ГЛАВА VI.
Скромное празднество на полсотни гостей герцогини и её жениха удалось на славу. Дамам и господам нашлись в равной степени интересные и полезные занятия. На приём не явилось лишь трое: самоотверженная Ванесса Верден осталась дома вместе с раненым бароном, также не пришёл молодой граф Роут. Мистер Адриан несколько дней к тому же не казал светлых очей и в доме Малколмов. Раньше юноша ходил сюда чуть ли не ежедневно. Сэр Майкл и Эвелина почувствовала тревогу. Пожилой дворянин открыто выражал обеспокоенность в отличие от дочери, которая не понимала истинных мотивов своих душевных коллизий. В светском обществе девушка вела себя обыкновенно, но подспудно ощущала некий дискомфорт. В неукротимом сердце поселился горький страх от от предчувствия надвигающегося чего-то ужасного. Сознание твердило ей, что всё хорошо и причин волноваться нет, но тревога нарастала. Вечер в блестящем кругу, приведший прежде бы Эвелину в восторг, теперь показался той сущим мучением. Но и откинувшись на пунцовые подушки в карете, увозящей их с отцом домой, графиня не почувствовала облегчения. Едва лошади тронулись, девушка отвернулась к окошку. Её рассеянный взгляд устремился на мостовую. Перед глазами неожиданно всплыл фрагмент утренней беседы с Заирой. Сказанные старой цыганкой слова оставили в её душе глубокий отпечаток. К удовлетворению девушки, отец тоже не слишком располагал к диалогу. Веки сэра Майкла были полуопущены, а весь его вид выражал высшую степень озабоченности своими размышлениями.
Измышления пожилого графа не представляют особой цены. А вот думы своенравной графини очень пригодятся нам для понимания мотивов её дальнейших действий.
– Входите! – проскрипела цыганка, услышав лёгкую поступь возле её шатра.
Полог откинулся, предоставив взору старухи ранее знакомую ей особу. С невозмутимым лицом гадалка достала кисет, набила табаком свою трубку и раскурила.
– Заходите, заходите... Ваше Сиятельство – пропела Заира. Она
закусила мундштук и пустила вверх колечко сизого дыма. – Судя по лицу, сбылось всё говоренное мною, красавица.
Эвелина мысленно возблагодарила папеньку за не прошедшие даром уроки этикета, привитые ещё в раннем детстве, и заставивших её не показать взвинченности плебейке. Девушка высокомерно вздернула подбородок. Зелёно-карие глаза сузились от злости.
– Да, ты выиграла, старая ведьма. Можешь оставаться здесь сколько пожелаешь. – непроницаемым тоном сказала Эвелина и кинула Заире кошель. Поймав его, она высыпала содержимое в смуглые ладони.
– Вы очень любезны, мадемуазель Эвелина. Хм... и пунктуальны. – пересчитала та переливающуюся на свету пригоршню. Ровно сто золотых монет.
– О ;ревуар! – бросила цыганке графиня, желая удалиться из шатра.
– Погодите! Не уходите!
– Ну, что ещё?!.. Давай быстрее, выкладывай! Я очень спешу. – раздражённо произнесла Эвелина вполоборота.
– Надеюсь, Ваша Милость не настолько торопится, чтоб оставить без внимания жизнь близкого ей человека. – с прищуром посмотрела на ошарашенную девушку цыганка. Заира во всю наслаждалась произведённым эффектом слов.
– Что?!!.. Говори немедленно, кому угрожает опасность!?
– Садитесь, касатик. Не бойтесь, разговор не будет длинным. – иронично произнесла старая женщина.
Эвелина, занятая всем существом ужасом, пропустила мимо ушей дерзость обращения гадалки. Молодая леди оторопело присела на колени подле пускающей струи табачного смога пророчицы.
– Я тут давеча, простите, гадала без Вашего спроса. – растягивала фразы косматая плутовка. – Видимо, сударыня, Вы так и не послушались моего совета. Маховик судьбы уже начал вращение: в конечном итоге это приведёт к смерти небезразличного Вам субъекта.
– О ком ты?
– Не помню уж, как звать сего молодого человека. Но я говорила, что он знатного происхождения, беден и влюблён в госпожу графиню пуще жизни.
– Адриан Роут... – выдохнула Эва. Её миниатюрная ручка в лайкровой перчатке прикрыла в страхе рот. – Как... разве он не должен... Ты же твердила, что он лишь покинет свет. А не...
– Да. – согласилась старуха. – Но я не уточняла, ведь, КАК ИМЕННО сэр Роут его покинет. Почему же Вы решили, что сей джентльмен переедет в глухомань или другое нечто подобное?
Заира усмешкой посмотрела на девушку с усмешкой не лишённой, тем не менее, сочувствия. От проницательных старческих глаз не укрылась внутренняя борьба, происходящая в аристократке. Там гордость жестоко билась с состраданием. Взор цыганки смягчился. Она участливо спросила:
– Полагаю, мистер Роут уже не так Вам противен? Не правда ли?..
– Нет-нет. – солгала себе, нежели собеседнице графиня. – Конечно, Адриан мне неприятен, но желать ему смерти... Можно ли как-нибудь всё исправить? Или уже поздно?.. Я дам тебе любых денег.
В болотно-сандаловых очах разлилась такая грусть, что цыганка невольно отвела взгляд. Старуха нахмурилась. Пожевала пересохшими губами. Отложила в сторону погасшую трубку.
– Ладно. – произнесла Заира после некоторого молчания. – Я помогу Вашему Сиятельству. И при том совершенно бесплатно. Слушайте внимательно.
Смуглянка на секунду замолкла, набрала побольше воздуха в грудь и продолжила. Старой женщине было немного забавно наблюдать с каким почтением внемлет каждому слову эта ещё совсем недавно грубившая ей взбалмошная капризуля. Клиентка цыганке успела чем-то полюбиться.
– Как можно реже проводите время с червовым королём. Он таит в себе величайшую опасность и для Вас, и для графа Адриана.
– Среди моих приятелей нет рыжеволосых мужчин. – перебила Эвелина.
– Значит, скоро появятся. Этот дворянин связан с казённым домом. По наружности средних годков. Его глаза неладны друг с другом. Берегитесь его!..
– Спасибо, спасибо огромное за всё! – встав с ковра и стремглав уносясь прочь, подхватив юбки, поблагодарила девушка. В её мимолетном взгляде, брошенном на Заиру, читалась надежда.
– Не за что! Это моё призвание – оберегать людей от всевозможных ошибок. – крикнула вдогонку той цыганка. – Главное, будьте постоянно подле графа Роута! Не покидайте его ни на час! Только таким образом можно спасти вас обоих!.. Береги Вас Бог, миледи!..
– Эва! Эва!
– А, что!? – вздрогнула девушка. Её вырвал из видений в реальность низкий мужской тембр.
– Хватит спать, дорогая. Мы в четверти часа езды от дома. – ласково приговорил сэр Майкл.
– Я вовсе не спала, а размышляла.
– Извини, но придётся тебя похитить у грёз. Мне нужно переговорить с тобой, дитя моё.
– О чём же Вам угодно вести беседу?
– Доченька, ты не замечала в последние дни: кое-кого не хватает рядом с нами.
– Кого же это? – прикинулась простушкой Эвелина.
– Сына покойного графа Виктора Роута, Гредисона шестого. Ранее он заходил к нам чуть ли не каждодневно. Прошло пять дней, а от Адриана ни весточки. Сие сообразуется весьма подозрительным. На завтрашний вечер я выкроил немного досуга. Ежели до сего он не появится, то я сам пойду к нему.
– А при чём здесь я? – отнекивалась для вида леди Малколм. На самом деле она жаждала увидеть Адриана, дабы убедиться что с ним всё в порядке. Однако, ничто в мире не сподвигло бы Эвелину признать кто стал причиной её жесточайшей меланхолии.
– Девочка моя, не кажись глупее, чем есть в действительности. Ты превосходно поняла меня. Возьму тебя туда с собою.
Эвелина открыла рот, но отец остановил её жестом руки:
– И не возражай!.. Позволь мне высказаться откровенно. Не думай, повторюсь, что в мои планы входит волоком тащить тебя под венец. Хотя я не скрою, обрадовался бы такому зятю. Но не судьба – не попишешь... Поэтому взываю ежели не к твоему сердцу, то к благоразумию. Пусть не сострадание, а элементарная вежливость заставит тебя вступить на порог Гредисон-хауса. Подумай о светских приличиях: что будут говорить в обществе, услышав про недопустимую пренебрежительность графини Малколм к друзьям её отца. Всего один визит. Не больше. И ты свободна.
– Вы правы, папа. Надлежит отдать дань уважения мистеру Роуту. Не желаю прожить в нашем круге невоспитанной особой. Я пойду.
– Эээ... Вот и славно. – не сразу нашёлся с репликой граф. Пожилого сэра обескуражило нежданное послушание дочки. Но подоплёка ситуации ускользнула от него. По крайней мере до запланированной встречи.
– Добрый вечер! Нам нужен мистер Роут. – стоя на пороге Гредисон-хауса зычно проговорил мужчина средних лет в цилиндре на вороной голове и с тростью из эбенового дерева в руках. Дверь ему несмело открыла женщина уже преклонных лет. Это была благообразная старушка лет семидесяти в простеньком серовато-голубом платье. Её пышную уложенную в пучок седую шевелюру венчал светло-бежевый чепец. На груди красовался кипельно-белый передник. Со своего низенького росточка она оценивающе смотрела на внушительного роста незнакомца. Взгляд чёрных глаз и улыбка сквозь густые смоляные усы не показались пожилой леди враждебными или излишне высокомерными. Неизвестный джентльмен сразу внушил той доверие.
– Будьте любезны, миссис... – продолжал мужчина.
– Миссис Алисия Нейтон. Я новая экономка мистера Роута. – проговорила почтенная женщина, сверив белёсыми серыми глазами визитёра. Только сейчас старушка заметила за широкой спиной говорившего какое-то движение. И теперь экономке стало ясно, почему джентльмен всё время упоминал о себе во множественном числе. Из-за его плеч боязливо высунулась молоденькая тоненькая, немногим ниже самого мсье, очень красивая и немного бледненькая мадемуазель лет восемнадцати. Миссис Нейтон сделала господам реверанс.
– Граф Гредисон шестой нанял меня две недели назад.
– Миссис Нейтон, прошу Вас передать сэру Адриану, что его ожидают граф Майкл Малколм и графиня Эвелина Малколм. – произнёс мужчина,кивнув в знак приветствия. Затем указал рукой на робко выступившую вперёд юную леди. Та грациозно присела. Господа зашли внутрь, а экономка хорошенько закрыла вход.
– Проходите, Ваше Сиятельство. Хозяин дома. Только боюсь, он вас не примет. – ведя гостей по коридору, произнесла вполоборота миссис Нейтон.
– Отчего же? Я старый друг отца Адриана да и с ним самим в неплохих отношениях. – возразил мистер Малколм.
– Сэр Роут не принимает никого уже несколько дней. Настрого запретил служащим вызывать врача, хотя и очень болен. Я попыталась тайком пригласить доктора. Так когда доктор пришёл к господину, то он выставил его на улицу, не позволив даже осмотреть себя. И сильно потом на меня ругался. – горько сетовала убелённая летами дама. Она и гости поднялись на второй этаж коттеджа. Здесь располагалось спальня хозяина.
– Как, разве мистер Роут занемог?! – с явным небезразличием спросила доселе молчавшая девушка. – Когда это случилось?
– Произошло это почти неделю назад, мисс. В понедельник хозяин пошёл проведать каких-то знакомых. Уходя от них, он угодил под дождь. Когда он вернулся домой, на нём не было ни единой сухой нитки. Он был страшно бледен и хмур: должно быть, его что-то огорчило. Не переодевшись и даже не поздороваться со мной, – чего я раньше за ним не замечала, хоть и работаю здесь недавно, – граф буквально вбежал в свой кабинет и заперся. Мистер Адриан пробыл там до позднего вечера. Я несколько раз подходила к двери и стучала, предлагая ему ужин или чай. Он от всего категорически отказывался. Лишь попросил, чтоб к ему никто не докучал. Лишь в двенадцатом часу ночи, я решилась сходить к туда и проверить: всё ли с ним в порядке. Подходя к двери, я буквально нос к носу столкнулась с хозяином. Он вышел оттуда. Сказал, чтоб я не беспокоилась и не будила слуг: он сейчас сменит сам сменит бельё и отправится спать. На следующее утро камердинер обнаружил у хозяина головокружение и слабость в ногах. Но мистер Адриан упорно не желал прилечь и продолжал работать допоздна. К вечеру возник сильные жар и кашель. Кое-как слуги уговорили его отправится в постель, но про врача он и слышать не хочет. Не встаёт, не ест, ни пьёт... не хочет никого видеть... Говорит: «Оставьте меня в покое, уходите».
Словоохотливая матрона прекратила свой сбивчивый рассказ и тяжело вздохнула. Всплакнула немного. Достала из кармана передника чистый носовой платок, утёрла скупую слезу.
– Миссис Нейтон, – решительно с ноткой тревоги заявил граф Майкл. – Вы должны немедленно отвести нас к нему. Как бы Адриан этому не препятствовал. И обязательно пошлите за лучшим лекарем. Расходы и ответственность я беру на себя.
– А мы уже пришли, милорды. – остановившись возле двери из красного дерева, проговорила чуть повеселев экономка. Морщинистое лицо умерило своё сосредоточенное выражение. – Вот их опочивальня.
– С вашего позволения, я удаляюсь. У меня ещё множество незаконченных дел.
Экономка спустилась по лестнице вниз, оставив Малколмов одних. Мускулы лица сэра Майкла напряглись. Отважно от повернул золочёную ручку. Дверь, не издавши ни звука, медленно распахнулась. Что же увидали отец и дочь?..
В неверном свете разъединственной свечи на широкой тисовой кровати лежало некое подобие человека. Тело Адриана производило впечатление, что от него сохранился лишь скелет. Прекрасные черты заострились, приобретя восковой оттенок. Великолепные светло-каштановые волосы разметались по подушке, частично закрыв высокий покатый лоб с бисеринками выступившего пота. Аквамариновые очи потускнели. Под ними залегли глубокие тени. Адриан покоился на кровати не шелохнувшись со сцепленными на груди руками. Его взор безжизненно устремился в потолок. Немудрено, что граф Роут не замечал мистера Малколма, пока он не заговорил.
– Мистер Роут! Адриан! – позвал его по имени Малколм.
– О, Боже!.. – не смогла сдержать порыва Эвелина.
Разительная перемена, произошедшая с молодым графом, заставила бы лить слёзы и камни. Острый прилив жалости к этому человеку накрыл девушку с головой. Впервые в своей полной эгоизма жизни Эвелина изведала страдание. Графиня не узнавала саму себя. В её груди разлилось жгучее томление, словно что-то глубоко внутри сжалось в малюсенький комочек.
Юноша обессиленно поворочал головой к гостям. Прошло несколько напряжённых секунд, прежде чем его глаза приобрели осмысленное выражение. Создавалось впечатление, что Адриан не сразу идентифицировал посетителей. Затем парень слабым голосом произнес:
– Сэр Майкл...
– Адриан, как Вы?.. – мягко проговорил старый граф. – Почему Вы даже не известили меня о своём недомогании? Почему отказываетесь от приёма пищи и лекарств?
– Благодарю, я в порядке. – прошептал Роут столь тихо, что собеседнику пришлось наклонить ухо к его губам, дабы разобрать речь.
– Опасаюсь, нет, мой друг. – качнул головой сэр Малколм. Он взял стоявший рядом стул, и придвинув поближе к ложу больного, уселся. – Миссис Нейтон, любезно препроводившая нас сюда, абсолютно права. Ваше здоровье в серьёзном расстройстве. Недаром мы вторично пригласили врача.
– Не стоило... – запротестовал молодой человек, очевидно, хотя сказать «я вполне здоров». Но едва приподнявшись, свалился на постель, сражённый пароксизмом кашля.
– Это не обсуждается. – резковато бросил сэр Майкл. – Я мы не дадим Вам здесь одиноко угасать.
– Отчего Вы постоянно говорите «мы»? – удивлённо спросил Роут. Юноша силился разглядеть кто же прячется в тёмном углу комнаты, но не владея своим телом, он не сумел. – Разве, граф, тут кто-то ещё?
– Со мной дочерь Эвелина. Иди, иди сюда. Чего жмёшься в углу?
Отец пальцем поманил девушку выйти из укрытия. Негнущимися
ногами она смущённо опустилась на краешек кровати. Изумлённым взором смотрел Адриан на свою нежданную гостью.
– Неужели, это Вы?! Как!?.. Вы пришли! – исторглось из пересохших уст больного. Неимоверной волей он заставил свою спину податься чуть вверх. В следующий же момент он со стоном рухнул обратно. Шестой граф Гредисон замолк, поверженный новым приступом. Он только-только успел прикрыть рот батистовым платком.
– Простите. – хрипло произнёс он, когда кашель отпустил.
– Вам незачем извиняться. Извиняться должна я. Я стала косвенной причиной Вашей болезни. В тот день в парке... началась гроза, а Вы шли пешком по улице без зонта. Я, бессердечная, и не подумала о Вас: не довезла до дому. Вы так долго до него добирались!!. Промокли насквозь, заболели... Моему поступку нет прощения тем паче, ещё и тем, что я потом не справилась о Вашем состоянии!
– Какая теперь разница... Главное... главное, Вы тут. Можно.. и умереть.
– Не говорите так! – с жаром воскликнула Эвелина. – Не мучьте мою грешную душу ещё больше! Я не сумею спокойно жить с осознанием, что из-за моего легкомыслия жестоко поплатился безвинный человек.
Сэр Майкл был далеко не глуп. Он сразу догадался о деликатности ситуации.
– Пойду посмотрю не приехал ли доктор. Заодно, и велю приготовить миссис Нейтон нам что-нибудь поесть.
Бесшумнее мышки Малколм выскользнул из помещения. Лукавая улыбочка играла из-под роскошных усов, когда он неспешно спускался с лестницы.
Молодёжь настолько увлеклись друг дружкой, посему не обратили ни малейшего внимания на «исчезновение» сэра Майкла. Через четверть часа тот показался вновь в сопровождении доктора. За минуты отсутствия отца Эвелина в самых бесхитростных фразах дала понять Адриану, что питает к нему глубочайшую дружескую привязанность и как сетует что раньше не ценила его. Парень морально воскрес. Появление рядом возлюбленной, её нежные заботы дали Адриану гораздо больше сил бороться с болезнью, чем все прописанные позже эскулапом медикаменты. Покуда врач осматривал пациента, Малколмы на кухне вместе с Алисией пили ароматный чай с мятой и лимоном. Завершив осмотр, лекарь зашёл переговорить с гостями дома.
– Что у него, доктор? – нетерпеливо осведомилась Эвелина. Её глаза беспокойно искали свой приговор в флегматичной физиономии эскулапа.
– Вы очень вовремя послали за мной, герр Малколм. – смерил тот усталыми карими глазами сэра Майкла. Голос грассировал и имел сильный немецкий акцент. Профессор Карл Мельн, приехавший год сюда лет пят назад по просьбе старого знакомого стажировать английских студентов-медиков, славился у себя на Родине, в Германии выдающимся фармацевтом и хирургом. В столице он произвёл настоящий фурор: не было ни одной гостиной, где его не видели в лицо или хотя бы не слышали о нём. Его стали приглашать для лечения в самые респектабельные дома.
– У пациента тяжелейшее воспаление легких. Ещё чуть-чуть и болезнь бы переросла в туберкулез.
– Профессор, скажите, он поправится? – едва ли не зарыдав спросила девушка.
Плотный высокий господин поправил пенсне на кончике носа, попыхтел и нехотя проговорил:
– Не могу обнадёжить Вас, фройлен Эвелина... – девушка ойкнула. – Что исцеление будет скорым. Но герр Роут обязательно поправится.
Мельн протянул сложенный пополам лист.
– Вот, возьмите. Я выписал пациенту самые эффективные средства. Они должны помочь.
– Благодарю Вас, мистер Мельн. Примите, пожалуйста, скромный гонорар за хлопоты. – граф протянул врачу туго набитый кошель. – Не желаете присоединиться к нашей компании? Пройдёмте к столу.
– Большое спасибо, герр Малколм. Нет, к сожалению, я занят. Меня ждёт ещё четверо больных в разных концах города. Завтра я снова приду: проверить состояние герра Роута и сделать пару необходимых медицинских процедур. Доброй ночи всем!
Иностранец раскланялся и укатил на служебном транспорте по адресам. Леди Малколм, окончивши первой трапезу, произнесла поднявшись из-за стола:
– Кажется, пора посмотреть как там Адриан.
– Верно, дочь. Я схожу к нему.
– Лучше уж я, Вы не окончили ланча, папа. – настойчивой интонацией сказала Эвелина.
Отец глянул на стоящую пред ним тарелку: там одиноко валялся недоеденный крошечный кусочек снеди. Сэр Майкл незаметно улыбнулся в сторону.
– И правда, милая. Иди ты.
– Если Вас не затруднит, мисс Малколм, отнесите наверх бульон и травяной отвар. – поставила блюда на поднос и вручила его леди старушка. Над посудинами вился пахнущий пряностями, и свеженьким, только что сваренным куриным мясцом, прозрачный дымок.
– У Вас милая девочка. Такая добрая и услужливая. – изогнула узкие губы экономка вслед удаляющейся из кухни с подносом девушки.
– Только теперь. Раньше она никогда не вела себя так.
– Догадываюсь о причине этой внезапной метаморфозы, сэр. – подмигнула Малколму пожилая дама.
Эвелина накормила с ложечки юношу. Сам бы тот не сумел бы воспользоваться столовым прибором из-за полнейшего упадка сил, вызванного предшествующим длительным отказом от пищи. Без своей заботливой «дуэньи» Адриан не мог даже усесться нормально накровати. Смерть злобно скалила зубы, маяча на горизонте; супротив тому, сии часы являлись для него отраднейшими. Рядышком с графом, ведь, находилась его Мечта. Его путеводная Звезда. Его Эвелина!.. Фразы любви трепетали на бледных устах, но Роут не посмел потревожить девушку ими. Они говорили, говорили бесконечно обо всём. Говорили без устали... Только на обсуждение чувств молодые люди наложили негласное табу. С губ Адриана сорвалось лишь то, что он дорожит симпатией леди Малколм и умолял не бросать его. Пускай, он немощен и его кормят точно младенца; пускай, заставили выпить противную горькую траву: зато рука, поднесшая напиток, принадлежала дражайшей! Она с ним!.. Даже не вериться: не во сне ли он, или же умер, и угодил как всякий праведник в Рай!?..
– Нам пора уходить. – Малколм ткнул ногтём на циферблат торчавшего из кармана жилета брегета. Было неловко прерывать их, но сэр Майкл и так прождал несколько часов на кухне. Ему поднадоело гонять чаи да и темы бесед с болтливой старушкой исчерпались.
– Как уже?! – опечалился Адриан. Часы пролетели для влюблённого подобно минутам.
– Поздно. Мне давным-давно полагалось уехать. – оправдывалась Эвелина. Ей страшно не хотелось покидать Гредисон-хаус. – Вы слишком слабы. Вам нужно хорошенько выспаться.
– Побудьте ещё немножко, пожалуйста. – канючил аристократ. – Не уходите.
Тоскующий синий взор убеждал красноречивее любых слов.
– Нет, нельзя дольше задерживаться здесь. – ответил за дочь отец. – Ночью окраины кишат разбоем. Надо поскорее добраться в центр.
– Так оставайтесь до утра. Дом, конечно, не самый шикарный, но миссис Нейтон устроит вам уютное гнёздышко.
– На восемь у меня назначена встреча со стряпчим на Мэйн-стрит. Я не поспею к сроку отсюда.
– Понятно. Тогда, конечно... уезжайте. – вздохнул Адриан, будто Атлас под тяжестью небосвода.
– Обещаю, с завтрашнего дня я стану приходить к Вам регулярно. – сердечно заверила девушка. Они стояли, готовые вот-вот удалиться, у распахнутой сэром Малколмом двери. – А сейчас мне пора. Договорились?
– Договорились... – упавшим голосом откликнулся юноша. – Ваше обещание крайне ценно для меня. Не нарушьте его.
Эвелина, ступившая одной ногой за порог, обернулась. Послала Адриану воздушный поцелуй. Потом внезапно зарделась и как-то непонятно посмотрела на юношу. Затем сбежала стремглав по лестнице, обогнав отца.
ГЛАВА VII.
Эвелина не обманула: она и впрямь пришла к Адриану на следующее утро. С той поры графиня Малколм стала бывать у больного каждый день: то в сопровождении отца, то своей камеристки. Узнав, что госпожа навещала Роута, мисс Блум тут же простила ей прошлую вину. Исключение составил лишь день помолвки герцогини Хэдли: тётка не снесла бы племяннице вопиющей по бестактности выходки. Это достопамятное событие случилось как раз на второй неделе посещений. Благодаря своевременному лечению и эффективному уходу за ним, граф Роут достаточно окреп. Миссис Нейтон превосходно справлялась с ролью сиделки в отсутствие мисс Малколм. Невзирая на положительные факторы, Эвелина всё чувствовала беспокойство, оставляя Адриана на попечение чужому человеку. Юноша с задорной улыбкой велел девушке идти веселиться и не тревожится о нём, но голос выдавал истинные чувства с потрохами. Графиня уж мысленно поносила на чём свет свою тётушку, так не к спеху выскочившую замуж. Тихая, уютная гавань чуть диковатого Гредисон-хауса были для Эвелины намного милее, чем блеск изысканного убранства и обширное собрание владетельных персон. Только с графом Роутом девушка чувствовала себя полностью раскрепощённой: она могла говорить тому что угодно, не боясь быть неправильно понятой или наткнуться на стену отчуждения. Молодые люди знали друг о друге практически всё. Эвелина не могла никак взять в толк: и почему она раньше не замечала Адриана!?.. Мисс Малколм ощущала феноменальное притяжение к нему. Это ощущение несколько пугало своей мощью, одновременно радуя её необычайной яркостью палитры и новизной. Когда Эвелина спускалась из подъезжающего к Гредисон-хаусу экипажа, за спиной вырастали крылья. Восторг и смелость проникали в каждую клеточку её существа. Но стоило Эвелине завидеть того, к кому девушка горячо стремилась, ей овладевало смущение.
Наступил июнь. Граф поправил здоровье достаточно, дабы Эвелина совершила с ним первую прогулку. Природа пела. По голубому небу проплывали пёрышки облаков, а от согретой щедрым солнцем земли так и пышело жаром. Рассудительная дама затребовала от своего кавалера, однако, надеть одежду потеплее: и легчайшего ветерка хватит для ослабленного иммунитета. Адриан ворчал на «пустые предосторожности», но в глубине радовался хлопотанию графини. Вивианна на их «рандеву» не присутствовала: под надуманным предлогом хозяйка отослала камеристку к папенькиному дому, заверив в способности господина Роута провести её туда позже.
Гуляя под локоток с Роутом, графиня наслаждалась буйной зелени деревьев, щебетанию птиц и чудесному солнечному утру. Энное количество времени пара провела в молчании, вбирая краски вступающего в свои права английского лета. В душах царила гармония. Обыкновенно, когда меж людьми наблюдается молчание, то кроме обоюдной неловкости, им нечего испытывать. Тишина меж Адрианом и Эвелиной входило в редкое исключение из этого правила: при абсолютном единении душ слова излишни. Им и так великолепно.
Первой подала глас мисс Малколм:
– Граф, Вы знаете, что восьмого числа Вердены устраивают званный ужин в честь обручения кузины баронессы?
– Об этом гудит весь Лондон. Мисс Селфтон составила себе блестящую партию, Вы не находите?.. Праздник обещает стать событием века: леди Ванесса большая искусница по части организации торжеств.
– Сэр, мне бы очень хотелось Вашего присутствия там. – Эвелина доверительно заглянула в пучину глаз Роута. В нервичестве она теребила рукав плаща спутника.
– Это будет не совсем удобно. Баронесса не посылала мне приглашения.
– Уверена, на балу Вы желанный гость. Она просто забыла про него. Вся округа наслышана про будоражный характер и скверную память Ванессы. То она хватается за одно, то за другое, то за третье... В результате почти ничего не доводит до завершения. А отдуваться приходится нам, её подругам. Зато есть в чём баронесса непревзойдённая: нет лучшей матери. Её дети великолепно воспитаны и образованы. Ванесса безумно любит их и посвящает всё свободное время.
Проходя мимо обильно цветущего в этом году шиповника, девушка осторожно сорвала полураспустившийся бутон. Она проникла аккуратным носиком к цветку и глубоко вдохнула пьянящий аромат дикой розы. Сверкнув белоснежными зубками, дама вручила творение натуры кавалеру. Тот, в свою очередь, насладился дивным запахом; после чего, бережно положил подарок в карман плаща.
– Я напомню баронессе про ещё одного гостя.
– Вас это не затруднит, надеюсь?
– О, нисколько! Госпожа Верден, осознавая свою забывчивость, частенько препоручает мне или маркизе Планк проверять списки и рассылать пригласительные билеты.
– Вы сама доброта, мисс Малколм. Спасибо.
– Пустяки, я только стремлюсь увидеть там моего дорогого друга. — Адриан тихонько рассмеялся.
– Эй, почему Вы смеётесь!?.. Разве я сказала несуразицу? – локоть пихнул хохочущего графа под рёбра.
– Поверьте, из Ваших уст, дражайшая Эвелина, даже откровенная несуразица зазвучит божественной музыкой. Но повод моего веселья заключён в другом. Я вспомнил насколько, совсем недавно, Вы недолюбливали мою персону. Ах, какие злые остроты сыпались в мой адрес! Подумать только, до чего прихотлива судьба!.. Ваше мнение обо мне переменилось за считанные дни.
– Мне неловко вспоминать своё недостойное поведение, граф. Приношу громаднейшие извинения за страдания, перенесённые Вами. Я была набитой дурой, что сразу не распознала Ваше золотое сердце.
– Лучше поздно, чем никогда. – подтрунивал над ней молодой человек. – Пожмём друг другу руки в знак примирения, хотя я давно простил Вас.
Он протянул ей руку с длинными тонкими пальцами, ещё не утратившую бледность от перенесённой пневмонии. Эвелина, потупивши изумрудно-сердоликовые очи, сунула ему крохотную ладошку в золотисто-бежевой печатке. Рукопожатие имело уверенную силу, но не настолько, чтоб причинить девушке боль.
– Похороним же, быстрей, прошлое! Заживём сегодняшним днём, а завтра – будь что будет!.. – губы графа Роута коснулись лайкровой перчатки, так удачно шедшей в тон платью девушки. Едва его уста тронули через тонкий слой материи кожу, как по телу Эвелины точно прошелся оголённый провод. Мисс Малколм медленно подняла глаза на спутника. И утонула в фиолетовой дали. Зрачки Адриана увеличились, заблестев обсидианом. Юноша взирал на девушку с неистовой страстью. Сердце бешено забилось. Эвелина почувствовала мучительно-сладкую дрожь в теле. Её колени предательски подогнулись. Если бы он не продолжал удерживать в плену руку мисс Малколм, та непременно бы упала. Несколько секунд юноша всматривался в карию с зеленцой радужку спутницы, читая там неведомые ей знаки. Затем отпустил длани. Голова Адриана чуть отвернулась налево.
– По-моему достаточно прогулок на сегодня. Я отведу Вас к отцу. – небрежно бросил Адриан, но Эвелина заметила в его тембре хрипотцу. Как благовоспитанная юная девица, мисс Малколм не ведала всех тонкостей взаимоотношений между полами. Но как проницательная и умная особа, уловила своё магическое влияние на мистера Роута. Это открытие взболтнуло кровь, принеся приятное волнение. Интуиция подсказывала Эвелине: с ней происходит из ряда вон. Но описать и, самое главное, понять свои чувства девушка не сумела.
Повинуясь неведомому влечению, Эвелина развернулась за графом, желая рассмотреть выражение его лица. Роут шагал молча, не глядя на спутницу. Губы плотно сомкнуты. В глазах – печать мрачной решимости.
– Сегодня отличная погода, не правда ли? – произнесла девушка первое пришедшее на ум, только б порвать повисшее гнетущее молчание.
– Да, неплохая. – холодно ответил мистер Роут.
«Неужели мне померещилось? Какая жестокая ошибка!..» – пронеслось в голове девушки. Её прекрасные глаза печально потупились вниз. – «Но нет, я должна бороться... я не могу потерять его расположение!!».
Снова напряжённая пауза. Поднатуживши мозги, Эвелина выдавила из себя:
– Сэр, Адриан, вы в курсе грядущего пополнения у мадам Планк в семействе?
– Мне сообщили про то неделю назад.
– И откуда, позвольте, Вам стало известно об её положении? У Вас имеется секретный информатор? – в равной степени побуждая к
разговорчивости собеседника и заинтриговавшись вопросом, допытывалась мисс Малколм.
– Нет никакого секрета. В тот день, когда Вы укатили на свадьбу родственницы, ко мне нежданно приехал старинный друг. Мы познакомились в Кембридже. Сам он из другого графства. Здесь остановился проездом. Решил навестить своих тётушек с дядюшками, которых у него пропасть. Очевидно, от них Роберт и узнал последние слухи, в кои посвятил и меня. – более оживлённым тоном произнёс Адриан. Сквозившее в его голосе напряжение немного ослабло. Хоть за всё время диалога тот ни разу не посмотрел на свою даму.
– Почему Вы мне никогда не рассказывали о нём? Не знала, что у Вас имеются друзья.
– А чем я хуже прочих? – обернулся юноша наконец. Негодующим пристальным взором он испепелил девушку. – Друзья бывают у всех. Или же Вы намекаете на то, что я, мягко говоря, странный человек?
– Я вовсе не нахожу Вас «странным». Просто... просто, иногда Вы становитесь подавленным, замкнутым... полным непостижимых тайн. Сколь лет я с Вами знаюсь, а так и не разгадала до конца. Взять хоть сегодня, я думала что постигла: ан нет, оказывается, у Вас есть какой-то мистический друг.
– Не какой-то, а лучший... – слегка обиженно уточнил Адриан.
– Не цепляйтесь к словам. – перебила Эва.
– Мы редко видемся, так как оба весьма занятые люди. Подобно мне, Роберт занимается коммерцией. Последний раз виделись в Сочельник. Очень его недоставало. Хорошо, что в этот раз он приезжает на целый месяц. Покупает завод, посему и задерживается подольше у родни.
– Убеждена, что у такого замечательного человека не может водится плохих приятелей, Адриан. Мне не терпится с ним познакомиться.
– Да, и удачливый предприниматель. В отличие от меня. В последние полгода дела Робби сильно пошли в гору. Загорелся идеей наладить собственное производство консервов. Говорят, прибыльное дело. – с печальной улыбкой молвил граф Роут.
– Не огорчайтесь, Адриан. Вам тоже вскоре повезёт.
– Не подумайте, что я завидую другу. Разве, совсем чуть-чуть. Мне досадно: бьюсь-бьюсь из последних сил после смерти отца, чтоб вернуть прежнее благосостояние – результата ноль.
– Плохие времена не могут длиться вечно: и на Вашей улице будет праздник. А пока, что я могу сделать, дабы развеселить Вас?.. Стоп, молчите! Придумала! Как зовут Вашего друга?
– Виконт Роберт Лесли.
– Я достану пригласительный к леди Верден и на его имя.
– Превосходная идея, браво! Если, разумеется, баронесса и её супруг не станут возражать уже двум незваным гостям.
– Вердены любят множество народу на приёмах. Особенно их привлекают свежие лица.
– Благодарю, мисс Малколм. Вот и на месте. До встречи, Эвелина.
Мистер Роут как всегда галантно поклонился девушке, подведя ту к особняку её отца.
– До скорейшего свидания, граф. – проговорила Эвелина, поднявшись на крыльцо. Дёрнула за колокольчик, подвешенный над порогом. – Жду с нетерпением на балу Вас и виконта Лесли.
– Мы обязательно явимся туда. – сказал молодой человек, одарив перед уходом графиню лучезарной улыбкой.
ГЛАВА VIII.
Бал Верденов как всегда поражал великолепием и оригинальностью задумки. Ни к чему описывать устройство вечера, наряды дам и кавалеров, угощения, разнообразные танцы и шутливые конкурсы, и прочее, прочее, прочее... Это ни коим образом не влияет на ход повествования. Незачем перегружать его ненужными подробностями. Охарактеризовать мероприятие госпожи Верден можно ёмким словом – удачно. Единственным, убавившим немного радужности настроения гостям и хозяевам послужило то, что праздник проводился не в загородной резиденции. Непредвиденные дела заставили сэра Фрэнсиса отложить отъезд из города по крайней мере до начала июля. Хоть лондонский особняк и был хорош, но по удобству явно проигрывал в сравнении с предместьем. Но самим лорду Гордону и Марианне это обстоятельство не сумело подпортить настроение. Пара прямо-таки заражала окружающее пространство флюидами счастья. Сэр Виктор и мисс Селфтон представляли собой пример крепкой взаимной любви вопреки разнице в летах, в доходах и весу в обществе.
Эвелина же радовалась. Радовалось уйме вещей: за молодых жениха с невестой, за будущего наследника Планков, за обретшую во второй раз счастье троюродную бабку. Но сильнее всех кружило и опьяняло голову осознание того, что вот-вот в её жизни произойдёт что-то несказанно светлое и большое. Сэр Майкл, также находившийся на приёме, подметил чудесное преображение дочери и тайно умилялся. Эвелина не поняла поначалу, что означает эта лавина тёплых эмоций так внезапно пробившихся в ней. Вспомнив и проанализировав последнюю прогулку с Адрианом по городу, мисс Малколм совершила открытие, которое застало её врасплох. Она влюбилась в мистера Роута!.. Девушка страшилась признания: тех чудовищных осмеяний, что графиня учинила юноше, он наверняка не сумел, невзирая на своё великодушие, простить до конца. Адриан, напротив, не унывал: лицезрение пробивающихся робких ростков симпатии суженой к нему приводило в восторг. Сэр Роут ни на минуту не оставлял зазнобы: без устали танцевал с ней, смеялся и вёл приятные беседы... Сделала своё доброе дело и встреча со старым другом. С огромной гордостью граф представил той Роберта. Эвелину весьма очаровал новый знакомый. Мистер Лесли производил выгодное впечатление по многим статьям. Виконт носил простую, но подобранную со вкусом одежду. Имел средний рост, русые волосы ржаного оттенка и ребячливо прищуренные кофейные глаза. С его длинноватого, чуть заострённого лица не сходила улыбка. Беззаботная и слегка ироничная. Нрава Роберт был покладистого, хотя при необходимости не стеснялся свободно высказать своё мнение, даже ежели окружающие полагали иначе. Обладал недюжинным умом, но мог и пошутить над собой или другими людьми, никогда не переступая границы дозволенного в обществе. В паре с тихим, немного замкнутым Адрианом они составляли колоритный контраст. На вечере у Верденов приятели оказались привлекательнейшими мужчинами. Уколы ревности не давали покоя Эвелине, едва та приметила бросаемые на графа Роута томные взгляды подружек Марианны. Но как звёздам не суждено затмить царицу ночи, Луну; так и Адриана не существовало иных красоток, кроме мисс Малколм.
В разгар праздника, когда мисс Малколм вторично ангажировал мистер Лесли, прибыл незнакомец. Тут-то у Эвелины и начали нарастать, подобно снежному кому, неприятности. Танцуя с Робертом полонез, красавица краем глаза увидала, как опоздавший приглашённый говоря с хозяевами дома, буквально пожирал её глазами. Музыканты закончили играть мелодию. Сэр Фрэнсис подозвал девушку к своему кружку. Примкнув к барону с баронессой, она узрела всё ещё находившегося там неизвестного мужчину.
– Дорогая, наш с мужем друг выразил желание с тобой познакомиться. – мелодично проговорила огневолосая баронесса.
– Вот как? Друг?.. Никогда не видела Вас раньше. – удивлённо вскинула бровь девушка. – Я знаю весь столичный круг.
– Я здесь совсем недавно. А с бароном Верденом и его прелестной супругой познакомился в апреле. Мы были представлены во время отдыха мистера Фрэнсиса с семейством в Италии. – вкрадчиво проговорил мужчина, взирая масляными глазами на мисс Малколм. Его облик, непривычная манера говорить со слабым акцентом – всё это почему-то вызывало в Эвелине резкое отторжение. Девушка решила не искушать судьбу и прислушаться своей интуиции.
– Графиня Малколм, разрешите рекомендовать Вам князя Стронского. – барон начисто не заметил как побледнели щёки Эвелины.
– Константин. – гласом просыпающего тигра объявил князь. Он завладел ручкой графини.
– Эвелина. – скромно назвала своё имя девушка. Силой воли она заставила себя не отдёрнуть руки: губы гостя Верденов были теплы, но графине померещилось, будто веет могильным хладом. Мозг отчётливо уловил сигнал опасности, исходивший от этого человека.
– Судя по фамилии, Вы родом из России. Не так ли?
– Из Санкт–Петербурга. Я редко засиживаюсь на Родине. Моя служба в Министерстве Иностранных Дел обязывает часто посещать другие страны.
– Не смейте отрицать, князь, что Ваш образ жизни вполне Вам по вкусу. – шутливо проговорил сэр Фрэнсис.
– Согласен, барон. Более заядлого любителя перемен и путешествий трудно представить. – обнажил в улыбке лошадиные зубы Стронский. – А Вы, как я полагаю, и есть та изумительная фея кружащая уже год головы бедным мужчинам? Хоть я в Лондоне всего неделю, мне известны последние судачества.
– Вас верно проинформировали. Она самая и есть. В конце месяца мне исполнится девятнадцать. – прикрыла личико веером Эвелина. Если б князь обладал способностью видеть сквозь предметы, понял бы насколько графине отвратительны его банальные комплименты.
В подобном ключе беседа велась несколько минут. Затем сэр Фрэнсис и леди Ванесса, отвлечённые подошедшими к ним прочими гостями, поочерёдно покинули Эвелину и князя. Оставшись со Стронским наедине, Эвелина почувствовала панику.
– Может потанцуем? – предложил консул.
– Эээ... – мучительно искала предлог отказать Эвелина.
– Эвелина! Вот ты где!.. – раздался поблизости девичий голосок и кто-то настойчиво схватил графиню за руку. – Я тебя везде искала!
Мисс Малколм обернулась, и узнала во взявшей её на «буксир» простодушную Марианну Селфтон.
– Пойдём скорее, там леди Чейзвик разыгрывает хорошенькие вещички. От нас только требуется достойная шарада или пантомима. – продолжила та бесцеремонно тянуть за собой подружку.
– Прошу простить, князь. Я Вас покину. – извинительно качнула головой в сторону Мари Эвелина.
– Это ещё кто? – непосредственная кузина Ванессы только сейчас заметила, что графиня не одна.
– Князь Константин Стронский. – поклонился пустенькой юной блондиночке мужчина средних лет. – А Вас как величают, милая барышня?
– Мисс Марианна Селфтон. – девица нисколько не стесняясь разглядывала иностранца.
– Вы, очевидно, наречённая лорда Гордона. – немного растягивая слова произнёс Его Светлость.
– Да, бал устроен в честь нашей с Виктором помолвки. – бросило небрежно голубоглазое создание. Марианна, изучив «картину», утратила к ней всяческий интерес.
– Искреннее пожелание Вам и Вашему жениху счастья в браке.
– Спасибо. – прикусив чуток от нетерпения маленькие розоватые губки произнесла мисс Селфтон. – Пошли, Эва. Иначе самые лучшие приз достанутся другим.
Она вновь потянула графиню за кисть и быстро потащила прочь от князя. Стронский проводил взглядом удаляющиеся две стройные
фигурки. Когда девушки оказались достаточно далеко от него, Константин недобро ухмыльнулся:
– Кажется, я нашёл здесь самый ценный приз.
Впервые в жизни Эвелина благословляла бестактность своей, в общем-то, неплохой подружки. Неделикатность Марианны спасла её от общения с неприятным человеком.
Когда конкурс закончился, Эвелина стала тщательно следить за маршрутом передвижения по зале. Она боялась угодить в его поле зрения князя. План, к величайшему огорчению, не сработал: Стронский, словно преследовал девушку. Однако, и чудеса, помимо невезухи, в жизни случаются.
Эвелина курсировала мимо своего беседующего с престарелым лордом Вэллданом отца. Господа вели дискуссии о политике, а именно: кто победит на нынешний выборах – лейбористы или консерваторы.
– Графиня Малколм, – раздался за спиной кошачий голос петербуржца. – Вы освободились! Рад возможности возобновить своё приглашение на танец. В прошлый раз нас грубо прервали.
Эвелина шумно выдохнула. Сжала и разжала небольшие кулачки. Прошептав губами «один, два, три...», она нацепила на лицо лучезарную улыбку, и развернулась.
– Сожалею, но я собиралась переговорить с батюшкой о нечто важном, князь.
– Не правда ли, папа? – с нажимом произнесла красавица, посмотрев на родителя.
– Истина, дочка. – с кратким опозданием вывел рассеянно сэр Майкл. – Прошу прощения...
- Стронский. Князь Константин Стронский.
– Граф Майкл Малколм.
Тятя молодой барышни энергично пожал княжескую руку. Граф исподволь оценивал стоящего перед ним субъекта. Стронский имел неординарное, но достаточно привлекательное и неплохо сохранившееся для его зрелых лет лицо. Константин обладал внушительным ростом и комплекцией. Однако, сэр Майкл посчитал чересчур экзотичной медную коротко стриженную шевелюру и редко встречающееся в природе разноцветье радужек; не по нраву ему пришлась и излишне вкрадчивая подача голоса в сочетании с дерзким взором. Он простил своей девочке ложь этому эксцентричному аристократу. За мистером Малколмом представился розовощёкий низенький, лысеющий толстяк сэр Вэллдан.
– Приятно познакомиться. Что ж, не буду мешать вашему тет-а-тет, господа. – русский посол элегантно поклонился и исчез в толпе танцующих.
Сэр Майкл, для видимости и дабы не сконфузить дочь, попросил лорда Вэллдана покинуть их ненадолго. Граф обещал обсудить с тем недоговоренное чуть позже.
– К чему эти уловки, дочь моя? – молвил строго отец, очутившись вдвоём с Эвой. – Зачем ты лгала князю Стронскому?
– Отец, я и сама не знаю! Что-то внутри меня глубоко сопротивляется любому контакту с ним. А чем сие вызвано – я не в силах истолковать.
– Честно говоря, мистер Константин и мне не особо понравился. Есть в нём какая-то фальшивость. Князь вызывает ассоциации с волком в овечьей шкуре. Иногда первое впечатление не обманывает. Я бы рекомендовал тебе держаться от него подальше.
– Спасибо, отец. – девушка слегка успокоилась. – Знаешь, я и в правду, намеревалась тебе кое-что показать.
– Вот, смотри. – Эвелина весело покрутила тёмно-ореховой головкой. – Красиво, да?
Граф заметил в густых волосах дочери маленькую овальную заколку. Она была изготовлена из платины, а центре красовался коралл в форме звёздочки. Украшение как нельзя лучше дополняло алое шёлковое платье с декольте, надетое на юную леди.
– Я получила её за первое место на конкурсе шарад.
– Она прекрасна, как и моя дорогая девочка. А теперь ступай, веселись. Мне нужно договорить с лордом Вэллданом.
Графиня кивнула и последовала рекомендации: на всех парусах полетела к тому, кто мог доставить истинное удовольствие. По наивности она подумала, что князь прекратил свой шпионаж. Когда её и Адриана разделяло каких-нибудь восемь или десять футов, точно из-под земли, пред мисс Малколм возник Стронский.
– Вы уже переговорили с отцом?.. В таком случае, мадемуазель Эвелина, дайте руку. Впереди у нас мазурка.
Бедной девушке ничего не оставалось, как исполнить требуемое прилипчивым ухажёром. «Ладно, с одного танца мир не обрушится.» – обречённо плетясь за ним, рассуждала графиня.
Эвелина мужественно вытерпела фривольные комплименты и откровенные взгляды, брошенные Стронским ниже её района плеч. Динамичная мелодия завершилась, и мисс Малколм мысленно перекрестилась. Нагловатый поклонник только растворил рот, намереваясь ангажировать даму на следующий танец.
– Мисс Малколм, не соблаговолите подарить мне тур? – сердито раздался за их спинами баритон мистера Лесли.
– С огромной охотой, виконт. – облегчённо сверкнула жемчужными зубками Эвелина.
Бросив краткий презрительный взгляд на Константина, Роберт за руку увёл девушку. Убедившись, что Стронский не подслушивает их, виконт взволнованно шепнул на ухо: «Держитесь подальше от князя».
– Почему? – удивлённо спросила вслух графиня. Про себя та подумала: «Невероятно!.. Уже двое человек советуют избегать мне этого русского атташе».
– Я не могу Вам сейчас всего объяснить, но поверьте: общение с ним сулит беду. Послушайте совет друга: держитесь подле Адриана. Только он сумеет Вас уберечь от грозящей от катастрофы.
Более виконт не издал ни звука. Оторопевшая графиня не решилась продолжить расспрос. Она лишь молча кружилась с виконтом под незабвенную музыку Штрауса.
После вальса Эвелина принялась отыскивать очами Адриана. Ей не давало покоя загадочное предостережение виконта. С упорством, свойственным ей, графиня захотела, во что бы ни встало разгадать ребус. «Вдруг, Адриан раскроет мне подоплёку слов Роберта». – предположила юная леди, издалека завидев юношу. И тут её осенило. В голове раздался скрипучий голос старой цыганки: «Как можно реже проводите время с червовым королём... Этот дворянин связан с казённым домом. По наружности средних годков. Его глаза неладны друг с другом. Берегитесь его!..». Эвелина с ужасом поняла смысл странной фразы ворожеи: у Стронского один глаз стальной, а другой – шоколадного цвета. «Виконт прав: мне не следует отходить от Адриана. Иначе, последствия могут быть непредсказуемы.» – девушка ощутила внутреннюю дрожь. Глубоко вздохнув, и стараясь прогнать с лица озабоченность, Эва шагнула к возлюбленному.
Графиня Малколм обнаружила графа Роута в сумрачном расположении духа. Губы Адриана вытянулись в жёсткую прямую линию. Светло-бежевый оттенок кожи сменился восковой бледностью. Грозовые тучи подёрнули синие очи. Немой укор, гнев и боль запечатлелись в их глуби.
– Что с Вами?!.. – заиндевев, спросила фея с оливковыми глазами. – Вам плохо?
– Всё в порядке. Всё как и должно было произойти. – с деланным безразличием ответил шестой граф Гредисон. – Ласточки не выбирают жаворонков. Что ж, мисс Малколм, поздравляю. Вы избрали себе достойного жениха. Он богат и успешен. В его власти исполнить любую Вашу прихоть, хотя они и порой изменчивы.
Разгорячённый юноша хотел удалиться, но девушка преградила ему дорогу.
– Постойте, глупенький!.. Вы совершенно всё неправильно истолковали! Я вовсе не стремлюсь к обществу князя. Константин Стронский навязывал мне его силком!.. Я избегала встречи с ним, но он застал меня врасплох. Ежели Стронский до такой степени Вам нелицеприятен, то клянусь: я больше никогда не заговорю с ним. Пожизненно.
– Эвелина... – напряжённо молвил Адриан.
– Да. – робко произнесла девушка, потерявшись в плескавшихся синих водах.
– Эвелина, Вы не лжёте? Вы, действительно, ненавидите князя Стронского?.. Заклинаю, не молчите! Мне безумно важно знать истину!
– Коли Вы не берёте на веру мои слова, то спросите у моего батюшки как я о нём отзывалась. Граф, Вы самый близкий и дорогой мне человек... после отца. Я очень ценю нашу дружбу. И поверьте... для меня нет большего несчастья, чем лишиться Вас.
– О, Эвелина! – на пике эмоций он проник к Эвиной руке.
– Кхм-кхм... – послышался кашель примерно в футе от пары. Влюблённые повернули головы к источнику шума.
– Помилуйте меня, мисс Малколм! – сказал смешливо Роберт, ибо он прервал сию трогательную сцену. – Я похищу у Вас моего приятеля.
– Я извиняю Вас, сэр. И отпущу Адриана, но с условием: верните мне его в целости и сохранности, да поскорей. – тем же тоном ответила Эвелина. Дама кокетливо тряхнула веером.
– Всенепременно. – отвесил поклон Роберт.
Мистер Лесли увлёк мистера Роута на незапертую в тот жаркий летний вечер веранду. Она располагалась в афронте особняка и упиралась в тихий, уютный дворик. В фасаде строения наличествовал и ещё другой, парадный вход: смотревший на запруженную каретами гостей площадь. Живя львиную долю года в Лондоне по роду службы мужа, баронесса настояла на продаже им прежнего холостяцкого жилья; взамен, упросив купить дом в менее оживлённом районе. Леди Ванесса обожала природу. Идя ей навстречу, сэр Фрэнсис и приобрёл особняк в самом спокойном, озеленённом квартале столицы Англии.
ГЛАВА IX.
– Твоя избранница восхитительна, Адриан. – стоя на веранде, заметил виконт.
– Так ты за этим вызвал меня сюда: обсудить мою возлюбленную!?..
– Не только. Я должен предупредить тебя: князь Стронский имеет на Эвелину виды.
– Мисс Малколм не станет вести шашни с этим типом. Она сама мне сказала. У меня нет причины не доверять её слову.
– Она-то, может, и не станет. А насчёт Стронского, я сильно сомневаюсь: люди подобного сорта ни перед чем не остановятся на пути к заветной цели.
– К чему ты клонишь?
– Всего сложно объяснить. Но коли графиня Малколм не поостережётся иноземца, то не миновать беды. Не отступай от милой ни на шаг, Адриан. И сам держись подальше от князя. Обещаю, завтра ты обо всём узнаешь первым. Покуда же – ступай к ней, друг.
– А ты?
– Я немного ещё побуду здесь и вернусь в залу. – Роберт достал из кармана жилета портсигар и спички.
– Желаю удачи тебе и ей. – закурив, сказал тот стоящему в проёме двери веранды графу Роуту.
После сцены с ревнующим поклонником Эвелина пребывала в крайне взвинченном состоянии. Дабы расслабиться, девушка налила немного пунша в серебряную чашу. Удушливость переполненного шумной толпой помещения, жар от зажжённых повсюду канделябров привели графиню в дурноту. Пред глазами восемнадцатилетней шатенки свечи превращались в размытые световые пятна. Танцующие или беседующие люди, окружающие её предметы стали троиться. Устало запрокинув голову, графиня прислонилась к стене. Ощутив, что начинает медленно сползать на пол, она поспешила выйти на веранду. Леди Неприступность(так прозвали за глаза Эвелину отвергнутые ухажёры) и не ведала, что виконт с графом находились там же. Мисс Малколм полагала: Адриан и Роберт – либо у парадного, либо в бильярдной. Поскольку со времени её «исчезновения» прошло мало времени, она не боялась что разминется с ними. На всякий случай убедившись в отсутствии здесь упомянутых лиц, графиня выскользнула из банкетной залы.
Облокотившись на длинный парапет обширной веранды, Эвелина с наслаждением поглощала кислород. Свежий воздух подействовал живительно: виски перестало стягивать железными обручами, хотя некоторая слабость и головокружение ещё сохранялись.
– Вы ждали меня, чаровница? – послышался кошачий тембр за затылком у барышни, когда та собиралась уже возвращаться.
Графиня вздрогнула и обернулась. Болото-земляные глаза недоумённо распахнулись: русский атташе опять настиг её. Определённо, тут замешана мистика!..
– Ваша Светлость, Вы ошиблись. – попыталась обойти назойливого князя и вернуться в дом графиня. – Я вышла сюда проветриться. На балу мне стало нехорошо от духоты.
– Вы прелестно лжёте, куколка. – промурлыкал Стронский, перегородив проход. Разномастные глаза наполнились плотоядным блеском. Девушка вся затрепетала, почуя сигнал угрозы. Проявив напускное хладнокровие, Эвелина сделала шаг в сторону.
– К чему прятать свою страсть, ежели она взаимна? – облизнул мясистые, сочные губы Стронский. Его голос звучал глухо. Ловелас вторично встал на пути мадемуазели. – Я видел, как Вы вертели своей головкой в поисках моей персоны.
– Вы перепутали, князь. Я искала вовсе не Вас, а … маркизу Планк. – на ходу сочиняла Эвелина. Она знала: самой лучшей ложью бывает полуправда. – Мне было нужно кое о чём с ней посекретничать. Побродила по зале, но не нашла её. Должно быть, она в какой-нибудь другой части дома. Потом мне сделалось дурно и я вышла подышать свежим воздухом. Вот и всё.
– А у меня такое ощущение, будто Вы искали вовсе не маркизу. – медленно приближался к ней с отвратительной ухмылкой Константин.
– Нет-нет. Пустите, меня ждут. Я пообещала танец графу Роуту.
Графиня Малколм в аффекте пятилась к парапету, оканчивающемуся тупиком.
– Ваши отговорки – чистейшая выдумка. Да коли и обстояло бы, как говорите: зачем Вам этот желторотый тупица?!.. Вот он, настоящий мужчина, покорённый Вашей красотой. Подарите же мне свою любовь!
Стронский в два шага догнал и сгрёб в охапку уворачивающуюся от него графиню. Мужчина упёр пребольно Эвину спину об край деревянных перил. Его ручищи грубо обхватили тонкий стан, не оставляя бедной девушке шанса на побег. Пухлые, сладострастные губы мерзавца впились в мягкие девичьи уста; напрасно та мотала головой, с отвращением избегая их. В панике графиня била князя по рукам и брыкалась, отпихивая от себя. Тщетно. Бульдожья хватка не ослабла ни на миг. Хрупкая девушка не могла дать достойного отпора крупному, здоровому и сильному мужчине. Сопротивление мисс Малколм ещё шибче распаляло его.
– Не нужно страшиться желаемого, Эвелина. Я вижу, как Вы хотите меня. Или Вы, кокетка, тем стремитесь разжечь во мне большую страсть?.. – осыпая поцелуями её груди, прорычал Константин.
– Нет! Нет!! Князь, если Вы человек чести и взаправду любите, то умоляю: отпустите меня!!..
– Я весь горю!.. К дьяволу, условности! Скрепим наш высоко духовный союз чувственности прямо здесь!!..
Не обращая внимания на крики, он потащил девушку к ближайшей скамейке. Повалив мисс Малколм на жёсткий лежак, одной рукой удерживал её там, а второй пролез под корсаж платья. Чресло насильника вздыбилось так, что готово было порвать штаны. Эвелина с ужасом и отвращением чувствовала на себе тяжесть тела мужчины. Распластанная под Стронским, графиня не могла теперь и пошевелиться. С громадным трудом высвободив руки, она молотила слабыми кулачками по могучей груди, и отчаянно вопила:
– Аааа!!!!.. Пустите меня!!! Пощадите!!.. Помогите кто-нибудь!!!
Мисс Малколм принялась царапать ногтями лицо князя, но мерзавец перехватил её руки и вдавил в скамью узкие нежные запястья.
«Всё кончено.» – с безысходностью подумала Эвелина.
И в этот момент на князя обрушился стремительный хук слева. Челюсть его захрустела. Удар отбросил Стронского на дощатый пол, и тот приложился головой прямиком об одну из деревянных резных колонн, украшавших интерьер террасы. Он потерял сознание.
Секунду понаблюдав за ним, её защитник, зло сплюнул и потушил об ограждение огонёк тлеющей сигары. Небрежно бросил во двор окурок. Затем две сильные руки подняли вверх и поставили на ноги барышню. Незнакомец, доселе стоявший в тени, выступил на свет, и луна озарила его лицо. Графиня тотчас узнала своего спасителя.
– Мисс Эвелина, Вы в порядке? Этот скот не успел причинить Вам вреда? – осторожно держал её, уже полуобморочную, за плечи виконт. Кофейные очи обеспокоенно взирали на полуобморочную девушку. Эвелина заполошенно таращила глаза на Роберта, не осознавая ещё в полной мере своего сказочного везения. Она молчала, судорожно возвращая на место лиф красного платья. Тёмные ореховые прядки местами выскочили из элегантной причёски, свисая с покатых фарфоровых плеч.
– Пожалуйста, не молчите! Что с Вами?!.. Я убью негодяя!!!
– Со мной в-всё в п-по-порядке... – тряслась от пережитого и шмыгала хорошеньким носиком Эвелина, глотая подступающие слезинки.
– Хвала Господу! Я успел вовремя! – грудь светловолосого мужчины облегчённо опустилась.
За спинами виконта и графини раздался протяжный стон, после чего на них извергся поток отборнейших ругательств. Это очухнулся и поднимался с колен Стронский.
– Чёрт подери! По какому праву, собака, Вы нарушили нашу уединённость с графиней?! Помешали осуществлению обоюдного желания?!!..
– На сей раз, животным являетесь Вы, князь. Хотя нет, даже дикие звери понимают разницу между добровольным согласием и насилием. В отличие от грязных боровов о двух ногах.
Будучи ниже соперника на голову и менее крупной комплекции, Роберт возвышался над ним в порыве благородной ярости. Виконт взирал на князя оком, подобным которому, гордый лев смотрит на жалкого падальщика-шакала или стаю глупых краснозадых павианов.
– Прочь, пустоумок! Наши дела – сами и разберёмся, без всяких сопляков!
Подонок замахнул на виконта руку. С поразительной быстротой тот перехватил кулак. Сэр Лесли сжал длань так, что Стронский заскулил от боли. Не дожидаясь покуда мразь возобновит атаку, Роберт врезал ему поддых. Князь заохав, согнулся пополам. Подождав, когда консул придёт в себя и перестанет потирать травмированную конечность, красную точно клешня варёного рака, виконт нарочито обыденным тоном произнёс:
– Князь, Вы подлец. Ежели, сверх того, ещё и трус, то завтра же уберётесь из Англии и больше никогда не объявитесь. Но перед этим в любом случае...
– А то что будет?!! – пошёл пятнами от гнева Стронский. – Расскажите о моём поведении барону Вердену и остальным?!.. Я пользуюсь и в посольстве, и в свете безупречной репутацией. Вас поднимут на смех, молокосос! Как, кстати, Ваша фамилия?
– Нет, я расскажу им другую историю. Убеждён, в ней они почерпнут очень занимательные сведения о Вас. – проигнорировав последний вопрос, съёрничал виконт. Роберт едва сдерживал себя от нанесения тому нового удара. – Историю, которую может подтвердить куча свидетелей.
– Интересно знать, какие-такие сведения Вы имеете супротив меня, сударь?
Константин Стронский злобно сплюнул под ноги Роберту. Тыльной стороной пятерни он утёр кровь с опухшего уголка рта. Мистер Лесли сузил карие очи. Девушка с испугом перевела взгляд с виконта на князя: хоть Роберт был физически сильнее и здорово тому врезал, от русского консула можно было ожидать чего угодно; любой подлости – не сейчас, так потом. Она серьёзно опасалась за жизнь своего избавителя.
– Не припомните ли курортный городок Брайтон? Балы в пансионате Симпсонов?.. А Миссис Крейтон Вам знакома, князь, не так ли!? – надвигаясь горой на врага, молвил с холодной иронией виконт. Мерзавец очумело вытаращил глаза и непроизвольно попятился.
– Чёрт возьми! Откуда, откуда Вы про это знаете?!.. Да кто Вы такой!?
– Я Роберт Лесли. Родной брат Элизабет Лесли. – сурово отчеканил каждое слово защитник чести графини.
Физиономия Константина внезапно посерела. Князь передёрнулся, словно увидел перед собой готовящуюся к броску ядовитую змею.
– Стронский, я требую немедленной сатисфакции. Или же, как оговорено, покидания Вами навечно страны. При противном исходе, я буду вынужден послать в посольство России имеющиеся у меня улики и свидетельские показания, изобличающие Ваш омерзительный поступок.
– Ваша взяла... – после некоторой заминки сухо произнёс русский атташе. – Завтра в восемь утра на Грейсчёрч-стрит. Возле заброшенного завода.
Князь не помог поступить иначе, как принять вызов. Роберт отрезал ему все пути отступления, загнав в ловушку. Если бы Константин от казался от дуэли и уехал из Лондона, то сорвал бы возложенную на него самим российским императором важную дипломатическую миссию. По меньшей мере это было чревато испортить отношения с начальством; кроме прочего, грозило развязать языки местным кумушкам о нём. И тогда его карьере конец. Да что там карьера: в какой скандал в свете поднимется! Константина перестанут пускать ни в один приличный дом!.. «Прикончить бы этого наглого юнца и спесивую девку.» – помыслил он, недобро глянув на них, но тут же осёкся. – «Нет, смерть от внезапного инфаркта, скажем, сразу двух пышущих здоровьем людей, знакомых друг с другом, привлечёт общественное внимание. Как и несчастные случаи идущие один за другим с небольшим интервалом времени, а устранять этих надо разом, иначе хлопот потом не обёрёшься. Полиция начнёт расследование и всегда найдётся наблюдательный простачок, заметивший, что я единственный кто видел графиню и виконта незадолго до их смерти, и мы поссорились. А ежели, подкуп? Тоже не годится. Где гарантии, что эта парочка вообще примет деньги, а потом не станет разглашать тайну; или же, не будет тянуть из меня ещё, и ещё за молчание?.. Вдруг меня изобличат?.. Придётся принять их правила. Надо провести поединок как можно бесшумнее.»
– До встречи на месте, сэр. – прошипел Стронский, собираясь уходить.
– Погодите, не так скоро. – Роберт схватил его клещами за локоть. Князь попробовал вырваться, но виконт надёжно удерживал.
– Ну, чего ещё?! Пустите! – исподлобья прокаркал негодяй.
Роберт отпустил его рукав и невозмутимо скрестил руки на груди.
– Князь, Вы не попросили прощения у мисс Эвелины. – мистер Лесли назидательно слегка приподнял голову.
– Мисс Малколм, приношу извинения. Простите, что своими манерами доставил Вам огорчение. – недовольно повернулся к девушке Константин. Та, бледнея, лишь кивнула в ответ.
– Думаю, нет необходимости напоминать. Если в восемь месье Стронского не окажется на месте, то в девять – посольство, а заодно и вся столица, будут знать ВСЁ. Поняли?
– Понял. – проскрежетал зубами Стронский.
– А теперь извольте сейчас же удалиться отсюда. Всего наилучшего.
Подлец, брюзжа слюной, спустился с высокого крыльца. И не прощаясь с хозяевами, завернул за угол здания. Эвелина и Роберт молча созерцали как за углом скрылась высокая тёмная тень. Там, у парадного князя ждала коляска, готовая увести в ночь сего дрянного человека.
ГЛАВА X.
– Позвольте мне выразить свою безмерную признательность! – пролепетала Эвелина, понемногу отойдя от шока. – Теперь я в неоплатном долгу у Вас, виконт. Громадное спасибо! Если бы не Вы!..
– Я рад, что оказался в нужном месте в нужное время.
– Но как Вы попали сюда!? Вы, ведь, разговаривали с Адрианом, или нет? И откуда князь знал Вашу сестру, не будучи притом знаком с Вами?
При последнем вопросе кофейные очи наполнились мстительность. Эвелина осознала допущенную оплошность.
– Извините, мне не следовало спрашивать об этом. Довольно с меня, и Вашей неоценимой помощи. Посторонний человек не вправе требовать, чтобы Вы излагали ей обстоятельства своей частной жизни.
– Обождите, мисс Малколм. Раз уж так получилось, что Вы стали невольной свидетельницей моего неприятного диалога с князем...
Графиня изучающе посмотрела виконта. С шумом втянув воздух, он неспешно продолжил:
– Моя сестра Элизабет была старше меня всего на год. Но по сущности оставалась вечное дитя. В детстве скорее я присматривал и опекал её, нежели она меня. Родители, зная об ранних смышлёности и ответственности, предоставляли мне, — младшему ребёнку — едва ли, ни неограниченную свободу. Сестру же, напротив, воспитывали в строгости и в почти полнейшей изоляции от мира. События, которые связаны с князем Стронским, произошли три года назад. В ту пору мне оставался последний курс в Кембридже. Отец отослал меня из родного графства в университет, как только я закончил школу. Бетси батюшка категорически запрещал покидать пределы графства. В особенности, он опасался дурного влияния столицы на неокрепший девичий ум. И всё-таки мы не защитили её.
Голос Роберта дрогнул. По щеке, сияя в лунном свете, скатилась крупным алмазом влага. Лицо молодого человека страдальчески скорчилось. Торопливым жестом смахнув соль с ланит и прокашлявшись, он возобновил исповедь:
– Бетси ещё малышкой бредила путешествиями. Больше всего на свете ей хотелось повидать море. Часами она просиживала в библиотеке... мечтала о нём, представляя: как она гуляет по кромке берега, в лазурном небе пронзительно кричат чайки; прибой омывает её стройные и загоревшие под южным солнцем ножки, ступающие по мягкому ковру песка; а шаловливый ветерок треплет золотистые кудри... Она умоляла родителей годами позволить ей куда-нибудь поехать, но те были непреклонны. Три года назад, после долгих препирательств матушка с батюшкой всё же сдались... Они отпустили сестру посетить курорт Брайтон, но с условием: её будет сопровождать повсюду наша троюродная тётушка. К несчастью, родители горько ошиблись, поверив благочестивому виду миссис Крейтон. Так как Бетси тяжело переносила жару, то путешествие решили приурочить к августу; а возвращаться женщины планировали в первых числах сентября. Сестра с компаньонкой остановились в знаменитом пансионате Симпсонов. В заведении о двух этажах, управляемым этим семейством, имелись самые разнообразные номера – от обычных до люкса. Богатая программа развлечений и услуг, включавшая еженедельные благотворительные базары с балами – привлекали туда, как оказалось, весьма «разношёрстную» публику. Их заезд пришёлся точно на вечер бала. Но вместо того, чтоб не сводить глаз с молоденькой неопытной девушки, смотрительница занималась болтавнёй и собственными нуждами, оставив сестру без надёжной опеки. На празднике Элизабет выделил среди прочих девушек некий джентльмен. Он вскружил бедной малютке голову лоском своей наружности и обхождения, осыпал её комплиментами. На следующее утро в холле пансионата сестра и миссис Крейтон, якобы, случайно повстречали вновь того мужчину. Он вежливо предложил дамам сопроводить их на прогулке и показать достопримечательности Бата. Дорогой костюм, умение выгодно подать себя с и блестящий ум поклонника Элизабет пришлись по нраву тётушке. И она не стала препятствовать дальнейшему общению сестры с ним. Новый знакомый зачастил навешать леди. Поначалу миссис Крейтон ещё кое-как за ними приглядывала, а потом и вовсе забросила свои обязанности. Кавалер Бетси до того импонировал тёте, что она отпускала сестру с ним без себя не только на общественные мероприятия, но и (о, ужас!) позволяла оставаться с ним тет-а-тет. Чем занимались эти двое наедине – компаньонке было явно наплевать!.. Она просто отдыхала в своё удовольствие. Так продолжалось в течение всего отпуска... Близился день возвращения. И день накануне отъезда стал роковым в судьбе Элизабет. Вечером Бетси куда-то убежала из пансионата, сказав тетушке, что идёт попрощаться с подругой из города. Вернулась она, по словам миссис Крейтон, лишь за полночь. Тётя не видела, как сестра проскользнула к себе, но благодаря тонким перекрытиям стенок номера, услышала тихие шаги и лёгкий скрип осторожно захлопнутой двери. Компаньонка рассказывала ещё, что племянница явно была чем-то огорчена: из соседней комнаты доносился приглушённые звук рыдания. Длились они примерно час, а затем послышался звук падения на пол какого-то небольшого предмета. И всё стихло. По халатности миссис Крейтон не предала тому значения: она не вышла посмотреть, что с племянницей, а преспокойно уснула. На рассвете тётушка пошла будить Элизабет: им нужно было поспеть на утренний поезд. Компаньонка громким строгим голосом попросила сестру встать с постели, но та не двигалась. Тогда тётя принялась всячески толкать и тормошить Бетси. Та, по-прежнему, никак не реагировала. Пока тётя случайно не перевернула сестру на спину... Пожилая женщина издала пронзительный крик, на который сбежался весь обслуживающий персонал и владельцы пансионата. Лицо Бетси застыло бело-синюшной маской. Она была мертва. Рядом с нею, под кроватью валялся опустошённый флакон снотворного. Врач нашей фамилии прописал ей принимать этот препарат: сестра часто страдала бессонницей. И на протяжении двух лет Элизабет каждый вечер перед глотала по таблетке. Только нам сей раз она избрала вечный...
Глаза Роберта снова увлажнились, а голос сорвался. Мужественно сдержав порыв, он продолжил исполненный печали рассказ:
– На тумбочке лежала предсмертная записка. Я до сих пор храню её и берегу как последнюю память о моей бедной, несчастной сестре. Элизабет просила у нас прощения причинённую за боль и просила позаботиться об её розарии и питомцах. Очень любила животных: у неё жил целый зверинец. И ни словечка о мотивах, побудивших совершить столь отчаянный шаг... Я не мог спать по ночам, гадая: почему? Некоторое время спустя я получил ответ. Полицейские передали мне, – предварительно ознакомившись, естественно, с содержанием, – маленькую коричневую кожаную книжицу. То есть, вначале тетрадь отдали миссис Крейтон, так как я находился за многие мили дома и не ведал ещё о трагедии. Ищейки нашли его без особого труда при осмотре тела, под подушкой. Это дневник Бетси. По приезде в имение отца, тётушка сообщила страшную новость и вручила тетрадь родным вместе с остальными вещами Элизабет. Мне ничего не писали... покуда я не окончил семестр и не приехал к ним на каникулы... Я прочитал его от корки до корки. Прочитав, я окончательно убедился: сестра ушла из жизни добровольно. На страницах дневника за месяц до гибели сестра описывала свой стремительно развивающийся роман с неким дворянином из пансионата. Бетси даже толком не знала что он такое: писала лишь, что его зовут Борис, родом из России и служит атташе. Он заморочил наивной глупышке голову льстивыми речами и та влюбилась в него по уши. С каждой датой записи становились интимнее. Целомудренные гулянья при луне обернулись гораздо большим. Тут уже Элизабет запечатлела и восхвалила черты своего любовника: высокого роста, с коротко стриженными медно-рыжими вихрами и весьма редко в встречающимся в природе разноцветьем радужек глаз мужчина. За четыре дня до суицида, в последней записи сообщалось: возлюбленному приказывают вернуть на службу в Петербург. Этот подонок наплёл сестре, что быстро уладит дела, добудет специальное разрешение на их брак и вернётся Англию. После чего, уверял, он увезёт молодую жену с собой в Россию. Здесь же, на полях девичья рука впервые, забавляясь, вывела свою будущую фамилию: «Княгиня Лущина». Что следовало дальше – не трудно догадаться. Когда сестра узнала, что он никогда не вернётся, её горю и стыду не было предела. Не выдержав последствий пагубной страсти Элизабет опустошила флакон с таблетками...
– О, Роберт! Мне так жаль!.. – едва сама не плача, воскликнула растроганная до глубины души Эвелина. Виконт тяжко вздохнул.
– Прошло уже почти три года, а Бетси до сих пор у меня перед глазами. Живая, весёлая.. бесконечно милая в своих детских проказах...
– Я хорошенько расспросил тётушку о загадочном кавалере. Мне не пришлось сильно давить: она сразу во всём призналась. Причитала, плакала, молила простить, что не уберегла племянницу... Но и она знала про иностранца немногим больше, чем покойная. Не стану утомлять Вас подробным пересказом тех лет. Скажу лишь, мои родители не смогли смириться с горечью утраты и умерли с интервалом в несколько месяцев спустя. На их могилах я поклялся отомстить убийце сестры. Получив наследство, я сразу отправился в Петербург и стал расспрашивать кого только можно об князе Лущине. Но никто не знал человека с таким именем. После длительного «расследования» мне удалось выяснить: соблазнитель воспользовался псевдонимом; настоящее его имя Константин Стронский. И он действительно состоит при российском посольстве. С большим трудом мне удалось достать его адрес. Но когда я подъехал туда, мне не повезло: подлец сдал жилище одному приезжему купцу с семейством, а сам отправился в годичную командировку. К сожалению, куда – неизвестно. Не прошло и двенадцати месяцев и я снова посетил «Северную Венецию». Я опять не застал князя. На сей раз не удалось выяснить даже как скоро он вернётся, чего уж говорить о его квартировании. Цельную вечность я без толку рыскал по Европе, будто одержимый, ища Стронского. И вот совершенно нечаянно повстречал здесь.
– И Вы просветили насчёт князя Адриана?! А я-то, глупая, не дождалась Вас! – перебила в возбуждении повествователя графиня.
– Не совсем. Действительно, я сказал графу Роуту, чтоб тот поостерёгся Стронского. А главное, защитил Вас от его общества. Но не посвящал относительно участи моей сестры. Опасался, хоть и риск минимален, ненароком быть подслушанным сплетниками. Позволить улизнуть негодяю ещё раз – немыслимо. Я планировал открыть другу правду завтра после того, как послал бы Стронскому вызов на дуэль. Я желаю видеть в роли секунданта именно Адриана. И сегодняшний инцидент ускорил давно задуманное.
– Ясно. – немного задумчиво проговорила мисс Малколм. – У меня только один вопрос, Роберт. Как же Вы так кстати очутились на веранде? Вы же, вроде, с Адрианом направлялись для разговора в бильярдную? Или нет?.. Я ведь видела Вас с ним направляющимися к восточным дверям залы. А в той части здания только переполненные людьми гостиные и комнаты для прислуги, – которые Вас вряд ли бы заинтересовали, – бильярдная да парадная.
– Да, вначале. В последний момент я решил: веранда лучше подходит для серьёзного разговора. В остальных упомянутых комнатах изредка сновали с угощениями слуги. Наша беседа заняла в совокупности пару минут. Затем Адриан вернулся в залу, а я остался покурить на улице. Теперь он Вас повсюду разыскивает. Не стоит заставлять Роута переживать за драгоценную ему персону. Приведите себя в порядок и... – развернулся к ней, собираясь уходить виконт.
– Обождите! Но веранда, ведь, очень широка и луна периодически скрывалась за облаками! Каким же Вам образом углядели мерзостные намерения князя ко мне?
– Вы явно сомневаетесь в способностях, графиня. – усмехаясь карими глазами, отвечал виконт. – Я едва успел раскурить сигару, размышляя о том, как наивыигрышнее обставить вызов: послать Стронскому лично письмо или отправить посыльного к столу начальства Министерства Иностранных Дел, дабы тот не мог отвертеться. Тут до меня внезапно долетел спор мужского и женского голосов, перешедший затем, в крик: женщина молила о помощи. Я обернулся. Перед глазами мелькнула алая материя. Платье столь насыщенного цвета принадлежало лишь одной девушке на балу. Я догадался об угрожающей Вам опасности, и кто являлся её источником. И немедля ринулся на подмогу.
– Позвольте снова горячо поблагодарить за чудесное спасение, мистер Лесли. Чтобы я без Вас делала!?..
– Не утруждайтесь, сударыня. Любой нормальный мужчина поступил бы подобно мне.
Эвелина промолчала на реплику. Про себя же подумала: «Далеко не каждый, Роберт. Не льстите мужскому полу». Её глаза с восхищением и безмерной благодарностью взирали на героя.
– Я, пожалуй, пойду. Найдите Адриана поскорее. Он очень переживает из-за Вас. – Он отвесил девушке галантный поклон.
Напоследок произнёс мягко, но настойчиво:
– Вернётесь в залу через несколько минут. Не хочу устраивать Вам компрометаций.
– Спасибо. – просто сказала мисс Малколм и помахала ему рукой на удачу.