Потусторонняя православная быль
Грибы уже закончились, а осень - только началась, настоящая вода в природе, мокрая земля, мокрый воздух, мокрое небо. Полина в резиновых сапогах зашла в маленький деревянный храм. Там никого не было. Тепло, сухо и покойно. Ей подумалось, что мужа надо бы попросить и здесь, так она и сделала: "Пошли мне, Боже, хорошего мужа, ну пожалуйста!". Никого, чтоб эти мысли услышать, ну и хорошо. Посидела с полчаса и вышла. Потом зашла домой, вытащила велосипед и погнала в дальний лес ни с того, ни с сего. Вроде бы неумная мысль, особенно из-за того, что обочину и половину Полины постоянно окатывали щедрые коричневые потоки. Полина привыкла, что ума у неё не хватало быть благоразумной, так что это помехой не стало. Постепенно асфальт и дома сменились грунтовой дорогой и ельником. С дождевика грязь смывало дождем. Какое-то время спустя она, совершенно мокрая, приехала к скиту (огороженная бревенчатым забором территория с парой маленьких храмов, самим скитом и подсобным хозяйством). Велосипед оставила у забора под навесом, а сама пешком пошла к храму. Там все закрыто, а Полина по привычке пошла обходить храм три раза. На втором круге к ней подошёл долговязый и бородатый брат в рубахе. И ни с того ни с сего выдал: "А я пошел сюда, а потом вернулся к батюшке и сказал ему, мол, батюшка, пошел я туда, а забыл, зачем шел!" Полина с мокрым лицом ляпнула: "Я не террорист, я так... Знакомлюсь так с храмом..." Брат представился: "А я - брат Георгий. Ты, сестра, на чём сюда приехала? На железном коне?" Полина кивнула. "Ты, сестра, промокла, если захочешь, подходи к костру, я там жгу. Погреешься." У Полины не нашлось, что ответить, да и Григорий пошел восвояси. Радая, что теперь не совсем уж чужаком тут ходит, она пошла по окрестностям: до скита дойти далеко, да и не ходят туда просто так. Немного прошлась по границе, где просто ров или ручей, вымочила и нутро сапог. Немного подуспокоилась и перестала всхлипывать. Хоть и странно это - в дождь пытаться согреться у костра, но брат Георгий вообще в одной рубахе. Ему и лучше: если намокнет, сразу высохнет, не то что Полинин дождевик. Полина медленно побрела к костру, а чем ближе, тем радостнее оказалось, потому что это будто праздник среди чистого поля: кругом морось, а костер горит большой, высокий. Погреться у такого нелегко, но Полина совсем близко встала и оказалось нормально. "Осторожно, сестра! Ты вся дымишься!" - прокричал Георгий издалека. Полина отступила на шажок и тут увидела, что с нее, с дождевика, клубами со всех сторон испаряется влага. Чтобы виду не показать, что недодумала, Полина тут же спросила: "А ты, Георгий, почему тут костер устроил?". Георгий, подтаскивая огромную паллету, рассказал: "Батюшка велел старый сарай и вот эти залежи разобрать." Полина удивилась: "Так ведь паллеты можно продать куда-то, вон их сколько! Их покупают, а деньги на что-то хорошее пустить..." Георгий засмеялся: "Ну какое продать? Здесь ничего не продают. Батюшка так и велел, мол, представь, Георгий, что это - грехи твои, вот и жги их все." Тяжелые же паллеты, подумалось Полине. "Тяжелые же паллеты, Георгий!" - сказала она вслух. "Так и грехи нелегкие!" - отвечал тот. Полина стала замерзать. "Может, я тебе помогу с грехами - потаскаю паллеты полегче, Георгий? Если можно... А то ведь и зашвырнуть такую наверх - весело. Веселее, чем так стоять". Георгий думал недолго. "Давай, сестра, но бери, что посуше, а то они все мокрые, неподъемные. Есть у меня грех - люблю поболтать, только главное, чтобы разговор словоблудием не стал, это еще больший грех." - "А как ты определяешь, когда он - словоблудие?" - "А вот когда он по кругу идет и люди говорят об одном и том же, будто это не очевидно. Так бывает, когда они не в одно и то же верят. Я знаю, что ад - это геена огненная. Это когда пустота и ничего нет. Вот ад." - "Какой же это ад, Георгий? Когда ничего нет - такое блаженство... Для меня ад - когда слышно мысли кругом и чувства, и как всё происходит. И тогда я исчезаю среди них, меня как будто и нету. Так страшно - так умирать. Мы с тобой, наверное, совсем разные..." - "Вот чем, сестра, хорошо быть одной, православной веры: друг другу не надо объяснять. И нечего доказывать и рассказывать. Все одно, потому что одна вера. И тогда жить легче." Полина загрустила немного, но паллеты продолжала таскать: все равно можно делать что-то общее, даже если и разной веры какой-то такой... Недоверы... "А хочешь, сестра, я тебя яблоком угощу? У нас яблоки такие прихожане принесли, что хрустят!" - "Давай, конечно." Георгий принес пару яблок, обтер о рубаху и большее протянул Полине. Полина яблоко отвергла, потянулась за меньшим: "Ты, Георгий, по размеру больше, тебе и яблоко больше!" - "Нет, сестра, ведь радостнее предложить лучшее, что есть!" Полина согласилась: "Ну тогда возьму лучшее, чтобы тебе было приятнее!" Георгий захрумтел яблоком и продолжил: "А еще, сестра, радостнее это лучшее схоронить и предложить другому. Так через тебя счастье проходит!". Полина радостно закивала: "Точно, Георгий, вот мне всегда говорят, что я о себе не забочусь. А мне приятно отдать хорошее... Говорят, что это глупо, что нужно и о себе позаботиться... А иногда, Георгий, не так уж и нужно..." В задумчивости доели они яблоки. Полина забеспокоилась: "А можно ли здесь, Георгий, огрызки кидать в поле? Вон и скит рядом... Неловко." - "Кидай, сестра, все Божья пища. А ты, когда обходила кругом, видела гусей в загоне у скита?" - "Видела." - "Это батюшки для праздников гусей держат." - "Прямо у скита??" - "Да, а чего ж тут такого... Он разрешает." Полина не стала спрашивать, кто Он. Наверное, тот, кто в ските живет. "А знаешь, сестра, у нас на Псковщине, одного брата прозвали Артемием Миртейским!" - "Это мудрено как-то! А почему так прозвали?" - "А он, когда здоровается, всегда говорит, мол, мир, те, брат!" Тут Полина захохотала так, что забыла, как это неудобно... "Это что ж, у вас такой юмор православный, Георгий?" - "Да, сестра, юмор у нас есть, еще какой! Сейчас всего не упомню, но вот еще у нас был брат, он с утра на себя глядел в маленькое зеркало, обтирал широкой ладонью лицо и лысину со словами "пойду, штоле, лик умою..." Полина, наконец, зашвырнула огрызок подальше: ей стало хорошо... Послышались звуки машины, въехавшей на территорию скита. Из нее вышел дородный батюшка в черной рясе и очень живым шагом направился к костру. "Георгий! Это что такое?! Откуда здесь девка?" - "Батюшка, сестра на велосипеде приехала издалека, а прежде чем обратно ехать, обогрелась!" - "Георгий, я все понимаю, но это же мужской скит! Девкам здесь место только на службе для мирян." Полина заторопилась: "Батюшка, не сердитесь, я сейчас поеду, спасибо большое. Не знала, когда тут службы, да и не думала сюда попасть." - "Ну, то-то." Полина повернулась к Георгию: "Спасибо тебе, брат, я поеду." - "Ты, сестра, не торопись, еще погрейся, служба наша вечерняя через полчаса, тогда и поедешь." - "Нет, Георгий, неудобно уже, сейчас поеду." - "Тогда с Богом, сестра!" - "С Богом, Георгий." Полина почти бегом промчалась мимо батюшки, который бурчал про себя: "Нет, вы не подумайте, мы же не против, что вы здесь, только надо в строгие часы приезжать... А так-то мы не против." - "Да просто хорошо здесь, батюшка..." - "Потому и хорошо! Не потому что с вами плохо, а потому что вас тут нет. Мужской скит это, надо понимать..." Обратная дорога почти впотьмах и безо всяких мыслей прошла у Полины быстро.