Бурятия, 1964 год.
Сказочной Бурятии, потрясающей природе и её замечательным людям, оставившим добрый след в моём сердце, посвящаю .
Наверное, это был июль. Зав. кафедрой ботаники Бурятского Государственного педагогического института, Михаил Андреевич Рещиков, руководил нашей экспедицией. В ней участвовала Клара Михеевна Богданова, чудесная молодая красавица - бурятка, только что защитившая в МГУ диссертацию, с кафедры зоологии — я, ассистентка кафедры, и студенты практиканты биологического факультета.
Деканом, который был и нашим, всеми любимым человеком, был Башкуев Будда Васильевич, образованнейший и интеллигентнейший представитель бурятского народа. Он всегда поддерживал все начинания. Был справедлив и добр к коллегам и студентам.
С 1962 года здесь начаты геоботанические исследования растительного мира Забайкалья, флоры и растительности. Возглавил их знаток растений Михаил Андреевич. Наш маршрут начинался в Улан-Удэ и пролегал до Байкала. Это область Баргузинского хребта и Баргузинской долины. Мне предстояло собрать, впервые в этом районе Бурятии, материал по группе жуков листоедов под руководством известного в мире энтомолога-систематика профессора Валентина Иосифовича Палий.
Мы долго готовились к первой на факультете экспедиции. С продуктами, да и со всем тогда, было очень плохо, особенно достать тушёнку, сухую колбасу, что могло долго не портиться в пути. На складах всё лежало, но в свободной продаже отсутствовало. Разрешение на приобретение дефицита можно было получить по особой квоте и только в республиканских министерствах. На это предприятие, почему-то, решили отправить меня. Предстояло встретиться с тем, кто давал добро на покупку, даже нескольких килограммов колбасы и консервных банок тушёнки. А о палатках и спальных мешках в те времена только помечтать можно .. Вот с таким боевым заданием и поперлась я в высокие кабинеты.
Никто не верил в положительный исход нашей задумки и все, немножко, с покровительственной, доброй улыбкой, отправляли меня туда. Надо сказать, что это - моё первое знакомство с существующей системой распределения дефицита. Да и всё тогда дефицитом было. Уметь достать, не купить, а достать. Наверное, моя молодость, всего-то 24 года, некая естественность и искренность, стали главной надеждой кафедральцев, и в то же время, милой хитростью с их стороны. Этой частью подготовки руководил известный учёный орнитолог, Измайлов Иннокентий Викторович, зав. кафедрой зоологии, научное направление которого до сих пор блестяще развивается.
Каковы же были радость и удивление, что во всех кабинетах меня чудесно приняли и везде удалось получить заветные письменные положительные распоряжения. Это - неслыханная для тех голодных и нищих времён победа. Всё оказалось вкусным, из особых запасов. Колбасу мы промазали постным маслом, чтобы не плесневела и на привалах развешивали её на воздухе для просушки.
А ещё, каждый из нас получил по спальному мешку и по индивидуальной великолепной чешской палатке бежевого цвета, в которой жить было одно удовольствие. Тогда мы ещё и не знали, как они удобны и приспособлены по всем статьям: с окошечками, многочисленными кармашками, деревянными пуговицами-застёжками, молниями, сеточками от комаров.. Просто чудо . .
В нашем распоряжении была, хорошо оборудованная грузовая машина, крытая брезентом, укомплектованная специальным снаряжением: всякие лопаточки - копалки, гербарные папки, кипы газет, сачки, ловушки для насекомых, бутылочки с эфиром для их фиксации, палатки, спальные мешки, вёдра и посуда для приготовления пищи.
Экспедиция рассчитана на недели две. С раннего утра и пока не начнёт смеркаться, мы тряслись, сидя на деревянных скамейках по грунтовым таёжным дорогам, поднимаясь на перевалы или спускаясь, останавливаясь через определённое расстояние. Тогда выпрыгивали из кузова, собирали растения, подсчитывали и описывали на пробных площадках количество того или иного вида, выкапывали, нужные для гербария. Я со студенткой косила сачком по траве, кустарникам и ветвям деревьев. Каждое кошение было 10-15 взмахов, потом записывался участок, все помещалось в фиксирующую ёмкость. На привалах, пробы размещались на специальные ватные матрасики в конвертики для дальнейшего определения количества и видового состава насекомых.
Ботаники перекладывали свои растения в гербарные сетки, меняли им рубашки на сухие, сушили на развешанных веревках влажные. Так называются листы, внутрь которых укладывают собранные растения до полной их просушки. При этом тщательно записывается место сбора растений, количество на определённом квадрате, экспозиция, всё по международным правилам.
Вечером, остановившись на ночлег, жутко уставшие, сначала ставили палатки, до темноты расстилали в них спальные мешки и шли к ручью или речушке, около которых всегда останавливались, купались, потому что пыль от грунтовой дороги проникала сквозь наши походные одежды и разъедала тело. Все знали, что нужно делать. Быстро собирали сухой валежник, разжигали костёр и приступали к поварским делам. Именно вечером мы совмещали обед и ужин вместе. Обычно варили какую - нибудь кашу или суп, бросая туда банку тушёнки. Всё по желанию трудящихся. Днём могли только слегка перекусить. В закопчённом чайнике готовили чай из разных ботанических веточек, трав и наш привал наполнялся его удивительным ароматом, который сочетался с запахами леса, валежника, сгорающей на костре хвои и смолы. .Чашки парИли, потому что к вечеру наступала таёжная ночная прохлада. Аппетит у всех отменный. Усаживались вокруг костра с разгорающимися толстыми стволами поваленных сухих деревьев.
Не знаю, кто как реагирует на огонь. Я могу смотреть на него бесконечно. А если костёр из хвойных деревьев! Обычно укладывали два или три ствола к центру костра и по мере сгорания, продвигали их. Остатки влаги древесины шипели, потом костёр неудержимо разгорался ярким пламенем, освещая наш лагерь. Тогда и читать и писать можно было.
Сгоравшие стволы завораживали. Пламя вспыхивало и исчезало по длине стволов, превращающихся в живописные догорающие угольные поленья, на которых, как на клавишах играя, возникали всполохи, переливались и гасли, осыпаясь пушистым серовато-белым пеплом. И не оторвать глаз. Но постепенно, уставшие и разморенные, мы расходились по палаткам.
Ночные насекомые летели на предательский огонь и сгорали трескучей искрой. Кто не сидел у костра не знает, что это. Ночи здесь - хоть глаз коли! А над нами - свод ночного, в звёздах, неба! И кругом тишина. Тёмная ночь и ночная тишина. Особая, потому что, если прислушаться, то она полна звуков. В травостое - многочисленная армия невидимых ночных обитателей оживает. Для них - это благодатное время продолжения рода. Кузнечики издают звуки, поют цикады, хрущи летают как бомбардировщики, мыши снуют, бегают ящерицы и ползают змеи. Вся ночная живность просыпается. Все озабочены. Перелетают с ветки на ветки совы. Кукушки кукуют. Белки тоже грызут. Самые красивые в мире баргузинские серебристые соболя охотятся. Оркестр звуков. И вроде тишина. Но, нужно только прислушаться и тогда услышишь, что тайга живет своей бурной ночной жизнью. Запахи тайги тоже особенные и головокружительные, потому что они - из всего, что здесь есть, и переплетаясь, образуют неповторимый букет, пока, почти что, нетронутой природы. А аромат орхидей на рассвете может свести с ума.
У костра и гнуса меньше. Днём донимали слепни, гнус, и пробираясь среди густого, гигантской высоты травостоя, размахивали ветками, чтобы спастись от укусов этих кровососов. С другой стороны, на каждом шагу нас подстерегали клещи, которых я боялась больше собак, покусавших меня однажды. Место энцефалитное, прививки не сделали. На привалах, в сторонке, мы снимали с себя одежду и осматривали друг друга, чтобы вытащить присосавшихся паразитов. Однажды, несколько клещей основательно вцепилось в меня и я не на шутку перепугалась.
Дорога не была однообразной. Когда на машине мы поднимались на перевалы горных хребтов, на многие сотни километров открывалась бескрайняя необъятная тайга - леса из хвойных вековых деревьев..Живое богатство Земли, её лёгкие! Это и время пожаров. То там, то здесь дымилась и горела тайга. Однажды, метрах в десяти, вглубь от обочины дороги, заметили дымок. Полыхало дерево с основания. Хорошо полыхало. Были недавние следы людей. Видно, невзначай, сигарету бросили. Стояла сушь. Взволнованные, мы таскали воду и заливали огонь, истратив весь наш запас. Конечно, чувствовали себя героями.
Мы спускались в степные районы. Однажды набрели на кашару овец. Паслись стада. В примитивном, но очень чистом строении здесь делали сыр из молока овец. Впервые отведали совершенно особенные, заквашенные молочные напитки.. Стояла жара и мы буквально упились.
Нам искренне были рады.. Буряты - замечательный, гостеприимный и очень добрый народ. По пути мы не раз встречали деревья, увешанные многочисленными маленькими лоскутами ткани. Видно не одно десятилетие люди оставляли на них свои метки. У буддистов издревле существует обычай повязывать цветные ленты на деревья. Этим верующие отдают дань уважения духам местности.
Меня очень удивило, когда по берегу Байкала мы встретили деревню с еврейским именем, Хаим. Сейчас я не нашла на карте селение с таким названием. Но евреи с давних времен жили там. Это потомки ссыльных по разным причинам. Кстати, у бурят нет даже намёка на антисемитизм. Дети от смешанных браков необычайно красивы.
Мы продвигались к Байкалу. Баргузин - река на пути к нему. Это порожистый и полноводный приток Байкала, протекающий через всю Баргузинскую долину. В ней обитает речной гольян, голец сибирский, налим, хариус, ленок и др. В этих краях до сих пор ищут могилу Чингисхана. Когда-то здесь жили воинственные тюрки-баргуты.
На берегу Баргузина, в небольшой деревеньке, пришлось подождать очереди на переправу к другому берегу. Нам не терпелось увидеть и попробовать знаменитого байкальского омуля. Поспрашивали местных, нельзя ли купить. Тут же оказался мужичок, лет пятидесяти, и с радостью взялся помочь нам. Обрадованные, мы последовали за ним по узенькой, заросшей тропинке, вдоль берега. Подвёл нас к замаскированной ветками и особым образом прикрытой крышкой яме-холодильнику, заполненную солёным омулем.
Опустившись на коленки, стала набирать в ведро омуля. Видно моя, тогда шикарная коса за спиной, смутила нашего продавца и вдруг почувствовала как он нежно меня обнимает. "Эй, дядя, ты чего это?"- обернувшись, удивленно спросила я. А дальше, мы дали ему на две бутылки водки, и довольные своей бесценной добычей, вернулись к машине. Михаил Андреевич был очень строгим и мы сначала боялись сказать ему, что обзавелись, незаконно выловленной рыбой, вкус которой по достоинству оценили вечером, когда впервые дегустировали малосольного омуля с дымящейся рассыпчатой картошкой.
Было всё так здорово и замечательно. Интересная экспедиция, интересная работа, интересные люди и удивительные места. Неужели мы здесь, где родилась песня, слова которой крутились в голове:"Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулёвая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалёчко".
А впереди - Байкал, и вообще, жизнь прекрасна и восхитительна. И уже к вечеру мы будем там.
Было уже темно, когда добрались до Байкала. Всё, как обычно: разбиваем лагерь, ставим палатки, разжигаем костёр, готовим ужин. Неожиданно появляются посторонние вооружённые люди, которые быстро без слов начали проверять вещи в машине, заглядывать в палатки, открывать крышки кастрюль. Мы просто остолбенели от такого десанта и молча наблюдали. Проинспектировав все наше хозяйство, эти люди, оказавшиеся отрядом рыбнадзора против незаконного лова омуля, не узрев в нас браконьеров, предложили нам захватить ведро и следовать за ними к озеру. У берега, слегка покачиваясь, стоял огромный открытый баркас, заполненный чем-то серебристым. Светила луна и лунная дорожка уходила далеко в темноту ночи и бескрайние воды Байкала. Всё казалось не реальным. Лодка была заполнена только что выловленным омулем. Через несколько минут мы возвратились к костру, с трудом неся ведро серебристого байкальского омуля. В тот вечер мы успели сварить наваристую уху и засолить кастрюлю этой великолепной рыбы.
Утром мы гуляли по берегу Байкала. Заходили в воду. Чистая, прозрачная! Она была холодна и не могли купаться. В этом районе заканчивалась наша программа. Было жаль уезжать. Но впереди всех нас ждали новые планы, новые события, счастливые и не очень, как обычно и бывает в жизни. Почему-то, всё это вспомнилось сейчас. Светлая память всем, кого уже нет с нами. Все мои коллеги и студенты тоже, были замечательными и достойными людьми, добрый свет которых — всегда в моём сердце !
15.09.2019 г., Петах-Тиква, Израиль.
На фото:слева направо - лаборантка (забыла имя),зав.кафедрой зоологии Измайлов Иннокентий Викторович, декан факультета Башкуев Будда Васильевич, Боровицкая Галя и Мертц Тамара (ассистенты кафедры зоологии).