Победный рев единобожников…
Удушающий чад факелов…
Вой, крики…
- Дави его!
- Рви!
- Кнутом его!
Вопли, смех…
Весь перепачканный пылью, песком и кровью, задыхающийся в мощных тисках костлявых ног, сфинкс упорно боролся за жизнь.
А блохи, надо отдать им должное, ему аплодировали.
- Кидайте аркан! - орал Акер.
- Чучело из него сделаем! - ржала торжествующая чернь.
- Нет. Принесем его в жертву отцу нашему Атону! - приказал Хренатон.
- Хатор, я погибаю самым отвратительным способом за самые высокие идеалы! - нашлись в Златогривом силы для человеческой речи.
Вот она, Гормахис, смерть, рядом: деловито смотрит на часы - она всегда спешит и всегда успевает…
И тут…
- Советую немедленно отпустить уникальное животное на волю! - заявил со своей колоссальной колесницы, в необъятные поводья которой были впряжены аж двадцать четыре коня, Сенусерт, - Сфинксы занесены в Краснеющую Книгу! Они охраняются международным пактом наряду с бескрылыми грифонами, безрогими единорогами и русалками-лесбиянками!
Сфинкс радостно взвизгнул. Басом, разумеется.
- Интересно, интересно… - прошипела Ибтити, - И ты считаешь, что если мы справились с НИМ, то убоимся тебя?..
- Поймала, по чистой случайности, волшебную кошку с человечьим рылом, и теперь не страшишься лапы льва? - парировал военачальник, и подъял могучей дланью жуткую секиру, - Я её лезвием Краятский лес подстригал.
- Здесь сотни атонитских витязей! - с самодовольной улыбкой заявила змея, - Они из тебя сейчас быстренько полуфабрикат для мумии состряпают…
- Пусть рискнут! -угрожающе затмевая линию горизонта богатырскими плечами, склонился с колесницы Сенусерт, - Начнём, парасхиты-любители?..
* * *
Такого сражения Рахотеп не видел за всю свою долгую жизнь.
- Гнев, богиня, воспой… - наблюдая богатырскую удаль военачальника, только и произнес он.
Подобно волнам взбесившегося в неистовом шторме черного океана, на Сенусерта устремились фаланги копьеносцев, кинулись отряды меченосцев.
Вся Хренатонова конница, вся атонитская рать…
Взмыли в воздух боевые топоры. Хлынули разъяренной стаей тысячи стрел.
За каким-то хером подняли флаги, взметнули хоругви…
И познали сыны Атона всю премудрость языческих оружейников, и прославленную доблесть нутжертянских воинов, и боевую выучку их.
Сенусерт хлестанул по коням, развернулся, отъехал к Вратам Города, снова развернулся, хлестанул - и стремглав помчался на врагов.
Всей этой полувоенной, полумонашеской братии немилосердно досталось от утверждённых на камне языческой веры как десницы, так и шуйцы героя. Мощь его ударов и ловкость отражения чужих были достойны нескольких томов эпоса, с картинками и подробным глоссарием военных терминов, которые всё равно никто не читает, как, впрочем, и сами эпосы.
Но комикс, я думаю, имел бы успех…
Военачальник так быстро орудовал обеими руками разнообразнейшим оружием, что Рахотепу с высокой стены почудилось, что у военачальника рук, словно у богов Шанкара.
Или словно богов у Шанкара…
Нарушая и без того разладившийся миропорядок, на небо снова вернулась луна - поглазеть на побоище. Сгорая от любопытства в сверхновые, пялились звезды.
- Стреляет из лука он вправо,
Метает копьё он влево,
Сильнее один Сенусерт,
Чем тысячи тысяч отрядов…
- в пылу боя пел герой.
Серпоносные ободья колесницы лихо подрезали и разбрасывали в стороны мириады врагов. Кровищи вокруг лилось немерено, свежевыдранные кишки и желудки неопрятными кусками свисали с пальм, сикомор и акаций.
Растеклись по чисту полюшку неожиданно широкою лужей мозги Заземанха…
Сенусерт умудрялся одновременно держать щит, рассекать мечем, глушить булавой, стрелять из лука, дробить молотом, кидать сети, отражать миллионы ударов и без промаха бросать копья. Его бешеные кони кусали, топтали и пинали настырных атонитов, а те, воодушевлённые присутствием Пророка, всё лезли и лезли, один за другим получая вывихи, распоротые животы, выбитые глаза, проломленные черепа и пересчитанные железной перчаткой ребра.
Вскоре горы обезглавленных и покалеченных врагов вздымались к изумленным небесам.
Стоны раненых превознемогли яростные крики нападающих, панику и ужас, животный страх сеяла вокруг непобедимая длань отважного богатыря.
Дав наимощнейшую в истории затрещину Ибтити, Сенусерт отобрал у неё полудохлого сфинкса и посадил рядом с собою, пристегнув ремнём безопасности. Хлестанул бичом скакунов. Набирая скорость, проехался по толпе ещё несколько вёрст, на полном ходу развернул колесницу, и, подняв ураган из пыли, песка и мелких булыжников, погнал обратно в город.
Орда единобожников с улюлюканьем и свистом ломанулась за ним.
- Быстрее! - орал военачальник, погоняя коней, - Быстрее!
Кони едва не эволюционировали в пегасов.
Лишь только колесница влетела в город, несокрушимые Адамантовые врата с грохотом закрылись, оставив потерявших разум врагов не только без добычи - но и без жизни: меткие нутжертянские лучники за несколько секунд отправили их на суд Озириса.
- Ну, теперь ты мне по гроб жизни обязан! Обязан гробницу, то есть… - повернулся вояка к яркому представителю мифической фауны, и… обомлел. (Ну, или что там положено героям вместо испуга…)
Из неоткуда вдруг высунулась чья-то рука и, схватив сфинкса за гриву, утащила в иную реальность.
А на голову военачальника, из неоткуда же, поздравительно звякнув, плюхнулся золотой венец. - - - Рад стараться. - взглянув на себя в начищенный до зеркального блеска щит, в полнейшем ступоре отметил воин.
Из своего шатра, вышел Урса. Он давно слышал шум боя, но, согласно наставлениям пророка, стал читать псалмы строго по часам пять раз в сутки, и, всего положенного не прочтя, ни в коем случае не прерываться.
И ужаснулся:
- Господи… Пока я молился о победах, меня победили?
* * *
И снова мимо назначенной жертвы бьёт молния ярости повелительницы кошмаров…
- Вот невезуха! – злобно сплюнула Нефтида, - Ведь почти получилось!
Вздохнула о потере Сети.
И вернулась во Дворец Ужаса - измышлять новые препятствия на пути осточертевшего ей путника.