От автора. К XXIII веку сложилась ситуация, когда Земля и Внеземелье, включавшее обитаемые поселения на Луне, Марсе, стали иметь разные тренды развития. Причудливым образом они перекрещиваются на далёкой научной станции около Плутона.
Серия рассказов "Плутонианские хроники", посвященных будням станции "Плутон-Орбитальный", хронологически привязана к событиям, изложенным в сериале "Вебсик".
"Синий малыш" - третий из рассказов задуманной серии, предыдущий рассказ - "Оранжерея на двоих".
1
Мирта никак не могла привыкнуть к тому, что этот большой человек с боцманской нашивкой на обычном космофлотовском комбинезоне – её родной отец. На экране и на голопроекции он казался совсем другим. Единственное, что в нём было от земного «экранного» папы – голос. Его она узнала сразу. Вот кто её просто потряс – это директор станции. Он выглядел настоящим генералом из музея древних фигур – парадный китель с позументами, запах изысканного парфюма, жесты большого начальника… Так получилось, что стремглав выбежав из переходного шлюза в приёмный зал грузопассажирского терминала станции, Мирта уткнулась в китель директора, который ослепительно улыбнулся и аккуратно «передал» её боцману. Маринкин назвал себя, сказал прибывшим девушкам несколько приветственных слов, потом представил Зелёного и ушёл.
- Выросла ты, доченька, - сказал Кен, бережно прижимая Мирту к своей широкой груди и стараясь скрыть невольное смущение. Одно дело, когда дети на глазах растут, это незаметно, а когда вместо малышки перед тобой совершенно взрослая особа возникает, то даже и не знаешь, что сказать.
- Здравствуй, папа, - прошептала Мирта и вдруг шмыгнула носом. – Куколку я привезла с собой.
- Какую куколку? – опешил боцман.
- Забыл уже? Я была маленькой, ты мне подарил куколку на Земле. И сказал, что прилетишь, когда она вырастет. Но выросла я. А куколка так и осталась маленькой, - она улыбнулась и посмотрела на отца снизу вверх. - И я прилетела, папа...
- Пойдём, что ли? – предложил боцман, расчувствовавшись и не зная, что ответить. Он только сейчас заметил, что их окружили и с улыбками наблюдают за встречей. Кен обвёл девушек взглядом и вспомнил о своих обязанностях.
– Девушки! Я, как вам директор сказал, боцман станции Кен Зелёный. Сейчас всех провожу в жилой отсек, чтобы вы отдохнули, поспали после перелёта…
- Сколько ж спать-то можно? – сверкнула улыбкой зеленоглазая шатенка, стоявшая ближе всех. – Весь полёт спали.
- Тьфу, не спать, ну, обвыкнуться, - поправился боцман. – Давайте знакомиться…
Зеленоглазую звали Дайна. Миниатюрная Шень бойко назвалась и храбро вложила свою ручку в мощную длань боцмана. Самой высокой из девушек была Фэнси, она улыбнулась, назвала себя и вежливо наклонила голову. Остальные – Юна, Лиана и Дженнифер выглядели очень застенчивыми, их представила Мирта.
Кен провёл девушек кольцевым коридором, сообщив, что их поселили на Бульваре Пришельцев. Девушки шли молча, только головами по сторонам крутили. «Рассортировав» их по аркам подготовленных помещений, боцман вытер вспотевший лоб. Он не мог отделаться от ощущения, что все девушки на самом деле ещё маленькие. Его Мирта, оказавшись в своей комнате, первым делом вытащила из сумки детскую куколку и устроила её на кровати. Как ребёнок! Что делали другие, он не видел, но готов был покляться, что они вели себя тоже по-детски. Впрочем, если подумать, куда им торопиться бежать от детства? Кен вдруг вспомнил, что смог «докричаться» до Мирты через синий кристалл только представив её совсем маленькой, какой она запомнилась ему очень давно на средиземноморском пляже.
Вызов коммуникатора вернул Зелёного на круги своя. Ещё же марсиане прибыли. Боцман поспешил обратно к шлюзу. Обычно марсианские миссии всё делали сами, выгружались тоже. Люди с Марса на станцию прилетали очень редко, в основном в составах миссий были те, у которых в нашивке имя и фамилию разделяло характерное «К.» - клоны. Искусственно рождённые. Что делать, если у них там естественной рождаемости нет, и приходится клонироваться для демографии... Но клоны не могли сами никого родить, получался замкнутый круг… Один из клонов ждал Зелёного около аппарели шлюзового прохода.
На клонов боцман обычно не обращал никакого внимания, но нашивка этого остановила его взгляд и заставила нахмуриться: «Мир К. Зел». Обладатель нашивки показался боцману странно похожим на Мирту. Марсианский «Билль о правах» запрещал в устной речи выделять принадлежность к роботам-андроидам или клонам, кроме того, что их имена и фамилии никогда не разделялись и произносились слитно.
- Я к вашим услугам, Мирзел, - слегка поклонился Зелёный. Им пришлось посторониться – по аппарели роботы медленно тащили какую-то сетчатую трубу. Внутри неё было что-то похожее на желе.
- Очень сложный объект для транспортировки, - неожиданно пожаловался клон. – Очень сложный. Приходится держать в статической сетке…
- Да уж, - осторожно поддакнул боцман, удивлённый разговорчивостью марсианина. Обычно они не откровенничали ни с кем.
- Нет ли у вас возможности немного помочь? – спросил тот. – Хранение для биомассы у нас не готово, а в ваших условиях она может держаться за счёт собственного поверхностного натяжения и небольшой внешней статической коррекции. Можете её положить на время у себя? Мы бы были очень признательны.
- Это биомасса? – уточнил боцман, внимательнее разглядывая «желе» в сетке-трубе.
- Она самая, - подтвердил клон.
Проблема была не в том, чтобы «положить», а в том, чтобы положить на законных основаниях. Всё, что доставлялось и размещалось на станции, имело сертификаты безопасности. Марсиане, полностью арендовав один из блоков, могли иметь иную сертификацию, если гарантировали в договоре общую безопасность для станции. Словом, просто взять и «разместить» в занимаемых землянами блоках боцман не имел права.
- Земной сертификации у неё нет, - сообщил марсианин, словно прочитав мысли Зелёного. – Это версия биомассы создана на основе марсианских грунтов. Эксперименты с нею проводятся в марсианских условиях. Речь идёт только о временном хранении.
Просьба казалась очень странной.
- А как вы её провезли? – озадаченно спросил боцман, бегло просматривая спецификацию грузов прибывшей миссии. – Как сверхнормативный груз? У вас написано, что прибывает большая миссия…
- Вот она и прибыла, - ответил клон. – Натурализован один я.
Боцман судорожно сглотнул, поняв, что остальные члены миссии находятся перед ним не в «натурализованном» виде. С таким способом доставки ему раньше встречаться не приходилось. Когда выяснилось, что марсианская технология «биоквантовой» телепортации на Земле работать не будет из-за наличия естественной магнитосферы, то Земля успокоилась за свою безопасность и снисходительно наблюдала за опытами Внеземелья. Суть технологии была очень проста. При квантовой телепортации переносилась информация о передаваемом кванте, то есть, на расстоянии возникала его точная «информационная» копия. При биоквантовой передаче участвовала биомасса, а информация для неё получалась через специальные зеркала, созданные по марсианской технологии с применением синих кристаллов. Марс одно время даже экспортировал их на Землю, когда выяснилось, что такие зеркала имеют лечебный эффект, но интересы земной медицины пересилили, и экспорт прикрыли. Во Внеземелье марсианские зеркала-биокорректоры были хорошо известны. В данном случае о телепортации речи не шло, но способ «упаковки» членов миссии боцмана смутил. Он сказал, что без директора решить вопрос не может, это, во-первых. А во-вторых, почему нельзя оставить груз около шлюза?
- Он перегородит приёмный зал по диагонали и не даст разгрузить остальное, - пояснил Мирзел. – Понимаете, сетку можно немного изогнуть, только очень немного. Роботы смогут выдержать радиус изгиба точно. С таким радиусом она проходит в кольцевую и перемещается по ней. Точно так же она проходит в главные холлы. Мы всё просчитали, можете проверить. Но нам надо её занести в свой сектор в последнюю очередь, после всех остальных грузов. Помогите, пожалуйста.
Боцман прикинул, что временное размещение в кольцевой галерее никак не получится и запрещено по правилам безопасности, а в лифт «оно» не влезет никак. Единственный выход – тащить на Бульвар Пришельцев, как самый ближний. Зелёный попросил притормозить разгрузку, вызвал инженеров проверить расчёты марсиан, а сам отправился к директору.
Маринкин был занят: разговаривал со старшим помощником по видеосвязи, поэтому молча показал Кену на кресло. Зелёный подумал, что его информация об упакованной в биомассу марсианской миссии может быть интересна Шуму, но говорить ничего не стал, пока директор сам не пригласил присоединиться к разговору. Боцман сразу рассказал про возникшую «ситуацию».
- И куда её у нас можно поставить? – поинтересовался директор.
- Кроме как на Бульваре Пришельцев, некуда, - отозвался Зелёный. – Загородить ширмочками, чтоб не маячила перед глазами.
- Надолго?
- Не спрашивал, но, думаю, недели на две. Это обычный срок для перепланировок. У них же для неё ничего не готово. Как понимаю, вызволить из неё остальных членов миссии они могут только «в марсианских условиях», их ещё им создать надо в достаточно большом объёме. Перепланировки неизбежны.
- В шлюзе оставлять нельзя никак, - подал голос Дим Шум. – По технике безопасности. А на Бульваре Пришельцев только в том случае, если она занимает не более трети по ширине прохода.
- Верно, - кивнул Зелёный. – но она даже у’же трети. Длинная только. Растянется на полбульвара.
- Ладно, тащите, - согласился Маринкин, неожиданно легко смирившись с неизбежным присутствием «ширмочек» перед директорской. – Только срок обговорите точно.
Кен Зелёный даже обрадовался, когда девушки после экскурсии в оранжерейную сами попросили их переселить в неё «на матрасики». Выходные арки их комнат тоже выходили на ту марсианскую «сосиску в сетке», ни к чему, чтобы у них под носом она маячила. Интуиция подсказывала боцману, что марсиане что-то задумали, их на кривой козе не объедешь. Хитры они.
«Сетку» тащили от шлюза на Бульвар Пришельцев весь день. Местами зазор между нею и стенами проходов на углах порой был в пару миллиметров, весь путь следования разметили лазерными маячками. Середину бульвара расчистили, поставили ложементы, загородили видеоширмами… Когда всё закончили, Кен пришёл к девчонкам в оранжерейную, думал поболтать с ними, но они визжали и брызгались на «море» в соседнем релаксе. У переборки лежали аккуратной стопкой надувные матрасы, спальники и подушки. Рядом стоял сложенный самосборный тент на 10 человек, но чтобы его разложить, надо будет двигать ближние делянки, а над ними освещение – не просто. Кен присел подумать на диванчик в уголке оранжерейной и незаметно для себя заснул.
Проснулся Зелёный от чувства голода и сразу нашёл на коленях записку дочери. «Папа», писала она на страничке, вырванной из блокнотика-«самостирайки», «мы спим на соседнем пляже. Еда стоит внизу на полу». Кен посмотрел вниз: на полу стоял поднос с прикрытыми контейнерами и стаканом. Рядом лежали нож, вилка и трубочка для питья. Кен посмотрел в сторону перегородки – матрасы и спальники исчезли, тент продолжал одиноко стоять, прислонённый к одной из колонн, поддерживающих раму потолка с «дневными» светильниками.
Что-то беспокоило, а боцман не мог понять, что. На коммуникаторе светился пропущенный вызов от Дима Шума. Странно, что он не проснулся – виброзвонок мощный, он мёртвого разбудит. Боцман осмотрел аппарат и обнаружил, что настройки изменены. Точнее – их вообще не было, все уровни по нулям. Кен ругнулся и полез было настраивать заново, но высветился повторный вызов с Плутона, где сейчас был Дим Шум с биологом Эвелиной Седа, хозяйкой этой оранжерейной. Старший помощник извинился за ночной вызов и попросил рассказать подробнее о беседе с марсианином у шлюза.
- Я узнал, что их миссия состояла из семи персон, - сказал Дим Шум, выслушав рассказ Кена, - и они прибыли на Уран «в натуре», а не в желейном виде. Это зафиксировано в реестре прибытия на У-станции. В реестре отбытия числится одна персона, сопровождающая груз. Кстати, зовут её вовсе не Мир К. Зел. Она записана как Вейк К.Шеддард. Все остальные тоже Шеддарды. Клан клонов.
- Млин, - пробормотал боцман. – Это он специально назвался, чтобы у меня ассоциации с Миртой возникли, и я в чём-то уступил.
- У меня прежде всего возникла ассоциация с «мир – козёл», - с иронией ответил Шум. - Но ты прав, они хотят преференции. На всех нас им наплевать. Слушай, ты не хочешь девчонок вывезти к нам на Плутон? Мне кажется, что на станции им сейчас не место. Придумай повод, Кен.
- Марьяна на Плутон рвётся, - мрачно сказал Зелёный.
- Ну, поговори с ней, - ответил Дим Шум и отключился, оставив собеседника в глубоком раздумье.
- Папа! – вдруг раздался над ухом Кена голос дочери. – Ты проснулся? Я услышала. Можно рядом с тобой сесть?
Кен повернул голову. Мирта стояла около дивана, закутанная в широкую пляжную простыню с нарисованными смеющимися солнышками. Кен подвинулся, освобождая ей место.
- На Плутон прогуляться хочешь? – вдруг спросил он.
- Там синий малыш, - сразу обрадовалась девушка. – Хочу с ним поиграть.
Кен с недоумением посмотрел на её лицо. Откуда она знает?
- Не смотри на меня так, - сказала Мирта и кивнула на переборку. – Синий кристалл нам уже всё рассказал. Синий малыш – из его рода. У них очень интересно устроено… Знаешь, папа, я не случайно оставила тебе запись. Мы все семеро прошли кристаллизацию… Нет, не думай, не мы кристаллизировались, нет. У нас теперь есть двойники-кристаллы. У тебя тоже. Ты смотрел «Марсианский фестиваль»?
Боцман утвердительно кивнул.
- Если ты прошёл отбор, то у тебя тоже есть двойник-кристалл. Каждый синий кристалл может быть носителем многих двойников, тот, который вырос за переборкой, носит тебя и ещё нескольких человек. Я их не знаю, - продолжила Мирта.
- Постой, откуда ты знаешь, кого он носит? Из наших контактов на расстоянии?
- Нет, папа, на расстоянии могла чувствовать только тебя. Мы пришли сюда, почувствовали его, раскрутили, и он нам сказал. Посмотри сам, какой он теперь синий и хороший. У вас тут он даже спрятался от скуки. Ах, папа, если бы такая игрушка была у меня раньше! Почему люди вырастают и теряют способность играть?..
- Они играют, - пробормотал боцман. – Только игры у них, доченька, другие…
Мирта вскоре ушла досыпать на пляж к девочкам, а Кен, так и не прикоснувшись к ужину на полу, снова забылся на узком диванчике. Он не слышал, как, тихо жужжа, приполз уборщик, потыкался своими усиками в поднос и уполз обратно, решив, что предмет на полу не может относиться к мусору по сумме критериев его оценки.
В девять утра боцмана разбудил вызов вахтенного из Централи.
- Кен, срочно встреться с марсианином! У них претензии!
Боцман сразу стряхнул сон. Вахтенный больше ничего не знал. Претензия поступила в 8:20 в Сервисную службу, она касалась превышения нормы эфирных масел в атмосфере станции и была сгенерирована автоматически одним из датчиков, которые установили над размещённым на Бульваре Пришельцев грузом. «Сервисники» сразу отреагировали, но никакого превышения нормы не нашли. Теперь претензию заявил сам марсианин, утверждая, что халатность персонала станции привела к непоправимой порче ценного груза.
«Вот оно, пророчество старпома», подумал боцман, вызывая марсианина. Мирзел сразу появился на экране, был очень вежлив и предложил всё обсудить при встрече около шлюза. Он только просил поторопиться, чтобы не задерживать отлёт транспортника, словно сам намеревался покинуть станцию. Спускаться вниз на Бульвар Пришельцев Зелёный не стал и направился к служебному инженерному проходу, открыв арку с надписью «Только для аварийных служб».
Около шлюзового перехода его ждали двое. Мирзел в самом деле улетал обратно на Уран. Рядом с ним стоял смущённый Грант Маринкин. Что там случилось, они так и не рассказали, но директор попросил срочно утилизировать то, что вчера с таким трудом было затащено на Бульвар Пришельцев. Мирзел дал кое-какие советы. Убирать надо было крайне осторожно, потому что, по его словам, содержимое сетки перешло в «критическое состояние», сам Бульвар Пришельцев уже герметизирован с двух сторон.
- Так что оно может натворить? - не выдержал боцман. – Лопнет? Прокиснет?
- Оно, э-э-э… Оно не лопнет. Оно не прокиснет. Оно критически сожмётся. Это хуже, чем лопнуть, - ответил Мирзел.
- Как вакуумная бомба, - уточнил директор. – Наши внутренние конструкции на такое не рассчитаны. Корпус выдержит, если что, но внутри сильно поломает. Я уже объявил общую подготовку эвакуации в научный сектор, а этот мы временно отстыковываем от станции.
- У меня дети в оранжерейной! – заявил боцман. – Пока их не выведу – никакой отстыковки!
Он резко повернулся к Мирзелу, но застыл и открыл рот от вида блаженной улыбки на узком лице марсианина, что-то разглядывавшего в своём планшете.
- Вас любят боги, - сказал тот через некоторое время, оторвавшись о созерцания, и показал изображение удивлённым землянам. – Вы посмотрите, какая красота! Мы никогда такого не достигали! Уважаемый директор, скажите, какой запах смог вызвать у нашей биомассы такую замечательную аллергическую реакцию?
На планшете было видно, что вчерашнее «желе» превратилось в друзу мелких синих кристаллов, вытянутую дорожкой по всей сетке. Над самой сеткой висел сизый туман.
- Можно отменить тревогу, - продолжил Мирзел, - посмотрите, основание скукожилось и не предвещает опасности. Можно накрыть колпаком до нашего возвращения и любоваться. Директор, откройте секрет! Он останется между нами, обещаю!
На злого Маринкина лучше было не смотреть. Капитан рейсовика с Урана похвастался при встрече модным парфюмом и подарил флакон. Маринкин клял себя, что не сдержался от пробы и попрыскал малость на волосы. Надо же было ему потом полюбопытствовать над этой желейной «сосиской в сетке»… Но он быстро совладал с собой.
- Мы разберёмся, коллега! Вы не успеете долететь, как получите результаты нашего служебного расследования! – заявил директор, оттесняя марсианина к аппарели шлюза. – Мы искренне благодарны вам за содействие и надеемся на плодотворное сотрудничество…
Боцман был готов покляться, что у марсианина желание улететь уже пропало, и он просто отступал перед настойчивостью директора. Так или иначе, но, когда Мирзел скрылся в проходе, директор вздохнул с облегчением:
- Хлопот нам эти коллеги доставили, боцман, но иногда лучше иметь дело именно с клонами…
Кен потом только понял, что директор имел в виду: у клонов отсутствовало обоняние. Он сам в «нюхачи» не годился. Однако боцман удивился ещё больше, увидев около уже открытого Бульвара Пришельцев семерых девчонок. Из их рассказа он понял, что к внезапно появившейся друзе синих кристаллов они могли тоже иметь самое прямое отношение. Прозрачный колпак уже превратил новоявленную друзу в местную достопримечательность, и Бульвар Пришельцев даже стал на некоторое время многолюдным. Узнав, что все члены экипажа станции просмотрели «Марсианский фестиваль», Мирта повторила свою фразу про двойников.
- Ты ещё скажи, что эта друза и есть тот кристаллический экипаж, который останется на станции, когда мы её покинем, - недоверчиво возразил отец.
- А почему нет? – спросила девушка. – Ты просто к ним не привык.
Дим Шум, которого Зелёный особо проинформировал о происшествии на борту станции, посоветовал пока не придавать версии девушек значения.
- Кен, - заметил он, - если там действительно двойники, то, сколько же их?! Что, они весь Марс в миссию включили?
2
Кен Зелёный несколько дней тщетно надеялся случайно встретить главного планетолога станции Марьяну Маринкину – она не попадалась, ни в коридорах, ни в столовой, ни на Бульваре Пришельцев. Это было немного странно, но боцман связал её отсутствие со «служебным расследованием», которое обещал провести улетевшему марсианину директор. Вполне возможно, что там были какие-то деликатные моменты, которые Марьяна умела обходить в официальном общении лучше всех на станции. Именно поэтому он решил подождать случайной встречи ещё немного.
Вдруг Марьяна сама пришла в боцманский офис. Выглядела она сильно уставшей и встревоженной. Рассеянно взяв предложенный Кеном кофе, она не стала пить, поставила перед собой на столик и тихо ждала, медленно массируя пальцы рук, пока боцман просмотрит список того, что ей казалось нужным для новой экспедиции на Плутон.
- У нас всё есть, за исключением зеркал, - сообщил он, сверившись со своим терминалом. – Зеркала с кристаллическим напылением мы не комплектовали.
- Тогда придётся брать мои личные, - отозвалась главный планетолог. – Они просто большие, и я сомневаюсь, что их можно протащить в пещеру. Там узкий лаз.
- А расширить никак нельзя?
- Понимаете, Кен, я не хочу нарушать природный феномен. Боюсь нарушать. Кен, я уверена, что там не просто след чьего-то пребывания, о котором говорит Дим Шум. Там активно действующая система, которая нам неизвестна. Я буду пытаться её понять.
- А девочки-землянки вам ничем не помогут? – закинул удочку боцман. – У меня есть серьёзные основания полагать, что они причастны к появлению друзы на Бульваре Пришельцев.
Маринкина пристально посмотрела на собеседника. Шутит он, что ли? Грант её измучил своим «расследованием», она готова сбежать хоть на Млечный Путь, чтобы не слышать его версий аллергии кристалла на запахи. Одна библиотека-информаторий уже сгорела от его запросов. Земля дипломатично «послала» просьбу директора-станции «Плутон –Орбитальный» дать выделенный канал с супермозгом Союза Континентов. Один из экспертов, к которому муж обратился, пояснил, что благовония относительны, что для одних - благо, для других - просто невыносимая вонь, от которой, сами понимаете… Другой посоветовал директору встать на позиции пострадавшей биомассы, но это у него никак не получалось. То, о чём вдруг сказал боцман, поворачивало дело совсем другим боком!
- И какие же это основания? – поинтересовалась Марьяна.
- Ну, хотя бы то, что известный вам синий кристалл в оранжерейной снова активен, - ответил Кен. – Это случилось после того, как девочки с ним пообщались.
- Кен, мне не верится, - ответила Марьяна. – Но, если кристалл активен, можно мне прийти в оранжерейную?
- А почему нет? – улыбнулся боцман. – На девочек я бы обратил внимание.
Она на это ничего не ответила, быстро выпила свой остывший кофе и вдруг предложила Зелёному вместе поняться в оранжерейную. Девушек они застали в шлюзе контейнера с кристаллом. Одна из них в скафандре была внутри и, сидя на корточках, гладила головку кристалла точь в точь как Эвелина. Другие смотрели за этим через стекло.
- Папа! – прошептала Мирта, не обращая никакого внимания на гостью. – Смотри, какая прелесть. Сейчас моя очередь, Дженни скоро выйдет.
- А мне можно? – вдруг спросила Марьяна.
Мирта внимательно посмотрела на неё. Кен заметил, что смотрела дочь каким-то странным взглядом – поверх головы и в то же время сквозь голову.
- Думаю, можно, - сказала она. – Мне кажется, кристалл носит вашего двойника. Девочки, проверьте меня! – повернулась она к подругам.
Те подтвердили правильность оценки. Кен представил их с Марьяной друг другу.
- Что за двойник? – тихо спросила Марьяна у Кена, когда вышла Дженни, и все девушки сгрудились около неё, помогая быстрее снять скафандр и засунуть в него Мирту.
– У всех, кто дружит с кристаллом, есть в нём отпечаток, - пояснила одна из девушек, услышав её вопрос.
Марьяна пошла в шлюз последней. Холод ударил по руке, когда она стянула перчатку, но, как только пальцы прикоснулись к синей головке, холод пропал. Тепла тоже не было. Был только свет, который через руку разливался по всему телу. Она вдруг увидела себя маленькой девочкой в ледяной пещере на Плутоне. И поняла, только слов не находилось…
После этого нерешённым остался только один вопрос – полетит ли на Плутон Зелёный. Но его Марьяна вызвалась уладить с директором сама.
- Кен, - сказала она, - должна же я иметь от своего семейного союза хоть какую-то пользу? Мы все должны полететь на Плутон. Я пойду, поговорю с мужем, он всех отпустит…
Разговор происходил в соседней с оранжереей зоне релаксации с морем и пляжем. Кен сидел и щурился на искусственное солнце как довольный кот. Марьяна только что вышла из воды и растянулась на песке, наблюдая за девушками, шумно перебрасывающими в воде полосатый мяч.
- Я сам пришёл, - вдруг раздался за их спинами голос директора. – Вы все полетите на Плутон, если скажете мне, что я должен сделать для полного счастья синей друзы перед директорской?
Боцман вскочил на ноги. Директор протянул ему стандартный бланк межпланетной связи. На нём Кен увидел штрих-код Марсианской автономии, гриф официального сообщения и прочитал, что автономия настоятельно просит создать для синих кристаллов, являющихся марсианским достоянием, временно размещённым на территории станции «Плутон-Орбитальный», условия полного счастья и процветания. Марьяна читала через его плечо.
- Дорогой мой, - проворковала она мужу, - возьми на время нашего отсутствия творческий отпуск. Не появляйся в директорской, и все будут счастливы… У Плутона пять спутников, вспомни, что ты тоже когда-то был неплохим планетологом и даже занимался наукой… Кристаллы надо просто оставить в покое. Они воспринимают наши мыслеформы, терзаются от них, и будут полностью счастливы, если их окружить чем-нибудь безмозглым…
Кен вернул директору бланк сообщения и деликатно отошёл в сторону к девушкам, которые, завидев «парадного» Маринкина, сразу затихли и вылезли на берег за халатиками.
- Везёт же вам, - восхищённо зашептала отцу Мирта, – такие директоры на станции водятся!..
Боцман цыкнул на дочь и покосился на начальствующих супругов. Но те были заняты своим разговором и ничего не слышали.
Одним из условий полёта на Плутон для девушек стало получение дополнительных знаний, поэтому почти всю неделю до отлёта они провели с обучающими гипношлемами на головах. Курсы подобрали им лично Марьяна и Эвелина. Занятия проходили в отведённым девушкам помещениях на Бульваре Пришельцев, в них сервисная служба установила четыре «учебных» кресла – больше на станции не нашли. Девушкам пришлось заниматься двумя группами посменно, к одной из них на свободное кресло часто присоединялась сама Марьяна.
Мирта с трудом воспринимала переход от учебного транса к реальности. Раньше в школьное время, «обучалки» - индивидуальные учебно-экзаменационные системы, тоже имели гипношлемы, но не было такой интенсивности! Голова просто пухла от информации, они даже разговаривать друг с другом прекратили, молча добирались до любимого пляжа, делали короткий заплыв, ели и засыпали тут же на берегу на матрасах. Их никто не тревожил – Кен позаботился и попросил экипаж временно не пользоваться зоной релаксации около оранжерейной.
После предпоследнего занятия боцман увидел дочь сидящей на корточках около длинного прозрачного колпака в середине Бульвара Пришельцев. Рядом стояли три её подруги – Юна, Фэнси и Дайна. Сетка никуда не делась, но теперь в ней вместо желеобразной массы спокойно лежало что-то плоское, слоистое и рыхлое, имевшее ветхий вид. По цвету оно напоминало марсианские пески. Сверху была посыпана синяя дорожка из мелких-мелких кристалликов. Мирта словно почувствовала приближение отца, обернулась, помахала рукой.
- Папа, смотри, - сказала она, когда боцман оказался рядом, - как они интересно лежат… Словно Млечный Путь из капелек собран…
- Напечатан, - вставила Фэнси. – Так собрать трудновато…
- Мы как раз поиск братьев по разуму усвоили, - усмехнулась Юна. – Теперь они в каждом углу мерещиться будут.
- А почему – нет?! – запальчиво возразила Мирта. – Может, нам как раз и показывают список миров, с которыми возможна связь по синим кристаллам. Девочки, вспомните карусель, там в центре тоже нам виделась какая-то перекрученная нить. Папа, а на Плутон карусель возьмут?
Зелёный пожал плечами. Карусель до сих пор так и лежит в разобранном виде в контейнере, никто никаких указаний на её счёт не давал. Про карусель он сам как-то забыл, надо будет спросить Шума… Боцман вспомнил, что про «ненатурализованных» марсиан в биомассе он девочкам не рассказывал. Судя по всему, «натурализации» они уже не подлежали, это могло стать одной из причин, почему вдруг Мирзел заторопился отбыть обратно. Его клан погиб, что ему здесь одному делать? А проблем оставил – выше головы. Боцман вздохнул.
- Централь вызывает… - вдруг проговорили по громкой связи и отключились, видимо случайно передали, бывает такое.
- Скорее всего, к Млечному Пути карусель отношения не имела, - задумчиво сказала Дайна. – Там было встречное вращение, мог возникнуть оптический эффект. Иризация, например, могла быть, полоска световая.
- Централь вызывает… - снова ожила громкая связь. Боцман недоумённо поднял голову и посмотрел на центральные светильники, в которые были вмонтированы динамики. «Чего ещё у них там?», подумал он и взялся за свой коммуникатор, но его опередили.
- Кен! – услышал он голос Иржи Крама. - Я в Централи, в ЦУПе. У нас центровка масс нарушилась. Ты в своём хозяйстве ничего не перекачивал?
Периодически полагалось проводить регламентные работы, откачивать и чистить резервуары систем жизнеобеспечения станции. Часть из них была легко заменяема в ремонтных доках, но на орбите Плутона их не было. Поэтому ёмкости чистили. Последний раз массовая чистка производилась года три назад. Сейчас никаких подобных работ не было.
- Нет, Иржи, по моей части ничего такого… - ответил он. – А с чего шум-то?
- Шум ни с чего, Шум на Плутоне, - скаламбурил Крам. – А контроль в ЦУПе показывает, что есть излишек воды в страховом резерве, который автоматика пытается перераспределить и сохранить, перекачивая по всем доступным цистернам резервного контура. Не сбрасывать же драгоценную воду за борт. Такое длится уже несколько вахт. При этом количество воды, как выясняется, постоянно. В голову приходит только одно – уменьшились объёмы цистерн и трубопроводов, типа заросли изнутри чем-то. Только они очень странно уменьшаются, после перекачки всё нормализуется на какое-то время, потом возникает в том месте, куда перекачали. Фильтры ничего не ловят, уже сервисники смотрели.
- Только на воде такое? – уточнил Зелёный, подозрительно взглянув на кристаллы под колпаком. – Иду к вам, Иржи.
- Папа, возьми нас, - вдруг попросила дочь. – Мы сможем увидеть.
Вахту в ЦУПе нёс пилот Марек. Над спинкой штурманского кресла торчала стриженая макушка Крама. Около стояли люди из его группы и из сервисной службы. Было слышно, как Иржи что-то объясняет, на экране поворачивалась трёхмерная схема палуб и коммуникаций. Зелёный дождался спуска в ЦУП всех девушек, посадил их в гостевом ряду около стены, строго-настрого наказав без него никуда нос не совать, и отправился к собравшимся. Они были настолько увлечены обсуждением, что не заметили новоприбывших, только Марек повернулся в своём кресле и приветственно помахал Кену рукой.
Боцман тихо встал сзади всех и прислушался. Иржи говорил о том, что вода могла изменить свои свойства. Поскольку основным источником воды в Солнечной системе так и осталась Земля, то все грузовозы имели особые «серебряные» ёмкости для её транспортировки. Для перевозки воду замораживали. В каждом модуле станции, созданном на базе списанных грузовозов, было по три танка-цистерны, которые приспособили под резервный контур хранения запасов воды. Под одним из них была оранжерейная. Два других располагались по противоположным бортам чуть ниже уровня Бульвара Пришельцев. Между ними как раз и наблюдалась «перекачка».
- Демонтировать марсианскую «хрень», которую мы по доброте душевной к себе на Бульвар Пришельцев затащили, мы не имеем права, - сетовал Иржи, - а вскрывать палубу надо под ней…
- Не нужно ничего вскрывать! – неожиданно для себя самого громко сказал Зелёный.
Люди обернулись и расступились, пропуская боцмана вперёд. Кен шёл с очень странным чувством: он не знал, что скажет, но был уверен, что выскажется по существу и по делу, главное – открыть рот и начать говорить. Это уже получилось.
- Свидетельствую, - продолжил Кен, оказавшись рядом с Крамом, - что марсиане в форме биомассы переместили нескольких членов своей миссии, возможно шестерых. Об этом сказал их сопровождающий – Мирзел. Мы только поэтому и согласились разместить, не важно, кто там был, люди или клоны. Случайно условия хранения у нас повлияли на состояние биомассы, была угроза вакуумного взрыва, вы все знаете об этом. Нам ещё предстоит разобраться, почему вдруг вместо взрыва произошла кристаллизация, могу вам сказать, что это оказалось связано с вон теми нашими юными гостьями, которые сидят у входа…
- Если связано, то почему они там, а не здесь? – спросил Иржи. – Не хорошо…
- Подожди, дорогой, - остановил его Зелёный. – Дай мне пояснить. Только факты. Девушки разбудили синий кристалл в оранжерейной. Он снова активен. И ещё одно. Когда разгерметизировали Бульвар, и мы туда вошли, то над биомассой был туман. Синий туман. И появилась «друза», на которую все мы дружно дивились, пока не надоело. А потом возникло это раскачивание. Это просто качели, люлька для укачивания новорождённого. А кто он? Или – что он? Можно только предполагать. Я думаю, что если подвести под сетку с бывшей биомассой качающуюся платформу, то наша вода сразу успокоится. Ясли нам нужны, люльки, соски, погремушки…
Кен замолчал, ожидая взрыв хохота, но собравшиеся и не думали смеяться над сказанным. Иржи склонился над консолью, запрашивая записи регистраторов на момент входа в разгерметизированный Бульвар. Да, вот оно – все увидели на экране синий туман над сеткой. Потом регистраторы показали, как туман поднимается и исчезает в воздуховодах на потолке.
- Засосало, - прокомментировал кто-то. – До первого фильтра могло дойти…
Крам хлопнул себя по лбу и снова застучал по клавиатуре консоли, забыв про свои намерения относительно гостей. Но Кен уже подозвал девушек жестом.
- Почувствуйте туман, - сказал он им шёпотом. – Сможете?
- Мы уже поняли, - за всех ответила Дайна. – Спасибо, что помогли донести идею…
Боцман посмотрел в её зелёные глаза. Они были совершенно серьёзны. Кен вздохнул, поняв, что эти семеро знают больше, чем все тут присутствующие, но не хотят говорить, а подталкивают к какому-то им известному решению.
- Мне-то хоть скажите, что тут, - снова зашептал боцман.
- Альтернативная трансформация, - пояснила Дайна. – Это то, о чём говорится в фильме «Марсианский фестиваль». Если человек не мог естественным образом жить на Марсе, то у него два пути: создание искусственной среды для себя или альтернативная трансформация в ту форму, какая сможет жить. Здесь произошло то же самое. Что-то запустило механизм альтернативной трансформации.
- Вы чего там шепчетесь? – спросил Крам. – Этот «туман» до фильтра вылез в коллектор, в котором идут резервные магистрали, его теперь носит по коллектору взад-вперёд… Юные дамы, вы можете пояснить нам, что он делает? Как понимаю, вы в курсе происходящего?
- Да, конечно, дядя Иржи, - улыбнулась Мирта. С инженером Крамом отец уже успел её познакомить. – Это не туман. Это как бы дух кристаллов. Он должен к ним вернуться, но не знает, как это сделать.
- Погоди, погоди, Мирта, какой ещё дух?! - остановил её инженер. - Дух, это мистика какая-то, а нам нужны реальные решения. Как его вернуть, вы знаете? Что будет, если он вернётся в кристаллы?
- Да, дочка, тот марсианин очень боялся взрыва, когда пропала стабильность состояния биомассы, - поддержал инженера Зелёный. – Тот туман, как я понимаю – излишек влаги…
- Можно мне сказать? – застенчиво спросила Юна. Она поправила упавшую на глаз прядку волос и уже увереннее продолжила. – Там было самовысыхание биомассы. Желейная форма, которую поддерживала статика сетки, сменилась другой, сухой, а статическое поле осталось. Оно сожгло кристаллы изнутри. Выделился синий пар. Если в биомассе были марсиане, то они все погибли…
- Могли и не погибнуть, - возразила ей Фэнси. – Их там не было, была только информация о них, вспомни, о чём нас по телепортации научили. Передаётся информация. Но она могла сохраниться в том синем паре! Нам нужен живой марсианский кристалл…
Девушки переглянулись. По их лицам и глазам было видно, что «мозговой штурм» удался. Но никто из окружающих толком ничего не понял, и потребовалось довольно долгое объяснение, прежде чем Иржи Крам согласился с тем, что ситуация может быть не так проста, как казалось. Но «качели» на станции надо было прекратить, потому что орбита станции из-за соседства Плутона с Хароном была чувствительна к подобным возмущениям.
- Директор пожаловал, - сообщил вахтенный Марек.
Все как по команде повернули головы к лифту. Спуск директора в ЦУП из-за прозрачности выходного блока всегда выглядел немного комично: сперва из дымчатого стакана шахты лифта сверху «проявлялись» лакированные туфли комсостава, брюки с кантом, потом всё остальное – парадное и строгое. На сей раз все озадаченно переглянулись, увидев беговые кроссовки и спортивные штаны и куртку, но это был директор. Его сопровождали два астрофизика – Пётр Аби и Бор Лемин, заместивший покинувшего станцию Шарля Будюля.
- Отпуск человек взял, - прокомментировал кто-то за спиной боцмана.
Маринкин быстро подошёл, приветствуя всех поднятой рукой. Вся его обычная церемонность куда-то делась, он дружески кивнул вахтенному, приветливо улыбнулся девушкам и остановился перед Зелёным и Крамом.
- Мне кажется, мы нашли причину раскачивания нашей лодки, - сказал он. – Она на Плутоне. Вот, посмотрите, суточные планетограммы, синхронизированные с собственным вращением станции. Видите картину «прилив-отлив»? На планете сильно сократились спиральные туманы, коллеги полагают, что начался цикл перестройки к долгой «зиме», Плутон втягивает свою атмосферу и увеличивает массу. У вас какие соображения?
Боцман переглянулся с инженером. Тот понял и взял инициативу в свои руки. Очень сухо он напомнил факты и упомянул о состоянии марсианской биомассы и кристаллов на ней. Потом рассказал о предложении девушек насчёт «живого кристалла». Маринкин задумался.
- По закону подлости могли сойтись все факторы сразу, - сказал Лемин. – Колебания на Плутоне слишком малы, но кристаллы способны резонировать. Дим Шум с Эвелиной вырастили себе там кристалл, это известно.
- Мы не знаем, как ведёт себя всё кристаллическое семейство на борту станции, - добавил Пётр Аби. – Марьяна срочно получает подготовку по кристаллографии, но курсов по марсианским кристаллам у нас нет. Это ноу-хау Марса. Надо срочно возвращать марсиан, пусть разбираются.
- Одного марсианина, - поправил его боцман. – Мирзела.
- Можно нам разрешить быстрее спуститься на Плутон? – вдруг спросила Мирта. – Думаю, что там многое станет понятным. Там синий малыш, он может пояснить… Если «туман» действительно содержит какие-то информационные образы, то для создания двойников нужен плотный контакт его с кристаллом, выращенным не в марсианских, а в земных условиях. Такой есть на Плутоне. Кристалл в оранжерейной нельзя приблизить к «туману» из-за размеров бокса, а кристаллы на Бульваре, к сожалению, не пригодны…
Она помолчала и добавила:
- Но они сделали своё дело, они передали нам информацию о Млечном Пути, надо только расшифровать их язык…
Боцман думал, что директор рассердится, но Маринкин неожиданно легко согласился. Отлёт назначили на завтра. Зелёный отправился на тренажёр – «Гибралтар» пилотировал на сей раз он сам, нужно было восстановить лётные навыки, полученные ещё во время строительства станции. Астрофизики Лемин и Аби отозвали девушек в сторону и о чем-то оживлённо с ними беседовали, видимо фраза про Млечный Путь задела их за живое.
- Нас коллеги-марсиане попросили сделать всё для полного счастья и процветания синей друзы, - сообщил Маринкин хмурому Краму. – Только не понятно, если она не дееспособна, то, как ей процветать?
- Процветёт, если станцию с орбиты раньше не скинет, - мрачно отозвался инженер. – Сделаем, директор. Мы же – люди, как говорит старший помощник Шум.
Продолжение http://www.proza.ru/2019/09/25/1096