Он будто бы надел корону,
Приобретя большую власть.
И чаши всей ее бездонной
Стал ощущать хмельную сласть.
Забыл жену, детей и многих,
Кто был недавно дорог, мил,
И даже – Жизнедавца-Бога,
Зато ее боготворил.
И после службы кабинетной
Он вместе с ней и ел, и спал,
Сквозь сны давал приказы тщетно,
В среде элитной правя бал.
Но вдруг в разбитое корыто
Переродился властный трон.
И был для близких вновь открытым,
И человечным, прежним он.
Ведь, жизни исказив дорогу,
Ему лукавый дал не власть,
А властолюбия больного
Душегубительную страсть.