Серёга Ливанов по прозвищу "Ливень" мечтал стать рок-звездой. Давно мечтал, ещё с пятого класса, когда собрал свою первую рок-группу. Но время шло, а мечта никак не воплощалась в реальности. Страна переходила на рыночные рельсы, которые больше напоминали разбитую бетонку, а желающих стать рок-звёздами был явный перебор. Если б ещё Серёга исполнял что-нибудь эдакое, лиричное, берущее за душу, отчего бы текла мужская скупая слеза. Но нет, в данный момент его завораживало суровое и строгое звучание скандинавского death –metalla, которое обыватели воспринимали плохо, практически не отличая от шума, издаваемого отбойным молотком.
Напарником Ливня по тяжёлому металлу являлся Миша Пирог. Такой же, как и Серёга - двухметровый, длинноволосый шкаф, страдавший одержимостью и мизантропией. Ливень отыскал Пирога на кладбище, где тот приносил в жертву злым силам голубей. Отговорив адепта чёрной магии от этого неэстетичного занятия, Ливень предложил Пирогу создать рок-группу. Миша неплохо рубил на гитаре, а главное рычал гроулингом так, что сосульки падали с крыши. Было очевидно, что солистом в группе станет именно он. Бас-гитару Ливень доверил своему давнему приятелю – Славику Заиньке. Славик был тоже патлатый и высокий, соразмерно остальным музыкантам, но богатырской статью не вышел. Щуплая фигура и очки с линзами делали его похожим на Кролика из мультфильма про Винни-Пуха. Он покачивался на сцене под бременем бас-гитары, и всё время казалось вот-вот её уронит. Барабанщиком стал луноликий, немногословный Шу, тянувший солдатскую лямку сверхсрочником в музыкальной роте. Из всех участников группы, он был единственным настоящим барабанщиком, игравшим, правда, преимущественно на похоронах и парадах. После того, как команда была собрана, приступили к решению технической части вопроса.
Чтобы стать рок-звёздами необходимо было ещё две вещи - нормальная аппаратура и база для репетиций. То и другое требовало денег. Ливень был студентом, Пирог тоже, Заинька хронически числился в безработных, а Шу - бойцом музыкального фронта. Как-то-раз Серёге посчастливилось найти микшерный пульт. Пульт был старенький, но, вроде, неплохой и стоил недорого, в чём заключалось главное его достоинство. Друзья скинулись, кто что мог, и Ливень отправился смотреть предстоящую покупку. Время было лихое, на всякий случай, он спрятал деньги у себя дома, в картонную коробку с проводами. Пульт его удовлетворил, в цене сошлись и Серёга, радостный, побежал домой за деньгами. Но коробка была пуста. Точнее, провода были на месте, а денег и след простыл. Дома был только старенький дедушка, передвигавшийся на костылях. Дедушка был глуховат, но всё что нужно – слышал.
- Кто? Кто? Кто приходил сейчас, пока меня не было? – трясущимся от отчаяния голосом вопрошал его Серёга.
Оказалось, забегал старший брат Ливня. Ливень-старший славился своей любовью к разного рода перфомансам в местных увеселительных заведениях, и не жалел на них денег – ни своих ни чужих. Так случилось, что он забрёл в отчий дом, томимый жаждой приключений, и, пошарив по тайным уголкам в поисках родительских заначек, наткнулся-таки на заветную коробочку.
- Убью, сука! – завыл дурным голосом Серёга, так, что, пожалуй, ему позавидовал бы даже библейский Каин.
Деньги безвозвратно канули в ночном клубе под весёлым названием «Огонёк», а вместе с ними и надежды на приобретение пульта.
Но нет худа без добра. Заинька устроился на очередную работу в местный дом офицеров светотехником. Директор клуба благосклонно согласился выделить одно из помещений клуба под репетиции для рок-группы с условием, что ребята будут иногда играть на разных мероприятиях слушателям военной академии и гарнизонному начальству. Это была перспектива. Тем более, что в каптёрке нашёлся вполне приличный микшерный пульт. Музыканты старались изо всех сил поддерживать в каптёрке порядок, вовремя выносить пустые бутылки из-под портвейна, банки из-под окурков и лишний раз не мозолить начальству глаза.
Ближайшим праздником должен был стать 12 апреля – День Космонавтики. Это один из трёх праздничных дней в году, помимо 23 февраля и Дня ВВС, когда в военном гарнизоне можно было собирать на улицах урожай из упавших от усталости вакханалии подполковников и разных других офицерских чинов. У одного из таких бедолаг, глумливая молодёжь однажды стащила с головы фуражку и начертала на челе губной помадой неприличное слово из трёх букв. Потом один из шутников накрасил той же помадой губы и облобызал мирно спящего воина прямо в блестящую лысину, дабы у подполковничихи не возникло никаких иллюзий в отношении морального облика супруга.
В День Космонавтики, ради соблюдения приличий, прежде чем наклюкаться в полный космос, военным полагалась официальная часть в Доме офицеров и концерт. Вот на этом концерте и должны были выступить наши потенциальные рок-звёзды с известной песней «Земля в иллюминаторе».
Репетиции шли своим чередом. Пирог сначала рычал гроулингом под убойный хард-кор, что-то англоязычное про бомжей и трупы, а потом неожиданно приятным баритоном выводил: «Земля в иллюминаторе! Земля в иллюминаторе!..»
- Что-то скучно! - сказал он как-то раз. – А давай подключим дисторшн и попробуем снова спеть «Землю».
Подключили. Спели. Понравилось. Песня как будто специально была написана для тяжёлой обработки в стиле дэд-метал.
- Хм, а что если? – потёр подбородок Миша.
- Базу отберут, - мрачно сказал Серёга, догадавшись уже о том, что задумал Пирог.
- Да вы что, ребята! Меня с работы попрут! – затрепыхался Заинька.
Идея вступила в конфликт со здравым смыслом и была задвинута в область коллективного бессознательного.
Наконец, наступил долгожданный день. Зал был полон томящимися от скуки и долгого ожидания слушателями академии ВВС и офицерами гарнизона. Многие уже успели тайно приобщиться, и атмосфера зала дышала запретными ароматами праздника. «Земля в иллюминаторе» планировалась финальным аккордом. Публика изнывала. Музыканты нервничали в каптёрке и снимали стресс, испытанным ещё с античных времён способом. Не пил только Пирог – он и так всегда был упоротый, да и стресса никогда не испытывал. Подключали аппаратуру, как в тумане. Славик привычно качался под тяжестью бас-гитары, словно тонкая рябина. Шу нервно вращал в руках барабанные палочки. Ливень в последний момент заметил, как Пирог всё-таки подключил примочку драйв-дисторшн. «А, была не была, - подумал он, - когда ещё такая возможность представится? Отожжём по полной!!!»
Начали как обычно, спели все три куплета, и уже когда вышли на финальный припев: «И снится нам не рокот космодрома!» - Пирог нажал педаль примочки и взревел гроулингом, как реактивный двигатель самолёта! Пока он метался по сцене, тряся своей великолепной гривой, Ливень, зажмурив глаза, выдал совершенно бешеный, сумасшедший запил и направил музыку в совершенно другое русло. Шу на барабанах тут же сообразил, подстроился, выдавая сверхскоростной ритм так, что установка вибрировала как отбойный молоток. Так самозабвенно они ещё никогда не играли.
Когда Серёга открыл глаза, то не поверил – весь зал неистово орал и трясся в экстазе, теряя фуражки, вскидывая вверх руки с оттопыренным вторым и пятым пальцами.
Финальный аккорд прокатился, точно уходящий весенний гром. Шу несколько раз с силой ударил по тарелкам. И тишина, не успев начаться, была взорвана криками и бурными овациями. В первых рядах сдержанно хлопал совершенно растерянный командный состав.
Они уходили, как победители. Зная, что больше уже сюда никогда не вернутся, но ничуть не сожалея об этом. Они сказали своё веское слово.
- Ребята! Вы лучшие! – кричали им. Это был триумф, это были лавры, которые они пожали. И в каком-то смысле, это был настоящий рок-н-ролл.