Начало: http://www.proza.ru/2019/09/07/1624
Дождь всё лил и лил, беспрестанно, заливая то, что можно залить, заполняя всё, что можно заполнить и переполняя всё то, что можно переполнить…
Как бы тоскливо не было на душе и мерзопакасно в отношениях, но из такой переполненной дождями тайги хочешь не хочешь, а выбираться всё равно надо, и желательно поскорей, пока Михайло Иванович новую Машеньку не заприметил и на постоянное местожительство к себе в берложный гарем не прописал любимой Алёнкой, а что касательно его, так и он для банных утех евнухом для Миши сгодился бы…
Кое-как промёрзнув по разным сидениям машины ночь, поутру, с первыми лучами света, когда и петухи-то в деревне ещё спят, Некто определил своей возлюбленной-пассии кротчайшее направление движения в сторону дома и, обозначив взмахом руки курс норд-норл-вест, вынудил её покинуть это место взашей без его сопровождения по указанному адресу, и та покорно отправилась по специально для неё спроецированной линии курса. Одна, с грибами, злая, голодная, обиженная, без макияжа, в промокшей одежде, пошла звериными тропами по указанному рукой маршруту. Долго ли коротко ли шла она как в забытьи, не разбирая дороги, но дремучий лес неожиданно закончился вместе с непролазным ивняком, и она словно принцесса из сказки очнулась в золотистом песке пляжного дефицита в районе Гагарочного, бредущей вдоль Илеши по щиколотку проваливаясь в этом необычном, светящемся на солнце, мелком цветном кварце.
Песчаная отмель косы, незнамо как сохранившаяся от вездесущей воды, истомой напомнила ей о знаменитых пляжах Одессы с пирсами, лежаками и скамеечками, влюбленными и прохожими, мороженым и сидром. Дождь давно уже закончился, чего она в лесу и не заметила, тучи рассеялись, в зените светило «одесское» солнце, одежда на ней подсохла и приятно холодила уставшее тело. Она решила скинуть с себя всё и отдаться южным воспоминаниям одесского тёплого песка, жгучего солнца и солёного моря, сексуально-игриво высушивающего губы. «Какая благодать быть одной! Вообще одной, во всём мире одной!», – ликовала она на этом вот пятачке бархатистого речного песка, залезая в студеную от дождей реку. Но вода оказалась совсем не холодной, совсем не обжигающей, наоборот, она словно махровое полотенце, согревала её всё ещё молодое тело и забирала на себя всю боль и обиды, всю усталость и раздражение, все невзгоды и разочарования, выпавшие ей за эти сутки. Вдоволь накупавшись, она ещё несколько минут понежилась на согревающем песке и, дождавшись, когда солнце и лёгкий ветерок обсушат её шикарные, озорно спадающие вдоль оголённой груди, вьющиеся волосы, она собрала одежду и по мелководью заскользила вдоль берега, смеясь и фонтаном разбрызгивая звёздные фейерверки капель воды, создавая вокруг себя солнечную радугу искрящихся брызг…
В это время на другом берегу Илеши мирно и без напряга рыбак в виде обыкновенного обросшего деревенского мужика неопознаваемого возраста бросает блесну в надежде на какой-нибудь улов. По его мнению, в округе никого нет, он один на ближайшем километре, а может и того больше: в лесу сейгод ни ягод, ни грибов, ни морошки, ни цветов и река постоянно прибывает: рыбу от поклёва отгоняет: кто же просто так без пользы по лесу шастать будет. И тут он в безлюдной тайге, в водяных струях разноцветной радуги видит обнажённую деву, бегущую по волнам навстречу солнцу. Дева не бежала, дева скользила по реке, не касаясь воды; её слегка растрепанные, мелированные в пепельный цвет русые волосы развивались, кудрями спадая на спину в такт шагу её длинных ног; тонкие руки и красивые пальцы на бегу выхватывали из водной глади пригоршни воды и подбрасывали их вверх к безоблачному голубому небу; она смеялась и куражилась, любуясь своим отражением в реке, с визгом то выбегая на песок, то возвращаясь снова в воду…
И вот она увидала на противоположном берегу рыбака: «Глаза их встретились, и они, конечно же, полюбили друг друга...» – это из «Бременских музыкантов», а в жизни всё банально просто: рыбак зырился на неё, она на рыбака. Не так чтобы уж близко зырились, не лоб в лоб, но и не так далеко, чтобы не увидеть все красоты и изъяны друг друга. «Люди!» – вскричала она от неожиданности, подпрыгнув от счастья встречи так высоко, что рыбаку показалось, что дева повисла в воздухе и окаменела. «Нимфа… – выдохнул рыбак сквозь зубы воздух, выронив все снасти с удилищем в реку, и, не обращая внимания на их потерю, продолжил. – Русалка, без хвоста и не в чешуе, вот бы такую, да и мне в жёны…» – начал он строить свои планы на будущее…
Красота каменной фигуры речной русалки, так напряжённо держащей рыбака в оцепенении, вмиг испарилась, как только дева из потаённых глубин вод прокричала: «Мужик! закурить есть?.. А выпить?.. В Красную-то хоть, как дойти, скажешь?»
Рыбак безмолвно мотал головой и отмахивался от её, показывая направление к Красной, такая перемена: от богини до пропитой девки, не укладывалась в его голове; планы рушились быстрее, чем возникли. Получив на всё безмолвный ответ, она с лёгкостью форсировала реку вброд и скрылась в кустах ивняка. «Красивая, ещё молодая, а уже курит и пьёт. И одна по тайге таскается, – так и подумал рыбак ей в след, – таскается». В жёны он брать её уже не желал…
И вот она снова пошла курсом норд-норд-вест. Впервые два раза за сутки, она выбирала путь не сама, а двигалась вперёд по взмаху руки…
А о нём и говорить не стоит: скотина он, вот и всё…
Продолжение:http://www.proza.ru/2019/09/14/881
08.09.2019. 17:25 … 21:30, СПб.