Отгремели салютные залпы, война закончилась. Люди с восторгом выбегали на улицы и во все горло кричали о победе. Хотя все и были в безграничном счастье, я грустил, но не я один был в печали, сотни людей, что погибли сейчас и тогда не давали никому покоя. Да надо было радоваться тому, что мы победили, но весь ужас оставшейся после победы добавлял горечи во рту и застревает комом в горле, из-за этого многие встречали победу со слезами на глазах. Если честно, все-все пытались забыть об этой горечи утраты и наслаждаться сладкой победой. Они пытались сделать вид, что они забыли о смерти своих близких, о смерти своих товарищей, однако их сердца разбитые этой ужасной войной не скрывали их боли, их слез на грязных от крови и пепла щеках. Как и я, как и все были разбиты, но в нас еще горел огонь радости от победы. Думая об этом я ходил, шел по разрушенному пейзажу наблюдая разрушение учиненные нами, людьми. И теперь я хожу, а вокруг лишь пепел и смрад от пушек и от трупов и эти два запаха смешиваясь, вызывают рвотный позыв и чувство будто вот-вот свалишься, не выдержав зрелища гниения трупов. Весь тот шум от выстрелов, пушек и танков от криков детей и взрослых, от всего этого не осталось и следа везде была гробовая тишина. Но пред моими глазами все еще полыхал огонь, виделись ужасные видения, раненых, мертвых, взрывы, страдания, ужасы смерти. Увидев пред собою полуразрушенную башню, я посмотрел на её вверх, поразмыслив немного я вошел внутрь и что же я увидел, темно-красные фигуры, которые лежали в лужах крови, это были трупы, сожженные заживо огнеметами. Это было ужасно, но посмотрев в сторону, прямо в угол я встретил два сожженных трупа, которые в обнимку были забиты в этот самый угол. Смотря на них я отвернулся не в силах это наблюдать. Кто бы это ни был, мать, дочь или мать и сын они до самого их ужасного конца, были вместе. Мать которая из-за всех сил прижимала ребенка, пытаясь его защитить, ребёнок державший мать не отпуская её, пытаясь не потерять. Они оба прижавшись к стенке будто пытаясь сломать её, загнанные в угол военными, сгоревшие так ужасно, что оставили от себя лишь пепел и два обугленных трупа. Вдруг оступившись я наступил на что-то, это была немного обгорелая плюшевая игрушка. Может это игрушка когда-то принадлежала этому мальчику или девочке, подумал я. Подняв ее с пола я положил её рядом с трупами и пошел дальше. С опущенной головой я отправился наверх башни и думал, разглядывая ужасные узоры смерти. Безголовые, разорванные, дырявые трупы валялись повсюду. Тела моих бравых товарищей, тела храбрых и сильных врагов, смешивались в ужасном побоище в кровавом пятне. Проходя и глядя на них я не видел ни наших не их армий, а видел людей-людей, их трупы. Не только воинов, но и простых горожан, тех у кого не было ничего чем они могли бы защищаться, тех кто попал под удар из-за нас, из-за нашей жестокости, нашей жажды разрушений. Почему... почему... почему? Я много раз задавал себе этот вопрос, в чём же дело? Территории, власть, ресурсы, деньги что-что заставляет нас делать всё это...быть может первобытная жестокость? Мне не дано этого понять. Я продолжал идти уровень за уровнем и всё это время эта башня была усыпана трупами. Придя на самый верх башни, я посмотрел и увидел, прекрасный закат, а за ним и горы разрухи и трупов, которые горели в огне, дым который поднимался с земли, летя вверх прямо в чистое, голубое небо, которое окрасилась в оранжевый цвет от времени суток. Видел людей, упавших на колени и в слезах радующихся победе, людей, что плакали над трупами и кричали от боли утраты и в конце я увидел пару детей, в слезах, в крови, которые звали родителей во весь их тоненький голос. Разрушенные здания, огонь горевший на них, всё это происходило здесь. Улыбнувшись и посмотрев вниз, на секунду я подумал: "Я искренне рад, тому что мы победили, но-но цена была слишком высока". И в это мгновение, после этой мысли, я развел руками тихо сказав: "Я не смогу с этим жить." и одним шагом, я покончил с одной жизнью. Не успел я это сделать, как я услышал тихий зов и руку державшую меня за тугой пояс. Удивившись я обернулся и увидел, маленькую светловолосую, девочку в грязи, пепле и крови, кровь была не её, но она была в ней с головы до маленьких, босых ножек. Она держала меня своей маленькой, дрожащей то ли от страха, то ли от холода, окровавленной ладонью. На вид же, ей было лет пять. Она крепко держала меня и не хотела отпускать. С ее слабой, но в туже минуту сильной хваткой, я почувствовал всю тяготу жизни, она не говорила, а молчала-молчала и смотрела на меня своими большими, голубыми, глазами в которых отражался жалкий, неумелы, солдат, что чуть не сотворил непростительную ошибку. Не знаю остановила ли она меня из-за того, что почувствовала, что я сейчас сделаю и не хотела больше видеть смерть другого человека, или может знала, что она может помочь мне, а я ей, этого я не знаю. Я понял только то, что обязан ей из-за этого я обнял ее не выдержав я расплакался, как ребёнок от всего того, что не мог передать словами. Сжимаю её в руках я осознал. Все, что я пережил, смерти моих друзей, убийство сотни человек, кровь, пепел, пламя, все это, я пережил, но только я. Не все те, кто желал этого, а ведь у многих была семья, у многих были близкие, но выжил именно я, это несправедливо, но если я умру сейчас, то они все умерли напрасно. Я один выжил, они возненавидят меня на том свете, если я буду разбрасываться своей жизнью, так просто и так глупо. Этот день надолго отпечатался в моей жизни, я спрашивал у девочки где её родители, её имя, но поначалу она не отвечала мне. Когда я спросил про родителей, она только повесила голову, а снизу с ее лица падали слёзы, это я воспринимал как то, что её родители отправились в лучший мир. В своей жизни я был один, всегда, ведь после рождения я потерял и мать и отца, после этого жил жизнью сироты потом отброса перерос в хулигана, преступника и после попал в тюрьму, а из тюрьмы в армию и это всего лишь в 20 лет. Прошло 10 лет, а до этого 5 в услужение военным шишкам там в отрядах, нашел добрых людей, мы стали друзьями, отправились на фронт и умерли все кроме одного, меня. И вот мне 35, мне больше нечего было терять, я думал потерял всё, но эта девочка доказала мне то, что пока мы живём, мы можем всю нашу жизнь, терять и приобретать и в жизни может случиться даже так, что два одиночества могут столкнуться и разделить боль друг друга, так и произошло со мной и с ней. Раз у неё больше не было родителей и раз у меня не было семьи и я не хотел чтобы она переживала то, что пережил я. Как благодарность, за моё спасение, я удочерил её. Мы стали семьей, долгие годы, меня и её мучали кошмары. С той войны, она потеряла голос, но с нашими усилиями она смогла заговорить, первое ее слово было папа. Она назвала меня отцом, хоть я им не был, но всё же она была ребёнком, неудивительно, что она забыла своих родителей. Я был бы рад если бы она забыла всё, что было связано с той войной. В итоге после долгих лет я состарился, мне уже 80 лет, я сижу у камина рассказываю эту историю своим внукам и внучкам, радуюсь тому, что она пришла и удержала меня в мире живых, своими маленькими, дрожащими от страха руками. Ей была нужна помощь, а в итоге помогли мне. Теперь когда мне осталось не так долго, если я погибну, то пусть это будет так. Так, как теперь мне не будет стыдно умирать, за славно прожитую жизнь, за две прекрасных дочери с прекрасной женой и тремя внуками и двумя внучками. Славно прожив, продолжив своё наследие я протираю шальную слезу и с улыбкой закрываю свои тяжелые веки и засыпаю, в окружении своей большой и дружной семьи.
В этот самый день, в этот самый час, в эту минуту, секунду, он скончался во сне, с улыбкой на лице и с радостью в сердце.