Своё первое сентября я помню плохо. Собрали нас на линейку перед школой. Линейка - это громко сказано. Места было слишком мало, а детей - много. Это было больше похоже на человеческое стадо. По крайней мере мы, первоклашки, стояли каким-то подобием строя.
Всё для меня было ново и непривычно. К тому же теснота добавляла дискомфорта. Учителя суетились, не зная толком, что и когда делать, а мы стояли как бараны и глупо улыбались. Потому что знали, что вежливые люди улыбаются. Мы были наивными советскими детьми, ещё не осквернёнными дурным влиянием позднее пришедших девяностых. Учитель был для нас недосягаемым авторитетом, а директора мы боялись как религиозные люди боятся кары небесной. Даром, что это была директриса.
Одним из самых ярких событий линейки было появление Паши Мальцева. Где-то в кустах раздались звероподобные крики. Кусты зашатались, и над забором появилась его голова и часть туловища. В рядах зароптали:"Это Паша! Паша Мальцев." Я испуганно поймал себя на мысли, что в школе, оказывается, есть не только тихо скрипящие ручками девочки. Паша был хулиганом- второгодником, в общем, не в формате. Педагоги его не любили, да, наверно, и побаивались.
Класс, в котором мы занимались, был на этаже старшеклассников. Мы выходили в коридор с опаской. Дичились, как волчата. Однажды на перемене меня схватил какой-то детина, поднял на руки и показывал как добычу, хвастаясь силой перед девчонками. Точно не скажу, но, наверно, они меня и освободили из жалости. После этого я надолго перестал покидать свой закуток в классе.
Со временем мы привыкли, освоились, но ощущение казённости и чужеродности школы, обретённое в день знакомства, так никогда полностью меня и не покинуло.
3.09.19