В этот раз мы вылетали с Брестского аэропорта - скажу я вам, граждане, что мне очень понравилось. Мы сели в самолет, нам дали конфетки, напоили, потом накормили, и не заметили, как пролетела дорога.
Все время полета видимость была отличная, ни облаков, ни воздушных ям, ни зоны турбулентности. Красота неописуемая.
В аэропорту нас, конечно, встретили, рассадили по автобусам, и завезли в отель.
Перед нами на ресепшен в нашем отеле Le Pasha оказалась группа русских из восьми человек, которые чего-то требовали от служащего, яростно жестикулируя. Тот краснел, потел, пытался объяснить им по-английски, что у них будут комнаты огромных размеров, такие, как комната хранения за ним. Те, видимо, хотели джакузи и выход в море из номера, и они часа два все не могли договориться. Рядом с ними стоял белобрысый толстый юноша, тоже менеджер, и тоже говорил по-английски.
Мое терпение медленно лопалось, но я молчала, решив, что не стоит портить нервы своим попутчикам. Посему после этих крикливых туристов мы быстро схватили свои ключи от номера, и поднялись на третий этаж.
Чемоданы нам занес черненький юноша. Увидев, что из окна открывается вид на самую шумную улицу Египта Шератон, на которой жизнь кипит и утром, и днем, и ночью, я сказала:
- Мы в этом номере жить не будем.
Юноша стоял и скромно ждал два доллара. Два доллара я ему давать не собиралась, а сказала:
- Мы хотим поменять номер.
Он пыхтел, кряхтел, пытался по-английски объяснить, что номеров нет.
- Мне пофиг, - сказала я, - мы здесь жить не будем. Неси чемоданы обратно.
Он отозвал меня в коридор, и попытался еще раз объяснить, что свободных номеров нет.
- Мне пофиг, - сказала я, - мы здесь жить не будем. Неси чемоданы обратно.
Тогда он начал звонить на ресепшен, что-то объяснять менеджеру, потом доложил мне, что номер, возможно, будет, но только завтра, и стоить это будет пятнадцать долларов. Нам нужно всего лишь переночевать ночь.
-Хорошо, - сдалась я, - а завтра номер точно будет?
Почему-то его заверения внушали мне опасения, тем более, что он что-то пробормотал, что от него ничего не зависит.
На всякий случай я пошла вниз, чтобы еще раз переговорить с менеджером. Долго болтала с ним на смеси английского с русским, и тут белобрысый подал голос:
- Можете говорить по-русски. Я из Беларуси, у меня бабушка русская.
Моя сестра была в шоке - она первый раз в Египте, и еще не знала, что далее каждый встреченный нами египетский торговец будет выходцем из Беларуси, и у каждого тетя, бабушка, дедушка горячо им любимы и навещаемы то в Гродно, то в Гомеле, то в Витебске.