Я тринадцатым (13-м) сентябрём (2019-го) зацепил Париж. Нечаянно. Метлой. Поганой. Поганой метлой сэра Генри.
Собственно, поганой метлой сэра Генри был язык Генри Миллера. Не физический, который во рту сэра Генри, а тот, что в голове писателя Миллера.
В ночь на 14-е я, будучи в возбуждении от статьи Оксаны Козорог на предмет "Парижа в литературе", включил аудиотрек "Тропик рака", уронил голову на подушку, и тут же заснул.
Но не крепко. Ибо мои уши продолжали слушать трек по роману сэра Генри Миллера.
Слова писателя Миллера проникали от ушей в мозг, уж не знаю в какие отделы, и мозг рождал для меня сновидения. Легко представить какого окраса они были, если вы также имели удовольствие читать "Тропик Рака".
Короче, мой мозг - а он неутомимый ночной трудяга - выдёргивал со дна памяти всё подряд - мои древние и не очень яркие жизненные впечатления, дополнял их книжными аллегориями и разной чепухой, и искал резонансы с миллеровским мозготворчеством - в полном соответствии с наукой психологии и по алгоритмам рождения=составления сновидений.
Стоило бы этот то ли путь Лавкрафта, то ли завершённый хоррор, то ли намёк на начало старческих маразмов, то ли поток ночного сознания в жанре апокалипсиса записать в виде сценария или на нейроплёнку - столько там было хаотической, броуновской всячины - равно как если б бутылку вискаря через горлышко выпить и разрешить дотошному собирателю компроматов проследить твоё алогичное последственное поведение.
Но, насколько дофигища там было всячины, ровно столько же там было ужастиков.
Ни один фрагмент творчества Генри Миллера не смог побудить мой добрейший и восприимчивый, супермагнитный, тянущийся ко всему хорошему, отсеивающий чепуху с лабудой от плевел с котлетами мозг составить хоть какую-нибудь приятную сценку, хоть самую маленькую, хоть чуть-чуть романтичную историйку-вспышку о чистой любви без телесных пошлостей или чего-нибудь в этом роде.
Под утро эту шарманку выключил, не дождавшись конца. Ибо не выдержал бесконечной лавины грязи, слизи, кишок и шлюх; лавины, нёсшейся по моему организму, беря начало в голове, а голова - из динамиков.
Я теперь понимаю - от кого господин писатель Сорокин набрался столько чёрного либерализма, чёрного юмора, ёри и гнуси! В том числе, конечно, - не только от одного Миллера.
Днём я решил этот "Тропик рака" таки дослушать.
И не поверите! О, чудо редкое, стозевное и лайяй! Вместо тропика рака, на первой же нажатой поисковой кнопке, нарвался на живого, в цвете и со звуком, самого сэра Миллера!
Поначалу подумал: обознался, или артист шибко хороший.
Правда, настоящий Миллер оказался от 1975 года, но всё равно это был Миллер.
(Он тогда живой был ещё дедушка: ушёл от нас в 1980-м.)
На хате у него то ли жёнка, то ли просто японка. То ли гейша, то ли любовь. Молодая. Как все плейбойные девоньки Хью Хефнера.
Я также обратил внимание на внешнее сходство господ Миллера и Хефнера и, разумеется, повинуясь конспирологизму XXI века, свёл их если не в шведскую семью, то, как минимум, в секту эксгибиционистов: один в литературном кружке, другой в порножурнальном: и оба под прикрытием симптома повышенного эротизма.
Короче, смотрите ролик. Он познавателен и интересен как всё настоящее, не срежиссированное, а спонтанное. Без плана, как говорится.
Интервью снято в санузле. У Миллера там памятная комнатка. И обыкновенная туалетная бумага в рулончике. Как у меня дома. Только у меня дома лежит на бачке, а у него висит как положено висеть.
И совсем не огромная хата - так себе, у Жоржа Гайфулина и то больше.
В самом конце он (Генри) наехал... теперь уж на Нью-Йорк. Так что Парижу, в принципе, не должно бы быть обидно.
В 1975 году Миллер демпинговал Париж Нью-Йорком.
-----------
Фильмец тут: https://www.youtube.com/watch?v=UJqAyGHTu9I