Май 2019 г. Италия. Тоскана.
Мы приехали в город Каррара.
Ирвинг Стоун писал в своей книге "Жизнь каррарцев была единой и крепко спаянной: когда богател один, богатели все; когда голодал один, голодали и остальные. Работа в каменоломнях постоянно грозила такими опасностями, что, разлучаясь, каррарцы говорили друг другу не «до свидания», а «fa a modr» – «иди осторожно».
Мы восхищаемся талантами прославленных гениев, таких, как Микеланджело, Леонардо Бернини, Огюст Роден, но редко кто думает о тех безвестных каменотесах, чьими трудами были добыты мраморные глыбы для этих замечательных творений.
Мой рассказ - о каррарском мраморе и о рабочих руках тех, кто его добывал.
Я в городе Каррара. Мы, группа туристов, стоим, пораженные красотой гор. Перед нами величественные Апуанские Альпы. Город Каррара - у самого подножия гор. Этот город - неотъемлемая часть удивительного горного пейзажа, где на склонах сияет белый мрамор. Мрамор или "сияющий камень", как назвали его древние греки, пораженные и восхищенные его красотой - это гордость Каррары.
Город сливается с Альпами. А мраморный карьер сливается с судьбами жителей Каррары с древних времен и по сей день. Мрамор - это работа многих поколений, это - страсть, любовь и богатство этого края, это его история. Мрамор - это трагедии погибших рабочих, которые его добывали.
Мы с нашим гидом-итальянцем идем по городу, видим удивительные творения мастеров, слушаем его рассказ о тех, кто работал и добывал знаменитый каррарский мрамор. Он рассказывает на английском, и к моему удивлению мой, казалось бы, уснувший английский начинает просыпаться. Я понимаю почти все. Потом гид нашей группы, шведка Ивон, переводит для верности для нас всех его рассказ на шведский язык. У нас на груди - маленькие радиоприемники и наушник в ухе. Все хорошо слышно. Все, что нам рассказывают, очень интересно. Погода сегодня не очень - солнышко скрылось, и идет тихий дождь. Но он не мешает - он придает тонкое очарование городским пейзажам. Небо затянуто облаками - но оно все равно светится. Светятся струи дождя, светятся мраморные плиты на площади, светятся фасады церквей из мрамора... Этот тихий свет идет от чудесного камня, который подарила природа нам, людям. А мастерство и упорство рабочих, скульпторов, архитекторов, строителей смогли создать шедевры, поражающие современников до сих пор. Потом мы садимся в автобус и едем через весь город к мраморному карьеру в горах. Гид продолжает рассказывать о городе, о зданиях, об интересных фактах из истории. Автобус остановился возле здания банка.
- Это образец архитектуры периода правления Муссолини, 30-ые годы. Простой лаконичный объем, суровый и мощный. С двух сторон главного входа статуи: одна изображает рабочего-каменотеса, добывающего мрамор в горах, а другая - рабочего, обрабатывающего глыбы на земле, - объясняет нам гид, - Посмотрите на их орудия труда!
Он что-то еще говорил про опасную и тяжелую работу рабочих и про Муссолини и стиль архитектуры этого периода. Но я не все помню. Я не могла оторвать глаз от этих статуй. Не знаю имя скульптора, но он передал главное: в лицах и в фигурах чувствуется мужество и сила, отвага и суровость. Серьезно смотрят глаза, нет улыбки на лицах. У рабочего-каменотеса выражение лица такое, словно это герой, которого могут приговорить к любой казни, или расстрелять без суда и следствия, или послать со смертельно опасным поручением - и он пойдет с достоинством и отвагой. И погибнет. Но никогда, никогда и ни за что он не будет унижаться и слезно просить о пощаде.
Заглянем в историю этого края.
Апуанские Альпы создают потрясающе красивые горные пейзажи, изменчивые и обворожительные: сияет на склонах мрамор белее снегов, легкие облака и темные тучи окружают вершины. Можно было бы бесконечно любоваться на эту Богом созданную красоту. Но для этого мало времени. Там, на склонах гор, неустанно трудятся рабочие руки мужей, отцов, братьев, вытесывая мраморные блоки.
А дома хлопочут по хозяйству их жены и матери. Дел, как всегда, много: детишки, скот, кухня...
Город Каррара был основан в X веке нашей эры. А каменоломни в этих местах были известны уже в бронзовом веке. Основание Римской империи и многочисленное строительство храмов и дворцов дало толчок к добыче – тут добывались глыбы камня, которые доставлялись по всей Римской империи. Их отправляли морским путем через порт.
Благодаря цвету, рисунку и особому блеску, благодаря разнообразию оттенков, "король всех камней" всегда был излюбленным материалом скульпторов, архитекторов и дизайнеров.
Различают свыше 20 видов высокосортного каррарского мрамора, среди них чисто белые "бианко каррара унито", "бианко арни", белые с прожилками "бианко венато", "калакатта", полосчатый "паоназетто", серый "бардильо карра киаро", тёмно-серый "бардильетто", серо-зелёный "нуволато апуано", жёлтый "кремо деликато" и другие.
Нам показывали эти кубики различных сортов мрамора в музее. Все сорта красивы. У каждого - своя прелесть. Природа - прекрасный художник и дизайнер.
А сейчас - опять история, 11 век.
В 1063 г. было начато строительство собора в Пизе. В 1064 г. земля под собором просела, работы продолжились только в 13 веке. Соборный ансамбль площади Чудес (Пьяцца деи Мираколи) в Пизе - это три грандиозных здания из сверкающего белого мрамора: собор, баптистерий и всем известная колокольня. (Кстати, угол наклона Пизанской башни уже удалось немного подправить - и он стал таким, каким был 200 лет назад).
Красавец-собор с его многочисленными колоннами и цветной мраморной отделкой послужил образцом для строительства подобных соборов и церквей по всей Италии. После заказа Никколо Пизано мрамора для строительства в Пизе, каррарский мрамор стал очень популярен не только в Италии, но и в других странах Европы.
В дальнейшим белый мрамор из Каррары в больших количествах использовался для статуй, храмов и дворцов. И не только для фасадов, но и для отделки интерьеров.
Рабочие руки упорно трудились - и дворцов и храмов становилось все больше.
Богатели, как водится, самые богатые. А рабочие могли прокормить свои семьи. Далеко не всегда были деньги на мясо - но, на счастье, была возможность взять с собой вкусное соленое свиное сало. Сейчас это сало имеет славу деликатеса во всем мире. Оно называется Лардо ди Колонната. Оригинальность процесса приготовления Лардо в том, что для его приготовления использовали ванны из каррарского мрамора. Мрамор обладает уникальными свойствами для хранения продуктов, он не дает рассолу и микрочастицам жира просачиваться сквозь стенки, обладает бактерицидным действием. Процесс засолки прост: внутренние стенки натираются чесноком, а дно усыпают толстым слоем соли, перемешанной со специями и пряными травами (розмарин, чеснок, черный перец и др.) Заполненный контейнер закрывается мраморной крышкой. Получается идеальный по своим свойствам природный консервант, в котором готовый продукт может храниться до двух лет даже в условиях жаркого итальянского климата.
Рабочие-каменотесы всегда брали с собой сало, оливки, хлеб. Сало давало необходимую силу и энергию. Никто из них не был вегетарианцем.
Так что прокормить семью можно было. Если каменотеса не настигал несчастный случай, и мраморная глыба, которую с трудом вытесали из скалы и спускали вниз, вдруг не срывалась и не обрывала жизнь человека. К этому невозможно было привыкнуть: только что парень был здоровым и сильным - и в один миг его уже нет. Нередко даже его останки с трудом собирали для того, чтобы похоронить.
Много веков назад мрамор добывался простейшим ручным способом, по линии излома с помощью клиньев и кувалды откалывали куски вручную. Добычу проводили в шахтах или сверху скалы, работая в навесных люльках. Позднее, в XVII веке, когда открыли порох, добыча стала более масштабной.
Спуск с каменоломни блока мрамора осуществлялся двумя способами: по деревянному настилу, смазанному мылом или по бревенчатым каткам, по которым спускали камень, придерживая его веревками.
Первый способ был особенно опасен. Он нередко приводил к смерти рабочих-каменотесов... Здесь всегда работали очень мужественные и сильные духом люди. Они уходили утром, прощались с женой или матерью и никогда не знали, вернутся ли вечером домой. Привыкнуть к этому было трудно.
Именно поэтому они были фаталистами. Они ходили в церковь по праздникам. Но большинство из них не верили в то, что молитвы их будут услышаны.
- Рикардо, я молюсь за тебя Деве Марии...
- Все молятся. Но, к сожалению, я слишком много видел потрясающих парней, раздавленных глыбой, у которых остались безутешная вдова, куча маленьких детишек, больная старушка - мать.
Редко найдешь парней добрее, чем погибшие недавно Энрико и Альберто. Они молились, но они погибли... Почему? А богачи построили очередную резиденцию, похожую на дворец. У них - роскошные корабли. Они не знают, чего бы им еще пожелать. Соревнуются между собой, чья башня выше, чем дом больше и роскошнее. Тщеславие и чванство.
- Бог терпел - и нам велел, Рикардо!
- Легко им говорить "терпел и нам велел". Они-то не терпят. Это у нас - тяжелая и опасная работа. Это мы видим, как горько вдовам и сиротам. Если бы не помощь наших ребят, вдовы и дети могли бы ноги протянуть. "Терпел и нам велел"... Да, так говорят те, кто живет припеваючи и не хлебает горя. У нас - очень тяжелая и опасная работа. У нас, а не у них, кто говорит эти сладкие речи. Значит, если надорвался на работе или сорвался со скалы - то Бог тебя любит? А если не сорвался - и жив, то тоже "любит"?
Я вернусь. Я надеюсь только на себя и моих товарищей. Я к Богу отношусь хорошо. Именно поэтому я уверен, что это не по его воле гибнут парни. Не может быть такого, чтобы Богу нужны были смерть труженников-мужчин и горькие слезы их вдов и сирот. Я пошел. Жди вечером!
Муж уходил, бормоча под нос что-то вроде нашей поговорки: "на Бога надейся, а сам не плошай", а еще - "от судьбы не уйти ", а жена говорила: "fa a modr" — "иди осторожно", крестила его вслед и молилась.
Рабочие руки слишком упорно и тяжело работали - поэтому дворцов и богато убранных храмов становилось все больше и больше. А погибших при добыче мрамора - ничуть не меньше.
Именно поэтому в начале XX тут зародилось течение анархистов.
Что вы подумали при слове "анархизм"? Лично у меня в памяти всплывает ужасного вида физиономии Батьки Махно и его сотоварищей-бандитов из художественных фильмов, которые я видела. Разгул, грабеж, пьянки и прочий кошмар.
Оказывается, все обстоит не так. Анархизм — это общее наименование ряда систем различных направлений и взглядов, основывающихся на человеческой свободе и отрицающих необходимость принудительного управления и власти человека над человеком. Есть разные течения анархима и их особенности. И ничего странного, что среди рабочих, которые тяжело работали и ежедневно рисковали своей жизнью, эти взгляды быстро приобретают популярность.
Оказывается, и Махно был совсем не такой, каким его показывали в наших фильмах.
"Рабочие руки тяжело работают - а во дворцах живут другие. Мы с нашими детьми не доедаем - а они трескаются с жиру", - говорили рабочие. И были правы.
"Мы вовсе не хотим делить деньги Ротшильда. Мы хотим устроить так, чтобы каждому родящемуся на свет человеческому существу было обеспечено, во-первых, то, что оно выучится какому-нибудь производительному труду и приобретёт в нём навык, а во-вторых, то, что оно сможет заниматься этим трудом, не спрашивая на то разрешения у какого-нибудь собственника и не отдавая львиной доли всего своего труда людям, захватившим землю и машины", - писал революционер-анархист Кропоткин.
До войны в Италии анархисты и анархо-синдикалисты были одной из ведущих сил, стоящих на дороге Муссолини, в анархо-синдикалистской профсоюзной организации УСИ (Итальянский синдикальный союз) состояло около полумиллиона человек. Рабочие сделали все, что смогли - но силы были слишком неравные.
В Германии к власти пришел Гитлер. В Италии к власти пришел Муссолини.
Сколько ужасающих трагедий это принесло, знают все.
После войны и разгрома фашистов в Карраре на некоторое время к власти пришли рабочие-анархисты. И город и его окрестности начали свое восстановление. Развернулось строительство. По мере возможности решались различные социальные вопросы. За это время не было ни криминалитета, ни грабежей, ни убийств, ни погромов. Все также добывали мрамор. Все также упорно работали рабочие руки. Стали работать школы и больницы, отели, рестораны и магазины.
Каррарский мрамор был опять востребован.
Кроме дворцов и храмов из знаменитого каррарского белого мрамора выполнено много прекрасных скульптур, много шедевров.
Белый сорт Бьянка Каррара/Bianca Carrara является классическим мрамором (почти чистый карбонат кальция 98-99% CaCO3).
За многие века истории ваяния этот материал не нашел себе равных и должен быть причислен к уникальным скульптурным материалам.
Безукоризненная белизна мрамора позволяет сочетать одновременно твердость и нежность, одухотворенность и теплоту в произведениях скульптуры.
Ровная мелкозернистая фактура, хорошая обрабатываемость позволяют придавать ему тонкие, легкие и богатые деталями формы. Мягкий блеск шлифованной поверхности прекрасно передают плотность и фактуру человеческого тела.
Когда-то Микеланджело лично выбирал блоки для своих произведений. Он создал Пьетту, Давида, Моисея, фигуры в Соборе св.Петра в Риме.
Прекрасная композиция Пьетты излучает тихий скорбный свет. Мало кто верил, что 24-летний скульптор справится с этой сложной задачей. Но результат был потрясающим и превзошел все ожидания. Мастер создал свою первую и по-настоящему гениальную пьету. Рietа по-итальянски означает «сострадание, скорбь, жалость, сочувствие». Композиция изображает Марию с усопшим сыном Иисусом, который лежит на ее коленях. Прекрасно лицо юной Марии, прекрасно лицо ее погибшего сына, пронзительная грусть разлита во всем: в поникших руках и ногах Иисуса Христа, во всей фигуре Марии, в складках ее одежды.
Всему миру известно гениальное произведение Микеланджело - статуя Давида.
С каррарским мрамором работал талантливый скульптор Лоренцо Бернини.
"Я победил мрамор и сделал его пластичным, как воск…", - писал преемник Микеланджело, итальянский художник, виртуоз скульптуры и архитектуры эпохи барокко. В отличие от великого Микеланджело, преклонявшегося перед холодным мрамором и оставлявшего естественные каменные фактуры в своих скульптурах, Бернини относился к мрамору, как материалу, способному принять любую нужную человеку форму. Он старалася подчинить мрамор своей воле, с помощью резца он создавал переливы тканей, бархатистость кожи, блеск глаз.
На скульптурную композицию "Похищение Прозерпины". можно долго смотреть: при смене ракурса кажется, что меняются пропорции и великолепно передается направление движения, подчеркивается драматизм действия. Прозерпина кажется живой, испуганной, хрупкой в мощных руках бога подземного мира Плутона.
Бернини создал потрясающую композицию "Аполлон и Дафна". Аполлон уже почти настиг красавицу нимфу, но вняли Боги ее мольбе, и превращаются руки Дафны в листья, а ноги - в корни лавра. Удивительная динамика! Мы видим превращение мрамора в подобие живого тела: складки одежды Аполлона и его волосы развеваются, у Дафны нежная кожа и роскошные волосы. Листья, корни и кора дерева выполнена так, что невозможно поверить, что такое можно выполнить из камня! Смотришь на скульптуру и думаешь: как он это смог сделать?
Эти скульптуры, как и все творчество Бернини может служить образцом эстетики барокко: повышенная эмоциональность, театральность, союз религиозной аффектации с чувственностью и динамичность в такой степени, что скульптуры кажутся живыми и меняются под взглядами людей в зависимости от ракурса.
Так как же Бернини это смог создать?
Это талант - плюс новая техника.
Мастер виртуозно владеет резцом и создает удивительные эффекты светотени, используя новые шлифовальные инструменты. Это новая техника.
"Я победил мрамор и сделал его пластичным, как воск" - да, это мастерство и талант. Мрамор дал ему эту возможность - и именно этот сорт: знаменитый белый статуарный каррарский мрамор, самый ценный и дорогой, обладающий уникальными свойствами. Он удивительно пластичен и свободно поддаются обработке, идеально белый, напоминающий на изломе сахар. Его отличает полное отсутствие примесей.
Огюст Роден считал белый мрамор лучшим пластическим материалом, в котором единственно можно передать силу и красоту человеческого тела.
Со знаменитым мрамором из Каррары работали многие русские скульпторы XVIII и XIX веков: Шубин, Антокольский и другие.
Знаменитый мрамор, который добывали и продолжают добывать в Карраре. Кто может сосчитать, сколько глыб сиящего камня смогли вырезать и спустить с гор рабочие руки?
Никто не подсчитает. Это невозможно. Много. Очень много.
И по сей день рабочие руки все также упорно работают и добывают мрамор в горах.
Теперь на помощь рабочим пришла современная техника. Это - настоящая революция в добыче камня, и произошла она с изобретением станка для резки алмазной проволокой и алмазной цепной пилы. Специальная программа настраивает эти машины на выпиливание породы под заранее заданным углом.
Теперь рабочие не бьют кувалдами, не надрываются, спуская с гор глыбы. Машины выпиливают - на это уходят сутки и более. Машины трудятся по заданной программе. Машины спускают с гор глыбы мрамора, одну за другой. Если идут где-то трещинины или сколы, то глыбы используют для плит, или щебня, или порошка.
Добыча мрамора резко увеличилась с 70-х годов.
"Есть ли несчастные случаи, не страшно ли здесь работать?" - спросила я у итальянца.
"Они все же бывают, но намного реже. Камень может сорваться с горы - и тогда никакой шлем не спасет. Но это бывает редко... Нет, нам не страшно. Мы любим свою работу. Мы здесь из тех, чьи деды и прадеды работали каменотесами", - с чудесной улыбкой на лице ответил мне на вопрос красивый итальянец, который работает в мраморном карьере. Он получил образование, он инженер. Долго, с артистичностью, с юмором и гордостью, рассказывал он нашей группе о добыче мрамора, о современных машинах, о продажах мрамора за рубеж.
"Мы все здесь из тех, чьи деды и прадеды работали в карьере. У нас это - в крови. Слабые здесь не выдержат..." - сказал он, улыбаясь. И это так.
Мы стояли на склоне горы на площадке из мрамора и с одной стороны видели множество блоков, которые вытесаны машинами. Ступени из мрамора уходили по склонам карьера далеко вниз. С других сторон мы могли видеть бездну. Пропасть. Облака лежали ниже нас, птицы тоже сюда не долетали. У нас, туристов, где-то внутри подсасывало, и мы старались не подходить к краю. А итальянец пританцовывал на самом краю мраморного уступа спиной к бездонной пропасти.
"Мы здесь работаем поколениями... слабаки не выдержат"
Тоже самое мы услышали от гида-итальянца в городе Каррара и от рабочего, который вез нас на джипе.
О! Вот еще одно незабываемое впечатление - поездка на джипе до площадки вверх и обратно. Когда мы прибыли к зданиям у подножия горы, нам раздали шлемы. Наша группа была большая, почти 50 человек. Подрулили джипы - и люди по по 6 -7 человек стали туда усаживаться. Машины умчались. Мы остались ждать - на всех джипов не хватило. Через какое-то время за нами примчались два джипа - все, кто остался, в них уселись и джипы быстро понеслись наверх. Рядом с рабочим сидела наша гид, веселая шведка Ивон.
Дорога вилась серпантином, очень крутые виражи на поворотах. Машину дергало, скорость большая. Мелькнула мысль: как же мы будем спускаться?
А спуск с горы даже вспомнить страшно - это было что-то неописуемое. Мороз по коже. Потомок отважных каменотесов громко и весело рассказывал что-то нашей Ивон. Ивон - такая же, "без царя в голове", эмоциональная и беспечная, совсем не типичная шведка. Итальянец бросал руль, поворачивал голову к ней, не смотрел на дорогу, машина неслась на скорости к пропасти, мы сидели ошалевшие от такого вождения, все разговоры стихли... в последнюю секунду итальянец выкручивал руль, машина лихо поворачивала, быстро спускалась по склону, потом почти горизонтальный участок - и джип вылетал к следующумему повороту над пропастью. Опять громко разговаривали по-итальянски Ивон и водитель, при этом они весело хохотали, опять не смотрел он на дорогу, бросал руль - и... о боже! вот же она, пропасть, совсем рядом! - он опять резко выкручивал руль, и джип круто поворачивал в последнюю секунду. Я открыла рот, чтобы попросить итальянца все-таки смотреть на дорогу, но, на счастье, здравая мысль пронеслась молнией: "Если такому лихачу что-то сказать - то он запросто выдаст что-нибудь еще покруче". Все сидели бледные, притихшие и молчали. Я посмотрела на тех, кто был напротив меня. Чешка Кристина что-то шептала, глаза у нее были круглые от страха. Больше я на моих товарищей из группы не смотрела - просто отпустила себя в состояние расслабленности. Иногда бросала взгляд вперед, на крутой вираж и на головы водителя и Ивон... Последняя моя мысль была: неужели я чудом выжила только затем, чтобы этот ненормальный из-за своей бравады свалился вместе с нами в пропасть?" Потом я уже ни о чём не думала.
Казалось, что все эти повороты над бездной в последнюю секунду никогда не закончаться. Но наконец-то, когда проехали большую часть дороги, Ивон повернулась к нам и принялась переводить на шведский то, о чем они говорили. Итальянец перестал бросать руль и смотрел прямо перед собой, а не на Ивон.
Мы доехали. Все тихонько вылезли, как пришибленные, и побрели к конторе, где надо было оставить шлемы. Уселись на скамейку и ждем - автобус еще не пришел. Все бормочут робко и тихо о пустяках. Типично для шведов. Я говорю: "Как он вел машину - это же уму непостижимо." И тут наших словно прорвало: они все хором громко и бурно заговорили, что думали только о том, не последнее ли это наше путешествие в жизни? Ужас! Ужас! Как можно было бросать руль??
И они тоже поняли, что такому вот "любителю адреналина", как наш итальянец, лучше не говорить про осторожность. Было бы еще хуже. Подошла Ивон и тоже принялась эмоционально выражать удивление, что водитель бросал руль и не смотрел на опасную дорогу...
Однако! А зачем же ты с ним болтала и что-то выспрашивала, дорогая Ивон?!
"Тут работают поколениями... это у нас в крови.."
Мы это поняли. Это у вас в крови. Этому рабочему-водителю каскадером можно работать запросто. Конечно, он часто гоняет джип вверх и вниз: туристов сейчас много, все его движения отработаны. Но все же, но все же...
Я понимаю, что далеко не все из каррарских рабочих, кто водит джип, такие сумашедшие каскадеры. Но нам попался именно такой бесстрашный любитель адреналина.
Теперь еще немного о городе Каррара. Казалось бы, при таком сокровище, как это богатейшее месторождение знаменитого мрамора, город Каррара имеет достаточно денег в бюджете.
Но нет. Все совсем не так. Проблем все больше.
Итальянская пресса от имени экологов заявила, что Апуанские Альпы "стираются в порошок", так как только четверть добываемого мрамора извлекается в блоках, а остальное — в виде гравия и песка. Мрамор — это не что иное, как известняк, который в процессе термального метаморфизма приобретает вид сахарного кристалла. Его щебень — детрит — представляет собой немалую ценность, ведь из него получают карбонат кальция. Помимо медицины кальций используется в сельском хозяйстве, при производстве бумаги, в отбеливателях, в качестве добавки к куриному корму. Этот список можно продолжать очень долго. Но вряд ли кто-то будет использовать карьеры только для добычи детритов, ведь извлекать минерал в блоках гораздо выгоднее. Цена первосортного мрамора сегодня варьируется на рынке от 2,5 до 3 тысяч евро за тонну. Основная проблема иная — мраморные отходы приводят к деградации экосистемы. Эколог Альберто Гросси поясняет: при дождях отходы от производства мрамора стекают с гор, попадая в водные источники. Смесь кальцита, углеводородов, кислоты и металлов скапливается на дне водоемов, не давая воде просочиться под почву, нарушая натуральный цикл экосистемы.
Вот почему при сильных ливнях речка в Карраре, словно ванна, мгновенно переполняется и с легкостью разливается, затапливая город.
Город не раз подвергался наводнениям. Например, в 2014 году бушующая река захлестнула район Марина-ди-Каррара, затопив треть его территории. Сотни жителей оказались без крыши над головой, в целом потери составили свыше 100 миллионов евро.
В документальном фильме Бруно Амбрози «Белая шахта» (1957 год) один из рабочих с гордостью говорит о том, что за многие годы нелегкого труда они смогли срезать целую верхушку горы. Тогда шахтер радостно утверждал, что "работы здесь хватит и нашим детям, и внукам, и правнукам". Стоя на Пьяццале-дель-Уччельера и глядя на открывающийся пейзаж, трудно в это поверить.
Что же будут делать жители Каррары, когда месторождениея будут истощены? Ведь здесь все, так или иначе, связаны с добычей и обработкой мрамора.
Каррарский мрамор так славился, что в Карраре времен Наполеона I была основана Академия скульптуры. Кроме того, в Карраре расположены многочисленные мастерские, принадлежащие скульпторам разных стран. Здесь много итальянских мастерских: (их называют "лабораториями") по изготовлению статуй и статуэток, а также копий знаменитых статуй. Это - сувениры для туристов и украшение для площадей, зданий, парков и частных садов.
На долго ли хватит запасов мрамора?
Существуют квоты на добычу. Их обсуждают каждый год на правительственном уровне. И больше, чем разрешается по квоте, - добывать нельзя. И все равно мраморные залежи уменьшаются.
Впрочем, что будут делать жители других стран и регионов, когда ископаемые, которые создавались миллионами лет в недрах земли, будут окончательно истощены?!
Что будут делать жители всей нашей Земли, когда необходимые ресурсы, в том числе и пресная вода, исчезнут? Вопрос риторический.
Рабочие руки слишком хорошо работают. Поэтому все больше дворцов и храмов. И прочих товаров. А ресурсы все быстрее истощаются. Надеятся нам, видимо, надо на себя.
Еще немного истории. Ирвинг Стоун. Книга "Муки и радости".
"Микеланджело нравились каррарцы. Он чувствовал себя с ними просто, как дома, потому что он и сам был не чужд камню. И, однако, он прекрасно видел, что каррарцы – это самая замкнутая, подозрительная, отъединенная от мира каста, какую он когда либо только видел. Каррарцы не считали себя ни тосканцами, жившими от них к югу, ни лигурийцами, жившими к северу; лишь редкие жители покидали свои горы, уезжая в дальние края, и никто не брал себе жены из чужих мест и не выходил замуж за чужого; мальчики начинали работать с отцами в каменоломнях с шести лет и оставляли эти каменоломни только умирая. Ни один земледелец не допускался со своим деревенским товаром на рынки Каррары, кроме тех людей, которые имели давнее, наследственное право входа внутрь городских стен.
Каррара жила, собирая один единственный урожай: мрамор. Каждое утро каррарец поднимал свой взор, чтобы убедиться, целы ли на склонах гор белые разрезы, эти пятна, похожие на снег..."
Жителям Каррары есть чем гордиться. Помимо скульптурного мастерства, которое пропитало романтикой каждый уголок этого места, помимо мраморных площадей и прекрасных фасадов домов и церквей, сотни лет развития горного дела оставили свой след на характере жителей: они мужественные и никогда не оставляют в беде тех, кто нужается в помощи. Это люди, которые ценят жизнь. Они ценят красоту своих гор, свой город и свои традиции. Они любят свои семьи. У них есть веселые праздники. Они фаталисты и оптимисты, они верят в Судьбу и верят в себя.
"Твердые, как мрамор", — говорят о них в Италии.