РАССКАЗ
Я пришёл в собор. Отстояв очередь на исповедь к священнику, выложил ему всё.
О том, как нестерпимо болит моя измученная алкоголизмом душа, о том, как мне страшно, стыдно и горько жить, утопая уже по горло в болотной жиже своих смертных грехов.
О том, как я безмерно виноват перед матерью и перед многими другими людьми. О том, как жутко я боюсь мучительной смерти, внезапной болезни, нищеты, глухого одиночества. Я рассказал ему о всех своих безумствах и страхах.
О том, как бездумно и уродливо я распорядился своей жизнью. Потому, что я не знал, как мне жить дальше с этим непомерно невыносимым грузом всех своих подлостей и глупостей, своего постоянного вранья, своей боли, своей безысходности.
Конечно не ему я всё это рассказывал. Я к самому Богу обращался через него. А он, священник, лишь как свидетель. Но ведь слушал то он. Когда звоню по телефону, то разговариваю и рассказываю ведь не трубке, а человеку. А священник на исповеди это и есть та самая трубка телефона. Но всё-же он тоже человек. Не только пластмассовая трубка телефона, а живой человек с душой, с умом, с живым сердцем.
***
Специально пришёл в собор, где служат не обычные священники, а только монахи. Люди, отказавшиеся от всех житейских благ и прелестей мира, ради служения одному Главному. Одному Богу. Владыке всех и вся.
Вот Богу то я и раскрывал сейчас свою болящую душу.
Что мне до людей? Люди - явления временные, суетливые. Часто осуждающие, часто обвиняющие, часто считающие себя умнее других. Люди - это просто слабые люди. Такие же как и я.
Я рассказывал и рыдал. Но это были не слёзы покаяния. Нет. Это были слёзы трусливой и гадливой жалости к себе. Слёзы страха, слёзы бессилия, слёзы унижения, слабости и малодушия. Крокодильи слёзы. Так плачет крокодил пожирая очередную жертву. Видимо слюни у него через глаза сочатся. Так рыдал и я.
***
Священник-монах средних лет, думаю, около сорока, стоял и слушал мои излияния. Почти равнодушное или, скорее, безучастное выражение его лица, редкие рыжие волосёнки козлиной бородки. Он слушал и молчал. Пока ему это, видимо, не надоело.
- Всё. Хватит. Иди вон к кресту, встань на колени и молись так, пока служба не закончится.
Я поцеловал Евангелие и серебряный крест, лежащие на аналое, и отошёл от священника. Сердце продолжало бешено колотиться. Подойдя к большому поклонному кресту собора, встал на колени и начал усиленно молиться.
- Господи помилуй, Господи прости, помоги мне, Боже, крест мой пронести.
***
Идёт вечерняя субботняя служба. Полный храм народа. И я один на коленях перед крестом, у всех на виду. Как самый отъявленный преступник, как Иуда, как проклятый всеми грешник.
Минут через пятнадцать начало ломить спину в районе поясницы. Поза жутко неудобная. Колени на каменном полу стынут и немеют от боли.
Смотрю прямо перед собой на распятого Христа.
- А ему то потяжелей было. - Думаю. - Кованные гвозди вколочены в раскрытые ладони и в голые щиколотки. Руки неестественно вывернуты и висит он на этих вывернутых руках всем своим весом. Избитый, кровью истекающий, умирающий под палящим солнцем у всех на виду.
- А галдящая толпа над нам ещё и смеётся, издевается. Да. Ему гораздо тяжелей. Никакого сравнения. Я вот могу встать и уйти. А с креста то не спрыгнуть приколоченному гвоздищами.
***
Так я смог простоять на коленях ещё минут десять. Пока меня от боли в пояснице и коленях не начало покачивать со стороны в сторону.
- Всё. Прости, Господи, не могу больше.
Я с трудом поднялся с колен и, опустив голову, чтобы не видеть любопытных взглядов молящихся прихожан, двинулся к выходу.
- Зачем я приходил сюда? Чего хотел? Мгновенного утешения? Совета? Слов поддержки? А что в итоге?
А в итоге душа саднит и кровоточит ещё больше и сильнее, чем до исповеди. Погано на душе, словно провалился по уши в выгребную яму. И теперь от меня воняет всеми моими грехами за версту.
- Нет. Что-то здесь не так. Что-то не так я сделал. Неправильно всё как-то. Раньше после исповеди всегда легче было, а сейчас будто полный рюкзак с кирпичами у меня за спиной. Давит на сердце и на мозги.
Не похоже это на настоящее покаяние. Неудачная попытка. А почему?
***
Иду вот так по улице, размышляю сам в себе. Оглянулся назад. На купола собора. Горят золотом. Сверкают. Закатное солнце багровеет в них.
Не знаю, откуда-то мысль выползла:
- Сгорит этот храм вскоре. Нет в нём Благодати Божией. Красивый? Да! Богатый? Да! Да разве живёт в нём Бог? Утешающий, всемилостивый, всепрощающий? Не знаю. Сегодня я этого никак не почувствовал.
Конечно моим мыслям и чувствам доверять совсем нельзя. Я это давно понял. Но ведь я рассказал Владыке мира все свои грехи, пакости, гадости, всю свою душу распорол на лоскутки.
-Господи! Так почему же не было мне утешения? Ведь теперь желания на следующую исповедь может и совсем не возникнуть. И как же жить дальше с этой внутренней грязью?
***
И вдруг, как вспышка света, молния, взрыв мозга...
Осеняет мысль. Совершенно иная, противоположная. Яркая, тёплая.
- Да ведь я же Господу рассказал всё. Без утайки, без оправданий жалких, всю горькую правду о себе. Всё хорошо. Он меня услышал. А я трусливый маловер. Ждал от Него мгновенных прощений, исцелений, утешений в виде подарка за свою правду.
Что мне люди, их оценки, их суд? Что мне эти взгляды оценивающие, ироничные, презрительно - любопытные?
Я всё от себя сделал честно, искренне, правильно. Ведь верна поговорка - Делай, что должен и будь, что будет.
Моя сторона улицы чиста, подметена, убрана, отмыта. Да. Подличал. Да. Грешил. Да. Лгал, предавал, унижал себя и других. Но ведь искренне признал свою вину перед Владыкой и Хозяином мира. Извинился перед людьми, которым делал больно. Теперь главное - не повторять.
Как сказал Христос блуднице, спасённой Им от побиения камнями.
- Иди и больше не греши, чтобы хуже тебе не было.
Кто из людей без греха? Кто Свят? Первый брось в меня камень!
Никто не бросает. Все тихо отворачиваются и, осознав свою по-человечески слабую природу, по одному уходят. Думая уже не о мерзостях другого. А о своих собственных страстях, подлостях, слабостях.
***
Священники тоже люди. Совсем не земные Ангелы. Со своими слабостями, хотелками, страстями. Тоже ошибаются. Потому что каждый из нас, живущих, имеет на это право. Право на ошибку.
Я видел молодых батюшек на дорогущих авто. Видел их жилища изнутри, их особняки за городом. Невозможно это приобрести, даже копив деньги всю жизнь, на мизерную священническую зарплату. Значит, всё это куплено на пожертвования верующих. Другого дохода у церкви нет. Откуда золото на куполах? Откуда массивные колокола и деньги на строительство новых храмов? От государства? Но ведь церковь отделена от государства. Значит опять щедрые меценаты, пожертвования и сборы от тех же верующих. Не Господь же печатает деньги на небесах и батюшкам вручает в алтаре.
Верующие ведь разные бывают. И совсем нищие и очень богатенькие. И все они гнева Божьего боятся, поэтому и откупаются тем, что у них есть. Деньгами. Откупились и дальше воровать. Нашу нефть-газ, леса продавать и земли в аренду.
- Да о чём это я? Что мне до людей и их страстей? Мне бы с собой разобраться.
Да вот о чём. Мне крайне трудно по своему маловерию уповать на одного невидимого Бога. Мне ещё важно и в батюшках духовную опору находить. А не только в книжках и молитвах. Я ведь просто человек.
А если он мне на исповеди:
- Всё! Хватит! Иди и стой перед крестом на коленях.
***
Может мне бы слово услышать по-человечески доброе хотелось. Утешительное. Доброе. Или я не достоин?
Я смотрю на эти бочки-животы невиданных размеров, на эти гордые, неприступные, самодовольные отёкшие свиноморды с бородками. Смотрю, как они садятся в джипы, приподнимая край рясы. Раньше меня как-то неприятно коробило, когда православных священников называли презрительно-насмешливо попами. А теперь не коробит. Потому, что есть действительно духовные батюшки(их всё меньше и меньше встречается) и есть самодовольные попы.
Мне очень сложно им довериться. А им и не особо то нужно моё доверие. У меня ведь нет щедрых пожертвований для них. Я им не интересен. Я не Путин и не олигарх. Передо мной они лебезить не станут.
Сзади меня очередь на исповедь. Все хотят успеть покаяться. Поэтому беседы доверительной, спокойной, неспешной никак не получится. Им всем всегда некогда. Это поток. Как к кассе магазина. Всё давно поставлено на поток.
***
Может поэтому действительно так сложно стало в наше безумное время найти себе настоящего духовника по сердцу. Который бы не смотрел на часы при разговоре, который бы спокойно мог выслушать. И при этом не думал, сколько времени он потерял со мной. А ему пора бы уже обедать или машину на СТО гнать.
Может поэтому у них образуются неимоверные брюхо-животы?
Может поэтому они говорят одно, думают другое, а делают третье?
Может поэтому у них часто такие отвратительно некрасивые отёкшие лица, пухлые руки и пустые глаза?
Ну скажите мне, смогли бы с такими брюхатыми животами первые апостолы Христа ходить за Ним пешком сотни километров с проповедями?Сомневаюсь. Ведь джипов тогда не было и проповедовали пешочком. У Спасителя и Его учеников даже верблюдов и ослов то своих не было. Не было у них ничего своего, совсем ничего, кроме ПРАВДЫ БОЖИЕЙ.
***
Извратилось всё. Служение, священство, даже сама вера. Правит "ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕЦ" уже полновластно и повсеместно. Священники превратились в кого угодно, только не в служителей Всевышнему. В строителей, в бизнесменов, в блогеров, в артистов (сам видел афиши платно выступающих в огромных залах батюшек), в телеведущих, в певцов и чтецов стихов.
Слава Богу, что исповедовался я не бородатому человеку в рясе. Он был только равнодушный свидетель моих слов. Господь итак про меня абсолютно всё знает. Но Ему важно, чтобы я сам, добровольно, не под пыткой и принуждением признал свою вину и грех. Ему именно это важно. А не людям. Вот я и признал.
Всё хорошо, правильно и закономерно - мир утопает в болотно-удушливой грязи собственных страстей, войн, разногласий, злобы, жадности. И мир неизбежно идёт ко дну. Об этом и написано в АПОКАЛИПСИСЕ. Давно уже написано. Мир могла ещё спасти ЛЮБОВЬ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ. Похоже не спасла.
А моё дело не мир спасать, а свою бессмертную Душу.
Хорошо,что я сходил на исповедь. Всё-таки моя попытка удалась!
АВИ 2019