—Перечить мужу… основное.
Мимо Стаса проходила высокая, улыбчивая блондинка с распущенными волосами.  Обратив внимание на симпатичного парня, она кокетливо улыбнулась и притормозила шаг, желая познакомиться. Но Стас показал ей обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. Красотка грустно улыбнулась и, ускорившись, пошла дальше.
Катя отвлеклась на эту замеченную ею сцену и отвернулась от своего мужа.
— На меня посмотри. Поняла? — поворачивая её личико руками к себе, продолжал Гонза.
— Поняла, любимый. Буду делать всё согласно предписаниям мужа. Так?
— И никак иначе. Нам пора.
— Куда вы сейчас? — спросила девушка Стаса.
— Встретимся с Лапой и Лихо. Нужно обсудить кое-что. — ответил он.
— Возвращайтесь поскорей. Ладно? — просила Катя своего кавказца.
— Постараемся.
— Поехали! — поторопил друга Стас.
Гонза страстно, словно в первый раз, поцеловал жену, сел в автомобиль, и они со Стасом уехали.

X

По не слишком оживлённой городской дороге в сопровождении двух автомобилей с телохранителями; выстроившимися в колонну и замыкаемой не отстающим внедорожником Шакала, ехали словно в президентском кортеже Кронос и Монпансье.
— Кронос, что в документах Лорда? — отважился спросить «правая рука» хозяина.
— Смерть. Твоя, моя, многих. — ответил тот.
— Если он даст им ход?
— Не даст. Он попытается разобраться со мной лично…через уничтожение всего, что я так упорно выстраивал.
— Ты считаешь, когда с Лордом будет покончено другие воры не придут на места тех, кого мы отправили в землю? Не захотят за них спросить?
— Ты мне за воров не толкуй. Решать проблемы надо по мере их поступления, — объяснял Кронос. — Сначала надо найти Лорда и документы. Не забывай об убийцах Марселя и Кайфуна. Кстати, от Петли вестей нет?
— Пока глушняк.
— Живучие…твари.
— У них есть одно – месть. Поэтому их живучесть зашкаливает. Кронос, из-за действий твоих племянников и Ичиро заварилась эта каша.
— Что касается тёрок с якудза и выгона их из города на подсрачниках… так я давно об этом задумывался.
Автоколонна приблизилась к перекрёстку и остановилась под красный свет светофора. Кронос хоть и был величественной фигурой в городе, особенно для той его части, которая представляла официальный закон и, замазавшись коррупцией, перешла под преступное правление этого беспредельщика, но перекрывать движение для него никто не собирался. Он встал как все, ожидая зелёного сигнала и прекращения мельтешения ног пешеходов по зебре.
Рядом с его автомобилем остановился мотоцикл. Водитель двухколёсного транспортного средства поставил ногу на асфальт и замер ожиданием начала движения.
Кронос, через стекло пассажирской двери со стороны Монпансье, заметил красивый спортивный байк, привлёкший его внимание и стал рассматривать не только технику, но и грациозное тело его владельца, выдававшее облегающей кожаной одеждой девичьий стан.
— Начать войну с якудза было смелое решение. — продолжал Монпансье.
— Мне был предъявлен ультиматум. Ультиматум был отвергнут. Война началась. — ответил его хозяин.
— В Администрации недовольны. Говорят, морги переполнены.
— Пусть рты закроют… А то и для них место найдём.
Красный свет светофора сменился жёлтым, байкер поднял стекло шлема, показав своё истинное, симпатичное личико. Это была Амайа. Ослушавшись господина и решив довершить начатое, она достала из-под куртки пистолет-пулемёт и прошила очередью стекло задней двери, старась покончить с Кроносом.
— Якудза! — воскликнул заметивший её авторитет.
Монпансье обернулся к окну, увидел направленное на своего хозяина оружие и, бросившись на Кроноса, прикрыл его своим телом, спася тем самым жизнь скоту.
  Пронзившие стекло пули не достигли своей цели, застряв в кузове автомобиля и мышцах громадного Монпансье.
Амайа убрала оружие, надавила на газ и, поставив мотоцикл на дыбы, сорвалась с места, скрываясь вдали.
— Твою мать! — заслышав выстрелы, психанул Шакал.
Вырвавшись из ряда, он резко затормозил возле автомобиля Кроноса и, увидев увесистое тело окровавленного Монпансье, спросил криком:
— Кронос, ты как?!
— Догнать! Уничтожить! Или твоя голова сегодня же будет на фаркопе моего автомобиля!
Монпансье осмотрел себя, засунул левую руку под пиджак и вытащил её уже окровавленной. Ослабевшим он откинулся на сиденье, заливая бурой жидкостью, сочящейся из его ран, свою одежду.
Прозевав покушения на своего работодателя, телохранители еле расслышали рокот автоматического оружия, заглушённого громко играющей музыкой в салоне своего автомобиля. Глянув в зеркало заднего вида, один из телохранителей сказал:
— Чё-то происходит. Какая – то возня сзади. Сходи…глянь.
Его напарник приоткрыл дверь, собираясь выйти и узнать о произошедшем, как возле него, пуская колёса юзом по асфальту, затормозил Шакал и громко рявкнул на нерадивых вниманием парней:
— На Кроноса покушались! За мной! Догнать того байкера!
— Что с Кроносом?
— Жив! За мной, гиены!
Автомобили Шакала и телохранителей Кроноса с пробуксовкой стартовали с места и пустились в погоню, преследуя  единственную девушку на мотоцикле - Амайа.
Стараясь скрыться и избежать жертв среди обычных людей, японка выехала из города и мчалась продолжающимся преследованием за ней по загородной трассе. Выжимая из своего байка всё, что можно, она оглядывалась назад, но оторваться никак не могла.
— На этот раз, крошка, тебе не удастся свалить. Ты моя. — шипел сквозь зубы, предвкушая схватку с ней, Шакал.
Активно участвуя в погоне, но плетясь за едущим впереди садистом, телохранители беспокоились за свои жизни, не углядев за покушением на Кроноса.
— Обгоняй Шакала! Если она подстрелила Кроноса, нам конец! — кричал сидящий позади друзей морщинистый мужчина с колючим взглядом, передёргивая затвор и готовясь стрелять через открытое окно.
— Завали! Ещё не известно, что с Кроносом! Может, она промахнулась?! — отвечал ему водитель.
— Завалите оба! Мы итак уже одной ногой в гробу! Не грохнем эту дрянь, Кронос затолкает нас в него лично! Причём троих в один,  — злился последний из преследующей девушку троицы. — Предварительно порубив на куски,… чтобы все поместились.
Шакал заметил поравнявшийся с ним автомобиль телохранителей и, увидев высунувшихся на улицу двоих из них, открывших стрельбу по Амайа, сказал:
— Если бы от сегодняшней схватки зависела моя жизнь…я бы поставил на эту красотку.
Короткие автоматные очереди, одиночные выстрелы, весь свинец был нацелен только в одного на дороге – в Амайа.
Не достигнув цели ни одной девятиграмовой дозой смерти, телохранители ругались меж собой, боясь расправы от Кроноса.
— Ты чё, падла, такой корявый?! Стреляй! Стреляй, уйдёт!
— Газу! Газу давай!
Амайа выжимала из мотоцикла «все соки», всё, на что была способна его мощь. Обернувшись и увидев догоняющих её телохранителей, девушка достала спрятанное под курткой оружие и разрядила его выстрелами по их автомобилю.
Понимая, что ей не уйти, японка свернула с трассы и мчала свой байк к заброшенному химическому заводу, показавшемуся высокими трубами из-за посадки старых деревьев, высаженных вдоль дорожного полотна.
— Твою ж падлу мать! — испуганно орал телохранитель за рулём от прошивших лобовое стекло пуль.
Дёрнув руль, он съехал на обочину и, слегка поведя автомобиль боком, ему удалось не перевернуться и вернуть колёса на асфальт.
— Дороги не видишь?! — кричал на него сидевший рядом товарищ, возвращаясь высунутым наполовину из окна в салон.
— Я не вижу?! А ты посмотри на своё сиденье!
Глянув на спинку переднего пассажирского сиденья, его обладатель увидел пулевые отверстия и не смог выдохнуть от подступившего ужаса и холодного пота, прошедшей мимо него смерти.
— Ну, как, счастливчик? — спросил его продолжавший погоню водитель.
— В рубашке родился… — утирая лоб, ответил тот.
По заброшенной, разбитой, поросшей травой дороге к химическому заводу приближалась Амайа.
Шакал высунул через стекло своего автомобиля руку и прицельно выстрелил из пистолета в мотоцикл девушки, пробив его двигатель.
Байк заглох, заметно сбавил скорость и завалился на бок, придавив собой ногу японки.
Поднимая облако густой пыли, автомобили с четырьмя мужчинами в них приближались к Амайа. С усилием вытащив окровавленную ногу из-под мотоцикла, она поднялась и побежала в цех заброшенного химического завода, снимая на ходу шлем и отбрасывая его в сторону.

Тишину «умершего предприятия» нарушили уверенные шаги входящих трёх телохранителей Кроноса, ищущих пристальными взглядами японку.
— Знакомое местечко. Здесь Кронос вздёрнул одного из своих бригадиров.
— За что?
— Тот предал его. Потом болтался здесь, как новогодняя игрушка.
Переговаривались они меж собой, пока вошедший Шакал остановился у входа и не спешил искать Амайа.
— Смотрите по сторонам. Сконцентрируйтесь. Один зевок и ваши мозги украшают стену. — насторожил предупреждением один из троих.
Лучший киллер якудза прятался на лестнице, ведущей на второй этаж, за металлическим листом, стоящим перед периллами, перевязывая платком раненую ногу и выглядывая  из-за укрытия на ищущих её Шакала и телохранителей Кроноса. 
— Где эта гнида?
— Может, смылась уже?
— Не-е-ет… Здесь она. Один вход – один выход. Здесь. Куда ей деться?
Делая осторожные шаги, стараясь не шуметь, говорили мужчины.
Шакал отстал от остальных, остановился и сделал вид, что завязывает шнурок на ботинке, исподлобья оглядывая цех и ожидая внезапного появления японки.
Амайа проверила патроны, вынула обойму своего оружия – пусто. Подняв обрезок трубы лежащей рядом, она спрыгнула с ним на одного из телохранителей и ударом в воздухе размозжила его голову.
Приземлившись на одно колено, девушка услышала крик:
— Вот она! Стреляй!
И сделав кувырок в сторону, она цепким движением выхватила обрез у одного из телохранителей из рук и, встав позади него, первым выстрелом убила его друга, вторым проделала дыру в спине самого обладателя оружия.
— Браво… Браво,… — аплодировал мастерству Амайа Шакал, глядя на дымящийся в её руках разряженный обрез. — Я бы сказал бис, но это бы означало, что я желаю смерти себе. А это не так. Я страстно хочу победить в нашей схватке.
— Попробуй. Я дарю тебе такую возможность. — сказала она тяжело дыша и отбрасывая в сторону оружие.
Посмотрев друг на друга взглядами непримиримых врагов они отходили в сторону, чтобы им не мешали тела убитых телохранителей Кроноса.
— Ты даже не представляешь, как давно я этого ждал. — хищной радостью ликовал садист.
— Так нападай. — ответила ему красотка.
Шакал, стиснув зубы, напал на Амайа, начав последнюю схватку двух профессиональных убийц.
Японка уклонялась от непрекращающихся атак и ударила Шакала правой ладонью в подбородок. Встав в пол оборота, серией ударов локтём в грудь, притормозила натиск мразоты, и отбросила его назад толчком ноги в живот.
— Не плохо. — согнувшись, сказал он.
— Подойди…я добавлю. — ответила она.
Шакал приблизился к Амайа, сделал ложный замах рукой, японка отреагировала и просчиталась, получив удар по раненой ноге и осев на одно колено. Шакал с ноги ударил по лицу девушки, распластав её на земле.
— А так умею я. Тебе нравится? — спросил этот урод.
Японка поднялась на ноги и вытерла кровь с разбитой губы.
— Я ещё много чего могу. — продолжал нелюдь.
Амайа бросилась на Шакала, но лучшая защита – нападение. Изверг следовал этому принципу и напал в ответ. Сыпящиеся друг на друга удар за ударом не привели ни к чему. На этот раз была ничья.
— Нападай. — немного отдышавшись, сказала японка.
Шакал нанёс удар ногой с разворота, но Амайа блокировала его, сделав подсечку и повалив Шакала на пол. Ударив стопой по морде этой паскуды, девушка, наступая на его грудь,  переступила через него.
Озверевший Шакал еле-еле поднялся и услышал ответом к себе:
— А так умею я. Понравилось?
— Ладно. Пора с этим заканчивать.
Вспылил он и, уверенно приблизившись к Амайа, нанёс по ней мощный удар кулаком.
Девушка поставила очередной блок, но… выкинутый из рукава Шакала нож оказался воткнутым в её красивое тело.
Замерев на месте и раскрыв рот от боли, она ни единым звуком не выдала нестерпимость своих страданий. Её распущенные волосы слегка прикрывали красивое девичье лицо, а мразь, стоящая рядом, проворачивала в ней сталь лезвия ещё и ещё, вырвав его под конец резким движением.
Держась за кровоточащую рану и сделав два шага назад, Амайа осела на колени и почувствовала руки Шакала на своей голове. Обняв японку, этот урод страстно поцеловал её в губы и просто ушёл.
Истекающая кровью Амайа упала, смотря в след уходящему врагу. Собрав последние силы, она остервенело вытерла рукавом свои губы и, плавно положив голову на пол, закрыла яркие жизнью глаза. Лучший киллер якудза и просто прекрасная девушка – была мертва, не сумев справиться с тем, кого и таких как он, стоило уничтожать ещё в зародыше.

XI

Заехав за Лихо и Лапой, Стас рулил по дороге центра города и, проезжая мимо торгового центра, он услышал слова сидящего рядом Гонзы:
— Давай заедем.
Поняв зачем, парень свернул на подземную парковку и, выбрав место потише, ребята вышли из машины и встали в круг.
— Зачем мы сюда приехали? — спросил Лихо.
— Здесь тихо. Поговорить надо.
Ответил Стас и получил вопрос от Лапы:
— О чём?
  — Надо обсудить текущие дела. Градус повышается, обстановка накаляется. — пояснил Гонза.
— А Кронос до сих пор жив.
— Ненадолго.
Переговорились глядя в глаза друг друга Лапа и Лихо.
— Дальше будет тяжелей. Бодаясь с Кроносом, можем наткнуться на якудза. Они сейчас в такой сцепке… — пояснял кавказец.
— Им тесно в Японии? Чё они сунулись к нам? — гневно спросил гигант.
— Наткнёмся, так наткнёмся. Им же хуже. — готовым к любым боям и схваткам ответил грызущий зубочистку Лихо.
— Может Лорд кончит Кроноса?
— Нет. Мы с Лордом условились…Кроноса он оставляет мне. — пояснил Лапе Стас.
— Теперь главное не торопиться. Достать Кроноса не так легко. Его надо выманить. — разминая кулаки, сказал кавказец.
— Этот хорёк редко вылезает из норки и только в сопровождении своих отмороженных друзей. — пояснил настороженный Лихо.
Лапа немного подумал, взглянул на Стаса и спросил:
— Куда смотрят спецы?
— Создаётся впечатление, что он держит их за жабры и двигает ими и своими головорезами словно пешками в шахматной игре. — ответил тот.
— Кончать надо с этим шахматистом. Я вообще шашки люблю.
— Гонза прав. Дальше будет тяжелей…и опасней.
— К ворам подадимся,…объединимся.
— Не с кем объединятся. В земле все. — напомнил Лапе Гонза.
— А Лорд? — настаивал гигант.
— Лорд наш союзник, но лишь в силу обстоятельств. У него свои счёты с Кроносом, у нас свои. — пояснил Стас.
Лапа затрясся негодованием, сжал огромные кулаки и вспылил яростью:
— Давайте уже кончим эту тварь!
— Цель ясна. Осталось только определить способ…Как?
— Максимально жёстко. Пришёл, увидел, положил. — ответил Лихо на вопрос Гонзы.
— Лобовой удар не имеет шансов. — вставился Стас.
— А зачищать этих гавнюков толку мало. Давим одних, появляются другие.
Кавказец посмотрел на своих задумавшихся друзей и сказал:
— Нужно мочить Кроноса. Не будет его, власть вернётся, воры быстро порядок наведут. Всех отморозков быстро в землю вобьют. Не выковырять.
— Так как? — злился Лапа.
Стас с Гонзой переглянулись и огласили остальным свой план.
— Будем действовать по обстановке. Идём на Кроноса, давим всех на своём пути.
— Отправим Кроноса в ад. А там, если кто из его шестёрок останется и не успеет убежать, пусть воры решают, как с ними быть.
— С этим подвели черту, поставили печать. Теперь, как быть с нашими?
— Самолёт вечером. Надо звонить.
Поняв к чему ведёт, Лихо развернулся и направился в торговый зал.
— Ты куда? — услышал он в спину от Стаса.
— Скоро вернусь. — ответил парень и ускорился шагом.
— Пусть собираются и выезжают. Поможем, проводим? — спросил Стаса Гонза.
— С нами опасно. Максимум в аэропорту рукой помашем,… пойми. — ответил парень.
Кавказец молча согласился, достал из кармана телефон и стал звонить жене.

XII

Как всегда, как и последние множество лет, Уличный художник пришёл в знакомый ему парк, где ласково, любя, расставлял свои работы на нехитрую подставку. Обрадовавшись появлению Андрея, он отдал ему бережно обёрнутый бумагой готовый портрет Амайа и пожал на прощание руку.
Поблагодарив мастера холста и красок, парень заторопился на свидание к любимой в назначенное ей место.
Придя на набережную, он встал возле лестницы, томимый ожиданием встречи с Амайа и, перебирая в руке приготовленный для неё букет, представлял момент их встречи и нежного поцелуя.
Время шло, а вместе с ним и снующие туда-сюда туристы, праздно шатающийся, отдыхающий люд, наполнявшие жизнью набережную. Молодёжь каталась на роликах и скейтах, проносясь мимо стоящего с портретом парня.
Из подъехавшего автобуса высыпала группа путешественников и, немного погуляв и пофотографировавшись по округе, погрузились обратно в транспорт и уехали.
Андрей посмотрел на часы и тоскливо улыбнулся. Время вышло, она не пришла.  Парень положил букет на ступень лестницы и, забрав подарок, ушёл.
Придя к себе домой, он аккуратно разорвал бумагу и увидел неописуемой красоты портрет Амайа, смотрящей на него с холста. Глаза его любимой, её нежная улыбка окунули Андрея в счастливые воспоминания проведённых с ней часов.
В его голове мелькали моменты первой встречи с японкой, когда он упал пред ней с велосипеда и она, переступив его, пошла дальше. Радость первого свидания в музее русской живописи и то, как он проводил для неё экскурсию, знакомя с творчеством своего народа. Поздняя прогулка в парке после этого и то, как она пригласила его в ботанический сад, где показала сакуру и читала стихи. Андрей вспоминал свою первую попытку поцеловать Амайа и останавливающий его губы стройный пальчик красотки. Их посещение православного храма и восторг японки его великолепием. Вспоминал, как она учила его кушать палочками, а он всё время ронял еду и веселил этим красотку. Их посещение ледового дворца и первый поцелуй с признанием в любви. Как Амайа позировала для написания портрета, который он теперь прислонял к стене в своём доме и, поцеловав изображение любимой, на его глазах навернулись слёзы, словно тогда, после ночной прогулки в парке, когда она ушла, но обернулась и помахала рукой на прощание.

XIII

Играя и визжа, бегая друг за другом и отвлекая Катю от уборки по дому, дети выбежали из комнаты и словно вихрь пронеслись мимо протирающей полы девушки.
— Ну-ка брысь отсюда! — прикрикнула она на них. — В комнате поиграйте. Не видите, я убираюсь. Засранцы.
Раздавшийся звонком телефон отвлёк девушку от домашних дел и, сняв перчатки, она ответила:
— Да. Кто это?
— Привет. — послышался в трубке голос её мужа – Гонзы.
— Привет.
— У вас всё нормально?
— Да, всё хорошо. Что-то случилось?
— Всё ровно, — отвечал кавказец, стоя на подземной парковке торгового центра и видя возвращение Лихо с тремя мягкими игрушками. — Слушай внимательно. Сейчас вызовешь такси, соберёшь документы и детей. Больше ничего не бери. Сестра Стаса где?
— Уже должна быть. — начиная волноваться, ответила Катя.
— Ты, она и дети улетаете из страны. Самолёт через три часа.
— Я так и думала. Случилось. Мы не полетим без вас.
— Просто делай, что я сказал. — твёрдо сказал Гонза и отключил телефон.
Лихо приблизился к своим пацанам, держа в руках красивые, плюшевые игрушки.
— Это что? — спросил у него Стас.
— Детям взял – в подарок. Как думаете, понравится?
— Ещё как понравится. — похвалил друга кавказец и, хлопнув его по плечу, все сели в автомобиль.

Задумав недоброе, Петля сидел в своём внедорожнике возле дома Кати. Под мелодичный напев нехитрой песенки, его водитель стучал пальцами об руль и осматривался по сторонам, когда на заднее сиденье влез парень в спортивной куртке. Его знали немногие, ведь Петля не любил афишировать своих людей перед кем бы то ни  было. Но этот был одним из его любимцев, мастером подрывного дела.
— Всё сделал. — довольно сказал он.
— Осечек не будет? — переспросил его штатный киллер Кроноса.
— Не должно.
— Я не спрашивал должно или не должно! Я спросил, осечек не будет?!
— Нет, Петля, ручаюсь. Не в первый раз.
— Валим отсюда! Сейчас здесь будет грязно.
Скомандовала мразь своему водителю, и, замолчав напевом, но сделав громче музыку радиоволны, все трое уехали прочь со двора.

Не успела Катя отключить телефон и обдумать сказанное Гонзой, в квартиру вошла Сестра Стаса с нехитрыми покупками в руках.
— Наши звонили. — немного растерянно и волнительно произнесла жена кавказца.
— Что? — увидев в её глазах тревогу и озабоченность, спросила девушка.
— Мы должны улететь из страны. Самолёт через три часа.
— Дети готовы?
— Да, готовы. Только взять документы и вызвать такси. Вызовешь?
— Конечно. — ответила Сестра Стаса и достала из сумочки телефон, вызывая машину.
Катя пошла в комнату, нашла документы и стала оперативно собираться, подгоняя весело играющую ребятню и стараясь не напугать малюток.
— Так, берёте любимые игрушки и в коридор обуваться. Едем отдыхать. — сказала она.
— Ура, отдыхать!
— Мы едем отдыхать!
Закричали старшенькие из детей. Маленькая просто причмокнула соской, сидя на полу и таская за волосы куклу. Малыши похватали игрушки и выбежали в коридор. Следом показалась Катя с крохой на своих руках.
— Вызвала такси? — спросила она у перебирающей пальцами по монитору мобильного устройства девушки.
— Всё время занято. — последовало ответом от той.
— Ладно. Пока дозвонимся, дождёмся,… опоздаем ещё? Поедем на нашей.
Помогая детишкам обуться, девушки второпях вышли из дома, забыв погасить свет и не взяв личных вещей. Времени на сборы не было, им стоило поторапливаться.

XIV

Собрав элиту своей криминальной империи в лице созданного им Совета, Кронос сидел во главе стола в люксе Гранд отеля, одной рукой размешивая ложечкой сахар в бокале с чаем, второй листая газету. Наткнувшись на интересную статью и заострив на ней внимание, «хозяин города» на мгновение отвлёкся от своих прихвостней, и один из них напомнил о себе:
— Кронос, все собрались. Совет в полном составе. Начинай.
— Вы прессу читаете? — спросил беспредельщик. — А зря… Полезная вещь. Информации - прорва. А самое главное настроение масс… Зачитываю. Последнее время город наводнили почитатели воровской романтики. И тема законников вновь поднялась в прессе. Нельзя не отметить совпадение череды смертей авторитетов и появление нового, так называемого, «хозяина города»… Пока хорошо,… даже приятно. Читаем дальше. Где это? Ага, здесь. Встал во главе иерархии преступников некто Кронос, не имеющий абсолютно никакого веса в криминальном мире. Окружил себя так называемыми «апельсинами» - людьми, получившими главный воровской титул или за деньги, или благодаря нужным связям. То есть всеми вами.
Члены Совета слышали зачитываемый текст явно не довольными изложенным в нём материалом и формой его подачи. Они не считали себя никчёмными, скорее наоборот – авторитетными и понимали, что Кроносу эта статья не по нутру.
— В борьбе за власть, не считаясь ни с воровскими канонами, ни с нормами какой бы то ни было морали, они превратили город в поле боя,  — продолжал зачитывать главный над всеми. — Но борьба не закончена до тех пор, пока есть хоть один антипод «апельсинов»… Чуете о ком речь?
Один из членов Совета понятливо кивнул головой, и Кронос читал дальше:
—  «Законники» - особое явление не только в отечественном, но и в мировом преступном сообществе. Именно они, а не правоохранительные органы всегда первыми выходили на борьбу с так называемой криминальной анархией. Вот и сегодня в своей ожесточённой, кровопролитной схватке сошлись «законники» и «апельсины». Мы, в своей статье, предполагаем, что всему этому «фруктовому беспределу» противостоит последний в нашем городе настоящий, уникальный вор – Лорд.
Закончил чтение Кронос и последним словом повесил гробовую тишину в комнате.
— Мы разберёмся с этим писакой. Сегодня же. — первым обмолвился второй из Совета.
— Да уж, пожалуйста. А то на последней странице этой же газеты будет некролог с вашими именами, — пригрозил авторитет. — Ну, вводная часть закончена, приступим к обсуждению более важных тем. У кого есть что сказать?
— Создаётся довольно странное ощущение. Всё как-то гладко складывается. — С подозрением в голосе произнёс четвёртый.
— В чём ты увидел гладкость? В смерти очередного из нас? — спросил его первый, глядя на зияющее пустотой место ранее убитого Амайа коллеги.
— Про него давно пора забыть. Как и про его предшественников. Я про другое.
— Про что? — уточнял седьмой.
— Про якудза. Они хотели заграбастать наш город, мы перебили их. Ощущение незавершённости.
— Амайа – киллер подосланный Отцом Ичиро. Пока она жива, борьба будет продолжаться.
— И в пылу этой борьбы мы будем продолжать терять наших. Одного за другим,… пока жива…
— Теперь уже очевидно, на чьей стороне перевес. Один, пусть даже профессиональный убийца, не сможет помешать нам достигнуть нашей цели – власти над городом.
Переговаривались между собой мужчины под бдительным присмотром и молчанием Кроноса.
— Допустим, её нет. Остаётся главный якудза – Отец Ичиро. Как быть с ним?
— Нужно вступить с ним в переговоры.
— В переговоры?
— Именно. Или порубать его на суши. Пока по нему вопрос открыт…на якудза ставить крест рано.
— Надо решать.
— Порешаем…порубим.
— Кого будем рубить, я решу, — напомнил собравшимся о своём присутствии Кронос. — С азиатами понятно. Теперь осталась последняя проблема. Самая сложная – Лорд.
— Пока он жив, я чувствую себя как-то не очень. — перебирая чётки своей единственной рукой, сказал пятый член Совета.
— Надо заниматься решением этого вопроса со всех сторон.
— Занимаемся мы, занимаются менты. Толку – ноль целых, хрен десятых.
— Чёрт, да где же он засел – то?!
Злились вертлявостью старого вора и невозможностью его поймать прихвостни Кроноса.
Нарушив конфиденциальность собрания, открылась дверь, и в неё наглой походкой вошёл Шакал, осматривая всех колючим, стальным взглядом.
— Шакал? Кто тебя сюда звал? — возмутился его визиту один из присутствовавших.
Эти, с позволения сказать, джентльмены слышали о причине взаимной ненависти пришедшего к ним и Лорда. И им не хотелось беседовать с тем, кого они презирали, но всё же боялись, памятуя о его славе садиста и изверга.
— А чьего приглашения мне ждать? Твоего что ли? — грозно спросил Шакал.
— Принесла нелёгкая…— тихо послышалось от кого-то за столом.
— Никто из вас не рад меня видеть? Даже не предложите мне сесть? — спрашивал незваный гость.
— Может тебе ещё книгу почётных гостей принести, чтобы ты в ней расписался? — спросил его первый.
— Ну, это лишнее. А вот за коньячком можешь метнуться… Я обезопасил ваши шкуры. Дышите спокойно. — сказал Шакал и подошёл к пустующему месту.
Отодвинув стул и готовясь сесть, ему помешала нога шестого из членов Совета, задвинувшая мебель обратно под стол.
— Кронос, с японочкой покончено. Оторвались как надо. — поставил в известность о смерти Амайа Шакал.
— Вечер обещает быть томным. — довольно ответил его хозяин.
— Как наш большой, толстый друг? Живой?
— Монпансье? Что с ним?! — удивился четвёртый.
— Нормально… Подранок дома. Лечится. — удовлетворил любопытство собравшихся Кронос.
— Может, подвинешься? А то я могу занять и твоё место, — сказал Шакал шестому и резким движением выдернул из-под стола приглянувшийся ему стул. — Я смотрю, пустых мест прибавляется. Вас стало меньше.
— Да и вас изрядно покромсало. Казак - то сгнил уже наполовину.
Оскалился ответом второй, вызвав гнев садиста:
— Заткнись! А то компанию ему составишь. А мы продолжаем наш выпуск новостей, — говорил Шакал.  — И что касается одной из наиболее животрепещущих тем, то да – Лорд жив и он в городе.
— Откуда знаешь? — влез в разговор Кронос.
 Лично встретились. В казино Скарабея. Кстати последний в покер больше не игрок. Околел бедолага. Прямо на игральном столе. Вместе с очередным легавым.
— Лорд. — поняв от чьей руки, констатировал однорукий член Совета.
— Почему не завалил? — настаивал Кронос.
Шакал расплылся в улыбке и протяжно произнёс:
— Ну-у-у,… как вам сказать? Попробую одним словом – Граф.
— Граф? Что ему здесь надо?
— Опять Граф.
Пронеслось восклицаниями страха и волнения за столом.
— А что все так напряглись? — продолжал ехидно зубоскалить изверг, незваный на собрание Совета.
— А сам? Дал Лорду уйти в присутствии Графа. Испугался? Мы все знаем о твоём долге ему.
Слова шестого насмешили всех сидевших за столом, но только не Шакала. Он резко вскочил со своего места, выхватил нож, в один миг оказался позади оскорбившего его и, обхватив горло мужчины левой рукой, правой приставил лезвие к его глазу и стал душить.
— Отпусти… — хрипел от нехватки воздуха задыхающийся.
Смех за столом стих, уступив место вниманию за дальнейшими действиями Шакала. Не желая спровоцировать садиста на смерть товарища, члены Совета замерли без движения, а мразь продолжала душить одного из них и говорить:
— Я дарю тебе ровно пять секунд. Пять секунд на извинения. После этого я вырежу тебе глаза. Сначала тебе, а потом и твоим друзьям по Совету. Итак, считаем. Раз! Соображай, гнида. На кону не только твоя жизнь. Два! Тебе известно кто я и на что я способен.
Хватка на горле покрасневшего лицом мужчины усилилась. Однако он не издавал ни единого звука, кроме гулкого хрипа, не желая показать себя слабаком.
— Три! Времени остаётся совсем немного. Че-ты-ре… Первый глазик начинает вытекать.
Члены Совета замерли в напряжённом ожидании развязки конфликта. Один из них был в безвыходном положении или смерть, или позор.
— Пять! — воскликнул Шакал и надавил лезвием ножа на глазницу.
Появившаяся первая кровь вот-вот должна была смениться слизью вытекающего глаза, но… окрик Кроноса заставил сохранить его подручному жизнь, лишь на мгновение:
— Шакал! Шакал, сядь на место!
Изверг не подчинился своему хозяину, желая показать норов и превосходство над остальными. Продолжая давить, он всё же услышал заветное слово.
— Извини… — прохрипел шестой, разочаровав своим поражением всех за столом.
— Кронос, твой Совет - сборище слабаков. — сказал Шакал и пощадил одного из них.
Криминальный «глава города» оглядел своих подручных и досадно покачал головой, давая понять, что все они не стоят одного – Шакала.   

XV

Волнующийся душой, не находящий себе спокойствия Стас вёл автомобиль. Руки сами крутили руль в сторону дома, откуда должна была уехать его семья. За последнее время этого парня переполняли разные чувства: любовь, безутешная скорбь, отчаяние, дружба, гнев и ярость, и он привык с этим жить, привык, но не смирился. Тогда же он ощущал нечто непонятное для себя, новое, тревожащее. Словно что-то должно было произойти, словно какое-то тяжёлое предчувствие одолевало его.
— Что-то на душе не спокойно. Может, подъедем к нашим? — предложил он.
— Опасно. Нам лучше держаться от них подальше.
— Чекнем со стороны.
Сказали поочерёдно Гонза и Лихо.

Спустившись в подземную парковку своего элитного дома, Катя и Сестра Стаса торопливо рассаживали детей по местам в автомобиле.
— Скорее. Можем опоздать. Сама знаешь, какие пробки. — подгоняла подругу жена Гонзы.
— А билеты? — интересовалась та.
— Уже заказаны.
Девушки сели в автомобиль и выехали через поднятый шлагбаум на прилегающую трассу.
Едва не показавшись им, опоздав лишь на одну минутку, под красный свет светофора на перекрёстке остановился автомобиль Стаса.
— Вон они! — увидев уезжающих женщин и детей, крикнул, показывая пальцем Лапа.
Ребята заметили нужный автомобиль из общего потока,… и тут же увидели яркое пламя от разрывающего его взрыва. Ба-бах!!! В одно мгновение вся жизнь перед глазами и в никуда, словно и не было её.
Стас и Гонза дёргали дверные ручки, стараясь выбежать на помощь.
— Нет! Нет! Не-е-ет!!!
— А-а-а-а-а!!!!
Кричали они.
Из последних сил, понимая, что женщин и детей уже не спасти, сидящий сзади Лапа обхватывал и сдерживал Стаса, Лихо так же накинулся на Гонзу и намертво вмял его в сиденье, не давая выйти на улицу.
Ребята кричали, кричали от душевной боли и нанесённого им самого жестокого удара, каким только могла наградить жизнь. Они вопили ненавистью в голосе, а двое их друзей не разжимали крепких рук, стараясь сдержать и не ослабить хватку. Им было также больно, как и кавказцу со Стасом, но они не издали ни звука, они просто плакали, не стыдясь своих мужских слёз.
Перекрёсток замер движением, а изуродованный автомобиль с двумя женщинами и тремя малышами внутри просто догорал, догорал памятью о находившихся в нём.

XVI

Празднуя победу стаканом спиртного со льдом в руке, Петля сидел в своём кабинете на базе лесозаготовки и набирал номер хозяина. Закинув ноги на стол, он сделал большой глоток и услышал в трубке голос Кроноса:
— Да.
— Начало положено. Их семей больше нет. — докладывал об убийстве близких ребят Петля.
— Продолжай. — ответил Кронос довольный полученной новостью и отключил мобильный.
Повернув голову и широко улыбнувшись, главный скот города увидел сидящего рядом с ним на веранде Монпансье с перебинтованной рукой.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

I

Прохладным утром голубое небо было черным черно от стаи кружащего в нём воронья, крики которого нарушали безмятежную тишину места последнего упокоения. Не пригласив никого, даже оставшихся у них близких, четверо верных друзей одетых в строгие траурные костюмы молча стояли напротив свежих могил двух женщин и троих детишек.
Стас и Гонза ступили на один шаг врперёд и положили на земляные холмики свежие цветы и мягкие игрушки, купленные накануне Лихо.
Кавказец замер в оцепенении, глядя на фото улыбающейся Кати и своего азарного сынишки, стоящее на земле под свежесрубленным деревянным крестом.
— Мне жаль, что всё так вышло. — тихо произнёс Стас, разделяя горечь друга.
— Давай просто завалим этих ублюдков. Всех до одного. И будь, что будет. Плевать. — немного выждав, ответил Гонза.
— Я пойду с вами до конца. — решительно сказал Лихо.
— Кто знает, сколько нам жить осталось? Я с вами…до последнего вздоха. — подтвердил верность своим Лапа.
Истинно служа вере в господа, но не религиозным догматам, переписанным попами и трактуемым на свой лад, делающих людей управляемыми по выбранному церковью пути, Отец Иннокентий не стремился переложить свои обязанности священнослужителя на мирян, своих прихожан. Не стремился он и к финансовой выгоде, сулящей блага в виде дорогого жилья и престижного собственного автомобиля на парковке храма. Он выбрал дорогу служения создателю и следование ей своей душой, а не карманом, потому в столь ранний час не нежился в тёплой постели и не отъедал щёки запрещённой в посты пищей, он наводил порядок на очередной заброшенной могиле, стараясь привести её в божеский вид. Вырывая сорняк и протирая влажной тряпочкой памятник, он заметил знакомого ему Стаса и его друзей, стоящих головами ниц перед свежими захоронениями свох семей.
— Моя жизнь закончилась со смертью жены и детей. — обмолвился Стас.
— И моя. — яростно сжимая кулаки и немного трясясь от гнева, злости и жажды мести, добавил Гонза.
— Вы - моя семья. Без вас я ничто… И незачем.
Обмолвился Лапа, а Лихо просто качнул головой, соглашаясь на всё, хоть сейчас же на смерть, ради своих друзей.
Гонза и Стас посмотрели друг на друга, упёрлись лоб в лоб и сказали:
— Месть.
— Так месть.
— Вместе?
— До конца.
Приблизившиеся к ним и обнявшие Лапа и Лихо создали собой круг из стоящих плечом к плечу, готовых погибнуть за каждого из них обычных ребят – друзей детства. У них не было спец подготовки ведения боевых действий, не было огромных средств противостоять своим врагам, «волосатой руки», протежирующей их и защищающей от опасности, у них теперь не стало уважения к закону и тем, кто его пишет и защищает. У них осталось лишь желание справедливости, чувство мести и то, что было всегда – они друг у друга и не более.
Отец Иннокентий видел объединённых горем, обнявшихся ребят. Услышав их слова и поняв, что они затеяли, этому божьему человеку стало тоскливо душой от выбранного ими решения. Он прикрыл дверцу покосившейся ограды, грустно опустил голову и возвращался в свой маленький приход, идя ветееватой тропинкой меж старых могил и стараясь не беспокоить тех, кто обрёл в них память и вечное упокоение.

II

Когда чего-то хочется и оно совсем рядом, но по какой-то причине схватить удачу за хвост не выходит, начинаешь испытывать нестерпимый, непрекращающийся зуд желания достичь вожделенного любой ценой. Слон страстно мечтал войти в Совет Кроноса на правах одного из его лидеров, поднять свой авторитет и не числиться фаршмачным «апельсином», коронованым своим хозяином и одаренным им перстнем с руки убитого вора. Но преградой к заветной мечте встал последний из честных «законников» города – Лорд. Эту стену невозможно было преодолеть или обойти, её можно было только попытаться проломить. Что и не терпелось сделать толстому прихвостню Кроноса.
Принимая двоих своих друзей – Черепа и Пику в гостиной своего особняка, мужчины удобно устроились в мягких кожаных креслах и на диване. Вспотевший Слон заметно нервничал, опрокидывая очередной бокал спиртного.
— Хорош коньяк глушить! Ты что-то нервный в последнее время. Может тебе валерьянки? — спросил его Череп.
— Налей ещё. — ответил хозяин дома и стукнул пальцем по хрустальному графину на столе.
Пика снял с него узорчатую крышку и наполнил бокал товарища, не забыв освежить и свой, немного не доливая до краёв.
— Тебе нервы надо лечить. Расслабься. — продолжал Череп.
— Я спать нормально не могу, потому что знаю…Лорд дышит. — сказал Слон и махом осушил бокал, откидываясь в кресле.
— Зато сколько адреналина…
— Ты это из-за ситуации с Пышным что ль? Ты же разобрался с Леваком. Чего тебе ещё? — обмолвился пригубивший коньяк Пика.
Потеющий боров с придыханием и отдышкой склонился над столом, грозно посмотрел на товарища и сказал:
— Загибай пальцы. Членство в Совете… документы Лорда…и его смерть.
— Неплохой суповой набор. Мне бы так сладко есть.
— Все пожрём… равными порциями.
Ответили Пика и Череп и продолжили между собой:
— Давай думать, как кашеварить.
— Есть у меня один хороший рецепт. Итак… Всё, что нас отделяет от оглашённого Слоном…это Лорд.
— Так, так! — раздражённо орал хозяин дома.
— Значит, необходимо устранить это препятствие. — продолжал мысль Череп.
— Блестяще! Звони. Скажи, пусть едет, мы его кончать будем. — злился тугой мозгами на выдумку Слон.
— Ты меня не понял. Давай мыслить по-другому.
— Давай.
— Мы оказались между двух огней. С одной стороны Кронос, с другой – Лорд. Так?
— Так.
— Мы – на стороне Кроноса.
— Само собой. Так.
— У Лорда есть документы, которые очень нужны Кроносу. И окажись они не в тех руках…скрыться нам не удастся.
— Разбавь краски. Пока рисуешь чёрным. 
Вклинился репликой Пика, и Череп продолжил:
— Значит, нам нужен Лорд…и документы.
— Ну, так. — согласился Слон.
— А мы нужны Лорду.
— На хрена? — не понимал главного самый недалёкий интеллектом из троих – Пика.
— Потому что мы убили его друга – Креста. Так? — пояснял Череп.
Слон покачал головой и вынужденно согласился:
— Так.
— Мы не можем завалить Лорда.
— Не дави на мозоль.
— Потому что не можем его найти. Так?
— Так.
Вновь лишь констатировал факт хозяин дома, пока в комнату не вошёл его помощник и, тихо пробираясь вдоль стены, не сел на стул у барной стойки, ожидая распоряжений босса.
— Но…мы не можем не искать его. — наводил интригу неоглашённым замыслом Череп.
— Или тогда он найдёт нас…и кончит. — начиная соображать, размышлял вслух Пика.
— Верно. Мы не можем сидеть смирно… Потому что тогда Кронос положит нас бездыханными. Так?
— Так. — немногословил, словно знающий одну фразу попугай, Слон.
— Так, может, мы можем с ним встретиться?
— Ага, иди! Ждёт он тебя! Хотя… — задумался толстяк.
Череп взял со стола бокал, глянул на начинающего понимать его мысль Слона, и сделал жадный глоток, заставив двигаться свой выделяющийся кадык проваливающейся в глотку жидкостью.
— Подь сюда! — крикнул хозяин дома своему помощнику и продолжил, как только тот приблизился. — Значит так. Найдёшь человека Лорда.
— Мы же их всех того… — ответил паренёк, намекая на то, что все из ребят «законника» мертвы.
— Это мы его бойцов! У такого вора по любому кто-то в приближённых есть. Без этого нельзя. Найдёшь?
— Если есть…из-под земли достану.
— Так вот, найдёшь, сконтактируешься и передашь, что мы… Слон, Череп и Пика назначаем ему встречу…Понял?
— Сделаю. — ответил помощник и заторопился выполнять задание, быстро выбежав прочь.
— Если Лорд не сдрейфит, придёт? — спросил Слон.
— Твои нервишки на место встанут. А Лорд будет спать спокойно. — Ответил ему Череп.
— Вечным сном. — добавил излишне самоуверенный Пика.
Нехитрый банкет продолжился звоном бокалов в руках троих приближённых Кроноса, словно они уже одержали победу над последним из воров и обмывали свою власть, воцарившуюся над городом.

III

Грустный Лапа возвращался домой после похорон семей своих друзей. Тихо приоткрыв дверь, он увидел стоящую возле банкетки маму в траурном чёрном платке. Гигант опустил голову, замер на месте и, сдерживая комок в горле от подступающих слёз, тоскливо сказал:
— Похоронили.
— Сынок, как же так? Что же теперь будет? — спросила обессилевшая от переживаний женщина и осела на банкетку.
— Месть, — грозно ответил её сын. — Нет ничего слаще, чем вкус мести. Наедимся сполна.
— Это ведь дети? Даже пожить не успели…
— Этим извергам всё – равно… дети, старики, инвалиды. Для них нет ничего святого, ничего неприкосновенного.
— Сын. Никогда не могла подумать, что скажу тебе такое, но,... мальчик мой, собери все свои силы, всю свою волю в кулак и уничтожьте этих выродков.
Удивлённый словами своей мамы Лапа присел на корточки и положил руку на её колено, а женщина продолжала, не сдерживая прорвавшихся сквозь выцветшие от прожитых лет и последних волнений глаз злёз:
— Уничтожьте этих скотов, чтобы земля их не носила, чтобы больше ни один человек не пострадал от их поганых рук.
— Обещаю, мам. Недолго им ходить осталось. — уверенно произнёс сын, обнимая свою маму.
— Совсем крохи ещё…
— Мам, мне надо с тобой поговорить.
— Что ещё случилось?
— Тебе надо уехать.
— Нет! — воскликнула женщина и резко встала.
— Мам…
— Нет, я сказала! Где Лихо?! Где мой сын?!
— К Ане пошёл, повидаться.
— Не смей меня спроваживать! Слышишь?! Не смей! Я не оставлю вас, не оставлю одних! — заходилась истерикой мама Лапы, волнуясь о своих сыновьях.
— Мам, мы не маленькие уже…
— Замолчи! Для меня вы навсегда останетесь детьми. Моими детьми, слышишь?!
— Мам, нам с Лихо так будет спокойней.
— А мне нет! Я не оставлю вас одних никогда и ни за что. И никому меня не напугать, тем более каким-то тварям! Вы – мои дети!
— Спасибо, мам. — тихо сказал парень и нежно обнял своими могучими руками невысокую женщину, заточая её в крепкие объятия.

IV

Вырвавшись из бурного города на загородную трассу, Кронос и Монпансье с перебинтованной рукой ехали по своим делам, когда раздался звонок мобильного. Взглянув на номер вызывающего абонента, «криминальный мер» города сразу узнал знакомые цифры так давно ожидаемого появления тех, кто всё это время поддерживал его в преступном перевороте и разгуле.
— Останови. — приказал он своему водителю.
— Тормозни в кармане. — уточнил Монпансье, загадочно вглядываясь в настороженность лица хозяина.
Из общего, непрекращающегося потока быстро несущихся транспортных средств,  в карман трассы свернул престижный автомобиль, и из него вышел Кронос. Отвечая на звонок, он тут же услышал недовольный тон своего властного покровителя из центра.
— Что ты там устроил? — спросил Анатолий Владимирович, раскинувшись в мягком рабочем кресле и чуть нервно постукивая шариковой ручкой о стол.
— Вы сами этого хотели. — ответил Кронос, поясняя за шум общественности, вызванный разборками с якудза, жертвами и пожарами последних дней.
— Мы не такого хотели.
— Не хотели, но получили.
— Зачем ты устроил войну с якудза? Ты понимаешь, к чему это может привести? — спрашивал «высокий» чиновник, кладя сахар в кубиках в свою чашку с чаем и медленно помешивая его ложечкой. — Двадцать два синдиката сейчас в Японии. Они правят бал. Представь, какая армия может двинуться на нас.
— Двинется, встречу, — дерзил ответом Кронос. — А ты переведёшь земельный фонд из одной категории в другую.
— В какую?
— Из сельхоз угодий в кладбищенские. Что бы было, где всех хоронить.
Всегда располагая нужной для себя информацией, зная кто где, Граф редко перепоручал своим людям особо важные дела, предпочитая копнуть их суть самостоятельно, доверяя лишь своим глазам и ушам. Остановившись на мосту над трассой, он лицезрел припаркованное авто Кроноса и его самого, прохаживающегося рядом и говорящего по телефону.
— Тебе с ними не справиться. Ты помнишь, зачем тебя отправляли, и что ты должен был сделать? — спрашивал своего криминального протеже Анатолий Владимирович.
— Помню. И уже сделал. Или вы там думали, разобрать воров и всё… дело сделано? Ничего подобного. — отвечал ему в трубку Кронос.
— Тебе была оказана помощь…серьёзная помощь. Оставалось только прийти и взять.
— Я прибираю город к рукам, прибираю. Или вы хотите, чтобы это произошло в одночасье?
— Ты делаешь это очень долго.
— Тому есть причины.
— Какой ты хозяин города, если не можешь справиться с одной причиной – Лордом?
— Так приезжай и помоги мне. — озлобленно произнёс Кронос.
— Я начинаю сомневаться в тебе. А значит и в правильности нашего выбора.
— Сомнения – признак страха.
— Ты мне угрожаешь? — грациозно держа чашку двумя пальцами, спросил и сделал глоток чиновник.
— Я даю тебе совет. И лучше бы ты к нему прислушался. У Лорда есть то, что сотрёт в порошок и тебя, и меня, и хрен знает кого ещё. Пока я не получу это – чтобы я тебя больше не слышал. Как только оно окажется у меня, я, вероятно, соблаговолю тебе перезвонить.
Кронос чувствовал свою власть, она дурманила его, заставляла думать о его всемогуществе и непобедимости. Опьянённый ею и чередой последних побед над своими врагами, он решился бросить вызов тем, кто его «породил», протежировал и помогал в самом начале всей этой войны.
— И тогда ты встанешь передо мной, как вкопанный, как Сивка-Бурка, как лист перед травой. Будешь дышать, как я скажу. — угрожал он в телефон.
— А самому воздуха хватит… когда воры придут суд чинить? — с интересом спросил Анатолий Владимирович, чувствуя гонор своего детища.
— Разобрался с одними, разберусь с другими. Город мой. Я тебе больше не подчиняюсь.
— Ты не посмеешь.
— Уже посмел.
Кронос оборвал разговор и, положив телефон в карман, нащупал что-то в нём и заинтересованным находкой достал, взглянув на неё. Это был воровской перстень Креста.
Посмотрев на символ «законника», он стинул зубы и разгневанно выбросил его вдаль, в невысокую колышущуюся траву поля. Быстро направившись к машине, сел в неё и уехал.
Граф продолжал наблюдать за Кроносом, стоя у парапета моста с неотлучным от него телохранителем. Видя бросок беспредельщика, старый вор пронзительным взглядом проводил его садящимся в авто и уезжающим, прежде чем отдать приказ своему человеку:
— Сходи.
Телохранитель Графа безропотно выполнил команду, спустившись по прилегающим к мосту ступеням и подойдя к месту стоянки. Немного пошарив руками в траве, серьёзный парень нашёл то, от чего словно от одного из самых важных доказательств своих бесчинств, избавился Кронос.

V

Поставленными в тупик поражением своих сил в борьбе против Кроноса, члены Совета кланов якудза собрались в штаб-квартире на окраине Токио и полными огорчения гибели бойцов решали, что предпринять, как поступить дальше.
— Надо отправить людей им на помощь. — первым обмолвился Ямато.
Кацуми посмотрел на сидящего рядом друга и тихо ответил:
— Ямато, им уже не поможешь.
— Всех. Всех до одного. Даже старика Сэтоши и его жену не пожалели. — расстроенно качал головой Кин.
— Не пора ли нам заключить перемирие? — Ошарашил всех своим предложением Кацуми.
— Что ты сказал? — гневно переспросил его Хирото.

— Нас итак стало мало. Правительство Японии своими законами нас уничтожает. Мы теряем наших членов. Теперь эта война. Мы обескровлены.
— У всех бывают тяжёлые времена! Но ты! Ты! — Хирото протянул руки к Кацуми, схватив его за лацканы пиджака и крепко сжал.
— Убери свои руки! — начиная потасовку, кричал задевший всех своим предложением Кацуми.
Видя накал страстей, самый старший из всех – Акихиро не смел остаться в стороне и не вмешаться.
— Ведите себя достойно! Имейте уважение ко всем членам Совета! — остепенил он двоих.
Кин разнял сцепившихся и оттащил за руку Кацуми. Ямато отводил в сторону, обхватив за тело разошедшегося Хирото, продолжающего громко кричать:
— И ты ещё называешь себя якудза?! Ты себе не противен?!
— Сядьте, я сказал! — осадил всех по местам окриком не подразумевавшим неподчинения Акихиро. — Хирото, я делаю тебе предупреждение!
— Но…
— Никаких но! Хочу тебе напомнить… мы – якудза! А якудза не отступят ни перед чем! Мы должны делать всё ради нашей семьи!
— Я и якудза - одно целое. — поправляя свой порядком помятый пиджак, ответил Кацуми.
— Ради нашего господина!
— Жизнь за него отдам. 
Сжимая кулаки, сказал Хирото и услышал извинения от сцепившегося с ним.
— Извини, брат.
— Надо отомстить, показать нашу силу! — воскликнул решительностью Кин.
— Я всё ждал нужного времени… — вторил ему Ямато.
— Нужное время пришло! Мы должны нанести решающий удар!
Желая сбавить разгорячённый пыл коллег, Акихиро посмотрел на них и сказал:
— Наша цель – Кронос. Пора избавиться от него. Кому поручим это дело?
— Может, Амайа? Она справится. — предложил Ямато.
— Нет. Это должен сделать кто-то из нас.
— Кстати. Куда пропала Амайа? От неё нет вестей уже два дня! — интересовался о своём лучшем киллере Кацуми.
— Может она перешла на сторону Кроноса?
— Она предана нам!
— Возможно, её уже нет в живых.
Успели высказать своё мнение Кин, Хирото и Акихиро, прежде чем в комнату вошёл самый важный для них, главный над всеми – Отец Ичиро.
Поднявшись со своих мест, члены Совета приветствовали своего господна низкими поклонами, пока он перебирал в руках чётки – символ власти над всеми кланами якудза и  молча смотрел на них.
— Здравствуйте. — сказал он и показал рукой всем сесть.
— Господин, затронута честь якудза. — первым отважился обратиться к боссу Акихиро.
— Мы должны убить наших врагов.
— У нас нет другого выхода.
Вторили ему Кин и Хирото.
С подносом в руках, мелкими, частыми шашками, в комнату зашла красивая девушка в традиционном японском халате. Поставив перед Отцом Ичиро чай, она поклонилась ему в знак уважения и быстро ушла.
— Мы всё – равно его завалим. Не имеем права не завалить! — выкрикнул Ямато.
— Господин, наши люди рвутся в бой. Отдайте приказ. — просил Акихиро. 
— Сколько мы сможем собрать человек? И в какие сроки? — с грустью в голосе спросил Отец Ичиро, перекатывая в пальцах маленькую чашечку с ароматным напитком.
— Думаю несколько сотен. Будет мало – доберём. Но сначала хватит и тридцати.
— Как переправить такое количество бойцов? Незаметно не получится.
— На торговом корабле. Судно отходит вечером. — напомнил о себе Хирото.
— Пока инструктаж, пока погрузятся, доедут, развернутся,… — задумчиво рассуждал властитель японского синдиката. — Это как минимум неделя. Сам поеду.
— Господин! — пытаясь его остановить, выкрикнул Акихиро.
— Лично с Кроносом встречусь.
— Какие варианты у нас есть ещё? — спросил Ямато.
— Я всё решил. Сам поеду. — твёрдо заявил Отец Ичиро.
— Мы с вами, господин. — не желая подвергать его опасности, подтвердил свою решимость Хирото.

VI

Ночной клуб, открытый Тригоном,  быстро разросся популярностью и стал одним из самых востребованных увеселительных заведений города. Громко играющая ритмичная музыка и обворожительно двигающиеся ей втакт сексуальные, чуть прикрытые одеждой девушки гоу-гоу, заставляли танцевать разогретую алкоголем публику, валом наполняющую просторное заведение часами перевалившими заполночь.
Занимаясь новыми для себя делами, отличными от привычной торговли оружием, Тригон пересчитывал выручку наличностью, стягивая тугие пачки денег канцелярскими резинками. Вошедшие в его кабинет Стас, Гонза, Лапа и Лихо обнаружили своего друга детства сидящим в кресле и невозмутимо приветствующим их.
— Я ждал вас. Знал, что придёте. — сказал он, пряча деньги в ящик стола.
— Ты прям оракул. Смотрю, бизнес прикупил. Дела идут в гору? — спросил Лапа.
— После того, что вы устроили в городе, особенно с Мутантом в его клубе, народ осторожен в выборе места для отдыха. Пришлось открыть новое заведение.
— Мы тебе услугу, что ли оказали? — вклинился вопросом Лихо.
— Подтолкнули к расширению направлений деятельности. Теперь я не только торговец оружием, но и владелец вполне респектабельного ночного клуба.
— Жизнь удалась.
Тригон посмотрел на стоящих перед собой Стаса и Гонзу и, зная о случившимся с их семьями, сказал:
— Слышал… Мои соболезнования.
— Рассказывай кто. Кто конкретно?
— Про каждого. Кто ещё остался у Кроноса, кто мог это сделать?
Спросили ребята поочереди.
— Хорошо. Приземляйтесь. В ногах правды нет, — сказал хозяин респектабельного заведения и, дождавшись пока его друзья займут выбранные ими места, начал свой рассказ. — После всех событий с ворами, непрекращающимся бодаловом с Лордом и тёрок с вами, началась новая война, ещё более кровавая и беспощадная.
— С якудза. — уточнил Стас.
— Вы с Лордом доставили немало беспокойства Кроносу. А тут хренотень с азиатами. Кроносу стало неудобно.
— Неудобно спать на потолке, одеяло падает. — поправил его Лапа.
— Тогда он откинул на свободу семерых долбодятлов, во главе с Шакалом, крутым должником Лорду. Чуешь, чем пахнет? — спросил Тригон Стаса, заставив того прищуриться глазом и с ещё большим интересом слушать своего друга детства, владеющего информацией как никто. — Так получается, что куда вы – там оказывается Лорд…куда Лорд – там оказываетесь вы. Ваши судьбы круто переплелись.
— Не плети из хрена лапти. Ближе к делу. — торопил рассказчика с сутью Гонза.
— Им свойственна неестественная злоба. Страшнее этих ублюдков никого нет. Они помогли разобраться Кроносу с якудза… по всей видимости лишь на время.
— Они? — предполагая, кто убил их семьи, грубо спросил кавказец.
— Может быть… Но как мне кажется, вам нужен Петля. Такими делами у Кроноса заведует он. Его почерк. — ответил Тригон.
— Нам нужны все до одного. Где найти этих паскуд?
— В привычных им местах, где по возможности тихо, безлюдно. Там, где эти психопаты развлекаются со своими жертвами. Хотя на улицу, конечно, выходят, за новым бедолагой. Я опишу некоторых из них, найдёте без труда. Дальше сами.
— Гонза рассказывал о каком-то Совете Кроноса, — начал Стас. — Каждый из его членов курирует определённую сферу деятельности. Через них Кронос контролирует всё.               
— Где сидит Совет? — закончил вопросом Лихо.
Тригон посмотрел на решимых, но как ему казалось глупых ребят, и сказал:
— Вы совсем спятили? До них вам точно не добраться.
— О нашем психическом здоровье не переживай, оно в порядке. Тот же вопрос… Где сидит Совет? — настаивал Гонза.
— Гранд отель. Люкс.
— Сколько их? — уточнил Стас.
— Семеро. Было больше. Вы постарались.
— Значит, плохо старались. — наконец обмолвился словом Лапа.
— А ты думал, вы вальнули одного – дело встало? — спросил его Тригон. — Они взаимозаменяемы. Пока цел один – колёсико крутится.
— Стало быть, мочить надо скопом…
— Оптом дешевле.
Сказали Гонза и Лихо, но Тригон им противопоставил:
— Такой опт вам не по зубам.
— Не заглядывай к нам в рот, повествуй дальше. — дерзко выразился кавказец.
— А дальше всё. Совет Кроноса, Шакал со своими отморозками, Петля…это все, кто остался. Но эту полосу препятствий вам не пройти. — не верил в друзей Тригон.
Лапа встал с кресла, собираясь уйти, и грозно заявил вслух, заставив оглянууться на него остальных:
— Пройдём, как деды на танках по Берлину.

VII

Жаждя мести за отца, но выжидая подходящее время для этого праведного дела, Мент всё чаще посещал Лорда и дольше проводил с ним времени, пытаясь понять душу того, кто был таким же как и его родитель – Крест. Ему было интересно всё от малейших слов и мимики, до принципов жизни «законников» в их естественном свете, отличавшемся от того, в котором их представляли обществу зажравшиеся чиновники и лживые генералы с лампасами на штанах изветсного ведомства абревиатурой МВД.
В очередной раз навестив авторитета у него дома, парень застал его сидящим за столом и мастерски, ловкими движениями натренированных рук, красиво, изящно, перетасовывавающим колоду игральных карт. Как заворожённый он смотрел на это действо прежде чем осмелился спросить:
— Сколько требуется времени, чтобы так освоить карты?
— Освоить…недолго. Это всего лишь фокусы. Каждый может научиться, — показывая очередной завораживающий трюк, ответил Лорд. — Приручить – понадобится вся жизнь.
Вор, кажется произвольно, вынул из колоды четыре карты, перевернул их рубашкой вниз и бросил на стол, показывая значение - четыре туза.
— Приручить? — с восхищением наблюдая за как будто «оживающими» картами в его руках, спросил Мент.
— Чтобы выигрывать, карты надо любить, к ним нужно относиться, как к живым, и тогда они отплатят тем же. Даже в тяжёлые времена не останешься без куска хлеба и масла на нём. Кстати, большей части трюков научил меня Крест.
Лорд повторил трюк и ошарашил сидяшего напротив тем же выпавшим результатом - четырьмя тузами на столе.
— Почему у вас с моим, ну… — замялся Мент.
— Батей? — закончил за него мысль улыбающийся авторитет, перекатывая колоды меж татуированных пальцев.
— Такие прозвища?
— Не мы себе имена выбирали, братва обозначила. А батю твоего за то, что шёл по жизни прямо, никуда не сворачивал. И всякого, кто вставал на его пути и показывал зубы, мешая пройти, отправлял на тот свет в честном поединке…на ножах. За ним целое кладбище, потому и Крест, — признался сыну покойного друга «законник» и, глядя как тот раздосадованно опустил голову, добавил. — Да ты не переживай. Среди них людей не было…лишь настоящая грязь.
Мент поднял голову и искрящимися глазами от радости, вызванной услышанными словами, посмотрел на Лорда. Для него было очень важно знать, что его отец был не просто вором, его отец был правильным человеком, не боявшимся трудностей и тех, кто их ему подкидывал. Они ему трудности, он их на перо. Так и жил его батя…честным, порядочным человеком, жил вором.
— Упражнения с картами очень полезны, они помогают совершенствовать технику рук, сохранить необходимую ловкость. Может, сыграем? — предложил старый авторитет.
— Не-е-ет. Не про меня. — отказывался парень.
— Давай. Играть буду честно, без своих фокусов.
— Не поверишь. Пробовал. Играем на интерес – всё нормально, бывает, выигрываю. Стоит только сделать ставку, хоть пятьдесят копеек, чисто символически, обязательно проигрыш.
— Круто проигрался?
— Да нет. Просто это не мой путь. Моя удача в чём–то другом. И я не хочу разменивать её на карточный фарт.
— Не везёт мне в карты – повезёт в любви. — объяснил Лорд, извлекая из колоды очередной покер из тузов.
— Говорят так.
— Проверял?
— Однажды… Пять лет вместе…были.
— Последствия?
— Детей нет, если ты об этом, — грустно выдохнул Мент. — Она не хотела, а я тогда не настаивал. Теперь понимаю почему.         
— Почему?
— Она ушла от меня. На горизонте нарисовался богатенький бизнесмен, она и прыгнула сначала к нему в объятия, затем в койку.
— Размен любви на деньги? Принцип товарно-денежных отношений самой древней профессии.
— Да я её не виню. Молодая…хотелось красивой жизни…А я всего лишь мент, честный мент. Взяток никогда не брал.
— Бывает. Случается один на миллион такой конфуз в ваших стройных мусорских рядах.
— Что я мог ей предложить? Вот она и ушла. Но ничего, всё, что ни делается, всё к лучшему.
— Жизнь всё расставит по местам. Если любила…попытается вернуться. Чувства важнее материальных благ. И если примешь то… — качая головой, сказал Лорд.
— Проявлю свою человечность?
— Скудоумие. Поэтому отпусти, забудь и жди появления в твоей жизни настоящей, истинной любви.
Разговор прервался, мудрые слова стихли, и только шелест карт разбавлял нависшую над столом тишину.
— Я хочу сдать Совет Кроноса ментам, — неожиданно заявил парень, глядя на Лорда, бросившего на него решительный взгляд исподлобья. — Не абы кому, своему другу – командиру ОМОН. Я всё ещё желаю верить, что в нашем городе царит закон, а не Кронос.
— Ну-у-у, попробуй. — иронично ответил вор и выбросил из колоды четыре карты – четыре неизменных туза на стол.

VIII

Скучая на лавочке в парке, Шамбала кормил семечками собравшуюся возле него стаю голубей, подбрасывая пернатым горсть за горстью. Массивным телом заслоняя солнце, перед ним возник помощник Слона.
— Ты от Лорда? — спросил он молодого парня.
Шамбала не обратил на него никакого внимания и продолжал кормить птиц. Разогнав пернатых ногой, стая голубей с воркованием и хлопающим шумом крыльев сорвалась с места и отлетела в сторону, оставив кормившего их и повторяющего ему вопрос помощника Слона:
— Это ты от Лорда?!
Сын вора молча откинулся на спинку лавки и закинул на неё руки.
— Просили передать. Завтра состоится сходка. И Лорда на ней очень ждут.
Помощник Слона небрежно бросил Шамбале на колени записку с указанными в ней временем и местом сходки. Парень улыбнулся и стал грызть семечки из пакета.
— И если он не придёт, то будет слыть первым очконавтом.
Взяв записку, сын вора спокойно встал и дослушал оскорбляющий вопрос вызвавшего его на встречу.
— Какого это работать с бздёхой?
Резким, мощным ударом кулака в переносицу, Шамбала отбросил от себя помощника Слона, свалившегося в паре метров от него без сознания.
Убрав записку в карман, рассыпав оставшиеся в пакете семечки на асфальт возвращающимся вечно голодным голубям, парень выбросил пакет в стоящую рядом мусорную урну и спокойно ушёл.

В ожидани  возвращения своего человека, Слон принимал у себя Черепа, топя лютую ненависть к «законнику» очередной початой бутылкой дорогого алкоголя.
— Лорд, Лорд… Как же он меня достал. — злился толстяк.
— Ничего. Теперь ненадолго. Он уже подписал свой смертный приговор.
Сказал его приятель, и в гостиную вошёл Помощник Слона с перебитой переносицей и заплывшими синяками глазами.
— Передал? — спросил его хозяин.
Мужчина только шмыгнул в ответ носом и поморщился от боли.
— Вижу, передал.

IX

Ожидая своего командира, расслабленные омоновцы вальяжно раскинулись на сиденьях рабочего автобуса, наслаждаясь холодным мороженым и задорно смеясь над рассказами своего сослуживца Толи. Этот добродушный парень с щенячьими глазами был своего рода отдушиной в своём коллективе, расслабляя обстановку неиссякаемыми шутками, весёлыми историями и не сходящей улыбкой с его лица.
— А иначе никак. — выдохнул он в конце рассказа, любя обнимая свой автомат и прижимаясь к нему щекой.
— А по санкциям, что скажешь?! — не сдерживая смех, спросил сидящей неподалёку Лёха.
— Тут вообще всё просто. Российская и американская космонавтика.              Американские астронавты продолжат летать на российских "Союзах".
— И?
— Правительство скидывается из своих больших зарплат…и покупает батут. По официальным каналам Министерства Иностранных Дел отправляем его в США.
— За каким?!
— Вместе с сопроводительным письмом примерно такого содержания: «Покорили Луну, при помощи Голливудских съёмок, покоряйте Марс, при помощи Российских батутов», — заставил разразиться всех диким хохотом в автобусе Толя. —  «Контракт с Роскосмосом расторгнут. Заключайте новый с Крыжопольской резиновой фабрикой. Крыжопольская резиновая фабрика-дилдо в подарок!»
Хохот крепких ребят не стихал ни на секунду, все уморительно заливались искренним, раскатистым смехом. Только Толя с серьёзным лицом юмориста иронично закатил глаза, вглядываясь в потолок.
— Здорово. — приветствовал свой состав вошедший Командир отряда ОМОН.
— Привет, командир. — пожал ему руку водитель за рулём.
— Командир, ты нас в зоопарк отвезёшь?! Мы хотим мишку посмотреть и птичек покормить. — добавил смеха в автобусе, но уже Лёха.
— Отвезу, отвезу. Будете себя хорошо вести, ещё по мороженке куплю.
— Обещаем не писаться в штаны. — писклявым голосом ребёнка сказал Толя.
Оглушительный, заразительный смех омоновцев немного затих, превратившись в лёгкий перекат хихиканья только со звонком телефона в кармане их командира.
— Да. — ответил он.
— Привет. Навести самый дорогой отель нашего города… Завтра. — послышалось из телефона.
Это звонил его друг – Мент, сообщая, где можно арестовать Совет Кроноса.
— Во сколько? — уточнил Командир отряда ОМОН.
— В два.
— На экскурсию?
— Вроде того.
— Один…или с одноклассниками? — глядя на вооружённых бойцов своего отряда, готовых ринуться в бой хоть сейчас, спросил омоновец.
— Бери всех.
— Со своими напитками пускают?
Ставший серьёзным в лице Лёха, пальцем снял автомат с предохранителя и передёрнул затвор.
— Затаривайся по полной. Вечеринка будет весёлой. — продолжал предупреждать Мент.
— Приглашённые гости?
— Совет Кроноса.
— Хороший уровень.
— Накроете всю верхушку. А заодно, глядишь, и Кроноса цепанём.
— Одним ударом расправиться со всеми. Думаешь, получится?
— Надо пробовать.
Сказал Мент, и его товарищ отключил телефон, серьёзно взглянув на бойцов своего отряда.
— Чё, командир, работа есть? — спросил Лёха.
— Уговор по поводу зоопарка отменяется. — ответил тот.
— В таком случае, по поводу штанов тоже. — рассмешил друзёй Толя, но уже тише.
— На сегодня всё…отдыхать. Завтра будет важный день.
Приказал Командир отряда ОМОН, и с лиц молодых парней в один миг сошли улыбки, взгляды стали серьёзными, сконцентрированными. Ребята поправили амуницию и крепко сжали в руках оружие, готовыми к бою, готовыми к резне.

X

Приняв решение об отправке в Россиию своих бойцов, глава японского преступного синдиката – Отец Ичиро поручил членам своего Совета не мешкать с выполнением приказа и сделать всё в кротчайшие сроки.
Из красивого, выдержанного в традиционном японском стиле, окружённого невысокими, аккуратно постриженными деревьями дома с покатыми крышами, в котором располагался один из офисов якудза, выбегали молодые ребята, рассаживаясь в ожидающие их микроавтобусы.
— Быстро, быстро! Все по машинам! — кричал им руководящий погрузкой Кацуми.
Стоя в стороне и наблюдая за живой вереницей своих людей, Акихиро задумчиво курил толстую сигару, Хирото пересчитывал каждого, мелькающего перед прыжком в транспорт.
— Сколько всего бойцов? — спросил Акихиро, выдыхая густой туман табачного дыма.
— Как и договаривались…тридцать. — ответил Хирото.
— Где Ямато и Кин?
— Будут встречать в порту. Освободят подъезд к судну, чтобы не было лишних, ненужных глаз.
— Хозяин судна согласился нам помочь?
— Отказал. С ним уже разобрались. Он вне игры.
— Возникнут проблемы?
— Никаких. Капитан – наш человек. Он сделает всё, как надо.
— За вознаграждение?
— Его отец был якудза. В память о нём.
— Хорошо. Все? — спросил Акихиро, заметив последнего бойца, прыгнувшего в микроавтобус и заслывшав тишину прекратившегося топота ног.
— Все?! — криком переадресовал вопрос Кацуми Хирото.
— Да! — ответил тот.
Акихиро и Хирото расселись по местам своего автомобиля, а Кацуми занял место сопровождающего на переднее сиденье первым стоящего микроавтобуса. Весь транспорт, колонной, двинулся в порт.

Проезжая по узким улочкам пригорода Токио, глядя на его размеренную жизнь и никуда не спешащих людей, Акихиро немного опустил стекло задней двери и причмокнув губами очередную смачную затяжку сигары, немного подержал табачный дым во рту и развеял его по ветру, выдохнув в окно.
— Они не задохнуться в контейнере? Пять дней в пути. — спросил он сидящего рядом Хирото.
— В порту перегружаем людей из транспорта в контейнер. После погрузки его на борт и выхода в нейтральные воды, капитан выпустит их, — пояснял план тот. — Всё время в пути они будут жить в отведённых им каютах. Перед заходом в территориальные воды России погрузятся в него вновь.
— После разгрузки в порту прибытия?
— После разгрузки они направятся в город. С русской таможней всё улажено. Пройдут незамеченными и быстро. После того, как прибудут в город, сразу приступят к делу, к войне с Кроносом.
— Они должны продержаться минимум неделю. Всё будет зависеть от результатов переговоров нашего господина с Кроносом.
— Я не возлагаю на них серьёзных надежд. Тем боле после того, что Кронос сделал с нашими людьми.
— Хирото, это слова нашего господина!
— Я помню.
Рокот моторов движущихся тягачей, гул отшвартовывающихся и бросающих якорь кораблей встречали възжающую колонну с бойцами якудза в порт. Величественные стопки, практически до небес, контейнеров с товарами перекочёвывали в захватах огромных кранов. Активная погрузка и разгрузка торговых судов не прекращалась и на минуту.
— Как называется судно? —  глядя через стекло автомобиля на суматошную жизнь порта, спросил Акихиро.
— Белый ветер. — ответил Хирото.
— Причал?
— Третий. Вот и Ямато, и Кин.
Мужчины посмотрели вперёд через лобовое стекло и заметили ожидавших их коллег по Совету якудза.

Ямато и Кин стояли возле подготовленного, открытого контейнера. Подъехавшие микроавтобусы остановились и из распахнувшихся дверей выскочили молодые парни, забегая внутрь.
— Давай! Давай, шевелись! Быстро! Быстро все в контейнер! — торопил ребят Кацуми.
Выйдя из своего автомобиля, Акихиро и Хирото приблизились к Ямато и Кину, и поздоровались с ними за руки.
— Когда господин собирается в Россию? — спросил Ямато.
— Думаю через пару дней. — предположил Хирото.
— У нас есть время. Мы должны прибыть туда раньше него. Должны всё подготовить к его приезду. — бросив окурок сигары себе под ноги и затушив его, сказал Акихиро.
— После погрузки направляемся в аэропорт. Вечером будем в России. — поставил в известность остальных Кин.
— Хорошо. Когда отходит судно?
— Сегодня ночью. — ответил на вопрос Акихиро Ямато и заметил, как Кацуми закрыл дверь контейнера за последним бойцом якудза.

XI

На отделанных мрамором ступенях Гранд отеля ожидали появления своих коллег двое из членов Совета Кроноса. Желая встретить их лично и поднявшись вместе в люкс, приступить к очередной, назначенной накануне встрече, мужчины волнительно вспоминали тот обед дома у своего хозяина, когда узнав о смерти племянников, он озадачил их поиском убийц или расправой за невыполнение приказа.
— Помнишь, что Кронос нам обещал, если мы не найдём убийц Кайфуна и Марселя? — спросил второй.
— Помню. Что мы сожрём свои ноги. — чуть содрогнувшись, ответил четвёртый.
— Надо бы подсуетиться. Времени прошло слишком много, а результатов нет.
— Шакал суетится. Кронос его специально для этого вытащил. Там ещё Петля… Не дёргайся.
— Шакал занимался якудза и… Лордом, что б его.
— Вот и хорошо. Пока Кронос сконцентрирован на Лорде, глядишь…и позабудет о своей угрозе.
— Это Кронос… Глядишь, и ты уже в инвалидной коляске, дожираешь свои ноги, а я свои.
— Не суетись. Мы сейчас нужны Кроносу, как никогда. А там… С якудза разобрались, до Лорда – рукой подать.
Сквозь вращающиеся стеклянные двери вышел Зеро. Этот парень тридцати с небольшим лет часто ошивался в Гранд отеле. Здесь было что-то вроде его рабочего места, но не лакеем или при кухне, он обслуживал встречи членов Совета Кроноса, следя за уборкой помещения, доставкой закусок и выпивки, а также девочек, если возникнут такие пожелания. Вобщем он был не сильно важен, но без него, выполняющего грязную работу, властители судеб города испытывали бы некоторый дискомфорт.
— Семьи тех, кто убил Марселя и Кайфуна, Петля на пороховую бочку посадил… и пш…ш…шш… — показывая взрыв руками, сказал четвёртый.
— Значит он в курсе кто они такие. — ответил его товарищ рядом.
— А стало быть, дело времени.
— Чего тебе? — спросил мнущегося рядом Зеро второй.
— Всё готово. — ответил тот.
— Распорядись, чтобы там пожрать сварганили! С утра ни маковой росинки во рту. Кишки сводит.

Поправляя свою амуницию: наколенники, бронежилеты, рации и оружие, отряд омона под руководством неизменного командира ехал в своём невзрачном автобусе на задержание членов Совета криминального «мера» города.
— Командир, в двух словах. — просил изложить суть предстоящей операции Толя.
— Все слышали о Кроносе? — начал рассказ тот.
— Фигура известная.
— Едем брать его ближайших соратников. Нанесём удар в самое сердце…в Совет.
— Не уж-то руководство сподобилось дать добро? — спросил, слегка удивившись Лёха.
— Действуем экспромтом. Это моя инициатива.
— Инициатива дрючит инициатора.
— Вся ответственность на мне. — решительно ответил Командир отряда ОМОН.
— Угу… Решил всю славу себе заграбастать? В одни руки? Мы с тобой. — сказал Толя, передёргивая затвор автомата.

К ожидающим у входа в Гранд отель второму и четвёртому членам Совета тем временем присоединились пятый и седьмой.
— Может, пойдём уже? — торопил всех один из них.
— Погоди, скоро подъедут. А-а, вот и они. — играя зажигалкой в единственной руке, тормознул нетерпеливого коллегу пятый.
Из притормозившего напротив ступеней престижного автомобиля вышли оставшиеся члены «высокого» руководства империи Кроноса. Радостно приветствуя друг друга, мужчины немного замешкались в приветственном разговоре и не торопились войти внутрь.
— Нас ждёте?!
— Заждались уже.
— Без нас работа встала?!
— От работы кони дохнут. Чё так долго?
— Пробки на дорогах.
— Ментов в сопровождение…
— С этапов не люблю. — чётко ответил на предложение своего коллеги первый.

Стоя у двери подъезжающего к Гранд отелю автобуса, Командир отряда ОМОН заметил главных действующих лиц предстоящей операции по задержанию и обезвреживанию, и скомандовал своим парням:
— Надеть маски. Приготовиться. Работаем.

Уже практически одной ногой на пороге места своей встречи и, как им казалось неприкосновенности, члены Совета обернулись скрипучим тормозам громозкого транспорта и устрашающим крикам бегущих на них крепких ребят с автоматами:
— Лежать! Все на землю!
— На землю, суки!
— Хлебалом в асфальт, твари!
— А вот и менты. — только что ему и оставалось, констатировал второй.
Всё прошло быстро, без сучка и задоринки. Омоновцы чётко, быстро, не церемонясь, укладывали лицами в пол всех членов Совета.
Толя и Лёха обыскав каждого, отбрасывали найденное оружие в общую кучу, пока остальные ребята стояли в окружении, вскинув на задержанных стволы и судорожно держа пальцы на спусковых курках, еле сдерживая желание не пустить очередь по этим мразям на земле.
Проходя меж тел с руками на затылках, Командир отряда ОМОН услышал дерзкий вопрос от второго, слегка приподнявшего рыло от асфальта:
— Это кто такой бесстрашный? Может, снимешь маску? Хочу видеть лицо того, кого я буду убивать лично.
Подойдя к этой паскуде, друг Мента присел рядом на корточки и стянул с лица чёрную маску, показав свою надменную улыбку. Взглянув в озлобленные глаза второго, он ни грамма не волнуясь, произнёс:
— Мы, с тобой, можем потратить на беседу целый день. Но я хочу, чтобы ты знал. Ты для меня – кусок дерьма. Наступил ногой, вытер об травку, пошёл дальше.
— Тогда ты крепко вляпался. — дерзнул второй, слизывая кровь с разбитой губы.
— В машину их! Уходим!
Крикнул командир своим ребятам и, подняв задержанных на ноги, омоновцы повели их в поджидающий автобус.

Рассадив задержанных по одному на сиденье, омоновцы составили каждому компанию. Лёха присел рядом с седьмым членом Совета.
— Все?! Поехали. — последним вошедшим, приказал Командир отряда ОМОН.
Только тронувшись с места, дерзость одного из арестованных моментально дала о себе знать.
— У тебя часы есть? Засекай время. Два часа и мы на воле. А ты лично принесёшь нам свои извинения. — сказал седьмой Командиру отряда ОМОН.
Услышав угрозу в адрес одного из своих, Лёха ударом локтя в челюсть вбил голову разговорчивого в стекло, разбив тому губы в кровь.
— Командир, дороги плохие! Ямы, ухабы… — оправдываясь, сказал Лёха.
— Подтверждаю. — послышался голос Толи.
— Я запомнил твой голос. — угрожающе сказал седьмой Лёхе.
Парень снял чёрную маску и ответил паскуде, глядя прямо в глаза:
— Запомни лучше моё лицо. Лицо служителя закону.
Все омоновцы отряда сделали тоже самое, взглянув на сидящих рядом с ними членов Совета Кроноса. Водитель снял маску последним, бросив её под лобовое стекло и поправив растрепавшиеся волосы. Они не боялись какую-то мразь, они её презирали и брезговали ей. Той, которой поклонялось их руководство со звёздными погонами на плечах, желая всё больше и больше денег в карманы.

XII

В старой небольшой парикмахерской, работавшей уже не одно десятилетие и совсем не похожей на современные салоны красоты для женщин и барбаршопы для стильных, ухоженных мужчин, лысоватый старичок в очках повязывал фартук, готовясь к приходу клиентов.
— Вчера новости смотрел. Что творится? — спросил он своего коллегу, возрастом так же за шестьдесят.
— Ты по поводу криминальных схваток? — уточнил смуглый, улыбчивый мужчина с серебристой бородой, раскладывая на полочку возле зеркала свои профессиональные принадлежности: расчёски, ножницы, гели, лаки.
— Это уже не схватки, это настоящая война.
— Как по мне, так пусть перебьют друг друга. Людям спокойнее будет.
Нарушив беседу звоном колокольчика над входной дверью, в помещение вошёл Лёня Доброта и, не здороваясь, присел в уютное кресло.
— Здравствуйте. Вы постричься? Присаживайтесь, — спросил его один из мастеров. — Так что вы хотели?
— Башку под колено и морду побрить. — ответил нелюдь.
— То есть побрить на лысо?
— Да.
— То есть ты считаешь, что убийство одним человеком другого может принести пользу обществу? — Продолжал разговор со своим коллегой мастер ножниц, накидывая фартук на шею Лёни Доброта и готовя его к стрижке и бритью.
— Если этот другой мешает достойной жизни общества, то да. — ответил мужчина.
— Несправедливо.
— А что, по-твоему, справедливость?
— Справедливость – это воздаяние, соразмерное поступку.
Парикмахер включил машинку для стрижки волос в розетку, и негромкий гул моторчика сопровождал профессиональные ловкие движения бреющей голову клиента руки.
— Справедливо, когда человек получает то, что ему положено – по условиям конкурса, по предварительным договоренностям, по морально-этическим нормам. По закону – наконец! — парировал его товарищ.
— А кто определяет, что положено тому или иному человеку? — Вклинился вопросом в беседу, внимательно слушащий её Лёня Доброта.
— Бог…Закон. — ответил напарник, колдовавшего над его шевелюрой цирюльника.
— А как быть с теми, кто не верит в бога, с теми, кто презирает закон? Как они могут быть справедливыми для всех? Святые отцы говорили: "Никогда не называйте Бога справедливым, и не просите его о справедливости". В молитвослове мы не найдем ни одной молитвы с просьбой о справедливости. Ибо по справедливости, значит не по милости. Справедливость это то, чего я совершенно точно не хотел бы от бога по отношению к себе. Поэтому и нас Господь призывает не к справедливости, а к милости.
— А что вы скажите по поводу закона? Вспомнить хотя бы мораторий на смертную казнь, либерально введенный множеством стран. — спросил необременённый клиентами мужчина, присаживаясь на полочку перед Лёней Доброта.
— В этих же государствах найдутся тысячи людей, всерьёз пострадавших от действий злоумышленников и желающих вернуть электрический стул. — добавил его коллега, заканчивая брить голову посетителя и выдавливая немного пены в ладонь, намазывая ей тому лицо.
— А что, по-вашему, более справедливо, десятки лет кормить преступника в тюрьме за счёт налогоплательщиков,  — спросил психопат и садист. — Среди которых есть и родственники его жертв? Или радикально решить вопрос, оборвав нить его жизни?
— Вы за смертную казнь?
— Поверьте…она явится спасением для многих, кто её достоин. — честно признался Лёня доброта.
— Вы считаете, общество вправе лишать жизней своих граждан?
— Есть множество мест, которые намного хуже электрического стула или виселицы.
— Таких мест просто не может быть. — возразил его парикмахер.
— Они есть. И я провёл в них достаточно времени, чтобы утверждать это. Вот так и выходит… что справедливость несправедлива…
Вновь приятный перелив колокольчика над входной дверью нарушил нависшую тишину, и в помещение один за другим вошли Стас, Гонза, Лапа и Лихо.
Подойдя к Лёне Доброта, кавказец и Лихо обхватили его и крепко сдерживали руки, пока Стас приблизился к его мастеру и взял у того из кармана фартука опасную бритву. Обойдя напененного Лёню Доброта сзади, он посмотрел в зеркало.
Испуганный взгляд не готового к смерти хищника – Лёни Доброта, и бескомпромиссный взгляд мстителя, несущего справедливость – Стаса, встретились в первый и последний раз.
Стас оголил лезвие опаски, медленно, пристально глядя в глаза, перерезал глотку Лёне Доброта.
— Это зло. Его надо уничтожать. — сказал Лапа двоим опешившим произошедшим мужчинам в фартуках.
Стас положил на полку бритву, взял чистое полотенце и вытер им свои окровавленные руки. Ребята молча развернулись и ушли, вновь позвенев на прощание колокольчиком и оставив в парикмахерской замершими без движения цирюльников и сидящего в кресле недобритого, окровавленного Лёню Доброта.

XIII

Занимаясь любимым для себя делом, успокаивающим слегка разшалившиеся нервы, Кронос чистил револьвер, продувая барабан и заряжая его патронами. Потягивая чай из стакана, напротив него сидел верный хозяину Монпансье.
— Сколько на твоём стволе крестов? — спросил авторитет своего помощника.
— Много. Если бы я делал на нём зарубки, сточил бы давно. — ответил тот.
— А на моём этом…около двадцати. Земля им пухом. Мне иногда кажется, что он живой.  Я с ним разговариваю… И как всё живое…он требует пищи…крови. — захлопнув барабан револьвера и любуясь своим оружием, сказал Кронос.
— У-у-у!
— В руке лежит – как грудь женщины…приятно. Ты азартный человек, Монпансье?
— Рисковый.
— Рисковый не значит азартный.
Кронос ловким движением одной руки открыл барабан и раскрутил его большим пальцем. Высыпавшиеся патроны звонко пали на стол. Авторитет взял один из них и вернул в барабан.
— В русскую рулеточку? — спросил Монпансье.
— Слабо? — проверял своего помощника Кронос.
— На раз.

Доставленные в отдел полиции члены Совета Кроноса, под вооружённой охраной Лёхи и Толи стояли шеренгой вдоль стены, повернувшись к ней лицами. Из бывшего кабинета Серого показался Командир отряда ОМОН и гаркнул на задержанных:
— Руки в гору!
— А если у меня одна? — переспросил однорукий пятый.
— Значит, упри её в стену, или я тебе и её вырву. — сурово ответил мужчина в погонах.

Инспектируя одно из вверенных ему подразделений, с которым его связывали не только служебный долг, но и личные, шкурные интересы, Генерал ГУВД решил, что называется, навести мосты с Новым начальником РОВД, занявшим этот ответственный пост всего как несколько дней. Познакомиться поближе, узнать, что за человек и сможет ли стать его, на поприще делового, далёкого от службы закону сотрудничества, но такого близкого и выгодного прихлебательства Кроносу.
— Я так понимаю, товарищ генерал, ваш личный визит обусловлен последними событиями во вверенном мне отделе? — спросил старшего по званию ещё не освоившийся новый хозяин кабинета.
Это был строгий, серьёзный мужчина сорока восьми лет в чине майора полиции. Не выше звёздами к своим годам он не взлетел не потому что глуп, но потому что был честен и не молчалив перед начальством. За что несколько раз понижен в звании с последующим нескорым возвратом. Так и мялся от капитана до подполковника, зависнув последним временем в майорах и возглавив вверенный ему отдел.
— Не только… Но и с его сотрудниками за территорией этих стен. — ответил его начальник, пытаясь понять, что за человек перед ним.
— Я мало в курсе событий. Только принимаю дела. Но, насколько мне известно, виновные установлены, активно ведётся их поиск.
— Поэтому и пришёл. Надеюсь, ты понимаешь, майор, что на эту должность метили многие, она – трамплин выше и дальше.
— Так точно.
— И слететь с неё можно в два счёта…ниже и глубже.
— Понимаю.
— С твоим предшественником меня связывали не только деловые отношения, но и дружеские. Для тебя он был коллегой. Понимаешь, к чему веду?
— Пока не совсем. — складывая руки в замок перед собой, внимательно, с недоверием присущим истинному служителю закону, пояснил Новый начальник РОВД.
— Отомстить за смерть моего друга и всех наших коллег. Дело чести, майор.

Члены Совета Кроноса продолжали стоять в коридоре первого этажа лицами к стене под бдительным контролем Толи, Лёхи и объясняющего им суть дальнейших действий Командира отряда ОМОН:
— Значит так! Сейчас каждый из вас, по вызову следователя, быстро заходит на допрос. Вежливо… Я повторяю, вежливо, отвечает на поставленные вопросы.
— Руки в гору! — крикнул Толя одному из мужчин опустивших руку и ткнул дуло своего автомата тому в бок.
— После этого, скорее всего, мы с вами грузимся обратно в наш быстрый транспорт и едем по месту вашей дальнейшей длительной регистрации, в СИЗО нашего прекрасного города.
— Так, я считаю, мы договорились. — спрашивал Генерал ГУВД своего нового подчинённого, сопровождаемый им спускающимися по ступеням со второго этажа.
— Можете на меня рассчитывать. Я найду их. — ответил тот.
— Надо не просто найти их,…но и уничтожить.
Новый начальник РОВД с осторожностью, подозрительно посмотрел на своё руководство, которое, в свою очередь, наконец заметило прихвостней Кроноса стоящими лицами в стену.
— Это должно меня утешить? — отвечая на угрозу светящего им заключения в СИЗО, спросил шестой из Совета.
— Должно. — оборвал его Командир отряда ОМОН.
— Как в молодости стоим. — сказал восьмой.
— Отставить разговорчики! На нарах добазарите!
— Это что у тебя происходит? — удивляясь знакомым лицам, выпучившим глаза в краску стены, недовольно спросил генерал.
— Не могу знать. — честно ответил пока не вошедший в курс всех дел Новый начальник РОВД.
— Кто отдал приказ?!
— Приказа не поступало. Действовали согласно инструкции…по обстановке. Информация поступила в последнюю минуту. Реагировали тут же. — чётко, без запинки и опаски перед начальством, ответил Командир отряда ОМОН.
— Что на них? — спросил генерал.
— Следователи работают. Установлено, что они являются членами, так называемого Совета Кроноса. Местного криминального авторитета.
— Какого такого Совета?!
Новый начальник РОВД следил за разговором своего подчинённого и начальника, подмечая бесстрашие перед руководством и почитание закона простым омоновцем и предвзятость, проявившуюся продажность Генерала ГУВД.
— Тебе что…погоны жмут?! — брызгая слюной, вопила мразь с лампасами на штанах.
— Я за погоны не держусь, — ответил подтянутый мужчина, свято верящий в справедливость и не предававший закон. — Я выполняю свою работу.
— Работу?! Отпустить…всех. И извиниться перед ними!
— Сам извинишься. — жёстко ответил Командир отряда ОМОН и, поняв, что всё сделанное напрасно, развернулся и ушёл в сопровождении своих людей.
Члены Совета опустили затёкшие руки и, обернувшись, ехидно зубоскалили в лицо Нового начальника РОВД продолжающего подмечать всё происходящее своим профессиональным взглядом честного мента.

Сидя в кабинете, Кронос раскручивал барабан своего револьвера, поднося его к своему виску и готовясь спустить курок. Палец мужчины сжимался, заставляя гадать, что последует дальше. Или щелчок и дальнейшая жизнь, или хлопок и приветствую тебя, смерть. Авторитета забавляла игра в русскую рулетку, но завершит её он не сумел. Его прервал звонок мобильного, навязчиво вибрируя и раздражая этим хозяина.
— Да. И? Молодец…хвалю. Кто посмел? Разберись, — ответил Кронос и обратился к своему помощнику. — Скажи мне, Монпансье, почему за хорошими новостями обязательно приходят плохие?
— Чё случилось? — спросил «правая рука».
— Совет арестовали… Но, уже выпустили.
— Стараниями генерала?
— Ага.
— А чьими трудами замели?
— Омоновскими. Ну, прокатились и ладно, что б не расслаблялись. Продолжим? — спросил Кронос и протянул револьвер своему помощнику.
Монпансье встал с дивана, подошёл к столу Кроноса и взял из его рук оружие. Медленно, с опаской, поднёс к своему виску, плавно спустив курок. Щёлк… холостой звук огласил победу над страхом гиганта и отсрочку его смерти ещё на неизведанный срок.

XIV

Под массивным козырьком над входом заброшенной десятки лет назад многоэтажки, возвышающейся памятью типичной монументальной Советской архитектуры, всё приобрело современные, привычные глазу очертания. Горы разбросанного мусора, обшарпанные стены и трущиеся возле разведённого огня в ржавой бочке наркоманы и алкоголики.
Не обращая на них никакого внимания, Лорд поднялся по разбитым гранитным ступеням и вошёл внутрь.
В просторном холле некогда величественного здания, стены, собранные великолепием мозаики, были осквернены надписями и изуродованы бездарным граффити. Вошедший «законник» осмотрелся по сторонам, заметил лестницу на второй этаж и стал медленно подниматься, переступая через сколы ступеней и стараясь не вляпаться в грязь и чьё-то дерьмо.

Его уже ждали Слон, Череп и Пика. Ведь именно к ним шёл, хоть и не торопился вор. Эти трое «апельсинов» и холуёв Кроноса осмелились считать себя равными Лорду и вызвать его на разговор, организовав, как им казалось, сходку. Сидя за старым столом, на таких же стульях, напоминающих мебель из актового зала предприятия до перестроечной эпохи, они ожидали встречи с «законником». Заметно нервничащий Слон не переставая дёргал ногой и косился на дверь, жаждя встречи со своим противником.
— Да не нервничай ты так. — успокаивал его Череп.
— Я спокоен.
— Я вижу.
— А если не придёт? — робко поинтересовался Пика.
— За это можешь не волноваться. Лорд всегда выполняет свои обещания. Сказал будет, значит явится. Никуда не денется, — уверенно заявил самый дерзкий из троицы – Череп и обратился к Слону. — Или ты по этому поводу дёргаешься? Типа держит слово, обещал нас кончить… Поэтому?!
— Да я сам его кончу! Своими руками! — воскликнул толстяк.
— Он один придёт? Или…
Всё той же робостью спросил Пика, разгорячая пыл негодования и иронии Черепа:
— Нет, твою мать, с группой поддержки! Воскреснут и пожалуют! Не забывайте где все его пацаны!
— В земле.
— Вот именно.

Лорд поднимался выше по ступеням, аккуратно проходя мимо и не тревожа двоих спящих на подстеленном картоне, съёжихся от холода бомжей. Приближаясь к коридору второго этажа, он услышал разговор мужчин, стоящих возле двери помещения сходки. Это были люди Слона. Говорят, что домашние питомцы, в частности собаки, очень походят повадками и часто внешне на своих хозяев. Эти двое – Пузо и Лысый как раз не являлись исключением, будучи такими же недалёкими умом и агрессивным как и тот, кому они служили.
— Долго нам ещё тут торчать? — спросил неуклюжий Пузо, с торчащим из-за пояса пистолетом.
— Понятия не имею. А чё тебе? Стоим и стоим. — ответил его напарник Лысый, грызя семечки и сплёвывая шелуху на пол.
— А то, что воняет здесь, словно в бомжатнике. Отмываться замучаешься, чтобы духан отбить. Одежду сразу на выброс.
— Это точно. Бомжатник и есть, — констатировал Лысый и заметил поднявшегося с лестницы, идущего к ним Лорда. — Вот он.
—Обыщи его!
Вор подошёл ближе и остановился, слегка приподняв и расставив руки в стороны. Лысый начал шмон «законника», проверяя его на наличие оружия. Шаркая погаными ручонками по телу авторитета, он услышал его слова:
— У ширинки посмотри. У меня там базука.
— Всё чисто, Пузо.
Сказал он напарнику и тот ответил:
— Заходи.

В нарастающем напряжении Слон, Пика и Череп сидели за столом, ожидая появления Лорда.
— Кронос говорил, не вернём общак, похищенный у Ворона, которого завалили Лорд с каким-то Ментом, выплатим из своих. — трусливо мямлил Пика.
— Этот Мент дел успел натворить… Его тоже на разбор. Но сейчас главное – Лорд. — гаркнул Череп.
— Надо было его ещё тогда, на веранде того кафе, вместе с Крестом резать. Сейчас бы такого геморроя не было.
— Кронос решил оставить ему жизнь… тогда.
— Кронос оставил тогда, я заберу сейчас. — вклинился в бесуду Слон.
— Сначала дела. А потом тебе представится такая возможность. — ответил ему Череп.
— Убью…
Напряжение ненависти слов толстого «апельсина» удвоилось, как только распахнулась дверь и в неё твёрдой походкой, гордо вошёл авторитет.
— Давно не виделись, Лорд. Проходи, присаживайся.
— Заходи, Лорд. Мы обсуждаем здесь твою судьбу.
Приветствовали приблизившегося к ним вора Пика и Череп.
— Где документы Кроноса?! Где общак?! А?! — резко вскочил и заорал Слон.
— Тише, тише,… — успокаивал его и похлопывал по плечу Череп. — Здравствуй, Лорд.
Вор приветственно - снисходительно кивнул головой и покосился на заговорившего с ним Пику:
— С тобой не так легко встретиться.
— А ты меня на свой День рождения пригласи. Я к тебе с подарками приду, с воздушными шарами и плюшевой игрушкой. — ответил он.
— Ты круто насолил Кроносу. Да и перед нами ты в долгу. Но ещё не поздно всё исправить. Мы можем договориться.
Начал диалог по сути Череп, и тут же его подхватил ссыкливый нутром и гнилой Пика:
— Сдаёшь Мента, отдаёшь общаг, документы, и мы обещаем, что это учтётся при вынесении решения, касательно тебя.
— А-ха-ха-ха!!! — рассмеялся вор в ответ на угрозы тех, в чью сторону он брезговал даже плюнуть.
— По левым лекарствам. Пышный пришёл ко мне – я сказал своё слово. Саша-Левак – к тебе… Ну, ладно, он уже ни к кому не придёт, — сказал Слон, повесив серьёзность на лицо Лорда. — Эту ситуацию разбирал я, вынес решение. Слово вора – закон. Или ты не считаешь нас ворами?
— Да какие вы воры? Вы – клоуны, — наконец обмолвился «законник». — Разобрать ситуацию не вор не может. Вор решает вопросы. А всё, что можете решить вы, это кто кому будет трахать мозг.
— Мы - воры! — заорал на него Череп.
— Да вы хоть знаете, кто такой вор? Вор… это состояние души. Свобода, даже за колючей проволокой. Вы заплатили за короны, но не за воровское имя. Вы не воры, вы – фаршма.
— Нас короновали, как и тебя. — посмел огрызнуться Пика.
— Нет. Вы сами себя назвали ворами. Но люди вас не считают таковыми.
— А чё ты тогда сюда пришёл?! — сотряс воздух басом Слон.
— На вас, сук, посмотреть, — грозно ответил «законник». — Убедиться, что вы ещё живы… пока.
— В таком случае ты не оставляешь нам выбора. Неужели ты думал уйти отсюда на своих двоих? Живым? — вставая из-за стола с пистолетом в руке, спросил Череп.
Лорд не спасовал, не дрогнул даже мышцей на лице. Он посмотрел на ствол в руке отморозка и сказал:
— Неужели ты, козёл, думал, что всё будет так просто? Если через пятнадцать минут я отсюда не выйду, через час документы окажутся у воров. Ещё через два дня, в город съедутся авторитеты со всей страны. Через три минуты, после этого, почта России будет упаковывать вас, вместе с Кроносом, в маленькие пакетики, и отправлять в разные концы света. А учитывая, как она работает, вас уже никто никогда не соберёт в единый пазл. Так что живите…пока.
Взволнованный Череп присел на своё место и спрятал под стол пистолет. Растерянная троица «апельсинов» оказалась в недоумении от такого поворота событий, заткнувшись на мгновение и переглянувшись меж собой.
— Ты – труп, Лорд. — сурово, но беспомощно произнёс Слон.
— Хрен вам, падаль. — сплёвывая на пол ответил «законник» и ушёл.

Возле входа в заброшенную многоэтажку тёрлись двое наркоманов измученных начавшейся ломкой.
— Ну, давай, давай. Чё ты? Сил больше нет. Доза нужна. А у этого бабки по любому есть. — перетаптываясь с ноги на ногу, сказал один из них, завидев выходящего Лорда и предлагая его ограбить.
— Ладно, давай. — согласился второй.
Решительно направляясь к авторитету, обходя его с боку, задумав напасть на него и забрать всё ценное, двое недоносков слишком громко не топали, не дышали,… просто были, чтобы их не почуял вор. Плавно повернув голову, Лорд одним только взглядом остановил ужаснувшихся нариков и, оставив им и без того никчёмные жизни, пошёл своей дорогой.

XV

Каждый психопат ищет для своих удовлетворяющих безумство больных фантазий и испепеляющую плоть садисткую похоть уединённое место, где бы ему никто не помешал насладиться пытками и болью мук его жертв.
Выродок рода людского – Чёрт обрёл такое местечко в одной из старых котелен города, устроившись туда истопником.
Возле раскочегаренного котла с лежащей рядом приличных размеров кучей угля,                прикованный руками к цепи, перекинутой через трубы, болтался подвешенным окровавленный, с голым торсом, Помощник Отца Ичиро.
Полураздетый, сияющий татуировками демонов на своём теле Чёрт приблизился к своей жертве и взял его за волосы, запрокидывая назад голову.
С трудом приоткрыв заплывшие от побоев глаза, японец увидел перед собой мерзкое рыло, радующееся людским страданиям мрази и услышал его чуть с хрипотцой голос:
— Нет, нет, нет, не умирай. Ещё слишком рано… Не оставляй меня, а то мне будет очень скучно… одному… здесь.
Тварь поднесла к лицу якудза баллон с кислородом для дыхания, и вымотанный жаром и пытками Помощник Отца Ичиро сделал несколько жадных, глубоких вдохов.
— А-а-а-а! Нравится? Мне тоже… — прошипел Чёрт, поднося баллон к своему рту.

У входа в котельную, расположенную в промышленной черте города с редкими посетителями вокруг, затормозил дорогой автомобиль, и из него тут же вышли Стас, Гонза, Лихо и Лапа. Оглядевшись и поняв, что это то самое место, которое описал им Тригон, ребята без промедления направились внутрь.
— Я прочту по нему молитву. Приблизительно такую. Сдох… да и хрен с ним. — злобно начал Лапа.
— Можно ещё добавить. — поправил его Лихо.
— Что?
— Кошачьи экскременты на могилу.
— Меньше слов. — остепенил друзей Стас, приближаясь к стальной двери входа.

Медленная пытка паскуды над и без того полуживым якудза не торопилась к концу.
Чёрт отложил кислородный баллон на стол, взял большой нож и плавным движением пальца от ручки до кончика провёл по его лезвию, проверяя остроту клинка. Кожа лопнула, и палец закровоточил, заставив своего хозяина слизать проступившую бурую жидкость.
— Ты думаешь ты нефартовый? — спросил садист измученного японца. — Нет. Ты – счастливчик! Твои друзья давно мертвы, а ты жив. Правда ненадолго… Но всё будет зависеть от тебя.
Помощник Отца Ичиро с трудом приподнял голову и увидел приближающегося к нему с ножом в руках Чёрта. Пытаясь освободиться, азиат из последних сил дёргал скованными цепью руками, стараясь расшатать старые трубы. Но всё было тщетно. Даже не потому, что его запястья были прочно обвиты стальными звеньями, нет. Просто у окровавленного якудза уже не осталось сил жить, не то чтобы сопротивляться нестерпимым, непрекращающимся истязаниям изверга и недочеловека.
— Чем дольше ты держишься, тем больше удовольствия мне доставляешь. Я же не слишком требователен к тебе? Ведь нет? — спросил Чёрт, проводя лезвием ножа по телу Помощника Отца Ичиро и оставляя неглубокую кровоточащую рану на нём.
Протяжный, резкий скрип открывающейся двери заглушил собой слабые стоны азиата, показав нежданных гостей кровавой мессы.
— Привет, выродок.
— Привет, нелюдь.
Сказали поочереди Лихо и Лапа.
Чёрт посмотрел на вошедших ребят и, не глядя, воткнул нож в живот Помощника Отца Ичиро, прекратив его страдания. Вынув широкую сталь лезвия, он мгновенно набросился на ближнего к себе – Гонзу.
С оружием на беззащитных это не то что пусть и с ним, но на взбешённого праведной яростью крепкого паренька.
Кавказец поставил блок и вышиб нож из руки Чёрта. Холодное оружие ещё не успело коснуться падением земли, как Стас с другом уже яростно молотили изверга, отбивая ему почки и превращая эту тварь в фарш.
Лихо подошёл к котлу и открыл его дверцу. Взяв лопату, он стал черпать уголь, закидывая несколько взмахов в котёл, разжигая пламя жарче и страшнее.
— Любишь боль? Она доставляет тебе удовольствие? — выбивая уроду зубы с удара, спросил Гонза.
— Да-а! Ха-ха-ха!!! — наслаждался болью Чёрт.
— Тогда кайфони по полной.
Сказал Стас и, вместе с кавказцем, они заломали руки паскуды за спину и повели его к котлу.
Наконец почувствовав нестерпимую боль, в тысячу раз сильнее той, которую он причинил всем своим жертвам, Чёрт испугался, стал сопротивляться и дико орать:
— Нет! Нет! Нет!
— Ты жил как мразь, хотя бы кончину свою прими достойно. — сказал ему Лихо.
Стас и Гонза затолкали Чёрта в пылающий котёл по пояс и отошли в сторону. Лапа поставил ногу на задницу садиста, вдавливая его и не позволяя выбраться. Лихо упёрся ногой в чугунную дверцу котла.
— Ну что, падла, кайфанул? — спросил гигант.
— У-у-у-а-а-а..!!! — орал гнидёныш, сгорая заживо.
Стас и Гонза тяжело дышали от произошедшей драки и смотрели на корчащегося от боли, дёргающего ногами Чёрта. Тот, кто убивал ради забавы и услады своих больных страстей, получил по совести людской, не по никчёмным законам, оставляющим право на жизнь таким вот уродам и скотам.

XVI

Сидя на их лавочке в сквере, Мент ожидал своего товарища с новостями о задержании Совета Кроноса. Жуя булку и запивая её молоком из бутылки, он заметил садящегося рядом Командира отряда ОМОН и протянул вторую порцию нехитрого угощения приготовленную для него.
— Как прошло? — спросил он.
— Как кулак сквозь зубы. Приехали, заставили целовать асфальт, аккуратно погрузили, доставили. — ответил омоновец и, открыв молоко, запил им откусанный белый хлеб.
— Всё по инструкции.
 — Пока, да. Доставили в отделение, выстроили мордами в стену…по одному в кабинет на допрос.
— Кто там из следаков сейчас? — спросил Мент.
— Какие-то новые. Но ничего не поменялось… Одних гавнюков Лорд хлопнул, другие заняли их место.
— Хрен редьки не слаще.
— В общем, многие даже в кабинет не заходили, — иронично ответил омоновец. —Так…из коридорчика на улицу вышли, сели в подъехавшие автомобили…и уехали.
— Дай угадаю…Генерал ГУВД.
— Он.
— Даже не стесняется.
— Я тут подумал… Чё я их беру, привожу в отдел, а их отпускают? Может мне переквалифицироваться из таксиста? Податься к вам с Лордом. Примите?
— Из таксиста в гробовщики?
— Ну, я бы помог, чем смог…
— У нас с Лордом одна месть на двоих. На двоих и распишем.
— Инкубатор ментовских дегенератов работает, как часы. Одних режут, другие вылупляются. Не утомитесь в паре-то? Может, пора приниматься за главных?
— Принимаемся. Это была разведка боем.
— Совет? — спросил Командир отряда ОМОН.
— Дали понять Кроносу, что не стоит расслабляться. А генералу я отзвонюсь.
— Чё?
— Ну-у-у, я иногда позваниваю ему… держу в тонусе. — чуть смехом сказал Мент.
— Передай ему, что он - тварь.
— Передам. Когда всё это закончится…давай нажрёмся?
— Хорошая идея. Обязательно.
Исключением из общего правила, двое честных из ментовского состава на сотню тысяч продажных паскуд, друзья просто сидели на лавочке, с аппетитом жевали булки и запивали их молоком, молча смотря вдаль.

XVII

В непроходимом переулке, Мухобой, тихой поступью хищника готового напасть на свою жертву, крался за миловидной девушкой с распущенными волосами в лёгкой одежде, разговаривающей на ходу по телефону.
— Пока не знаю…Может быть…Не знаю. — произносила она нежным голоском.
Мухобой осмотрелся по сторонам, убедился, что поблизости никого нет и ускорил шаг, готовясь напасть на незнакомку. Быстрая поступь сокращала расстояние между ним и девушкой, … но преградой перед решительным броском на красотку стало появление вышедших из арки дома прямо перед Мухобоем, Стаса, Гонзы, Лихо и Лапы.
— Ну, здравствуй, изверг. — сказал Лихо.
Гонза бешено набросился на Мухобоя и стал беспощадно его избивать.
Заслышав шум за своей спиной, девушка обернулась и увидела кричащего ей Стаса:
— Беги!
Не убирая телефон в сумочку, она, испугавшаяся, быстро побежала вперёд, забыв оглядываться и звать на помощь.
Кавказец яростно, зверски, чесал кулаки о тело и лицо Мухобоя, стоящего спиной к стене и укрывающегося руками от наносимых по нему ударов.
— Сука, сдохни!!! — кричал Гонза, продолжая бить и бить.
Лапе надоело смотреть на это нескончаемое действо и, он отолкнул друга в сторону. Кавказец ударился спиной о мусорный контейнер и осел на корточки, с непониманием глядя на гиганта.
Лапа вцепился мёртвой хваткой в голову мразоты, Мухобой широко раскрыл глаза в ужасе, вглядываясь в взбешённого Лапу.
— АА-А-а-а!!! — кричал гигант, вставляя руки в рот Мухобою.
Сжав его щёки и напрягшись, Лапа приоткрыл рот сучонка и разорвал его челюсть.
Сидящий на корточках Гонза поморщился  и отвёл взгляд не от ужаса зрелища, но от нескольких попавших на его лицо капель крови.
Озлобленный гигант опустил руки и повернулся к своим друзьям, прикрывая широкой спиной мёртвое тело сползающего по стене Мухобоя. Ещё одним садистом стало меньше, ещё один обычный парень совершил свой справедливый приговор.

XVIII

Зная наперёд, предвидя события, предвосхищая результат, Лорд был уже в курсе неудавшейся затеи Мента. Сидя полураздетым на покосившейся лавочке под окном своего дома, он грел под Солнцем свои старые шрамы и прикрывал ложащимся загаром авторитетные татуировки, когда через калитку вошёл Мент и сел рядом.
— Ты своих под «монастырь подвёл»…цинком о Совете. — щурясь от яркого дневного света, сказал авторитет.
— Они как я…под угрозой с момента присяги. Их командир-мой друг…а он в свой отряд фуфла не набирает. — уверенно ответил парень.
— Если у нас не получится разобраться с Кроносом…в их жизнях начнётся веселье. Кончать будут одного за другим…или скопом.
— Поглядим ещё… Будем оптимистами.
— У здравомыслящих людей нет понятия оптимизм или пессимизм. Есть понятия реализм и идиотизм. Твой поступок - реально идиотский.
— Не дети уже. Сами выбирали профессию.
— Сапёр ошибается один раз. — сказал вор.
— Именно.
— Хотя, на самом деле, дважды. Первый раз, когда выбрал профессию.
— Они шли в менты, чтобы бороться с такими, как…
— Ну, говори, говори. Как я?
— Уже не знаю… — хмуро ответил Мент и откинулся спиной к стене дома.
— Поздравляю…с началом ломки. Ты всю жизнь служил закону, а когда наступил момент, закон тебя кинул,  — пояснял Лорд. — Теперь, волею судеб, твой лучший друг – вор…я. Такой расклад, до последних событий, не мог посетить твой мозг. Тебя сейчас колотить будет, как заправского нарика. И либо ты выкарабкаешься, и из тебя выйдет эта дрянь, либо подохнешь… Всё зависит только от тебя.
— Я не знал отца. А когда узнал…тут же нашёл его…в могиле. Отец-вор, сын-мент. Мне итак несладко. Получается, что мы с ним по разные стороны баррикад.
— Если ты не сука… то по одну… на стороне справедливости. Просто Крест сразу на неё ступил и корни пустил, а сынок его выбрал другой путь.
— Неправильный по-твоему? — спросил Мент, повернувшись головой к авторитету.
— Верный. Если ты мент до мозга костей, то и уважение к тебе отовсюду, даже от воров. Главное быть профессионалом и оставаться человеком.
— Человеком в борьбе со скотами?
— Да. Иначе ты станешь как они.
— А то, что мы делаем, это человеческий поступок?
— Это мораль. Закон-то твой…бессилен. Точнее те, кто их пишут, бояться подвести статью под себя.
— Поэтому нет у нас ни смертной казни, ни конфискации имущества. — задумчиво произнёс парень.
— Вот… все прелести проблесков здравомыслия налицо.
Подтвердил вор, и оба они подняли головы и закрыли свои глаза, облокотившись спинами о стену дома и греясь под палящими лучами Солнца.



XIX

В захламлённой мусором, пустыми бутылками гостиной коттеджа Шакала царили грязь и беспорядок. Сам он налил стакан спиртного, отбросил лежащее на диване женское бельё и  сел на него, закинув ноги на стол и сталкивая с него пустую стеклянную посуду.
Осмотрев буквально уничтоженный разгулом в нём дом, этот гнидёныш глотнул выпивки и услышал разговор приближающихся из коридора своих друзей.
— Это был мой четвёртый. После него меня стали называть Ангел Смерти. — Хвастался своими изуверскими убийствами Дикий.
— И за сколькими грешниками ты успел прийти до того, как тебя легавые повязали? — спросил его Людоед.
— Доказанных пятнадцать.
— А на самом деле?
— Значительно больше. Лежат в сквериках и парках, меня дожидаются.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся психопат Людоед.
Войдя в гостиную, они обнаружили Шакала продолжающим пить, как ни в чём не бывало, и хитро смотрящего на них.
— Продолжим вечеринку? Где остальные? Позже подползут? — желая праздника, веселья, женских ласок, спросил Дикий.
— А это все,… — с иронией в голосе ответил Шакал. — Других ждать не стоит. Врубайте музыку, зовите шлюх.
— Не понял?
— Чё, тупой? Мы трое, все, кто остался…в живых.
— Где Лёня Доброта? Мы с ним расстались всего несколько часов назад. Он в парикмахерскую пошёл, башку побрить и морду. — спросил насторожившись Людоед.
— Побрили, неудачно… В морге добривают. Заодно башку пришьют…она у него на ниточке болтается, — делая очередной смачный глоток из стакана, продолжал Шакал. — Мухобоя нашли…в подворотне…улыбающегося, как Щелкунчик.
— Это как? — интересовался тихим голосом Дикий.
— Челюсть нижнюю…на пол скинул.
— Какой урод такое сделал?
— Чёрта нет. — оглядев помещение, заметил отсутствие товарища Людоед.
— Чёрт отправился к своим, — продолжал рассказ Шакал. — Причём довольно экстравагантным способом.
— Совсем крыша поехала?
Уточнил Дикий, вызвав гнев и ор Шакала:
— Она у всех нас поехала! Но не настолько, чтобы добровольно в топку головой лезть!
— Думаешь Лорд? — предположил Людоед.
— Да вы - то ему на хрена?! Якудза тоже не вариант.
— Кто тогда?
— Думайте сами. Кому мы поперёк горла костью встали? Хотя есть у меня кое-какие мыслишки по этому поводу.
— Поделись. — попросил Дикий.
— Если всё так, как я думаю, то нас можно поздравить…с появлением наконец-то достойного противника. — подливая себе коньячку, размышлял вслух Шакал.
— Серьёзнее якудза?
— Гораздо…в разы.

XX

Почти скрывшееся за горизонтом Солнце махало последним лучиком словно рукой, прощаясь до утра и уступая место ночи. Тихий всплеск набегающей на берег воды, мягкое потрескивание дров в костре, стрекот кузнечика, создавали расслабляющую атмосферу добра, ненавязчиво заставляя придаться воспоминаниям сидящих на брёвнах возле разведённого огня двух друзей - Стаса и Гонзу.
— Здесь мы собирались своей большой семьёй. Помнишь? Мы со своими, Лапа, Лихо.
— Помню. Сюда мы бегали детьми смотреть на звёзды, мечтали. Здесь ты познакомился со своей женой. — ответил товарищу кавказец, вороша хворост в костре.
Неожиданными, но желанными гостями тёмного вечера, стали присоеденившиеся к ним Лапа и Лиза.
— Гонза, Стас. Мои друзья. — представлял ребят своей девушке гигант.
— Добрый вечер. — тихо поприветствовала их она.
— Привет.
— Добрый.
Ответили парни, и Лапа с любимой присели на брёвна. Несколько секунд все молча смотрели на завораживающие языки пламени, прежде чем Гонза сказал Лизе:
— Ещё маленькими, мы здесь побратались.
— Это как? — спросила она.
— Порезали руки, соединили их и стали кровными братьями. — пояснил Стас.
Лапа засучил рукав и показал Лизе давно зарубцевавшийся шрам.
— Дай нож. — попросил он Гонзу.
Взяв его, парень отошёл к дереву и подрезал верхний слой почвы у массивных корней.
— А Лапа всегда был таким неуклюжим? — спросила Лиза.
— Всегда. — ответил кавказец.
Лапа достал из земли два металлических шарика, гильзу, армейскую звезду и старый, ржавый, складной нож. Вернувшись к ребятам, он занял место рядом со своей девушкой и сказал:
— Вот, сохранились.
— Что это? — спросила она.
— Это мы здесь закопали, когда стали братьями. — протягивая раскрытую ладонь, ответил гигант.
Гонза взял гильзу, Стас армейскую звезду и сказал:
— В знак того, что никто и никогда нас не разлучит.
Внимание ребят привлёк шелест кустов, через которые пробирались Лихо и Аня.
— Это мы.
— Здравствуйте.
Сказали они.
— Это моя Лиза. — знакомил брата со своей девушкой Лапа.
— Очень приятно. А мою Аню вы уже знаете, — сказал Лихо и, увидев в руке товарища старый раскладной нож, взял его и добавил. — Мой старый складной нож.
— И мои шарики… Мои… — сжал в кулаве достояние своего детства гигант.
Лихо и Аня присели рядом, и Стас начал мелодично исполнять песню на слова С. Есенина «Заметался пожар голубой…»

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

В осеняющем грустные лица ребят костре, тихо потрескивали догорающие ветки. Кто-то из них задумчиво смотрел на тихую гладь реки с проплывающей по ней одинокой лодкой и уснувшим в ней рыбаком, кто-то на усыпанный звёздами небосвод и красивую полную Луну.
Лихо снял с себя куртку и заботливо накинул её на плечи Ани. Лапа просто прижал Лизу к себе, стараясь согреть любимую теплом своего тела.
Гонза по-братски обнял закончившего песню Стаса, и ребята молча смотрели на догорающий костёр и тлеющие в нём угли.


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

I

Потихоньку, как-то даже незаметно для себя, Лапа всё чаще ночевал у Лизы, нежели возвращался к себе, где его ждала мама. Вот и в этот раз ступив через порог,он не услышал ласковый голос заботливой родительницы, но вполне насладился жалостным пищанием так надоедавшего ему по утрам котёнка. Взяв лохматое существо на руки и погладив его, гигант увидел выходящую из кухни Лизу, вытирающую руки о передник на ней.
— Давай его сюда, ему уже кушать пора. Тебе, кстати, тоже. — сказала девушка, забирая питомца у Лапы.
— Да я не хочу… — ответил гигант.
— Что значит, не хочу? Брысь на кухню…оба!
Войдя на кухню, где на плите кипел и шкварчал обед, девушка заметила как комфорку заливает вылезающий из-под крышки кастрюли гастрономический изыск.
— Ой! Ой! Ой! Проглядела! Покорми его пока! — воскликнула она, передавая котёнка Лапе в руки, делая газ тише и суетясь возле плиты.
— Раз, два, три, горшочек, вари! Раз, два, три, больше не вари! — шутил над нерадивой хозяйкой парень, бережно отцепляя от своей груди, вцепившиеся в него острые коготки маленького существа.
— Так! Будешь подшучивать, останешься голодным.
Лапа поставил котёнка на пол, открыл бутылку молока из холодильника и налил полную миску жидкого лакомства пищащему созданию. Котёнок тыкал мордочкой в молоко, поставив в миску лапу и отбрыкиваясь ей, лакал и загадочно мырчал от удовольствия.
— Куда ты ему столько налил?! Он в нём утонет сейчас. — сказала Лиза.
— Не утонет. Коты прекрасные пловцы… Правда сами об этом не догадываются. — ответил улыбающийся гигант.
— Я ему сегодня уже наливала молока. Он сначала попил, потом искупался в нём, потом наследил в кухне, в коридоре… Устала убираться.
— Как в раю. Попил молока, тут же в нём искупался. Счастливый!
— Руки мой, заступник нашёлся.
Чуть сердясь сказала Лиза, и Лапа, вымов руки под краном, вытер их о висящее рядом полотенце и уселся за стол, мгновенно накинувшись на всё, что заботливо приготовила для него девушка.
— Вкусно? — спросила она.
— Угу… — буркнул парень, наворачивая и наворачивая за обе щёки.
— А говорил, не хочу.
Внезапное лязганье миски об пол оторвало Лизу от жующего Лапы, она повернулась и увидев пролитое молоко и стоящего посреди него, машущего мокрыми лапами котёнка, крикнула на него:
— Ты опять?! У-у-у, засранец!
— Чё он там? Опять пролил? — оторвавшись от еды, заглядывал за вытирающую пролитое молоко Лизу Лапа.
— Так! Не будешь помогать в воспитании этого маленького озорника, наказывать буду обоих. Всё понятно? Что молчишь? Не слышу, всё понятно?
— Да… да… всё ясно,… — сажая котёнка себе на колени, покорно ответил гигант
и продолжил обедать. — Лиз, ты не говорила, понравился я твоим родителям или нет?
— Твоя мама права. Ты – дурачок. — ласково сказала девушка.
— Ну, понравился или нет?
— Ешь, я сказала! Балбес ты… Понравился, понравился.
— Слушай… Тогда я хочу познакомить тебя со своей мамой.
— Хорошо. Когда? — кротко и немного застенчиво спросила она.
— В ближайшее время.
На глазах Лизы навернулись слёзы, она поцеловала Лапу и положила голову ему на плечо. По её груди ползал пищащий, довольный, сытый, но мокрый от молока котёнок. Мяу! Мяу!

II

Закончив очередную партию игры на столе обшитом зелёным сукном, разогнав все шары по лузам, весёлый Кронос в приподнятом настроении небрежно бросил кий на бортик, приветствуя вошедшего в его дом Петлю.
— Отличная работа! Я тебе признателен. Почему не заходил столько времени? — радовался смертям семей Стаса и Гонзы отморозок, обнимая за плечи своего лучшего киллера.
— Дел очень много… Сам знаешь. — ответил тот.
— М…м…м…м… С их семьями…ты молодец, красиво сработал. Одна из немногих хороших для меня новостей, за последнее время. Присаживайся, — приглашал гостя за маленький, накрытый закусками и выпивкой столик Кронос. — Теперь мне нужны они…сами. Эти четверо…теперь мои кровники. Боль, которую они испытывают…это лишь начало моей мести.
— Они пропали. Мы ищем их.
— Что же они задумали..?
— После смертей их семей…они не теряли времени даром. Лёня Доброта, Чёрт, Мухобой - элита отморозков… это их работа. — пояснил Петля.
— Допустим…им не повезло…Кто может быть следующим? Думаешь, они пойдут до конца?
— Думаю…да. — пристально, недвусмысленно посмотрев в глаза хозяину, ответил киллер.
— И какова их конечная цель?
— Ты…  Мы недооценивали их и в этом наша ошибка. Им некого бояться…и теперь нечего терять.
— А их жизни?
— Им на них плевать. Я давно на тебя работаю… Ты знаешь, с кем мне приходилось разбираться. Я закрывал вопросы по ним быстро. Но таких ребят встречаю впервые… Если бы мы не оказались врагами, я бы хотел видеть их в друзьях.
Кронос налил себе и Петле по рюмке коньяка, опрокинул свою, закусив долькой лимона и спросил убийцу:
— Как думаешь действовать дальше?
— Если сами не захотят, нам их не найти. Надо подождать, пока они не допустят ошибку.
— По твоим словам, можно предположить, что они прям профи.
— Судя по тому, с какими изяществом и ненавистью они расправляются с твоими людьми… может и профи. А если и нет…то жизнь их такими сделала. Ребята быстро учатся.
Задумчивость игры в пальцах Кроноса кожурой лимона и небрежного её броска в тарелку нарушило появление «правой руки» и следующего за ним Шакала.
— Шакал пожаловал. — разводя руки от неожиданности гостя, представил его Монпансье.
— Найди этих учеников и доставь ко мне. А я им сам аттестат зрелости вручу…и выпускной устрою…из этой жизни. — приказал хозяин дома Петле.
— Найду. — Ответил тот.
— Всё…иди.
Петля направился к выходу, но проходя мимо Шакала, почувствовал своим плечом его вытянутую руку, дотрагивающейся до себя. Заметив это и поняв, что сейчас возможен конфликт, Монпансье отошёл в сторону.
— Даже не поздороваешься? — хищно произнёс садист.
— Коснёшься меня вновь,…я тебе руки в плечевых суставах сломаю. И больше ты не сможешь, ни задницу подтереть, не высморкаться, — ответил ему Петля, заставив улыбнуться ненавидящего Шакала Монпансье. — Единственная функция, которую смогут выполнять твои клешни, это заполнять рукава сорочки, чтобы они пустыми на ветру не развивались.
— Ты меня пугаешь? Напрасно… Страх мне неведом. Людям с психическими отклонениями чуждо это чувство. А моё душевное состояние тебе известно.
— Да-а-а-а, мне известно. Мне известно, что ты не боишься смерти…
— Единственная женщина, которую мне не надоедает доводить до экстаза…смерть. Чего мне её бояться?
— Ты боишься Лорда, — сказал Петля, заставив Шакала широко раскрыть глаза от растерянности. — Боишься… Боишься, что у тебя не получится с ним, что я убью его раньше тебя. Или он…убьёт тебя,… но ты боишься.
— Когда всё это закончится,…мы встретимся с тобой наедине…и побеседуем о полярности наших воззрений. И для одного из нас этот разговор окажется последним.
— У себя в курятнике ты парень хоть куда. А здесь ты…никто. — с ненавистью, неприкрытыми раздражением и брезгливостью смотрел на стоящего перед собой Шакала Петля.
— Я возьму Лорда живым. — предупредил его садист и психопат.
— Чтобы его взять,…нужны, как минимум, двое. А твоих недоумков становится меньше. Так ты и останешься один…перед Лордом.
— Ты всё видишь в дурном свете.
— Я уже вижу тебя…в белых тапках. Я на стороне Кроноса, но желаю удачи Лорду. Пусть он кончит тебя. И в этот раз тебе ходу по этапу…на парашу…не будет. Лорд тебя здесь кончит.
Кронос пристально следил за словесной перепалкой Петли и Шакала–двоих своих головорезов, следил и не вмешивался.
— Ты, как следак, по писаному читаешь. — прошипел словно змея Шакал.
— Не туда тебе Лорд перо вогнал. — разозлил его напоминанием киллер.
— Когда всё это закончится, я вырежу тебе язык.
— Буду ждать с нетерпением, — сказал Петля, высунув язык и быстрыми движениями вверх-вниз дразня Шакала. — Привет, Кронос.
Попращался он с хозяином дома и удалился.
Кронос недовольно посмотрел на стоящего перед ним Шакала и обратился к своему помощнику – Монпансье:
— Вот смотри, как я и говорил, за хорошей новостью обязательно приходит плохая. Сначала был подъём настроения, теперь его опускание. 
— Не понял… — переспросил своего хозяина садист.
Кронос приблизился к бильярдному столу, взял кий и стал гонять шары по лузам, не прекращая разговора.
— Не понял? А я объясню… Я тебя зачем вытащил? — спросил он растерянного вопросом Шакала. — Правильно…чтобы ты разобрался с Лордом. Лорд жив… Более того, он подрезал мой общак. Ты думаешь, я испытываю проблемы в деньгах…нуждаюсь?
— Нет. — ответил тот, опустив голову и смотря исподлобья на начинающего злиться Кроноса.
— Не-е-ет… А в чём моя проблема? А моя проблема в том, что по городу продолжает ходить тот, кто давно уже должен быть мёртв. Ходить…и отравлять мне жизнь!
Кронос схватил бильярдный шар со стола и резким броском отправил его в Шакала. Нелюдь перехватил его полёт прямо перед своим лицом.
— Найди мне Лорда! Я что о многом прошу?! Неужели это так сложно…для тебя…Шакал?! — выходил из себя «владыка города». — Нет, если у тебя есть заботы поважнее…тогда… Но, может быть, всё-таки сделаешь одолжение…лично для меня? Не разберёшься с Лордом, я верну тебя туда, откуда выпустил! А ещё лучше туда, откуда сбежал Лорд. Прямо в хату к его дружкам!
 Недовольный таким обращением к себе и нерадужной для себя перспективой, Шакал метнул пойманный шар в ехидно скалящегося ему Монпансье, стараясь попасть в голову мужчины. Но личный помощник криминального «мера» города поймал костяное послание своей большой рукой, более похожей на лапу крупного животного.
Недовольный садист ушёл, слыша за своей спиной хруст ломающегося в ярости кия о колено хозяина дома.




III

Гул отходящих и прибывающих поездов, оглушающие звуки движущихся вагонов по стальным путям наполняли огромную территорию вечернего депо, буквально изрезанного рельсами. 
Переступая через них и шпалы Акихиро, Ямато, Хирото, Кацуми и Кин, держа в руке каждый по небольшой сумке с личными вещами, следовали за идущим впереди Тэкехико.
Это был крепкий, симпатичный мужчина тридцати семи лет, доверенное лицо членов Совета якудза. Понимая, что тем, кто ступал за ним практически шаг в шаг было нежелательным афиширование своего появления в городе, он выбрал для них самое неожиданное и безопасное пристанище, где врядти кто стал бы их искать.
Подойдя к сцепке вагонов на окраине депо, он приблизился к наиболее тихому и сказал:
— Здесь.
Взобравшись по лестнице и открыв дверь тамбура, мужчина зашёл внутрь, приглашая следом за собой остальных. Один за другим Ямато, Хирото, Кацуми и Кин скрылись в обшарпанном с замызганными стёклами вагоне. Последним поднимался Акихиро. Подозрительно озираясь по сторонам, он схватился за поручни и исчез в тамбуре состава.
Идя вдоль узкого прохода меж множества купе и окон напротив, Текехико открывал двери и рассказывал следующим за ним членам Совета:
— Жить будете здесь. Очень тихо, никто вас не найдёт.
Кин остановился напротив своего купе, осмотрел его, забросив в него сумку, и резким движением расстегнул рубашку на кнопках, оголяя свой татуированный торс и входя внутрь нового, вынужденного жилища.
— Что это за вагоны? — спросил проводника Ямато.
— Они давно пустуют…списаны, — пояснял Тэкехико. — Сотрудники их используют по своему усмотрению. Многие даже живут здесь.
— Может, можно было в гостиницу?! — выходя в коридор раздетым по пояс, недовольный апартаментами, высказался Кин.
— Кин, ты посмотри на себя! Даже глупец поймёт кто мы! А нам нельзя высовываться, не сейчас! — образумил его Хирото.
— Вынуждены прятаться, как крысы! — воскликнул мужчина и вернулся в своё купе.
Ямато, Хирото и Кацуми зашли в свои, оглядываясь и обживаясь там, где было явно не по статусу этим суровым и почтительным господам, привыкшим ко всему, но только не к такому «изяществу» нищеты и грязи.
Последним свой «гостиничный номер» выпало познать Акихиро. Ступив через его порог в сопровождении Тэкехико, пожилой японец осмотрел спартансике условия, поставил сумку на койко-место и услышал голос своего подчинённого:
— Господин, это лучшее, что можно было найти. Здесь нет ресторана, салона-бара, даже телевизора. Зато безопасно. — пытался оправдаться Тэкехико.
— Хорошо. Выбирать не приходится. Слушай внимательно… Сейчас ты уйдёшь отсюда. Через пару дней отправишься к людям Кроноса…
— Но…
— Не перебивай. Назначишь встречу… Скажешь, наш господин желает встретиться с Кроносом.
— Они могут подумать, что мы хотим перемирия.
— Пусть думают, что хотят. Нам нужно выиграть время. Сделаешь, как я сказал.
— Слушаюсь.
— Сюда не возвращайся.
— Но, господин Акихиро?!
— Нет! Иди…я сказал.
Тэкехико склонил голову в почтительном поклоне и ушёл. Акихиро услышал протяжный вой проезжающего мимо поезда, протёр старой занавеской пыльное окно и посмотрел на медленно идущий мимо состав. Японцы не сдавались, они прибыли разжечь костёр войны, поквитаться с Кроносом.

IV

Выбравшиеся на свидание, позабывшие о всех проблемах и напастях, отдавшиеся душой друг другу Лихо и Аня медленно прогуливались по скверу в тени крон деревьев, держась за руки. Романтику встречи дополняла не лиричная композиция играющего на месте уличного музыканта с коробкой для пожертвований перед ним, но иная музыка, много больше радующая слух. Это был шелест листвы и травы, переливистое щебетание птиц и лёгкий, завывающий ветерок. Но главным солистом это оркестра был всё-таки стук сердец влюблённых. Вдруг, предвестником надвигающейся бури, раздался далёкий, предупреждающий раскат грома.
— Дождик будет. — глядя в затягивающееся серостью туч небо, сказала девушка.
— Кажется, дождь собирается, кажется, дождь собирается. Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь. — напевая песенку из мультфильма, ответил ей Лихо.
— Что?!
— Я Лапе всегда так говорил. Он на медведя похож, на Винни-Пуха. А дождя не будет.
— А знаешь, где чаще всего идут дожди?
— Где?
— На Северо-Востоке Индии, на границе с Бангладеш, есть город – Черрапунджи. Он и является рекордсменом по количеству выпадающих осадков. — блеснула эрудицией Аня.
— Его не смыло ещё? — иронией спросил её кавалер.
— В году, в этом городе, как минимум сто восемьдесят дождливых дней. А с июня по сентябрь, дожди идут каждый день.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Мы с родителями много путешествовали, бывали в разных странах. А где не были, про те я читала.
— Ты любишь путешествовать?
— Очень. Но не лежать у бассейна, загорать или пить, есть. Мне нравится узнавать культуру, традиции разных народов. Посещать исторические места, музеи, природные ансамбли… Очень нравятся памятники архитектуры.
— Это мне тебя придётся путешествовать возить?
— Угу… Поедем? — глядя в глаза Лихо, спросила красавица.
— Поедем. Начнём с карты России…или сразу с глобуса?
— В нашей стране всё есть. А-а-а!!! А поедем в Петербург?! Там так красиво! Ты когда-нибудь был в Петербурге?
— Нет, не был.
— Поедем?!
— Обязательно. Закончу здесь и поедем.
— А когда ты закончишь?
— Уже скоро. Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи.
Тихо сказал парень, и предупреждающие раскаты грома сменились рокочущими, ярко сверкнула молния, могучий ветер склонил кроны деревьев и хлынул проливной дождь.
— Дождик! Дождик!
Воскликнула с улыбкой на лице и первыми каплями на нём Аня. Схватив Лихо за руку, они побежали по улице и скрылись за дверью первого попавшегося кафе.

Вбежав в холл заведения промокшими, но не успевшими до нитки, ребята оставили за собой шум дождя и ветер в кронах деревьев, звонкие капли, ударяющие по стеклу двери. Из основного зала доносились звуки красивой музыки без слов.
— Я же говорила, будет дождик. А ты нет…нет. — поправляя влажные волосы, немного капризничала и сердилась на своего парня Аня.
— Извини. Сильно промокла? — спрашивал он, глядя на её красоту.
— Чуть-чуть. Но если заболею,…ты будешь виноват.
— Не заболеешь. Я тебя горячим чаем сейчас напою.
— С пирожным?
— С пирожным. Пойдём. — Лихо взял Аню за руку и повёл в зал.

В уютном помещении влюблённые парочки заняли немногочисленные столики. На импровизированной, маленькой сцене, играли хватающую за душу, инструментальную композицию четверо молодых парней.
Ребята подошли к свободному столику и Лихо помог Ане присесть за него.
— Побудь здесь секунду. Я сейчас. — сказал он и ушёл, оставив свою Аня в одиночестве наслаждаться красивой, «живой» музыкой.
Вернувшись с подносом в руках, он расставил чашки под чай и пирожное на стол, ухаживая за своей любимой, пока та восторженно смотрела на играющих музыкантов.
— Какая красивая музыка. — изумлялась девушка.
— Потанцуем? — предложил её спутник.
— Но никто не танцует.
— А мы будем.
Лихо нежно взял Аню за руку и вывел в центр зала, начиная танцевать. Музыканты смотрели на обнимающихся влюблённых, улыбались и продолжали играть.
— Я стесняюсь. — робко сказала девушка.
— Напрасно, любимая…Напрасно. — ответил Лихо и страстно поцеловал её в губы.
Восхитив гостей романтическим танцем и заразительным, непрекращающимся поцелуем, все присутствовашие в кафе пары встали и присоеденились к ребятам.
Играющая «живая» музыка наполняла своими лиричными аккордами каждый уголок кафе, способной растопить лёд сердца любого и заставить его открыться самому чистому и светлому чувству – любви.
Меж столиками было не пройти от медленно кружащихся в танце, обнимающихся пар.

V

Лишившись семей, жилья и возможности пребывать в квартире друга Гонзы,            Стас и кавказец понимали, что им необходимо где-то переконтоваться, оставшись незаметными для врагов и не ставя под угрозу близких.
Тихо наматывая в своём автомобиле киллометры по вечерним улицам города, ребята прикидывали возможные варианты с ночлегом, ведь их разыскивали все: и блатные, и мусора, они всем встали костью в горле, мешая существовать и просто быть.
— Надо где-то осесть. — вглядываясь в пустеющие от прохожих улицы, сказал Гонза.
— Давай к Лапе…или к Лихо. — предложил Стас.
— Нельзя. У Лапы мама старенькая…пугать её ещё нашими поздними возвращениями. У Лихо с Аней конфетно-букетный период. Зачем им мешать?
— У Лапы с Лизой тоже… Пусть ребятам будет хорошо… А приткнуться куда-то надо.
— Гостиница – не вариант… Срисуют в миг.
— Снимать хату тоже. Найдут. Куда?
— Поехали. — прикинув выход из ситуации, сказал кавказец.

За скудно накрытым из нехитрой закуски и обилием бутылок со спиртным столом, на кухне той самой квартиры, где Лапа вынимал пулю из раненого Лихо во время устроенного ребятами побега Стасу, хозяин жилища развлекал своих гостей незатейливыми историями, добавляя ими красок в обыйденность протекающей пьянки.
— Вот так всё и было…отвечаю! — выкрикивал он.
— Ой! Ой! Хватит! Я больше не могу! А-ха-ха-ха!
Заливалась смехом его гостья – женщина лет тридцати восьми с жёлтым цветом волос, походящая на цыплёнка, и вставными золотыми зубами.
— Так и было! Клянусь!
— Хватит, говорю! Хватит! Ха-ха-ха!
Третим в весёлой компании задорных алконавтов был Пантелей. Стараясь поближе присесть к хохотушке, он как бы ненароком касался её оголённой из-под юбки ноги, не забывая наполнить пустующие стаканы.
— Ну, скажи ей! Скажи, что всё так и было! — просил подтвердить правдивость истории хозяин дома.
— Подписываюсь под всем, что он сказал. — поддакивал Пантелей.
Заходящаяся смехом женщина откинулась назад, не рассчитав своей массы и ветхости стула на котором сидела и, чуть не падая, схватилась за проворные руки мужчин.
— Ты чего?! Сидеть! Не падать, рано!
— Давай помогу.
Сказали они поочереди и усадили женщину ровно.
Раздавшийся щебечащий дверной звонок ослабил хватку руки хозяина дома, заставив его поставить стакан на стол так и невыпитым.
— К нам гости. Я сейчас! — сказал он и заторопился в коридор.

Давя на кнопку звонка, Гонза вслушивался в доносящиеся из квартиры звуки, стоя вместе со Стасом в подъезде.
— Может, дома нет? — спросил Стас, держа в руках приготовленную сумку с вещами.
— Шалман слышишь? Дома он.
Ответил кавказец и увидел перед собой протискивающееся в щель открывшейся двери помятое, заплывшее пьянкой хлебало хозяина квартиры.
— О, здорова. — сказал он, узнав гостя.
— Дело есть… Хата твоя нужна. — сказал Гонза.
— Ну,…это…
— Исчезни на время.
Кавказец достал из кармана приличную сумму денег, и от робости хозяина жилплощади не осталось и следа. Завидев купюры, которых ему никогда не заработать, он резво спросил:
— На какое?
— На значительное.
— Понял… Сейчас всё будет. — пьянь схватила деньги и стартонула на кухню к своим собутыльникам.

Вбежав к ним и застав тех в довольно откровенной позе, ласкающимися и целующимися на коленях одна у другого, хозяин квартиры прервал этот алкоромантик своей внезапностью и торопливой настырностью.
— Чё расселись? Быстро собирайте всё со стола и сваливаем!
— А что случилось? Я думала мы посидим? — отрываясь от губ кавалера, немного была озадачена и возмущена, словно барыня царских кровей, девушка.
— Посидим, посидим. Во-о! Видели?! — выкрикнул довольный алкаш и показал своим гостям сжатые в кулаке деньги.
— Понял!
Не стал возражать Пантелей и, похватав со стола спиртное и кое-какую закуску, он и его пассия заторопились на выход.
— Здрасте. — ляпнула девушка, пробегая в коридоре мимо стоящих Стаса и Гонзы.
Пантелей проскользнул незаметным, но владельцу квартиры, прижимающему к своему чахлому телу поломанную буханку хлеба и открытый пузырь пришлось остановиться перед ребятами и услышать суровый тон Стаса:
— И чтобы ни звука, ни ползвука.
— Живите сколько хотите. Я молчок. — ответил мужчина.
— И? — добавил Гонза вопросом и ещё одной пачкой денег.
— Само собой, мои друзья тоже. Что я не понимаю? — сказал мужик, выхватил деньги и выбежал из квартиры.
Стихающий, удаляющийся топот шагов выдавал быстро спускающихся по ступеням, скрывающихся на нижних этажах Пантелея, немного пьяненькую женщину и догоняющего их владельца квартиры.
Войдя в знакомую им комнату, ребята по-хозяйски осмотрелись и, поставив на стол бутылку водки, Стас сказал:
— С новосельем, друг. С новосельем, Гонза.

VI

Контроль над происходящим был лишь иллюзией, дурманящей чистолюбивые планы властных покровителей Кроноса из числа «высоких» государственных деятелей страны. Вышедшим из-под их протектората и взявшим путь на самостоятельность выбора действий и принимаемых им решений, криминальный авторитет озадачил тех, кто ему помогал, наставлял и, собственно говоря, создал.
Сидя в своём рабочем кабинете здания, занимавшегося административным управлением деятельности страны, Анатолий Владимирович и его помощник Дмитрий Сергеевич беседовали о возникшей незадаче с Кроносом, заметно отодвигающей достижение их целей на неопределённое расстояние, теряющееся во времени ретивостью действий против них беспредельщика.
— Как наш проект? Не пора приступать к финальной, завершающей части? — спросил, пока не знавший последних новостей, Дмитрий Сергеевич.
— Придётся отложить… Я бы даже сказал,…пересмотреть ожидаемые итоги. — чуть задумчиво ответил его руководитель.
— Сюрпризы? От кого?
— Сам…Кронос.
— Решил выйти из-под контроля. Ожидаемый ход. Мы просчитали это.
— Ожидаемый,…но непредсказуемый. В этой войне он готов отказаться от нас, как от союзников. И дальше действовать в одного. А?
— То-то и оно. На что он рассчитывает? Без нашей поддержки ему конец. Он и дня не протянет.
— Кронос что-то говорил о неких документах. Что они способны уничтожить многих, включая нас. — раздумывая и гадая, произнёс Анатолий Владимирович.
— Что за документы?
— Не знаю,…но они…у Лорда.
— Лорда? — не понимая о ком речь, спросил Дмитрий Сергеевич.
— Вор «в законе».
— Но ведь мы,…то есть Кронос,…их всех до одного… Во всяком случае, должен был.
— Как выясняется…один остался.
— Живучий. Да ещё с неким компроматом.
— Отсюда вопросы. Что за документы? И чего нам ждать от Кроноса? — спрашивал самого себя и помощника Анатолий Владимирович.
— Может, расправиться с ним? Взять Лорда и тряхнуть его хорошенько?
— Теперь нельзя. Поздно. Если уберём Кроноса…все труды впустую.
— Лорд?
— А если возьмём Лорда…он «в законе»… Весь воровской мир встанет. А он не из последних, с купленной короной. Он настоящий вор…зубр преступного мира. За такого…и нас порвут.
— Но ведь мы уничтожили многих из воров?
— Не мы, а Кронос… Его руками. И предъявить нам нечего, как мы думали…до последнего с ним разговора.
— Будем искать документы? — предположил в вопросе Дмитрий Сергеевич.
— Нет. Документы у Лорда… Кронос ищет Лорда, найдёт…и решит вопрос с ним…и с документами.
— А мы, после, решим вопрос с Кроносом.
— Тогда и поменяем его,…возможно. А всё-таки Кронос молодец. И сделал всё красиво и нас пытается на крючок подцепить. Мы в нём не ошиблись.

VII

На тускло освещённой фонарями парковке гипермаркета стало практически пусто от посетителей, разъезжающихся по домам с наступлением позднего часа приближающейся ночи. К одиноко стоящему автомобилю Стаса подъехал Тригон и припарковался напротив.
Одновременно выйдя из машин, они двинулись навстречу друг другу и, сойдясь, поздоровались крепким рукопожатием.
— Привет. — первым обмолвился Стас.
— Давай отойдём. — сказал его друг детства, делая пару шагов в сторону, в ещё большую тень.
— Зачем звал?
— Ты со своими власть в городе меняешь. Тебе будет интересно. Верхушка якудза пожаловала.
— Когда? — заинтересованно спросил Стас.
— Уже здесь.
— Нам-то что? Они с Кроносом грызться будут.
— А когда загрызут, учи японский. Куда не харкнешь, везде в якудза попадёшь. Сечёшь?
— Давить в зародыше… или кишмя кишить будут… Потом не разгребём.
— Всегда проще заниматься профилактикой болезни, чем потом её лечить.
— Ладно, мы в деле. Где их найти?
— Мои ребятки тут подсмотрели, подслушали… В общем здесь. — прояснил ситуацию Тригон и протянул Стасу записку с координатами, где прячутся члены Совета якудза.
— Они уже мертвецы. — сухо констатировал парень, потерявший семью.
— В таком случае у вас добавится противников. Оружие нужно?
— Всё есть.
— Будет нужно…скажешь.
— Скажу.
Тригон одобрительно, по-дружески похлопал Стаса по плечу и уже отойдя на пару шагов,  остановился, решив досказать:
— Ещё кое-что… Если появились хозяева, значит не за горами лай цепных. И это будут не болонки с пуделями… Что не боец, то питбуль.
— Дикому волку стаю шелудивых на два рывка пастью.
— Ну-ну.
Тригон вновь собрался уйти, но слова Стаса его остановили:
— Кронос подмял под себя город! Ты не под ним.
— Нет.
— Как тебе удалось?
— Ты хочешь знать? — спросил уличный авторитет.
— Я же спрашиваю?
— Хорошо. Мы когда школу закончили, каждый выбрал свой путь. Я пошёл своим…криминальным.
— Это я помню.
— В гору никогда не лез. Знал…оттуда только два пути: на кладбище или на нары. Ни туда, ни туда не хотел. Но авторитетом стал быстро. — пояснял за свою жизнь Тригон.
— Помню… Пацаны рассказывали.
— До последних событий я был с ворами. Понятия чту, закон презираю…в меру. Тут… с вами замес.
— Ну.
— Я отстёгиваю Кроносу, заношу в его общак,…который недавно Лорд подрезал.
— Подрезал? — удивлённый такой новостью, спросил Стас.
— А ты не знал? Теперь знаешь.
— Поэтому ты один из немногих, кто не под Кроносом, но и не кормит червей, глядя из-под земли на Восток?
— Не обижайся, но пока живы Лорд и вы,…мне ни хрена не грозит. Кроносу не до меня. А там, глядишь, и воры подтянутся.
— Если воры узнают, что ты отстёгивал Кроносу, могут посчитать, что прогнулся под него…и спросить.
— Мы все не святые. При желании каждому предъявить можно. Заканчивайте свои дела, а со своими, я сам разберусь.
— Спасибо, Тригон, я не забуду добра.
— Мы, ведь, друзья.
Ответил товарищ Стаса и ушёл вразвалочку, обходя разгорающиеся фонари, освещавшие парковку, садясь в свой автомобиль и скрываясь в ночи.

VIII

В захламлённой, «поросшей» мусором гостиной арендованного Кроносом для Шакала коттедже, только грязь и двое сидящих на диване мразот – Дикий и Людоед напоминали о разгульных вечеринках, распутстве и разврате, царивших непрекращающейся чередой в этих стенах.
Выпивая с накрытого перед ними маленького столика, Людоед рассматривал в руках собственную фотографию, вглядываясь, как в зеркального отображение, в смотрящего на него с лакированного листа изверга.
— Чё это такое? — кинув взор на снимок, спросил Дикий.
— Моё фото.
— На хрена?
— Ну,…позаботился. Когда умру, хочу быть красивым на памятнике.
— Ты рассчитываешь на памятник? А может ещё на похоронный оркестр и на мемориальную доску? Здесь жил…и работал…
— Не надо так шутить.
— Если могила с номером будет, считай, повезло.
— У каждого должен быть клочок земли, куда кто-нибудь придёт, чтобы его вспомнить. — тихо, и даже как-то по-человечески, произнёс Людоед и быстро спрятал фото в карман, завидев входящего Шакала.
— Шакал, у Людоеда скоро праздник! Помирать собрался! Что ты ему подаришь? — крикнул оскалом на лице Дикий.
— Две алые гвоздики, если не передумает. — ответил главный из пресс-команды.
— Жрать будешь? — спросил его любитель человеческой плоти.
— Я вас что жрать из тюряги вытаскивал?! — крикнул Шакал и со всего размаха ударил ногой по столику, опрокинув еду и напитки, заляпавшие собой пол.
— Не хочешь хавать, так и скажи. Чё орать-то?
— Чё накатим?
Предложил Дикий.
— Налей.
Послышалось ответом и, подняв бутылку с пола, наполнив стакан и выхватив его из рук приятеля, Шакал жадно, большими глотками осушил его.
— Кронос из-за Лорда слюни распустил?
— Они у Кроноса давно на нас текут.
Обмолвились Людоед и Дикий.
— Он не распустил слюни, он ими брызжет в истерике,  — злился главарь шайки. — Да тут ещё Лорд поимел Кроноса. Пригласил на танец его общак… и станцевал в закат, вместе с ним.
— Он как бельмо на глазу.
— Или чирей на заднице.
Не унимались твари.
— В общем, болезнь пора устранять. Разобраться с Лордом надо до конца недели, а то Кронос на меня общак повесит, а я перекину его на вас. — вторил им и угрожал Шакал.
— Этот недуг излечим,…но…ты же хочешь его лично… — напомнил Дикий.
— Стоит ли рисковать? Может, подождём, он высунется,…мы втроём его и кончим? — предложил Людоед.
— Нет. Лорд мой… Мой и точка! — яростным недовольством воскликнул Шакал, заставив продолжить обсуждение своих приятелей.
— Мы не сможем справиться с ним.
— Так…так…
— Деньги, связи…у Кроноса есть всё. Даже у Лорда, какой - то Мент в корешах. Я чё подумал? Нам бы тоже обзавестись союзниками. — предложил Дикий.
Шакал немного задумался над услышанным и сказал:
— В союзниках у нас только стволы и перья… Эти дебилы, Слон со своими, встречались с Лордом и не кончили его.
— Уроды… — прохрипел Людоед, сжимая кусок мяса на вилке зубами словно тисками и резким движением головы в сторону срывая его.
— Когда-то именно стараниями Лорда я оказался на нарах, — делился своей историей Шакал. — Годы спустя, вышел…опять же из-за него,…чтобы его уничтожить. И если я этого не сделаю…вновь вонючим вагоном, по этапу, на тюрьму… У меня дежавю.
— Лорд…или смерть… без вариантов. Наступают напряжённые деньки. А как же Петля?
— Спиной к нему лучше не поворачиваться. — ответил на вопрос Дикого Людоед.
— В этой войне мы все мишени. И эту я поражу с особым удовольствием. — неистово раздражался Шакал.
— Так с кого начнёшь? — спросил его Дикий, разливая спиртное по бокалам.
— Сначала зарежу Лорда, потом его мусорянского дружка, потом Петлю. Вот вас уже и меньше.
— Доминируй! Насилуй! Унижай!
— Я освобожу тебя от груза жизни,…Лорд.
Словно тостом, злостью вылетели слова из пасти Шакала. Все встали, звонко стукнулись посудой и выпили за стастно желаемое для них – за смерть последнего из честных воров, за смерть Лорда.

IX

Остановившись у края дороги, пролегающей на возвышенности, с которой открывался прекрасный вид на железнодорожное депо со всеми поездами, бытовками и прочим в нём, Лорд подошёд к дереву и пристально всматривался вдаль, будто выискивая взором то, о чём знал, что предвидел, что ожидал.
— На поезда решил взглянуть? Ностальгия по этапам? — спросил его, вставший рядом Мент.
— Замолчи… и посмотри туда.
Сказал вор и показал на спокойно, расслабленно, пересекающих железнодорожные пути Стаса, Гонзу, Лапу и Лихо, идущих в сторону вагона членов Совета якудза.
Гул поезда затормозил шаг ребят, и они вынуждены были остановиться, пропуская движущийся мимо них состав.
— Кто это? — спросил Мент, но тут же сам ответил на свой вопрос. — Хотя погоди…одного из них я знаю. Его жену убили… А перед тем, как тебе свалить из СИЗО,… сдёрнул он.
— Верно, Шерлок Холмс, верно. — продолжая вглядываться в спины идущих ребят, спокойно произнёс Лорд.
— Зачем они сюда явились?
— Правда с совестью позвали. Здесь Совет якудза. И они про это знают.
— Надо помочь им.
— Не мешай им. На их стороне справедливость.
— Они с ментами или с блатными?
— Ни с теми, ни с теми. Им безразличны и те, и другие. Они вместе, вчетвером, гордо идут по жизни, с чувством собственного достоинства и несут смерть всякой мрази. — сказал авторитет.

Выйдя на свежий воздух, но не удаляясь далеко от своего пристанища, Ямато, Хирото, Кацуми, Кин и Акихиро обедали на опрокинутой на бок, приспособленной под стол катушке от кабеля. Заметив подошедших ребят, они замерли на мгновение и молча, без движения, смотрели друг на друга, словно оценивая расстановку сил и шансы каждого из них.
Гнетущую тишину затянувшихся секунд нарушил суровый голос Стаса:
— Если бы вы не сунулись к нам…остались бы живы.
Сказал он азиатам. И его слова, как выстрел стартёра на старте, сорвали с места, сталкивая между собой в драке на смерть подготовленных боевыми искусствами членов Совета якудза и обученных жизнью простых русских ребят.
Ямато набросился на Стаса, ударяя его ногами, но парень уклонялся.
Кацуми выхватил нунчаки, размашистыми движениями профессионала карате, нападал на Лапу, нанеся ему сразу несколько точных ударов по рукам и телу.
Гонза в одиночку сошёлся в рукопашной с Хирото и Акихиро.
Кин остервенело бросился на Лихо. В прыжке, двумя ногами, он ударил его в грудь. Лихо не ударжался, упал на землю и сильно ударился головой.

— Чё, будем просто наблюдать или поможем? — спросил Мент вора, готовым броситься на выручку к ребятам.
— Вот как надо работать… Смотри и учись. — одними словами остановил его Лорд, глядя на разворачивающуюся бойню, плавно превращающуюся в кровавое побоище.

Кацуми махал нунчаками, становясь боком в позу защиты и подзывая рукой подойти к себе Лапу.
Лихо поднялся на ноги, провёл рукой по голове, и увидел на ней кровь от полученного рассечения.
Лапа глянул по сторонам, увидел валяющийся обрезок рельса, поднял его и гневным выражением лица пошёл прямо на Кацуми.
Ямато продолжал наносить грациозные удары с вертушки ногой по Стасу. Парень уклонялся, ставил блок руками и, поймав ногу противника, сильным рывком развернул его к вагону и впечатал лицом в него.
Гонза зверски ударил Акихиро под дых, осадив того на колени.
Ямато ударился о вагон, повернул голову и, увидев висящую цепь на ручке в тамбур, сорвал её.
Хирото достал из-за пояса пистолет, направил на Гонзу, собираясь выстрелить. Ещё чуть-чуть и… Кавказец молниеносным движением схватил японца за запястье, загнул его руку, упирая её в его же живот, и спустил курок. Первый из членов Совета якудза отдал концы, отправившись душой к своему создателю.
Выросший на улице, сражающийся по одному правилу – чтобы выжить, Лихо яростно набрасывался на Кина, наступая на него, нанося удар за ударом, опять, опять и опять.
Лапа, замахиваясь обрезком рельса, как танк пёр на размахивающего перед ним нунчаками, пятящегося назад Кацуми.
Лихо нанёс сильный удар снизу в челюсть Кина, повалив того на рельсы, пытающимся прийти в себя.
— А-а-а-а!!!! — воскликнул предсмертно Кацуми.
И отправивший его на тот свет Лапа отбросил в сторону окровавленный обрезок рельса, которым он размозжил голову якудза.
Затяжной гудок поезда предупредил о проезжающем мимо составе, но лежащему на его пути Кину это не помогло. Стальные колёса перерезали человеческую плоть, измолов её останки в неопознаваемое месиво костей и мяса.
— Вот и всё. — тяжело дыша, констатировал Лихо, отправивший третьего из Совета на небеса.
Ямато размахивал цепью, нанося ей удары по Стасу. Парень выставил руку перед собой, наматывая на неё стальные звенья. Схватив свободной рукой Ямато за горло, он ударил японца с головы.
Не в силах подняться после удара кавказца, Акихиро грустно наблюдал, как один за другим погибали его друзья.
Ямато стоял на коленях. Стас сбросил с руки цепь, обмотал её вокруг шеи якудза, и стал душить его.
Акихиро смотрел, как к нему направляются Гонза, Лихо и Лапа, видел, как падал мёртвый Ямато, как Стас отпустил цепь и шёл к нему же. Достав из-за пиджака меч для вспарывания живота, старый якудза, почитая традиции и желая сохранить свою честь, вспорол брюхо, сделав себе харакири.
Схватка завершилась победой тех, кто стоял за справедливость, стоял на своей земле против пришлого криминала, стараясь разобраться с надоевшим своим. Победой тех, кто не рисовался перед обществом отутюженным кителем, лязганьем бряцкающих на нём значков, большей частью лишь повешенных, но не заслуженных, прикрывающими погонами плечами и кокардой до небес, ссыкливая прячась за всевозможными кодексами и боясь справедливой расправы над теми, кто её воистину заслужил не арестом, но пулей в лоб или холодной сталью пера под сердце.
Четверо обычных пацанов сделали то, на что толкнула их совесть, к чему подвела жизнь. То, ради чего они готовы были умереть – ради друг друга.
— Ты в порядке? — заметив кровь на голове Лихо, спросил его Гонза.
— Что мне будет? — ответил парень.
Волнуясь за брата, Лапа схватил его и, прижав к себе, стал рассматривать полученную травму.
— Дай посмотрю. — сказал гигант.
— Отстань! Лап!
— Голова цела. — проверив её, пробормотал Лапа и отпустил голову недовольного Лихо.

Совет якудза уничтожен. Наблюдавшие за этим с возвышенности Лорд и Мент собирались было уже уходить, но рядом с ними остановился автомобиль полиции.
— Ты поговоришь… или мне? — спросил авторитет.
— Смотри сам… — предлагая сделать выбор самому, ответил Мент.
Не закрывая переднюю пассажирскую дверь, из машины вышел капитан ППС и, одевая фуражку, грозно так спросил:
— Что здесь забыли?! Ваши документы.
Следом за ним поспешал крепкий, светловолосый паренёк в должности сержанта. Уверенно приближаясь к мужчинам у обочины, они не учли самого главного: один из них был вор. Двумя хлёсткими, точными ударами в челюсти, Лорд вырубил легавых, положив их ровненько на асфальт. Это было единственное приветствие «законника», которое он мог себе позволить по отношению к тем, кто встал под погоны и не нёс их с честью, но паршиво таскал на своих тщедушных тельцах.
— Это всё, что ты мог сказать? — ни грамма не удивившись произошедшему, спросил Мент.
— Ага. — ответил Лорд.
— Чётко ты выражаешь свои мысли.
— Не всякую мысль можно и должно кристаллизовать в словесную форму.
Неторопливо сев в свой автомобиль, мужчины объехали два тела в форме без сознания и, обдав их копотью выхлопной трубы, скрылись вдаль убегающей трассы.

Забравшись в крытый грузовой вагон, как когда-то в детстве, добираясь до отдалённого загородного карьера, чтобы искупаться, обдуваемые ветром раскрытых дверей, опираясь спинами о деревянные стенки вагона, Стас, Гонза, Лапа и Лихо возвращались домой после расправы над верхушкой преступного синдиката – членами Совета якудза.

X

Решив навестить сына, его мама и Генерал ГУВД прибыли туда, где ему теперь суждено было провести вечность – на кладбище. Укутанной в траурный платок, пряча залитые слезами глаза за тёмными очками, мама Погона поклонилась часовне, словно прося прощение за все свои и покойного сына прегрешения.
Помогая её неровному шагу, боясь очередного бесчувственного падения женщины, её муж аккуратно поддерживал утирающую платком слёзы супругу под локоток и неторопливо провожал к могиле выброшенного из самолёта Ментом сына.
Заметив захоронение Креста, Генерал ГУВД остановился на мгновение, взглянул на фото мёртвого «законника» и надменно произнёс:
— А-а-а… Вот где ты теперь.
— Кто это? Твой коллега? — спросила сквозь слёзы его жена.
— Нет… Никто. Пойдём.
Мужчина покрепче обнял жену и повёл её дальше, оглядываясь на снимок смотрящего на него из траурной рамки вора.
Подойдя к могиле Погона, его мать бережно положила на неё цветы, поправила траурную ленточку на одном из венков и почти шопотом, заглушая подступающую волну непрекращающихся слёз, сказала:
— Вот мы и пришли к сынульке нашему.
Та тварь, которая была по совести людской уничтожена, всё же удостоилась визита на свой сырой, хоть и в цветах, холм. Хотя бы и не достойной не то чтобы клочка земли под свои бренные останки или отпевания по христианским канонам, но даже воспоминаний без плевка на землю и тошноты в животе.
Меж могильных оград пробирался к дороге Отец Иннокентий. Заметив стаю воронов, облепивших своими чёрными телами один из обелисков, он согнал их взмахом руки и громким криком:
— Ну! Летите отсюда! Ишь…расселись! Дайте человеку отдохнуть, выспаться…Устал он…за эту жизнь.
Стая с хриплым карканьем взлетела к небу, нарушая кладбищенскую тишину устрашающим птичим криком. 
Не желая испытывать судьбу и терпение своей заходящейся слезами жены, Генерал ГУВД нежно прижал её к себе и шепнул ей на ухо:
— Пойдём.
— Подожди. Ещё минутку, — ответила она. — Он, ведь, наш сын.
— А, может, хорошо, что Господь прибрал его к себе? — подходя со стороны, обратился к родителям в трауре Отец Иннокентий.
— Что? — растерянно поинтересовался генерал.
— Чтобы он больше никого не убил.
— Как?
— Он ведь безвинных поубивал. Целую семью. Родителей и их дитё. — продолжал священник.
— Откуда ты знаешь?
— И тебя, тоже самое, ожидает.
Расстроенная, плохо соображающая Мама Погона протянула Отцу Иннокентию несколько купюр среднего достоинства и сказала:
— Возьмите деньги на храм.
— Не возьму я ваших денег… Грязные они. — ответил мужчина с крестом на шее и в рясе.
— Почему?
Удивлённо спросила женщина, но священнослужитель оставил её вопрос без ответа, обратившись к её взволнованному мужу:
— Это должно было случиться. Это возмездие. Ты предал то, чему присягал, то, чему должен служить, то, что обязан был защищать.
— Ты,…поп… — не найдя, что ответить, пробуробил легавый и пригрозил Отцу Иннокентию пальцем.
— Подскажите нам дорогу к выходу. — просила Мама Погона.
— Сами найдёте. Пройдитесь по кладбищу,… посмотрите на фото, на свежих могилах. Это твоя работа. — злостью в голосе, не свойственной священнослужителю, обратился к Генералу ГУВД настоятель здешнего храма.
Женщина испугалась, схватила мужа под руку и, отводя его в сторону, говорила:
— Пойдём, пойдём отсюда.
— Начало всего этого вы видели у входа. А конец,… — теперь уже Отец Иннокентий грозил пальцем «высокому» полицейскому чину. — Концом явится твоя могила. Этого не изменить.
Женщина тряслась и боялась, но всё же вмешивалась словами:
— Что вы говорите?!
Но священник продолжал свою проповедь тому, чьи страницы жизни листались последним шелестом и заканчивающимися чернилами для них:
— Твоя душа черна. Она пуста и от неё разит гнилью.
— Откуда тебе знать? — хрипел суровостью генерал.
— Я знаю. С некоторых пор я прозрел и вижу…многое.
— Пошли.
Сказал мужчина своей жене и, уводя её в сторону, слышал догоняющий его крик в спину зрящего душой Отца Иннокентия:
— Ещё ничего не закончено! Произошло уже немало смертей! Но грядёт ещё больше!
— Что он имел ввиду? Что?!
— Не знаю… Он просто полоумный.
Переговаривались меж собой супруги.
— Слышишь?! И в этом есть и твоя вина! Твоя! — продолжал кричать поп обернувшемуся на него в ужасе Генералу ГУВД.

XI

Неспешной, плавной походкой вдоль тихого дворика многоквартирного дома одного из спальных районов города шёл Людоед, осматриваясь по сторонам в поисках очередной жертвы бесчувственным взглядом хищника, наполненным смесью агрессии, коварства и животного.
Жажда крови, боли, страданий, которыми ему не терпелось насладиться, непроходимым зудом свербили его мозг, заставляя найти того, кому бы не повезло оказаться на пути каннибала и недочеловека.
Возле мусорных контейнеров рылся в пустых коробках, изображая бомжа в накинутом на себя старом, порванном пальто и спортивной шапочке, Лихо.
— У-ху-ху… Что у нас здесь такое? М-м-м-м… Опять гнильё. — привлекая к себе внимание произнёс парень и отбросил в сторону мусорный пакет.
Заметив бродягу, глаза Людоеда расширились, сверкнув дьявольским огнём, лицо расплылось оскалом смерти, оголяя пожелтевшие клыки напоказ. Стремительной походкой, уверенными, резкими шагами он направился в сторону бездомного.
— Граждане, ну нельзя же так! Надо хоть иногда выбрасывать что-то полезное. — продолжал исполнять роль приманки Лихо.
Слыша приблизившуюся поступь, почувствовав руку на своём плече, парень покосился в бок и услышал мерзкий голос паскуды:
— Всё полезное люди оставляют себе. Сегодня ты…будешь полезен мне.
Людоед развернул бомжа к себе, и тут же его глаза округлились от неожиданности, видя перед собой злобное лицо Лихо.
— Или ты мне. — сурово произнёс парень.
Изверг испугался и, оттолкнув несостоявшуюся добычу, пустился прочь, убегая от неё со всех ног и единожды оглянувшись.
— По ком звонят колокола? По тебе, сука. — сказал ему вслед Лихо.
Мчась вдоль дома, Людоед пытался свернуть в арку, но ударился о кузов выехавшего из неё автомобиля Лапы. Не успев очухаться, мразь ощутила на себе крепкую хватку подоспевших сзади Стаса и Гонзы. Схватив садиста за шиворот, кавказец повторно ударил его лицом о кузов автомобиля, открыл дверь и просунул голову Людоеда в салон.
Лихо, движением плеч, сбросил с себя пальто, снял шапочку и отбросил лохмотья в сторону, обретая свой человеческий вид. Лишь несколько шагов по прямой и он уже стоял возле Стаса, наблюдая вдвоём за избиением мразоты.
— А-а-а-а!!!
Кричал Людоед, пока Гонза раз за разом, снова и снова, резкими рывками закрывал пассажирскую дверь, зажимая ею голову паскуды.
Лапа сидел за рулём, ненавистно смотрел на корчащегося от боли, орущего Людоеда. Поставив машину на ручной тормоз, он снял правую ногу с педали газа и несколько раз ударил ею по голове мразоты.
Тяжело дышащий Гонза вытащил окровавленного Людоеда наружу, прислонил спиной к автомобилю и продолжил неистовое избиение.
— Заканчивай поскорее. — торопил его Стас.
— А-а-а-а!!! — кричал озверевший кавказец, нанося каждый удар всё сильнее и сильнее.
Зрелище ужаснуло собой даже стальные нервы бывалого Лихо. Не в силах смотреть на такое, от отвёл взгляд и посмотрел в землю.
— Я всё-равно вас всех переживу..! — истошно вопил Людоед.
— Переживёшь. А вот сегодняшний день…нет.
Сказал Гонза и нанёс последний удар в голову садиста. Людоед запрокинул её, ударился затылком о кузов и повалился на асфальт.
Лихо за ноги, Стас за руки подняли сучонка и потащили к мусорным контейнерам, бросив его тело в один из них.
— И на свалку.
— На помойку.
— Там ему самое место. Земля таких не принимает.
Переговорились ребята между собой.
Сев в автомобиль и отъехав на пару десятков метров, Стас посмотрел на напряжённо сжимающиеся кулаки Гонзы, выглянул в окно и, заметив подъехавший к контейнерам мусоровоз с прессом-уплотнителем, сказал Лапе:
— Тормози.
Выскочив из автомобиля, Стас торопливо подбежал к водителю спецтехники и обратился к нему, протягивая тысячную купюру:
— Командир, я тут мусор выбросил… Слушай, спрессуй его…боюсь вонять на всю улицу будет. Запах тот ещё.
— Хорошо, сделаю. Не переживай. — ответил весёлый мужчина в комбинезоне и виднеющейся из-под него тельняшке.
Закончив погрузку и давя рычаги, пресс отозвался на команду и стал с огромной мощью сдавливать всё в кузове мусоровоза.
Стас посмотрел на работу машины, «играя» скулами от гнева, развернулся и уже неторопливо ушёл, возвращаясь к друзьям.
Тот, кто мечтал жить и получить после смерти клочок земли, подох спресованным в прессе и получил вонючую кучу мусора, всё, что заслужил… не больше.





XII

Походкой вразвалочку, довольный жизнью и не помышляющий о её скором завершении, Дикий прогуливался мимо детской площадки, когда из-за угла дома перед ним возник, Лихо.
Поняв, что путь преграждён неслучайно, гнидёныш оглянулся и увидел идущих позади себя, настигающих его Лапу, Стаса и Гонзу.
— Не дёргайся. Больнее будет. — предупредил его Лихо.
Мерзко улыбнувшись и прорычав, подручный Шакала сорвался с места и бегом устремился к подъезду в многоэтажку. Оттолкнув выходящую из него щупленькую бабульку, опирающуюся на тросточку, он скрылся за стальной дверью, взбираясь по ступеням всё выше этажами и ближе к чердаку.
— Ой, ой, Ирод! Что творишь – то?! — разразилась недовольством пожилая женщина.
Гонза, Лапа и Стас забежали в подъезд следом за Диким. Только Лихо спокойно развернулся и скрылся за углом дома.

Торопящийся Дикий пытался отстать от преследующих его ребят, взбераясь вверх по этажам и перепрыгивая через несколько ступеней разом.
— Сучонок. — окрестил его Стас, не отставая от садиста с другом кавказцем и потихоньку настигая тварь.
Запыхавшийся Лапа заметно отстал от друзей, увесистый парень тяжело дышал, но продолжал упорно вскарабкиваться вверх по бесконечным ступеням.
Достигнув последнего этажа, Дикий увидел заветную дверь на чердак, которая, как он думал, станет его спасением. Поднявшись к ней по стальной лестнице, он упёрся в неё плечом и, неистово давя, орал с надрывом в голосе:
— Давай!! Ну!
Показавшиеся снизу Гонза и Стас вот-вот должны были настигнуть Дикого. Ещё немного и он был бы в их руках, но сорвавшиеся петли распахнули дверь, и Дикий вскорабкался на чердак.
Стасу удалось в прыжке схватить ногу паскуды, но он вырвался из его цепкой хватки, захлопнув дверь и крикнув на прощание:
— Хрен вам!
— Ты как? — спросил друга Гонза.
— Нормально. — разрабатывая прижатую дверью руку, ответил Стас.
Устало, тяжело дыша, по ступеням вваливался на последний этаж Лапа.

Чердак лишь путь к спасению, но цель была ещё далеко от перепрыгивающего через балки, подбегающего к смотровому окну Дикого.
С грохотом и пылью откинулась дверь из подъезда, и один за другим в неё влезали Гонза, Стас и Лапа.
— Решил уйти, мразь? — спросил кавказец.
— И уйду! — вышибая ногой раму и выбираясь на крышу, крикнул в ответ Дикий.

Крыша. Ещё немного и… свобода и безопасность. Неуставший Дикий убегал от преследующих его Гонзы и Стаса, приближаясь к пожарной лестнице. Массивный Лапа, непривыкший к таким марафонам, только выбирался из чердака.
Шустро спускаясь по проржавевшим ступеням пожарной лестницы, Дикий заметил не отстающих от него Стаса и Гонзу.
В погоне принимали участие все, кроме облокотившегося плечом о стену дома, спокойно стоящего Лихо с зубочисткой во рту, подрезающего ноготь на своём безымянном пальце ножом.
Спрыгнув с пожарной лестницы и выпрямившись прямо перед ним, Дикий обомлел возникшим перед собой парнем, протирающим о рукав лезвие ножа и произнёсшим ему:
— Я же сказал,…не дёргайся.
— Помогите!!! — полным болью в голосе испуганно завопил нелюдь.
— Помощь не придёт…Только смерть…
Сказал Лихо и зверски, праведным гневом, воткнул холодную сталь в грудь Дикого. Повторяя это и во второй раз, третий, четвёртый… Парень продолжал остервенело накалывать на свой нож уже мёртвого мразоту – Дикого.
— Всё! Всё! Его уже нет! — кричал ему Стас, спрыгнув с лестницы.
Но Лихо склонился над лежачим, бездыханным телом паскуды, уже не сверкая блестящим лезвием холодного оружия, но разбрызгивая по сторонам капли крови, заливавшие сталь. Его было не остановить.
Стас и Гонза бросились к нему, обхватив и пытаясь успокоить, но гнев их друга было не унять, он яростно сопротивлялся, пытаясь вырваться.
— Лихо! Лихо! — кричал кавказец.
— Забери у него нож! — сказал Стас спрыгнувшему последним с лестницы Лапе.
Гигант быстро подошёл к другу, схватил его за запястье и сжал, забрав из руки оружие. Только это прекратило сопротивление неистовства четвёртого из друзей.
Посмотрев на валяющегося как кусок дерьма, заколотого как свинью, окровавленного Дикого, ребята перевели дух, сплюнули на труп мразоты и ушли.

Над тоннами и тоннами отходов мусорного полигона кружили бесконечные стаи птиц. Гусеничные трактора расталкивали лопатами перед собой отходы, прессуя их своим весом.
В центре полигона остановился мусоровоз с прессом-уплотнителем, в котором находились останки Людоеда. Разгрузившись, его водитель запрыгнул в кабину и следовал заданному маршруту, очищая дворы города от накопившегося в баках хлама.
На свежий мусор остервенело слетались чайки-мутанты, роясь в кучах, среди одной из которых, где-то в глубине, валялось изуродованное тело Людоеда.

XIII

Как всегда ведя хозяйство и заботясь о своём уже давно не малыше, но навечно крошечном сынульке, мама Лапы бережно развешивала выстиранное бельё на сушилку в своей небольшой комнате. Подготовленная к глажке стопка белья дожидалась своего часа аккуратно сложенной на диване под слегка парящий утюг на гладильной доске.
— Мам, где мои носки?! — донеслось голосом Лапы из соседней комнаты.
— Где всегда! В комоде, в твоей комнате! Нашёл?! — ответила женщина.
— Нашёл!
— Когда же ты вырастешь у меня?
— Я уже большой. — сказал гигант, заходя в гостиную.
— Большой, а носки свои найти не можешь. Хоть одинаковые взял?
— Одинаковые. Во всяком случае, по цвету. — закатывая брючины и рассматривая свой выбор на ногах, ответил сын.
— Ты у меня такой самостоятельный. Ой, и намучается с тобой твоя будущая жена.
— Чё это намучается? Осчастливлю!
— Носки тоже она тебе будет искать?
— А кто? Жена конечно.
— А я что буду делать? — спросила женщина.
— Внуков воспитывать и наслаждаться жизнью.
— Как же я этого хочу. Неужели дождусь?
— Дождёшься. Куда ты денешься? Лихо не звонил?
— Нет. А ты когда-нибудь звонишь? Сваливаетесь вечно, как снег на голову и исчезаете, как дымка поутру.
— Молодо - зелено. — пошутил Лапа, глядя как его мама гладит ему рубашку.
— Многие ваши ровесники, через несколько лет, могут стать дедушками и бабушками. А вы с Лихо, всё мальчишки.
— Мам, смотри на это философски. Если бы мы стали дедушками, ты бы стала прабабушкой. А так у тебя всё самое светлое и прекрасное ещё впереди…
Раздавшийся стук закрывшейся входной двери, заставил женщину поставить утюг и всмотреться в темноту коридора, ожидая появления второго из её сыновей – Лихо.
— О, Лихо пришёл! — воскликнул Лапа.
И тут же его рубашка запахла жжёным и пустила едкий дым.
— Ой, ой, совсем заговорил меня. Иди уже! — раздосадовалась неудавшейся глажке хозяйка.
— Как же ты внукам ползунки с распашонками гладить будешь? Прямо не знаю… — пошутил её сын.
Оставив заботы и домашние хлопоты, женщина заторопилась к Лихо и, увидев его не проходящим в дом, но скромно стоящим у входа, услашала доброе приветствие:
— Привет, мам!
— Здравствуй, сынок.
— Лапа где? Опять ест что ли?
— Ни чё не ем, иду! — крикнул гигант и, выйдя в коридор, спросил у Лихо. — Чё не раздеваешься?
— Времени нет. Пошли, давай. — ответил тот.
— Всё, одеваюсь, идём.
Видя, как её дети торопятся, женщина поспешила в комнату.
— Мам, мы пошли! Дверь закрой! — крикнул ей Лапа.
— Секундочку! Не уходите, я уже иду! — ответила она и вернулась к своим сыновьям.
— Нам, правда, пора.
— Мальчики мои, вы уже готовы… Я жила небогато, ничего не скопила. Может, потому что честная… дурёха.
Слегка волнуясь, сказала мама Лапы и протянула вперёд руку. Раскрыв морщинистую, но тёплую любовью ладонь, она показала то, что в ней лежало. Это было небольшое золотое колечко и пара таких же серёжек.
— Мам, ты чего?
— Мам, прекрати.
Сказали ребята, перебивая друг друга. Но женщина лишь отмахнулась и слегка прикрыла глаза с подступающими к ним слезами.
— Это всё, что у меня есть ценного, — сказала она. — Возьмите и отдайте своим избранницам. Тем, кого пожелаете себе в жёны.
— Ценного? А мы? — переспросил Лапа.
— А вы – моё бесценное. — прошептала женщина и по-матерински нежно поцеловала своих сыновей.
Ребята переглянулись, и Лапа взял кольцо, а Лихо серьги.
— Спасибо, мам. — сказал гигант, поцеловав женщину.
— Спасибо за всё. И за то, что стала мне матерью. — добавил Лихо, прижавшись губами к щеке той, кто воспитал его, одарив любовью и теплом.
— Ну, всё, идите. Вам уже пора. Идите, — провожала своих мальчишек их мама.
Дождавшись, как только спины ребят скроются за дверью, она разбавила образовавшуюся тишину своим голосом:
— Деточки мои, родные…
И не в силах сдерживаться, пустила хрустальную слезинку по морщинистой щеке, выкатившуюся из прекрасных глаз той, которая одна сумела вырастить и воспитать двоих настоящих мужчин, а не каких-то трусов, слабаков и отвратных нелюдей.

XIV

По хорошо освещённому, длинному, узкому подпалубному коридору, идущего полным ходом в ночном пространстве безбрежного моря корабля, шагал зевающий крепкий мужчина в брюках и заправленной в них чёрной майке, с татуированными плечами. Это был один из отправленных в Россию бойцов якудза с громким, среди своих, именем Шин.
Двигавшийся навстречу вахтовый матрос в спасательном жилете сделал шаг в сторону, не преграждая путь суровому бойцу клана, и приветствовал его молчаливым поклоном.
Ночной камбуз не был заперт или пуст от наполнявших его днём запахов изысканных морских блюд и поглощавших их голодных членов команды торгового судна. За накрытым столом ужинали традиционными суши, запивая их саке из маленьких чашечек, бойцы якудза, обсуждая порученное им задание. 
— Свои проблемы я решаю с помощью природной ненависти и смекалки. — сказал Мичи.
Силу, мощь и авторитет этого парня выдавал его накаченый торс и татуировка дракона на груди, означавшая несгибаемость перед врагами и отсутствие стараха перед смертью.
— У твоих врагов смекалка тоже найдётся. — парировал ему Кохэку - бритоголовый, с грустными глазами мужчина, вяло перебирая столовые палочки в руке.
Последним за столом был Юки. Этот коренастый паренёк с рельефными мышцами тридцати двух лет, в стильных чёрных очках, опрокинул очередную чашку саке и, поставив её на стол, обратился к жующему Мичи:
— Тебе надо на войну.
— Не развязали ещё той войны, которая утолит мою жажду крови. — ответил тот.
 — Меня пробирает до костей…эта игра в смерть.
Тихо заметил Кохэку и тут же получил издевательский вопрос от Юки:
— Чё, страшно? У них нет шансов!
— Война очень притягательна! Без этого я уже не могу нормально жить! —воскликнул Мичи, пока за стол садился присоеденившийся к остальным, растирающий ладонями сонное лицо Шин. — О своих самых страшных убийствах я вспоминаю с ностальгией.
— Где остальные? — спросил вошедшего Юки.
— Спят.
— Ты бы отдохнул. А то выглядишь не очень.
— Тебе надо выспаться.
Советовал дремлющему товарищу Кохэку, но Шин не собирался отдыхать, обратившись к сидящему рядом Юки:
— Давай сразу к сути.
— Прибываем в порт, разгружаемся, сразу выдвигаемся в город. — рассказывал план действий парень.
— И?
— Мы дадим им бой, и они очень пожалеют, что связались с нами.
— Нужно напомнить им… Напомнить какова кровь на вкус. — встрял в разговор Мичи.
— Давай-ка успокоимся и подумаем. Что мы о них знаем? — слегка осадил пыл товарища Шин.
— Ты хочешь изменить план?
Спросил Юки, и вспыльчивый Мичи тут же отреагировал гневом:
— Будем действовать по плану!
— Само наше выживание под вопросом. Мы обрекаем себя на смерть. — с непрекращающейся задумчивостью говорил Кохэку.
— Это наша судьба. — Добавил Мичи.
— Их оружие страх и жестокость. Сыграем по их правилам. — подставляя свою чашку под саке, воодушевлял друзей Шин.
Юки живо разлил саке по чашечкам, частью напитка окропив стол. Мужчины подняли сосуды, и первым сказал накаченный Мичи:
— Мы спасём честь нашего господина. Убьём Кроноса и отстоим её.
— Не переоценивай наши возможности.
Чуть успокаивал его Шин. Но тут вмешался своей решительностью Кохэку.
— Мы должны закончить эту войну…победой.
Сказал он словно произнеся тост и, встав, мужчины чокнулись белоснежной посудой и опрокинули спиртное.

На своём мостике, вглядываясь на вздымающиеся волны, разбивающиеся о корпус корабля, освещающие огнями судно сверкающие молнии, бьющие по стёклам капли дождя, начавшейся непогоды, нёс дежурство капитан корабля.
Этот невысокий, упитанный мужчина средних лет в костюме и фуражке стоял у штурвала в сопровождении второго человека из своей команды – Боцмана.
— Как там наши пассажиры? — спросил проверяющего навигацию по приборам, брутального мужчину с маленькой седой бородой капитан судна.
— Всё хорошо, капитан. Я приказал коку выдавать им дополнительный паёк.
— Правильно. После захода в порт силы им понадобятся. Прибываем по расписанию?
— Погода подкачала,… но, думаю, других сюрпризов не будет. Прибудем вовремя.
— За пару миль до вхождения в территориальные воды, сообщи бойцам якудза. Они должны будут спрятаться в контейнер. А ты его закроешь и опечатаешь.
— Сделаю, капитан. — ответил Боцман.
— Погода не очень…Подкачала.
Ярко сверкнула молния. Вновь и вновь набегающие волны разбивались о нос корабля, морская вода заливала палубу. Часть брызг, смешиваясь с каплями дождя, била по стеклу мостика, но корабль упорно шёл вперёд к цели своего назначения, в порт, где должен был  высадиться отряд якудзя, для продолжения войны с Кроносом.

XV

Собравшись в полюбившемся им люксе Гранд отеля, члены Совета Кроноса были вынуждены не только подвести итоги событий последнего времени, свою некоторую беспомощность в произошедшем, но и отчитаться перед остальными о предпринятых мерах по улучшению деятельности в курируемых ими сферах.
— Кронос нам задание выдал. Восстановить всё, что потеряно в последних событиях, в кротчайшее время.
— Мы частично утратили свои позиции по ряду направлений.
— Значит, надо восстановить.
Начав встречу, обменивались мнениями мужчины.

В это время в холл здания входили одетыми в одинаковые чёрные костюмы, белые рубашки и галстуки четверо верных друзей: Стас, Гонза, Лапа и Лихо. Подойдя к лифту и вызвав его нажатием светящейся кнопки, они увидели стоящего за разъехавшимися дверями удивлённого их появлению Зеро – обслуживающего членов Совета шестёрку.
Войдя в лифт и развернувшись к молодому парню спинами, ребята расстегнули пиджаки, достали из-под них оружие и передёрнули затворы.

Заседание продолжалось своим неторопливым, но въедливыми вопросами друг к другу, чередом. Каждый хотел не только показать себя, свою мощь перед остальными, но и привязанность хозяину – Кроносу.
— Лаборатория по производству наркотиков восстановлена. Осталось укомплектовать спецами. — рапортовал восьмой, отвечавший в городе за наркоту.
— Проблема в химиках? — спросил его сидящий рядом первый. — Возьми любого студента и пусть смешивает все компоненты.
— Мешодела криворукого найти проблем нет. Нужен специалист…который будет не только курировать весь процесс, но и кумекать новые формулы.
— Мыслишь на перспективу?
— Расширяю то, за что отвечаю.

На последнем этаже высотного здания распахнулись резного дерева двери лифта, и из них вывалилось бездыханное тело Зеро. Переступая его труп, в проход коридора ступили один за другим, в расстёгнутых пиджаках и оружием в руках, спокойный, уверенный в себе покер из четырёх друзей.
Шагая плечом к плечу, они заставили прижаться спиной к стене толкающего перед собой тележку молоденького официанта, доставляющего заказ в один из номеров. Проходя мимо него, Лихо прихватил с собой кем-то оплаченную бутылку шампанского и, не открывая её, следовал за ребятами. Друзья подходили к дверям в люкс.

Одной из самых прибыльных и оказавшихся вакантной должностей в Совете оказалось освободившееся место ответственного по поставкам оружия. Но вопрос по возврату общака Кроноса стоял чуть ли не первым на затянувшемся обсуждении.
— Что с поставками оружия? — интересовался четвёртый.
— Гиблая должность. Сначала Чикаго, потом один из нас…Кто не возьмётся, сразу мертвец. 
Качая головой, констатировал шестой. Но тут же недовольно, с завистью, покосился на седьмого, взявшего на себя ответственость и произнёсшего:
— Я принял дела. Были перебои, но я всё уладил. Открываем побочные направления. Расширяемся.
— Что по срокам? Клиенты довольны? — спросил четвёртый.
— Навёрстываем отставание, графики сокращаем. Открываем перевалочные, сортировочные пункты…у нас…в порту.
— По остальным темам решаемо. Всё, кроме одного.
— Общак Кроноса. Но его уже не вернуть. Клише, для напечатания денег, кстати, тоже.
Вставились мыслями первый и однорукий пятый.
— Дорешаем с азиатами, денег станет больше. Вернём многократно. — подытожил тему похищенного общака восьмой.
Но эти вопросы были лишь на поверхности. То, что действительно волновало мужчин, таилось в их головах, и мало кто отваживался произнести это. Шестой не промолчал:
— Любопытно, что Кронос задумал на счёт Отца Ичиро?
— У меня хреновое предчувствие. — как всегда перебирая чётки единственной кистью, пробормотал пятый.
— Нужно уничтожить его, или он начнёт всё сначала. А мы знаем, на что они способны.
Предложил седьмой, моментом получив ответ от первого:
— По ним вопрос почти закрыт. Так что дела, как следаки, можно сдавать в архив. Другой вопрос серьёзней будет.
— Мокрушники Кайфуна и Марселя… — предположил второй.
— И не только.
— Пока эти козлы делают, что хотят, убивают, кого им заблагорассудится, нам покоя не будет.
— Сколько их всего?
Повесил вопрос для остальных восьмой, но четвёртый знал на него точный ответ:
— Четверо. Плюс Лорд. Плюс Мент…волчара.
— Мы сами волки.
— Итого…шестеро.
— То есть я правильно понимаю? Мы сумели подмять под себя город, но не можем справиться с какими-то шестью козлами? — негодовал однорукий.
— Лорд-вор, Мент-волчара, те четверо - явно не из простых. Я бы не стал записывать их в козлы.
— Может, попросить Кроноса о подкреплении? — предложил восьмой.
— Он уже укрепил ряды Шакалом и прочими. Четверых из них уже нет. Недолго по воле ходили.
Последовал ответ, и вслед за ним, без стука, в помещение вошли Стас, Гонза, Лапа и Лихо.
  — Привет, суки.
— Вот и настал ваш последний день.
Ошарашили переглянувшихся меж собой паскуд гигант и кавказец.
— Кто вы такие?!
— Вы, что, твари, думаете, вам всё позволено?!
Возмущались мрази за столом.
— Пасти закрыли! — осадил их Стас. — Жить вам осталось недолго… Будете кипешить, сдохните ещё быстрей. А чтобы вы не думали, что мы шутим…
Оборвал он мысль незаконченнной, и Лихо разбил бутылку шампанского о голову восьмого члена Совета, воткнув «розочку» в глотку четвёртого.
Повалившись на пол, мужчина брызгал кровью и хрипел, пока не заткнулся и не здох. Ещё одной мразью тогда стало меньше, но ребят всё-равно напрягало их число и факт того, что они всё ещё дышали.
— Вы хоть в курсе кто мы?! —  поднял хай первый, обращаясь к Стасу. —  Да тебе надо мозги просканировать!
— Свои просканируй. — ответил парень и выстрелил в голову смутьяна, запачкав его мозгами стоящую у стены оргтехнику.

Выводя сволочей в коридор, открывали колонну смертников сопровождавшие их Гонза и Лихо. Вслед за ними, один за другим, плелись члены Совета Кроноса, такие резвые, злые и всемогущие со всеми ресурсами и силами, которыми располагали, но оказавшиеся всего лишь швалью против четверых обычных ребят, вооружённых лишь, дружбой, жаждой мести и четырьмя стволами. Последними замыкали ход Лапа и Стас.
Избегая лишних свидетельских глаз и возможной перестрелки с охраной, пацаны решили пройти через кухню, следуя плану, разработанному ими почти на колене.
Добравшись до неё витееватыми коридорами и изнуряющими лестницами, проходя через закулисье «сцены», где рождались кулинарные изыски и гастрономические шедевры с суетливыми поварами и проворными официантами, спешащими утолить похоть желудков гостей заведения, звуками режущих мясо и овощи ножей, шкварчание и бурление готовящихся на плите блюд, ребята вели паскуд на улицу, вглядываясь в сплочённую и интересную работу поваров.
— Таджин из телятины и овощей!
— Оленина под соусом из лесных ягод!
— Роллы из омлета с овощами!
— Драники с творожным соусом!
— Говядина тушеная с травами и розмарином!
Оглашали название готовых блюд повара, приглашая официантов поторопиться с заказом для проголодавшихся клиентов.
Лапа глянул на всё это изобилие, поворчал своим желудком, схватил со стола яблоко и, сглотнув слюну, топал дальше.

Выйдя через запасной вход во двор отеля, к зоне разгрузки транспорта, Стас приблизился с фуре рефрижератору, открыл её двери и скомандовал членам Совета:
— Внутрь, суки.
Мужчины недоумённо переглянулись и тяжело залезли в кузов, злобно смотря на суровых ребят.
Гонза закрыл за ними дверь, и от начавшегося движения, члены Совета пошатнулись, стоя внутри тёмного кузова.
— Вот и нашлись те, из-за кого всё началось. — упираясь единственной рукой в стенку, старался держать равновесие и сказал пятый.
— Жаль только для нас всё заканчивается.
— Ничего! Кронос успеет.
— Если только на наши похороны.
Вторили ему остальные.

Путь продолжался недолго. Припарковав длинномер на стоянке для таких же фур, Стас вылез из кабины, подошёл к стоящим у автомобиля Лапы друзьям и позвонил своему врагу – Кроносу.
— Слушаю. — последовал незамедлительный ответ беспредельщика в трубку.
— Правильно делаешь. Слушай внимательно. Члены твоего Совета у нас.
— Ты кто? — в напряжённом недоумении зыркал глазами по стенам своего кабинета Кронос.
— Сейчас тебя это должно волновать меньше всего, — ответил Стас и поднёс телефон к кузову фуры, из которого доносились приглушённые стуки человеческих рук по стенкам. — Это твои люди… Точнее сказать мрази. Такие же, как и ты.
— Что ты с ними сделал?
— Ничего. Можешь забрать их. Записывай адрес.
— Тебе и твоим друзьям конец! — злился авторитет, записывая на листок диктуемые Стасом координаты.
— Мы готовы к смерти. А ты к ней готов?
— Я хочу, чтобы ты знал. Я убью всех, кто тебе дорог. Ты будешь умирать медленно… долго… и мучительно.
— Поглядим.
— За моей спиной сотни боевиков, копы, власть… А кто стоит за тобой? — угрожал вопросом Кронос.
Стас спокойно посмотрел на верных ему Гонзы, Лапу и Лихо, стоящих рядом и ответил дерзостью:
— Друзья.
Выбросив телефон тут же на асфальт, четверо ребят сели в свой автомобиль и уехали, оставив членов Совета запертыми в кузове среди множества однотипных фур, припаркованных на огромной площадке для них.

Протягивая дрожащий от ярости кулак с записанным адресом Монпансье, Кронос разжал его, и скомканная бумага упала на стол.
— Ты ещё здесь?! — не ожидая ответа, спровадил своего помощника прочь авторитет.

Только вечером люди Кроноса добрались до искомой площадки дальнобоев за городом. Живо рассредоточившись по ней в поисках нужной фуры, все суетливо рыскали, заглядывая на номера и простукивая кабины. Только Монпансье молчаливо бродил между однотипных, практически ничем не различимых между собой машин, разыскивая нужную.
— Нашли! Нашли. — раздался голос одного из парней.
— Веди. — уверенно произнёс «правая рука» криминального «мера» города.
Подойдя к открытому кузову фуры рефрижератора и загялнув внутрь, Монпансье увидел замёрзших насмерть, скукожившихся членов Совета.
— Кроносу это не понравится. — сказал он, протирая лоб одного из них от покрывавшего его инея.

XVI

Медленно прогуливаясь по выложенной плиткой дорожке парка, Мент осваивал современные технологии, делая сэлфи и отправляя его по электронной почте Генералу ГУВД. Дождавшись секундной отправки, он набрал номер ему же и ждал смены протяжных гудков на знакомый ему ещё по службе мужской голос.
Сам высший полицейский чин был как ему и положено в полдень середины недели на своём рабочем месте, занимаясь делами и подписывая накопившиеся документы, настойчиво предовставленные ему его личным секретарём.
— Что у нас на сегодня? — спросил генерал, делая очередной росчерк своих инициалов на заверяемых им листах.
— Совещание начнётся раньше, в одиннадцать тридцать. После него у вас запланированы две встречи. — ответила стоящая рядом девушка, в ожидании забрать папку с заверенными её начальником документами.
— А сейчас на часах…
— Одиннадцать двадцать. Осталось десять минут.
— Сейчас заканчиваю…и идём, — ответил генерал и автоматически поднёс руку к зазвонившему телефону, отвечая на вызов. — Да. Здравствуйте.
— И тебе не хворать. — Послышался голос Мента в трубке.
Узнав знакомый голос, властный легавый ведомства МВД нервно отложил ручку и заторопился отдать документы своему секретарю.
— Но…вы не подписали… — сказала девушка в погонах и пилотке.
— Потом, потом…иди. — торопил её удалиться из своего кабинета мужчина в кителе с «высокими» погонами на плечах.
Дождавшись поворота ручки с обратной стороны двери, генерал продолжил диалог в телефон:
— Говори. — чуть грубо, но с некоторой опаской произнёс он.
— Зачем ты выпустил Совет Кроноса? — спросил Мент.
— Ты же уже знаешь, что нас с ним связывает. Зачем тогда спрашиваешь?
— Боишься лишиться своего поста? Я тебя не слышу, генерал! Нечего сказать? Все знают о продажности полиции, о её сотрудничестве с криминалом.
— И ты решил собрать доказательства и подать на нас в суд?
— Доказательства на вас…и не только…уже есть у Лорда, — заставляя Генерала ГУВД ослабить галстук, расстёгнуть две верхние пуговицы и заметно нервничать, продолжал Мент. — Чё притих? Но тебя буду судить я…лично…обещаю. Ты знаешь, что такое самосуд?
— Незаконная расправа с действительным или предполагаемым преступником, без обращения к государственным органам. — как по писанному продекламировал погонистый сучонок, предавший закон и похоронивший справедливость.
— Правильно. Человек прибегает к самосуду тогда, когда другие способы добиться правосудия отсутствуют…или уже нет сил терпеть. Терпеть…сил нет. А самосуд на Руси был…есть… и должен быть. Подумай над этим.
— Вас просят не задерживаться, совещание вот-вот начнётся. Все прибыли, ожидают только вас. — Торопил руководство вернувшийся в кабинет секретарь генерала.
 Но он лишь показал ей пальцем у губ – «тихо», не отвлекать его и продолжил телефонную беседу.
— А чем самосуд отличается от мести? — спросил Мент.
— Тем, что при мести расправу над обидчиком осуществляет сама жертва или близкие ей люди.
— Вновь в точку. Так вот, я для тебя страшен вдвойне. Ибо буду вершить свой самосуд, как мент и месть, как…
Мент оборвал свою мысль, на его лице проступила нескрываемая злость и ненависть к оппоненту. Немного переведя дух, он продолжил:
— И в этом для тебя заключается загадка, легавый. За кого я буду мстить? Говорят,…нет ничего хуже, чем знать,…какая смерть тебя ожидает. Но ты можешь увидеть лицо своей смерти,…взглянув на моё фото. Проверь почту.
Быстро шаркая пальцами по клавиатуре, Генерал ГУВД увидел на мониторе своего компьютера недавно сделанную в парке фотографию Мента и слышал его твёрдый голос в трубке у уха:
— Добро пожаловать в компьютерный век. Я приду за тобой, мусор… Честное слово мента. И ещё кое-что. Некоторые честные сотрудники полиции просили тебе передать, что ты - тварь. До скорой встречи.
Честный парень, скинувший с себя погоны, но не предавший офицерскую честь, не предавший справедливость и страстно жаждущий отомстить за своего отца, отключил телефон и, ускоряя шаг, скрывался с витиеватых закоулках огромного парка.
— Мне нужно личное дело этого сотрудника. Как можно быстрее. — распечатывая чёрно-белым на принтере снимок и, отдавая его секретарю, распорядился Генерал ГУВД.
— Сделаю сегодня же. — ответила девушка.
— Крест и Мент…Мент и Крест. Что между вами общего? Почему он так стоит за тебя, Крест? Где-то вы должны были пересечься. В чём? Как вы связаны?
Задумчивый мужчина плавно поднялся с кресла, медленно одел китель, вышел из-за стола и направился к выходу.
— Куда вы идёте?
Услышал он от своего озадаченного поведением начальства секретаря и слегка растерянно ответил:
— На обед.
— А как же совещание?
— Перенесите его на другое время,…на завтра.
— Хорошо… — сказала девушка, оставшись в кабинете одна после стука захлопнувшейся снаружи двери.

XVII

Вернувшись домой, но уже не один, а вдвоём с Лизой, Лапа привёл её познакомить со своей мамой. Толкаясь в тесном коридоре, не сильно подходящем для нахождения в нём двоих, гигант гостеприимно ухаживал за возлюбленной.
— Разувайся, проходи. Мам, мы пришли! — крикнул он и добавил показавшейся из комнаты женщине. — Познакомься…Это Лиза – моя девушка.
— Здравствуйте. — кротко сказала избранница гиганта.
— Здравствуй. Вот ты какая,… — оглядывая выбор сына, восхищалась женщина, тут же торопя молодых и наседая на Лапу. — Проходите, проходите в комнату. Ты мог предупредить? У меня ничего не готово. Даже угостить нечем.
— Я предупреждал, говорил, что придём знакомиться.
— Ты должен был нормально сказать, когда придёте, чтобы я могла всё заранее подготовить. Балбес ты. Балбес и есть.
— Я тоже ему иногда так говорю. — добавила с улыбкой на лице Лиза.
— Правильно делаешь.
— А ничего, что я здесь? — возразил женщинам Лапа.
— Ничего. — Ответила его девушка.
— Дочка, поможешь мне на кухне? Хорошо?
— Конечно.
Переговорились женщины и отправились готовить ужин.
— Две секунды…и общий язык найден. — бормотал себе под нос неуклюжий Лапа, пока скидывал с себя обувь.
В и без того тесный коридор вошли Лихо с пакетом в руках и его Аня.
— Чё встал? — спросил мешающего ему Лапу парень.
— А чё? — возмутился тот.
— Лихо. — нежно сказала девушка.
— Чё Лихо? А чё он встал?!
— А чё нельзя?!
— Двигайся! Я тоже постоять хочу.
Сцепились словно малолетки двое братьев.
— А чё у тебя в пакете? Я, кстати, с Лизой пришёл. — забираясь в пакет, искал в нём что-то вкусненькое гигант.
— Сладости. Но это для мамы и девчонкам. — одёрнув ношу, ответил Лихо.
— Мам, Лихо принёс что-то вкусное и не даёт мне!
— Что вы там опять не поделили? — спрашивала женщина, возвращаясь из кухни, пока Лапа быстро засовывал руку в пакет и выхватывал из него пирожок. — Что случилось?
— Здравствуйте. — тихим голоском приветствовала её Аня.
— Здравствуй, дочка, проходи.
— Привет, мам. Мы к тебе. — поздоровался Лихо.
— Проходи, сынок.
— Дай сюда! — возмутился младший из сыновей, пока Лапа настырно, потихоньку, вновь лез к нему в пакет.
— Поможешь нам с Лизой, с готовкой? — спросила женщина Анюту.
— Уже иду. — ответила та.
— А нам что делать? — спросил гигант.
— Так…девочки на кухню…готовят. Мальчики в комнату…не мешаются. — расставила всё по местам подоспевшая Лиза.
Женщины отправились колдовать над ужином, а Лихо выхватил у Лапы недоеденный им пирожок и, откусив его, дразня друга, убежал в комнату.
Остановившись возле старенького, деревянного стола, накрытого вязаной скатертью, Лихо спросил:
— Ты почему мать не предупредил, что с девушкой придёшь?
— Хотел сюрприз сделать. А ты почему? — ответил его брат.
— Тоже…сюрприз.
— Стол бери! В центр двинем, киндер-сюрприз.
Ребята подняли стол и перенесли его в центр комнаты, готовясь к праздничному пиршеству.
Не поспевающая за проворностью девчонок мама Лапы доставала из холодильника продукты и клала их на стол.
— Я готовлю салат, а ты делаешь нарезку.
— Давай так!
Распределили между собой обязанности Лиза и Аня.
Женщина собиралась уже надеть фартук, чтобы помочь девушкам, но услышала их заботливые голоса:
— Вы сидите, сидите.
— Мы сами всё сделаем.
— А вы знакомы? — спросила она, удивившись такой собранности невест сыновей.
— Мы подруги. — ответила Аня.
Женщина села на табурет и стала смотреть, как быстро, умело, справлялись с готовкой избранницы её детей – Лиза и Аня.
— Ничего, что мы так по-хозяйски? — спросила возлюбленная Лихо.
— Всё хорошо. Вы девушки моих мальчишек, а значит это и ваш дом тоже.
— Мы всё правильно делаем? Может лучше как-то иначе?
— Вы ведь уже кормили моих? — удивилась вопросу Лизы мама Лапы.
— Да.
— Им понравилось?
— Ну, не так, как если бы вы готовили…
Женщина улыбнулась такому ответу и продолжала восхищаться выбору своих детей.
Раскладывая стол в гостиной и расставляя вокруг него стулья, Лапа спросил:
— Может Стасу с Гонзой звякнуть? Посидим, развеемся… Мама их давно не видела.
— Они не приедут… Не сейчас. — с грустью на лице ответил Лихо.
— Ну, да… А где они?
— На хате…где ты из меня пулю вытаскивал,…живут.

В слабо освещённой старой люстрой комнате снятой у алкаша квартиры, без звука работал телевизор. На столе стояла бутылка принесённой Стасом водки, с лежащим рядом пистолетом. Вошедший Гонза сел на скрипучий стул и терзаемый мыслями о погибшей жене и ребёнке, стал придаваться рвущим душу воспоминаниям. В его голове пролетали памятные мгновения их с Катей знакомства, объявления ему, что она беременна и выписка из роддома любимой с малышом на его руках, как они обменивались кольцами в ЗАГСе, и как полыхал их автомобиль после взрыва, забрав жизни его жены, ребёнка и их неродившегося малыша.
Открыв бутылку, кавказец наполнил стакан и, взглянув в него недолгими мгновениями, махом осушил содержимое. Морщась от противного вкуса, он взял пистолет и поднёс к своему виску, закрыв глаза и собираясь спустить курок.
— Это поступок труса, — показавшимся в дверях, остановил его Стас. — Труса и слабака.
Сев напротив опустившего оружие друга, Стас продолжил:
— Кончишь себя, Кронос будет счастлив. Ты облегчишь ему задачу.
— Ты прав, — согласился кавказец. — Я не доставлю ему такого удовольствия. Как ты справляешься с болью?
— Пока её заглушает жажда мести.
— Слушай, за что нам всё это? Чем мы заслужили такое в прошлой жизни…за какие такие прегрешения?
— Я не думаю, что мы подсудимые. Я знаю, что мы судьи…судьи и палачи. А смерти наших…мандат на вынесение приговоров и приведение их в исполнение.
— Вселенское равновесие. Зло порождается, и оно должно быть уничтожено.
— Другого способа я не вижу.
— Мы жили и не задумывались, что происходит вокруг нас,…не знали про всю эту грязь. А ведь она была всегда. Нас могут осуждать за то, что мы делаем…так же, как и мы могли осуждать других. Но на этот раз дело касается… лично нас.
— Наказание должно свершиться…Это справедливый суд… Время лечит. — сжимая своей рукой ладонь друга, сказал Стас.
— Но мы с тобой…навсегда калеки… Хочу побыть один. — сказал кавказец и достал из заднего кармана брюк фотографию своей семьи.
Дождавшись пока Стас выйдет, он добавил смотрящим на него со снимка Кате и своему сынишке:
— Скоро…скоро мы будем вместе… Совсем скоро… Простите меня. — прошептал брутальный кавказец и, опустив голову, выронил фото из рук и заплакал.
Зайдя в ванную, Стас включил воду в умывальнике, поднял глаза и посмотрел на себя в зеркало. На его лице появилась злоба, и он одним ударом кулака пустил трещины по своему отображению. Капли крови падали в раковину, смываемые напором воды из-под крана. Парень, потерявший свою семью, грустно опустил голову, но не дал слабины, сдержав эмоции и не пролив ни слезы.

Праздничный ужин, посвящённый знакомству Лизы с Мамой Лапы был в самом разгаре. Лапа налегал на еду, девушки скромно кушали, Лихо ухаживал за своей мамой.
— Мам, давай я тебе ещё положу. — заботился о ней сын.
— Ой, мне хватит. Я столько не съем.
— А то через пару минут здесь вообще ничего не останется. — глядя на уминающего брата, добавил он.
Женщина посмотрела на Лизу и спросила:
— А у вас всё серьёзно…или?
— Это зависит от вашего сына. — пристально глядя на Лапу, ответила она.
— Мам… — возмутился вопросу гигант.
— Сейчас по голове дам! — прикрикнула с юмором на сына женщина, заставив его спрятать шею, словно он испуган.
Хитро, с прищуром, взглянув на Лихо, женщина дождалась ответа и от второго из своих сыновей:
— Мам, чё?! Всё серьёзно! Честное слово…серьёзнее некуда! Не надо по голове…а?
Разразившийся за столом смех наполняли добрые слова улыбающейся хозяйки дома:
— Давайте говорить сегодня только о приятном!
— Давайте! — поддержала её Аня.
Глядя на весело общающихся, смеющихся и чокающихся бокалами ребят, женщина радовалась наконец посетившему её детей счастью. Радовалась, и впервые за последнее время её глаза были сырыми не от горечи, но от слёз смеха и поселившегося в её душе наслаждения.







ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

I

На кухне своего дома, Кронос, в повязанном фартуке и закатанными по локоть рукавами, рубил тесаком мясо, бросая посные куски своему экзотическому любимцу – ягуару. Сдерживал зверя, рвущего клыками плоть разделанного животного, Монпансье, контролировал рычащее животное, защищающее свой обед.
— Держать хищника на привязи может только ещё более опасный хищник, — сказал Кронос, гладя по голове пятнистого зверя. — Сколько мы уже с тобой, Монпансье?
— Не припомню…Долго. — ответил его помощник.
— А ты никогда не хотел уйти в самостоятельное плавание? Сколотил бы группировку, пошёл бы выше…
— Хлопотно. Да и идти против тебя…всё равно, что плевать против ветра.
— Это правильно. Так рисковать не стоит…верный путь на тот свет. Но тебе нужно развиваться, нужно повышение.
— Чё делать?
— Будешь выполнять представительские функции?
— Свадебный генерал? — уточнил Монпансье.
— Не по нутру тебе это?
— Нет.
— Не хочешь, как хочешь. Придётся по старинке…самому. — сказал Кронос, бросив очередной кусок мяса ягуару.
— Меня интересует один вопрос. Почему до сих пор не была объявлена общая сходка воров? Неужели они не знают, что происходит в городе?
— Знают.
— Что тогда?
— Лорд… И тут есть объяснение нахождению здесь Графа. Граф дал Лорду время разобраться со мной.
— Долго?
— Долго нельзя,… а то могут и с самого Графа спросить.
— Волнительно?
— Пофигительно! Разберусь с Лордом…мне никто не указ. И Граф меня уже не устрашит.
Раздавшийся звонок мелодией сигнала полицейской сирены телефона Кроноса, заставил пошутить Монпансье, обратившего на это внимание:
— Забавный звонок. Легавый? — спросил он и, увидев показанную ему хозяином фотографию Генерала ГУВД на мониторе, добавил. — Ага.
— Чё случилось? — не здороваясь с вызывающим абонентом, спросил в трубку Кронос.
— Убили Совет якудза. — немного волнуясь, сообщил новость «страж порядка», сидя на диване гостиной своего дома со скинутым рядом кителем и небрежно лежащим служебным портфелем.
— А-а-а! А я думал, меня в розыск объявили. Уже на жопу сел. — шутя и словно ему всё-равно, ответил авторитет.
— Кронос, ты слышал, что я сказал? Совет якудза разорвали как портянки солдатня.
— Слышал! Не глухой… Один-один.
— Твоя работа?
— А вот это не твоё собачье дело. Твоя – не твоя! Я не член профсоюза, отчитываться перед каждым не намерен…Тем более перед тобой. Всё…Звони если что.
— Сука. — успел сказать, но уже после начала коротких гудков генерал и небрежно бросил телефон на диван.
— Паханов якудза в расход пустили. Новость стоящая…прямо как радуга после дождя. — присев на корточки и гладя по голове сытого, развалившегося на полу, довольно урчащего ягуара, делился новостью с Монпансье Кронос.
— Среди братвы ходят слухи о твоей связи с властями. — наконец осмелился спросить хозяина мучающим его вопросом подчинённый.
— А сам как думаешь?
— Твоё дело думать. Если так, значит нужно…значит, ты так решил.
— Это было. Но теперь всё, Монпансье, мы без крыши…сами по себе.
— Вытянем? Выдержим? Выстоим?
— Куда мы денемся? У нас всё закольцовано. Мы самодостаточны и самое главное непреступны.
— Бежать впопыхах не придётся?
— Не забывайся, Монпансье, мы с тобой везде персоны нон-грата.
— Это ведь властные структуры.
— Они хотели нашими руками заграбастать сферу влияния воров под себя.
— Под государственные органы? — уточнил смекающий тему Монпансье.
— Себе…под прикрытием государственных органов.
— А ты им карты спутал. Зашёл с тузов.
— И сорвал банк. Всё пошло не по их сценарию. — добавил Кронос и потеребил загривок хищника, оголяя его клыки в игре с хозяином и свои в ехидной улыбке.

II

Найдя место потише, подальше от проблем и, желая успокоить в конец расшатавшиеся нервы, Слон придавался полюбившемуся ему с недавних пор хобби. Одетым в спортивный костюм, с наушниками на голове, он занимался стендовой стрельбой, палил по вылетающим тарелкам из красивой, резной двустволки в загородном стрелковом клубе.
— Дай! Дай! — кричал он и, спуском курка, разбивал со свистом вылетающие  тарелки из тарелкоспускателя в осколки.
Перезаряжая ружьё, он услышал одобрительные слова приблизившегося к нему Пики:
— Неплохой результат.
— Один такой выстрел…и можно стать фигурантом уголовного дела. Дай! Дай!
И вновь свист летящих тарелок, и снова два выстрела, и оба точны.
— Ты чем раньше-то занимался? Киллерством промышлял? Душегубством из стволов?
— У-у-у-у… У нас в городе была площадка…пустырь. Мы, с несколькими моими друзьями, решили начать бизнес. Открыли автостоянку. — рассказывал Слон, пока он со своим товарищем шли к накрытому угощеньями столу, рядом с которым пылал жаром мангал с готовящимися на нём шашлыками и суетящимся в их приготовлении своим помощником. — Не стану утомлять деталями, как мы раскрутили это дело…
— Битые стёкла, колото-резаные колёса, царапаные кузова? — смеясь, спрашивал Пика.
— Ну-ну, и не только. В общем, раскрутились.
— Конкуренты?
— А-а-а-а-а! Был один…авторитетный. Мы его на этой стоянке и закопали, а сверху заасфальтировали. До сих пор там лежит.
— А твои друзья?
— Составили ему компанию…Не любил я делиться…И сейчас не люблю. — серьёзно глядя на товарища, ответил толстяк, присаживаясь за стол и начиная пиршество.
— Это было в девяностые? — экскурсом в историю вдавался Пика.
— В них…в лихих…когда ваучеры выдавали. Ты, кстати, что со своим сделал?
— Выменял на бутылку водки.
— И всё?
— Раздавил пузырь, пришёл к этому барыге и раздавил его. Так я вернул свой ваучер и хренову тучу других.
— И как с ними потом поступил?
— Потом меня взяли, я сел. А с этими бумажками…хрен его знает, может, мусора при обыске прикарманили?
— Многие тогда начинали. Это была важная платформа для взросления и становления таких, как мы. — добавил Слон и опрокинул первый фужер коньяка.
 
Прогуливаясь с сыном, как когда-то в его далёком детстве, Лорд заглянул в витрину продуктового магазина и увидел холодильник с мороженым.
— Купи мороженого? А? Чё–то жарковато сегодня. — сказал он Шамбале.
И спровадив парня за лакомством, не мешкая, стал звонить мразоте.

Закусывая хорошо прожаренным мясом с шампуров, двое «апельсинов» не досчитывались третьего из своей честной компании.
— Черепа что-то долго не видно. — осматриваясь по сторонам в ожидании появления товарища, сказал Слон.
— Совета нет. — ответил Пика. — Теперь нам в него прямой ход. Готовь ножницы,…красную ленточку перерезать.
— Череп это что ль отмечал?
— Отмечал?! Ты чё не в курсе?! Сегодня ночью, в одном из кабаков…Хендехох! Мусора с автоматами, шум, грохот…Черепа брали!
— Отмечает новую должность,…развлекается! — рассмеялся довольный толстяк.
Отвлекаясь от новой партии шашлыка, Помощник Слона вытер руки и ответил на входящий вызов телефона:
— Да. Хорошо. Понял.
— А-а-а, вот и наш любитель ночной, клубной жизни! — воскликнул Пика, заметив садящегося за стол Черепа.
— Не ори, башка надвое раскалывается. — пробормотал тот помятым, не выспавшимся лицом и плюхнулся на стул.
— Босс, Лорд звонит. — протягивая телефон Слону, сообщил ему его помощник.
— Здравствуй, Лорд. — Улыбаясь, начал разговор толстяк.
— Обойдёмся без любезностей. — брезгливым ответом парировал вор.
— Вам, с легавым, везёт. Но везение не может длиться вечно.
— А я и не собираюсь столько жить.
— Рано или поздно мы вас найдём, и вы будете умирать очень медленно.
Слону казалось, что победа над последним «законником» уже практически состоялась. Едко ухмыляясь, откинувшись на спинку стула, он крутил в руке бокал с коньяком, пока его друзья пытались уловить каждое слово беседы, не забыв глотать спиртное и закусывать.
— Надеюсь так медленно, что увижу твои похороны. — сказал вор.
— Ну, это ещё большой вопрос кто, чьи, увидит. Ты последний из старых «законников», Лорд. Ты вымрешь, как мамонты.
— Знаешь, в чём прелесть быть последним? Тебя запомнят.
— Лорд, ты боишься смерти?
— Она мой Ангел-хранитель… А ты? Я предлагаю тебе встретиться… и решить все наши вопросы.
— Где и когда? — скрежетом в голосе вымолвил Слон.
— Скажи сам.
— Заброшенную стройку за городом знаешь? В четверг… в семь.
— До встречи.
— И? — спросил Череп у всматривающегося в потухший экран телефона Слона.
— За тобой должок, Лорд… Ты нам круто задолжал. — ответил тот.
— Вот…и рассчитаемся. — парировал «законник», забирая своё мороженое у вышедшего из магазина Шамбалы, словно чувствуя реакцию врага на расстоянии.
— Лорд… Вы слышали, где и когда. — объявлял своим друзьям суть состоявшегося диалога Слон.
— Живучий сука. Ничто его не берёт.
— Загнали волчару.
Вставились репликами Череп и Пика.
— Лорд знает, что он обречён. Заброшенная стройка станет местом его бесконечных страданий…и смерти. — зажовывая мясо веточкой петрушки, хрипел злостью толстяк.
— Пора кончать с ним. — предложил Пика.
— Давно пора. — согласился Череп.
— Вот там и покончим. — добавил Слон и разразился оглушительным смехом, предчувствуя скорое завершение своих проблем.

III

Быстро ворвавшись и проскользнув  колёсами юзом по мокрому полу пустого бокса автомойки, Монпансье вышел из грязного автомобиля Кроноса, пригнанного им для приведения в надлежащий вид и, заметив мужчину в промокшем комбинезоне и резиновых сапогах, услышал от него:
— С перечнем услуг можете ознакомиться на стене.
Сотрудник автомойки показал на висящий на стене заламинированный лист с указанием предоставляемого вида услуг и расценками на них.
— Не надо. Комплексную мойку и побыстрей. — ответил помощник криминального «мера» города.
— Хорошо. Пройдите в зону ожидания.
Монпансье собрался идти в зону ожидания и уже сделал первый шаг, но заслышав рёв двигателя и следующий за ним лязг тормозов, обернулся и увидел заехавшего, выходящего из своего автомобиля Шакала.
— Тачку вылижи по полной! И чтоб без разводов! — распорядился садист мужчине в комбинезоне.
Зайдя в зону ожидания, Монпансье, чтобы с комфортом скоротать время, купил в автомате стаканчик кофе и уселся за столик, наблюдая как его автомобиль обливают сначала струёй воды, затем пеной, готовя к помывке.
— Кофейком не угостишь? Или чайком…с булочкой? — подсаживаясь напротив него, с ехидством в голосе и злобой на лице спросил Шакал.
— А спинку тебе в ванной не потереть? — глядя в глаза садисту, спросил ненавидящий его здоровяк. — А где твои друзья, Шакал?
— Давно не видел.
— Наверное, уже и не увидишь. — смеясь, добавил Монпансье.
— А у тебя друзья есть?
— Были.
— И где они сейчас?
— В гробах…Их туда жизнь завела…Кого-то я.
— Неправильно жили?
— Недолго.
— Она всех нас туда заведёт…Жизнь-это путь в один конец. А семья?
— Нет.
— У таких, как мы с тобой, семьи не бывает. В нашем деле её быть не должно. Да и зачем она нам? Заделать кучу маленьких, сопливых Монпансье? — заставлял хмуриться своими словами здоровика Шакал. — Таких же толстых, пухлых, как и ты? И чтобы жена каждый день готовила много жрачки,…и вы её все вместе уминали за свои сальные щёчки.
Решив показать свою силу и вывести из терпения помощника Кроноса, Шакал взял из стаканчика с кофе Монпансье пластиковую ложечку и демонстративно, издеваясь, облизал её.
Здоровяк посмотрел на это абсолютно молча и без какой-либо реакции. Выждав, пока падла вернёт ложку в стакан, Монпансье спросил презираемого им изверга:
— Шакал, ответь на один интимный вопрос. Как ты выжил на зоне после того, что с тобой сделал Лорд?
— Я терпеть не могу, когда мне об этом напоминают. — привставая в злобе, отвечал гнидёныш.
— Оторвёшь от стула задницу полностью,…вскрою от пупка до кадыка, — доставая нож и выкидывая его лезвие, заставляя Шакала замереть так и не поднявшись, угрожал Монпансье. — Затем выверну наизнанку и разорву надвое, как курицу гриль.
Шакал примял свою пятую точку к стулу. Наполненные ненавистью глаза помощника Кроноса и паскуды, как двух хищников, готовых вцепиться друг другу в глотки и порвать противника, встретились. Никто не отводил пристальный взор первым, словно понимая, что это будет означать поражение и слабость.
Припарковав свой чёрный, тонированный седан бизнес класса у входа в автомойку, Тэкехико вышел из-за руля и направился внутрь. Деревянно-расслабляющим звуком подвешенного к двери колокольчика, напоминающего музыку ветра, сопровождалось его появление в зоне ожидания.
— Здравствуйте. — вежливо произнёс на русском японец, выполняя поручение Совета якудза.
— О-о-о-о…жмур! — воскликнул Шакал, побеждённо отводя взор от Монпансье, заставив того победно улыбнуться.
— Я прибыл к вам, чтобы выполнить поручение, данное мне моими хозяевами. — продолжал парламентёр, склонив голову в вежливом поклоне.
— И ты здравствуй. Мы слушаем тебя. — принял на себя обязанности переговорщика Монпансье.
— Они передавали вам свои лучшие пожелания. Учитывая возникшие разногласия, они просили меня назначить встречу между моим господином и Кроносом.
Шакал презрительно, заносчиво посмотрел на склонившего голову Тэкехико и брезгливо сплюнул в его сторону.
— Ваша вежливость произвела на нас впечатление. — продолжал Монпансье. — Где?
— За городом, на тридцать пятом километре, есть съезд с шоссе.
— Знаю. Когда?
— Завтра…сразу после заката.
— Да чего ждать?! Здесь его и кончить! — завопил мерзостью Шакал, резко вскакивая со стула.
— Посла не тронь! — одёрнул мразь уважающий честность Монпансье, заставив садиста послушно, как пёс по команде хозяина, приземлиться на своё место и продолжил диалог с Тэкехико. — Мы услышали тебя. Я передам Кроносу твои слова… Встреча состоится.
Японец поклонился в прощание и понимании, уходя в сопровождении того же деревянно-расслабляющего звука подвешенного к двери колокольчика. Динь-динь!

IV

По освещённому огнями мостику, перекинутому с причала к бортику прогулочного судна, Лихо и Аня, держась за руки, поднимались на палубу речного трамвайчика, чтобы отправиться в увлекательное путешествие по ночному городу, увидеть всё его великолепие, скрытое от глаз дневной суетой и занятостью.
Отшвартовавшись от берега, под тихий сигнал судна и лёгкое бурление воды от работающих винтов за кормой, поход по усыпанной отображениями звёзд в воде начался.
Переливы реклам, яркость подсветок зданий украшали мегаполис неземной красотой. Ребята  стояли у бортика, наслаждаясь изяществом сияющего огнями города и романтикой речного путешествия.
— Ань, это конечно не Петербург, но… — почти шёпотом произнёс Лихо.
— Ой, здесь так красиво. Мне так нравится! — восхищалась девушка.
Прохлада ночного воздуха и окружающей водной глади заставляла Аню немного мёрзнуть. Лихо нежно, с любовью, обнял её сзади, согревая теплом своего тела. Красотка прижалась головой к щеке парня.
По замысловатым изгибам тянущаяся река вдоль городского берега обнажала всю красоту живописных районов, прекраснейших памятников архитектуры, неповторимость пейзажей, бушующих зеленью парковых зон, освещённых лишь звёздами и ночной иллюминацией.
Трамвайчик пришвартовался у очередного причала, и с шумом, криками, весельем, на палубу вбежали держащиеся за руки молодожёны, преследуемые гостями их торжества. Пара тихих гудков, и прогулочное судно продолжило своё путешествие.
Улыбающиеся ребята прижимались друг к другу, смотря на своих счастливых, недавно создавших семью попутчиков. Взрывы шампанского, звоны бокалов, искрящиеся бенгальские огни дополняли настоящий праздник, соседствующий с их романтичным уединением.
— Красивая свадьба. — сказала Аня.
— Красивая…И наша, я надеюсь, не за горами. — вторил ей Лихо.
— Хм… А фата будет? — словно капризничала девушка.
— И фата,…и медовый месяц…
— А свадебное путешествие?
— Куда захочешь.
— Нет. Всё, что мне нужно, у меня уже есть. Не нужна мне ни фата, ни путешествие. Моё путешествие - путешествие длинною в жизнь…с тобой. — повернувшись к Лихо, сказала Аня и посмотрела ему в глаза. — С причалом к берегу только после смерти…И даже тогда она не сможет разлучить нас.
— Какую ты хочешь свадьбу? — спросил возлюбленную парень.
— Давай просто распишемся, позовём самых близких,…родителей, друзей. И пусть весь мир подождёт,…подождёт, пока мы будем счастливы.
— Вечно…
— Вечно…
Поклялись друг другу ребята и слились в страстном поцелуе. Спустя минуту, разомкнув уста, Лихо сказал:
— Выходи за меня.
И протянул руку Ане, разжимая ладонь, в которой лежали подаренные ему мамой Лапы серьги.
— Это серьги моей мамы…Теперь они твои…если… — сказал парень.
— Я согласна…Отныне, я твоя жена. — оборвала его красавица, примеряя подарок и не стыдясь хрустальных слезинок, катящихся по румянцу шелковистых щёк.
Нежная, хватающая за душу музыка, вырываясь из динамиков, подвешенных у окна капитанского мостика, наполняла собой всю палубу. Лихо страстно обнимал Аню, речной трамвайчик тихим ходом шёл по воде, проплывая под арками мостов. Счастливые ребята смотрели вперёд по пути следования, наслаждаясь красивейшими видами за бортом и строя планы на будущее, … планы на жизнь.

V

У каждого человека есть свои пристрастия или увлечения, радующие душу или доставляющие самозабвение от глобальных провалов или рядовых неудач жизни. Стесняться этого не стоит, чтобы это ни было. Если, конечно, это не распахивание плаща в парке перед прохижими, а под ним ничего.
В ухоженном, прекрасном своим искусно устроенным ландшафтом дворе собственного особняка, по-домашнему одетый в лёгкие спортивные брюки и футболку Кронос бережно ухаживал за цветочной клумбой, обрезая садовыми ножницами засохшие листья и поливая густо растущие кусты из лейки.
— Сохнут? — поинтересовался из-за его спины Монпансье.
— Почему сохнут? — вдохновлённый занятием, спросил мужчина. — Нет. Садовые цветы, непременный атрибут и украшение любого участка. Или тебе не нравится?
— Красиво.
— Цветы не просто украшение. Они придают всему выразительность и оригинальность. Великолепие ярких красок вербены, бархатцы, хризантемы садовой, клематисов.
— Я не садовод и не цветник.
— Способны создать настоящую сказку, неповторимое волшебство, прелесть воспоминаний.
— Наверно.
— Тем более меня это расслабляет, заставляет забыться, оставить все неприятности, тревоги, хлопоты. — бережно поправляя набухшие, готовые вот-вот раскрыться бутоны, говорил Кронос.
— У-у-у… — протянул голосом его помощник.
— Очень советую, Монпансье.
— Тюльпаны, нарциссы…не про меня.
— Сажай розы. На мой взгляд, это царица цветов. Знаешь ли ты…сколько сортов этого цветка насчитывается в мире?
— Понятия не имею.
— А-а-а… Более тридцати тысяч. Тёмный ты человек, Монпансье. Никакой тяги к прекрасному.
— Я искусство люблю.
— Кинематограф, театр, балет?
— Мультики, — удивил своим ответом босса здоровяк. — «Остров сокровищ», «Падал прошлогодний снег», «Следствие ведут колобки»…мои любимые. Обхохочешься.
— Выбор из детства.
— Ага… Якудза вышли на связь… Хотят встретиться.
— Когда? — Резкостью и жёсткостью в голосе спросил Кронос.
— Завтра.
— Где?
— На объездной…старая дорога.
— Хорошо…Мы там будем…Так как тебе мои цветочные клумбы, Монпансье.
— Букингемский и Версальский дворцы отдыхают. — ответил «правая рука», заставив улыбнуться своего хозяина, продолжавшего полив прекрасных растений.

VI

В салоне роскошного интерьера своего частного самолёта, в большом, кожаном кресле сидел Отец Ичиро. Вместе со своими людьми он летел в Россию, на встречу с Кроносом.
Раскинувшись на диване, закинув руку на спинку, смотрел соревнования сумо по телевизору Макото.
За столиком, рядом с ним, обедали Нобу и Тору, обсуждая предстоящую встречу господина с его врагом.
— Почему бы просто не разрубить этот гордиев узел и не заморачиваться с многоходовыми комбинациями? — спросил Тору.
— Ты о Кроносе? — уточнил Нобу.
— Да. Что нам мешает просто прийти и взять его жизнь?
— Несдержанность в мелочах погубит великое дело…слова Конфуция. Нашему господину хорошо известна эта мудрость.
— Другая гласит… Три вещи никогда не возвращаются обратно – время, слово, возможность. Поэтому: не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможность.
— Скоро ты сможешь её проверить,…использовать свою возможность.
В одиночестве, не обращая ни на кого внимания, заинтересованно смотря в иллюминатор на мигающие огни крыльев самолёта и на бескрайние облака под ними, в стороне ото всех сидел симпатичный мужчина в светлом пиджаке. Это был Кэтсу, один из доверенных лиц главаря японского преступного синдиката.
Окинув взглядом своих спутников, Отец Ичиро заметил Кэтсу, медленно встал и, подойдя к нему, сел напротив.
— Господин! — оторвав внимание от красот за боротом лайнера, воскликнул молодой якудза.
— Красиво. — глядя на медленно проплывающие облака, поражающие своей изящностью и загадкой, сказал глава якудза.
— Очень красиво. — согласился с ним парень.
— Кэтсу, почему ты сидишь в стороне, в одиночестве?
— Мне всегда было сложно находить себе друзей. Я привык к одиночеству.
— И тебе не грустно?
— Нет. В этом есть свои плюсы. У меня много времени подумать о жизни, поразмышлять, найти вопросы на ответы, зарождающиеся глубоко в душе.
— Кэтсу, я прожил долгую жизнь. И на протяжении всего этого пути я искал ответ только на один вопрос…
— Какой? — поинтересовался у своего господина верный ему человек.
— Что в жизни самое главное? Власть,…богатство,…статус?
Перечислял переводя взгляд на парня Отец Ичиро. И Кэтсу мгновенно ответил:
— Честь.
— Каждый из ответов по-своему верен. Но только после смерти сына я понял, что самое главное в жизни…это сама жизнь.
— Тише. — прошептал Макото своему товарищу Нобу, показывая на говорящего Отца Ичиро и призывая внимательно вслушиваться в мудрость его слов.
Все в салоне самолёта затихли, а старый якудза говорил с Кэтсу:
— Что мы оставим после себя? Какими мы были? Можно ли нас назвать людьми? Вот ты… считаешь себя человеком?
— Считаю. — твёрдо заявил парень.
— А кто, по-твоему, человек? А заслуживаешь ли ты, чтобы тебя называли человеком?
— Заслуживаю.
— А чем ты заслужил такую честь?
— Вы мой господин. И сейчас, в этом самолёте, я разговариваю с вами на равных. И я заявляю со всей ответственностью.
Кэтсу встал из кресла, поправил слегка помятый пиджак, застёгнув его.
— Чёрт бы побрал этого Кроноса.
— Тихо.
Переговорились меж собой сочувствующие горю хозяина Нобу и Тору.
— Я прожил достойную жизнь, с которой мне не будет жаль расстаться. Я никогда и никого не предавал, — говорил Кэтсу, заставляя наполняться слезами от преданности и чести верного ему человека глаза Отца Ичиро. — Всегда и перед каждым был честен. Я выполнял свой долг до конца и выполню вновь. Единственное чего я не хочу…это полного забвения. И да…я человек!
Воскликнул парень, и вскочивший с места глава якудза, сжал его в своих крепких, мужских объятиях.
— Сынок, спасибо. — не сдерживая слёз, сказал старик.
Макото, Нобу и Тору поднялись со своих мест и покорно, грустно, склонили  головы перед своим господином, его горем и совсем нетрусливыми слезами.

VII

Медленной, усталой походкой, сгорбившись, с унылым взглядом, по коридору здания ГУ МВД к себе в кабинет брёл Генерал ГУВД. В его нагрудном кармане раздался звонок, и он ответил:
— Слушаю вас.
— Что там с Лордом? Где он? — поинтересовался Дмитрий Сергеевич, расслабленно сидя на удобном стуле напротив рабочего стола Анатолия Владимировича.
— Доподлинно неизвестно,  — открывая дверь в приёмную, отвечал продавший закон и мораль «блюститель правопорядка». — Но он всё ещё жив и очень опасен.
— Он может стать источником наших проблем… А значит и ваших.
— Мы решаем этот вопрос.  На его поиски и устранение направлены все наши силы.
— Так за чем дело встало? Почему он ещё на свободе?
Вспугнув свою секретаршу, заметившую начальство и быстро прячущую зеркальце в косметичку, генерал, не поздоровавшись с ней, прошёл в свой кабинет, заперевшись изнутри.
— Вопрос очень деликатный. Вы же знаете, что находится в его руках? Чем он обладает?
— Знаем. Поэтому он для нас так ценен и необходим. Решите эту задачу поскорее. — торопил генерала тот, кто имел большую власть и шире полномочия в этой жизни.
— Хорошо…Кронос становится сильнее и опытнее.
— Он пытается сорвать все наши планы, но вас это беспокоить не должно. Вашим приоритетом является Лорд.
— В ближайшее время…я устраню эту проблему. — пообещал «высокий» полицейский чин.
— Или так.
Прервал диалог Дмитрий Сергеевич и, положив мобильное устройство перед собой, услышал немного недовольный тон сидящего напротив Анатолия Владимировича:
— Если обнародуют документы…Там такие персоны,…такие фигуры всплывут.
— Плюс капиталы, компании…
— Стоимость, которых, насчитывает миллиарды. Как вы понимаете не рублей.
— А почему Кронос? Что вообще это означает?
— В древнегреческой мифологии, Кронос - один из двенадцати великих, бессмертных детей Геи и Урана.
— Первых богов?
— Да. Кронос вошел в историю, как один из великих титанов, который сверг своего отца, чтобы завладеть престолом.
— Очень похожая ситуация. Решил взять власть в свои руки.
— Время правления Кроноса, как бога, многие мифы называют не иначе как золотой век.
— Если он победит,…нас ожидает не менее золотой век. Это…бог времени? И его символ часы.
— И у нас их становится всё меньше. — подытожил Анатолий Владимирович.

Погружённым в работу, подписывающим очередные документы и концентрирующим внимание на страницах открытого текста, на мониторе компьютера. Именно таким был застигнут Генерал ГУВД своим секретарём, вошедшим без стука, прижимая папки с личными делами Мента и Креста к своей груди.
— Товарищ генерал, вы просили личные дела. Вот, я принесла. — сказала девушка.
Мужчина протянул руку и забрал документы. Открыв их, он некоторое время листал многостраничные тома, детально вчитываясь в изложенные в них материалы. Отколов от скрепок фотографии Мента и Креста, генерал соеденил их вместе и, увидев схожесть в чертах лиц, наконец понял кто они - отец и сын.
— Твою мать!!! — гневно заорал фараон, неистово молотя кулаками по столу, сотрясая всё на нём  и нервы перепугавшейся девушки напротив.

VIII

На пустующей, вечерней автозаправке, лишь один автомобиль «кормился» бензином соединённый топливным шлангом с колонкой. Это был автомобиль Шакала.
Съезжая с оживлённой трассы и паркуясь рядом, из-за руля вылез Шамбала и, вставив пистолет в бак, направился на кассу.
Из здания автозаправки, заплатив за горючку, вышел Шакал и сталкнулся в дверях с узнавшим его Шамбалой. Свернув за угол и пристроившись у куста, мразь расстегнула ширинку и стала мочиться.
— Тебя, в своё время, не приучили к горшку, Шакал? — спросил остановившийся сзади в паре шагов от него Шамбала.
— Мы знакомы? — продолжая отливать, переспросил гнидёныш.
— Да не приведи господь. Среди моих знакомых, таких как ты нет.
— Значит, я очень популярен, раз ты меня знаешь.
— Ну-у, как популярен? Некоторое время назад, по телевизору крутили заставку, отправь номер такой-то и получи звук-пук… на свой мобильный. Вот это было популярно. Представь, с чем я тебя сравнил,…и ты этому проигрываешь.
— Чё те надо? — застёгивая ширинку и поворачиваясь к Шамбале, спросил Шакал.
— Освободить твою грёбаную душу от бренного, мирского тела.
— Ты кто вообще?
— Это очень длинная история. Язык сломаешь лепетать.
— Ну, поведай мне её.
Попросил Шакал, и Шамбала тут же наградил его хлёстким ударом в лицо. Садист удержался на ногах, но отступил, утирая кровь с губы.
— Так вот…как я уже сказал… — произнёс сын Лорда и нанёс удар с ноги в живот садиста, заставив его согнуться, и тут же добавил ему с колена в голову, повалив Шакала на землю рядом с ящиком песка у пожарного щита. — Понимаешь о чём я?
Изверг поднялся на одно колено и увидел, как Шамбала достал нож из кармана и несколько раз прокрутил его в руке.
— Плохие воспоминания,…Шакал?
— Кажется, я понимаю, откуда ноги растут.
— Тебе ли не знать? — рассмеялся Шамбала и  решительно направился на врага, крепко сжав нож в правой руке, собираясь разделаться с тварью.
Шакал покосился вправо и увидел ящик с песком. Засунув в него руку, он бросил горсть Шамбале в лицо, засыпав парню глаза. Ничего не видя, сын вора на удачу наносил резкие удар в сторону противника, ранив одним из них его в бок.
Придерживая рукой кровоточащую рану, нелюдь пулей помчался к своей машине, запрыгнув за руль и газуя с места. Пистолет вместе со шлангом бензоколонки оторвался, и автомобиль Шакала скрылся в ночном потоке транспорта на шоссе.
Шамбала протёр глаза и убрал нож. Подойдя к своему внедорожнику, парень вернул пистолет на раздаточную колонку, сел за руль и уехал, освобождая место следующему покупателю.

IX

За бортом воздушного судна Отца Ичиро, преодолевавшего расстояние между Японией и Россией, проплывало бескрайнее море страстно желаемых попробовать себя на ощупь облаков, становящихся розовыми в лучах заката. Командир экипажа и Бортинженер любовались всем этим великолепием через стекло кабины самолёта.
— Вид просто фантастический. — восхищённо обмолвился Командир экипажа.
— Ты столько лет пилот и всё не можешь привыкнуть? — спросил его Бортинженер.
— К этому невозможно привыкнуть…Никогда.
— Ты прав…Очень красиво.
— Когда летишь поверх облаков, понимаешь, как должны были себя чувствовать боги Древней Греции на Олимпе.
— А мне нравится, когда погружаешься в них, летишь вслепую.
Переговорились мужчины и, не отводя глаз, зачарованно смотрели на возбуждающие, будоражащие своей красотой, бескрайние просторы облаков.
— Когда прибываем? — спросила вошедшая Бортпроводница.
— Уже связались с землёй. Оповести всех, пусть приготовятся. Скоро посадка. —
ответил командир.
Самолёт на мгновение врезался в белую дымку и, вылетев, снова оказался над живописным полотном розовых в закате облаков, поражающих своей красотой и заставляющих петь душу.
В салоне, Отец Ичиро сидел напротив Кэтсу, оба мужчины не сводили глаз с иллюминатора, наслаждаясь стелящимся под крылом самолёта великолепием. Макото с интересом следил за соревнованиями сумо по телевизору. Нобу и Тору придавались азарту, играя в любимую дял них игру - маджонг.
Показавшаяся выходом Бортпроводница сняла микрофон и после ненавязчиво-приятного звукового сигнала оповестила немногих пассажиров на борту:
— Просьба пристегнуть ремни. Пятнадцать минут до приземления.
Завидев показавшиеся огни взлётно-посадочной полосы, Бортинженер проверил приборы, выбирая идеальную траекторию для посадки. Командир экипажа выключил автопилот и принял ручное управление.
— Передают сухо, ветер восточный, третья полоса… Начинаем посадку? — ожидая приказа, спросил Бортинженер.
— Да.
— Две минуты до посадки.
— Выпустить шасси. — приказал Командир экипажа.

Зайдя на посадку, шасси с гулом и дымом коснулись асфальтированного полотна взлётно-посадочной полосы аэродрома. Заметно сбавив скорость, авиасудно направилось в специально отведённый для него ангар, где возле поджидающих Отца Ичиро автомобилей преданно стоял Тэкехико.
Медленно выруливающий самолёт остановился и откинул трап, первыми по которму спустились члены команды. Встав в ряд у основания трапа, они поклонились показавшемуся из самолёта Отцу Ичиро.
— Нас должны встречать члены Совета. — замерев на выходе, произнёс глава якудза, видя лишь одного у машин.
Спустившись с трапа, пожав руки и поблагодарив поклоном членов команды, старик спросил у подоспевшего к нему бойца:
— Тэкехико, ты один?
— Да, господин. — ответил мужчина.
— Где Ямато, Хирото, Кацуми, Кин, Акихиро? Где они?
— Они отправили меня назначить Кроносу встречу с вами, господин. Сказали не возвращаться, и больше я их не видел. Но потом я узнал,… — на мгновение замолчал Тэкехико, глядя на грустно, разочарованно опускающего голову Отца Ичиро. — Они были вам верны и шли за вами. Теперь…они все погибли.
— Надо уметь признавать свои ошибки…Я ошибся…Я не должен был разрешать им отправляться в путь раньше меня.
— Кронос ждёт.
— В путь. — скомандовал своим людям глава японского синдиката.
Все расселись по автомобилям и тронулись на встречу к Кроносу.

Посреди глухой, гравийной, окружённой полями и редкими кустами вдоль импровизированной обочины просёлочной дороги, стояли три машины с включёнными габаритными огнями. Перед ними пятеро боевиков - крепких ребят присели на капоты.
Кронос мял валяющуюся у него в ногах жестяную банку, коротая ожидание Отца Ичиро.
— Едут. — сказал стоящий рядом Монпансье.
С противоположной стороны навстречу им, на «играющем» ближнем свете фар, вверх-вниз, выдававшем все неровности и ямы дороги, торопились два автомобиля с главой якудза и его людьми.
— Минута в минуту. — посмотрев на часы и спрятав их под манжетом пиджака, констатировал Кронос.
Остановившись метрах в двадцати, Отец Ичиро с сопровождавшими его людьми вышли из автомобилей и встали впереди них.
— Пять на пять. Это было в условиях? — глядя на приветствовавших его поклоном якудза, спросил Кронос своего помощника. — Оговаривалась лишь наша беседа. Моя… и его.
Отец Ичиро сделал два шага вперёд и вежливо поклонился врагу, но Кронос лишь брезгливо пнул в его сторону мятую жестяную банку и ехидно ухмыльнулся.
Резко раздавшиеся короткие автоматные очереди с вырывающимся пламенем из оружейных стволов выдали стрелков, поджидавших за кустами.
Тэкехико, Нобу, Тору, Макото, Кэтсу застигнутыми врасплох падали как подкошенные, не успев оказать никакого сопротивления. Пять секунд и всё было кончено. Отец Ичиро остался один, без поддержки своих людей.
— Вечер добрый. Рад встречи с тобой. — приветствовал врага на родном для него языке Кронос, как только затих шум выстрелов.
— Говори по-русски. Я понимаю. — ответил на великом и могучем глава всех кланов якудза, оглядывая своих мёртвых бойцом и встав к врагу в пол оборота.
— Ты знаешь русский?
— Он не такой сложный, каким кажется. К тому же, знать язык друзей – приятно. Знать язык врагов – необходимо.
— Почему раньше не сказал?
— Нужно меньше говорить и больше слушать. Пока ты не знал, что я владею русским, я слушал. Но важно не просто слушать, важно уметь слышать.
— И многое ты успел услышать?
— Достаточно.
— Тогда слушай меня ещё более внимательно. У тебя есть сорок восемь часов, чтобы передать мне свою долю в нашем совместном деле. Теперь оно моё, — говорил Кронос, пока Отец Ичиро с ненавистью смотрел на его бесчестных боевиков. — Передать и убраться отсюда. И чтобы я тебя здесь больше не видел.
— Скажи мне, что было тем вечером? Из-за чего они убили моего сына? — спросил старый якудза.
— Он, с моими племянниками, напали на молодую женщину, жену одного из них. Она умерла.
— Значит это месть.
— Это их не оправдывает и не спасёт. И между нами ничего уже не изменит.
— Не изменит.
— Ты проиграл. Ты был достойным, сильным лидером, и твои люди тебя уважали. Но ты проиграл… мне. Это хороший пример для других. Пусть всем это станет напутствием и наукой,…не связываться с Кроносом, не идти против меня. Твоя жизненная глава закончена здесь…как вожака. Начни новую…возвратившись домой. Но никогда не возвращайся обратно…сюда. Или я поставлю жирную точку в конце книги твоей жизни.
Закончил Кронос и вместе с Монпансье возвращался к своему автомобилю, оставив опустившего голову Отца Ичиро одиноко стоять на месте, с ненавистью смотреть им вслед исподлобья и сжимать кулаки в беспомощной злобе.
— Что бы ты сказал своим племянникам сейчас?! — крикнул вдогонку мужчинам старик. — Будь у тебя такая возможность.
— А ты своему сыну? — остановившись и повернувшись, переспросил Кронос.
— Что я люблю его. — тихо ответил Отец Ичиро.
Кронос с сожалением и сочувствием кивнул головой и скрылся в салоне своего авто.         

Уезжая с места встречи, авторитет игнорирующе, презрительно смотрел вперёд, по-барски, победно, развалившись в мягком кресле.
Проезжая мимо одиноко стоящего, не движущегося якудза, Монпансье проводил его взглядом через стекло автомобиля и спросил хозяина:
— Может, надо было его убить?
— Он уже мёртв. Поражение для якудза…хуже смерти. — жестоко ответил Кронос.

Стоя на просёлочной дороге, освещённый лишь светом фар, в окружении трупов своих людей, Отец Ичиро медленно повернулся вслед уезжающему Кроносу, выпрямился, показывая свою гордую осанку непобеждённого, готового к новым схваткам мужчины,  несломленного якудза и произнёс:
— Война продолжится.

X

Сквозь откативающиеся в сторону ворота, под шум зарядившего дождя, во двор своего коттеджа въезжал Шакал. Окровавленным после схватки с Шамбалой, он с усилием вылез из-за руля и направился в дом.
Вымокшим шагая в грязной обуви по гостиной, он торопился в ванну, скидывая с себя на ходу кожаный плащ. Шатаясь, он облокотился о стену. Убрав руку, оставил под ней кровавый отпечаток ладони.
Добравшись до ванной, заляпав собственной кровью весь пол и раковину, изверг обрабатывал полученную рану.
Взяв с полки одеколон и открыв флакон, он полил содержимым рваную плоть и заорал нестерпимой болью на весь дом, заставляя гулять по пустующим этажам единственного жильца помимо себя – звонкое эхо:
— А-а-а-а!!!!!
Неторопливой поступью раздающихся по кафелю шагов через захламлённую мусором гостиную шёл Лорд в кожаных перчатках на руках.
— Весёлая вечеринка была. — взирая на кавардак повсюду, сказал вор.
Сняв с вешалки полотенце и разорвав его Шакал повязывал один лоскут вокруг пояса, зажимая тканью останавливающуюся кровь. Отображением в зеркале он увидел вошедшего в ванную комнату «законника» и невозмутимо произнёс:
— Каждую проклятую ночь мне снилось, как я расправляюсь с тобой, Лорд.
— Поэтому, все эти годы меня мучила икота? — спросил паскуду вор. — Это ты обо мне вспоминал? Сегодня я избавлю тебя от кошмаров. Доктор Лорд сам пришёл.
— Опять нож, Лорд?
— Больше я не стану марать об темя своё перо. На этот раз я задушу тебя голыми руками.
— Голыми? Ха-а! А как же перчатки?
— Я, таких как ты, не на зоне, не на воле не касаюсь. Разве что ногой.
Шакал развернулся лицом к Лорду. Одной своей ехидной, мерзкой улыбкой эта падла вызывала желание убить его, но вор был сконцентрирован, готовым к любым сюрпризам врага. Ещё не время кончать гадёныша.
— Понюхай! Какой прекрасный воздух, — делая глубокий вдох, вякнул Шакал. — Это запах войны… Мы в театре боевых действий. И наши с тобой места, Лорд, в портере событий.
— Своё место я сам выберу. А вот твоё…у параши. — ответил вор и с ненавистью сжал кулаки, издавая характерное потрескивание растягивающихся кожаных перчаток.
Вот оно, то самое время. Пора! Лорд ударил Шакала по перебинтованной ране, заставив того согнуться. Схватил за голову и резким движением вниз разбил головой мразоты унитаз.
В гостиной коттеджа была тишина. Резко распахнувшаяся дверь ударилась о стену и сквозь неё ввалились сцепившиеся, дерущиеся мужчины. Шакал повалил Лорда на спину, сел на него сверху и нанёс несколько сильных ударов ему по лицу, но вору удалось столкнуть с себя нелюдя.
— Мы с тобой одинаковые, Лорд! Мы оба вне закона! — отскакивая в сторону, кричал Шакал.
— Ты выбрал не то мерило. Я живу по-другому. — тяжело поднимаясь на ноги, отвечал авторитет.
— Как ты нашёл меня?
— Учуял…по запаху. В чём-то ты прав…мы схожи. Мы оба звери. Только я рву, чтобы выжить, а ты… для удовольствия.
Шакал, как крокодил на потерявшего бдительность зверя у водопоя, бросился на Лорда. Вор успел среагировать и сделать шаг в сторону, отталкивая мразь себе за спину.
— Старость и костлявая с косой в руках близятся, а ты всё ещё крепок, не смотря на годы гнили на нарах. — ударяясь спиной о барную стойку, огрызалось ничтожество.
Шакал нащупал на барной стойке в груде коробок из-под еды грязный нож с остатками испорченной, покрывшейся плесенью пищи на лезвии и сжал его смертельной хваткой.
— Крепкого духом зоной не сломать…только закалить. — справедливо заметил Лорд.
— Это да…
— Нападай, тварь.
Шакал бросил в вора коробку из-под пиццы, отвлекая его внимание, Лорд блокировал бросок рукой и тут же получил удар ножом в свой бок. Вор… да, авторитет… бесспорно, опыт… спорить нельзя, но годы, годы дают знать о себе, резкость уже не та.
Изогнувшись и сделав шаг вперёд, «законник» обхватил рукой Шакала за горло и надавил вниз, поставив паскуду «на мостик». Фиксация глотки нелюдя сделала его послушным, неспособным к сопротивлению.
Лорд расстегнул ремень на брюках Шакала и вынул его. Бросив садиста лицом в пол, вор заламал ему руки, связав их его же ремнём. Подняв Шакала на ноги и закинув конец ремня на барную стойку, авторитет вытащил из-за пояса нож и натянул ремень. Руки Шакала поднялись, заставив всё тело согнуться. «Законник» сильным ударом сверху прикалол ножом ремень к барной стойке, зафиксировав падлу на месте.
— А-ха-ха-ха!!! — смеялся изверг. — И это всё?! По-твоему это всё, да?! Думаешь, кончишь меня и проблемы решены?
Лорд сжал кулак, готовясь нанести последний, смертельный удар, прервать поганую, изгнившую нить существования Шакала.
— Не забывай о Кроносе, Лорд. Это ведь с его лёгкой руки покрошили воров, с его подачи и с его же участием! — не затыкался садист и психопат, пока из темноты, образуемой игрой света настенной лампы, внезапно, как гром среди ясного неба, выходил Граф. — Да, кстати…А где же твой погонистый друг?
Граф не понял о чём речь и вопросительно посмотрел на авторитета.
— Делает то, к чему обязывает его… его же совесть. — ответил Лорд.
— Кроносу не стоило ссориться с ворами. А тебе, тварь…рождаться. Ты уже история. — сказал Шакалу Граф и, вынув из кармана старый, с потёртой ручкой, раскладной нож, оголил сточенное годами лезвие, резким движением вгоняя его в живот Шакала и проворачивая.
Изверг повалился на колени, но связанные руки ремнём, приколотого к барной стойке ножом Лорда, не дали ему упасть. Он так и завис… мёртвым.
— Ты же в нейтралитете? — спросил внезапно появившегося Графа авторитет.
— Крест был и моим другом. — ответил тот.
Лорд поднял рубашку, осматривая полученное от Шакала ранение. Рваная рана кровоточила, давая понять, что хозяин тела ещё жив.
— Будет шрам. — сказал Граф.
— Очередное напоминание о ещё одном праведном поступке в моей жизни.
— О каком погонистом друге шла речь?
— У Креста есть сын… Он мстит за отца. — сурово ответил, поставив друга перед фактом, Лорд.



XI

В частном доме наркоторговцев бойцы ОМОН в полной амуниции и чёрных защитных масках на лицах проводили задержание наркодиллеров. Уперевшись мордой в стену и закинув руки вверх, один из арестованных стоял так, пока в комнату не вошёл Командир отряда ОМОН.
— Всё? — спросил он.
— Чисто, командир, — ответил Толя. — Всего трое.
— Третий где? — завидев первого стоящим у стены, второго тучного телом, лежащего на полу, спросил главный в отряде.
— Вон валяется. Мы его угомонили,…сопротивляться удумал.
На полу, возле кровати, лежал без сознания, с разбитым лицом третий из присутствовавших в доме до появления ОМОНа.
— Даром пришли, впустую?
— Всё на месте,…всё прекрасно. — ответил Лёха и высыпал на стол большое количество пакетиков с фасованым в них белым порошком.
Заметив в полу маленькую щель, парень достал нож и поддел им одну половицу. Подняв её, увидел  спуск в подпол.
— Проверь, — скомандовал Командир отряда ОМОН, и Лёха спустился вниз. — Уводите. Сейчас следаки придут…дальше их работа.
Заковав в наручники, омоновцы толкали перед собой задержанных, оставив в доме лишь командира, замешкавшегося Толю и ёрзающего подполом Лёху, закричавшего своим:
— Опаньки! Да тут интересненько!
Подойдя к открытому лазу вниз, ребята заглянули в него и увидели в освещённом одной небольшой лампочкой пространстве подпола стоящего Лёху, с большим количеством оружия на окружавших его полках у стен.
— Ну, да…знатный арсенал. Хоть сейчас революцию устраивай. — сказал Толя.
— Зимний брать не будем. Семнадцатого года хватило. Итак отрывной календарь весь в праздниках. Что ни день, то дата. — остепенил своих бойцов командир.
— Свободных листов для нас…не осталось, — грустно выдыхая и вылезая наружу, заметил иронией Лёха. — Командир, чё со стволами делать?! Надо сдать.
— Разбирайте…кому какой нравится…и молчок. Припрячьте…в жизни пригодится.
— Хорошо. — быстро согласился Толя.
— Но… — недопонял Лёха.
— Никаких но, — оборвал его Командир отряда ОМОН. — У каждого мента всегда был в загашнике хотя бы один личный, неучтённый ствол из конфиската.
— У моего бати был. — подтвердил Толя.
— Теперь и у тебя будет. Быстро…и в автобус.
— На твою долю брать? — спросил своего командира Лёха.
— Я затарился…уже давно. — честно признался тот.

XII

Свершив сраведливое возмездие над Шакалом, двое авторитетных воров: Граф и Лорд вышли из арендованного коттеджа на улицу и остановились под светом фонаря над входной дверью, не спеша променять его на освещение звёздного неба наступившего вечера.
Проскользнувший следом за ними телохранитель Графа, не останавливаясь направился к автомобилю, не мешая авторитетам беседовать.
— Ладно, гадёныша больше нет. Хорошее дело сделали…нужное. — начал Граф.
— Жаль только несвоевременное, — ответил Лорд. — Раньше надо было кончать эту тварь…сразу. Можно было бы многих жертв избежать.
— Не кори себя. Всему своё время… Каждому свой час.
— Мой просчёт.
— Ну, не в твоих же силах было знать, что после того, что ты сделал с этим недоноском, он выживет на нарах, не загнётся.
— Знал бы, что так всё развернётся,…сам бы сел и добил мразь…лично.
— Не сомневаюсь. На такое способен только истинный вор…старый. Молодняк бы прогоном сообщил, не марая рук.
— Ладно, сделанного не вернуть. Теперь одной тварью меньше. Воздух чище будет,…дышать легче станет.
— Это да…Но тварей ещё хватает. И воздух они коптят…и землю топчут.
— До поры, до времени.
— Поехали, подброшу. Чё отсвечивать, стоять?
— Поехали.
Телохранитель Графа открыл «законникам» задние двери автомобиля, и старики по возрасту, но не по телу и, тем более, не душой, заняли свои места, продолжив беседу.
— Богатый дом. Мы с тобой в таких не жили. — глядя на остающийся позади коттедж Шакала, произнёс Граф.
— Мы больше в ШИЗО, БУРах, карцерах. А если и были вылазки, то на этап. — сухо рассказал большую часть своей жизни Лорд.
— Поторопись с Кроносом и этими тремя. Как их…Слон…Череп и…
— Пика. Я тебя понял.
— Тут к нам гости намечаются. Мы их не звали,…они едут.
— Что за гости?
— Отряд якудза. Тридцать человек. Казалось бы немного, но бойцы серьёзные. Шума способны навести,…уши заложит. Кого-то контузит. — предупредил друга информацией Граф.
— Мы и меньшим числом справлялись. — жёстко ответил тот.
— Помню…Молодость наша. Да мы и сейчас ничего…крепкие ещё.
— Положение обязывает. Дашь слабину,…сдохнешь. Откуда информация?
— От одного из них. Его выгнали из клана, а он провёл в нём тридцать девять лет. Больше ничего не умеет. Хотел отомстить, пришёл к нам.
— Подстава?
— Проверено. Информация верна.
— Надо встречать.
— Что думаешь делать? — с хитростью в глазах спросил Граф.
Лорд бросил ответный взгляд и сказал:
— Встретим как полагается…Со всей русской добротой и гостеприимством.
— Девчонок розовощёких в сарафанах и кокошниках позовёшь? Хороводы водить, каравай, хлеб-соль…
— Девчонок не обещаю. Но встречу запомнят…на века.
— Людьми помочь?
— Это мой город…сам справлюсь.
— За это тебя и уважают. За несгибаемость, стойкость и упорство.
Ответил Граф, и воры въезжали в центр освещённого огнями реклам и витрин города, не спеша двигаясь по пустому проспекту в сторону жилища Лорда.





XIII

Следующим днём за нехитро накрытым столом, состоящим из недоеденной  яичницы в сковороде, нескольких кусков хлеба и открытой, наполовину пустой банки соленьев, Лорд вастречал в своём доме появившегося в визитом Мента.
Бой настенных часов ознаменовал полдень, и гость спросил, глядя на немного странный механизм, отсчитывающий время:
— А почему кукушка молчит?
— Мою мне выносила, вот и молчит. — ответил вор, всматриваясь в выломанную напрочь дверцу часов с пустой, без обязательной для этого механизма птички на пружинке.
— Тяжело одному жить?
— За годы, проведённые в одиночных камерах, привыкаешь. Я же большую часть своего тюремного стажа в отрицалове был.
— Этот дом…
— Заброшенный. Мы здесь временно. А ты думал он мой…собственный?
— Ну,…не знаю. — оглядываясь по сторонам, ответил Мент.
— Я же вор. Да, к тому же, в розыске! Ты прямо Эркюль Пуаро. Откуда вы такие только берётесь? — усмехаясь сообразительности гостя, спросил его вор, пока тот доставал из банки солёный огурец и смачно его откусывал. — Такое ощущение, как будто погоны и мозги несовместимы. Был мозг, нацепил погоны,… мозг исчез. Прямо как кролик в цилиндре фокусника.
— Не любишь ментов?
— К ментам я нормально отношусь, не люблю мусоров, с детства…таким уж уродился. Как вижу их,…внутри аж всё негодует и поднимается. «Девятый вал» Айвазовского - голубь в луже пьёт…волна.
— Это на воле. А на зоне их замена беспредельщики? С ними как? — аппетитно хрустя маринованным овощем, интересовался Мент.
— Эти твари всегда были, сегодняшний день не исключение…правда, сейчас больше стало.
— О чём они думают, когда прессуют, гасят честных зеков?
— Думают, что им с рук сойдёт,…но хрен там. Если фартовый и пережил этап и на зоне кум прикрыл, то ведь выйдет и надышаться свободой не успеет.
— А чё они все такие здоровые? Как контрацептивы набитые орехами.
— Мышечная масса не определяющий фактор. Видал я, как сошлись здоровый, как раз беспредельщик, и честный бродяга, обычный пацан.
— И чем закончилось?
— Два замаха, два удара…одно тело на полу. И бай-бай.
— Качок в отключке?
— Угу… Тут или нашатырь…или двадцать минут.
— Пока в сознание не придут.
— Бывает и дольше. А пока они в отключке…
— Братва развлекается.
— Могут и в тёмные воды океана отправить, исследовать Мариинскую впадину, без глубоководного аппарата… Башкой в парашу. — жёстко произнёс вор.
— В хату зашёл блатным, коренастым…
— Вышел,… если вышел… аквалангистом, в хату не для всех. Кукареку тебе в дорогу, насест ждёт.
— Весёлая у вас на нарах жизнь.
— Будь человеком, и никто тебя не тронет. Хотя никому не советую там оказываться.
— С Кроносом необходимо покончить. — сказал главное Мент.
— И как можно скорее.
— Тогда город станет твоим…
— Город всегда будет принадлежать людям. Воры нужны лишь для того, чтобы соблюдался порядок… Всеми…включая власть. Нравятся огурчики? — спросил авторитет достающего очередной маринад из банки Мента.
— Классные…Национальная пища.
— А как ты относишься к японским суши?
— Я не гурман. Предпочитаю пельмешки.
— В город прибывают суши-бойцы. Завтра состоится кулинарный поединок… Готовься. — сказал вор и откусил огурец в застывшей удивлением руке гостя.

XIV

Прогуливающиеся люди, бегающие детишки, обнимающиеся парочки, все отдыхали на набережной, радуясь солнечному деньку и лёгкому, освежающему ветерку с воды. Рыбаки стояли с удочками, пристально наблюдая за поплавками в ожидании желанной поклёвки.
На каменном парапете, спиной к воде, сидел Мент. Повернув голову, он заметил приближающегося к нему друга.
— Здорово. — приветствовал парня Командир отряда ОМОН, запрыгивая задом на парапет и усаживаясь рядом.
— Привет. Спасибо, что пришёл. — пожав руку товарища, ответил ему Мент.
— Да о чём ты? Тут в депо обнаружили пятерых граждан Японии…бездыханными. Наши сделали запрос,…оказались главари якудза.
— Ага.
— Ты? — глядя в глаза друга, спросил омоновец. — Активно?
— Сторонним наблюдателем, — пояснил тот. — Да и какая разница? Они прибыли не с благими намерениями… Вот и получили своё…причитающееся.
— А рядом с ними…побеседовали с двумя сотрудниками ППС…
— Как они?
— В челюстно-лицевой хирургии. У Лорда удар поставлен…Совет Кроноса инеем покрылся.
— Как? — ошарашился новостью Мент.
— Лучше семь раз пропотеть, чем один раз покрыться инеем. Эти решили мудрость опровергнуть. Вздремнули в рефрижераторе. Оказалось…не пингвины.
— Все?
— Нет…Двоих нашли в люксе Гранд отеля. Одного со стеклом в глотке, второго с мозгами на стене.
— Вот это работа! Я бы этим умельцам грамоты вручил…за очистку улиц от навоза. Ты-то как?
— Тот же пост…с понижением в звании. — рассказал о случившимся с ним «полётом вниз» по служебной лестнице омоновец.
— После инцидента с Советом Кроноса?
— Я стал капитаном. Вновь четыре звезды, вместо одной.
— Не в звёздах счастье.
— Мне всё - равно на погоны. Я готов их в глотку затолкать Кроносу и нашему генералу. Их же желудкам хуже…четыре звезды переваривать, вместо одной.
— Твоим погонам место на плечах…при парадной форме. А для этих тварей приготовлено нечто иное. И оденешь ты свою форму на праздник-на их похороны.
— Лорд как?
— Жив…здоров…и невредим.
— Дай бог. Развязка всей этой дряни зависит только от него.
— Судьба правды зависит от вора…справедливость в его руках. Интересно получается…не так ли? — «повесил» мудрый вопрос в воздухе Мент.
— Интригующий расклад, — ответил на него Командир отряда ОМОН. — Не хотел бы я встать на вашем пути. Какой шаг следующий?
— Твёрдый…на глотку этим мразям.
— Кронос и генерал…
— Своих откомандируй куда подальше. А-то нашему руководству понадобится защита, могут вас перед собой поставить.
— Понял. Придумаю что-нибудь.
Мент спрыгнул с парапета, подняв руку в прощании к другу и собираясь уходить.
— Мы давали присягу служить правосудию, а не этим хорькам. — сказал ему вслед омоновец.
— Спасибо тебе ещё раз… и прости, если что не так. — Ответил парень, развернулся и побрёл вдоль набережной, оставив товарища провожать его гордую походку своим суровым взглядом.

XV

Кладбищенскую тишину без единого звука нарушил хруст ветки под ногами твёрдой поступи пробирающихся меж оград Лорда и Шамбалы. Подойдя к могиле Креста, они остановились и несколько секунд молча смотрели на застывшего в снимке авторитета.
— Здравствуй, Крест, — тихо произнёс «законник». — Видишь как оно? Ты там, я тут. Всю жизнь вместе, а теперь вот, порознь. Мне тебя не хватает, старый, не хватает. Богом клянусь, или что там после смерти, отомщу за тебя. А ты погляди на это сверху и порадуйся.
— Ограду бы надо справить, да памятник. — поправляя венки, тихо сказал сын вора.
— Надо… Закончим со всем, справим… Всё лучшее.
Шамбала достал из пакета три пластиковых стаканчика и бутылку водки. Разлив спиртное, он протянул один стакан отцу, второй поставил на могилу, рядом с фотографией Креста, третий оставил себе.
— Ладно, Крест, чокаться не принято,…но для меня ты всё ещё жив, да и я не суеверен.
Сказал Лорд и коснулся своим стаканом стакана Креста на могиле. Шамбала сделал тоже самое. Опрокинув поменальные сто грамм, мужчины не стали закусывать, несколько секунд молча глядя на наблюдающего за ними с фотографии авторитета.
— Не повторяй моих ошибок. — наконец произнёс Лорд сыну.
— Да какие у тебя ошибки, бать? — ответил Шамбала. — Ты всегда и во всём был прав.
— Цени жизнь, оберегай друзей, уважай и уничтожай врагов…и слушай свой внутренний голос. И если он говорит: «Добей», значит добивай, не оставляй в живых.
— Бать, ты так говоришь как будто… — доразливая остаток в бутылке, слегка перечил отцу парень.
— Слушай и запоминай! Мне некому было в жизни подсказать, сам до всего доходил…Ты слушай мои подсказки. Отец дурного не посоветует.
Мужчины выпили, и занюхивающий кулаком водку Лорд немного поморщился, но протянул яблоко спросившему ему Шамбале:
— Бать, ты меня вырастил. Какой у меня предел силы?
— У тебя его нет, — ответил вор и, немного задумавшись, добавил, полезая морщинистой, татуированной рукой к себе в карман.  — Если со мной что-то произойдёт…
— Бать!
— Слушай внимательно! — остепенил норов сына авторитет и, протянув ему руку, разжал её, показав в ладоне две компьютерные флешки, с записанной на них компрометирующей информацией, за которыми велась охота. — Передашь эти флешки Графу. Но только ему в руки, лично. И не доверяй никому. Понял?
— Понял. — ответил Шамбала и надёжно спрятал носители уже в своём кармане.
— Со времён сотворения мира, воры сражались с законом. Но сейчас воры ещё и против беспредельщиков. А они, с законом, на одной стороне.
— Что с общаком Кроноса делать? Этот балласт может стать геморроем.
— Скинем. Пора встретиться с твоими убийцами, Крест. Следующий ход…воровской…мой.
Произнёс Лорд, и в его горящем взоре было что-то нечеловеческое, но не жуткое, скорее забытое людьми, забытое давно, навсегда… Это была правда, способная на всё, не знающая страха и пощады. Правда, желающая одного… справедливости единственным известным ей методом – местью.

XVI

Ночное море было освещено подсветкой скопившихся торговых судов, ждущих своей очереди войти в порт, создавших пробку, сродни автомобильной в час пик крупного города. Катер погранотряда ревностно патрулировал вход в территориальные воды.         
Торговое судно, доставлявшее передовой отряд якудза, входило в суверенную экономическую зону России. Капитан корабля, Шин и Боцман смотрели на ночное великолепие приближающегося порта и снующий между судов катер, стоя на мостике рядом со штурвалом.
— Погранцы какие–то беспокойные, суетятся. Не из-за нас ли? — взволнованно спросил Шин.
— Они просто выполняют свою работу. Всё как всегда…расслабься. — ответил ему капитан.
Свет прожектора катера погранотряда медленно полз по корпусу корабля, освещая его название, и судно беспрепятственно вошло в территориальные воды, направляясь в порт, немного сбавив обороты двигателей.
— Связался с портом? Какой наш причал? — спросил Капитан корабля у Боцмана.
— Четвёртый. — ответил тот.
— Плохо.
— Почему плохо? — поинтересовался у главного на судне Шин.
— По фен-шуй, на кантонском диалекте, четвёрка созвучна со словом «смерть». Поэтому я предпочитаю избегать этой цифры. — парировал ответом капитан.
— Мы не суеверные. Тем более у неё есть и другое значение… медленное, поступательное движение вверх.
— Вам пора. Скоро швартуемся.
— Какой наш контейнер?
— Двести тридцать пять семьсот восемьдесят шесть, слева по борту, нижним ярусом. Разгружаться будете одними из первых.
— Долго нам в нём сидеть?
— Максимум час.
— Я оповещу людей. — сказал Боцман и вышел с мостика.
— Завтра на твой счёт поступит крупная сумма денег, — произнёс Шин. — Это наша благодарность за помощь.
— Спасибо. — ответил Капитан корабля.
Жизнь торгового порта не останавливалась ни днём, ни ночью. Торговые суда отбывали и прибывали, ждали своей очереди в море, чтобы пришвартоваться и разгрузиться, затем загрузиться и вновь отправится в поход, в открытое море, к новому порту назначения, другой страны. Так и проходили их жизнь, их и команды.
По длинному, узкому, тускло освещённому подпалубному коридору шёл Боцман, открывая одну за одной двери кают и оповещая находящихся в них лидеров бойцов якудза о скором прибытии в порт.
Войдя в каюту Мичи, массивный мужчина застал парня тренирующимся с самурайским мечом, наносящим резкие удары «с плеча». Плавные, отточенные движения клинка разрезали воздух. Окажись сейчас перед ним противник, он был бы повержен, разрублен надвое.
— Заходим в порт. — предупредил Боцман, и Мичи, опустив меч, понятливо кивнул головой.
Вспотевший, напряжённый Кохэку совершенствовался в боевом искусстве, отрабатывая приёмы карате. Отточенность движений, валируемая скорость приёмов, от неуловимой глазу до медленной и плавной, словно скачки времени: от вялотекущего, до стремительного рывка, буквально завораживали дух.
— Скоро швартуемся. Приготовьтесь. — произнёс показавшийся в дверях Боцман.
Кохэку замер и бросил пугающий взор бойца на потревожившего его мужчину.
Уйдя от внешнего мира, освободив свой разум от любых мыслей, войдя в единение со своим подсознанием, Юки сидел на шпагате своей каюты, медитировал. Звук открывшейся двери не оборвал его спокойного, сосредоточенного, расслабленного состояния.
— Прибываем в порт. У вас есть несколько минут. — огласил стоящим на пороге Боцман.
Юки резко открыл глаза и молниеносно встал на ноги.
Один за другим, по коридору, бойцы якудза быстро выбегали на палубу и скрывались в темноте приготовленного для них контейнера. Ожидавший конца погрузки людей Боцман, стоял рядом, держа в руках прибор для опломбирования двери.
— Тяжёлое небо. Кто-то не увидит восхода Солнца. — глядя на звёзды, сказал Кохэку и вошёл в контейнер.
Шин посмотрел в небо, опустил голову и медленно проследовал вслед за товарищем. Боцман закрыл за якудза дверь контейнера и опечатал её. Капитан корабля стоял у штурвала, переводя взгляд от возвращающегося к нему Боцмана на россыпь огней освещения ночного порта.

Глухой звук капель льющегося дождя по стеклу и крыше автомобиля, тихо играющая, суровая музыка в салоне, вот и всё, что сопровождало подъехавших к въезду в порт Лорда и Мента и остановившихся перед воротами.
Охранник - низкорослый, полноватый мужчина в дождевике, кормил сторожевую собаку в конуре, когда увидел свет фар остановившегося перед воротами автомобиля.
Через стекающую по стеклу водительской двери дождевую воду, был еле различим расплывающийся силуэт подходящего к автомобилю мужчины. Вор опустил стекло, показывая ему своё лицо.
— Лорд? — удивился охранник, осветив фонарём в руке «законника».
Авторитет молча кивнул головой, и мужчина без вопросов открыл ворота, пропуская автомобиль вора в порт.

Добравшись до причала, Лорд и Мент стояли под моросящим, надоедливым дождём, нагоняющим тоску, сбоку составленных стопкой контейнеров, наблюдая за разгрузкой корабля.
— И сколько их будет? — интересовался количеством прибывающих якудза Мент.
— Всего ничего…тридцать. — ответил вор.
— Тридцать против двоих. Нормальное соотношение. У тебя есть хоть одна идея как нам не погибнуть?
— Есть,…сейчас ты её увидишь.
Из-за стоящего впереди контейнера, один за другим, выходили Стас, Гонза, Лапа и Лихо.
— Эти что здесь делают? — спросил Мент.
— Сегодня…чтобы выстоять и победить,…мы должны действовать сообща.
Из-за стоящего слева контейнера вышли вооружённые Командир отряда ОМОН и двое его ребят - Лёха и Толя.
— А они здесь как? — уже спрашивал Лорд.
— А это я подстраховался. Чтобы хоть как-то уравнять шансы.
Все сошлись, становясь в круг. Лорд и Стас крепко пожали друг другу руки в приветствии, и вор произнёс парню:
— Жить сегодняшним днём и не жалеть ни о чём завтра.
Стас, соглашаясь, кивнул головой.
— Плохо когда сожалеть о содеянном станешь, прежде чем ты, одинокий, от мира устанешь.
— Делай сегодня то дело, что выполнить в силах.
— Ибо, возможно, что завтра ты больше не встанешь.
Поочерёдно произнесли фразу великого арабского философа Авиценны Лапа, Лихо и Гонза.
Кран опустил контейнер на землю, стальная лапа захвата разжалась и «улетела» за следующим грузом. Сотрудник порта быстро подбежал к нему, сорвал пломбу и открыл дверь, так же быстро убегая прочь. Из контейнера, один за другим, стали показываться бойцы якудза.
Завидев противника, Мент спросил:
— Поиграем со смертью?
— Это не предмет для шуток. Они выполняют то, что им приказано. Имей к ним уважение. — справедливо подметил Лорд.
Раскат грома, стал словно сигнал к началу атаки. Ба-а-ах! Какие-то мгновения, огненная вспышка молнии и всё…началось.
Лорд, Стас, Мент, Командир отряда ОМОН, Толя, Лёха, Гонза, Лапа и Лихо с остервенелыми криками побежали на бойцов якудза, сходясь с ними врукопашную. Бойня началась!
Стас, Гонза, Лапа и Лихо раскидывали нападавших на них, как щенков.
Юки нанёс удар по Лихо. Парень не увидел этого удара, но его заметил Лапа, поставив блок, обхватив голову азиата и свернув тому шею.
— Спасибо, Лап. — благодарил друга и брата Лихо.
— Поаккуратней…и далеко от меня не отходи. — сурово сказал гигант.
— Лап…
— Будь рядом!
Лёха уже лежал животом вниз. Массивный Мичи, пристроившийся сверху, душил его, пытаясь сломать шею русского парня. Но чёткий удар с ноги в голову от Толи опрокинул крепкого якудза на асфальт. Толя набросился на Мичи с ножом в руке и насадил его на стальное лезвие.
Мент дрался как волк, загнанный стаей борзых на охоте. Командир отряда ОМОН, используя приёмы рукопашного боя, отправлял на небеса одного за другим бойцов якудза.
Лорд сошёлся с Кохэку. Японец нанёс удар в бок вора, по полученной им от  Шакала ране. «Законник» согнулся, прижимая руку к телу. Посмотрев на неё, он увидел кровь, - рана открылась. Значительно младше по возрасту, в сравнении с авторитетом, Кохэку игриво подпрыгивал, приглашая Лорда продолжить схватку. Вор выпрямился, сжал скулы и «буром» попёр на якудза. Несколько шагов и два удара в голову повалили Кохэку на асфальт. Лёжа в луже, на спине, японец увидел выпрямившегося над ним, стоящего Лорда.
— Падла. — сурово произнёс вор и размозжил голову азиата мощным ударом ноги в голову.
Драка не на жизнь, но на смерть, не за правду, но за справедливость… свою для каждого была в самом разгаре.
Лихо заметил отбивающегося от мощных ударов бойцов якудза Лапу, сорвал с пожарного щита топор и поторопился к другу.
Гиганту было уже очень тяжело, он устал. Вокруг него роилась туча противников, кто-то был уже мёртв, кто-то ещё пытался встать. Подоспевший Лихо со всего размаха рубил топором пытающихся встать, помогая брату.
Гонза и Стас стояли спиной к спине, убивая всё, что движется, всех, кто к ним приближался, окружив себя кучей бездыханных тел.
Взявшись из ниоткуда, мимо Лорда пронёсся Шин с самурайским мечом в руке. Командира отряда ОМОН успел оттолкнуть Лорда в сторону, пытаясь спасти ему жизнь, и Шин пробежал дальше.
«Законник» прижал омоновца к контейнеру, приставив свой нож к его горлу, и с остервенением в голосе произнёс:
— Никогда, легавый, не касайся меня.
— Вора не тронь! Он сам за себя постоит! — крикнул Командиру отряда ОМОН Мент.
Толя с Лёхой, мастерски, выученными служебными приёмами уничтожали бойцов якудза. Но они были ещё молоды, к ним на помощь спешил опытный Мент.
Командир отряда ОМОН отбивался от наносимых ему ударов. На него мчался грузовой автомобиль, управляемый Шином. Стоящий неподалёку Лорд оттолкнул омоновца, спасая ему тем самым жизнь. Командир отряда ОМОН проводил взглядом пронёсшийся мимо него и врезавшийся в контейнер грузовик и, посмотрев на Лорда, кивком головы поблагодарил его. Вор кивнул в ответ, по его щекам стекали капли дождя, смывая кровь убитых им бойцов якудза.
На небе сменяли друг друга блески молний, словно во ознаменование очередного убитого бойца якудза и прощание с ним, а на земле происходило настоящее сражение приезжих преступников одного из самых известных мировых синдикатов и стоящих за свой город таких  разных, но объединённых одной борьбой с беспределом, честных, до «мозга костей» сотрудников полиции-Мента, Командира отряда ОМОН, Толи и Лёхи, четверых друзей, ещё вчера живших обычной жизнью, а сегодня взявших в свои руки оружие – Стаса, Гонзы, Лапы и Лихо и последнего, честного, достойного уважения «вора в законе» - Лорда.
Две образовавшиеся шеренги из бойцов якудза и противостоящих им сорвались с места и побежали навстречу друг другу. С одной стороны десять бойцов якудза, все, кто остался к тому моменту в живых, с другой, Лорд, Стас, Гонза, Мент, Лапа, Лихо, Командир отряда ОМОН, Толя и Лёха. Сошлись стенка на стенку. Удары, удары, удары…
Порт продолжал свою работу, суда разгружались и загружались, отшвартовывались и причаливали к берегу. Шум ударов, звуки драки постепенно стихали вместе с дождём.
Вокруг контейнера, где только что проходила схватка, лежали мёртвые тела всех тридцати азиатов. Победители грузили их внутрь.

Стоя на своём мостике, Капитан корабля и Боцман наблюдали за прибывающими, расставляемыми грузовым краном контейнерами на палубе.
— Погрузка закончена? — интересовался главный на судне.
— К утру будет завершена, капитан. Закончим во-время.
— Отходим с рассветом. В Нагасаки должны быть через трое суток.
Последний тихий, удаляющийся раскат грома и тучевые облака разошлись, уступая место проявившимся за ними звёздам.

Толя с Лёхой, Гонза с Лихо заносили тела последних бойцов якудза в открытый контейнер. Мент тащил одного под руки, Лапа волочил по асфальту двоих за ноги. Выйдя наружу, Командир отряда ОМОН закрыл контейнер и посмотрел на стоящих в стороне Стаса и Лорда.
— Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет. — обмолвился Стас.
— А теперь домой… на родину.
Подытожил вор, и опустившийся захват грузового крана, цепкой хваткой обнял контейнер с телами якудза и поднял вверх, перенося на палубу корабля, где он затерялся в огромном количестве аккуратно составленных в ровные ряды таких же.

После расправы над врагом, покинув территорию порта, ребята стояли полукругом в стороне от Лорда, обсуждая произошедшее.
Вор достал из багажника своего автомобиля  сумку с деньгами Кроноса и бросил её Стасу в ноги.
— Возьми! — сказал он.
— Что это? — спросил парень.
— Деньги.
— Общак?
— Если бы это был общак, я бы за него глотку перегрыз. Это деньги Кроноса. Распорядись ими во благо.

XVII

После расправы над бойцами якудза, Шамбала сидел на лавочке под окнами своего дачного домика, заворожённым взглядом смотря на ночное, усыпанное яркими звёздами, небо.  Скрипом половицы крыльца на улице показался неспящий Лорд. Оглянувшись по сторонам, он заметил мечтающего сына и спросил его:
— А, вот ты где. Чё притих?
— На звёзды любуюсь…красиво.
— Звёзды… это хорошо. — садясь рядом и так же вглядываясь в сверкающее «алмазами» небо, с выдохом произнёс вор.
— Бать, я всегда хотел тебя спросить об одном…и всё не решался. — начал Шамбала.
— Спрашивай.
— Расскажи о сучьих войнах. Я знаю историю, но никак в голове не разберу,…не укладывается в ней.
— Что?
— Как такое могло вообще произойти?
— Это самая большая непонятка со времён появления первых «законников», — вытягивая ноги и облокачиваясь спиной о стену дома, начал рассказ Лорд. — Когда началась война, многие из них, наперекор воровским неписанным законам, ушли на фронт.
— Они ведь ушли не в ряды власти, под знамёна КПСС? Они пошли защищать землю, женщин, стариков, детей.
— Именно…стариков, детей. А когда вернулись…с них был спрос.
— Вот тут и начинаются мои непонятки. За что спрос-то…и кто спрашивал? За то, что они за людей кровь проливали, жизни отдавали? — заинтересовал своими вопросами повернувшего к нему голову отца молодой парень. — А спрашивал кто? Тот, кто пищеблоки шмонал и щёки наедал, пока дети с голоду умирали?
— Всё так, Шамбала, всё так.
— Я понимаю, закон был нарушен,…это я понимаю. Но дело-то не выгоды, корысти ради, не из-за попытки поднять авторитет и провала. Дело-то благое.
— Помочь людям…самое благое.
— Неужели нельзя было развернуть как-то иначе?
— А как бы ты развернул?
— Ну, к примеру, ты-вор…ушёл на фронт. Как-никак пошёл против воровского закона. Поэтому лишаешься титула.
— Верно. — констатировал Лорд.
— Раскоронован.
— Да.
— Но учитывая то, что ты не преступил мораль, вернувшись в мирное существование и желая продолжить воровскую жизнь, должен предстать перед ворами.
— Так и было.
— Знаю. Решение, которое они выносили…по мне так…спорно.
— А какое правильное на твой взгляд?
— Надо было лишить их корон и дать время. К примеру, три года. На протяжении которого они должны были доказать, что способны быть ворами.
— Испытательный срок?
— Вроде того. Пусть бы пожили обычными бродягами. А по истечении установленного времени, предстали бы перед судом общественности.
— На воровской суд… — с интересом наблюдая за ходом здравомыслящего, взрослого не по годам рассуждения сына, произнёс «законник».
— Где бы уже и смотрели, как они жили на воле или в лагерях, чем занимались,…как себя вели по жизни. И по результатам…короновать…или в суки отписать.
— А как быть с теми, кто вернулся, принялся за старое, сел и стал сотрудничать с администрацией лагеря и убивать воров?
— Давить, сажать на нож, рвать зубами, вырывать кадыки сукам. — свирепо сжимая кулаки, злобно ответил юноша.
— А теперь представь, Шамбала, какой нечеловеческой силищей обладали те воры, не суки, а истинные воры. Сначала они свято чтили воровской закон, воровские каноны. Потом пришла война,…они взяли оружие и отправились на фронт.
— Как и все люди.
— Но поскольку они были ворами, ими доукомплектовывали дизбаты. И отправляли на самые невыполнимые задания. А это путёвка в ад, в самое пекло.
— Оно тогда было везде.
— Везде. И я, не в коем случае, не пытаюсь умолять заслуг нашего народа…нет. Но выжить там, где выжить невозможно,…они смогли. Смогли с честью, без трусости.
— Да. — тихо подтвердил сын авторитета.
— Вернулись домой, где их встретили предъявой. Они хотели остаться ворами, а их записали в суки.
— Как духи…между мирами…тем и этим. Для обычных людей они - воры. Для воров-суки.
— Но они продолжали жить по воровским законам. Их, как и других, отправляли гнить в лагеря, но они не ссучивались. Их били,…они поднимались, их перетаскивали на сторону администрации,…они посылали, их резали,…они умирали…ворами.
— Люди. Они были людьми с большой буквы. Они заслуживают памятника, хотя бы за свои подвиги во время войны, — заставив Лорда грустно, слегка иронично улыбнуться, с комом в горле надрывался Шамбала. — С благодарственной, поклонной надписью: «Ворам, вставшим на защиту Родины».
— Есть много разных памятников, разным людям, за разные дела. А этим ворам нет.
— Я частенько их вспоминаю. — грустно опустив голову и посмотрев в землю, произнёс юноша.
— Помни…помни и не забывай. Детям своим расскажи об этих людях…Помни, — сурово, не с жёсткостью, но со сталью в голосе громко сказал Лорд. — И запомни, Шамбала, вор…это не пресловутая корона…это даже не воровское имя, которое надо ещё заслужить. Вор…это состояние души. Делай в жизни только то и поступай только так, чтобы не идти наперекор своей совести, своей душе. Только тогда ты будешь человеком, только тогда тебе никто не сможет ничего предъявить…Потому что ты…Вор!
Шамбала поднял голову и уверенно, с гордостью, посмотрел в глаза отца, в глаза Лорда.

XVIII

Слегка пригнувшись, чтобы не задеть головой висящий над входом колокольчик, но всё же выдав его мелодичным переливом своё появление, Лапа вошёл в магазин одежды для мужчин.
В выдержанном в сдержанном и элегантном стиле помещении, с разделёнными по вешалкам коллекциям деловых и повседневных костюмов, не было ни единого покупателя, не смотря на отнюдь не позднее время.
Завидев гостя, молоденькая, услужливая продавщица сложила шёлковую сорочку и убрала её в подарочную коробку, не забыв поинтересоваться у гиганта:
— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?
— Мне нужно приодеться. — ответил Лапа.
— Конечно. Проходите, — сказала девушка и проводила парня к висящим на ветрине пиджакам. Лапа провёл по ним рукой, раздвигая вешалки и выбирая понравившийся, а продавщица продолжала. — У нас есть костюмы на любой вкус.
— А на мой размер найдётся? — поинтересовался гигант, намекая на свою нестандартную фигуру и высокий рост.
— И любого размера.
— Тогда мне пиджак, рубашку, туфли и ремень… новый.
— Конечно. Сейчас всё будет. Проходите в примерочную.
— Да… и галстук с носками! Прикинемся по полной.
Скрывшись от посторонних глаз за тёмными занавесками примерочной, крупному Лапе было тесно и сложно развернуться. Примерив на себя пиджак принесённый работницей магазина, он посмотрелся в зеркало и обомлел на мгновение. В своём отображении он увидел себя в коротком, еле достающем до задници костюме, облегающем его массивное тело. Быстро скинув с себя эту дрянь, гигант отдёрнул занавеску и недовольно спросил стоящую в паре шагов от него, ждущую решения о покупке продавщицу:
— Это чё?
— Костюм… Ваш размер. — ответила девушка.
— Что-то он мне не нравится… Какой-то он необычный. — осматривал обновку со всех сторон Лапа.
— Сейчас такая мода. Так шьют. Все так ходят.
— Значит так. Мне до лампочки кто как шьёт, и кто как ходит, — смущая девушку, чуть выходил из себя предложенным ей вариантом гигант. — Мне нужен нормальный,… классический,… мужской костюм. Не это фуфло для клоунов, а мужской. И чтобы цвет… чернее ночи. Есть?
— Сейчас принесу.
— Жду.
Растерянная ответом клиента продавщица заторопилась исполнить его прихоть, демонстрируя то, что было бы ему по нраву.
Лапе понадобилось немного времени чтобы переодеться, расплатиться и выйти на улицу, представ перед миром в своём новом обличии: в стильном, мужском, чёрном, классическом пиджаке при галстуке, в начищенных туфлях. Поправив ворот и одев солнечные очки, гигант улыбнулся и направился в путь. Туда, куда звала его душа, куда направляли все его мысли, он торопился, почти бежал.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

I

Уже вечером, практически перед самым закрытием, торопящийся Лапа буквально ворвался в цветочный магазин, в светлом помещении которого стеклянные полки были заставлены очаровывающими и привлекающими взор буйством красок и форм яркими букетами и цветочными композициями.Отдельно стоящие горшочные растения окружали декоративный фонтанчик, шум льющейся воды которого, гармонично дополняла тихо играющая, успокаивающая и расслабляющая музыка звуков природы.
— Добрый вечер. Вы за цветочками? — спросила запоздавшего клиента улыбчивая, стройная девушка с русой косой, бережно собирая букеты.
— Ну, да… за ними. — теряясь в выборе и восхищаясь цветочной красотой и великолепием, ответил гигант.
— У нас очень богатый ассортимент. Есть традиционные сорта… всевозможных оттенков. Есть экзотические растения. Готовые букеты и цветочные композиции. Если хотите, можете сами собрать букет,…или я вам помогу.
— Ага. —  смотря на цветы и улыбаясь как ребёнок при виде конфет в кондитерском магазине, только что и смог ответить заворожённый Лапа.
— Вам для девушки или кому-то ещё?
— Для девушки.
— А какие цветы она предпочитает?
— А я не знаю. — растерялся гигант.
— Не знаете? — улыбнувшись, спросила продавщица.
— Нет.
— Смотрите…У нас есть розы, хризантемы, пионы, лилии, орхидеи, тюльпаны…
— Давайте самые красивые, какие есть.
— Ну, тогда, я могу посоветовать вам, взять эти. — сказала девушка и достала из корзины огромный букет алых роз, протянув их парню.
Лапа восхищённо посмотрел на охапку цветов, взял одну белую розу из стоящей рядом корзины и, вставив её в центр букета, сказал:
— И одну белую.
— Да. Так будет интересней. — заметила девушка и продолжала мило улыбаться сиянием голубых, бездонных глаз.
— А вам какой из букетов нравится?
— Мне очень нравятся лилии. — ответила красавица и взяла с полки букет из лилий, нежно обхватив его тонкими девичьими руками, окунулась в них симпатичной мордашкой, делая глубокий вдох.
— Тогда… этот букет для вас. — сделал подарок Лапа, расплатился за всё и вышел на улицу, оставив улыбающуюся ему вслед девушку с букетом в руках.

Счастливый гигант бежал по улице, грациозно виляя между прохожими и прижимая к груди огромную охапку роз. Не замечая усталости, не обращая на это внимания, думая только об одном, Лапа торопился к ней,…к Лизе.
И вот он уже в подъезде её дома по ступеням, с немного растрёпанным букетом, торопливо поднимался,  переступая через одну-две ступеньки, запыхавшимся подбежал к квартире любимой и нажал кнопку звонока, нетерпеливо постукивая в дверь.
Долгий сигнал звонка сменившийся громким, настырным стуком, напугал девушку. Взволнованной она выбежала из ванной и поспешила открыть дверь, переживая, что что-то случилось.
Лапа продолжал неустанно жать кнопку и колотить ногой дверь, когда она распахнулась, и на пороге показалась запахивающая халат Лиза с немного растрепавшимися, влажными волосами.
— Привет. — испуганно сказала она.
— Привет. — осчастливленный её красотой ответил гигант и протянул любимой цветы.
Девушка приняла роскошный, но слегка тяжеловатый для неё букет и проходящим волнением, еле слышно, произнесла:
— Ты меня напугал. Я думала, что-то случилось.
— Случилось… Я тебя люблю, — наконец признался в своих чувствах гигант, заставив Лизу широко раскрыть глаза. — У меня ничего нет. Нет больших денег, особняка. Я живу с мамой. Нет престижной работы, дорогого автомобиля. Всё, что я могу тебе предложить, это свою душу и верность. Ты выйдешь за меня замуж?
Лиза растерянно посмотрела на парня и стеснительно спряталась за букетом цветов.
— А? — переспросил гигант, дожидаясь ответа.
— Да. — тихо сказала девушка.
— Чё? — не расслышав, переспросил здоровяк.
— Да! Выйду! — воскликнула счастьем Лиза и бросилась на шею, в объятия Лапы, целуя его вновь и вновь.
— Тогда завтра в полдень, у ЗАГСа. — нехотя оторвавшись от сахарных уст, предупредил избранницу гигант.
— Поняла.
— И ещё кое-что.
— Что?
Лапа показал на выбивающуюся из общей композиции белую розу в центре букета и сказал:
— Загляни в бутон.
— Что там? — вопросительно взглянув сначала на парня затем на цветок, интересовалась красавица.
— Посмотри сама.
Лиза тонкими пальчиками с красивым маникюром раскрыла бутон и достала из него обручальное кольцо Мамы Лапы.
— Оно прекрасно. — восхитилась девушка.
— Надень… Давай помогу.
Здоровяк нежно взял хрупкие пальчики девушки и надел на один из них крошечное золотое колечко, заставив Лизу расплакаться от счастья.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
Признались в чувствах ребята и слились в страстном поцелуе. Лапа поднял Лизу и с силой прижал к себе. Девушка обняла своего гиганта и уронила букет, медленно рассыпающийся падающими цветами на пол.

II

Вечером, на заброшенной стройке, прогуливаясь среди полуразрушенных, исписанных стен, груд битого кирпича и торчащей отовсюду арматуры, готовясь к предстоящей встрече и схватке с «апельсинами», Лорд и Мент изучали это богом забытое, но облюбованное редкими визитами бомжей и неформальной молодёжи место, изучая лазейки и добавляя себе шансов выжить,…выжить и победить.
— Неплохое место для бойни. — вглядываясь в запутанные коридоры и бесчисленное множество заброшенных помещений поворотами из них, сказал Мент.
— Значит, здесь они хотят нас положить? — сурово спросил вор.
— Сами лягут. — сталью в голосе произнёс честный полицейский, хоть и расставшийся с погонами.
Лорд посмотрел на него и сказал:
— Вот и не осталось в тебе ничего ментовского. Кровью смыл, как водой грязь.

Потягивая ароматный кофе, испарающийся клубной дымкой из фарфоровой чашечки, Кронос наслаждался хорошей погодой, сидя на своей веранде. Смачно затягиваясь сигарой и выдыхая ароматный угар, он давал указания стоящим напротив него Свину и Фролу – двоим своим подчинённым, работавшим неизменно вместе и только так.
— Поедете на одно увеселительное мероприятие, на заброшенную стройку, за город. Знаете?
— Знаем. — ответил парень со шрамом на подбородке – Свин.
— Посидите, понаблюдаете. Когда всё закончится, наведёте там уборку, зачистите там всё.
— Генеральную?
— Да…Если Лорд останется жив, кончите его…вместе с легавым. Они на пару должны быть…повязаны. Если их… тех, кто останется.
— Всех до одного? — спросил хозяина Фрол.
— Всех. — обрывисто ответил тот.
— Так там и погонистые могут быть…
— Угу-у.
— И даже своих? — уточнял Свин.
— Всех, — огрызнулся Кронос. — И концы в воду… Развязка близка.

Возвращаясь из супермаркета с небольшим пакетом продуктов в нём, Командир отряда ОМОН закинул их на заднее сиденье своего автомобиля и, позвонив, сказал своему другу:
— Привет, Мент. Слышишь меня хорошо? Запоминай… Завтра, вас будут убивать.
— Мы к этому готовы. — елозя крошащимися осколками кирпича под ногами, продолжая осматривать помещения заброшенной стройки, отвечал его товарищ.
— На вас направляют большие силы. Очень большие. Приказ сверху. Мы тоже должны там быть.
— Ты знаешь, что случилось.
— Знаю. Поэтому завтра меня и моих ребят там не будет. — предупредил омоновец.
— Спасибо.
— Это всё, что я могу для тебя сделать. Извини.
— Этого достаточно. — уверенно произнёс Мент, глядя через недостроенный лестничный проём на прохаживающегося Лорда, и отключил связь.
Пришла ночь, прогнав своей прохладой комфорт вечернего тепла. Удобно устроившись на задних сиденьях своего внедорожника, свернувшись калачиком, спал Шамбала. Лорд и Мент сидели у потрескивающего, согревающего их костра.
— Что тебя связывало с моим отцом? — спросил Мент. — Ну, то есть, как вы познакомились?
— На малолетке дело было. Я тогда свой первый срок словил. А Крест, батя твой, уже второй мотал, — начал рассказ вор. — Мусору одному челюсть снёс… и загремел, а я за кражу. Я горячий был, почти сразу себе врагов нажил. Крест помудрее, наблюдал за мной. Активист там один был, с администрацией сотрудничал, строил из себя авторитета. С ним - то я и сцепился. Пинали меня вчетвером, я потом три дня кровью ссал. А на четвёртый, ночью, чую шорох, глаза открываю, а надо мной этот Активист… нож заносит. Я дёрнулся! Да поздно. Активист упал, как подкошенный, Крест ему заточку в бочину вогнал, по самую рукоять. С тех пор, мы всегда были вместе, — за игривым пламенем костра, колышущимся от дуновения ветра, Лорд продолжал рассказ о знакомстве с Крестом, подкидывая дровишек из собранного вокруг деревянного мусора в огонь.  — Нас даже короновали одновременно. Все знали, что если наехать на одного из нас, значит наехать на обоих. Мы с тех пор во многих передрягах побывали… Ну, сам понимаешь. И резали нас, и стреляли, и взрывали. Все… мусора, блатные, беспредельщики, все. Но ту ночь я навсегда запомнил,… когда он спас мою жизнь. И тот вечер, когда его убили. — с остервенением в голосе закончил «законник», полыхая глазами на сидящего напротив Мента.
Услышав рассказ, мужчина ненадолго задумался и, взглянув на освещённого пламенем костра, укутавшегося курткой, причмокивающего и посапывающего как ребёнок во сне Шамбалу, спросил:
— Кто он?
— Шамбала. — незатейливо и просто ответил Лорд.
— Почему Шамбала?
— Такой же светлый и загадочный.
— Ты думаешь, у нас всё получится? — переводя разговор на основную цель – расправу над убийцами Креста, спрашивал его сын вора.
— Поглядим. — задумчиво, с некой хитростью в голосе, ответил «законник».
— А что дальше? Что после?
— После? А у нас с тобой… после нет… У него есть, — показывая на спящего, ворочащегося и чешущего за ухом Шамбалу, сказал вор. — У него есть дальше, после, затем, всегда. У него вся жизнь впереди. У него есть будущее, а у нас с тобой нет.
— Зачем ты его подписал на это дело? Мы в розыске. Менты или блатные… нас всё равно найдут.
— Я всю жизнь в розыске. Для меня это норма. Шамбала в любой момент испарится, про него никто не знает. А вот ты? Твоя жизнь круто поменялась. Как тебе её лихие повороты?
— Я чувствую, как её спускают в унитаз. — склоняя голову, тихо ответил Мент.
— Так упрись руками и ногами, вцепись в глотку этим сукам и утопи их сам в этой параше. Рви их в клочья, пока не уничтожишь всех. Рви! — грозностью слов заставил мужчину поднять взор и налить его гневом Лорд.
Пасмурным утром под затянутым тучами небом, стройной колонной по трассе, одна за другой, в сторону заброшенной стройки, выглядывающей вдали из-за полей, мчались автомобили боевиков Кроноса.
Просыпавшийся Шамбала тянулся и зевал, когда заметил своего отца стоящим в оконном проёме, опирающимся плечом о стену и смотрящим вдаль на приближающуюся автоколонну. Подойдя к нему и встав рядом, парень услышал непреклонность слов своего бати:
— Уходи.
— Нет. Я тебя не оставлю. — перечил отцу сын.
— Ты должен уйти. Легавый прав, нам с ним один хрен конец.
— Значит всем. Я не уйду… С вами.
— Я не спрашиваю твоего мнения. Просто уходи.
Настаивал вор, и Шамбала покорно, по-сыновьи, опустил голову и удалился.
Понимая какого это, знать, что твоему отцу угрожает опасность, что сейчас начнётся, возможно, последняя в его жизни схватка, желая помочь ему, стоять рядом плечом к плечу и за него, но заботливо быть им отосланным от себя подальше и не окропить кровью паскуд землю, Мент проводил взглядом Шамбалу и, подойдя к Лорду, сказал:
— Ты принял правильное решение. Главное вовремя, — стоя в наполовину разрушенном оконном проёме, видя подъехавшую с одной стороны, остановившуюся у стены недостроенного здания колонну автомобилей сотрудников полиции, выходящих из машин и осматривающихся, он добавил. — Генерал своих прислал.
С другой стороны тормознула автоколонна боевиков Кроноса. Среди показавшихся из них не было тех, кого ждали: Слона, Черепа и Пики.
— А гавнюки… своих. — констатировал Лорд, наблюдая, как приспешники Кроноса и продажные легавые сообща заходили в здание ради одной цели: убить его и Мента.
— А где же «апелисины»? Зассали?
— Другого я от них и не ожидал.
— Ну, что начнём,…пока я не успел испугаться?
Мент передёрнул затвор автомата, Лорд закинул дробовик на своё плечо, и двое несущих справедливость разошлись по сторонам.
Мрази заходили в здание, рассредоточиваясь по нему в поисках тех, за чьми жизнями прибыли.
Мент стоял за стеной. Шагах в двадцати от него, выглядывая через лестничный пролёт, ожидал гостей вор.
— Понеслась. — увидев первых показавшихся, сурово произнёс Мент, выскакивая из-за укрытия и поливая всех шквальным огнём.
— Легавые, блатные… Какая разница? — спросил сам себя Лорд и, выдернув чеку, бросил вниз гранату.
Раздавшийся взрыв обрушил часть старой конструкции и ознаменовал собой начавшуюся бойню с непрекращающимися стрельбой, шумами и криками.
Спеша по сколотым ступеням вверх, двое продажных легавых озирались по сторонам, но недостаточно внимательно. Выскочив из-за угла и нашпиговав грудь одного из них отхарканным из дула ствола свинцом, вор насадил второго на нож. Всего делов: две секунды - два трупа.
Мент автоматной очередью скосил ещё двоих.
— Заходи слева! Слева заходи, там они! — рвал глотку диким ором своим один из прибывших убивать людей паскуд.
Мент бросил гранату и взрывом отправил на тот свет и тут же хороня обрушившейся на них стеной ещё троих недоносков.
Лорд сошёлся врукопашную с избивавшими его ещё в СИЗО людьми Кроноса - Жорой и Ван-Гогом.
— Да когда же ты скопытишься?! — заорал на него и ударил с ноги массивный Жора.
Вор повалился наземь, поднял длинный, ржавый гвоздь и, пытаясь встать, озлобленно, сквозь зубы, выдавил из себя:
— Не сегодня.
— Сдохни же ты, наконец! — добавил повторным ударом, но уже Ван – Гог.
Лорд откатился назад, но сумел подняться, встать на ноги, видя, как к нему направляется плюющийся  в словах Жора:
— Когда же я увижу, как ты сдох?!
Приблизившись к старому и занеся руку для удара, этот выродок не учёл одного – перед ним стоял не кто-то, перед ним стоял вор. Лорд уклонился и вогнал гвоздь Жоре в глаз.
— Хорошо ли тебе видно, тварь? — спросил «законник» у валящегося плашмя на землю мёртвого тела.
Проворному Ван–Гогу удалось ранить ножом плечо авторитета. Схватившись морщинистой рукой за лезвие, поливая собственной кровью землю у своих ног, Лорд искрящимися ненавистью глазами посмотрел на ублюдка перед собой и сказал:
— Увидимся в аду, сука.
И, выхватив нож, перерезал глотку Ван-Гога.

Во дворе отдела полиции отряд ОМОНа, выстроившись колонной в полной боеготовности, получал указание от своего командира. По команде сорвавшись с места, крепкие ребята быстро грузились в поджидавших их автобус.
Напряжеными и сконцентрированными они ехали на выполнение задания.
Командир отряда ОМОН встал со своего места, подошёл к водителю и сказал ему:
— Остановись возле магазина.
— Понял. — последовало ответом и скрипом тормозов.
— Семён, сходи, купи пивка, — попросил главный над отрядом одного из своих людей. Дождавшись как только парень уйдёт, омоновец продолжил. — Задачу знаете. Кого устранять и за что, в курсе?
— Командир, хочешь спасти им жизни? — спросил сидящий у прохода Толя.
— Хочу спасти ваши… и не запачкать руки кровью невинных. — ответил тот.

А на стройке всё смешалось в дикой пляске смерти. Окровавленный Мент в окружении  уже четырёх мёртвых тел в одиночку противостоял своим бывшим коллегам: Легавому, Груздю и Робсону.
Не сдаваясь, крепко сжимая в руке нож, он всадил стальное «перо» Робсону в живот и движением вверх вспорол его до груди.
— Кончай его! — Орал Легавый приятелю.
Груздь сильным ударом в челюсть повалил Мента, но ненадолго, заставив моментально подняться.
Легавый выстрелил в его ногу, немного осадив. Выстрелил в бок, он выпрямился. Выстрелил в грудь, Мент согнулся, но стоял.
— Конец тебе, мусорянский. — приближаясь к мужчине и, думая, что тот уже на полпути в загробный мир, сказал Груздь.
Мент выпрямился, обхватил обеими руками Груздя за голову и истошно произнёс тому прямо в глаза:
— Ну, что, нежданчик, падла?
Резким движением свернув ему шею и прикрываясь его телом, мужчина побежал на опустошающего в него обойму Легавого.
— Умри, умри, умри! — повторяла криками предавшая закон тварь.
Толкая перед собой бездыханного Груздя, Мент ударил его телом Легавого и насадил того на торчащую из стены арматуру.
Перепачканный своей кровью вперемешку с кровью своих врагов, «законник» стоял неподалёку и отстреливался.
— Лорд!!! — заорал что есть мочи Мент, видя как в вора летит брошенная граната.
Авторитет только и успел обернуться, заметить упавшее рядом с ним взрывное устройство и прыгнувшего на него, заслоняя своим телом, Мента.
Бах! Разразилось мощнейшим взрывом и посечённый осколками Мент упал на Лорда, повалив своей массой на землю.
Не желая бросать отца и его приятеля, Шамбала ослушался слова и наблюдал за кровавой схваткой с крыши соседнего здания.
Увидев взрыв и грустно закрыв глаза, парень опустил голову на несколько секунд, стоя без движения. Подняв её, резко открыв очи, он вскинул снайперскую винтовку и точными выстрелами добивал оставшихся продавших офицерскую честь мусорков и халуёв Кроноса. Одного за одним, выстрел за выстрелом, уничтожая каждого, кого не успели его отец – Лорд и его теперь уже друг – Мент.
Проделав сквозную рану в башке и наблюдая вылетающую из неё струю крови последнего, Шамбала перевёл объектив прицела на лежащего лицом вниз Мента и выползшего из-под него своего батю.
Возвращаясь слухом после громкого взрыва, Лорд осмотрел лежащих вокруг мёртвых противников и увидел прямо перед собой еле дышащего Мента. Подняв шатающуюся в лёгкой контузии голову и заметив на крыше соседнего здания сына, вор прошептал ему губами:
— Уходи… Я сказал, уходи.
Прочитав по ним всё, Шамбала оставил винтовку, взглянул на отца, и, не смея ему перечить, удручённо опустив голову, ушёл.
Законник подошёл к Менту, перевернул его на спину и спросил:
— Живой?
— Пока да. — тихо ответил тот, истекая кровью ран.
— Держись. Сегодня нам подыхать никак нельзя.

Попивая пиво в никуда не едущем, припаркованном на обочине автобусе, Командир отряда ОМОН сосредоточенно смотрел на часы.
— Командир, отдай приказ,… помочь им, — понимая, кто попал в беду, просил Толя. — Командир, слышишь?!
— Слышу, — нарушив молчание, ответил мужчина. —  Мы им уже помогаем.
— Чем?
— Тем, что не мешаем.

Все до единого из сук уже не дышали. В живых оставались только двое людей. Удаляясь по полю от остающейся за спиной заброшенной стройки, Лорд, из последних сил, нёс на спине раненого Мента.
— Почему ты меня не бросишь? — немощно лёжа на плечах вора, спрашивал хватающийся за нить жизни честный офицер.
— Ты мне ещё нужен. — отвечал авторитет.
— Я всё равно сдохну.
— Какие же вы легавые слабаки. Сдохнешь, когда за батю своего отомстишь. — сурово сказал «законник» и продолжал нести того, кто был сыном его лучшего друга – Креста.

Давя и рассекая сухостой травы на заброшенном поле, на высокой скорости, к ним спешил автомобиль Свина и Фрола.
Шатая головами в такт болтающемуся на неровностях и понарытых кротами кочках освежителю воздуха, привязанному к зеркалу заднего вида, двое скотов заметили движение впереди.
— Вон они! Аха-ха-ха!
— Вижу… Давай к ним.
Переговорились в радости от нахождения разыскиваемых ими Свин и Фрол.

Проступающие на шее и голове Лорда вены, выдавали охватившие его жажду и усталость. Не замечая этого и своих ран, он продолжал упорно нести на своих плечах товарища.
— Нам бы транспорт какой. — сказал Мент.
— Ага, выбирай. Трамвай, троллейбус, комбайн, дирижабль. — шутил сквозь боль и усталость вор.
Из резко вставшего перед ними внедорожника, вышли двое.
— Здорово, Лорд! — воскликнул Фрол.
— Ха-ха-ха!!! — гоготал как ненормальный Свин.
Авторитет свалил с себя Мента на землю и, пытаясь отдышаться, сел рядом. Вырвав пучок травы, он с жадностью ел её, стараясь добыть хоть какую-то влагу в своё обезвоженное тело.
— Что, Лорд, мусор выбрасываешь? — глядя на раненого, придерживающего рукой кровотечение и слегка стонущего Мента, ёрничал Свин.
— А вот и тачка. — уверенно произнёс вор, повернулся спиной к Свину и Фролу и, незаметно достав пистолет, двумя громкими хлопками повалил бездыханными на землю два свежих трупа.
Погрузив Мента в машину, он надавил на газ, оставляя гнить посреди бескрайнего поля двоих прихвостней Кроноса, так и не сумевших исполнить приках хозяина – убить вора.
 
III

По радио тихо играла красивая мелодия. По незагруженной автомобильным движением загородной трассе, с обычной скоростью, не торопясь, Лапа вез свою маму в аэропорт, стараясь уберечь её от неотвратимости надвигающихся событий расправы над Кроносом., волнуясь за неё.
— Я не понимаю, зачем мне уезжать? — спрашивала недовольством женщина.
— Ну не начинай, мам. Отдохнёшь, развеешься. Пообщаешься с сестрой. — успокаивал её гигант.
— С какой сестрой? Ты от меня что-то скрываешь. Ты в опасности?
— Да какая опасность, мам. Ты посмотри на меня, какого сына вырастила. Кто меня обидит?
— Тогда зачем ты меня спроваживаешь? Кто будет присматривать за вами с Лихо?
— Мамочка, я тебя не спроваживаю, я отправляю тебя отдохнуть. А с Лихо мы сами присмотрим друг за другом.
— Ага, вы то присмотрите. Нет, я чувствую что-то серьёзное. Душа не на месте.
— А может она предвкушает что-нибудь прекрасное, неожиданное, долгожданное?
— Ты о чём?
— Да так, мысли вслух.
— Так, колись, давай. Я тебя родила, вырастила, и все твои мысли знаю до того, как они у тебя появляются.
— Вот навестишь тётю Марину, отдохнёшь, расслабишься…
— Расслабишься тут с вами.
— Вернёшься… И тебя будет ожидать маленький сюрприз.
— Что за сюрприз? — с хитринкой в глазах спросила женщина.
— Вернёшься, узнаешь.
Ответил только Лапа, как его автомобиль обогнал и тут же подрезал внедорожник сопровождения Петли, резко затормозив на трассе. Здоровяк успел среагировать и, ударив по тормозам, поставил свой транспорт «колом».
— Сынок, кто это? Твои друзья? — спросила его мама.
Завидев четверых выходящих из внедорожника крепких парней, Лапа насторожился и сказал:
— Мам, сиди в машине и не выходи. Я сейчас.
Бритоголовый, коренастый парень дерзко подошёл к водительской двери машины Лапы и буркнул ему:
— Выходи, приехали.
Напуганная женщина, широко раскрыв глаза, смотрела на вышедших и приближающихся к ним массивных телами ребят, из подрезавшего их автомобиля. Лапа спокойно, незаметно, достал из подлокотника электрошокер.
— Конечная маршрута. Дальше твоё корыто не пойдёт. — сказал сучонок сбоку автомобиля.
Лапа понял, что это за ним, что это вычислившие его люди Кроноса. Открыв дверь, он резко приставил электрошокер к горлу гнидёныша и, надавив на кнопку, пропустил через его глотку внушительный заряд тока. Затем не торопясь вышел на улицу и вторым импульсным разрядом электрошокера, вдавливая его в горло и ломая шею, отправил мразоту на небеса.
Парень вёз маму в аэропорт, не желая её пугать и волновать, он попросту не взял с собой оружия, понимая, что для неё это лишние переживания, а для продажных легавых на трассе – повод арестовать и доставить в отдел.
Заглянув в автомобиль, кладя на сиденье электрошокер и доставая из подлокотника два стальных шарика для разминания кистей рук, тех самых, которые много лет назад, побратавшись, они с ребятами закопали в землю символом неразлучной дружбы, он видел торопливые шаги к себе остальных, но улыбчиво успокаивал женщину на переднем сиденье:
— Не переживай, мам!
— Сыночка… — боялась она.
— Сейчас закончу…и поедем.
Вернувшись вниманием к ублюдкам на дороге, Лапа меткими бросками шаров в головы убил двоих из них. Казалось, всё, ещё немного и путь очищен, можно ехать,… но четвёрдый из перекрывших дорогу недоносков достал из-за пояса пистолет и смертельно ранил гиганта, выпуская в него одну пулю за другой, нашпиговывая крупное тело проклятым свинцом.
Лапа не чувствовал боли, не чувствовал страха, как и пощады к своим врагам. Он просто шёл на продолжающего стрелять в него сучонка и, сблизившись с ним, забил паскуду кулаками насмерть. Услышав выстрелы позади себя, парень обернулся и увидел припарковавшийся на обочине второй внедорожник, вышедшего из него и расстрелявшего его маму главного киллера Кроноса – Петлю.
— Мама… — испугавшись первый раз в жизни за самое святое, что у него было, тихо промолвил гигант.
Окровавленный от пулевых ранений, не чувствуя боли, он помчался к своему автомобилю, на помощь к ней. Петля стоял напротив, медленно вскидывая пистолет на приближающегося Лапу и ублюдошно улыбаясь.
Опоздавший здоровяк увидел ту, которая подарила ему жизнь уже мёртвой и из последних сил бросился на Петлю, схватив  падлу за горло. Петля упёрся дулом пистолета в живот Лапы и разрядил в него оставшиеся в обойме патроны.
Обессилевший Лапа пытался додавить,… но хватка ослабла, его ноги подкосились, и он еле живой осел на асфальт.
— Здоровый, чёрт. — пряча пистолет за пояс, сказал Петля.
Лапа с тоской посмотрел через раскрытую дверь старенького автомобиля на свою сидящую в кресле, с повисшей рукой, по которой стекали капли крови и падали на асфальт, маму. В его глазах затухал огонь жизни, веки опустились, и гиганта не стало.
— Первый. — блевотным голосом сказал Петля, сел в свой внедорожник и скрылся вдали витееватой трассы.
В машине, с открытой пассажирской дверью, сидела мёртвая Мама Лапы, откинувшись на сиденье, как будто спала. По радио играла грустная классическая мелодия, а на асфальте, в паре метров от неё, на боку лежал её мёртвый сын в окружении четверых уничтоженных им недоносков.

Это был тот самый день, когда Лапа с Лизой собирались подать заявление в ЗАГС, чтобы официально расписаться и создать семью.
В назначенный час на лавочке у входа в это государственное учреждение, празднично одетая Лиза, с той самой белой розой из подаренного ей букета в руках, ждала своего гиганта, смотря на часы и волнуясь его опазданию.
Двери ЗАГСа раскрылись, и на улицу показалась счастливая пара новобрачных. Радостные гости, выстроившись «живым коридором», осыпали молодых лепестками роз, монетами, выпуская в небо голубей, поздравляли молодожёнов, разливая шампанское по бокалам.
Лиза грустно смотрела на чужой праздник, понимая, что её Лапа уже не придёт, никогда. Оставив цветок на лавочке, она встала и медленно уходила.
Идя по красивой, залитой Солнцем аллее, девушка не скрывала слёз, плача и не смахивая с щёк катящиеся хрусталики. Внезапный порыв ветра распахнул её одежду и, запахнувшись обратно, Лиза зарыдала сильней, ускорила шаг и скрылась меж прохижими в дали аллеи.

IV

Вечером того же дня, не зная о случившемся, Лихо и Аня не спеша прогуливались по парку, держась за руки и возвращаясь домой.
— Спасибо за сегодняшний день. Я очень счастлива. — произнесла девушка.
— Ну, он ещё не закончен… Впереди вся ночь. — обнимая её за талию и заставляя немного стеснительно и кокетливо смеяться, ответил спутник.
— Теперь нас уже трое, — Аня посмотрела на свой живот, дотрагиваясь до него. — А ты не думал, как мы назовём нашего ребёнка?
— Настя… Если родится девочка, то Настей. — сходу ответил Лихо.
— Почему Настей?
— Так звали мою маму.
— А как звали твоего папу?
— Сергей.
— Значит, если родится мальчик, назовём его Сергеем.
— Спасибо, — ответил Лихо и, заметив из темноты, неожиданно, как крадущийся за добычей зверь, показавшихся, идущих им навстречу подручных Петли, добавил. — Уходи.
— Что?
— Уходи… живо.
Плохо различаемые силуэты подручных Петли уверенной походкой, быстро, приближались к ребятам.
— Нет. Я не оставлю тебя одного. — сопротивлялась девушка.
— Я кому сказал? Бегом. — отталкивая в сторону от себя Аню, торопил её Лихо. — Бегом!
Испуганная девушка помчалась со всех ног и скрылась в темноте.
Освещаемые тусклым светом уличных фонарей подручные Петли подходили к Лихо почти вплотную. Парень держал всех в поле зрения, контролируя каждый их шаг, медленно отходя к лестнице и становясь на её первую ступень.
Скоты окружали Лихо, беря «в кольцо» и доставая холодное оружие.
— Испугать пацана, выросшего на улице, ножами? — сплёвывая неизменную зубочистку в уголку своего рта и, готовясь к схватке, улыбаясь, сказал он.
Драка началась. Лихо сходу вырубил первого из паскуд, занёсшего на него кулак  с надетым костетом, но пропустил удар от второго, ранившего его ножом в бок. Поставив блок от повторного замаха, ему удалось заламать руку нацелившегося на его жизнь и вогнать перехваченный нож в шею третьего из людей Петли. Отступая, Лихо отбивался от атак и поднимался вверх по ступеням.
Желая проявить себя, четвёртый и самый резвый из напавших побежал на парня, но получил удар с ноги и кубарем покатился вниз. Лихо продолжал подниматься вверх. Его рана оказалась серьёзной,.. но не последней. Он получил второй удар ножом от напавших на него. Выдохнув кровью изо рта, парень мощнейшим ударом с головы убил подрезавшего его ублюдка.
Почувствовав позади себя чьё-то присутствие, Лихо вынул из своего живота застрявший в нём нож, развернулся и сделал резкий выпад рукой… Но оказавшийся за его спиной невозмутимый Петля выставил перед собой последнего из своих людей, и удар оказался не совсем точным, поразив мразь, да вот только не ту.
Стоящим, полуживым, Лихо услышал мерзкий голос Петли:
— Второй.
Вернувшаяся, не способная бросить своего любимого Аня, видела происходящую драку. Торопясь к парню, она надрывисто кричала на весь парк:
— Нет! Нет! Не надо!!!
Петля прокрутил в руке свой нож и, ехидно улыбаясь, вогнал его в грудь Лихо. Затем развернулся и ушёл вместе с оставшимися в живых всего лишь двумя из своих людей.
Лихо продолжал стоять, держаться на ногах, но силы покидали его. Медленно осаживаясь на колени, он прислонился к перилам лестницы и, глядя на свою Аню, умер с улыбкой на вечно молодом и счастливом лице.
— Не-е-е-т!!! — продолжала кричать девушка, подбегая и кладя голову любимого себе на колени. — Нет. Не оставляй нас, не оставляй. Слышишь?
Она не останавливалась целовать его улыбающееся, светящееся, как у ребёнка лицо, хотя бы и понимала,… что его уже нет, её Лихо мёртв.

V

Ближе к вечеру, уже не такими бравыми, но всё же не слишком безрассудными, в нервном и напряжённои ожидании долгожданной развязки, трое выродков поочерёдно насадивших на нож главного вора «в законе» города – Креста, беспокойно суетились в гостиной дома одного из них, неспособными усидеть на месте, словно жопами на острых иглах.
Раздавшийся звонок мобильного заставил замереть и переглянуться меж собой Слона, Черепа и Пику. Толстые пальчики обладателя устройства потянулись к гаджету, слегка трясясь и опасаясь его коснуться.
— Да, — комом в горле и пересохшим в нём же держал ответ Слон. — Ты жив? Я впечатлён, Лорд. Хорошо…на этот раз мы будем. До встречи, — отключив телефон и «повесив» в воздухе секундное молчание, он напряжённо посмотрел на своих приятелей и добавил. — Лорд звонил.
— О чёрт…
— Жив значит.
Расстроились не свершившемуся плану по уничтожению вора эти двое сволочей.
— Если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам. — сказал и заглотил стакан виски толстяк.
— Когда? — ссыкливо спросил его Пика.
— Завтра…на рассвете,…на пустыре.
— Порежу в лоскуты. — Добавил напрасной бравадой Череп.

Ближний свет фар сворачиваемого с улицы автомобиля освещал дворовую арку безлюдного двора многоквартирного дома. Лорд остановил угнанную у Свина и Фрола машину и посмотрел на мучающегося от боли, но стойко, мужественно держащегося, раненого Мента.
— Приехали. — сказал вор.
Мент истекал кровью сквозь нехитрую, сделанную из подручных средств перевязку. Увидев надпись над входом в полуподвальное помещение: «СТОМАТОЛОГИЧЕСКАЯ КЛИНИКА», он полуживой, но всё же спросил авторитета с юмором в голосе:
— То есть, по - твоему у меня зубы болят?
Вымотанный в сражении и схватках последних дней Лорд помог раненому товарищу выйти из машины, крепко обнял его, придерживая, чтобы тот не упал. Полусогнувшийся Мент еле переставлял ноги, опираясь на вора. Так они и подошли к двери клиники, звонок которой надавил татуированный палец авторитета.
За секундами ожидания и скрежетом отпирающегося замка показался мужчина низкого роста в очках и белом халате, вытирающий руки полотенцем. Это был Врач.
— Лорд? — удивлённо спросил он, зная стоящего на пороге гостя. Пристально посмотрев по сторонам, не привели ли они ненужного «хвоста», мужчина взглянул на теряющего сознание Мента и добавил. — Заходи.
Врач и Лорд занесли под руки всё ещё в сознании, но уже с трудом держащегося Мента в клинику.
— Кладём его на стол. — сказал мужчина в халате.
Положив раненого на операционный стол, эскулап отошёл к умывальнику, открыл кран и стал мыть руки.
— Бизнес открыл. Прибыльный? — спросил «законник», оглядывая медицинское помещение.
— Что умеем, тем и промышляем. А с нашей жизнью сам понимаешь,… ребята горячие дел натворят, а латать их кому-то надо. Вот я потихоньку и выполняю когда-то данную клятву Гиппократа,…лечу нуждающихся. Днём официально - стоматология. Ночью…таких как вы.
Врач подошёл к операционному столу и одел перчатки. Лорд помог разорвать одежду на с усилием сглатывающем слюну и держащемся в сознании Менте.
— За вас назначена большая награда. Вам не долго ходить осталось. — сказал мужчина в халате.
— За живых или мёртвых? — спросил его раненый.
— За любых, — ответил осмотревший раны Врач и, обречённо покачав головой, добавил. — Ему конец.
— Сколько ему осталось? — отрываясь губами от мощной струи воды из-под крана, которую он только что пил, спросил авторитет.
— Сутки… не больше. Я могу помочь, но это добавит ему несколько часов, если повезёт.
Лорд с сожалением и мужской суровостью посмотрел на товарища. Тот приподнялся на локтях, оглядел своё израненное тело и, шатая головой от усталости и потери крови, переводя взгляд на Лорда, сказал ему:
— Этого хватит.
Врач кивнул подбородком и начал «штопать» пациента. Вора что-то заметно беспокоило. Подойдя к зеркалу, он закатал одежду и заметил открывшуюся рану, нанесённую ему ещё Шакалом.
Перебинтовав Мента, Врач заметил кровотечение «законника» и сказал ему:
— Дайка я тебя гляну. Тебе самому нужна помощь.
— У-у-у… — стонал авторитет, зажимая бок.
Развернув Лорда к свету и осмотрев рану, эскулап неожиданно диагностировал:
— У тебя заражение, в рану попала инфекция. Здесь я не смогу тебе помочь.
— Я тебя и не прошу о помощи. — сурово ответил вор.
— Тебе в больницу надо. Или вы оба не жильцы.
— Может, ещё на курорт отправишь? Палящее Солнце, белый песок, вечно зелёные пальмы…и не одного мента.
— Рай…в котором ты окажешься, если не обратишься к людям в белых халатах.
— Мне одного достаточно…тебя.
— Всё, что в моих силах, но не больше, чем в моей власти.
— Спиртом протри, пластырем заклей…Так сойдёт. — сказал авторитет, зажимая рукой сочащуюся кровь.

Выходя в ночь под свет полной Луны, Лорд поддерживал Мента и вёл к машине, когда услышал оклик оставшегося на пороге своей клиники Врача:
— Лорд!
Вор остановился, обернулся и услышал продолжение:
— Мы, наверное, уже не увидимся.
— Скорее всего. — ответил старый.
— Спасибо тебе ещё раз за то, что спас мою жизнь, тогда…в колонии. — отблагодарил на прощание эскулап человека.
Лорд кивнул головой, перехватил поудобней Мента и потащил дальше, не останавливаясь и только вперёд.

VI

Утро для Гонзы начиналось как всегда. Найдя свой автомобиль на многоярусной парковке, он неспешно подходил к нему, когда в стекле водительской двери увидел отражением идущего к нему с пистолетом мужчину. Ждать было нечего, да и незачем. Кавказец аккуратно достал свой ствол из-за пояса и, резко обернувшись, с одного выстрела вынес мозги дыркой в башке ублюдка.
Стас быстро вёл свой автомобиль, мчась по улицам города и набирая на ходу номер друга. Напряжённо ожидая ответа, парень торопился к нему, изо всех сил давя на газ и заставляя реветь  мотор словно стальное сердце болита Формулы – 1.
— Да, брат, — приняв вызов, приветствовал товарища Гонза, сидя на полу, опираясь спиной о заднее колесо своего автомобиля и отстреливаясь, среди уже валявшихся в лужах собственной крови трупов.
— Лапу убили. — грустно и тревожно сказал Стас.
— Знаю… Лихо тоже нет. — меняя обойму, поделился новостью с последним из своих друзей кавказец.
— Ты где?
— У своей машины. Встретил ребят,… разговариваем.
— Много их?
— Уже меньше.
— Держись, я еду!
— Да не спеши, брат… Делай то, что начали… И знай – это наш выбор. — спокойно ответил Гонза, продолжая отстреливаться.
— Мы сегодня не умрём! Слышишь?! Не сегодня!
— Да, брат. Не сегодня. — отключая телефон, сказал кавказец. — Сейчас.
Выглядывая из-за своего автомобиля и видя уверенную походку направляющегося к нему водителя Петли, Гонза проверил обойму,… патронов не было, ни одного. Со всех сторон его окружали подручные штатного киллера Кроноса.
Кавказец просто улыбнулся и сказал, как когда-то один из его друзей:
— Как говорил Лихо… да пошло оно всё!
Затем встал и под впивающиеся в его тело пули побежал на водителя Петли, обхватив его и вытолкнув вместе с собой за ограждения.
— Сдохни, тварь! — последними словами своей короткой жизни сказал Гонза и свернул шею выродка в полёте, приближаясь падением к земле.
— Третий. — пробуробил в расстреленную спину кавказца Петля и рявкнул на одного из своих людей, стоящего рядом. — Чё уставился?! За руль сел! Поехали. На базу.
Не успев всего-то на каких-нибудь несколько минут, Стас затормозил у многоярусной парковки и увидел собственными глазами падение подохшего выродка в лужу и своего друга на газон, на мягкую траву.
Остервенело, с досадой ударяя кулаками о руль, он, злясь, надавил на газ и помчался на базу лесозаготовки, зная чьих это рук дело. За стеклом несущегося по улицам города автомобиля живо мелькали неторопливые люди, старинные дома и густые кроной деревья, а в голове Стаса не дававшие ему покоя мысли.
— Жизнь. Что есть жизнь в нашем понимании? — спрашивал он сам себя. — Пить, есть, развлекаться, ходить на работу. Что? Жить ради себя? Нет. Ради близких, твоих друзей? Да! А если у тебя нет таких друзей? Ты – слабак. А если есть? То друзья ли?
Резко выскочив на перекрёсток с пронзительным визгом шин и выкрутив руль до конца, парень круто повернул направо. Но заметивший злобное лицо Стаса патрульный полицейский, дежуривший на нём, словно один из немногих честных ментов нашей страны, будто понимая, куда торопится мужчина, просто отвёл взор и сделал вид, что не заметил нарушения.
Стас гнал на всех парах, вспоминая моменты своей жизни: свадьбу со Светой, знакомство ещё детьми с Лапой, Лихо и Гонзой. Вспоминал и словно видел их мёртвыми на дороге, на лестнице в парке, на газоне у многоярусной парковки и одновременно живыми рядом с собой, подбадривающими его и не жалеющими о своей кончине ради него. Гнал, и мысли продолжали роиться в его голове.
— Готовы ли они встать за тебя? Пойти, не за твои деньги, не за твои связи, а за тебя? — задавался вопросом парень. — За тебя такого, какой ты есть? Что важно для каждого? Деньги? Власть? Могущество? Что? Всё ничто без истинных, преданных друзей. Жить только ради себя… не стану… нельзя. Жить ради людей, помогать им… буду… должен. И если придётся погибнуть – с лёгкостью. Лучше умереть человеком, чем существовать тварью! Жить ради других сегодня, и хрен с ним, что будет завтра!
Преследуемый облаком пыли из-под колёс, Стас резко затормозил, буквально ворвавшись на закрытую территорию базы лесозаготовки, продолжая размышлять и всё больше понимать то, ради чего и стоит жить:
— Кто-то скажет – глупец! Мир не изменить! Всем не помочь! А вы пробовали?! Не будьте кретинами. Будьте самими собой. Будьте людьми! Не нужно верить в свои силы… Нужно знать… Вера ничто – знание всё, — проносилось в его голове, пока парень расправлялся с каждым возникшим на его пути к Петле. — Я знаю, что могу. И я делаю. Один великий сказал: «Чтобы в мире не было зла, искорени его в себе». Нет, он не прав. Искорени его в себе, но и уничтожай его повсюду.
Стас вытащил из пня топор и размашистым ударом «от плеча», зарубил им одного из подручных Петли. Отбросив топор, он поднял с земли бензопилу, завёл её и разрезал ею второго из посмевших поднять на него руку выродков.
А мысли не давали покоя, продолжая кружить и рассказывать их обладателю секреты мироздания и всего людского:
— Другой говорил, что в его жизни было два самых важных дня,  — крутилось в голове Стаса. — День, когда он явился на свет и день, когда понял зачем. Бедняк. В моей жизни таких дней было значительно больше. Каждый должен что-то оставить после себя, какой-то результат своей жизни. В борьбе со злом, с несправедливостью, ставьте на кон самое ценное, что у вас есть - вашу жизнь! И вы никогда не проиграете. И тогда результатом вашей жизни будет светлая память, а не плевок на вашу могилу.
Подняв остервенелый взгляд, Стас заметил в окнах второго этажа испуганного, смотрящего на него в ужасе от происходящего, Петлю. Ещё немного и вот уже штатный киллер Кроноса бежал от истерзанного жизнью парня, пытаясь трусливо скрыться и не желая вступить с ним в схватку.
Догнав мразь возле дробильной машины, Стас ударил наверное так, как никогда прежде не бил.
— За Гонзу! — выкрикнул он и сломал Петле обе руки. — За Лапу!  — достав
пистолет из-за пояса, прострелил сучонку колени. — За Лихо! — отбросив ствол и вынимая нож, пронзил им грудь опустившегося на колени Петли. — За наши семьи. — добавил Стас и, подняв ещё живого нелюдя, бросил его в работающую дробильную машину.
Звук ровно работающего устройства усилился поступившим в неё новым содержимым, тело Петли перемалывалось.
— А-а-а-а-а!!!!!! — вскинув руки к небу, кричал от душевной боли из-за гибели друзей Стас.
Теперь он остался один. Рядом с ним не осталось никого, ни единой души.

VII

Ранним утро, в гостиной дома Мента, напротив друг друга сидели еле живой, очень бледный, доживающий свои последние часы хозяин скромного жилища и сильно раненый, с заражением, Лорд.
Положив на стол воровской перстень и ментовские погоны, «законник» сказал:
— Твой выбор.
Мент, глядя на авторитета, хлопнул ладонью по погонам.
— А эти клиенты… мои. Удачи нам обоим. — добавил вор, взял перстень, подбросил и, поймав его, встал.
Мент с трудом поднялся со стула, опираясь сжатыми последними силами кулаками о стол. Встав напротив, эти двое смотрели друг другу в глаза, зная про стоящего перед собой всё и ничего одновременно.
— Латыгин Сергей Николаевич - вор. — представился своим настоящим именем по паспорту с жёсткостью в голосе Лорд и первым протянул Менту руку.
Вор, авторитет, «законник», никогда не живший по кодексам, но не отступавший от морали, преследующий и отстаивающий справедливость, прежде не помысливший бы даже и дотронуться до того, кто добровольно встал под погоны, вспомнил, как совсем недавно, в комнате допросов СИЗО, они стояли напротив друг друга и договаривались мстить Кроносу за убийство Креста.
— Я - вор… С мусорами дел не имею. — сурово сказал тогда авторитет.
— Я – мент… С ворами на сделку не пойду. — также непреклонно ответил офицер.
Но сейчас, протянув руку для рукопожатия, не мусору легавому, но честному человеку, боровшемуся рядом, не щадившему себя, плюющему на свою жизнь и уже опирающегося рукой на костлявое плечо смерти, Лорд смотрел в глаза сына своего друга, сына Креста.
— Селивёрстов Вадим Петрович - мент. — с не меньшей жёсткостью в голосе представился своим настоящим именем Мент и, протянув в ответ ладонь, крепко сжал руку «законника».
Те настоящие, не фуфелы подменные, но эталоны каждый своего мира, обязанными бороться друг против друга, стояли тогда напротив, глядя в глаза перед собой и ощущая крепкость сжатой руки уже не врага, но друга, честный вор и непродажный полицейский.

VIII

Прежде чем разобраться с главным врагом, нельзя лишить себя удовольствия, а мироздания права на свершение справедливости, не покончив с другим, не менее мерзким и заслуживающим быть стёртым в порошок.
Уже под вечер, войдя в свой офис, Отец Ичиро обнаружил в нём деловито закинувшего на стол ноги Стаса.
Дождавшись того, чей выродок и недоносок собранным прахом тлел в урне на полочке возле его же фотографии рядом с мерцающей пламенем лампадой, Стас, не обращая внимания на тряску от гневного напряжения и сжатые кулаки со знаком власти над якудза в них Отца Ичиро, молча подошёл к урне с прахом Ичиро, взял её и, небрежно покрутив в руках, специально уронил фарфоровый сосуд.
— Ой,…какой я неловкий. — ухмыльнулся парень.
Урна разбилась в осколки, рассыпав по полу прах кремированного тела японца.
Наступив в него ногой, демонстративно давя и вытирая подошву о кафель, словно вляпавшись в собачье дерьмо на тротуаре, Стас  брезгливо произнёс:
— Наступил во что-то.
Разгневанный неуважением к памяти своего сына, Отец Ичиро схватил самурайский меч висящий на стене и с криком бросился на парня:
— А-а-а-а!!!
Стас взял с подставки на полке такое же оружие, и начался бой. Звон стали мечей, искры соприкасающихся клинков, напряжение на лицах, сошедшихся в смертельном бою противников. Удар за ударом, удар за ударом, удар за ударом…
Стасу удалось ранить главу якудза в живот, проткнув его насквозь. Отец Ичиро упал на колени и, посмотрев на русского, приготовился к ритуальному отрублению головы, признавая своё поражение.
Последний из четверых верных друзей прокрутил в ладони рукоять самурайского меча, отрицательно покачал головой и презрительно воткнул меч в пасть Отца Ичиро.
Чётки - символ власти якудза выпали из разжавшихся пальцев азиата на пол, и нога наступившего на них, уходящего с победой Стаса, порвала их и рассыпала катящиеся по кафелю бусины, прихватив одну из них застрявшей в подошве своего ботинка.
Если ты неправ, умей признавать свои ошибки. Если не научился, значит будешь за них отвечать. И спрашивать с тебя, как и вершить свой суд, будет именно тот, кому ты задолжал более остальных, такой как Стас.

IX

Не слишком многолюдной паствой и, к тому же, днём середины недели, церковь при кладбище на окраине города не была так уж популярна у верующих. Отец Иннокентий, с деревянным крестом на груди подвешенным на обычной верёвочке, прощался с прихожанами, уходящими после службы. Заметив вошедшего с сумкой в руке Стаса, священнослужитель приветствовал его:
— Молодец, что пришёл. Хочешь поговорить?
— Хочу попрощаться. — ответил парень.
— Уезжаешь?
— Что-то вроде того.
— Тогда запомни мои слова на прощание. Ты – христианин. Где бы ты ни был, ты найдёшь покой в посещении церкви. Возможно, ты изменишь свои взгляды на неё.
— Возможно. Хотя куда ещё-то?
— Вера…
— При наших встречах я ни словом не обмолвился о вере, — оборвал Отца Иннокентия Стас. — Я говорил о церкви.
— Церковь – посредник между людьми и богом.
— А зачем людям посредник? Разве они не могут сами обратиться к Господу?
— Могут. Никто, кроме самого человека, этого не сделает.
— Так зачем людям такой посредник, которому важны лишь власть да деньги? Вы уже забыли о своём предназначении. — вспылил Стас и бросил сумку под ноги священнослужителя.
— Что это? — спросил тот.
— Тут деньги… Много денег.
— Я не возьму.
— Первый раз вижу попа, который отказывается от денег,  — взглянув в глаза Отца Иннокентия, с усмешкой сказал парень. — Ладно, бери. Эти деньги не для тебя, не для церкви. Ни копейки из них.
— Ты хочешь, чтобы я сохранил их?
— Я хочу, чтобы ты похоронил, как полагается. А остальное раздай нуждающимся.
— Кого похоронил? — спросил батюшка, пока Стас пристально и немного сурово смотрел в его глаза. — Ты же не веришь священнослужителям?
— Не верю… И тебе, поп, не верю. Я верю тебе, как человеку.
— Спасибо за добрые слова от человека и за праведную критику от попа.
— Цветы на могилы детей клади…хоть иногда.
— Может, сам будешь класть?
— Может и сам… Прощай, поп. — тихой грустью прошептал Стас и, развернувшись, заторопился на выход.
— Прощай. — ответил Отец Иннокентий, поглядывая на сумку денег и, проводив взглядом парня, осеняя его крестным знамением в воздухе, добавил. — Помоги тебе Господь.

X

Назначенным временем и местом встречи: в карьере поутру, среди трёх дорогих полукругом припаркованных автомобилей стояли ожидавшие появления Лорда «апельсины».
— Скоро. Скоро всё будет кончено. — не терпелось разобраться с вором Слону.
— Вернём бабки Кроносу, он введёт нас в Совет. Вакантных мест теперь предостаточно.
— Это точно. Всё, что не делается, всё к лучшему. Всех замочили, а мы остались.
Выговорились Пика и Череп, рассмешив себя и толстяка.
— Теперь дела пойдут по-другому, наша власть распространится повсюду, и авторитет повесомей старых будет. — сквозь отдышку и смех добавил Слон.
Ещё немного проржавшись, самый мелкий из них – Пика заметил показавшийся вдалеке автомобиль и сказал:
— А вот и Лорд катит.
Автомобиль вора остановился напротив ожидавших его, и показавшийся из него «законник» с сумкой неспешно направился к стоящей на месте троице.
— Стой! — послышалось со стороны, и дорогу авторитету преградил подоспевший в прыжке Помощник Слона.
— Ну что, Лорд, допрыгался?! — злорадствовал Пика.
— Чисто! — обыскав вора, крикнул хозяину его человек и сделал шаг в сторону.
Подойдя ближе к холуям Кроноса, авторитет молча бросил сумку им под ноги, продолжая слушать их мерзость и гниль.
— А где легавый? Сдох?! — насмешил вопросом приятелей Череп.
— Что молчишь, падла?! Что затих?! — победно гоготал и обращался к Лорду Слон.
— Ты ведь не думал, что мы отпустим тебя живым?
— Твоя жизнь подошла к концу. Здесь мы тебя и кончим, отправим в мир иной.
Смели угрожать «законнику» Пика и Череп.
— Я прожил достойную жизнь, жизнь честного вора. Мне некому и нечего предъявить, — сказал старик и последний раз посмотрел в голубое, залитое лучами Солнца, наполненное облаками и стаей кружащих птиц небо. — Хорошо-о-о… Ну, что, Крест, пацаны, встречайте… Я иду к вам.
Лорд вынул из кармана маленький пульт, небрежно играя им пальцами, как всю свою жизнь со смертью.
— Чё ты там бормочишь?! — рявкнул на него псом Череп.
— Я уйду также как жил… вместе с вами, суки. — сказал авторитет, и небритое лицо старого, честного вора-Лорда, расплылось в ехидной улыбке, искрящиеся жизнью глаза последний раз вспыхнули жаждой справедливости, морщинистая, татуированная рука нажала кнопку, и Лорд подорвал себя заложенным в сумку зарядом.
Мощный взрыв, освещающий всё вокруг, поднял в воздух слои грунта и припаркованные автомобили. Ба-бах! Сук кусками разметало по карьеру, вогнав их поганые душонки прямиком в пекло ада, отправив чистую душу вора в безмятежный полёт на небеса.

На столе гостиной, напротив стула, где недавно сидел Лорд, стояла старая фотография обнимающихся юных Креста и Лорда в колонии для малолетних, рядом наполненным стакан водки.
Мент опрокинул свой гранёный, встал на ноги и, положив кусок чёрного хлеба на стакан у снимка, поминая своего отца-Креста и его друга-Лорда, вышел на улицу.

XI

Проходя мимо игровой площадки в парке, Стас смотрел на переполняющих её своими радостными криками, задорным смехом и визгами счастья детишек, вспоминая о когда-то гулявших здесь своих дочках и тоскуя о неродившемся, так и оставшемся под сердечком его жены малыше.
Не сводя грустных глаз с проказной ребятни, парень лез в карман и доставал из него надрывающийся незатейливой мелодией гудка мобильный.
— Твоей семьи больше нет… Жены, детей, друзей… Ты один, — услышал он в трубке голос своего врага – Кроноса. — Мне не нужна твоя жизнь. Можешь уходить. Тебя не будут преследовать. Живи! Вот только сможешь ли? Зная, что ты повинен в смерти близких.
— Я не уйду, пока не разберусь с тобой. — глядя на лепящих в песочнице куличики и раскачивающихся на качелях малышей, отвечал паскуде Стас.
— Да ты с принципами?!
— Знаешь, людей можно классифицировать по разным основаниям. Одно из них – принципы. Людей можно поделить на три категории… Первые имеют положительные принципы, добра. Вторые имеют отрицательные принципы, зла. Третьи не имеют никаких принципов. Первые и вторые заслуживают уважения, потому, что одни на стороне добра, другие зла, но следуют выбранному пути. Последние не заслуживают уважения. Потому что беспринципные твари. И от них можно ожидать чего угодно.
— Ты должен был умереть уже вчера, — с остервенением в голосе произнёс Кронос. — Вообще, напрасно ты родился. Ты… и такие, как ты.
— Такие люди как я… рождаются для того, чтобы такие существа, как ты не забывали своё место.
— У тебя ничего нет. Я забрал у тебя всё. Всех твоих близких.
— Ты думаешь, что забрал их у меня? Нет, — наконец улыбнувшись, ответил Стас. — Ты дал мне… Они навсегда со мной. А с тобой только ненависть и страх. Бойся, сучонок, бойся. Тебе в любом случае конец. Если не я, так другой.

Задумавшись над этими словами и понимая, что парень остался один, он не сломлен и от того стал ещё более опасен, Кронос отключил телефон и задумчиво опустил голову, стоя перед окном своего кабинета.
— Отца Ичиро кончили. — раздался голос Монпансье позади него.
— Как? — удивлённо спросил в моментальном повороте лица к своему помощнику беспредельщик.
— Как собаку. Теперь войны с якудза не избежать.
— Хрен с ними, с якудза. Тут посерьёзней проблема.
— Я думаю, ему не подобраться одному. — понимая о ком речь, произнёс Монпансье.
— А кто тебе разрешал думать?! — заорал на него встревоженный и взбешённый Кронос. — Тебе не дано это! Ты должен делать то, что тебе скажут! Думать буду я! Увеличь охрану! Чё встал?! Выполняй!... Он придёт. — вполголоса добавил авторитет.
— Он же не дурак?
— Не дурак…А с чего ты взял?!
— Граф пожаловал, — вновь ошарашил своего хозяина Монпансье. — Ждёт в гостиной.
— А вот это уже интересно.
— Пора сваливать. Воры в курсе всего… Так что приговор уже вынесен.
— Бежать? Мне? Побегут от меня. Петля где?!
— Не появлялся.
— Появиться, сразу ко мне! — отдал распоряжение Кронос и направился в гостиную.
— Что-то мне подсказывает, что уже не появится. — буркнул себе под нос оставшийся на месте здоровяк.
Войдя в главную комнату собственного дома и увидев в ней удобно, по-хозяйски расположившегося в кресле, закинув ногу на ногу, сидящего Графа и двух его телохранителей по обеим сторонам от старого авторитета, Кронос приветственно раскинул руки и произнёс:
— Здравствуй, Граф! Давненько не виделись.
Криминальный «мер» города наклонился к «законнику», пытаясь обнять его тёплым приветствием, но его остановили руки крепких парней, охранявших старого вора.
Озадаченный такой реакцией, отступив в замешательстве, Кронос сел на диван и спросил:
— С чем пожаловал?
— Я пришёл сообщить тебе, что будет сходка. — пристально глядя в глаза беспредельщика, погубившего жизни многих воров, ответил Граф.
— По какому вопросу сходка?
— По твоему, родной, по твоему.
— Поясни. — пытался разузнать побольше Кронос.
— Какие у тебя дела, с этими тремя «апельсинами»? Черепом,…Пикой,…Слоном?
— У меня нет с ними никаких дел.
— А как же документы, активы? — спрашивал в цвет Граф.
— Я не понимаю, о чём ты.
— Смерти воров?
— Вот с ними и разбирайтесь. Я здесь не причём. — отмазывался от содеянного беспредельщик.
Граф достал из кармана и положил на стол перед Кроносом снятый с руки, затем выброшенный в поле воровской перстень Креста. Мразь оторопела, быстро бегая выдающими волнение и озабоченность глазами.
— Вопрос по «апельсинам» закрыт, — огласил свой вердикт «законник». — Если Лорд не решит с ними, это сделают другие. Ты о себе волнуйся.
— Мне нечего волноваться. За мной косяков нет. — всё ещё старался держать марку и храбрился Кронос.
— Вот и славно,… вот так на сходке и скажешь. — произнёс вор и положил на стол записку с указанными местом и временем сходки, после чего встал, застёгивая пуговицы своего дорого пиджака.
— Ты говори, старый, да не заговаривайся! — огрызнулся дерзостью хозяин дома.
Нахмурившийся Монпансье был готов к самому серьёзному повороту событий, плавно засовывая руку под жилет, он хотел достать оружие, но это заметили телохранители вора и, резкими движениями выхватив пистолеты из-за поясов, пресекли попытку, направив стволы на смиренно опустившего голые руки вниз здоровика.
— В общем, я сообщил тебе о сходке. Дальше думай сам. — разочарованно, от наглости Кроноса и глупости действий его подчинённого сказал Граф и, покачав головой, солидной, величественной походкой, направился к выходу, преследуемый своими телохранителями.            
Оставшись наедине со соим человеком, беспредельщик сидел на диване, склонившись над столом и задумчиво крутил в руках полученную записку.
— Дай зажигалку.
Сказал он, и Монпансье моментально выполнил его просьбу, протягивая свою из кармана.
Кронос резким движением большого пальца вызвал пламя и, подожгя им лист бумаги, бросил его в пепельницу на столе
— Как будем разгребать? — спросил Монпансье.
— По порядку. Сначала разберусь с убийцами племянников. Потом с ворами.
— Граф посерьезней, будет.
— Пройти через такое и сломаться на каком-то старом пердуне. Не-ет… Оботрутся, умоются. Но сначала, за Марселя и Кайфуна. — пылал неумерившейся злобой Кронос.
Пламя догорающей записки гасло, испепелевшая бумага рассыпалась, превращаясь в пыль.

На заднем сиденье своего автомобиля Граф аристократичным движением одного пальца отодвигал солнцезащитную шторку, всматриваясь в дом Кроноса.
— Что там на стрелке? — спросил он седовласого, морщинистого мужчину, сидящего рядом с ним.
Это был помощник Графа, собиравший информацию обо всём происходящем и не афишировавший своего авторитетного появления  в городе.
— Лорд подорвал «апельсинов», отомстил за Креста. — ответил мужчина, возрастом переваливший за полвека.
— А сам?
— Собой подорвал.
— Козырный ход. — оставаясь до конца вором, хоть и потерявшим старинного друга, твёрдо произнёс Граф.

XII

У служебного входа респектабельного ресторана, снеся мусорную урну и отправив её катиться вдоль проулка, остановился автомобиль. Вылезая из-за руля, теряя за собой шлейфом тянущиеся капли крови, к двери в заведение подходил Мент.
Бурление и кипение не только готовящихся блюд, но и самой жизни на кухне элитарного «общепита» не замирало ни на миг.
— Соус готов?! У нас очень важный гость. Пошевеливайся! — торопил своего подчинённого толстый шеф-повар в белом колпаке и фартуке, украшая блюдо.
— Всё готово. Уже несу. — с лёгким акцентом ответил парень-таджик, заканчивая ингредиент.
— Заказ можно забирать? — вцепившись в поднос, спросила девушка с распущенными светлыми волосами, работавшая официанткой.
— Да. И будь повежливее с нашим гостем. — наказал ей шеф-повар.
Шатаясь от боли, почти теряя сознание, на кухню вошёл бледный Мент. Опираясь о столы, он с лязгом и грохотом  опрокидывал на пол стоящую на них посуду.
— Ты кто такой?! Что ты здесь делаешь?! — спросил неожиданного посетителя главный на кухне и тут же замолчал в испуге, поймав на себе грозный взгляд Мента.
В общем зале, не скинув с себя кителя, с аппетитом обедал Генерал ГУВД. Подошедшая официантка расставила перед ним заказ на столе и пожелала:
— Приятного аппетита.
— Иди. — грубо буркнул ей в ответ мужчина и продолжал терзать трапезу ножом и вилкой.
Сменив торопящуюся удалиться девушку, перед продавшимся мусором возник полусогнувшийся, держащийся за живот Мент и сел за стол напротив.
— Мент? Ты живой? — поперхнувшись от неожиданости и прокашливаясь, спросил Генерал ГУВД.
— Я не могу сдохнуть пока ты жив. — бледным, вот-вот отдающим богу душу, ответил  офицер и из последних сил достал из-за пояса пистолет.
— Давай договоримся.
— Со мной? Не получится… Я всегда знал, что я мент…и моё место на передовой, в войне с такими, как ты. Я этим жил. Награды, звания, грамоты…за каким хреном мне это? Жил ментом,…ментом и подохну.
— Сколько ты хочешь? — утирая сальные губы салфеткой и всё ещё надеясь откупиться, спрашивал моральный урод под звёздными погонами у того, кто скинул свои с себя ради правды, сохранения чести и жажды справедливости.
— А сколько стоит твоя сраная жизнь?
— Погоди, не торопись. Давай обсудим! — успел крикнуть, так и не понявший суть жизни, её бесценность и чистоту Генерал ГУВД, перед тем, как Мент последним усилием того, что оставалось в его венах, спустил курок и, повалил паскуду на пол… замертво.
— За Креста, за отца. — шёпотом, испуская дух, сказал сохранивший честь офицер, достойный человек и до конца тот, которого звали Мент. Закрыв глаза и опустив голову, он остался сидеть на стуле телом, но покинул мир душой, отправившись ей знакомиться с тем, кто подарил ему жизнь, к своему отцу – вору «в законе» Кресту.

XIII

Включив свет, в свой ставший тихим, некогда наполненный семейным счастьем и раскатистым, задорным, детским смехом дом, входил Стас. Осматриваясь по гостиной нахлынувшими воспоминаниями, перед ним всплыла картинка, словно он вернулся с работы, а на полу сидела грустной его старшенькая дочка, держа в руках плюшевого мишку с оторванной наполовину лапкой. Напротив, нежно гладя крошечными пальчиками раненую игрушку, сидела вторая из его малюток.
— Что случилось, дочка? — спросил он тогда у дочурки.
— Пап, у мишки лапка оторвалась. — не зная, что делать, ответила та.
— Мы сейчас скажем нашей маме, она быстренько пришьёт. У неё ведь золотые ручки.
— Что случилось? — выбегая из кухни, интересовалась Света.
— Мам, лапка…— начиная плакать, сказал ребёнок.
— Лапка? Сейчас мы возьмём ниточку и иголочку и подлечим нашего мишку. Да?
— Да.
Света взяла игрушку, осмотрела её и нежно погладила своих дочек по головкам, любя провела ладонью по слегка небритой щеке Стаса. Сев на диване и починив игрушку, она обрезала ножницами нитку и отдала плюшевого мишку подбежавшей малютке.
— Вот и всё. Забирайте своего мишку. — сказала она.
— Ура! Спасибо, мамочка! — закричала радостью кроха и, схватив игрушку, вместе с нерасторопной младшей сестрёнкой, помчалась играть дальше.
Стас обнял прижимающуюся к нему жену и смотрел на своих счастливых детей.
Но теперь это были лишь воспоминания. Парень грустно опустил голову и медленно поднимался по лестнице на второй этаж.
Подойдя к спальне, он повернул ручку, открыл дверь и вошёл. Глядя на кровать, фотографии Светы на тумбочке, Стас открыл шкаф и нежно трогал висящие платья своей жены, словно дожидавшиеся украсить собой тело своей обладательницы. Вернувшись к двери, он оглядел спальню и вышел.
Тихо приоткрывая дверь детской, как будто боясь разбудить малышей, входил их папа. Взглянув на детские игрушки, разбросанные по полу, рисунки, прикреплённые к стене,  глаза мужчины наполнились слезами, он молча опустил голову и вышел.
В своём доме, таком большом, но заполненным только эхо, Стас спускался по лестнице. Подойдя к камину, он взял с него рамку с фотографией себя и друзей, достав снимок, закрыв большим пальцем правый верхний угол, парень улыбался смотрящим на него с лакированной бумаги Гонзе, Лапе, Лихо и себе самому.
Вернув рамку на камин, подойдя к входной двери, Стас остановил механические часы, висящие на стене, обернулся, последний раз глядя на свой дом и, выключив свет, вышел на улицу, оставив своё жилище пустым, без тех, кто наполнял его смехом, счастьем и любовью.

XIV

И всё-таки страшно когда тебе угрожает смерть, стоящая буквально на пороге и постукивающая своей косой в дверь. И Кронос её боялся, выглядывая в окно из своего кабинета на въезжающее во двор своего дома подкрепление их числа вызванных им боевиков.
— Быстро! Быстро! — подгонял крепких молодых ребят коренастый мужичок с бородкой, выполнявший обязанности начальника охраны. — Четверо на западную сторону дома! Четверо на восточную! Остальные в дом! Живей! Живей!
Парни послушно выполняли приказ, беря всю прилегающую к дому территорию в оцепление своего бдительного контроля тем прохладным, ранним утром. Но они немного опаздали.
Прикрытым кустами, стоя у стены, пробравшийся чуть раньше к особняку, Стас пропустил мимо себя бегущих вояк с оружием и выглянул на окна кабинета Кроноса, заметив его самого стоящим за стеклом.
— Ссыкун. — сурово произнёс последний из оставшихся  вживых четверых друзей, глядя на всё прибывающую и прибывающую охрану последнего и самого главного из своих врагов.
Довольным внушительными силами личной охраны, Кронос отошёл от окна и показав пальцем стоящему у двери Монпансье на прикованного в углу ягуара, сказал:
— Выпусти погулять.
Скинув с дикой кошки ошейник, «правая рука» вышел с ней в коридор, выгулять питомца хозяина.
Сам Кронос подошёл к сейфу, достал из него оружие и, сев в кресло, положил ствол перед собой, настороженно ожидая появления Стаса. Да, этот нелюдь знал, что парень идёт за ним, за его поганой жизнью. Он чувствовал это, словно хищник дичь.
И не напрасно. Тихо-тихо, прислонившись спиной к стене, осматриваясь по сторонам, Стас крался узкими коридорами подвала особняка. Он был уже в доме, но его притормозили своей беседой двое охранников, стоявших на месте.
— Слыхал, скольких наших положили? — спросил один из них второго.
— Кто-то всерьёз взялся за Кроноса. — ответил тот хриплым голосом.
— Интересно, у кого столько силы, чтобы бодаться с ним?
Мимо них, не заметив прячущегося в нише Стаса, прошли двое прибывших подкреплением боевиков.
— Это кто? — вновь хриплым голосом спросил второй.
— Кронос боится. — ответил его напарник.
— Кронос?
— Вызвал дополнительную охрану.
— В нашем полку прибыло.
Стас тихо подкрался к вышедшему с другой стороны коридора боевику и, перерезав ему глотку ножом, прячя тело в нише стены, сказал:
— Убыло.
Вернувшийся в кабинет хозяина, Монпансье застал Кроноса сидящим в кресле и кивком головы показывающим ему на окно.
— Шторы задёрни! — приказал отморозок.
Здоровяк подошёл к окну, выглянул в него, беглым взором по сторонам оценивая ситуацию, и занавесил шторы, создав темноту и заставив Кроноса включить настольную лампу.
Патрулируя коридор первого этажа, один из охранников дома заметил идущего ему навстречу оскалившегося ягуара без поводка и сопровождения. Встреча не оказалась приятной, заставив парня в испуге прижаться спиной к стене и приготовить оружие к стрельбе. Но зверь не обратил на него никакого внимания, спокойно пройдя мимо.
Стас ещё находился в подвале. Заметив электрический кабель и решив хоть как-то уравнять шансы, он одним рывком оборвал его, потушив свет во всём доме.
В кабинете Кроноса замерцала настольная лампа и чередовнием свет-тьма безвозвратно погасла.
— Он здесь. — уверенно заявил хозяин дома.
— Может, просто перебои? — предполагал стоящий рядом Монпансье.
За стенами было слышно заметное тревожное оживление охраны и громкий голос её начальника:
— Никого не впускать и не выпускать!
— Не-е-ет… Это он. — протяжно констатировал Кронос.
— Без шансов. — утверждал его помощник.
— Наш японский друг так не думает.
Темноту подвала не могло разбавить ничто, даже пробивающийся с улицы сквозь маленькие ветровые окна свет. Один из охранников -  круглолицый парень с серьгой в ухе в кромешной мгле щёлкал зажигалкой, пытаясь осветить себе путь и посмотреть, хотя бы, где он находился. Но никак. Щелчок, второй, третий…зажигалка сработала, огонь зажёгся, и перед ним возникло освещённое пламенем лицо Стаса. Прислонив электрический кабель к сердцу мразоты, честный пацан покончил с ещё одним, стоявшим перед ним и справедливостью – расправой над Кроносом.
Расставив людей по позициям, начальник охраны совершал обход дома, когда спускался в холл со второго этажа и слышал беседу двоих своих подчинённых.
— Выживает сильнейший…и сегодня это не про нас. — задумчиво произнёс один из них, неся боевое дежурство у входной двери.
— Чё за панический настрой? — спросил его напарник, пряча за голенищем берца свой нож.
— Совет Кроноса, якудза, Шакал со своими…Достаточно убедительно?
— Теперь черёд Кроноса… — задумался уже и второй.
— И мы стоим перед ними. Нет ничего, что могло бы их напугать.
— А сколько их?
— Судя по тому, сколько нас…до хрена!
— Смотреть в оба! — заорал на них начальник охраны.
— Ты хоть скажи, кого мы ждём? Нас тут целая армия! — огрызнулся вопросом один из его людей.
— Валить всё, что движется и не работает на Кроноса! — добавил приказом мужчина и следовал дальше, проверяя остальных, охранявших хозяина и его дом.
Озираясь по сторонам тихой поступью охотника за добычей, спустившись уже в подвал, гулял ягуар.
Пробравшись в бойлерную, Стас подошёл к газовому оборудованию и положил на него несколько гранат, привязав к чеке одной из них леску.
— Козлам – козлиная смерть. — сказал парень, перерезая газовый шланг, выходя в коридор и тянув за собой леску.
Привязав её к дверной ручке в бойлерную, он пошёл дальше по коридору подвала, но его успел заметить освещённым слабым лучиком света, пробивавшимся сквозь ветровое окно, бдительный охранник дома с татуировкой: «666» на затылке и тихо подкрадывался к нему со спины.
Уверенной поступью твёрдого шага, не боясь ничего, Стас наткнулся на прогуливающегося ягуара. Человек и зверь замерли встретившимися, пристальными взглядами, стоя напротив друг друга.
Готовясь нанести удар по Стасу ножом, охранник уже было замахнулся,… но пятнистая кошка оттолкнулась лапами и, бросившись, вгрызлась клыками в «шестёрку» Кроноса, разрывая его кровавыми кусками.
Когда тебе должен сам мир, в нём тебе будет помогать каждый, чтобы вернуть причитающееся и попросить прощения за бесправно содеянное.
Стас шёл дальше, к своей заветной цели. Приблизившись к двери из подвала, он открыл её, и внезапностью перед ним возник крепкий телом боевик. С ходу обхватив его голову левой рукой и потянув к себе,  правой парень закрыл дверь, зажимая голову гнидёныша и ломая его толстую шею.
Заставленный автомобилями, усыпанный осматривающими каждую пядь земли боевиками двор, был более похож на закрытую, режимную зону, с абсолютно исключённой возможностью попасть или покинуть её кем бы-то ни было.
Патрулируя территорию с ручным пулемётом в руках крепыш в военной форме с личным жетоном на груди услышал вызов по рации, прикреплённой на грудь.
— Как слышите? Приём! — настаивал голосом вперемешку с шорохом помех начальник охраны.
— Слышу нормально. Приём! — ответил паренёк, глядя как его коллеги шерстят кусты и заглядывают в каждую клумбу в поисках незнакомцев и нежданных гостей. — Во дворе всё чисто. Повторяю, во дворе чисто. Приём.
— Принято! Сообщать обо всём, что происходит.
Услышал боевик и, отключив рацию, вскинув на руку оружие, продолжил бдительный осмотр всего, что было в поле его зрения.

Множество людей, если их так можно было назвать, стояли против Стаса. Но те, кто мог бы ему помочь были вместе, лёжа рядом… в могилах. Глядя на них, ещё свежих, Отец Иннокентий поправил детские игрушки, поднял голову к небу и всей верой, что была в душе этого человека, сказал:
— Господи, понимаю, что дело неправедное лишить человека жизни… Но прошу тебя, помоги ему,… помоги, заклинаю!

Полагаясь на вызванных боевиков, не веря в способность парня пройти через их скованные ряды, Монпансье готовил чай своему хозяину в прихожей его кабинета. Поставив чайник на поднос, здоровяк поднял голову и обомлел, увидев стоящего перед собой Стаса.
— Привет. — сказал последний из друзей, беря ложку с подноса и втыкая её в глотку помощника Кроноса. — И пока.
С тихим скрипом открыв дверь, Стас вошёл в кабинет. Кронос сидел за столом, молча поднимая голову и тянучись рукой к оружию, лежащему перед ним.
Направив на него свой пистолет и остановив руку беспредельщика рядом с рукоятью оружия, едва коснувшись его пальцами, парень произнёс:
— Не нужно.
— Наконец-то ты пришёл, — обмолвился его враг. — Я тебя ждал. Не думал, что у тебя получится.
— Хватит беготни.
— Согласен. Может, договоримся?
Контролируя подвал, двое охранников проходили мимо бойлерной, когда один из них наморщил нос и сказал приятелю:
— Чувствуешь, газом пахнет?
— Сходи, проверь. — ответил второй, и почувствовавший запах потянул ручку двери к себе, натягивая леску и выдёргивая чеку гранаты.
Взрывной волной вышибло щепками дверь в бойлерную, обжигая до костей вырывающимся вслед за ней пламенем мужчин.
Кронос медленно встал, выходя из-за стола и становясь напротив добравшегося не смотря на все преграды до него парня.
— Не договоримся. — тихо произнёс Стас и спустил курок взведённого оружия.
Но паскуду от неминуемой смерти спасла тряска всего дома от раздавшегося в подвале взрыва, и пуля всего лишь пронзила плечо Кроноса. Воспользовавшись сумятицей, он выбежал из кабинета.
— Сука. — сказал Стас и пустился следом.
Зажимая кровоточащую рану рукой, по коридору к лестнице на первый этаж, торопился хозяин дома.
Из двери прихожей высунулся Стас и тут же убрал голову обратно, прячась от прошивающих стену над ней пуль автоматной очереди.
Застряв на месте, не в силах проскочить через единственый и тот простреливаемый выход, парень отодвинул руку мёртвого Монпансье и, заглянув в тумбочку за его массивным телом, нашёл в ней гранаты.
— Нормальный ход. Мне это пригодится. — сказал Стас и, выдернув чеку одной из них, бросил её в коридор, вдогонку убегающему Кроносу.

Тем утром церковь Отца Иннокентия никто из набожной паствы не удосужился посетить к первой службе. Только одна симпатичная женщина рыдала в молитве перед иконой и зажжённой перед ней свечой.
— Боже, спаси моего ребёнка. Молю, спаси. — сквозь слёзы говорила она.
— Хватит, пойдём домой, к ребёнку. — обнимал её муж с грустными глазами.
Видя беспомощность людей, к ним подошёл Отец Иннокентий и спросил:
— У вас какое-то горе?
— Сын болен. Нужна дорогостоящая операция, а таких денег у нас нет. Если не соберём до конца месяца… — ответил мужчина и прижал к своей груди заходящуюся истерикой жену.
— Пойдёмте со мной. — сказал священнослужитель и, проводив их в свою келью, достав из шкафа переданную ему Стасом сумку, вынув деньги и протянув их людям, спросил. — Этого хватит?
— Здесь даже больше. — протягивая дрожащие руки к стопкам перевязанных банкнот, сказал мужчина.
— Если после операции что-то останется, раздайте другим нуждающимся.
— Хорошо. А откуда эти деньги?
— Мне их дал один очень хороший человек.
— А как его зовут? — утирая слёзы, спросила женщина. — Я поставлю свечку за его здравие.
— А я и не знаю… его имени. — задумавшись об этом, ответил Отец Иннокентий.

А в доме криминального «мера» города тем временем проходили перевыборы. Рядом с бегущим по последним ступеням лестницы в холл Кроносом упала граната. Успев заметить её, убийца воров отпрыгнул в сторону и раздавшимся взрывом убило оказавшихся поблизости боевиков и начальника охраны.
Последующие гранаты, оставив каждая памятью чеку тому, кто их бросил, приземлялись на пол и набивали своими осколками тела продолжавших служить хозяину скотов.
Из образовавшихся после серии взрывов секундной тишины и стойкого дыма, выбежал озверевший, жаждущий мести Стас. Выстрелив в поднимающегося на ноги Кроноса, он продырявил ему левый бок и повалил на скользкий кафель.
Последний из друзей спускался с лестницы, видя встающего на одно колено, шатающегося от боли врага. Не желая мешкать, парень направил на него оружие… Вот-вот и Кроносу конец.
Раздался выстрел со спины…Ба-бах! И Стас медленно подкошенным упал на пол, видя, как к нему приблизился и взглянул прямо в его глаза всё ещё дышащий враг.
— Этот? — спросил Кронос у подходящего к нему с дымящимся дулом пистолета из которого только что была выпущена пуля в спину парня Тригона.
— Он… Последний. — ответил предавший дружбу уличный авторитет.
Вокруг всё было разнесено взрывами, полыхало огнём. Стас пытался поднять голову, хотя бы оторвать её от пола, но Кронос направил на него ствол и спустил курок, потушив запал жизни в сомкнувшихся веках последнего из непобеждённой четвёрки.
— Что это у него? — заметив обожжённую фотографию в руке парня, спросил оставшийся в живых нелюдь.
Тригон поднял снимок с обгоревшим верхним правым углом из руки Стаса, глянув на него и протянув Кроносу, сказал:
— Здесь все.
Рассмотрев запечатлённых на фото обнимающиеся Стаса, Гонзу, Лапу и Лихо, Кронос расмеялся и, похлопывая своего нового подручного по плечу, сказал:
— Ты справился! Добро пожаловать в команду. Теперь ты в высшей лиге! Удачный день сегодня. Две проблемы сразу.

Да, Стас погиб, погиб как и его друзья, так и не сумев покончить с тем, кто должен был сдохнуть, но остался топтать эту грешную землю. Судьба распорядилась против усилий правильных пацанов. Но кому знать её праведный замысел, кому его оспаривать? Кто знает больше, чем она? Может она лишь милостиво распорядилась, воссоединив разлучённые на земле семьи уже на небесах? Думается так. Но тогда остаётся один вопрос: Неужели справедливости не суждено свершиться? Нет, это не так. Она всегда побеждает и забывать об этом не смеет никто.

Но пришло время рассказать, как честный вор «в законе» - Лорд обзавёлся тем, кто именовался Шамбалой – его сыном.
В далёком девяносто четвёртом на пустыре окраины города, на безжизненной земле, часть которой представляла собой болотистую местность, среди сухой травы и бытового мусора, сбрасываемого нерадивыми горожанами, еле просматривались силуэты детей.
Худого, слабого мальчика-беспризорника пяти лет в белой растянутой майке и грязных шортиках, нещадно били ногами трое мальчишек от десяти до двенадцати лет. Этим пареньком и был тогда ещё совсем юный Шамбала.
— На, получай!
— На, на , на ещё!
Кричали они, продолжая изголяться над маленьким.
Юный Шамбала цеплялся хрупкими ручонками в землю, пытаясь подняться и убежать.
— Куда побежал?! Мы ещё не закончили!
— Бейте его! Бейте!
— На…получай!
— Получай, оборванец!
Не останавливаясь и не выдыхаясь, били и кричали мальчишки.
Чуть в стороне стоял отец одного из них. Этот немного пьяненький мужичок наблюдал за истязанием беспомощного и громко смеялся, потягивая пиво из бутылки в руках.
— Всё, с него хватит! — наконец закричал он и оттащил в сторону подростков, уводя их за собой во двор дома и отвесив пенка по заду лежащего парнишки.
Грязный, избитый юный Шамбала стойко поднялся на маленькие, худые ножки. С кровью и синяками на лице бережно отряхивал расцарапанными ручками свою и без того старую, изорванную одежду, смотря на разбитые колени.
Подойдя к нему и сев перед ним на корточки, показался Лорд. Помогая малышу отряхнуться, посмотрев в его детские, но уже такие испытанные жизнью глаза, вор услышал от него взрослый вопрос:
— Дядь, а где справедливость?
— Запомни, малыш, если тебе кажется, что в жизни нет справедливости, стань ею сам. — ответил вор и, заметив просевшего на больную ножку малыша, молниеносно, бережно обхватил его и поднял на руки. — Отец есть?
— Нет. — тихо сказал парнишка.
— Мать?
— Я один…бездомыш.
— Будешь жить со мной. Отныне я тебе батя. — сказал Лорд и, посмотрев в искрящиеся глаза мальца, прижал его к своей груди.
Так вор обзавёлся сыном, а бездомыш, как он сам себя называл, одним из лучших отцов. Способен кто-то на такое? Несомненно. Но большинство людей при мысле о чужом ребёнке озадачиваются вопросом о генетической предрасположенности. И зря. Ты дал жизнь, другой… всё равно. Дитё оно и есть дитё. И каким ты его вырастишь, таким оно и станет. Человеком или скотом, всё зависит от воспитавшего этого маленького человека. Вот и весь секрет.

Тем же самым утром, пока тело Стаса не успело остыть на полу холла дома Кроноса, Шамбала вёл свой автомобиль по загородной трассе. На переднем пассажирском сиденье рядом с ним лежали две компьютерные флешки, нож Лорда, надкусанное яблоко и старая, пожелтевшая фотография обнимающихся его мальцом и держащего его на руках бати.
Мча внедорожник по пустой трассе, парень улыбался злостью, не собираясь сдаваться и намереваясь продолжить дело своего отца и отомстить за него.

Кронос, стоя в полыхающем пламенем собственном особняке, смеясь смял фотографию друзей и, бросив её в огонь, выходил на улицу.
Стоявший рядом Тригон последний раз посмотрел на мёртвого Стаса и направился следом за своим новым хозяином.
Фотография медленно догорала в огне, забирая с собой тлеющими углями память о верной друг другу четвёрке друзей, погибших, не расставшихся, но отправившихся… в вечность.

XV

По длинному, тусклому, устрашающему даже бывалых заключённых с обшарпанными стенами коридору тюрьмы особого режима, вертухай конвоировал одного из отбывших срок сидельцев к выходу.
— Пошёл! — толкая в спину, торопил он этого крепкого телом парня тридцати семи лет от роду.

В две тысячи втором году, в ночи городского парка слышались шум, возня на земле и звуки ударов по телу. На газоне, среди деревьев и густых кустов проходила массовая драка. С напавшей на них компанией отморозков дрались Стас, Гонза, Лапа, Лихо и пятый из друзей, звавшийся Бесом.
Поднимаясь на колено, окровавленный Бес, стиснув зубы, смотрел в дуло пистолета, ожидая выстрела, который должен был прервать его жизнь. И он прозвучал, но открыв зажмуренные глаза, парень увидел перед собой тело мёртвого бандита, целившегося в него и стоящего над ним с пистолетом в руке Стаса.
— Ты чё сделал?! — расправившись со своим противником, спросил тогда Стаса Гонза.
— Нормально, — последовало ответом от того. — Если бы я не сделал это, он бы нас всех положил.
— Факт. — добавил тяжело дышавший Лапа стоя рядом с подоспевшим Лихо.
Бес тяжело поднялся на ноги и посмотрел на спасшего его жизнь друга.
Сирена приближающихся машин милиции не заставила себя ждать. Бес забрал у Стаса пистолет, протёр рубашкой отпечатки пальцев на нём и крепко обхватил рукоять своей ладонью.
— Ты что делаешь? Не надо! — воскликнул парень, пытаясь вырвать пистолет, но не сумел сделать этого.
Потом был арест, суд и слова не разобравшегося в правде судьи, выносящего суровый приговор:
— На основании выше изложенного, суд приговорил: Беснова Сергея Александровича признать виновным в совершении преступления предусмотренного статьёй сто пятой части первой Уголовного Кодекса Российской Федерации. И назначить наказание в виде лишения свободы на срок пятнадцать лет лишения свободы. С отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Бес медленно, нехотя поднялся со скамьи подсудимых и окинул взглядом собравшихся в зале суда, останавливая взгляд на своих четверых друзьях: Стасе, Гонзе, Лапе и Лихо.
Выводимым на улицу, уже закованным в наручники, он остановился перед Стасом и услышал от него:
— До скорой встречи, брат… Увидимся.
— Теперь только через пятнадцать лет. — ответил Бес и улыбнулся другу. Он взял его вину на себя, благодаря за спасение жизни.

Выйдя через ворота тюрьмы, достав из кармана старую фотографию и взглянув на улыбающийся с неё покер друзей, большой палец руки соскользнул с правого верхнего угла и покер превратился в октет, появившимся под ним лицом пятого из друзей – Беса.
Бережно сложив снимок и спрятав его в карман, мужчина поднял голову и показал своё озлобленное, поморщиневшее с годами лицо, готового к мести за своих друзей и их семьи, Беса.
Ничего не закончено, всё только начинается.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
































ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава первая……………………………………………………………………………………...2
Глава вторая…………………………………………………………………………………….44
Глава третья……………………………………………………………………………………..77
Глава четвёртая………………………………………………………………………………..108
Глава пятая…………………………………………………………………………………….141
Глава шестая…………………………………………………………………………………...171
Глава седьмая………………………………………………………………………………….202
Глава восьмая………………………………………………………………………………….234
Глава девятая…………………………………………………………………………………..264
Глава десятая…………………………………………………………………………………..294
Глава одиннадцатая…………………………………………………………………………...322
Глава двенадцатая……………………………………………………………………………..353
Глава тринадцатая……………………………………………………………………………..379
Глава четырнадцатая………………………………………………………………………….408
Глава пятнадцатая……………………………………………………………………………..439
Глава шестнадцатая…………………………………………………………………………...466