Осенняя афганская ночь не приносила покоя. Откуда-то из-за гор прилетали душманские мины и с окрестных высот начинали постреливать их пулемётчики. Хотя потерь от такого огня практически не было.
- Но с этим надо что-то делать… - ворчали советские военнослужащие.
Сержант сверхсрочной службы Васильев проснулся и недовольно выругался на неугомонных «духов». Он уже несколько лет воевал в Афганистане. Владимир Петрович родился в 1960 году в Чебоксарах и считался хорошим специалистом. Он обеспечивал связь с советской авиацией.
- Нужно этих гадов травить, - догадался Васильев. - Они как тараканы боятся света!
Вечером он развернул на вертолётной площадке аэродромный прожектор АПМ-90 и с началом обстрела мощным ослепительным голубым лучом прошёлся по высотам. Это почему-то не понравилось душманским пулемётчикам. Огонь прекратился.
- Отлично придумал! - его антипулемётную авиапрожекторную инициативу одобрили, прожектор стали включать каждую ночь.
Миномётчиками моджахедов радикально занялись советские разведчики, остаток ночей «духи» уже не беспокоили. Эту идею сержанта даже использовали в крупной операции. Началась очередная охота за Ахмад Шах Масудом, носившего прозвище «Панджшерский лев».
- В который раз пытаемся его достать… - шутили офицеры.
На второй фазе операции авиации поставили задачу воздействовать на противника всем, чем только можно. Днём советские самолёты бомбили Панджшерское ущелье с больших высот.
- Главком ВВС маршал Кутахов запретил лётчикам снижаться до высоты действенного огня душманских ДШК, - знал Владимир.
После них на малой высоте по ущелью пролетали на форсаже афганские самолёты, большей частью пилотируемые советскими советниками, для которых ограничений ни по высоте, ни по режимам не было. По докладам агентурной разведки, бомбы, выхлопы форсажных камер, и звуковые волны при переходе самолётов на сверхзвук давили душманов примерно одинаково.
- Отличная идея! - развивая инициативу Васильева, его непосредственный командир Дмитрий Луков предложил по ночам наносить удары вертолётами по входу в ущелье, на которое направлялся луч прожектора.
Вертолётчики заходили на цель по лучу. При этом прожектор слепил душманских пулемётчиков и не давал возможности вести прицельный огонь по вертолётам. Впрочем, грандиозная операция по уничтожению Масуда снова окончилась неудачей. Полевой командир выскользнул из ловушки и продолжил наносить удары по советскому контингенту.
- Точно ему кто-то «сливает» информацию! - шептались в части.
Не сумев поймать крупную рыбу, сосредоточились на мелкой рыбёшке. Вскоре сержант участвовал в «зачистке» одного из предместий Кабула. Так называлась операция, когда зачищаемый кишлак или район города окружались войсками, а внутрь кольца входил ХАД, афганский аналог КГБ и царандой, аналог милиции.
- При поддержке афганской пехоты они входят в дома, пытаясь обнаружить там «духов», - понимал Васильев.
Как правило, такие операции заканчивались тем, что, не обнаружив врагов, афганцы захватывали десяток мальчишек или молодых мужчин, которых зачисляли новобранцами в армию. Через день-другой часть, таких новобранцев убегала и пряталась в более надежных местах.
- Но большая часть проходила курс начальной военной подготовки, - улыбнулся своим мыслям Владимир, - получала автоматы и большая часть из них с автоматами дезертировала.
В этот раз чистили Пагман, когда-то элитный пригород для афганской знати. Рабочее утро начиналось, как только первые лучи солнца зажгли верхушки заснеженных вершин, с неспешного завтрака с удлиненным чаепитием. После завтрака афганская тыловая служба спускалась к ближайшему населённому пункту, где к этому времени оживал восточный базар с лепёшками, овощами и мясом. Вместе с армейскими тыловиками закупали продукты и снабженцы душманов.
- Они знают и понимают друг друга без слов, - удивлялся сержант, - общаются языком жестов.
Войск собрали много, окружили большой район. В операции участвовало и небольшое подразделение советских десантников. Васильеву предстояло обеспечить авиационное прикрытие афганского сектора окружения.
- Твою мать! - прибыв в район командного пункта, он обнаружил, что до самого КП нужно карабкаться на горку, высотой около семисот метров.
Основную радиостанцию на колёсах пришлось оставить внизу. Оценив обстановку, командир афганского пункта наведения - импозантный толстый майор Али честно признался:
- Я туда доберусь не очень скоро!
Два хилых и голодных по случаю рамадана, афганских солдата, которым предстояло тащить вверх переносную авиа-радиостанцию и запасной блок аккумуляторов радости не выказывали, но молчали.
- Лишь бы не угробили станцию, - тревожился Владимир, - золотой фонд войск связи ВВС не убиваемую Р-809М2.
На первой сотне метров подъема отстал Али. Ещё через сотню метров начал задыхаться один из солдат. Сержант, оценив ситуацию, взвалил радиостанцию на себя, а более лёгкие аккумуляторы поручил ещё боеспособному солдату, заодно передав его автомат отстающему солдату.
- Не могу больше! - на половине пути лёг и на смог подняться второй солдат.
Обливаясь потом, проклиная создателей чудо техники, которая вместе с амуницией весила более пуда, Васильев лишь после нескольких привалов добрался на КП. Отдышавшись, развернул «зонтик» антенны, связался с ГКП и КДП аэродрома.
- Вертолётчики уже взлетали! - сообщили оттуда. - Подлётного время двенадцать минут.
Первая пара зелёных МИ-8 запросила целеуказание. Владимир передал их наземному афганскому авианаводчику и ждал четвёрку полосатых МИ-25 для второго авианаводчика.
На КП всё уже вошло в нормальный ритм, каждый был занят своим делом. Наконец-то добрался на командный пункт Али с солдатами. Он быстро сообразил чай.
- Вот это вовремя! - одобрил сержант. - Очень хотелось пить.
Угостили соседей и тут же заварили следующий. Плановую жизнь объединённого КП испортила близость Бамианского ущелья.
- Опять этот проклятый ветер! - застонал он.
Ежедневно сразу после одиннадцати часов из ущелья начинал дуть сильнейший ветер. Он нёс пыль, горный наждачный песок и камни, от которых не было защиты. Булыжники рвали брезент палаток, пылью зашлаковывались лёгкие.
- Трудно дышать… - морщился Васильев.
Так продолжалось полтора часа. Затем последовал часовой полнейший штиль, природа делала перерыв, давая людям продышаться. В воздухе неведомо откуда, появлялась даже паутина бабьего лета.
- Обед! - за остановкой ветродуя советский прапор с тремя солдатами доставили сильно запылённый обед.
Смачно потянуло наваристым борщом. Али быстро приготовил посуду. На реплику Владимира о том, что мусульманам в рамазан нельзя есть днём, он объяснил:
- Коран разрешает солдатам в походе и беременным женщинам есть всегда, когда есть пища.
Борщ оказался густым и ароматным. На второе гречневая каша с обилием тушёнки. Али съел две порции борща и так нахваливал кашу, что прапор подарил ему консервную банку с гречкой из сухого пайка. Сержант ел вкусные блюда неохотно:
- И без них весь организм от глаз, носа и рта залеплен пылью…
От компота почти все отказались, запросив у Али чай. Прапор особо старался откормить афганских солдат.
- Уж очень жалко выглядят союзники... - сожалел он.
Закончилось это тем, что насытившись, афганцы уснули с котелками с кашей в руках. Спали пока ветер не начал дуть с прежней силой до 15 часов, но уже в противоположную сторону, в направлении ущелья.
- И так каждый день, - пробормотал проснувшийся Али.
Операция прошла штатно, без накладок и особого успеха. Расставаясь внизу, Али подарил Васильеву запасной портативный блок серебряных аккумуляторов, которые лежали у него в машине:
- Жалко было на вас смотреть с таким грузом...
Дома Владимира ждал сюрприз. Ещё со времён посла СССР в ДРА Пузанова был установлен порядок:
- Каждый советский человек мог раз в месяц купить в посольском магазине бутылку водки или коньяка.
Луков организовал машину и купил за себя и за сержанта. Это разрешалось.
- В этот раз в продаже была «московская», - хвастался он.
За ужином обмыли серебряный подарок, настоящую цену подарка знали оба. Семь потов пролили, таская радиостанцию по горкам большим и маленьким. Наутро Васильев заступал на дежурство в МО. Надеясь на спокойное дежурство, он захватил с собой подарок и зарядное устройство от своей радиостанции, чтобы зарядить серебряный блок аккумуляторов.
- Запас спину не тянет! - Владимир дождался, когда разъедется всё начальство, собрал всю текущую информацию с гарнизонов, уточнил завтрашние задачи и занялся аккумуляторами.
Инструкции по зарядке серебряных аккумуляторов не было. По опыту работы со щелочными аккумуляторами он знал:
- Когда очень нужно - можно дать и больший ток, чтобы зарядить быстрее.
Время позволяло не торопиться, до смены ещё целых двенадцать часов. Установил нормальный зарядный ток. Ночь прошла спокойно.
- Повезло! - ему даже удалось поспать сидя в неудобном кресле.
Утро приятно обрадовало прохладой. МО ДРА располагалось в помпезном дворце Дар-уль-Аман, построенном по проекту известного французского архитектора Годдара, более полувека назад. Здание в плане представляло, из себя квадрат, со сплошными коридорами на этажах и анфиладами комнат по обе стороны коридора.
- Чем-то похож на Зимний дворец в Ленинграде, - оценил сержант.
Дежурная служба советнического аппарата располагалась на третьем этаже. В каждом углу квадрата-коридора размещался пост охраны: десантник с ручным пулеметом.
- Высокие потолки, и необременительный набор мебели располагает к прохладе в жару и резонансным явлениям при интенсивных звуках... - подумал Васильев, когда прозвучал сигнал-приглашение на завтрак.
Решив, что лишние полчаса заряда серебряным аккумуляторам не помешают, он оставил зарядное устройство включённым и пошёл завтракать. Завтрак подавали в большой нише коридора в тридцати метрах от комнаты ВВС и ПВО, где дежурил Владимир.
- Народа собралось уйма, - огляделся он.
На завтрак собрался почти весь состав дежурных советников и переводчиков. Почти все - народ обстрелянный и повидавший всякое. Завтрак уже заканчивался, когда раздался первый хлопок, похожий на взрыв гранаты РГ-42. Едоки сработали так, как опытные военные поступают при взрыве гранаты. Кто-то крикнул:
- Ложись!
Часовые в углах в мгновение ока заняли позицию для стрельбы лёжа, направив стволы пулемётов в свои коридоры. Через несколько секунд последовал второй хлопок, затем третий, четвёртый. После второго хлопка сержант сориентировался:
- Это где-то в комнате около нашей…
После третьего хлопка - рванул к себе, справедливо решив:
- Гранату с земли к нам не добросить!.. Утром душманы не нападают, да и охрана МО надёжная, остаётся блок серебряных аккумуляторов…
До комнаты добежал под седьмой хлопки. Под восьмой открывал дверь. Девятый встретил в комнате, наполненной зловонием и засыпанной чёрным пеплом как от сгоревшей бумаги.
- Твою мать! - выругался он.
Потом последовали разборки устные, писание рапортов, кратких и подробных. Уборка помещения. К приезду советника Главкома - солидного генерала, осталась только вонь. Когда тот вошёл в здание, то брезгливо поморщился:
- Что-то у нас ребята сегодня как-то нехорошо пахнет, точнее здорово воняет!
Васильеву пришлось снова детально докладывать начальству обстоятельства происшествия. Салют был слышен во многих местах. Но «особисты» не поверили ему, заподозрив в его действиях злой умысел:
- Точно за деньги пронёс батарею в штаб, чтобы устроить диверсию!
Владимиру грозил арест. Но больше всего его расстраивало отношение боевых товарищей. Случайно он услышал, как Дмитрий обсуждал его промашку с другими офицерами, насмехаясь над ним.
- Вонь посмаковать любители всегда есть, - расстроился сержант, - даже на войне…
Он решил найти майора Али и доказать, что тот подарил ему эту батарею. Проблему усугубляло, то, что афганец находился в кишлаке, контролируемом душманами. Васильев от отчаянья решился поехать туда в одиночку на частной разукрашенной «бурубахайке» и молодой весёлый водитель отвёз его прямо в руки моджахедов.