Хлынет из под небес вязкая кислота
Здравствуй, Поле Чудес, русская Пустота...(с)
-А как по вашему можно оставаться здоровым в больном напрочь обществе?
-Ну почему же сразу общество больное? Так, если разобраться...
-Если разбираться, дядя, кто болен - я, или общество, то достаточно в мой паспорт взглянуть. Если уж на то пошло, я младше и вас, и этого общества. И скажу я вам, здоровая курица не способна физически снести нездоровое яйцо. Так что, вы вольны переводить стрелки, только это еще больше мои слова подтвердит.
-Я и не стремился все списать на вашу нездоровость. Я доктор, я обладаю врачебной этикой- интелегентно и осторожно пошутил пожилой доктор.
- К тому же,- продолжала Настя, то ли шутки не заметив, то ли не оценив- мне мнится, что вы не живете в этом обществе и ваши суждения о нем схожи с ним не больше, чем суждения кухарки о звездах шоу бизнесса. Или наоборот.
Доктор рассмеялся.
-Это как же?
-Это так же, что вам повезло получить специальность дающую вам привелегию работать на одном месте десяток и более лет, расти в профессиональном смысле, ограничить себя работой, домом и машиной между ними. Бьюсь об заклад, вам иногда скучно немного, даже одиноко. Но едва ли вы понимаете, как вам повезло. Торговый центр для вас не общество, а магазин. А вот для меня, таких как я, увы, да. Это я живу в больном обществе. А вы у себя дома. Вы лечить то меня собираетесь? Зуб все еще болит.
Пока доктор обрабатывал инструменты, Настя продолжала:
И кстати, вся ваша хваленая психитрия, если уж пошло на то, родилась и держалась, да и держится до сих пор лишь на том, что так называемыми нездоровыми признаются те, кто не нравится некоему большинству этого самого общества. Которое, возможно, еще более нездорово. К счастью, многие это понимают - Настя уже сидела в кресле и доктор специальным фонариком высвечивал лишний, растущий невпопад среди остальных островок.
Впрочем, мне мой зуб мудрости не так уж и мешает, может быть, обойдемся без вмешательства?-Прокортавив одной половиной открытого рта, засомневалась Настя
-Ну это уж вам решать. И все же, странные вы вещи говорите, Настенька
-Это они для вас странные, дяденька. В вашей-то молодости все по стенке ходили, а те кто отказывался, картошку собирать в Сибирь в поля ехал, да? И мало кто понимал, что и это тоже стенка, только другая. Но вы способны рассуждать. А у моих ровесников ничего такого не было, многие о ваших временах имеют мало представления, а способность рассуждать у них отобрали вместе со способностью выбирать, взамен дав штуку под названием "абсолютно все", только все все равно по стенкам ходят, как и ходили, ведь как пространство не колеси, без стенок можно обойтись-то только в открытом поле русском, к которому душа русская стремится и от которого всеми силами пытается укрыть себя и защитить. Вот и выходит- либо толкотня у стенок, либо нарезать круги в поле. Но поле сейчас осталось исключительно метафорой теологов и искусствоведов. Ведь даже действительное, настоящее поле является уже скорее прямой по которой молодежь без остатка помчит из пункта А в пункт Б, то бишь в мегаполис, поближе к стенкам, которых просто больше стало, правда к какой именно из них, уже вопрос не выбора, а местоположения. Так что, нам с вами уже не понять друг друга.
-Ох, Настенька, вы еще очень молоды, что бы понять, что во все времена люди приблизительно одинаковы и желания их тоже немногим отличаются
-Очень жаль раз так. Да и к тому же, когда желания людей были действительно их желаниями? Разве не время диктует им чего им должно хотеть, не общество которое вокруг?
-Настя, вам не нравится общество?
-Не знаю, что б я делала без него-тяжело вздохнула Настя-
-Есть у меня племянник, ровесник ваш, рассуждает тоже примерно как и вы, давно я его не видел. Но это ничего, вы повзрослеете и многое поймете. Мы в вашем возрасте тоже много чего не понимали.
- Ой. Ну вы бы еще про замужество и ребенка сказали. Ладно, зуб я пожалуй попридержу-
Настя попращалась, ушла.
Спустя час, доктор скинул халат, аккуратно повесил его на плечики в шкаф, шагнул из кабинета, шагнул из поликлинники и сев в машину, завел мотор. Включил радио, неспешно выбирая радиостанцию. Внезапно, в хмуром небе прогремел оглушительный гром, на радиоволне раздались помехи, хлынул настоящий ливень. Некоторые из пешеходов тут же попрятались под укрытия, некоторые бежали пытаясь укрыть себя руками, или зонтиками от беспрерывного потока.
Прекратились помехи на радио, зазвучал припев песни с которого и начался этот рассказ.
Пока заводился мотор, доктору взгрустнулось. А потом ему стало отчего-то очень, очень грустно.
Так грустно, что пожилой доктор взял, да и рассмеялся