Персонажи второго плана ступали на борт осторожно, плавно и не спеша. Кто - то лукаво улыбнулся поправляя край ретро шляпки, кто- то восхищенно переглянулся, ветер дул и корабль отчаливал.
Шариковая ручка водила по линованой тетрадке. Он пошел ставить на кухне чай. Она закусила губу, продолжала рисунок. Он возвратился и укутал ее в шаль. Герои оживляются, пытаются привлечь внимание. Ручка перестает писать и поэтому, из водянисто чернильных синих им приходится стать бронзовато серыми. У них намечается пляж чуть ближе к левому углу. У нее наметился поцелуй. В левую острую скулу. Она откидывает прядь. Ей нравится в нем то как он говорит, красиво и быстро, со смыслом, но робеет лишь перед ней. Она же говорить не любила, она любила рисовать. Он приносит поднос с кружками, спрашивает про сахар. Ретро шляпка заламывает театрально холеные ручки, джентельмены ее успокаивают дружественно проводя рукой по плечу. Внимание к персонажам потеряно. Ретро шляпка взволнована, мужчины в песочных ретро пальто начинают смотреть на нее все более пристально и улыбаться все шире.
Он проводит ладонью овал ее лица, говорит, мол, вот что нужно было бы рисовать. На линованых листах шляпка задохнулась от возмущения, мужчины чуть усмехнулись, подумали: а так ли уж нужен весь этот водевиль?
Три дня они приручали южное море, он кормил ее ананасами, пока ретро - шляпка отчаянно металась по углам листа, уже одна одинешенька, пока не смекнула в чем дело, да и ни выпорхнула на новый лист девчонкой с веснушками и неровными косами, иллюстрацией к Пеппидлиныйчулок. "Так гораздо лучше" подумалось ретро шляпке. Чулок ей так и не дорисовали, слишком помешали поцелуи в висок.
Но Пеппи была уже гораздо счастливее, не нужно было носить дурацкую шляпку, ничто не обязывало к театральности жестов и плюс у нее намечались самые что ни на есть настоящие друзья
У той, что ее рисовала намечались сегодня танцы. А потом посиделки на белоснежном песке, острая горечь текилы, разговоры о всяком важном и смешном.
Пеппи не терпелось увидеть друзей, встреча была следующим днем.
Мнемозина кочевала сквозь листы и альбомы, салфетки, тетради, холсты
А она кочевала сквозь улицы и районы, сквозь чувства, слова, мосты.
Менялись дома и пески. С белого на рыжий. С дерявянного на кирпичный. Поцелуи сменялись на их отсутствие и на другие, преимущественно ее. И снова на отсутствие таковых. Текила на чай. Но они не могли друг без друга. "Она умрет без меня" всхлиповала та, что с листа "а я без нее, ведь пока есть она, я счастлива, я жива"
Так же думала та, что отложив листок, любовалась закатами из окна.