Споры и дискуссии о реформировании церковной жизни ведутся непрерывно. Вопросы о замене текстов с церковнославянского на русский язык, переходе на новоюлианский календарь, принятии устава для мирян широко обсуждаются в светских и православных средствах массовых информаций.
Началось это, однако, не вчера и даже не на прошлой неделе. Более того, Русская Православная Церковь сейчас менее всего затронута происходящими в стране преобразованиями – это самый консервативный социальный институт. Что очень многим не дает покоя, поскольку влияние церкви на общество почти сто лет не имело такой силы, как сейчас. Хотя и проявляется по-другому.
Но в истории РЦП есть момент, последствия которого не преодолены и по сегодняшний день. Речь – о церковном расколе 17 века, когда Православная Церковь подверглась реформированию, результатом которого стал раскол русского народа.
В 1640-е годы как-то обнаружилось, что церковные тексты и правила богослужения не имеют единого канона. Но корни этого явления уходили еще глубже. После приезда в Москву невесты Ивана Третьего Совьи Палеолог возникла и стала крайне популярна теория о Москве как о Третьем Риме. Известно, что после церковного раскола 1054 года, духовным центром Православной церкви стал Константинополь. После падения Византии оплотом истинной православной веры стала российская столица.
Русскому царю для подтверждения этого статуса Москвы необходимо было заручиться поддержкой греческой церкви. Для этого требовалось привести богослужение в соответствие с греческими правилами. Жаркие дебаты сторонников о выборе образца, по которому бы вносились изменения, продолжались несколько лет.
Все представители духовенства выступали за унификацию церковных текстов и правил богослужения. Однако единства в вопросе не было. Одни предлагали взять в качестве образца древнерусские церковные книги, а другие – греческие. В результате победу одержали те, кто выступал за приведение церковных книг и обрядов в соответствие с византийскими канонами.
Как ни парадоксально, причины для этого были, в основном, политические, в частности, стремление Российского государства упрочить свое международное положение среди православных стран. В 1654 году территория польской Украины, по решению Переяславской Рады, присоединилась к Российскому государству. В новых землях православная литургия проводилась по греческим канонам, поэтому унификация богослужебных правил способствовала бы процессу объединения России и Малороссии.
Внесение поправок в литургические правила, чем был и вызван церковный раскол, были второстепенными в проведении церковной реформы. Несоответствие русского богослужения византийским канонам мало волновало рядовых прихожан: они молились так же, как их деды и прадеды, не вникая в богословские тонкости. Они занимали умы церковников, в основном, высшего духовенства.
В России церковный раскол связан именем патриарха Никона, в миру известного как Никита Минин. По воле родителей стал священнослужителем и на данном поприще сумел сделать блестящую карьеру. В 1643 году он получил высокий духовный сан игумена Кожеозерского монастыря в Архангельской губернии.
В 1646 году Никон, прибыв в Москву для улаживания монастырских дел, был представлен молодому царю Алексею Михайловичу. Семнадцатилетнему государю так приглянулся игумен, что он оставил его при дворе, назначив архимандритом Московского Новоспасского монастыря.
По повелению царя в 1652 году Никон достиг вершины своей карьеры, взойдя на патриарший престол, после смерти патриарха Иосифа. С этого времени и началась подготовка церковной реформы, тем более, что влияние патриарха Никона на царя многократно возросло. Он вошел в полное доверие к государю и даже активно участвовал в решении многих государственных вопросов. был вновь возвращен в Москву и с этого момента его на Алексея Михайловича еще больше возросло.
С современной точки зрения реформы Никона не должны были привести к церковному расколу, слишком уж они были незначительны. Например, необходимость редакция всех церковных книг, которые необходимо было привести в соответствие с греческими канонами. Но это было только начало.
Основной датой церковного раскола 17 века считается 1653 год, когда вводятся изменения в богослужебные правила, и начинается противостояние между патриархом Никоном и его сторонниками – с одной стороны и приверженцами старых обрядов – с другой. Новизна же заключалась в следующем:
; замена двуперстного знамения на троеперстное. У противников реформ это нововведение вызвало больше всего нареканий. Крестное знамение, совершаемое новым способом, расценивалось как неуважение к самому Господу, ведь из трех пальцев получался «кукиш Богу»;
; написание «Иисус» вместо «Исус»;
; сокращение числа просфор для литургии;
; во время службы вместо земных поклонов необходимо было совершать поясные;
; движение во время крестного хода теперь совершалось против солнца;
; в церковном пении стали произносить три раза «Аллилуйя» вместо двух.
Мелочи? Но эти мелочи стали главной и основной причиной церковного раскола 17 века. Интересно, что пострадал и сам Патриарх Никон. Устав от жалоб на жесткие методы, которыми руководствовался патриарх Никон, осуществляя свою реформу, царь в 1660 году повелел духовному собору низложить Никона с патриаршего престола, лишить его священнического сана и сослать в Феропонтов Белозерский монастырь.
Как видим, охлаждение и конфронтация власти и церкви, было налицо.
Кроме того, все эти нововведения находились в буквальном противоречии с постановлениями Стоглавого собора (1551 г.):
«А кто не крестится двумя перстами, яко Христос и апостолы, да будет анафема; …не подобает святыя аллилуии трегубити, но дважды глаголати аллилуия, а в третий — слава тебе Боже…».
Взгляды Никона (никониан) о какой-то отдельной традиции, в данном случае греческой, как об эталонной, подобны так называемой «трехъязычной ереси» — учениию о возможности существования святого писания исключительно на языках, на которых была сделана надпись на кресте Христовом еврейском, греческом и латинском.
В обоих случаях речь шла об отказе от естественной (национальной) формы исповедания христианства. Да и сам факт отказа от национального исповедания был совершенно чужд русскому церковному сознанию, поскольку историческая русская церковность образовывалась на кирилло-мефодиевской традиции.
Патриарху указывали на самочинность таких действий, в ответ и тогда в неделю православия 1656 года в московском Успенском соборе была торжественно провозглашена анафема на тех, кто крестится двумя перстами. Но отстранением Никона от власти, церковные реформы не были свернуты. В 1666 году Церковный Собор официально утвердил новые обряды и церковные книги, которые должны были быть приняты всей Православной Церковью. Решением того же Собора сторонники «старой веры» отлучались от церкви и приравнивались к еретикам.
Теперь более подробно рассмотрим причины и последствия церковного раскола:
; способы, при помощи которых осуществлялись церковные реформы, оттолкнули значительную часть духовенства и простого народа, а именно насильственное изымание церковных книг, икон и других святынь, несоответствующих греческим канонам и дальнейшее их публичное уничтожение;
; резкий и непродуманный переход к новым правилам богослужения вызвал у народных масс убеждение, что им пытаются навязать иную веру. К тому же, отказывающихся принять нововведения подвергали серьезным телесным наказаниям, что не добавляло симпатий к патриарху Никону и его окружению;
; низкий уровень образования, а порой и полная безграмотность приходского духовенства, не способного объяснить прихожанам в чем суть изменения литургии;
; недобросовестный перевод отдельных текстов с греческого на русский, которые хоть и незначительно, но стали отличаться от прежних старорусских. Наибольшего возмущения у верующих вызвали изменения смысла молитвы Символ веры, где в новой редакции о Царствии Божьем говорится в будущем времени, а не в настоящем, как было прежде;
; отсутствие единства и согласия в церковной среде по вопросу проводимых реформ. Как следствие среди духовенства появились противники нововведений, ставшие духовными лидерами старообрядчества.
Вот это все было уже очень серьезно и не ограничивалось мелкими изменениями типа направления движения крестного хода – то есть действия, смысл которого был непонятен даже большинству рядовых священников.
Церковный раскол в России связан с именем протопопа Аввакума Петрова – известного лидера старообрядцев. За несогласие с церковными реформами он был сослан на долгие одиннадцать лет в Сибирь. Перенеся многие тяготы и невзгоды, остался предан «старой вере». В результате, по решению Церковного собора, Аввакум был приговорен к заточению в земляной тюрьме, а в последствии заживо сожжен.
Причины и последствия церковного раскола кратко можно охарактеризовать как неприятие никоновских реформ значительной частью верующих, вылившегося затем в религиозную войну. Старообрядцы подвергались гонениям и преследованиям со стороны правительства и вынуждены были искать спасение на окраинах российского государства. Ответом староверов на церковную политику стали массовые самосожжения, называемые «гари». В итоге старообрядцы нашли мощную поддержку среди простого народа, именно вокруг них стали собираться все недовольные существующими порядками в стране.
На Руси гонимые всегда пользовались популярностью, за что бы эти гонения н происходили.
Как следствие церковного раскола — прекратило свое существование духовное единение русского народа. Впервые в истории государства возникала вражда на религиозной почве. К тому же более четко стала проявляться социальная разобщенность среди населения.
Церковный раскол в России в 17 веке стал национальной трагедией. Произошло разделение русского народа на тех, кто остался в лоне Православной Церкви, совершающую богослужения по новым правилам и на старообрядцев, продолжавших придерживаться дореформенных церковных обрядов.
Проведение церковной реформы было инициировано правительством и проводилось при его поддержке. Установилось верховенство царской власти над церковной. А это послужило началом к тому, что управление церковными делами начало постепенно переходить в государственное ведомство. Окончательно этот процесс завершился при Петре Первом, упразднившем институт патриаршества вообще.
Большинство историков утверждают, что истинная причина церковного раскола в 17 веке вовсе не в споре о поправках к богослужению. Все дело в одном значимом вопросе – может ли светская и церковная власть решать, как и каким образом народу верить во Христа или народ имеет право сохранить нетронутыми обрядность и уклад церковной жизни, установленные много веков назад.
Вот уж воистину – «паны дерутся – у хлопцев чубы трещат».
Против изменения исторически сложившегося богослужения возражало большинство Русской церкви, в их числе были клирики и даже епископы, но иерархия в целом быстро утратила способность к сопротивлению. В дальнейшем в силу государственной поддержки церковной реформы имя Русской церкви было закреплено исключительно за сторонниками Никона, а традиционных русских христиан (староверов) стали называть раскольниками и преследовать.
Хотя никониане стали источником исходной ереси: их отказ от исторического православного исповедания, преемственно существовавшего в России, подорвал казавшиеся незыблемыми церковные устои. Остальное было результатом этого события. В отсутствии православного окормления, наши соотечественники стали впадать во всевозможные ереси. Появлялись и росли «духовные» новообразования: для верхушки дворян им стало масонство, для простых людей – хлыстовство во всех его проявлениях.
Долгое время проповедь никонианства в среде искони православного народа была крайне затруднена. Никониане попросту не ощущали внутренней содержательности своего исповедания. Скопировав чужые для русских новогреческие обряды XVII века, недавние православные никониане, ограждая себя троеперстным крестом, не чувствовали себя причастным святости исповедуемой таким образом веры.
Прежде крестясь двуперстно, каждый знал, что это искони идущее святое предание. Так крестился святой князь Владимир, страстотерпцы Борис и Глеб, великие киевские чудотворцы Антоний и Феодосий Печерские, наш ближайший соотечественник - преподобный Сергий Радонежский и весь сонм Святой Руси, укоренённой в царствии небесном. Путь храмового богопочитания был, таким образом, закрыт для большинства.
По существу никонианству попросту недоставало собственного положительного содержания, так как прежнее содержание отрицалось, а новую традицию ещё предстояло сформировать. Таким формированием было заполнено всё XVIII столетие. Особенно плодотворно новое содержание обреталось в хлыстовской духовной практики, о чём свидетельствуют розыски XVIII и публицистика XIX веков.
При всём кажущемся разнообразии проявлений хлыстовство имеет одну принципиальную черту. По своей внутренней сути оно всегда есть симбиоз половой энергии и религиозного сознания, кстати, совершенно необязательно предполагающий, или даже скорее отвергающий, собственно половое соитие. Наиболее чуткие люди это внутренне чувствовали и поэтому именно скопчество есть наиболее последовательное проявление, своего рода венец, хлыстовства.
В большей степени подверженными «духовному христианству» оказались женщины – по оценкам современников (кстати, принадлежащих к господствующей церкви) большая часть женских монастырей и, в несколько меньшей степени мужских, в XVIII-XIX веке – оказались заражены именно хлыстовством.
Нашлись книжные люди, сумевшие подвести под собранное, легальную основу древнеиноческой литературы. В конце XVIII века трудами Паисия Величковского, переводившего и издававшего святоотеческие творения, посвященные духовной жизни монашества, способствовавшие возрождению интереса к наследию византийского исихазма, было выковано собственное содержание никонианства, вошедшее в жизнь под общим названием «духовная жизнь».
Понятие «духовной жизни», само по себе вполне православное, возникло, как результат аскетической практики древнего иночества и было направлено на духовное совершенствование. Монахи Египта и Сирии из поколения в поколение собирали аскетический опыт. Таковой опыт был по преимуществу результатом пустынножительства – основной реалию бытия древних аскетов. Направленность на уединение и непрестанную молитву - главное отличие таких текстов от прочей христианской (городской - общинной) литературы.
Однако в послераскольной России это вполне благочестивая практика была призвана совершить подмену соборной жизни Церкви. Сосредоточенность на внутренней рефлексии переводила акцент духовных потребностей во внутреннее пространство человеческой личности. А своё христианство человек переживал уже не соборно, вместе с общиной, а как частную (частную) «духовную жизнь». Это вполне соответствовало реалиям XVIII века и секулярную ориентацию новой государственности, где религия стала действительно частным делом.
Но кроме собственно никонианского «просвещения», основанные скиты практиковали особую духовную практику частой исповеди - откровения помыслов у монастырского старца, ставшей в последствии оригинальной традицией никонианства – «старчеством».
Старчество - это особый монашеский институт древней Церкви, вычитанный никонианами в древних патериках, а на практике полученный из молдавских монастырей и хлыстовских сект. «Старчество» - это взаимодействие учителя – «старца» и «ученика». Предполагавшее использование особой психической практики, фокусирующей всё внимание её «учеников» на отслеживании помыслов и иной рефлексии – «духовной жизни», а также на регулярном откровении своих переживаний «старцу».
«Старцы» формировали «духовную жизнь», постоянно контролировали религиозную рефлексию, давали советы. Но, что было духовно правильным для пустынников древней Церкви, стало душевредным в среде городских и сельских христиан. Сосредоточение на внутренних переживаниях – «бегство во внутреннюю пустыню сердца», стало уходом из реальной жизни и делало попросту ненужным никакое церковное исповедание веры, для некоторых и жизнь вообще.
Никониане сами понимали, что в официальной «церкви» с её обрядами спасения искать незачем, «церковь» слишком сосредоточена на внешнем. Абсолютная формула обретённого содержания никонианства дана в «Беседе о цели христианской жизни»:
«Говорили вам: ходи в церковь, молись Богу, твори заповеди Божии, твори добро - вот тебе и цель жизни христианской…, (а) вот я, убогий Серафим, растолкую вам теперь, в чем действительно эта цель состоит. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего». Став мистиками, никониане переставали интересоваться жизнью церкви как нечто внешним, ненужным для спасения, а соборное исповедание православной веры, стали понимать как обряд…»
Императорской утопии Никона суждено было причудливым образом видоизмениться и стать основой устроения вполне реального царства. В этом царстве, правда, не нашлось места для патриаршего престола. Труды Никона не только возвысили Церковь, но, расколов, предельно расслабили ее. В борьбе двух церковных, общественных сил, - а в XVII столетии сознание всех жителей московского государства, Церковь и общество не различлись, - поражение потерпели и никониане, и старообрядцы.
Выиграло только государство, которое при младшем сыне царя Алексея, Петре Великом, по существу поглотило церковь и превратилось в могущественную империю. В определенной мере это позволяет считать отдельные взгляды Никона духовной основой прозападных преобразований в России. Хотя империя эта, вовсе не напоминала не вселенское православное царство из мечтаний мятежного патриарха, ни заповедник московской истинной веры, о котором грезили старообрядцы.
Обретённая «духовная жизнь» как-то удовлетворила потребность в богообщении, но создала внутренний раздвоение в церковной организации. Внешне всё оставалось по-прежнему: духовенство отправляло культ, прихожане исполняли положенное, но всё это стало обязанностью, не отвечавшей реальности «духовной жизни». «Церковь» состояла как бы из двух частей: внутренней «духовной», руководимой «старцами» и внешней - отправляющей религиозный ритуал.
Необходима связь двух этих частей, императоры, кажется, это понимают и предлагают себя в качестве таковой. Они перестают именоваться как прежде и подобно святителям титулуются без указания отчества (Пётр I, Екатерина II). Возможно, поэтому монархическая идея доходит в своих пределах до понимания императора как помазанника Божия.
Св. Иоанн Дамаскин так сказал об этом:
«Спаситель поставил в церкви апостолов, пророков и учителей, но не императоров».
Ведь помазанник Божий - это Христос. Утверждение, что император (царь) является помазанником Божиим, является еретическим, так как означает по существу отказ от Нового Завета. Иисус Христос сам является Царём, а все христиане призваны к Царствию Божию. Небесное гражданство соединено Святым Духом, печатью которого является миропомазание.
В «церковных» СМИ можно было прочесть следующее:
«…Подобно тому, как Христос был распят на Голгофе за грехи всего мира, так и царь Николай II принесен в жертву за грехи всей России. Истинный государь есть «образ одушевлен Царя Небесного»…Покаяться перед царем - значит по-настоящему принести покаяние Богу. «...грех цареубийства нераскаян. Будучи преступлением, против Божественного и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном самосознании». Прошло 10 лет после призыва нашего Патриарха к покаянию... А что же мы? Принесли ли мы покаяние по призыву нашего Патриарха и по зову нашей совести? Вроде бы ясно: виноват - покайся, принеси плоды покаяния - Господь простит, и живи с чистой совестью. Но, к сожалению, многие не хотят верить, что грех цареубийства лежит на каждом из нас. ...»
Тема императорской церкви существенна в рассмотрении вопроса, отношения никониан к Советской власти. От антихриста или нет, была эта власть, если она убила – «принесла в жертву» «царя – искупителя»?
Если говорить о положительном значении церковного раскола кратко, то появившееся старообрядческое движение внесло заметный вклад в развитие русского искусства. Они создали ряд духовных центров, свою иконописную школу, сохранили древнерусские традиции книгописания и знаменного пения.
Сходным было и влияние старообрядчество на рост грамотности населения. Широкое распространение грамотности среди старообрядцев – беспоповцев, безусловно способствовало из превращению в купцов и промышленников, мастеров и приказчиков. Но ограничение круга чтения Священным писанием, цитатничество, обычное в религиозных спорах, приводили к тому, что умение читать соединялось с ограниченностью кругозора, со стремлением и потребностью при помощи новых знаний доказывать старые истины.
Такое отношение к знанию, называемое начетничеством (от слова «начитанный»), в конце XIX и начале XX века было очень характерно для грамотных русских людей из народа. Как и в области социально-экономических отношений, старообрядничество здесь создавало инструменты модернизации, но при этом само же ставило препятствия на пути их совершенствования и эффективного использования.
В то же время, способствуя распространению грамотности, становлению корпоративной морали купечества, нерушимого купеческого слова, старообрядчество создавало инструменты модернизации, но при этом само же ставило препятствия (самоизоляция, замкнутость старообрядческой общины, отвращение ко всему иноземному) на пути их совершенствования и эффективного использования.
Раскол стал одной из причин того, что губительные для старой России петровские преобразования не встретили сомкнутого сопротивления и веками складывавшаяся традиция была так легко сломлена, а Церковь была подчинена государству в лице Священного Синода.