Автор Доба Каминская
Вспоминает писатель В Орлов: « Помню давний семинар в Женеве. Из формул, выводимых мелом на доске, возникал ещё один, пока воображаемый объект, порождённый фантазией Будкера. Я заметил, как физик Раби из США, Нобелевский лауреат, отшатнулся и зажмурил глаза. Он, наверное, и увидел кольцо , магически повисшее в пространстве и излучающее грозное сияние.
Плазма – частично или полностью ионизированный газ Стабилизированный релятивистский пучок – это сплетение из мчащихся со скоростью близкой к скорости света электронов и ионов, прочно спаянное их взаимным притяжением. Это образование стягивается в упругую нить – не толще человеческого волоса. Если закольцевать этот бесплотный, невесомый (меньше миллиардной доли грамма) поток частиц – он сможет работать не хуже мощных тысячетонных магнитов современных ускорителей. Эта изящная конструкция из релятивистской материи – «пучок Будкера» – сулила океан энергии. Через двадцать лет эта теоретическая работа Будкера будет зарегистрирована официально в государственном реестре открытий СССР под номером 102, как открытие нового явления природы. Реализацией идеи стабилизированного пучка занялись лаборатории разных стран: он сулил революционные перемены в термояде, в передаче энергии на большие расстояния, в создании ускорителей. «Как много дел считались невозможными, пока они не были осуществлены», – эти слова Плиния Старшего сказаны как будто о трудах Будкера.
Что отличало его, как ученого? Один из его учеников ответил на это так: «Будкер был истинным физиком. Узкая специальность – фантазёр». Все эти проблемы составили содержание его докторской диссертации, которую А.М. защитил в 1954 году. После сообщения о работах по стабилизированному пучку на Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии в 1956 году имя Будкера стало широко известным, его идеи вызвали большой интерес у ведущих физиков многих стран мира. Таким образом, А.М. внёс огромный вклад в решение проблемы управляемого термоядерного синтеза: предложенный им основополагающий тип термоядерной открытой ловушки с магнитными пробками стал предметом широкой разработки у нас и за рубежом. Открытый им стабилизированный релятивистский пучок стимулировал интенсивное развитие ряда направлений физики и техники ускорителей заряженных частиц.
Политика государственного антисемитизма под знаменем борьбы с безродными космополитами не обошла стороной и Институт атомной энергии. В самый разгар успешной работы по термояду (1952–1953) А.М. был отстранён от закрытой термоядерной тематики. И.В. Курчатов спас Будкера от Берии. «Это особо опасный преступник. Но пусть пока живёт. Голову снять мы ему успеем», – эти слова Берии об А.М. стали известны позже. Берию расстреляли, в его заветном сейфе нашли особо важные дела, которые он держал под личным контролем. Было среди них и досье на Будкера, который часто говорил: «Я держался на одном волоске бороды Курчатова».
Все, кто занимался термоядом, были поражены смелостью выдвинутых А.М. идей. Одни говорили о ярком и талантливом ученом, другие называли его прожектером. Академик Я.Б. Зельдович вспоминал, что однажды он говорил об А.М. с двумя весьма почтенными академиками, которые придерживались противоположных точек зрения в оценке Будкера. В течение десяти минут ему пришлось (буквально) держать одного из них за руки – чтобы этот спор не перешёл в вульгарную драку. Сообщение А.М. о новом методе удержания плазмы было встречено весьма настороженно. Идея стабилизированного электронного пучка вызвала ожесточённые дебаты. А.М. горел желанием немедленно приступить к её осуществлению. Но не так легко было в этом убедить экспериментаторов, инженеров и руководителей. И тогда А.М. делает, вероятно, самый важный шаг в своей жизни. Лучше сказать, не шаг, а «прыжок» – он решается возглавить группу экспериментаторов и инженеров, которые готовы осуществлять его идеи. А.М. сделал этот шаг не без внутренних колебаний и страха. И всё-таки он решился, вопреки настойчивым увещеваниям и советам своих близких друзей. Несмотря на необычность такого шага и его неожиданность для окружающих, для самого А.М. он был совершенно естественным. Ведь его характерной чертой являлось постоянное стремление соединить самые абстрактные теоретические идеи с убедительным экспериментом и, насколько это возможно, с практическим приложением. Это стремление прошло красной чертой через всю его творческую жизнь. И.В. Курчатов поддержал решимость А.М., но многие не понимали его решения – поставить во главе большого коллектива человека с нулевым организаторским опытом, да ещё такого странного? Этот чудак ходил по коридорам Института и донимал всех разговорами то о «карманном ускорителе», который непременно должен уместиться на столе, то о том, что в слаженной волейбольной команде играть надо на гасящего (он был капитаном институтской сборной) то он вдруг увлёкся рыцарями короля Артура и его круглым столом. Но Курчатов был дальновидней. Не имея никакого опыта в организации экспериментальных исследований, но и не скованный традициями, А.М. выдвигал свои оригинальные идеи о том, как должен жить и развиваться творческий научный
коллектив. Так родилась Школа Будкера.
Вначале, в 1953 году, это была небольшая группа, всего из восьми человек. Уже через несколько лет эта маленькая группа становится одной из самых больших лабораторий Института – Лабораторией новых методов ускорения. Андрей Михайлович кадры подбирал с таким тщанием, с каким подбирают людей в разведку. При всем своем добродушии и юморе он умел иных людей и на место поставить. Об этом интересно вспоминал академик Эдуард Павлович Кругляков, Будкер пригласил его на собеседование в числе восьми самоуверенных студентов знаменитого Московского физтеха и устроил этой студенческой команде полный разгром. Им было доказано, что физику они не знают и о себе слишком мнят. В ИЯФ был зачислен один Кругляков, по причинам, которые и сегодня остаются для него загадкой. А среди семерых отвергнутых Будкером и его сотрудниками потом было три доктора наук и два лауреата Государственной премии. Но это потом, а тогда они Будкера не заинтересовали. Как слабые.
Тематика лаборатории – создание стабилизированного релятивистского электронного пучка. Довольно уже большой коллектив лаборатории с энтузиазмом работал над осуществлением этой задачи. Были достигнуты впечатляющие успехи по созданию мощных электронных пучков. Однако постепенно становилось все более ясно, что поставленная задача гораздо сложнее, чем казалась вначале, а конечная цель – стабилизированный пучок, скорее отдаляется, чем приближается по мере продвижения вперёд.
Создать в лаборатории стабилизированный пучок так и не удалось – технические трудности оказались непреодолимыми. А.М. понял сложившуюся ситуацию раньше других. Что делать? Ведь довольно большой коллектив работает с полной отдачей. Как быть? Куда направить этот поток творческой энергии? И Андрей Михайлович ориентирует всех на создание встречных пучков.
Принять такое решение для А.М. было психологически очень не просто – идея была не его. Она уже обсуждалась на научных конференциях, был даже проект подобной установки. Однако весь научный мир считал идею встречных пучков абсолютно безнадежной или даже авантюристической, либо делом неопределенно далекого будущего. А.М. понимал, что идея встречных пучков может быть, скорее всего, осуществлена в его лаборатории, накопившей огромный опыт работы с мощными электронными пучками. И он решился. В 1958 году эта лаборатория превращается в самостоятельный Институт ядерной физики (ИЯФ) молодого Сибирского отделения Академии наук СССР.
А.М. был одним из пионеров этого направления в мировой физике. На первой установке с мощными электронными пучками ВЭП-1 в 1965 году были выполнены первые эксперименты. После этого А.М. выдвигает идею создания установки с встречными электрон-позитронными пучками. Так возникла установка ВЭПП-2, на которой были проведены первые в мире эксперименты с этими пучками. Это направление оказалось очень плодотворным и получило преимущественное применение в мировой практике. В 1967 году А.М. и его сотрудники были удостоены за эту работу Ленинской премии.
Выгоды «встречных пучков» по сравнению с обычными, классическими методами ускорения просто фантастичны: при столкновении двух электронов, мчащихся на встречу друг с другом (как это происходит в ускорителях на встречных пучках), эффект оказывается в четыре миллиарда раз сильнее, чем в классическом ускорителе, когда электрон налетает на неподвижную мишень. Самые квалифицированные эксперты, специалисты по ускорительной технике, решительно отрицали возможность создания ускорителя на встречных пучках. Наиболее страстным оппонентом А.М. был выдающийся физик, создатель первых советских ускорителей «классического типа» академик В.И. Векслер. Через много лет он признал свою неправоту (он был честен и справедлив в науке). Но И.В. Курчатов сразу доверился этой «сумасбродной» идее.
Столкнуть пучки частиц, мчащихся навстречу друг другу с бешеной скоростью, невероятно трудно. Представим себе двух метких стрелков из лука. Один стреляет с Земли, другой – со спутника Сириуса. Они одновременно выпускают стрелы и те должны столкнуться остриём в острие. Задачу такой же примерно сложности решил будкеровский коллектив, заставив столкнуться в ускорителе пучки элементарных частиц, летящих навстречу друг другу почти со скоростью света... Возможно, понятней этот процесс станет из следующей аналогии – два металлических шара, наполненные отдельными деталями (частицами) и разогнанные до больших скоростей мчатся навстречу друг другу и при ударе разлетаются во все стороны. Вылетевшие частицы, ударяясь друг в друга, разбиваются на какие-то более мелкие частицы. Тут возникают три аналогичных, как и в решении задачи о встречных пучках, проблемы. Какими способами и устройствами разогнать эти шары до скоростей близких к скорости света, как обеспечить совпадение их траекторий (чтобы не проскочили мимо) и как выявить и определить появившиеся новые частицы. Коллектив лаборатории новых методов ускорения с энтузиазмом приступил к созданию первой в мире установки со встречными электронными пучками. Проведенные лабораторией в это время теоретические и экспериментальные исследования обеспечили в дальнейшем успешное создание ускорителей на встречных пучках. И хотя первые эксперименты на таких ускорителях удалось осуществить только через несколько лет, но опыт, накопленный лабораторией и выполненные ею теоретические и экспериментальные работы, позволили в дальнейшем Институту ядерной физики построить за следующее десятилетие уникальные установки. Это вывело ИЯФ в число основных мировых центров по изучению физики частиц высоких энергий.
В настоящее время преимущества метода встречных пучков неоспоримы. Без этого метода просто невозможно дальнейшее развитие физики высоких энергий и элементарных частиц. Новые ускорители на сверхвысокие энергии, кдиректором Института физики Сибирского отделения наук. Но новоиспеченный директор добился не только переименования Института физики в Институт ядерной физики, но также коренной переделки на этой основе имеющегося уже стандартного проекта Института. Вот как написал об этом известный журналист Нотман: «Из Москвы, из Курчатовского института Андрей Михайлович уехал потому, что там ему и его таланту было тесновато – столичные рамки и традиции обуздывали. Ему хотелось создать не такой физический институт – иначе организованный, с другими задачами, чем курчатовский, в котором его далеко не все устраивало. Это уже была некая дерзость по тем временам. Однако он добился своего в Сибири, где независимости было больше, и создал институт, свой любимый ИЯФ, которому, в сущности, в стране прототипа нет».
Он отстоял свой, достаточно необычный проект ИЯФ, затем на ходу непрерывно его улучшал. А.М. вникал в каждую мелочь, фонтанировал идеями и проявлял поразительную осведомленность в технических решениях. Один из проектировщиков ИЯФ Г. Николаев вспоминает о своей первой встрече с А.М.: «Весной 1957 года группа проектировщиков приехала в Москву для встречи с Будкером. Он в это время проводил совещание. Войдя в зал, группа была ошарашена царившей в зале атмосферой. Возле грифельной доски метались два человека: один – плотный, рыжеволосый, весь с головы до ног испачканный мелом. Второй – сухощавый парень, как молодой петушок, готовый наброситься на рыжеволосого оппонента. Рыжеволосый «клевал» молодого, но и молодой не сдавался. Зал бурно реагировал: кто-то кричал «бред», кто-то возражал «сам тупица», кто-то нервно хохотал. А были и такие, кто рвался к доске «дать всем по мозгам». Затем рыжеволосый заметил приезжих и одним махом бросился к ним – это был А.М. Будкер. Прямо с нуля, не теряя ни минуты, он приступил к обсуждению будущего ИЯФ. В процессе обсуждения ИЯФ, как по мановению волшебной палочки, приобретал всё более зримые очертания. Однако к концу этого акта творения стало ясно, как сильно всех занесло – на планшетах сиял чудесный дворец. Словно ребёнок, огорчённый тем, что выбранная игрушка не по карману его родителям, А.М. сел за первую парту, помотал своей огромной головой с закрытыми глазами и вдруг рассмеялся – легко, заразительно, по-детски. Бригаде понадобился месяц упорнейшего труда, чтобы вогнать фантазию А.М. в более-менее приемлемые рамки. Однажды А.М. был на участке, где земляные работы выполняли заключённые и рассказал им о будущем Институте, чтобы те знали, что они строят. Заключённые внимательно слушали, задавали вопросы «не бомбу ли будут делать?». А.М. им ответил: «Нет, не бомбу, их и так на земле более чем достаточно». Переезд в Новосибирск сыграл важную роль в развитии ИЯФ, оторые создаются сегодня, это установки на встречных пучках.
Внимательно следя за работами Будкера, Курчатов видел, что в стенах Института атомной энергии ему невозможно осуществить всё задуманное. Поэтому последние два года своей жизни он энергично поддерживал создание ИЯФа. Благодаря помощи Курчатова ИЯФ уже при своём создании приобрёл тот высокий потенциал, который позволил ему занять ведущее место в исследованиях на встречных пучках и по термоядерной программе. «Я сразу согласился на предложение работать в Сибири, – рассказывал Будкер. – Я давно хотел уехать из столицы, начать большое дело без оков научных традиций и предрассудков».
В ноябре 1957 года общее собрание АН СССР утвердило А.М
директором Института физики Сибирского отделения наук. Но новоиспеченный директор добился не только переименования Института физики в Институт ядерной физики, но также коренной переделки на этой основе имеющегося уже стандартного проекта Института. Вот как написал об этом известный журналист Нотман: «Из Москвы, из Курчатовского института Андрей Михайлович уехал потому, что там ему и его таланту было тесновато – столичные рамки и традиции обуздывали. Ему хотелось создать не такой физический институт – иначе организованный, с другими задачами, чем курчатовский, в котором его далеко не все устраивало. Это уже была некая дерзость по тем временам. Однако он добился своего в Сибири, где независимости было больше, и создал институт, свой любимый ИЯФ, которому, в сущности, в стране прототипа нет».
Он отстоял свой, достаточно необычный проект ИЯФ, затем на ходу непрерывно его улучшал. А.М. вникал в каждую мелочь, фонтанировал идеями и проявлял поразительную осведомленность в технических решениях. Один из проектировщиков ИЯФ Г. Николаев вспоминает о своей первой встрече с А.М.: «Весной 1957 года группа проектировщиков приехала в Москву для встречи с Будкером. Он в это время проводил совещание. Войдя в зал, группа была ошарашена царившей в зале атмосферой. Возле грифельной доски метались два человека: один – плотный, рыжеволосый, весь с головы до ног испачканный мелом. Второй – сухощавый парень, как молодой петушок, готовый наброситься на рыжеволосого оппонента. Рыжеволосый «клевал» молодого, но и молодой не сдавался. Зал бурно реагировал: кто-то кричал «бред», кто-то возражал «сам тупица», кто-то нервно хохотал. А были и такие, кто рвался к доске «дать всем по мозгам». Затем рыжеволосый заметил приезжих и одним махом бросился к ним – это был А.М. Будкер. Прямо с нуля, не теряя ни минуты, он приступил к обсуждению будущего ИЯФ. В процессе обсуждения ИЯФ, как по мановению волшебной палочки, приобретал всё более зримые очертания. Однако к концу этого акта творения стало ясно, как сильно всех занесло – на планшетах сиял чудесный дворец. Словно ребёнок, огорчённый тем, что выбранная игрушка не по карману его родителям, А.М. сел за первую парту, помотал своей огромной головой с закрытыми глазами и вдруг рассмеялся – легко, заразительно, по-детски. Бригаде понадобился месяц упорнейшего труда, чтобы вогнать фантазию А.М. в более-менее приемлемые рамки. Однажды А.М. был на участке, где земляные работы выполняли заключённые и рассказал им о будущем Институте, чтобы те знали, что они строят. Заключённые внимательно слушали, задавали вопросы «не бомбу ли будут делать?». А.М. им ответил: «Нет, не бомбу, их и так на земле более чем достаточно». Переезд в Новосибирск сыграл важную роль в разусловия и атмосфера нового научного центра как нельзя лучше способствовали осуществлению оригинальных замыслов Будкера.
При выборе научной тематики А.М. считал, что нужно браться за наиболее важные проблемы, которые могут качественно изменить развитие науки и народного хозяйства. Основной тематикой ИЯФ он выбрал физику элементарных частиц и управляемый термоядерный синтез. Физика элементарных частиц стоит на переднем крае фундаментальной науки о строении микромира. В термоядерных исследованиях А.М. считал главным заниматься практической проблемой – созданием термоядерных реакторов. В решении научных проблем для него наиболее характерным был поиск нестандартных решений. «Если мы будем идти стандартным проверенным путём, мы будем, в лучшем случае, догонять наших конкурентов. Если же мы найдём нестандартные решения, есть вероятность сделать качественный скачок», – говорил А.М. Вместе с тем, подчеркивал А.М., нестандартные решения создают в институте дух творчества, объединяют вокруг себя талантливых и изобретательных людей. ИЯФ брался за многие нестандартные проблемы: институт был пионером создания встречных электронно-электронных пучков, позитрон-электронных пучков, протон-антипротонных пучков, электронного охлаждения. Эти работы принесли институту мировую славу.
условия и атмосфера нового научного центра как нельзя лучше способствовали осуществлению оригинальных замыслов Будкера.
При выборе научной тематики А.М. считал, что нужно браться за наиболее важные проблемы, которые могут качественно изменить развитие науки и народного хозяйства. Основной тематикой ИЯФ он выбрал физику элементарных частиц и управляемый термоядерный синтез. Физика элементарных частиц стоит на переднем крае фундаментальной науки о строении микромира. В термоядерных исследованиях А.М. считал главным заниматься практической проблемой – созданием термоядерных реакторов. В решении научных проблем для него наиболее характерным был поиск нестандартных решений. «Если мы будем идти стандартным проверенным путём, мы будем, в лучшем случае, догонять наших конкурентов. Если же мы найдём нестандартные решения, есть вероятность сделать качественный скачок», – говорил А.М. Вместе с тем, подчеркивал А.М., нестандартные решения создают в институте дух творчества, объединяют вокруг себя талантливых и изобретательных людей. ИЯФ брался за многие нестандартные проблемы: институт был пионером создания встречных электронно-электронных пучков, позитрон-электронных пучков, протон-антипротонных пучков, электронного охлаждения. Эти работы принесли институту мировую славу.
условия и атмосфера нового научного центра как нельзя лучше способствовали осуществлению оригинальных замыслов Будкера.
При выборе научной тематики А.М. считал, что нужно браться за наиболее важные проблемы, которые могут качественно изменить развитие науки и народного хозяйства. Основной тематикой ИЯФ он выбрал физику элементарных частиц и управляемый термоядерный синтез. Физика элементарных частиц стоит на переднем крае фундаментальной науки о строении микромира. В термоядерных исследованиях А.М. считал главным заниматься практической проблемой – созданием термоядерных реакторов. В решении научных проблем для него наиболее характерным был поиск нестандартных решений. «Если мы будем идти стандартным проверенным путём, мы будем, в лучшем случае, догонять наших конкурентов. Если же мы найдём нестандартные решения, есть вероятность сделать качественный скачок», – говорил А.М. Вместе с тем, подчеркивал А.М., нестандартные решения создают в институте дух творчества, объединяют вокруг себя талантливых и изобретательных людей. ИЯФ брался за многие нестандартные проблемы: институт был пионером создания встречных электронно-электронных пучков, позитрон-электронных пучков, протон-антипротонных пучков, электронного охлаждения. Эти работы принесли институту мировую славу.
условия и атмосфера нового научного центра как нельзя лучше способствовали осуществлению оригинальных замыслов Будкера.
При выборе научной тематики А.М. считал, что нужно браться за наиболее важные проблемы, которые могут качественно изменить развитие науки и народного хозяйства. Основной тематикой ИЯФ он выбрал физику элементарных частиц и управляемый термоядерный синтез. Физика элементарных частиц стоит на переднем крае фундаментальной науки о строении микромира. В термоядерных исследованиях А.М. считал главным заниматься практической проблемой – созданием термоядерных реакторов. В решении научных проблем для него наиболее характерным был поиск нестандартных решений. «Если мы будем идти стандартным проверенным путём, мы будем, в лучшем случае, догонять наших конкурентов. Если же мы найдём нестандартные решения, есть вероятность сделать качественный скачок», – говорил А.М. Вместе с тем, подчеркивал А.М., нестандартные решения создают в институте дух творчества, объединяют вокруг себя талантливых и изобретательных людей. ИЯФ брался за многие нестандартные проблемы: институт был пионером создания встречных электронно-электронных пучков, позитрон-электронных пучков, протон-антипротонных пучков, электронного охлаждения. Эти работы принесли институту мировую славу.
условия и атмосфера нового научного центра как нельзя лучше способствовали осуществлению оригинальных замыслов Будкера.
При выборе научной тематики А.М. считал, что нужно браться за наиболее важные проблемы, которые могут качественно изменить развитие науки и народного хозяйства. Основной тематикой ИЯФ он выбрал физику элементарных частиц и управляемый термоядерный синтез. Физика элементарных частиц стоит на переднем крае фундаментальной науки о строении микромира. В термоядерных исследованиях А.М. считал главным заниматься практической проблемой – созданием термоядерных реакторов. В решении научных проблем для него наиболее характерным был поиск нестандартных решений. «Если мы будем идти стандартным проверенным путём, мы будем, в лучшем случае, догонять наших конкурентов. Если же мы найдём нестандартные решения, есть вероятность сделать качественный скачок», – говорил А.М. Вместе с тем, подчеркивал А.М., нестандартные решения создают в институте дух творчества, объединяют вокруг себя талантливых и изобретательных людей. ИЯФ брался за многие нестандартные проблемы: институт был пионером создания встречных электронно-электронных пучков, позитрон-электронных пучков, протон-антипротонных пучков, электронного охлаждения. Эти работы принесли институту мировую славу.
условия и атмосфера нового научного центра как нельзя лучше способствовали осуществлению оригинальных замыслов Будкера.
При выборе научной тематики А.М. считал, что нужно браться за наиболее важные проблемы, которые могут качественно изменить развитие науки и народного хозяйства. Основной тематикой ИЯФ он выбрал физику элементарных частиц и управляемый термоядерный синтез. Физика элементарных частиц стоит на переднем крае фундаментальной науки о строении микромира. В термоядерных исследованиях А.М. считал главным заниматься практической проблемой – созданием термоядерных реакторов. В решении научных проблем для него наиболее характерным был поиск нестандартных решений. «Если мы будем идти стандартным проверенным путём, мы будем, в лучшем случае, догонять наших конкурентов. Если же мы найдём нестандартные решения, есть вероятность сделать качественный скачок», – говорил А.М. Вместе с тем, подчеркивал А.М., нестандартные решения создают в институте дух творчества, объединяют вокруг себя талантливых и изобретательных людей. ИЯФ брался за многие нестандартные проблемы: институт был пионером создания встречных электронно-электронных пучков, позитрон-электронных пучков, протон-антипротонных пучков, электронного охлаждения. Эти работы принесли институту мировую славу.