Ш Т О Р М
Середина Байкала. Мои тунгусы очнулись как по команде:
- Что, брызнуть водочки хозяину Бурхану остановился? Молодец, уважил.
Это было для них любимое занятие. Мне кажется, этот обычай и был придуман ими, чтобы хоть как-то оправдать свою страсть к огненной воде. С юга Байкала пришла тихая отзыбь.
- Заводи. Видишь, мертвая волна пришла. Шторм идет к нам, баргузин.
- Да ветра же нет.
- Мертвый вал первый приходит из района шторма, а потом уже ветер налетает, унося жизни зазевавшихся рыбаков.
Село Байкальское было как на ладони. Солнце ярко светило, не наблюдалось даже и дуновения ветерка, но отзыв далекого шторма уже полутораметровой волной заставлял нас с опаской оглядываться по сторонам, и я крепче сжимал ручку газа, заставляя работать мотор на полную мощь. Испуг моих озирающихся друзей медленно охватывал все мое тело, наполняя ватным страхом мои руки и ноги. Вон шторм идет, ветер - черная полоса двухметровой толщины, украшенная сверху белыми пенистыми барашками широким фронтом быстро надвигалась на нас.
- Доставай черпаки откачивать воду! Убери брезент! С бочек прижмет, будем выбрасывать в море, – командовал Тунгус, сразу протрезвившись.
Я много раз слышал про сарму, култук и баргузин – ветры, которые мгновенно с сумасшедшей силой налетают из речных долин и способны натворить на Байкале немалые беды, поднимая порой волну до 4-6 метров. Рябь пробежала по воде, и штормовой ветер накрыл нас с головой и завертел наше маленькое суденышко, моторную лодку, как щепку.
- Уходи от больших гребней, чтоб лодку не накрыло: зальет водой. Между волн иди, как бы немного сядь на волну, ветер попутный - или нас вместе выбросит, или лодку одну у Байкальского, - кричал Тунгус, быстро отчерпывая воду. Одна бочка с рыбой уже была выброшена за борт. Стаканчик что-то беззвучно бормотал, шевеля губами, наверно, заговор, и как заведенный работал черпаком.
Через некоторое время я поставил лодку между волнами поменьше и шел между гребнями, то уменьшая, то добавляя газ. Порывами ветра срывало воду с гребней волн, и слава богу, что большую часть ее проносило над нами. От взгляда назад липкий страх сковал меня. Огромный гребень волны нависал почти над нами. Это конец, сейчас он нас накроет. Вся жизнь промелькнула в голове и мысль о том, как позвонят и скажут моим родителям, жене, сыну, что я утонул на Байкале. “Да зачем он поперся туда, дурак? Мечта?”
Но проходила минута, другая, лодка все катилась с волны, а гребень будто играл с нами, то приближался, нависая над нами, то немного отставал. И я понял, главное, чтоб не заглох мотор, тогда- то волна точно накроет нас.
Не смотри, не смотри назад! Но голову, как магнитом, поворачивало оглянуться на свою смерть. Я молился Господу Богу, вспоминая молитвы, которые, может, и слышал один-два раза, а может, и совсем не знал. Обещал ему, что буду ходить в церковь, помирюсь с женой. Спаси нас, Господи! Просил хозяина Байкала не забирать нашу жизнь: “Ведь мы соблюдаем твои обычаи, брызгаем тебе, Бурхан, водкой, уважаем тебя. Просим прощения за все обиды, нанесенные тебе”.
В чем-то мы провинились перед тобой, может, не отпустили твоего тайменя? Какие только мысли не мелькали в моем воспаленном от страха мозгу. Но я крепко держал румпель, то добавляя, то уменьшая газ. Моя команда слаженно работала черпаками, и воды в лодке поуменьшилось. Бороться надо за свою жизнь, бороться со штормом. Со скоростью волны мы приближались к берегу, уже виден причал.
- Заходи с подветренной стороны. Не бедуй, сейчас-то дойдем.
Страх медленно отпускал меня, и я уже смелее смотрел на страшные волны. Первый страшный порыв ветра прошел, и море стало выстраивать волны в строгий порядок: восьмая и девятая волны самые большие, с пенистыми гребнями, с первой по седьмую – по нарастающей амплитуде.
Вспомнилась картина “Девятый вал”, кажется, Айвазовского. Так вот что это такое! - не приведи Господи. За эти полчаса я стал таким верующим и прочитал столько молитв, сколько не прочитал за все 26 лет своей жизни.
Наконец-то наша лодка огибает причал, заходя с подветренной стороны. Спасаясь от волн, которые и по причалу ходили, как у себя дома, я уверенно, как будто покорил десятки таких штормов, направил лодку в затишье и ткнулся носом в берег. Не верится: живые смотрим друг на друга, сжалился над нами баргузин, не стал забирать. Видать, Бурхан попросил его.
- Ну ты морской, так круто рулил. Стал между волн - и вперед. Молодец, с крещением тебя, - и тунгусы уважительно пожали мне руку. - Давай за спиртом сбегаю, а то плохо будет, стресс надо снять.
- Да, сказал я, - тащи быстрей.
Теперь я понял, почему они так часто и так много пьют. Мне самому очень хотелось обжечь горло чистым спиртом, чтоб он разлился теплом, расслабляя тело, и смыл пьяной волной все страхи шторма в моем воспаленном мозгу. Так вот почему местные жители - поморы, буряты, эвенки, тунгусы - так сильно напиваются, чтобы в пьяном бреду забыть о том, как часто находятся они на грани жизни и смерти. Если сегодня не забрало море, то завтра может медведь заломать. И материальные ценности – соболя, медвежьи шкуры - у них измеряются бутылками огненной воды. А может, такая жизнь у них в крови, в которой, говорят, уже течет одна водка.
Через час уже большая компания собралась у нашей лодки. Пьем за спасение, угощаем всех спиртом и не просоленным еще мясом тайменя, хвастаясь, какие мы фартовые и смелые - через такой шторм море перешли. Стаканчик, свернувшись калачиком, пьяный валяется на берегу. Тунгус рассказывает всем, как я правильно вел лодку между волн, так, как будто всю жизнь прожил на Байкале. Если бы испугался, утонули бы сразу. Я гордился собой. Да, хоть и испугался, в чем я не сознавался, но справился со страхом и в первую очередь заслуживаю уважения от того, что мы сейчас сидим живые на берегу и хвастаемся, как мы победили шторм. В пьяной эйфории я уже взлетел в воздух и водрузил на своей голове корону, но тут резкий и сильный голос вернул меня на землю.
- Ты что это творишь, – ругал меня Андрей Бобров. – Мы еще не начали работать, а ты уже пушно-меховой цех без начальника хочешь оставить. Какой дурак в такой шторм через море бежит? Ну а вы, два пьяных тунгуса, вы-то местные, что, вас учить, как определить, будет шторм или нет? В следующий раз, как через море идти, воткни колышек возле воды, и если в течение получаса вода сильно прибывает или уходит, значит, шторм будет. Ты что, не слышал? В прошлом году большой научный корабль “Ярославец” с командой из семи человек порывом шквального ветра из долины реки Сармы был перевернут и затонул на расстоянии всего километра от берега. Люди в бинокль видели, как несколько человек из команды забрались на перевернутое днище корабля, но не успели поймать спасательный плот, который порывами сильнейшего урагана унесло в море, и они утонули вместе с кораблем. А наблюдавшие с берега люди ничем не смогли помочь им. Порывами этой страшной сармы посрывало несколько крыш с домов, унесло овец, которые близко находились у берега, а лодки на берегу поднимало и трепало, как флюгера, разбивая их о камни. А вы, три придурка, лезете в такой шторм через Байкал на моторной лодке. Даже большие корабли стоят в отстое, потому что капитаны боятся крутой короткой байкальской волны. Вон, видишь, деревянную лодку, в два раза больше вашей, - выкинуло на берег и разбило в щепки, потому что ленивый хозяин не завел ее в протоку за каменистую каргу, которая гасит волны.
Корона упала с моей головы