СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ХРИСТИАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ?
Уоррен Янг (1958)
Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу
Кол.2.8
Наше внимание в этой статье будет сосредоточено на мировоззрении, которое коренится в предпосылке, что истина, в конечном и полном смысле, может быть достигнута только в том случае, если от Бога будет дано откровение. Христианская реалистическая философия убеждена, что человеческий опыт в целом можно понять, только если существует Бог, Который раскрыл Себя, чтобы мы могли познать Его. Наш вопрос здесь будет таков: возможна ли философия не по преданиям человеческим, а по Христу?
Прежде чем продолжить, необходимо указать, что есть те, кто отвергает предположение, что есть христианская реалистическая философия. Оппозиция исходит как минимум из двух источников. Во-первых, есть те, кто рассматривает религию любого типа как суеверие, которое имело свои начала в магии, мифах и легендах давних времен. Религия должна рассматриваться как свидетельство культурного отставания. Если она вообще должна иметь какое-либо значение, она должно быть натурализована или, по крайней мере, рационализирована в свете современной научной и философской теории. Хотя есть некоторые, особенно из идеалистической традиции, которые придают религии ценное место и значение в человеческом опыте, однако здесь аспект Откровения, столь важный для христианского реализма, либо полностью игнорируется, либо открыто отвергается. Все религии должны быть проверены эмпирическими категориями, варьирующимися в зависимости от интересов исследователя, чтобы их учения могли быть приняты как хотя бы условно истинные. Такое эмпирическое исследование вообще не оставляет места для авторитета откровения, как его придерживаются христианские мыслители.
Во-вторых, есть те, кто живет и мыслит в рамках подхода, признающего Откровение, но отрицающего возможность христианского взгляда на философию. Христианство - это не философия, а образ жизни, основанный не на человеческом разуме и спекуляции, но на вере в сверхъестественное. Философия рационалистична, христианство - нет. Философия искусственна и умозрительна; христианство дано Богом, и оно догматично. Следовательно, христианство не должно быть засорено философией.
Большинство из нас согласятся, что если «философию» следует определять в терминах эмпирических и исключительно рационалистических систем, то христианство не есть философия. Христианская реалистическая вера основана не на человеческих предположениях, а на Божественном откровении. С другой стороны, если под«философией» следует понимать мировоззрение или образ жизни, как это будет использоваться на протяжении всей этой работы, и как это наиболее широко понимается сегодня, христианство тоже является философией. Если философия - это, как предположил Мэтью Арнольд, попытка увидеть жизнь устойчиво и целиком, или, как предлагали определить ее другие, стремление дать последовательный отчет обо всем опыте, то наверняка есть христианская философия. Основная дилемма человеческого опыта - это не философия против никакой философии, но хорошая философия против плохой. У каждого есть философия жизни, мировоззрение, и не так важно, какую форму оно принимает. Наша проблема не в том, чтобы избавиться от философии, а в том, чтобы найти правильную философию и, найдя ее, представить ее другим с убеждением, вырастающим из знания, что мы нашли истину.
Христианское реалистическое утверждение состоит в том, что только если нам будут даны постулаты Откровения, можно построить полностью интегрированную философию. В то же время следует отметить, что идеалисты и натуралисты также выдвигают определенные требования для своих соответствующих систем и пытаются продемонстрировать свои претензии к другим. Пусть будет ясно понято, что наша задача не состоит в том, чтобы попытаться продемонстрировать, что христианский реализм является более последовательным мировоззрением, чем то, что могут предложить другие мыслители. Нашей целью является скорее заявить как кратко, насколько это возможно, что такое христианская реалистическая философия.
Сторонники какого-либо взгляда на мир редко пытаются показать, что их собственная философия более связна, чем остальные (1). Нет единого философского взгляда на мир. Каждый философ считает свое собственное мнение последовательным, потому что оно соответствует предположениям, которые, как он убежден, являются наиболее значимыми. Если бы он не поверил в это, он бы жил в бессвязном мире - мире, в котором никто не может жить очень долго. Что мы пытаемся сказать - так это то, что согласованность сама по себе всегда относительна. Она всегда зависит от системы предположений, которые соблюдаются через веру или убеждение, а не путем рациональной демонстрации. Мы можем сказать, что христианский реализм - это самое последовательное мировоззрение, если возможно допущение особого откровения; но он не есть самая последовательная философия, если факт особого откровения будет отрицаться, как в случае с эмпирически укорененными взглядами, такими, как идеализм или натурализм. Наша задача не состоит в том, чтобы утверждать, что христианский реализм является наиболее последовательным взглядом на мир, и поэтому мыслители, которые вполне логичны, должно логически принять его. Мы хотим лишь представить притязания этого мировоззрения, как они обычно формулируются самими христианскими реалистами.
Откровение
Мы пытались указать, что христианская реалистическая философия начинается с убеждения или постулата особого откровения, что Бог не только существует, но что мы знаем о Его существовании, потому что Он Сам открыл Себя нам. Сердце откровения находится во Христе, Слове, ставшем плотью, в то время как свидетельство о раскрытии Бога можно найти в написанном слове - еврейско-христианских Писаниях. Если этот постулат будет отклонен, то нет никаких оснований говорить о христианской философии. Если человеческий опыт сам по себе будет стандартом всей достижимой истины, тогда выбор мировоззрений будет ограничен неким идеализмом или натурализмом. С другой стороны, если Бог говорил с нами уникальным образом, безусловно, есть место для другого типа мировоззрения. Такое мировоззрение стремится понять весь опыт, и интегрировать все факты существования в свете Слова и в отношении к Слову, которым Бог говорил с человеком.
Христианская философия начинается с утверждения позитивной, сверхъестественной и авторитетной вести (2). Это сообщение никогда не следует рассматривать как человеческое достижение, но всегда как Божественный дар. Это Слово, которое приходит к человеку из порядка за пределами мира естественного опыта. Это Слово, адресованное всему человеку, его эмоциям, интеллекту и воле, а не какому-либо одному аспекту личности. Подробнее по этому вопросу будет сказано чуть позже.
Это мировоззрение не утверждает, что все области истины целиком и полностью рассматриваются в Слове, которое дал Бог. Есть области знаний, которые оставлены человеку, чтобы он мог их исследовать и развивать сам, но это мировоззрение утверждает, что все области человеческого опыта могут быть правильно поняты только в свете Слова Божьего. Другими словами, христианская философия, взятая в целом, является той системой мышления (или мировоззрения), которая вытекает из мышления человека под влиянием Духа, данного Богом, человека, признающего авторитетное Слово, которое Он произнес, и находящего в своем сердце Христа, Слово, которое стало плотью.
Если возражать против этой точки начала, можно лишь указать, что все философские системы начинаются с каких-то постулатов, так что нет очевидной причины отвергать гипотезу о том, что мировоззрение может быть построено на сверхъестественном постулате. Такая точка зрения настаивает на том, что человеческий опыт не может быть полностью раскрыт и познан изнутри, то есть только человеческими средствами. Скорее, его можно понять только в свете того, что Творец должен сказать в Своем Слове. Рациональная и эмпирическая философия предполагает, что достаточное мировоззрение может быть построено только на человеческом предположении, в то время как христианская реалистическая философия настаивает на том, что общий взгляд может быть построен только в свете плана и цели Творца, изложенных в Его Слове. Хотя всякая истина - это Божья истина, ее истинное значение проявляется только в свете особого откровения.
Чтобы не возникло недоразумения, возможно, нужно сказать еще одно слово о науке и философии в общем смысле. Христианский реалистический мыслитель не отвергает и не отрицает великой созидательной работы различных наук. Истинная философия должна признать и принять без вопросов всю научную истину. Мы всегда будем в долгу перед верной работой великих ученых, многие из которых жили и творили в рамках христианства, за их вклад в человеческие знания и в улучшение жизни человечества. Вся истина - это Божья истина,. и ученые сыграли важную роль в раскрытии большей части этой истины. Тем не менее, это не означает, что христианский реалист или любой другой мыслитель должен принять все требования различных наук как истину. Действительно, настоящий ученый одним из последних претендует на окончательность многих его предложений. Кроме того, быстрота, с которой научные теории стали меняться в последние годы, должна привести нас к крайней осторожности, прежде чем принять что-то в качестве окончательной претензии на научную истину. Тем не менее, есть большой массив научных знаний, который, если не абсолютен во всех отношениях, является ориентировочно правильным, а также очень полезным и удобным в повседневной жизни. Хотя ученый, возможно, не сможет постичь многие Божьи законы точно, он может измерить их с достаточной точностью, чтобы обеспечить их применимость.
Философы прошлого и настоящего, несомненно, смогли сделать много открытий, которые могут упоминаться как истина. Христианский реалист тоже не хочет отрицать этот факт, но он настаивает на том, что истинное значение и цель научного и философского открытия можно увидеть только в его соотношении с Истиной, которую Бог возвестил о природе человека и его вечной судьбе. Христианский реалист имеет вполне определенную причину настаивать на примате откровения в достижении истины. Это можно найти в учении о том, что естественный разум человека подвержен определенным ограничениям. Человек, какой он есть сегодня, не тот человек, каким был когда-то, и не тот человек, каким он может стать. Человек в своем естественном состоянии является падшим и грешным. Он живет в состоянии бунта против своего Создателя, так что он не может получить или понять естественным образом Слово, которое говорит Создатель. Из-за его отчуждения от своего Творца человек не имеет истинного понятия о значении и цели его существования. Не имеет смысла говорить, как д-р Карнелл, что «Библия защищает первичность разума как способности, через которую постигаются все аспекты истины" (3), поскольку естественный человек не в состоянии воспринять библейский ее аспект. Согласно христианской реалистической философии человек не самодостаточен, так что бесполезно представлять ему аргументы, как если бы он был таков. Это правда, что откровение было дано человеку для его назидания, но авторитет этого откровения становится известным сверхъестественным, а не естественным образом. Только Бог в лице Духа, Который меняет видение христианина и делает его живой реальностью, и передает ему весть, исходящую от патриархов, пророков, и, наконец, от Иисуса Христа, Который является конечной почвой, содержанием и стандартом истины. В конце концов, именно эта Весть самодостаточна. Предположение об откровении всегда означает что-то за пределами проверяющей области естественного разума. Доказать откровение - значит доказать, что откровения нет. Испытывать откровение или сверхъестественное - это совсем другое дело, и чтобы испытать его, мы должны приложить усилия.
Опыт
Каждое мировоззрение, в очень реальном смысле, основано на опыте. Никто не может ничего знать ни о чем, что не входит в его сознательную жизнь. Христианская картина мира начинается с живого опыта. Это опыт, который вызывает глубочайшие убеждения, и он не есть что-то произвольное или рассматриваемое абстрактно. Христианский образ жизни начинается с твердой веры в реальность и истинность христианского откровения. Более того, этот опыт несет в себе убеждение, что откровение не основано на естественном порядке, но что в нем Сам Бог работает Своим Духом. В то время как обоснованность этого опыта была поставлена под сомнение философами, которые живут и мыслят вне рамок христианства, христианский реалист убежден, что внутренняя работа Духа реальна, и что она является основной для христианского образа жизни. Мистер Кассерли правильно сказал, что «христианин должен обязательно убедиться, что его признание откровения Бога во Христе - это самый глубокий его опыт, который должен коснуться его философии жизненно и властно, поскольку это касается всех других направлений его сложного существования" (4).
Цель философии - дать целостный отчет об опыте в целом, и совершенно очевидно, что христианский реалист должен учитывать свой опыт Бога во Христе. Оставить это было бы самым бессвязным с его точки зрения (5). Место разума или интеллекта в христианской философии в том, что он предоставляет, по крайней мере отчасти, определенные доказательства обоснованности основного опыта; этот вопрос будет рассмотрен более подробно в ближайшее время. Мы можем настаивать, по крайней мере, на том, что реальность первоначального переживания Бога во Христе через Его преображающий Дух - это основа христианского мировоззрения. И отсюда убежденность в том, что великие темы жизни, бытия, вечной судьбы человека могут быть правильно поняты только тогда, когда дается необходимый христианский постулат. Евангелие, говорит Кассерли, «дает то знание абсолютной истины, к которому люди стремились через напрасное философствование, неизбежно тщетное, потому что для самой природы Бога характерно, что Он не может быть найден через исследования человеческим разумом, что Он может быть известен, лишь если Он сначала проявит инициативу и откроет Себя" (6).
С христианской точки зрения кризис нашего времени рассматривается как результат антихристианской философии. Поскольку наука и философия все больше и больше становятся на службу атеистам и материалистам, наша современная культура все ближе и ближе к уничтожению. Есть много правды в приписываемом Альберту Эйнштейну утверждении, что если после третьей мировой войны будет четвертая, то она будет вестись палками и камнями. С нашей точки зрения, возвращение к христианской реалистической философии кажется абсолютно необходимой для выживания нашей культуры.
Вера и разум
Наиболее сложной проблемой христианской реалистической философии, без сомнения, является правильное понимание отношения веры и разума. Вероятно, большинство из нас согласится, что после двух тысячелетий дебатов великих умов веков окончательное, удовлетворительное решение достигнуто не было. Мы ни в коем случае не намерены предполагать, что успех был. Такой презумпции нет места в истинном христианстве. Мы скорее должны вернуться на знакомую почву и просто еще раз напомнить себе об общем подходе к проблеме в самом Новом Завете.
Проблема веры и разума довольно очевидна. Если мы слишком склонны к вере и исключаем способности разума, нам всегда грозит религиозный фанатизм. Если мы слишком подчеркнем рациональные способности в ущерб веры, мы поворачиваем в направлении рационализма. Проблема для христианина в том, чтобы найти узкий путь между Сциллой и Харибдой и не оказаться в капище фанатизма, а также не склониться перед идолом богини разума. Мы рассмотрим каждую из этих альтернатив по очереди, прежде чем перейти к тому, что представляется библейским способом их объединения.
1. Разум против веры: стремление к рационализму. Проблема в том, что часто именно так и происходит. В этом моменте, однако, есть недоразумение. На практике разум никогда не может быть отделен от веры, хотя И.Кант считал иначе. На практике человек науки - это человек веры так же, как человек религии. Ученые верят в свою способность прийти к когнитивным суждения, они верят в тех, с кем они работают, они верят в истину открытий прошлого, они верят в упорядоченность мира, с которым они работают, и т.д.
Следует также отметить, что разум и рационализм никоим образом не являются одинаковыми терминами. Под разумом подразумевается интеллектуальная способность человека, часть или функция личности, которая может быть использована для бесчисленных целей. Под рационализмом, в частности в религии, понимается учение о том, что человеческий разум, без помощи Божественного откровения, является адекватным и единственным руководством к достижению всей религиозной истины. Рационализм не является результатом разума без веры, но скорее разумом, действующим без принятия или категории особого откровения. Рационализм - это вовсе не результат отказа от веры, а отказ от возможности Божия откровения. Это просто утверждение, что интеллектуальные способности человека таковы, что он сам компетентен прийти ко всем выводам и решить все проблемы, которые могут иметь отношение к человеческому существованию. Отсюда следует, что рационализм субъективен, поскольку индивид является сам себе авторитетом, и рационалистических систем примерно столько же, сколько самих рационалистов.
Аргументы рационалистов против откровения вряд ли можно назвать справедливыми. Они не пытаются справедливо рассмотреть требования откровения вообще, но начинают с категорий, которые исключают его возможность. Кроме того, они полностью игнорируют опыт тех, кто пережил реальность, которую отрицает их собственный опыт. Это аргумент гораздо более эмоциональный, чем рациональный, хотя рационалист вряд ли согласится признать это.
2. Вера без разума как путь к фанатизму. Есть действительно глубокие подводные камни, на которые может натолкнуться религиозный человек, если он пренебрегает функцией рациональных способностей. Из изучения истории ясно, что крайности долгое время были именно в этом направлении. Можно выделить два основных акцента, хотя разница между ними зависит от степени, а не от вида. Это, прежде всего, сам фанатизм. Различные формы, которые он принимает в нашем современном религиозном мире, слишком хорошо известны, чтобы описывать их здесь (7). Более тонкую его форму можно найти в иррационализме, столь распространенном в современном мире. Она представляет веру как выход из психологического напряжения, соломинку для утопающего - хотя это совсем не библейская картина категории веры. Неудивительно, что один современный богослов заметил, что "если бы христианам первых веков довелось углубиться в некоторые из современных работ по библейскому богословию, они не признали бы эту современную психологическую концепцию веры вообще" (8). Тихое доверие Нового Завета было заменено концепцией напряженности нашего века. Если и утверждается, что Бог на самом деле говорит в опыте веры, отказ от любой цели откровения и отрицание любой возможной внешней проверки опыта оставляет это мировоззрение в положении неизбежного субъективизма. Человеческие рациональные способности не могут предложить никакой помощи в вопросах религиозного опыта. Казалось бы, сторонники этого типа христианской мысли могут быть спасены от крайностей фанатизма, только сохраняя сознательно или бессознательно остатки рационализма, против которого они восстают. И это может быть названо антирациональным мировоззрением, а не возрождением библейского мировоззрения, столь востребованного сегодня.
3. Вера и разум. Мы убеждены, что в Новом Завете вера и разум не разделены, но всегда связаны в правильном порядке. Акцент делается на главенстве веры, но не исключая рациональных способностей. Некоторые известные тексты поясняют этот момент. Петр говорит об этом довольно просто: "Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением" (1 Пет.3.15). Иоанн напоминает нам, что мы не должны «верить каждому духу, но испытывать духов, чтобы убедиться, от Бога ли они, ибо многие лжепророки вышли в мир" (1 Иоан.4.1 KJV). Павел дает нам тот же совет, когда призывает "все испытывать, хорошего держаться" (1 Фес.5.21). Можно привести и другие примеры.
Библейский образец защиты веры хорошо иллюстрируется в книге Деяний. Апостолы проповедовали послание, которое возникло из их личного опыта отношений со Христом. Неизменно возникал вопрос: какие доказательства у вас есть, чтобы показать, что ваш так называемый опыт - это нечто большее, чем фанатизм? В каждом случае они указывали на факт живого Господа. Воскресение было представлено как высшее доказательство надежды, которая была в них. Мы не говорим, что люди были спасены, потому что они столкнулись с воскресением, но после того, как они вступили в новые отношения с Богом во Христе, воскресение было представлено как неопровержимое доказательство обоснованности их опыта. Великое утверждение Павла о значении воскресения Христа для христианского мировоззрения не должно быть забыто в этом вопросе (1 Кор.15).
В качестве примера можно привести случай из жизни нашего Спасителя. Следует помнить, что Иоанн Креститель, будучи узником, слышал о делах Иисуса (Мтф.11.2-6). Несмотря на все, что он слышал, у него, казалось, были сомнения относительно того, был ли Иисус на самом деле Мессией, поэтому он послал учеников спросить Его лично. Согласно учение некоторых наших современных богословов, свидетельство о сомнении здесь было немного меньше смертного греха. Тем не менее, Иисус не упрекнул Иоанна за сомнение. Вместо этого он указал на свидетельство - могущественные дела исцеления, которые были так очевидны всем. Мы можем быть уверены, что Иоанн Креститель был утвержден в его вере через доказательства, представленные ему.
Обращение к опыту
Обратимся наконец к тому опыту, который имеет первостепенное значение - первоначальному опыту общения человека с Духом Божьим. Хотя многие христиане согласны с тем, что вера и разум не должны противостоять в жизни христианина, у них наверняка возникнут сомнения по поводу начального опыта. Конечно, здесь есть вещи, где интеллектуальные способности не играют никакой роли (8). Но если человеческий разум без работы Духа не способен привести человека в правильные отношения с Богом, можно ли сделать вывод, что разум вообще не играет никакой роли? Обоснованность такой аргументации может быть поставлена под сомнение. Если некоторые исповедующие христиане не в состоянии найти надлежащее место для работы Духа, приписывая все к человеческому интеллекту, это вряд ли надежная основа для того, чтобы качнуться к до другой крайности и настаивать на том, что разум не играет никакой роли вообще.
Мы считаем, что изучение Нового Завета покажет, что проблематика Евангелия - всегда для всей личности, а не для одного какого-либо ее аспекта. Рассмотрим, например, «сердце» человека. Это понятие используется для обозначения не только эмоциональной стороны жизни, но и рациональной и волевой, другими словами, это вся личность. Всегда содержание знания присутствует в истинном религиозном суждении так же, как в научном. Человек не может доверять в каком-либо реальном смысле предмету, о котором он ничего не знает. Б.Б.Уорфилд пишет, что "для акта веры не обязательно, чтобы все его основания полностью осознавались и были в явном согласии с пониманием, хотя для его веры необходимо, чтобы были достаточные основания того, чтобы активно воспринимать ее в душе" (9). Вера всегда имеет некоторое знание. Психологически это так и должно быть. Все три основных аспекта личности участвуют в каждом решении. Сама личность не делится на отдельные отсеки, как считали некоторые ранние системы психологии, но это одна неразрывная единица, в пределах которой могут быть найдены определенные аспекты или акценты. "Я" действует в жажде или желании, но не настаивает, чтобы все желания были достигнуты. Человек живет за пределами животного уровня желания, потому что есть другие аспекты его личности. В человеческой личности рациональная или интеллектуальная способность работает, оценивая желания. Наконец, я обнаруживаю желание, действие или выбор в свете рационализированных желаний. Таким образом, чувство, интеллект и воля все вовлечены и все работают вместе в каждом жизненном опыте. Истинное действие приходит только после того, как жизненные альтернативы некоторым образом взвешены. Мы считаем, что вся личность вовлечена в достижение решения принять христианское мировоззрение, и это так же верно, как и в других решениях жизни. Августин хорошо сказал, что не вся вера от рассуждений, но кто рассуждает, верит, потому что он верит в рассуждения и причины верить. Христианский реализм как философия основывается на правильном отношении веры и рассуждения, веры и интеллекта.
1. Наш подход к предмету христианской философии несколько отличается от подхода некоторых других христианских мыслителей. Мы возражаем против того, что можно назвать подходом естественного богословия. Пример такого подхода можно найти в работе: L.S Keyser. The Philosophy of Christianity (Burlington, Iowa: The Lutheran Literary Board, 1928), где он говорит: «Более того, мы не просто принимаем личного Бога как Первопричину. Изучая космос, рассматривая его в целом и во многих его мелочи, мы практически пришли к выводу, что это должен быть продукт Разума; и, насколько мы знаем что-либо, мы знаем, что интеллект может быть выработан только личностями. Поэтому наше предположение о личном Боге основано на предыдущем апостериорном исследовании многих данных. Найдя теперь хороший индуктивный повод для веры в то, что есть личный, всемудрый, всемогущий и вечный Бог, мы можем попробовать эту гипотезу дедуктивно, чтобы увидеть, объяснит ли она физический космос в том виде, в каком мы его знаем" (Р.28). Вряд ли необходимо указывать, что эмпирические философы не претендуют на то, чтобы найти доказательство мудрого всемогущего, вечного Бога в природе; действительно, большинству эмпириков очень трудно найти какого-либо Бога. Мы утверждаем, что Бог христианской философии - это Бог, который открыл Себя нам, и именно с этого момента должна начаться христианская философия. Мы также возражаем против подхода комплексности, отстаиваемого такими христианскими мыслителями, как Э.И.Карнелл во "Введении в христианскую апологетику" (1948) и "Философии христианской религии" (1952). Хотя у доктора Карнелла есть много прекрасных высказываний в обоих этих томах, его очевидное основное предположение, что христианство может быть показано как наиболее рациональное или связное мировоззрение, должно быть поставлено под сомнение. Христианство может показаться наиболее несовместимым с разумом тем, кто отвергает особое откровение, и рациональная аргументация не сможет убедить его ни в одной из откровенных истин. Вместо того чтобы сказать в предисловии к последнему тому, что «христианство является последовательной религией», он должен был сказать: «Христианство является последовательной религией для христиан". Кроме того, следует добавить, что ни один христианин не принял христианство, потому что он обнаружил, что это самый последовательный из всех конкурирующих вариантов жизни. Та же самая общая точка зрения должна быть найдена в недавней книге Г. Х. Кларка «Христианский взгляд на людей и вещи» (1952). В то время как доктор Кларк признает слабость согласованности в том, чтобы помочь в выборе между, казалось бы, внутренне согласованными несовместимыми мировоззрениями, он тоже, кажется, становится жертвой ошибки согласованности, когда говорит, что «если какая-то система может предоставить правдоподобные решения многих проблем, в то время как другая оставляет слишком много вопросов без ответа, если некая система менее склонна к скептицизму и придает больше смысла жизни, если одно мировоззрение непротиворечиво, а другие противоречат сами себе, то, поскольку мы должны выбирать, у нас есть право выбирать наиболее перспективный принцип" (Р.34). Но как ввести этот принцип в действие? Один человек говорит, что натурализм предлагает лучшее решение определенного набора проблем; другой настаивает на том, что только идеализм справляется с ними адекватно, в то время как третий говорит, что только христианское мировоззрение делает свою работу. Кто должен решить, какая система лучше всего: скептик, натуралист, идеалист или христианин? Кто должен определить, какая точка зрения последовательна, а какая противоречива: Сидни Хук, Эдгар Шеффилд Брайтман или Гордон Х. Кларк? Конкретные данные всегда осмысляются относительно некоторого мировоззрения.
2. Я в долгу перед статьей профессора Стоба «Слово Божье и философия» в "Word of God Reformed Faith (Baker Book House, 1943) для некоторых утверждений здесь.
3.Edward Carnell. Philosophy of a Christian Religion. P.183
4 JV Langmead Casserley, The Christian in Philosophy (New York: Charles Scribner's Sons, 1951), 13
5. Именно в этот момент согласованность может иметь особую ценность. Хотя было бы невозможно продемонстрировать, что христианское мировоззрение является наиболее последовательным из возможных по сути, вполне возможно показать, что утверждения христианской философии не более нелогичны, чем философия некоторых конкурирующих мировоззрений. Это смысл более отрицательный, чем положительный или подтверждающий. Джеймс Орр, например, указывает, что "современное мышление отвергает откровение и в то же время подменяет его чем-то чуть менее фантастическим. Современный человек пытается вернуться к первоначальному положению вещей, и там, в этой маленькой частичке ила на рассвете жизни, в мизерной капле протоплазмы, закопанной в какой-то илистой слизи, как он заставляет нас поверить, заложено все ожидание развития и потенциал всей последующей эволюции жизни. Первая клетка для него скрывает в себе не только все богатство растительного существования, не только шествие будущих видов низших и высших животных, с их физическими и умственными способностями и инстинктами, но, кроме того, поздние возможности человечества, все, что сейчас обнаружилось в человеке и его развитии, богатство гения, богатство цивилизации, силы интеллекта, воображения и сердца, сокровища человеческой любви и добра, поэзии и искусства - гения Данте, Шекспира, Мильтона - духовное величие и святость Самого Христа; словом, все, что когда-либо исходило от человека, по мнению эволюциониста, возможно, присутствовало с самого начала в этом примитивном пятне протоплазмы" (A Christian View on God and World WB Eerdmans, 1948 перепечатка, 216).
6 Casserley, op. 6 Casserley, op. cit ., 21. cit ., 21.
7 Примеры фанатизма в религии описаны в прессе
8. К очень уместному обсуждению этой проблемы см.: J. W. Wenham, “The Place of Intellect in the Christian Faith,” Jour. Trans. of Vict. Inst., LXXVII (1945), 1-18.
9 B.B. Warfield, “Apologetics,” The New Schaff-Herzog Encyclopedia of Religious Knowledge, I, 237.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn