Я стою на самой высокой точке горы Туруук Хайа. И не узнаю себя, трусиху, которая пять минут назад точно знала, что боится высоты. Что произошло? Откуда эта смелость? Ведь по пути на Туруук я говорила:
- Посмотрю издалека, но к краю и близко не подойду: страх не пустит меня.
С позором бежал страх перед красотой долины Самартай, простирающейся у подножья горы на десятки километров. Любоваться ею издалека нельзя. Только с края отвесной скалы, высотой около сотни метров, ты увидишь, как блестит река Лютенга среди разноцветного осеннего леса, как прячется закатное солнце за горизонт и птицы парят под твоей ладонью.
Говорят, что страх прячется в пятках. Навсегда запомнила это, когда мне, приезжей ростовской девчонке, пришлось доказывать местной ватаге украинских и греческих мальчишек, что запросто спущусь по скале к морю. Скалы на берегу Азовского моря представляли собой отвесные стены с вырубленными ступенями. Вот по таким ступеням, видя перед собой только стену, я и двинулась, первая из девчонок, за пацанами. Смотреть по сторонам, вверх или вниз, было равноценно мгновенной остановки сердца. С берега моря мы казались пауками, которые карабкались вниз без страховочной паутины. Когда осталась треть пути, выяснилось, что ночью был оползень и дальше ступеней нет. Мальчишки приняли решение прыгать на уступ, поросший кустарниками.
- Лорик, прыгай! - кричал мне Женька. Ему было пятнадцать лет, мне - тринадцать. - Я тебя поймаю, не дрейфь!
Женька был ниже меня ростом. А с высоты казался ещё меньше. Выхода у меня не было: вверх ползти не позволяли отяжелевшие от страха пятки. И только прыжок вниз снимал оковы страха с ног. Я спрыгнула...
Пронзительная боль не позволила встать на ноги. Женька, хоть и ловил меня, удар смягчить не смог. Осторожно поднимали меня мальчишки, прежде проверив, как сгибаются руки и ноги. Чувствовалась, что для них этот тест на подвижность, после падения, был привычным. Женька держал меня за талию. Пятки болели невыносимо.
- Осушила... - вздохнул Женька. С этой минуты, хромая и скуля, я двигалась в обнимку с ним к морю. Там, по влажному песку, было легче идти. И уже непонятно было: слёзы или солёные капли моря стекали по моему лицу. Если бы вы спросили меня о первой любви, я бы никогда не назвала Жеку. А сейчас я понимаю, почему этот мальчишка был всегда рядом и почему именно за ним я с отвагой штурмовала совхозные сады и бахчи, убегая от заряженного солью ружья сторожа. Почему не боялась ночевать на сеновале, на спор. Почему, однажды, решилась плыть на остров, который был окружён четырнадцатиметровыми водорослями-лианами... Рядом с морем был искусственный водоем Бакаи. Глубокий, пресный и очень холодный.
И посередине был тот самый остров.
Женька сидел на песке и посматривал, как мы с подружкой Дориком уплетаем пряники, запивая холодным молоком из бидончика, зарытого в мокрый песок. Мы с Дориком были неразлучны с первого дня знакомства. Она была местной девочкой гречанкой, я - приезжей внучкой греческой семьи. Жека тоже был греком.
- Будешь? - спросила Дорик. Но Жека помотал головой.
- А слабо со мной на остров? - спросил он, высверливая мои серые глаза своими зелёными зенками буравчиками.
- Не слабо, - пожала я плечами, прикидывая расстояние. Плавать было в удовольствие, притом любым стилем.
- Ты что? - Дорик попыталась меня остановить. - Там же лианы! Говорят, что они запросто могут утянуть на дно.
- Так слабо, да? - не унимался Жека.
Тут, на велосипедах, подъехали наши друзья: Федька и Иван. Бросив технику на песке, они поспешили к нам.
- Нет, Лорка, не рискуй. Одно неверное движение и лиана накручивается на ногу. Там даже на веслах умеючи подходить нужно.
Разгорелся спор: если плыть тихо и не дергать ногами, то никакие водоросли не страшны.
- Так и скажи, что слабо! - не унимался Жека.
И я поднялась с песка. В то лето мне было уже четырнадцать. Бесконечные гонки на велосипедах, часовые прогулки по берегу моря до Коски и плаванье перевоплотили худенькую и робкую девчушку в стремительную торпеду. Именно такой торпедой я и вошла в водную гладь Бакаёв. Жека догнал меня быстро и первое время мы плыли размашисто и шумно. Потом тише, тише, и там, где тёмные воды стали активно зеленеть и шевелиться, мы поплыли по-собачьи.
- Ложись на бок, - скомандовал Жека, - не опускай ноги, греби одной рукой.
А страх уже лизнул икры ног скользкой лианой...
- Не дёргай ногами! - Жека напоминал ужа на воде. Он приблизился к острову и упёршись руками о выступ, подтянулся и вполз на камни. Я лежала на воде и вглядывалась в глубь. Лианы стояли по стойке смирно и казалось, что остроугольные листья дышат под водой спокойно, чуть раскачиваясь на вдохе.
- Плыви, не засматривайся! - крикнул Жека и в эту минуту правую ногу, до ощущения мурашек, кто-то погладил и тут же обвил. Я дёрнула ногу. И не сразу поняла, что лиана не отпускает. Жека увидел ужас в моих глазах прежде, чем я осознала его.
- Лариска, - шептал он, распластавшись животом на камнях и тянул ко мне руки, - только не дрейфь, я рядом. Не работай ногами, постарайся только руками. Плыви, плыви ко мне.
И его ладони цепко подхватили мои. Под мышки он вытянул меня на камни, вмиг ослабевшую.
- Не поворачивайся назад. Не смотри на берег.
Еле сдерживая слёзы, я не могла сдержать озноб. Меня трясло от ужаса. Я сидела на острове и судорожно оттирала ногу от липкого страха. И кажется, в этот самый момент, ненавидела Жеку. А он присел рядом, взял моё лицо в свои ладони и сказал:
- Никто из девчонок сюда не доплывал. Лишь Маринка. И то, с отцом на лодке. Ты первая и я горжусь тобой.
Он помог мне подняться и взявшись за руки, мы пошли по острову. Было скользковато. Но уже не страшно. Это был остров чаек. Они кружили над нами, приветствуя и вовсе мы им не мешали. Как и они нам. Тщательно осмотрев остров, Жека принял решение, где мы будем спускаться на воду. В этом месте была тёмная вода и хотя дальше начинались лианы, страх отступил. Жека спрыгнул первым и придерживаясь за камни, подхватил меня.
- Я поплыву на спине, Жек.
И оттолкнулась от острова ногами. На спине я всегда плавала легко, может потому что так небо казалось ближе? Жека плыл рядом до самого берега. Мы вышли из воды какими-то тихими и повзрослевшими. Никто из друзей не узнал, что я сдрейфила.
Это был последний зачёт для ростовской девчонки. Больше Жека никогда не провоцировал меня на подвиги. А на следующее лето объяснился в любви. И это был уже его подвиг, мальчишки, который каждое лето ждал приезда этой ростовской девочки...
На Турууке, как и на Булуусе, мы были одни. Я обошла бетонный круг с причудливыми деревянными столбами и остатками пепла в центре круга. Недавно здесь был шаман... Затем вновь вернулась к отвесному краю и стала спускаться в долину, по тропе. Прижавшись спиной к скале, долго стояла и смотрела вниз. Впервые без страха. Не было туристической суеты. Тихий ветерок и сдержанная, молчаливая долина. Такая сказочно красивая...
Это место в Якутии называют малыми Ленскими столбами. А для меня Туруук стал Первой высотой.