К словам Миша относился бережно с детства. Когда его спрашивали о чем-то, и в вопросе была двусмысленность, он переспрашивал, уточнял. Он знал, что это занудство, но ничего не мог поделать. Друзья посмеивались над ним и пытались поймать «на метле», но чаще ловились сами. После окончания строительного института, в «лихие девяностые» он открыл строительную фирму. От родителей ему досталась в наследство трехкомнатная квартира и просторная двух-этажная дача в пригороде, с участком в гектар, фруктовым садом и прудом с карпами.
За дачей присматривал дядя Гоша, младший брат отца. Отец всю жизнь успешно проработал в советской торговле, сумел подмять под себя всю торговлю города и области, и ухитрился остаться на свободе, а дядя Гоша больше провел «в местах не столь отдаленных», чем на воле. Теперь, на склоне лет, мирно жил на даче племянника. Кухню и свою комнату содержал в чистоте, а в остальных бывал постольку-поскольку. Миша оформил дядю Гошу дворником в своей фирме и раз в месяц привозил зарплату, заодно проверял сохранность наследства.
К тридцати годам Миша женился на красавице Виолетте, украсил ее перстнями и сережками с бриллиантами, золотыми кулонами и цепочками, как елку на Новый год. Вместе с молодой женой в жизнь вторглась головная боль: теща Габриэлла Федоровна и младшая сестра жены Лика, от полного – Анжелика. Едва Миша был окольцован и попал в брачное узилище, теща решительно заявила:
- Мишель, как человек весьма состоятельный…, да-да, я навела справки…, ты можешь позволить себе приличную дачу в престижном районе, где живут достойные люди,- и требовательно посмотрела на зятя.
- Простите Габриэлла Федоровна, что значит «позволить дачу»?- недоуменно спросил Миша.
- Это значит – купить,- удивилась теща непонятливости зятя.
- Ах, купить...
- Вот именно – купить! Я присмотрела одну приличную за пять миллионов. У тебя, надеюсь, есть пять свободных миллионов?
- Пять миллионов чего?- тупо спросил Миша.
- Ну, не евро же.… Это было бы слишком для этой…
- Если не евро, тогда чего – пять миллионов?
- Пять миллионов штук ржавых гвоздей,- съязвила теща.
- Ах, ржавых гвоздей. Теперь понятно.
Его фирма не пошла ко дну только потому, что он всегда скрупулезно читал контракты, и выправлял двусмысленности. Особенно после одного случая.
В тот день он приехал на дачу. Едва вошел в дом, как следом вошли два крепких парня в черных кожаных куртках. Миша глянул на них и по спине побежали мурашки размером с мышей.
- Опять наезжают, опять морды бить,- с досадой подумал он и примерился, кому первому врежет и куда, чтобы наповал. И как будет у второго вежливо выспрашивать, кто они и кто послал, и как этот второй будет трясущимися слюнявыми от страха губами оправдываться и сдавать своих.
В голову ударила ярость, как конь копытом, тело налилось звериной силой, мышцы вздулись, требуя разрядки. Однако парни вежливо поздоровались, и тот, который крупнее, обратился к Мише:
- Мы вас уважаем, Михаил Афанасьевич, как бизнесмена, и уважаем дядю Гошу, как человека близкого нам по духу и сделавшего для братвы немало хорошего. У нас есть новенький автокран, вполне легальный с чистыми документами. Мы даем вам автокран, а вы даете нам один лимон. И мы мирно расходимся. Только вот лимон нужен немедленно, иначе сделка не состоится.
В ответ Миша только кивнул и успокоился. Дядя Гоша достал из стола крупный блестящий лимон и протянул племяннику:
- Отдай им и скажи, куда пригнать автокран, а документы возьми сейчас,- сказал дядя Гоша. – Знаю я эти фокусы. Плату возьмут, а потом ищи иголку в стогу сена.
Миша взял лимон и передал парню. Тот машинально взял и тут до него дошло. Он побагровел и едва не задохнулся:
- Москва, ты человек уважаемый, но твои шутки не катят, это беспредел! – и посмотрел на дядю Гошу, как паровоз на Анну Каренину. – Мне лавэ надо, а не этот овощ,- и сжал лимон, только сок брызнул.
- Послушай, Бес, ты за метлой следи и не ляпай, как корова языком, вот и будет ладненько. Ты предложил Михаилу Афанасьевичу вещь, взамен попросил лимон. Лимон ты получил, вещь за тобой. Если есть претензии, я живо соберу сходняк и там напомню тебе кое-что. Или сейчас напомнить? А так ты сделал свой вклад в общак, а общак – это святое, и в случае чего тебе зачтется. Михаил Афанасьевич по моей протекции людям работу дает, чтобы после кичмана в себя пришли, обустроились, присмотрелись, а ты все одеяло на себя тянешь. В его охране такие уважаемые люди, как Лось, Гвоздодер, Сивый, не считая мелочи.
- Да-да, конечно,- сбавил тон Бес. – Москва, ну ты это, как-то… ну дай хоть…
- От жилетки рукава, или дырку от бублика – на выбор,- ощерился дядя Гоша, и парни попятились под тяжелым, как скала, взглядом.
После такого наглядного примера Миша стал еще осторожнее. Вот и сейчас сказал задумчиво:
- Странная сделка. Очень странная. Гвозди подготовлю, так думаю, за неделю. Главное чтобы погода была солнечная. Я еще со школы помню, что железо быстро ржавеет именно на солнце: быстрее проходит химическая реакция. Надо только уточнить размер и марку гвоздей, и составить смету. Сделаем бартер, а потом эту, как вы сказали, «одну приличную», продадим. Да, кстати, что это за «одна приличная», что это такое?- и зять внимательно посмотрел на тещу.
- Дача,- испуганно икнула теща и отодвинулась, свояченица Лика спряталась за маму.
Вита обожала мужа, и как любящая жена, оправдывала причуды:
- Мама, с Мишенькой надо как с компьютером: нажмешь не ту кнопочку и получится незнамо что, или ничего не получится. Надо говорить правильно, чтобы нельзя было понять «не так». Он у меня весь из себя такой правильный, что правильней не бывает. Правда, Миша?- и посмотрела на мужа, как добрая, преданная дворняга на любимого хозяина.
В благодарность муж накрыл ее хрупкие плечики лапищей и чмокнул в затылок.
- Ну что за глупость, неужели нельзя понимать человека с полуслова, взгляда или жеста?- презрительно скривила губки Лика. – Это же каким занудой надо быть, чтобы вот так подбирать слова.
- Понимать можно,- ответил Миша, ничуть не обидевшись на «зануду». – Только если слово можно трактовать двояко, – это может быть чревато боком. Можно так врюхаться, что костей не соберешь. Со словом нужно обращаться нежно, как с любимой женщиной, даже как с невестой или молодой женой. Даже еще ласковее. И уважительно, как с родителями или почтенным старцем.
- Все равно это занудство,- парировала Лика.
- Тогда так,- прервала спор Габриэлла Федоровна,- есть дача стоимостью пять миллионов рублей и ты должен ее купить.
- Кому я должен? Ни вам, ни кому-то еще, я ни чего не обещал. Да и зачем вообще мне эта дача?
- Странный вопрос,- удивилась теща,- мы все, нашей большой дружной семьей, будем там иногда отдыхать. И потом, ты известный в городе олигарх, а загородного дома нет, – это как-то не совсем то. Кроме того, у нас есть друзья, с которыми я поддерживаю контакт, а пригласить их так вот в непринужденную обстановку некуда.
- Да, но у вас есть домик в деревне. Даже домище при живых родителях. Та же дача, даже лучше: приехал, а там уже готов и стол и дом. И встречают приветливо. Мне лично понравилось.
- Да, это конечно так, но теперь наша семья несколько увеличилась и хочется, знаешь ли, больше свободы и независимости,- с чисто женской логикой ответила теща.
- Так, теперь понятно. Только вот дача у меня есть, от родителей осталась, и вторая мне как-то ни к чему. Правда…
- Прекрасно, просто прекрасно! Я так и думала,- перебила теща. – А дача…, она какая?
- Ну-у, как сказать…,- протянул Миша на неопределенный вопрос и неопределенно провел в воздухе руками. – Примерно как-то вот так.
- Понятно,- обрадовалась теща. – А сколько этажей и комнат?
Миша чуть наморщил широкий лоб в раздумье и выдал:
- Два кирпичных этажа и мансарда, а помещений… э-э-э…. тридцать два.
- А телевизор, холодильник? диваны, кровати с постелью...?
- Да, конечно. Ко всему прочему есть пруд с карпами и фруктовый сад, и прочее вроде бани и конюшни.
- И когда мы сможем съездить посмотреть?
- Да хоть сейчас. Вот адрес,- и Миша быстро написал фломастером на бумажной салфетке. – Там вас встретит дядя Гоша и все покажет. Я позвоню.
Габриэлла Федоровна прочла адрес, и салфетка спряталась в сумочке.
- Сейчас, разумеется, нет. Сначала я должна сделать несколько звонков, а вот завтра с утра пораньше, часов в одиннадцать, как раз. Тем более что суббота.
- Мишель, а шашлык там будет?- спросила Лика.
- Будет, если захочешь.
- А я могу пригласить на нашу дачу моих друзей?
- Это решай с мамой.
Габриэлла Федоровна благодарно посмотрела на зятя и кивнула дочери, мол, приглашай, я разрешаю. У Миши зазвонил сотовый телефон, и он вышел в другую комнату. Габриэлла Федоровна и Лика принялись обзванивать друзей.
- Танька, ты не поверишь, у нас теперь есть огроменная дача…- трещала Лика.
- Аристарх, я хочу пригласить тебя на мою дачу…,- томно ворковала Габриэлла Федоровна.
Миша вернулся минут через двадцать.
- Мишель, мы тут подумали, позвонили, и получилось, что завтра с нами поедет на нашу дачу пятнадцать человек,- сообщила Габриэлла Федоровна, и пытливо посмотрела на зятя. – Ты должен подготовиться.
- Да-да, конечно,- рассеянно ответил зять. – Тут вот какое дело: нам с Витой надо срочно ехать. Да-да, Вита, с тобой и срочно. Вернемся утром.
На следующий день, около двенадцати, Миша с Витой подъехали к воротам дачи. Миша нажал кнопку на пульте, и железные ворота отъехали в сторону. Въехать не получилось: двор оказался заставлен иномарками разных размеров и престижности. Миша вполголоса помянул чью-то мать, и приткнул машину у обочины, оставив гостям возможность свободного выезда. Через пару минут супруги ступили на двор мощеный яркой тротуарной плиткой. Дом на высоком фундаменте, козырек над парадным, он же балкон второго этажа, подпирают четыре бородатых каменных античных атлета в набедренных повязках. Просторное крыльцо выложено розовым мрамором. Окна первого этажа распахнуты, из них несется гневный голос Габриэллы Федоровны:
- Это же надо так обмануть девушку! Просто хочется рвать и метать, рвать и метать,- возмущалась Габриэлла Федоровна. – Я пригласила на свою дачу приличных людей, в надежде, что этот зануда все приготовил, а тут полный бардак. Просто свинарник, и ничего больше. Жить в этом хлеву невозможно!
Миша заглянул в приоткрытую дверь и увидел посреди просторного зала десяток солидных мужчин и женщин, одетых, как на прием к английской королеве, а может и не английской, а всего лишь в кремлевский дворец. И все – высшие казнокрады области. От них веяло властью и деньжищами, многих Миша знал лично. Над ними возвышается, как монумент непотопляемого чиновника, бывший первый секретарь обкома, а теперь губернатор – Аристарх Апполонович Гржимайло. Чуть в сторонке полдюжины раскрепощенных девиц и прыщавых парней что-то высказывают Лике, явно глумливое, а она оправдывается. В центре толпы Габриэлла Федоровна уперла кулачки в бока, а над ней скорбно склонил голову дядя Гоша. При этом ощущение такое, что это он смотрит на Габриэллу Федоровну снизу вверх, а не наоборот. Дядя Гоша поймал взгляд племянника и показал глазами исчезнуть. Миша хмыкнул и отступил, и придержал за плечи Виту, дядя Гоша явно глумился над Габриэллой Федоровной.
- Вот вы, Гоша,- наступала Габриэлла Федоровна,- здесь в качестве кого, я вас спрашиваю?
Дядя Гоша сделал руки по швам, как петровский гвардеец, расправил плечи и отчеканил:
- Согласно табели о рангах являюсь дворецким его сиятельства графа Собакина.
- Какого графа?- опешила Габриэлла Федоровна.
- Так что, ваша милость, зятя вашего, можно сказать – сыночка Михаила Афанасьевича, род которого древнее Рюрика,- рявкнул дядя Гоша.
- Ну, если графа, тогда что ж… тогда конечно…,- растерянно пробормотала Габриэлла Федоровна. – Вот только ваше поведение несколько странное, и вид…
- Поведение мое согласно Уложению Петра Первого о поведении, в коем обозначено, что подчиненный перед лицом начальствующем должен иметь вид бравый и придурковатый, дабы разумением своим не смущать лица начальствующего,- громыхнул дядя Гоша.
Габриэлла Федоровна ни чего не поняла, но почувствовала, что дядя Гоша крепко уел ее. Но где? Кто-то из гостей гнусно хихикнул.
- Поведение, это, конечно, да, но вы дворецкий моей дочери, и ваш вид оставляет желать лучшего: эти латаные штаны неопределенного цвета в ярких заплатах, разбитая обувь, грудь нараспашку… несколько странно для графского дворецкого. Вам не кажется?
- Осмелюсь доложить, что я, на данный секунд времени, являюсь как бы садовником, дворником и сторожем в одном лице, потому и. Как говорит наша неназойливая реклама: три по сто в одном стакане.
Гнусное «хи-хи» раздалось снова. Видимо этот «хи-хи» знал, что братья Собакины, Афанасий и Гоша, «дворяне от сохи» из лапотных крестьян послевоенного времени. Только жизнь сложилась по-разному.
Мише стало жаль тещу, и он вошел в зал, однако игру продолжил:
- Господин дворецкий,- строгим голосом сказал он,- извольте принять надлежащий вид.
- Слушаюсь, ваше сиятельство,- с полупоклоном ответил «дворецкий» и чинно удалился, как вышколенный придворный шаркун. – Мой фрак всегда на стреме,- бросил он гордо на ходу.
Габриэлла Федоровна была настоящей тещей, и ей было наплевать, что зять дворянских кровей древнего рода. Даже если он великий князь, все равно хозяин в доме – теща, а зять хоть император, хоть президент, все равно – зять. А это меньше, чем ничего.
- Мишель, и как это понимать?- строго спросила она и провела рукой вокруг, нервно пошевеливая пальцами. – В доме пыль на два пальца, паутина и мыши и прочая грязь с тараканами и пауками, а у меня гости. Им надо где-то отдыхать, пить и есть, наконец – спать. Постельное белье не стиралось, по крайней мере, год?
- Восемь лет.
- Что восемь лет?
- Здесь никто не жил восемь лет. Вот потому так.
- Да, но я вчера предупредила тебя, что приеду с друзьями на нашу дачу, и ты должен был обеспечить.
- Вчера вы, Габриэлла Федоровна, сказали, что хотите всего лишь посмотреть мою дачу, а друзей вы приглашали на вашу дачу,- при этом Миша сделал ударения на словах «мою» и «вашу». – Вот и смотрите.
- Но как же так: неужели эта дача не нашей большой дружной семьи?- удивилась Габриэлла Федоровна. – Я так надеялась...
- Эта дача моя, и моей пока еще маленькой, но дружной семьи. Конечно, если понимать абстрактно и расширенно, то вы отчасти правы. Но только – отчасти. Костюм на мне – это мой костюм. Я могу его дать поносить кому-то из нашей, как вы говорите, большой и дружной семьи. Но это не значит, что этот «кто-то» может им распоряжаться. Как не может распоряжаться, скажем, вашей косметичкой. Хотя вы, конечно, ни кому не откажете. Чтобы на этой, на моей даче, принимать гостей, потребуется не менее двух месяцев работы, и более трех миллионов рублей, чтобы все было сделано по современным технологиям и в духе времени. Включая мебель и оргтехнику. Привести участок в порядок – это отдельная статья и тоже весьма затратная. Если бы вы вчера сказали, что хотите пригласить своих друзей на мою дачу для отдыха, я бы вас информировал о состоянии дел, и вы бы не совершили такую оплошность. А так получилось то, что получилось.
- Вот зануда,- прошипела Лика едва слышно.
- Получается так, что сегодня я с друзьями не смогу отдохнуть на нашей даче,- удивилась Габриэлла Федоровна.
- Про отдых на вашей даче ничего сказать не могу. А если хотите отдыхать здесь, отдыхайте в тех условиях, которые есть, или какие создадите сами. Своим трудом. Дядя Гоша инструментом обеспечит.
- Мишель, ты вчера сказал, что если я захочу, то сегодня будет шашлык,- сказала Лика.
- Ну, конечно, будет, если захочешь,- ответил Миша.
- Ура! Я хочу, хочу, хочу! Шашлык, шашлык, будет шашлык,- козочкой запрыгала Лика и захлопала в ладоши, победно глядя на друзей. – А когда ты его начнешь жарить?
- Кого?
- Ну, как кого? Шашлык, конечно. Ты же сам сказал, что если я захочу…
- …то будет шашлык,- закончил Миша. – А раз ты хочешь, ты и жарь. Я тебе не обещал, что буду готовить. Если я чего-то хочу, то добиваюсь своим трудом. И результат зависит от того, насколько сильно я хочу. Так что спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
- А почему я тогда всем сказала, что ты угостишь нас шашлыком?- спросила Лика и ее нижняя губа задрожала, на глазах навернулись слезы. – Получается, что я всех обманула.
- Еще как! Ты ведь не спросила у меня разрешения пригласить этих вот шалопаев,- Миша кивнул в сторону прыщавых и раскрепощенных,- на мою дачу. Ты говорила о вашей даче. Я тебе говорил, что со словом надо обращаться, как с дорогим хрусталем, и даже еще бережнее. Или не с хрусталем? Впрочем, это неважно. Важно, что Слово – не воробей, не зарубишь топором: вылетит – таких огребешь, что мало не покажется,- безжалостно сказал Миша и внимательно посмотрел на тех, которые прыщавые, и такие раскрепощенные. Под его взглядом прыщи осыпались, а раскрепощенные сникли, хотя минуту назад от души пинали Лику злыми языками, как тряпичную куклу, и размазывали по полу, как пластилин на солнцепеке.
- Вот я дура, так дура, что связалась с этим занудой,- сообщила новость Габриэлла Федоровна.
Гости с постными лицами посматривали на дверь, и, как в медленном круговом танце, двинулись к выходу. Только многолетний опыт подковерной борьбы мешал выразить чувства вслух.
Раздалось очередное «хи-хи», голос поперхнулся и выдал:
- А тебе можно быть дурой, ты по прежнему необыкновенно красива, в наши-то года.
- Аристарх, ты все шутишь, а мне хоть плачь,- всхлипнула Габриэлла.
- А не вспомнить ли нам молодость и стройотряд?- задумчиво сказал губернатор и внимательно посмотрел на казнокрадов.
- А ты, Аристарх, комсорг и командир стройотряда, а нам снова по двадцать лет,- мечта-тельно сказала Габриэлла.
- Ну, типа того, Галя.
В дверях возник дворецкий в подобающем виде: во фраке и цилиндре, под белоснежным жабо черный галстук-бабочка, черные лакированные туфли отбрасывают солнечные блики. Он приосанился и громогласно изрек:
- Господа, вас встретят радостно у входа ведра, тряпки, пылесосы, швабры и веники от лучших мировых производителей, и спецодежда, которая заняла на мировом конкурсе первое место по дизайну и качеству.
- Я обеспечиваю шашлык и прочее, а вы обеспечиваете порядок в лагере,- объявил Аритарх Апполонович.
Казнокрады изобразили на лицах неподдельное счастье, над головами взвились сжатые кулаки, раздался кличь: «Но пасаран»!
От него взвилась пыль, прыщавых и раскрепощенных вынесло в окна, как пух из рваной подушки.
Молодец тещенька,- подумал Миша,- хорошо подыграла, сама того не ведая. Аристарх мужик напористый, скоро тут все будет блестеть, и мне не придется платить за уборку. Тысяч несколько экономии. Вечером шашлык-машлык, коньяк-маньяк, новые знакомства и контракты. Я вас научу уважать Слово!
Молодец Миша,- подумал губернатор. - Если не дает вытирать об себя ноги такой штучке как Габриэлла, она всегда была повышенной стервозности, надо подумать куда лучше его поставить в моей администрации. Желательно, как можно выше и ближе.
Оренбург, 06.11.2016.
написано в ЦРБ