Зоя приблизилась ко мне и шепнула на ухо.
— Ну что — пришла пора нам посмотреть твоего папу во всей красе? Выходим на берег?
Я кивнула. Выйдя на берег, мы обернулись на наших мужчин. Их Дружки были вздыблены.
— Что и требовалось доказать, — хохотнула Зоя вполголоса, так что бы мужчины не слышали.
Потом продолжила с хитрой улыбкой:
– Вот интересно, у кого из них на кого из нас стоит...
— Ну у моего папы явно на тебя, — как-то незаметно для себя перешла я на «ты» с Зоей.
— Ты в этом уверена? Ты ведь единственная из нас еще осталась в трусиках — а это выглядит сейчас весьма провокационно для мужчин.
Улыбнувшись, я промолчала. Только мы расположились загорать вчетвером на двух подстилках, как новая яхта натуристов встала на курс по правому борту с нашей. Мужчина с яхты (а он был единственный на яхте в плавках) крикнул нам: «Вы давно ли вы вышли из Ейска? Какую погоду передавали на ближайшие три дня?» Папа ответил ему, что барометр падает с 778 на 4 пункта и в ближайшие три дня ничего не изменится, а на 4–й день может ветер поменяться без штиля с норд-веста на зюйд-вест. С яхты поблагодарили, пожелали нам счастливого пути и поплыли дальше.
— Ты, моряк, красивый сам собою, тебе от роду двадцать лет. Полюби меня, моряк, душою. Что ты скажешь мне в ответ? — напела Зоя.
— По морям, по волнам — нынче здесь, завтра там, — подпел ей папа, бросив в мою сторону чуть вопросительный взгляд.
— Ну тут другого ответа и быть не может, — Зоя тоже перевела на меня взгляд, как бы оценивая мою реакцию.
От неоднозначности ситуации я чувствовала себя в некотором душевном смятении. Потому что папа и Зоя явно ждали от меня моего согласия или несогласия на то, чтобы им уединиться и понятно, для чего именно им это уединение. Мои чувства были довольно противоречивы. Конечно же, с одной стороны, это очевидное желание Зои моим папой было не вполне правильным по отношению к нашей маме. Но с другой стороны, сегодня такой чудесный день и мне не хотелось бы, чтобы папа хоть в чем–то был разочарован. Не дождавшись от меня никакого проявления реакции, папа перевел разговор на классику светского общения — а именно на погоду. Эта галантность выглядела немного утрированно и даже смешно с учетом нашей отнюдь не светской обнаженности.
Я взглянула на Костика — тот явно скучал. Ему точно хотелось не лежать, а заняться чем – то более деятельным.Собравшись с духом, я приняла решение дать ситуации развиваться самой по себе и без моих запретов. Встала с подстилки и спросила Костика, может ли он показать мне лагуну. Костик сразу же оживился, и сказал что он тут все облазил и покажет мне и гнездовья птиц и все – все – все, что есть интересного на острове. Зоя и папа обменялись выразительными взглядами — явно на мой счет.
Костик встал с подстилки. Путь назад был мне отрезан. Я помедлила несколько секунд и сбросила с себя трусики со словами: «Пожалуй, это уже лишнее». Зоя откинувшись на спину, поаплодировала мне:
– Нашего полку прибыло! И какой красавицей прибыло — глаз не оторвать! Так бы и расцеловала некоторых из нас! Молодец, Рита!
Когда до меня дошло слово «расцеловала бы», я несколько ошарашенно на нее посмотрела. Костик же хитро улыбнулся на эту сценку и сказал мне:
— Ну пойдем на экскурсию. Только учти, что брать яйца в руки или менять их местами нельзя! Потому что чайка никогда не вернётся к гнезду, если яйца брали руками.
Нравоучительным тоном он явно пробовал повысить свою значимость в моих глазах. Ну да ладно, раз уж я решила оставить папу наедине с Зоей, то придется потерпеть немного этого непоседу. Когда мы стали заходить в камыши, я напоследок оглянулась на взрослых. Те спокойно себе беседовали.
— Может, все обойдется и ничего у них не случится?» — подумала я.
Меня отвлек голос Костика:
— И вообще, раз идем смотреть лагуну, то ты здесь лучше слушайся меня. А то еще морских ужей встретим или еще хлеще — щитомордника. Они свои кладки яиц защищают и могут атаковать тех, кто приблизился к гнезду.
— Стоп! Это что — ядовитые змеи? — сразу остановилась я:
— Ужи неядовиты. А щитомордник — ядовитый, но не смертельно. Жить будешь.
— Ты что издеваешься надо мной? Я никуда с тобой не пойду. Возвращаемся.
— Да ладно — уж и пошутить нельзя. Нет тут никаких щитомордников. Не бойся.
— Ну спасибо. Умеешь ты успокоить. Шуточки у тебя дурацкие. А еще кавалером вначале мне показался.
— Что думал, то и сказал. Ты ведь и вправду красивая.
— А ты еще и подлиза, — несколько смягчила тон я.
Возвращаться быстро мне действительно не хотелось. Состояние природы было просто фантастически чудесным. Шелест камыша и гомон птиц сам по себе настраивал на чуткое умиротворение. К тому же я без одежды рядом с вполне симпатичным мальчиком, одетым лишь в загар. Хотелось просто забыться в слиянии с миром этого необычного острова. Миром природы, которой совершенно нет дела до нас, если мы ей в чем – то противоречим и не сливаемся с ней в ее объятья. Миром птиц, поколения которых меняются на этом острове наверное уже не одно тысячелетие. Миром, который был до нас и будет после нас. Даже про папу на какое–то время забыла среди этой красоты. Костик смиренно ожидал моего решения.
— Ладно, но учти, что если еще раз так пошутишь, то не миновать тебе подзатыльника. Отвешу за милую душу и Зою спрашивать не буду. Получишь у меня тогда на орехи. И вообще не смотри на меня так пристально. Мне это не нравится.
Костик обреченно вздохнул и пошел вперед по тропинке, иногда вскользь оглядываясь на меня. Я следовала за ним, стараясь ступать след в след. Его ладная по–спортивному фигурка и мерно покачивающаяся от шагов попка что–то стала смутно наводить меня совсем не на те мысли.
— Интересно, а как он поведет себя, если к нему прикоснуться сейчас и погладить, например, по попке? Хотя нет. Пацаненок же он еще совсем. Что – то у тебя, Рита, воображение совсем разыгралось, — говорила я себе.
Костик между тем показывал мне кладки разных птиц, рассказывая об их повадках. На меня он пристально по–мужски больше не смотрел. В общем, мои требования были учтены и мне даже становилось с ним уже вполне комфортно. Хотя наша обнаженность наедине с ним придавала какой–то чувственный оттенок в общении. А может быть, я и сама уже стала видеть чувственную составляющую там, где ее, возможно, и нет. Мое воображение все время вмешивалось в реальность. Я почему–то вспомнила слова Зои: «Так бы и расцеловала тебя» и ее полуобъятье с соприкосновением наших сосков к моим в начале знакомства. Это было тогда неожиданно приятное и какое–то очень естественное ощущение.
Замечтавшись во время нашего пробирания через камыш, я вдруг почувствовала резко обжигающий укол на правой ноге чуть выше коленки. Это был укус пчелы, которую я тут же инстинктивно раздавила ударом ладони. На мой вскрик быстро обернулся Костик. Он сразу сориентировался и сказал, что если не отсосать сейчас пчелиный яд, то будет болеть два – три дня.
— Ну делай же что – нибудь, — прикрикнула я на него.
Правда, тут же я сообразила, что могу и сама до ранки губами дотянуться, но уже было уже поздно: слово не воробей — вылетит не поймаешь.
Костик быстро опустился на колени и стал высасывать сукровицу с ядом из ранки от жала пчелы, сплевывая после каждого вдоха. Его взгляд при этом иногда поднимался туда, куда ему не следовало смотреть. Его Дружок начал набирать силу. Я взяла Костика тремя пальцами за подбородок и сказала:
– Молодой человек, пожалуйста без глаз! И думать не смей. Я же вижу по тебе, о чем ты сейчас думаешь...
Он послушно кивнул мне и занялся только моей болячкой. Его Дружок успокоился. Костик сказал, что нужно обязательно вынуть жало и что сейчас нужно потерпеть мне немного. Он сорвал тонкую сухую веточку карагача, подломил ее посередине так, что получился импровизированный пинцет, и с третьей попытки ловко вытащил жало. Резкость боли сразу прошла и она стала вполне терпимой.
— Пчелиный яд одной пчелы даже полезен для организма. Даже такое направление в медицине есть, — утешил меня Костик.
— Спасибо тебе. Ты показал себя настоящим Эскулапом, — я все – таки не выдержала и приобняла его в знак своей благодарности.
Прикосновение к мальчику оказалось для меня чуть волнующим, но неожиданно очень приятным.
— Удивляюсь я на тебя — ты все–таки решилась, — мысленно упрекнула я себя.
И себе же мысленно ответила:
— Чудо – остров, чудо – остров, жить на нем легко и просто.
С момента нашего ухода от взрослых, прошло уже минут сорок. Я сказала, что пожалуй можно уже и возвращаться. Костик повел меня назад, но перед самым выходом на берег вдруг свернул на какую – то боковую тропинку.
— Ты куда это? — удивилась я.
— Не бойся - не заблудимся. Тут на острове невозможно заблудиться.
Мы прошли еще через камыши параллельно берегу и тут я услышала страстные стоны Зои. Ошибиться было невозможно — там за камышами секс был в самом разгаре. Я остановилась. Костик оглянулся на меня и приложил указательный палец к губам: мол, молчи. Он стал прокрадываться вперед, а я так растерялась, что не успела его остановить. Стоны и охи Зои, перемежаемые звуками поцелуев, продолжались. Она уже просто кричала: «Еще!!! Хочу еще!!!» Затаившийся Костик оглянулся на меня и поманил к себе рукой. Я как оцепенела. Там же мой папа и я как хорошая дочка не должна это видеть.
Костя вернулся ко мне, взял меня за руку и потянул за собой. Я двигалась за Костей почти как сомнамбула в прострации. Мое сердце просто трепетало от нарастающего волнения. И вот Костя буквально поставил меня, едва скрытую кустами метрах в пятнадцати от папы и Зои. Это было просто завораживающее зрелище. Зоя лежала на спине с раскинутыми ногами, а папа в совершенном упоении буквально таранил ее своим Жезлом. Они были как единое слившеся целое. Я видела влажный от соков Зои папин Жезл, с размаху вонзающийся в лоно Зои. Иногда он дразнил ее, движением торса вынимая его полностью. Он смотрел в ее глаза ожидая, чтобы Зоя начинала молить его о продолжении ласк. И он получал эти мольбы о новых и новых проникновениях. Я никогда не видела такой страсти в ласках мужчины и женщины даже на видео.
— Сколько же времени у них это продолжается? Мы же подсматриваем за ними уже не менее пяти минут и они все еще не насытились друг другом. Боже, как это красиво!! — подумала я, ощущая приятную влагу между своих бёдер.