Щучкины штучки

Сергей Кузнечихин
Парень один на рыбалку пригласил. Мишкой Хамайкиным звали. Я проездом в их деревне оказался и починил ему холодильник. Сели поужинать, речь о рыбалке зашла, ну и договорились. Захотелось ему за работу отблагодарить, вот и позвал на озеро, где щуки, по его словам, сами из лунки выпрыгивают. Хороший парень, но гонору на семерых: мы, мол, дурачье, вцепились зубами в свой город и ничего кроме теплого клозета не имеем, и никому в этом городе не нужны, и знать-то нас никто не знает. А перед ним в деревне каждая собака раскланивается, не говоря уже о девках и начальстве.
Он, разумеется, не меня имел в виду, а так, абстрактно, да и не напирал он, не заострял, просто к слову пришлось, нечаянно выскочило. Но я на ус намотал. Ладно, думаю, чуют миряне, что мы не дворяне, да увидеть не сумели, кто мы есть на самом деле. А не увидели, так и показать не грех.
На щук договорились идти в субботу. Времени оставалось в обрез, но я в первый же день заскочил к знакомому доктору, а у того лечились и директора, и артисты, и журналисты...
Короче, заявился я в деревню на двух  "Волжанках". Пыль столбом. Дым коромыслом. Рявкнули у ворот в две сирены — и Мишенька в одной рубашонке на мороз выскочил. Глянул на такой вернисаж, и гонор его мигом улетучился. Да мудрено ли. Я сам перед ними робел. Начальники — один другого представительней. Таких и в бичевские фуфайчонки обряди — все равно породу не скроешь, а у моих экипировка — хоть на полюс посылай. Хорошо еще, один из них тестя прихватил — машины прогревать и караулить. Простецкий такой старикашка. С ним хоть поговорить по-людски можно было.
Миша так заробел, так растерялся, глаза разбежались, не знает, какую машину выбрать. Еле усадили.
Поехали.
Километрах в десяти от деревни остановились. Дальше надо было пешком. Миша весь в извинениях, на улыбки исходит, говорит, что совсем чуть-чуть, не больше часа ходьбы. Гости отмахиваются, успокаивают: эка, мол, беда, мужики все как на подбор, надо — и два часа протопать можно, лишь бы щука брала.
Выдали тестю инструкцию, как машины прогревать, и в путь.
Тропы к озеру не было. Идти пришлось по насту. Мишка хоть и длинный, но сухой, как щепка, легонький, по насту вышагивает, как по асфальту. А начальники-то каждый по центнеру. Я же сам доктора просил, чтобы посолиднее подбирал. Где уж там насту выдержать, если под ними земля стонет! Шаг с дороги — и по пояс в снегу. Все трое. Я вам говорил, что их трое было? Мы могли и в одной машине уместиться, однако на двух-то форсу больше. Да еще и с грузом рассчитывали возвращаться. И  вообще, лишние  колеса, если подумать, никогда не лишние, если, конечно, нет нужды экономить бензин.
Ухнули, значит, в снег, хруст на всю поляну и за каждым траншея в метр шириной. Шли, шли — оглянулись, а до машин рукой подать. Скучно стало. Организовали планерку, чтобы стратегию разработать. Кое-как договорились выстроиться цепочкой. Все легче. Но, опять же, кому тропу торить? Установили очередь. Мне первому доверили. Вроде и быстрей пошли. Только через километр все перепуталось. Снова развернулись в шеренгу, но передвигались уже по-пластунски.
От начальства пар идет, а Мишка все оправдывается, все обещает, что еще немного, еще чуть-чуть. А озера все нет и нет.
И вдруг избушка показалась. Как в сказке, и дымок над трубой. Мишка и рот не успел раскрыть, а моя бригада уже в гости направилась.
И кто, вы думаете, в избушке обитал?
Родной Мишкин дед. Пасечник. Пока мы из шуб вылезали, он уже на стол накрыл. Одинокий человек всегда гостям рад. Каждому по кружке медовухи. У всех во рту пересохло, а медовушка мягонькая, пьешь и еще хочется.
Час сидим, два сидим. Мишка уже намекает, не пора ли. Куда там. Кому охота из тепла — в дремучие сугробы? Дед-пасечник байки травит. В печке дрова наяривают, аж треск идет. Медовуха в ковше летней поляной пахнет. Ковш опустел, новый зачерпнули — благо в углу целый чан стоит. Дед от россказней притомился, гости подменили. Народец бывалый. И каждому поделиться хочется. А долог ли февральский день? Вроде и сели недавно, а под окна уже и сумерки подкрались. Какая уж там рыбалка? Решили пораньше лечь и пораньше проснуться, чтобы с новыми силами выйти на щук. Я-то против был, мне на озеро не терпелось, да кто меня спрашивал? Мои новые друзья привыкли обходиться без чужих советов. Мишка тоже попробовал обещанными щуками соблазнить. И слушать не стали.
Пошел дед очередной ковш наполнить. Снял крышку с чана. И вдруг слышим — бултых, что-то в медовуху с полатей свалилось. Мы туда. Оказалось — кот. Выловили общими усилиями. Дед, чтобы добро не пропадало, отжал его над чаном, как марлечку, через которую фильтруют, и снова на полати закинул. Бедняга даже не мяукнул, видно наглотался уже. Не успели мы сообразить что к чему, а пасечник новый ковш по бокалам разливает. Который с тестем приехал, первый среагировал и хлоп ладошку на бокал — спасибо, мол, я еще с прежним не управился. У него и вправду оставалось. А дальше такая картинка: он смакует остаточки, мы жеманимся и с тоской на ковш поглядываем. Потом кот голос подал, напомнил о себе. Дед кулаком ему грозит, я, мол, тебе, ишь повадился, вчера три раза вылавливал, сегодня — два...
У того, что с тестем приехал, после таких слов аж бокал из рук выпал. Мы в хохот.
А дед понять не может, над чем смеемся. Или притворяется, что не понимает?
Потом снова истории пошли и снова кота из чана вылавливали. И наш брезгунчик уже не прикрывал бокал ладошкой. Наоборот, проникся к бедному животному. И не просто так, а с выводами, руку помощи протянул. Обнял деда и говорит:
"Не горюй, спасу твоего Василия. Привезу из города лучшего нарколога и живехонько на ноги поставим".
А дед ему:
"Да не Василий это, а Василиса".
И погрустнел друг животных. Усложнялась процедура от такого поворота. Больные женского пола, оказывается, плохо поддаются лечению. Но отступаться он не хотел и при свидетелях заверил, что если с Василисой ничего не получится, он раздобудет нового кота, и не какого-нибудь, а сиамского, с родословной...
И проснулись мы на другой день перед обедом.
Встали, позавтракали... и в обратный путь. По старым следам мы его махом одолели.
Вышли к машинам, а они заперты. И тесть пропал. Покричали — не отзывается. По другую сторону дороги следы волчьи увидели. Может, и собачьи всего-навсего, да в подобной ситуации самое страшное на ум приходит. Тесть все-таки — не теща, жалко же. Заглянули в машины, а в них холодрыга и бензина в баках ни капельки. Видно, до последнего старик держался. Даже воду слить не забыл, перед тем как сгинуть.
Вот такая перспектива — кругом тайга, вокруг снега и мы посередине.
Тут-то Мишка и взял командование на себя. Велел нам топать по дороге, а сам побежал к дедку за лыжами, чтобы слетать в деревню, найти машину и встретить нас. Ноги у него длинные, легкие не испорчены городским воздухом. Мы и полдороги не осилили, а он уже на газике подрулил.
Видите, в какие штуки попадаешь из-за щуки.
А Мишка этот дня через три ко мне в город заявился. Приволок мешок мороженой рыбы и все растолковал. Оказалось, можно было подъехать к самому озеру, но глянул он на мою мехколонну и перепугался — покажи таким дорогу, они за сезон озеро вычерпают. Ну и завел на пасеку. А там уж, как говорится, кому поп, кому попадья. Он же звал на озеро, да не захотел никто. Смотрит на меня, посмеивается, а гонору еще больше, чем прежде.
Спрашиваете, куда тесть подевался?
Простите, из виду упустил. С тестем все нормально.
В деревне грелся. Не дали пропасть. Даже бабуля какая-то провожать вышла.