Тайны мастерства
Вот так выглядит первоначально роман о моем любимом профессоре - скелет из пяти стихотворений, которых, скорее всего, не будет в самом романе, потому что это явный намек на Булгакова и роман века, который на 18 лет запрещен наследничками.
Роман о недавно ушедшем профессоре, которого я тоже не могу назвать по имени по одной простой причине - герой - не только Сергей Николаевич - это действительно собирательный образ.
Если кто-то наивно думает, что мы берем одного человека и начинаем писать так сказать потрет с натуры - это слишком просто. Но это та самая простота, которая для творчества хуже воровства.
В этом портрете будут черты, по крайней мере, 3-х моих любимых профессоров и события 1985-1990 года приправленные снами и фантазиями. По другому роман и не может писаться, даже если это история Александра Невского или Дмитрия Донского, хотя там эта схема менее действенна.
В данном же случае надеюсь, что в мир шагнет еще один профессор, увековечив память об Александре Борисовиче, Борисе Ивановиче и Сергее Николаевиче.
Кроме всего прочего они очень тесно связаны с романом века, один из них для меня его просто открыл, второй был героем этого романа, а третий пытал на зачете так, что пришлось выучить все наизусть.
Думаю сам М.А.Булгаков пришел бы в восторг, послушав каждого из них, более верных и преданных читателей и исследователей его творчества и не было на свете.
Мир тесен, так вот все переплелось. Осталась только я, их уже нет, увы...Но кто-то должен написать о том, какими замечательными, удивительными, неповторимыми они были, как жили и беззаветно любили литературу и роман века
Я тороплюсь немного, потому что мы не знаем, что будет вечером, и когда мне суждено присоединиться к ним на той самой Лунной дорожке, чтобы продолжить беседу, отрешившись от дел и страстей земных
Какой-то господин явился на рассвете
№№№№№№№№№
Осенний вечер был..
А.Блок
Какой-то господин явился на рассвете,
Сказал, что он мой друг, из прошлой жизни, но
Меня сомненье гложет, мне напевает ветер,
Что слушать не должна я те речи все равно.
Впускать его опасно, прогнать его – пустое,
Ведь одолел он время, и он меня нашел.
И кот шипит истошно: - Опомнись, что с тобою.
Ты не была наивна, и это хорошо.
Мудрец из старой сказки приснится мне внезапно,
И силы нет ответить, услышать тот совета.
Ведь это враг твой вечный, твой Фауст, и с азартом
Роль Маргариты снова играть, а силы нет.
Сбежит он, лишь услышит, что ждет его в объятьях,
Он вечный тот скиталец, а я хочу свой дом.
Какой-то странный город, тюрьма, его проклятья,
Но следую за ним я, совсем как в мире том.
И усмехнется Марта, она-то точно знает,
Что станет с Маргаритой, но зависть не дает
Ей встать, ей все оставить и по местам расставить,
В каком мы веке снова, какой там нынче год?
Старик он, под личной, с ним Мефистофель рядом,
И разве я сумею поверить им опять?
Пора мне просыпаться, мне той судьбы не надо,
Но кто там на органе пытается играть?
Реальность, сказки прелесть какие-то картины,
Какие-то поэмы нам в пору написать.
Когда уходят в осень последние мужчины,
Является к нам Фауст, чтоб драму разыграть.
Он молод и прекрасен, красноречив и вечен,
И если снова осень посмеет наступить,
То арфа в сером небе, и друг его беспечен,
И окрыляет снова тот горестный мотив...
Прогулка по осени с профессором W
Памяти С.Н.П.
Профессор, вы знаете, осень прекрасна,
Опять возвращается страсть и удача,
Пусть кто-то о годах потерянных плачет,
Но осень заставит нас думать иначе.
И что нам весна с ее вечной бравадой,
Она быстротечна, как сон на рассвете,
А осенью поздней, я знаю, мне надо
Остаться пусть дождь за окошком и ветер,
Мы мало общались в последние годы,
И я о других о поэтах писала,
Когда уходили друзья в непогоду,
Когда меня снова мужчины бросали.
А в Солнечном граде зимы не бывает,
И все-таки вы там безбожно хворали,
Но осень, и солнце вдали догорает,
Мы вместе и снова прогоним печали.
На лунной дорожке мы встретимся после,
И вновь побеседуем в лунном сиянье
О том, что мы осенью встретились поздно,
И пусть листопад закружит на прощанье.
Звезда догорает в безбрежности неба,
Уже не Медея во мне, Ариадна,
И мир отпускает спокойно и немо,
О как в нем осеннем теперь звездопадно.
Эта женщина, гуляющая в парке
Тень Маргариты
Эта женщина, гуляющая в парке,
По осенним листьям в тишине,
Получает дивные подарки
И спешит куда – не ясно мне.
Мы едва знакомы, но сегодня
В листопаде говорим опять,
Что в тумане осень, словно сводня,
Хочет нас навек очаровать.
И не сможет, улетая к югу,
Птицы раскричались в вышине,
И мою ушедшую подругу
Только песня заменила мне.
Рыжик кот по осени плетется,
Догоняя листья на ходу,
Там печально призрачное солнце,
И к закату я за ним пойду.
Чтобы Рыжий снова не оставил,
Пригласил на бал всех королей,
Это наша осень против правил
По судьбе проходится моей.
Получаю дивные подарки,
Рада, что еще живу весной,
И профессор старый в старом парке,
Он о чем-то говорит со мной.
О романе не сгоревшем помню,
Как все проявляется во тьме.
Только там, где и луна и полночь
Светят наяву или во сне.
И меня окликнет: - Маргарита.
Только кто там? Говорящий кот,
Красное вино, бокал разбитый,
Он на бал сегодня позовет.
Профессор шагает в осень Записки на листьях
И снова иностранный профессор
Профессор шагает в осень,
Устав по весне скитаться,
Воланд приходит в восемь,
В ритме забытого танца
Слышится та стихия,
Те строки, тот голос дивный,
Это опять Россия,
Кажется песней дикой.
Князей выбирают снова,
И снова живут в тумане.
Воланд приходит в осень,
И только он не обманет.
В прах обратив миллионы,
Скинув с цариц наряды,
Смотрит на нас зеленых
От холода и досады.
Он-то всю мудрость знает,
В тумане оставшись где-то,
Шопена он исполняет
С рассвета и до рассвета.
Закат наступил зловещий,
Стираются наши лица,
До встречи, Мессир, до встречи,
Там осень так долго длится.
Пилат молчит обреченно,
И снова предаст Иуда,
И осенью обнаженной
Осталась душа, о чудо.
-Скажите же мне, профессор,
Какая такая сила
Нас всех доведет до стресса,
А после зло, но красиво
Оставит, заставит верить,
Что все мы в ту осень жили.
Распахнуты в полночь двери,
Все было темно и лживо.
И в городе обреченных
Ограбили городового,
И снова кричат девчонки,
О том, что бессильно слово.
И я, позабыв потери,
На бал королей спешила,
Да осень ли в самом деле,
Нас всех усмирив, взбесила.
И Рыжий, и кот с Фаготом,
Меня позабыв до срока,
Уходят, им так охота
Взлететь легко и высоко.
А он остается в парке,
Средь голых берез беспечен,
И смотрят устало Парки,
И мир этот нов и вечен.
И хочется оглянуться,
Теряя труды и волю.
К Луне Пилат повернулся,
И спорит, о чем-то спорит.
-Там, батенька, осень снова,
И бал осенний прекрасен,
И мир обнаженный, новый,
Спешит в забытьи на праздник
Падения листьев в небо,
Следили мы обреченно,
Как в город, в котором не был,
Вернулась душа влюбленная
Я знаю, что масло разлито до срока. Сон
Я знаю, что масло разлито до срока.
И где-то беда стережет нас устало.
Король-звездочет с темным ликом пророка,
Он ждет ее снова, и там, где начало
С финалом сойдется за миг до рассвета,
Уносится Мастер куда-то во мраке,
И лишь Маргарита - ночная комета,
Готова и к балу, и к смерти, и к драме.
Все это зачем? Чтоб роман, догорая,
Опять возродился для нас в этом веке,
Я знаю, что дерзко они умирая,
Рождались, и яркие звезды не меркли.
И только казалось, что там проиграли.
Триумф поражения их окрыляет.
И снова судьба все летит по спирали
К истоку, к прозрению нас возвращает.
И пусть не снимает очки в полумраке
Тот темный, не хочется больше скитаться.
И пусть в этой странной и яростной драме
Нас кот рассмешит и позволит остаться
Собою, ведь мы не хотели с тобою
Метаться, как тени, в порывах стихии,
Мы жили надеждой, мы жили любовью
Но лунные блики его осветили.
И снова страдает там сын Звездочета,
Достигший и неба и бездны внезапно.
И в этом экстазе мечты и полета
За глыбою мрака летим мы с азартом
К покою? Да нет, не хочу обмануться.
И там, за чертой бытия и сознанья
Нам в лес заповедный придется вернуться,
Забыв и потери и наши страданья.
Но снова та тайна хранителя Света
Укрыта во мраке и где-то сияет.
И лишь Маргарита - ночная комета
Их всех от неверья и бездны спасает.
Вместо эпилога
№№№№№№№
Мы все их старше, а они все так же юны
Ю.Левитанский
В печали и тоске рождаются пророки,
Живут и в листопад уходят, не простясь.
Там Серафим их ждет, все обозначив сроки,
Усталые сердца тревожно так стучат.
В порывах ветра вновь прозрения и тайны
Останутся для нас, и будут с нами вновь.
Прозрев в осенний час, мы знаем, не случайны
Таланты и мечты, надежда и любовь.
Но ветер нас бросает куда-то в неизвестность,
Чтобы потом на миг к реальности вернуть.
Что остается нам? Изящная словесность,
Во мраке и глуши неведом мир и путь.
И вот тогда они как прежде будут рядом,
Измучены судьбой, как тяжек этот крест,
И только наша боль, как радость и награда,
Чтоб разглядеть скитальцев среди миров и звезд.
Им только тридцать семь и меньше, Боже правый,
Мы все их старше, но, он прав, в ночной тиши
Трухой ненужной вновь и баксы нам и слава,
И мы к созвездьям их, забыв про все, спешим.
Спешим в пустыню грез и знаем, на закате
Останется земля такой же голубой,
А им не хватит Муз, и грез, и звезд не хватит,
Изящная словесность ведет их за собой…
Лунатики луну не видевшие снова,
Они нам снятся вновь, не в силах отпустить,
Звучит в мирах иных так обнаженно Слово,
Суровый ангел там, забыв про все, парит.
Там Серафим их ждет, все обозначив сроки,
Усталые сердца тревожно так стучат.
В печали и тоске рождаются пророки,
Живут и в листопад уходят, не простясь.