Евгений думал о маме. Всю бессонную ночь, до наступления утра и появления солнечных лучиков на стене, весёлых и беззаботных, как прежняя довоенная жизнь. Настоящее же и будущее казались тяжёлыми и мрачными, как этот подвал, в котором его вместе с четырьмя сослуживцами держали в плену, подвергая разнообразным издевательствам, после дерзкого нападения на их блокпост
Мысли прервал звук шагов, смех и громкий разговор на улице. Боевики явно чему-то радовались. Евгений поднялся, гордо выпрямил спину. Именно таким его должны запомнить враги.
Дверь со скрипом открылась, запустив сноп солнечного света в тёмный и холодный подвал. Пленники невольно закрыли глаза: после долгих месяцев заточения солнечный свет казался слепяще-ярким, беспощадно режущим глаза.
-Вставай!- грубо скомандовал бородач лет сорока в камуфляже остальным троим ребятам, оставшимся сидеть на бетонном полу, покрытом пылью и слегка притрушенном соломой.
В подвал вошёл главарь боевиков в сопровождении ещё троих бандитов с автоматами. О жестокости Хайхороева знал каждый, не только в посёлке Бамут, но и за его пределами.
-Выводи по одному- небрежно бросил сопровождавшим его подчинённым в камуфляжной форме. Один из них, самый молодой, испуганно переводил взгляд с лиц избитых пленных на чёрные пятна крови на бетонном полу и обратно.
- Хасан! Чего встал? – рявкнул Хайхороев.- Или неверных жалеешь?
-Нет, командир- поспешно ответил парень.- Я не жалею никого, кто против Аллаха.
- Тогда бери этого и выводи- с этими словами главарь с силой пнул пограничника Андрея, который из – за боли в ноге не успел подняться вместе с остальными.
-Вперёд- Хайхороев толкнул за порог идущего впереди Женю. Здесь, на улице, солнечные лучи показались нестерпимо яркими; Евгений машинально закрыл глаза, замедлив шаг
-Быстрее!- удар прикладом Хайхороева заставил открыть глаза, и, усиленно борясь с начинающейся боязнью света и болью в глазах, пытаться найти дорогу.
Шли недолго, метров 300. Бородач отдал какую-то команду на своём языке и все боевики остановились. Не развязывая пленникам рук, отошли от них в сторону, о чём-то совещались
Евгений снова вернулся мыслями к маме. Ясно, будто вчера, вспомнился приезд в подмосковный посёлок Курилово. Вот они вдвоем идут по тропинке, по опушке; дождевые капли сыплются с листьев, и угрюмо воет ветер.
-Ой, Женя- горько вздохнув, спросила тогда мама.- Как же мы выживать-то здесь будем?
-Мамочка- звонкий Женин голосок словно пытался разогнать мрачные мысли матери. – Мы сюда не выживать, а жить приехали. Только посмотри, как красиво вокруг!
Так и началась их тихая подмосковная жизнь. Прекрасные леса, домик у озера и милый полосатый котик. Любовь Васильевна работала на мебельной фабрике; да и за любую работу бралась, чтоб заработать на жизнь себе и сыну. Женя рос очень добрым и послушным мальчиком. Уже с детских лет, был для мамы опорой, из всех мальчишеских сил помочь стремился. Когда болела мама- приезжал после школы в больницу, в районный центр Подольск, привозил нехитрые детские угощения: чай мятный и топлёное молоко. Готовил простые но очень вкусные блюда, пока Любовь Васильевна на работе была. (Печенье «Хворост", которое с удовольствием пробовали и хвалили все жители общежития) Женя правда стеснялся своего хобби, и просил маму никому не рассказывать об этом.
В школе всегда учился хорошо, после школы- тренировки по боевому самбо. Завидовали Любови Васильевне знакомые и подруги: « Какой твой Женя молодец! Можешь оставить его, не переживать, что чего-то утворит".
Особенно ясно помнил Женя лето 1988 года. Тогда гостил в деревне у бабушки Марии. Именно она привела его в храм, именно там пообещал священнику и бабушке не снимать крест. И сейчас, в плену, он был единственным бойцом с нательным крестиком на самодельной верёвочке, которую сам сплёл. Именно поэтому вызывал самую лютую злобу, бешенство у Хайхороева. Долгих три месяца пытками и угрозами пытался заставить снять крестик и принять ислам. Но безрезультатно.
…Воспоминания были прерваны лязгом передёрнутых затворов. Четверо боевиков громко засмеялись и под вопль «Аллах Акбар» нажали на спусковые крючки. Трое солдат, изрешечённые пулями, упали в траву.
- Эй, русский! – с наглой улыбкой подошёл Хайхороев. Небрежно сплюнул на траву, презрительно прищурился. – Сегодня у тебя День Рождения. И я хочу подарить тебе жизнь. Но за это ты должен стать нашим братом, снять свой крест и прославить Аллаха. Зачем тебе твой крест? С нами ты не будешь ни в чём знать отказа. Деньги, власть- всё это будет у тебя. А самое главное – жизнь
- Нет- тихо ответил Женя.
-Подумай хорошо. Ну что может твой Иисус? Аллах намного сильнее и могущественнее.
Женя отрицательно покачал головой
- Сними крест! Аллахом клянусь, жить будешь! – уже в бешенстве кричал Хайхороев
- Этот крест ты снимешь только вместе с моей головой- тихо но твёрдо ответил солдат.
- С головой, говоришь?- хищно улыбнулся боевик.- Ну будь по-твоему. О матери бы подумал. Щенок! Совсем тебе её не жаль. Как она будет без тебя?
«Прости меня, мама!» - подумал Евгений, так отчётливо представив родное лицо. «Пойми и прости. Не могу я стать их братом. Не могу резать горло нашим солдатам, не развязывая им рук. Уж лучше смерть чем такое предательство. Прости . И прощай. Я всегда буду любить тебя"
-Аллах Акбар!- кинжал Хайхороева блеснул совсем рядом, отразив последний солнечный лучик, и приблизился к горлу. Дикий гогот и смех бандитов, режущая боль, фонтанчик крови…и темнота…
Через несколько минут всё было кончено. Но разбойники не решились снять крест даже с обезглавленного тела. Обагрённая кровью самодельная верёвочка до сих пор является немым свидетелем подвига за веру Евгения Родионова, простого пограничника из Подмосковья.