По ночам он слышал крики, которые доносились из оврага на окраине. Он накрывался одеялом, затыкал уши подушкой и вспоминал новости из телевизора, удивляясь и разговаривая с их персонажами.
Когда приходил рассвет и крики затихали, он с облегчением вытягивался в кровати и устало засыпал.
Иногда он ходил к оврагу днём. Увидев свежие кровь и останки, разбросанные по оврагу, он вздрагивал, но с каждым разом его реакция становилась слабее. Он постепенно привыкал к тому, что и его постигнет та же участь.
Как-то вечером к нему грубо постучали. У него похолодело внутри. На ватных ногах он дошел до двери и отворил. На крыльце стояли трое молодых парней: худой в пиджаке, надетом на футболку, и двое покрепче в спортивных костюмах позади него. Худой щелкал семечки; двое в спортивных костюмах стояли хмуро.
Увидев хозяина дома, худой сплюнул вбок шелуху и развёл руками: мол, такие дела. “Что-то нужно брать собой?” пересохшим голосом спросил Семён Иванович. “Паспорт”, ответил один из парней в спортивных костюмах. “И ручку”, добавил другой. “Не, ручка есть, не надо”, откликнулся худой.
По улице худой пошёл впереди, он за худым, двое в спортивных костюмах сзади. “Машина сломалась, поэтому пешком”, извинился худой, чуть обернувшись.
В сельской администрации горел свет, несмотря на позднее время. Они поднялись на второй этаж. Там, в небольшом кабинете, их встретил председатель, невысокий мужчина с немного суетливыми движениями. “Так-с, кто тут у нас…”, сказал он, стараясь не смотреть пришедшим в глаза. Председатель достал какие-то папки, бумаги и сел за стол. Семён Иванович сел рядом. Председатель долго что-то заполнял, попросил паспорт, потом протянул ему большую учётную книгу и дал ручку: “Вот здесь распишитесь”. Он расписался и положил ручку обратно. Председатель встал из-за стола и протянул руку для рукопожатия, пытаясь не смотреть в его сторону: “Ну всё, товарищи. Желаю вам удачи! Не забудь зайти в бухгалтерию!” добавил он, строго взглянув на худого.
К оврагу пошли почему-то не прямо, а сделав большой крюк через село слева. В этот раз он шёл впереди и слышал, как худой говорит негромко: “На обратном пути зайду к Томке. Вон, видишь, у неё свет горит, приехала, значит”.
Дойдя до края села, они остановились. Худой развязал папку и достал листок: “Ну в общем…” Он кашлянул, чтобы прочистить горло, и стал зачитывать: “Семён Иванович Пруденко, 1958 года рождения, проживающий по адресу: село Петровка, ул. Красных зорь, дом 8, приговаривается к скормлению коню-людоеду, обитающему в южной части оврага имени Будённого, на основании постановления сельской администрации от 8 июля 2017 года. Подпись: председатель сельской администрации Илья Владимирович Олейчук. Ещё подпись главного бухгалтера должна быть, её завтра поставлю, она уже домой ушла”, несколько виновато добавил он. “Об ответственности предупреждён, распишитесь”. Худой протянул листок с подложенной под него папкой и вынул из кармана пиджака ручку. Семён Иванович трясущимися пальцами взял её и расписался на листке. “Ну всё, вам туда!” Худой махнул в сторону темнеющего оврага, и затем все трое развернулись и ушли.
Семён Иванович повернулся к оврагу. Впереди было совсем темно, только белел вечерний туман. Он медленно пошёл. Вокруг было тихо; луна еле пробивалась через негустые облака. Он остановился в трёх шагах от края оврага. Вдруг губы сами собой зашептали: “Господи Иисусе, помилуй мя, грешного! Господи Иисусе, помилуй мя, грешного!” Он стал пятиться назад, но тут раздался топот копыт, послышалось жаркое дыхание, сверкнули чёрные глаза, взметнулась грива. Он истошно завопил…
---
Рано утром председатель шёл по мостику, перекинутому через овраг. Навстречу ему шла женщина в платке и длинной юбке. Она подошла к оврагу и, увидев свежие останки, остановилась. “Опять!” всплеснула она руками. “Да что ж это делается-то! Ироды!” Она увидела председателя и решительно направилась к нему: “До каких пор?!..” Он собирался пройти мимо, но она преградила ему дорогу. Он хотел сказать ей что-то строгое, но увидев её гневные глаза, потупил взгляд, натянул кепку и зашагал от неё по своим делам.