Старое кладбище.
Ночь. Сменное задание выполнено бригадой. Теперь можно и возлечь не поролоновое ложе, покрытое желтоватым протирочным материалом.
За бетонной стеной завода грохочут поезда, проходящие сквозь выемку.
На одном краю железнодорожной ложбины высятся корпуса завода: кирпичные и железобетонные, стеклянные с железными рёбрами.
На откосе вдоль бетонной стены росли деревья. Мы шли по направлению к кладбищу, затем возвращались домой уже по улице Социалистической.
Помню, как однажды напоролся рукой на колючую проволоку и распорол свою ручонку. Шрам у меня долго не заживал. Я думал, что он останется навсегда. Но теперь и маленького следа не осталось. А в памяти до сей поры след. За стеной периодически громыхал крупнокалиберный пулемёт.
На другой стороне рукотворного ущелья старое кладбище, где похоронены дедушка Григорий и бабушка Анна. Всё кладбищенское пространство словно уставлено громадными соснами, меж стволов которых растут берёзы, рябины, а также густые кусты сирени.
Повсюду могилы, ограды, памятники подновлённые и заброшенные. Проржавевшие и оплывшие.
В детстве интересно было бродить по кладбищу. Хотя бы раз в месяц летом среди пацанов вспыхивала шальная идея – Пойдём на кладбище!
Детство порой бывает жестоким, вольно или невольно.
Бродя меж могил, поглядывая на лица, что строго и спокойно, грустно, а порой даже слегка улыбчиво глядели с фотографий на железных обелисках, ребята затихали, словно чуя дыхание вечности.
И всё же стоило ускорить шаг, как среди компании начинал журчать смех и радостно звенеть голоса.
Ограды были сделаны порой из простой строительной арматуры.
Иногда на памятниках крепились жестяные позолоченные» бронзовой краской венки.
Однажды подростки рискнул, и совершили, как говорится, «акт вандализма», оторвав украшение.
Для чего это было нужно им, неведомо. Просто так, красиво в сарае будет на стене смотреться.
На откосе железной дороги я рвал травы. Жевал кислый щавель, разгрызал корень сладковатого дягиля, схожего по вкусу с морковью.
О дягиле мне поведала мама. Она, а также её братья и сестра, проживая в колхозе военного времени, часто довольствовались «подножным кормом».
Школа была в соседней деревне. Пути до неё километров двенадцать, да ещё переправа через ручей, разливающийся по весне.
Перед «форсированием водной преграды» дети скидывали обувку, чтобы затем на другом берегу надеть её на покрасневшие от холода ножонки.
В школе на завтрак давали крохотные булочки и бутылочки с молоком.
Дети бегали вокруг печки на перемене, сбивая из молока масло. Получался крохотный комочек, который они с удовольствием проглатывали.