Ты всегда приходишь в одно и то же кафе. Ты всегда садишься в свое любимое кресло, а твой заказ уже пару лет не менялся. Извечный латте и ничего больше. Официанты приходят и уходят. У кого-то закончились летние каникулы, кто-то нашел работу получше. Но ты и это кафе связаны чем-то еще помимо обслуживающего его персонала. Есть неслышимая музыка в этом кафе, которая всегда созвучна твоему настроению. Эта музыка убаюкивает тебя и успокаивает.
В это же кафе, как и ты, приходит кто-то еще. Кто-то, кто всегда садится напротив тебя в одно и то же место. Этот кто-то почти никогда, как и ты, не приводит с собой компанию. Вы вместе и все же вы отдельно, вас объединяет это место, его атмосфера и его музыка. И вам совсем не нужно знать имена друг друга, совсем не нужно знакомиться и переходить на «ты». Вам достаточно того, что есть. Пока. Ведь ты-то знаешь, что это твое «достаточно» закончилось давно – несколько месяцев назад.
Все это время, пока она была увлечена своим дневником, ты увлекся тем, что стал за ней наблюдать, стал исследовать, стал анализировать. Сначала тебя зацепила ее самодостаточность и внешний вид. Нет, не отполированная внешность, покрытая тройным слоем тонального крема. Глубины ее глаз было достаточно того, чтобы привлечь твое внимание, и для этого не понадобились накладные ресницы, хищные ногти ядовитого цвета на руках, из-за которых пользоваться ручкой явно было бы не так удобно. Она точно не идол из модных журналов, особенно если учесть, как часто ты видел ее с мокрыми волосами, извивающимися по плечам и рукам до самого пояса. Да и волосы она явно красит сама, раз у них столько оттенков, что профессиональный парикмахер замучился бы смешивать. Так что одной только внешностью вряд ли объяснить это странное притяжение.
А может быть, во всем виновата мама? Что там на этот счет говорят психологи? Что в случае холодных матерей их дети обладают склонностью тянуться к таким же, как и родительницы, закрытым и замкнутым особам. Может и так. Но какова бы ни была причина, вина ли твоей матери или провидение, отменяет ли это тот факт, что тебя к ней тянет? Более того, ведь одно ни противоречит другому, и все это может быть подлым тайным планом судьбы, как свести вас вместе.
Но ты не любишь довольствоваться тем, что приносит течение реки жизни. Ты любишь форсировать события, как когда-то в детстве, когда обыскивал шкафы в поисках спрятанных в них рождественских подарков. Так что ничего удивительного нет в том, что когда у твоего «достаточно» истек срок годности, ты аккуратно выспросил у обслуживающего персонала кафе ее имя, нашел ее в социальных сетях и позволил себе поближе узнать незнакомку из кафе.
Как оказалось, она не просто любительница переводить дневники и ручки, она еще и регулярно, пусть и достаточно редко, делится своими литературными заметками с окружающим миром. У нее нет армии преданных поклонников и до слез пробирающих благодарностью рецензий, но у нее есть стиль в чем-то пафосный, в чем-то острый, в чем-то наивный. В нем как будто проявляется обнаженная душа кого-то, кому вкус человеческой жизни незнаком. Привычные человеческие слова в ее текстах теряют свои четко очерченные границы, привычные образы как будто становятся объемнее и глубже, ближе, сочнее. Они просачиваются под кожу, хочешь этого или нет, и оставляют без слов, заставляя погружаться в мир автора, заставляя дышать тем же воздухом. И привычная жизнь, натыкаясь на ее тексты, как уставшая домохозяйка снимает передник и превращается из золушки в принцессу.
Была ли твоя холодная замкнутая мать виновата в том, что тебе до чертиков так запало это кафе, что ты стал ходить туда каждую неделю на протяжении двух последних лет? Ее ли это вина, что напротив тебя стала садиться та девушка с волосами, в которых черный цвет каким-то чудом гармонично переплетается с медным и темно-каштановым? Кто виноват в том, что ты выследил ее в социальных сетях и безнадежно влюбился в глубину ее глаз и текстов? Разве это вопрос «кто виноват»? Гораздо интереснее другой вопрос «что ты будешь с этим делать?», не находишь?