18+
авторы: Alex Sheridan & Louise Messereau
***
Господи, что за упрямый мальчишка! Бет была не просто взбешена. Она, кажется, впервые в жизни была обижена не Шона. Ей стоило больших трудов найти подходящую партию для Джона, а теперь этот упёртый папаша вдруг решил, что вековые традиции не имеют никакой силы перед силой любви. Ещё чего доброго воспитает сына так, что ему захочется жениться на простолюдинке! И тогда, пропадай маленькая мисс из древнего шотландского рода, способная сделать честь принцу крови.
В общем Бет была безутешна, после того, как Шон даже не дослушал заявление Бет о том, что настала пора заключить помолвку Джона, и партия для него уже есть.
Конечно же девятилетний Джон и представить не мог, что вокруг его судьбы разгораются такие страсти. Но Шон твёрдо заявил, что не желает слышать о подобном устройстве жизни его сына.
Впрочем, Бет и не собиралась уступать. Не было ещё такого дела, которое она не доводила до конца. И, если она никогда не вмешивалась в бизнес Шона за исключением тех случаев, когда он сам спрашивал её совета, то дело организации свадьбы Джона она считала чрезвычайно существенным.
Симона тоже желала счастья внуку. Наследный принц Шотландии весьма спорный титул в современной Великобритании, но будущее виконта Хантингдон должно быть чётким и ясным. Пусть это смахивало на заговор, но пожилые леди считали своим долгом принять участие в судьбе внука, тем более, что бабушка избранницы явно желала заключения этого союза.
Получив сообщение от матери, Мартин был взбешён не меньше, чем, если бы ему сообщили, что небо рухнуло на землю. Старая миссис Ортис никак не уймётся, хотя и прикована к инвалидному креслу. Но, если до этого Мартину приходилось терпеть вмешательства матери в его собственную жизнь, то теперь она решила, что пришла пора заключить помолвку его дочери! И чем, скажите на милость, провинилась пятилетняя девочка, что за неё уже решают, когда и за кого она выйдет замуж?
Нет. Мартину до мельчайших деталей были известны старинные традиции, как и вся родословная, восходящая к королевской династии Макальпинов и к самому королю Кеннету. Но даже этот факт не мог стать основанием того, что его дочери будет отказано в выборе….
Мартин обречённо поглядел на телефон, брошенный на соседнее сидение. Что толку. Старая леди не брала трубку. Да и решить такой вопрос можно было только при личной встрече, хотя ощущение непоправимости ситуации уже проникло в сознание, он всё же неуклонно следовал на север. В Шотландию. Правда, желание оградить дочь от слишком трепетного внимания бабушки, заставляло его давить на педаль газа. От чего чёрный Шевроле Корвет не ехал, а почти летел над мокрым асфальтом Сифилроуд.
Это немыслимо. У нас что, средневековье? Нет, я понимаю, что наш род уходит корнями глубоко в… дай бог памяти… Двенадцатый век? Но разве это повод для того, чтобы решать судьбу его сына? Не дав парню даже шанса самому решать? Лишив его права выбора? Да если бы сам Шон не последовал зову сердца, был бы сейчас женат на совсем другой девушке. Не на Лауре… От одной мысли об этом защемило сердце. Да разве могла бы хоть даже принцесса Британии сравниться с его избранницей? Никогда. И у Джона будет возможность самому пройти весь путь, набить собственных шишек и заполучить собственные шрамы на сердце. Пусть так. Пусть это будет непростой, тернистый путь. Но это будет его путь, тот, что Джон выберет. Шон с Лаурой будут рядом, это неоспоримо, но вмешиваться…
Черная молния промчалась мимо, обдав Лексус Шона волной дождевой воды. Вау. А парень торопится. Сильно торопится. Пусть успеет. Наверняка у него есть веские причины.
Смазанный силуэт водителя всколыхнул неясные воспоминания, а может, просто показалось… Шон усмехнулся, качнув головой. Пронесшаяся мимо машина отвлекла его от собственных не самых веселых мыслей. И заставила сосредоточиться на дороге. Скоро поворот, пожалуй, самый опасный на всем пути. Многие из тех, кто не знал о нем, вылетали с трасы. Шон сбавил скорость. Он превосходно водил машину, рефлексы никогда не подводили его, как и инстинкт самосохранения. Как он будет решать дела в своем Шотландском замке, если не появится там, а предстанет перед создателем?
Мартин не сразу сообразил, что произошло. Он услышал звонок телефона, или ему показалось? Может быть это звонили ангелы по его душу? Впрочем, чего и говорить, когда дождь заливает дорогу. дворники не справляются с потоком воды, а стрелка спидометра исчезла за панелью.
Зажатый подушками безопасности, он только вспоминал серое небо и всю жизнь. Чёрт. Она вообще была? Мама следила за каждым его шагом… контролировала… ха. Не уследила. Но она настояла на свадьбе с Софией. Настояла на том, чтобы их брак оказался фактическим, в результате чего появилась Синтия.
Кто же звонил? Чёрт. И почему так пахнет бензином?
Тонкая струйка крови достигла губ. Таким бывает это конец?
Мартин закрыл глаза. Вот кажется и машина класс. И системы сработали. А голова всё равно разламывается и такая вонь… неужели это действительно конец. А как же Синтия? Боже! Сделай…
Но молодому человеку не суждено было попросить у господа того, чего он желал так страстно. Странное дело, почему-то господ исчезает в самый серьёзный момент. Или…
По всей видимости у создателя на сегодня другие планы. И предстать перед ним предстояло вовсе не Шону. А тому лихачу на черном Корвете. Если бы не прекрасно развитое периферийное зрение, не чрезвычайно тонкое обоняние и чутье на всякого рода неправильности, молодой человек уже стучался бы во врата… Но Шон Вулфтрейс стал тем, кто вмешался в тот стройный порядок вещей. Внес хаос, сломал все планы. Или, напротив, упорядочил все в отдельно взятом кусочке вселенной?
Каким чудом он заметил перевернутый автомобиль далеко за пределами трасы, лежащий на боку, практически неразличимый за струями дождя… И что заставило его резко затормозить, враз забыв о собственной безопасности?
Лексус справился с прихотью хозяина, лишь встав поперек дороги задними колесами на обочине. Шон успел лишь включить аварийку, мимолетно подумав, кто бы еще ее заметил… Хотя кто отважится на путешествие через ад кромешный…
Скользкая трава. Скользкая размокшая земля. Дорогущие туфли увязают в ней, потеряв свой лоск. Сырость уже пробралась через тонкую выделанную вручную кожу. Дождь промочил Шона до костей, но разве это препятствие?
Дверь Корвета, что заклинило, вот препятствие. А еще острый запах бензина. Запах опасности. Смертельной, неминуемой. Быстрее! Быстрее…
Пытаться открыть дверь бесполезно. Вулфтрейс сдирает с себя промокший пиджак, обернув им руку, со всей силы бьет кулаком по стеклу. Осколки падают на зажатого в салоне водителя, но мелкие царапины будут так ничтожны в масштабах поджидающей его катастрофы… Подушки безопасности. Они могут спасти жизнь и стать фатальной ловушкой. Одно быстрое движение, и Шон слышит характерное шипение выпущенного из них воздуха. Так. Ремень. Да кому он уже нужен. Выдран с корнем из крепления. Шон приложил пальцы к шее пострадавшего. Пульс есть. Уже хорошо.
- Держись, приятель. Я тебя сейчас вытащу.
Чтобы осуществить свое обещание, Вулфтрейсу пришлось забраться на скользкий корпус машины, упираясь тонкими подошвами туфель в коварный металл, он взял мужчину под мышки и рванул на себя. Им обоим повезло. Водителя не зажало в салоне. Но рывок был настолько сильным, что Шон, не удержавшись, свалился в жидкую грязь, увлекая за собой спасенного незнакомца.
- Вот черт! – Выругался Шон, барахтаясь в грязи. Ему удалось встать на ноги, и он, неуклюже оскальзываясь на траве, потащил мужчину прочь от Корвета. Благо тот был худощавым, хоть в росте самому Шону не уступал.
Горячая волна обдала с головы до ног, отбрасывая еще дальше от не существующего более автомобиля. Шон инстинктивно накрыл собой спасенного, оглохнув от взрыва. Потряс головой, приходя в себя.
- Эй, приятель, ты жив там? – Он перевернул мужчину лицом кверху и отшатнулся.
- Мартин? Мартин… Это ты…
Трудно сказать, как обычно встречают люди обитателей рая. Или ада. Но Мартину показалось, что встретивший его ангел вполне сносно говорил по-английски. Кажется, даже с шотландским акцентом. Наверное, так у них свои подопечные на каждого ангела… впрочем, то, что этот чёртов ангел творил с телом Мартина было уж совсем немилосердно.
Он застонал после… чёрт его знает, после какого рывка или кульбита, но ощущения рая исчезло напрочь. Да ещё дождь, казалось, состоял из сущей болотной жижи. Во всяком случае, наглотавшись этой жидкости, Мартин закашлялся. А услышав своё имя и вовсе решил, что не в раю, всё же. Кто бы пустил его туда? Явно это ад. А этот здоровяк тащит его к котлам? Чёрт. Но в аду должно быть жарко. Пахнуть серой. А тут запашок не ахти, конечно, но не серой же… и не рай. В раю бы точно было поприятнее.
- Где я, чёрт побери? – выдохнул мужчина. – И не говорите мне, что в список Форбс теперь попадают через чистилище. Ха. Хотя и раньше туда пускали не самых святых представителей рода человеческого… - Мартин всё ещё не понимал где он, но ему казалось, что стоит только замолчать, как опять провалишься в бездну. Чёрную и неприглядную. Нет уж. Лучше держаться за этого мокрого мужлана, чем оказаться во мраке чужого подсознания. Сделав несколько глубоких вдохов, он продолжил, - Чёртова машина! Телефон! Отдай телефон, сука! Если я пропущу этот звонок, грош мне цена! Как ты не понимаешь!
Но машина полыхала, наполняя промокший воздух запахом гари и отчаяния.
- Простите, ещё раз, - обратился он к тому, кто пытался вытащить его из липкой грязи, - Если мы на том свете, то где именно? И почему вам известно моё имя? Там всё так запланировано?
Ругается. Несвязно, отчаянно. Здорово же его головой приложило. Зато жив. Но как знать, тот ли это человек, воспоминания о котором фантомным теплом наполняли душу Вулфтрейса? А что, если это всего лишь плод его фантазии? Как те сны. Или воспоминания. Обрывки. Клочки. Миражи.
- Мы все еще на грешной земле, - остановившись, чтобы отдышаться, ответил Шон. – Если вы это имели в виду. – Нужно быть очень осторожным. Предельно. Иначе его примут за безумца. – Запланировано где? – Подозрение темной тенью шевельнулось в душе Шона. – Это … - он чуть было не сказал Стивен, но вовремя сдержался. Стивен. Еще один фантом. – Я знаю ваше имя, как и добрая часть Королевства, я имею в виду тех, кто читает газеты и смотрит новости, - улыбнулся Шон. – Вы популярны в определенных кругах. Но в список Форбс я войду первым, уж не взыщите. – Вулфтрейс всегда Вулфтрейс. Даже насквозь мокрый, покрытый грязью, больше смахивающий на пьяного бомжа. – Боюсь, ваша машина ничего не сможет вам дать. – Вздохнул он, в очередной раз стирая с лица холодные потоки дождевой воды. – Как вы себя чувствуете? – Вот с чего надо было начинать! Где твои манеры, Шон…
На земле. Хорошо. Наверное. Как для Мартина – ещё бабушка надвое сказала. Или мама. А вот Синтию он ещё попытается отстоять.
- Спасибо! Вы спасли меня! – воскликнул он, словно это и не было очевидно. Нет. Конечно, парень был в курсе, что спасает чью-то жизнь. Но ему и в голову не взбрело бы, что этим самым он спасает ещё одну жизнь. Маленькую. Несмышлёную девочку, которая может быть получит шанс прожить её так, как ей захочется.
Ах, если бы дети, хоть в малейшей степени представляли, сколько сил отдают родители ради их прекрасного будущего!
Но, по воле всевышнего, дети в неведении, ибо этот груз был бы фатальным для их существования.
Как самое милое дитя во вселенной, Синтия спала в свой кроватке, окруженная многочисленными мягкими игрушками. Хотя под одеяльцем она крепко сжимала лишь одну игрушку. Всегда. Маленького красного дракончика в венке из плюшевых цветочков. Подарок отца.
Папа сказал тогда, что, если его не окажется рядом – этот дракончик защитит её от всех неприятностей. Мама хмурилась, когда видела эту игрушку. Бабуля недовольно фыркала. И Синтия быстро поняла, что это их с папой тайна. От этого осознания дракончик казался ей почти живым. И уж точно, она верила, что он связан с папочкой.
- Спокойной ночи, папуля, - нежно поцеловав дракончика, произнесла она перед тем, как уснуть. Дракончик улыбнулся. И девочка безмятежно уснула, уверенная в любви отца.
Так было всегда, когда отец бывал в отъезде.
Ах… Синтия…
Мартин знал привычки дочери. Знал, что теперь она сладко спит, обнимая маленького дракончика. Он мог ставить на это. Хотя, никогда в жизни бы не сделал такой ставки. Ему хватало и того, что игра на бирже давала ему достаточно денег.
Знал и то, что Софи не посмеет противиться Эвелен Ортис. Они были не просто невесткой и свекровью. Они были подружками! Несмотря на разницу в возрасте. Софи обожала свекровь. Свекровь души не чаяла в невестке, хотя и понимала какой груз она возложила на плечи девушки, когда настояла на свадьбе, запланированной много лет назад. И теперь обе они шли проторённой дорогой. Это не вина их. Это образ жизни. Образ мыслей. Эвелен, видимо, была уверена, что творит добро.
Право, Мартин не мог злиться на мать. Но он отчаянно хотел изменить ход этих мыслей. Вообще всё течение жизни. Ну и кто может повернуть реки вспять в одиночку? Ну нет. Теперь стоять и невозмутимо наблюдать за тем, как эти реки сносят судьбу за судьбой в один поток? Чёрта с два!
- Я популярен. Да. И мне уже не так плохо, как минуту назад. – боже, всемогущий, прошла всего минута с тех пор, как он считал себя обитателем преисподней, - Но простите, не я знаю вас. Простите, что слишком много прошу у незнакомца, которому и без того обязан, но мне безумно срочно нужно попасть домой! Возможно вы не поверите, но это вопрос жизни и смерти! А пешком я … - Мартин скорчился от боли при попытке встать на ноги, - Кажется, пешком я далеко не уйду. – он схватился за бок, - Кажется, там что-то заклинило.
Он слабо улыбнулся и замер, стараясь удержаться на ногах. В данный момент это единственное, что его организм мог сделать.
Неудивительно. В отличие от Мартина Шон не старался попадать в объективы камер и на страницы газет. Для этого у него были специально обученные люди, его представители. Пресс-секретари, адвокаты… А сам он предпочитал держаться в тени. Что это было, стремление огранить их с Лаурой и Джоном хрупкий мир от вмешательства вездесущих папарцци или еще кого… Как бы то ни было, Шону не нужна была популярность. Ему было достаточно знать, какой властью он обладает, без всех этих внешних атрибутов.
- Шон Вулфтрейс. – Не будь у него руки заняты тем, что он помогал новому (или уже не такому новому) знакомому подняться, он протянул бы руку для приветствия. – Рад встрече. – Уж, как-рад-то! – После такой ужасной аварии… Наверняка у вас шок, и вы переоцениваете свое состояние… - А, нет, не переоценивает. – Заклинило? – Озабоченно переспросил Шон. – Дышать трудно? Какого рода боль? Режущая? Колющая? Боюсь, вы сломали ребро или пару. Не исключены и другие травмы. – Вулфтрейс бросил быстрый взгляд в сторону своей машины. До нее было добрых тридцать ярдов. Его собственный телефон остался там на приборной панели. – Черт. Я не врач, но первую помощь оказать могу… - Вызывать медков также бесполезно, как и ехать в больницу. Она примерно на таком же расстоянии, что и его поместье. Но вся эта волокита…Их внешний вид чего стоит… А Бет не станет задавать вопросов. Она просто сделает, что должна. – Домой… - Задумчиво повторил Шон. – Так вот куда вы так летели. Давайте сделаем так. Сейчас вы не будете пытаться изображать героя и позволите мне вам помочь. Мы доберемся до моей машины, я сделаю, что смогу, чтобы стабилизировать ваше состояние и дам позвонить. Договорились? – Шон осторожно завел руку Мартина себе за шею. – Ты сможешь. Смотри, далеко и не придется.
Миленькое личико Синтии в янтарно-золотистых колечках нежных локонов опять уступило место сырым серым струям дождя.
- Может и рёбра. Хорошо бы, если так. – кивнул Мартин и постарался приноровиться к движениям Шона. Значит, Вулфтрейс. Ничего себе фигура. И чего его занесло? Ах, да. Он же и в Эдинбурге имеет какие-то дела. – Странно, что мы не встречались до сих пор, видимо вы не любите бега и все прочие тусовки, в купе с ними. – фыркая говорил Мартин. – Я не виню вас за это. Продолжайте в том же духе и обскачите меня в Форбс. Только, знаете, иногда я думаю, нахрен он вообще нужен… если только ради детей… … Говорить стало совсем тяжело, когда нужно было сделать последний шаг и оказаться на дороге. - Чудо. Не думал, что после таких полётов бывают выжившие. Впрочем, это полностью ваша заслуга. - Ортис оглянулся на горящий автомобиль. Ему показалось даже, что до его слуха донеслось эхо сирен. Видимо спасатели уже были рядом. Чёрт. Ох и заваруха же начнётся. Ещё в новостях покажут раньше, чем он переступит порог дома. Нет. Только не это. – Послушайте, мистер Вулфтрейс, я понимаю, что надо что-то там сделать и всё прочее, но ради всех святой, давайте уберёмся отсюда поскорее. До моего имения не более пяти миль. Рукой подать! Но эти чёртовы спасатели ввергнут меня в ад! Если ваше авто заведётся, я буду крайне рад оказать вам все возможные почести вплоть до памятника на родине героя! Только поехали отсюда! Плиз!
Мартин бы и на колени упал, да боялся спаситель не поблагодарит его за такие выкрутасы. И без того было непривычно быть обузой кому бы то ни было. И Мартин действительно готов был одарить Шона чем угодно, лишь бы оказаться на пороге своего дома в течении десяти минут.
Как скажешь, подумал Шон. Пять миль это, несомненно, ближе, чем до его собственного замка. Да и не придется ничего объяснять Бет и остальным. А появление спасателей, да еще так быстро, наводило на невеселые мысли. Вулфтрейс не жаждал встреч ни с ними, ни с кем бы то ни было. Такой лакомый кусок! Два богатых и знаменитых человека Британии в одном месте, в одно время, да еще и спасают друг другу жизнь! Широкой огласки точно избежать не удастся.
- Я подумаю над вашим предложением, - выдохнул Шон, открывая для Мартина пассажирскую дверь своего внедорожника. – Осторожно. Вот так. – Усадив пострадавшего в машину, Шон отрегулировал сиденье так, чтобы тот находился в полулежачем положении. – Черт. – Оглянулся, чтобы увидеть, что раскрашенные как шахматные доски машины уже близко. – Откуда они узнали вообще…
Вулфтрейс захлопнул дверь, обежал машину и запрыгнул на свое место, тут же заведя двигатель, рванул прочь, оставляя полицейским лишь смазанный след от колес на обочине, который тут же смоет ливень.
- Не время расслабляться. – Бросил он Мартину, не отрывая глаз от дороги. – Вам нужно остаться в сознании. Так что говорите со мной. Что за срочность такая, что ради нее стоило лететь в такую погоду, сломя голову… буквально…
Держа руль левой рукой, правой Шон нащупал под приборной панелью припасенный для подобных ситуаций шприц с обезболивающим. Зубами содрал колпачок и, практически не глядя, всадил иглу в плечо Мартина, нажав на поршень.
- Поможет с болью, - пояснил он.
Потрясающий человек. Мартин уже жалел, что не был знаком с ним раньше. Ходили же они по одним и тем же улицам, в конце концов…
Впрочем, вот и познакомились…
- Благодарю…. Шон? – джентльмен должен быть уверен, что собеседник готов говорить на одном с ним языке. Вулфтрейс кивнул. Ортис благодарно улыбнулся, хотя по-прежнему и держал руку на плече, сдавливая место инъекции. Боль… боль лишь даёт понять, что ты ещё жив. Мартин сунул свободную руку во внутренний карман стильного винтажного пиджака и вытянул эффектный бумажник из теснённой кожи. Как и пиджак, бумажник был изготовлен на заказ одним из самых известных кутюрье. – Только не подумай, что я собираюсь выплатить тебе деньгами, - буркнул он, заметив недоумённый взгляд Вулфтрейса. – Хотя и мог бы дать тебе за мою никчёмную жизнишку пару миллиардов. Да только ни я не дам, ни ты не возьмёшь. Я не дам потому что не стану оскорблять твоего благородства деньгами, а ты не возьмёшь потому что твоё достоинство выше такого уровня отношений. Я хочу просто показать тебе того второго человека, которого ты спас вместе со мной. – говоря всё это, Ортис раскрыл бумажник и выудил из-за пластикового оконца фото милой девочки с красным дракончиком в руках. – Это моя дочь. Синтия. Ты представить не можешь, чего удумала её бабушка, моя матушка, то есть. Только вслушайся! Помолвка! Девочке пять лет, а им уже пришло на ум последовать древним традициям – окрутить девочку с кем-то совершенно неизвестным парнем! Нет, ну придёт время – она влюбится… и что? Посмотри на меня! Посмотри! Я женился на Софи - помолвка…. По всем правилам изобретённого тысячи лет назад, мать его, этикета. Да. Есть семья. Есть даже ребёнок! Есть деньги. Но счастье… даже я не могу позволить себе быть счастливым… со всеми своими миллионами… а Синтия? Ей не дают даже шанса. И я должен терпеть? Единственное существо, которое ещё имеет шанс на счастье, должно лишится этого шанса? Я благодарен тебе, Шон за то, что ты появился на этой чёртовой дороге в эту чёртову грозу. Поверь, как только ты увидишь этого ангелочка, ты поймёшь, что не существует таких денег, которые стоят её счастья…
За время этого монолога лицо Мартина менялось так живо, что от болезненного выражения не осталось и следа. А созерцание дочери и вовсе выделило то неуловимое в первые моменты сходство отца и ребёнка, которое делало его похожим на счастливого малыша, овладевшего желанной игрушкой. В глазах Мартина блеснула слеза. Жестом он показал Шону в какую сторону необходимо свернуть с Сифилроуд, чтобы оказаться перед воротами имения. А поскольку пульта от ворот в машине быть не могло, пришлось господину Ортису выйти из автомобиля и набрать код замка. Движения были всё ещё скованы, но боль действительно ушла. Видимо господин Вулфтрейс имел некоторые познания не только в бизнесе, но и в деле оказания медицинской помощи.
Теперь оставалось устроить так, чтобы полиция не потревожила обитателей имения. Особенно спасителя, на которого Мартин уже смотрел как на бога. Нерешительно-смущенная улыбка не сходила с его живого лица, волнистые локоны вздрагивали при каждом движении, создавая ощущение бесконечности и хаотичности.
- Добро пожаловать!
Шону и в голову не пришла бы мысль о деньгах. Он подумал, что Мартин решил вспомнить о правилах приличия, а потому собирается дать Вулфтрейсу свою визитку… Но вместо этого Ортис показал фото очаровательной малышки. Шон задержал на нем взгляд, рискуя, отвлекшись от дороги, довести начатую Мартином попытку покончить с жизнью до завершения, но каким-то внутренним чувством удерживал машину на трасе в своей полосе. Синтия была и впрямь очаровательна. Открытый лучистый взгляд, такой же, как у отца, выдавал пытливый ум и любопытную натуру девчушки. Она была открыта миру, полна стремления постигать, впитывать, изучать. Да, ради такой малышки сквозь ад пройдешь, только чтобы к ней вернуться.
- Посмотри на меня!
Шон вновь повернулся к Мартину. Их взгляды встретились. Столько отчаяния, безысходности и тоски, как на расчерченном потеками дождя и грязи выразительном лице Ортиса, Шон не видел уже давно. Бедняга Мартин. Вулфтрейс понимал его, как никто иной.
Сам он находился в ситуации лишь ненамного лучшей. С той единственной разницей, что он сам принимает окончательное решение, а все остальные прислушиваются к нему. Вот и сейчас Шон ждет сообщения от Бена, в котором тот пришлет адрес, по которому Шону предстоит отправиться и расторгнуть эту дурацкую помолвку. Но подумать только!
Они оба, и он, и Мартин, стали жертвами древних предрассудков. Странно, что отцы более озабочены счастьем своих дочерей, в то время как матери…
Лаура просто придерживалась нейтральной позиции, пока Шон воевал с Бет, чтобы после встать на его сторону. Она, правда, пыталась еще оправдать приверженность Бет традициям. А что, если та девочка окажется милашкой, и Джон влюбится без памяти? Все может быть, парировал Шон. Так предоставьте ему этот шанс. Познакомиться, узнать ее и решить самому. Самому!
Шон лишь сочувственно кивнул, полностью разделяя негодование Мартина, но ничего не сказал в ответ. Сам попросил его говорить, так что перебивать, даже с тем, чтобы выразить солидарность, негоже.
Они свернули с основной дороги, и сквозь пелену дождя Вулфтрейс разглядел очертания величественного дома. Даже неясные его очертания выглядели внушительно.
Перед воротами пришлось остановиться, чтобы Мартин мог набрать код и открыть их. Странно. Нету камер? Привратники не следят за тем, кто подъезжает? Хотя в такую непогоду все равно не рассмотришь.
Шон достал вибрирующий телефон из кармана и просмотрел текст присланного сообщения. Удивляться не осталось уже сил.
Вулфтрейс подождал, пока Мартин заберется обратно в машину, и медленно поехал вдоль ухоженных кустов к полукруглому крыльцу, отполированные ступени которого матово блестели, омытые ливнем.
***
- Я понимаю, Билл, от нашей Бет ничего не утаишь, но сделай то, о чём я прошу. Пожалуйста.
Билл прокручивал эти слова хозяина в тысячный раз. Спокойные голубые глаза Вулфтрейса преследовали его, не давая остановиться ни на минуту. Впрочем, может быть именно эти видения и помогли Биллу отвлечься и уйти из зоны воздействия. Все знали, что Бет владеет подсознанием Билла. Они не близнецы. Не муж и жена. Не пара садомозахистов. Но Бет владела Биллом, как птица владеет ветром. Невероятно и примитивно одновременно.
Бет.
Кем она была в тех жизнях, которые ей довелось прожить? Странно же. Она ведь не колдунья. Не может сделать взмах рукой и получить гору золота под ногами. Нет. Это слишком чуждо ей. Её функция в другом.
Озёрная Фея должна отдать меч Эскалибур в надлежащие руки. Должна проследить, чтобы мечом владел человек с чистыми помыслами и светлой душой. Билл такая же неотъемлемая часть Бет, как её рука или нога. Но с другой стороны –
Билл совершенно самостоятельный человек. Он сам ест. Спит. Сражается. Принимает решения. Ну, с одной оговоркой. Если в этот момент Бет не вздумает проникнуть в его подсознание. В остальном он вполне нормальный самостоятельный мужчина.
И любит Бет сам. Без принудительной силы со стороны. Но ровно столько же он любит и Шона. Может быть, это столь длительное общение с Шоном дало Биллу силы противиться проникновению Бет в его подсознание? Или это вышло совершенно случайно? Так или иначе, но Билл нашел способ разговорить не слишком словоохотливую мисс Хани. А уж отправить сообщение хозяину и вовсе было плёвым делом.
Одно только расстраивало Билла. Ночь. А от хозяина нет вестей. Нет распоряжений. А, следовательно, звонки запрещены. Только смс.
- Смс, так смс, - бубнил взрослый мужчина, касаясь тонкими пальцами экрана айфона. – Мистер Ортис. Мистер Ортис… - какое смешное имя… Надеюсь, хозяин устроит всё к нашему благу. Иначе и быть не может…
Совершенно белые, словно седые, волосы Билла рассыпались по плечам. Пора спать. Днём Билл похож на какого-то старого рокера без байка и гитары. Чёрная в черепах бандана поддерживает пучок волнистых волос. Чёрная кожаная куртка и кожаные же штаны усеяны всевозможными заклёпками. На поясе болтается волчий хвост.
Это, чтобы не слишком отличаться от хозяина. – важно говорил Билл, намекая на то, что и Шон иногда надевал куртку-косуху и седлал чувственный раритетный байк. Но хозяин иногда надевал кожаные штаны с волчьим хвостом на поясе, а Билл иногда снимал свой наряд. В очень крайнем случает. Если этикет требовал исключительно смокинга или фрака. Благо, что в Букингемский дворец Вулфтрейс ездил с Лаурой и сыном. Даже Бет и Симона не стремились засветиться в высшем свете. Так к чему же такой официоз Биллу? Ему хорошо и дома.
Услышав сигнал о доставке смс, Билл кивнул. Он выполнил поручение хозяина. Ещё бы не выполнить.
Бет, правда, была недовольна. Но Билл устроил целый спектакль по случаю подготовки к предстоящей помолвке. И ей пришлось описать и саму будущую невесту, и её бабулю. А также места, где находится их имение, и всё ради того, чтобы у Билла сложился пазл. Ему, видите ли, захотелось изобразить каждую деталь церемонии, чтобы не возникло никаких непредвиденных ситуаций. Тоже мне, секьюрити. И без него всё устроят.
Но Билл был настойчив. Только что пастыря не изображал. Зато Джон повеселился на славу и даже поцеловал Бет, которой пришлось исполнять роль невесты. Лаура тоже внесла свою лепту. Такую строгую свекровь изобразила, что Бет почти поверила в этот спектакль. Ну, почти. На секунду. На долю секунды.
Или Бет так сильно хотелось самой стать невестой, что поверить во встречу с мамой своего жениха оказалось довольно просто и волнительно. Ах… если бы… если бы у Билла была мама. Если бы в его голову хоть на мгновение пришла мысль о том, чтобы попросить руки Бет… ведь, и она иногда хочет быть просто женщиной… иногда даже очень хочет… но этот мужлан только и делает, что расхаживает в этом дурацком костюме. Рычит, как ненормальный, на радость Джону. И во всём потакает Шону. Ну, что это, скажите на милость, если не мужской сговор? ….
Хозяин уехал. Дела. У него вечно дела. Лаура молчит. Джон занят в школе. Благо, что Симона всегда рада разговорам… хорошо. Утром и поговорим.
Бет открыла глаза. Перед её взором пронеслась такая короткая и такая бурная жизнь Шона. Мальчишка. Мужчина. Джон. Принц. Ах... простите... граф… но одно другого не отменяет. Этот принц достоин своей принцессы.
Лаура ждала вестей от Шона. Ей тоже не понравилась ситуация с помолвкой. Но вступать в открытый конфликт с бабулей или Бет она не могла. Нет. Женский ум подсказывал ей подождать. Действовать нужно решительно, но разумно. А скандал и разлад в семье – это неразумное решение. Шон, хотя и бывал резок. Напорист. Бескомпромиссен. Мужчина. Он должен быть таким. Это закон выживания.
Всё же и он решил действовать без открытой конфронтации со старшими женщинами.
И в этом Лаура поддерживала его полностью. Женщина нужна, чтобы окружить мужчину нежностью и мудростью. Бабуля и мисс Хани немного торопят события. Но ведь они обе пекутся о благе Джона. И та бабушка. Миссис Ортис. Лаура была уверена, что старая леди тоже заботится о благе внучки.
Других вариантов и быть не могло. Просто все они и представить не могли, что существуют иные точки зрения. Увы. Так тоже бывает. Шон прав. Нужно узнать этих Ортисов поближе ещё до того, как случится помолвка. Или не случится.
Шон. Милый Шон. Любимый… любимый мой Шон…
Лаура поглядела сквозь залитое дождём стекло. Грозовое небо – это как тайна. Тайна любви. Пусть тебе повезёт, Шон. И возвращайся скорее. Я жду тебя, любимый….
Обнаженное тело молодой женщины выгнулось при очередном ударе грома, и молния осветила полные восхищения глаза. За вспышкой последовал мрак, поглотивший дом Вулфтрейса до новой вспышки.
***
Мартин пропустил машину и закрыл ворота. До крыльца дома ещё около четверти мили. А Шон предусмотрителен и предупредителен. В машине тепло. Мокрое от проливного дождя тело Мартина прилипло к кожаной обивке сидения. Ох. Сколько завтра будет хлопот. Но всё это ерунда.
Блаженная улыбка тронула губы Ортиса. Синтия. Теперь Синтия под его покровительством. Да и Шон Вулфтрейс тоже на его стороне. Боже. Спасибо тебе за это! Спасибо за Синтию! За это счастье быть отцом…
- Понимаешь, - продолжил он начатый разговор, пока покрышки автомобиля Вулфтрейса тихо шуршали по гравийной дорожке. Впрочем, такая гроза заглушала любые звуки. – Я женился, следуя древней традиции. Нас обручили в раннем детстве. Ох. Я даже удивляюсь, как это мама ждала целых пять лет, а не устроила помолвку, когда Синтия ещё не родилась! Я женился на Софи. Но… - Мартин прикрыл глаза. – Ты можешь представить, что значит не любить женщину, с которой приходится делить … нет, не ложе! А жизнь! Всю жизнь! Честное слово, это почти ад! – в голубых глазах Мартина промелькнуло нечто, похожее на молнию. – Эта почти что ад. – заключил он, справившись со своими эмоциями. – И, если бы Софи оказалась шлюхой или чудовищем, было бы проще. Но в том и дело, что она милая девушка. Приличная. Славная. Достойная настоящего счастья. А я …. Я не могу дать ей этого счастья. Вот в чём ужас. И я не хочу! Не могу допустить, чтобы Синтия оказалась заложницей древних суеверий! Я не могу допустить, чтобы она познала весь этот ад. Да. Я не знаю какой будет её жизнь. Но я хочу, чтобы эта была исключительно её собственная жизнью её собственная воля! Но как убедить в этом маму… пока представления не имею. Знаю только, что благодарен тебе безмерно за спасение.
Тем временем машина остановилась у ступенек высокого мраморного крыльца.
– Прошу. Давай сегодня уже отдохнём, а завтра миссис Ортис будет ждать сюрприз. Уверен, она удивится. Ещё как удивится!
Мартин ещё раз улыбнулся. В этот раз совершенно уверенный в победе, и вышел из машины …. под раскрытый зонт, который держал в руках высокий лысоватый мужчина в наспех накинутом камзоле.
Английские слуги чтут традиции не менее своих хозяев. И Банефаций был из числа самых истых лакеев. Чёрт его дери. С сюрпризом не получилось. Но разговор с миссис Ортис предстоит серьёзный.
- Приготовьте комнату мистеру Вулфтрейсу и предоставьте всё необходимое нашему гостю. – тоном, не терпящим возражений, объявил Мартин. - И зонт ему. Я всё равно уже вымок до нитки.
Шон продолжал слушать Мартина молча, но теперь по иной причине. Сражение со стихией и спасение Мартина отобрало у него все силы. И теперь, когда они были в относительной безопасности, Вулфтрейс, пригревшись в машине, отчаянно сражался с накатывающей волнами дремотой. Он лишь рассеянно улыбался в ответ, в полной мере понимая чувства Мартина, как отец, а теперь и вовсе уверенный, что будет выступать на его стороне, но после, после…
Надо было подъехать к черному входу. Только Шон не знал, где он, да и спрашивать такие вещи не счел удобным. И, как следствие, их уже встречали. Слуга с зонтом в руке, ничем не выдавший своего удивления тому, что его хозяин предстал в столь непотребном виде, да еще и приехал на чужой машине в сопровождении такого же грязного и мокрого не пойми кого.
Мартин, правда, назвал его имя, известное по всей Британии и, много где, за ее пределами, и на лице старого слуги мелькнуло нечто, похожее на удивление и почтение. Почтение осталось.
Шон небрежным жестом отвел предложенный зонт. Все равно уже не спасет. А вот комнату. Комнату приготовьте поживее, подумал он, поднимаясь по холодному мрамору. Его обувь промокла настолько, что он чувствовал каждый дюйм под ногами, как если бы ступал босиком.
Внутри дом поражал еще более своим великолепием. Каждый предмет шикарной обстановки буквально кричал о том, какой он исключительно дорогой и редкий. Но нужно отдать должное тому, кто занимался устройством интерьера. Безвкусица, присущей многим подобным домам, отсутствовала напрочь. Шон как будто совершил путешествие во времени, перенесшись на несколько веков в прошлое.
И, как контраст, как вспышка молнии за высокими окнами, обрамленными шикарными портьерами, на лестнице появилась молодая женщина, облаченная в современный брючный костюм мятного цвета, который скорее не скрывал ничего, а подчеркивал все достоинства ее безупречной фигуры.
- Мартин! – обеспокоенно выдохнула она, тщательно сдерживая рвущиеся наружу эмоции. – Я слышала об аварии, но не знала подробностей. Мы места себе не находили… Ты в порядке, дорогой? – Она сбежала вниз с явным намерением заключить Мартина в объятия, но тут заметила Шона. Выбрала заметить. Потому, как Шон был крупным мужчиной, и его покрытый грязью некогда темно-серый костюм явно выделялся на фоне бело-кремового холла. – А вы, должно быть, наш спаситель. – Софи одарила Вулфтрейса ослепительной улыбкой. Шон светски улыбнулся в ответ и кивнул. – Мы безмерно вам благодарны. Если бы с Мартином что-то… - Голос ее дрогнул, она на секунду опустила взгляд, но тут же вернула самообладание. – Вы промокли насквозь. Банефаций, что там с покоями для нашего гостя? – Чуть повысив голос, спросила Софи, не отводя, тем не менее, взгляда от Шона.
- Все готово, миссис Отрис, - донесся ответ.
- Прошу, чувствуйте себя как дома, и… надеюсь, вы присоединитесь к нам за ужином?
- Вултрейс. Шон Вулфтрейс. – Чувствуя неловкое замешательство молодой хозяйки дома, произнес Шон.
Глаза Софи расширились, она тихо ахнула.
- Это честь для нас, мистер Вулфтрейс. Прошу. – Элегантным жестом она передала заботы о госте Банефацию. До встречи за ужином.
А после обратила все свое внимание Мартину.
- Идем, дорогой, я помогу тебе. Выглядишь ужасно. Ты не ранен? Нужно убедиться. Я позвоню доктору Конклину. Он должен тебя осмотреть…
Дальше Шон не слушал, следуя за величественно выступающим чуть впереди дворецким. Надо позвонить Лауре, сказать, что все в порядке. От одной мысли о любимой Шону стало тепло даже в холодном вымокшем костюме. Лаура, милая. Джон, мой мальчик. Это все ради вас. Все, что я делаю, все ради вас.
Да. Почему Мартину не удаются сюрпризы? Впрочем, чему удивляться. После того разговора по телефону, ясно же было, что он поедет в усадьбу. Авария на дороге – так чему удивляться. Телевизор. Проклятие двадцатого века, тихо вползшее в двадцать первый. И раз уж Софи не спит, то Банефаций естественно на ногах. Пожалела бы старика. Хотя, её трудно винить. Если Мартин Ортис не испытывал к супруге романтических чувств и сексуального влечения. Скорее дружеские. Ну и чувство благодарности за дочь. За это он готов был поставить памятник. Действительно, понимание того, что в таком маленьком тельце бьётся сердце. Что оно – часть тебя. Твоё продолжение. Это действительно волнующее душу чувство.
- Полагаю, Эвелен тоже не спит, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Мартин, проходя по покоям к своей комнате. Ему нестерпимо хотелось заглянуть к Синтии. Но сначала в душ. Убедившись, что Шон вошел в комнату для гостей, Мартин открыл дверь и обратился к жене. – Я в порядке. Врача не нужно. Наш гость тоже желает скорее отдыха, чем длительных допросов посторонних людей. Машина взорвалась. И телефон остался в ней. Прости. Не мог сообщить. Но, уверен, охрана передала вам о моём приезде ещё от ворот. Я вполне фотогеничен, дорогая. Ты позволишь мне принять душ?
Софи кивнула. Она привыкла к холодности мужа. Нет. Её обижала эта безмерно чопорная отстранённость тем более, что она знала каким нежным и любящим может быть её муж. Но Софи была убеждена, что когда-нибудь Мартин увидит, как она любит его, и обратит на неё взор, полный ответного чувства. Вот только когда. Когда же, милый…
Подавив горестный вздох, Софи кивнула.
- Да, конечно. Ужин будет готов через четверть часа. О госте позаботятся самым наилучшим образом.
С этими словами женщина пошла прочь.
Мартин тяжело вздохнул. Чёрт. Он опять обидел её. Он делает это постоянно. И постоянно видит смирение на её лице. Вот именно этого он и не желает для дочери. Смирения и обреченности. Нет. Пусть бушуют страсти. Пусть любовь разливается по бокалам, словно шампанское. Пусть сердце трепещет, подобно пламени свечи. Но не эти сдержанные и обреченные глаза!
Скинув с себя одежду, Мартин вошел в душевую кабинку. Нежиться в джакузи – женское дело. Он предпочитал горячий или контрастный, когда этого требовала обстановка, душ.
Мягкое полотенце, обернутое вокруг талии, и длинноворсный ковер под ногами – это прихоть, в которой не было смысла отказывать себе после душа.
Мартин прошелся по белоснежному ковру, чтобы расслабиться и подумать. Длинные мягкие ворсинки ковра щекотали ступни. Тело дышало домашним уютом. Остановившись перед огромным зеркалом, Мартин оглядят себя. Пара багровых пятен под ребрами. И несколько царапин на руках. Не так уж и страшно. Впрочем, возможно есть и другие последствия. Но в любом случае, ему повезло. Вот от машины остался обгорелый скелет. Придётся покататься на Астон Мартине. При мысли о машине Мартин ухмыльнулся. Действительно он редко ездил на автомобиле, который носил его имя. Эта машинка всегда служила неким знаком его статусности и безрассудства. Впрочем, о машине после…
В данный момент необходимо позаботиться о госте. И ужине, разумеется.
Сдернув с бедер полотенце, Мартин принялся одеваться к ужину. Через несколько минут он шагал по коридору.
Почему, ну почему все происходит вот так? В этот момент Софи была близка к отчаянию, как никогда ранее. Обычно ей удавалось держать эмоции под контролем и не давать подобным мыслям зарождаться в милой светлой головке. Но сейчас все собралось воедино. Тревога за мужа после сообщения об аварии. Его появление, такое долгожданное, но такой холодный отстраненный Мартин, который более озабочен благополучием гостя, чем собственной супруги не оправдал ее ожиданий. Опять. Нет, Софи даже в голову не приходило то, что его неприветливость могла стать следствием того, что его сердце не выбрало однажды Софи. И что Синтия, их милая малышка Синтия однажды повторит ее судьбу. Нет.
Софи была расстроена, подавлена, обескуражена, ее как будто подхватил темный смерч и закружил, не давая вздохнуть, оторвав от земли, норовя бросить в черную непроглядную бездну тотального отчаяния. Ей хотелось плакать, но показывать свою слабость молодая девушка не могла.
Остановившись на ступенях изгибающейся волнообразно лестницы, она вцепилась в перила. Все будет хорошо, обязательно будет. Повтори это еще раз, может, и сама поверишь. Софи повторила. Почти поверила.
Величественно подняв голову, спустилась в холл и прошла в столовую, чтобы проконтролировать подготовку к ужину. Теперь это было ее обязанностью. Ведь она хозяйка поместья. Все будет хорошо.
Но почему-то присутствие гостя в их доме не давало Софи покоя. Она как будто чувствовала ледяной ветер, что обдает ее своим арктическим дыханием, когда Шон Вулфтрейс находился рядом. Этот молчаливый мужчина с темными, как у демона, волосами и контрастными голубыми глазами вселял в самоуверенную Софи иррациональный страх. Но он спас жизнь Мартину. Плохой человек не стал бы спасать ничьи жизни, так ведь? Она просто недостаточно хорошо знает Шона. Вот познакомится поближе за ужином, и вся неловкость пропадет. Да. Именно. Так и будет.
А сам Шон в это время даже и не помышлял о том, какое впечатление произвел на хозяев дома. У него были более насущные вопросы, которые предстояло решить. Теперь, когда он знает, что Софи и Мартин и есть родители обещанной Джону невесты, Вулфтрейсу предстояло определиться с тем, как он относится к этому факту с учетом всех обстоятельств. Нет, он не передумал, он все еще против этих договорных браков, как Шон называл традиционные помолвки про себя. И Мартин против.
Но что-то внутри шевельнулось, как будто ледник, начав таять, сдвинулся с места, которое занимал столетиями. Не торопить события, решил Шон. Наблюдать, выжидать, анализировать. Такая стратегия давно доказала свою целесообразность.
Чувствуй себя как дома. Отведенные Шону покои не имели ничего общего с тем, как все было устроено в его родном имении. Их с Лаурой имении. Здесь каждый предмет мебели, каждая подушка на диване, каждое покрывало, ворсинка на пушистом ковре были призваны произвести впечатление на гостя. И у них-таки получалось. Мы богаты! Кричали сами стены, и картины, развешенные на этих стенах, и люстры на высоченных потолках… И даже краны и полотенца в ванной. Нет, Шон не чувствовал себя здесь как дома. Не то, чтобы он не привык к роскоши. Просто это было как-то уж слишком.
Грязная мокрая одежда отправилась в корзину для белья. Снимая пиджак, Шон заметил крохотные кусочки стекла, поблескивающие, как бриллианты, застрявшие в ткани. Это от разбитого стекла машины Мартина. Все, что от нее осталось…
Избавившись, наконец, от противной липнущей к телу одежды, Шон ступил под горячие струи душа. Ноющая боль во всем теле, вызванная усталостью и перенапряжением уступила место приятному расслаблению. Интересно, сколько у него есть времени до ужина? Мартин предложил отдохнуть сегодня, но у его супруги иные планы. И, судя по всему, решения в этом доме принимают женщины. Так что до ужина осталось всего ничего.
Шон решительно завернул краны и вышел из душа, обтираясь громадным махровым полотенцем. Это еще что. Он зашипел от внезапной боли под левой лопаткой. Подошел к зеркалу и покрутился, как собака, пытающаяся поймать собственный хвост, прежде чем увидел небольшую ранку на спине. По ощущениям она была глубокой. Но основная проблема в другом. Сам Шон ее даже пластырем не заклеит. Не достать. А обращаться к кому-либо за помощью…
Вулфтрейс бросил быстрый взгляд на висящие на стене часы. До ужина оставалось все меньше времени. Он подошел к огромному, во всю стену, платяному шкафу и открыл дверцы. Как и ожидалось, выбор одежды был огромен. Она была развешена по размерам и стилям. Шон быстро сориентировался и остановил свой выбор на, свободного покроя, мягких брюках и джемпере бледно-голубого цвета. В дополнение к этому комплекту он взял с полки серые мокасины. И лишь успел облачиться в брюки, как услышал за дверью шаги и тут же короткий решительный стук. Он уже знал, кого увидит на пороге.
- Конечно, Мартин, заходи, - с широкой улыбкой повернулся к двери Шон.
Мартин широко улыбнулся.
- Знаешь, не знаю, как тебе, а мне жутко непривычно, когда есть человек, к которому можно войти в любое время суток. И лучше без стука… - сморщив переносицу, Мартин улыбнулся ещё шире. – Не бойся, без стука не стану вламываться. Но я должен узнать, как ты себя чувствуешь. у меня несколько синяков и царапин. Но в целом жить буду. Ну, если врачи не забанят… - Мартин отметил некоторую скованность движений Вулфтрейса, но отметил его безупречный вкус и самообладание. Не прошло и четверти часа, а он уже готов. Даже одет. То есть успел принять душ выбрать и воспользоваться одеждой. Мало кому удаётся иметь такой организм и такую скорость реакции. – Располагай мной, как сочтёшь нужным. Правда… - Мартин опять сморщил переносицу, - Софи желает покормить нас. Прости её за эту причуду. Она считает, что дом должен соответствовать всем правилам. И накормить ужином гостя даже если он появился посреди ночи вменяется хозяевам в обязанность.
Правда Мартин не стал упоминать о том, что он сам частенько подпадает под категорию гостя, если следовать его объяснениям. Поскольку бывает дома так редко, что его появления обычно и сопровождается экстренными ужинами или обедами. Впрочем, Мартин пока не рассказал Шону того, что у него с дочкой существует договорённость.
Если он приезжает домой, а Синтия спит, то папа кладёт в крошечный кармашек дракончика монетку. И первое, что делает девочка после пробуждения – проверяет есть ли в кармашке монетка. Если она там, то значит папа заходил к ней и целовал свою любимую крошку. Всё, что происходило дальше, обычно приводило всех домашних в недоумение.
Синтия лепетала о том, как сладко умеет целоваться папа, и требовала проводить её к нему. Как малышка узнавала, что Ортис уже в имении, никто понять не мог. Вот и сейчас в кармашке красного камзола маленького мягкого дракончика лежит один пенс. Мартин тоже умел быть внимательным и собранным. Синтия. Наверное, Синтия научила его многому.
Шону было отрадно видеть, что Мартин в порядке. После такого, что они пережили. Но в хорошем самочувствии хозяина дома была немалая заслуга и самого Вулфтрейса, так что Шон был еще и немало польщен.
- Знаешь, мне тоже непривычно находиться в гостях, учитывая способ появления на пороге вашего дома, - откровенностью на откровенность ответил Шон. – Я практически вломился в вашу жизнь и… - Он усмехнулся, опустив голову. – И кто выбирал эти обои? Нет, я ничего не имею против глубокого бордового цвета. Очень благородно. Очень. – Шон понизил голос. – Но по мне так уж слишком. Чувствую себя, как на приеме у королевы… - Они оба рассмеялись. – И я ничего не имею против ужина. Признаться, я проголодался зверски. Только. Раз уж ты предложил. Не посмотришь, что там? – Он повернулся к Мартину спиной. Это был жест высшего доверия. – И рад, что ты не сильно пострадал. Нам безумно повезло, не находишь?
- Ещё бы нет! – отозвался Ортис.
Улыбаясь и подшучивая друг над другом, Мартин оказался за спиной у Шона. Чтобы понять, что ТАМ довольно всё непросто, не нужно было даже поднимать джемпер. На ткани выступило маленькое красное пятнышко.
- О, дружище, не уверен, что тут можно обойтись без анестезии. Но, уверен, ты выдержишь и это. – подойдя к шкафу Ортис вынул из верхнего ящика футляр из теснённой кожи. – Тут есть несколько маникюрных наборов. Для гостей. – пояснял он свои действия. Вообще, говорить казалось необходимостью. Он даже не понимал откуда берутся слова. Но чувствовал, что так и нужно. – Есть и аптечка. Уверен, что в баре есть виски или джин. Или водка. Обязательно есть, но … - Мартин помог Шону избавиться от джемпера, ставшего негодным, и оглядел рану. – Тут кажется застрял кусочек стекла. Прости. Ты буквально закрыл меня своим телом. Это … - мужчина замялся, ощущая, как поперёк горла встал ком, проглотить который было невозможно, а выпустить наружу, означало показать свою слабость. Слёзы. Он не был уверен, что умеет плакать. Никогда в жизни ни одна ситуация не ставила его перед таким выбором. Но сейчас… Мартин сглотнул, кое-как и, сделав глубокий вдох, продолжил, - Ты сейчас задержи дыхание. Я удалю кусочки стекла. А потом промоем рану. Возможно, изнутри тоже. Думаю, не повредит.
Когда-то в университете он проходил курс оказания первой помощи. Но, поскольку не принимал участия в военных действиях, так и не случилось применить свои знания на практике. Впрочем, выдох принёс уверенность в своих силах. Мартин ухватил тонкими кончиками пинцета за край стекла и вынул его из раны. Потом ещё один осколок звякнул о край серебряного блюдца.
- Вот и всё. – Мартин нашел в аптечке перекись, ватный тампон и пластырь. - И … не обращай внимания на обои там, всякие или мебель. Тут всё так было ещё до моего рождения. Я привык, и ты привыкнешь. Просто прими это, как данность. Как небо или деревья. Они же такие, какие есть… хотя некоторые прям созданы для королевских садов…
Мартин налил виски в стакан и подал Шону. Пока гость приходил в себя, хозяин заглянул в шкаф и вынул из него другой джемпер.
- Возьми, этот будет даже лучше, - кивнул он, подходя к Шону. Странно. Они не в впервый раз оказались друг к другу лицом. В голубых глазах гостя читалась усталость. Боль. Интерес. И никакой агрессии. Впрочем, теперь Мартин был несказанно рад видеть эти глаза.
И снова Шон молчит, а говорит Мартин. Только теперь они поменялись ролями. Это Мартин убеждает Шона, что все будет хорошо. Сам Вулфтрейс, как только представил, что ему предстоит, подошел к огромному столу из красного дерева и вцепился мертвой хваткой в спинку одного из придвинутых к нему стульев.
Анестезия была бы очень кстати, подумал Шон.
Господи, дай мне сил вынести еще и это.
Я смогу. Смогу. Что особенного. Всего лишь потерпеть, пока тебе под кожу залезут железкой от маникюрного набора.
Не под кожу. Намного глубже.
Черт, черт, черт! Пожалуйста, хватит!
Комната поплыла перед глазами. Чтобы оставаться в сознании, Шон стремительно отыскал себе что-то, за что можно зацепиться. Секундная стрелка висящих на противоположной стене часов. Вулфтрейс сосредоточенно наблюдал, как тонкая полоска золотого металла бесстрастно и методично перемещалась с одного деления на другое. Он не вел счет времени, просто следил за его равнодушным течением.
Дзинь. Окрашенный его кровь кусочек стекла упал на серебряное блюдо. Значит, не все их задержал пиджак. Еще бы не бронежилет же. Это все? Еще нет. Шон снова набрал воздуха в грудь и по совету Мартина задержал дыхание.
Дзинь. Теперь все. Вулфтрейс шумно выдохнул, но не шелохнулся, пока Мартин не наложил повязку и не заговорил о чем-то отвлеченном, давая Шону возможность вернуться в реальность из адского края, где безраздельно властвует страдание. И виски был так кстати. Шон опустошил бокал одним жадным глотком.
- Спасибо. – Одно короткое слово, но столько чувства было вложено в него. – Ты очень храбрый, Мартин Ортис. – Ты же правда Мартин, ведь так? Настоящий, живой Мартин, которого я никогда не знал, но так хотел бы узнать. Мой друг, который у меня как будто был, но, как оказалось, его не было. Сейчас это все на самом деле? Так ведь?
Шон так и не сказал этого вслух. Он лишь изучающее смотрел на Мартина долгим взглядом, узнавая каждую черточку его лица, заново вспоминая и убеждаясь, что ему чертовски повезло найти свою потерю.
Вулфтрейс забрал из рук Мартина джемпер, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Никто из мужчин не отдернул руку.
- Ты прав, этот подойдет идеально, - Шон облегченно улыбнулся. – Вот мы и квиты. И зачем нам врачи? Мы сами все можем и умеем. Вот только есть опасность опоздать к ужину. Мы же не хотим расстраивать Софи? – С этими словами он начал натягивать новый джемпер, все еще морщась от боли.
Мартин видел и боль, которая сводила мышцы спины, и самообладание, так присущие настоящим мужчинам. Впрочем, кинулся бы он спасать кого-то, если бы не был способен вынести маломальской боли. Если быть честным, Мартину жутко хотелось забыть обо всех правилах приличия и сдавить Шона в объятьях. Но. Во-первых, Шон дико устал. Его измотали передряги, длительный переезд и боль. Во-вторых, нельзя пренебрегать правилами ради своих желаний. Обнять Шона и поговорить обо всём на свете они ещё успеют, а вот позаботиться о нём – это святая обязанность Мартина.
Глубоко вздохнув, Мартин кивнул головой.
- Действительно. Но опоздание — это пустяки по сравнению с тем, что наша задержка может вызвать множество излишних мыслей. Так, что поторопимся. Софи в любом случае будет нас ждать, и не стоит давать ей повода к расспросам.
Прикусив губу, Мартин поставил стаканы на столик для напитков и открыл перед Шоном дверь.
Конечно все в доме, ну, если исключить малышку-Синтию, знали, что мистер Ортис попал в аварию, и что привёз его в имение мистер Вулфтрейс. Но, все знали не только это. Все, кроме самого мистера Ортиса знали, что предстоящая помолвка Синтии сделает её невесткой означенного мистера Вулфтрейса. И его визит в дом будущих родственников воспринимался, как знак уважения и почтения. Ещё бы ради него не устроили ужин, приедь он хоть в четыре утра.
Лишь Мартин Ортис находился в том самом неведении, которое давало ему возможность наблюдать за происходящим, словно со стороны.
Это он, сомнений быть не может. Это милое замешательство, нерешительность, так тщательно скрываемая за соблюдением всех правил приличия и этикета. Если бы Шон мог себе позволить. Он бы заключил Мартина в объятия и не отпускал бы до тех пор, пока последние кусочки льда не растаяли бы в его сердце. Те, что остались с прошлой жизни. Те, что так больно царапали недоверием и страхом.
Но нет. Не время. Он с удовольствием разделит с Мартином еще порцию виски и сигару. И вот что странно. Вычурные покои более не казались Шону чужими. Стены не давили, сама атмосфера как будто стала более разреженной, как после грозы. Дышалось легче. И все потому, что Мартин был рядом. И его взгляд, язык его тела убеждал Вулфтрейса в том, что промашки быть не может. Не в этот раз. Спокойствие уютным клубочком угнездилось в душе Шона.
- Да, идем. Сегодня никаких провокаций. На нашу долю экшена достаточно.
Шон вышел из комнаты первым, уверенный, что Мартин неотступно следует за ним.
Вот слуги предупредительны и исполнительны. Нет, и раньше слуги делали свою работу, словно натасканные борзые. Но вот так рьяно? Мартин не верил своим глазам. Но слуги, что? Миссис Эвелен Верджиния Ортис ожидала сына и гостя у лестницы. И это не смотря на такой поздний час. На то, что мужчины всё же задержались.
- Мартин, - её голубые глаза выражали гамму эмоций, но ни одна из них не была знакома Мартину. Тот шторм, что обычно разражался при его появлении дома, так и не разразился. С чего бы это? Уж не присутствие ли гостя сделало миссис Ортис такой сдержанной? Вот уж не замечал.
- Всё в порядке, мама, - выдохнул Мартин и встал на колено перед инвалидным креслом, в котором сидела пожилая леди. Она бесстрастно подала руку для поцелуя. Мартин безропотно склонился над рукой. – Не переживай, дорогая. – сказал он, понизив голос, - Я в порядке, мистер Вулфтрейс оказался в нужное время в нужном месте. Я надеюсь, он понравится тебе. Мы только что выкурили по сигаре и за бокальчиком виски поболтали о погоде, не так ли мистер Вулфтрейс?
Мартин поднялся с колен и сделал шаг назад, давая возможность гостю подойти к старой леди. По собственному опыту он знал, как непросто бывает с ней общаться.
Впрочем, Софи, отдав последние распоряжения слугам поспешила на выручку мужчинам….
Столовая, которую было бы правильнее назвать главным залом, хотя это Шон еще гостиной не видел, была залита ярким светом хрустальных люстр. И в этом сиянии старая леди в инвалидном кресле была подобна королеве, восседающей на троне. Мартин поприветствовал матушку, и настала очередь Вулфтрейса засвидетельствовать свое почтение. Он приблизился к «трону» и, поклонившись, пожелал старой леди доброго вечера.
- Простите нас за опоздание, миссис Ортис, - глядя прямо ей в глаза, произнес Шон. – После пережитого стресса мы слегка потеряли счет времени. Я сожалею о каждой минуте, что вам пришлось ждать нас. Но я уже наказан. Упустил возможность дольше наслаждаться вашим обществом и быть представленным вам. – Шон подтвердил свои слова обезоруживающей улыбкой истинного джентльмена.
Не то, чтобы ревность, но нескрываемое удивление пришлось испытать Мартину, наблюдавшему за тем, как изменился взгляд пожилой леди. От отстранённой сдержанности и высокомерия не осталось и следа, миссис Ортис смотрела на гостя с восхищением и восторгом. Но самое поразительное, что в её взгляде было больше замешательства, чем восхищения. Вот уж к чему не привык Мартин, так это к нерешительности матери. Ему-то казалось, что она всегда знает, что и как делать или говорить. Тем более, если это касалось кого-то другого. Но вот теперь она сама не сразу решилась, что сказать. Несколько раз она набирала воздуха в грудь, открывала рот, но не проронила ни звука. И если бы не Софи, которая бросилась поправлять плед свекрови, будто бы съехавший в сторону, неизвестно ещё, как бы Эвелин повела себя дальше.
- О, спасибо, детка. – шепнула она, обретая присущую ей уверенность, - Я благодарна Вам, мистер Вулфтрейс за то, что не оставили этого шалопая на дороге, но ещё более, я благодарна за то, что сочли возможным оказать нам честь своим присутствием. Надеюсь, этот дом станет Вам родным. – произнесла она. Но при слове «родным», она опять запнулась и замолчала. Пришлось Софи брать на себя роль радушной хозяйки.
- Прошу вас, мистер Вулфтрес, - характерный жест и улыбка приглашение сделано. Мартин катил кресло миссис Ортис-старшей. Шон подставил локоть миссис Ортис-младшей, и всю процессия проследовала в столовую, где блеск приборов накрытого стола едва ли не затмевал блеск люстр. Только что оркестра не играло, и то, видимо по причине наличия в доме спящего ребёнка. Софи расстаралась на славу. Даже те минуты, что муж и гость провели на верху, она использовала для устройства стола по высшему разряду.
- Да, - вступил Мартин в разговор, - Пора бы уже накормить гостя и дать ему отдохнуть.
Мартину хотелось бы не отходить от Шона ни на минуту, но только он знал, на сколько его спаситель нуждается в отдыхе и все эти светские ритуалы только выматывают и без того уставший от боли организм. – Ах, если бы ты знал, Шон, как иногда трудно покинуть жаждущих захватывающих историй женщин! – с усмешкой произнёс он, оставив кресло матери у стола и присаживаясь рядом с ней.
Эвелен Верджиния Ортис так много лет была прикована к инвалидному креслу, что мало кто теперь вспомнил бы от чего это произошло. Да и она сама уже давно не испытывала тех чувств, которые послужили причиной её болезни. И вот теперь. Конечно же Банефаций оповестил её о том, что Мартин приехал домой не в своей машине. И более того, его привёз тот самый мистер Вулфтрейс. Тот самый! А какой ещё?
Эвелен, как всегда за долгие годы своей неспособности пройти и пары шагов, обратила взор к портрету, висевшему на одной из стен её комнаты. Маленькая фотография в золоченой рамке, которую никто никогда не разглядывал. И она не могла поднести её поближе к лицу. Поцеловать. Заплакать, освобождая сердце от нестерпимой боли, накопившейся за долгие годы. Но она могла советоваться с этой фотографией. Говорить. Вспоминать. Нет. Нет. Только не вспоминать. Эвелен отвела взгляд от фото и кивнула Банефацию.
- Всё в порядке. И Мартина, и гостя нужно хорошо встретить.
Повторять два раза смысла не была. Банефаций поспешил исполнять свои обязанности.
И миссис Ортис была готова встретить гостя. Была готова отблагодарить его и за спасения Мартина, и за оказанную честь. Но ей хватило одного взгляда, чтобы понять, кто перед ней. Причина её замешательства была на столько невероятной, что не только озвучить её, но и просто вымолвить хотя бы слова приветствия оказалось весьма сложно.
Благо, Софи всегда рядом. Милая девочка.
Шон встретился взглядом со старой леди снова. И то, что он увидел в ее глазах, и та заминка, что последовала за его монологом, привели самого Вулфтрейса в замешательство. Самого Шона Вулфтрейса, который никогда, ни при каких обстоятельствах не терял самообладания и самоконтроля.
Все в порядке? Спросил он безмолвно, обратив свой взор на Мартина. Но казалось тот тоже был обескуражен. Шон выжидал, готовый броситься на спасение миссис Ортис, случись с той удар от потрясения. Не каждый день видишь чудом уцелевшего сына в компании его ангела-хранителя.
Но все обошлось. Софи разрядила обстановку, а миссис Ортис нашла слова и голос.
Несмотря на нелестные отзывы Мартина о его супруге, Шон все более проникался к ней симпатией. И потому было совершенно естественно проводить ее к столу, придвинуть стул и занять место подле. Не будь рядом вездесущих, хоть и незаметных слуг, Шон еще бы и поухаживал за ней за столом. И Софи, уже начавшая забывать, как это чувствуется, когда рядом мужчина, который проявляет к тебе хоть и светское, обязательное по этикету, внимание, приободрилась, расправила и без того безукоризненно прямые плечи, как будто засветилась изнутри, став прежней собой, очаровательной и роскошной.
Ночь за окнами старого дома струилась упругими струями дождя, а ужин, как и полагалось ему, плавно перетекал из одного блюда в другое. Соцветия вкусов, стоявших на столе кушаний, и слов, произносимых за столом, обретали почти реальные очертания, витавших вокруг собравшихся в столовой людей, размытых контуров мокрой от дождя дороги, яростных грозовых раскатов и мощного потрясшего древние горы, взрыва.
Мартин умел рассказывать так живо, что каждый из присутствующих видел себя то несущимся на спасение малышки рыцарем, то спасителем человечества. И его ничуть не смущало, что человечество сжалось до одного индивида. Отнюдь. Именно способность мистера Вулфтрейса пожертвовать, если не жизнью и дорогущим автомобилем, то своими силами и одеждой, не раздумывая броситься в самое пекло и служила доказательством тому, что в нужный момент спаситель одного человека может оказаться спасителем человечества.
Да. Пусть Мартин предвзят и немного преувеличивает миссию мистера Вулфтрейса, но в целом всё так и есть.
Софи всегда обожавшая слушать рассказы мужа, просто не сводила с него восхищенных глаз. Слуги тоже частенько застывали в самых невероятных позах, забывая сменить блюда, лишь бы не пропустить самые красочные моменты. От наличия зрителей, Мартин ещё больше приукрашивал свой рассказ. Но даже в пик развития сюжета, он замечал, на сколько напряжен взгляд матери. Как много и странно смотрит она на гостя. И сколь скованы и неловки стали её движения. Надо отдать должное Банефацию, который хоть и поглядывал на гостя с нескрываемым неодобрением, но всегда оказывался рядом с Эвелен, когда той требовалась помощь.
Впрочем, пожилая леди не осталась на чай. Миссис Ортис попрощалась с присутствующими сразу после жаркого из кролика.
- Ещё раз благодарю вас, мистер Вулфтрейс и надеюсь видеть вас нашим гостем ещё и завтра, - тепло улыбнувшись, произнесла она. Самообладание вернулось к Эвелен вместе с уверенностью, что с этого дня её ночи станут ещё длиннее и безутешнее, чем ранее. Но как выйти из этого положения она пока не могла и представить. Впрочем, она уже четко знала, как будет рада видеть завтра этого гостя с глазами, подобными грозовому небу.
Мартин наконец вздохнул с облегчением. Присутствие матери всегда волновало его. Наверное, с самого детства он облегченно вздыхал и переводил дыхание, когда слуга увозил коляску матери в её покои. Ему всегда казалось, что это он был причиной всех её несчастий и болезней, что он должен сделать что-то для неё, но, чтобы он ни делал, Эвелен отвечала только сдержанным высокомерием.
Лишь свадьба с Софи ненадолго смягчила её взгляд, когда же Эвелен поняла, что Мартин и не думает исполнять супружеские обязанности, над его головой разразилась нешуточная буря. И он опять уступил. В результате родилась Синтия. За что он теперь безмерно благодарен матери.
Но выразить свою благодарность хотя бы в словах он не смел. Статус ли, отстранённость ли пожилой леди служили тому причиной, или его эмоциональна зависимость от неё, Мартин и сам бы не сказал. Но вот появился Шон и дышать стало легче. Даже в присутствии матери.
После чая все разошлись по своим спальням. Мартин скрепя сердце проводил Шона до дверей, но входить не стал.
- Если станет плохо, - он кивком показал Шону за спину, - Зови меня в любой момент. С этим шутить не стоит. Хотя мы и предприняли меры предосторожности, но я буду волноваться до тех пор, пока не удостоверюсь, что процесс заживления начался. Приятных снов, дружище...
Странное это чувство. Когда совершенно незнакомый человек вдруг в один момент становится близким. Даже родным. Даже слово «дружище» не вмещало тех чувств, которые Мартин испытывал по отношению к Шону. Нет. Это нечто большее.
А сказать некому. Если только самому Шону. Не принял бы он меня за сумасшедшего, ухмыльнулся Мартин и отправился в свою комнату, не забыв заглянуть к дочке. Малышка мирно сопела под атласным одеяльцем, обнимая мягкого дракончика. Спасибо тебе, Господи, что я вижу это… слышу дождь. Чувствую, как сердце выпрыгивает из груди. Ты не наделил меня любовью к женщине, но я благодарен тебе за тех, кто рядом со мною сейчас… не забудь же Мартина Лионеля Ортиса в своих стараниях, а уж я тебя не забуду, Господи…
Благодаря красочному, сочному повествованию Мартина вечер пролетел незаметно. Шон чувствовал себя героем дня, и это его ничуть не смущало. Вулфтрейс привык быть в эпицентре событий, но не любил излишнего внимания. Хотя он заслужил все лестные эпитеты, что слышал в свой адрес весь вечер. И благосклонно принимал полные восхищения и благодарности взгляды присутствующих. Ему не нужно было даже утруждаться ответами, достаточно было улыбнуться и склонить голову в жесте скромного, полного достоинства признания собственных заслуг. Так что все было легко и приятно.
Некоторая напряженность, что витала в огромном зале вокруг стола, не ускользнула от внимания Вулфтрейса. Но, как и прежде, он списал ее на пережитый стресс. Ему и в голову не приходило, что причина происходящего в нем самом. А корнями своими уходит еще глубже, в туманное прошлое, что сокрыто от Шона уже на протяжении не одного столетия…
Лишь когда вечер закончился, и Мартин проводил Шона до резных массивных дверей, усталость навалилась на Вулфтрейса вместе с сожалением, что придется попрощаться с Мартином. Хоть только до утра, но все же…
- Я буду в порядке, - заверил своего друга Шон. – Как я могу подвести тебя, ты же так старался. Мне нужно только хорошо выспаться. Да и тебе тоже. Нам всем. Завтра будет новый день. И все встанет на места. – Сам-то веришь в то, что говоришь? – И я надеюсь, ты представишь меня своей малышке? Не могу дождаться, пока увижу это маленькое сокровище. – Вот тут Шон был абсолютно искренен. У него появилась еще одна причина желать увидеть Синтию, узнать ее поближе. Мягко дотронувшись до плеча Мартина, Шон пожелал ему приятных снов и удалился восвояси. Закрыв дверь, он слушал эхо шагов в коридоре, пока оно не стихло.
А потом, засыпая, Шон видел сияющий взгляд Софи, слышал мелодичный голос Мартина, чувствовал тепло, окутывающее его, убаюкивающее, мягкое. Умиротворение и спокойствие утягивало Шона в страну воздушных сновидений, но что-то не пускало. Лаура. Он так и не сообщил ей, что волноваться не о чем. Дотянувшись до столика у кровати, Шон взял телефон и почти на ощупь набрал сообщение. «Родная, я в порядке. Немного задержусь. Подробности утром. Люблю вас всех».
Так и уснул с телефоном в руке.
***
Чувство тревоги не уходило с того момента, как Шон покинул дом. Никто не может выразить в словах всю цепочку предчувствий, которые переживает женщина, охваченная тревогой.
Лаура не находила себе места ровно с того момента, как Шон, сдерживал порыв разрушить весь мир кругом, уехал куда-то, объяснив всё это неотложными делами. И теперь он ночует где-то вдали от дома. В Шотландии.
Но Лаура понимала и другое. Запрещать мужчине или требовать от него ежеминутных отчётов не имеет никакого смыла, если ты не хочешь стать объектом ненависти. Он любит тебя, этого достаточно. Он нежен, ласков, умён. он носит на руках, в конце концов! Этого разве мало? Но, как умная женщина, Лаура понимала, что такое сокровище нужно беречь. Не истериками, конечно. Но любовью. А любовь рождала тревогу.
Родная, я в порядке.
Хорошо.
Немного задержусь.
Хуже, но на это, видимо, есть причины.
Подробности утром.
Боже, главное, чтобы первая фраза была не просто словами.
Люблю вас всех.
Милый, мы любим тебя! Ждём! Скучаем! Приедешь – зацелую, так и знай!!!
Но, отправив это сообщение она никак не могла успокоиться. Душа была не на месте.
Знаешь, Джон сегодня рисовал весь день. Погляди на этот рисунок, может быть тебе станет теплее», написала Лаура и вслед за обычной смской отправила фото на котором была изображена девчушка с двумя хвостиками рыжих завитушек, улыбающаяся красному плюшевому дракончику в передничке, из кармашка на котором торчит маленький цветочек.
Лаура не знала, как Шону может помочь этот рисунок. Скорее, никак. Но сын весь день был занят тем, что рисовал эту картину. Очень устал, но не успокоился, пока не добился ощущения воздушности и солнечности изображения. Потом они с Лаурой ещё не меньше часа любовались картиной.
- Кто эта девочка? – спросила Лаура.
- Я не знаю, - серьёзно ответил Джон, - Но она пришла ко мне и сказала, что любит меня. И папу. И обещала подарить этого дракончика.
- Ах, так это всё из-за дракончика! – усмехнулась Лаура и потрепала сынишку по плечу. Впрочем, они оба были рады этой картине. Вот Лаура и решила поделиться с Шоном этой радостью. Утром он увидит сообщение и улыбнётся.
Удачи, родной. Ждём тебя.
В то утро Шон проспал необычно долго. На целых полчаса больше обычного, и его разбудил сигнал телефона, возвестивший о доставке текстового сообщения. Как правило, смс-ки не использовались ни им самим, никем из его окружения. Но, взяв телефон в руки, Шон расплылся в улыбке. Он сам начал эту традицию. Писать, а не звонить. Вот Лаура и следует его примеру. Отвечает тем же способом.
Но, увидев прикрепленную к сообщению фотографию, Шон нахмурился. Он долго вглядывался в рисунок, что сделал его сын. Синтия была изображена в компании красного игрушечного дракончика. Как будто Джон срисовал ее с той фотографии, что показал ему накануне Мартин. Но Джон не мог знать об этом, откуда? Никто из Вулфтрейсов не владел искусством телепатии. Озадаченный, Шон набрал номер Лауры. И, стоило ему услышать ее голос, такой родной и милый сердцу, как лицо Шона вновь просветлело. Первым делом он заверил любимую, что с ним и в самом деле все в порядке. Да, есть небольшая царапина. Но ничего ему не угрожает.
- Как у вас дела? … О, замечательно… Какой молодец… Так и сказал? Что она его любит? … Нет, ничего, просто раньше Джон никогда не рисовал девочек… Да, тоже очень скучаю. Поцелуй от меня нашего мальчика… Скоро, обещаю, что не задержусь дольше, чем нужно… И я тебя… Обязательно… Ты тоже.
Очередное совпадение? Победитель не верит в совпадения, так, кажется, говорил Сун цзы.
Завершив утренние процедуры, Шон выбрал подходящую одежду и спустился к завтраку.
***
Утро каждого дня похоже одно на другое и отличается от любого другого одновременно.
Лауру разбудил звонок мужа.
- Наконец-то! Всё хорошо, волновались о тебе… Джон весь день рисовал. Правда в этот раз он сделал всего один рисунок, но такой замечательный, что я решила показать его тебе. … Он сказал, что эта девочка любит его. и тебя. … Да… Да… Да, мы ждём тебя… Хорошо… Не задерживайся… И не гони машину! Люблю тебя… Береги себя… До встречи…
***
Говорят, что утро каждого дня похоже одно на другое и отличается от любого другого одновременно… Как бы узнать, чем этот день станет отличаться от предыдущего…
Но утро дома у Мартина начиналось обычно одинаково. Распахнув ослепительно белоснежные двери его спальни, в комнату вбегала Синтия и запрыгивала на кровать, стараясь несомненно задушить в объятьях любимого папочку. При этом красный дракончик тоже норовил впиться в лицо в каком-то немилосердном поцелуе. Но всё это безобразие доставляло безумную радость всем его участникам. Мартин же бесспорно был на седьмом небе от счастья, подхватывая на руки дочку. А Синтия не просто привыкла к тому, что папочка кружит её на руках или подкидывает высоко вверх, но и жаждала этих необыкновенно жгучих впечатлений, стремилась насладиться ими и не упускала ни одной возможности повторить этот опыт.
Вот и сегодня заливистый смех маленькой девчушки наполнил спящий, после длинного бурного вечера, дом.
- Папочка, папочка! – кричала Синтия, уже подбегая к дверям спальни отца, - Папочка приехал! Папочка, ловииии…
- Ап! Поймал, - подхватывая летящую девочку, победно крикнул Мартин, - Ура! Я поймал тебя! Теперь держись!
Крепкие руки мужчины резко выпрямились, выкидывая вверх упругое тельце ребёнка.
Короткое наслаждение ощущением невесомости, пьянящее ничуть не меньше вина, перехватило горло ребёнка. Но оказавшись опять в надёжных руках отца, Синтия обрела дар речи. Точнее, её серебряный смех опять разнёсся по дому.
- Ой, дочка, оглушила. Нас мама будет ругать! – ухмыльнулся Мартин, зарываясь в рыжую шевелюру дочки, с наслаждением вдыхая аромат её волос.
- Мама ещё спит! Я проверяла! – рассудительно отвечала девочка и обняла шею отца, дополняя недостающую длину своих ручек тем самым дракончиком, которого ни за что не выпускала из рук.
- Ай, какая же ты предусмотрительная. - Мартин радовался не меньше Синтии. И обнимал её так же страстно и нежно. – Ты будешь премьер-министром!
- Нет, папочка, я буду феей. Вот увидишь!
Мартин не стал спорить с дочкой, лишь рассказал ей, что приехал вчера не один, а с очень хорошим дядей и уверил девочку, что гость ей обязательно понравится, чем естественно вызвал прилив жгучего любопытства.
- Я его увижу? – став вдруг очень серьёзной, спросила девочка.
- Да, только вначале нужно принять ванну и надеть самое красивое платье. – серьёзно отвечал Мартин, - Ты же знаешь, мужчины любят дам в безупречно красивых платьицах, и обязательно с бантами в волосиках. Давай, ты отправишься в свои покои, чтобы привести себя в порядок, а я уговорю нашего гостя подождать тебя в столовой.
Малышка кивнула и помчалась в свою комнату так же быстро, как она совсем недавно бежала в комнату отца.
Завтрак был уже не таким утомительным и полным напряжения, как ужин прошлой ночью. Быть может, хозяева и гость привыкли к присутствию друг друга, чувствовали себя более привычно и расковано. Или присутствие малышки Синтии изменило все. Как бы то ни было, в столовой царила приподнятая легкая атмосфера под стать солнечному утру, что расцветало за окнами.
Синтия оказалась в самом деле очаровательным ребенком. При всей ее милой детской непосредственности она была не по годам развита, даже в некоторых вопросах мудра. Не говоря о том, что она была превосходно воспитана, Вулфтрейс не заметил в ней присущего всем детям ее возраста эгоцентризма и капризности. И при всем при этом она была, несомненно, папина дочка. Не только внешнее сходство объединяло их.
В жестах, интонациях и повадках определенно Синтии угадывалось кровное родство с Мартином. Девочка была его маленькой женской копией. Шон искренне наслаждался каждым мгновением, что провел в ее компании. И его постоянно преследовала мысль. А как бы отнесся к ней Джон? Насколько Шон знал своего сына, он мог предположить, что малышка Синтия по крайней мере не вызовет у него мгновенного отторжения.
Возникнет ли симпатия? Что, если… Что, если это судьба? Нет, его сын сам должен решать свою судьбу. Но почему не дать молодым людям шанс хотя бы узнать друг друга?
А между тем все взрослые были вовлечены в игру, которой наслаждалась Синтия.
- Папа, а почему мистер Вулфтрейс такой красивый? – с видом, совершенно пораженной красотой взрослого мужчины, гимназистки, спрашивала Синтия Мартина, когда после завтрака вся компания переместилась в библиотеку, чтобы выпить кофе. Впрочем, мужчины держали в руках отнюдь не фарфоровые чашечки. Мартин прихлёбывал виски. У Шона в хрустальном бокале между кусочков льда всё ещё оставалось немного джина.
- Ах, детка, не слишком ли рано ты обращаешь внимание на красоту мужчины? – сделав огромные глаза, произнесла Софи, которая и сама не прочь бы по достоинству оценить внешность гостя, если бы могла отвести взор от мужа.
- Вовсе нет, мамочка, - парировала Синтия. - Бабуля сказала, что мне пора подумать о женихе. Вот я и думаю.
Заявление это было произнесено столь серьёзно, что родители новоиспеченной невесты едва ли не подавились от смеха, явно наслаждаясь её способностью рассуждать столь осмысленно.
А Синтия, соскользнув с колен отца, подошла к гостю и взяла его за руку.
- Папа, можно я приглашу мистера Вулфтрейса на свой день рождения? – спросила он, не отводя взора от пронзительных глаз гостя.
- Конечно, можно, родная. – ответил Мартин.
- Конечно, - эхом отозвалась Софи и добавила. - Только у мистера Вулфтрейса есть жена. И сын. Так уж приглашай всех, чтобы нашему гостю не было так одиноко.
- Сын? – обернувшись на секунду, переспросила девочка.
- Да, родная, сын, который как раз мог бы стать твоим женихом, - мягко проговорила Софи.
Синтия подняла бровь, явно переваривая полученную информацию.
- Мистер Вулфтрейс, я приглашаю вас и вашу семью на свой День Рождения. – громко произнесла она, а потом приблизилась к мужчине насколько это было возможно. - Но только никому не говорите, что вы будете моими избранными гостями. Пусть это станет сюрпризом для всех! Не скажете? – в распахнутых голубых глазах ребёнка отразился лучик солнца, ползущий сквозь книжные полки к столу, и тот самый интерес, который несёт в своей душе всякая женщина, будь ей даже пять лет от роду.
Как можно отказать, если тебя так просят? Сначала одаривают комплиментами, совершенно неожиданными, но тем не менее приятными, а потом включают в число избранных. Будучи сам отцом, Шон знал прекрасно, как важно в этом возрасте для ребенка все то, что взрослые воспринимают как само собой разумеющееся. Малышка Синтия создавала свой тайный, если хотите, круг из особо приближенных людей и делала это так непринужденно, но так дальновидно.
- Это честь для меня и моей семьи, быть приглашенным на столь важное мероприятие, - совершенно серьезно ответил Шон, не прерывая зрительного контакта с девочкой. – Мы непременно приедем. И это останется строго между нами, - заверил Синтию Вулфтрейс. –И я, и моя жена Лаура, а в особенности мой сын Джон, мы все умеем хранить тайны.
Синтия удовлетворенно кивнула, не спеша отпускать руку Шона.
- Мистер Вулфтрейс, а вам было страшно? Ну, тогда. Когда вы спасали папу? – Малышка понизила голос почти до шепота, но все же ее слова услышали все присутствующие. Шон почувствовал, как напрягся Мартин, как затаила дыхание Софи.
- В тот момент я не думал о страхе, - признался Вулфтрейс, качнув головой. – А вот потом, когда понял, что могло бы произойти, да, страшно было.
Откуда она обо всем узнала, оставалось лишь догадываться. Но лгать Синтии, тем более устраивать ей допрос, Шон не мог. Таково было его правило. Если ребенок задал тебе вопрос, отвечай, не увиливая. Дети очень остро чувствуют ложь. Потеряешь их доверие однажды, потеряешь его навсегда.
Синтия посмотрела на Шона не по-детски долгим внимательным взглядом, как будто решая для себя, как отнестись к его словам, а потом кивнула, как будто одобрив услышанное, мило лучезарно улыбнулась и вприпрыжку поскакала к родителям. Останавливаясь, она крутанулась на носочках, демонстрируя свое воздушное пышное платье, что взметнулось легким облаком вокруг ее стройных ножек, а потом, сияя, объявила.
- Я официально пригласила мистера Вулфтрейса на свой праздник и официально заявляю, что он наш лучший гость! – Синтия присела в реверансе, рассмеялась, ухватив Мартина за руку. – Папочка, пойдем со мной, пожалуйста. Я так давно тебя не видела, и мне нужно тебе столько всего показать.
Да. Вот теперь очень хорошо видно, кто в доме владеет Мартином. Хотя… улыбнувшись дочке, Мартин послушно встал и направился к выходу. Лишь одно выдало его. Тот взгляд, полный мольбы, который он бросил на сидящую в своём кресле миссис Ортис.
Но Эвелен даже не заметила его. Она единственная не улыбалась словам и действиям Синтии. Она единственная выглядела растерянной, чего вообще никогда не случалось. Или слишком давно с ней не случалось. Но ощущение отсутствующего взгляда оказалось довольно ошибочным. Эвелен прекрасно слышала и видела всё, что происходило в библиотеке. Стоило Банефацию сделать шаг в её сторону, как она тут же сделала предупредительный жест. Слуга остановился чуть поодаль.
- Вот же незадача, - заговорила пожилая леди. - Молодёжь меня опережает во всём. Неужели это старость? – риторический вопрос не требовал ответа, тем более любой ответ предполагал долю лжи. А истинные леди и джентльмены не могли позволить себе такой отношения к хозяйке дома. - Мистер Вулфтрейс, не могли бы вы помочь мне, пока и вас не увела какая-нибудь красотка, вроде нашей милашки Синтии?
Поймав взгляд Шона, дама кивнула назад, на ручки коляски.
Банефаций вздрогнул и затаил дыхание. Любой слуга станет ревновать, если на исполнение его работы назначается другой человек. А ухаживать за миссис Ортис было его работой. Его жизнью. На бледном лице слуги отразилась безумная ревность.
- Разумеется, миссис Ортис, - бесстрастно ответил Вулфтрейс. Он не упускал ничего. Никогда. Ни единой детали не ускользало от его внимания. А прирожденная и постоянно развиваемая способность к эмпатии и вовсе не оставляла шансов чему-либо проскользнуть мимо него. И Шон заметил эти обмены взглядами, испытав мимолетное сочувствие и к Мартину, и к Софи, и даже к Банефацию, которых оставила вне пределов предстоящей беседа хозяйка имения и семьи. Но все эти странности перестали тревожить Шона.
В какой момент? Наверное, после того, как Мартин сказал, ты привыкнешь. И Шон привыкал. Быстро, стремительно.
Он обошел кресло с тыла, обхватив руками обтянутые бархатом рукоятки и плавно тронул кресло с места. Как он угадал, какое именно усилие нужно приложить, чтобы не получилось рывка и чтобы не забуксовать позорно, подсказала интуиция. Приноровившись к маневренности кресла, Шон непринужденно покатил его вдоль галереи со сводчатым потолком в другой зал, где ему еще не довелось побывать.
А зал того стоил. Он был выдержан в строгом национальном стиле. По стенам были развешены тартаны, фамильные гербы и много-много оружия. Шон, как истинный ценитель, замедлил шаг, чтобы рассмотреть вывешенные на стенах луки, арбалеты и мечи получше.
- Мужчины, - проговорила миссис Ортис, и в голосе ее Шон угадал улыбку. – Вам так нравятся эти смертоносные игрушки. Я никуда не спешу, можете осмотреться получше.
Вулфтрейс сдержанно поблагодарил старую леди и не преминул воспользоваться ее разрешением, прохаживаясь вдоль стен и с восторгом, свойственным разве что ровесникам его сына, пожирал глазами вывешенные экспонаты. Он почти потерял счет времени, когда услышал тихое шуршание колес по каменному полу.
- О, прошу меня простить, миссис Ортис, - виновато улыбнулся Шон. – Это… это неописуемо прекрасно. Но я снова весь ваш. – В доказательство своих слов он снова взялся на рукоятки кресла и покатил его дальше по залу.
Оружие и родовые знаки отличия сменились шикарными портретами в богатых рамах с изображенными на них в полный рост людьми.
- Вам, шотландцам, так присуще хранить память и гордиться нашими предками, - с чувством промолвил Шон. – Жаль, что я не знал своих настоящих родителей. Зато моя супруга знает свою родословную, начиная с предков-викингов. Так что я разделяю ее гордость. – Шон сделал паузу. – Миссис Ортис, вас не затруднит поведать мне об этих благородных дамах и господах, изображенных на полотнах? Меня всегда увлекала история древних родов.
- О-о, это история ни одного дня. А вы, на сколько я понимаю, в данный момент думаете только о том, как бы поскорее уехать домой. Мне, право, странно, что вы приехали без супруги и сына. – неторопливо заговорила миссис Ортис, - Неужели они так заняты, что не сочли возможным отправиться к будущим родственникам вместе с вами?
Другому человеку леди сказала бы, что удивлена визиту без приглашения, но мистер Вулфтрейс здесь оказался не просто гостем, а почётным гостем, и заработал право на своё посещения Ортисхауза весьма серьёзно рискуя жизнью.
- Простите мне некоторую бестактность и торопливость. – качнув головой, извинилась Эвелен, - Я не так молода, чтобы тянуть время. Увы. Я кожей чувствую, как оно утекает. Уходит, ввергая меня в пучину ада. Но я всё ещё здесь. И я с уверенностью могу сказать, что ваше лицо отражает всю вашу родословную. Она, если не древнее родословной Ортис, то ничуть не менее славна. Но почему… - женщина опять замялась, - Если это не секрет, по какой причине вы не знали своих настоящих родителей? – наконец вымолвила она тот вопрос, который единственный мучил её с той минуты, как она увидела Шона. – Что вообще вы знаете о себе?
Рука Эвелен задрожала и упала на колени.
Взгляд замутился, но слеза так и не скатилась на щеку. Леди не может позволить себе разреветься, словно крестьянка. Никогда. Но она не может перестать чувствовать. И понимать. Понимать, что произошло в её жизни.
Вот и закончились игры в притворство. Шон мог еще поверить в то, что Мартин ничего не знал о том, кого привел в свой дом. Интересно, это изменило бы что-нибудь? Очень скоро Шон об этом узнает.
Будущие родственники, значит. Хоть кто-то в этом доме говорит прямо и открыто. Иначе зачем миссис Ортис искала бы приватности наедине с Вулфтрейсом?
Шон не спешил с ответом, вынуждая миссис Ортис сказать еще что-нибудь, чтобы она раскрыла свои карты, и она продолжила говорить. Вот только Шон ничуть не желал отвечать на ее вопросы. Впрочем, и промолчать, как и уйти от ответа, было бы бестактно и неприемлемо. Миссис Ортис готова к открытому диалогу, она явно дает это понять. А Шон чувствует, что она знает намного больше, чем говорит. И что более важно, готова поделиться с ним своими и, быть может, касающимися его секретами. Нет, Шон ни за что не упустит такую возможность.
Ее поведение было, по меньшей мере, странным. Пусть даже ей и небезразлично, кто станет отцом жениха ее единственной внучки. Но разве это не она сама выбрала Вулфтрейса на эту роль? А теперь эти допросы с пристрастием, хорошо еще, без применения расширенных методов…
Шон обогнул кресло, встав перед миссис Ортис на фоне каменной стены между двумя портретами ее знатных предков. Несмотря на то, что он был одет в соответствии с современной модой, Шон мог бы вполне быть одним из тех, кто изображен на портретах. Та же величественная стать, то же внутреннее достоинство, которое не нужно выставлять на показ, его видно итак.
- Я приемный. – Голос Шона был ровным, бесцветным. Как будто он говорил не о себе, а о ком-то незнакомом. – Был усыновлен в десять лет. В раннем детстве я пережил серьезное потрясение, вследствие чего лишился воспоминаний о том периоде жизни, что предшествовал усыновлению. – Шон выдавал официальную версию, не позволяя волнению, что овладело старой миссис, захватить и его тоже. Вопрос так и рвался наружу. А что вам известно о моем прошлом и о том, кто я? Но Шон стиснул зубы, и печать молчания легла на его жесткие губы.
- Приёмный? – губы леди не шевельнулись, казалось, она не говорила. Лишь думала. – Потрясение… Боже, Праведный… - вся жизнь в обратном порядке прошла перед глазами Эвелен ровно до того момента, как неземное чудовище… нет. Этого не может быть. И это ничто иное, как шутка. Или Господь сжалился над ней…. – Я имела в виду, - наконец обрела голос Эвелен, - Я имела в виду, что мне безумно жаль, что судьба подвергла вас потрясению. Но, я вижу, что каким-то чудесным или земным образом вы живы и здоровы. Если бы я могла … то поклонилась бы тому, кто приютил вас. Вырастил. Дал вам образование. – голос этот опять предательски задрожал, но Эвелен, выждав долю секунды, продолжила говорить чуть, растягивая слова. – Я действительно поклонилась бы людям, заботившимся о чужом ребёнке, словно о своём собственном. Это возможно? Они живы, эти люди?
Если бы она не видела его. Если бы он не бал так похож на одного из тех, кто изображен на портрете. Если бы его голос не звучал так рядом. Если бы она могла обнять его. Просто обнять и никогда не выпускать… но, Боже… Ты так милостив… Она видит его. Она слышит его. Она может даже дотронуться до его руки. Это ли не самый счастливый миг? Эвелен глядела в его глаза, ставшие совсем, как грозовое небо. Это свойство истинно благородных глаз меняться и оставаться небесными в любой ситуации. Ангел. И демон. Кто же ты, Шон Вулфтрейс?
Да что вообще происходит? Шон был не просто в замешательстве, он был зол, разгневан, все эти непонятности, недоговорки, то, как миссис Ортис смотрит на него, как сражается за каждое слово, за каждый вздох… Что это? Как объяснить то, что эта леди так переживает за судьбу по сути чужого ей человека? Или не такого уж и чужого? На мгновение осознание того, что за всем этим стоит нечто большее, несравненно большее, темное, грозное, давящее, то, что связывает Вулфтрейса с миссис Ортис, как вспышка молнии сверкнуло в голове Шона. Но он отмел все эти мысли тут же. Довольно. Он уже давно оставил позади тот период своей жизни, когда на примерял всех, кого встречал, роль свих родителей. Да, они были у него когда-то, но теперь их нет. Этого не исправишь. И хватит копаться в его прошлом!
- Нет. – Ответ прозвучал слишком резко, и Шон втянул воздух сквозь зубы, задержал дыхание и едва заметно, протяжно выдохнул. – Нет, мои приемные родители покинули этот мир. – Уже мягче ответил Шон. – Авиакатастрофа. Их тела так и не были найдены. Самолет упал в море. – А теперь как будто зачитал сводку новостей. - Так что… - Он хотел сказать, поберегите силы для других свершений, но лишь печально улыбнулся. – По всему выходит, я дважды сирота. – Он склонил голову набок. – Теперь это станет препятствием для объединения наших семей? То, что я по факту никто? Без рода, без племени? - Его пристальный взгляд был прикован к миссис Ортис.
Никто. Странное слово.
- Не вижу препятствий. – улыбнулась миссис Ортис, - Более того, я бы просила вас так же официально, как и Синтия, посетить наш дом ещё. В самое ближайшее время. – я бы просила вас вовсе не уезжать и поселиться тут, но этого никогда не случится. Подумала Эвелен, пристально глядя в лицо мужчины. Столько знакомых черт. И эта гордость. Непокорность. Уверенность в себе. – Действительно, мне хотелось бы поговорить с вами. Больше. Рассказать историю нашей семьи. Я хотела бы показать вам каждый портрет в этой галерее. И вашему сыну тоже. Уверена, мне есть чем удивить вас. Но ещё больше я хотела бы послушать вас. Иногда слушать намного важнее, чем говорить…. Вы приедете, мистер Вулфтрейс? - Голос Эвелен опять дрогнул, но она твёрдо посмотрела в глаза мужчины. Да она готова была держать его всеми силами. Не отпускать от себя ни на минуту. Но самое большее, что могла сделать – это узаконить приглашение Синтии и ждать. Ждать теперь уже совершенно конкретного человека. Конкретной встречи. Конкретных слов. – Поверьте мне, мистер Вулфтрейс, в этом доме всегда будут рады вам и вашим близким. И это не слова. Это на много больше, чем слова.
Странно, как в один момент может измениться все. Только что Шон был почти в бешенстве, он готов был отстаивать свою честь до конца, доказывая, что пусть даже он и не может похвастаться такой ветвистой родословной, не может предоставить доказательств в виде портретов, коллекций оружия и прочих присущих богатым древним фамилиям атрибутов, но Шон Вулфтрейс создал себя и свое имя сам, он добился всего, начав практически с нуля и… Но миссис Ортис погасила пожар, так и не дав ему разгореться.
- Я, разумеется, с огромным удовольствием принимаю ваше приглашение, - шторм миновал, и Вулфтрейс вновь стал самим собой. Обаятельным, предупредительным, очаровательно неотразимым. – В таком случае, отложим экскурсию до того момента, когда вся моя семья будет в сборе? Уверен, им будет, несомненно, интересно послушать ваши рассказы. В наше время редко встретишь такого красноречивого собеседника, способного настолько увлекательно говорить о… обо всем. – Шон подошел к миссис Ортис, сокращая расстояние, разделяющее их, как будто пересекая пропасть, что пролегла между. – Я, признаться, не очень люблю рассказывать о себе, но ради вас готов сделать исключение, - улыбнулся Шон. – А теперь я не смею более утомлять вас своим присутствием. – Он обошел кресло и положил руки на бархатные рукояти. А потом, склонившись к миссис Ортис, негромко добавил. – У нас будет все время мира, уверяю вас. Я отвечу на все ваши вопросы. Между нами не должно быть тайн.
Тут же выпрямившись, он покатил кресло прочь из зала славы, оставляя позади не только его безмолвных обитателей, но и их с миссис Ортис разговор.
Эвелен улыбнулась. Даже её губы вновь обрели цвет. А он хищник. Но как ощетинился! Как бурлит его кровь, как пульсирует висок. И запах. Он просто источает агрессию и благородство. Милый мальчик. Он охраняет своё логово, словно настоящий зверь. И не важно кто приближается к нему. Впрочем, Эвелен была уверена, что как следует ощутив запах незваного гостя, хищник успокоится и поймёт, что ни ему, ни его семье ничего не угрожает.
Как ни странно, Эвелен всю жизнь жила именно так, подчиняясь инстинктам, но именно с тем благородством, которое сквозит теперь в каждом слове, каждом движении Шона, именно с таким же сдержанным великолепием, она и искала будущих родственников. Стоит ли удивляться тому, что она нашла их в лице такого же хищника? Вряд ли.
Родство душ не менее притягательно, чем кровное родство. А когда эти два фактора сливаются воедино, всё становится на свои места.
Она дотронулась до него. Левой рукой через плечо, она дотянулась до его руки. Твёрдой и горячей. Такой горячей, что кольца на её пальцах вмиг раскалились. Ммм… а это тоже знак хищника?
- Обещайте мне, что мы подружимся. Если не ради брака наших малышей, то ради их блага.
Ей так хотелось видеть его, что этот жест, эти слова были наполнены тысячью смыслов, но все смыслы укрылись в безобидной и вполне амбициозной формулировке.
Богатые семьи должны дружить. А знатное происхождение и длинная родословная… что ж, всему своё время. Главное, врождённое благородство уже имеет место быть. Эвелен очень хотелось увидеть мистера Вулфтрейса-младшего. Она была уверена, что виконт Форестер достоин своего отца. Впрочем, любая бабушка считает своего внука самым милым существом на свете. Благородная леди не исключение из этого правила.
- А как же. Разумеется.
Если бы только миссис Ортис видела, как полыхнули огнем его глаза. Как сжались пальцы на бархатных рукоятках. Как раздулись ноздри. Но лишь на мгновение. Вулфтрейс вышел из зала с присущим ему совершенно непроницаемым выражением лица. Каменный сфинкс. Все бури и шторма внутри. Пронеслись и утихли. И никто не знал о том, что они вовсе разразились.
Подружимся. Это при условии, что Джон и Синтия начнут хотя бы с симпатии друг к другу. Учитывая их возраст, рано говорить о влюбленности даже. Но…
Но вот что странно. Миссис Ортис больше не казалась чужой посторонней старой леди. Шон чувствовал, что между ними установилось нечто сродни взаимопониманию, как будто они, как два хищника, принюхались, установили нейтралитет и готовы сосуществовать в непосредственной близости, не нападая друг на друга, а в случае необходимости и вместе обороняться от внешних врагов… Союзники. Вот как это называется.
Передав миссис Ортис в заботливые истосковавшиеся по привычным ощущениям руки Банефация, Шон подумал было, что на этом официальная часть его визита вот-вот завершится, и что после обеда он сможет, наконец, откланяться и отправиться восвояси, как заметил идущую ему навстречу Софи. Молодая женщина улыбалась, но Вулфтрейс заметил, что она чем-то обеспокоена и напряжена.
- Мистер Вулфтрейс, - натянутая улыбка могла бы сойти на естественную, не старайся Софи сдержать внутреннюю дрожь при виде этого человека. Почему его присутствие так на нее действует? – Вы не уделите мне немного драгоценного времени?
Шон подавил вздох. Только он собирался позвонить Лауре и сообщить, что скоро будет дома, как понял, что разговор с любимой вновь откладывается.
- Если вы накинете что-то потеплее, мы прогуляемся в саду, - предложил Шон.
Софи сделала знак вездесущей, но незаметной прислуге, и вскоре уже куталась в легкий кашемировый палантин, спускаясь с Шоном по лестницам в сад, что окружал дом с трех сторон. Погода стояла безветренная, но Софи чувствовала легкий озноб. И вызван он был вовсе не прохладой, идущей от дышащих свежестью деревьев.
Вулфтрейс предложил Софи руку, и она с готовностью положила маленькую ладошку на сгиб его локтя, ощущая упругость его тренированных мышц под тканью одежды.
Как странно пришлась чужая одежда к этому мужчине. Словно бы она сделана для него. Софи удивлялась ему, когда Мартин рассказывал о том, что случилось на дороге, но одно дело смотреть на мужчину через стол и совсем другое дело ощущать жар его тела — вот так совсем близко. Странно. Странно всё это. Его глаза. Тело. Даже одежда, хоть и выбрана им из шкафа в комнате для гостей, но уже успевшая прирасти к нему, всё говорит о надёжности. Основательности. Силе. Даже мощи этого мужчины. Не то, что Мартин. Вихрь. Огонь. Неудержимость. При мысли о Мартине Софи улыбнулась и немного расслабилась.
Шон подстроился под ее шаг, и они не спеша шли вдоль обрамленных тисами аллей. Софи не решалась начать, а Шон не тяготился молчанием. Наконец, она заговорила.
- У меня так и не было шанса поблагодарить вас за спасение жизни Мартина, мистер Вулфтрейс.
- Шон, прошу вас, называйте меня Шон.
- Да, Шон, - еще одна натянутая улыбка. – Я хотела сказать… Вы не представляете, как много Мартин значит для меня. Вы же знаете, мы были предназначены друг другу. Я всегда знала, что выйду замуж только за одного человека. И я полюбила его, еще не встретив. Но, когда увидела, полюбила еще больше. – Начав говорить, Софи уже не могла остановиться. Да Шон и не собирался ее прерывать. – Если бы вы знали, какой это замечательный человек! Такой нежный, заботливый, внимательный, если хотите, самоотверженный, когда речь заходит о семье. Он самый лучший. – Софи рассказывала о муже с тем же жаром и благоговейным трепетом, как Мартин рассказывал о Синтии. – Он все, ради чего я живу. Он и наша малышка. Если бы с Мартином что-то… - Голос ее дрогнул, пальца сжали руку Шона.
Он накрыл ее ладонь своей.
- Все обошлось. Все уже позади, - Вулфтрейс остановился перед Софи, заглянул в ее полные тревоги и ужаса глаза. – Не надо думать об этом. Все хорошо.
- Вы не понимаете, Шон. Я вдруг осознала, что я могу потерять Мартина. Вот так. В один момент. И моя жизнь. Она обратится в прах…
Софи задрожала, и Шон сделал шаг и заключил ее в свои объятия, делясь теплом и уверенностью.
- Ничего подобного не произойдет. Не в этой жизни.
Его голос звучал так близко. Словно изнутри самой Софи.
- Обещаете? – Софи не противилась, не пыталась отстраниться, она доверчиво прильнула к мужчине, зная, что это не более чем дружеский жест поддержки. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Шоном. – Вы можете это пообещать, Шон?
- Я не господь всемогущий, - уголки рта Вулфтрейса приподнялись в легкой улыбке. – Но что-то мне подсказывает, что вашему с Мартином счастью ничто не угрожает.
- Я вам верю. Не знаю, может, мне просто нужно во что-то верить… - Софи качнула головой и улыбнулась в ответ. – И кому-то доверять. Мне кажется, я могу доверять вам, Шон.
Вот сейчас начнется, подумал Вулфтрейс. И не ошибся.
- Мартин, наверняка, сказал вам о том, что Синтия готовится к помолвке. С вашим сыном. С Джоном.
По крайней мере, откровенно. Доверие. Да.
Шон утвердительно кивнул.
- О помолвке да. Что с Джоном – нет.
- О, это все наша вина. Мы не сказали ему, с кем обручится наша Синтия… И Мартин, без сомнений, четко определил свою позицию противника подобного рода браков по договоренности.
Шон кивнул снова. Кому, как ни ему была понятна позиция Мартина.
- Если бы я сама не прошла через это, быть может, я бы и разделяла его взгляды. Но я хочу лишь счастья дочке. Стабильности. Уверенности. И, глядя на вас, я понимаю, что, если Синтия выйдет замуж на Джона, у нее будет это все.
- Но вы даже не встречались с ним! – негромко возразил Шон.
- Я встречалась с вами, Шон. – также тихо, но твердо ответила Софи. – И я не желаю никакого другого зятя, кроме вас.
Шон усмехнулся, качнув головой.
- Мне льстит слышать это, но…
Софи приложила пальчик к его губам, призывая выслушать ее. Шон послушно замолчал.
- Это не лесть. Это правда. Вы сочетаете в себе все те качества, что я так ценю в мужчинах. Силу, благородство, бескорыстие, честолюбие. Если бы я не была предназначена Мартину, я выбрала бы вас.
Шон мягко отвел ее руку, неотрывно глядя Софи в глаза.
- Именно, Софи, дорогая, вы бы выбирали. Выбор. Вот что я хочу для Синтии и Джона. Свободы выбора и решений. Разве они не достойны такой малости?
- Это не малость, Шон…
Софи надолго замолчала, обдумывая его слова. Потом объявила о своем решении.
- Хорошо. Я не могу обещать, что переменю свое решение сию минуту. Но я обещаю подумать о том, что вы сказали. И мы не станем торопить события. Все же мой приоритет — это счастье дочери. А я уверена, что ваш сын сделает её счастье. Уверена, понимаете? – Софи решительно вздернула подбородок. – Да. Пусть будет так. И я очень надеюсь видеть в нашем доме вас и вашу жену, а также сына. Мы не станем настаивать на сближении детей, но к чему же препятствовать этому? Если дело встанет за их выбором, то чем лучше они будут знать друг друга, тем осмысленнее будет их выбор. – Она просияла улыбкой. – Боже, Шон, как у вас это получается?
- Получается, что?
- Я не знаю, как это объяснить. Вы вошли в мою жизнь, и как будто в ней стало больше света. Тепла. Свободы. Вы удивительный человек, Шон Вулфтрейс.
Шон не успел возразить, как Софи, ловко вывернувшись из его объятий, вновь взяла его под руку.
- Нам пора возвращаться, если мы не хотим опоздать к обеду! – Игриво заявила Софи.
И она увлекла Шона обратно к дому.
Ни один из них не заметил, как из-за портьеры на одном из окон за ними следит пара внимательных глаз.
Если бы пара.
Впрочем, кое-кому в этом доме было совершенно не до мелких интрижек.
Мартин наслаждался обществом Синтии и её учительницы этикета. До самого обеда девочка прилежно училась правильно ходить и говорить, используя папочку, как манекен на все случаи жизни. Молодая девушка, очень серьёзно относившаяся к работе, так же методично повторяла задания и делала отметки в большой тетради, а потом объясняла своей ученице какие ошибки были допущены, и как избежать этих ошибок в дальнейшем.
Нечего сказать, познавательный урок для молодой леди, которой в скором времени предстоит принимать гостей. Мартин старался помогать дочке, как мог. Но иногда поддавался её порыву сделать что-то от души.
Да. Пришлось виновато улыбаться и просить прощения у классной дамы.
Эвелен, после ухода Шона попыталась успокоиться. Для этого она и попросила оставить её у окна, что выходило в сад. Именно в этот время она вновь увидела молодого человека в компании невестки. Странно. Ей казалось всегда, что Софи даже не замечает других мужчин. Просто не воспринимает их, как объекты для внимания. И вдруг она словно вплыла в объятья Шона, а после и вовсе положила руки на его плечи, едва ли целуя гостя.
Что это? Неожиданно вспыхнувшие чувства? Девочка устала от невнимания Мартина? Ясно, что нелюбовь в конце концов рождает взаимную нелюбовь. Но адюльтер… Эвелен впервые столкнулась с тем, чтобы такая проблема возникла в стенах её собственного дома.
- Девочка моя, ты же была предназначена для моего сына… Ах, Софи, что же мне делать…
Но прошло не больше минуты, как молодые люди покинули парк, оставив тисовую аллею в полной тишине и задумчивости. Да, тисы не только видели, но и слышали их разговор. А Эвелен придётся полагаться только на визуальные ощущения. А со стороны казалось, что за кронами тисов скрывалась пара возлюбленных, желающих хотя бы мимолётного уединения. При чём инициатором явно была женщина. Вот тебе и пища для размышлений….
Шон вновь убедился в правоте Мартина. Он все больше и больше привыкал находиться в его доме. Но, как бы комфортно себя не ощущал там гость, сердце его рвалось домой. И Шон, едва отбыв положенные часы в Ортисхаузе, тепло попрощался со всеми его обитателями, поблагодарив за гостеприимство и заботу, а также обещал, что в скором времени они встретятся вновь на празднике маленькой леди.
С каким же облегчением Шон сел за руль своего вычищенного снаружи и изнутри Лексуса и выехал с территории поместья, направляясь на юго-восток, туда, где его ждали с новостями.
Обратная дорога кажется всегда короче, и эта поездка исключением не стала. Даже погода была на стороне Вулфтрейса. Никаких дождей больше, никаких штормов, казалось, что даже ветер был попутным.
Шервуд выглядел особенно приветливым в этот погожий летний денек. Солнечные блики играли в кронах деревьев, отражались от блестящих волос Лауры и плясали в восторженных глазах Джона. Симона встречала Шона уже в доме. Как она знала о его возвращении, как подгадывала, к какому моменту на столе должны появиться ее знаменитые булочки…
За ужином Шон рассказал обо всем, что произошло в Ортисхаузе. Об аварии особо не распространялся, но все равно в глазах родных он был героем, который спас если не весь мир, то значительную его часть так уж точно. Хотя так оно и было. Умолчал Шон и о разговоре с Софи. Зато передал приглашение на день рождения малышки Синтии.
***
Если бы можно было ответить на все вопросы! Но нет же. Шелл билась с новой композицией уже больше недели, но не то, что хита, захудалой мелодии усмотреть не могла. Как будто Вен писал не для нее, а для какой-то оперной дивы, что за заурядная любовь? Бред!
Люблю тебя. Люблю и точка.
Крути, как хочешь эту быль.
Грядущее читая в прошлом
Не ошибись. Не ошибись.
Когда это Шелл просила о любви? Кого? Бред. Брееееед!!!
Звонок раздался в три часа ночи.
- Шелл! Шелл! Хватай за задницу этого ублюдка, Вена и тащи его Эдинбург! - орал в трубку Громила Пикабс, который долгое время был импресарио их группы, пока Вен не вздумал что Пикабсу достается большая часть доходов. Конечно, Громила тогда пригрозил всеми возможными неустойками на свете, но Вен разорвал контракт. И несколько лет Пикабс не встречался на их каком негладком пути. С чего вдруг сейчас такая забота?
- Какого хрена, Пик, ты звонишь в такое время, да еще и мне? Номером ошибся? Что-то я не замечала у тебя подобных сбоев раньше, - возмущенно проговорила Шелл и размахнулась, чтобы швырнуть трубку подальше, даже огляделась, куда бы ее закинуть, чтобы ни один придурок больше не мешал ей. Но Пикабс заорал в трубку, как оголтелый.
- Шелли, только не кидай трубу! Слышишь?
- Ты опять шпионишь? Когда только успел, свинья!
- Я слишком хорошо тебя знаю, только и всего!
- Тогда какого ты мне мешаешь? Забыл, чем это может закончиться?
- Помню, детка. Поверь, не звонил бы, если бы н нужда.
- И сколько нулей у твоей нужды?
- Много! Очень много! Это спецзаказ! И срочный!
Уже интересно. Эка невидаль сбои в работе музыкантов. Да ещё и накануне целой чреды музыкальных фестивалей в Шотландии. Ведь не меньше половины групп сейчас рванули в Эдинбург. К чему там ещё и «КОТЫ»? не иначе, как у Громилы нечисто на уме. Или… Один забухал, другой ушел в депрессию, третий вздумал влюбиться? На то он и импресарио, чтобы разруливать весь этот бардак. Но чтобы Громила не нашел группы для спецзаказа?
- На сколько срочный?
- Вчера. Вчера моя киска Полли должна была петь в одном имении под Эдинбургом.
- И….
-Ей вздумалось рожать!
- Поздравляю, - без тени восторга, которым обычно должны сопровождаться такие заявления, произнесла Шелл.
- Спасибо. – не замечая сарказма буркнул Громила. – Я даю вам вдвое больше, лишь бы вы спели для этих денежных мешков.
Эк его прижало. Видно теперь у него на кону ого какая неустойка. А то стал бы он так извиваться.
- Деньги вперед. Номер счёта в банке не забыл? Адрес сбросишь смской. И не звони мне больше чёртов ублюдок.
Резко, а с ним по-другому нельзя, рыкнула Шелл и нажала красную кнопку. Через несколько секунд раздался сигнал сообщения.
- Ого! Вот это сумма! – воскликнула девушка в этот раз с подобающей долей эмоций. На ее банковский счет поступила сумма способная не только погасить долги всех ребят, но и обеспечить приличное существование в течении года. Не меньше.
- Может быть и клип хватит снять…
Шелл бы прикрыла глаза и помечтала, но тогда это была бы не Шелл. Слишком уж приземленная личность была эта девушка из авангардной группы музыкантов. Хотя и наделенная нереальным музыкальным даром. Вот только хватка у неё была бульдожья. И парни в группе ходили по струнке, особенно когда Шелл не удалось сделать песню, черт. Ладно. Не теперь. Может быть после заказа.
Шелл опять поглядела на телефон, издавший мелодию сигнала сообщения. Имение Ортисхауз. Хорошо. Пора звонить парням. С ними-то проблем не будет. Через три часа будут на месте. А вот Вен…. За ним придется ехать…
Голубые глаза белокурой девушки затуманились, приняв облик штормового океана. Не было ещё более мерзкой мысли, как мысль о Вене. Но без него никак. Какими бы гениальными не были музыканты, какой бы не была её хватка, какими бы инструментами и партитурами она не снабдила группу, Вен был тем стержнем, на котором держалось всё. Он писал. Он вдохновлял. Он взрывал залы. Это Шелл не могла не признать, даже несмотря на то, что перед тем, как укатать его в одну частную клинику неделю назад высказала ему совершенно обратное. Тогда это было продиктовано необходимостью вытащить Вена из перманентного состояния опьянения, которое мешало ему быть собой. То есть нечто средним между взрывом и апокалипсисом. Пьяные или обдолбаный Вен вечно спал и мычал. Не брился и плевался, что, впрочем, не мешало ему оказывать совершенно гипнотическое действие на тёлок, ходивших за ним табунами. Чёртовы сучки. Это они таскали своему любимчику виски или текилу, от которой музыкант становился похож на амёбу.
Шелл зверела от одной мысли про бесчисленных потаскух, которые липнут к Вену. И не из-за того, что ревновала его. Чёрта с два. Просто это её собственность. И нехрен разевать пасть… рука вздрогнула. И привычное жжение, появившись где-то под кожей запястья, дрогнув, разлилось по жилам, напоминая ей, насколько она жива. Чёрт побери. Только не сейчас, но пульсирующее жжение предательски достигло промежности. Да. Любая мысль о Вене приводила к бушующей какофонии мыслей, полных похотливых видений. Но сейчас. Именно в этот момент не было времени на осуществление этих видений. Успеть бы вытащить Вена из той самой клиники, что сделает её путь в Шотландию и без того более длинным, чем у остального состава. Хотя… возможно, Вен не откажется встать так, чтобы Шелл употребила его в качестве основного блюда. Может стоит захватить плётку. Хищная ухмылка тронула рот девушки. Это кто сказал-то, что к женщине нужно входить с кнутом? Ах, да. Ницше. Что ж. Шелл несколько усовершенствовала эту формулу. Она сама входила с плёткой. И не важно к женщине или мужчине. Теперь ладонь, словно откликаясь на её мысли, привычно зачесалась, как будто требовала ощутить твёрдое древко, очаровательно свитой из множества кожаных ремешков, плётки. Да. Шелл не отдавала предпочтения в сексе мужчинам или женщинам, главным образом от того, что получала несказанное удовольствие вовсе не от примитивных движений чьего-то члена в своём теле. И Вен прекрасно знал, как доставить ей удовольствие. Вот только чёртов ублюдок имел наглость получать своё удовольствие, словно кот, совершенно от всего.
Так. всё. Стоп.
Шелл сплюнула. Выругалась и встала из-за пульта, работать за которым не было уже ни времени, ни желания.
Белокурая молодая женщина в красном комбинезоне шла по коридору частной клиники для душевнобольных. Сколько бы ни говорили женские журналы, что блондинкам не идёт красный цвет, Шелл всегда была в красном. Комбинезон подчеркивал её изгибы и силу её безупречного тела. Красные же туфли на высокой платформе и безумно высокой шпильке служили продолжением и без того длинных и стройных ног.
Маникюр с алым покрытием подчеркивал ухоженность рук. Алый газовый шарф, обвив шею, спадал по спине девушки, словно облако тайных желаний, которые роились в её голове, похожей на эталон модели для мастера укладки. Ни одного локона не могло выбиться из совершенной причёски Шелл Аделаиды О Хейли, миссис Энивер. И это, несмотря на то, что от звонка Громилы Пикабса до её появления в клинике прошло не более часа с четвертью.
Сумочка на тонкой золотой цепочке завершала композицию. Впрочем, Шелл никогда и не выглядела иначе, чем великолепно. Другое дело Вен. Стивен Редженальд Энивер Стейтон. Если быть ещё более точным, граф Стейтон. Но об этом не помнил никто, даже сам Стивен. А его женитьба на Шелл была делом абсолютно формальным. Даже можно было бы сказать, что их связывал фиктивный брак, если бы не то, что миссис Энивер была не просто заводной девчонкой из рок-группы «КОТЫ», в которой Вен считался главным котом. Ха.
Шелл тигрица. Дай ей волю, она будет питаться этими котятами, мнившими себя ловеласами. Впрочем, так и происходило. От одного её взгляда Вен превращался в мягкую игрушку. Хотя и выглядел сущим мужланом. Небритым вот уже несколько недель мачо, в, обвисших на коленках, трениках и тысячи «фенечек», на руках и шее, каждая из которых имела свои защитные или какие-либо ещё, функции, и шеей, обёрнутой тонким женским шарфиком с цветочной набивкой. Стойких запах перегара, производимый Веном, тоже не способствовал созданию образа брутального самца. Но ничего из этого не мешало половине женского персонала клиники волочиться за ним.
Целую неделю развлечением девиц и дам в белых халатах, не скрывавших и ягодиц, пялиться на этого «Безумного Вена» в замочную скважину и вваливаться в его палату по поводу и без повода, оставаясь там до тех пор, пока не утихнут вздохи и сброшенных на пол белый халатик не покраснеет от стыда за то, что вытворяет его хозяйка.
Вена вовсе не смущало положение умалишенного. Напротив. Именно в этом статусе он мог давать волю своим бушующим фантазиям, подпитывая их восхищением, которое он ловил в каждом, даже мимолётном взгляде.
За эту неделю количество его поклонниц увеличилось вдвое, а список любовниц пополнился ещё десятком имён. Теперь же когда Вен стал главным конкурентом самым отъявленным самцам клиники, в числе которых конечно же бил её владелец, оставалось только вывесить список отвергнутых любовников и рогоносцев, чтобы завершить описание вероломства, совершаемого Веном. А понимая, что скоро не останется ни одной особи женского пола, которая не мечтала бы почувствовать его пульсирующую плоть внутри себя, владелец клиники Тюф Бедо был несказанно рад ночному звонку Шелл.
- Забрать мистера Энивера? Да с радостью, - заорал в трубку мужчина далеко не юного возраста вскакивая с постели. Часы пробили две четверти четвёртого часа после полуночи. До рассвета ни осталось ни минуты. Точнее, в наглухо закрытое чёрными портьерами окно уже барабанили солнечные лучи, возвещая о начале нового дня. Уснуть после такого звонка не представлялось возможным, и, сгорбив, без того очерченную горбом, спину, доктор Бедо побрёл в ванную, собираясь подольше полежать в ароматной соли.
Вену же было абсолютно всё равно кого использовать в качестве подстилки в то время, когда Шелл нет рядом.
Впрочем, ни одна женщина и представить не могла, что это чудовище с белым, словно пакли, патлами, возводящие их к вершинам наслаждения в самом деле не испытывает никаких сколь-нибудь романтических чувств. Похоть. Им двигала лишь похоть. Исключительно похоть и ничего более. Ничего возвышенного. Никакого желания угодить даме. Никакого уважения к любовницам. Ничего такого. Если когда-то в жизни Вен и испытывал нечто похожее на желание романтических отношений, но это были всегда отнюдь не желающие запрыгнуть в его кровать девицы. Нет. Его сердце трепетало лишь при виде огромной кучи денег. Желательно наличными. Да. Деньги, вот то единственное, что могло стать не только причиной необычайного телесного трепета но и довольно плодотворного прилива вдохновения. При чём если сто фунтов могли спровоцировать его на довольно посредственный сонет, то сто тысяч фунтов, а именно эту сумму собиралась огласить Шелл, могла стать фатальной для целой упаковки писчей бумаги и пары-тройки Паркеров, которые и лежали в той самой маленькой красной сумочке на длинной золотой цепочке. Хотя, Шелл не забыла бросить туда и пару пачек презервативов. Она не видела мужа целую неделю и желала секса. А если учесть ночные фантазии, то она жаждала оказаться наедине с Веном. Не то, чтобы она хранила ему верность. Как бы не так. Даже Вен знал, что список её любовников и любовниц длиннее списка железнодорожных станций от Глазго до Дувра. Но он знал так же и то, что это был список самых смиренных мазохистов мира. Ха. А сколько в этом списке знатных и знаменитых особ… если бы Шелл не обожала музыку, то вполне могла бы заработать миллионы на сексиндустрии, поскольку порно в стиле садо-мазо и лисби очень даже востребованы на рынке. Но Шелл… Шелл помешана на музыке.
А поиски наслаждения – это просто потребность её организма. Не более. Впрочем, она наслаждалась любой властью.
- Вен! Вен, где ты, чудовище! – приговаривала Шелл, преодолевая коридор клиники, - Оторви свою задницу от кровати, я привезла тебе вкусняшки.
Нет. Шелл не потакала мужу. И уж точно не кормила его пирожными. Она точно знала какого рода деликатесы нужны Вену. Его не помешает простимулировать. Ехать до Эдинбурга не менее четырёх часов и ей необходимо было привезти в Ортисхауз вменяемого солиста, а не чертову кучу дерьма, коей и являлся Вен неделю назад.
- Вен, мать твою, почему ты ещё не капаешь слюной на мои туфли, - прорычала она, свернув в то крыло, где находилась палата Вена.
- Вен, я еду за тобой. Громила подкинул нам такой выгодный кус, что твой отпуск можно считать завершенным, особенно учитывая сумму контракта.
- Это шутка такая, - поинтересовался Вен, зажав телефон между ухом и плечом, поскольку руки ему были нужны для того чтобы раздевать и ласкать тоненькую девицу с золотистого цвета волосами, спускающимися по белой спине до самой её пухлой попки.
- Детка, ты бомба, - шептал он, зажимая телефон ладонью. Его хрипловатый голос производил на девицу впечатление оральной ласки, она таяла, словно воск на тонкой церковной свечке и вставала перед ним на колени.
Не то, чтобы он не принял на своё счёт её звонок посреди ночи, но его природный пофигизм всегда главенствующий над здравым смыслом и теперь сделал своё дело. Вместо того, чтобы готовиться к приходу Шелл, он лапал очередную медсестру. Он даже не помнил имён этих девиц в белых халатах, тиская их без остановок и разрывая тонкую ткань, словно бы разрушая барьеры между ним и желанной конфеткой.
Вот и сейчас Вен был уже близок к оргазму, ритмично вдавливая в мягкие диванные подушки эту рыжеволосую бестия со смешным именем Глэдис, когда раздался стук в дверь. …
***
Беда не приходит одна. Это знают все, но никто не хочет верить в справедливость этого утверждения, пока она, беда эта самая, не заявится без стука в твой дом и не заявит во всеуслышание, что теперь она является постоянным резидентом, меняя лишь облик и способ самопрезентации.
Началось все с того, что Банефаций поскребся в двери кабинета Мартина. Против своего обыкновения хозяин находился дома практически все время, поглощенный организацией праздника для Синтии. Он даже не предполагал, сколько всего необходимо учесть, согласовать, приобрести… Хотя это оказалось самым простым. Украшения и угощения — это как раз то, что он мог контролировать. А вот, к примеру, артистов, которые должны были выступать на празднике, этих творческих личностей, которые не только себя организовать не в состоянии, но и сделать все вовремя и четко, как требуется. И попробуй, объясни своей малышке и ее друзьям, что на ее дне рождения не будет играть группа. У всех, значит, играла, а у нее нет! Как будто она хуже них, как будто она за что-то наказана…
Недопустимо!
А Банефаций принес именно эти вести. Солистка группы, что должна была выступать на дне рождения Синтии, не сможет этого сделать по объективным причинам. Что за объективные причины, Банефаций не уточнял, да Мартину и не было интересно.
- Какие меры приняты? – строго спросил он, сверля дворецкого взглядом.
- Шелл Энивер обещала привезти другого музыканта… - Под пристальным взглядом мистера Ортиса Банефаций растерялся и растерял все слова. Мартин обычно не был таким. Да он обычно вовсе не был дома. А если и приезжал, то занят был исключительно Синтией, иногда уделяя немного времени супруге и матушке. А Банефация вряд ли вообще замечал. А теперь Банефаций замер перед ним, загипнотизированный приковывающим взглядом сапфировых глаз.
- Шелл Энивер… - повторил Мартин, задумавшись. – Даже не представляю, о ком речь. Неважно. До тех пор, пока она способна порадовать мою малышку, будь она хоть ведьмой, хоть инопланетянкой. – Он сделал нетерпеливый жест. – Когда она приедет?
- Полагаю, через два, с небольшим, часа.
- Полагаю… Лучше бы она приехала, иначе выступать на сцене будешь ты.
Это звучало, как шутка, но таковой отнюдь не являлось. Угроза, вот что слышал Банефаций.
Поклонившись, он выскользнул в коридор.
В преддверии празднования настроение было на грани фола не только у отца виновницы торжества. Но и Софи была полна тревоги и смятения, хоть и не показывала этого. А причиной тому была выходка горничной Мелиссы, которая… Только вообразите! Вздумала шантажировать свою госпожу! Нет. Хорошо. Не госпожу. Хозяйку. Работодательницу. Но сути это не меняет. Шантажировать человека, который платит тебе деньги за определённую работу. Куда ещё бесстыднее?
В один прекрасный, который уже более не был таковым после ее визита, день Мелисса вошла в покои Софи, заявляя, что им двоим нужно поговорить.
Софи вопросительно подняла бровь, не произнеся ни слова. О чем таком могла желать говорить с ней горничная? Софи даже не могла даже предположить, да и не собиралась. И без того забот хватало. Подготовка к празднику Синтии требовала немалых усилий. Вот и сейчас Софи была поглощена составлением схемы рассадки гостей. И потому появление Мелиссы ничего кроме раздражения у нее не вызвало.
- Вам лучше меня выслушать, - дерзко заявила девушка. Видно было, что она готовилась к этому разговору и не стушевалась, когда Софи оказала ей такой холодный прием. – Потому что то, о чем пойдет речь, касается вас непосредственно. Более того. От этого зависит ваше будущее. – И в значительной мере и мое собственное, добавила про себя Мелисса.
Софи демонстративно отложила ручку в сторону, обратив все свое внимание на Мелиссу. Ее темные миндалевидные глаза были настолько холодны, насколько может быть холодна остывшая лава.
Мелиссе стало не по себе. Но обратного пути все равно не было. Она дойдет до конца. Терять ей все равно нечего.
- Я знаю, что ваш брак с мистером Ортисом не более чем чистая формальность. Он не любит вас. Он на вас даже не смотрит. Даже своих лошадей в конюшнях он любит больше. И вы тоже не любите его. Это все притворство. Вы только на людях изображаете покорность и заботу. И это лишь потому, что вы боитесь миссис Ортис, что она узнает, что вы не можете сделать ее сына счастливым! Пока еще она не раскусила вас, но это вопрос времени, когда она поймет, какую змею пригрела на груди! – выкрикнула Мелисса.
Глаза Софи стали совершенно черными, а черты лица хищно заострились.
- Вон. – Тихо, угрожающе тихо сказала она. – Пошла вон.
- И не подумаю! – Мелисса была подобна неуправляемому грузовику, который несся под гору. – вы ему изменяете! Прямо в его собственном доме! Я видела, я все видела!
- Ты не в себе, Мелисса. Тебе лучше взять несколько выходных. А еще лучше получить расчет. Я не желаю более видеть тебя в своем доме. Никогда.
- Выгнать меня? – Лицо горничной исказила гримаса злобы. – Нет, не получится. У меня есть доказательства! Доказательства вашей измены! Я все видела! У меня есть запись! Я покажу ее всем! Ваши дни сочтены!
- Да, о чем ты толкуешь, не могу понять, - усмехнулась Софи. – Ты отвлекаешь меня. Подойди к Банефацию, он выдаст тебе все, что причитается…
- Не верите? – Мелисса судорожным, дерганным движением сунула руку в карман своего накрахмаленного передника. – Смотрите! – Она подлетела к столу, за которым сидела Софи, потыкала в свой смартфон и развернула его экраном к Софи. – Смотрите сами! Я все видела, все! А теперь увидят и остальные! Все узнают! Изменщица! Змея!
Софи лишь мельком глянула на экран. Она с Шоном в аллее. Достаточно было лишь понять, что за запись сделала Мелисса. Софи побледнела. Но самообладания не утратила.
- Допустим, ты покажешь эту запись…
- Покажу! Всем покажу! Мартину …. Мистеру Ортису покажу, миссис Ортис покажу! Все узнают! Все!
- И что дальше? Думаешь, кто-то из них позволит выносить сор из избы? – Холодно осведомилась Софи. – Думаешь, это что-то изменит? Думаешь, Мартин разведется со мной, и место подле него освободится, чтобы ты могла его занять? - По взгляду Мелиссы Софи поняла, что попала в точку. – Какая же ты наивная дура, если думаешь, что он обратит внимание на ту, кто предала его законную супругу, облила ее грязью, опорочила и его честь тоже! Все, его ты добьешься, это его презрения и ненависти. Хочешь проверить? Иди и осуществи свой план. Что стоишь? Иди!
До Мелиссы медленно, но верно начало доходить, что Софи-то, права. Что бы ни случалось в семьях богачей, они так боялись огласки, что оставляли все без изменений, по крайней мере, для посторонних глаз все казалось именно так. Огласка. Вот оно. Переходим к плану В.
- Я пойду. Я пойду и отдам эту запись репортерам. И тогда…
Софи рассмеялась в лицо служанки.
- А ты еще глупее, чем я думаю. Посмотри вокруг! Все только и мечтают о том, чтобы оказаться центре внимания! Пусть даже это скандал, зато люди будут говорить! Хотя… Долго ли… пару-тройку дней, а потом позабудут, переключившись на другую сенсацию. Ты так жалка, Мелисса, в своих потугах шантажа… Иди, займись тем, что у тебя получается по крайней мере хоть как-то. Наводи чистоту и порядок. И в первую очередь в своих мозгах.
Мелисса выскочила за дверь, как ошпаренная, а Софи осталась сидеть за столом, обхватив голову руками. Минуту спустя, она вызвала Банефация и объявила, что Мелисса у них больше не работает. Подробности были ни чему. Банефаций итак знал, что делать.
Воистину, старость наступает незаметно. Банефаций старался изо всех сил. Конечно, есть другие слуги. Но передать кому-либо хотя бы часть полномочий, означает признать свою некомпетентность. Ненужность. И что тогда? Оставить дом, которому служили ещё прадедушка с прабабушкой? Это вообще мыслимо? Он свою судьбу положил на жизнь в этом(!) именно в этом доме. Нет. Теперь он уже не мог даже себе признаться в том, что был безумно влюблён в Эвелен. Что счёл брак мистера Ортиса лучшим выбором в его жизни. Что так и не смог найти себе жену и завести детей. Даже не пытался. А после трагедии в семье Ортисов тем более.
Банефаций стал для молодой ещё миссис Ортис настоящим спасением. И даже мимолётный взгляд, полный благодарности, казался ему манной небесной. А потом появился Мартин. И слуге стало казаться, что он часть этой семьи. И вот теперь. Всё! Буквально всё в этом доме встало с ног на голову, и от него требуется успевать везде. Да. Он полностью помогает Эвелен.
Да. Мартин так и не завел себе другого слугу, поскольку Банефаций же есть. Какой смысл держать в доме человека, если хозяин постоянно вне дома. А Банефацию не нужно даже объяснять – он всё знает. Когда подать шери. Когда виски, а когда домашние туфли.
Да. Да! Чёрт подери! Банефаций знал это. Знал он и много другое. Но успевать везде… он же не господь бог! История с Мелиссой стала последней каплей.
До сих пор делами миссис Ортис младшей, как и мисс Ортис занималась Мелисса. Банефаций сам её нанимал. Очень долго подбирал персонал для этой работы. И вот теперь… что могло произойти, чтобы леди Софи вдруг объявила об увольнении прислуги? Ясно, что нечто из ряда вон. Банефаций сделал всё необходимое. Но Мелисса настаивала на встрече с мистером Ортисом. Якобы желая оказать ему последнюю услугу. Ну не ставить же кордоны, в самом деле. Тем более, что и без того полон дом (усадьба, конечно, главным образом,) чужих людей и на всех глаз не напасёшься. Кроме артистов, на которых и не было большого доверия, так теперь ещё и прислугу ищи. Как! Когда!
Банефаций позвонил в агентство, там обещали помочь, но, сами понимаете, сезон фестивалей. Люди заняты. Через недельку-другую будет попроще… вот и весь сказ. Тем более, что с музыкантами было так же. Несколько агентств отказали с той же формулировкой. И лишь какой-то пройдоха, представившийся Громилой (Громилой, вы только вслушайтесь!) обещал сделать всё в лучшем виде, запросив при этом баснословные деньги. И что? В первый же день, прямо на репетиции Смурфетта вдруг начала рожать! Боже, какой переполох случился.
Банефаций сам едва не лишился рассудка. Благо, что это случилось не в ходе концерта. Но. Представить только, что скажет Мартин! А Эвелен? Но тот самый Громила обещал к утру новый состав. Звёздный! Кто бы поверил! Доживём до утра. Поглядим, что стоят эти обещания. И… ему срочно нужны служанки для миссис Софи и для гостей, скорее всего тоже. И где их взять?
Мелисса была не просто в бешенстве. Она готова была сорваться в истерику и вызвать в имение всех репортёров. Да. Если бы они были в тот момент свободны! Сделав пару звонков, девушка поняла бесполезность своих потуг и решила прибегнуть в последней мере. Мартин. Он должен узнать, пусть даже она и останется без гонорара. Мартин не забудет этой услуги. Может быть предоставит ей другую работу. Должен же человек быть по крайней мере проявить разумную благодарность. Действовать через Банефация, всё равно, что увещевать цепного пса. Сама окажешься покусанной. Ничего. Есть же другие способы.
Воспользовавшись неразберихой, царившей в имении, Мелисса пробралась в гараж хозяина. Там его любимый Астон Мартин, на котором он теперь ездил в Лондон и Эдинбург. Ничего удивительно, что богатый мужчина любит спортивные автомобили.
Немного удивительно, что автомобиль носит его имя или он носит имя автомобиля? В общем, сейчас не об этом. Сейчас Мелисса дождалась мистера Ортиса, спрятавшись в салоне двухместной машины.
Это вам не расположиться на заднем сидении лимузина, между прочим! Ей пришлось скукожиться за сидением водителя. Да ещё и подвергнуться риску. Вдруг водитель будет не один? (хотя обычно он ездит один).
Миссис Ортис вряд ли бывает его спутницей в поездках. Как справедливо уже заметила Мелисса, а она хорошо изучила жизнь в доме Ортисов, отношения между супругами не просто прохладные. Между ними ледяная бездна. И кто виной тому, что женщина захотела проложить мостик над этой бездной?
Был риск, что мистер Ортис может опустить крышу, поскольку на улице вот уже неделю жара. Как будто после отъезда того самого мистера Шона небо сменило гнев на милость и решило оказать жителям Шотландии особое почтение в виде солнечной завесы над цветущими горными склонами.
Да. Мог. Но не стал этого делать. Поскольку Мартин решил не курить, а значит, и нет необходимости складывать крышу. Как только красный болид покинул территорию усадьбы, позади себя Мартин ощутил какую-то возню. Это ещё что? Мыши? Однако размер грызуна мог бы впечатлить даже монстра.
Впрочем, недоразумение довольно быстро обрело формы и голос служанки Софи, мисс Мелисы.
- Добрый вечер, мисс… Эээ
- Мелисса, - подсказала девушка. Уже упав духом. Он не помнит даже её имени! Он, что? Вообще не расположен к женщинам? Мелисса попыталась вспомнить, когда бы это хозяин приударял за девушками? Или дамами? Ничего такого вспомнить не удалось, но отступать от намеченного плана было уже совершенно невозможно. Забравшись в его машину, она сама отрезала все ниточки, способные вернуть ей на путь истинный. – Сэр, я хотела бы поговорить с вами… это важно, – проговорила девушка, перебираясь на соседнее с водителем сидение. Не слишком изящно, за то так было безопаснее.
- Важно? – Мартин был удивлён. Что может быть важнее устройства праздника для дочки, учитывая, что главный гость его друг. Друг! Слово-то какое! Шон… Мартин наслаждался каждой минутой, проведённой с Шоном. Каждым воспоминанием об этих минутах. Если раньше он стремился домой исключительно из-за Синтии, то сейчас он стремился в Лондон ещё и потому, что там был Шон. Ах. Да. Телефон. Да. Они говорили по телефону. Много. С удовольствием для обоих.
- Да, это очень важно для вас, - настаивала девушка, - Только я прошу вас остановиться. Это займёт не больше двух минут.
- На заправке, вас устроит?
- Да, вполне.
Мартин был взбешен. Нет. Не тем, что увидел на экране смартфона. Вероломством прислуги. Но мало того. Шон… Шон! Я же совсем не знаю тебя, с горечью подумал Мартин. Нет, он не стал бы пробираться в Ортисхаус и соблазнять его супругу… Этому должно быть разумное объяснение, и Софи его предоставит. Это просто… просто… это… Быть может, они были знакомы раньше. Быть может, это отголосок прошлой жизни… Шон без ума любит Лауру и Джона. Нет, он не стал бы опускаться до такой низости. Только не Шон. Софи… Она должна ему объяснения. Но все это сугубо между ними троими. А вот Мелисса, эта маленькая дрянь, она должна знать свое место.
- Как вы смели? Вы шантажировали этим мою жену? Вы смели опуститься до такой наглости? Надеюсь, вас уволили без выходного пособия?
Мелисса поняла свою ошибку слишком поздно. Мистер Ортис даже не нахмурился, увидев, как его друг обнимает его жену. Нет. Он взбесился. Взбесился от того. Что прислуга дерзнула сделать такое. Да. Софи была права. И хорошо, что увольнением Мелиссы не занимался лично мистер Ортис. Он, скорее всего сослал бы её на Северный полюс. Или на Южный. И точно нашел бы этому юридическое обоснование. Боже, храни миссис Софи.
Как бы хотел Мартин собственноручно придушить эту мерзкую тварь. Но ограничился лишь тем, что, перегнувшись через сиденье, распахнул дверцу. И, как давеча миссис Ортис, процедил лишь.
- Вон.
Оставшись на заправке, Мелисса выругалась, словно бы и не служила более пяти лет в доме, где леди не ругаются такими словами. Не скандалят. Не закатывают истерик. Нет. Они только изменяют своим мужьям, а мужья и рады такому обороту дела. Так? Так. Кошмар. Дьявольщина!
Мартин успокоился, уже подъезжая к Лондону.
Дела. Много дел, которые нужно было решить до утра. Утром обратно в Ортисхауз. А ещё это видео. Софи в объятьях Шона. Парень явно не промах. Мартин усмехнулся. Надо же, как странно. При случае, нужно будет посочувствовать Шону. Ведь ни спасать его, Мартина, из горящего автомобиля, ни удовлетворять его жену, его никто не просил. Действительно жаль парня.
Мартин ухмыльнулся и принялся изучать бумаги, требующие его срочно внимания.
Отмахнуться от интрижки жены, как от назойливой мухи? Да он давно дал ей понять, что она свободна. И сам он считает себя свободным для романтических отношений. Её выбор сидеть в имении безвылазно и ждать его редких визитов. Безрезультатно ждать его любви. Её выбор.
А он… он не завёл себе романтической связи лишь от того, что не встретил женщину, достойную его вниманию. Так. Мелкие интрижки. Ни к чему не обязывающие встречи. Он самец. Это ясно? А любовь… где она? Её видел кто-то в мире, где всё продаётся?
Шона жалко. Софи… она ведь такая… обычная… несложная… доступная… никакой интриги. Так. Серость. Мартин ещё раз попробовал понять Шона. Не получилось. Софи могла бы стать хорошим другом. Но супружество убило и эту возможность. Делиться секретами с искать душевной близости с женой… нонсенс. Вот с Шоном – это да. Так с ним ещё и виски можно выпить, и сигару выкурить. И про женщин поговорить! Это же лучше! Да. Нужны подарки для Шона и его семьи. Точно. Надо подумать над этим. …
***
Шелл вела машину. Ночь, хотя и не была уже такой короткой, как месяц назад, но всё же уступила место рассвету. И необходимо было поторапливаться. Вен… Вен лежал на заднем сидении Бьюика и посапывал так сладко, словно не наручниками был скован, а обнимал мягкую подушку. Вдруг посапывание сменилось стоном. Шелл подняла бровь, готовясь изрыгнуть очередную порцию ругательств, но Вен лишь поводил носом и, устроившись поудобнее, засопел с новой силой.
Нет, везёт же людям. Они получают удовольствие буквально от всего. Не только от виски, сигарет и беспорядочного траха. Но ещё и от порки, капающего на них горячего воска, и даже ото сна, в какой бы фазе жизни он не застал счастливчика. А Вен вырубился после изрядной дозы тока. Поскольку Шелл уже не могла видеть его. Не могла. Ещё секунда, и она забыла бы о заказе, кинувшись в пучину наслаждения, из которой Вен и не выныривал все те дни что провел в клинике. Иначе от чего же Шелл застала там такой бедлам?
Лаская мисс Глэдис, Вен словно кожей почувствовал неладной.
- Быстро, под кровать! – скомандовал он, ровно за секунду до того, как раздался стук в дверь. Или это подсознание, привыкшее к незаметным появлениям Шелл?
Но девушка юркнула под кровать. А Вен, одёрнув пижаму, шагнул к двери.
- Мистер Вен, можно к вам? – раздалось после стука.
- Нужно, - хмыкнул Вен, раскрывая дверь в тот же момент. От неожиданности сестра Тильда отпрянула на мгновение.
- Простите…. Я слышала, вы покидаете нас?
- Быстро же распространится новости? У вас тут аномальные поля, сестра? Ночь на дворе!
- Э-ээ видите ли… - сестра Тильда чуть замялась. Должностные инструкции, видите ли… - Мне поступило распоряжение подготовить вашу выписку… срочно…
Уже давно немолодая женщина закусила губу, боясь проронить лишнее слово и оказаться отвергнутой. И оказаться втянутой в одну из тех оргий, слухами о которых полнилась клиника. Тильде было уже далеко за. Работа составляла её жизнь, как кирпичи стену. И что было ей делать? Да. Она сняла нижнее бельё, чтобы в случае чего, ухватиться за этот последний шанс во всеоружии. Помоги, Всемогущий!
- Сестра, так с этого нужно было начинать, - Вен втянул женщину в свою палату, в мгновение оценив и степень её готовности и причины её колебаний. Вот только у Вена никогда не возникало сомнений. У дамочки мокро между ног от одной мысли о самце. Вен был горд. Несказанно горд своей репутацией. Ха. Он покажет ей, кто тут самец.
Но не прошло и минуты, как он почувствовал всей кожей, как сгущается пространство.
- Вен, чёртово чудовище, ты уже готов к порке?
Он не услышал это. Нет. Шелл ворковала эти слова себе под нос, когда свернула в то крыло, где находилась палата Вена. Но подсознание вмиг нарисовало ему картину ближайшего будущего. И разве оно ошиблось?
- В шкаф! Быстро! – зашипел он, вталкивая сестру Тильду в тонкий белый шкафчик. До апокалипсиса оставалось не более пары секунд. Но и не менее же…
- Хелло, детка! – вскричал Вен, простирая руки к двери, в проёме которой стояла Шелл. На нём были чёрные кружевные трусики, чулки, сползающие по ногам вниз, так как найти пояс и пристегнуть чулки он не успел. И в довершение композиции на волосатой груди Вена красовался чёрный же кружевной лифчик, который, не в пример сестре Тильде, Гледис надела прежде чем нанести прощальный визит пациенту. Шея с острым кадыком, то ли от страха, то ли от озноба, покрылась пупырышками. Белобрысые волосёнки Вена топорщились в разные стороны, что вовсе не портило его безупречно шкодной физиономии.
Чёртов мегапихарь!
Шелл, не говоря ни слова, прошла к двери на балкон. Нет. Прыгать со второго этажа никто бы не стал. Но вдруг кого-то он туда-таки пихнул? Резко отдёрнув тяжёлую портьеру, Шелл толкнула балконную дверь. Не тут-то было.
- И тебе тут душно, милая? – сочувственно произнёс Вен. Да. Он требовал номер с балконом. Ему предоставили то, что он требовал. Но забыли упомянуть, что открыть выход на балкон просто невозможно. И то, слово, это же клиника для душевнобольных! А не гостиница в пять звёзд. Впрочем, Шелл уже распахнула дверь ванной комнаты. Тоже никого. Не может быть! – Ты хочешь принять душ, дорогая? О, как я - Вен, уже покинув свой постамент, коим и служил тот самый диван… жаль он не мог встать на шкаф так, чтобы его можно было принять за постамент… - Я тоже безумно мечтаю о душе, - очень жаль. Потому, что именно в тот момент, когда Шелл остановилась напротив шкафа, его дверцы раскрылись. Увы. Мисс Тильды была несколько шире, чем шкафчик для медикаментов….
Что говорить. Её последний шанс растаял….
**********
А теперь Шелл вела машину по навигатору, заблаговременно подготовившись к путешествию. В багажники её костюмы. Парни обещали прихватить инструменты и костюмы Вена. В общем… если не считать той вспышки в палате Вена, ночь заканчивается вполне в рамках плана.
Шелл даже вздрогнула, когда раздался сигнал сообщения.
- Это ещё что такое? - то, что увидела Шелл на экране телефона не могло не вызвать поток ругательств.
«Забыл уточнить. Это главным образом детский праздник. Постарайтесь обойтись без ругательств и секса прямо на сцене. Громила.»
- Тебе сказать спасибо за твою забывчивость, чёртов ублюдок! – Шелл была вне себя. Она отбила ладони об рулевое колесо, но повернуть время вспять ей не удалось. Бьюик свернул на Сифилроуд к имению Ортисхауз. Но каков скотина! Он же знал, что Шелл ни за что не согласится скакать козочкой на детском утреннике! Ни за какие деньги!!! Так подставить! Ты должен мне, Громила Пикабс! Должен по гроб жизни!
Машина въехала на частную территорию. Словно бы в другое государство. Нет. Таможня не перевернула багаж на предмет наркотиков или оружия. Но привратник, смуглый здоровяк в сером обмундировании, посмотрел так, словно бы в его зрачках вмонтирован рентгеновский аппарат, сканер и детектор лжи одновременно.
- Мы приглашены. – недовольно пояснила Шелл, - Мы музыканты.
- Вам налево до гостевых апартаментов. Там увидите фургон ваших коллег. Завтрак подадут в девять часов. – бесцветным голосов произнёс привратник и откозырял. Странное ощущение. Мерзкое. И… приятное. Шелл решила пока не бунтовать.
- Поглядим ещё, что это за завтрак будет… - проворчала она и нажала на газ. Налево, так налево. Завтрак, так завтрак. Потом отдохнуть пару часиков. Принять ванну. Репетиция. Что ещё? Что? Ах, да. Грим…. Детская программа? Парням придётся несладко. А народ ахнет. Ещё как ахнет.
***
Чем ближе поездка в Шотландию, тем большее волнение испытывал Шон. Совершенно несвойственное ему чувство. Как правило, Вулфтрейс был уверен в своих действиях, просчитывая все наперед. В этой же ситуации ничто не было подвластно его контролю. И это очень сильно выбивало из привычной колеи. Как воспримут друг друга дети? Понравится ли Синтия Джону? А он ей? Если и нет, это не конец света. Так что переживать? Да как-то само получается.
Шон не заводил больше разговоров про поездку к Ортисам, пока до оной не остались считанные дни. И, следуя его примеру, никто из домашних не обсуждал эту тему, по крайней мере, в его присутствии. Джон пару раз задал несколько уточняющих вопросов о Синтии, вероятно, обдумывая, какой подарок ей сделать. От Лауры Шону было также известно, что их сын тщательно подбирал наряд, в котором предстанет перед семейством Ортисов. А еще он готовил поздравительную речь. Но почему-то решил прибегнуть лишь к помощи матери. Видимо, не хотел отвлекать отца от более важных дел.
Шону и в самом деле пришлось перекраивать свои планы с тем, чтобы высвободить время для визита Ортисов. Он пропадал на работе почти круглосуточно. Приходилось временно переселиться в лондонскую резиденцию. Но это оказалось даже к лучшему. Там, в Лондоне, и нашел его Мартин. Сказать, что друзья были рады встрече, это не сказать ничего. Занятые с раннего утра до позднего вечера, они находили друг для друга время после заката. И вместе вернулись в Шервуд.
- Привет, старина, - хохотнул в трубку Мартин, - радуясь голосу Шона, - Я тут немного застрял в торговых рядах на Уайдсити, но, если ты подождёшь пару минут, вырвусь и отправимся дальше вместе. Надеюсь ты не против хорошей компании?
Мартин был счастлив. Во-первых, ему уже порядком надоел атриум Вестфилда, а во-вторых коротать время с Шоном приятнее, чем ломать голову над покупкой подарков. Впрочем, Мартин закупил уже всё необходимое. Шону часы из сапфирового стекла от Ричарда Милле, Лауре бриллиантовое колье со вставкой из насыщенного синего сапфира, к слову сказать, Софи такое колье и не снилось.
Впрочем, Мартин вовремя опомнился и купил для Софи парное колье только вставка в бриллиантовом букете была из чёрного сапфира. Фантазии мужчин обычно ограничены пределами спальни. В остальном прямолинейность их мыслей может несколько обескуражить. Впрочем, зайдя в магазин детских игрушек, Мартин выбрался из него с трудом. И то, с помощью носильщиков. Тут его фантазии предела не знали.
Поэтому подарки для Синтии и Джона не смогли бы вместиться даже в фургон, не говоря о спортивном двухместном автомобиле. Их доставят прямо в Ортисхауз, как раз к началу праздника. – Представляешь, - говорил Мартин в трубку, подходя к своему Астон Мартину на подземной парковке торгового центра, - Я не смог выбрать между железной дорогой времён королевы Виктории и дорогой будущего. В общем, я купил их все! Думаю, проблем с размещением не возникнет, как ты полагаешь?
Между тем, Ортис сел в машину, аккуратно расположив пакеты с покупками на соседнем сидении и завел двигатель…
Широкая душа Мартина была порой непостижима для Вулфтрейса, и последнее, что хотел делать Шон, это соревноваться с ним в том, чьи подарки будут дороже и круче. Будучи практичным и приземленным человеком, Шон выбирал их с прицелом на будущее, а не на сей момент.
И потому для Синтии он предпочел подобрать все, что необходимо для творчества и самовыражения. Комплекты принадлежностей и аксессуаров для рисования, лепки, вышивания, зная, что современные дети черпают информацию из электронных источников, приложил инструкции на дисках. Это будет доступнее и нагляднее скучных бумажных книжек. И его подарки легко поместились в просторный багажник Лексуса, даже будучи упакованными в красочные обертки и украшенные умопомрачительными бантами и шарами.
Не забыл он и про взрослых обитателей Ортисхауса. Чем можно удивить тех, у кого есть все, о чем они только могут мечтать? Разве что новыми впечатлениями. Так, для утонченной натуры Софи в роскошном атласном конверте лежало приглашение на посещение закрытой для обычных туристов части Лондонского музея, куда пускали лишь ученых, и то после тщательной проверки на благонадежность.
Любителю породистых лошадей Мартину был предназначен великолепный жеребенок чистокровных ахалтекинских кровей. Его, разумеется, привезут в трейлере. Самое сложное было выбрать нечто особенное для миссис Ортис. Но Шон решил и эту проблему. Только ее подарок будет презентован непосредственно по прибытии в имение.
И теперь оставалось лишь дождаться Мартина с тем, чтобы этаким мини-конвоем направиться на север. Навстречу судьбе.
Встреча старых друзей отличается особенно тёплыми объятиями, вечно плоскими, но весёлыми шуточками и пульсирующей атмосферой праздника в любой даже самый будний день.
Эта встреча исключением не была. Мартин недаром предвкушал её в течении многих дней.
Дорога до Ортисхауза осталась позади. Дамы и детей окружили слуги, а мужчины отправились в один укромный уголок, дабы обсудить свои проблемы.
- Слушай, я до дома не дотерплю, - хрипло, от распирающих чувств, говорил он, - Надень их немедленно! И не говори, что у тебя уже есть такие! К чёрту, носи их, как девушки носят колечки на пальчиках. Хоть все в ряд, хоть каждый день новые, но сейчас примерь эти часы! Прошу. Там такой браслет! Закачаешься. Платина в особом плетении! Я просто без ума от него! И ты потеряешь голову, как только увидишь!
Остановить Ортиса было невозможно. Он уже вытащил футляр с часами, презентом к которым били ещё и запонки в виде часов.
- Это просто нечто неземное. Ты видишь, как идёт время. Что оно из себя представляет…. Не знаю, я даже не видел ничего другого. По-моему, это нечто волшебное? Ты не находишь?
Мартин действительно был потрясён своей находкой. И работой мастеров ювелиров тоже. Он был потрясён и тем, что голубые и синие сапфиры, закупленные им сегодня в немалом количестве, необыкновенно подходили Шону и Лауре, словно бы были сделаны для них самим Создателем.
- Теперь ты понимаешь, что я был прав? – восхищенно ахал он, любуясь на часы, сквозь которые было видно крепкую руку Шона. Но на бархатной подушечке футляра ещё оставались две запонки, выполненные в точно таком же стиле, что и часы. – Ещё один штрих. И ты можешь считать себя повелителем времени! Грандиозно!
Нравится ли Шону быть повелителем времени? Исключительно ради Мартина, да. Ведь он знает, что повелевает временем кто-то другой. Даже Лаура больше соответствует этому званию. Но Шон не показывает вида, что опечален или раздосадован. Он искренне восхищен подарками друга. Никто кроме Мартина не способен на такие. Вот только мимолетно промелькнула тревожная мысль, не померкнет ли его собственный подарок на фоне всей этой роскоши… Вулфтрейс тут же отмел ее. Подарок – продолжение дарящего. Отражение его души, помыслов, стремлений. И если подарок не будет оценен по достоинству, разве тут вина его? Значит, не тому человеку принесены дары.
- Они великолепны, - восхищенно повторяет Шон, поворачивая руку так, чтобы солнце играло на безупречных поверхностях украшений. – У меня нет слов. Они так прекрасны, что аж дух захватывает. Если бы я спал в одежде… Я даже подумываю о том, чтобы завести такую привычку, только бы не снимать их никогда, - смеется Шон. – Волшебное, да, это верное слово. Ты сам волшебник, Мартин!
Мартин был счастлив. Безумно счастлив.
- Знаешь, не хватает бренди, пожалуй, - признался он, обнимая Шона. Странно слова, сказанные на ушко, хотя их можно было бы произнести вслух, жесты, объятья, всё это словно было из другой жизни. Какой-то далёкой и непривычной, но страстно желаемой. – Иногда меня пронзает одна мысль. – продолжил Мартин, глядя в глаза Шона. - Я начинаю благодарить матушку. За всё. И за то, что настояла на свадьбе с Софи. Кстати, как тебе моя жена? Не находишь её слишком уж пресной? За то, что по требованию же миссис Ортис я отважился на ночь со своей женой. – Мартин поморщился, немного неприятно было сознаваться в таких подробностях. В итоге разве одна женщина виновата в том, что мужчина вспоминает единственную ночь с ней, как повод для сожаления? – Но я благодарен этим женщинам за дочь. А теперь, благодаря их стараниям, я обрёл друга. Ой, не смейся! – обнимая Шона за плечи, проговорил Мартин. - Они рассказали мне, что именно твой сын был причиной моих страхов за Синтию. Прости. Я уверен, что он хороший парень. Просто замечательный! Я уверен, что сам желал бы такого сына! А какие игрушки сейчас выпускают для мальчишек! Это улёт! Ты поймёшь меня, если немного подумаешь. Но я благодарен богу за друга. Заполучить в друзья такого человека… Я везунчик! Везунчик, не иначе!
Мартин действительно был рад всему, что недавно случилось и новой встрече, и предстоящим торжествам. Правда, чувство тревоги всё ещё терзало его.
- Слушай, пусть это будет заговор отцов? – он опять понизил голос, хотя рядом всё ещё никого не было. - Давай не станет торопить события. Если дети проникнутся симпатией, счастья им пожелаем. А если что… Разве мы не имеем права устроить праздник только ради древней традиции? Ведь не обязательно объявлять о помолвке. Достаточно нашего желания отпраздновать приезд семейства Вулфтрейсов в Ортисхауз. Или я не прав?
Им осталось говорить наедине не более минуты. Дальше начнётся нечто подобное карнавалу. Нескончаемому движению планетарных плит. Глобальному процессу таяния льдов…
Волнение, что сковывало Вулфтрейса, подобно ледяному панцирю, что сковывает вершины неприступных шотландских скал, дало трещину, стоило Мартину произнести те заветные слова. Он теперь всегда откровенен с Шоном. Казалось бы, такой, как Мартин, должен быть недоверчив к тому, кого знает каких-то пару месяцев, ведь это Шон знает его уже не первую жизнь… Но Мартин таков, какой есть. Настоящий. Настоящий…
Шон открывает ему навстречу и свою душу. Переживает с ним вместе, радуется, предвкушает. Да, теперь он и сам предвкушает этот праздник. Тяжелая ноша обязательств, необходимости понравиться, да даже не ему самому, а его сыну. Вот уж кому рано еще принимать на себя это бремя, так это Джону. Наверняка, и малышка Синтия чувствует нечто подобное. Разве справедливо подвергать детей такому испытанию? Теперь это все рассыпалось, как рассыпается камень под воздействием стихий. Шон внутренне встряхнулся, свобода, такая неописуемо прекрасная, вновь поднимала его над суетой повседневности.
- Заговор отцов, говоришь? – также негромко ответил Шон. – Звучит… зловеще. Но лишь для непосвященных. А поскольку таковых в ближайшем окружении не предвидится, то пусть остаются в блаженном неведении. Я согласен. – Он протянул Мартину руку, тот крепко пожал ее, а после мужчины крепко обнялись, подтверждая нерушимость своих намерений. Услышав шум мотора, Шон оглянулся. – А, наконец. Я боялся, что они опоздают. – Вулфтрейс посмотрел на свои новые часы, настолько уже родные и привычные, как будто он родился в них. – Но нет, понятие пунктуальности им не чуждо. Идем.
Обняв Мартина за плечи, он увлек его с собой к площадке перед конюшнями.
- Я сам выбирал его. Это был легкий выбор. Потому что он – само совершенство. Сейчас сам увидишь, - увлеченно, с жаром говорил Шон, не дожидаясь, пока рабочие откроют двери трейлера, сам распахнул их, опуская пандус, на полдороги запрыгнул на него и скрылся в недрах трейлера. Несколько мгновений спустя он вышел, ведя в поводу шикарного шагреневого ахалтекинца. – Познакомься со своим новым хозяином, Акбар. Вы подружитесь, я уверен. Ну, смелее, малыш. Идем. Ты теперь дома.
Если сказать, что теперь удивляться и восхищаться настала очередь Мартина, то значит ничего не сказать.
Дыхание перехватило. Мартин так и стоял с открытым ртом. Глядя на блеск, излучаемый жеребцом.
- Это невероятно! – наконец нашелся он, хотя выразить всю гамму своих чувств мог, если что взглядом. Глаза Ортиса сияли не менее лучезарно, чем сам конь.
Мартин принял поводья и повел лошадь.
- Вот теперь понятно почему ты захотел сюда. А я всё гадал, что не нравится тебе в доме. Тут нельзя курить. Нет виски. Тут другой мир. Красивый. Но другой. Теперь ясно. Шон. – поддавшись волнению и восторгу, Мартин говорил сбивчиво и несвязно. В полной уверенности, что друг поймёт его состояние и окажется рядом с такую минуту. – Шон. Я только на минуточку. Ладно?
Это, видимо, свойство его натуры. Казаться трепетным. Нерешительным. В самом деле Ортис был весьма уверенным в своих возможностях джентльменом. Лишь одарив друга трепетным взглядом, он в одно мгновение вскочил на спину неосёдланного скакуна. Если это шагреневый ахалтекинец, то минуты должно хватить, чтобы понять это наверняка.
Горячий круп коня принял седока, словно только и ждал этого. Мартин прижался к холке и тронул поводья.
- Вперёд!
Ветер. Ему показалось, что вселенная сжалась в одно мгновение. Ветер. Несказанная мощь лошади под седоком, словно бы возросла. Копыта не касались ровно стриженной травы. Небо стало ближе. Оно даже изменило цвет, среди дня став тёмно-ультрамариновым. Ветер. Мартин пил наслаждение, словно эль из кружки Одина.
- Это потрясающе. – выдохнул он, соскакивая с коня рядом с Шоном. – Если ты скажешь, что прошло более минуты, я не поверю и заставлю выбросить часы, которым не под силу соревноваться с ним.
Мартин был совершенно серьёзен и счастлив. Трепет, который он испытывал, глядя на самое совершенное творение природы, теперь сконцентрировался на кончиках пальцев, лежащих на гриве лошади.
- Черт, ну почему ты не сказал, чтобы я засек время! – с притворной придирчивостью развел руки Шон. – На самом деле, мне кажется, вспышка молнии длится дольше. Вы созданы друг для друга. Когда я выбирал его, я видел тебя. И искал такого коня, чтобы стал твоим продолжением, твоим по природе своей, твоей душой. Вижу, не ошибся. – Вулфтрейс широко счастливо улыбался. Он, наверное, даже больше любил делать подарки, чем получать их. Вот такие подарки, особенные, неповторимые, с которыми отдаешь и частичку своей души. Немного странно было бы застать его за этим занятием тем, кто знал его как властного эгоистичного тирана. К примеру, его партнерам по бизнесу, подчиненным. С ними Шон был абсолютно другим. И лишь с очень близкими людьми позволял себе становиться другим. Настоящим. Хотя и тираном он не притворялся… - Ахалтекинцы очень умные. Они как собаки. Выбирают себе хозяина и остаются верными ему всю жизнь. Теперь это твой самый верный друг. Береги его.
Подойдя ближе, Шон протянул руку, чтобы в свою очередь погладить бархатную шерстку. Акбар доверчиво склонил голову к плечу Мартина, запоминая его новый запах. Шон хотел запомнить этот трогательный момент навсегда. Единение коня и его хозяина. Растянуть его, продлить, запечатлеть в вечности.
Но, как все хорошее, и этот момент так быстротечен. Уже слышны первые аккорды музыки с площадки позади дома, где развернулся сказочный городок. на время проведения празднований Ортисхаус превратился в волшебную страну, живущую по своим законам, где даже время течет иначе.
- Негоже заставлять именинницу ждать, - заметил Шон. – Нам еще нужно успеть переодеться.
Было решено, что на празднике все будут в костюмах. Только в каких – это должен был быть сюрприз.
***
Шелл не помнила снов. К чему? Впрочем, она помнила завтрак. Её скепсис на счёт богачей почти подтвердился. Ну, слегка. Завтрак был бы на славу, если бы парни не решили подшутить. Повара действительно были мастерами своего дела. Ещё бы! Еда по индивидуальным пожеланиям. Ну, парни и заказали для Шелл овсянку. Мол, дама наша всегда на диете. Хорошо, додумались заказать для Вена жаренные колбаски, иначе бы бешенство Шелл опрокинуло не только трейлер с инструментами, костюмами и оборудованием, но и гостевые домики заодно. Впрочем, её гнев не утих даже, когда она подменила тарелки. Вену слопает овсянку. Никуда не денется. Но… тарелки, как и приборы… они … одноразовые!
- У хозяев перевёлся фарфор? – полный возмущения взгляд упёрся в лицо девушки, сервировавшей стол.
- Нет, мэм. Простите… - стушевалась горничная. – Фарфора достаточно. Не хватает подсобных служащих. Простите… - девушке жутко хотелось поговорить. Жутко. Выплеснуть эмоции. Но с кем? Повара метались по кухне. К ним невозможно было даже приблизиться. Управляющий и того хуже. Президента Америки можно было застать на месте. Только не этого Банефация. Вечно где-то там…
Горничные разрывались между подготовкой апартаментов и сервировкой столов. А Джули жутко хотелось поговорить.
- Я думаю, посуды даже в этом доме, - она обвела взглядом гостевой домик, в который поселили музыкантов, - Хватило бы на огромную семью. Говорить про хозяйский дом не возьмусь. Но уверена, что в нём и королеву примут без проблем.
- Всё понятно, - благосклонно кивнула Шелл. – Идите, Джули, - она прочитала имя девушки на бейджике, - Спасибо. Не забудьте про обед. Я буду красную рыбу и устриц. Вино на усмотрение повара. Ступайте, дорогая, если у вас много дел. Не стоит подвергаться риску заработать штрафные баллы.
Девушка записала пожелания Шелл и удалилась, оставив стол в идеальном состоянии. Да, она не хотела штрафов. Гонорара за этот вечер ей хватит не меньше, чем на месяц. А за это время можно найти работу. А может быть, и тут найдётся место для неё. Вон как у них туго с прислугой. Да ей несказанно повезло откликнуться на заявку агентства. Фестивали бывают каждый год, а хорошая работа, ой, по какому невероятному везению.
Впрочем, не Шелл же будет возиться с посудой. Этого ещё не хватало. Шелл! Когда в последний раз такое было? Ты же не графиня. Ну, да. Твой муж ктототамизних… взгляни на него.
Вен счастлив, пребывая в своём мире. Впрочем, сейчас он узнал про гонорар этого детского мероприятия. У него взрыв вдохновения. Сидит жуёт овсянку и пишет одновременно. Шелл прекрасно знала, что у неё есть время на сон. Два-три часа. Этого времени Вену хватит чтобы написать пару новых песенок для детишек, раз уж такое дело. Шелл достаточно проснуться к моменту репетиции.
Она успела ознакомиться с диспозицией. Сразу за гостевыми домами оборудована сцена. Зрители соберутся с другой стороны. Там, где вековые тисы давно переплелись кронами, над которыми возвышается главное здание усадьбы. Всё предельно сказочно. Даже волшебно. Дизайнер максимально использовал территорию имения для создания атмосферы волшебства. Другое дело, что Шелл не может нарядиться в эти детские смурфики или мышата. Ни за что! Впрочем, есть у неё пара костюмчиков, от которых растают сердца не только детишек, но и взрослых. Не будь она Шелл О Хейли.
После прекрасного обеда, настало время репетиции. Вен действительно был в ударе. Он не только написал песни, но уже раздал парням партитуры.
- Ребятки, - начала Шелл, - Надеюсь, вас предупредили, что это детское мероприятие?
- Да, уж, - хмыкнул Тайлер, бренча струнами.
- Ещё бы, - отозвался Макс из-за установки ударных.
- И в чём дело? – удивилась девушка, указывая на свой костюм, как всегда безупречный. Парни недовольно фыркнули. Нет. Они знали, что Шелл способна выглядеть сногсшибательно. Но во что рядиться им, прикажете?
Шел же наслаждалась тем эффектом, который производил её вид на окружающих. Значит не зря она трудилась у зеркала гримёрки в трейлере.
Шерстяной розовый костюм отлично сидел на ладной фигуре. За которой Шелл не особо и следила. Природа сделала ей такой подарок. Впрочем, природа постаралась ещё в одном. При определённой причёске и макияже родная мама не отличила бы её от принцессы Дианы. А подобрать нужное колье и серьги, имея множество фотографий и видео и вовсе было делом техники. Труднее с жестами и походкой, но и это дело наживное.
- Как я вам, - хмыкнула она, поворачиваясь перед парнями, чтобы показаться со всех сторон.
- Лихо!
- Ещё бы! Уверена, что даже в Шотландии обожали леди Ди.
Шелл была вдохновлена произведённым впечатлением. Осталось посмотреть, что же там накрапал Вен.
- А Вен где?
- Ой. – икнул Макс, - Он только что был тут.
Шелл ещё раз оглядела сцену. Вен спал за установкой ударных, зажав в руке партитуры для голоса с акустической гитары. Ну, хотя бы работу закончил.
- Обойдёмся пока без него. Мне же нужно выучить слова. Помогайте парни. Детям нравится движение. Не забывайте.
Под шепот дождя не спится,
Всё слушается и слышится
Как бряцают шпоры рыцаря
И роза на флаге вышита.
И сердце затрепетало,
Как будто давно когда-то
Под знаменем розы алой
Ему приходилось плакать.
Всего-то по мокрым веткам
Сквозь призму июльской ночи,
Смывая пороки века,
Стекал говорливый дождик.
Продрогший бездомный рыцарь
В доспехах своих звенящих
Бриллиантовой скрыт накидкой
От прошлого и настоящего.
Шелл вздрогнула. Странный он. Опять чушь. То про любовь, которой не бывает… такое петь только в костюме феи. Благо и такой есть…
Впрочем, мелодия ей понравилась. Жаль, запись не ведётся. Надо будет хотя бы телефон поставить на запись. Вдруг потом пригодятся для дальнейшей отработки и шлифовки.
Вен извёлся, расписывая листы нотной бумаги. Рука устала. Дрожала неимоверно. Но остановиться он не мог. Словно завороженный, он писал стихи, кожей ощущая их вокруг себя. Как всегда, он торопился, от того делал ошибки. Один Паркер из запасов Шелл уже валялся на полу, опустошённый, как и сам Вен. Но второй, чернила в котором ещё оставались, был крепко зажат в его руке. Вен не помнил времени суток. Вкуса пищи. Цвета своей одежды. Он помнил только запах счастья и трепет пальцев, мечущихся по струнам гитары. Его веки вздрагивали, в предчувствии мелодии, губы беззвучно шевелились, сердце замирало, подстраиваясь под новый ритм звучания души. Так он и уснул, прямо на полу за сценой, написав не менее полдюжины стихов и мелодий. Уставший и счастливый.
***
Лаура уже свыклась с мыслью, что когда-то настанет время, и Джон пожелает жениться. Даже более того. Джон будет обручен с милой девочкой Синтией. Но поверить, что Шон так воодушевлён этой идеей было всё ещё сложно. Разговоры о приближающейся поездке в Шотландию то стихали, то разгорались с новой силой. Шон был занят, как обычно, плюс разговоры с Мартином Ортисом, о котором он отзывался крайне нежно. Это тоже было странно, но с другой стороны, даже интересно. У Шона появились новые интересы. Это оживило его жизнь. Вдохнуло в него новые силы. Лауре лишь оставалось радоваться переменам, наступившим в доме.
Симона вовремя напомнила, что хорошо бы запастись подарками для хозяев. Принимающая сторона, хотя и несёт все расходы, но должна же быть вознаграждена за гостеприимство. Лаура согласилась с бабушкой. А Джон и вовсе отнёсся к этому обстоятельству крайне серьёзно. Он часами рассматривал свои картины, тщательно выбирая те, что хотел бы подарить Синтии. Его выбор пал на три картины, одна из них была тем самым портретом девочки с игрушечным дракончиком.
Лауре же, кроме подарков необходимо было подобрать туалеты для торжества. Как минимум пара коктейльных платьев, одно бальное и несколько свободных костюмов попроще. Симона улыбалась, находя прекрасным оживление, царившее в доме. В конце концов, жизнь и так коротка, так зачем же исключать из неё такие приятные моменты. Волнение перед поездкой – это ерунда. Куда деть то волнение, которое возникает во время самой поездки?
Но случилось необыкновенное.
Приехал мистер Ортис, который оказался совершенно милым и обаятельным молодым человеком. Ничего не скажешь, Шон был прав относительно чувственности и сердечности мистера Отриса. Волнение снялось само собой. Путь до Ортисхауза и того приятнее. Предвкушение. Он был, словно предвкушение чудного блюда. И приём хозяев полностью оправдал это предвкушение.
Жена Мартина оказалась милой женщиной. Молодой. Безумно красивой. Совершенно грациозной… и… может быть, Лауре это показалось? Но в каждом движении Софи чувствовалась какая-то нестерпимая тоска, которая правда, всё же исчезла, стоило женщинам уединиться. Конечно, они не стали делиться секретами с первой же секунды. Но Лаура видела, как старается Софи понравится гостям. Всем. Но Вулфтрейсам особенно.
Впрочем, Мартин превзошел всех. После обеда прибыл грузовик, полный подарков для детей. К слову сказать, детей на празднике, хоть и было достаточно, но количество подарков было умопомрачительным. А восторг хозяина ничуть не отличался от восторга детишек. Кругом сновали наряженные персонажами популярных мультфильмов промоутеры и охранники. Лаура ещё раз убедилась, что хозяева крайне трепетно отнеслись к безопасности гостей, а детей в особенности. Не страшно, если кто-то из детей упадёт. Но о травмах или трагедиях на таком празднике и речи быть не может.
Позаботился Мартин и об охране территории. Ни одного репортёра в округе. Ток он, что ли пустил по ограде. Чтобы отбить у папарацци охоту к добыче редких кадров? Или Шотландия – это особый мир.
Поделившись с Софи этим наблюдением, Лаура услышала довольно простой ответ.
- В Шотландии летний фестиваль, – лицо Софи немного потеплело. - Это время многих шансов и жуткого пьянства, – её носик сморщился. – Это не самое приятное зрелище, но избавиться от этой привычки шотландцы не могут. Про это существуют даже страшные пророчества.
Каждый шотландец напиться горазд
Летнее солнце торопится к нам.
Брага и пиво, искристый эль,
Льётся по кружкам шотландцев теперь.
Все, как один, пляшут и пьют.
Бросили к чёрту работу свою.
Песни и шутки, крик и гульба,
Драки в округе, всю ночь до утра.
Всюду веселье, пьянство вокруг.
Бочки пустуют, здравствует блуд.
Нет у шотландцев слаще забот,
В бочку за элем нырнуть с головой.
Прахом хозяйства скоро пошли.
Ум замутили давно кутежи.
Стали шотландцы хуже свиней,
Спят по канавам в гадком дерьме.
Лишь музыканты тронут струну,
Тянутся руки сразу к вину.
Так и гуляли, думали – день.
Смотрят шотландцы – зима на дворе.
Вьюги завыли, волкам под стать.
Лета в округе давно не видать.
Пляшут красотки – праздник гудит.
Каждый шотландец пьёт и кричит.
Вот так.
Софи закончила свой рассказ, улыбнулась и сменила тему разговора. Лауре осталось лишь поражаться странному шотландскому обычаю. Но что поделать, изменить этого не могли многие столетия. Может быть когда-нибудь… может быть…
- Да, время странная штука. Сама убеждалась в этом ни единожды. – согласилась Лаура со страшным проклятьем и поддержала молодую хозяйку.
Симона и Эвелен тоже не теряли времени даром. Их взаимной радости не было предела. А ведь у них столько дел. Впрочем, Эвелен и не думала нарушать договорённость с Шоном. Симона, хотя и с трудом, но согласилась с тем, что объявлять о помолвке детей сегодня ещё не время. Пусть это будет просто праздник. Для всех. А уж бабушки позаботятся о будущем своего потомства.
Сюрприз удался. Шон и Джон предстали перед гостями и хозяевами в традиционных шотландских костюмах, неотъемлемой часть которых были килты. И никому даже в голову не пришло осмеять их, даже намекнуть на то, что мужчины одеты в юбки. Настолько ладно и уместно смотрелись килты на стройных, прекрасно сложенных фигурах отца и сына. Их появление произвело фурор.
Правда, в тех кругах не принято было слишком громко выражать свои эмоции, но восторженные шепотки слышались там и тут, а взгляды, полные завистью и плохо скрываемым восхищением, полыхали, как очаги лесных пожаров. Да и кто бы посмеялся, если добрая половина гостей мужского пола щеголяла голыми коленками. Парадные фамильные килты, спорраны и дирки. Как истинные горцы, многие из гостей не надевали нижние бельё под килт, тем более, что последняя неделя выдалась довольно жаркой, что тоже не способствовало стремлению надевать лишние детали одежды.
Джон же, как истинный джентльмен, должен быть представлен старшей леди в доме. Шон не мог упустить этой возможности побывать ещё раз в кабинете миссис Ортис. И не ошибся в своих предчувствиях. Встреча оказалась на редкость удивительной.
- Миссис Ортис, разрешите представить вам моего сына, Джона, - начал он, как полагается начинать такую встречу.
Джон сделал полшага вперёд и, встав на одно колено, поцеловал руку пожилой леди, чем вызвал шквал эмоций, которые, впрочем, отразились только в её сердце. Хотя… не высказать своего удивления Эвелен не могла.
- У вас килты…
- Да, - опять поспешил Шон. - Джон как-то нарисовал картину, где мы оба с ним в этих килтах. Ещё год или два назад, кажется.
- Год и восемь месяцев, папа, - пришел отцу на помощь Джон.
- Да, - улыбнулся Шон и тронул волосы сына. - Больше года назад. Нам так понравилась эта идея, что я сделал заказ на пошив такого килта. Правда регистрировать тартан не стал. Я ведь не шотландец и эта процедура необязательна для не шотландцев.
Эвелен молчала. Ещё не меньше минуты она разглядывала мужчин.
- Вы очень удивитесь, если я скажу, что этот тартан зарегистрирован за моим родом? – наконец произнесла она. - И более того, у меня для вас есть кое-что. Уж не обессудьте. Но примите эти дары, как и полагается настоящим горцам.
Банефаций, всё это время, стоявший за креслом Эвелен, отделился от стены и обрел реальные очертания. Как и полагалось слуге такого уровня, без дополнительных указаний и каких-либо уточнений, словно бы понимая хозяйку на коком-то высшем уровне, он подошел к огромному шкафу, занимающему заднюю часть кабинета, и извлёк из него небольшой сундук.
- Это реликвии, хранящиеся в нашей семье несколько сотен лет. Но, как я вижу, теперь они обрели своих истинных владельцев. - медленно говорила Эвелен, пока Банефаций ставил сундук на столик рядом с окном и открывал его одним из ключей, вечно висящих на его поясе. – Думаю, эти вещи будут как раз впору сэру Форестеру, виконту Хантингдону.
Банефаций извлёк из сундука маленький спорран, украшенный волчьими лапами. Как только спорран занял своё место на поясе килта Джона, слуга достал плащ, изготовленный из шкуры волка.
- Я уверена, - продолжала пожилая леди, заметив, что Шон уже открыл рот, чтобы возразить ей. Это слишком дорогой подарок. Слишком ценный. - Эти вещи придутся вам по душе, более того, ни у одной живой души не возникнет сомнений в том, что именно вы имеете полное право на владение ими.
Но далее Банефаций извлёк из сундука небольшой кинжал в червлёных ножнах с несколькими вставками драгоценных камней.
- Это не может быть вещь для мальчика! – вырвалось у Шона.
В действительности в его сознании уже перепуталось всё. Время. Место. Последовательность событий. Именно в тот момент, когда со дна старинного сундука был извлечен дирк, которым когда-то Лаура Стоун, леди Форестер проткнула бедро виконта Хантингдон на берегу небольшой речушки Ауз под Йорком, вспышка озарила сознание Вулфтрейса.
- На самом деле этот кинжал принадлежит леди Форестер. Виконт Хантингдон получил его … - он замялся, не решаясь говорить о том, что видел так ясно, что ощутил резкую боль в бедре, будто бы этот кинжал только что извлекли не из сундука, а из его плоти, - Получил его в подарок от леди Лауры…
Горло Вулфтрейса сдавил спазм. Чтобы преодолеть боль, ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть.
- Но мальчику не стоит дарить такие игрушки…
- Я и не собиралась, - спокойно ответила Эвелен, хотя её волнение уже ясно читалось в её глазах, - Я собиралась предложить эту вещь вам, мистер Вулфтрейс.
Странное дело, отказываться от подарков не входило в планы Шона. Но принять такие подарки… это тебе не часы за двести тысяч долларов. Тут ценность иного рода. И в валюте её не определить.
- Спасибо, Эвелен. Это действительно королевский подарок.
- А вот это верно. Хотя Шотландия и утратила права на корону. Но в ней всё ещё живы потомки королевского рода. Рода Хантингдонов.
- Вы принадлежите к роду Хантингдонов, мэм? – оживился Джон.
- Да, мой мальчик, - кивнула Эвелен. Только мой предок отказался от притязаний на корону. Он считал своим долгом процветание Шотландии. И много сделал ради этого.
- Потрясающе. А я, как раз рисовал картину… герб Хантингдонов…
- Что именно? У тебя возникли какие-то вопросы? – заинтересовалась Эвелен. Ей стоило лишь чуть шевельнуть рукой, как Банефаций уже доставал из сундука ещё одну вещь. Брошь, которую обычно прикалывали на левую сторону берета. Именно этот предмет было принято украшать родовым гербом. – Посмотри, дорогой, такой герб у тебя получился?
Банефаций отдал брошь Джону.
Мальчик был в восторге.
- Вот! Я же говорил, что на гербе Хонтингдонов обязательно должен быть волк! Точно!
- Но, тут должно быть уточнение, - поправила мальчугана пожилая дама. - Волк был только на гербе Джона Хантингдона. Того самого виконта, о котором говорил твой папа.
В действительности, Шона уже не было в этом мире. Он существовал где-то в другом измерении, где он и волк вступают в ожесточенный поединок.
Кровь смешивается с решимостью. И грозный хищник встаёт на дыбы. Но в итоге… именно он оказывается трофеем.
- Да. Тот самый… - рассеянно говорит Шон. – Кажется, там начинается праздник…
- О, да! Думаю, Джону достаточно довелось услышать, чтобы праздник оказался для него не просто пустой тратой времени.
- Да, мэм, я благодарен вам за подарки. – Джон чуть склонил голову.
- Не стоит благодарности. Ибо ты лучшая благодарность на свете.
На этом аудиенция Джона у старшей женщины дома закончилась. Впереди была встреча с Синтией. А она прошла, лучше не бывает. Напрасно родители беспокоились. Джон, как истинный джентльмен, подошел к девочке, поклонился, представился, она ответила реверансом, как и подобает истиной леди.
Казалось, они так и останутся скованными обязательствами этикета, но, когда Джон и Синтия обменялись улыбками, сначала несмелыми, потом более уверенными, озарившими их личики, а потом, взявшись за руки, пошли осматривать волшебный городок, сомнений не осталось. Эти двое тоже нашли общий язык.
Шон старался не упускать детей из вида, не потому, хотел убедиться, что они на самом деле поладили, и не потому, что с ними могло случиться что-то нехорошее. В таком охраняемом месте? О чем вы говорите… Он просто привык присматривать за сыном. Не так долго ему и осталась эта привилегия. Еще каких-то пару лет. А потом Джон станет самостоятельным, и забота отца будет претить ему… Ожидаемо, предсказуемо, немного печально, но что поделаешь…
Вулфтрейс мог гордиться сыном. Джон в точности копировал его поведение по отношению к Лауре. Он был предупредительным, но ненавязчивым, изысканно утонченным в своих манерах, Синтия радом с ним постоянно улыбалась и то и дело задорно звонко смеялась. На празднике были и другие дети, но Джон однозначно и сразу дал понять, что Синтия – его дама сегодня.
Нет, он не препятствовал их общению, но зорко следил за тем, чтобы никто даже ненароком не обидел девочку. Джон выглядел настоящим горцем. Рыцарем, способным стать героем. Синтия же в своём пышном платьице и кружевных бантах казалась совершенно неземным созданием. Это вызывало гордость. И улыбку.
- Они такие милые, - растроганно вздохнула Лаура, обвивая рукой предплечье Шона. – Мы напрасно тревожились. – Поймав его взгляд, тут же оговорилась. – Я не имела в виду немедленно объявлять о помолвке. Просто…
- Они правда красивая пара, хоть и очень юная, - согласился Шон. – Как ты находишь Софи?
Мартин и Шон представили своих супруг друг другу в самом начале торжества. С миссис Ортис Лаура тоже имела честь познакомиться.
- Она очаровательна. Хотя я заметила некую скрытую печаль в ее взгляде, когда она смотрела на Мартина…
- Там… все непросто.
- Это чувствуется. Бедняжка. Она так старается… - Лаура заглянула мужу в глаза. – У нас ведь так не будет?
- Никогда! – заверил ее Шон.
Никогда. В этом весь Шон. Впрочем, Лаура была счастлива. Именно тем, что Шон никогда не отказывался от ответственности. Настоящий взрослый мужчина, готовый отвечать за себя и свою семью. Кажется, Софи не хватает именно этого. Мужчины. Мартин … он… совершенный… да. Совершенный ребёнок. Непосредственный. Чистый. Яркий. Порывистый. Чувственный и красивый, конечно. Но ребёнок. Совсем не такой, как Шон.
Лаура прикрыла глаза. Солнце щекотало кожу. На плече устроился тёплый солнечный зайчик. Прекрасно. И музыка….
Не время окрыляет нас,
Не бездны чёткие границы,
А серебристая луна
Летящая подобно птицам.
Её лучи хоть холодны,
И безусловно одиноки,
Но вдохновения полны
И света не жалеют вовсе.
Женский голос плыл над садом. Он мог бы совершенно утонуть в какофонии детских голосов, но каким-то необъяснимым образом, он не смешивался с посторонними шумами, не тонул в них, а плыл, словно над миром. Уверенно и мощно.
Люблю тебя. Люблю и точка.
Крути, как хочешь эту быль.
Грядущее читая в прошлом
Не ошибись. Не ошибись.
Не ошибись… не ошибись… Лаура…
Праздник был в самом разгаре. На сцене выступали приглашенные артисты, и неплохо так выступали. Мартин до последней минуты не был уверен, что все будет так совершенно. Именно как того заслуживает Синтия. Это же ее праздник. Надо будет обязательно поблагодарить Банефация лично.
Старый слуга уже не нуждается в материальных поощрениях, ему куда как важнее, когда видят, замечают и ценят его старания, а потом сообщают ему об этом. Как бальзам на душу старика. Так по-разному воспринимается одно и то же в разно возрасте, так меняются ценности с годами… Из задумчивости Мартина вывел голосок дочурки. Его он услышит везде и всегда, даже если перестанет слышать вовсе.
- Папочка, я хочу потанцевать с леди Ди, можно?
Синтия с такой надеждой смотрела снизу-вверх своими прозрачными, как у отца, голубыми глазами, что отказать ей было невозможно.
В семье Ортисов существовало правило, что Синтия никогда не приблизится к чужому, уж тем более не даст к себе прикоснуться. Но Шон Вулфтрейс уже давно и далеко не чужой. Поэтому Синтия крепко держит его за руку, заручаясь его поддержкой. По другую руку стоит Джон, маленькая копия Вулфтрейса-старшего и в его руке тоже ладошка Синтии.
- С таким эскортом тебя и к дракону в гости отпускать не страшно, - умиленно улыбается Мартин. Шон отвечает понимающей улыбкой, а Джон остается серьезным, как и подобает настоящему ответственному кавалеру.
- Папочка, я хочу, чтобы мы пошли все вместе, - уточняет Синтия.
И они идут все вместе. Синтия с Джоном, Мартин с Софи и Шон с Лаурой. Миссис Ортис, наблюдая за процессией, украдкой вздыхает. Такие неуловимо похожие друг на друга пары, но такие разные в своих глубинных отношениях, мотивах и порывах.
- Дети мои, - одними губами шепчет старая леди.
В уголках ее глаз блестят драгоценными камнями слезинки. Эвелен поспешно смаргивает, чтобы никто не заметил ее грусти в этот необыкновенно праздничный день.
Одетая и причесанная как принцесса Диана Шелл теперь в центре внимания. Она упивается всеобщим восторгом, не выходя при этом из роли. Она поет песенку, окруженная детьми, ее хватает на всех, никто не остается, не одаренный ее улыбкой, ласковым нежным взглядом, теплым прикосновением.
А потом она пустилась в пляс, выхватив из толпы, окружавших ее девчонок и мальчишек, Джона. Тот ничем не уступал леди Ди, недаром посещал танцевальный класс, несмотря на насмешки сверстников.
- Мужчина должен уметь все, - повторил он лишь однажды слова отца. – И сражаться, и быть лучшим воином, и на балу быть первым танцором. – Джон и в самом деле посещал не только танцевальный класс и изостудию, но находил время для визитов в додзё.
Мальчишки, видя, что их нападки остаются без внимания, потихоньку отстали и переключились на тех, кто огрызался на дразнилки.
Шон стоял чуть поодаль, гордо глядя на то, как отплясывает его сын, как светятся восторгом глаза всех без исключения Ортисов, как хлопает в ладоши, воодушевившись, Лаура. Но внезапно он почувствовал какие-то вспышки в мозгу. Мир разорвался, действительность рассыпалась на хрустальные осколки, а потом, закружившись, сложилась в нечто новое или, напротив, уже случившееся. Шон видел самого себя, только он был мальчиком, чуть моложе Джона, и он танцевал с принцессой Дианой, живой, настоящей.
Нет, это Джон с ней танцует. Или Шон. Но как он может быть и там, и тут одновременно… Голова пошла кругом, и это не была фигура речи. Шон не понимал, что происходит, где он настоящий, что все эта круговерть значит, он был на грани обморока или эпилептического припадка, и инстинктивно он почувствовал, что ему нужно найти какое-то тихое место, прийти в себя, упорядочить все эти хаотичные образы, выстроить цепь событий, сложив воедино все ассоциации, воспоминания, фантомы… Как пьяный, едва разбирая дорогу, интуитивно он направился к особняку. За толстыми стенами дома музыка не слышна, все на празднике, никто не станет искать его там, надо только добраться до дома…
Холл с качающимся полом, ступени, встающие дыбом, норовящие сбросить с себя непрошенного гостя. Коридоры, извивающиеся, как коварные рептилии. И двери, двери… Стены смыкаются, вот сейчас они раздавят Шона. Найти убежище, спрятаться, пока не поздно…
Вулфтрейс рванул на себя первую попавшуюся дверь. Едва не ползком пробрался по мягкому ковру к балкону и там, забившись в угол между перилами и стеной дома, наконец услышал тишину.
Теперь глубокий вдох, выдох, картинка перед глазами проясняется. Очертания окружающих предметов становятся четче. Вулфтрейс уже почти может мыслить рассудительно. Скоро сможет, это точно.
Шелл едва дождалась, пока Вен очнётся от своего забытья. Не то, чтобы ей надоело петь, но петь детские песенки надоело точно, благо ещё не все песенки были детскими. Впрочем, её образом были очарованы не только дети, но и большая часть взрослых, снующих вокруг с бокалами в руках.
А вот бокальчик бы не промешал, решила Шелл и спустилась вниз.
Между тем место на сцене занял Вен. В полурасстёгнутой клетчатой рубахе и растрёпанными волосам, с гитарой в руках, он выглядел, словно бы сбежавший из-под венца жених. Хотя, окружающие сцену люди, были заняты упоительной Шелл в образе леди Ди. Вот на кого были обращены все взоры, когда над площадкой поплыл хрипловатый, но приятный баритон Вена.
Его вдохновение всегда имело странный ритм, но в этот раз, впадая в сон, словно бы в бессознательном состоянии, он плыл по волнам пленительного океана созвучий. Оставалось только записать эти ритмы, рифмы, сентенции. Очнувшись же ото сна, Вен готов был бесконечно петь и петь, словно бы сдерживать этот порыв было выше его сил.
Шелл с облегчением вручила микрофон Вену и отправилась завоёвывать сердца публики непосредственно в гущу толпы. Её жесты, голос, поворот головы, её улыбка, даже её колье и туфли, розовато-бежевый костюм, всё в ней, вызывало возгласы, типа: этот тот самый… как живая… леди Ди, наша роза…
Что и говорить, Шелл была горда произведённым эффектом. Нужно будет сказать Громиле, что в следующий раз она станет работать не менее чем за двойной гонорар.
Спустившись с эстрады, она прошлась между гостями, целуясь на каждом шагу, и непременно желая счастья и удачи взрослым, глядя по головам детей и млея от прикосновений их нежных ручек, словно она и в самом деле была принцессой Уэльской.
Пожимать протянутые руки было не так уж и сложно. Мило улыбаться при этом вполне допустимо. Но оставлять после себя восхищение и благоговение дано далеко не всем.
А вот это видимо, хозяева усадьбы и виновники торжества.
Милая девочка, лет пяти и целый эскорт её официальных представителей.
- Вы танцуете, сэр, - обратилась она к мальчугану в шотландской юбке и роскошной накидке из волчьей шкуры.
- Да, мэм. – очень даже гордо ответил парень, предварительно оглядев окружающих.
Впрочем, ему действительно было чем гордиться. И сама леди Ди, которая училась танцам профессионально, и Шелл, которая тоже брала уроки танцев понимая, что это необходимо для работы, оценили бы чувство такта и навыки паренька.
- Вы прекрасно танцуете, сэр, - похвалила Шелл паренька, чтобы завязать разговор.
- Спасибо, мэм, я рад, что вы оценили мои скромные умения.
Ах, милый воспитанный мальчик. Но Шелл никогда не ошибается. Особенно в людях. В этом пареньке есть какая-то загадка. Нечто неуловимое и неудержимое…
Музыка текла. Вслед за ней текли танцы. Разговоры. И выпивка. Дети, завороженные музыкой и танцами, давно перестали замечать, как легко и свободно их родители набираются виски или ромом. Впрочем, праздник отличался разнообразием напитков. Дамы имели большой выбор коктейлей. Барменские стойки наперебой привлекали желающих расслабиться за хозяйский счёт.
Софи не заметила, как одна из дам приблизилась к ней, держа в руках громадный бокал с каким-то мутно-зелёным напитком. И то ли дама была совершенно пьяна, то ли всё так и было задумано, но приплясывая и бормоча себе под нос нечто нечленораздельное, дама покачнулась и опрокинула на кремовое платье Софи всё содержимое своего громадного бокал, включая ломтики лайма, апельсинов, киви и кусочки льда.
Задохнувшись от неприятного, липкого и ледяного душа, Софи всплеснула руками.
- Что это…
- Коктейль, душечка! Ты испортила моё питьё! – выкрикнула дама, готовая вцепиться в ярко малиновые волосы женщине, разодетой, словно бы желающей послужить сигнальным маяком, в пятнистое платье, колготы всех цветов радуги и ботинки на огромной платформе, так же раскрашенные в немыслимые кислотные цвета. Софи не смогла бы даже закричать. Но быть избитой в день рождения собственной дочери… её возмущению не было предела… она огляделась. Ни Мартина, который опять, видимо катается на скейте вместе с мальчишками, ни Банефация, у которого конечно же масса хлопот, ни... нет, кажется, кто-то из охраны появился рядом…
- Мистер, уймите даму, - выкрикнула Софи и направилась к дому. Благо, хотя бы это она могла себе позволить. Ах, как ей хотелось размножить голову этой стерве, выкрикивающей сейчас ей вслед какие-то ругательства.
Ты леди. Ты леди. Ты леди! Чёрт побери! Твердила Софи, глотая слёзы.
Холл, лестница, дверь в комнату, ванная… всё промелькнуло, словно бы в тумане. Тумане горьких слёз. Кажется, выходка этой нетрезвой тётки стала последней каплей в чаше её терпения. Ну почему! Почему всё так! на её голову вечно сыплются какие-то осколки. Тысяча несчастий. Пьяные гости. А Мартина даже нет рядом. Он не может не то чтобы защитить, хотя бы сказать слова утешения! Боже, за что!
Сбросив платье, Софи встала под душ. Чёрт. И представить невозможно, как теперь возвращаться назад. Ей вдруг показалось, что её позор, ей слипшееся от сладкого коктейля, прилипшее к телу платье, видели все. И смеются теперь над ней. Над ней. А она хозяйка. Она тут главная. Боже. Ну пусть главная не она. Но … боже… противно-то как…
Всё ещё плача, Софи вышла из душа. Ну вот. Опять. Полотенца тоже нет. О, Господи… ещё и это…
Прислуга. У неё нет даже прислуги!
Софи шагнула из ванной комнаты.
- Ах… - воскликнула она, войдя совершенно обнаженной с мокрыми волосами в свою комнату, в проёме балконной двери которой увидев Шона. – Это … вы… ты…
Чем! Прикрыться! Чем!!!
Полные слёз, глаза Софи округлились и стали похожи на два трепещущих озера.
И в том момент, когда воспоминания стали выстраиваться стройными рядами, когда Шон готов был орать от радости, потому что у него затеплилась надежда на восстановление разрушенной провалами в памяти жизни в детстве, как послышался шум сначала за дверями, потом в самой комнате, звук льющейся воды, И Вулфтрейс понял, что забрел в чью-то спальню, да еще и обитаемую.
Нужно немедленно убираться отсюда, пока не случился конфуз. Шон так и намеревался сделать, но не успел. Он замер в дверях балкон, ошеломленно глядя на совершенно обнаженную Софию, которая от растерянности даже не пыталась прикрыть своей наготы.
- Я не… ради бога, простите… я не намеревался… - Понимая, насколько жалко и несуразно звучит его убогое бормотание сейчас, Шон замолчал. Отвернуться у него не было даже мысли. Он просто смотрел в глаза молодой женщины, а не шарил по её обнаженному телу липкими зенками, как это обычно случается с мужчинами, – Я сейчас уйду. Прошу меня простить.
Он уже сделал шаг с намерением выскользнуть из комнаты, как голос Софи остановил его.
- Шон.
Он замер на полушаге.
- Не нужно оправданий. Пожалуйста, хоть вы меня не покидайте!
Такой надлом слышался в этой короткой фразе, что даже самое черствое сердце, именуемое в народе каменным, пойдет трещинами, и начнет кровоточить в сочувствии. Вулфтрейс был суров по отношению к чужим, но были люди, которых он подпускал так близко, что чувствовал их эмоции как свои собственные. И Софи с недавних пор в этот близкий круг входила.
Шон посмотрел в, полные слез и мольбы, глаза Софи.
- Вас обидели? Кто? – Инстинкт защитника перекрывал все остальные. Шону было сейчас совершенно все равно, что перед ним стоит прекрасная обнаженная женщина. – Я разберусь. Не волнуйтесь, никто не узнает, я не испорчу праздника, я понимаю…
- Вы понимаете! Ну почему, почему все так происходит! Почему вы понимаете, больше никто? Почему он не видит меня, не слышит, не чувствует! – Слеза снова ручьями полились из прекрасных шоколадных глаз Софи. – Что я делаю не так? Ну что? Я не понимаю, Шон, не понимаю! – Переполненная отчаянием, Софи опустилась на ковер.
Шон тут же оказался рядом, обнимая за плечи. Софи доверчиво уткнулась в его жилет, рыдая так горько и безутешно, что сомнений не оставалось. Случилось в самом деле нечто ужасное.
Вулфтрейс даже не пытался уговорить Софи успокоиться, он лишь гладил ее по волосам, единственное, что они мог сейчас сделать, это быть рядом. Накинув на ее хрупкие вздрагивающие плечи свой пиджак – и когда успел снять… - он утешал ее, как маленькую девочку. Безмолвно. Просто будучи рядом.
Постепенно рыдания Софи стали утихать.
- Ты можешь рассказать мне.
- Это Мартин. Он как будто не замечает, что я существую. Я делаю все, чтобы показать ему свою любовь, а он даже не принимает ее. Как будто ему не нужно. Я думала, что у него есть другая. Или другой. Я не знала, что думать… - Софи снова всхлипнула. – Но нет же. Ему просто не нужен никто. Разве что Синтия… И ты.
Шон встал, поднимая девушку за собой.
- Софи, я не хотел вставать между вами…
- Да дело не в тебе и ни в ком вообще! – в сердцах выкрикнула Софи. И тише продолжила. – Не ты так кто-то другой. Но рада, что не другой. Потому что с тобой Мартин… он в безопасности. Тебе я могу доверять. – Софи ненадолго замолчала. – Но что делать мне… Что мне делать… Как мне вернуть его. Я люблю Мартина больше жизни. Но я не знаю, я не знаю… - Она снова сникла.
И что ей ответить? Шон не мог считать себя экспертом в отношениях, у них с Лаурой все было прекрасно, по крайней мере в этой жизни. И все, что он мог предложить, это:
- Хочешь, я поговорю с ним? Я обещаю, я не наврежу.
- Да, тебя он слушает, - улыбнулась сквозь слезы Софи, подняв лицо к Шону. – О, не смотри на меня, я выгляжу ужасно…
Вот теперь она стала самой собой. Настоящей женщиной, которую в любой ситуации заботит, как она выглядит в глазах мужчины.
- Ну что ты, - улыбнулся Шон. – Ты восхитительна. Как всегда.
- Действительно, Софи всегда восхитительна… обворожительна... прекрасна… - в комнате вдруг появился Мартин. Он медленно проходил от двери, которую закрыл на замок, к стоящей у выхода на балкон паре, и каждое слово сопровождал хлопком в ладоши. - А я вот думаю, где это моя жена. Детям пора резать торт, видите ли… - продолжал он, обходя вокруг пары. - Но ей некогда. Софи несколько не в форме! – голос Мартина стал зловещим, жестким, колючим – Единственное, о чём я тебя просил, соблюдать конфиденциальность твоих романов. Софи! Это так трудно? А если мама узнает? Софи!
Девушка вздрагивала от каждого слова, и вжималась в своего защитника, поскольку других средств защиты у неё не осталось.
- Мартин, ты всё не так понял! Мартин!
- Боже мой, что я мог понять не так? – всплеснув руками, отозвался мужчина, оглядывая пару. – Что тут можно понять НЕ ТАК? Ты обнажена. Он … горец… я правильно понимаю, Шон? – обратился он к другу, имея в виду обычай настоящих горцев не надевать под килт нижнего белья. А, учитывая дозу спиртного, выпиваемого на таких праздниках, количество романтических и вовсе неромантических связей на таких празднествах никогда не поддавалось исчислению.
Странное дело. То, что испытывал Мартин в этот момент было непонятно даже ему самому. Но самое первое, что пришло в голову – мама бы не узнала. Если Эвелен узнает об интрижке Софи, и о том, что Мартин в курсе её интрижек, ему, как мужу, как мужчине, необходимо будет как-то реагировать. Принимать какие-то меры. А он… с одной стороны он испытывал нечто, сходное с облегчением. А с другой… нет. Огласка ему точно не нужна. Что должен делать рогоносец? Правильно. Разрывать контакты с предателями. Женой и её любовником. Но именно этого Мартин и не желал делать. Софи … ну, зачем ты так? А я уж было подумал, что тот ролик в телефоне служанки – отрывок из какого-то фильма, коих множество снимается в наше время… Софи… я же… ты же… что? Что ты, Мартин? Что ты чувствуешь? Чего хочешь? Чтобы Эвелен не узнала, что твой друг трахает твою жену? Или, чтобы ты не знал этого, потому, что не желаешь терять друга потому, что видишь в нём то, чего не достаёт тебе? А, Мартин? Никто иной, как Шон Вулфтрейс спас твою никчёмную жизнь, чтобы явить тебе пример совершенно другой жизни. ДРУГОЙ! И ты не желаешь терять его. Ты готов! Готов простить ему даже адюльтер, лишь бы не терять его!
На сегодня лимит боли был явно превышен. Пока что душевной, но все вот-вот может перейти в другую плоскость. Но Вулфтрейс и не думает оправдываться. Он встал, прикрывая собой Софи. Им двигал инстинкт защитника, перекрывающий все остальные. Неважно, что он защищает женщину от своего лучшего друга. Неважно, что от ее собственного мужа. Все это сейчас не имеет никакого значения.
Шон смотрит в глаза Мартина, такие искрящиеся, полные жизни, неистребимого внутреннего порыва, которые сейчас приобрели цвет штормового моря. Брови сошлись в одну прямую линию, в то время как обычно они живут, кажется, своей жизнью, игриво взлетая и опускаясь вслед за эмоциями Мартина. Губы сжаты в тонкую скорбную полосу. Он страшен в своем гневе и разочаровании. Но Шону ничуть не боязно. Он прямо и открыто смотрит в глаза друга.
- А сам как думаешь, а, Мартин? На что это все по-твоему похоже? На мелкую интрижку? Признаться, я был о тебе лучшего мнения, - качает головой Вулфтрейс. – Как тебе только в голову могло прийти, что такой как я и такая, как она, - он взглядом указал себе за плечо, где Софи тщетно пыталась закутаться в его пиджак. Она с успехом могла бы обернуться им трижды, но все равно защищенной себя не чувствовала. Разве что присутствие Шона придавало хоть какую-то уверенность, что все не закончится непоправимой трагедией. – Что мы опустимся до банальности вроде измены? Понимаю. Выглядит абсурдно. Но ты же мудрый человек, Мартин. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не веришь сам в то, что говоришь. Отбрось эмоции. И давай поговорим, как мужчины. Не здесь. Выйдем.
Голос Вулфтрейса, как будто холодный душ, проник, казалось, куда-то в глубины сознания, сметая барьеры, которые отчаянно воздвигал Мартин, защищая себя от необходимости бороться за поруганную честь. Если честь ещё существует. Если она не запятнана. Если нет необходимости вытаскивать из своей души монстра, который должен обрушиться на обидчиков этой чести.
- Поговорим, - словно заколдованный произносит Мартин, и делает шаг назад, к двери. – Поговорим. Ты прав. Только не здесь. Там… - он глазами показывает наверх. - Там есть кабинет. Мы должны быть уверены в том, что нас никто не услышит. Верно?
Мартин, как за соломинку, хватается за слово. За голос, в котором чувствует нотки истины. Чистоты. И силу. Да. Вот ещё шаг и ты признаешь, что Шон сильнее тебя, что он имеет право. А ведь ты ему должен, Мартин. Должен. Он имеет право. Вот в чём дело.
Ещё пара шагов, и рука Мартина ложится на дверную ручку.
- Ты прав, Шон, нам необходимо поговорить. Как я сам до этого не дошел? Удивительно!
- Ты просто во власти эмоций. Это нормально. Я бы и сам был бы. Мыслимое ли дело. Мы все во власти стереотипов. Первое, что приходит в голову, это то, что нам навязывают. – Шон говорил спокойно, размеренно. Так разговаривают, наверное, с хищниками, чтобы выиграть себе время для побега. Но нет. Он не собирался сбегать. Шон не чувствовал себя виноватым. Потому что не был. – Я подожду тебя снаружи. Признаться, я так и не распутал лабиринт переходов в вашем доме, что и привело к этому недоразумению. Так что извинись перед Ла… То есть, Софи. Она не заслужила твоей резкости. И мы уединимся для разговора.
Ни слова больше не говоря, Шон текучим движением миновал Мартина, проскользнув в коридор.
Софи, словно завороженная глядела на мужчин. Их голоса плавали вокруг, создавая наполненность пространства. Но, стоило Шону отойти от нее, оставить её одну, всё изменилось. Не стало опоры. Словно часть её исчезла. Софи поглядела на Мартина. Мартин, столь же ошарашенно поглядел на жену.
- Прости, ты не могла бы мне объяснить, почему ты в таком виде. Если тебе не трудно, - произнёс он, закрыв дверь за Шоном. – Я, видимо, что-то упустил?
Мартин стоял напротив неё.
Принято считать, что в семьях богатых и знаменитых не случается сандалов, непонимания и попросту, джентльмен никогда не позволит себе поднять руку на даму. Да. В идеальной семье так и должно быть. Но кто её видел, идеальную?
Если прочитать книгу, которую написала Френсис Шенд Китт, мать принцессы Дианы, станет понятно, что даже в таких высокопоставленных и благородных семействах случается всякое, и рукоприкладство тоже. Да и сама книга…. Если подумать, не она ли стала одной из причин смерти леди Ди? Будь Френсис чуть более чуткой матерью, слуилось бы то, что случилось? Хотя… Былого уже не вернуть, как и жизни Дианы.
Софи знала это не понаслышке. Не только из рассказов Эвелен о жизни своей подруги леди Шенд Китт, которая когда-то была тёщей принца Уэльского. Нет. Софи ещё в детстве познала несдержанность отца. Его загулы. Его скандалы. И сейчас она сжалась, словно птичка в клетке в ожидании ужасной развязки.
- Софи, - позвал Мартин, прижимая к себе жену. - Давай я помогу тебе одеться, и ты продолжишь праздник. Там детишки. Они жаждут торта. Про взрослых я не говорю. Им достаточно виски и джина. Хотя, кое-кто может заметить наше отсутствие.
Говоря это, Мартин гладил Софи по спине, словно бы это была Синтия. Маленькая расстроенная девочка. Жаль, что у неё нет игрушечного дракончика… хотя, у неё есть ручной монстр, готовый разорвать тёплую уютную человеческую оболочку и вырваться наружу.
- Да, - наконец нашлась Софи. – Прости, мне было безумно больно. Обидно. Такой день. А у меня нет даже прислуги. Нет даже защиты. Меня обидели. А тебя не было рядом! Эта… Эта… Она пролила свой дурацкий коктейль на мое платье! Я так долго выбирала его, чтобы понравиться тебе, чтобы соответствовать тебе, быть тебя достойной, а она… Так неприятно… как таракан…след остался… Я пошла переодеться, я не знала, что он здесь. Я бы ни за что… Я только тебя люблю! Мартин, ты не станешь меня бить?
Господи, боже, что творится в голове у этой женщины! Мартина словно самого ударили. Слёзы навернулись на глазах сами собой.
- Бить? Тебя? За что? – Мартин, сжигаемый чувством вины, наконец осознал, что должен был сделать в первую очередь. - Прости меня, я обещаю защищать тебя. Впрочем, если меня не окажется рядом, Шон сделает всё не хуже.
Да. Шон. Этим он дал понять Софи, что не винит ни её, ни друга, что доверяет им обоим.
- У Шона есть Лаура, - резонно заявила Софи. – И никакой больше женщины в его жизни нет и быть не может. Ты же сам слышал, что он чуть не назвал меня ее именем.
Инцидент был исчерпан. Буряя миновала их очаг, даже по-хорошему и не разразившись… или…
- Шон, прости, что пришлось ждать. Софи никак не могла подобрать серьги к новому платью, - сказал Мартин, выводя в коридор улыбающуюся жену в роскошном розовом платье, словно бы парном платью Синтии.
Вулфтрейс слышал голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери. Но он не прислушивался к ним. Все, что мог, он сделать для них, он уже сделал. На сейчас, по крайней мере. Этим двоим еще предстоит пройти долгий извилистый путь. У них нет такой роскоши, как проживать одну жизнь за другой, как будто пробуя на черновике писать свою судьбу. Они сразу живут начисто. Так что его долг, как друга, как того, кто знает, донести до них это. Направить, подсказать…
Разобраться бы с собственной жизнью сначала…
- У меня нет слов, - искренне изумился Шон. – Такого великолепия я еще не видывал. Вы очаровательная пара. А эти серьги. Они созданы для этого платья, как оно создано для Софи. Все происходит не просто так. И тот коктейль, наверное, это был знак. Зато теперь Софи затмит всех на этом празднике. Кроме Синтии, конечно. Мартин, скажи, разве таким сокровищем можно не гордиться?
Разговор, впрочем, можно и отложить. Особенно если пора присоединиться к гостям и посмотреть, как маленькая хозяйка праздника справится впервые в жизни с разрезанием торта.
Мартин действительно был горд. И не только за Софи.
- Шон, я не знаю, как тебе это удалось, но уверен, что моя гордость относится не только к тому, что моя жена так хороша собой, это не столько моя заслуга. Но вот мой друг. Я могу с гордостью думать, что заполучил в друзья лучшего из людей. – Улыбнулся Мартин, сжимая руку Софи. – Знаешь, нам нужно поговорить. Но … у нас будет ещё шанс, а там дети… - глаза Мартина опять загорелись, словно две маленькие звёздочки. - Давай спустимся к гостям. А то как бы нас не приняли за странных хозяев.
***
Куда все исчезли, было непонятно. Лаура вдруг осознала, что Шона нет рядом. Софи и Мартин тоже запропастились. А между тем Джон закончил свой танец с леди Ди и проводил даму к накрытому у края поляны белому столику. Потом вернулся к Синтии и, взяв девочку за руку, подвел к матери.
- Мама, я пригласил Синтию к нам в гости. Ты же не против? – заговорил он таким тоном, словно бы принял какое-то очень важное решение.
- Я уверена, что Синтии понравится у нас. – улыбнулась Лаура и обратилась к девочке в розовом платье. – Синтия, позволишь спросить? – девочка кивнула, женщина продолжила. - Ты когда-нибудь была в лесу? Насколько я успела заметить в этом месте Шотландии лесов нет. Только горы.
- Нет, мэм, я не была ещё в лесу. Но Джон рассказывал мне, что это очень красиво. Ничуть не хуже, чем у нас. – Синтия указала на сплетённые кроны старых тисов, обрамляющие импровизированный зрительный зал.
- Значит, договорились. – кивнула Лаура. - Мы приглашаем тебя на наш фестиваль. Как раз на следующей неделе. Только не забудь. Это фестиваль Робина Гуда. А Робин Гуд был предводителем разбойников! Представляешь?
- О, очень хорошо представляю, мэм, а у вас будут играть такие же музыканты?
- Ох, девочка, вопрос на засыпку. – улыбнулась Лаура. - Вообще-то, обычно мы не нанимаем музыкантов. У нас есть два ансамбля любителей старой английской музыки. Но, если хорошенечко поразмыслить, никто же не запрещал нам нанять и эту группу. Ведь я являюсь главой фестивального комитета. Я могу действовать на своё усмотрение.
- Ура, - крикнул Джон, подпрыгивая на месте. – У нас будет петь сама леди Ди!
Ох, уж эти детки. Но, пообещав нанять группу, Лаура уже не могла не сдержать обещания. Осталось только дождаться Шона или родителей Синтии, чтобы присмотрели за детьми, пока сама Лаура попытается договориться с музыкантами о выступлении. Ведь, обычно такие вопросы решаются заранее. А здесь времени на раздумья не больше недели. Не каждый согласится.
***
- Нас просто примут за эксцентричных богачей. – Шон усмехнулся, представив заголовки в газетах. Хотя каких газетах. Это же абсолютно закрытое мероприятие. – Идемте. После вас. – И он, галантно поклонившись, пропустил вперед Мартина с Софи.
А по возвращении его ждал новый сюрприз. Сначала он услышал. Этот голос. Он узнает его из тысячи.
- Простите, я на минутку, - бросил Шон, устремившись к сцене.
Это он. Выглядит совершенно иначе, но это он. Тот, кого Шон знал и запомнил, как своего брата, своего антагониста, белокурого демона, ангела из преисподней. Стивен. Вот теперь все в сборе. Даже стало как-то спокойнее, что ли…. Как будто всё встало на свои места…
Странно, но появление Стива на празднике ничуть не заставило Вулфтрейса заволноваться. Он не кинулся искать охрану и не приказал изолировать солиста от детей в особенности. Где-то глубоко внутри он знал, что Стивен ему угрозы не представляет. Уверенность была всеобъемлющей. И Шон, ухмыльнувшись, пошел искать Лауру и детей. Наверное, его уже заждались.
- Папочка, я пригласил Синтию к нам в гости, и мамочка не против, и я покажу ей лес Робин Гуда! – Стоило Вулфтрейсу появиться в поле зрения его семьи, объявил Джон с таким достоинством, что даже умиляться было как-то неуместно. И потому Шон с не меньшей серьезностью ответил.
- Синтия, а также ее мама и папа, будут почетными и очень желанными гостями в нашем доме.
Джон просиял от счастья. Другого ответа он и не ожидал, но ему все еще льстило, когда его не считают более за ребенка и разговаривают как с равным.
Если кто-то из взрослых гостей праздника был удовлетворён безлимитной выпивкой на столе, то все дети и довольно большая часть взрослых дам, в другое время года рьяно следящих за своим рационом и неустанно подсчитывающих калории, содержащиеся в еде, кроме многочисленных игрушек, ждали главного угощения. Торта. Да. Все мечтают о сладком. Не все едят. Не все признаются, что любят, но в тайне о тортике мечтают все.
А это был не какой-нибудь, там тортик. Это был огромный трёхуровневый торт в виде стилизованного букета, символа Шотландии, цветка чертополоха, переплетённого с красно-белой розой. Да. Даже ради детского праздника шотландцы не могут забыть некоторые моменты своей истории.
Впрочем, цветочки из крема выглядели так аппетитно, что у многих текли слюнки, пока четыре повара-кондитера катили огромную тележку с тортом на средину поляны.
А потом Джон подвел Синтию к торту. Один из кондитеров вручил нож для разрезания торта миссис Ортис, сидящей в кресле. Эвелен передала нож Софи, а Софи, поцеловав дочку, вручила нож ей. Конечно, мама помогла девочке отрезать первый кусочек, но ощущение торжества, барабанная дробь, которую лихо исполнил Макс, ободряющие слова Джона, всё было так великолепно, что торт показался Синтии совершенно необычным на вкус.
Вслед за именинницей к делу приступили кондитеры. Торт был разрезан на множество частей и разделён между гостями. Даже Шелл позволила себе притронуться к лакомству. Впрочем, отказаться у неё вряд ли бы получилось. Слишком многие желали угостить леди Ди.
Вен тоже отправился к столу. Промочить горло. И отведать чего-нибудь из закусок. Он весело шутил и с удовольствием раздавал автографы всем желающим, предвкушая скольких поклонников приобрёл сегодня его коллектив, не испытывая при этом ни тени смущения. Нет. Вен был уверен в своём успехе, как если бы это было совершенно закономерно.
Он и предположить не мог, какое предложение последует после бокала коктейля и пары стаканчиков виски….
Вулфтрейс не сразу подошел к Стивену. Некоторое время стоял и рассматривал со стороны, отмечая все те изменения, которые произошли с его братом с тех пор, как они последний раз встречались. Стивен полностью поменял свой стиль. Вместо брендовых эксклюзивных костюмов – поношенная потрепанная одежда, подобранная по принципу лишь-бы-голым-не ходить. Драные джинсы, линялая футболка, джинсовая жилетка. На запястьях – браслеты, какие-то шнуры с бусинами, оберегами, непонятными штучками. Всегда аккуратно постриженные и уложенные волосы висят нечесаными патлами… Боже, Стив, кто выбрал за тебя такую жизнь? В кого ты превратился?
Но, похоже, ему это даже нравится. По крайней мере, Стивен не выглядит несчастным. Напротив, он воодушевлен, он наслаждается происходящим.
Шон подошел ближе.
- Здравствуй, Стивен.
Тот посмотрел на него, не узнавая. В зеленых глазах брата Шон не прочел ничего, кроме интереса, ожидания и проблеска радости.
- Давно меня так никто не называл, - протянул Стивен. – А вы, стало быть, мой фанат? Пригласили нас на свой праздник, знаете мое имя. Польщен, польщен, - с легкой долей иронии промолвил он, подняв руку, чтобы дать автограф. Но, не получив ни пера, ни бумаги, ни просьбы, сделал лишь едва заметный знак рукой, прежде чем опустить её.
Шон решил не опровергать предположений Стивена, хоть он и не был его фанатом, да и праздник был не его. Он лишь кивнул, улыбнулся и предложил.
- Как насчет выступить в Шервуде в ближайшем обозримом будущем?
Вен никогда ничему не удивлялся. Но этот красавчик, видно богач, в изысканном костюме удивил его. Нет. Не дороговизной и блеском. На те деньжищи, что им отвалил Громила Пикабс за этот концерт можно было бы одеться и покруче. Ну… или около того. Только зачем? Вен даже окинул взглядом свой прикид. Ну, пожалуй, что нужно забежать в секенд, чтобы выбрать шарфик поцветастей. Капрон так недолговечен… чего не скажешь о джинсах. Этим лет…. Ну, в общем, ещё столько же отходят.
- Шервуд? И в Шервуде есть Шотландцы? – Вен был насмешлив. Точнее- он был несказанно благодушен, если учитывать сколько виски вместилось в его тело. Ах, видимо, это вылетевшие из него стихи освободили местечко для желанного виски. – Я не против, - Вен обнял за шею красавчика, - Только у нас всеми делами заправляет во-он та дамочка в розовом твиде, - Он бокалом показал в сторону Шелл, которая как раз разговаривала с Лаурой, - Во, гляди, ещё одну поклонницу заарканила. Пронырливая штучка, должен тебе признаться, а уж какая горячая… - Вен сделал ещё глоток, - Но, если она решит, я ни минуты не тормозну. В Шервуд, так в Шервуд. Меня лично вдохновляет не место, а количество нулей. Согласись, весомый аргумент?
Вен не меняя позы, поменял пустой бокал на полный, ошарашив официанта с подносом. Впрочем, когда это Вена беспокоили такие мелочи, как реакция на его слова или поступки?
Шон никогда и никому не позволил бы так фамильярно и бесцеремонно с собой обращаться. Но это же Стивен… Другой, чужой, незнакомый, но неуловимо прежний. Стивен.
- Вынужден тебя разочаровать, приятель, - элегантно выскользнув из-под руки Стивена, Шон знаком дал понять официанту, что все в порядке. – Это не поклонница, а моя жена. И она как раз, должно быть, договорилась о выступлении. Так что не распаковывай чемоданы слишком быстро, они тебе еще пригодятся. – Переняв манеру Стива, Вулфтрейс ответил, копируя его интонации. Разве что виски не пил, да обнять собеседника не стремился. – А что, теперь Энн всем заправляет? – Кивнул Шон в сторону дамы в розовом костюме, оживленно беседующей с Лаурой.
- Шелл, - поправил Вен, - Эту шпильку в наряде леди Ди зовут Шелл. И как тебе наши жены в паре? – Вен откровенно любовался Шелл, хотя и успел отметить утонченность и изысканность Лауры. Впрочем, именно такие дамы интересовали его меньше всего. За версту было понятно, что похотью там и не светит. Страстью, может быть. Но что Вену до страсти между кем-то и кем-то? Ясно же, что на него жена этого красавчика даже не поглядит. – А, кстати, - словно бы вспомнив, наконец о правилах приличия, Вен протянул руку для приветствия, предварительно вытерев её о бок, - Вен Энивер, если уж нам придётся встречаться ещё! – благодушная улыбка озарила его лицо, даже волосы его, торчащие патлами, перестали топорщиться. Вообще лицо Вена преобразилось, словно бы расцвело. – Я предпочитаю тишину и уединение. Так, знаете ли, пишется легче… вот здесь чудный сад.. просто сказочный. Иногда мне казалось, что во-он оттуда, из-за края тисовых деревьев появится нечто огромное нереальное и поглотит меня. Так… бульк… и я в сказке… сижу на пеньке! – Вен так активно размахивал руками, что бокал опустел сам собой…
Лаура тоже устремилась в желании исполнить поручение маленьких своих визави.
- Вы прекрасно пели, мисс… - сказала она, чтобы беспрестанно пожимающая руки и раздающая автографы девушка в розовом костюме, - Уверена, из того множества комплиментов, мой самый тривиальный.
- О, мне наговорили столько сладостей, что могу растолстеть, так что и диетического иногда можно. – отозвалась девушка
- Меня зовут Лаура Вулфтрейс, - представилась Лаура, поскольку предстоящее предложение должно было дать начало деловым переговорам, и подала руку для рукопожатия. – У меня к вам и вашим музыкантам есть деловое предложение, не могли бы вы дать мне контакты вашего импресарио?
- О, как чудно, - рассмеялась Шелл, элегантно, как и полагается особам королевских кровей, пожав протянутую руку, - Каких только предложения сегодня не наслушалась. И деловых и не слишком, кто-то даже звал в кусты, - она махнула рукой и пожала одним плечом, - но к нашему счастью, переговорами по поводу наших выступлений занимаюсь я сама. Импресарио – это слишком ненадежно, знаете ли.
Лаура удивилась, но спорить не стала. Она подала девушке подготовленную заранее визитку и сказала о том, что будет рада поговорить в более тихом местечке, поскольку до открытия фестиваля в Шервуде остаётся не более недели, а это значит нужно утрясти все вопросы уже в ближайшие дни.
- Как на счёт утра завтрашнего дня? – поинтересовалась Лаура, - Уверена, что после завтрака у нас будет немного времени чтобы обсудить детали.
- Прекрасно, - кивнула Шелл, с тем же невозмутимым видом дели королевских кровей. – Всё равно парней будет не поднять и до ужина, а я не умею дрыхнуть так долго. До встречи, мисс…
- Миссис Вулфтрейс.
- Миссис Вулфтрейс, - кивнула Шелл, - Меня зовут Шелл Аделаида О Хейли, мистер Энивер мой муж. – она кивком указала на мужчину, стоящего рядом с Шоном. – Мы будем рады нашему сотрудничеству.
Дамы обменялись рукопожатиями и разошлись…
- О… - Так это еще и его жена. Помнится, в одной из прошлых жизней Стивен хотел заполучить ее. Что же, в этой ему удалось. И, похоже, они вполне счастливы вместе. Шону так и хотелось сказать, мои поздравления, но он сдержался. – Шелл. Разумеется. Просто она похожа на одну мою… знакомую… - Это всего лишь отговорка, чтобы отвлечь внимание Стива от допущенной им оплошности, Вулфтрейс подозвал официанта, чтобы забрать с подноса очередной бокал с виски, который, как он чувствовал, в скором времени понадобится. – Шон. Шон Вулфтрейс. – Он пожал протянутую руку, ощущая былую твердость. Да, Шон прекрасно помнил, как эта рука сжимала копье, меч, щит… Как наносила удары… Но это все в прошлом. Теперь Стивен воодушевляется от тишины и уединения. – Уверен, вам понравится в Шервуде. Тишины и уединения там предостаточно. – Слова Стива о чем-то, что его поглотит, Шон решил не принимать всерьез. Это виски в нем говорит. И бурное воображение, свойственное творческим натурам. Вместо того он подал Вену, как-то предпочитал себя называть, новый стакан с виски.
Каким бы ярким, прекрасным, насыщенным изумительными событиями ни был день, как бы ни хотелось, чтобы он продолжался вечно, время неумолимо. Солнце клонилось к закату, и утомленные обилием развлечений и спиртного гости стали потихоньку разбредаться по гостевым домикам.
Лаура, Софи, Мартин и Шон сидели в укромном уголке сада, о котором знали, разве что сами хозяева поместья, и потягивали неспешно чай с капелькой бренди, обмениваясь впечатлениями о празднике. Дети уже мирно спали в своих кроватках, безропотно согласившись отправиться отдыхать. Джону была выделена комната напротив спальни Софи, и, желая девочке спокойной ночи, он пообещал охранять ее сны сегодня. Синтия ответила ему прелестной улыбкой, пожелав сладких сновидений, молодые люди взглядами пообещали встретиться поутру и разошлись по своим комнатам.
Не могло быть двух мнений. Праздник удался на славу. Родители были счастливы не меньше своих отпрысков. А еще горды. Софи то и дело ловила восторженные, полные обожания и восхищения взгляды мужа и была на седьмом небе от счастья. Они сидели на ажурной кованой скамье так близко друг к другу, заканчивая один за другого начатые предложения. И это было так прекрасно. Лаура учила момент, когда хозяева отвлеклись, чтобы подлить гостям еще чая, слуг уже отпустили, хотелось побыть наедине с собой без посторонних глаз и ушей, шепнула на ушко Шону.
- Это твоя заслуга.
- Что именно? – Также шепотом спросил Шон.
- Посмотри на них. Софи и Мартин, наконец, стали настоящей парой.
Шон улыбнулся, переплетя свои пальцы с пальцами Лауры. Она права. Что-то ощутимо изменилось между этими двоими, но разговор с Мартином так и не состоялся. Отложен. До утра, видимо.
Утром они договорились отправиться на конную прогулку. Исключительно в компании друг друга. не то, чтобы в желании отдохнуть от женщин, но скорее, найти нечто в себе самих…
Софи была удивлена и горда. Кажется, Шон и не сказал Мартину ничего нового или необычного, но помогая жене найти нужное бельё и платье, подбирая вместе с ней аксессуары к туалету, Мартин стал более внимательным. Открытым. Нежным. Даже чувствительным. Праздник завершился приятным чаепитием в узком кругу. Оставалось только копировать поведение Шона и Лауры. Или найти свою манеру отношений. Софи постаралась забыть тот холод, каким обычно отгораживался от неё Мартин. Тот другой Мартин сухой, официальный, подчеркнуто отстранённый мог отдыхать в дальнем ящике библиотечной картотеке. Ей всё больше нравился нежный заботливый влюблённый мужчина, стремящийся предугадать каждое её желание.
- Знаете, а я ведь сделал одно упущение. – проговорил Мартин, хлопнув себя ладонью по лбу. – Дамы! Если вы не велите казнить меня немедленно, то я в миг исправлюсь, честное слово! Простите! Мы с Шоном… - Мартин заговорщически поглядел на друга, ведь они-то обменялись подарками, а вот про парные колье для дам Мартин совершенно забыл. Может быть потому, что не собирался устраивать и ними заговора против древних традиций? Или потому, что… в общем, не важно, - Это для вас. – объявил он и вынул из внутреннего кармана пиджака две одинаковые коробки. – Ох, ещё бы не перепутать… - принимая озабоченный вид, проговорил молодой мужчина, - Эта тебе, Лаура, - он встал, чтобы застегнуть бриллиантовое с голубым сапфиром колье на шее Лауры, - А это, дорогая, для тебя. Прошу не удивляться, что они почти совершенно одинаковые. – пояснил Мартин свой выбор, - Это парное колье. Чёрный и синий сапфиры составляют пару, если их соединить, то можно …- Мартин зажмурился, вспоминая, что там наговорила ему менеджер в той лавке, где он увидел эти безделушки, - В общем, можно что-то наколдовать или открыть какой-то там портал… Я не знаю, девочки, это для вас в знак нерушимой дружбы. Я надеюсь, вы всё же подружились?
Девочки дружно чокнулись чайными чашками и послушно дакнули. Но не преминули помериться своими обновками, сблизив каменные соцветия прямо через стол. Шон даже успел сфотографировать на свой телефон Лауру и Софи. Весёлых и беззаботных, словно бы не мамочек, а маленьких девочек. И то верно, в их судьбах большая разница, но было кое-что неуловимо общее, чтобы встретившись, остаться друзьями. Впрочем, никто из них и не знал всего, что касалось их судеб…
- Нам пора… - совсем, как Мартин сморщив переносицу, сказала Софи, - Приятных снов, милая.
- Сладких снов, милая, - эхом отозвалась Лаура. Взаимные поцелуи и объятья закончились только у двери спальни. Хозяева, проводив гостей, оказались у двери спальни Софи.
Всегда. Все ночи за эти годы брака, за исключением одной, Мартин не входил в спальню Софи за тем, чтобы остаться с ней на ночь. И теперь он намеревался пожелать ей спокойной ночи и отправиться в свою комнату. Конечно. Иначе, ведь никогда не было. Даже в ту злопамятную ночь, он скорее был полон злости, которую и выплеснул вместе со спермой в жаждущую любви Софи.
Тогда он было возбуждён. Зверски возбуждён. И взял Софи, словно зверь берёт свою добычу. Законную, да и только…
А теперь…
Мартин медлил.
Он открыл дверь в спальню жены, жестом приглашая её войти.
Софи сделал шаг и остановилась на пороге.
- Спокойной ночи, любимый…
- Спокойной ночи… - почему язык не поворачивается сказать просто Софи? И выговорить любимая, он тоже не в силах… Мартин медлил
- Сладких снов, - ещё раз Софи попыталась создать атмосферу нежности, - Мартин.
Она целует его в щеку, чуть привстав на цыпочки, почти не касаясь его. Только соцветие драгоценных камней качнулось и укололо кожу.
Мартин вздрогнул.
- Сладких снов, Софи.
Голос дрогнул. Камни, словно оцарапали горло изнутри.
- Я пойду, - уже совершенно охрипнув, выдавил из себя мужчина.
- Да… - выдохнула женщина.
Он сделал шаг в сторону. Даже повернулся к ней спиной. Но какая-то неведомая сила заставила его оглянуться.
Она стояла в луче лунного света, пробравшегося через всю комнату из оставленной Шоном открытой балконной двери.
Что с тобой, Мартин? Ты не видел своей жены никогда? Такой? Нет. Не видел. То самое розовое платье, которое он сам надевал не неё, казалось совершенно иным. Мерцающим. Это новое колье так изменило его? Палантин, которым были накрыты её плечи в саду, теперь сполз по рукам и лишь очерчивал изгибы её бёдер.
Её глаза блестели слезами. Губы чуть приоткрылись, мерцая в этом лунном свете.
Каменное соцветие, только что качавшееся между ними, теперь лежало на груди. Такой чувственное, округлой… Мартин, ты не видел женской груди? Мартин! Нет. Такой… такой не видел ещё… Мартин… Мартин…
Мартин медлил.
Время натянулось тугой тетивой. Сейчас. Вот сейчас кто-то незримый, но всемогущий спустит эту тетиву и стрела судьбы, пронзая пространство, поразит одного из людей со всей своей неизбежностью.
- Любимая…
Он вдруг шагнул к ней и впился в её губы.
- Любимая! Прости! Прости, я был болваном!
Если честно, он не помнил и не понимал, что говорил. Но первые слова очень понравились Софи. И следующие. И потом… и поцелуй, и поцелуи…. И то, что после всего Мартин не захотел уйти от неё. Так и остался в её постели, прижимая к себе свою драгоценную Софи.
Софи куталась в его объятья. Купалась в них. Даже кричала, достигнув пика наслаждения. Правда и она не помнила, сколько раз крик вырывался из неё, но к чему вести счёт счастью? Разве оно не для того, чтобы забывать о счёте и времени? Разве не лучше просто купаться в нём. И она купалась. Снова и снова.
Пока в открытую балконную дверь не заполз лучик восходящего солнца.
- Привет, - шепнула она, - Представляешь, я счастлива.
Лучик качнулся вместе со шторой и кивнул. Софи улыбнулась и наконец сомкнула веки.
***
Пожилая леди неотрывно смотрела в одну точку.
Как это случилось?
Откуда у неё появилась эта идея?
Банефаций поведал о том, что Софи уволила свою прислугу. Срочно и без объяснений. Мелисса требовала встречи с мистером Ортисом, в чём ей было категорически отказано. Но. Но в книге учёта сохранился номер её телефона.
- Дай мне эту книгу, - попросила Эвелен. Как только перед ней была открыта нужная страница, дама вдруг вспомнила, что ей нужны заколки для причёски. И Банефаций был отправлен по поручениям.
- Мисс, вы можете говорить? – произнесла Эвелен в трубку после того, как длинные гудки прервал выкрик хозяйки телефона. Впрочем, узнав голос миссис Ортис, Мелисса быстро взяла себя в руки.
- Да, мэм.
Вокруг хаотично двигался целый мир, но девушке было уже всё равно. Её старания будут оплачены с торицей. И чёрт с ним, что Ортис позволил себе выбросить её на этой чёртовой заправке. И он своё получит.
- Да, мэм. Я поняла. Никаких других вводных не будет? Хорошо. Всё будет сделано в лучшем виде.
В лучшем? Видимо, эта девица и впрямь достойна была увольнения без выходного пособия. А ей выплатили не только пособие за две недели, но и гонорар за дополнительную работу. И что? Да всё то же. Ей мало! Теперь она и её дружки требуют ещё денег.
- Берите сейф. Будет похоже на ограбление. Так даже лучше. Никто не подумает, что вы похитили человека намеренно.
Пожилая леди была непроницаема. Хотя внутри неё клокотала ненависть. Будь она в силе, выкинула бы эту девицу подальше, чем на заправке.
- И что нам с ним делать, мэм? Вызывать вас, чтобы открыть?
- Да. Я скажу вам код, если с леди Софи всё будет в порядке. Это понятно? Гарантии нужны не только вам. Не забывайте. И не забывайтесь.
Две парней в масках переглянулись и подхватили сейф. Эка невидаль вскрыть простенький сейф. Главное, чтобы он был набит золотишком, а лучше наличными. Хотя, судя по весу, так и есть.
Их сил хватило лишь на то, чтобы утащить железный ящик на задний двор.
- И что дальше, Френки? – спросил одни.
- Спроси, чего полегче. Это вообще была идея Мелиссы набить карманы по максимуму.
- И где наша гениальная директриса?
- Они с Мег должны были вытащить миссис Ортис из её шелковой постельки.
Ладно, чёрт с ними, у их груза есть хотя бы ноги, а наш оппонент не пойдёт сам ни в какую. Потащили, хватит тут светиться. Вон уже и солнце встало. Охота тебе быть застигнутым?
- Мне точно нет. – проговорил второй парень, оглядывая округу. – Слушай, там за одним из гостевых домиков я видел трейлер. Может воспользоваться им? Мы же не предполагали такой груз? В наш седан такая махина вряд ли влезет, да и куда мы с ней доедем? До ближайшего отделения полиции разве что…
- И то, потащили уже. Быстрее, Сэм!
Мужчины, не снимая масок, взялись за свой груз и поволокли его в означенное место. Быстренько закинув сейф в трейлер, двери которого оказались открытыми, они решили разделиться. Один отправился обратно к дому. Чтобы встретить женщин. Второй забрался в кабину автомобиля, чтобы убедиться, что машина заведётся, тем более, что находиться в салоне трейлера было совершенно невозможно – всё его пространство наполнил резкий запах алкоголя.
- Разлили они тут что ли всё на свете, - хмыкнул парень и отправился в кабину. Как и полагалось, ключи торчали в замке зажигания. Повернув из на одно деление, парень убедился, что бак полон и системы работают нормально. Вскоре, ощутив, что трейлер качнулся, а значит в его салон кто-то зашел, парень завёл двигатель.
Если бы Эвелен только знала. Если бы могла увидеть то, что так жаждала видеть. Как изменился Мартин. Как преобразилась Софи. Как сбылись ее мечты о счастье для ее сына и невестки. Быть может, тогда она бы еще была в состоянии отменить все, отказаться от своего плана, продиктованного крайним отчаянием… Но, будучи ограниченной в своих передвижениях она вынуждена была полагаться лишь на слова тех, кто представлял для нее картину событий в своей интерпретации. И маховик уже был запущен, колеса завертелись, и события развивались уже вне пределов ее компетенции, желаний и воли…
Мартин все еще спал, похоже, минувшей ночью ему не пришлось долго пребывать в царстве Морфея. Но договор есть договор. Как ни жаль было Шону будить его, все равно Вулфтрейс присел на край его кровати и легонько дотронулся до плеча.
- Мартин. Мартин, просыпайся. Акбар тебя заждался.
Сам Шон был уже облачен в костюм для верховой езды и полностью готов ко всему, что приготовил для него Мартин. И, по его словам, это нечто особенное. Как скажешь, что все, что связано с Мартином, особенное…
- Мммм, - простонал Мартин, - Шон, иди к чёрту, я… О, Шон! – проснувшись произнёс Мартин, - Ты не поверишь, какой мне снился сон… Нечто волнующее и интригующее…
Мартин глядел на друга, узнавая и не узнавая его одновременно. Там, во сне Шон предстал в несколько ином образе… более грозном, что ли…
- Я проспал? Который час? – впрочем, взглянув на часы, Мартин несколько успокоился. Если он и проспал восход, то до того момента, как кони будут осёдланы, у него хватит времени чтобы принять душ и одеться.
- Ты подождёшь, дружище, я не задержусь дольше пяти минут. – уверил Мартин, ухмыльнулся так невинно обезоруживающе и исчез за дверью ванной комнаты. – Виски, коньяк, содовая – всё на столике, угощайся чем пожелаешь! – крикнул он, включая воду.
Пить спиртное с утра? Нет, Вулфтрейс предпочитал лишь сок. И потому, улыбаясь, покачал головой вслед удаляющемуся Мартину.
- Если бы ты знал, что снится мне, - пробормотал Шон. Быть может, однажды они расскажут друг другу о своих сновидениях. Или воспоминаниях…
Мартин действительно не задержался надолго. И вскоре двое друзей вышли из дома, обнявшись, направились к конюшням, уверенные, что в столь ранний час их никто не увидит и не сочтет их проявления симпатии чем-то предосудительным.
Если есть предел счастья, то этот день начинался как раз где-то у его грани. Мартин и вспомнить не мог, когда это у него на душе было так светло. Если что и затеняло этот свет, то обрывки сна, плавающие где-то между лавандовых и розовых кустов, благоухающих на восходе так сильно, что воздух казался тягучим, обволакивающим, даже не смотря на ветерок, спускающийся с гор.
- Пойдём, я покажу тебе имение Ортисов. Я не самый богатый человек Шотландии, но поверь, ты поразишься этому простору и вдоволь напьёшься его, словно чистой воды. – прикрыв глаза, чтобы лучше ощущать и воздух, и тело друга, проговорил Мартин.
Спустя не более четверти часа дом и вся усадьба исчезли из виду, но до границы имени было ещё далеко.
Лаура встала вместе с мужем. Точнее, через минуту после того, как Шон, поцеловав её и прошептав нежные глупости, вышел за дверь. Они с Мартином ещё раньше договорились устроить утро с лошадьми. Или нечто вроде этого. Просто Мартину хотелось показать Шону окрестность. Поделиться некими воспоминаниями. И бог знает, что ещё.
Лаура конечно не стала препятствовать. Им с Софи тоже найдётся о чём поговорить. Да и детишки не дадут заскучать. Но это позже. К тому времени и мужчины уже вернуться. А пока в окно заползал рассвет, Лаура решила пройтись по саду. Вчера миссис Ортис пожелала им чувствовать себя, как дома. Так почему бы не воспользоваться разрешением?
К тому же, пока весь дом погружен в дрёму можно и обговорить условия контракта с Шелл, если конечно, она не спит, как и все кругом. Лаура знала о пристрастии артистических натур к длительному сну, но вчера ей показалось, что Шелл несколько отличается от обычных ветреных актёрок. Что ж, как раз и проверим, решила она, надевая жакет поверх ковбойки. Бриджи песочного цвета показались ей вполне уместными для утреннего моциона. Женщина не надела лишь жокейскую шапочку. К чему? А вот телефон вполне будет уместен. Если не для звонков, то как фотоаппарат уж точно.
Дойдя до гостевого домика, в котором расположили музыкантов, Лаура заметила, что дверь трейлера приоткрыта. Может быть Шелл уже на ногах и готовится к новому выступлению?
- Шелл, вы здесь? – тихонько позвала она, войдя в открытую дверь.
На первый взгляд пусто. Посреди салона валяется сейф. Почему-то на боку. Может быть Шелл решила подготовить бумаги для договора? Странно?
Но додумать Лаура не успела, как не успела она понять, чем это так пахнет в салоне трейлера.
В этот момент от дома отделились ещё три фигуры. Три поддатые девицы едва переставляли ноги, но всё же двигались прочь от дома. Навстречу им подбежал мужчина в маске. Подхватил на руки ту, что была посредине и перекинул через плечо. И вся компания двинулась на много быстрее.
Софи, словно мешок с картошкой, закинули в салон трейлера и захлопнули дверь.
- Гони, Сэм! – крикнул Френки, запрыгивая в кабину машины уже на ходу. – А ты молоток, и завел заблаговременно, - похвалил он товарища.
- Да, я-то молодец, - недовольно отозвался Сэм, - А вы чего там возились? Валить надо! Палевно!
- Девчонки, как вы? – поинтересовался Френки. – Мелисса, куда нам теперь, можешь указать дорогу, а то мои карты остались в той машине.
- Вообще не понимаю почему мы бросили свою машину, - отозвалась девушка с размалёванными щеками в кричащим всеми цветами радуги костюме. – У меня там хотя бы есть нормальные туфли! В этих же ходить невозможно! Ещё ночью чуть все ноги не переломала! Мать их!
- Да тише вы! – крикнула Мелисса. – Мадам наша оказывается ещё и с мужем трахается. Вот и пришлось ждать, пока муженёк свалит из её спальни. А самое смешное, что он пошел в обнимочку с её любовничком. Во семейка. И чё они спят друг с другом отдельно? Могли бы устроить простую групповушку и не париться. – яд, скопившийся в душе Мелиссы, наконец нашел путь наружу. И теперь остановить её могло только извержение Везувия. – Эта недотрога прям изомлела вся за ночь. Даже похудела, кажется. Вот она очнётся в этом вонючем трейлере. То-то я посмеюсь, глядя на её помятую физиономию.
- Куда теперь, смехотушка ты наша! – воскликнул Сэм, притормаживая у развилки.
- Господи, сколько раз вам можно повторять? – возмутилась Мелисса, закатывая глаза, - Налево, до конца и налево, и опять ехать до конца, это же так просто!
- Просто ей, - ворчал Сэм, включая поворот.
Впрочем, молодые люди были настроены вполне весело. Ведь всё это приключение сулило им такой большой кус, что можно было не работать всю оставшуюся жизнь. А разве это не весело? Хотя, довольно непривычно. Вот кое у кого нервишки и шалят…
- Пострелять хочется, - стуча зубами сказал Френки и с силой потёр ладони о штаны.
- Не дрейфь, - успокоил друга Сэм, - Скоро всё будет в шоколаде!
Что сказал бы простой человек, оказавшись запертым в фургоне мчащейся в неизвестном направлении машины? Что-то вроде – Нихренасебезаваруха…
Лаура леди. Хотя и не позволяла няням заменить себя в уходе за ребёнком. Хоть и работала, а могла бы тратить деньги, которые вовсе не жалел для неё муж, в своё удовольствие. Но в том и дело, что Лауре нравилось заниматься воспитанием детей. Она предпочла школьные уроки научной деятельности. Довольно ограниченной и зашоренной.
Хотя… в данный момент главным было не это. И не то, что, увидев на полу трейлера Софи, практически обнаженную, Лаура воскликнула лишь нечто похожее на Бог мой, и поспешила помочь подруге.
Как и почему Софи оказалась в этом фургоне сейчас не выяснить. Почему она словно мёртвая – тоже не понятно. Почему на ней лишь наспех накинутый пеньюар, ещё можно догадаться. Видимо Мартин был нежен этой ночью. В иной ситуации Лаура поздравила бы подругу. А сейчас она вспомнила, что в трейлерах обычно есть кровать. Надо бы помочь Софи Оказаться хотя бы в постели. Тут ещё могут же быть какие-то вещи. Всё же для артистов – это почти что дом.
Кое-как приноровившись, Лаура потащила Софи в дальний угол, где могла бы находиться кровать. Но лишь добравшись до неё, она наконец увидела, что место занято. И в добавок стало ясно откуда такой жуткий запах в трейлере.
На постели в позе эмбриона, подложив под щеку обе ладошки и мирно посапывая, спал муж Шелл. Тот самый музыкант, который вчера просто очаровал всех своими песнями. Правда теперь он выглядел жутко. А вонь… боже, сколько же он выпил? И что теперь делать с Софи?
Впрочем, на полу ещё хуже. И Софи оказалась в одной постели с Веном. А есть другие варианты?
Машину опять качнуло. Лаура едва успела схватиться за какой-то шкаф, чтобы не удариться о него головой. От резкого движения из кармана жакета выпал телефон. Точно.
Как же она сразу не догадалась? Пристроившись рядом с Софи на кровати, чтобы не свалиться при очередном торможении или повороте, Лаура набрала номер.
- Шон? – начала она тихонько, - Шон, мне срочно нужно поговорить с тобой.
Свобода. Ничем не ограниченная, от которой дух захватывало, бескрайняя, пьянящая, порождающая ненасытную жажду, еще, еще, дайте еще! Надышаться этим воздухом, прозрачным и сладким, в который раз попытаться окинуть взглядом эти роскошные дали, волны холмов и полей, насладиться всеми оттенками изумрудно-зеленого, перемежающегося с всполохами бордового, сиреневого и желтого. Напиться? Невозможно. Всегда будет мало. Но Шон впитывал все это великолепие, испытывая нечто сродни экстазу. Это было нечто, о чем он в тайне мечтал. то, чего ему не хватало в его нынешней жизни. Свободы и единения с другом.
Но его эйфорию нарушил тихий звонок телефона. Странно. Неужели здесь есть сигнал? Шон натянул поводья.
- Да, любимая. Уже соскучилась? – Начал Шон игриво….
Соскучилась? Шон, Шон. Это не то слово. Лаура поглубже вдохнула, выбирая слова.
- Шон, я не знаю, что происходит, но нас везут куда-то в трейлере. Слышишь? Шон! - В трубке раздался треск. Или это на дороге. В общем не важно. Лаура вслушивалась, не желая пропустить ни слова, из тех, что скажет ей муж. Вот кто был ей необходим сейчас. Ну хотя бы его голос. – Я боюсь, что связь прервётся, если только Мартин не позаботился о том, чтобы она была везде. Но нас увозят. Кто и куда я не знаю. Надеюсь ты сможешь вызвать помощь, Шон!
Интуитивно, Лаура говорила всё громче и громче, поскольку не могла понять слышит её Шон или нет. Она не слышала ничего. Или просто Шон не мог вымолвить ни слова. Или она говорила слишком громко. Или шум ветра мешал услышать хотя бы что-то…
Трейлер трясло. Мотало из стороны в сторону. До тошноты было трудно вдыхать тот воздух, что царил в салоне. Но из всех его пассажиров, Лаура одна была в состоянии хотя бы сообщить о случившимся. Или позаботиться об остальных.
Как только Вулфтрейс услышал первые слова, он понял, что это не розыгрыш, который мог бы случиться на празднике. Есть же в некоторых странах дикий обычай похищать невесту на свадьбе. Он натянул повод, и Агат встал, как вкопанный. Шон вслушивался в прерывающуюся речь Лауры, не веря, что такое может происходить на самом деле. Хорошо, у него есть враги. У такого, как он, успешного человека всегда есть недоброжелатели. Но Лаура. Она никому не причинит зла даже в мыслях. Как можно было так обойтись с ней? А потом ему стало страшно. Так страшно, как никогда в жизни не было. Он не может потерять ее. Ни за что!
- Слушай меня внимательно. – Когда Вулфтрейс заговорил, его голос звучал уверенно и спокойно. – Не поддавайся панике. Мы тебя вытащим оттуда. Не отключай телефон. Я засеку сигнал. Не перечь похитителям. Все будет хорошо. – Ему хотелось орать, рвать и метать, но разве это что-то изменит? - Ты одна там? – Очевидно же! Иначе кто бы ей дал разговаривать и звать на помощь? Ты видела похитителей? – Слишком много вопросов. Соберись! От тебя сейчас зависит жизнь твоей любимой!
- Я не паникую. - ответила Лаура, чувствуя, как волна ужаса накрывает её. – Я спокойна. Я не одна. Вот в чём беда. Софи! Её кто-то зашвырнул в фургон. Почти раздетую и в бессознательном состоянии. Представь только! Девочку просто кинули на пол фургона и захлопнули дверь! Я не успела даже закричать…. А ещё тут этот… певец. Как его… мистер Энивер. Он муж той дамы, что вчера весь вечер была леди Ди. Слышишь? Шон! Он... от него так разит… видно, он выпил вчера всё спиртное хозяев!
Лаура говорила бы без остановки. От чего-то ей казалось, что, если говорить, то ситуация остаётся под контролем. Но стоило ей прерваться, перед глазами вставал ужас. Всепоглощающий и безотчётный. Хотя бы услышать голос Шона. Или подумать о чём-то отвлечённом. О чём?
Там еще и Софи. Вулфтрейс обеспокоенно глянул на Мартина. Тот уже понял, что что-то не так, только еще не знает масштабов трагедии. Что будет, когда узнает… Шон втянул воздух сквозь сжатые зубы.
- Лаура, милая, что бы ни случилось, знай, я тебя очень люблю. И я сделаю все, чтобы вернуть тебя домой. И Софи тоже. – Ну вот, теперь Мартин точно в курсе. – Сохраняй спокойствие. Скоро все закончится. Обещаю. Ты меня слышишь? Лаура? Лаура! – Сигнал пропал. Об этом сообщил приторно-вежливый голосок в телефонной трубке. Шон с трудом подавил желание швырнуть бесполезный аппарат об землю. Почему же бесполезный? Он же может засечь сигнал телефона Лауры. Он же так ей и сказал. Вот. Паника уже мешает четко мыслить. Возьми себя в руки!
Шон запустил приложение и ждал, пока не увидит на карте светящуюся точку. Там Лаура. И Софи. И Стивен. Кто бы мог подумать, что и его придется спасать тоже…
Мартину пришлось вернуться, чтобы оказаться рядом с другом. Но то, что он услышал оказалось весьма странным, если не сказать шокирующим.
Вернуть домой? Лаура и Софи?
- Ты можешь объяснить, что случилось или это тайна? – спросил Мартин, останавливая коня рядом с другом.
По озабоченному лицу Шона можно было понять, что произошло нечто из ряда вон, но всё же хотелось подробностей. Хотя бы каких-то. Впрочем, Мартин уже вынул свой телефон. Вот только не знал ещё чей номер набирать. – Ну, кому звонить? Полиция? Пожарные? Спасатели?
Шон поднял взгляд на Мартина. Он был сосредоточен и полон решимости, но в глубине его глаз таилась мучительная боль.
- Звонила Лаура. Их с Софи и Стивеном похитили. Она не знает, кто. Ввезут в трейлере музыкантов. Связь прервалась, но есть вероятность, что я поймаю сигнал ее телефона. – Шон взглянул на экран, где все еще крутился сиреневый кружок, что свидетельствовало о том, что идет поиск. Что так долго??? - Они в порядке, - поспешил успокоить он Мартина. Но разве тут успокоишься. Когда его самого трясет изнутри. – Не связаны, не … - он хотел сказать, что насилия к ним не применялось, но осекся. – В общем, единственное неудобство — это присутствие мистера Энивера, который спит там с похмелья. Можешь себе представить… - Вулфтрейс выдавил улыбку. – Сначала нужно найти их. Присутствие посторонних может лишь усугубить ситуацию. Позвони в поместье, узнай, не выдвигали ли похитители требований… Впрочем, не стоит. Если бы они это сделали, тебе уже сообщили бы. Да и мне тоже. О. Наконец. Они здесь. Знаешь где это? – Шон показал Мартину изображение на экране телефона.
Что обычно бывает, когда теряешь нечто, что обрёл только что? Слабое сожаление о том, что так недолго владел этим? Но только не в этом случае. Только не с Софи.
Матрин закусил губу, чтобы не закричать в голос. Но глухое рычание вырвалось наружу.
- Только не сейчас! Только не Софи! – Мартин прикрыл рот кулаком, - Почему тогда Софи не звонит мне, если Лаура смогла дозвониться до тебя. – Мартин поглядел на Шона полными отчаяния глазами. Он совершенно не понимал происходящего. – Где это? Это совсем недалеко, я и хотел показать тебе это местечко. Это любимое убежище моего детства. Но почему и кто везёт туда наших жен? Что это? Такая жуткая шутка?
Кошмарная шутка, надо сказать. Если не провокация. Но кто? Кто из врагов мог решиться на такое? Впрочем, медлить значит не найти ответов на вопросы.
- Поехали, попробуем их перехватить! – крикнул он, ударяя коня по бокам.
Пытаться ободрить Мартина, сказать ему, как Лауре, что все будет хорошо? И кого он при этом обманет? Шон промолчал, тем более, что каждое сказанное Мартином слово рождало в его холодном практичном мозгу все новые и новые версии произошедшего. И Вулфтрейс предпочитал не тратить время и силы на бессмысленные ответы, а обдумывать картину, что вырисовывалась в голове.
Мартин дорожит Софи. Наверное, также сильно теперь, как и сам Шон дорожит Лаурой. Это хорошо.
Кто бы то ни был, кто бы ни похитил их жен, он, она или они знают местность хорошо. Или связаны с кем-то, кто хорошо ее знает, и этот местный кто-то нарисовал им маршрут. Это наводит на следующую мысль. Похищение было спланировано заранее. Но кем. Зачем. Впрочем, на эти вопросы ответы можно было получить и попозднее. А сейчас на самом деле постараться перехватить злоумышленников.
Шон, ни слова не говоря, пришпорил Агата и поскакал рядом с Мартином. Только бы не опоздать. Только не упустить. Верхом они вряд ли смогут соревноваться в скорости с автомобилем.
В динамике что-то хрустнуло и затихло. Голос Шона пропал, словно бы его и не было.
Она поглядела на Софи. Надо бы одеть её во что-нибудь. Вот что же? Здесь же могут найтись хотя бы какие-то вещи миссис Энивер. Да хотя бы и самого мистера Энивер. Лишь бы прикрыть наготу Софи.
Пробежавшись глазами по салону трейлера, женщина увидела наконец то, что искала. Шкаф с одеждой.
Да сколько же ещё они будут ехать? И главное – куда. А вещи оказались хоть и женскими, но всё сплошь сценические костюмы. Довольно экстравагантные. Но сценические костюмы имели одно явное преимущество. Они были сделаны для быстрой смены образа и содержали в своей конструкции довольно много застёжек-липучек и разъёмных молний, что облегчало задачу. Лаура сама была знакома с такого рода конструкциями, поскольку имела парочку таких костюмов для работы на фестивале. И вот теперь этот опыт пригодился в полной мере. Хотя задачу осложнила не только бессознательное состояние Софи и близость мужчины. Вот уж лучше бы женщины тут были одни! Честное слово… хотя в глубине души Лаура ещё надеялась на то, что единственный мужчина может стать их спасителем или ещё было бы луче, если бы это его коллеги решили прокатиться. Хотя… к чему им Софи? Да ещё в таком виде… в общем ответов на множество возникающих вопросов Лаура найти не могла, а одевать недвижное тело подруги мешала постоянная тряска в салоне фургона.
Но так или иначе, а спустя некоторое время, Софи оказалось одетой в костюм больше подходившей для Хэллоуина. Да лишь бы с ней всё было хорошо.
Ну вот. Хотя бы теперь Софи не замёрзнет и не предстанет перед мужчиной обнаженной. Что теперь… может попробовать позвонить ещё раз?
Лаура снова взялась было за телефон, но в этот момент раздался оглушительный вопль Вена.
- Мать твою, как качает, - выкрикнул мужчина, зажимая рот, явно намереваясь поделиться внутренним содержанием своего желудка с окружающим миром.
Только не это! Но было поздно. С таким трудом надетый на Софи костюм оказался залит рвотными массами. О запахе, произведённом Веном лучше и вовсе не вспоминать…
Лаура сама сползла по стенке на пол, зажимая рот. Это просто кошмар!
- Эй, черти, куда так гоните! – орал Вен, колотя кулаком в перегородку между салоном и кабиной трейлера.
Два быстрых коня стелились над полем, как, будто не касаясь копытами земли. Всадники слились с ними в одно целое, пригнувшись низко к шеям прекрасных животных. Картина была завораживающая и немного пугающая. Было нечто зловещее в этой безудержной бешеной скачке, что-то пугающее.
- Вон они! - Выкрикнул Мартин, указывая рукой в сторону несущегося по дороге трейлера.
Шон и сам уже видел машину. Еще немного, и они ее догонят.
Софи пришла в себя от ужасной вони и тряски. Она попыталась сесть, тут же едва не свалилась на пол и, вскрикнув, вцепилась рукой в первое, что попалось под нее. Громкий протестующий вопль возвестил о том, что она схватила что-то… кого-то живого…
- В-вы кто? И… - Она обвела недоуменным взглядом трейлер. – Что все это значит?
- Если спящая красавица перестанет меня щипать, то я отвечу, - начал Вен. – Без понятия! – Выкрикнул он. – Я проснулся в гребаном трейлере, а он несется куда-то! Так что я знаю не больше вашего. Почему именно вы двое вообще… - Вен почувствовал, как к горлу снова подкатывает тошнота.
Лаура подняла голову. Тошнота кружилась, сжимая горло, но пробуждение Софи принесло некое подобие успокоения. Хотя бы жива. Говорит. Боже, спасибо! Теперь она не одна. Теперь их двое и ещё этот певец…
- Софи, я здесь, давай помогу! – крикнула Лаура, стараясь сосредоточить всеобщее внимание исключительно на себе. – Тебе нужно избавиться от этой одежды и найти новую, проговорила она и рывком сдёрнула с тела подруги артистический костюм Шелл.
Вен вытаращил глаза, забыв о тошноте. Ну, что же, хотя бы не заблюёт всё вокруг.
Вен и впрямь забыл о приступе рвоты, пыхтя, как паровоз, он то прищуривался, то распахивал глаза, оглядывая тело женщины.
Софи, словно понимая, что крик сейчас не лучший помощник, молчала и наблюдала за Веном, иногда поглядывая через плечо.
Лаура, действуя по знакомой схеме, выдернула из шкафа ещё один костюм Шелл. Красное кружевное платье с глубоким декольте.
- Нет! Нет! Только не это! – вдруг завопил Вен, вскочив на постели. – Дамы! Шелл порвёт всех за это платье! Я вам точно говорю.
- И что прикажете нам делать? – чуть приподняв бровь, ответила Лаура. Она проворно расстегнула молнию на лифе платья и ещё несколько липучек на юбке. – Давай, Дорогая, я помогу тебе одеться, - обратилась она к Софи, всё ещё сидящей на краю постели.
Фургон нещадно трясло, но водитель, кто бы он ни был, уже сбросил скорость. Хотя, именно этот вариант вождения и был наиболее неприятным. То одно, то другое колесо, проваливались в какие-то ямы, фургон раскачивался, не давая его обитателям возможности находится в покое хотя бы несколько секунд. А тут ещё Вен вздумал защитить честь платья Шелл и вцепился в него, завалившись поперёк постели. Лаура качнулась и повалилась на Софи, всё ещё удерживая в руках красное платье. В этот момент в оконный проём фургона влетел солнечный луч.
Софи показалось, что время остановилось.
Нет.
Вначале оно замедлилось до такой степени, что она явно видела, как луч солнца, словно разрезая пространство салона фургона устремляется к трём свалившимся в одну кучу, людям. Затем, словно бы повинуясь какому-то странному велению, луч проходит сквозь небольшой зазор между двух, слившихся в один, сапфиров в бриллиантовых одеждах, что только вчера подарил им с Лаурой Мартин….
А дальше… если бы Софи не видела сама, что случилось дальше, она никогда бы ни за что никому не поверила, если бы кто-то решил бы рассказать, что, опровергая все законы физик, луч света обвился вокруг трёх человек. Потом ещё и ещё. До тех пор, пока все они не оказались в неком световом коконе, а дальше Софи только помнила, что ей жизненно важно держать руку Лауры. Впрочем, потом оказалось, что второй рукой она мёртвой хваткой вцепилась в руку орущего, и обезумевшего от своего крика, Вена. …
Шон спрыгнул со своего коня, не доехав считанных метров до трейлера. Кто бы ни был за рулем, он не был знаком с коварной каменистой местностью и никак не мог предположить, что валун может выйти чуть не на середину дороги. Пришлось что есть сил вдавливать педаль тормоза в пол, но это не помогло. Машину занесло, но она все равно врезалась в камень бортом и со скрежетом накренилась. Ужасу находящихся внутри не было предела, округу огласили их отчаянные вопли, но вдруг Шон каким-то отстраненным чувством различил, что голосов стало меньше… Он одним прыжком оказался на борту перевернутого трейлера и рванул на себя дверь. Заклинило. Рыкнув от ярости, он рванул дверь снова. И снова. Никак. Не поддается. Тогда он обрушил обутую в сапог ногу на чудом уцелевшее стекло. Осколки посыпались в кабину на скорчившихся там людей.
- Проверь кузов! – Крикнул он Мартину. Но тот уже и сам огибал трейлер.
А Вулфтрейс, балансируя на водительской дверце, нагнулся и вытащил сначала одного бедолагу, швырнув его прямо на каменистую землю, а за ним другого. А следом спрыгнул и сам.
- Уже, - фыркнул Мартин, хватаясь за ручку двери. – Чёрт! – воскликнул он, отдёргивая руку, - Её что горелкой калили!
Сдернув с себя жокейскую курточку, Мартин обернул ею ладонь, чтобы не сжечь её о раскалённую ручку дверцы фургона. Но именно в ту секунду, когда он почувствовал нестерпимый жар дверцы, пришло осознание того. Что в фургоне не может быть ни одной живой души. Нет. Только не в этом пекле.
Взору Мартина предстала странная картина.
Перевернутый вверх дном трейлер зиял, словно адское пекло, но был необитаем. Никого. Лишь вещи, словно бы источающие некое красноватое свечение.
Конечно, Лаура могла, например, ошибаться, и находиться в другом месте. И Софи, соответственно, тоже. Но каким-то невнятным, неведомым ему чувством, Мартин понимал, что ещё минуту назад они были здесь. Но куда могли запропаститься три взрослых человека из запертого, едущего на приличной скорости, трейлера, в данный момент понять было нельзя.
- Их нет! – крикнул Мартин, отходя от двери. – Слышишь! Никого в этом чёртовом фургоне нет! – орал он, уже подбегая к Шону и хватая одного из парней за грудки. – Куда вы их дели? Куда!
Лицо Мартина и без того перекошенное от гнева, и вовсе изменилось от непонимания, неизвестности. Всё существо Мартина кричало об одном. Убить. Выпотрошить. Выколотить из этих ублюдков всё. Все кишки, но добиться возвращения Софи. Да, что сказать Синтии, в конце концов! Как жить… Софи… Я только узнал тебя. Я только что, вот только этой ночью понял, как ты дорога мне. Нет. Не ночью. Ночью я почувствовал тебя. Взлетел с тобой. Вдохнул твою душу. Как ты дорога мне, я понял в тот момент, когда не увидел тебя в фургоне. Это не трейлер опустел. Это мир опустел без тебя, моя Софи… Софи… Господи, если ты есть, ты не допустишь этого! Не допустишь!
- Что? – Шон сначала подумал, что ослышался. Но одного взгляда на Мартина оказалось достаточно, чтобы понять, что Ортис говорит вполне серьезно. – Что значит нет? – Все же поверить этому Вулфтрейс не мог. Он не мог ошибиться. И Лаура не могла устроить этот дурацкий спектакль просто так. Это вовсе не в ее духе. Трейлер. Артисты. Кто знает, чего от них ожидать… Но он должен проверить сам. Шон метнулся к задней части трейлера, но, как и Мартин, не обнаружил там никого, лишь слабый след чего-то неуловимо знакомого. Это свечение. Нет, он не видал его раньше. Но что-то заставило Вулфтрейса зайти в трейлер и забрать светящуюся подушку, что валялась на полу. Она источала странную смесь запахов. Перегара Стивена и духов Софи.
Шон вернулся к Мартину, который уже устроил допрос с пристрастием одному из похитителей. Вулфтрейс занялся другим. Ни слова не говоря, он ударом ребра стопы раздробил коленный сустав парня. Тот заорал диким голосом, хватаясь за неестественно вывернутую ногу.
- Это мы только начали, - тихо произнес Шон. Как ни странно, его было прекрасно слышно. – Выбирай сам. Или выкладываешь все, и я убью тебя быстро, или буду ломать кости одну за другой.
Парень с нескрываемым ужасом посмотрел на нависшего над ним мужчину. Лучше бы он орал как тот, другой… Этот пугал своим бесстрастием.
- Я… я…
- Не слышу? – Шон взял руку парня и, казалось бы, легонько повернул, но все мышцы и сухожилия напряглись, и сустав вот-вот мог вывернуться из сумки.
- Я не знаю! – взвизгнул парень.
- Ответ неверный.
Одно точное выверенное движение, и рука несчастного тоже превратилась в клешню экзотического насекомого.
- Это всё Мелисса! – заорал парень, извиваясь от боли, - Спрашивайте у этой идиотки! Она нас уговорила навариться по-лёгкому!
Услышав знакомое имя, Мартин отпустил парня, что уже не слишком отличался от дороги, и направился к машине, стряхивая с кулака капли крови. Своей или чужой… как теперь разобрать.
- Разве я не говорил, что не желаю больше видеть тебя, - произнёс он, запуская руку в салон автомобиля и ухмыляясь, услышав визг. Вот только ухмылка эта не сулила девицам ничего приятного. Увидев лицо Ортиса, они пожелали бы оказаться где угодно, хоть на южном полюсе, где им и самое место. Но Мелисса и Мэг были в салоне. Были так близко, что не воспользоваться их присутствием противоречило здравому смыслу. – Так почему же ты не послушала меня, мисс Семюэль!
Мелисса издала истошный вопль, но рука Мартина даже не дрогнула. Через секунду девушка оказалась рядом с парнями.
- Нет! Не-ет! Это не я! – вопила она, вцепившись в руку бывшего хозяина. – Это не я! Не я!
- Кто? – приблизив своё лицо к лицу девушки, произнёс мистер Ортис, - Кто надоумил тебя похитить мою жену? Кто!
- Миссис Ортис! – завопила Мелисса. - Это миссис Ортис!
- Что ты несёшь! – возмутился Мартин, наотмашь ударив девушку по лицу, - Во истину, ты гадюка! Исчадие ада! Чёртова клеветница и похитительница!
Вулфтрейс наблюдал за тем, как Мартин расправляется с похитителями, равнодушно и казалось даже не заинтересованно. Но когда девушка, которую звали Мелиссой, выкрикнула имя миссис Ортис, Шон мгновенно пришел в боевую готовность. Он подскочил к ней, поднял за волосы, приблизил ее лицо к своему.
- Зачем. Ей. Это. Делать. – Медленно, с расстановкой спросил Шон.
- Клянусь, я не знаю! – Вопила девица, с ужасом глядя на то, что осталось от ее дружков. – Наказать хотела! Она же с тобой, кобелем, гуляла! Я видела! Я все видела! И он видел! – Поняв, что терять ей нечего, Мелисса устремила полный ненависти и исступления взгляд на Мартина.
Если она и рассчитывала на то, что мужчины сцепятся между собой после ее слов, она жестоко просчиталась.
- В таком случае, что еще обсуждать, - Шон брезгливо разжал пальцы. – Она твоя, поступай с ней, как сочтешь необходимым, - обратился он к Мартину.
А сам, подобрав двоих распростертых на камнях парней, потащил их за шиворот к трейлеру.
Твоя. Мне бы мою Софи. А это…
Мартин поглядел на то, что когда-то была прислугой в его доме. Нет. В то время, когда Мелисса работала на него, Ортису и на ум бы не пришло презирать её или побрезговать сидеть с этой Мелиссой Семюэль либо ещё с кем-то из прислуги за одним столом. Конечно, нет. Эти люди были достойны всяческого уважения и поощрения. Но в тот момент, когда, увидев Софи и Шона в саду, у Мелиссы появилась мысль использовать ситуацию в свою пользу, она утратила всякое право на сочувствие и уважение. Но мама? Мама! Мартин поднял невидящий взгляд на небо. Господи, как она могла? И главное, зачем!
- Там в трейлере сейф, это вы прихватили по пути из моей спальни? – спросил он бесцветным голосом, словно бы и не желая знать ответа на этот вопрос.
- Это парни решили, что она мало нам заплатила. Вот и забрали то, что было в её комнате, – переведя дух, отозвалась Мелисса.
- Да они вообще хотели запросить выкуп за вашу жену! – крикнула из машины Мэг, которой показалось, что буря, разразившаяся над их головами, миновала, как только господа выяснили, кто нанял их для похищения.
- И за кого вы станете просить выкуп теперь? – зарычал Мартин, указывая на пустой трейлер, в который Шон затаскивал стонущих парней. – Куда делись те, кто был в этом фургоне?
Вытаращив глаза, Мэг вышла из машины.
- Как это, куда делись? Мелисса! Ты говорила, что это верное дело и мы станем богачами! – с визгом вскричала она. - У нас будет всё, и даже больше! Мелисса!
Зажав лицо, Мелисса плакала у ног Мартина. Но почему-то в его душе не шевельнулось ничего. Ни жалости, ни милосердия.
- Вы добились своего, – сказал он, выпрямляясь с той же брезгливостью, что и Шон. - Вам будут предъявлены обвинения в похищении троих человек по предварительному сговору, а также в ограблении частного лица группой лиц по предварительному сговору. И молите бога, чтобы те, кого вы похитили оказались живы и здоровы, иначе я найду ещё несколько причин для того, чтобы засадить вас навеки вечные.
- Троих? Откуда взялись трое? – лепетала девушка, лихорадочно соображая, чего бы такого возразить этим страшным господам.
- Ты забыл похищение трейлера и прочего имущества музыкантов, думаю их представитель предоставит полный список, – добавил Шон, закрывая дверцу фургона.
Мелисса с ужасом смотрела на мужчин. Ей казалось, что мир сошел с ума. Перевернулся с ног на голову. Рассыпался на тысячи мелких осколков. Как так может быть?
Как эти двое не передерутся, а напротив, действуют за одно.
- Вы ещё поплатитесь за то, что напали на нас! – злобно прошипела она. – Избиение и нанесение увечий! Вот! Вас тоже будут судить!
- Избиение? – Мартин засмеялся. – Шон, ты слышал? Нам угрожают. Или это галлюцинации?
- Избиение? – Удивленно переспросил Шон. – Ты видел, во что превратился их, точнее, даже и не их вовсе, трейлер? Эти увечья получены во время аварии. – Он нетерпеливо дернул плечом. – Тебе не кажется, что эти две шалавы слишком легко отделались?
Мартин поймал взгляд Вулфтрейса и посмотрел на девиц оценивающе.
- А ты прав, пожалуй. – В его голосе, интонациях, в его позе было нечто такое, что заставляло кровь леденеть в жилах. Это больше не были утонченные лорды из высшего общества. Это были два хладнокровных палача, готовых и запачкаться, но отомстить за похищение их любимых. Да. Не на тех поставили, не на тех… Слишком поздно Мелисса осознала свою ошибку. Но пути назад не было. Она хорошо успела изучить своего господина. Мистер Ортис не сворачивает с намеченного пути. Никогда.
- Пожалуйста, - проскулила она, поднимая заплаканное лицо и пытаясь перехватить взгляд Мартина. Но тщетно. Он уже был полностью поглощен разговором с Шоном.
- Я позвоню в полицию. Пусть они разбираются с этим отребьем.
Вулфтрейс согласно кивнул.
- Сколько им сюда добираться?
Мартин быстро прикинул в уме и выдал результат.
- Около получаса.
- У меня лично нет желания тратить время на объяснения с представителями властей, - заявил Шон.
- Как и у меня, - откликнулся Мартин. – С этими что будем делать? – Он брезгливым взглядом указал на сжавшихся в комок девиц.
- Свяжем и оставим тут. Не тащить же за собой.
- Просто оставим?
- Сегодня их счастливый день.
Напрасно думала Мелисса, что им с Мег невероятно повезло. Их оставили в живых, да. Но при этом связали в такой неприличной и неудобной позе, что они предпочли бы быть избитыми и запертыми в трейлере вместе с парнями.
Шон вскочил на своего коня. Выдрессированное животное даже никуда не ушло, стояло смирно и ждало, пока о нем вспомнят. Достал телефон и набрал номер из быстрого набора.
- Ты кому звонишь? – Спросил Мартин.
Шон знаком дал понять, что сейчас все прояснится.
- Бет? Мне нужна твоя помощь. Ты не могла бы приехать… Уже здесь? Почему я не удивлен…
***
- Конечно, я уже здесь, - Говорила Бет, ставя на фарфоровое блюдце чашечку, из которой сделала глоток кофе. - И Билл со мной, если ты вдруг решил, что дело не стоит выеденного яйца.
Если Шон удивлён не был, то все, начиная от охранников и заканчивая миссис Ортис находились в перманентном состоянии шока. И не безосновательно.
Вскоре после того, как фургон, в котором похитители увозили миссис Вульфтрейс, миссис Ортис и мистера Энивера, а также личный сейф Эвелен Ортис, скрылся за поворотом дороги, ведущей в одно из ущелий имения Ортисов, у ворот усадьбы появился ещё один внедорожник.
Словно бы очнувшийся от какого-то безумного сна, охранник ни минуты не сомневался, что этот автомобиль принадлежит мистеру Вульфтрейсу, поскольку в Ортисхауз на таком транспорте приехал лишь один Вульфтрейс. Все остальные гости имели разные машины, но не такие, которые выглядят, как броневик и мустанг в одном флаконе. Под элегантной, но весомой оболочкой скрывались несколько сотен лошадиных сил. Да. Именно на лошадях и уехал мистер Вулфтрейс.
Откуда тогда этот автомобиль? Да ещё и водитель. Белокурая леди, которой даже не понять сколько лет, и … точно такой же мужчина, словно бы зеркальное отражение леди. Свят, свят…
Но не успел охранник прийти в себя, как удивляться настала очередь Банефация, а за ним и хозяйки поместья.
- Простите, мне нужна Эвелен Ортис, - говорила белокурая женщина, не спрашивая позволения войти, а без колебаний поднимавшаяся по винтовой лестнице, что была ближе всех к покоям Эвелен. Пока Банефаций переводил взгляд с дамы на джентльмена, приехавшего с ней, дама уже открывала дверь спальни миссис Ортис.
- Эвелен, вы же позволите мне так вас называть, - говорила она безо всякого намёка на просьбу. - Насколько я понимаю, свершилось нечто необычное, и вы имеете к этому непосредственное отношение, - говорила Бет, пройдя по комнате и остановившись у того самого окна, в котором ещё недавно Эвелен видела молодых людей, несущих её невестку к небольшому трейлеру…
- Простите, мэм, - вопросительно произнесла Эвелен, желая, чтобы гостья всё же представилась. Банефаций тут же сделал шаг навстречу. Чтобы исполнить свой долг и выставить непрошенную гостью.
- Мисс Бет Хани, - кивнув головой, произнесла женщина. При этом она выставила перед собой руку и направила её на Банефация. И это был не просто знак остановиться. Старый слуга не мог даже шевельнуться. – Эвелен, у нас не так много времени, чтобы выяснять кто я и почему я здесь. В вашем доме произошло нечто ужасное. Отвратительное. И вы знаете это, – говорила Бет, обходя вокруг кресла, в котором находилась Эвелен, потом она обратилась к Банефацию. - Дружок, принеси-ка нам с Эвелен по чашечке хорошего чая. Да не вздумай будить кого-то. Это не добавит нам ясности. Пока в доме тихо, мы можем слышать, что происходит вокруг. Так, что сделай это быстро и бесшумно, как ты умеешь.
С этими словами она опустила руку и Банефаций обрёл возможность двигаться. Поглядев на хозяйку, он отправился исполнять поручение гостьи. Да. Потому, что Эвелен кивнула. Скорее, она просто моргнула глазами, но Банефаций слишком хорошо знал её. Чувствовал. Госпожа сказала: «Да».
И ровно в тот момент, когда перед гостьей и хозяйкой были поставлены две чашечки горячего чая, зазвонил телефон гостьи. Прочем, она уже держала его в руках, будто была уверена, что он обязательно зазвонит.
- Я жду тебя здесь, мой мальчик. – проговорила она и нажала кнопку отбоя.
- Они скоро будут здесь, - это было уже адресовано Эвелен. – Но не все, как вы понимаете. – Бет говорила на столько уверенно, что невозможно было поверить, что она только что приехала. – И только от вас зависит обретёт ли ваша семья тот мир, о котором вы так мечтали, Эвелен. Решайтесь. Сказать правду в ваших интересах.
***
- И не надо на меня так смотреть, - натянуто улыбнулся Вулфтрейс. – Я позвонил Бет. Это мой надежный помощник, друг и… Что только не. Она моя правая рука. Бет. И Билл. Они уже в поместье, так что и нам нужно поспешить. Я чувствую, кое-кто должен нам объяснение. Мартин, милый, - Шон подъехал к другу и положил руку на плечо, успокаивая и давая понять, что Мартин не один на один со всем этим хаотичным потоком событий. – Пожалуйста. Соберись. Мы найдем их. Обещаю.
Голос Шона не дрогнул, когда он произносил последние слова. Хотя внутри все кипело и бурлило от клокотавшего в нем адреналина. Кусочки пазла вставали на свои места, хотя и оставались пробелы, их заполнят Бет и, будем надеяться, миссис Ортис. Впрочем, мотивы последней были понятны Шону, пусть он и не одобрял ее методов. Она в отчаянии. Вот и натворила дел. Но сочувствия Вулфтрейс тоже не испытывал.
- Да, ты прав, - ответил с такой же натянутой улыбкой Мартин. – Возвращаемся. – Но прежде чем он тронул поводья, Ортис пронзительно посмотрел в глаза Шона. – Я не знаю, что я буду делать, если Софи… если с ней… - он поспешно отвернулся, скрывая блеснувшие в уголках глаз слезы.
- Она говорила про тебя точно также, - мрачно усмехнулся Шон.
- Она говорила обо мне? С тобой? – Мартин был поражен этому открытию. Ему всегда казалось, что он живёт полной насыщенной жизнью. И вот только вчера он осознал, что жил какой-то другой. Непонятной жизнью. Что всё проходило мимо него. За исключением Синтии. Хотя бы ему хватило ума и сердца на любовь к ребёнку. Наконец ему хватило ума увидеть любовь Софи. И причиной всех перемен в его жизни оказался Шон? Как? Стоило ему вытащить Мартина из горящего автомобиля, как оказалось он вытащил душу друга из адского пламени. – Шон, за что ты послан мне? Я не понимаю. Неужели я не совсем пропащая душа, если Господь дал мне тебя?
В глазах Мартина полыхали уже языки пламени, но … но вот теперь, как ему быть? Где искать свою любимую? ….
- Шон… - позвал Мартин. - Мы найдём их?
Пламя отразилось в глазах Шона.
- Найдем.
Одно единственное слово. Нерушимое обещание. И больше ни к чему слова. Настала пора действовать. Пришпорив коней, мужчины пустились в обратный путь навстречу неизвестности. Или напротив, определенности?
Появление хозяев в Ортисхаузе, а мистер Вулфтрейс вел себя именно как хозяин, лишь добавило таинственности происходящему. Спешившись, он бросил повод в руки подоспевшего конюха со словами: «Выводи его хорошенько», и стремительно направился в дом. Мартин последовал его примеру.
- Что-то затевается, чует мое сердце, - шепнул один конюх другому. Тот покивал, не осмелившись высказаться вслух. Почему-то ему показалось, что мистер Вулфтрейс слышит каждое сказанное слово.
Билл, как и было давно заведено, сидел у двери в покои миссис Ортис, вовсе не сожалея о том, что всё веселье проходит мимо него. Что сожалеть? Всё равно, когда придёт время, он будет знать не только всё, что происходит, но и что требуется конкретно от него. Хотя… от него обычно требуется совершить нечто обыденное. Ничего такого, чего бы он не смог совершить.
- Добрый день, мистер Вулфтрейс, - кивнул он навстречу хозяину. Впрочем, он и не думал подскакивать с мягкого сидения стула, расшаркиваться или лебезить. Нет. Билл остался сидеть. Слегка растянул губы в подобие улыбки, и немного поменял позу. Только и всего.
- Добрый. – вовсе не считая его таковым отозвался Шон, - Давно они там?
- Ровно двадцать четыре с половиной минуты. – отрапортовал Билл и таки встал, чтобы открыть дверь для мужчин. Но прежде окинул Ортиса таким взглядом, будто решал пускать его к королеве или нет. – Прошу вас.
Молодые люди вошли в комнату, залитую солнцем и пряным запахом миндального печенья.
- Ты, как всегда точен, дорогой. – сказала Бет, вставая навстречу Шону, - Уверена, что миссис Ортис есть, что поведать нам всем, не даром же мне пришлось ехать в такую даль полночи.
Мягко, но уверено Бет подала руку Мартину.
- Меня зовут Бет, - представилась она, - Думаю, нам предстоит вместе работать.
Немного ошалело, в первую очередь, наверное, от облика Бет, но и от её напора тоже, Мартин пожал руку женщине и кивнул.
- Мартин. Мартин Ортис, уверен, Шон не выбрал бы человека, с которым невозможно вести дела.
- Шон? – Бет растянула губы в подобие улыбки. При чём, Мартин в этот момент был уверен, что видел точно такую же улыбку только что. За дверью. – Так случилось, что не Шон выбирал меня. И даже не я Шона. Это было предначертано судьбой. Но сейчас нам лучше выслушать миссис Ортис. Думаю, Эвелен давно пора было признаться в чём-то нереально важном. Ведь я права, Эвелен?
Все взоры устремились на леди в инвалидном кресле. И лишь Банефаций стоял позади кресла, словно страж. Опора, на которую могла бы положиться женщина, если ей понадобится помощь.
Впрочем, Эвелен не считала, что ей что-то угрожает.
Шон ворвался в покои Эвелен, даже не озаботившись соблюсти правила приличия и осведомиться, удобно ли нанести визит. Вдруг старая леди еще опочивает? Нет, такие мелочи его не волновали. Вулфтрейс был готов даже вытащить ее из постели, чтобы получить ответы на свои вопросы. Но этого не потребовалось. Эвелен уже не спала.
Штормовой вихрь влетел в комнату. Шон, за ним следом Мартин. Шон кивнул в знак приветствия Бет так буднично, как будто ожидал ее там увидеть. С чашкой чая в руках, беседующей с Эвелен. А потом с Мартином. Все его внимание было сконцентрировано на старой даме в инвалидном кресле.
- Что же, миссис Ортис, - начал Шон, опустив и приветствие, и вопросы о самочувствии пожилой леди. – Пожалуй, я облегчу вам задачу, а также сэкономлю время на отрицания и препирания и изложу все сам. А вы меня поправите, если я что-то упущу. В конце концов, это же был не мой план. – Миссис Ортис не проронила ни слова, она даже не пыталась возражать, протестовать, возмущаться. Она просто сидела, вжавшись в кресло, и с ужасом смотрела на стоящих перед ней мужчин. – Итак. Вы так печетесь о благополучии Мартина, а в особенности Софи, которая вам дороже собственной дочери, которой у вас никогда не было, что вы готовы пойти на крайние меры, чтобы обеспечить его. Вы долго и тщетно пытались убедить Мартина в том, что Софи для него – лучшая спутница жизни. Но по какой-то причине у вас не очень-то получалось. Пока не подвернулась прекрасная возможность заставить Мартина ревновать, пробудить его чувства самца и собственника. В моем лице. – Шон презрительно фыркнул, на секунду пустив глаза. – Бедняжка Софи. Она искала лишь поддержки и утешения. Она была так одинока. Но вы, миссис Ортис, воспользовались ее слабостью. Сначала подослали служанку следить за нами. Потом сделали так, чтобы доказательства мнимой измены были показаны Мартину. Но он слишком умен, чтобы поверить в эту приятную за уши историю. И вот, когда ваш план не сработал, вы решили перейти к более решительным мерам. Вы устроили похищение Софи. – Шон сделал паузу. – Как. Скажите, как, миссис Ортис, вы могли поступить с собственным сыном?
Эвелен ни за что на свете не позволила бы Мартину вот так говорить с ней… Но Мартин молчал. И это молчание было ещё более красноречивым. Глаза ввалились. Губы плотно сжаты. И одежда…
Хотя, нет. Оба мужчины выглядели так, словно вынырнули из крупной передряги.
- Мартин мне не сын. – одними губами произнесла Эвелен. За тем, поймав устремлённые на неё взгляды, полные непонимания, повторила ещё раз, - Мартин сын моей кузины. Но я вырастила его. И люблю не меньше, чем тебя, Шон. И безумно желаю ему счастья. И разве я не права? Софи и есть его счастье! Я видела это много лет назад!
- Не сын? Любите не меньше? – Только и смог повторить Шон. Комната вдруг качнулась, и Вулфтрейсу пришлось вцепиться в край стола, что так удачно оказался перед ним, чтобы сохранить равновесие в этом, распадающемся на калейдоскопные картинки, мире. – Что это все значит… - Медленно произнес он. Как кстати сейчас он вспомнил все те взгляды, которыми награждала его миссис Ортис… Такие теплые, наполненные гордостью, восхищением и… Нет, Шон даже мысли об этом допустить не может. Он обратился к Бет, как делал всегда, когда приходил в замешательство. – Признаться в чем? Бет? Что все это значит? – Гнев сменился растерянностью. Вулфтрейс даже не смел оглянуться на Мартина, боясь увидеть выражение его лица.
Мартин, как ни странно, оказался первым, кто подставил плечо Шону. Эвелен не могла сделать этого по естественным причинам. Бет была слишком сосредоточена на том, что ей предстоит сделать. Банефаций сам дрожал, как осиновый лист. Ему было безумно жаль свою Эвелен. Ведь только он знал сколько сил стоило ей перенести те превратности судьбы, что уже случились, и в ужасе представлял, как она справится с тем, что ещё выпадет на её долю.
А Мартин, всё это время не понимающий, как случилось так, что, войдя в комнату к Эвелен, он не встал на колени и не поцеловал ей руку, был просто в более трезвом уме, чем Шон, который осознал слова Эвелен.
- Мама шутит. – сказал он, подводя Шона к дивану, оббитому золотистой парчой. За тем он налил виски в два бокала и один из них подал Шону. – Мама так шутит. Немного не в своём духе. Но простим ей. Да же, мама?
- Нет, Мартин. – Эвелен и не думала шутить. – Тебе тоже следует присесть. Поскольку то, что я скажу шуткой не назвать. – Эвелен сделала знак. Банефаций повиновался этому повелению. На столик у кресла Эвелен был водружен тот самый сундук, из которого ещё только вчера днём были извлечены вещи Джона Стейтона, графа Хантинкдона. – Ты не ошибся, Шон, предположив, что являешься моим сыном. Прости. Так случилось. Ты наследник славного рода Хантингдонов, королей Шотландии. Когда-то давно твой предок обрёл странную способность. Руководить своей судьбой. Обрёл он её в детстве, убив волка. От чего на его гербе и появился волк, которого видел твой сын. Более того, здесь находятся его личные вещи. Ну, помимо тех, что я вручила вчера тебе и твоему сыну, ибо вы являетесь их владельцами по праву. – каждое слово, что произносила Эвелен, казалось обретало облик и оставалось в комнате неким символом, витающим тут множество веков. – Когда ты родился, я была безмерно счастлива. Это правда. Твой отец тоже. Но в один …. Однажды случилось ужасное. Тут. В той самой тисовой аллее мы отмечали твой день рождения. Приехала принцесса Диана. Ей тогда было так одиноко. Трудно. Она навещала мать и поругалась с ней. Миссис Кидд слишком многое себе позволяла и Ди была обескуражена её вероломством. А я, как давняя подруга Кидд и Ди, разумеется, вызвалась успокоить бедняжку. Так вот. Ты с принцами играл в тисовой аллее. Ди танцевала с тобой. И была почти счастлива. И мы тоже. Ты был горд. На столько горд, что попросил её посвятить тебя в рыцари. Ребёнок. Что сказать. Банефаций принёс тогда эти доспехи. И тот кинжал, что вчера я дала тебе. Но меча у нас не было. Только на портретах. – Эвелен бросила грустный взгляд на одну из фотографий, висящую на стене. – Диана уехала. Больше я не видела её живой. Но самое страшное случилось после её отъезда. На закате. – Эвелен было трудно говорить. Вспоминать тот ужас. - Эти доспехи. Они были велики тебе, но Дункан надел их на себя, чтобы ты увидел на сколько они великолепны. Вы играли. Веселились. Ты и отец. Я ушла, чтобы распорядиться на счёт чая. – пожилая леди закрыла глаза, - Я не видела. Я до сих пор не знаю, что случилось там. В этой страшной аллее. Но, когда я возвращалась, какая-то зияющая бездна втянула сначала Дункана, потом тебя. На земле остались только доспехи и кинжал. Я кричала. Звала вас. Я молила Бога вернуть мне моих любимых. Но всё было тщетно. И я стала молить о смерти. Но и в этом мне было отказано.
Банефаций сжал плечо леди Ортис. Она дотронулась до его руки. В знак благодарности за поддержку.
- Шон, ты и представить не можешь тех чувств, которые я испытала, увидев тебя. Поверь мне, я думала, что схожу с ума. Что горе, от которого я обезножила, теперь ещё и лишает меня рассудка. Но, ведь Банефаций помнит Дункана. Да и портреты. Их никуда не деть…. Ты мой сын.
- А я? – бледный, как полотно Мартин неотрывно наблюдал за Эвелен, - Я кто?
- Ты тоже мой мальчик. – мягко сказала Эвелен, - Когда я, оставшись одна, оказалась в инвалидном кресле, случилось несчастье. Да. Ещё одно. Обычно беда не приходит одна. Твоя мать и твой отец Леонель Мартин, - Эвелен качнула головой, увидев удивлённый взгляд Мартина, - Да, да. Тот самый, что создал этот чёртов автомобиль, разбились на нём же… Я говорила Эдит, что это будет опасно! Говорила. Говорила, что этот роман – Эвелен, перевела дыхание, - Этот роман сам по себе опасен! Влюбиться в гонщика! Боже праведный! Но кто бы слушал меня. Она была беременна. И не умерла, в отличие от твоего отца, который скончался мгновенно. Эдит мучилась ещё трое суток. В её теле не осталось ни одной целой кости, но она родила тебя. Она смогла умереть только тогда, когда врачи сказали ей, что ребёнок абсолютно здоров и его жизни ничего не угрожает. Что мне оставалось. Я взяла тебя на руки. Я забыла о том, что желала смерти. Я знала, что обязана вырастить тебя. И составить твоё счастье. Я нашла Софи. Бедняжка, её отец… это был такой зверь… нет. Хуже зверя… - Глаза Эвелен наполнились чем-то иссиня-серым, даже зловещим, но ни одна слеза так и не увлажнила век старой леди, - Впрочем, он не достоин даже памяти о нём. Но Софи. Софи с её распахнутыми глазами… Я полюбила и её. И дала себе слово, что добьюсь вашего счастья.
Эвелен замолчала. Сколько жизни. Чувств. Эмоций пронеслось перед её взором. Трудно было даже поверить, что всё это было реальным. Но стоило взглянуть на то кресло, в котором она сидела, и всё обретало такой страшный вес, который не позволял даже встать из этого адского кресла.
Шон даже не понял, как оказался на диване, а в руке у него был бокал виски. Он слушал Эвелен, как завороженный, и картины прошлого, всех его прошлых, кружились, подобно торнадо, увлекая его за собой. Голос миссис Оритс звучал четко и ясно, не оставляя места для сомнений.
Портреты. Ну конечно. Вот почему Шон, лишь бросив на них взгляд, поспешил отвернуться и больше не смотреть. Он не хотел знать. Не хотел вспоминать. И в то же самое время алчно жаждал этого. Он боялся правды. Правда не освобождает. Вовсе нет. Она обрушивает на тебя тяжкий груз ответственности, с которым тебе предстоит жить. Смириться и принять либо всю оставшуюся жизнь пытаться противостоять этому. Говорят, господь дает нам столько, сколько мы можем вынести. А как быть с теми, кто, не выдержав давления, сводят счеты с жизнью? Как быть с теми, кто лишается рассудка? Нет. Бремя испытаний слишком часто оказывается непомерным для хрупкого разума живого человека. На свое счастье Шон был не таким. Он, как никто иной, умел в кратчайшие сроки проанализировать поступившую информацию, какой бы шквально ошеломляющей она ни была.
Вулфтрейс издал звук, похожий на всхлип, когда с силой втянул воздух. Резко выдохнул, сжал зубы. Осознал, что в комнате повисла вязкая плотная тишина. Поднял голову, обвел присутствующих взглядом, едва различая их лица. Остановился на Мартине. Его он видел четко.
- Стало быть, - начал Шон, встав с дивана, оставив бокал на столе подле, - стало быть, мы с тобой братья. Пусть не по крови, но братья.
И эта очевидная теперь мысль после того, как Шон ее озвучил, принесла такое облегчение. Все сразу встало на свои места. Как и должно было быть изначально. Вулфтрейс шагнул к Мартину и заключил его в крепкие объятия.
Странная штука жизнь. Она даёт тебе столько, что иногда кажется легче было бы не жить. Но в итоге оказывается, что она дала тебе то, чего ты жаждал больше всего. Значит, родители погибли. Точнее, отец. Мама мучилась. Описать те муки, которые проходит женщина, оставляя новорожденного ребёнка во чужом враждебном мире просто невозможно. Остаётся надеяться, что Эвелен смогла убедить её в том, что Мартин будет счастлив. И всю жизнь пыталась сдержать слово. Одной ей понятными и доступными средствами. Вопреки своему горю. Назло судьбе. Нашла силы повторить свой круг испытаний и вырастить другого ребёнка. Мартину казалось, что комната стала похожа на карточный домик. Её стены то выстраивались обычным порядком, то разлетались, как после взрыва, то наваливались, давя массой.
Шон. Брат. Потрясающе.
- Братишка. – выдохнул Мартин, сжимая его в объятьях. – Но, ведь это ещё не всё, так, мама? – встревоженно проронил он. – Наши жены. Мама! Где наши жены! И как так случилось? Почему ты наняла эту мерзкую девицу? Это же немыслимо.
- Эвелен не может знать где Лаура и Софи, - наконец вступила в разговор Бет, которая до сих пор лишь наблюдала. – Даже я не могу знать. А вот зачем, это знает только Эвелен.
Рука леди Ортис бессильно упала на колени.
- Я …. Я видела, как Софи обнимала Шона. Там. В саду. Как Шон её обнимал… Я подумала, что девочке совсем плохо…. Одиноко… больно, раз она так… ищет …. Тепла? Понимания?
Леди вопросительно поглядела на Шона.
- Вы пытаетесь меня сейчас в чем-то обвинить? – Шон повернулся к миссис Орис. Даже мысленно он еще не мог назвать ее мамой. – Мне кажется, не самое подходящее время. – Вулфтрейс ощетинился, готовый защищать собственную честь и честь жены брата. – Быть с человеком рядом в трудный момент это преступление? Слышать его признания в любви к тому, кто холоден, преступление? Да, Софи искала тепла и понимания! И она нашла его! Ей нужна была поддержка. И я заверил ее в том, что она на верном пути. И что Мартин, - Шон посмотрел на брата, как будто извиняясь, что приходится говорить это все. – Что он любит ее. Пусть по-своему, но любит. – Шон перевел дыхание. – И я был прав. Теперь. – Он резко сменил тему разговора, изменились и модуляции его голоса. – Мы можем, наконец, приступить к поискам наших жен? – Вопрос был обращен к обеим женщинам. – В своем стремлении наладить жизнь Мартина, миссис Ортис несколько перестаралась. – Сарказм был нескрываем. – Они исчезли. Бесследно. Из закрытого трейлера. Софи, Лаура и Стивен. – Вулфтрейс как будто вбивал гвозди с одного удара. – Где они. Как их вернуть.
- Я не имела намерения обвинить или обидеть кого либо, - качнула головой Эвелен. - Я просто желала подтолкнуть Мартина к Софи. Я ошиблась. Точнее, нашла неверное решение. Эти люди оказались прожорливыми шакалами. И я наказана за свою глупость. Хотела вершить судьбы. Разве я не достойна того, что случилось?
Эвелен была раздавлена. Это читалось во всём. В его голосе. Взгляде. Позе. Всё в ней говорило о раскаяние. Но одного осознания ошибки недостаточно.
- Как их вернуть не знает никто, - опять заговорила Бет. – Но, если вы согласитесь, я могу сделать кое-что другое, – Она выразительно поглядела на молодых людей. Впрочем, она никогда и не сомневалась в том, что Шон пойдёт на любой риск ради Лауры. Разве могло быть иначе. Мартин? Так вот же он. Едва живой от ужаса потери. – Дело в том, что вам придётся подвергнуться риску. И против вашей воли я не смогу совершить то, что намерена.
Она еще сомневается! Какие еще нужны доказательства? Правда, одних слов никогда недостаточно.
- Бет. Прошу тебя. Умоляю. Сделай это. Только не превращай меня в жабу. Боюсь, тогда я не смогу сделать совсем ничего.
Вулфтрейс был абсолютно серьезен. Весть о том, что Бет не знает, как вернуть Лауру и Софи была подобна удару булавы по голове. Такой же сокрушительной и болезненной. Но отступить, не попробовав, он не мог.
- Не превращу, - опять растянула губы Бет, - Из тебя получится слишком большая жаба. А что скажет Мартин? О, простите, мистер Ортис.
Мартин поглядел на Бет, как на обезумевшую. Уж какие тут правила приличия, когда речь идёт о живых людях.
- Как угодно мадам. Я могу откликаться и на кличку дворового пса, лишь бы Софи опять была рядом. Одного не пойму, если невозможно узнать где они, как их можно вернуть?
Оба мужчины теперь испытывающе глядели на Бет. Как будто от этого им становилось легче. Хотя, да. Её появление. Присутствие. Её спокойствие внушало Шону некую иллюзию, что всё поправимо. А Мартин, уже единожды доверившись Шону, теперь ощущал его состояние, как своё.
- К чему тратить время и метаться в поисках того, что исчезло, - развела руками Бет. – Его нет. Не существует. Здесь и сейчас. Понимаете? В настоящем времени Лаура и Софи находятся не здесь. Искать пространство, в котором они находятся всё равно, что искать иголку не в стоге сена. Нет. В миллионах стогов, если вы примите на веру тот постулат, что пространство так же многомерно, как и изменяемо. Я понятно объясняю?
Шон кивнул, Мартин повторил его жест, хотя не понял ни единого слова.
- Стоп! Вы не знаете где они, но намереваетесь вернуть их? Как? – словно пытаясь остановить воздух, взмахнул руками Мартин.
- Ещё раз, - словно терпеливая учительница самому глупому ученику в классе, повторила Бет. - Я и не собираюсь искать место, где они могут быть в данный момент. И не смогу спасти их. Это сделаете вы. Вы оба. Оба! Но я сделаю так, чтобы вы оказались там, откуда это возможно сделать. Шон, ты слышал что-нибудь о короле Артуре и фее Моргане, а также о проклятье Мерлина?
- Мы оба. Понятно. – Глухо ответил Шон. Ему было неуютно под пристальным взглядом Бет, рациональной частью сознания, удивительно, как она еще осталась у него, он понимал, что нужно попросить прощения за свое поведение у миссис Ортис, хотя бы как-то, примириться с ней до отбытия, потому что кто знает, как оно все обернется. Но другая его часть уже была за пределами этой комнаты. Только вот где… - Слышал. Но в подробности не вдавался. – Озарение едва не ослепило его. – Постой. Ты же не хочешь сказать, что мы… что они… там…Но ты сказала, что не знаешь, где… - Шон запустил пальцы в волосы в жесте полнейшего смятения. – Наверное, мне лучше не знать. Просто сделай это!
- Если это поможет, располагайте всем, что принадлежит мне, - отозвалась Эвелен. - Я не пожалею ничего, включая собственную жизнь ради того, чтобы исправить свои ошибки.
Бет кивнула и встала. Дверь открылась и вошел Билл. В руках он нёс меч.
- Шон, ты, надеюсь помнишь, как он появился у тебя? – спросила Бет, вовсе не для того, чтобы удостовериться, что у Шона не отшибло память. – Но вряд ли ты знаешь, чем владеешь. Так же, как и миссис Ортис не подозревает, что в этом сундуке хранится не просто память ваших предков, а нечто многократно более ценное и необычное. Вот это, например, меч Экскалибур. – Подставляя руки, чтобы Билл переложил в них меч, сообщила Бет - Извини, Шон, но эта вещь многие века является моей собственностью. Впрочем, как и доспехи. Но я могу передать их: и меч, который сам выбирает своего хозяина и поражает врага, и ножны, которые не дают хозяину истечь кровью от ран, и доспехи, которые делают надевшего их практически неуязвимым, всё это я могу передать тому, кого они выберут. Они выбрали тебя, Шон. Ты добыл их в честном поединке. Это, как многоуровневая защита. Обретая их, ты получаешь возможность выйти живым из царства мёртвых. Но я собираюсь послать тебя куда-то подальше, чем ад. Когда-то давно волшебник Мерлин создал короля Артура. Нет. Человек по имени Артур родился от обычных отца и матери, но непобедимого короля создал Мерлин, чтобы сохранить Англию от завоевателей. Но многое пошло не так, как рассчитывал Мерлин. Артура погубила любовь. Да. В жизни мужчины самым роковым образом появляется женщина. Обычно так и бывает. Артура погубила любовь Гвиневры к Ланцелоту. Самого Мерлина погубила любовь Морганы к Артуру. И многих погубила любовь. Но многих и спасла. Мерлин проклял саксонскую кровь, которая стремится к завоеванию. Его проклятье сбылось. К власти в Англии вернулись бриты. Потомки кельтов. Надеюсь, читать лекцию по истории не имеет смысла, - опять же без вопросительной интонации сказала Бет и вернула меч в руки Билла.
Шон протестующе поднял руку.
- Я все понял. Любовь убивает, любовь воскрешает. Я потомок графа Хантинтона, доспехи я забрал, спасая Лауру в первый раз. Да, я все это помню. И меч, - он подошел к Биллу, забрал у него меч, со свистом крутанул в руке, вспоминая ощущения. – Тоже помню. Но, Бет. Я отправляюсь туда не один. Что ты можешь сделать для безопасности Мартина? Ты же понимаешь, он не станет стоять в стороне и дожидаться, пока неуязвимый Вулфтрейс повергнет всех врагов? Он идет спасать свою любовь. И самоустраняться не станет.
- Я и не спорю. – хмыкнул Мартин. - Если это твои доспехи, то я не имею к ним отношения. Меня они не примут, я правильно понимаю?
- Не вполне. – Бет прошла по комнате и остановилась перед сундуком, который уже открыл Банефаций. – Я же владею этими вещами. Я наделяю их силой. Не забывайте. Но. Не забывайте и то, что саксонца ни убьют. Вот почему не стоит искать с их помощью Стивена Стейтона. Ничего хорошего из этого не получится. И второе. После того, как всё завершится, эти вещи вернутся в моё владение. Навсегда. Это не менее важное, чем первое, условие. Король Артур выполнил его, даже будучи смертельно раненым. Это не просто прихоть. Это часть договора.
- Я понимаю, но как один меч станет оружием в руках двоих человек? – изумился Мартин. - Да и одну кольчугу на два тела не наденешь.
- О, это уже не твоя забота. – голос Бет даже не дрогнул, когда она говорила это. - Шон, дайка мне меч.
Вулфтрейс подал меч в руки Бет.
- Ну вот. А теперь смотрите, - Бет усмехнулась, но всё равно никто не понял, как она это сделала. Поведя мечом, словно очерчивая невидимую, но существенную преграду, Бет взялась за рукоять двумя руками. Потом развела руки, в каждой из которых оказалось по мечу. – Пожалуйста. Никто не отличит их. Оба меча могут стать смертельными для вашего противника. Тоже самое будет с ножнами и доспехами. Шон, подай мне кольчугу.
Вулфтрейс безропотно взял кольчугу из открытого сундука, но замер, так и не отдав ее Бет.
- Постой. Это что еще. Это же… Не может быть! – Он ошеломленно обернулся на миссис Ортис. – Откуда это у вас?
Дрожащими от волнения руками Шон вынул из сундука полосы сиреневой ткани, покрытой тут и там бурыми пятнами засохшей крови. – Это принадлежит, то есть, принадлежало Лауре! – воскликнул он. – А Грааль? Он тоже здесь? Он вообще имеет ко всему происходящему отношение?
- Я не знаю, - растерянно проговорила Эвелен, я храню только вещи лорда Хантингдона. И то, что я отдала Джону и тебе вчера, и в сундуке осталось то, что передаётся в нашей семье из поколения в поколение.
- Успокойся, Шон. Грааль не принадлежал никогда Хантингдонам. Более того, и не мог никому принадлежать. Но он так же из тех вещей, что сами выбирают своих хозяев. Воспользоваться им может лишь Лаура, урождённая Метью. Никто более. И ещё раз напомню тебе, что Стивена таким образом не спасти. Скорее, наоборот. И более того. Нет самой Лауры. А без неё нет и Грааля. Уж, поверьте мне не Эвелен виновата в том, что произошло. Если не веришь, взгляни на свои часы, Шон.
Ошарашенный Шон посмотрел на подарок Мартина.
- Они стоят!
- Как это стоят? – откликнулся потрясённый Мартин. - Они же совершенно новые!
- Не знаю, но на них всё ещё без четверти шесть, - пожал плечами Шон, глядя на настенные часы, которые показывали, что его часы стояли уже более полутора часов.
- Вот именно. Они остановились ровно в тот момент, когда исчезли Софи, Лаура и Стивен. Я более, чем уверена, что это время было запланировано задолго до того, как леди Эвелен вообще родилась. – добавила Бет. – Но теперь ты сам станешь властелином времени, Шон Вулфтрейс. Иначе всё останется, как есть. Выбирай. Либо ты вернёшь жену, либо навсегда останешься в плену одиночества, точно так же, как граф Хантингдон, которому выпало лишь тосковать о Лауре Метью и никогда больше её не увидеть. Да и времени у нас остаётся всё меньше. Пора.
Прожить еще одну жизнь без Лауры? Никогда. Лучше убейте меня здесь и сейчас. Шон слишком хорошо помнил ту боль, с которой он не расставался ни на секунду, выжигающую и удушающую, ту неизбывную тоску, которую побороть было невозможно. Нет. Он вернет Лауру, чего бы ему это ни стоило. Нет! Только не это! И Шон без слов подал кольчугу Бет.
Бет же, словно бы невзначай, взяла из рук Шона только одну кольчугу, которую подала Мартину, а на руках Шон осталась ещё одна.
Полный решимости Шон без лишних слов переоблачился в доспехи. Билл помогал ему, и это все выглядело так естественно, как будто эти двое занимались подобным ежедневно. Мартин последовал примеру брата, хотя ему потребовалось больше времени и недоставало сноровки, но он тоже справился. А после Шон сделал то, что от него менее всего ожидали. Встав на одно колено подле кресла миссис Ортис, он поцеловал ее руку, как это делал Мартин, и, глядя ей в глаза, произнес.
- Матушка, благословите.
Немного ошалевшая от происходящего, Эвелен наклонилась к Шону.
- Возвращайся, мальчик мой. Я не переживу, если потеряю тебя ещё раз. Не переживу…
Пожилая леди с чувством поцеловала лоб мужчины, чего никогда не делала в отношении Мартина. Но и тут Мартин последовал примеру Шона. И без того, казалось бы, осточертевший ритуал, вдруг оказался слишком желанным.
- Мама, мы вернёмся. – твёрдо сказал он, склоняясь ко второй руке женщины.
- Я уверена в этом, милый! – и миссис Ортис склонилась к Мартину точно так же, как только что к Шону. – Я уверена, дети мои.
- Нам пора, - Бет и Билл стояли у дверей. – Шон, мне нужны твои часы.
Через несколько минут четверо странно одетых людей пересекли тисовую аллею и скрылись за сплетёнными кронами покрытых столетними мхами деревьев.
А ещё через мгновение фиолетовое свечение поглотило их, будто адское пламя…
***
- Это моё! Моё платье! Не смейте прикасаться к нему! – вопил Вен, вцепившись в кружева и оборки. Его визг оглушал. Сводил с ума. Но больше всего, Луара не понимала, к чему ему платье. Да, впрочем, и это было лишним понимание. Что надеть на Софи! Господи, ну помоги же!
Софи была ещё слишком слаба, чтобы сражаться за место под солнцем. Хотя и солнца она уже не видела. Странное свечение вокруг них разделилось на несколько цветов, сменяющих друг друга. потом всё померкло. И лишь что-то мерцающее витало вокруг, озаряя лица искристым пламенем.
- Пить хочу! – завопил Вен, загребая в охапку платье. – Во рту…. Чёрти что. Где прислуга шляется, мать её…
- Пить… Пить, ещё полбеды… - немного смущённо проговорила Софи… - Я дико хочу в туалет…
Ещё бы ей не хотеть… - подумала Лаура. Ведь из них троих только она успела после пробуждения и в туалет сходить, и душ принять, и выпить немного сока, хотя от кофе сейчас бы не отказалась… а где его тут взять?
Она огляделась. Впрочем, вокруг было темно. Мгла простиралась везде, куда ни глянь. Она вытянула руку и ощутила стену. Ну, хотя бы не в пустоте. Правда, трудно утверждать, что это обстоятельство является плюсом. Хотя, да. Плюсом в некоторой степени. Нет ветра. Сквозняка. Софи будет не так холодно.
- Потерпи, Софи, - проговорила Лаура, как можно спокойнее, - Я уверена, мы найдём выход. Уверена. Надо лишь приглядеться или подумать. И вообще, побыть в тишине. В тишине, Вен, если возможно. – чуть повысив тон, Лаура обратилась к единственному мужчине. – Если хотите, надевайте ваше платье, только дайте тогда Софи хотя бы вашу рубашку!
- Но у меня нет рубашки! – возмутился Вен. Всё, что он хотел – это выпить. Нет. Не всё. – И я тоже хочу в туалет. И пить. И ещё есть! И ещё… курить…
О, Боже, только не это!
- Курить! – в голос воскликнули женщины, - И у вас есть сигареты?
- Они на столике, - кивнул Вен, - У меня тут вообще всё есть, только почему тут темно?
- А «тут» - это где?
- Как где, чёрт подери! В трейлере!
- НО это не трейлер, если ты всё ещё не заметил. …
- Не трейлер? Как это не трейлер? – истерика подкатил к горлу ещё быстрее и неотвратимее тошноты, - Как это не трейлер, а что же! Чтоооо!!!!!!!
Когда что-то случается в жизни, обычно женщины в праве рассчитывать на помощь мужчины, поскольку принято считать, что именно мужчина больше знает и лучше справляется с эмоциями. Да. Обычно. Но в случае с Веном это утверждение неверно изначально. Жаль, что Лаура и Софи не знали этого раньше. Очень жаль. Вена. Поскольку единственное, что пришло на ум обеим женщинам, это…
- Заткнись, козёл! – в голос заорали они, не сговариваясь, что возымело довольно стойкий, хотя и забавный эффект. Залившись слезами, Вен закрыл рот и безропотно переоделся в платье, отдав Софи свои драные джинсы и лохматый длинный халат, пропитанный запахом спиртного и табака. Впрочем, Софи, не Вен, истерить она и не собиралась. Оставалось понять, где они и что делать дальше…
Софи незамедлительно стало жалко этого несчастного, который по какой-то чудовищной ошибке оказался с ними вместе. Все, что приходило ей в голову, это то, что их с Лаурой похитили с целью выкупа. Но Вен. Кто вообще станет вносить за него выкуп. Кому он вообще может быть нужен…
- Так. Давайте все соберемся и подумаем, как нам действовать дальше. – Девушка торопливо натянула на себя мешковатые джинсы, застегнула ремень. – Господи боже… Нет, это можете оставить себе, - брезгливо отвела руку с халатом. – У меня свой, если что. – Завязанный на животе узлом пеньюар выглядел как немного дикий топ, но все же лучше, чем ничего. – Мы не знаем, где мы. И кто нас похитил. Все помнят правила поведения при похищении? – Софи попыталась рассмотреть в темноте своих спутников. – Не спорить с похитителями. Не смотреть им в глаза. Выполнять их требования. Заставить их рассмотреть в нас живых людей, вызвать сочувствие…
Вызвать сочувствие. Представив Вена в платье, она хихикнула. Вот уж он-то точно вызовет.
- Голова как с похмелья. И в туалет очень хочется. Должно же тут быть ведро или что-то… Вен, не посмотришь?
- Я? – воскликнул Вен, вытаращив полные страха глаза, - А это необходимо?
Чуть вздрагивая, Вен сделал шаг в сторону. Стена. Потоптавшись, он шагнул назад. Так же наткнулся на преграду.
- Не уверен, что тут вообще, что-то есть, - сообщил он, уже более спокойным голосом. Странно, как можно успокоиться от ощущения ограниченности пространства. Но Вену вдруг показалось, что всё это сон. И он просто спит. Ему плохо. И это понятно. Вчера было выпито слишком много виски. Но стоит лишь проснуться, и всё станет на свои места…
***
Не помнить прошлое легко.
Не видеть прошлого печально.
Но неразрывна связь времён
И вязь путей, ведущих к храму.
- Нам предстоит битва за храм времён, - говорила Бет, возглавляя шествие, Биллу, который шел позади всех не было слышно её слов, но, как уже говорилось, ему этого и не нужно. – Завоевать который всегда находятся желающие. Моргана не могла успокоиться, наблюдая за победами Мерлина. Она страстно желала, чтобы последнее слово оставалось за ней, а не за Мерлином. Ведь по сути, он неудачник. Волшебник недоучка. Чего стоят его пророчества, если Моргана найдёт не Грааль, а сам храм времени? Вот то-то же. Ничего. Грааль лишь мера времени, а храм его основа. Уж, прости, Шон, за то, что так случалось, но Грааль может не так уж и много. Владея же храмом можно вершить судьбы всего мира. управлять им так, как тебе захочется. И раз в ваших руках оказались эти часы, - Бет качнула ладонью, в которой покоились прозрачные часы, вмонтированные в кристалл сапфира, - Значит Сапфировый Храм Времени оказался в руках Морганы. И опасность грозит не только вам. Главным образом Лауре, поскольку Грааль является его неотъемлемой частью, заполучив которую, Моргана обретёт ничем не ограниченную власть.
- И к чему ей столько власти? – недоумённо пожал плечами Мартин. Нет. Он прекрасно понимал, что такое власть. Власть денег, например. Но ничем не ограниченная власть? Это как? И зачем? Даже само это словосочетание не поддаётся разумному объяснению. На столько, но глобально само по себе.
- Ну, кто знает, что могло появиться в голове обиженной женщины? – пожала плечами Бет, - Наше дело вырвать из её рук Лауру и Софи, разумеется, поскольку любой, оказавшийся в её руках станет частью её плана, поводом к манипуляции остальными. И без того, настрадавшимися за предыдущие жизни.
Из всего сказанного Шон вычленил лишь «вырвать из её рук Лауру». А все вопросы, касающиеся власти, возможностей Грааля и даже того факта, что часы, подаренные ему Мартином, оказались артефактом, способным повлиять на ход времени, истории, да бог его ведает, чего еще, остались где-то на периферии его сознания.
- Мы убьем ее?
- Кого?
- Моргану, разумеется, я так понимаю, договориться с ней не получится?
- Если бы её можно было убить, - покачала головой Бет. Билл вытянул рот в кривой усмешке.
- Я давно бы прикончил эту бестию, - протянул он, перекидывая меч с одного плеча на другое, оруженосец. Билл. Он всегда выполняет самую тяжелую и незаметную работу. Но разве от этого его работа может стать менее значимой?
- И что же тогда, - нетерпеливо поинтересовался Мартин, - Мы тоже исчезнем?
- В некотором смысле, - Бет сделала движение, подобное тому, которое делают, чтобы сбросить с плеч тяжкий груз, - Мы отправимся в храм времени. Не может быть, чтобы Моргана завладела им полностью. Скорее всего ей не хватает многих владений. Хотя бы Грааля, иначе бы Лаура не оказалась в её ловушке. Возможно ещё чего-то. Надо поглядеть. Но только там мы будем иметь возможность повернуть время вспять. Это единственный способ вернуть дорогих вам людей. По крайней мере я другого не могу представить.
- Убить мы ее не можем. Тогда что? Запереть в самой глубокой дыре, подальше от всего мира? Это-то мы сможем? – Шон мыслил современными категориями. Когда в некоторых странах отменили смертную казнь, ее заменили на пожизненное заключение. Кто знает, что было бы милосерднее… И вообще. Все эти разговоры уже действовали ему на нервы. Хотелось поскорее приступить непосредственно к выполнению задачи. Хотя, не имея плана, это сопряжено с такими угрозами и опасностями… А разве когда-то было иначе? – Может, отправимся уже? - Шон остановился и развел руки в вопросительном нетерпеливом жесте.
- Ты не понял, Шон, мы уже отправились, при чём давно и далеко. Погляди вокруг. – Бет взмахнула рукой.
- Странно, - проговорил Мартин, Мне лично казалось, что это те самые тисы, что растут у моего дома …
- Конечно, - кивнула Бет, - Те же самые, только несколько сотен лет назад. Или что-то около того.
Бет и в самом деле было забавно наблюдать за Мартином, которому никогда не доводилось проявляться в другом времени. Там много чего не так, но есть же и вечные вещи, которые никогда не меняются. Ну, или почти никогда. Другое дело Шон. Он уже мог убедиться в том, что пространство вокруг изменчиво и постоянно в одно и тоже время. Что простые вещи оказываются весьма сложными, а нечто, казавшееся невозможным, происходить, как бы мимоходом. Запросто.
Тисовая аллея наконец упёрлась в небольшое озеро с берегами, поросшими вереском и лавандой. От этого запаха слегка закружилась голова.
- Будьте осторожны. – предупредил Билл. - Здесь могут водиться не только дикие звери и опасные растения, на вроде чертополоха.
- А что же ещё? Дикие люди?
- Я бы сказал не дикие. Но не такие, как вы привыкли видеть. Хотя на вашу беду хватило бы и обычных русалок или цветущих папоротников. Не приведи господи, ещё вербена попадётся на пути… или аконит…
В считанные минуты спокойный и рассудительный Билл превратился в суеверного сказочного персонажа. Он даже сгорбился. Стал ниже, что ли… но прекрасно вписывался в пейзаж из поросших мхом деревьев. Чьи ветви были сплетены ещё века назад, и цветущих трав, дурманящий запах которых мог, если не свести с ума, то сбить с толку. А открывшиеся взорам пришельцев из другого мира озеро казалось мерцало тысячами искр, но солнца не было видно. Да, что солнца, трудно было назвать небом то, что повисло над головами людей.
- Я знаю это место! – воскликнул всегда сдержанный Шон, не в силах переполнивших его разом эмоций. Очередная лавина воспоминаний обрушилась на него, и он лихорадочно начал оглядываться по сторонам, узнавая. – Здесь мы встретились впервые. Здесь мы… неважно. А вот тут должен быть вход в пещеру.
Странно, но все чувства Шона внезапно обострились, запахи стали насыщеннее, цвета ярче, звуки четче. Он повернулся к Бет.
- А в этом мире я снова… - Он не закончил свой вопрос, зная, что Бет итак поймет, что он имел в виду.
- Успокойся, - шепнула Бет и тронула Шона за рукав. – Успокойся. Мы даже не знаем в каком миры находимся. Место. Да. Это то самое место, где я нашла тебя. Но какими способностями мы будем обладать, я сказать не смогу.
Бет конечно была встревожена. Отправляться куда-либо в обычной-то жизни и то сопряжено с риском. Жизнь вообще штука рисковая.
- Какими способностями? – Мартин потёр лоб, - Только не говорите мне, что тут ещё водятся колдуны и драконы.
- А зачем говорить, - пожав плечами, отозвался Билл, - Увидишь своими глазами.
Бет мгновенно опустила руку Шона и шлёпнула Билла по руке, словно нашкодившего ребёнка.
- Тише, ты, - шикнула она, но было уже поздно.
- А что? Чего такого я сказал? – ровно, как тот самый нашкодивший школьник начал отнекиваться Бил. Но и вправду было уже поздно.
Словно из-под земли перед ними вырос … выросло… м… в общем прямо у кромки воды появилось существо. Весьма схожее с человеком, но слишком уж маленького роста. Может это карлик?
И вообще, карлики разве бывают такими вот?
Зелёную кожу существа прикрывали тёмные штаны и рыжеватый жакет. Шапка на голове отсутствовала. Видимо, существо было мужского пола. Совершенно лысую голову украшали огромные уши и редкая, но длинная брода.
- Уши у него великоваты, да? – промолвил Билл, вовсе и не пытаясь выйти из образа непосредственного и бескомпромиссного ребёнка.
Мы не знаем, в каком мире находимся? Чуть не заорал Шон, но вовремя прикусил язык. Он был уверен, что Бет все контролирует, по крайней мере, в том, что касается магии и волшебства, он доверял ей полностью, но услышать такое… Если он в состоянии, близком к шоковому, то каково Мартину? Он-то не прожил столько жизней, ему совершенно это все ново и чуждо. Вулфтрейс бросил быстрый взгляд на брата. А молодец. Держится достойно. Растерян, слегка напуган, сквозь боевой фасад проглядывает неуверенность, а в глазах затаенная тоска. Но вопросами не сыплет. Не шарахается из стороны в сторону. Спокойно и сдержанно реагирует на все происходящее. Пусть не по крови, но брат, с гордостью подумал Шон.
Сам он вздрогнул, когда перед ним возникло неизвестное существо. Но тут же взял инициативу в свои руки.
- Добрый день, - начал он, но существо тут же прервало его.
- Какой он добрый, когда тут шляются непонятно кто, - проворчало оно неожиданно грубым низким голосом. – Вы кто такие? – Человечек посмотрел придирчивым взглядом поочередно на всех чужаков. – Вас сюда не звали. Зачем пришли? – А потом, остановив взгляд на Билле, добавил. – Уши ему мои не по нраву. На себя посмотри! Вырастил себе непонятно что на башке, а бороду отпустить не озаботился. Тьфу…
Видимо, по стандартам зеленого человечка Билл выглядел совершенным уродом.
- Гарри, Гарри! Ну чего прицепился к парню? – сделала шаг вперёд Бет, - Лучше бы предложил гостям выпить эля.
- А, это ты, Бет, - кивнул маленький человечек, - Вот уж ничему не удивлюсь, если дело касается тебя, - продолжил он всё тем же грубым скрипучим голосом, - Неужто после всего, ты рассчитываешь на мою помощь?
- После всего? – Бет упёрла кулаки в бёдра, - Гарри, я же сказала, что тебе не на что рассчитывать! Феи никогда не выходили замуж за гномов! Это невозможно!
Гном выпятил нижнюю губу и отвернулся, явно чтобы скрыть выкатывающуюся из глаз слезу.
- Ну и пожалуйста!
- Ну и спасибо! – фыркнула Бет. Она даже развернулась, словно бы намеревалась уйти, но оглядела своих спутников. Шон нахмурен, словно готовая разразиться бурей туча.
Мартин несколько ошарашен, но всё же пытается держаться спокойно. Хотя время от времени ему дико хочется заорать. Или рассмеяться до слёз. Ещё бы. Никто не поверил бы ни собственным глазам, ни ушам. А ему приходится. Жаль беднягу. А ты думал, любить – это просто спать с женщиной, пардон, с женой. Ан, нет.
Билл. Билл столько раз рисковал жизнью за Бет или Шона, что известие о неком «бывшем» Бет повергло его в шок.
- После всего? – прошипел он, поворачиваясь к Бет, и сверкая глазами, словно тысячей молний, - Это после чего именно?
О. Отелло.
- После того, как он сделал мне предложение и подарил вот это! – воскликнула Бет, вытаскивая из кармана небольшой платочек, украшенный витиеватой вышивкой.
Билл закатил глаза.
- И ты хранишь его? Как память?
Иногда мужчины просто невыносимы.
- Я храню его, чтобы вернуть при случае! Пока я не вернула его, да. Я считаюсь его невестой. – расширив глаза, говорила Бет, - Ну, скажи ему, Гарри! И Забери это, ты же понимаешь!
- Боже, какой ужас! – прошептал Билл… - Я всю жизнь любил чужую невесту….
- Ещё бы не ужас! – проронил Мартин, - Мне казалось, мы пришли сюда по делу!
- Феи? Невеста? Кстати, чья? - Мартин как будто опомнился и услышал, наконец, что было сказано.
- Между прочим, - обратил весь свой гнев на него тут же зеленый человечек. – Не знаю, как у вас там, - он сделал жест рукой, как будто прогонял назойливую муху, - а у нас, если знакомятся с кем-то, то по крайней мере интересуются, как их зовут, какого они племени, какого ранга! Да, она фея! – Карлик готовы был защищать честь Бет во что бы то ни стало. Как будто на не кто-то покушался… Но, видать, вспыльчивость у него была в крови. – А я, к вашему сведению, принц крови, повелитель пещерного царства Линния, защитник подземного народа, Гарольд Фредерик Четвертый! Хранитель красных драконов! – Маленький человечек выпятил бочкообразную грудь. – А это… - Он благоговейно посмотрел на Бет буквально снизу верх, но она остановила его властным жестом.
- Это все потрясающе интересно и познавательно, - произнес Шон, хотя по его виду и не скажешь, что его это хоть сколько интересовало, - но Мартин прав. Мы здесь по делу. Если вы не возражаете и готовы перенести свои семейные разборки на более приемлемое время, то мы, пожалуй, откланяемся.
Гарри снова начал закипать праведным гневом, но на этот раз спас положение Мартин.
Мартин выставил вперёд раскрытые ладони в знак не агрессивности своих, да и общих намерений.
- Друзья, в действительности, нам бы пропустить по кружечке крепкого эля, я угощаю! Ведь могу же я угостить старого друга Бет? Да и поговорить о том, ради чего мы все сюда пришли. Ведь это же возможно, да, Бет? Да, эээ Гарри? Могу я называть так того, кто претендует на руку самой феи Бет?
Билл лишь усмехнулся.
- Правда, Гарри, нам бы перекинуться парой слов в укромном местечке, - примирительно сказала Бет, ласково глядя на гнома, - Я всё ещё надеюсь, за те двенадцать веков, что я являюсь твоей суженой, ты обзавёлся же дюжиной наложниц?
- Какое там, - сокрушенно поведал Гарри, - Лишь пятью! Но поверь, я бы не оплошал так, будь у нас дела чуть веселее, – а потом поглядел на Мартина, - Этот длинноногий и впрямь угостит элем? Ну тогда идёмте, есть тут одно местечко, где нас не услышат прихвостни Морганы…
Зеленокожий махнул рукой и направился прямо в озеро…
Шон в очередной раз испытал огромную гордость за Мартина. Каков дипломат! Сам он тоже умел вести переговоры, но в данных обстоятельствах предпочел имидж сурового воина, этакого силовика, предоставив разговоры тем, у кого это получается лучше, чем сражаться. Правда, он еще не видел Мартина в бою, да и молил всех богов, чтобы и не увидеть.
Обласкав Мартина теплым взглядом, Шон жестом пригласил своих спутников последовать за гномом, а сам пошел последним. Еще одна мера предосторожности, что никогда не бывает лишней.
Мартин даже рот раскрыл, чтобы крикнуть коротышке что-нибудь похожее на «СТОП!»
Но этого не понадобилось. Подойдя к кромке воды, сэр Гарри дунул на воду. И на образовавшейся от этого дуновения ряби появилось нечто, напоминающее плот или паром… в общем, средство переправы. Только слишком маленький для четырёх человек. Впрочем, повелитель пещерного царства и не подумал останавливаться. Он дул на плот до тех пор, пока тот не обратился во вполне надёжный и комфортный аппарат для преодоления водной преграды.
- Прошу вас, господа. – сделала приглашающий жест принц, - Надо быть очень осторожными. Прихвостни Морганы повсюду. Именно поэтому мы вынуждены прятаться в пещерах. Там достаточно холодно для того, чтобы эти твари не шныряли под ногами. – брезгливо подернув плечом, пояснял Гарри, пока люди устраивались на борту судно.
Тут же появились ещё двое зеленокожих, явно стражники пещерного царства, они оттолкнулись от берега длинными жердинами, и как только у них хватало сил на это? и плот отчалил.
Шон уселся на носу плота, скрестив ноги. Он более не пытался вступить в разговор с Гарри, да с кем бы то ни было. Его мысли занимали воспоминания. Он смотрел на удаляющийся берег и видел самого себя, стоящего там. И Лауру, она шла к нему прямо по воде. Моя прекрасная Лаура. Где ты сейчас, что с тобой. Сердце защемила тоска, но Вулфтрейс усилием воли прогнал ее. Я найду тебя, любовь моя, в который раз мысленно пообещал он.
Озеро оказалось намного больше, чем представлялось с берега. Плот быстро и легко скользил по зеркальной поверхности, как будто к дну был прикреплен бесшумный мотор. Вулфтрейс сосредоточился на изучении берегов. Поросшие травой и кустарниками, они казались необитаемыми. Но то тут, то там он то и дело видел мелькавшие меж растений зеленые тени. Гномы. Охраняют свое озеро. Странно, что они не встретились им с Лаурой тогда.
Интересно, куда мы плывем? Гарри сказал, в какое-то холодное место. Гномы обычно живут в пещерах, так что… Шон обернулся и увидел, как озеро огибает массивную скалу. Забавно. Он такой здесь не помнит. Вероятно, время и природные стихии превратили ее в поросший травой холм.
Плот незаметно для того, кто не видит его движения со стороны, совершил поворот и вскоре день сменился ночью. Если это можно было назвать днем. Ни солнца, ни облаков… А теперь и вовсе тьма. Это плот заплыл в пещеру под скалой.
Но темнота была недолгой. То тут, то там стали зажигаться огоньки. Пещера осветилась ровным белесым светом. Присмотревшись, Шон осознал, что огоньки живые. Некая разновидность светлячков. Надо же.
- Осторожно! – крикнул Мартин.
Шон инстинктивно пригнулся.
Бет, Гарри и Билл хором рассмеялись.
- Не волнуйтесь, эти пещеры только с виду низкие. Они подстраиваются под рост тех, кто по ним ходит, - пояснил Гарри. – У нас тоже бывают гости. Да покрупнее вас, между прочим.
Этот гном ни за что не упустит возможности похвастаться, подумал Вулфтрейс.
***
Она не любила спать в башне. Она вообще не любила спать. Но другого способа найти нужные решения она не знала.
Посреди небольшой комнаты расстелена громадная медвежья шкура. По стенам, тоже обтянутым шкурами, висит множество оружия. В основном это боевые топоры и пики, но на одной из стен закреплено несколько мечей. Впрочем, там ещё достаточно свободного места для того, чтобы прикрепить главный трофей.
Сводчатый потолок закопчён, словно адское пекло. И не мудрено. В зале почти постоянно горит несколько масляных лампад. И существуют даже специальные стражники лампад, в обязанности которых входит не только хранение огня, но и непосредственный уход за лампами. Впрочем, у Морганы на каждую вещь существуют стражники. И то дело. Чуть ли ни каждая вещица в его обиходе либо драгоценность, обрести которую стоило не мало золота, а чаще – крови, либо вообще бесценны и оплачены множеством жизней.
Но не все стражники люди. люди слишком непредсказуемы. Или слишком предсказуемы. За последние сотни лет Моргане порядком поднадоели люди, а вот змеи куда как надежнее. Не хватают себе. Не завидуют. Не предают. И не говорят. Они даже не слышат. Но это лишь наяву. Именно поэтому Моргана частенько ложится на громадную медвежью шкуру даже днём. Впрочем, в её хоромах нет ни одного оконца. Какая ей разница день или ночь? Да ночью оно и лучше. Ночью Моргана просыпается и проходит по узкому коридору в башню.
Там она может всё. Абсолютно всё. Выслушав во сне послания своих верных подручных, ведьма готовит свои снадобья и произносит древнейшие заклинания, чтобы свершилось то, что должно свершиться. А что должно – это решает только она. Самая могущественная ведьма Моргана Пендрагон.
Вот и сейчас она лежит, сжимая в кулаках тонкий мех бурого медведя, убитого ещё её отцом. Веки её подрагивают. Дыхание прерывается. Мышцы напряжены.
Змеи не любят эту шкуру, поэтому они расположились вокруг неё на полу, устланному особым видом голубого мха. Их пёстрые чешуйки переливаются при свете ламп, создавая ощущение непрерывного движений. Словно бы это море разлилось вокруг островка, на котором почивает их владычица. Королева смерти и жизни, разумеется. Ведь только ей решать кто и когда родится, и умрёт.
Из-за острогорбого зелёного холма появляется он. Да. Она без труда узнала его. Эта рукоять, украшенная огранённым сапфиром на конце и несколькими более меньшими сапфирами по гарде, этот клинок из необыкновенной небесной стали, который был выкован богами, чтобы служить во имя богов. Он сверкает на солнце так ярко, что больно смотреть, но, когда блик нисходит к острию лезвия, словно стекая с него, открывается червлёная надпись. Экскалибур. Дар богов. Да. Это безусловно он.
Маргана вздрагивает, собираясь проснуться. Но именно в это мгновение её взору открывается тот, чья рука держит меч.
Чётко очерченный лик. Тонкие губы. Немного дрожат от напряжения, но бесконечно обольстительны и заманчивы. Прямой нос, словно вдыхая аромат войны, чуть расширяется. Но его хозяину явно нравится этот аромат. Его глаза прикрыты от наслаждения. И вот он открывает их. Ох. Лучше бы он этого и не делал вовсе.
Моргана вздрагивает и открывает глаза. Боже! Этого не может быть. Таких мужчин не бывает!
Девушка смотри в потолок, но вместо чёрного от копоти деревянного свода она видит лишь источающий огонь и алчущий ласки взор небесно-голубых глаз.
- Он здесь! – шепчет она и встаёт.
Её белое, словно бы выточенное из алебастровой колонны, тело постепенно облачается в изумрудно-золотистое платье с меховой оторочкой, но и одного мгновения достаточно, чтобы оценить совершенство этого тела. Его силу. Стать. Молодость. Ах. Да. Ну, не будет же девушка всем рассказывает сколько же ей на самом деле лет. Допустим, около тысячи. И что? Разве от этого она может стать менее привлекательной?
- Разыскать его! – кричит она, и лениво ползающие вокруг шкуры твари, словно бы обретают другие возможности. Они исчезают за стенами её убежища, оставляя свою владычицу в плену её памяти.
- Кто же ты… Кто? – шепчет она, видя перед собой лишь ангельски синие глаза и до безумия притягательные губы… - Где мне найти тебя, Экскалибур!
Там же, где и этого голубоглазого красавца. При одной мысли о том, как она запустит пальцы в эти густые волнистые волосы, сожмет их, запрокинет его голову, сорвет с этих саркастически изогнутых губ страстный поцелуй, а потом одним движением перережет незащищенное горло, по телу Морганы прошла дрожь предвкушения.
- Хочу видеть! Я хочу видеть все!
Она не может более ждать. Пока ее верные слуги принесут вести на своих длинных раздвоенных языках и нашепчут ей. Нет. Она должна действовать!
Моргана знает, что эта магия слишком сильна, и ей потребуются силы, которых у нее нет. Но они есть у других.
- Приведите их, - командует она своим помощникам, и те исчезают из вида. А через мгновение ока предстают перед ней, уже держа перед собой двух перепуганных до смерти молодых девушек. Моргана подходит поочередно к каждой из них, смотрит в глаза, слушает заполошное биение сердца, вкушает их ужас.
- Да, - тянет она, - то, что надо.
В следующем зале посередине установлен огромный валун. Это не просто камень, это алтарь. Девушки кричат и упираются, пока их тащат вслед за Морганой. А потом вдруг затихают. Колдунья довольно усмехается. Одного взгляда достаточно, чтобы тело первой девушки повисло в воздухе и проплыло к алтарю и опустилось на камень.
- Твоя смерть не будет напрасной, - мурлычет Моргана, приближаясь к девушке с коротким кинжалом в руке.
Обычно она не торопится, проводя ритуал. Она наслаждается муками жертвы, упивается болью и страхом, наслаждается каждым мгновением агонии, но не сейчас. Сейчас она хочет видеть, хочет знать. Но отказать себе в удовольствии смотреть в глаза жертвы она не собирается. Один удар в сердце, и тело девушки выгибается дугой. Ужас, удивление, отчаяние… Моргана собрала все до крохи. Выдернула кинжал, и кровь из раны потекла по специальному желобу, прорубленному в камне, в стоящую подле чаши, выдолбленную прямо в камне.
- Давай же, давай, - подгоняет колдунья рубиновую жидкость, а сдобренный кровью камень словно бы делает вдох.
Когда крови в чаше собралось достаточно, Моргана всматривается в нее, и постепенно на поверхности появляются образы. Нечеткие поначалу, они обретают форму, цвет, объем.
- Попался, - довольно улыбается ведьма.
***
- Ты чего-нибудь понимаешь? – спрашивает Мартин, вполуха слушающий россказни гнома, кажется вообще ушедшего в себя Шона, - Лично я понял только одно. У них тут не соскучишься. Начиная от гномов и заканчивая драконами – все малость свихнулись. Господи, о чём это я? Шон, дружище, это сон такой? Мы, что, вчера перебрали виски? Сменю поставщика, чёрт его дери, - говорит Ортис, отворачиваясь от, забитого пустыми глиняными кружками, стола. Впрочем, вокруг множество таких же. Ну, если не считать, что они в десяток раз меньше того, за которым повелитель пещерного царства почует гостей. Сам же повелитель преспокойно сидит на плече Бет, которая вполне мило с ним беседует. И кажется совершенно удовлетворена этим общением. Чего не скажешь о Билле. Вот уж кто скрипит зубами, но помалкивает.
- Так, - кивает головой Бет после очередной порции красноречия своего бывшего жениха, - А Моргана что?
- Моргана ищет Чашу. Ей до зарезу нужно кое кого оживить. А тут без Грааля никуда. До сих пор она лишь отбирала души, наслаждаясь трепетом обреченных на смерть сердец. Это она может. Врачевать может. Ведьма же. А вот вернуть человека из мрака смерти без Грааля ей не под силу.
- А кого она желает воскресить? Неужто совесть замучила и пожалела кого-то из убиенных?
- Да, что ты… - тянет гном, смахивая с плеча невидимую и невесомую пылинку. Он уже явно пьян. Но всё ещё держится молодцом, - Кабы так. Она жаждет власти. А мы с нашими драконами не даём ей насладиться этой властью. Она жаждет оживить того, кто приходит из мрака. – Гарри понизил голос так, что слышать его могла лишь только Бет, а всем остальным приходилось либо читать по его растянутым в ухмылке от выпитого эля губам, либо довольствоваться значимостью лица Бет, от которой и зависело дальнейшее продвижение дела. А раз так, то все ждали пока Бет добудет всю информацию и проанализирует ситуацию. Ортис так вообще вытащил из кармана айфон и наслаждался возможностью делать селфи на весьма экзотическом фоне снующих туда-сюда коротышек с зеленоватой мерцающей в свете живых фонариков, кожей.
- Мартин, ты неисправим, - благодушно улыбнулся Шон, не возражая против того, чтобы Ортис запечатлел и его тоже на фоне живых светильников с чаркой в руке. Мартин улыбнулся в ответ своей очаровательной улыбкой. И Шон в очередной раз подивился способности брата в считанные минуты становиться своим в любом обществе.
Когда количество эля превысило все мыслимые и немыслимые нормы, Вулфтрейс, так и не дождавшись, пока Гарри озвучит, наконец, имя того, кого желает оживить Моргана, счел это не таким уж важным и удалился вглубь пещеры, где были расстелены шкуры. Засыпая, он еще слышал слова Гарри о том, что большой рост еще не является показателем большой удали. Видимо, удаль у них тут измерялась в пинтах эля. Он хотел что-то возразить, но счел это не таким уж важным. Тем более, что в полемику вступил Мартин. Пускай себе. У них с Гарри общаться получается куда как лучше.
Разбудило его легкое прикосновение. Вулфтрейс тут же распахнул глаза, сжав в руке меч, что положил с собой рядом, засыпая.
- Эй, тише, это всего лишь я.
Шон, конечно, предпочел бы увидеть милое личико Лауры, но и симпатичная физиономия Мартина тоже сойдет.
- Идем, пока все спят, сходим в душ.
Шон удивился.
- Здесь есть душ?
- Не такой, к какому мы привыкли, но все же лучше, чем ничего.
Не теряя драгоценного времени, двое мужчин прокрались мимо спящих гномов, от чьего храпа сотрясалась вся пещера. Интересно, храп тоже считается показателем удали?
Мартин привел Вулфтрейса к отвесному склону скалы, где камень встречался с водой.
- Сюда. – Ортис, ловко перебираясь с камня на камень, обогнул скалу. Шон последовал за ним. – Только посмотри на это! – Мартин простер руки навстречу открывшемуся виду.
Это было завораживающе. Потоки воды, обрушиваясь с вершины скалы, были подобны радужному гладкому полотну, струящемуся сверху, а, встречаясь с поверхностью озера, завихрялись и пенились подобно воздушному взбитому крему.
- Как тебе? – спросил Мартин с таким видом, как будто это он создал все это великолепие.
- Слов нет, - честно признался Шон, стаскивая с себя простеганную крутку.
Когда Шон решил, что чрезмерное употребление эля ведёт прямо в царство морфея, Мартин решил поискать другой путь. Впрочем, нельзя сказать, что им руководил исключительно разум. Вернее было бы считать, что всё тот же эль искал пути выходи наружу.
В общем так или иначе, но томясь безумным желанием уединиться где-нибудь, Мартин отправился подальше от тёплой компании, которая проводила его понимающими взглядами. Бет даже махнула рукой, указывая направление пути, чем Ортис не преминул воспользоваться. И не пожалел. Кроме того, что ему попалось весьма укромное местечко, чтобы совершить свои нужды, до его слуха донёсся звук падающей воды.
- Вот это да. А я думал это озеро подобно стеклу. – хмыкнул он и обогнул скалу. Открывшийся вид показался ему даже не сказочным, а просто инопланетным. В лучах восходящего солнца, подобно бриллиантам сверкали брызги льющейся с уступа воды. Отсвет радуги, колыхавшейся над водным потоком довершал эту идиллическую картину. – А она тёплая! – воскликнул Мартин, подставив руку под мерцающие брызги. Он даже принялся стягивать с себя уже расстёгнутые джинсы, но тут вспомнил о Шоне, который наверняка не меньше друга мечтает окунуться после того, что было вчера. Или даже уже сегодня. Ведь, кто знает, сколько ещё времени придётся провести в обществе этого повелителя и хранителя красных драконов!
Натянув штаны обратно, Мартин вернулся в пещеру. К своему удивлению он не застал компанию за столом. Да и не хотел выяснять куда они отправились. Пусть себе. Что с них толку. Лучше будет им с Шоном решить свои проблемы вдвоём. Поборов в себе желание приземлиться рядом с братом, Мартин тронул его плечо.
- Эй, тише, - шепнул он, заметив, как сжалась рука Шона на рукояти меча. Его рука сжилась на рукояти такого же меча так же сильно. У них даже рефлексы одинаковые. Интересно. Что ещё? – Хочешь в душ?
Это был даже не вопрос. И ответ оказался весьма предсказуемым. Вот. И Мартин умеет порадовать друга.
- Теперь скажи, что ты не мечтал об этом! – отстегнув ножны, Мартин стянул свои джинсы. Кольчуга, колет и всё прочее тоже полетели к ногам. – А я мечтал! Во истину тут сбываются все желания! Сказочное местечко! Хочу показать его Софи! Пусть она тоже чего-нибудь пожелает.
Мартин был неудержим в своей уверенности сказочности этого места.
Вода оказалась на удивление теплой и приятно ласкала кожу. Шон наслаждался импровизированным душем, когда заметил в воде мелькнувшую тень. Он присмотрелся лучше, но ничего и никого не заметил.
Пора было возвращаться в пещеру. Вулфтрейс позвал Мартина, но ответа не услышал. Позвал еще раз, но снова безрезультатно. Колючее ощущение паники шевельнулось в душе. Шон звал, искал, метался, поднимая тучи брызг, но тщетно. Мартин пропал бесследно.
***
Наблюдая за происходящим, Моргана зловеще усмехалась.
- Вот тот самый случай, когда часть дороже целого, - промолвила она.
Тело несчастной девушки было осушено полностью, и видения закончились. Ритуал очень утомил Моргану. Она сделала знак своим подручным, чтобы те привели ближе вторую девушку.
- Я бы очень хотела сказать, чтобы ты не боялась, что больно не будет. Но ведь будет. Так что начинай трепетать. Можешь даже поумолять меня сохранить тебе жизнь. А вдруг я соглашусь?
Под пристальным взглядом изумрудных глаз девушка сжалась, затряслась от ужаса, глаза ее наполнились слезами, а губы задрожали.
- Прошу вас, госпожа…
- Хорошо начала, продолжай, прошу тебя.
- Умоляю… не губите…
Бедняжка все причитала, а Моргана, положив руку ей на грудь, запрокинула голову в нарастающем экстазе. Девушка на глазах начала меняться. Кожа ее покрылась морщинами, начала иссыхать, волосы стали седыми клочковатыми. Молодая девушка на глазах превратилась в старуху. А потом и вовсе рассыпалась кучкой пепла.
- Приберите здесь, - бросила через плечо Моргана и притронулась к камню. Тёплый. Это хорошо. Но этого мало. Нужно, чтобы он …. Нет. К сожалению, он не может стать живым. Но может стать полезным. Хотя бы так. Моргана вздохнул, прикрыв глаза. Сколько же времени ей нужно, чтобы обрести силу… Эксакалибур. На него надежда. С этим мечом она станет могущественной. Он поможет ей завладеть Чашей. А уж Чаша сделает камень живым. Вот так. – Поживее, коровы нерасторопные! – фыркнула она, удаляясь из алтарного зала.
***
Повинуясь неудержимому желанию, Мартин окунулся в упругие струи, падающие со скалы. Но этого ему показалось мало.
А ведь там должно быть необычайно красиво. Жаль телефон остался на камне. Но не отказывать же себе в удовольствии из-за этого.
Ортис направился за завесу воды. Там было действительно чудесно. Мокрая стена скалы была практически зеркальной. По крайней мере какое-то время Мартину так казалось. Но в одно мгновение исчезло всё. И шум льющейся воды. Искры бриллиантового свечения. Радужная оболочка этих искр. И даже зеркальное отражение весьма впечатляющих достоинств его фигуры. Всё. Абсолютно всё! Даже воздух.
Вокруг него осталось только удушающая смрадом слизь и давящие кольца мышц.
Боже, что это? Все попытки повернуть голову ни к чему не привели. Тьма поглотила его, словно паук поглощает свою жертву. Но паук хотя бы ждёт пока жертва потеряет сознание, издохнет, устанет от бесплодных судорог. Нет. Мартин был ещё жив. Кто бы ни поглотил его, ошибся на счёт своего превосходства.
Немного придя в себя, Ортис попытался опереться хотя бы на что-то. Опереться пришлось только на те самые мышцы, что окружали его. Найдя опору, он принялся активно двигаться. Бороться за пространство. Колотить по чём мог попасть, в поисках слабого места.
Моргана была очень даже довольна происходящим. Ей скоро доставят то, чего она так жаждала. Конечно доставят. Когда это было иначе?
Но, то, что вывалилось из громадной чёрной змеи к её ногам было… нет. Он был превосходен, даже несмотря на то, что на его теле повисли зеленоватые лохмотья внутренностей Дирка – её любимого змея. А сам Дирк корчился в муках, изрыгнув из себя этого ….. Но это не тот! НЕ ТОТ!
- Чем ты смотрел, идиот! – заорала Моргана, пиная в челюсть того, кого чуть не назвала своим лучшим подручным. – Что это?
- Может быть мадам прекратит орать? – гаркнул Мартин.
- Вот ещё! – Не останавливаясь, парировала Моргана, - В железо его!
Это немыслимо. Непостижимо. Запредельно! Такое разочарование. Нет этот тоже хорош. Голубые глаза, волнистые волосы, упрямо сжатые губы. Но меча при нем нет!
- Кто ты такой, - в очередной раз обходя вокруг пленника, подвешенного на цепях, вопрошала Моргана. И вновь безуспешно. Пленник молчал. – Не хочешь говорить? Со мной или вообще? Знаешь, я могу это устроить. Будешь молчать до конца своей жалкой ограниченной жизни. – Она остановилась напротив Мартина, отошла на шаг назад. Совершенство. Упругие мышцы, шелковая кожа, такая теплая, гладкая. – Впрочем, можешь не разговаривать. Я сама все узнаю. Советую не сопротивляться. Будет только хуже.
Она вновь приблизилась к своему трофею и прикоснулась кончиками пальцев к его вискам. Мартин дернулся, пытаясь освободиться. Но Моргана обладала неожиданно большой силой для такой хрупкой фигуры.
- Вот так… - Она слилась с разумом Мартина, становясь с ним одним целым. Она так хотела узнать о нем все… Но удалось лишь увидеть его имя и то, что он является братом того, кто ей нужен. А также и то, что оба меча теперь у Шона. А потом мощный импульс выбросил ее из сознания Мартина. – Так значит, тебя кто-то защищает, - прошипела ведьма. – Ничего, ничего. Все равно ты будешь мой. Мартин Ортис.
Моргана приникла к его упрямо сжатым губам требовательным поцелуем.
- Можешь не надрываться, - услышал Шон насмешливый скрипучий голос. Один тембр вызывает желание прибить этого принца, а когда он начинает пытаться говорить умные фразы, желание становится нестерпимым. Как только Мартин с ним разговаривал… Шон едва может выносить его присутствие. – Его забрал шнеак.
- Кто?
- Шнеак, - повторил Гарри, едва не закатив глаза. Таких очевидных вещей и не знать… - Не понимаю, как ты прожил так долго, если даже не слышал, кто такие шнеаки…
Гном сидел на камне с видом полнейшего безразличия и отрешенно, с изрядной долей сожаления смотрел на Шона. Так смотрят на несчастных калек. Скорее всего, таким Шон и выглядел в их мире. Только Вулфтрейса это не устраивало. И он собирался в корне изменить эту ситуацию.
- Шнеак. Ладно. Куда забрал?
- Нет, в самом деле, - ворчливо проскрипел Гарри. – Чем выше существо, тем дольше до него доходит. Я же говорю, шнеак. А значит, что?
Вулфтрейс более не мог выносить этого неприкрытого издевательства. Он схватил Гарри за горло и приподнял над озером.
- Или ты начинаешь отвечать на мои вопросы, или…
- Или я отрублю тебе сначала палец, потом перерублю сухожилие на ноге, а потом сам утоплю тебя в этом озере. Или скормлю своим драконам, не решил еще, - прервал его гном.
В лучах того, что заменяло здесь солнце, блеснуло лезвие остро отточенного боевого топора. Размером он был небольшой тесак, но выглядел серьезно. И угрозы Гарри были вполне реальными. Видать, гном привык, что его недооценивают, и выработал действенные контрмеры.
- Что было просто ответить на вопрос.
- Что было просто спросить вежливо.
Вулфтрейс шумно раздраженно выдохнул.
- Начнем сначала. Ваше высочество, или как вас там принято величать…
- Ваше высочество мне нравится, продолжай.
- … Не соблаговолите просветить меня…
- … Тупоголовое существо из другого мира…
Шон молча проглотил оскорбление и продолжил.
- Кто есть шнеаки и куда эти твари забрали моего брата Мартина.
Гарри снова сидел на камне и дирижировал топором, пока Шон заканчивал свою речь.
- Вот что называется можешь, если хочешь. – Он выдержал паузу, а потом с неимоверно скучающим видом поведал. – Шнеаки это змеи Морганы. Это все знают. Теперь даже и тебя. Моргана это такая волшебница…
- Это я слышал вчера.
- Ну вот. – Гарри приуныл. – То рассказывай, то не рассказывай…
- Как мне найти ее?
- Это не так просто. Дело в том, что она живет в заколдованной башне.
- Как же иначе…
- И эта башня показывается только тем, кому позволяет ей показываться Моргана.
Шон на секунду задумался.
- То есть. Чтобы попасть в башню, нужно понравится Моргане?
- А ты не так безнадежен, как казалось поначалу. Именно. Понравиться Моргане. И, судя по тому, что она забрала твоего брата, у тебя даже есть на это шансы. Хотя Мартин и поприятнее, но вы с ним похожи, по крайней мере, внешне. Так что все в твоих руках.
- И все же. Как мне найти башню.
- Идем. Я нарисую тебе карту. Иначе заблудишься. Ты же тут ничего не знаешь. Это все равно, что слепому описывать радугу.
Описывать радугу не пришлось. Шон разбирался в картах, пусть даже и таких специфичных. Мало того, что она была нацарапана на куске кожи драконьим зубом, так она еще и менялась в соответствии с тем, как менялся окружающий ландшафт. А он менялся. Постоянно. В этом Шон убедился, как только покинул пещеры. И сколько раз он уже поблагодарил Гарри за то, что тот снабдил его картой. Потому что вот только что перед ним было поле, а в следующую секунду Вулфтрейс идет по пустыне. Или продирается через колючие заросли шиповника. Но на карте красной светящейся нитью проложен маршрут. И, если Шон от него отклоняется, карта начинает жечься, как огонь.
Менялся не только окружающий пейзаж, менялась и погода. Как только Шон миновал темный зловещий лес с фиолетовыми деревьями, отбрасывающими неправильные тени, он оказался посреди поля, продуваемого всеми ветрами. К тому же начался снег, который очень скоро превратился в настоящий буран. Ничего не было видно, даже собственной вытянутой руки. Шон напрасно силился рассмотреть что-то на карте. Пришлось остановиться, чтобы переждать бурю. Он нетерпеливо поправил ножны, висевшие теперь по обоим бокам, и поглядел на часы. Что толку? Часы, хотя и трижды дорогущие, показывали всё тоже время, хотя сквозь прозрачный кристалл корпуса было видно, как работает механизм. Так бывает? Да практически, всегда. Врем идёт, а стрелки не двигаются с места. Это тебе не буря. Когда-то же она закончится?
Но шторм и не собирался заканчиваться. Ветер швырял снег со всех сторон сразу, и укрыться от него было негде. Вулфтрейс уже начал замерзать, хотя обычно не страдал от холода. Ветер пробирал до костей, сковывая мышцы. Кожа на открытых участках тела уже покрылась инеем.
И вдруг сквозь завывания ветра он услышал какие-то звуки. Кажется, женский голос, но разобрать было трудно. И рычание. Как будто гигантские псы делили кость.
А ведь это они не кость делят, подумал Шон, а живого человека. А если это Лаура? Или Софи? Из-за ветра голос узнать сложно. Он не раздумывал боле ни секунды.
Карта в кармане жгла неимоверно, еще бы. Он несся, утопая в снегу, не разбирая дороги, лишь ведомый слабым голосом и утробным рычанием. Раскаленная карта работала как обогреватель, что было Вулфтрейсу даже на руку.
Снег стал как будто реже, но ветер не утихал. И сквозь белую пелену Шон увидел леденящую кровь картину. Это на тот случай, если у вас кровь не заледенела от холода еще. Посреди заснеженного поля была девушка. Ее черные волосы развевались на ветру, в руках у ее был зажат короткий кинжал, которым она отмахивалась от огромных черных зверей, похожих на волков, только намного крупнее и со странной шерстью, больше напоминавшей острые колючки, как у дикобраза. Звери подступали все ближе, смыкая кольцо, а девушка пыталась отпугнуть их криками, размахивая кинжалом. Только звери не приближались вплотную, и оружие ее было бесполезным. Бедняжка вся выбилась из сил, а звери лишь выжидали удобного момента, чтобы ее прикончить.
Шон не был рыцарем без страха и упрека. Он не бросился спасать незнакомку, очертя голову. Он оценил распределение сил противника, их расположение и паттерн движения. И лишь потом обнажил оба меча. Свой и Мартина.
- Эй, блохастые, - крикнул Шон, перекрывая вой ветра. – Двое на ужин всяко лучше одной, а?
Звери как по команде повернули головы в его сторону. Вот они размышлять и просчитывать не стали. Бросились вперед, распластавшись в прыжке, Вулфтрейс видел их мощные клыки и загнутые когти. Однако рассматривать было некогда. Один взмах меча, и черная туша, пролетев над ним, обрушивается в снег, вздымая белое облако. Еще один взмах, и второй зверь взвыл и неуклюже закружился на снегу, таща за собой вывалившиеся дымящиеся внутренности.
В этот момент один из зверей налетел на Вулфтрейса, опрокидывая его в снег и обездвиживая. Второй вцепился в предплечье, мотая головой из стороны в сторону, заставляя выпустить из пальцев меч. Шону пришлось разжать пальцы, чтобы двумя руками оттолкнуть от себя того зверя, что прижимал его к земле. Он видел раскрытую пасть в нескольких дюймах от своего лица, удерживая меч двумя руками, одной за рукоять, второй за лезвие, он не давал челюстям сомкнуться. Но второй зверь не бездействовал. Он теперь впился Вулфтрейсу в ногу. Шон зарычал от напряжения, собрав все силы, он отшвырнул от себя зверя, перехватив меч, вонзил его в грудь волка. Послышался хруст ломаемых ребер, а потом кровь хлынула горячей волной, когда Шон выдернул меч. Зверь упал на бок и забился в предсмертных судорогах. А Шон, снова перехватив меч, рывком сел и одним движением снес голову последнему, оставшемуся в живых, чудовищу.
***
Это только казалось, что лучше будет вырваться из мглы очень хорошая идея. Оказавшись снаружи Мартин увидел, что означала мгла. Он оказывается был в брюхе змеи. Но и без его усилий она вырыгнула бы его на забаву этой бешеной ведьме. А ещё лучше, переварила бы. Нет. Ведьмочка нечего так себе, но уж больно криклива. И вот эти цепи. Ей что, о ласке никто не говорил?
- Мадам, не могли бы вы орать не так громко, - бормотал Мартин, жмурясь от сверлившего мозг крика. Впрочем, ведьма сверлила мозг не только криком. Её глаза тоже могли бы посоревноваться с бурильными установками. Да и руки. Стоило ей вцепиться в его виски, как ощущение безысходности овладело им. – Да, Шон придёт. И накостыляет этим тварям, что шныряют вокруг. – хохотнул Мартин, вовсе не уверенный в том, что говорил. Нет. Возможно, Шон и придёт. Но его бы предупредить об опасности, которой тут пропитан даже воздух.
- А я уверена, что он накостыляет тебе, - парировала Моргана, взбешенная тем, что пришелец не проявляет ни толики страха. Как! Почему он даже не думает бояться её силы? Ведь все, кто её знал, просто трепетали, питая её этим изысканным десертом. А этот красавчик словно бы из другого теста. Но каков! До чего же хорошо! Ну вот что, если останется жив, можно и им воспользоваться. В своих целях. А пока. Пусть послужит исполнению божественного предназначения. – Хотя ты достоин самой страшной кары, я попытаюсь облегчить твой удел.
Моргана провела рукой по его лбу, и тело мужчины покрылось чешуей. Почти такой же, как змеиная, но не блестящей. И это можно было бы пережить, да только все эти чешуйки резали его кожу, заставляя глотать боль вместо воздуха.
- Повиси пока так, а дальше видно будет, - шепнула Моргана, облизнув губы. Да она была явно уверена в своих чарах. И не только колдовских. Но Мартину от этого легче не стало. Тело горело, словно адское пламя облизывало его. И сколько будет продолжаться этот кошмар? Тоже вечность? Мартин сник. Скорее бы появился Шон.
***
Первым делом Вулфтрейс отыскал второй меч, оказавшийся под негом. Нащупав рукоять, он как будто прикоснулся к руке Мартина. И тут же его собственную руку пронзила боль, как будто тысячи острых лезвий впились в нее.
Шон невольно застонал, но сжал меч лишь крепче. Должно быть, доспехи защищают только от человеческого оружия, а не от зубов всяких тварей, решил Шон. Рассматривать раны времени не было. Хотя карта перестала жечь, как будто затаившись.
Вулфтрейс не без труда поднялся на ноги и сквозь летящий снег обратился к девушке, пытаясь рассмотреть ее.
- Вы там как? Живы?
Пришлось пожертвовать четверыми самыми свирепыми зверями, но оно того стоило. Все прошло именно так, как планировала Моргана.
Шон не мог пройти мимо и кинулся спасать ее. Теперь дело за малым. Очаровать, околдовать и привести в свою башню. А там уже и отобрать мечи. Оказывается, их два. Так даже лучше. Пожалуй, хватит снега.
И тут же буря прекратилась.
Моргана подняла голову. Хотя бы рассмотреть его поближе. Определённое тот. Жаль, что одет. Вот, если бы он был обнажен, как первый. Ну, да ничего. Это дело времени. Разденется.
- Я? Жива? – выдохнула она, едва шевеля языком, - Не уверена, что так.
Девушка попыталась встать. Мужчина тут же подставил руку. О… Прекрасно. Опираясь на сильную руку приятнее не только вставать, но и падать. Моргана поднялась. Попробовала выпрямиться и…
- Боже, как они меня … - ахнула она, увидев в клочья разорванное платье, да и сорочка под ним тоже не отличалась целостностью. Обнажив почти всё тело девушки, одежда повисла на ней жалкими лохмотьями. – Простите…
Моргана попробовала сделать шаг, но глаза её замутились, она пошатнулась и начала падать…
Шон подхватил почти невесомое тело, не давая девушке упасть. Бедняжка была почти обнажена, а несмотря на то, что снег прекратился, холод был собачий.
- Вам не за что извиняться, - быстро ответил Шон.
Он огляделся по сторонам, но они были одни. Некого позвать на помощь, некому поручить заботу о девушке. На то, чтобы с ней возиться, времени у Вулфтрейса нет. Но и оставить ее одну, беспомощную, на верную гибель ему не позволяло что-то внутри. Не то совесть, не то воспитание… Придерживая девушку одной рукой, он стянул с себя крутку и укрыл девушку.
- Они все мертвы. Вы в безопасности. Как ваше имя? И откуда вы? – Хотел добавить здесь, но счел неуместным.
Ну вот. Он уже начинает раздеваться. Как мало нужно, чтобы найти его желание.
Спустя минуту после того, как его крепкие руки подхватили её тело, а потом и согретая его теплом куртка была обернута вокруг неё, девушка глубоко вздохнула. Шевельнулась, ощущая, что мужчина сжимает её крепче. Обычная реакция. Добыча должна быть зафиксирована достаточно крепко иначе она выпадет. Моргана мысленно улыбнулась. Хорошо. Дальше стоило бы застонать. Но она пока решила просто прильнуть к горячему мужскому торсу и обвить его руками, вскользь коснуться губами его щеки. А вот теперь можно и застонать.
- М-мм, я жива?
- Судя по всему, да, - ответил Шон. – Мертвые не разговаривают, не обнимаются и не пахнут так сладко.
Она пахла скошенной травой. Такой родной и милый запах… Веки девушки дрогнули, и она приоткрыла глаза. И стоило Шону их увидеть, как он пропал без вести, потерялся в этих зеленых бездонных озерах.
- Они преследовали меня столько миль…
Она что, потерялась? Где ее дом? Отнести ее в пещеры к Гарри? Он и к нему-то неблагосклонен, а если Вулфтрейс придет с чужой девушкой, это будет такой скандал… неприемлемо. Попробуем снова. Шон отвел волосы с ее лица, любуясь пусть и бледной, но нежной кожей, мягкими чертами, чувственным губами…
- Где ваш дом? Я мог бы… - Мог бы что? Одернул себя Вулфтрейс. У тебя есть дело. Важное и неотложное. Но она так беззащитна, так уязвима. Неужели сердце твое не дрогнет, и ты бросишь ее на произвол судьбы?
Девушка покрепче прижалась к мужчине. Настолько крепко, что без труда чувствовала, как грохочет его сердце, иногда сбиваясь с ритма.
- Дом… - слабым голосом подхватила она, - Если это можно назвать домом… тут недалеко. Если вы поможете мне, то мы быстро доберёмся, - растянув губы в слабой улыбке произнесла она, - Не уверена, что я сейчас смогу идти. Эти твари такие грозные. Мне уже казалось, что они одержат победу и я стану их обедом. А между тем, это я мечтала добыть чего-нибудь для обеда… ах, как не кстати…
Моргана постаралась придать голосу ту непосредственность, которую обычно ценят мужчины. И беззащитность, которая так часто становится причиной их жгучего желания встать на защиту, прийти на помощь. В общем, проявить свою мужественность и значимость. Ведь именно это и нужно бедняжке, попавшей в страшную западню…
- Если идти туда, - девушка указала рукой на запад, - то снег скоро кончится и станет теплее, а там и до дома рукой подать.
Шон был так околдован этим нежным голоском, этими теплыми прикосновениями, чарующим полушепотом, что даже не обратил внимание на нестыковки в рассказе незнакомки. Она говорила, что твари гнали ее много миль, но тем не менее ее дом близко, и она даже знает, куда идти.
- Конечно, я помогу.
Конечно? Помогу? Ты в своем уме?
- Вы так и не назвали свое имя. Я Шон. – В этом мире его фамилия никому неизвестна, так что нет и нужды называть ее. Хватит и имени. - А у вас тут всегда так? Погода меняется, как сумасшедшая?
Вот и светскую беседу затеяли. Отлично. Нечего сказать.
Шон поудобнее перехватил девушку и пошел в указанном направлении.
Устроившись в его руках, словно в плетёном кресле, девушка принялась разглядывать его. Из-под опущенных ресниц, она успела заметить не только сильный торс мужчины. Его голубые глаза были даже более волнующими, чем во снах. И запах. Во снах эти жалкие твари не могли передать ей какой чарующий аромат источает его мощное тело. Как нежны эти сильные руки, как притягательны губы.
Её дыхание сбивалось, пальцы чуть подрагивали. Но она прекрасно ощущала ими, что под одеждой скрыто нечто большее, чем человек. Ещё бы это было не так. И меч. Точнее два меча, что он убрал в ножны.
Вот странно. Она слышала об одном. Откуда второй? И почему их два. Рассмотреть бы и их. Но уж точно не сейчас. Достаточно и того, что его одежда довольно разительно отличается от той, что носят здесь. Ни рыцари, коих тут не так уж и много, ни короли, которые плодятся, как мухи и мрут с той же скоростью, ни уж тем более, крестьяне, коим вообще место в сточной канаве, никто из них не носит такой одежды. И доспехов таких Моргана не видела нигде, кроме своих видений. Да и запаха такого не источает никто. Этот мужчина пахнет чем-то неведомым и знакомым одновременно.
- Меня зовут Кана. – впервые улыбнувшись широко и открыто, произнесла девушка, - Ты не представляешь, как тут меняется погода! Когда я вышла из дома светило солнце и был жаркий день! Стала бы я выходить в такую стужу без шкуры на плечах! А ты вот тоже без шкуры. – сказала она, погладив его плечо, оставшиеся теперь и без куртки, - Тоже вышел погреться на солнышке?
Шону были приятны ее прикосновения. Она как будто заботилась. И это согревало лучше всякой шкуры.
- Я, честно говоря, не предполагал, что все будет вот так. – Осторожно, не раскрывай всех карт сразу. – Я впервые в ваших краях. А там, где я живу, солнечно почти всегда. – Да кто тебя за язык тянет? Почему с Каной так хочется откровенничать? – Кана. Красивое имя. – Поспешил перевести тему Шон. – И сама ты очень красивая. Но почему ты добываешь пропитание одна? Разве этим не должен заниматься твой мужчина? Или ты из племени амазонок?
От его голоса хотелось есть. Жутко. Маргана облизнула губы и сглотнула. Если ты скажешь ещё хотя бы слово…. Ну скажи… скажи! Я безумно жажду впиться в твои губы… у меня живот сводит от желания напиться … напиться твоим нектаром жизни…
Она облизнула губы и сглотнула.
- Племени амазонок? – переспросила она после минутной паузы, которая потребовалась ей, чтобы подавить жгучее желание овладеть им прямо сейчас, - Никогда не слышала о таком. А мужчина… - девушка чуть дернула плечом, - Разве они всё ещё существуют? – и тут же опомнилась, - Ах, прости! О присутствующих не говорят. Ведь так?
Её взор встретился с его и утонул в этом насмешливом океане. Он издевался? Дразнил? На самом деле её имя ему не понравилось? Или тело? Или голос вызвал у него приступ смеха?
От неуверенности Моргана потерлась о его грудь. Что? Что сделать, чтобы он почувствовал её страсть? Что!
Шон рассмеялся. Тихо, самоуверенно.
- Но я же существую. И у тебя есть живое тому доказательство.
И да, ты с энтузиазмом приступила к его изучению. Что ты творишь? Так мы никогда и никуда не дойдем. Я сейчас возьму тебя прямо на этом снегу.
- Ты и в самом деле так обессиленная, как утверждаешь? – поинтересовался Шон, глядя на Кану сверху вниз.
Если в их мире нет мужчин, а в это после встречи с Гарри Вулфтрейс мог поверить легко, то как же, должно быть, она изголодалась. Она будет нежной и ласковой, как котенок или напротив, дикой и безудержной? Да что за мысли у тебя в голове! А как же Лаура? Ты же поклялся хранить ей верность, а теперь готов заняться любовь с первой встречной? Шон даже головой тряхнул в подтверждение собственных мыслей. Я просто провожу ее до дома и все. На этом все. Точно все.
- Ты устал! – воскликнула Моргана, горячо обняв плечи мужчины, - Боже, Шон! Так ты бы сказал, что устал! Я .. – девушка повертела головой, словно быв поисках удобного момента, чтобы спрыгнуть с рук, и уж ей точно не хотелось этого делать, так что руки её были сцеплены в крепкий замок за спиной Шона, - Надо попробовать идти! Если я пойду сама, тебе станет легче. Что же это я! Должно же у меня получиться!
Все эти ёрзанья лишь распаляли воображение и желание Морганы, а его глаза и без того притягательные, казались просто омутами вожделения. Вот ещё немного и ей покажется, что он готов расстелить свою куртку прямо на снегу…
- Ах, вон и травка! Как вовремя! – воскликнула Моргана, указывая на зелёную полосу, показавшуюся за белой долиной, - Ты … у тебя хватит сил донести мен до травы? А то боясь, как мы оба не замёрзли, если я пойду… да и одежда моя… - девушка приподняла клочок ткани с оборванными краями, обнажив при этом часть груди, живот и бедро, отливающее алебастровым блеском…
Даже будь Вулфтрейс на последнем издыхании, он ни за что не признался бы в этом. Но забота Каны была так приятна… А как она извивалась у него в руках… Если бы она извивалась, починяясь его напору, его страсти… Да и она сама вовсе не против, чтобы оказаться с ним рядом на ложе любви, пусть даже импровизированном, вон на той сочной зеленой траве.
Шон уже даже не удивлялся тому, что снег так внезапно граничил с абсолютно зеленой травой, хотя на границе она должна замерзнуть, а снег подтаять. Но искать логику в этих местах также бесполезно, как пытаться поймать ветер.
Как только Вулфтрейс пересек границу леденящего холода и ласкового тепла, он опустил Кану за землю, все еще придерживая ее на всякий случай. Случайно или нет, но подол ее платья разошелся, обнажая крепкие сливочные бедра. Шон, не в силах устоять перед искушением, протянул руку и провел кончиками пальцев по шелковой теплой коже. И тут же отдернул руку.
- Прости, я хотел всего лишь убедиться, что ты не замерзла до полусмерти, - попытался оправдаться он.
Дыхание Морганы прервалось. Пульс участился… но он убрал руку! Чёрт! Чёрт!
- Я … - нерешительно начала она, но что толку от слов, если внутри бушуют чувства. Впрочем, на то она и ведьма, чтобы её чувства бушевали не столько внутри, сколько снаружи. – Я ничего. Не замерзла! Нет! – крикнула она, но её отчаянный крик утонул в раскатившемся на всё небо грохоте. Удал молнии надтреснул и разломил собравшиеся над головами мужчины и женщина кудлатые тучи, из которых немедленно хлынул поток бесстрастной воды. Не прошло и минуты, как зелёная трава сравнялась с грязью. Со всех, даже маленьких холмов, устремились мутные потоки бурлящей жижи, сметая всё на своём пути. Девушка, округлив глаза, шагнула к мужчине, в надежде найти в его руках надёжное убежище и от этой напасти, но оказавшись на одной ноге тут же потеряла равновесие и была сметена потоком, как пушинка.
- Шон! Шо-он! – кричала она, хватаясь руками за воздух, - Шон не бросай меня! Шон!
И только подумаешь, что непогоде конец. И только начнешь мечтать о теплом уютном доме и сытном горячем угощении… Как тут же природа ополчается против тебя. В их мире это назвали бы селем. А здесь… Это просто смертоносная ловушка.
- Кана! – выкрикнул Шон, точно также сметенный потоком воды. Он потерял ориентацию в пространстве, поток нес его, бросая из стороны в сторону, то и дело накрывая с головой. В ярде от себя он увидел темную голову Каны, которая тоже сражалась с потоком. Неимоверным усилием Вулфтрейсу удалось прорваться к ней, преодолевая сопротивление воды и поймать ее руку.
- Держу тебя, держу! – крикнул он, едва не хлебнув мутной жижи.
И в этом момент поток выбросил их на каменистый обрыв, покатившись по которому, они стремительно приближались к краю пропасти. Шон пытался смягчить удары о камни, когда оказывался сверху, а Кана под ним. Он видел ужас в ее распахнутых глазах. Но ничего не мог сделать.
Разве что схватиться на неровный камень, отчего их тесно прижатые друг к другу в отчаянной попытке выжить тела по инерции развернулись, но удержать Кану лишь одной рукой было сложно, и она с пронзительным криком повисла над пропастью.
- Только не это! Не бросай меня, Шон! – кричала девушка, отчаянно цепляясь за руку мужчины. Поток снёс их на самый край разверзнувшейся пропасти. Ещё бы это было не так. – Помоги мне, помоги, - её охрипшие связки уже не могли воспроизвести крик. Только едва различимый хрип. Но, словно тоненький росток, ломающий асфальтовое покрытие, которого в те века и в помине не было, Кана карабкалась по руке Шона, выползая из раскрывшей свою безжалостную пасть бездны. Но стоило ей выбраться наверх и схватиться рукой за огромный валун, который не сдвинет никакой даже самый громадный сель, как оказавшийся свободным от её тяжести Шон был снесён усилившимся потоком грязи в ту же бездну из которой она едва выбралась.
- Я держу тебя! Держуууууу- хрипела она, не зная даже в самом деле, что или кого сжимает она в своей онемевшей от ужаса и напряжения руке. – Миленький! Только держись! Этот кошмар же должен когда-то закончиться! Держись, умоляю тебя!
Вулфтрейс не тратил более драгоценных сил на то, чтобы кричать что-то в ответ. Он лишь надеялся, что Кане хватит сил выбраться из пропасти. Он не чувствовал ни холода, ни боли, единственной мыслью было удержать.
И он удержал. Но сам не удержался. Все произошло настолько быстро, что он не успел сообразить, как и когда оказался в невесомости. Скорее не так. В невесомости, насколько ему известно, нет силы гравитации. А здесь он испытал на себе все ее прелести. Его неудержимо тянуло вниз, и единственным, что его удерживало, была тоненькая хрупка ручка. Да еще разве что неистовое желание выжить.
Шон видел ее искаженное от ужаса и безумного напряжения личико, понимал, что не может подвести ее сейчас и сорваться в бездну. Он выбросил вверх вторую руку и зацепился за камень. Только бы не выпал. Только бы удержал. Кончиками сапог он пытался найти опору, но тщетно. Вулфтрейс начал подтягиваться кверху, обдирая о камни одежду и кожу. Налетевший ветер норовил сбросить его вниз. Но жажда выжить была сильнее. Шон упорно карабкался наверх, к спасению.
Кана, как могла, помогала ему. Наконец Вулфтрейсу удалось выбраться сначала по пояс, а потом вылезть и целиком из раззявленной пасти страшной пропасти.
- Спасибо, - выдохнул он, растянувшись подле Каны на камнях. – Ты спасла мне жизнь
Если бы не эти камни! Беснующийся поток бушует между ними, но тех, кто сумел оказаться на долю дюйма выше него, он уже не казался столь грозным и неотвратимым. Да и небесный поток начал истончаться, дождь словно лаская, обнимал тела, распростёртые на камнях. Хотя ласка эта была весьма изощрённая, схожая с пыткой. Потому что вместе с наслаждением и умиротворением неотвратимо подступало ощущение леденящего холода, проникающего в каждую клеточку существа.
- С-слушай, Шон, - стуча зубами наконец произнесла Моргана, - Если ты не против, можно я обниму тебя… Очень уж-ж х-холодн-но…
Девушка была теперь на столько бледна, что, казалось даже её иссиня чёрные волосы покрылись белой пеленой дождя, и губы стали неотличимы на лице, с которого вместе с грязью, оказались смытыми абсолютно все краски.
В одно движение она взобралась на, распластанного посреди огромного валуна, мужчину, накрывая его своим телом, на сколько это было вообще возможно.
Если бы Вулфтрейс даже и был против, но бы не смог возразить. Он был вымотан до предела сражением с тварями, со стихией, с самим собой. Он молча обнял доверчиво прильнувшую к нему девушку, прижимая ее еще крепче, отдавая ей остатки тепла собственного тела.
- Мы живы. Живы, - прошептал он в ее спутанные волосы.
Живы!
Повернув голову, он встретился взглядом с Канной и прочитал в нем все то, что хотел увидеть. Она не меньше его жаждала ощутить, что на самом деле жива. И Шон нашел ее холодные губы и поцеловал. Сначала едва касаясь. Как будто пробуя. Потом более настойчиво, требовательно.
Всё, что могла слышать Моргана – это стук его сердца. Безумный, требовательный, жаждущий. Он, словно голодный зверь, добравшийся до источника пищи, требовал всё большего и большего… словно бы вливая тепло, саму жизнь в её хрупкое тело, он наполнял его уверенностью и жаждой, такой же неистребимой, как и его голод.
Девушка впилась в эти желанные губы с исступлением идущего в пустыне странника.
- Мы живы… - шептала она, вторя его голосу. – Это она… она, Моргана желала меня извести. Не иначе…. Никто другой не способен превратить день в ночь, а жгучее лето в леденящий мрак… это всё Моргана!
По щекам девушки текли слёзы. Да. Это были точно слёзы, поскольку дождь уже кончился, тучи рассеялись, ветер стих, а грязные потоки вяло пробирались промеж камней и уцелевших деревьев…
Шон отпрянул от нее, как будто его ударили электрошокером.
- Моргана? – повторил он. – Так это она… - И вмиг его романтическое настроение улетучилось, оставляя место лишь жгучей ненависти, жажде отмщения и стремлению отыскать пропавших брата и дорогих женщин. – Неудивительно. Говорят, у нее глаза и уши повсюду. Она-то точно не пустит шанса истребить нас обоих. – Взгляд Вулфтрейса стал жестким и холодным, как поток там, внизу. – Нужно идти. Как только она поймет, что ее план не удался, нашлет еще какой-нибудь катаклизм. Катастрофу, - подумав, что Кане неизвестно слово «катаклизм», он решил использовать более привычное. – Далеко до твоего дома? – Он поднялся на ноги, подал руку девушке. – Надеюсь, там безопаснее, чем тут.
Ха. Как он всполошился. Значит уже знает с кем имеет дело. Точнее слышал. Ну, что же, это приятно.
Моргана хищно улыбнулась. Тень уверенности в своих силах окрасила её волосы в привычный цвет. А румянец гордости опять запылал на щеках. Хотя, на первый взгляд можно было подумать, что это всего лишь краска девичьего смущения. Или просто разгоряченное лаской тело требовало продолжения прелюдии. Впрочем, оно и требовало. Только мужчина уже протягивал руку в призывном жесте. Ну, я не виновата. Сам позвал.
- Да, дома я чувствую себя на много лучше! – кивнула девушка и шагнула к мужчине прямо в объятья. К чему ей одна рука? Она желала его целиком. Но этот красавчик оказался на много удачливее того. Тот вон извивается от тысячи укусов, словно в коконе из москитов. А этому предоставляется вожделеть её тела. И он вожделеет. Не владеет. Пока. Но она же слышала, как клокочет его сердце. Он точно вожделеет. А значит и овладеть пожелает. Просто… один неловкий шаг и лохмотья, что остались ещё на её теле, оказались под ногами.
Ах…
И взгляд… невинно затравленный…. И плечом так… повести чуть невзначай… ротик приоткрыть…
Да. Белья в те времена ещё не изобрели. И всё, во что была облачена девица – сорочка, платье, плащ, если не жарко и платок на голове… но Моргана королева. На её голове корона смотрелась куда как привычнее… так что платок, который всё равно оказался обернутым вокруг шеи, теперь пусть покрасуется на её бедрах.
Девушка словно в удивлении пощупала голову. Шею. Нашла платок. Медленно, будто путаясь в концах, развязала узел, так же медленно, словно бы сопротивляясь вездесущему ветру повязала полупрозрачный платок на талии. Пусть импровизированная юбка ничего не скрывала, но создавала вполне себе приличную иллюзию…
- Пойдём, да? – протягивая руку Шону, сказала она, повернувшись к нему лицом после того, как продемонстрировала все изгибы своего тела.
Шон ничуть не смутился, увидев обнаженное совершенство с собой рядом. Он не был ни ханжой, ни монахом. И не упустил шанса полюбоваться гибким молодым телом. Стихия унесла его куртку, и ему больше нечего было предложить Кане. Да ей и не нужно было. Кольчуга закрыла бы не больше, чем ее собственный платок. Да и к чему скрывать такую красоту? Тем более что никто не смотрит…
- Идем, - согласился Шон чуть хрипловато.
Признаться, честно, ему было сложно идти рядом с Каной. Теперь, когда он знал, каковы ее губы на вкус, каково это обнимать ее, чувствовать, как податливо ее тело под его прикосновением. Да, он не монах. Вовсе нет. Но Вулфтрейс пытался отогнать похотливые мысли, заместив их чувством долга.
- Так за что тебя преследует Моргана? Ты слишком красива и затмила ее?
Ну вот. В ход пошла тяжелая артиллерия. Какие комплименты.
- Затмила? – чуть приподняв бровь, возмутилась девушка, - Да эта уродина и в подмётки мне не годится! Она только и может, что шушукаться со своими шнеаками! Подумаешь, королева. И чем я хуже?
Девушка была неподдельно возмущена и возбуждена. Её вздымающаяся грудь не оставляла сомнений в этом. А то, с какой скоростью она зашагала по открывшейся вдруг тропе вдоль бездны, прорезавшей долину, говорило о серьёзности её намерений. Да. Она была намерена покорить своей красотой весь мир. Но… перейти через пропасть по извивающемуся от лёгкого дуновения ветра верёвочному мостку…
- Я боюсь! – воскликнула она, остановившись перед преградой. – Я …
Девушка подняла глаза на мужчину. Её изумрудно бриллиантовый взор скрестился с его голубовато льдистым…
- Я не смогу… - покачала головой девушка и сделала шаг назад…
Шон старался не показывать своего ужаса перед этим эфемерным мостиком, но ему было очень страшно. Как всякий нормальный живой человек, он испытывал ужас перед смертью. А это было очень даже возможно. Моргана предпринимала несколько попыток уничтожить их, но безуспешно. А что, если в этот раз она не промахнется?
- Не стану притворяться, что я бесстрашен, - честно сказал Шон, и его честность была настолько подкупающей. – И потому. Коль нам суждено сгинуть в этой пропасти, я хочу, чтобы последний миг моей жизни был напоен счастьем. Я хочу разделить его с тобой, Кана. А после будь, что будет.
И Вулфтрейс притянул к себе девушку, целуя ее глубоко и страстно, немного слишком напористо, но так сладко, что оно того стоило.
Словно тряпичная кукла, Моргана отдалась безумному ощущению торжества. Да. Она пила счастье прямо с губ бога. И никто в целом мире не мог бы убедить её в обратном. Чуть опьянев от напитка, девушка покачнулась и шагнула на мост.
- Как жаль, что это всего лишь мост через пропасть. Пусть и бездонную. Вот было бы чудно, если бы этот мост вел в другой мир, где мы с тобой могли бы провести целую вечность, предаваясь исключительно поцелуям и наслаждениям. Я ни минуты бы не боялась пройти по такому мосту. Впрочем, с тобой я могу идти хоть в преисподнюю.
И в доказательство своих слов Моргана сделала тот самый первый шаг, после которого путь становится уже на шаг короче.
- Идём, Шон, идём в мой дом, словно это и есть райское убежище…
Тоска защемила сердце, но всего лишь на мгновение. Что он делает? Обманывает невинную девушку, дает ей призрачную надежду на будущее, которое никогда не сбудется. Но главное, что Шон достиг совей цели. Кана не боялась больше. Она смело ступила на раскачивающийся мост, подавая пример безрассудного мужества. И Шон последовал за ней.
- Уверен, что так и есть, - шепнул он, вдыхая аромат ее шелковых волос.
Чтобы попасть в рай, нужно пересечь преисподнюю. Свет вдруг сменился тьмой, и куда идти, было уже не видать. Но, сделав первый шаг, никто не собирался возвращаться. Шон нашел руку Каны и крепко сжал ее в своей ладони.
- Я рядом. Ничего не бойся. Она питается нашим страхом. Так пусть погибнет с голода.
Шон пошел позади Каны, крепко к ней прижавшись, шаг в шаг, слившись с ней в единое целое. Каждое ее движение стало его, они были как один организм. Неделимы, сильны в своем единении. И тьма стала отступать. Мост уже можно было разглядеть, но через густой черно-серый туман.
- Видишь! Что я говорил! – Торжествующе воскликнул Шон. – Вместе мы можем одолеть даже самую злую силу!
Ощущая позади себя сильное тело желанного мужчины, можно было гулять вечность. Но пропасть хоть и была бездонной, но не слишком безграничной. Как тут гулять вечность? Моргана улыбалась, пользуясь тем, что шедший позади неё мужчина не мог видеть её лица. А она была счастлива его неведению. И его покладистости.
Посмотри-ка. Захотела и он уже шагает, как прикованный, обдавая жаром её бедра. Осталось захотеть, чтобы он пожелал большего. Или просто подчинился её желаниям. Туман, затягивал долину и пропасть перед долиной. Туман желания. Девушка улыбалась. И ни на микрон не отстранялась от мужчины.
Шон выдохнул лишь тогда, когда почувствовал под ногами твердую почву. Он и не заметил, как задерживал дыхание. Только лишь пропасть тому виной? Или близость обнаженной Каны?
Туман рассеялся, как по волшебству. Быть может, так оно и было. Так или иначе, перед ними вырос густой лес.
- Почти дома, - с улыбкой обернулась Кана, щекоча Вулфтрейса волосами.
Теперь они шли рядом, но по-прежнему тесно прижимались друг к другу. Потому что иначе пройти было невозможно. Так плотно стояли друг к другу стволы роскошных деревьев. Здесь не страшны ни ветры, ни снег, ни дождь. Им не пробраться сквозь густую крону. Они бдительно берегут хозяйку от злокозненной Морганы.
- Так ты лесная фея? – предположил Шон. – Ты красива, сильна, вынослива, бесстрашна. А быть может, ты королева леса?
Девушка широко улыбнулась. В этот раз она не прятала свою улыбку.
- Ты очаровательно догадлив, - шепнула она, склонив голову к плечу. – Я действительно королева. Но моя корона – этот лес. Чарующий и нежный, мой надёжный страж. Эти великаны способны укротить кого угодно. Но иногда мне приходится выходить из своего убежища. Ничего не поделаешь. Необходимость. – девушка развела руками. – Жаль, что лес не может отправится за мной.
Она ещё раз улыбнулась и открыла дверь избушки.
- Проходи, Шон, я рада приветствовать тебя в своём доме.
Внутри всё было просто и комфортно. Правда ни туалетной ни ванной комнаты не наблюдалось. Ясно, что девушка часто выходит их дома по различным нуждам. В том числе и по естественным. Но почему нет ни одного окна? Лишь четыре высокие масляные лампады пыхтят, устилая копотью и без того уже чёрный потолок.
Но странным образом внутри домик казался несколько больше, чем выглядел снаружи. И потом, в дальнем углу виднелась небольшая дверь. Неужто здесь имеются и другие помещения?
- Ты извини, у меня немного тесно. Но я покормлю тебя прекрасным ужином. Надеюсь, ты ничего не имеешь против мяса? – говорила она, подходя к небольшому сундуку, на поднятой крышке которого висело несколько платьев. Нисколько не смущаясь, девушка развязала платок, прикрывавший ещё округлые бедра, и кинула его на крышку сундука. Изодранные лохмотья своего прежнего наряда она так же совершенно спокойно сняла и бросила под ноги. – Я только немного приведу себя в порядок, поспешила оправдаться она, разворачиваясь к мужчине. Её тело сверкало белизной. Изгибы струились подобно ручьям, ниспадающим со скал. Черные волосы уже оказались заплетёнными в тугую длинную косу. Она чуть стряхнула с ноги какую-то невидимую травинку и спросила Шона, - Вот никак не могу выбрать наряд. Не посоветуешь, что мне надеть. Я ведь совершенно не в курсе твоих пристрастий… а мне хотелось бы угодить тебе во всём…
Войдя в хижину, Вулфтрейс с интересом оглядывал все вокруг. В отличие от гномской пещеры, здесь можно было ходить, не пригибаясь, без опаски снести головой потолок. Странно, что нету окон. Но, наверное, Кана не знает, что они должны быть. Зато лампы у нее масляные, а не живые. От этих живых светильников Шону было всю дорогу не по себе.
Он присел на скамью, что тянулась вдоль стены и с удовольствием откинулся расслабленно на стену позади. Наконец в безопасности. Наконец можно перевести дух.
Но ненадолго. Кана вовлекла его в интригующую игру полюбуйся-оцени-вырази словами. И если с первыми двумя пунктами у Шона проблем не возникало, то с последним было посложнее. Теперь, когда не нужно было следить за тем, чтобы откуда ни возьмись не появились недруги, не нужно противостоять непогоде, можно сосредоточиться на созерцании этого величественного творения природы, Вулфтрейс почувствовал непреодолимое желание обладать им, чувствовать, прикасаться, ласкать это стройное сливочное тело. Он облизнул пересохшие губы, не сводя пристального вожделенного взгляда с Каны, которая, казалось, даже и не замечала, что творила с ним. Шон подался вперед, зачарованный совершенной красотой и грацией текучих движений.
- Тебе очень идет зеленый цвет, - странно, голос звучит как обычно. – Коль скоро ты королева леса, зеленый наряд будет вполне уместен.
Хотя я предпочел бы, чтобы ты оставалась нагая.
Это еще что за мысли! Не забывайся!
Всего лишь мысли, делов-то…
Моргана лишь приподняла бровь. Однако, какое самообладание. Ведь видно же, что он глаз не сводит с её тела. Слышно же, как бухает его сердце, грозя вывернуть рёбра. Но ничего. Держится. Впрочем, усталость. Понятно. После небольшого отдыха и сытного ужина ему захочется совершить нечто более дерзкое, чем просто созерцание.
- Зелёное у меня есть. Оно как раз подходит к изумрудам в моей короне.
Девушка взяла в руки платье и приложила к себе. Спустя мгновение платье уже казалось её второй кожей. А изумруды её короны заманчиво переливались в свете мерцающего огня.
- Теперь я приготовлю ужин!
Моргана хлопнула в ладоши. Дверь отворилась и в избу вскочили два зайца. Этакие серые пушистики. Правда, Моргане было абсолютно всё равно, что зайчата были похожи на миловидные детские игрушки. Она мгновенно поймала их и ударила друг о друга. Мёртвые животные повисли в её руках.
Она поднесла их тушки к лицу, втянула воздух…
- Запах божественный, - протянула она и лизнула одну из тушек в мордочку. – Очень вкусные! Думаю, они будут прекрасны! Зайцы на вертеле! Куда как вкусно! – воскликнула она и принялась сдирать синих шкурку. Затем выпотрошив их одним ловким движением, насадила на ветрел, что был установлен у очага. Огонь в очаге она зажгла просто, взглянув на чёрные уголья. – Готово! Воскликнула она, когда с поджаренных тушек начал капать жирок, источая такой превосходный запах, что даже у неё сводило живот.
Она божественно прекрасна. Очаровательна. Бесподобна. Особенно в этом платье. Особенно с короной на голове. Именно так и должна выглядеть королева. Величественно и утонченно. Хотя вот последнее утверждение весьма спорно. Она не церемонилась вовсе, когда готовила ужин. Шон постарался абстрагироваться от того, что зайцы только что были живыми жизнерадостными пушистыми комочками. Человеку нужно питаться, чтобы поддерживать в себе жизнь. А в этом мире нет супермаркетов, где можно приобрести уже готовое, разделанное мясо. Бери и клади на сковороду. Здесь и сковород-то нет. Все приходится делать от начала до конца самому. Здесь нет места брезгливости или сантиментам. Если хочешь выжить – будь немного дикарем.
Пока тушки готовились, Вулфтрейсу удалось убедить себя в том, что это просто еда. И образ Каны, которая лижет мертвую мордочку только что убитого зайца, почти стерся из памяти. Дразнящий запах свежеприготовленного мяса заполнил все пространство хижины, и Шон понял, что зверски проголодался.
- Ты искусна не только в выборе нарядов, но и в стряпне. Все верно. Настоящая королева должна уметь все делать сама. Иначе какой пример она сможет подать своим подданным? Кстати, об этом. У тебя нету слуг. Нету стражей. Но ты же правишь лесным народом?
Шон переместился ближе к вертелу, подле которого располагался выскобленный грубоватый, но добротный стол.
От зоркого взора Морганы ничего не могло скрыться. А уж тем более, промелькнувшее на лице гостя отвращение, которое от тщательно постарался заменить на восторг. Ну, в общем и правильно. Ею лучше восторгаться. Особенно, если желаешь выжить.
- Ой, не представляешь! Всё, буквально всё приходится делать самой. Иначе разве бы я стала жарить этих тупых зайчишек? – нервно поправляя прическу под короной произнесла королева, - Подданные на столько тупы и неповоротливы, что не могут исполнить самых простых поручений.
Её упрёки были небезосновательны. Ведь не смогли же шнеаки доставить к ней ни меча, ни его обладателя. И как называть их после этого, если не безмозглыми коровами?
- О, прости! – воскликнула она, откусив кусок мяса, - Я совершенно забыла о соусе!
И то дело. Как это подать мясо без соуса. Вот если бы соус был не колдовской… но других у Морганы не водилось. И через мгновение на столе стояли три сосуда из скрученных листьев, по форме очень напоминающих современные соусницы.
- Пожалуйста, угощайся. Это грибной соус, это мятный, а вот этот совершенно необычайно привлекательный, ореховый! – говорила она воркующим голоском, указывая на соусницы. Впрочем, она забыла упомянуть, что вовсе необязательно принимать её слова за чистую монету. Во всех трёх соусниках было исключительно колдовское зелье. И не устоять на ногах тому, кто опробует его.
Отбросив последние сомнения, Вулфтрейс, более не колеблясь и не размышляя, приступил к трапезе. Зайчатина была сочной и нежной. А соусы необыкновенно, изысканно утонченные. Шон с удовольствием отрывал от прожаренной до хрустящей корочки тушки куски мяса, обмакивая в соус и с наслаждением жевал. Какие там ножи и вилки. Какие тарелки из тончайшего фарфора. Зачем все эти условности, когда яства такие бесподобно вкусные…
А напротив сидит богиня. Прекрасная. Умопомрачительная. Влекущая…
Как милы его взору совершенные черты ее лица. Как сладок ее голос. Как бы хотел Вулфтрейс обнять ее, ощутить тепло ее шелковой кожи, ласкать ее стройное тело, обладать ею снова и снова.
Вдруг лицо Каны исказилось, превратившись в уродливую черную массу, которая колыхалась, струилась, как болотная жижа. Из провала, где должен быть рот, высунулся раздвоенный, как у змеи, язык. Шон содрогнулся от ужаса, отшатнулся от стола, врезался спиной в стену и вжался в нее в ужасе.
Он хотел спросить, что это? Как такое возможно, но язык не повиновался ему. Как и все тело Вулфтрейс не мог пошевелиться, как будто скованный невидимыми цепями.
Моргане всегда нравилось наблюдать за тем эффектом, который оказывают её зелья на мужчин. Этот ещё долго сопротивлялся. Но и он в конце концов сдался. Размяк.
Девушка встала из-за стола и прошлась перед ним для верности. Но глаза мужчины не реагировали на игру тени и света. Дыхание его было ровным. Что ж, можно было начинать.
- Ну как тебе твой дружок? – громко произнесла она, обращаясь будто бы к столбу, который в тоже мгновение рассыпался, обнажая тело Мартина, скованного по рукам и ногам.
Его кожа стала багровой из-за множества кровоподтёков. Глаза ввалились. Руки и ноги затекли от невыносимо долгого стояния в одной позе. Хотя, сказать, что он стоит было не вполне правильным. Руки, затянутые за столбом, пропитанной разрыв-травой, верёвкой, вывернулись и нещадно саднили, приподняв его тело над полом. Моргана тогда сказала, чтобы на застудить такие красивые ножки…
- Ты и его так же? – с ужасом спросил Мартин. Он понимал какие мучения могут достаться Шону и конечно не желал другу такого окончания жизни.
- Я подумаю. А пока думаю использовать его к своему удовольствию. Впрочем, и тебе не возбраняется поглядеть. Разве я зверь? – девушка повела плечом и оказалась обнаженной, совсем как Мартин. Но Шон был всё ещё одет. И Моргана размышляла над тем, что бы её хотелось сделать с ним.
- Посмотри на меня, Шон, - начала она медовым голосом. – Видишь? Я жду тебя!
Девушка чуть отступила назад, чтобы Шон мог вполне насладиться видом её тела. Желтоватые отсветы огня плясали на её бедрах, создавая иллюзию танца. Моргана отошла к стене, где на шкуре огромного медведя было бы удобнее предаваться любовным утехам.
Шнеаки, которые без конца сновали по полу, оставаясь невидимыми для пришельца, освободили её путь от своих неповоротливых тел. Пауки и прочая нечисть затаились в разных уголках жилища, ожидая подачки от своей госпожи. И лишь Мартин с ужасом и сочувствием глядел на Шона. Он знал, что друг не может увидеть и услышать его, пока Моргана не захочет этого, но неустанно молился за то, чтобы Шона не постигла участь безвольного пленника ведьмы, хотя и понимал уже что молитвы эти, скорее всего, окажутся обреченными на провал…
Но вот Кана снова стала самой собой. Прекрасной молодой девушкой, притягательной и влекущей. Вулфтрейс все еще сопротивлялся первобытным инстинктам. Где-то на задворках его сознания маячил образ Лауры. Но он был нечетким, как будто подернутым сероватым маревом. А Канна была так близка, так желанна. Вулфтрейс встал со скамьи, решительно шагнул навстречу Кане. Та с готовностью приняла его в свои объятия. Губы их встретились, и страстный поцелуй положил начало жгучему любовному поединку. Иначе это назвать сложно. Кана срывала с Вулфтрейса одежду, а он покрывал ее вожделенное тело хищными поцелуями. Вскоре они оба были обнажены, но продолжали сражение за первенство, кто кому доставит больше удовольствия. Тела их мерцали в свете огня, переплетаясь, вздымаясь друг над другом, меняясь местами.
Шон с рычанием, перемешанным с приглушенными стонами, ворвался в лоно Каны. Победа была сладкой. Но он хотел все больше и больше. Он был как дикий зверь, что распробовал вкус крови. Кана пьянила его, окрыляла, возносила к вершинам блаженства.
Странная штука, это время. Когда тебе кажется, что оно остановилось, на самом деле оно пролетает, словно нацелившийся на добычу ястреб. Впрочем, и бросок змеи может быть столь же молниеносен, сколь и изящен.
Моргана опутывала Шона своим телом, словно бы змея сжимала добычу тугими кольцами, извиваясь и шурша чешуёй.
- Ты один приехал в наши края, чужестранец? – спрашивала она в редкую минуту между бурными поединками. В самом деле она же не просто знала, что Шон здесь не один. И что меч у него не абы какой. Но, как и зачем появился этот человек, да и тот, что привязан к столбу так, чтобы в мельчайших деталях видеть всё, что происходит на медвежьей шкуре, шнеаки не могли рассказать Моргане. Они попросту не знали этого. А просто так убить двоих красавцев она не хотела. К чему? А если хотя бы один из них окажется полезен ей? Или оба? Ну, хотя бы, вот, как сейчас.
Моргана встала со шкуры и подошла к столбу.
- Иди ко мне, иди же… - позвала она Шона, танцуя вокруг столба. Она остановилась так, чтобы опереться спиной на истерзанное, но живое, и ещё ой, какое живое тело Мартина. Да! Её расчёт оказался верным. Этот самец не чуть не хуже Шона. И он жаждет её не меньше. Даже несмотря на то, что подвешен на цепях. Она ощутила это своим телом. – Милый, возьми меня! Возьми! – молила она, призывая Шона….
Два раза просить не пришлось. Только что она была в его полной власти и вдруг ускользнула. Как истинный хищник Вулфтрейс не мог так просто в этим смириться. Он поднялся со шкуры слитным текучим движением, шаг за шагом начал подбираться к стоящей напротив девушке. Она была неописуемо притягательна, и устоять было невозможно. Облизнувшись, Шон с каждым шагом подходил ближе и ближе. А Кана исполняла свой чарующий танец страсти, призывно извиваясь, подобно небывалой прекрасной змее.
Шон провел кончиками пальцев по ложбинке между грудей, описал круг возле безупречного пупка, как бы заново знакомясь с этим чудесным телом. А потом резким движением притянул Кану к себе, жадно целуя. Она закинула ноги ему на талию, оплетя мощный торс, и они снова стали единым целым. Шон яростно врывался в нее снова и снова, пригвождая к столбу, будто желал распять ее, наказать за что-то…
- А ты горячий жеребец, - выдохнула она, впуская его жаждущую плоть в себя. И не только его.
Их сладострастные игры до безумия распалили Мартина, и жаркий танец у столба, завершился двойным проникновением.
Моргана не могла даже стонать от ощущения двоих мужчин в себе одновременно. Это было в действительности на сколько фантастично, на столько же и захватывающе. Ни за что, не желая лишиться этого наслаждения, девушка одной рукой притягивала к себе Шона, другой же жадно вцепилась за бедро Мартина, которому только недавно казалось, что он не смог бы даже шевельнуться, на столько был туго связан. Но сейчас, поддаваясь безумию желания, он яростно двигал бедрами, всё глубже погружаясь в омут страсти.
Лишь змеи обвивались вокруг этого ложа безумия совершенно бесстрастно, словно бы ничего и не происходило. Либо они были на столько приучены к подобным зрелищам, что перестали обращать своё внимание на них, либо были на столько холодны, что даже такое жаркое ристалище не могло из хоть как-нибудь распалить. Да и то, поддайся они всеобщей страсти, чтобы тогда сталось с невольниками Морганы?
- Я давно ждала тебя, чужестранец, - едва отрываясь от губ мужчины, горячо шептала девушка. - Почему ты шел так долго?
Вопросы, вопросы… Первый Шон великолепно проигнорировал, но второй был полон такого чувства, что Шон не мог не ответить. Он живо представил себе Кану, которая ждала и хранила себя лишь до этого мгновения, до встречи с мужчиной из чужого мира, из дальнего времени.
- Я жил иначе, - прошептал Шон на ушко девушке. – Я жил в другом мире. Я не знал, что ты существуешь. Иначе я бы не стал ждать так долго. Чтобы ты была моя… моя… только моя…
- Теперь ты останешься?
Еще один вопрос, ответу на который не суждено было прозвучать. Судьба уже предначертана, все предрешено. Останешься… Шон мог бы. Может даже и хотел бы.
- Посмотри на меня, разве то, что ты видишь не стоит твоей жизни? – шептала Моргана, одаряя Шона поцелуями, которые расцветали на его коже, подобно фантастическим цветкам, ведущим к тайнам сокровищ, - Представь только ты и я. И вечность впереди. Ты же согласишься остаться у меня навсегда? Ты согласишься разделить со мной вечность?
Вечность… вечность… Эти звуки эхом отдавались в голове Вулфтрейса, проходили сквозь все его существо, касались самой его души. Вечность… Разве это не прекрасно…
- Я хочу провести с тобой вечность, Кана. Ты стоишь даже не одной жизни. Я хочу остаться с тобой навек. Но после того, как отыщу брата. Я должен отыскать его. Без него все теряет смысл.
Признание облегчает душу. И этот момент не стал исключением. Шону открылось нечто, чего он раньше не ощущал. Как будто он взлетел на радугу, и она рассыпалась тысячью сияющих звезд, как будто он сам превратился в эти сияющие звезды. Распался на атомы, растворяясь в неземном наслаждении, а потом стал вновь единым. Но все еще парящим на вершине удовольствия.
Услышав то, что хотела услышать, Моргана почувствовала приближение оргазма. И не только её тело откликалось на призыв забыть всё земное, но и оба мужчины уже готовы были извергнуть из себя самое драгоценное, что было в них в этот момент. И Моргана не могла не попробовать. Именно, когда настал самый пик, Мартин оказался освобождён от колдовских чар ведьмы.
Его страстный крик слился с криком Шона и Морганы. Его ноги оказались свободными, но на столько ослабли, что Он вряд ли удержался бы на них, если бы не Моргана. Обхватив, ослабшими от пут и пыток, руками белое тело девушки, Мартин притянул её к себе, совершенно не желая делить её с кем бы то и было, и с братом в том числе.
- Она моя! – прохрипел он, едва не сорвав горло от неистового вопля превосходства, - Она будет моей вечно! Слышишь?
Девушка попробовала шевельнуться. Но, истосковавшись по опоре, Мартин даже не ослабил хватку. Лишь впился в её плечо страстным поцелуем.
- Ты моя! Моя фея! – хрипел он, касаясь её кожи, - Моя богиня! Ты умеешь подарить не только удовольствие! Ты умеешь подарить волшебство!
- Вот уж не думала, что тебе понравится, - засмеялась Моргана, запрокидывая голову на грудь Мартина, - Но мне понравилось! Ты был великолепен!
Её ноги, всё ещё крепко обвивали стан Шона, руки оплетали голову Мартина, и оба мужчины всё ещё обладали ею в полной мере.
Словно белая лилия, что источает пьянящий сознание аромат, раскрывая свои лепестки, она источала дурман вожделения, сводящий с ума всех, кому выпало несчастье попасть под его влияние.
Сквозь застилающую разум сладкую дымку удовольствия Шон услышал знакомый до боли голос. Он распахнул глаза, впился взглядом в изможденное, но такое удовлетворенное лицо Мартина.
- К-как… Откуда… - слова застревали в горле. Он не мог поверить, что его названный брат был здесь все это время. И мало того, он занимался любовью с Каной вместе с Шоном! А теперь претендует на нее! На его Кану!
Глухой рык заклокотал в горле Вулфтрейса. В нем оставалось все меньше разумного и человеческого. Первобытные инстинкты затмевали его суждения.
- Что ты здесь делаешь, - глухо спросил Шон, опасно пригибая голову, как зверь, что готовится к атаке. – Не стоило тебе появляться здесь. Я не посмотрю на то, что ты мой брат. Впрочем, не по крови. Я заберу то, что причитается мне. Даже не пытайся мне помешать. Убери от нее свои руки. Кана моя. И это не предмет для обсуждений.
А вот это уже лучше. Наконец-то зелье возымело нужный эффект.
- Я твоя? – игриво спросила Моргана, высвобождаясь из объятий мужчин. Давно пора было столкнуть их лбами. В сущности, ей необходим меч, чтобы помешать свершению пророчества. А эти двое лишь инструменты, чтобы определить какой из мечей тот самый! Так пусть же и решают они. Не станет же Моргана рисковать ради одного из этих самцов. Хотя … в паре они совершенно неподражаемы…. Ах, как жаль, что нельзя пользоваться этой парочкой вечно… - Ты считаешь меня своей? – обратилась она к Шону, справедливо считая его более опасным соперником. Он сильнее. Настойчивее и опытнее того, первого, а значит он должен обладать инициативой. И забыть про сантименты. Но за это можно не беспокоиться. Её соусы славились своим безотказным воздействием на душу человека. Ещё мгновение, и этот забудет, что такое честь и сострадание. – Докажи это! Убей его! – воскликнула Моргана, разворачиваясь к мужчинам, уже стоящим друг против друга, словно тигры, соревнующиеся за право лидерства. – Убей, и стань моим королём!
Моргана вернулась к столу, на краю которого лежали оба меча, и выхватила оружия из ножен. Да. Ножны им не нужны. Они должны показать себя во всём великолепии. К чему им защита? Это лишнее. Она откинула ножны подальше в угол и развели руки, в которых блестели рукояти мечей.
- Тебе еще нужны доказательства? – Рывком обернулся к ней Вулфтрейс. Тебе мало того, что я уже для тебя сделал? – Он был подобен грозовой туче, свирепый и решительный. – Мало? – Выкрикнул Шон. – Хорошо! Я докажу тебе. Только реши сначала, кого из нас тебе не жалко. Потому что в результате поединка останется лишь один.
Не тратя более слов, Вулфтрейс подлетел к девушке и выхватил из ее руки меч. Клинок со свистом описал блестящий круг, став продолжением его руки. Шон встал в боевую стойку, прожигая противника, коим стал Мартин, испепеляющим взглядом.
Моргана ухмыльнулась. Ей было из кого выбирать. Этот красавец с волевым взглядом. Второй… да. Второй стоил первого. Красавец. Вынослив. И страстен. Но кто из них стоит меча? Это мог показать лишь поединок, поэтому она выбрала именно его.
- А ты, - обратилась она к Мартину, - Ты не желаешь пронзить своим мечом нечто более опасное, чем то, что пронзал только что своим членом?
- Ещё, как желаю! – Мартин уже отдышался и немного оправился от всех потрясений, выпавших не его тело сегодня, - Мой меч, к твоим услугам, братец! – выкрикнул он, взяв меч из рук ведьмы и приняв боевую позицию, полностью копируя Шона. – Ты знаешь, я не силен в драках… и даже в любви не специалист, но я постараюсь быстро научиться.
Да, Мартину было чему учиться. Но вот получилось же овладеть женщиной, будучи скованным по рукам и ногам. Попробовал бы Шон!
Раны на запястьях и лодыжках кровоточили. Каждый шаг, каждое движение довались с нестерпимой болью, но Мартин не позволил себе застонать. Нет. Лишь его синие, как небеса, глаза наполнились нескончаемой мукой…
- У меня не было шанса узнать тебя получше, братец, - с издевкой сказал Шон. – Но из того, что я знаю, могу заключить. У тебя против меня ни одного шанса. Я не дам тебе даже начать твое, - сардоническая улыбка скривила губы Вулфтрейса. – Обучение.
Он видел прекрасно, в каком состоянии находится Мартин. И нет, Шон не спешил с ним расправиться. Что может быть слаще, чем поиграть со своей добычей, как кот с мышонком, продемонстрировать своей избраннице не только свои таланты, как любовника, но и бойца. Не будет Мартину ни пощады, ни снисхождения. Как и быстрой легкой смерти.
Вулфтрейс начал с классического выпада. С этим-то ты справишься?
Мартин отмахнулся от меча Шона, как от назойливой мухи.
- Помнишь, как говорил Чак Норрис? Это, что, удар? – хмыкнул он, возвращаясь в первоначальную стойку, - Попробуй, что-нибудь из Мэла Гибсона, вдруг я позабыл старые кинушки?
Впрочем, Мартин не был же так беспомощен. Не щенок, в самом деле. Что толку стоять и ждать нападения? Лучшая тактика – нападать самому, и он ринулся в атаку, чтобы хотя бы попытаться выглядеть решительным.
Справился. Смотрите-ка. Еще и Чака Норриса цитирует. Шон растянул губы в ироничной усмешке. Легко, играючи отразил атаку Мартина, повернувшись вокруг своей оси, изящным пируэтом переместился за спину брата, и сейчас мог бы одним движением снизу верх рассечь его пополам, но не стал. Не время, еще не время. Лишь обозначил удар, оставляя длинную кровоточащую полосу на теле Мартина.
Вот, значит, как. Да, это действительно по-братски…
Мартин вздрогнул, изогнулся и сцепил зубы, подавляя и крик, и стон, и желание бросить меч и накинуться на противника безо всяких условностей, разорвать его горло голыми руками. Сожрать его сердце. И забыть о нём навсегда!
- Жжет, - тихо прошептал он, - Это укус пчелы? – сказал он громче, - Что-то я не понял, ты мужчина или насекомое?
Мартин махнул мечом, словно отделяя себя от брата. Пусть невидимый, но ощутимый барьер. За ним пустота. Ничто. Никто. Это понятно? Ты, Шон Вулфтрейс? Ты – ничто! Пыль под моими ногами!
К чему говорить много слов, когда достаточно одного движения и полного презрения взгляда? Правда, в этом взгляде ещё изрядная доля боли, но это лишь от того, что больно терять брата. Больно, Шон! Слышишь?
Не сработает, Мартин, не сработает. Быть может, твои детские уловки на кого-то и действуют, но не на меня. Все еще думаешь, что нас что-то удерживает? Ты появился ниоткуда. В никуда и вернешься.
- Неплохо, очень неплохо, - Обнажил в презрительной улыбке белоснежные зубы Шон. – Для дилетанта. Ты же говорил, что быстро учишься. Незаметно. Постараешься получше? Ради меня? Или ради нее?
Ложный выпад, парированный удар, уход, еще один выпад. Смотри, как это делается. Смотри и учись.
Мечи скрестились, рассыпая искры горящей стали. Разошлись. Опять скрестились. Противники не собирались щадить друг друга. Моргана не собиралась делать выбор между ними. Вот уж, нет.
Она даже зевнула, наблюдая их неторопливый поединок.
- Однако, очень похоже на то, что ты слишком милостив к нему, - произнесла она скучающим голосом. И вправду, не слишком ли много времени и внимания она потратила на этих самцов, возомнивших себя героями боевиков? – Уж, не говоря о том, что королём может стать лишь избранный. А ты сильно смахиваешь на неудачника.
Моргана не стала уточнять к кому обращены её слова. Нет. Она лишь взяла со стола кость с остатками мяса и бросила под ноги соискателям её внимания.
Именно в этот момент исчезла избушка лесной феи. Все трое оказались посреди каменистого плато. С той лишь разницей, что на Моргане повисла мягкая шкура оленя, а оба мужчины так и остались обнаженными. Их согревала лишь ненависть, горящая в их глазах да искры, в изобилии сыплющиеся с перекрещенных клинков.
Нет, это уже слишком. Она считает его своим верным псом? Ласковым щеночком, который станет есть у нее с рук? Вовсе нет. Шон Вулфтрейс рожден хищником. И он сам решает, на кого и когда он охотится. Хочешь доказательств? Получай.
Острые шершавые камни резали голые незащищенные ступни. Камни вокруг бойцов моментально окрасились их кровью. Вот только Шон не замечал таких мелочей. Он принял вызов. Никаких больше поблажек. Никаких снисхождений.
Он набросился на Мартина с единственной целью. Убить. И прочитал то же намерение в глазах брата. Никаких посторонних эмоций. Лишь ненависть и жажда крови.
Мечи скрестились, противники замерли в одинаковых позах так близко друг от друга, что могли слышать чужое тяжелое дыхание. Ни один не мог преодолеть сопротивление другого, как бы они ни старались. И, как по команде, они отпрянули в разные стороны, как одинаково заряженные частицы, чтобы снова сойтись в смертельной схватке.
Моргана удовлетворённо кивнула. Так-то лучше.
Мартин хотя и знал о сражениях на мечах лишь из кинофильмов, всё же решительно пытался перенять у Шона не просто жажду победы, но каждое движение. Впрочем, он прекрасно понимал, что только зеркально повторять движения Шона слишком мало для победы над ним. Этого хватило бы на пару секунд. Нет. Он неотрывно следил за братом и научился предугадывает его манёвры, чтобы не пропускать больше такие обидные выпады, как в прошлый раз. Нет. Как ни крути, Мартину удавалось учиться владеть оружием.
Вот только холод. Пронизывающий ветер быстро выветрил жар любви, оставив лишь жажду жизни. Вот, оказывается за что сражаются настоящие герои. За жизнь. Ничего личного. Ничего личного, Шон.
Мартин парировал удар, откинув руку брата далеко в сторону, и воспользовался моментом, чтобы оказаться с ним рядом. Да. Вот теперь, когда два тела так близко, что между ними не осталось места даже клинку, только и можно разрешить этот спор.
- Ты готов, брат? – голос был совершенно спокойным. Глаза чистыми. Дыхание ровным. Всё кончено. К чему волноваться?
- Я готов, брат.
Ни тени ненависти, ни сарказма, ни яда, который Вулфтрейс источал так щедро, наблюдая за стараниями Мартина. Что ни говори, а он хорош. Какое самообладание, какая воля, какая жажда жизни. Вот только сегодня все это впустую.
- Мне жаль, что все так…
Эти слова были искренними.
И стали последними.
Шон отпрянул, разорвав дистанцию, с разворота вонзил свой меч в грудь Мартина.
Вот и все. Все кончено.
Вулфтрейс не стал смотреть, как падает Мартин, как уходит жизнь из его глаз. Он с удивлением опустил взгляд, чтобы увидеть торчащий из собственной груди всаженный почти по самую рукоять меч. И в этот момент ощутил раздирающую дикую боль. Шон пошатнулся, сделал шаг к Мартину и опустился на колени с ним рядом. Их взгляды встретились. Они попрощались без слов.
И так и остались лежать подле друг друга, и кровь, вытекающая из их ран, сливалась в одно единое целое, как будто река брала свой исток в этих камнях, которые впитывали её, словно священную жертву.
Нет. Нет! Не-ет!
Моргана вдруг ощутила не просто лёгкое разочарование от того, что оба мужчины мертвы. Да и что с того? Нет. Они ей не нужны оба. Но…
Стоило девушке взяться за рукоять меча… чёрт, какой выбрать? Он дёрнула тот, что торчал из груди Мартина, но он вдруг начал рассыпаться в её руках, словно трухлявый пень. Да, ладно. Значит второй. Моргана ухватилась за тот, что торчал из груди Шона, разделив её пополам. Но и этот сверкающий клинок обратился в прах, а следом за клинками исчезли и мужчины, превратившись лишь в чёрные ошмётки пепла, который подхватил, снующий между камней, ветер.
- Этого не может быть… - прошептала она, разглядывая свои пустые ладони, и всё ещё не веря своим глазам. – Нет!
Но сердце её уже замерло, в ожидании чего-то непоправимого. Да. Пророчества сбудутся. Артур уже родился. Меч она так и не нашла. Осталось понадеяться на Стража. Но сердце ведьмы лгать не может. Нет. Не зря оно дрогнуло и замерло. Страж мёртв. Да. Именно так. ему уже ничего не поможет. Ни её страсть, ни их кровь…
Моргана исторгла из горла такой крик, от которого рассыпались бы все горные вершины…. Если бы… если бы ОН оказался жив…
Она лишь повела рукой, чтобы увидеть его тело. Или, что от него осталось. Груда камней, из которых торчал тот самый меч! Тот самый! Как же так, где она ошиблась? И….
Башня!
Не успев даже оплакать своего Стража, единственное существо, которое Моргана действительно любила, которому доверяла, от которого не ждала предательства, и который не смог противостоять мечу. Но ведь это она же обещала ему помощь! Она клялась найти меч раньше, чем меч найдёт его! Она.
Она! Что же теперь пенять на себя?
Башня, чернеющая над горным склоном многие века, лежала в руинах. Ветер разносил высвободившиеся из заточения пески времени. Те самые, которыми собиралась властвовать Моргана, чтобы покорить своей воле весь мир. Всю вселенную…. Голубой небосвод оказался затянутым чёрными тучами, исторгшими из себя потоки воды. И лишь блики молний. Мечущихся по небу, освещали иногда полное злобы и ненависти лицо Морганы. Её горькие от жажды мести слёзы смешались с небесными потоками.
- Это ещё не конец! Не конец! – исступлённо шептала она, обнимая мёртвые камни, бывшие некогда великим и могучим Стражем Чёрной Башни. – Это ещё не всё, милый Гийом, это ещё не всё….
***
Это утро не задалось для Софи. Хотя день и должен был стать еще одним многочасовым отрезком времени, наполненным весельем, беззаботностью и радостью, молодая миссис Ортис имела все шансы пропустить все прелести праздничной атмосферы. А все потому, что она оказалась лежащей связанной на полу трейлера, принадлежащего приглашенным музыкантам, в одной ночной сорочке.
Как она сюда попала? Ее выкрали из ее собственной постели, лишив сознания. Похитители использовали хлороформ. Безотказное средство, к тому же не оставляющее следов на жертве.
Лаура и представить не могла, что в трейлере найдёт не готовую приступить к обсуждению всех деталей предстоящего договора Шелл, а мертвецки пьяного Вена, но и это ещё полбеды. Увидела Вена, поняла, что ошиблась, да и вышла. Как бы не так. Путь к выходу закрыт. А перед дверьми трейлера лежит Софи, чуть ли не голая на грязном полу, да ещё и без сознания. Да ещё и этот чёртов сейф! А машина уже явно готова к отбытию. Из-за многослойных стенок слышится мерное гудение мотора.
- Помогите! – шепчет она, и понимает, что не сможет прокричать это так, чтобы слышал Шон. Или вообще, хоть кто-нибудь. Голос исчез, словно его и не бывало. Хотя. Да. Лаура не умела орать. А в этой ситуации помог бы только дикий ор. Вен. Вот кто мог бы заорать. И девушка со всей силы прыгает на кровать, ударяя лежащего на ней мужчину по чём зря.
- Ори! Ори же, чёртов стихоплёт! – хрипит она, но Вену не нужно лишней мотивации, его дикий ор сотрясает округу.
Если кто вчера и оторвался по полной, добравшись до бесплатного угощения, то это была не Шелл. Она в любой ситуации сохраняла полный контроль. Над собой, над самой этой ситуацией, над всеми, кто в поле ее интересов по счастью или несчастью угодил. Вот только Вену то и дело удавалось ускользнуть из-под прицела бдительного ока мисс О Хейли. Вот и вчера. Заручился поддержкой хозяина праздника и его друга, прикрылся беседами с этими двумя, а сам тем временем опустошал бокал за бокалом. Ну ничего. Я покажу тебе, как нарушать мои планы. Я тебе устрою такое утро без похмелья…
Шелл решительным шагом направлялась к трейлеру Вена, когда услышала его заполошные крики. Ну вот, до помешательства допился, подумала она, тяжко вздохнув, и сокрушенно покачала головой. Нет, надо его поместить к рехаб, надо… Но, подходя к трейлеру, Шелл заметила некую неправильность в происходящем. Двигатель заведен, но кто может быть за рулем, если Вен орет из фургона?
Ни капли не раздумывая, Шелл оббежала трейлер и запрыгнула на подножку кабины.
- Какого х*** здесь происходит? – Ничуть не стесняясь в выражениях, гаркнула она, заглядывая в кабину. – Вы еще кто такие, мать вашу? И куда вы собрались поехать? Это, к вашему сведению, моя машина! А ну живо выметайтесь, пока я вас за шкварник не вытащила!
Сэм попытался вывернуть рулевое колесо, чтобы выехать-таки со стоянки и исчезнуть из этого невезучего имения. Но не тут-то было.
За его спиной, то есть за перегородкой трейлера, вдруг раздался дикий ор. И это точно не девица, которую они должны были украсть. Нет. Это явно вопил мужик. Но ведь это ещё не все неприятности.
Какая-то баба подняла ор и вцепилась в дверцу машины, так проворно выдернула ключи из замка зажигания, что Сэм не сразу сообразил, что двигатель уже не работает, а он сам лежит в пыли на довольно жестком бетонном покрытии стоянки. Позади него раздаётся злобный клёкот безумной владелицы авто трейлера, в фургоне орёт тот заполошный мужик, а Мелисса и Мэг визжат, словно им хвосты прищемили. Впрочем, это предположение было весьма недалеко от истины….
Ярость придала Шелл столько сил, сколько она и не предполагала найти в себе. Она слышала крик Вена, а за него она могла порвать любого. Как тигрица, защищающая своего детеныша. Да, она могла быть суровой по отношению к мужу, и насмешливой временами, но она выбрала его, его единственного, и никому не позволялось даже близко подходить к тому, что было дозволено ей.
Было ли это чувством собственности, любовью, чем еще бог знает… Но решения приходили сами собой. Рука в открытое окно метнулась, подобно кобре. Рывок, и ключи уже в руке Шелл. Машина дернулась и остановилась. Не теряя ни секунды, мисс О Хейли резко распахнула дверцу, схватила сидящего за рулем парня за грудки и вытряхнула на землю. Эффект неожиданности все еще был на ее стороне.
- Что я сказала, а? Моя машина! Мой Стивен! Держись подальше от моего!
И со всего маха обрушила острый каблук своей туфли на грудь несчастного Сэма. Тот заскулил и скорчился в пыли, а Шелл полетела к кабине трейлера.
- Чего орете, тупые курицы! Вышли живо из машины! Живо, я сказала!
Девушки, вне себя от ужаса, не смели спорить с разъяренной фурией в красном кожаном комбинезоне. Казалось, она вышла прямиком из преисподней и объята ее пламенем.
- Ты, - Шелл ткнула пальцем в Мелиссу. – Свяжи его.
- Чем…
- Да мне все равно! Чулки с себя сними! Лифчик! Что угодно! Шевелись!
Трясущимися руками Мелисса и в самом деле стала стягивать с себя чулки.
- А ты чего стоишь?
Мег вздрогнула от ужаса, затравленно посмотрела на Шелл.
- Тоже снимай чулки!
Вскоре обе девушки сидели возле колеса трейлера связанные, а Сэм валялся у их ног. Сама же Шелл отпирала заднюю дверь.
- Ну все, все, Вен, в самом деле. Я же оглохну, а ты сорвешь голос. Как ты будешь выступать… - Распахнув двери, Шелл увидела двоих девушек. – Ты неисправим, - осуждающе вымолвила она.
Вен вытаращил глаза на ту, что молотила его в бока и орал, словно это действительно были удары молота. Лишь голос Шелл привёл его в чувства. Всех.
Сдувая волосы, прилипшие ко лбу, Лаура покинула ложе Вена.
- Простите, Мисс О Хейли, - разводя руками произнесла она, - Это, видимо я во всём виновата, мне показалось, что нас похищают… А Софи, вон вообще без сознания сюда закинули… прошу прощения, - Лаура подошла к стонущей у дверей Софи. Девушке действительно было нестерпимо плохо, но лишь от того, что голова разламывалась от ора Вена. – Софи, милая, как ты?
- Детка! – завопил Вен, вытаращив глаза на незваных гостей, - Детка, меня чуть не убила эта стерва! Боже! Детка, как я напуган!
Зелёные глаза Вена наполнились слезами, его скорченное тело сотрясала крупная дрожь, и лишь зловонное дыхание выдавало в нём вполне здорового взрослого мужика, который ещё не вполне отошел от вчерашнего гульбища….
И тут Шелл на мгновение растерялась. Ей было нестерпимо смешно от вида ее благоверного, которого использовали в качестве сигнальной сирены, но в то же время она была восхищена присутствием духа миссис Вулфтрейс, а еще миссис Ортис нуждалась в помощи. Но Шелл не была бы собой, если бы не умела расставлять приоритеты и делать несколько дел сразу.
Она шагнула в трейлер, обняла Вена, который бросился ей на шею, гладя по спутанным волосам, утешая, как ребенка.
- Все хорошо, нас, то есть, вас, на самом деле хотели похитить. Но что-то пошло не так, ухмыльнулась Шелл, и от ее улыбки повеяло могильным холодом. – Все уже позади. Миссис Вулфтрейс, я вам благодарна за вашу находчивость, но впредь попрошу выбирать иной способ оповещения о чрезвычайной ситуации.
Лаура согласно кивнула, все еще чувствуя себя виноватой.
- И в качестве компенсации гонорар будет удвоен.
Еще один согласный кивок.
- Отлично. А теперь. Вен, котенок, возьми себя в руки! Пойди найди охрану. Приведи врача. Видишь, бедняжке плохо? Иди, любовь моя. И поспеши. – Шелл подняла заплаканное лицо Вена и крепко поцеловала его в губы. – Иди же.
Если бы нужно было снять сцену венчания на царство, то сейчас как раз настал момент сверхъестественного высокомерия и непобедимой самоуверенности. Да. Вен бы нестерпимо горд, что это Шелл, его Шелл! Спасла не только его, но и этих никчёмных миссис…. Какихтам…
Вен задрал нос и так и прошествовал мимо Лауры, склонённой над Софи, мимо опрокинутого сейфа, о происхождении которого и помыслить не мог, и мимо своей драгоценной Шелл, которая целует его, словно победитель. А как же ещё? Ведь он и есть победитель. Если выбрал такую женщину!
- Да, детка, ты права! Им нужна наша помощь! – сдержанно, словно истинный король, кивнул он и вышел их фургона.
- Ну вот, - облегченно выдохнула Шелл, - А теперь всё по прядку, миссис Вулфтрейс, как вы тут оказались.
При этом диапазон интонаций её голоса изменился, как будто она взяла ноту на три октавы выше. Жестче. Грознее.
- Простите, миссис Энивер, я хотела узнать не встали ли вы, чтобы обговорить детали нашего контракта, - Начала Лаура, когда они с Шелл, удостоверившись, что Софи жива, постарались со всей осторожностью переложить её на постель. Ну не валяться же бедняжке на полу. – А когда увидела открытую дверь трейлера – решила для начала проверить не вы ли тут…. – Лаура и в самом деле была растеряна. С разрешения Шелл она намочила носовой платок Вена водой и положила на лоб Софи, - Но не успела я сообразить, что тут никого нет, кроме вашего мужа, как в люк забросили миссис Ортис и дверь захлопнулась! Представить не могу, кто бы это мог сделать, но мой голос… простите… - Лаура погладила рукой горло, из которого до сих пор удавалось извергать лишь только хрипы, - Простите, что посмела ударить вашего мужа… Но… я …. Мне было жалко Софи… да и мистера Энивера… представьте, они бы проснулись, а тут… ни туалета, ни душа… ужас…
Голубые глаза Лауры утонули в насмешливом взгляде Шелл…
И это и есть супруга Шона Вулфтрейса? Того самого Шона Вулфтрейса, который славится своим могуществом, контролем, властью? Поистине, противоположности притягиваются.
- Вы поступили совершенно правильно, - с величественной снисходительностью отвечала Шелл. – Трейлер и в самом деле не лучшее место для пробуждения. – Тут она «заметила» Софи. – Надеюсь, с ней все будет в порядке. Страшно представить, что было бы, не успей я вовремя. – А после она сменила гнев на милость и, доверительно понизив голос, приблизилась к Лауре и тихо, как будто кто-то мог услышать, сказала. – А Вену это будет наука. Впредь будет думать перед тем, как напиваться в усмерть. Что бывают последствия. И мое недовольство еще самое безобидное из них. – Зато теперь он будет до конца жизни гордиться мной, было написано на довольной физиономии Шелл. – Так что все хорошо, что хорошо заканчивается. А! Вот и кавалерия из-за холма. – Она посторонилась, чтобы пропустить охранника в сопровождения мужчины с саквояжем весьма озабоченного вида, по всей вероятности, семейного доктора.
- О, какое собрание! – воскликнул лысоватый мужчина в очёчках «а ля мистер Чехов», - Не кажется ли вам, господа, что мадам здесь совершенно нечем дышать!
- Мы совершенно согласны с вами, - парировала Лаура недовольство доктора, уже раскрывшего свой саквояж, - Но мы были тут заперты некоторое время, а миссис Ортис не приходит в себя, ей явно ввели какой-то раствор.
Впрочем, Лаура была более чем согласна с доктором. Ей уже порядком поднадоел интерьер этого фургона.
- Обещайте нам, что Софи останется жива и мы ни за что не станем досаждать вам далее.
- Обещаю, обещаю, - отрешенно сказал мужчина, держа запястье миссис Ортис в своей руке и глядя на часы, - Обещаю даже, что с малышом мадам ничего не случится…
- С малышом?
- Это всегда так бывает, - хмыкнул доктор, кладя руку женщины, - Когда девушка беременна, рано или поздно у неё появляется малыш.
Невероятно. Оказывается, Софи беременна? О, эти похитители должно быть дорого заплатят за свою дерзость!
- Миссис Энивер, проводите меня … - совсем севшим от волнения голосом произнесла Лаура. Нет. В действительности она была счастлива. Но, что-то её организм отказывает ей сегодня.
- И вам, мадам, я бы порекомендовал поберечься, если не хотите неприятностей с малышом…
Лаура обернулась на скрипучий голосок доктора.
- Мне? Но я… - она осеклась. А в действительности, когда это было…. – Боже, Шелл… простите, миссис…
- Зовите меня, Шелл, - кивнула девушка и подхватила Лауру под руку. – А ещё лучше, скорее бы появились ваши мужья! Не то вы и родите у меня в фургоне! Вен! Вен, где тебя носит…
Впрочем, Шел не нужно было напрягать голосовые связки, чтобы её Вен вырос из под земли. Он давно научился предугадывать намерения жены. Другое дело, что ему хотелось взглянуть на тех бедолаг, что вздумали потревожить мирных граждан.
С нескрываемым презрением и некой долей снисходительного скепсиса глядел он на четвёрку налётчиков, закованную в браслеты.
- Доброго утра, а что это здесь происходит, господа?
Позади процессии, утекающей к задним воротам усадьбы, большая часть которой была облачена в униформу представителей правопорядка, возникли двое молодых людей, и представления не имеющих о том, что пришлось пережить обитателям дома.
Шон еще издали заметил кавалькаду полицейских машин, тянущихся, как неспешная сине-желтая змея к воротам поместья. Он пришпорил своего коня, подав знак Мартину, чтобы тот тоже поторапливался. Но это было излишне. Ортис тоже заметил полицейских и уже скакал бок о бок с Шоном.
Двое мужчин прибыли одновременно с полицейскими.
Вопросов было слишком много, но основной лишь один. У обоих. Все ли в порядке с моей женой? И, лишь увидев Лауру целой и невредимой, Шон смог выдохнуть облегченно.
- Что здесь за безумие? Почему столько полиции? Ты в порядке? - Вулфтрейс нежно обнял жену. – Ты дрожишь. Идем в дом. Чашка горячего чая тебе не помешает.
Периферийным зрением Шон уловил фигуру констебля, который направлялся к ним.
- Миссис Вулфтрейс, когда вам удобно будет дать показания?
- Позже, офицер, позже, - отрезал властно Шон. – Займитесь осмотром места преступления или что вы там обычно делаете.
Как ни странно, констебль послушался и не посмел следовать за ними в дом.
- Места преступления? Я сказал места преступления? – Довольно очевидно, ответил сам себе Вулфтрейс. Полиция иначе не приезжает. – И все же. Что здесь произошло.
Мартин сразу заметил Лауру, идущую рядом с той мисс, что так сильно походила на леди Ди, но Софи нигде не было видно. Должно быть из-за бессонной ночи и представить не может что здесь произошло.
Откуда ему было знать, что дела не вполне в бессонной ночи, хот и в ней, в некоторой степени.
Шон, словно коршун кружит вокруг Лауры.
Мартина грызанула ревность. И не зазвони телефон, она загрызла бы его до основания.
Действительно, приятно же возвращаться домой и видеть любимые глаза. Вон как приятно. На Шона и Лауру невозможно глядеть без зависти или восхищения….
- Мама? Что? Как? Мама! – Мартин был вне себя! – Шон! Шон! Это было похищение! Они собирались похитить Лауру и Софи! – заорал он, уже далеко от коня и от Шона с Лаурой. Всё, что он желала – убедиться в том, что Софи жива и здорова. Со всех ног Ортис кинулся в трейлер, уже окружённый полицейскими. Мельком он заметил знакомое лицо. Мелисса. Всё же надо было отправить её в Антарктиду!
- Констебль! Констебль, - орал Ортис, - Я желаю присутствовать на допросе! Слышите? Я требую этого!
- Да, сэр, - кивнул упитанный мужчина с рыжими усами, одетый в форму констебля территориальной полиции.
Нечего и говорить, что, услыхав требование бывшего работодателя, Мелисса лишь молча пригнула голову и принялась молиться. А что ей оставалось? Правда и то, что она прекрасно понимала, ни одна молитва ей не поможет. Если только миссис Ортис. Но ведь она предупреждала в случае чего – она ни при чём. Ни при чём! А эти идиоты ещё и сейф её вытребовали. Им теперь пришьют все грехи. От банального ограбления до похищения. Если не терроризм…. Кто знает, что найдут в карманах у этих оболтусов Сема и Френки.
В трейлере Мартину стало чуть легче. Доктору Конклину удалось держать оборону ничуть не хуже, чем исполнять свой прямой долг. Софи уже была в сознании и улыбнулась, увидев взъерошенного мужа.
- Милый… - шепнула она, целующему её руки Мартину, - Милый мой… всё в порядке. Правда. Мне что-то стало плохо… но, доктор Конклин говорит, что такое бывает в первое время.
- Бывает, мистер Ортис, бывает, - кивал старик, вытирая руки влажной салфеткой, - Я бы порекомендовал оградить миссис Ортис от неприятных потрясений, особенно от полиции… но в этой ситуации… сами понимаете… Но в любом случае – ограничьте общение с полицией и прессой, если желаете сохранить ребёнка.
- Ребёнка? – Мартин ошалело поглядел на врача, - Мистер Конклин, о каком ребёнке вы говорите?
- О том, мистер Ортис, что появится у вас месяцев, этак, через девять. Уж поверьте мне….
- Милая, как такое может быть? – недоумённый взгляд Мартина обратился к Софи.
- Обычно, дорогой. Обычно любовь приводит к детям… - чуть смущенно произнесла Софи, гладя свой живот, вовсе ещё и не говорящий о наличии в нём новой жизни.
- Но, … да…. Но… - Мартин никак не мог взять в толк, откуда доктор мог узнать о ребёнке. Ведь срок беременности, если она и началась, всего лишь несколько часов… - А когда был сделан тест?
- Мистер, Ортис, я на столько стар, что мне уже не нужно делать теста, чтобы понять, что и миссис Ортис, и миссис Вулфтрейс беременны.
Доктор Конклин подождал пока лицо Ортиса примет хотя бы сколько-нибудь приличное выражение и открыл дверь фургона.
- Милая, осторожно! – шептал Мартин, подхватывая жену на руки.
- Тебе будет тяжело! – шепнула она.
- Нет! Это тебе не следует пробираться сквозь толпу! Я сделаю это лучше.
Впрочем, Мартин был уже не один. Шон оказался совсем рядом. Как и подобает настоящему другу и брату.
Убедившись, что Лаура в относительной безопасности вне досягаемости полиции хотя бы на некоторое время, Шон вернулся к трейлеру. Лаура уже поведала ему вкратце о произошедшем, и потому ему было проще воспринять сообщение Мартина о попытке похищения, чем самому Ортису. О чем свидетельствовал его громкий крик. Нужно брать ситуацию под контроль. Шон подошел к трейлеру как раз в тот момент, когда Мартин осторожно выводил Софи.
- Надеюсь, с тобой все в порядке? – обратился он к жене друга.
Софи лишь загадочно улыбнулась, опираясь на руку мужа.
- Поговорим позже, если вы не возражаете. Идите в дом, я займусь тут всем.
И, отделяя удаляющихся миссис и мистера Ортисов от полицейских, Шон объявил громким, хорошо поставленным голосом.
- Прошу внимания. Все вопросы, касающиеся процедур допроса свидетелей, потерпевших и прочее, будут решаться через юристов. Моих и мистера Ортиса. Любые попытки пообщаться напрямую будут расценены как вмешательство в частную жизнь. Попрошу в кратчайшие сроки закончить здесь все и свернуть вашу деятельность. Это все еще частное владение. Благодарю.
Как ни странно, никто из полицейских даже и не попробовал возразить или выказать свое недовольство. Слишком весомая фигура был Шон Вулфтрейс, слишком обширны и хороши его связи с власть предержащими. Так что быстро завершив необходимые процедуры, представители правопорядка свернулись и покинули поместье. Шон лично проследил за этим. И лишь после отъезда последнего полицейского экипажа сам ушел в дом.
Однако, была фигура, которая не только не почуралась общения со стражами порядка, но и потребовала оного.
- Стивен Редженальд Энивер Стейтон, - проверяя каждую букву, записанную в протокол, упиваясь вниманием к себе, изливал свои эмоции Вен. Нет, ясно, что вниманием должна была быть наделена Шелл, но Вен был так вызывающе горд и самозабвенен в своём превосходстве, что волей-неволей полицейским пришлось слушать и вносить в протокол именно его слова.
Шелл, вовсе не удивившись такой реакции мужа на всё случившееся, принялась гримироваться. Происшествие происшествием, а контракт надо отрабатывать. Время неумолимо подходило к десяти часам утра. Того и гляди проснувшиеся дети позавтракают, и вчерашняя кутерьма начнётся с новой силой, учитывая бурные события уже прошедших, слова богу, ночи и утра.
- Макс, Тайлер, не стоит расслабляться. – приняла она обычную манеру ведения дел, - Живо за инструменты!
- Мы не завтракали, мэм! – совсем по-детски надеясь на поблажку, пробасил Макс, учитывая чрезвычайные обстоятельства этого утра. Хотя и знал, что у Шелл лишь одно обстоятельство. И имя ему Вен. Остальные могут оказаться связанными где-нибудь на заднем дворе, подобно нынешним не везунчикам, и отнюдь не чулками миссис Энивер.
- И что? – взлетела вверх бровь Шелл, - Ты не поднимешь палочки? Или Тайлер не в силах двигать медиатором?
Голос Шелл не обещал ничего приятного, и парни ринулись на эстраду, подключать аппаратуру.
- Я прикажу подать завтрак прямо на сцену, - донеслось до их слуха.
- Ну, что скажешь? – хмыкнул Макс.
- А, что тут говорить, - пожал плечами Тайлер, - На Вена глянь и наиграй что-нибудь бравурное.
Вен и впрямь был похож на персонаж детского мультика про хулигана. Но это вовсе не мешало ему наслаждаться славой.
Вулфтрейс нашел свою жену, Софи, Мартина и старшую мисси Ортис в большой гостиной. Вид у них был какой-то непонятный. Не то радостный, не то растерянный. Эвелен и вовсе казалась слегка подавленной.
- Я ничего не пропустил? – осведомился Шон, устраиваясь в кресле подле Лауры. Благо места хватало всем. Проворный слуга тут же материализовался рядом, подавая чашку ароматного дымящегося кофе. Шон поблагодарил его и обратил все внимание на присутствующих. Они не спешили с ответом, и он продолжил сам. – Полиция уехала. Будут держать связь через адвокатов. – Он вновь обвел взглядом своих родственников. – Кто-нибудь? Начните уже?
Что толку рассуждать и даже поминать неудачников, который благодаря своей алчности и тупости попались в собственные силки? Конечно, Эвелен ни словом ни обмолвилась, что сама имела неосторожность поручить Мелиссе столь деликатное дело, как восстановление семейства. Впрочем, судя по лицам Софи и Мартина, ни в чьих услугах их любовь уже и не нуждается.
- Я вызвала полицию, - прокомментировала Эвелен, - Эта негодница, Мелисса вздумала ограбить меня. – Дама всплеснула руками, - Если бы я знала, что она ещё и Софи прихватила кроме моего личного сейфа! Тут был бы отряд королевской гвардии, а не обычная окружная полиция!
- Не стоит, мама, - улыбнулся Мартин, - Гвардия – это уже перебор. Они не дали бы нам отпраздновать как следует…. – Мартин поглядел в глаза жены. Скажем? Давай. Скажем! Это же так весело! Софи улыбнулась и прильнула к мужу. Скажем. Пусть все порадуются. – Мы официально сообщаем все присутствующим, включая прислугу, - Мартин обвел взглядом застывших от неожиданности слуг, - Чтобы никогда больше в этом доме не было разговоров за спиной хозяев, - пояснил он, - Мама, скоро ты опять станешь бабушкой…. – пауза ему нужна была не только для того, чтобы набрать побольше воздуха в грудь. Мартин поглядел на Шона. Интересно, он уже знает? Или… - Вообще-то это интимно… Но, прости, Шон… Я сделаю это только один раз… - Мартин сморщил нос. Так приятно было знать то, чего мало кто знает…. – Шон, я поздравляю тебя, дружище! Поздравь и ты меня!
Нет ничего лучше… ах. Да. Жену обнимать приятнее. Но… нет ничего лучше объятий брата. Мартин сделал шаг в сторону Вулфтрейса, раскрыв руки для объятий.
- Меня? Это значит… О, Мартин…
Шон с готовностью принял брата в свои объятия. Если и разделить с кем-то эту особенную и важную минуту в жизни, так это с ним.
- Да, милый, Софи и я. Мы обе станем мамами, - подтвердила Лаура, и глаза ее блестели от счастья. – Я не знаю, как такое возможно, но доктор Конклин подтвердил, так что…
- Тебе не кажется, что мы самые счастливые люди на всей земле? – широко улыбнулся Шон. В эту минуту он готов был забыть и об утреннем инциденте, и даже чувство вины за то, что он не был рядом с любимой, чтобы защитить ее, отступило на задний план. – Хорошо, что музыканты все еще здесь. Сегодня у них снова будет много работы.
Год спустя
Над большим атриумом Вестфилда огромная растяжка. Презентация книги мистера Вена Энивера «Другой мир»
Зал полон народу, кажется негде упасть не только яблоку, но и булавке.
Вен, как всегда, гениально бесподобен. Его ничуть не смущает, что дорогой костюм завершает тонкий ядовито зелёный галстук, различные шнурочки на запястьях и шее, а также изумительно фиолетового цвета сандалии на босу ногу.
Пространство атриума заполняет чувственная мелодия, и знакомый голос Шелл Энивер поёт ту самую песню о любви.
Вен восседает в кресле на подиуме перед двумя стопками книг на столе и ещё несколькими упаковками издания, спрятанными под столешницей.
- Эй, парниши, - говорит он двум молодым джентльменам, пришедшим поздравить его с всенародной славой. - Присмотрите тут за обстановочной… как вспомню тех налётчиков, шерсть дыбом!
Мартин Ортис и Шон Вулфтрейс переглянулись. Нет. Этакая беспардонная наглость и детская непосредственность в вперемежку с королевским тоном вполне в духе Вена, к которому они уже привыкли за последний год.
Двое джентльменов в эксклюзивных костюмах от одного из самых дорогих модельеров Лондона становятся позади Вена. Перед ними огромный зал, в центре которого Софи и Лаура с малышами на руках. Рядом Джон крепко держит за руку Синтию. Чуть позади стоит леди Эвелен, под локоть её держит Банефаций. Они оба безумно счастливы. И есть от чего.
В тот самый день в гостиной, когда после признаний молодых леди о том, что они беременны, все ушли праздновать на улицу, Банефаций признался наконец в своих чувствах леди Ортис. Эвелен не могла сказать ни слова. От счастья.
- А я думала, ты никогда не посмеешь сделать этого, мой дорогой Банефаций! – наконец вымолвила она. И встала. Покинула инвалидное кресло, так опостылевшее ей за многие годы разлуки с любимым сыном.
Венчание Банефация и Эвелен прошло в семейном храме. Скромно и торжественно.
И вот теперь они все приехали поддержать Вена. Хотя его королевские замашки иногда сводили с ума даже самых терпеливых друзей.
- Как только представлю, что всего этого могло и не быть, мне плохо становится… Слушай, Шон… - шепнул Мартин, изо всех сил изображая сурового охранника. - Ты не помнишь, это было на самом деле или мне приснилось….
Джентльмены отвлеклись от величавого Вена и поглядели друг на друга. В глазах обоих отразилось зеленовато лазурное зарево водопада….
Другой мир
- Теперь ты понимаешь, что нам нужно, - тревожно спрашивает Бет, после разговора с бывшим женихом.
Их разговор заглушает шум водопада, но это не значит, что никто не сможет подслушать его. И все. Мартин, Шон, Билл и Бет, на плече которой всё ещё сидит зеленокожий принц Гарри, прекрасно понимают, что слова могут предать их. Лишить всяческих преимуществ. А поскольку слова излишни, нужно действовать.
Бет отступает на шаг, оборачивается и черпает из озера пригоршню воды.
- Как эти капли, вы неотличимы друг от друга, - шепчет она заклинание и брызги воды летят на Шона и Мартина. Теперь пора.
Гарри одобрительно кивает в след уходящим по кромке озера людям. Он рад был видеть Бет. Рад, что она нашла свою половинку, пусть даже сама ещё не знает об этом. Рад и тому, что она не сдалась. Иначе не привела бы этих людей сюда. Грусть в глазах Гарри ничто с надеждой на удачный исход дела.
Позади него ничего неподозревающие Шон и Мартин идут к водопаду. Жаль их. Но иначе было нельзя.
- Можешь не надрываться, - говорит он ошарашенному громиле. – Его забрал шнеак.
- Кто?
- Шнеак, - повторяет Гарри, едва не закатив глаза. Таких очевидных вещей и не знать… - Не понимаю, как ты прожил так долго, если даже не слышал, кто такие шнеаки…
А где-то по горной тропе среди разбросанных неведомой, но очень могучей рукой какого-то неистового великана шла четвёрка людей.
Бет. Билл. Шон и Мартин. Им нужно было попасть в башню Морганы, которую не так-то просто было увидеть простым смертным, если, конечно ещё не настал их последний час.
Стоя на краю обрыва, они наблюдали с безопасного расстояния, как двое братьев, непринужденно переговариваясь, направляются к водопаду. Вот они разделись и вошли в воду. Хрустальные искры окутали их призрачной дымкой. Вот Мартин заходит за радужное покрывало падающей со скал воды, а Шон отворачивается на мгновение. И в этот момент огромное извивающееся нечто скользит мимо под водой. Змей размером с товарный состав. Как ему удается проскользнуть незамеченным… непостижимым образом двое наблюдателей видят то, что происходит по ту сторону водопада. Змей раскрывает пасть величиной с въезд в автомобильный тоннель, и Мартин исчезает в его чреве.
- Это… это омерзительно…
Змей исчезает в расщелине между камней, а Шон мечется в поисках брата. Напрасно он зовет его, ответа не будет.
- Мне нас уже жаль…
- Так надо, брат, и ты это знаешь.
Больше смотреть не на что. Двое мужчин, развернувшись, уходят с края обрыва, чтобы присоединиться к ожидающей их троице.
- Поверить не могу, что это был единственный способ.
- Был бы иной, мы бы им воспользовались.
- Но я чувствую все, что происходит со мной... там…
- Как и я.
- Побочный эффект.
- Хм.
- Ну ладно. Куда теперь?
- Тут, в общем-то недалеко.
- Только пустыню пересечь да океан переплыть, да?
- Почти так.
- Зачем я спросил…
- Мальчики, меньше слов, - шикает Бет и идёт дальше. И в самом деле, словно дети. Да. Есть в том, что им пришлось сделать нечто пробирающее до костей. Есть ощущение участия в том, что по сути делают не они. Но так надо. Надо. Пройти путь до башни Морганы, хотя и это не так просто, ещё полдела. Главное вернуться обратно, а для этого нужно хотя бы не забыть для чего ты отправился в этот путь. Моргана сделает всё, чтобы ты не вспомнил даже, как тебя зовут. Что уж там говорить о цели предприятия. И что, стоит она того, чтобы застрять где-то в междувременье? Да и не королём же ты тут застрянешь. Того и гляди, она обернёт тебя в заячью шкуру и скормит своим псам. …- Мальчики, мне кажется или мы уже здесь были? – Бет останавливается около раскидистого орешника, на котором одновременно набухают почки, распускаются цветы, наливаются и созревают орехи.
- Были. – упавшим голосом говорит Билл и поддевает палкой, которую недавно подобрал как раз на этом месте свой носовой платок. – Я обронил его, когда повис вот на этой ветке, - он показал на обломок ветки на соседнем дереве.
- Точно. Заблудились.
- Нет. Не думаю, - бормочет Бет, обходя орешник. – Скорее всего мы вышли на правильный путь. Именно так и должно быть.
- Ох и не нравится мне всё это. – ворчит Билл и отбрасывает свой посох.
Палка со звоном ударяется о то самое дерево, с которого была сорвана и тут же прирастает обратно. Билл глядит на неё с тоской и надеждой. Но надежде сбыться не получается. Приросшая ветка тут же обвивается вокруг тела Билла, словно тело проворной змеи.
- Бет… - хрипит он, выкатывая глаза. Его вены вздуваются, грозя разорвать кожу. Рот бесплодно хватает воздух. Ноги болтаются над землёй.
Вдруг Билл падает на землю. Хватка ветки ослабевает, за тем и вовсе, зеленоватая кора её становится сухой и надтреснутой, а листья чернеют.
А над всем этим возвышается фигура Мартина с окровавленным мечом.
- Кровь? – ошарашенно говорит он. – Откуда кровь? Билл? Вы не ранены?
- Нет. Спасибо. Нет. Я цел. Я точно цел! – всё ещё хрипит Билл, но всё же встаёт на ноги, хоть и пошатываясь.
- Это слуги Морганы. Хоть она и занята сейчас вами… ну, теми, вами, - говорит Бет, её слуги надёжно стерегут путь к башне. И это ещё одно доказательство.
- Значит идём дальше….
-Идём…
- Идём…. Легко сказать, идём, когда кругом этот лес….
- Постойте, - подает голос Шон, который до сих пор угрюмо молчал, предоставив Бет и Биллу, как самым сведущим в происходящем, вести их. – Бет, ты говорила, что мы на верном пути. В то же время Билл подтверждает, что мы ходим кругами. – Сложно это не заметить. Но Шон до последнего сдерживается, чтобы не высказать очевидное. – Так что, мы продолжим ходить кругами, пока не состаримся и не умрем, или…
- Или не состаримся никогда и будем ходить здесь вечно, - закончил за брата Мартин. Шон одарил его благодарным взглядом.
- Так и что же нам делать? – теряя терпение, спросил Гарри.
- А мы-то думали, ты нам расскажешь. Кто у нас абориген?
- Я больше по горам, - смущенно потупившись, ответил гном. – А в лес стараюсь не заходить… гиблое место.
- И что же нам делать? – Мартин уже начал примеряться к тому, чтобы прорубить дорогу своим мечом.
- Только не это! – Воскликнула Бет, хватая его за руку. – Только задень их мечом, и они разорвут тебя на части…
- Но мы же не можем оставаться здесь и ничего не предпринимать! Даже не пытаться! Эй, ты чего задумал? – удивленно обернулся к Шону Ортис.
- Если этот лес задуман, как ловушка для людей и гномов, - Шон бросил быстрый взгляд на Гарри. – То, возможно, он будет более благосклонен к зверю.
- Зверю? – Нахмурился Мартин, глядя, как его брат, отстегнув меч, снимает с себя одежду и аккуратно складывает ее на поваленное дерево.
- Потом объясню, - дотронувшись до плеча Мартина, улыбается Шон. И тут же становится серьезным. – Если я не вернусь в течение часа, приступайте к плану В.
- А у нас есть план В? – поднимает брови Гарри.
- Пока нет, но будет, - заверяет его Мартин. А потом вновь оборачивается к Шону. – Будь осторожен, брат.
- Я буду, - заверяет его Вулфтрейс, опускаясь на землю.
Золотистый туман окутывает его, а когда рассеивается, на месте Шона стоит крупный черный волк.
Бет умиротворённо кивает. Молодец, мальчик. Ты запомнил всё, чему научило тебя время. Она машет в след волку рукой и оборачивается к остальным.
- Нам нужно идти дальше.
- Ещё один круг?
- Надеюсь, последний. Каждый шаг должен быть продуман. В любом круге есть шанс выйти наружу. Глядите не в оба, в четыре глаза. Думайте мозгами. В общем, мы ищем вход. Или выход.
- Дверь, что ли?
- Да, что-то типа того…
- Хорошо. Надеюсь только, что Шону удастся найти её быстрее.
Вся компания проходит несколько шагов.
Как ни странно, ничего в окружающем пейзаже не говорит о том, что они уже были в этом месте, но каждый чувствует это.
- Сколько помню, башня Морганы всегда торчала на закате, солнце садилось ей на макушку, словно бы катилось прямо в крынку с молоком… - рассеянно рассуждает гном, забравшись в капюшон Бет. С самого первого момента встречи, он всё же предпочитал общество бывшей суженой и доверял ей своё царственное тело более, чем кому-либо. А сейчас, когда любая ветка могла обернуться снопом змеиных детёнышей, и подавно.
- Значит, на западе. – кивает Мартин и вдруг озадаченно оглядывает деревья, - А как тут определять юг и север? Мох-то покрывает стволы вкруговую? Или я чего-то не понимаю?
- На мох не надейся. Тут в любой стороне может оказаться ледяная пустыня. Мхом могут обрастать даже однодневные травинки, а ветер словно бы заядлый танцор, крутить вальсы направо и налево.
- Тогда что?
- Солнце и луна.
- Там тучи!
- Ты уверен?
- Но тени же нет!
- Нет тени?
- Да.
- Вот оно что! – восклицает Бет и хлопает себя по лбу, - Это ж я, как так-то? Действительно, весь этот лес не отбрасывает тени. Умница, нечего сказать. Я ей подсунула фантомы и не сообразила, что и она горазда на выдумки? Это ненастоящий лес! – заорала она, - Сгинь!
Бет дунула в сторону леса, словно бы задувала свечу. В тот же миг краски смешались, рассыпались, словно панно из ста тысяч пазлов, разлетелись миллионом бабочек, и перед путниками возникла стена в тысячу ярдов высотой.
- Вот те на. Пришли, называется.
- Вот именно. Мы на месте. – утвердительно кивнула Бет.
- И куда дальше? – удивился Мартин.
- Как куда? Не видишь? Наверх! – ухмыльнулся гном.
- Как? Вертолёта что-то не видно, да и площадки никто не построил к нашему приезду! – возмущается Мартин, разводя руками.
- Это не беда, - хмыкает Бет и подходит к Мартину. – Знаешь, Гарри, почему бы нам не воспользоваться твоим… эээ?
Смутная догадка холодным потоком закралась в сердце Мартина, но было уже поздно. Да и выхода другого уже не было. Не сидеть же перед этой стеной вечность? Смысл тогда всего этого путешествия?
- Да и выхода другого всё равно нет, милая, - сокрушенно говорит Гарри, и ….
Если сказать, что земля содрогнулась в момент обращения, значит ничего не сказать. Но Мартину показалось, что космический корабль издаёт менее ощутимые вибрации…
Спустя мгновение Мартин несётся вверх на спине огромного дракона, тщетно стараясь не задыхаться от встречного потока, и самое главное – не свалиться с ребристой шеи чудовища.
- Можно поаккуратнее? – орёт он, но слышит себя так, словно находится в совершенно изолированной комнате, - Чёрт бы тебя побрал, принц - хранитель красных драконов! Хоть бы предупредил, что ты и есть драконище!
Но дракон не обращает внимания на сетования седока. У него и без того трудная задача. Стена и в самом деле необычайно высока. Ещё длинна граничит с бесконечностью или замыкается в кольцо, от того так же может быть прировнена к бесконечности. Но и это ещё не всё. Потоки волшебства затрудняют продвижение к вершине даже для самого могущественного и выносливого дракона.
Впрочем, Гарри не жалуется. Он сделал бы ради Бет и большее. Он упрямо обходит потоки, лавируя между ними с потрясающей скоростью. Впрочем, седок вряд ли оценит его старания по достоинству. Мартина жутко мутит. В конце концов его тошнит. Гарри содрогается от осознания того, что весь загривок теперь провонял внутренним содержанием Мартина, но старается сдержаться.
В итоге пара покорителей воздушной стихии оказывается на вершине стены в тот момент, когда солнце касается самого края вселенной. Мартин своими глазами видит, как словно маленький котёнок, огромный лилово золотой шар, источая бахрому протуберанцев, лакает из малинового озера у самого подножья чёрной башни.
Сложив крылья, дракон стоит позади человека, предоставляя ему возможность налюбоваться необычайным зрелищем….
- Ну как тебе?
- Безумно… - выдыхает человек…
***
Оставив позади своих спутников, Шон испытывал неприятное щемящее чувство. Как будто бросил их на произвол судьбы. Но у Бет с Биллом есть Мартин, на худой конец Гарри. А у Мартина есть Бет и Билл. Надежные, как скала. И все же. Все же. Поскорее бы отыскать эту чертову дверь или что у них там вместо нее. Выход. Переход. Тесеракт. Без разницы.
Волчье чутье не то, что у человека. Мир становится ярче, насыщеннее, многограннее. И это вселяет надежду. Шон останавливается на секунду, чтобы проверить ощущения еще раз. Да, все говорит о том, что он на верном пути. Он не смог бы описать, на чем основана его уверенность. Какие-то едва уловимые эманации, оттенки запахов и звуков, неясные, почти неразличимые. Но для зверя достаточно четкие.
Лес становится гуще. Деревья стоят практически вплотную друг к другу, ветви их так тесно переплетены, что приходится ползком продираться через заросли, оставляя на колючих ветках клочья шерсти. Благо, она настолько густая и плотная, что царапин удается избежать.
В голову приходит мысль. Если ему в волчьей ипостаси так трудно, то как проберутся остальные? Гарри, может, и не испытает особых проблем. А Бет с Биллом? А Мартин? Обратно нужно будет пройти как-то иначе.
Заросли кажутся нескончаемыми. Вулфтрейс уже начал выбиваться из сил. Он не знал, сколько прошло времени. Час или день. Его окружал сумрак, и определить, утро или вечер, было невозможно. Одно он знал точно. Он на верном пути. И упрямо продирался вперед. Не останавливаясь, не оглядываясь.
Заросли кончились внезапно. Темнота сменилась светом. Таким сильным, что Шон зажмурился и отвернулся. На то и был расчет нападавших. Ослепленный ярким светом, Шон не мог их рассмотреть, но почувствовал движение воздуха, услышал шорох и частое быстрое дыхание. Вулфтрейс шарахнулся в сторону, развернулся, чтобы оставить слепящий свет позади. Ответом ему был раздосадованный рык. Шон открыл глаза. Сквозь красноватую пелену, издержки волчьего зрения, он увидел прямо перед собой горящие глаза и оскаленную сморщенную морду. Зверь не дал себя долго рассматривать, бросился на Вулфтрейса снова. И снова промахнулся.
Рычание слышалось со всех сторон. Шон уже мог видеть отчетливо, но то, что предстало его взору, отрадной картиной назвать сложно. Леса на было и в помине. Теперь под лапами был песок. Куда ни кинь взгляд, один лишь песок странного сиреневатого оттенка. И под палящими лучами ядовито-оранжевого солнца он стремительно нагревался. Адская сковорода какая-то, подумал Шон. Его окружили черные звери. Похожи на него самого, только шерсть у них какая-то странная. Больше похожа на иглы дикобраза…
Где-то я вас уже видел, подумал Вулфтрейс. Ну, разумеется. Он сражался с ними в той, другой реальности. Так вы, стало быть, слуги Морганы. И она не пожалела вас, отправила на верную смерть, только чтобы выглядеть в глазах Вулфтрейса этакой несчастной жертвой…
В этот раз хищников было раза в два больше. И нападали они не по одному, а сразу всей стаей. Тот, кто пробовал сразиться с Шоном в одиночку, вероятно, был вожак. Весьма амбициозный и самоуверенный. Но отнюдь не глупый. Раз так скоро понял, что его тактика плодов не приносит.
Он и подал сигнал. Короткий злобный рык, и колючие чудовища ринулись вперед. Каждый знал, что ему нужно делать. В то время как несколько хищников пытались свалить противника с ног, другая их половина норовила вцепиться в лапы, перегрызть сухожилия и лишить жертву способности сопротивляться, да что там, вообще передвигаться самостоятельно. А там осталась бы самая малость. Растерзать на клочки, выгрызть самые вкусные внутренности и бросить останки на растерзание падальщикам. Если в этом мире есть таковые.
Так все и произошло бы, будь перед ними обычный зверь. Но Вулфтрейс был далеко не обычным. Он был не только зверем, но и человеком. И он не только смог просчитать, предвидеть действия врагов, но и эффективно противостоять им.
В тот момент, когда звери набросились на него, Шон, собрав все силы, оттолкнулся сразу всеми лапами и подпрыгнул высоко-высоко. Со стороны казалось, что он на несколько секунд завис в воздухе, пока внизу под ним оставшиеся без добычи хищники, не в силах уже остановиться, набросились друг на друга, сцепившись в рычащий, подвывающий, брызжущий кровью клубок.
А Вулфтрейс обрушился на них сверху всей своей мощью, не теряя ни секунды, не давая опомниться, сокрушил одного из хищников, могучими лапами сломав ему хребет, другому перекусил шею. И, оттолкнувшись от третьего, отпрыгнул далеко в сторону.
Звери не сразу разобрались, что происходит. Повинуясь первобытным инстинктам, они растерзали своих покалеченных сородичей и лишь после осознали, что их цель все еще не достигнута. Синхронно повернувшись в сторону Шона, они оскалили окровавленные морды, бросая ему вызов.
Вулфтрейс оценивал свои шансы реально. Он со всей кристальной четкостью осознавал, что этот бой ему не выиграть. Противник превосходит его численностью, к тому же звери полны сил, а он уже вымотан преодолением зарослей. Даже если он сможет каким-то чудом одолеть их всех, ему уже не вернуться за остальными. А это в любом случае поражение.
Воюй не количеством, а качеством, так говорил один известный русский полководец. Что там говорила Бет? Она и сама не уверена, какими способностями обладает Вулфтрейс? Почему бы ему не проверить?
Он же смог найти выход из леса. Очень захотел найти его, и вот. Выбрался. Не то, чтобы он рассчитывал на то, что, стоит ему захотеть, и хищники исчезнут сами собой, но постараться от них избавиться все же можно.
Шон попятился назад. Звери стали наступать. Медленно, уверенно, опустив головы, разошлись полукольцом, окружая свою жертву.
Вулфтрейс подпустил их совсем близко. На расстояние одного прыжка. И когда он увидел, скорее, почувствовал, что сейчас его атакуют, он развернулся и бросился бежать.
Солнце палило нещадно, песок раскалился так, что обжигал подушечки лап. Хорошо, что волки могут преодолевать и глубокий снег, не проваливаясь, и сыпучие пески с той же непринужденной легкостью, а шерсть на лапах защищает от холода и жара.
Хищники уже почти добрались до преследуемого. Еще немного, и они его достанут. Он уже теряет скорость, очевидно выбившись из сил. Вот и вовсе остановился. Решил встретить смерть лицом к лицу. По крайней мере больше не пытается удрать, как последний трус.
Сейчас или никогда. Шон сконцентрировался, представил картину того, что должно сейчас произойти. И, поднявшись на задних лапах, ударил передними о песок.
На мгновение все замерло в ожидании. Но прошла секунда, за ней другая, и ничего так и не изменилось.
Шону показалось, что на мордах у зверей играли сардонические улыбки. Они более не выжидали. Вот сейчас они набросятся на несчастного, и от него останутся лишь воспоминания.
Хищники бросились вперед. Но обраться до вожделенной цели им было не суждено. Песок под их лапами стал проваливаться, увлекая зверей за собой. Хищники отчаянно молотили лапами, но зыбучие пески, что-то же болото. Чем больше сопротивляешься, тем быстрее и вернее засасывает.
Стоя чуть поодаль, Шон с неким садистским удовлетворением созерцал, как исчезает в песке последняя черная морда.
- Да я не про это! – восклицает дракон, выделяясь тёмным пятном на фоне алого шара - Там погляди – он взмахивает крылом, указывая направление, - Там не твой ли братец?
Мартин прикрывает глаза от слепящего света. Это дракону хорошо. Он и сам огонь. Что ему солнце. А простому человеку солнечный свет затмит даже его внутреннее зрение. Но спустя минуту, Мартин делает шаг в указанном направлении.
- Это он! Господи, он тоже нашел дорогу!
- Эй, погоди. Туда лучше не ходить. А то потом вытаскивай вас обоих, - опять ворчит дракон, с явными нотками принца Гарри, - Я сам!
Мгновение спустя, Мартину кажется, что разверзся ад. Из уже привычно ворчливой пасти дракона изрыгается тонкая струя пламени.
- Твою ж мать…. Флеш… тебя ты в кино. В команду мстителей, цены бы не было.
Но Гарри не слышит восторженных оценок Мартина. Он режет пространство, отделяя Шона от горючего моря песков, способного поглотить целый мир. …
Но прожорливому песку все мало. Он еще не насытился. Еще одна жертва осталась не проглоченной, не поглощенной в бездонном чреве песчаного монстра.
О, нет. То, что так превосходно сработало против преследователей, норовит сработать против самого Вулфтрейса. А песок такой раскалено-горячий, что можно даже выбрать способ, которым умрешь. Станешь барбекю или сгинешь в зыбучих песках.
Шон не желает ни того, ни другого. Он изо всех сил пытается оказаться быстрее, чем обрушивающиеся позади него пески. Но, похоже, тщетно. Вот его задние лапы уже срываются в никуда. Отчаянно загребая передними, он пытается выбраться из западни. Неужели это конец? Мелькает леденящая душу мысль. Лаура, Джон, Мартин. Я люблю вас…
Пламя, изрыгаемое драконом, медленно, но неотвратимо плавит песок, превращая его в цельный монолит. Ничего так себе, дорога из хрусталя.
- Надеюсь, он своими когтями сможет цепляться за это… - бормочет Мартин, глядя на переливающийся в золотисто медных лучах, похожего на котёнка, солнечного шара, хрустальный мост, что оказался выстроенным между ними и морем зыбучих песков. – Цепляйся, - кричит он Щону и бросает свой поясной ремень, который в мгновение вдруг растягивается, словно лиана. – Во, чёрт! И я что ль так могу? – говорит он, ошарашенно глядя на собственные руки. Впрочем, долго удивляться некогда. Там Шон, которого надо вытащить из пекла. Ха. Как будто тут не жарче. Но это после. Главное – пусть будет рядом. А вместе мы уж…
- Мне пора, - хрипит дракон, - И так я задержался. Теперь вы продержитесь до нашего появления.
Спокойно говорит он и поднимается в воздух, прощальный круг и дракон проваливается в бездну, на дне которой Бет и Билл. И меч Шона.
- Не забудь вещи Шона прихватить! – кричит Мартин, пытаясь не упасть от поднявшихся воздушных потоков, и удержать в руках ремень, на другом конце которого Шон….
Откуда пришла помощь, Вулфтрейс не раздумывал. Главное, что песок превратился в твердые камни, и мощные когти зверя могут в них впиться. Высекая искры, оставляя глубокие полосы, Шон смог-таки выбраться на поверхность. А потом перед ним появляется конец ремня, и волк вцепляется него своими острыми зубами мертвой хваткой.
И вот он уже стоит подле Мартина. Хорошо бы обнять его, сказать, как он рад видеть брата, но, будучи волком, это сделать затруднительно, и потому Шон ограничивается тем, что, сдержанно махнув хвостом, выразительно заглядывает в глаза Мартина. Все понятно без слов.
- Я рад. – сдержанно бросает Мартин, безумно желая заграбастать Шона в объятья. Но чёрт его знает этого волчищу… - Этот Горыныч сказал, что нам нужно поторапливаться. Закат. Красиво. Но за закатом наступит ночь. Не лучшее время для прогулок. Хотя, теперь нас двое. Если повезёт – и остальные будут рядом. Так что всё отлично. Братишка.
Мартин был немного сбит с толку тем обстоятельством, что у него в братьях значится волк. Да и чему удивляться. Фамилию ведь зря не дают. Волнительно, однако. Но, почувствовав рядом дыхание Шона, ему стало поспокойнее.
- Пошли? Я жутко соскучился по Софи…. Представить не могу, как я жил столько лет и не скучал без неё. Как будто спал… или это я сейчас сплю… не может же такого! Быть в самом деле. Брат, разбуди меня, а?
***
- Знаешь, жуткое состояние, - бормочет Софи, обнимая Лауру, - Никогда не думала, что желание сходить в туалет станет последним воспоминанием в моей жизни.
- Последним? - взвивается над девушками Вен, облаченный в жуткое платье с тысячью оборок, - Не говори мне о туалете! Иначе я отолью прямо тут!
Его истерический голос заполняет пространство и без того тесное. Действительно, Лаура уже и сама вспоминает о туалете больше чем о еде. Но… но…
- Стоп! – резко выкрикивает она, пытаясь подавить истерику Вена. Ещё им не хватало истеричного мужика напоследок… чёрт. Нет. Нет. Это не конец! Нет! – кто сказал, что это конец? Никто. Софи, поверь, я знаю Шона. Очень хорошо знаю. Да и Мартин не станет стоять в стороне, на сколько я умею читать по глазам… скоро всё вернётся на круги своя. Вот увидишь, наши мужья нас спасут!
- И что мне проку с ваших мужей? – выпятил нижнюю губу Вен, - Я хочу отлить и пива…
- Господи, невероятно. Как можно хотеть двух взаимоисключающих вещей, - Улыбается Лаура, - Пожелай хотя бы музыки, это хотя бы реальнее, когда среди нас музыкант. Да и поэт к тому же…
- Да, я слыхала, что поэты могут читать свои произведения сутками! – заговорщически улыбается Софи, кивая Лауре.
Да. Невероятно, но Вен покупается на неприкрытую лесть, и забыв о пиве хотя бы на какое-то время, начинает что-то бормотать себе под нос.
- У меня есть блокнот, - подсказывал Лаура, протягивая Вену фирменный блокнот с золотой ручкой в виде дракончика.
Вен отрешенно берёт ручку и блокнот, оценивающе глядит на предметы, переливающиеся золотистым свечением и принимается писать.
- И не думайте, что я плохой поэт! – заносчиво фыркает он и обращается к написанному.
- Никто и не думал, - соглашается Лаура, одобрительно глядя на экстравагантного мужчину. Странно. Он кажется ей и знакомым, и незнакомцем… всё путается, кутается в туман, сверкает….
***
А вот я этим проблем не будет. Только будить тебя придется не мне. Шон успевает лишь броситься вперед, закрыв собой брата. И надеяться на то, что он не упустит подаренного ему времени и успеет хотя бы сбежать подальше. Или меч достать, хотя с мечом против этого…
Когда Шон вслед за Мартином переводит взгляд на висящий на небе непривычного цвета диск, он невольно задерживает дыхание, заворожено рассматривая неспешно катящийся по небу по направлению к темнеющей вдалеке башне идеальной формы шар. И в последний момент замечает, как над ними вырастает гротескная фигура. Вулфтрейс переводит взгляд на это существо.
Его и существом можно назвать с огромной натяжкой. Некое нагромождение камней, каким-то образом связанное воедино, в котором можно угадать силуэт сродни изломанной тени человека. Вот ноги, вот руки, уродливое туловище, а голова… как будто он приземлился на нее всей массой и, вместо того, чтобы раздробить, хорошенько приплюснул.
И эта громадина размахнулась, чтобы одним ударом снести обоих братьев с лица земли, превратив их в пыль воспоминаний.
Удар мощных лап с крепкими, как кремень, когтями, заставляет громадину развернуться. Удар пролетает мимо с таким звуком, как будто это был реактивный самолет. Шон приземляется пружинисто, четко, тут же разворачивается для новой атаки. Но, вопреки стереотипам, каменная громадина отнюдь не страдает неповоротливостью или медлительностью. Чем только камень может видеть… Но то, что заменяет ему пальцы, несколько булыжников, сросшихся воедино, смыкаются на шее волка, пресекая его прыжок. Разозленная каменная глыба с легкостью швыряет зверя на землю, потом снова поднимает и снова вбивает в камни плато, как будто желая выбить из него самую его душу. А после отбрасывает, даже не глядя, в сторону. Все внимание великана приковано к оставшемуся пока невредимым Мартину.
Выхватив меч, Мартин встречает противника лицом к лицу. Слишком поздно. Да, он слишком поздно понимает, что с этим гигантом лобовая атака не тот вариант, который стал бы победным.
Но, опять же, поздно. Издав дикий крик, Мартин ринулся на громадину. Первое столкновение меча и камня ознаменовалось снопом искр и коротким скрежещущим звуком. Да уж, конечно, возьмёшь ты его мечом. Тут нужна… что? Система «Град»? чем обычно крушат каменных великанов?
Мартин отскочил и ринулся в новую атаку. Какая польза в рассуждениях, если эта громадина вышибла душу из Шона?
Но краем глаза Мартин увидел, что волк шевельнулся. Жив. Ну, значит, мы ещё потанцуем.
Уклоняясь от ударов, Мартин уводил великана подальше от брата. Пусть придёт в себя хотя бы. Знать бы, что это за чудище и чего он боится. Хотя… ну нет же у него микроволновки, чтобы поджарить этого монстра. И зенитно-ракетного комплекса тоже нет. Даже дракона тот пока не рядом. Хотя камню от дракона вряд ли достанется уж так хорошо, чтобы он почувствовал хотя бы дискомфорт какой-нибудь. Значит будем так.
Мартин отбежал подальше и заорал.
- Эй, ты, громила, что духу не хватает со мной потягаться?
- Так, как же с тобой биться, коли ты, как заяц бегаешь! – загрохотал великан, сотрясая небеса и землю. Вот и солнечный шар скатился с макушки башни. Ещё мгновение и станет темно. Может это и лучше? Эта громадина и не увидит ничего? Шальная мысль развеселила Мартина.
- Это ты мне? – крикнул он, - Да ты просто чурбан неповоротливый! Где уж тебе справиться со мной!
Но сам Мартин уже с трудом дышал. Если этот чурбан чуть-чуть ускорится, несдобровать человеку…
Шон с трудом открыл глаза. Пробовал пошевелиться и заскулил от боли, пронзившей все тело. Казалось, не осталось ни единой целой кости. Но он же оборотень, восстановится. Только когда. Времени на это катастрофически не хватает. Непривычный к боям Мартин долго не продержится. Спасибо, отвлекает каменюку пока что. Да и что они могут сделать с этим непрошибаемым в буквальном смысле громилой? Есть вариант уничтожить его создательницу. Но это еще более нереально, чем уничтожить создание. Думай, Шон, думай, пока это все, что ты можешь.
Вулфтрейс обшарил взглядом каменную площадку. Ремень, которым Мартин вытащил его из зыбучего песка. Дальше картинка сложилась в единое целое. Рискованно, не факт, что сработает, но разве есть другой выход?
Сцепив зубы до хруста, волк поднялся на дрожащие лапы. Сделал один неуверенный шаг, потом другой. Так добрался до ремня, взял конец в зубы и хрипло завыл, привлекая к себе внимание великана.
Ночная тьма стремительно отвоевывала пространство у света. Как будто погасили лампу, и стало разом темно. Но темнота не была абсолютной. Крупные звезды проливали на землю свой призрачный свет, образуя неизвестные жителям иного мира созвездия.
И в этом сиреневатом свете черный волк стоял, широко расставив лапы, монументально, непоколебимо, бросая вызов каменному исполину.
- Ты не успокоился? – прогрохотал великан и сделал несколько шагов по долине.
Странно. Человеку бы понадобилось полдня, чтобы одолеть это расстояние, а этот каменный истукан и не заметил, как оказался вдали от того грота, в котором тяжело дыша, укрылся Мартин.
Человек. Что с него взять? Волк – это интереснее. Он хотя бы не боится темноты. Не теряется в ней.
Каменный тоже не боялся. И видел не хуже, чем при свете солнца. На то он и страж. Чтобы увидеть и не пустить.
Девочка моя, если это тот, кого ты ждала, то почему ты ещё не здесь? Или всё ещё впереди? Твой Гийом разорвёт любого… Но ты же знаешь, без твоего сердца ему не выстоять… Даже камень жаждет обладать сердцем….
Великан ждал Моргану. Но её сейчас было не до него. Точнее, она была уверена, что нашла того, кто был предсказан в древних пророчествах.
Волк оскалился в подобии усмешки. Он уже познал силу своего… колдовства? Материализации желаемого? Неважно. Что бы там ни было. Шон был уверен в себе. И в победе.
Истукан неумолимо надвигался на него, а Вулфтрейс как будто врос в землю, сам обратившись в каменную непоколебимую статую.
- Хорошо, я начну с тебя, - эхом разнеслось по долине.
Ближе, ближе. Еще один шаг. Давай же.
Сейчас!
Оттолкнувшись от земли, волк одним прыжком оказался у великана на плече. Даже не верилось, что он несколько минут назад лежал почти при смерти, не в силах и пошевелиться. Как неистовая белка, он проскакал по корпусу великана, который тщетно пытался отмахнуться от зверя, опутывая его лианой бесконечно удлиняющегося ремня. Потом несколько раз обежал вокруг его ног, рванул прочь, увлекая каменного исполина за собой.
Великан пробовал сопротивляться, но волк дернул с такой силой, что тот не смог сопротивляться. Или дело в точке приложения этой силы. Шон не только волк, но и человек. Образованный. Он умеет просчитывать и моментально применять расчеты на практике. Громила пошатнулся.
Шон рванул еще раз. И еще, не давая великану обрести опору, смещая центр его тяжести. И вот громадина начала заваливаться на бок. Волк отскочил в последний момент, когда вся долина, да, казалось, вся земля содрогнулась от мощнейшего удара, и сам тоже ударил передними лапами о землю.
Нет, она не превратилась в зыбучие пески. Она просто провалилась под каменной глыбой, и великан рухнул вниз со страшным криком, подобным раскату тысячи громов.
Вот и все. Шон обессилено смотрел, как черная глыба исчезает в еще более черном провале. Но что это? Резкий рывок, и его самого потянуло следом за каменным громилой в провал. Это свободный конец ремня захлестнулся вокруг тела зверя.
Шон ощутил на мгновение невесомость, ни с чем не сравнимое ощущение свободы, даже приятное, на несколько коротких мгновений, а потом всепоглощающий ужас. Так близко к цели… И так бездарно погибнуть? Ни за что!
Вулфтрейс пытался зацепиться когтями за что-нибудь, хоть за что-то, но тщетно. Звезды наверху были уже едва различимы.
Нет!
Мартин видел только, что Шон повалил великана. Вот это да. А он ещё лучше, чем я думал. Но. Но его нигде нет! Подхватив меч на перевес, Мартин поспешил к провалу.
- Что тут произошло, пока я отлучался?
- Господи! Гарри! Какого чёрта тебя не было так долго! Шон, он там! – Мартин показал провал, дракон нырнул в зияющую пустоту.
- Мартин, не переживай, он не подведёт! – Бет уже стояла рядом.
- А Билл?
- За Биллом ещё нужно лететь, но меч и одежда Шона уже здесь.
- Ему бы виски…
- Ещё чего! Вернёмся домой, будете у меня месяц пить один только чай! Зелёный!
Мартин усмехнулся. Ну хотя бы кто-то не сомневается в своих возможностях.
- Я уже начинаю сочувствовать Шону. Это в такой строгости вырастают герои?
- А ты как думал? Жизнь – это игра?
- А разве нет?
- Вот уж нет.
- А мне казалось, я в игре. Тупой и страшной.
- Это тоже не игра. Тут нет запаса жизней, если ты не пройдёшь квест. Это ясно?
- Да. А великан?
- Он вернётся. Начинай готовиться.
- Но Шон…
- Его невозможно убить просто так. Стала бы я тащить сюда вас и эти мечи. Поймите вы это. Этого стража можно убить лишь одним способом. И пока у вас не было шанса это сделать. Но и времени всё меньше. Страж не оставит свой пост. Он вернётся сюда даже из преисподней.
Дракон поднялся над провалом.
- Забирай, - прохрипел он.
На спине крылатого чудовища лежал волк. Весь в крови. Но живой. Со всей осторожностью Мартин переложил Шона на землю. Бет склонилась над волком.
- Лети за Биллом, вы нам скоро понадобитесь.
- А почему он не позвал остальных драконов? – спросил Мартин у Бет, когда Гарри исчез из виду.
- Потому что он последний. Это долгая история. Не сейчас. Принеси воды. Фляга. Там, где вещи Шона…
Мартин помчался исполнять просьбу Бет, которая больше походила на приказ. Вместе с флягой он принес и одежду, и меч.
- Подумал, пригодится. Когда он… ну, знаешь, станет собой.
- Пока не станет.
- Почему?
- Волком ему проще восстановиться, - ответила Бет, проводя рукой над телом зверя. Она покачала головой. – Слишком много ран. Если он обратится сейчас, это может убить его.
Беспорядочное падение в зияющую алчущую новых жертв бездну. Абсолютная темнота. Теряется ощущение времени, пространства, перестаешь осознавать самого себя. Как будто чувства исчезли совсем. И только страх. Всеобъемлющий, иррациональный, подавляющий. Он разрывает изнутри, подавляет рефлексы, лишает воли.
Но не такого, как Шон Вулфтрейс.
Жажда жизни превышает все. И стремление выжить ради тех, кого он любит, заставляет сделать невозможное.
Камень увлекает в бездну, но Шон упорно цепляется за то, что еще осталось от его мира. Сначала мысленно. Он видит Лауру, она раскрыла руки для объятий. «Я жду тебя, любовь моя». Видит Мартина. «И ты вот так просто бросишь меня одного? Снова?»
И когти высекают искры, когда волк пытается замедлить падение, ухватиться хоть за что-нибудь. Это приводит лишь к тому, что траектория полета изменяется. И теперь его тело бьется об острые камни, что встречаются на пути. Но это даже хорошо, боль напоминает, что ты жив. Камни. Шанс.
Шон отчаянно пытается зацепиться, подушечки лап уже разодраны практически до кости, несколько когтей вырвано. Но он не сдается. И судьба или кто там распоряжается ею, смилостивился над несчастным зверем. Ему удалось зацепиться за какой-то уступ.
Если бы на этом все закончилось. Ремень все еще оставался на теле волка. И по инерции великан продолжил падение, а ремень натянулся с таким рывком, что едва не разделил волка пополам. Шон слышал, как трещат порванные мышцы, сухожилия, он осознал, что спинной мозг тоже разорван, а позвоночник поделен надвое. Ужасная мысль как молния сверкнула в мозгу. А что, если он останется калекой на всю жизнь? Если у него она еще будет, эта самая жизнь.
Он едва не ослеп от боли. И, кажется, когти соскользнули с уступа. А потом была благословенная темнота.
Гарри не стал рассказывать Биллу, что там наверху дела обстоят не так уж и радужно, как хотелось бы.
- Как там? – с тревогой спросил Билл.
- Нас не хватает, - рыкнул Гарри, подставляя плечо под натренированное тело мужчины.
Странное дело, когда Билл бывает собой, он ещё какой тихоня. Но в те моменты, когда Бет грозит опасность, Билла как подменяют. Он быстро вспоминает, что может одним ударом свалить быка…. Ну, к примеру. В общем, он ни раз доказывал, что достоин носить такое славное имя.
Или четверых нападавших, как это бывало когда-то.
В общем, Билла не нужно уговаривать подраться, но никто из окружающих его в обычной жизни и не сказал бы, что этот парень прям, супермен.
- Не хватает, значит мы будем там. – кивнул Билл и ухватился за драконью шею. – Никогда не думал, что придётся ещё полетать на драконах…
- А ты летал что ли?
- А откуда бы я познакомился с Бет?
- И давно это было?
- Да уже, почитай, тысячу лет назад.
Дракон вздрагивает, теряет высоту.
- Так это был ты?
- Был? Я и есть.
- Я не о том, в тот раз, когда она взяла платок … - затрубил дракон, поднимаясь выше, - Кто-то перешел мне дорожку…. Стало быть, это ты пленил её сердце, и она отказала мне.
- Я пленил? – эта мысль для Билла стала открытием. Нет, мужчина вообще с трудом понимает, что он несколько глуповат. Ну, это и логично. А вот осознать, что ты настолько туп, что и за тысячу лет знакомства не понял ещё, что женщина любит тебя… ну, это каким тормозным надо быть… - Ты в этом уверен?
- Нет! Мать твою, она просто так променяла меня на тебя! Подумай, тупица! Теперь она совершенно свободна. Но не забудь, что она свободна ещё и в своём выборе. Не опоздай. Не то, я снова предложу ей свой платочек. И поглядим ещё кого она выберет!
Гарри не был зол. Нет. Да. Был. Этот идиот до сих пор не сделал Бет счастливой. Как тут не злиться?
Билл не увидел уже солнечного круга. Тьма была подсвечена звёздами. Но и этого было достаточно, чтобы понять, на сколько всё серьёзно.
Голоса. Они доносятся как будто издалека. Где он? Все еще в бездне? Ощущения падения нет. Значит, он достиг ее дна? А оно вообще есть?
Вулфтрейс попробовал пошевелиться. Напрасно. Сознание незамедлительно вернулось в сопровождении неимоверной боли. Волк рефлекторно клацнул зубами, почуяв рядом чье-то присутствие.
- Тише, тише, Шон. – Бет кладёт руку на голову зверя. Поток целительной энергии устремляется по его жилам, возвращая потерянные силы.
- А зачем нужна вода? – спрашивает Мартин, - Он же без сознания.
- Сейчас он очнётся. Минуту терпения. – говорит Бет, не отрывая взора от волка, - Скоро ты понадобишься нам, дорогой. Давай же. Вставай! У нас впереди целая жизнь!
Мартин закусил губу. Ему многое хотелось сказать. Сделать. Лишь бы не стоять вот так. Вечность. Лишь бы чувствовать рядом плечо брата. Ведь это как раз то, чего ему не хватало многие годы. Брат. Софи. Синтия. Мама. Лаура и Джон. Даже Бет и Билл. Да. Семья. Кажется, это и есть жизнь. Та жизнь, за которую стоит сразиться с тысячей монстров. Давай же, Шон. Вдохни поглубже!
Резко втянув воздух, Шон распахнул глаза. Тут же его окутало знакомое уже золотистое сияние, мерцающее, как мистический светильник в ночи. Не успело оно погаснуть, как жесткие длинные пальцы сомкнулись на запястье Бет.
- Довольно. Оставь это. Не приведи господь, еще кому понадобится. Я в порядке.
Ночь снова властвовала безраздельно, и под ее покровом было как будто и не так зазорно быть обнаженным. Тем более оборотню. Однако он был еще и джентльмен. И потому Вулфтрейсу пришлось принять помощь Бет, чтобы кое-как одеться.
- Что я пропустил?
- Ничего, - ответил Мартин, приподняв бровь. Он изумлённо изучал тело Шона, ещё недавно бывшее несколько… слишком другим, да к тому же, слишком израненным. А сейчас… потрясающе. – Шон, - протянул он, - А вот этому научиться никак нельзя? – это была не зависть. Интерес. Жажда. Тяга. Волнение.
- Да, выжить тут и выполнить миссию не так-то просто, - согласилась Бет, - Научиться можно всему. Ты же ещё не пробовал. Вот сделай глоток из этой фляжки.
Мартин поглядел на фляжку, которую держал в руках. Да. Он помнил ещё, что у него неплохо получилось с ремнём. Теперь выпить зелье? И что там? Впрочем, к чему сомневаться, если этим она собралась поить Шона?
- Ну, если у меня вырастет что-то лишнее, путь это будут не рога! – выдохнул Мартин и поднёс сосуд ко рту.
- Стой! – воскликнула Бет, - Ну, ты хотя бы брату оставь!
Мартин облегчённо выдохнул и сделал глоток. Жидкость показалась ему ничем не отличимой от бренди. Если только чуть слаще. Впрочем, Шону должно понравиться.
Он протянул фляжку брату.
- Не знаю на сколько волшебно, но вполне сносно.
Шон принял фляжку из рук брата, сдержанно ухмыльнувшись.
- Научится чему именно? Как вернее найти способ себя убить? – Он отхлебнул из фляжки. Приятное тепло разлилось по телу, возвращая силы, что были потрачены на восстановление. Бет, конечно, помогла, но в основном потрудиться пришлось самому Вулфтрейсу.
Итак. В этой реальности он тоже оборотень. Да еще и наделенный способностью материализовать свои мысли. Вот только…
- Почему все идет не так? – Это вопрос был обращен уже к Бет. – Я имею в виду, почему сначала я чего-то страстно желаю, и все выходит, по-моему, а потом обращается против меня же? Потому что я чужак в этом мире? И он… как это сказать… заточен под Моргану? И играет со мной в поддавки? Мол, да, ты всемогущ, что пожелаешь, сбывается, а потом как развернется на сто восемьдесят и укусит за зад! Так что будь осторожен со своими желаниями, Мартин. – Шон потрепал брата по плечу.
- Потому, что это мир Морганы. – Бет пожала плечами, - Ещё бы тут всё было иначе. И ты молодец, как всегда. Увидел и понял главное – любое твоё действие окажется тебе во вред, если ты будешь один. Но твои способности волка сослужат добрую службу нам всем. И мои способности. И Гарри. И даже Мартин окажется полезным. Как человек.
- А Билл? Разве он не человек? – изумлённо поинтересовался Мартин, глядя, как дракон приземляется, чтобы Билл мог спуститься с его спины.
- Билл? Нет. Билл не человек. – рассеянно проговорила Бет, обращая свой взор на Билла.
Как же долго она была рядом с ним. И как мало ей было этого времени. Вот сейчас. Что, если сейчас всё закончится? Неужели Билл не станет тем воодушевлённым неземным чувством эльфом в блестящих доспехах на белом коне.
Бет улыбнулась. Да. Теперь она могла сознаться себе в том, что всю жизнь любила этого эльфийского принца, которого спасла когда-то… ах. Не вполне спасла. Вот в чём дело. Если бы ей удалось спасти его в полной мере, может быть тогда он вспомнил бы это и смог полюбить фею. Может быть …
Две пары удивлённых глаз уставились вначале на Бет, потом на Билла.
- Что? – встревоженно спросил Билл, спустившись с шеи дракона. - Чего это вы так смотрите на меня? Со мной что-то не так, - принялся оглядывать себя Билл.
- С тобой всё, как обычно, недотёпа, - гоготнул дракон и отскочил в сторону, предугадав реакцию Билла. - Я ж говорил, недотёпа!
- Может быть мне уже скажут, что тут произошло, пока меня не было, и буду в курсе событий?
- Дело не в том, что произошло, пока тебя тут не было, дорогой, - мягко начала Бет. - А в том, что произошло, когда ты был другим.
- Другим?
- Да. Ты был другим, просто не помнишь этого.
- И?
- И не вспомнишь, пока мы не закончим это дело.
- Тогда, что требуется от меня?
- Терпение, дорогой, ещё чуточку терпения.
- Да я одно сплошное терпение! – воскликнул, сбитый с толку Билл, и отошел в сторону. Да. Он действительно представлял из себя море терпения. Бесстрашия. Доблести. Но не памяти. Хотя кое-что он вспомнил. Обстановка, что ли, располагает…
Странная штука, время. Тогда ему казалось, что … что? Что он не достоин такой женщины? Ха. Если бы она была женщиной! Она была феей. Кто женится на феях? Ах, да. Драконы. Иногда. Когда феи не исчезают из их жизни с какими-то непонятными типами.
А что было непонятно? В те времена Билл был эльфом и мог летать не хуже дракона. А если быть совершенно точным, он умел ходить по облакам точно так же, как и по земле и читать в душах их предназначения. Да много чего мог. Бы. Да.
Однажды он увидел девушку. Прекрасную. Стройную. Воздушную. Её зелёные глаза и ниспадающие до земли чёрные волосы пленили его разум. Она могла превратить день в ночь, но не умела ходить по облакам. И не понимала к чему такая никчёмная способность.
Её взгляд обжигал не хуже дыхания дракона. А каменная душа и вовсе не могла никого согреть, а лишь привлекала к себе множество змей. Билл пытался прочесть в ней. Но видел лишь холодность и жадность. Он стелил мосты из многоцветья радуг к её порогу, а она строила башню. Башню всевластия. И разбивала его мосты, едва взглянув на них. Тогда вот и решил Билл отправиться на войну. Сразить дракона и обретя власть победителя, обратить душу девушки к себе.
Но, то ли ему стало жаль драконов, то ли фея, что умела волновать воды озёр и рек точно с такой же силой, что и души мужчин, оказалась слишком близка ему, когда отвела уже занесённый над шеей дракона меч.
- Я должен убить его! – воскликнул эльф, изо всех сил пытаясь преодолеть поток волшебства, сдерживающий его руку.
- Нет. Ты не только не должен убивать, ты никогда ведь не хотел этого, - спокойно отвечала ему фея с белыми волосами и такой же чистой и непорочной душой, как её сверкающее бриллиантами и жемчугами платье.
- Но, что мне делать? – в отчаянии воскликнул эльф. - Я хочу принести убитого дракона в дар своей возлюбленной!
- Что же это за возлюбленная, если требует таких жертв?
- Фея Моргана!
- Ах, это опять Моргана! Хочешь, я скажу тебе, что она сделает с тобой, если бы не оставишь попыток обратить её душу к себе?
- Что?
Билл опустил уже клинок и дракон улетел, чтобы не испытывать судьбу лишний раз. Он и так слишком рисковал, назначив свидание Бет в таком далёком от озёрного края месте.
- Она обратит тебя в каменную глыбу, чтобы положить её в основание своей башни! – выпалила Бет, провожая взглядом дракона. Это и был принц крови, повелитель пещерного царства Линния, защитник подземного народа, Гарольд Фредерик Четвертый. Хранитель красных драконов. Гарри. Правда, звание Хранителя он придумал себе сам, когда остался единственным драконом, летающим над Альбионом.
- Это невозможно! – пылко парировал эльф. – Она пообещала мне вечность!
- И даже после этого ты не понял, что вечными будут лишь твои муки? – удивилась Бет. - Разреши мне помочь тебе, и ты убедишься в этом.
Билл согласился. Бет оказалась проворной феей. Из того самого венчального платка, что подарил ей Гарри в знак помолвки, она создала огромную тушу дракона. Совсем, как настоящую, только без головы. А потом, став крохотной, как ночной мотылёк, отправилась к жилищу Морганы, устроившись на плече Билла.
Моргана была довольна. Этот глупый эльф так и пляшет под ее дудку. Он готов и убить за нее, и жизнь свою отдать. Так было всегда, так будет и впредь. Вот только добившись своего, Моргана тут же теряла всякий интерес к тому, кто стал ее рабом.
Я спасаю тебя лишь в надежде на взгляд,
Ты как истинный рыцарь бросаешь меня.
Я, забыв колдовство, на колени встаю…
Ты бросаешь упрямо: «Тебя не люблю!»
Потом было заклинание Морганы. И Билл оказался заложником её страсти. Но… Ей не нужна была его любовь. Ей нужен был страж. Страж её башни. А еще ей нужен был краеугольный камень. Мало кто знает, что это не только и не столько камень, который кладут в основу сооружения. Это жертва, которую приносят во имя осуществления своего замысла. Ходит легенда, что один архитектор принес в жертву своих сына и жену, чтобы построить дом своей мечты. А башня для Морганы была намного больше, чем просто сложенные воедино камни. Это было воплощение ее могущества, ее силы. Чем выше башня, тем больше ее власть. И такая башня нуждается в крепкой основе. И она заковала душу парня в ореховой скорлупе, а самого Билла попыталась обратить в страшного монстра, способного забирать жизни любого живого существа.
Но Бет помешала ей. Почти. Ей не совсем удалось остановить Моргану. Та совершила заклинание, но Бет она смогла забрать часть сущности Билла, а также его человеческое тело и наделить его частью своей души. И с тех пор Билл всегда с ней, они связаны прочно, неделимо, но Билл не может быть свободен в полной мере. Бет дала ему ту свободу, которой лишила его Моргана. Но их взаимосвязь устанавливает определенные ограничения и налагает обязательства.
В общем, все сложно.
***
- Все это, конечно, занимательно и отчасти трогательно, - в голосе Вулфтрейса явно слышались нетерпеливые нотки. – Но смею вам напомнить, что нас там ждет незавершенное дело. – Стоило ему прийти в себя, как Шон снова принял на себя роль лидера. Вожака. – И, уж если мне не стоит оставаться одному, то давайте держаться все вместе. Я видел нечто похожее на башню. Там. – Он указал рукой в сторону бездны. – Нам же туда, я правильно понимаю? – Он обвел взглядом своих спутников. Бет была как обычно уверена и безмятежна, Мартин как натянутая струна, только и ждал шанса отличиться теперь. А Билл… Он был полностью обескуражен, но изо всех сил старался не показать этого. Ведь, что-то подобное он испытал уже, оставшись с драконом наедине…
– Есть идеи, как нам преодолеть это мое творение? - Вулфтрейс сейчас должен определить цель и поставить каждому задачу. Иначе он потеряет свою команду.
- Несколько вариантов, на самом деле. – отозвалась Бет, - Хотя, самый простой – это, если бы Билл вспомнил наконец своё могущество и сотворил мост над бездной…
Да. Бет могла, например, наполнить бездну водой и все бы переправились через неё вплавь. Ну, плот или лодка – это уже дело техники. Гарри мог бы перенести всех по очереди через пропасть, как он сделал это только что, подняв всех на немыслимую высоту. Всё же это оказалось возможным. Можно в конце концов найти бревно… ну, теоретически… но. Билл смог бы соорудить мост за считанные секунды и не искать подручные средства. Ему хватило бы звёзд… ведь, я права, Билл… взор Бет устремился к той части Билла, которую никогда нельзя было увидеть…
- Сам не верю, что когда-то это было в моих силах. – растерянно развел руками Билл.
- А ты попробуй. Когда-то это не требовало от тебя особенных усилий.
Да. Бет безумно скучала по тому эльфу на белом коне, которого увидела когда-то. Его белые волосы развевались над белым плащом. Его труба гремела среди равнин Альбиона…. Ну, же, Билл!
- Ну, хорошо, я попробую. Только не смейтесь! – воскликнул Билл и умоляюще поглядел на Шона. Ведь они знакомы чёртову уйму лет. И всегда Билл был рядом. В любой передряге. Помнишь, Шон?
- Никто и не собирался, - ответил Шон таким тоном, что было ясно, попробуй кто даже подумать об усмешке, и несдобровать ему. Или ей. – Послушай, Билл. Я знаю тебя столько, сколько помню сам себя. И ты ни разу не подводил. Никого. С чего ты решил, что сейчас время менять это? Даже в обычной жизни ты творил такое… - Шон украдкой глянул на Мартина, не начнет ли тот расспросы, ведь он-то это все пропустил. – А здесь. У нас у всех сил, как у суперменов. Только, как сказала Бет, по одиночке лучше не геройствовать. Вот с этим как раз все в порядке. Мы рядом. Мы с тобой. Дерзай, дружище. Мы все в тебя верим.
Шон положил руку на плечо своего товарища. Впервые он чувствовал его неуверенность. Это было странно, немного пугало. Шон привык во всем полагаться на Билла. Что с ним творится тут? Сможет ли он противостоять морокам Морганы?
Бет встала рядом. Её примеру последовали Мартин и Гарри. Хотя дракону было сложнее всех, ведь у него лично, в отличие от Мартина, к этому эльфу свои счёты. И довольно давние. Но не время об этом. Бет, многозначительно глянув на Гарри и убедившись, что дракон и не помышляет предъявлять Биллу никаких претензий, произнесла тихо, но отчётливо:
- Я с тобой, милый. Я всегда с тобой.
- Да я и не сомневался. - робко улыбнулся Билл, его рука взметнулась вверх и, зачерпнув немного звёзд, он бросил над бездонной бездной бриллиантово-жемчужный мост. – Обалдеть… - выдохнул он, когда работа была закончена. – Только не говорите мне, что так можно было с самого начала!
Шон отшатнулся назад, почувствовав мощный поток энергии, который прошел через Билла. Неизвестной ему, но настолько сильной, что даже могучий оборотень не хотел бы испытать ее на себе.
- Вау, - восхищенно выдохнули они с Мартином. Не сговариваясь, синхронно.
Это было настолько впечатляюще, что все то, что до этого проделывал Вулфтрейс, меркло перед этим чудом. Хотя в тайне Шон гордился своими подвигами. Пусть и не совсем удачными. Но теперь…
- После вас, сэр, - без тени иронии произнес Шон, широким жестом приглашая Билла первому прогуляться по безумно красивому мосту.
Билл улыбнулся.
-Хорошо, я не архитектор, и никто не заставит меня встать под этим мостом, но пройти первым я обязан, поскольку меньше всего мне хотелось бы подвергнуть опасности моих друзей.
Обведя взглядом всех собравшихся, он чуть задержался, глядя в огненные глаза Гарри.
- Прости меня, если чего натворил, - тихо шепнул он, - Я не со зла, ты же понимаешь!
- Ты, про неё не забудь, когда вернёшься. – шепнул в ответ дракон и отвернулся, украдкой смахивая слезу.
Сколько бы не говорил он о том, что любовь к Бет прошла, этого нельзя было утверждать наверняка, ибо настоящая любовь никогда не кончается. А драконы влюбляются лишь единожды.
Махнув курой, Билл двинулся по мосту.
- Эй, немного скользко… - кинул он через плечо…
Скользко это ничего. Кто предупрежден… Шон осторожно ступил на мерцающую в ночи переправу. Главное не смотреть вниз, когда идешь над бездной. Но сейчас ощущение было такое, что бездна повсюду. Сверху, снизу, со всех сторон. Звезды спрятались за облака или бездна их поглотила. Единственным источником света сейчас был сам мост. Его свечение почему-то не распространялось вовне. Этакая светящаяся тропа.
Шон не смотрел никуда, только себе под ноги. Так было проще. Потому что здесь все не так, как он привык воспринимать. Раз попробовал посмотреть через плечо Билла, далеко ли до другого края бездны. И не увидел конца моста. Как будто они шли в никуда. И время также растянулось.
Прошло несколько секунд или несколько часов? Шон не мог с уверенностью сказать. Нереальность происходящего подавляла и дезориентировала. А что, если попробовать и пожелать, чтобы они уже перешли бездну? Он же не один. Что с ним будет? Самое страшное – свалится вниз. И делов-то. Однажды при падении выжить удалось, удастся и теперь. И Вулфтрейс, сконцентрировавшись, представил, как они сходят с призрачно сияющего моста на твердь земную.
Как будто всё происходит не с тобой. Вот так видимо можно описать состояние Мартина. Ориентир – Шон. Он безраздельно доверял ему. И его команде в том числе. Ещё он помнил цель этого предприятия. Софи. Или, если сказать точнее, любовь. Ведь каждый шаг, а Мартин без оглядки двинулся вслед за Шоном по сверкающему переходу к своей цели, лишь для того, чтобы определить то чувство, которое вспыхнуло в неё прошлой(!) ночью, как основное чувство своего сознания.
Выбор? Почему нет? Да. Он выбирает эту жизнь. Выбирает Шона, как друга, как брата. Выбирает Софи, как женщину своей жизни. Выбирает осознанно и добровольно. Да, мама, если бы ты сейчас это слышала, могла бы гордиться собой. Твоя воля оказалась плодотворной. Но я сделал этот выбор сам. Как и любой другой.
Я хотел, чтобы у Синтии был точно такой же выбор. Нет, конечно ей не обязательно рисковать жизнью. Хотя… Софи же захотела отдать свою жизнь человеку, который пренебрёг ею. Отверг её надежды. Она тоже рисковала. Пусть не лишиться жизни, ни обрести существование без взаимных чувств. Её ставка куда как больше, чем те, что делают завсегдатаи его ипподрома. Но она оправдала себя. Мартин увидел её красоту. Ум. Силу. Надежду. Любовь. Увидел. Обрёл и потерял. И вот теперь…
Он идёт по мосту, который создал эльфом из небесных звёзд, в чёрте-какой волшебной стране. А ещё он постоянно ощущает дикую боль и возбуждение, которое затмевает все другие чувства.
- Скажи, Щон, ты тоже чувствует нечто схожее с безумным желанием, но сопряжённое со страшной болью? – у меня от этого просто скулы сводит, так хочется заорать и исторгнуть из себя всю скопившуюся злость…
Что чувствует Шон? Как-то не хочется об этом задумываться. Злость? Безусловно. Такую страшную жгучую злость… Отсюда и желание. Добраться до Морганы и разорвать ее в клочья голыми руками. Ели она творит такое с ними, то … лучше не думать, что она уготовала для их любимых.
- Да, я чувствую то же самое, брат. Ты только потерпи. Сейчас перейдем эту эстакаду. Мы с Бет наворожим хорошего вискаря. Да, знаю, она грозилась поить нас исключительно зеленым чаем. Но это же ПОСЛЕ возвращения. Так что все условия соблюдены. Сделаем передышку. И ты мне все расскажешь. Что тебя гнетет. А я поделюсь с тобой. Идет?
Для того, кто впервые сталкивается с тем, что его жизнь вывернулась наизнанку, вселенная встала дыбом и норовит сбросить со своего хребта, Мартин держится превосходно. Но бесконечное напряжение берет свое. Если не предпринять сейчас что-то, будет худо. Только бы не опоздать.
Закончись, мост! Мы преодолели бездну!
Шон хотел даже зажмуриться, чтобы, открыв глаза, увидеть, что они уже сошли с жемчужного перехода, но не решился.
Вискаря? Бет усмехнулась. Оптимисты. Хотя мужчины всегда хотят заглушить чем-нибудь свои чувства. Только не в этот раз.
- Ты нужен мне, чтобы чувствовать, - отрезала она, - Так что без вискаря. Посмотри лучше, куда нам двигаться? Ты чувствуешь его запах? Не хотелось бы блуждать тут вечность. А у нас ещё куча работы…
Странно выделялась Бет на фоне чернеющего ночного небосклона. Словно белый факел. Изначальный свет.
- Может спалить тут всё, да и дело с концом? – пророкотал Гарри.
- Не получится, дорогой, - возразила Бет, нам нужно найти тот орех, в котором заточена душа Билла. Освободив её, мы убили бы двух зайцев. И Биллу вернули его изначальное, и помешали бы Моргане в её тёмных делишках.
Бывают такие моменты, когда Шон становится непреклонен. И это один из них.
- Бет, можно тебя на пару слов? – С великим трудом сдерживая негодование, произнес Шон.
Бет безразлично пожала плечами. Надо так надо. И отошла с Шоном на пару метров от остальных. Вулфтрейс практически сразу растворился в темноте, а Бет оставалась светлым маяком.
- Послушай меня. Внимательно послушай, - тихо, но веско произнес Шон. – Я понимаю, что для тебя, Билла и Гарри этот мир как вторая, а может, и первая родина. Я тоже здесь не такой уж чтобы гость или турист. Но Мартин не такой. Для него все это дико, непривычно, страшно в конце концов. Ты хочешь, чтобы я чувствовал? Я тебе скажу, что я чувствую. Я чувствую, что он держится из последних сил. Я чувствую, что он вот-вот сорвется. И знаешь, что? Я не намерен терять брата из-за твоего упорства. Так что сейчас мы вернемся, и ты сделаешь, что я прошу. – Глаза Вулфтрейса сверкнули в темноте янтарным огнем. – Моя регенерация быстра. Глоток виски не повлияет на мое чутье. – И капнул чуть–чуть елея на сталь своего голоса. – Пожалуйста. Я не подведу.
Милый мальчик… виски, значит…
- Тогда передай Мартину вот это, - Бет достала из-под полы длинного пальто плоскую металлическую фляжку. – Я бы не сказала, что это именно виски, - пояснила она вопросительный взгляд Шона, - Но каждый может выпить из этого сосуда именно того, что ему требуется. Лично я всё время пью чай. Хотя, знаешь, сейчас я бы тоже выпила хересу. Не правда ли, подходящий момент?
С этими словами Бет откупорила фляжку и сделала глоток.
- Действительно вкусно, - улыбнулась она и передала сосуд Шону. – Ты знаешь, что делать.
А вот сейчас Шону стало так стыдно за свою вспыльчивость, что он готов был развернуться и добровольно спрыгнуть в эту бездну.
- Прости, я… я не знаю, что на меня нашло… - пробормотал он, потупив взгляд. – Это место… Сводит с ума. Заставляет терять контроль. Прости, Бет. – Вулфтрейс порывисто обнял свою верную соратницу, рискуя получить порцию драконьего огня. – Уверен, это сработает. Спасибо. Ты лучшая.
Чуть виновато улыбнувшись, Шон вернулся к Мартину.
- Вот, держи, братишка. Это поможет тебе прийти в себя. – Шон протянул Мартину фляжку. – Помнишь, что сказала Бет? Ты нам нужен. Как человек. Только задумайся. Человек. Без всех этих сверхъестественных фокусов. Как человек. Знаешь, что это значит? А я скажу тебе. Это значит, что ты как человек сильнее и могущественнее нас, сверхов. Я горжусь тобой, братишка.
Сделав несколько глотков, Мартин с сожалением оторвал фляжку от губ.
- Спасибо. Это было как раз то, что нужно, - мягко улыбнулся он, касаясь груди Шона. – Возьми, - сказал он Биллу, - Тебе надо отметить такое событие. Может нам и дальше идти по какому-нибудь мосту. Чтобы без приключений?
Осведомился он у Бет, пока Билл пил из фляжки. Дракон отказался, объяснив это тем, что драконам не нужен допинг. И так огня через чур.
Билл вернул сосуд Шону.
- Знаешь, мы так давно знакомы, что я уже ничему не удивляюсь. Но как тебе удалось уговорить Бет расстаться с этой посудиной…. Волшебство просто.
- Я знаю волшебные слова… - Начал Шон, но договорить ему помешал грохот и свист. Мост, по которому они только что прошли, стал рассыпаться на кусочки, те в свою очередь, распадались на малюсенькие блестящие крошки, которые устремлялись вверх.
- Ты был прав. Все встает на свои места, - провожая взглядом хоровод сияющих капелек, промолвила Бет. – Звезды возвращаются на небо, где им и место.
Постепенно становилось светлее. Тьма отступала яркому свету, струящемуся с небес. Угадывались уже детали пейзажа. Оказалось, что их компания стояла на каменистом плато, окруженном со всех сторон огромными валунами.
Шон скорее учуял, правду он сказал Бет, что попив из фляжки, он не утратит своих способностей распознавать изменения в обстановке, чем увидел опасность.
- Занять круговую оборону! Приготовиться к бою! – Гаркнул он.
И в тот же момент послышался странный скрежещущий звук. Он нарастал, наступая со всех сторон. Как будто сотни железных гусениц вгрызались в камни, приближаясь и окружая. Танки? Откуда им здесь взяться. Да и шума двигателей не слышно.
- Боже, ну и мерзость, - проронил Мартин.
Над валунами показались гротескные морды странных чудовищ. Они напоминали огромных муравьев, или саранчу, или каких-то непонятных насекомых. Кто-нибудь когда-нибудь рассматривал муравья под микроскопом? Чтобы распознать его в миллион раз увеличенном виде?
- Действительно мерзость, - сморщившись, проговорила Бет, - Не забывайте, нам нужно продвигаться к башне. Тому, кто укокошит больше всего этих тварей, я обещаю умопомрачительный обед!
- Бет, дорогая, почему бы тебе, как единственной женщине, не отойти за наши спины? – осведомился Гарри, пытаясь загородить её собой.
- Может быть, потому что я не женщина? – возразила она и протянула вперёд зажатый в руке меч. Сияние, пронзившее её, простёрлось до самого горизонта, а может быть и дальше. Потом оно начало сгущаться и в конце концов превратилось в огромный водяной столб.
- В сторонку, - мягко потребовала Бет, боясь, что часть её мощи заденет друзей.
Водный поток, направленный на армию стражей башни, действовал не хуже меча, если не считать, что после него оставались не реки крови, да и откуда у этих тварей кровь(!), а бурные реки воды, устремившиеся в пропасть, так успешно преодолённую только что.
- Ну, вот, - сокрушенно сказал Мартин, я так и не научусь владеть мечом…
- Да почему же, - ухмыльнулся Билл, хватай свой меч и сразись вон с тем чудищем, который никак не желает смириться со своей судьбой. Только не забывай. Меч придумали люди для того чтобы убивать людей. А этих тварей наколдовала Моргана, чтобы люди не могли справиться с ними. Только и всего.
- Но я попробую!
Азарт. Да. Злость, копившаяся в душе, должна была выйти наружу, а хорошая драка – самый лучший способ для такого выхода.
Мартин поднял меч и двинулся на страшилище. Что сложного? Перерубить ему ноги и что он сможет? Но с первого удара о ногу монстра у Мартина получилось только создать сноп искр и больше ничего.
- Сильнее! Сильнее руби! – услышал он позади.
- Ещё сильнее? – а ему казалось, что он вложил в удар все силы. Но делать нечего. Сам вызвался. И Мартин занёс меч ещё раз.
Получилось. Чудище качнулось и лишилось одной ноги. дальше Ортис уже не думал. Он молотил по ногам и челюстям зверя со всей силы, не думая, что сам может свалиться в бездну. Бет сказала – продвигаться к башне. Вот он и продвигался, только немного медленнее, чем хотелось бы.
Все то, с чем до этого доводилось сталкиваться Шону, было если не приятнее, то хотя бы не таким омерзительным. Он с детства ненавидел всех этих насекомых. Они вызывали у него стойкое отвращение. А увеличенные в разы так и вовсе провоцировали рвотные рефлексы. Моргана питается его страхами и делает их гротескными? В таком случае попробуй вот что. Страха нет. Нет неуверенности. Есть лишь желание стереть эту пакость с лица земли.
Шон занес меч для удара и с мощным выдохом разрубил сунувшуюся к нему морду надвое. Чудовище оглушительно заверещало, но умирать не собиралось. Замотало разрубленной башкой, разбрызгивая повсюду какую-то бурую жидкость. И пошло в атаку на Шона, норовя вонзить свои лапы в его тело.
Не тут-то было. Вулфтрейс отскочил в сторону, с разворота отрубил одну конечность, обратным движением другую. Чудовище заверещало еще громче, потеряв равновесие, повалилось на землю. Шон добил его, лишив головы. Вытянутая чешуйчатая туша рухнула, сотрясая плато.
Гарри успел только крикнуть, что на обед Бет может воспользоваться этим жаркое, и пустил сноп огня из пасти. Затем ещё и ещё. Билл и Бет тоже не стояли без дела, их мечи довольно быстро покрылись слизью, заменяющей кровь этим тварям. Но вскоре путь был открыт, а позади осталось лишь несколько издыхающих чудовищ, так и не справившихся с ролью стражей, и заполнившаяся почти до краёв пропасть.
- Уверена, у Морганы полно лесных тварей, которых она приспособила к роли стражей. Но самое трудное ещё впереди. А нам не стоит ждать их здесь. Чем ближе мы к башне, тем ближе наша цель. – Бет не то, чтобы была недовольна, скорее встревожена. Ведь она не могла предположить, что именно их ждёт, но всё же надеялась, что это будет самый безопасный способ вернуть дорогих Шону и Мартину женщин. Да и Стив не заслуживал той участи, к которой приговорила его Моргана. Жалко парня. Бет усмехнулась. Жалость к Стивену? Это что-то новое. Но, впрочем, вот сейчас не до этого.
Башню была уже рядом. Вот она возвышается над кронами орешника, окружающего её плотным кольцом. А не плохих стражей припасла Моргана.
Все закончилось также стремительно, как и началось. Шон оглянулся. Издыхающие мерзкие чудовища. И забитая трупами бездна.
- А я думал, у нее нет дна… - Он подошел к краю пропасти и заглянул в нее. Это зрелище еще долго будет преследовать его в кошмарах. Переломанные, деформированные, покрытые слизью куски живой, поправка, уже мертвой, органической арматуры. – И где-то там наш каменный гость.
- Боюсь, его там уже нет, - Бет встала рядом, очищая свой меч от ошметков тварей.
- Нет? Куда же он подевался?
Бет не ответила. Лишь неопределенно пожала плечами.
- Он еще встретится нам на пути. Вот увидишь.
Шон запомнил ее слова. Без надобности было постоянно повторять, что нужно смотреть в оба. Все итак прекрасно понимали, что здесь враждебно все. Даже безобидные с первого взгляда заросли орешника.
- Гарри мог бы слетать на разведку, - предложил Шон. – Посмотреть, что за лес.
- Ты сам-то что чуешь? – Обеспокоенно спросил Мартин.
- Там много всего. Есть что-то знакомое. Но понять не могу, что.
- Мне кажется, я знаю.
- Там то, что является частью Билла, - кивнула Бет. – Я говорила уже, что Моргане удалось превратить Билла в стража Башни. В самом деле она хотела сделать несколько стражей, чтобы все подходы к её творению были защищены, но я помешала ей и забрала часть оболочек Билла.
- Часть оболочек? Бет, говори яснее. Я вообще кто!
- Все же знают, что любое живое существо состоит из нескольких тел. Ментальное, астральное, физическое, эфирное, каузальное, духовное и абсолютное. Не время сейчас говорить, что к чему, но все эти тела в месте называются Роза Мира. Моргана хотела разделить их, чтобы сотворить из каждой части непобедимого монстра, но я смогла забрать несколько оболочек, наделила их частью своей души. Прости, Билл. Я так любила тебя, что не могла позволить ей так использовать тебя и твою силу. Но ей удалось забрать твою душу и ещё пару оболочек. Душа запечатана в орехе. Попробуй теперь выбрать какой из них тот самый! – Бет махнула рукой в сторону ореховых деревьев, на ветвях которых зрело множество орехов. – Одна оболочка – это башня. Она словно в броню, обёрнута в твоё астральное тело, поэтому Моргана и может прятать её от лишних глаз. А ещё одна оболочка – тот самый каменный монстр, бессмертный. Но не бесчувственный, как это может показаться. Он наделён твоим страстным желанием любви. Жаждой обладания. И он никогда не успокоится в этом желании угодить Моргане. Остановить его может только заколдованный меч.
- Но, разве убив монстра, меч не убьёт меня?
- Он освободит тебя. Смерть – это освобождение. В данном случае, освобождение одной из твоих оболочек. Заклинания на всегда связали этот меч с истинным королём Англии, но в нём собрана не только сила этого острова, но и сила звёзд. Не думайте, что в ваших руках просто заточный кусок стали. Вы уже убедились, что он придаёт его обладателю невероятную силу. Но ещё большую силу он даёт тем, кто является носителем королевской крови. Шон и Мартин принадлежат к древнейшей на острове королевской семье. Но и Билл… он ведь тоже принц.
- Ага, а я? – Гарри обиженно склонил голову.
- И ты, дорогой, - Бет погладила дракона по жесткой чешуе. – И ты. Я одна в этой компании …. Несколько лишняя…
- Вот уж нет! – с пылом воскликнули мужчины, желая показать своё доброе отношение к Озёрной Фее. – Ты тут самая главная!
- Ну уж сказали… - зарделась фея, - Ладно, нам нужно идти. И у меня большие надежды на Мартина и Шона. - Бет подошла к Шону и положила руки ему на плечи. - Постарайся различить запахи, ведь ты чувствовал того каменного монстра. Его запах должен отличаться от запаха Билла. Вспомни. Ты же помнишь его многие годы. Он давно стал тебе родным. А в запахе монстра должны присутствовать другие нотки. Нюансы. Подумай, это важно.
Шон недовольно покачал головой.
- Мне что, снова обращаться? В прошлый раз это не очень хорошо закончилось. К тому же я не смогу держать в лапах меч.
Но перенюхать каждый орех, оставаясь человеком, тоже задача из серии mission impossible. Это же сколько у него на это уйдет времени…
- Ну, для начала нужно добраться до башни. – покачала головой Бет. Да. Не простая задачка.
- Стойте, а как же …. – Мартин был несколько озадачен, если не сказать, возмущен, - А как же те часы… Софи? Как всё то, ради чего мы пришли сюда!
- Мартин, разве я не сказала? – Бет нахмурилась, - Во-первых, уничтожив стража, мы доберёмся до тех самых часов, с помощью которых мы сможем вернуть назад время. Нам и нужно – несколько минут до того момента, когда события ещё не приняли опасный оборот. Моргана всё продумала. Попробуй сам проникнуть в заколдованное царство и победить его королеву, если думаешь, что я преследую исключительно свои цели.
- А не исключительно? – язвительно заметил Мартин, кивая на Билла.
- Да. У меня есть свои интересы. – согласилась Бет, но поверь, если медальоны, хранящие священные камни, попали к тебе, то, наверное, это случилось неспроста? Такие вещи не появляются случайно!
- Значит, ты используешь ситуацию.
- Или кто-то использовал тебя, чтобы создать эту ситуацию. – парировала Бет, - На сколько я помню, не я наняла этих идиотов, чтобы украсть твою жену.
- Но мама не могла знать, что так случится!
- И я не могла знать, что мы попадём именно сюда! Я лишь шла по велению камней, которые ты приобрёл в подарок для Софи и Лауры. Пойми, я и не думала, что мы придём сюда! В эту реальность. Я могу повелевать водой. Вон, Гарри – огнём. А временем повелевает… Шон? Ей нужна была именно Лаура? Ведь, так? или… Грааль. Она надеется завладеть священной чашей. И не остановится. Пока не завладеет ею. Значит…
- Что за Чаша? – глаза Мартина теперь буравили Шона.
Тут не отделаешься словами, долгая история, потом расскажу, если останемся живы и все в таком духе. Да и скрывать что-то от брата – последнее дело. Если не доверять ему, то кому тогда? И без того ситуация грозит снова выйти из-под контроля. Начались уже взаимные обвинения если не во лжи, то в скрытности. Но…
- Стой-стой. – Вулфтрейс протестующее поднял руку. – Поправь меня, если я ошибаюсь. Но по всему получается, что Моргана устроила это все? Она нас нашла, просчитала, устроили встречу, подкинула Мартину часы и камни, потом… - как произнести это вслух… - Надоумила миссис Ортис организовать сами знаете, что. И все ради чаши? Ей же нужен был меч, разве нет?
- Боже, Шон, эти реликвии всегда кому-то да нужны, - Бет даже улыбнулась, - Думаю, даже гадать не стоит, чего хочет Моргана. Власти. А для достижения этого желательно иметь полный список реликвий. Мне лично даже думать не хочется каким пыткам подвергнет она ваших девочек, чтобы получить Грааль. И представить страшно, чего натворит, заполучив меч в его теперешнем виде.
- А в каком ещё? – вытаращил глаза Билл
- По легенде, этот меч сам выберет себе хозяина, впрочем, как и Грааль. И ещё одно. Владеть мечом может лишь истинный король.
Шон и Мартин переглянулись.
- И не думайте, мальчики. Не моё дело делать из вас королей.
- Да мы и не собирались. Что за дело полжизни ждать, когда скончается кто-то из родственников, чтобы потаскать на голове кусок золота! – фыркнул Мартин
- Ну, где-то ты прав. – согласилась Бет, - Я лично уверена, что счастье не в том, чтобы водрузить на голову корону. Но повлиять на жизнь близких. Сделать свою страну процветающей. Воздать славу её героям.
- Мы пришли, - прервал пылкие речи Билл.
- Действительно.
Перед путниками выстроилась стена. Не та, что они преодолели, воспарив на драконе. Нет. Это были сильные и бесстрашные воины.
- Вот это да.
Шону не понравился ответ Бет. Что значит, всегда кому-то нужны? Если ты знала, что они нужны Моргане, трудно было предупредить? Можно было избежать этого всего! Злость омыла Вулфтрейса горячей волной. Но он промолчал. По крайней мере, не придется объяснять Мартину про чашу.
Они шли к зарослям орешника, и Шон уже приготовился к обращению, когда как будто из-под земли выросла шеренга облаченных в доспехи вооруженных людей. В том, что это действительно люди, Шон сомневался. А вот в том, что это свита Морганы, ни на секунду. И они будут стоять насмерть. Можно голову дать на отсечение, что эти молодцы, как ассасины. Смерть примут с радостью, уверенные в том, что после отправятся прямиком в рай. Или что у них тут вместо него.
- А это уже интересно, - процедил сквозь зубы Вулфтрейс. – Неужели чудовища закончились?
Вот достойное применение его злости. Шон криво усмехнулся. Чему-чему, а бою с превосходящими по численности силами противника он обучен.
- Излишне напоминать, что каждый должен прикрывать другого?
Излишне.
- Вперед!
И первым обнажил меч и ринулся навстречу плотному ряду недругов
Звон мечей ознаменовал начало битвы. Пусть воины Морганы были многочисленнее, пусть они не уставали, пусть им некуда было отступать. Пусть так. Но пятерым путникам тоже некуда было отступать. Их страх мог сделать только одно – увеличить их злость. Число не так важно, если силы придаёт вера в победу, а усталость отступает, когда знаешь, что от твоей победы зависит жизнь близкого человека.
Мартин уже не считал убитых им противников. Не видел крови, не задумывался куда ударить, это получалось, само собой. Он видел цель и достигал её.
- Не знаешь, когда это кончится? – крикнул он Гарри, когда выдался момент оказаться рядом.
- Ой, самому надело. Хлебнул бы сейчас из фляжки Бет, до чего погано в горле.
Да у точно, рыгать огнём, должно быть не сладко, да Мартин и сам бы хлебнул из той фляжки, его горло тоже саднило от крика и пыли, поднятой сражением. Уши уже не слышали скрежета и грохота битвы. Слух улавливал лишь малейший шорох, грозящий нападением противника.
Сколько времени прошло с того момента, как Шон крикнул «Вперёд!»? бог знает. Тут вообще сложно говорить о времени. Что у них за жизнь, если солнце не торопится показаться в небе? Но в один прекрасный момент Мартин понял, что скрежет стих. Мечи больше не звенят. Только ветер со свистом проносится мимо, будоража листву на орешнике.
Вулфтрейс едва не оглох от этой внезапно наступившей тишины. Только что кипел адский котел сражения, и вдруг все стихло. Как по команде. По команде? Он наклонился к лежащему у его ног телу, чтобы оттереть меч от крови врагов об одежду одного их них. Но труп внезапно растворился в воздухе струйкой фиолетового дыма. А вслед за первым и все остальные начали испаряться. И вскоре на утоптанной земле не осталось ни намека на то, что здесь только что была битва. Ни мертвых тел, ни даже оружия, что выпало из разжатых ладоней.
- Шо-он? - Протянул Мартин. – А это что сейчас было? – Мартин встал рядом с братом, касаясь его плечом, чтобы ощутить его присутствие, убедиться, что тот тоже не растает, как дым. Меч на всякий случай он держал в боевом положении. – Они же были, как настоящие… из плоти и крови…
- Боюсь у меня плохие новости. – По выражению лица Бет он понял, что она тоже обо всем уже догадалась. – Это были мороки Морганы. Их задача была измотать нас, лишить сил. Чтобы те, кто придет после них, нас прикончили.
И, кажется, у них получилось.
Подкрепление не заставило себя ждать. Раздался грохот, и земля содрогнулась под шагами каменных громад, наступающих со всех сторон.
- А я думал, ты его прикончил…
- Я тоже так думал.
Не просто не прикончил. Этот каменный монстр еще и размножился. Теперь их было пятеро. И если с одним Вулфтрейс еще как-то мог побороться, то с пятью…
- Отступаем! – Скомандовал он.
Синхронные шаги великанов вызывали толчки, подобные локальным землетрясениям. Удержаться на ногах само по себе было сложной задачей. Единственная надежда была на то, что великаны не смогут пройти через заросли орешника. Что он хоть на немного, но задержит их. Пока не снизойдет на них озарение, что делать дальше.
- Шон, Шон, это плохая идея! – воскликнула Бет.
Но её крик утонул в грохоте каменных чудовищ. Впрочем, не только то, что с этими бесчувственными великанами проще управиться, когда видишь их во весь рост, хотела предупредить Бет. Да. Не превращаться же Гарри обратно в гнома. Ну, чем он может быть полезен, сидя на плече одного из них? ещё и этот лес. Шон, Шон… Это же не просто лес.
Не одна Бет умеет сделать из одного меча два. Сам убедись. Этих великанов стало больше, чем один. Но и лес этот не просто. Да, что делать.
Гарри направил сноп огня на ближайшие заросли, пытаясь проложить себе дорогу.
Бет вскинула руки, направляя поток концентрированной энергии в гущу зарослей.
Билл, Мартин и Шон без устали рубили непослушнее ветки, то и дело норовившие опутать любого пришельца, словно щупальца спрутов. Это вам не сражение, это дикая борьба за выживание, в которой победить, ещё не значит выжить.
- Бет, что это! – закричал Билл, едва увернувшись от упавших сверху огромных стрел.
- Это? Этого лучше бы не было! – закричала Бет, - И в самом деле проще оказаться в плену у орешниковых кустов!
Но рассуждать было уже поздно. Стая свирепых беркутов, созданных Морганой, парила в небе, высматривая жертв. Даже, если бы это были обычные беркуты, и то их следовало бы опасаться. Ведь им под силу поднять в небо приличную оленью тушу, сжимая её в крепких когтях и расклевать ещё живую жертву. Никто их этих убийц не заботится о том, чтобы умертвить животное, прежде чем есть. В основном, они перерубают клювами сухожилия или ломают хребет, чтобы обездвижить жертву. А эти… этих Моргана наделила способностью посылать стрелы, в которые превратились их перья на огромных крыльях, тем самым поражать жертву ещё задолго до контакта с ним.
- Бет! Бет, - закричал Билл, стараясь прикрыть её собой, - Бет, нам нужен лук! Я выломлю древко, а ты… уж прости, дай волос на тетиву.
- Чего там, это лучшая идея на сегодня! – фыркнула Бет, соглашаясь, - Мартин, нам нужно побольше стрел!
- Да, - кивнул Мартин, - Я постараюсь.
- Эй, Гарри, - Билл, хоть и недолюбливал дракона, но в этой ситуации, дракон был ближе, чем каменные громилы или летающие метатели копий. – Помоги мне, надо выбрать самый высокий и ровный куст!
- Да, проще некуда! – гаркнул Дракон, отбиваясь от тянущихся к нему веток. – Налево от тебя растёт красный орех, погляди, он не только самый высокий и ровный, но ещё и самый крепкий! Не сможешь срубить, позови меня, я выдерну его ко всем чертям! Мешает обзору.
Билл кивнул. Пока Шон сражался с великанами, наделёнными какой-то извращенной жаждой убийства, Бет свивала волос для тетивы, они с Мартином прокладывали путь к раскидистому красному орешнику, ветви которого были увешаны жирными плодами. И эти плоды служили прекрасным метательным средством.
- Прячься за моей спиной, - гаркнул Билл, заметив, что плоды чаще попадают в Мартина, а не в Билла. Странно, но разбираться некогда. Мартину, конечно, помогают ножны, действие которых направлено на сохранение сил их обладателя, и меч, который способен нанести противнику смертельный удар, стоит лишь сделать усилие. Но, от злобных булькающих ореховых бомбочек увернуться почти невозможно. Их зелёная жижа разбрызгивается, растекается по телу, оставляя жалящие красные ожоги.
- Справлюсь, - бросил Мартин, но последовал совету Билла. Если ему доверяет Шон, то с чего бы Мартин не мог ему довериться?
Изломав множество веток, совершенно не подходящих для сооружения приличного метательного орудия, но целящихся убить незваных гостей, они добрались до орешника и принялись рубить один из побегов, уходящих далеко вверх ровным стволом.
- Ничего не понимаю, он, словно бы металлический! – воскликнул Билл, смахивая с себя брызги едкого сока.
- Руби. – скомандовал Мартин, - Стучащему…. Да отворится!
- Ты прав!
Но Мартин не был бы Мартином, если бы не помог. Следом за ударом меча Билл, последовал удар его заколдованного меча, под который треснула кора растения и сок, красный словно кровь, хлынул из раны, а ствол переломился, выпуская из себя прозрачное облачко странной материи.
- Что это? Воскликнул Билл, протягивая руку.
- Это твоя душа.
- Что?
Оба мужчины обернулись на голос Бет, стоящей за их спинами.
- Моргана заключила одну из твоих оболочек в лесной орех. Он пророс, и стал несгибаемым монстром, которого невозможно сломить или срубить простым оружием. Бери её. Ты почувствуешь себя сильнее.
Бет направила поток странной белёсой субстанции прямо в грудь Билла.
- А теперь натяни тетиву! Твои враги уже трубят победу, принц эльфов!
Билл принял из рук Бет готовую тетиву, натянул её на концы ствола орешника, ещё недавно служившего тюрьмой его собственной душе.
Мартин только и успевал, что рубить ветви да затачивать их, чтобы выпущенные из грозного лука Билла стрелы пронзали тела гигантских беркутов, парящих над ними.
Самое сложное, разумеется, досталось мне, думал Вулфтрейс, сдерживая наступление великанов, как только мог. Хоть бы кто помог. Так нет же. Играют там в разбойников. Луки делают…
Один против пятерых практически неуязвимых каменных громадин… Обреченное на провал мероприятие. Шон все дальше и дальше отступал вглубь зарослей орешника, который оказался вовсе не таким безобидным. Мало того, что ветки норовили опутать его с ног до головы, лишив возможности двигаться, так еще и сами орехи превратились в нечто сродни гранатам, начиненных каким-то едким веществом. Плохая идея. А у тебя есть получше? Не похоже на то. Ему ничего не оставалось, кроме как вести безмолвный диалог с Бет, потому что тратить время и силы на слова не представлялось возможным.
При желании они могли бы уже растоптать их всех, вбить в землю, превратить в лужицы крови и слизи. Почему они этого не делают? Каков их план?
Шон опустил меч. Какой смысл махать им впустую? Ясно, что им с каменюками не справиться. А они не собираются его убивать.
- Какого черта вам надо? Чего вы добиваетесь?
Ответом ему был оглушительный рокот, который мог бы сойти за смех, если бы не звучал так жутко. Земля содрогнулась так сильно, что Шону пришлось схватиться за ближайший куст, чтобы устоять на ногах. Дерево тут же обвило своими ветвями вокруг его руки, сжимая кольца подобно удаву, заставляя разжать пальцы и выпустить меч.
А где-то совсем близко послышался угрожающий вой. Снова игольчатые волки? Так вот в чем был замысел каменных великанов. Загнать недругов в ловушку и отдать на растерзание зверям. Чтобы смерть их не была ни легкой, ни быстрой. Морга напитается страхами. Когда тебя терзают на части, волей-неволей испытываешь умопомрачительный страх.
Пронзительный вой заставил всех обратить на него внимание.
- Боже, что это? – Мартин, не слышавший волчьего воя никогда в жизни забыл даже об опасности, грозящей сверху.
- Ничего хорошего, - хмыкнула Бет и тревожно поглядела в сторону Шона. Если до сих пор он каким-то чудесным образом отвлекал на себя внимание каменных громадин, и несмотря ни на что все пятеро медленно, но верно продвигались в сторону башни, то сейчас можно было ожидать чего угодно. Или… последней, но решительной схватки, после которой остаться в живых можно было не рассчитывать.
- Мне спалить их всех? – прорычал Гарри, разрывая своими лапищами очередной куст орешника.
Билл, который и без того, всю жизнь, как верный рыцарь, вставал на защиту Бет, собрал все, заготовленные Мартином стрелы и встал чуть впереди Бет.
- Пусть сначала поговорят со мной.
Бет улыбнулась. Теперь он ещё и поглядел на неё таким выразительным взглядом, что сердце замерло и пропустило удар.
- А тебе идёт вожделение.
- Не до этого. Ты же знаешь.
- Всегда не до этого. Оттого оно так желанно.
- Хорошо. Как скажешь.
Билл развернулся, обхватил плечи Бет левой рукой и припал к её губам.
Странное дело. Влечение. Вожделение. Страсть. Любовь. Они так мало вяжутся с внешним миром. Но именно благодаря им этот мир ещё существует.
- Я люблю тебя. – шепнул он и опять развернулся лицом к врагу.
- И я тебя. – одними губами, напоёнными страстным поцелуем, произнесла Бет и подняла руки, чтобы направить поток энергии на противника.
- Стой, Бет, не делай этого! – Отчаянно выкрикнул Шон. – Не надо. – Уже тише добавил. – Позволь мне попробовать. Пожалуйста.
Несмотря на то, что Вулфтрейс был практически весь опутан удушающими плетями ветвей, он чувствовал, знал, что не нужно уничтожить этих волков. Именно этих. То были вовсе не те твари, что нападали на них с Морганой в другой реальности. И он должен попробовать.
- Лучше мне помоги освободиться!
Вот интересно, у камня есть разум? Или тот, кто им управляет, следит за развитием событий? Откуда и как? Вот это еще предстоит выяснить. Но Шон прочел его замысел, распознал его, и теперь намерен его разрушить. Так или иначе, великаны, сочтя, что их миссия выполнена, остановились. Хотя, казалось бы, сейчас самое удачное время покончить с врагами. Но это так просто. А мы простых путей не ищем, не так ли?
Действие равно противодействию. Всё в этом мире сопряжено с тем усилием, которое готов сделать попавший в него пришелец. А его появление обязательно было ожидаемо. Беркуты над головами пришельцев продолжали кружить, зорко наблюдая за происходящим, но уже не атаковали. То ли памятуя о судьбе своих соплеменников, то ли тоже подчиняясь тому же самому закону противодействия.
Каменные истуканы, всего лишь болваны. Груды камней, движимые чужой волей. Поскольку Бет удалось когда-то помешать Моргане совершить ритуал полностью, им не досталась плоть Билла. Не достались его астральное и ментальное тела. Душа его была заключена теперь тоже в нём, что осталось великанам? Беспомощно топтаться на месте и ждать помощи Морганы – своей создательницы. А она была сейчас занята. Слишком занята, чтобы прийти им на помощь. Более того, она была уверена, что ей и досталась главная миссия. С чего бы ей спешить к ним на помощь?
- Что ты собрался делать? – с тревогой вглядываясь в лицо брата, спросил Мартин. – Впрочем, чтобы ты не задумал, не забывай, что они дикие звери!
- Увидишь, - ухмыльнулся Шон, и его ухмылка могла бы посоперничать с оскалом любого из этих волков.
Заготовленное оружие Бет обратила на орешник, что удерживал Шона. И, едва освободившись, он не стал даже дожидаться, пока восстановится кровообращение, и конечности обретут обычную чувствительность и подвижность. Непослушными пальцами он начал расстегивать пряжки доспехов.
- Ты же не собираешься…
- Я тоже зверь, помнишь? Все будет хорошо, брат.
По глазам Мартина Шон прочитал, что тот с трудом подавляет импульс остановить его любым способом, даже лишить сознания. Но он слишком доверяет брату. И Вулфтрейс его не подведет.
- Вещички мои прихвати.
Шон улыбается на прощание. Искренне, открыто, тепло. И через мгновение перед Мартином вновь стоит черный крупный хищник.
Не делай этого! Вот что хотелось крикнуть Мартину. Но каким-то внутренним ощущением, он понимал, что Шон знает, что делает.
- Хорошо, как скажешь, - кивает Мартин и вешает на свой пояс вторые ножны. – Не задерживайся!
Бет и Билл, вслед за Гарри продолжают продвижение к башне, Мартин обращает на себя внимание каменных великанов, стараясь подражать действиям Шона, что, впрочем, и понятно. Выбранная Вулфтрейсом тактика ухода от драки весьма продуктивна была помогала продвигаться к башне.
Великаны между делом довольно чувствительно топтали заросли, сминая их противодействие, а при каждом сотрясении земли, удушающий захват хищных ветвей можно было ослабить, иногда довольно существенно. Что касается птиц, парящих над землёй, то у Билла явно был талант к метанию стрел. Редко какая из них падала на землю без жертвы, насаженной на её остриё, а это означало уменьшение численности противника.
Но, как и все, Мартин понимал, что вскоре наступит тот момент, когда сдерживать натиск великанов окажется не столь существенным и понадобится вступить в открытое противоборство с ними. И тогда без Шона не обойтись. Хотя бы пять на пять… уже не плохо. Если их не станет больше.
***
Самое яркое воспоминание о той жизни — это свобода. Неограниченная, бескрайняя, безудержная, опьяняющая. Как родные Шервудские леса. Он мог часами носиться среди деревьев, упруго отталкиваясь лапами от мягкой земли. Ловить запахи, слушать звуки окружающей жизни. Хорошо, когда твой отец – вожак стаи. Тебе позволено много из того, что обычной омеге даже и не приснится. Шон не был омегой, конечно. Но и до старшей беты дорос не так скоро, как ему хотелось бы.
Его новый статус не ограничивал его свободы, но налагал новые обязательства. Следить за порядком в стае, водить с собой оков на охоту, охранять территорию от чужаков, да мало ли чего. Но Шону нравилось. Он чувствовал себя нужным, значимым, и отец им гордился, что самое главное. Но однажды все изменилось. Драматически и бесповоротно. Люди нагнали в лес грохочущих, пахнущих бензином и дизелем машин, пришли охотники с оружием, наставили ловушек, и многие из его сородичей пали жертвой их безжалостных ухищрений в первые же дни. Потом волки стали умнее, осторожнее, научились обходить ловушки и не попадаться в засады. Но вечно везение не могло им сопутствовать.
Это был прекрасное солнечное утро. Обычный для Шервуда. Солнечные блики играли в кронах вековых деревьев. Ветер нашептывал свои сонеты. День обещал быть прекрасным. Но все изменилось в один момент.
Со всех сторон наступали рокочущие машины, вооруженные люди открыли пальбу, но этого им показалось недостаточно. Волков обстреливали и с воздуха, с летающих хищных машин, что люди звали вертолетами. Волки в панике метались по лесу, укрытия найти было невозможно. То тут, то там раздавался полный боли и отчаяния предсмертный вой, брызгала фонтанами густая алая кровь, все больше его сородичей билось в последних судорогах на земле и замирало на веки. Шон с ужасом наблюдал эту картину, не в силах остановить это безумие.
- Забирай тех, кто уцелел, уходите на север, - велел ему тогда отец.
- Я никуда не пойду без тебя, - упрямо заявил Шон.
- Ты должен. Теперь ты вожак.
-Нет!
- Не трать время на споры. Уводи стаю. Я отвлеку их.
Одинокая слеза скатилась по морде и затерялась в густой черной шерсти.
Шон сделал, как приказал отец. Он спас остатки стаи, уведя их в горы. Убедившись, что волки в относительной безопасности, он вернулся за отцом. Но не мог найти его нигде. Расчистка леса шла очень быстро и эффективно. Все трупы убирали. Мусору не место в цивилизованной парковой зоне.
Шону ничего не оставалось, кроме как вернуться к стае. Он уже почти добрался до своих, когда шотландский охотник, рассматривая в бинокль окрестные холмы, приметил черный силуэт на фоне девственно белого снега. Какая удача, подумал он. Вскинул винтовку, прильнул к прицелу. Каков красавец. Вот это будит трофей. Тщательно прицелился и выстрелил.
Страшная раздирающая боль прошила тело волка, бросив на снег. Он попытался встать, но не смог. Вот и все. Теперь они встретятся с отцом. Значит, так надо.
- Твой час еще не настал. Ты должен прожить жизнь. Сделать все правильно. Я позабочусь об этом.
Он слышал слова, что самое интересное, понимал, что они обращены к нему. Но ответить не мог.
А потом Шон проснулся в постели. Чистые льняные простыни, теплое одеяло, мягкая подушка. Все как раньше. Раньше? Это когда? И где?
***
Пройдя многие периоды жизней, Бет оставалась всё той же озёрной феей, оберегавшей тайну и предназначение Экскалибура. Билл, как и повелось был верен ей. Но вот двадцатый век принёс тотальную упорядоченность жизни. Паспорта. Личные удостоверения. Потом банковские карты и налоговые декларации. А фея и эльф не совсем те граждане, которых готовы были видеть законодательные структуры.
Но если бы только это. После жуткой кровопролитной войны, которая стала для кого-то бесценным источником власти и прибыли, начался новый виток упорядочения жизни. Чистка. Или зачистка. Так или иначе, Бет и Биллу пришлось легализоваться, что было вполне логично и не слишком уж сложно после всеобщей неразберихи.
Они сказались чудом уцелевшими жителями, разбомблённого почти дотла, Ковентри, и получили некие права на существование. Но с этим не закончилась миссия Бет, как феи. Никакие человеческие законы не могли заставить её отказаться от этой миссии, и она искала. Искала того, кто станет владельцем меча.
Многие дороги были перед ней, но повинуясь внутреннему чувству, фея шла по верному пути, иногда сама не подозревая об этом. Увидев однажды плакат о необходимости истребления волков, Бет ринулась в гущу событий. Спасти! Хоть кого-то спасти! И ей удавалось спасать волков. Пристраивать их в различные зоопарки мира.
- Глупая затея, - фыркал Билл, обнимая Бет после очередной акции спасения. – Так нам его не найти.
- А как? – возражала Бет. – Я чувствую его. Он где-то рядом! Практически рядом, но почему я не вижу его? Не понимаю…
- Увидишь. – гладил Билл её хрупкие плечи и целовал в щеку. – Увидишь.
Прошло много времени. Случалось, много инцидентов. Бет надоела властям своими требованиями и претензиями, но это не останавливало её. С властями она как-то справлялась. А вот как справляться с частными охотниками, работающими исключительно по собственной инициативе? Им же закон лишь повод. Да и что предъявлять? Жестокое обращение с животными? Что за бред! У них всегда находится железный аргумент – нападение животного и самооборона. И ни один убитый волк не докажет, что у него и в мыслях не было нападать на этого идиота.
А в этот раз Бет едва успела. Она навсегда запомнила имя этого изверга. Эрган Смит. Билл тогда чуть не размозжил ему голову его собственный карабином. Бет была в ужасе от того, что не успела хотя бы прикрыть волчонка своим телом. Но мальчика удалось спасти. И пришлось искать приёмную семью. Ибо Бет власти не доверяли.
- Это он? – тревожно спрашивал Билл, глядя на измождённое лицо ребёнка.
- Точно он, - кивала Бет и поправляла одеяло, прикрывая рану. – Твой час ещё не настал, малыш, я позабочусь о тебе.
- А если он станет обращаться?
- На такой случай мы должны быть рядом. – говорила Бет, твёрдо решившая оберегать найдёныша. Теперь её миссия – это он. Шон Вулфтрейс. С этим именем он и вошел в жизнь.
Переговорив с адвокатом, которого пришлось завести, чтобы не только легализовать мальчика, но и оградить его от излишнего домогательства со стороны властей и различных энтузиастов от науки, (нечего им знать, чем отличается от нормального ребёнок, найденный в лесу), Бет устроила всё так, чтобы всегда быть рядом с ним. Устроилась в приёмную семью прислугой. В первый раз, что ли… потом оставалась рядом с Шоном. Всегда рядом. И Билл тоже. Так было заведено…. Не важно когда и кем….
Билл, поначалу опасавшийся за её безопасность, вскоре понял, что это лучший путь, да и мальчугана он полюбил не меньше, чем Бет. Упрямый и гордый ребёнок, оказался чистым и светлым душой человеком. Как было не полюбить его?
Вот и сейчас, как не пойти за ним, пусть даже и на верную погибель. Бог даёт человеку то, что он в силах пережить. То, ради чего он готов пожертвовать некими благами. Билл и Бет, пусть и не люди в полной мере, но готовы были ради Шона отдать собственные жизни.
***
Да, Шон прекрасно знал, что он делал, когда обращался. Он не чувствовал в этих волках той пустоты, что была в остальных созданиях Морганы. Эти были живые, только околдованные. И это оставляло проблеск надежды. Шон все еще чувствовал вину за ту стаю, что он не смог спасти. За отца. За его гибель. Эту стаю он попробует спасти.
Оставив позади своих друзей, он вышел навстречу разношерстному войску. И тут же безошибочно определил вожака. Крупный серый с рыжими подпалинами хищник. Пристально, не скрывая презрения, рассматривает чужака, как будто хочет сказать. Ну и что ты ту в героя играешь? Мы же все знаем, чем все закончится. Твоей бесславной гибелью. Мои волки растерзают твои кровавые останки. А потом мы примемся за остальных.
Я так не думаю. Вулфтрейс опустил голову, приподнял верхнюю губу, демонстрируя белоснежные острые, как клинки, зубы. Давай. Попробуй. Чтобы добраться до них, тебе придется пройти через меня.
Это с самого начала не мог быть честный бой. Это вам не рыцарский турнир, где все регламентировано. Где у каждого только один противник в одном поединке. Волки так не поступают. Они набрасываются группой, и у каждого свои задачи. Одни перекусывают лапы, другие добираются до незащищенного горла, а кто-то вцепляется в шкуру на спине и боках.
Шон отбивался, как мог. Он вертелся, отскакивал, огрызался, выжидая удачного момента, чтобы расправиться с вожаком. Но тот тоже был не глуп. Ждал, пока остальные волки вымотают чужака, ослабят его. Как бы сейчас Шону пригодился его меч и доспехи… Но тогда стая ни за что не признала бы его. Единственный способ – победить альфу и занять его место.
Не обращая внимания на подобные тупым ударам укусы, что порождали все новые и новые очаги острой боли, Шон готовился к решающей атаке. И вот удобный момент настал. Вожак, уверовав в свою безоговорочную победу, бросился на Вулфтрейса, чтобы, вцепившись ему в горло, покончить с чужаком раз и навсегда. Только тот оказался неожиданно быстрее, сильнее, а его челюсти были подобны стальным створкам капкана.
Вожак взвизгнул от неожиданности, когда кровь из перекушенного горла хлынула в легкие, лишая возможности сделать хоть еще один вздох. Он бился в конвульсиях на земле, а его волки, обступив его, замерли в нерешительности. А потом набросились на все еще горячую добычу, раздирая мощными клыками, вгрызаясь в мягкое брюхо, потроша внутренности. Вскоре к ним присоединились и остальные. В считанные минуты от тела их бывшего вожака остались лишь ошметки шерсти да остатки костей.
Шон подождал, пока ставшая теперь его стая утолит свои хищнические амбиции и голод, задрав морду кверху, призывно коротко завыл. Тут же волки обратили все взоры на него, навострили уши и подобрались. Черный волк развернулся туда, где кипел бой, и ринулся вперед. Стая без промедлений и колебаний последовала за ним.
***
- Мы уже близко, - ободряюще шепнул Билл, пустив последнюю стрелу вверх.
- Я бы не сказала, - оптимистично возразила Бет, отпрыгивая от свалившейся с неба туши беркута с перьями, пригодными для стрельбы. – А тебе не кажется, что стоит попробовать их на этих каменных монстрах?
- Попробовать, так попробовать, - кивнул Билл и принялся тянуть их безвольного уже крыла птицы тонкое, но всё ещё смертоносное перо.
Пробный выстрел в сторону Великана не дал сиюминутного результата. Но стрела не отскочила от чудовища, как иголка от камня. Она каким-то образом увязла в его, казалось бы, неуязвимом теле.
- Стало быть есть то, что его ранит.
- Ещё бы! – повеселела Бет, - Значит и перья этих птиц, и мечи сделаны из одного и того же. Ну тем лучше. Осталось дождаться нашего Шона и показать этим монстрам, кто тут главный.
- Ты уверена?
- В том, что мечи укокошат их?
- Нет. В том. Что Шон вернётся.
- Это не обсуждается.
- Хорошо. А что будет со мной?
- Как только Мартин и Шон закончат свою миссию, ты обретёшь достаточную силу, чтобы снять заклятье с башни. А дальше всё будет быстрее и проще.
- То есть, убить великанов не значит убить меня?
- С каких это пор ты стал боятся смерти?
- Я не боюсь. Смерти. Я боюсь не справиться с задачей.
- Я же рядом. Мы справимся.
Бет и вся компания, продолжали продвижение к башне, когда позади послышался протяжный вой.
Крупный черный волк возглавлял шествие. Его шкура местами слиплась от крови, матово блестящей в свете ярких звезд. Он еще не пришел в себя окончательно после сражения за лидерство в стае, но его легкая рысь была уверенной и ровной. Чуть позади держались остальные волки. Плотная мощная стая, готовая жизнь отдать за своего нового вожака.
От общей массы отделилась пепельно-серая волчица с седой уже мордой и, подстроившись под темп вожака, пошла с ним несколько шагов, повернув голову в его сторону, вероятно, обмениваясь с волком информацией на одном им доступном языке. Вожак признательно дотронулся кончиком носа до белой морды волчицы, и она, отстав, вновь заняла свое место. А секунду спустя волки разделились на группы и совершили сложный маневр, отсекая великанов от одного из них, вынуждая каменных громадин разделиться на две пары. Нельзя сказать, что великаны были в восторге от такого наглого поведения мохнатых хищников. Они отступали медленно, нехотя, сопротивляясь. Многие волки погибли, попав под безжалостные каменные прессы. Но те, кто смог выжить, своего добились.
Шон, не теряя времени, обратился вновь и, успев лишь натянуть штаны, чтобы не выглядеть слишком уж уязвимым, каким принято считать совершенно обнаженного человека, позвал Гарри. Дракон парил в ночном небе, прекрасный в свете равнодушных звезд.
- Друг мой крылатый, спуститесь ко мне на грешную землю!
Заняв небесный купол, Гарри уже не допустил ни одного поползновения на своё господство. Хватило и одного раза. Его крылья, едва ли не в десяток метров в размахе, покрылись твёрдыми бугорками засохшей крови, но безукоризненно держали своего хозяина в воздухе. Одного ему было жаль. Никаким огнём этих громадин не превратить в пепел. Да. С хищным и ядовитым орешником этот фокус действовал. Все путники мало-помалу продвигались к башне. Но каменных великаном получалось лишь чуток сдерживать. Не более.
- Спуститься? – гаркнул дракон, - Да, пожалуйста!
Словно бы шествуя по какой-то ощутимой, но невидимой спирали, расправив могучие крылья, Дракон заскользил по небесной глади.
- Ты что-то задумал? – поинтересовался Мартин, отстёгивая пояс с ножнами. – Если честно, я вообще не понимаю, как можно раскрошить в порошок эти каменные жернова. Даже волшебства Бет хватает только на то, чтобы очертить границу между нами и ними. А что с этого толку? Это их не убивает! Вот в чём беда.
На чистом лице Ортиса появилась робкая улыбка. Да. Ножны не давали их хозяину истечь кровью, даже немного возвращали силы. Но усталость брала своё. Сколько вообще можно махать мечом? Кажется, в древности бой длился не более нескольких минут. И всё. Соперники решали кто из них победитель в ожесточенной, но короткой схватке. А тут? Сколько времени прошло с тех пор, как они попали в эту мясорубку? И где они вообще! Вопросы. Вопросы. И когда найдутся ответы на них.
- На самом деле, не я. – Шон старался не смотреть в ту сторону, где под каменными глыбами гибли его едва обретенные друзья-волки. Каждый предсмертный хрип, каждый прощальный вой отдавался болезненным эхом в его душе. – Магда, волчица. Она знает, как избавиться от великанов. – Вулфтрейс торопливо запахнул куртку, принимая меч из рук Мартина. – О, Гарри. Как раз вовремя, - обратился он к огромному дракону, что элегантно опустился перед ними. Вблизи он был еще более устрашающим, чем парящим в небе. – Ты же сможешь скинуть камень побольше между этими двумя парочками истуканов? – Смотреть дракону в глаза было жутко. В них не было ничего человеческого. Два куска янтаря. А внутри пылает огонь ненависти. – Что я спрашиваю, конечно, сможешь! – С преувеличенной бравадой улыбнулся Шон. – Магда говорит, они от этого передерутся. – Объяснил он сразу и Гарри, и Мартину. – Хуже уже все равно не будет, правда?
- А это идея, - кивнул Мартин и тронул плечо брата. – И не говори, что это не ты. Я бы всё равно волком не обернулся.
И действительно. Если не можешь быть сильнее врага – будь сообразительнее. Не факт, что это поможет, но почему бы не попробовать, думал Мартин, глядя на взлетающего дракона. Вот только не надо говорить, что драконов нет. Верить своим глазам иногда просто важно для выживания. А Мартин только что, буквально минуту назад не только видел янтарный блеск драконьих глаз, но и осязал его бугристую кожу. Горячее дыхание. Слышал его рокочущий голос. Да, что там дракон. Сейчас бы устоять он качки, которую производят на этом жалком пяточке земли эти громадины. Хорошо ещё, она не переговариваются. Лишь один из громил изредка отдаёт короткие команды, от чего воздух переполняется упругим тугим звуком и сотрясается от запредельной вибрации, которой и выйти-то некуда, словно бы они находятся в какой-то колбе на рабочем столе безумного алхимика.
- Мать его! – кричит Билл, едва успевший отскочить из-под лапищи великана.
- Да не суйся ты к нему! – кричит Мартин, и спешит оттащить соратника подальше.
- Да я бы не совался, но не хочу, чтобы они приблизились к Бет.
- Тогда подумай, каково будет ей, если с тобой что-то случится.
- Думал. Не помогает. Она ещё может меня воскресить. Я её нет.
- Логика. Пошли отсюда, мыслитель. Может тебе в философы податься, когда выберемся из этого месива.
- Да я надумал жениться….
- Точняк, в сократы метит, - ухмыльнулся Мартин, вспоминая знаменитые слова древнего мудреца. Обязательно женитесь: если вам попадется хорошая жена, вы будете счастливы. Если плохая - станете философом. И чего ему спокойно не сидится? Любил бы и всё… а сам? Что сам? Почему ещё не стал философом? Так, видимо. Жена попалась не такая уж и плохая. То-то и оно. Стал бы ты так упираться за плохую жену. Приплатил бы ещё… так нет же.
Отвечать некогда. Гарри займется великанами, но им и самим время терять некогда. Нужно прорываться к башне. Кажется, вот она. Протяни руку и притронешься. А нет. Она все время отдаляется, как будто дразнит, манит к себе. Этакая извращенная ловушка.
Гарри не подвел. Зажал в когтистых лапах чуть не полскалы, поднялся к самым звездам и обрушил этот валун как раз между двух порывающихся воссоединиться парами каменных глыб. Осколки камня брызнули во все стороны, нагоняя волков, что не успели укрыться от смертоносного града.
Шон отвернулся, не в силах смотреть на это все.
- И чтоб еще раз. Хоть кто-то. Сказал мне о сопутствующих потерях, - прорычал он сквозь зубы.
Но их жертва не была напрасной.
- Смотри! – Выкрикнул Мартин, и Вулфтрейс заставил себя обернуться.
И не поверил своим глазам.
Великаны с неистовой яростью сошлись в беспощадном поединке, устроив такое мощное землетрясение, что земля под ногами пошла трещинами.
- Уходим! Быстро! – крикнул Шон, перекрывая оглушительный грохот.
Первыми его приказ услышали волки и бросились прочь, заодно и показывая остальным дорогу.
- А вот это точно я! – Вулфтрейс дернул Мартина за руку, увлекая за собой.
Не то, чтобы он был уверен, но оставалась надежда, что волки услышат, узнают его и в человеческой форме. Запах-то тот же. Да и это вовсе не простые волки.
Кажется, их ничего уже не могло удивить или пробить. Но нет же. Самопожертвование волков. Бет со слезами глядела на пятна, покрытые дымящейся кровью. Как недавно она спасала их, чтобы хотя бы кто-то смог избежать жуткой участи отлова и стерилизации. Как же всё это было недавно.
Её ввалившиеся глаза не выражали ничего кроме боли. Как в озёрах в них отражались души уходивших один за другим собратьев.
- Это она тебе сказала? – хрипло поинтересовалась Бет.
Конечно. Кто ещё, кроме Магды мог обладать таким изощрённым и острым умом. Она и раньше была самой находчивой. Если бы не женская сущность, быть бы ей альфой. Но она всего лишь самка.
– Не иначе, как от тебя набралась хитростей, - облегченно улыбнулась Бет и оперлась на руку Билла.
- Устала, милая?
- Не забудь, как только они прикончат главаря, ты снимешь заклятье с дверей башни. – не отвечая на вопрос, повторила Бет. – А потому, нам придётся разделиться и продвигаться отдельными группами. И поторапливаться. А то как бы не задержаться здесь на веки вечные.
Не глядя на остальных, она потянула Билла за рукав. Пора. Билл виновато кивнул Мартину и Шону, направляясь за своей женщиной. Странно. Но он уже чувствует к ней непреодолимое притяжение, что же станется с ними, когда все части его сущности сойдутся в одном теле?
- И нам пора? – Мартин, словно бы сжатая пружина, готов был обрушиться на любого врага.
- Пора, - сквозь сжатые зубы ответил Шон.
Землетрясение продолжалось, и им пришлось петлять между зияющими разломами в земле. Но верные волки вели их самыми безопасными путями. Шон не видел ничего, кроме мелькающих впереди серых спин и черных оскалов провалов. А еще он чувствовал Мартина рядом. И это было непередаваемое чувство. Спокойствие, полная боеготовность, уверенность, беспокойство за благополучие брата… Все эти противоречивые чувства совершенно мирно уживались рядом в душе Вулфтрейса.
Волки внезапно остановились, рассыпались полукругом, Шон поднял голову и увидел его. Пусть они все похожи один на другой. Этого он распознал. Тот самый великан, который едва не погубил Шона. Как ему удалось выбраться из пропасти…
- Ты снова на моем пути, - прогудел великан.
- Ошибаешься. Это ты на нашем.
Мартин понял все без слов. Зачем слова, когда они, подобно Бет и Биллу, как одно целое. Единое, нерушимое, непобедимое.
Как два коршуна они взвились над землей, воспарили над ней, подобно дракону, вознеслись к звездам. И обрушились с воинственным кличем, что слился в один мощный звук, на великана, вонзая свои острые мечи в его каменную плоть.
Великан не сразу понял, что произошло. Он еще пытался отмахнуться от нападавших, но его конечности уже ему не подчинялись. Камень трансформировался в нечто. Нечто огромное, неподвижное, неживое. Как, впрочем, и подобало ему с самого начала. И вот перед двоими отчаянными бойцами предстает каменная глыба, и из нее торчит меч. Один. Вместо двух. Они, подобно душам братьев, слились в один разящий клинок.
Глаза Мартина расширились. От темноты, на миг охватившей всё пространство вокруг, от тишины, оказавшейся так неожиданно нежной, словно бы обнимающей, заворачивающей в тонкий плед, от зрелища сливающихся в одно целое двух стальных клинков.
- Я не поверил бы, если бы сам… – растерянно шепнул он, осознавая происходящее. Ведь, отдаваясь порыву действовать вместе с братом, он так и не влился в осознание того, что предстояло совершить. И вот теперь, когда своими руками вонзив сталь в камень, он увидел возможность подобного действия, пришло осознание. Пришло, как гром среди ясного неба. Как озарение. Или… нет.
Это не гром и не озарение. Это Билл и Бет вдруг превратились в два пылающих факела, принимая в себя два мощных потока энергии, исходящих из каменного монстра и башни, до этого времени исправно хранившей на себе одну из тонких оболочек Билла. Бет же была необходима ему, как средство снятия заклятья.
Исходящие из каменных изваяний волны преобразовывались в нечто совершенно другое и отражались в фее и эльфе, унося часть энергий высоко в небо. Так высоко, что этот поток не смог бы пройти незамеченным для обитателей других планет или даже звёздных галактик.
- Спешите.
Мартин даже не понял сам он подумал так или это драконий голос проник сквозь его сознание, но и Ортис, и Вулфтрейс, словно повинуясь какой-то неслышной команде устремились к башне, в стене которой отчётливо виднелась огромная дубовая дверь с кованными накладками.
- Нам туда.
Да.
- Шон, часы!
Ортис только сейчас понял, что дверь в башню всё ещё не открыта. Ещё один уровень защиты.
Шон снял с руки часы и, уловив один из потоков энергий, исходящих от Бет и Билла, направил его
На дверь. Луч словно бы ощупывая древесную преграду, начал потрескивать и искриться. Вскоре дверь задымилась и покрылась тонким угольно чёрным налётом. Ещё через мгновение этот налёт осыпался, открывая взору путников витиеватый узор, сводящийся к небольшой ручке.
- Вот, оказывается, зачем были нужны Билл и Бет? – глаза Ортиса опять стали невероятно большими. – Никогда бы не подумал, что эти часы способны на такое…
- Но ты их выбрал, - веско возразил Шон. – Или они тебя, - чуть легче добавил.
Внутри было темно. Абсолютно темно. Так темно, что даже волчье зрение Шона не могло проникнуть в этот сгусток тьмы.
- Гарри, дружище, не окажешь мне еще одну услугу? Посвети, будь добр. – шепнул он, возвращая часы на место.
Дракона не нужно было просить дважды. Он опустился перед дверью, вобрал в себя почти весь воздух и выпустил огромный поток пламени. Огненная дорожка устремилась в темные недра башни, причудливым ковром выстилая каменный пол. Внутри башня казалась больше, намного больше, чем снаружи. Конца-края ей не было видно. Но Вулфтрейс уже ничему не удивлялся.
Драконий огонь как будто впитался в стены, подсвечивая их изнутри. Мартин восторженно выдохнул, Шон одобрительно кивнул.
- После вас, принц.
Гарри отрицательно мотнул головой.
- Ты не идешь с нами? – Шон уловил в глоссе Мартина нотки удивления и страха.
- Туда мне хода нет, - непривычно тихо ответил дракон. – А вам стоит поторопиться. Время утекает.
- Он прав, Мартин. Нам нужно идти. Одним.
- Мы не одни. У меня есть ты, а у тебя есть я. – Мартин натянуто улыбнулся, не то приободряя Шона, не то возвращая себе уверенность.
- Держись рядом, брат, и все будет хорошо, - в тон ему ответил Вулфтрейс.
И они переступили порог зловещей башни.
Бет и Билл смотрели вслед, входящим в заколдованную башню, Мартину и Шону. Гарри взмыл над землёй.
- Время на исходе.
- Да. Но теперь только от них зависит, что будет дальше. Мы свою работу сделали.
- Я люблю тебя, дорогая.
- Он сказал это? – гаркнул дракон, разгоняя тучи, фиолетово-синим хвостом.
- Да. – глаза бет наполнились слезами. Боже. Сколько времени нужно было ждать, чтобы услышать всего три слова. – Я тоже, милый. Все века я любила тебя. Гарри не даст соврать!
- Я знаю. – кивнул Билл, подхватывая на руки самое дорогое на свете существо.
Дракон сделал прощальный круг.
- Надеюсь, ты сделаешь её счастливой!
Он качнул крылами и растворился в предрассветной дымке.
***
- Как думаешь, что нас тут ждёт? – с опаской спрашивал Ортис, оглядывая небольшой зал, раскрывшийся их взорам. Странно. Башня казалась грубой каменной постройкой, а внутри всё сверкает и пол устлан дорогим паркетом или чем-то похожим и так же натёрт до зеркального блеска. Стены отражают фигуры присутствующих и ещё что-то неуловимо знакомое и странное. – Приведений тут нет? Ведь так?
- Тут, похоже, вообще никого нет. Она же занята. Все еще. Нами. Другими нами. – Вулфтрейс не понимал, что именно, но что-то изменилось в нем самом. – Идем. Как говорил какой-то древний китайский мудрец, если не знаешь, что делать, делай шаг вперед. Хотя я лично предпочитаю его не делать, но выбора у нас не так много.
И Шон сделал тот пресловутый первый шаг.
Вопреки его ожиданиям, башня не отреагировала враждебно на вторжение незваных гостей. Не полетели стрелы, пол не провалился. Заманивает подальше, чтобы отрезать все пути назад? А его итак нет, пути назад, так что…
Шон продолжал двигаться вперед мягкими скользящими шагами, в любой момент готовый броситься на пол, отскочить в сторону, но его чутье молчало. Можно подумать, опасности и в самом деле нет.
Мартину ничего не оставалось, как последовать за Шоном.
- Знаешь, иногда мне кажется, что ты безумный. – всегда, если страшно, лучше говорить. Разговор создаёт иллюзию того, что ситуация находится под контролем. Да. Глупо. Но какие есть варианты? Всё, к чему привык Ортис разрушилось в один момент. И он уже не слишком понимал, что стало этому причиной. Знакомство с Вулфтрейсом ли. Внезапно вспыхнувшая любовь к собственной жене. Или же он сам. Нет. Конечно, нет. Это Шон спасает его бесшабашную голову уже в который раз подряд. И жена Вулфтрейса оказалась в том трейлере случайно. Может быть, с ней Софи сейчас легче. Спокойнее. Может быть. Ведь это может так быть?
Мысли о жене вернули в душу Мартина решимость, и он сделал шаг вперёд Шона.
- Безумный? Иногда? Только иногда? У меня такое ощущение как появилось много лет назад, так и не отпускает. Нет, бывают, конечно, моменты, когда мне кажется, что я живу настоящей жизнью, ну, знаешь, как нормальные люди. К которым нас трудно отнести. – Шон тоже живой человек. И ему точно также бывает страшно. И Звук собственного голоса, и ощущение того, что тебя слушают, успокаивает. – Нас. Ага. Прости, что втянул тебя в это все. Это не навсегда.
Хорошо, если так. А если вы с Мартином тут застрянете?
И как только Шон об этом подумал, пол под его ногами превратился в вязкую субстанцию. Опять? Каждый шаг давался с огромным трудом. Как муха, влипшая в смолу, подумал Вулфтрейс. Но впереди замаячили очертания каких-то каменных стен. Они придавали некую уверенность, ассоциировались со стабильностью. Нужно только до них добраться.
Всегда проще обвинить. Кого-то. Скорее всего того, кто рядом.
Всегда проще рассуждать.
Всегда проще ждать и не предпринимать ничего.
Всегда проще…
- Знаешь, обещай мне, когда вернёмся, надраться со мной до чёртиков. У меня есть такой виски… закачаешься… вот только я боюсь пить его в одиночку. А Банефаций ни за что не станет распивать хозяйский виски! Чёртов сноб! – с трудом выдёргивая ноги из вязкого пола, Мартин обошел Шона и протянул ему руку. – Давай всё делать только вдвоём… ээээ… Ну, в рамках …. Конечно…
Да. Иногда разговор без рамок может привести и таким казусам. Совершенно всё делать вдвоём с Шоном Мартин не предполагал, не смотря на всю новомодность свингеровского движения. Нет уж. Кое-что Мартин предпочел бы сделать не с Шоном… вот чёрт.
- Ну. Ты меня понял… - пожав плечами, обезоруживающе, как и всегда, улыбнулся Мартин…
- Понял, понял. Мы будем только напиваться столетним виски. И больше ничего.
Шон ухватился за руку Мартина, как утопающий хватается за обломок доски. Вместе. Вдвоем. Он не один. И никогда не будет. Мартин. Брат.
Пол стал вновь крепким и монолитным. Хотя немного скользким. Или это ноги трясутся и разъезжаются?
И стены приблизившись, встали, топорщась серыми неотесанными камнями.
- Куда теперь? – Шон стоял в нерешительности перед разветвлениями лабиринта, стараясь почувствовать, в каком направлении им надлежит двигаться. Но как только он вошел в башню, все его обостренные чувства разом пропали. Как будто кто-то ударил его по голове и лишил способности слышать, чуять, видеть. Остались лишь минимальные отголоски, необходимые для того, чтобы не превратиться в беспомощного калеку. Шон мог различать окружающие его предметы, когда Мартин отвечал, слышать его. Но запахи, чутье, предвидение, все это осталось за порогом башни.
- Где бы ты спрятал все самое ценное, будь ты древней колдуньей? – Осматриваясь по сторонам, спросил Мартин.
- Ты же знаешь мой принцип. Оставь все на виду, и пусть дураки ищут вечно. Но мы не дураки, верно? Что мы знаем про эту башню? Что она чем выше, тем сильнее Моргана. Так что полагаю, нам наверх. Только куда здесь наверх… Ни лестниц, ни галерей…
Наверх, так наверх. Нет лестниц? А кого это останавливало?
- Ты слышал о том, что пространство может подстраиваться под твои желания? – бубнил Мартин, оглядывая стены, переставшие быть гладкими и зеркальными. И то верно. Не девиц же встречают. Это барышни могли бы вертеться у зеркала день-деньской. Ему лично обычно нужно было удостовериться, что, выйдя на улицу, его вид не вызовет ненужных вопросов. Или что-то типа того. А значит и роль зеркала в его жизни не была слишком уж значительной. А вот лестница…. О боже, сколько этих лестниц он преодолел. Шотландец в английском обществе. Нет. Не грузчик в порту, конечно, но даже отпрыску древней королевской фамилии нужно помнить, что его путь не будет устлан красной ковровой дорожкой. А если на нём попадаются розы, то их шипы весьма безжалостны в желании поглядеть цвет твоей крови. – Сейчас найдём и ступени, было бы желание.
Ортис ощупывал стену, слегка надавливая на камни. Не прошло и минуты, как один из камней не остался неподвижным, запустив тем самым цепочку преобразований пространства.
- Что бы я без тебя делал, - выдохнул Шон смесь зависти и восхищения. Он привык быть тем, кто все решает, всех выручает, хорошо, иногда это делала Бет и вот теперь еще и Гарри. – А ты быстро учишься. – Нет, все же гордость за брата взяла верх над остальными чувствами. – Разве ты не чудо!
Стены расходились и передвигались, сходились вновь, и им было совершенно все равно, кто попадался им на пути. Шону и Мартину приходилось двигаться очень быстро, чтобы не попасть между каменными плитами и не быть раздавленными.
- Сюда!
- Осторожно! Сзади!
- За мной!
На мгновение Шону показалось, что Мартин запустил очередную ловушку, и это так называемое пространство не перестанет преобразовываться, пока от двоих мужчин не останется кучки раздавленных костей в ошметках мяса. Грохот и скрежет оглушал, сводил с ума. Вулфтрейс потерял ощущение времени и пространства. Он готов был сдаться и позволить этим стенам покончить уже со всем. Но тут он поймал взгляд Мартина. Вместе. Вдвоем. Мы справимся.
И все прекратилось. Тишина была оглушающей. Стены выстроились в ряд, образовав тесный проход.
- Похоже, нам туда.
Один за другим браться двинулись вперед. Вскоре они подошли к площадке, с которой начиналась винтовая лестница, довольно крутая даже на первый взгляд. Ее спираль уходила куда-то вверх.
- Похоже нам сюда.
- Одно хорошо, в этой реальности мы можем бегать сутками напролёт, махать мечами и неустанно решать ребусы. Если бы хоть часть этих способностей да в ту жизнь… - стараясь успевать за меняющимися коридорами, бубнил Мартин. Да. Вербальное общение хотя и не читается признаком большого ума, но в экстремальной ситуации поддерживает в тебе надежду контроля за этим самым экстримом. Ну вот же. Стоило подумать, что пора бы уже и утихомириться этим чёртовым кульбитам каменного змеевика, как они и замерли. – Ага, сюда. – Кивнул Отрис, шагая вслед за Вулфтрейсом. – И не забудь, мы ничего не боимся, когда вместе.
Хорошо. Лестницу им отыскать удалось. Но идти по ней было то еще испытание. Все ступени оказались разной высоты. И приноровиться к ним было решительно невозможно. Один шаг длиннее, другой короче. Ритм сбивается, как и дыхание, Шон поднимает глаза в надежде увидеть, где заканчиваются ступени. Но лестница кажется бесконечной. Удушливыми волнами накатывает отчаяние, безнадежность, хочется лечь на ступени и никуда не двигаться.
Она питается твоими страхами, твоей болью, твоей слабостью. Ты так близко от цели и готов сдаться? Глухо рыкнув, Вулфтрейс вновь ставит ногу на ступень.
Утомляет. Жестоко утомляет бесконечность пути и неизвестность будущего. Нет. В целом с будущим всё понятно. Пройдёт несколько веков и государство окрепнет на столько, что на Англию перестанут нападать буйные авантюристы и жаждущие славы короли.
Потом и вовсе она станет великой державой, владеющие половиной мира. Но не избежит всемирного зла – фашизма. И после победы над ним окажется способной отказаться от владения половиной мира, определив своё влияние лишь на некую часть Европы, кроме, разумеется, своих островов.
Потом родится отец Ортиса. Потом он сам…. Но… но как же быть с тем, что случится дальше? В силах ли обычного смертного изменить ход времени? Или сдвинуть с мёртвой точки застрявшие на несколько столетий часы?
Где они, эти часы? Вот тут? За этой стеной или вообще добраться до них невозможно? Вопросы. Сомнения. Страхи.
В самом деле Мартин очень многого боялся. Да. Боялся остаться один. И тут, и в жизни. От этого не разрывал ни нежеланного когда-то брака, ни отношений с матерью, ни контрактов, даже если бизнес-партнёры казались ему мерзкими тварями. И лишь обретя своего ангела-спасителя в лице Вулфтрейса, сделал некоторые шаги. Да. Не разорвал брак. Но наполнил его другим смыслом.
Почти потерял мать, поскольку она оказалась родной не ему, а Шону, но обрёл не только прекрасную маму в полной мере, но и столь желанного брата. Почти двойника. Нет. Даже более, чем двойника. Он старше. Мудрее. Опытнее. Решительнее. А уж, на сколько с ним веселее… жаль, что эта реальность не комната с кривыми зеркалами в городском парке, куда приходят посмеяться. Жаль.
Ступеньки вновь сошлись, словно в пьяном танце, и Мартину пришлось прыгать с одной на другую, выбирая место, чтобы приземлиться, не поранившись о торчащие из стен камни.
Наконец некое подобие галереи. Хотя бы ступеней больше нет. Есть ровный пол. Есть перила. Но снова темно. Это меньшая из проблем.
- Я думал, эта лестница никогда не закончится, - признается Шон, облегченно вздыхая. – С этой башней определенно что-то не так. Я вот начинаю думать. Может, нам не стоило заходить сюда? Спалить, по камню разнести, да и дело с концом. Как думаешь, а Мартин? Мартин!
Говоря это, Вулфтрейс привалился плечом к стене. И она вдруг провалилась! Вулфтрейс едва устоял на ногах, сделав по инерции пару шагов. Резко обернувшись, он уперся в ту же самую стену. Только теперь она не двигалась, как они ни старался заставить ее. Ощупал все камни, бил, пинал их. Бесполезно. Он был отрезан от брата. Он того места, где они были до этого. Он остался один.
И эта мысль пугала немыслимо.
Шон сполз по стене и прикрыл глаза. Один. Совершенно один. Неизвестно где. А что, если он никогда не найдет отсюда выход? Что, если не выберется вовремя и не спасет Лауру? Никогда не увидит ее. Джона. Никогда не вернется домой. Никогда не увидит родного Шервуда. Не вдохнет чистый напитанный запахом трав воздух.
Никогда.
- Где ты был так долго? Я уже заждался, - услышал Шон до боли знакомый голос. Он поднялся с пола и пошел на звук.
- Иди же сюда. Без тебя не начинаем.
Еще один шаг, и перед Шоном открылся огромный зал. Яркий свет бил в глаза, ослепляя после темноты, к которой уже успел привыкнуть Вулфтрейс. Постепенно глаза привыкли к свету, и Шон увидел то, что предпочел бы не видеть никогда.
Посреди зала был установлен помост. А на нем два грубо отесанных стола. На одном из них лежала, связанная по рукам и ногам Бет. А на другом Мартин. Как будто распятые. Неподвижные. Безмолвные.
- Что ты с ними сделал? – Шон бросился вперед, но налетел на невидимую преграду. – Стивен!
- Ты помнишь мое имя. Я польщен.
Он появился из ниоткуда, материализовался из воздуха. Стивен. Одежда с иголочки, светлые волосы обрамляют идеально вылепленное лицо. Зеленые глаза смотрят с сочувствием и насмешкой. Уголки губ чуть подрагивают, как будто Стивен не решается улыбнуться, чтобы поприветствовать брата.
- Отпусти их. – Шон со всей силы ударил по невидимой преграде. – Сейчас же! Это между нами. Они ни при чем.
- Где-то я это уже слышал, нет? – Стивен склонил голову на бок, обозначая уважительное внимание, которого и в помине не было. – Нет. Не отпущу. Я знаю, тебя, Джон. Ты слишком дорожишь своими питомцами. И сделаешь все для их спасения. Да ведь, Джони? – Стивен все же улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.
- Что ты хочешь, - поняв, что преграду не разрушить, сменил тактику Шон.
- О, ты знаешь, - небрежно махнул рукой Стивен, обойдя стол грациозной походкой прирожденного танцора. – Сущая безделица. Чаша.
- У меня ее нет. И никогда не было.
- Зря ты так, Джон, зря. Твое упрямство не пойдет твоим питомцам на пользу. – Стивен сделал элегантное движение рукой, и сверху спустилась решетка с острыми шипами, прикрепленными к местам соединений ее прутьев. – Представляешь, что это, - Стивен провел кончиками пальцев по краю решетки, как будто лаская, - сделает с человеческой плотью?
Шон представлял. Боль, раздирающую на части. Кости ломаются, внутренности разрываются, кровь повсюду. Но что самое ужасное, быстрой такую смерть не назовешь.
- Хочешь посмотреть?
Шон не ответил.
- С кого начнем? – Стивен вновь прошелся вдоль столов и остановился рядом с Бет. – Дамы вперед? – Он погладил ее по голове. Бет даже не пошевелилась. – Или, быть может, Мартин? – Стивен перешел к другому столу. – Кого ты любишь больше? С кем ты попрощаешься с первым?
Перед невидимой преградой стояла Бет. Она тихо улыбалась Шону. Он посмотрел на стол. Бет все еще лежала там, распятая и беспомощная.
- Но…
- У нас мало времени, мой мальчик. Послушай, меня. Я уже прожила свою жизнь. Пусть он заберет ее.
- Нет.
- Ты так привык, что я всегда с тобой. Придется тебе привыкать быть одному.
- Нет!
- Она слишком многое для тебя значит, - Мартин встал рядом с Бет. – Пусть лучше он заберет мою жизнь. Я не был хорошим мужем и сыном. Я не заслуживаю жизни.
- Нет, не говори так! – Шон в исступлении бросился на преграду снова. – Ты должен жить, чтобы все исправить!
- Ты справишь, брат. Софи к тебе неравнодушна. Думаю, она тебя любит. Ты сможешь позаботиться о ней. Вспоминай меня хотя бы изредка. Я ведь был твоим братом…
- Я всегда буду с тобой. Я же фея озер. Когда ты увидишь отражение звезд в озере. В реке. Даже в луже после дождя. Знай. Это я смотрю на тебя, мой мальчик.
- Не повторяй моих ошибок, брат. Не потеряй тех, кого любишь…
- Я не могу! Это невозможный выбор! – выкрикнул Шон.
Бет и Мартин исчезли. Растворились. Остались лишь те, что лежали на столах.
Он был на грани помешательства. Невыносимая боль предвидения потери раздирала его душу в клочья. Как он может решить, с кем расстаться, кем пожертвовать? Как можно отказаться от одного в пользу другого? Как можно представить свою жизнь без Бет? Без Мартина?
- Не делай этого! Умоляю тебя! Стивен!
- Отдай чашу. Просто отдай ее, Джон.
Решетка резко опустилась еще на фут.
- Нет!
- Как пожелаешь, - Стивен равнодушно отступил назад, чтобы брызги крови не попали на его безупречный костюм.
И в этот момент решетки рухнули.
Предсмертные крики слились с безумным воплем Шона. Он не мог поверить, что это все происходит на самом деле. Он снова бросился вперед, и преграды больше не было. Он подбежал к столу Бет, изо всех сил пытаясь поднять решетку. Тщетно. Изуродованное тело все еще дергалось в судорогах, а глаза уже были неподвижны.
Муки Мартина продлились чуть дольше. Он успел встретиться с Шоном полным боли и ужаса взглядом, прежде чем испустил последний вздох.
Вулфтрейс пошатнулся, пол вздыбился, норовя сбросить его. Чтобы удержаться на ногах, ему пришлось схватиться рукой за окровавленную решетку.
- Ты… - Прохрипел он, сквозь красную дымку, затмевающую разум, глядя на Стивена. – Ты убил их.
- Ну, разумеется. ТЫ же не смог выбрать. Я помог тебе. Избавил от этой необходимости. Хочешь поблагодарить? Ты же всегда этого хотел. Быть единственным. Теперь ты единственный обладатель Чаши. Никто не встанет на твоем пути. А когда вернешься в свой мир, у тебя не будет конкурентов. Ты всегда целенаправленно и последовательно устранял их. Мартин был одним из них. Теперь его тоже нет. Разве не чудесно? – Стивен широко улыбался.
- Он был моим братом!
- Не по крови.
- Неважно! Он был родной душой!
Лицо Стивена исказила гримаса боли.
- Я тоже. Тоже хотел, чтобы ты считал меня своим братом. Но ты видел во мне лишь еще одного конкурента, Джон. Почему ты не видел того, кто всегда любил тебя, рядом? Почему пренебрегал мной? Не замечал, не обращал внимания. Я терпел. Сколько мог, терпел. – Стивен глубоко вздохнул, возвращая самообладание. – Теперь только ты и я. И чаша. Мы будем вместе владеть ею. Мы будем править миром.
Так вот чего ты хочешь. Владеть миром. И все твои братские чувства не более чем манипуляция.
Шон медленно выпрямился. На его руках была кровь Мартина. Ее не смыть уже никогда.
- Мы? Ты говоришь мы? – Опасно сузив глаза, Шон двинулся к Стивену. – Так я тебе нужен?
- Нужен, брат, ты очень нужен мне.
Стивен уже раскрыл руки, чтобы принять Шона в объятия.
- Так сильно, что ты пошел на убийства?
- Я готов ради тебя на все, Джон.
- Тогда сделай одолжение. Похорони меня вместе с ними.
Одним прыжком Шон сократил расстояние между собой и Стивеном. Вырвал из ножен висящий на поясе у Стивена короткий кинжал и вонзил себе в шею.
Шон еще слышал нечеловеческий крик Стивена, видел его лицо, когда тот склонился над ним. Лицо это вдруг начало меняться, превращаясь в уродливую плоскую змеиную морду. Огромную. Занимающую почти все пространство зала. Змея высунула язык, как будто дразня Вулфтрейса. А потом наступила темнота.
***
Он и не заметил, как оказался отделённым от Шона. То есть в совершенном одиночестве. Пока мы вместе? Мы точно должны кого-то спасти?
Тут бы выжить, а если быть абсолютно точным, то вынести бы из этой передряги чистыми свои души, плюс ещё и любимым людям не дать сгинуть в сей зловонной пучине…
Зловонной? Откуда этот запах?
Ортис отвлёкся от своих мыслей и взглянул вокруг.
Да это же его дом. Вот та винтовая лестница, что ведёт к покоям его матери. Вот Банефаций, в черном камзоле и с черным цветком в петлице, а рядом в кресле Эвелен. Её наряд тоже выдержан в черных тонах. Но нет Софи и Синтии.
Сердце Мартина сжалось от недоброго предчувствия.
- Она мучилась? – даже не пытаясь вытереть слёз, капающих с дряблых щек, говорит Эвелен.
- Да. Бедное дитя было заживо сварено в кипящей смоле. Адово пламя горело под котлом, и никто не смог спасти её…
Голос Банефация, всегда такой тихий и ровный, звучит, как набат в голове Мартина.
- Как её мать…. Бедняжка Софи забрала с собой свою дочь… – рыдает Эвелен, - Но зачем так жестоко! Господи, она же ещё ребёнок! Невинный ребёнок…
Ноги Ортиса вросли в пол. Его сознание требовало разметать разрушить эту сцену. Оно противилось принятию такой правды. Но в то же время, он видел и слышал всё так отчётливо, что отчаянно желал лишь одного – умереть. Здесь и сейчас! Немедленно! Да. Пусть там. В адском пламени, но воссоединиться со своими любимыми. Губы Ортиса хватали воздух. Но его не было. Ни глотка. Всё пространство вокруг наполнилось запахом горящей серы и безысходности… Лёгкие разрывали пустота и тьма. Рассудок взрывался и разлетался на тысячи тёмных осколков…
Софи… Синтия… Нет!!!!
Нет, так нет. Да. Именно в этот момент Мартин ощутил, что его тело стягивают тяжелые цепи. И с каждым мгновением эти цепи раскалялись, словно ставили себе целью загореться. И загорелись бы. Потому что и Мартин раскалялся с каждым мигом от того, что предстало перед его взором.
Софи. Живая и невредимая. Но она была не одна. Вместе с Шоном они придавались таким изощренным утехам, что могли бы вызвать зависть любой первоклассной проститутке. Но если бы только это. Рядом с ухом Мартина раздался голос. Сладкий и тягучий, словно приторный сироп.
- Не хотел, чтобы она умирала? Если честно, я тоже не хотел. Погляди, как её тело содрогается в экстазе. Так и хочется присоединиться, правда? – Мартин попытался повернуть голову, но цепь, стягивающую его тела, зазвенела и впилась в плоть тысячью шипов.
- Неправда!
- Ты ревнуешь? – насмешливо осведомился голос, - Совершенно напрасно! Это глупое чувство собственника всегда мешало тебе. Вспомни!
Мартин помнил. Помнил, как слышал уже этот голос. И чувствовал эту боль. Когда его тело разрывали на куски. Истязали, продлевая пытки таким образом, чтобы он не терял сознания. Вгоняли иглы под ногти. Резали тело на кусочки и всыпали в раны белую сверкающую в свете, так режущих глаза, софитов. А потом … потом заставляли подписывать документы, при этом отрезая пальцы на левой руке. Один за другим.
Да. Мартин помнил всё это. Но, сгорая от боли, он вдруг ясно и отчетливо понимал, что сгорает он от невероятной всепоглощающей ревностью. Да. Не боль терзала его тело и душу. Не обида или ненависть, а жгучее желание оказаться в этой постели рядом с … Шоном?
Ортис! Ты в своём уме? Ты возжелал Шона? Точно? Это не ошибка?
Но сколько бы не пытался Мартин побороть себя, он всё отчётливее понимал, что присутствие Софи – это какая-то издёвка. Извращение. Грязь. И, что, если бы не сжимающие его в своих объятьях цепи, он ринулся бы к Шону с мольбой о любви. Хотя бы о шансе. Об одном поцелуе, после которого он поймёт, что Софи и вообще все женщины мира не стоят даже взгляда, даже мысли о них. Что именно он, Мартин Ортис и есть то, чего так же страстно жаждет Шон.
- Занимательно, - опять слышится рядом насмешливо-сочувственный голос. – Тебе бы подумать о смерти, а ту вон как возбудился… Мне нравится…
- Кто ты, чёрт тебя подери! – кричит Ортис и слышит несколько слов…. Стивен… Стивен? Тот самый? О, Боже! Софи!
Но вокруг никого. Лишь сверкающее тело змеи сдавливает его своими смертельными объятиями, словно бы танцуя, завораживая несчастную обреченную страдать, жертву.
- Где ты! Выйди! Выйди на честный бой! – кричит Мартин, но тьма поглощает его, оставляя в неведении и чрезвычайном возбуждении. – Софи! Софи, если ты меня слышишь… Софи…
- Мартин, Мартин! Эй! Вернись ко мне! Ну же! Давай! Вернись! Сейчас! – Шон тряс брата за плечи, пытаясь привести в чувства. Мартин был во власти какого-то ужасного кошмара. Он извивался и содрогался, как будто его подвергали нечеловеческим пыткам. – Это все не на самом деле! Мартин, прошу тебя… Ты мне нужен… Ты же сам говорил. Мы. Вдвоем. Пожалуйста. Не оставляй меня. Не сейчас. Никогда. – Но Мартин не отвечает. Он зовет Софи, выкрикивает что-то неразборчивое. – Черт. Не заставляй меня этого делать. Черт, черт, я же пожалею. Сильно пожалею. Так что прости.
Вулфтрейс прикусил губу и ударил Мартина, вырубая. Подхватил обмякшее тело и бережно уложил на пол.
Сработало? Если Мартин без сознания, то тот, кто терзал его разум, более не сможет этого делать.
Он появился перед Шоном так внезапно, что тот не успел даже удивиться или испугаться. Если бы чувства Вулфтрейса не были заблокированы, он бы знал о его приближении. Рефлексы сработали сами собой. Шон вскочил на ноги, встал между Мартином и змеем. Огромным, зловещим, отвратительным змеем. Шнеак, всплыло в памяти название этого монстра. Так вот ты какой. Шон криво ухмыльнулся. В той реальности ты забрал Мартина. В этой ты его не получишь.
- Уверен? – Услышал Шон шелестящий шепот в своей голове.
- Более чем, - презрительно выплюнул он в ответ, без тени страха или сомнения глядя змее прямо в безжизненные глаза.
- Смертные. Вы такие наивные. Такие забавные. Вы думаете, что можете все. Это лишь ваше заблуждение. – Шелестящий шепот вкрадчиво стелился шелковым потоком, обволакивая сознание.
- Давай ближе к делу, - нетерпеливо призвал его Вулфтрейс. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение. – Я так понимаю, ты пришел нас убить.
- Не так примитивно, но по сути верно, - прошелестел голос.
- Давай опустим несущественные детали. Предупреждаю сразу. Идея плохая. Сегодня свою смерть найдешь ты.
Шон поймал себя на мысли, что начал копировать стиль разговора змея. Хватит разговоров вообще. Драка, значит драка.
Вулфтрейс быстро избавился от одежды и обратился. Он не стал играть в благородство и бросился на змея первым, метя в горло.
Острые, как бритвы, клыки сомкнулись за чешуйчатом теле змея. Но не причинили ему ни малейшего вреда. Слишком большая шея, до жизненно важных воздуховодов и кровеносных сосудов не добраться так просто. А вот змей не собирался дожидаться, пока волк попробует снова.
Огромный шнеак скользнул по полу, свиваясь в кольца. Лишь в последний момент Вулфтрейсу удалось избежать смертельных объятий. Волк отпрыгнул в сторону, готовясь к новой атаке. Прямо перед ним возникла раскрытая пасть змея. Больше напоминающая подземный автомобильный тоннель, только неосвещенный, и проезд лишь в один конец. А вместо пропускного пункта изогнутые острые зубы.
Шон бросился вперед, едва миновав смертоносную пасть, оттолкнулся от упругого змеиного тела, от стены и оказался позади шнеака. Тот незамедлительно развернулся с неожиданной для такого крупного существа скоростью и вновь бросился на волка с одной лишь целью.
Проглотить и покончить с надоедливым смертным. А потом и со вторым тоже. Шон попробовал повторить маневр ухода, но шнеак уже учел прежний опыт. И вместо того, чтобы оказаться в относительной безопасности, Шон был захвачен в плотные удушающие кольца, сжимающие его безжалостно. Он уже слышал треск ломаемых костей, чувствовал, как обломки впиваются изнутри в тело. Интересно, он сначала раздавит, а потом сожрет или…
Волк перестал сопротивляться. Из пасти вытекла тонкая струйка крови. Шнеак разжал свои кольца. Он призадумался. Сначала проглотить надоедливое животное или заняться оставшимся. На сытый желудок и развлекаться веселее. Шнеак разинул свою безразмерную пасть и, подкинув тело волка, поймал его, сомкнув челюсти.
Но что это? Шнеак в ужасе раскрыл пасть, мотая головой в разные стороны, пытаясь избавиться от ужасной боли. А из пасти выпал волк, в зубах у него был зажат отгрызенного кусок языка шнеака.
- Ты! Ты заплатишь за это! – Шипение было настолько зловещим, настолько громким, что Шону показалось, что он услышал его извне.
Волк оскалился в торжествующей улыбке. Это лишь начало, мысленно ответил он, выплюнув огрызок языка.
Шнеак извивался в мучительных конвульсиях, его огромное тело заняло все пространство, и попасть под его удар означало бы распрощаться с жизнью.
Мартин! Шон бросился к брату, схватил его зубами за шиворот и потащил прочь, подальше от извивающегося в неконтролируемых судорогах шнеака. Мысль здесь материальна. Нужно найти укрытие. Укрытие. Ну же!
Стены разошлись, образуя нечто наподобие узкого прохода. Шон, не теряя ни секунды, затащил Мартина в этот узкий проход. Шнеак все еще бесновался снаружи.
- Боюсь, ваш счет аннулирован, - выдохнул Шон, обессилено опускаясь на пол подле Мартина.
Жжение. Кажется, всё тело изнутри смазано скипидаром. Или чем там его можно смазать, чтобы возвратившееся сознание не могло найти себе места внутри измотанного измызганного тела.
Впрочем, Мартин не мог думать или анализировать создавшуюся ситуацию. Его неудержимо тошнило и остановить это он тоже не мог. Другое дело, что пустой уже чёртову прорву времени желудок с таким же успехом мог вывернуться наизнанку, всё равно вытошнить было нечем. Но процессу было всё равно. Судороги и спазмы терзали тело не хуже плети палача, свистящий звук которой Мартин помнил совершенно отчётливо. Но согнувшись пополам, он вполне свободно двигал руками и ногами. Значит – не связан. Уже хорошо.
- Где я? – хрипя осведомился Ортис, не в силах разглядеть ничего. - Свет в этой конуре будет когда-нибудь! – выкрикнул он в пространство, в надежде на закономерный результат….
- Будет, все будет. – Вулфтрейс подполз к Мартину, обнимая его, возвращая в реальность. Реальность? Сомнительно. К себе? Более вероятно. – Тише. Тише. Все уже позади. Эта тварь мертва. – Чтобы убедиться в правдивости своих слов, Шон заглянул через плечо брата. – Да. С ним покончено. Никто больше не будет терзать наш разум. – Одно воспоминание о том, что он потерял Мартина и Бет заставило Шона содрогнуться. Но вот он. Мартин. Живой. Настоящий. Больше пока и не надо. – Посмотри на меня, Мартин. Все кончено. Почти. Шнеак мертв. Мы должны найти девочек. И Стивена. Помнишь?
Мартин тряс головой, разгоняя остатки кошмара. Или другой реальности. Потом разберусь. Суть не в этом. Суть в том, что Шон рядом. Правда он…. Как бы это сказать, не совсем одет… чёрт…
- Братец, возьми мой жилет, - хрипло, раздирая горло, выдавил из себя Мартин. Мама говорила мне, что нельзя сидеть на камнях голым задом!
Дрожащими руками Мартин начал стягивать тонкий кашемировый жилет, который был надет поверх кольчуги. Он думал, что, увидев его в таком виде, Софи станет волноваться и ей будет трудно объяснить, почему на нём кольчуга. В общем, там, дома, ему показалось, что прикрыть свою экипировку – довольно удачная идея. Наверное, он был прав. Вот хотя бы теперь есть что снять с себя для брата.
- Я могу отдать тебе и кольчугу. Всё равно бы у нас лучший воин. Жаль мы пошли сюда без оружия. Мне казалось, что найти часы – это дело пяти минут. А уж вернуть время обратно и вовсе пустяковая задача. И где теперь эти заблуждения? Хотя, я всё ещё надеюсь, что-сейчас-то наконец перед нашими взорами откроются врата, и мы увидим, желаемые атрибуты вечности.
Шон представил себя в кольчуге на голое тело и не смог удержаться от улыбки. Из всего, чем можно было прикрыть свою наготу, на нем были лишь подаренные Мартином часы. Как они смогли пережить обращение вместе с Вулфтрейсом…
- Ты тоже ничего, Мартин. Да что там говорить. Если бы не ты, меня сейчас здесь не было бы вовсе. – Горло сдавил спазм, глаза предательски защипало. Нелегко делать такие признания. – Этот гад заставил меня поверить, что Стивен тебя убил. И Бет. Он хотел забрать у меня Чашу. – Быстро говорил Шон, как будто боялся, что передумает и не расскажет о своем кошмаре никогда. – Но он просчитался. Потому что мне нет жизни без вас. – Голос снова дрогнул. – И он знал это. Он думал, что сломил меня. А я последовал за вами в долину смертной тени. Вот так.
Вулфтрейс отвернулся и начал натягивать кольчугу, временами морщась от боли. Восстановление забирало слишком много сил и было слишком медленным.
- И как я выгляжу? – с ухмылкой спросил Шон, демонстративно приподняв руки. Кольчуга хранила тепло Мартина, и это было так чудесно.
- Нормально. – кивнул Мартин, оценивающе оглядев брата, - Накинь ещё сверху жилет и будет вполне сносно. А то, кто его знает сколько времени нам предстоит тут провести. Хотелось бы побыстрее покинуть это гостеприимное место, - раз уж Шон смог… почему бы и Мартину не быть столь же откровенным… - Знаешь, а я видел нечто невообразимое… ты и Софи… но самое жуткое не это. Меня кто-то пытал. Кто-то хотел, чтобы я желал тебя сквозь эти пытки… и голос… такой знакомый… но я не видел его… лишь ощущал дыхание и слышал голос. Бррр до сих пор дрожь и тошнота….
Спина Мартина, прижатой к камням, взмокла от воспоминаний. Нет уж. Лучше вперёд.
- Глупо спрашивать, но … как думаешь, скоро мы найдем то, что ищем. Чёрт! Ещё бы и знать, что ищем….
Оба мужчины засмеялись. Ортис умел сделать такую физиономию, что невозможно было удержаться от смеха. Да и чем ещё разрядить то напряжение, которым была пропитана каждая клеточка их тел. Сознание штука невесомая. А подсознание и вовсе эфемерно. Но от этого их фантомы не становятся менее значимыми. В крайнем случае они оба поняли одно.
- Если ты не станешь смеяться, то я скажу, что тоже рад встрече с тобой, чертов Вулфтрейс и теперь не могу и не хочу жить без тебя. Только не подумай, что из-за любви к тебе я откажусь от Софи. Или Эвелен. Или… в общем, ты понял. – положив руку на плечо Вулфтрейса, говорил Ортис, - Ты понял. Это тоже вид любви. Не знаю. Дружба. Оказывается, дружба – это такая же любовь, из которой исключена сексуальная составляющая, что ли… что-то так. Но эмоции. Привязанность. Потребность. Даже драйв ничуть не меньше. Даже больше, наверное. Какой-то новый. Жгучий букет. Кивни, если хоть что-то понял.
Шон медленно кивнул. Что тут скажешь, если он испытывал ровно, то же самое? Глубочайшую привязанность, до такой степени, что безоговорочно последовал за Мартином в мир иной. Своеобразную любовь. Наша жизнь – это вообще затейливый букет эмоций. И ничего больше. Её материальная составляющая ровным счётом ничего не значит, если не сопровождается определёнными эмоциями. Я люблю тебя…. Я люблю….
- А ругаешься ты точно также. – Как тот, прежний Мартин. Он все же был настоящим. Вулфтрейс натянул жилет. – Хорошо, что в этом мире нет папарацци. Вот это была бы та еще сенсация, - усмехнулся он. – Хорош прохлаждаться. Идем. Нам еще мир спасать…
Идем. А куда? Назад точно нет. Там этот шнеак. Пусть и мертвый. Но даже на мертвого на него смотреть совершенно не прельщает. Вперед? Сколько можно плутать по этим лабиринтам разума?
- Мы ищем наших любимых. Уверен, наши сердца подскажут нам путь.
Поддерживая друг друга, братья двинулись прочь от кошмарного зала.
Скоро сказка сказывается да не скоро дело делается.
Именно здесь автор может выйти из тени столетий и сказать хотя бы пару слов. А поскольку авторов двое, то им непременно есть, что сказать от себя по поводу того, как получилось так, что сюжет этой сказки словно спираль, то сжимаясь, то распускаясь, но неотвратимо вьётся вокруг одного и того же.
Любовь ли двигает миром? Решает ли человек свою судьбу? Что есть дружба, братство, что остаётся после тебя и ради чего ты можешь перевернуть, если не мир, то хотя бы свою жизнь.
Эта история случилась совсем недавно, но сюжет её развивался с такой немыслимой скоростью, что мы даже не заметили, как стали его участниками.
Хотя, о чём это я? Мы сами и закрутили его, и кого теперь винить, что мир вокруг нас изменился до неузнаваемости?
Как две ровные линии сходятся на чистом листе бумаги, чтобы пытливый зритель вдруг увидел ослепительно прекрасную наполненную живительным бальзамом, Чашу, так и мы свели наши судьбы в один рисунок. И теперь, словно вырисовывая эту сказочную чашу, мы не имеем права разойтись. Да и не можем этого сделать. Иначе всё то счастье, что наполняет сосуд, образовавшийся в результате нашей любви, потеряет право на существование. И, как любая чаша, этот сосуд невероятно хрупкое создание. Его может разрушить чёрствость, грубость, зависть, непонимание, предательство, обиды… ах, да, Боже мой, что только не может стать причиной беды…
Но сохранить его может лишь любовь и труд. Непрерывный рутинный труд. Любовная лодка разбивается не о быт, а о нежелание её сохранить. Невозможность двух людей поверить в её реальность. Реальность того незримого чуда, что люди назвали любовью.
Чудеса делаются руками людей. Если жаждет человек чуда - сделай его. Новая душа будет у тебя и новая у него.
Всё гениальное просто. Правда, любовь моя?
Только ты совершаешь чудо. Нет. Не одно чуде. Массу чудес, открывая раз за разом новый мир и новые горизонты, чтобы наши судьбы сошлись наконец в одни рисунок. Чувственный. Витиеватый. Наполненный множеством незримых, но реальных чудес. В одну величественную Чашу, которая, как известно, сама выбирает своего хозяина. И не даром. Разве можно доверить такое волшебное творение кому попало?
Но, что там у Шона и Мартина? Неужели кто-то мог подумать, что мы забудем о них в самый решающий момент?
***
Несколько шагов по сверкающе гладкому полу дались с некоторым трудом, но в итоге перед ними открылся новый зал. Его пространство было подсвечено несколькими лампадами, наполненными пылающим маслом. От этого аппетитного запаха сразу же свело желудки, и ощущение голода показалось несколько более сильным, чем раньше.
Прибавьте к этому накатившую осталось и получите тот букет эмоций, который должен был сопровождать мужчин после изнурительных смертельных схваток и многочасовых переходов из одного пространства в другое.
Но.
Кроме чадящего в сводчатый потолок масла ничего из еды в этом зале не было, а было бесчисленное множество часов. Нет.
Ничего похожего на то, что мы привыкли считать асам. Никакого намёка на тикающие механизмы с тонкими серебряными стрелками. Ничего. Лишь прозрачные двухкамерные колбы из тонкого римского стекла, обрамленные в мраморные или обсидиановые оправы, внутри которых пересыпались тончайшие песчинки.
Одно можно было сказать определённо. Каждая из моделей была по-своему уникальна и непохожа на любую другую, присутствующую в зале. Но какая из них та, что нужна им? Вот эта с красновато-золотистыми песчинками в оправе, изготовленной в виде теряющих листву деревьев, или эта, что качается, словно лампа на вершине колонны морского маяка, и песок в ней такой же зеленовато-синий, словно само море ссыпается из одного бутылочного горлышка в другое, пытаясь передать послание о кораблекрушении?
Как найти, как определить единственное верное из множества прекрасных, но бесполезных творений?
- Твою-то мать, - выдохнул Шон. Зло, разочарованно. – Это же сколько душ она заточила в этих сосудах. Только представь, Мартин! – Гнев заполнил все его существо, заставляя дышать часто и рвано. Мы не сможем спасти всех, всплыли в сознании дурацкие слова. Почему, почему всегда так? Почему нужно постоянно делать невозможный выбор? Выбирать спасение любимых, в конечном итоге обеспечивая комфортное существование себе. Не мучиться осознанием того, что мог бы, но не сделал.
Хотя от этих мыслей становится только омерзительнее на душе.
Так они и стоят посреди этого гротескного великолепия, не в силах сделать выбор. Потому что оба знают. У них лишь один шанс. Упустишь его, потеряешь все. Что будет тогда, не знают ни Мартин, ни Шон. Да и знать не хотят. И вот они ждут. Знака. Подсказки.
Да пожалуйста. Получите.
Прямо перед ними возникает изображение. Объемное, цветное, реальное. Они видят себя. Только в другой одежде и с мечами в руках. Теми самыми мечами, что остались в каменном теле великана. Бой короткий и жестокий.
- Ты готов, брат?
- Я готов, брат.
Два удара. Одновременные. Смертоносные. Два мертвых тела.
Из оцепенения их вывел неистовый крик Морганы.
- У нас мало времени, - хрипло произнес Шон, пытаясь стряхнуть с себя остатки только что увиденного кошмара, но они как капли расплавленного олова вгрызаются в кожу, прожигают. – Пока она не заявилась сюда.
Не в силах оторваться от видения, Мартин сжил кулаки. Вот так значит могло закончиться их путешествие в чертоги Морганы, если бы не предвидение Гарри и умение Бет…. Боже, как жестко. Но каким-то внутренним чувством, он понимал, что они предпочли бы этот единственный хотя и безнадежный вариант. Умереть вместе. В один миг. И выберут, если не найдут другого.
Что там говорила Бет? Человек. Здесь нужна человеческая душа, а не сказочные свехспособности. Что ж, выбор невелик, а времени всё меньше.
Отметя всякие чувства, кроме любви, Ортис остановился посреди зала.
Закрыв глаза, чтобы и зрение не мешало ему, затаив дыхание, чтобы навязчивый запах кипящего масла тоже не бередил вкусовые рецепторы, он всмотрелся в себя. Бог внутри, а не на небе, как частенько думают глупцы.
Софи, милая, дай знак. Помнишь ли ты обо мне? Любишь ли ты меня, как я, болван непутёвый, оказывается, люблю тебя…
***
Выслушав очередную истерику Стива, Софи улыбнулась.
- Знаешь, дорогая, - сказала она подруге, - Вот часто говорят, что боль показатель жизни. Я не совсем уверена, но сейчас мне кажется, нытьё этого извращенца и есть показатель того, что мы ещё живы. Забудь он на минуточку, что он непризнанный гений, и мы окажемся в бездонном омуте смерти.
- Ой, чего ж так невесело, - отозвалась Лаура, обнимая Софи. Вот погляди на него, сидит себе тихонечко водит золотым пером по вонючей бумаге. И ничего. Рад радёшенек!
Девушки тихонечко засмеялись, наблюдая, как Вен с видом, совершенно отрешенным пишет что-то на том клочке бумаги, который оказался в кармане его мятого, пропахшего выпивкой и бог знаешь, чем ещё, халата. Красный атлас и кружева, туго облегали его волосатую грудь, подчеркивая всю немыслимость как его наряда, так и самой ситуации. Но какой бы немыслимой она ни казалась, она имела место быть. Трое, заключенных в ограниченном пространстве. Это тебе не в лодке, плывущей вниз по Темзе…
- Да, чудесно, что в твоей сумочке оказался Паркер.
- Чудесно было бы оказаться дома…
- А знаешь, я никак не могу понять, каким образом мы оказались здесь.
- Сама не знаю. Последнее, что я помню отчетливо, это, как наши медальоны сцепились вместе, когда я наклонилась к тебе, чтобы ты не ударилась. Эту колымагу, видишь ли, нещадно мотало, и я боялась, что ты ударишься. Именно в этот момент наши медальоны, словно бы притянулись друг к другу, сцепились и образовали нечто целое, а луч рассвета прошёл в самом центре этого целого камня.
- Может попробовать ещё раз?
Девушки сняли медальоны, пытаясь сцепить их вместе, но кулоны лишь чиркнули друг о друга острыми гранями, да и только.
- Или эта магия работает один только раз…
- Или её нужен луч восходящего солнца…
- Где его взять? Сколько я ни гляжу вокруг, я вообще не понимаю какое время суток сейчас, который час. И вообще где мы находимся. В помещении или вне всяческих стен…
- Нет. Стена есть точно. Её не видно, но выйти за её пределы нельзя. Я пробовала. – Лаура ещё раз попыталась преодолеть кажущееся безграничным, пространство, но не смогла сделать и пары шагов. – Вот видишь, дальше пройти нельзя. Тупик.
- Жутко. – тряхнула тёмными кудрями Софи. – Жутко прожить здесь всю оставшуюся жизнь. Как быть похороненными заживо.
- Да. Но наш гроб слегка перенаселён. – Лаура кивнула на отрешенно покачивающегося взад-вперёд, Вена,
- Вот и я о том же… нас много. Пространство ограничено. Но воздуха хватает.
- Ты тоже это заметила?
- Попробуем?
Обе девушки кивнули, скрепляя свой заговор и встали, стараясь шагнуть как можно дальше. Наткнувшись на преграду, они обе стали колотить по невидимой стене и орать, как можно громче.
- Помогите! Спасите нас! Эй, кто-нибудь, вы слышите нас? Видите ли, вы нас! Помогите! Шон! Мартин! Аууу! Кто-нибудь!
***
Вдруг, словно почувствовав дуновение ветерка, Мартин сделал шаг в сторону. Да. Несомненно. Или это запах духов Софи, или он сходит с ума…
- Это они! – воскликнул он, открывая глаза как раз перед грубыми невзрачными часами, укутанными тысячью слов паутины, словно бы к ним не прикасались тысячи веков. Рука Мартина потянулась к пыльному кокону, на тут же наткнулась на невидимую, но ощутимую преграду. – Чёрт! Что это?
- Ты что-то нашел? – В мгновение ока Шон оказался рядом, позабыв о боли и усталости. Неужели они справились? И сейчас все закончится? И все останутся живы?
Вулфтрейс протянул руку вслед за Мартином, и она тоже встретилась с препятствием. Так. Это еще что. Шон остервенело начал сдирать паутину, но она оказалась в разы крепче, чем выглядела. Как тонкая шелковая нить. Прочная, как стальная. Скорее разрежет руку до кости, чем порвется.
- Черт! – осознав тщетность своих усилий, Шон отдернул окровавленные руки. – Не получается! – Он был в отчаянии. Быть так близко от цели и не справиться в последний момент!
Он громко зарычал в бессильной злобе. Теперь Шон тоже чувствовал, был уверен, что Лаура там. По ту сторону тенет и заколдованного стекла. Но как прорваться к ней? Как освободить?
Моргана будет здесь с минуты на минуту. И если они опоздают… Он уже видел их будущее. Даже не один вариант развития событий. И любой из них заканчивается смертью. Неужели все было напрасно? Неужели Моргана вновь их обошла?
Вулфтрейс потерянно посмотрел на Мартина.
- Я не знаю. Я не знаю, что делать.
***
Войну надо выигрывать либо совершенно и просто, либо не затевать вообще.
- Шон, а если попробовать твои часы?
- Ещё раз? Думаешь сработает?
- А есть ещё варианты? – Мартин кивнул на остававшуюся совершенно неподвижной колбу, а ведь они пытались воздействовать на неё. Вулфтрейс даже обратился, но ничего. Им не удалось даже прикоснуться к ней. И тогда Взгляд Мартина упал на единственное, что оставалось невредимым на теле Шона. Часы. Что если…
***
Моргана содрогалась над, пронзенным мечом каменным, истуканом в безутешных рыданиях, когда казавшаяся совершенно незыблемой, башня пошатнулась. Так пошатнулась, что земля качнулась, сбрасывая с себя тяжкую ношу.
- Они ещё здесь! – воскликнула она и метнулась к башне, - Вы не получите их! Нет! – кричала ведьма, врываясь в расцвеченный дыханием масляных лампад, зал.
Но единственное, что предстало её взору – это плачевная картина её поражения.
- Всё сбудется… - сокрушенно произнесла она, глядя на то, как тончайший луч света совершил то, чего не смог бы совершить ни один даже самый грозный великан.
Разрывая паутину, приводя в движение каменные глыбы, колба из древнейшего на земле кристалла качнулась и сделала оборот, просыпая сквозь тончайшую диафрагму несколько кварцевых песчинок, возвращая обратно события того необычного утра…
И, разрушая все, созданные Морганой, преграды.
Пророчества Мерлина начали сбываться в тот момент, когда твердая рука белого рыцаря извлекла из камня чудесный сверкающий меч, имя которому Экскалибур…
***
Двое мужчин, сообразив, что перевернуть часы будет так же сложно, как и землю, не сговариваясь, избрали другой путь.
- А если попробовать?
- Как будто я против! – Шон Отдал Мартину часы и встал к стене.
Ортис подскочил, ступил на подставленные Вулфтрейсом руки, потом на его плечи. Вот так можно оказаться выше пламени лампад. А теперь надо просто устроить небольшое светопреставление.
- Ну же, девочки! Сообразите! – шептал Мартин, когда он, стоя на плечах Шона, направлял, отраженный от потрясающе правильного сапфирового кристалла, с часовым механизмом внутри, пучок света на завернутую в паутину колбу, наполненную кварцевым песком.
- А! Аааа, - завопил Вен, подскакивая на месте. Листок, на который он изливал свои мысли, эмоции, чувства, вдруг задымился и начал тлеть. – А-ааа! Потушите! Потушите его! Там… там все мои стихи! Потушите же его! – верещал Вен, размахивая руками.
- Этого ещё не хватало! – ахнула Лаура, - Пожар вовсе не входил в наши планы!
- Да уж, - кивнула Софи, бросаясь навстречу неприятностям, - Вовсе не думала погибнуть в пламени костра! Девушки одновременно бросились к горящему листку, Вен так же ухватился за лист бумаги, край которого уже пылал.
- Воды бы….
- Смотри…
- Ты именно это видела…
- Кажется так и было….
Впоследствии, и Софи, и Лаура не могли бы поклясться, что обе видели одно и тоже, но их медальоны устремились друг к другу, как устремляются реки, снося на своём пути любые, даже самые массивные преграды, и сцепились вместе, словно бы вросли друг в друга, а сквозь них, словно найдя единственно верный путь, прошел тонкий ясный луч света, пронзающий всё видимое пространство…
***
Лаура очнулась от громкого крика доносящегося из-за дверей трейлера. А топом дверь распахнулась и Шелл Энивер сказала то, что и должна была сказать, застав мужа в компании двух женщин.
- Ты неисправим, чертов ублюдок! И почему это я вечно должна спасать твою задницу?
- Милая, - заискивающе залепетал Вен, продирая глаза, - Милая! Спаси меня ещё раз! Спаси! – всхлипывающим голосом добавил он, подползая к ней на четвереньках. Лауре пришлось приложить много усилий, чтобы не умереть от смеха при виде зрелища такого признания вины покаяния.
И всё показалось бы диким несуразным сном, если бы не обгоревший край комковатого листа бумаги, исписанный золотым пером Паркера.
Эпилог
Шон резко натянул поводья. Его конь недовольно всхрапнув, тем не менее остановился, повинуясь воле седока.
- Нам нужно вернуться.
Одного взгляда на его серьезное окаменевшее лицо было достаточно, чтобы без лишних возражений и вопросов развернуть Акбара и, пришпорив его, поспешить в сторону поместья.
- И надо как-нибудь постараться ограничить количество виски, что мы выпиваем за раз. А то у меня такое ощущение, что я не спал ночью, а проходил какой-то безумный квест, и при том при всем меня пропустили через адскую мясорубку, - доверительно сообщил Вулфтрейс, посматривая на Мартина.
- Хорошо, кивнул Мартин, - Заменим поставщика и перейдём на бренди. Или ты предпочтёшь коньяк?
***
- Милая, ты согласишься стать моей женой? – самый банальный вопрос. Но, что делать? Билл должен был задать его.
Бет кивнула и протянула руку.
***
- Я думала, ты никогда не признаешься… - ахнула Энивер, после того, как храбрость Банефация перешла границы его снобизма.
- Сам не верю, - сокрушенно согласился мужчина, стоящий на одном колене посреди опустевшего зала, - Но вдруг почувствовал, что, если промолчу сейчас, уже никогда не смогу сказать этих слов.
- И правильно. Жизнь прошла. Ты же видел. У нас осталось не так много времени…
- Но общество…
- Плевала я на то общество… эээ… ммм… Мистер Мак Кью, соизвольте думать прежде всего обо мне, а уж потом о каком бы то ни было обществе, - взяв себя в руки, произнесла Эвелен голосом, способдым заморозить ад, но глаза её излучали столько тепла и счастья, что на месте любого ледника расцвели бы пышные плодоносящие сады.
- Изволю.
Банефаций встал рядом с возлюбленной.
- Наше свадебное путешествие будет длиться ровно два года.
- Почему два?
- а, действительно… чего это? пять лет!
Но рождение внуков вернуло счастливую бабулю на родной остров…