тро я начала с того, что — проспала! Теперь я опаздывала на работу! Звонить Саймону было бесполезно: с задержавшимися у него короткий разговор: «Не можешь работать — увольняйся». Правда, он еще никого так и не уволил за непунктуальность и давал возможность отработать. Веской причиной для опоздания на работу, по мнению Саймона, была только внезапная смерть. Смерть сегодня не входила в мои планы, поэтому сборы были короткие.
В душ я заскочила на 5 минут и вылетела из ванны в майке, шортах и с мокрой головой. Одежда моментально прилипла к влажному телу. В коридоре я налетела на бодрого Тома с чашкой кофе в руках. Судя по тоскливому выражению лица, парень был чем-то немного разочарован.
— Давно встал? — спросила я, отпивая немного остывшего кофе из чашки Тома.
— Около часа назад.
И он меня не разбудил! Я вдруг захотела сказать Хиддлстону пару ласковых слов, но после отчетливо поняла, что виновата сама — не сказала, во сколько меня разбудить…
Одев босоножки на ноги, я вспомнила, что мобильник остался у кровати.
— Том! Дай мне свою летнюю байку! — прокричала я, убегая в спальню.
— Ты же в ней утонешь! — парень зашёл следом за мной в комнату и открыл шкаф.
Я схватила телефон и посмотрела на время. Ещё успеваю, если бегом.
— Без разницы! — я выхватила байку из рук Тома.
По дороге в прихожую я натянула кофту на себя. Байка и в самом деле была для меня большой: её низ доходил до середины бедра, закрывая шорты. Я перекинула связку ключей и кошелек в карманы.
— Плеер заряжен? — я взяла с тумбочки плеер с аккуратно смотанными наушниками.
— Да, — Том улыбался и был подозрительно спокоен. — Удачи, Гном!
Я улыбнулась и пулей вылетела на лестничную площадку, громко хлопнув дверью. И когда я научусь её тихо закрывать? Вызвав лифт, я закрыла дверь на ключ.
Когда опаздываешь, то спуск в лифте кажется вечностью…
Выбежав из подъезда, я галопом понеслась к ближайшей станции метро Neasden. Пока бежала, то думала о том, как найти в метро человека с фотографии…
Итак, что я знаю? Я человек непунктуальный, и в этом мой минус. Знаю начало и конец его передвижений в метро. В начало я опоздала, значит, нужно спешить к финишу, в Green Park…
Перепрыгивая через ступеньку, я быстро очутилась в холоде подземки. Забежав в метро и оплатив проезд, спустилась на станцию.
В ожидании поезда, я натянула на влажные волосы капюшон байки. Одежда пахла туалетной водой Тома. Я распутала наушники и вставила их в уши. Включила плеер. College — A Real Hero (feat. Electric Youth). Слушая музыку, я рассматривала людей на станции. О каждом я могла что-то рассказать: как они живут, чем увлекаются, и какое у них сегодня настроение.
Зайдя в поезд, я устроилась около противоположных дверей. Там редко могут оттоптать ноги. В вагон вошла мать с двумя детьми — девочкой и мальчиком. Девочка была старше мальчика года на 2-3.
На West Hampstead произошло такое, от чего у меня волосы встали дыбом! На станции целая толпа людей синхронно двинулась к дверям поезда. И из-за желания влезть именно в этот вагон они не особо смотрели под ноги. Через пару минут всё пространство вокруг меня было плотно заполнено, но на платформе ещё оставались люди. Из динамиков два раза подряд повторяют: «Ускорьте посадку!». Двери пытаются закрыться, но несколько человек ещё не оставляют попыток пробраться в и так набитый поезд. Среди всего этого телодвижения внезапно раздается детский плач и крик мальчика: «Мама!!!». Не все пассажиры, конечно, бесчеловечны, но воспитания многим явно не хватает.
На последующих станциях люди освобождали вагон. К Green Park подъехал почти пустой поезд.
Выйдя на перрон, я села на скамейку. Со скамейки был идеальный обзор всей станции. Теперь мне оставалось ждать и молить Бога о том, чтобы я увидела клиента.
Мимо меня проехало много поездов. Вначале от скуки я их считала, но на седьмом сбилась. И, наконец, я его увидела.
Мужчина направлялся к моей скамейке. Он был среднего роста и обычного телосложения. В черных волосах была видна седина, а глаза казались очень тёмными. На нём был в серый деловой костюм. В левой руке мужчина нес небольшой серый кейс.
Он сел рядом со мной. По моей коже пробежал мороз, а тело парализовало. Я боялась пошевельнуться и даже дышать.
Несколько минут, которые показались мне вечностью, человек с фотографий Саймона рассматривал станцию.
Затем он дотронулся моей руки, обращая на себя внимание. Я достала из ушей наушники. Жаль, что я не невидимка…
— Простите, — голос мужчины был хриплым. — Вы кого-то ждете?
— Да. Подругу, — нагло соврала я.
— Пока вы ждете, то можете меня выслушать?
Я кивнула головой и выключила плеер. Почему-то у меня начали трястись руки и, отключив музыку, я уронила проигрыватель на пол. Хиддлс меня точно убьет, если найдет хоть малейшую царапинку. Я наклонилась и подняла плеер.
— Интересно, что нас ждет после смерти? — мужчина поставил кейс на пол и, сложив руки на коленях, стал смотреть на что-то перед собой. — В этой жизни я совершил множество ошибок, и я никогда не смогу их исправить, но одну ошибку могу не совершить. Знаешь, в детстве мне рассказывали одну страшную сказку. Но теперь я завидую злодеям из этой сказки. В окрестностях современного графства Северного Йоркшира раньше жили люди и не совсем люди. Со временем местные жители, а за ними и захватчики, окрестили странных соседей «Йоркширскими ведьмами». Знаешь почему их так назвали? — рассказчик внимательно посмотрел на меня.
Я совершенно не понимала, куда он клонит. Что я должна говорить? Почему он со мной разговаривает, ведь Саймон не давал никаких комментариев по этому поводу. Но повествование собеседника меня заинтересовало.
— Почему? — я посмотрела в глаза мужчины. Он не сразу отвел взгляд.
— Их боялись и ненавидели. И знаешь почему?
— Нет.
— Одни говорили, что они могут жить 2 жизни, другие утверждали, что они бессмертны. И смерть для них, что-то вроде принудительного отдыха.
— Они похожи на кошек. Говорят, у них 9 жизней.
— Кошачьи жизни — это миф. Ведь, если убить кошку, то она не побежит через три дня по дому?
— Нет.
— А Йоркширские ведьмы воскресали и преследовали своих убийц. После своей первой смерти они получали страшную силу, — мужчина наклонился к моему капюшону. — Они могли убивать взглядом.
Я отодвинулась и посмотрела на собеседника, как на психа.
— Но, к сожалению, это всего лишь страшные детские сказки, — мужчина отодвинулся от меня и улыбнулся. — Сегодня я должен доставить одним людям секретную информацию. Когда они её получат, то смогут воскресить забытые людьми страшные сказки. Но, увидев тебя, я подумал, зачем воскресать мертвым, когда и живые устраивают себе проблемы? И все-таки я завидую мифическим «Йоркширским ведьмам». Знаешь почему?
— Спасибо. Нет, — с одной стороны мне было приятно, что мой внешний вид заставил кого-то задуматься о чем-то глобальном, а с другой стороны — он совсем меня запутал.
— Я бы оберегал любимых и служил бы своим целям, а не тем, у кого есть деньги и оружие. Что ж…мне уже пора, — собеседник встал со скамейки и взял кейс. — Спасибо, что выслушала меня.
— Да не за что, — я тоже поднялась со скамейки.
— Ты ведь никого не ждешь. Впрочем, мне это уже не важно. Береги себя.
Мужчина развернулся и быстрым шагом направился к краю платформы.
Внезапно звуки исчезли. Я слышала только громкий стук моего сердца. Из туннеля появился поезд в ослепительном сиянии своих фар. На фоне света была видна четкая тень падающего человека. С большим опозданием ворвались звуки: пронзительный гудок поезда, тихий хруст, чавкающий визг тормозов и дикий женский крик. Может быть, кричала я. Не помню.
Ноги перестали меня держать, и я опустилась на скамейку. Но я даже не почувствовала, как соскользнула на пол. Хотелось плакать, но слез не было, и полная пустота в душе. Вот был человек, и вот его нет…
На станции почти никто и не заметил произошедшее. Лишь одного человека, стоящего на перроне стошнило, другие ничего не поняли. Тех, кто не видел, охотно просвещали свидетели, которых ничего не трогало за душу. И тут начались слезы, причитания и сожаления, угрозы в адрес нерадивого машиниста. И мало кто вспомнил о тормозном пути поезда в случае экстренной остановки. Поэтому больше всех досталось несчастному машинисту. Его била нервная дрожь и он белее привидения. Какой-то пассажир хотел его побить, но вовремя вмешалась охрана станции.
Вот так всегда: за грехи мертвого расплачиваются живые.
Надо отдать должное работникам метро — они быстро навели порядок на охваченной паникой станции.
К платформе с другой стороны подъехал второй поезд.
Работники станции начали опрашивать каждого человека на перроне. Некоторые шли к полисменам, которые стояли около выхода со станции, другие же направлялись по своим делам.
Надо мной склонился взволнованный работник станции.
— Мисс, с вами все в порядке?
Я не сразу поняла, что он обращается ко мне.
— Д-да…
— Мисс, вы видели, как было совершено самоубийство?
Вот тут до меня дошло, какую свинью я сама себе сделала. Вот результат работы спросонья. Вместо толковых идей в голову лезли только самые черные ругательства в самых разнообразных формах.
— Мисс?!
Я глубоко вздохнула. Делать нечего. Я дура, и этим все сказано.
— Да, — я встала на непослушных ногах.
— Пожалуйста, пройдите к тому полисмену, — мне показали на человека около станционного выхода, который уже что-то записывал. — Он возьмет у вас показания, и вы свободны.
— Спасибо.
Работник станции побежал дальше. Я не очень уверенным шагом направилась к полисмену. Как я ему объясню, что я делала так долго на станции?
Второй поезд открыл свои двери, и народ заполнил весь перрон. Позже из громкоговорителя донеслось: «… извините, но линия временно не работает…».
Сбежать? Все равно рано или поздно найдут. Я же так глупо засветилась на камерах. Однако на мне был капюшон, может, не узнают? Рискнуть?
Но поздно, ноги предательски подвели к полисмену. Уже тщетно бежать. Страж порядка мило улыбнулся мне.
— Доброе утро, мисс…?
— Мисс Сноухейм.
— Мисс Сноухейм, расскажите, что вы видели. Вам нужна медицинская помощь?
— Спасибо, нет. Я видела, как человек шагнул под поезд.
— Он к кому-нибудь подходил или разговаривал с кем-нибудь?
Если сейчас соврать, то все равно они просмотрят камеру.
— Да.
— Можете поподробнее?
Рассказать весь разговор? Зачем? Нет смысла.
— Он.… Ну, этот мистер, он подходил ко мне и сказал, что жизнь прекрасна, и не стоит её впустую тратить.
— Ясно, мисс Сноухейм. У меня больше нет к вам вопросов, — полисмен что-то черкнул в блокноте. — Вы свободны. Хорошего дня.
Господи, неужели пронесло?!
— До свидания! — я улыбнулась и направилась к выходу.
Я успела сделать лишь десять шагов к свободе, как…
— Мисс Сноухейм!
Я замерла и со скрипом обернулась. Мозг подсказывал диким воплем: «беги!». Рядом с уже знакомым полисменом стоял спокойный и симпатичный человек в деловом костюме.
— Мисс Сноухейм, с вами хочет поговорить детектив Пикок.
Мне пришлось вернуться к этой неприятной парочке. С детективами не шутят.
— Мисс Сноухейм, меня зовут Артур Пикок. Я детектив, — в дополнение к лицу мужчина имел приятный голос. — Мы тут просмотрели видеозаписи, поэтому хотели бы поговорить с вами наедине.
— Хорошо, мистер Пикок.
А что я еще могла сказать? И как мне объяснить свое долгое сидение на скамейке?
Не думаю, что они поверят в то, что я ждала подружку, раз мой обман раскусил самоубийца. Господи, я не знаю, что мне делать…
Постепенно окружающие меня звуки растворились в тишине. Я снова услышала глухой стук своего сердца. Мне показалось, что за спиной что-то происходит, и я обернулась.
Я глубоко вздохнула, чтобы закричать… Из туннелей и с другого выхода со смертельной мощью неслась вода. Этот поток расшвыривал людей, как пластмассовых манекенов, причудливо ломая хрупкие тела и растворяя их яркую одежду. Закричать я не успела, так как вода захлестнула меня с головой.
Поток подхватил меня и потащил куда-то в глубь метро. Мимо проносились темные коридоры, пещеры со светящимися кристаллами, но я не сопротивлялась стихии. Неужели я так глупо утону в центре Лондона? Веки отяжелели, и я закрыла глаза.
Передо мной возникла комната. Но меня там не было. Появилось ощущение, словно я смотрю кино на экране. Стены помещения были абсолютно пусты. На окнах висели длинные прозрачные золотые занавески, которые постоянно находились в движении. В центре комнаты на полу сидел человек в черном балахоне. Перед ним лежали принадлежности для каллиграфии и большой чистый лист. Человека не волновали занавески, которые постоянно его касались или накрывали с головой. Он взял кисть, макнул в чернила и начал рисовать что-то на бумаге, а края занавесок, тоже окунувшись в чернила, помогали странному художнику рисовать фон. Вскоре картина была закончена, и незнакомец аккуратно положил кисть на место. Я заглянула художнику за плечо. От ужаса и удивления я чуть не задохнулась.
На картине была нарисована фантастическая гигантская змея с множеством светящихся глаз и металлической чешуей, а в зубах чудовище держало человека с фото Саймона. Змея немного напоминала электричку, только в страшном сне.
Вдруг художник рассыпался пеплом, и на пол медленно осел черный балахон. Картина стала цветной. И снова появился водный поток, который вынес меня через стену. Я чувствовала, как ломается бетон. Сила воды была сильнее камня.
Чьи-то сильные руки выдернули меня на сушу. Я приоткрыла глаза и увидела до боли знакомое лицо.
— Люциус…
— Простите, что? — и все тот же хрипло-бархатный голос.
Люциус, собака, где ты был столько времени, где был, когда я нуждалась в тебе? Собака…
И тут едкий запах нашатыря вывел меня в реальность.
Я сидела в маленьком кабинете без окон. Около стола, нервно покуривая, стоял детектив Пикок. Надо мной склонился симпатичный мужчина лет 40. Темно-каштановые волосы обрамляли лицо забавными кудряшками. Карие глаза были настолько темными, что практически сливались со зрачком. Узкие губы дрогнули и расплылись в улыбке, а по лицу побежала сетка морщин, делая человека странным, но не менее привлекательным.
— Где я? — с ходу я не узнала свой голос.
— Вы находитесь во внутреннем помещении метро станции Green Park. — ответил мне кареглазый, отстраняясь и убирая бутылочку от нашатыря.
— Что со мной произошло, и кто вы?
Мужчина поставил бутылочку в аптечку.
— Вы упали в обморок. А я ваш адвокат, Питер Хейли.
— Из какого вы агентства? — я наконец села поудобнее на стуле, а то моё положение больше напоминало лежачее.
— Из конторы Gustman & Timmons.
Я вылупилась на адвоката. Услуги конторы Gustman & Timmons считаются самыми дорогими, их сотрудники всегда выигрывают любое дело.
— У меня нет денег, чтобы оплатить ваши услуги.
— Мисс Сноухейм, я помогаю вам не из-за денег, а просто так.
— Такого не бывает, — возразила я.
— Хорошо, — неожиданно согласился адвокат. — Считайте, что я в неоплатном долгу перед вашей семьей.
— Вы уверены?
— Ладно, закончим этот ненужный разговор, — подал голос детектив, садясь за стол. — Итак, я могу приступить к допросу свидетеля, мистер Хейли?
— Да.
— Ваше полное имя, мисс Сноухейм.
— Лина Морган Сноухейм. 7 июля 1985 года рождения.
— Хорошо. Что вы делали на станции с 9:40 до 10:15? — детектив Пикок внимательно посмотрел на меня.
От его взгляда мне стало холодно. Но больше всего я испугалась того, что не помню, почему я была на станции. Зачем я приехала и сидела в там?
— Я… не знаю…
— Мисс Сноухейм, давайте бросим играть в дурацкие игры под названием «не знаю, не помню». Погиб человек, и вы последняя с кем он разговаривал. Я хочу знать, почему? Почему вы сидели там? Вы его ждали? Что он вам сказал? — Пикок с каждым вопросом повышал тон.
— Вы не имеете права кричать на мою подзащитную, — подал голос адвокат.
Мне было все равно на детектива, в моем мозгу разворачивалась паника. Что я делала на станции? Не помню. На языке вертится слово «смерть». Чья смерть? Пикок сказал, что погиб человек, и перед смертью он со мной разговаривал. О чем? Не помню.
— Я не кричу на вашу подзащитную, — буркнул детектив. — Просто нам сухо сообщили сверху, что этот человек не мог покончить жизнь самоубийством.
— Но факты на лицо, и камеры четко показывают, что его никто не толкал под поезд. Значит, сам, — адвокат говорил спокойно и уверенно. Но почему он меня защищает?
— Может и сам, но сверху намекнули, что он вез важные сведения, и его могли устранить ради добычи информации.
— Нашли что-нибудь?
— Нет. Он вёз устную информацию. Теперь его не спросишь.
— Так что, вы подозреваете мисс Сноухейм в умышленном убийстве самоубийцы? — Хейли удивленно изогнул бровь.
— Нет, просто хочу знать, что она делала на станции! Неужели так трудно ответить на вопрос?! — детектив сорвался на крик.
— Мистер Пикок.
— Простите, мистер Хейли, это нервы. Ведь здесь не просто человек погиб, а агент при исполнении.
— Мистер Пикок, неужели так легко спецслужбы раскрывают своих агентов после их смерти?
— Не знаю, — детектив выпил стакан воды, — просто после происшествия ко мне подошел агент, показал подлинный значок и сказал, что его напарник погиб не своей смертью. Попросил найти убийцу, который не успел покинуть станцию, а сам поехал докладывать начальству ЧП.
Адвокат искренне рассмеялся.
— Вы идиот, мистер Пикок!
— Прошу выбирать слова, мистер Хейли.
— К вам и подошел возможный убийца, а вы его отпустили. Агенты никогда так легко никому не открываются.
Пикок серьёзно задумался. Я невольно заслушалась беседой детектива и адвоката. Мне казалось, что я дух-невидимка, который присутствует на тайной беседе между агентами МИ5 или МИ6. Причем адвокат явно тянет на босса.
— Ладно. Для протокола мне нужен чёткий ответ мисс Сноухейм о том, что она делала на станции. И что ей сказал перед смертью предполагаемый агент.
— Хорошо. И после этого вы отпускаете мисс Сноухейм?
— Да, — детектив Пикок поморщился. — Все равно мне к ней больше нечего предъявить.
Теперь всё внимание было сосредоточенно на мне. Но я серьезно не помню, что я делала на этой богом забытой станции.
— Я ехала на работу… Но я не хотела на неё ехать…
— А что ты хотела? — вкрадчиво-доверительно спросил адвокат Хейли.
— Умереть… — я удивилась своему ответу, но он мне показался правильным.
Адвокат удивился, а детектив тихо выругался.
— Как? — голос Хейли дрогнул.
— Совершить самоубийство.
— Ну и что? Красиво размазало этого мистера по рельсам. Тебе тоже так хочется? — брезгливо сказал Пикок, что-то заполняя.
Я вздрогнула.
— Не-ет…
— Вот, держи, — детектив протянул мне бумажку.
— Что это? — поинтересовался адвокат.
— Направление на приём к психологу, чтобы всякие не бросались под поезда. Уборщикам станций больше делать нечего, как отскребать…
— Мистер Пикок! — адвокат прервал бурную речь детектива и помог мне встать со стула. — Мы уходим. До свидания!
Я дрожащей рукой взяла направление, но детектив не отпускал край бумажки.
— Что он сказал тебе?
— Что нужно жить и умереть в старости и в своей кровати, окруженной внуками.
— Так и сказал? — недоверчиво переспросил детектив Пикок.
— Да.
— Мистер Пикок, какие-то проблемы? — адвокат угрожающе завис над детективом.
— Нет, никаких, — мужчина отпустил бумажку. — Всего доброго. И, мистер Хейли, проследите, чтобы мисс Сноухейм посетила психолога.
Питер ничего не ответил, а просто вывел меня из комнаты.
Идя рядом с адвокатом, я боролась с чувством симпатии к нему. Он старше меня, возможно, женат, но чертовски привлекателен. Поэтому я всю дорогу молчала, а он ни о чем не спрашивал.
Выйдя на улицу, Хейли кому-то позвонил.
— Тебе лучше сейчас поехать домой, отдохнуть. Если хочешь, я могу уладить проблемы с твоим боссом, — адвокат отвлекся на мобильник. — Нужно такси к станции Green Park. Спасибо.
— Нет, спасибо. Я сама договорюсь с боссом.
— Значит так, Лина, ты сейчас едешь домой, отдыхаешь, а мне даешь номер телефона своего босса. И никаких возражений я не рассматриваю. Иначе я лично проконтролирую тебя, а ты ведь этого не хочешь?
Ко входу в метро подъехало такси. Странный адвокат. Может психопат какой-то? В итоге я дала ему не только номер Саймона, но и свой. А Хейли мало того, что оплатил мою поездку на такси до дома заранее, так ещё дал водителю на чай.
Закрыв дверцу такси, я расслабилась. Приеду домой, приму душ, соберу вещи, а потом пойду к Хиддлсу в гости.