Мир родился внезапно, из тьмы. Может и не было ничего, до этого мгновения? Может все те воспоминания, что теснились у неё в голове, не более чем её фантазия, придуманная, для того, чтобы этот юный мир казался немного старше.
Богиня оглядывала придирчивым взглядом, свои новые владения. Это была ванна, появившаяся, по её богини воле. Созданная всего лишь нажатием выключателя.
Большая была ванна. С какими-то колоннами, из пожелтевшего от времени камня, с жёлтым лепным потолком, на котором резвились гипсовые тритоны и русалки. Надо наверное было создать настоящих, а то что-то не то.
Зеркало над раковиной было паршивым. Дешёвым, можно было даже сказать, что оно моложе самой ванной. Если бы не знали, что мгновение назад, и то и другое появилось из небытия.
На зеркале красовалась надпись, губной помадой - "Труслявый", кажется там было написано. Во всяком случае, никто из выдуманных людей, в ложных воспоминаниях богини не мог прочитать, что там написано. Сама богиня отчего-то думала, что это написала её мать, перед своим бегством. Хотя какая у богини может быть мать?
Она засмеялась. И устрашилась своего смеха.
"Надо придумать себе имя..." подумала она. "Но сначала, нужно узнать, как я выгляжу в этом мире..."
Мутное зеркало показало её прекрасный образ далеко не сразу. Слишком оно было для этого мутное.
Болезненно белая кожа, огромные пугающие глаза. Не глаза живого человека, но глаза мистического существа, которое не должно находиться в этом мире. Простом мире людей. Прыщи. Прыщи шли широкой тропинкой, начинавшейся где-то под футболкой, и заканчивающейся на её щеке.
Волосы...
О, волосы её были великолепны. У всех несуществующих людей создавалось ощущение, что это не настоящие волосы, а парик. Так неестественно, эта великолепная грива, сидела на её голове. Придуманные школьные товарищи, не верили что это настоящие волосы, и просили её снять свой парик, чтобы увидеть, что скрывается под ним.
Она спорила, что это настоящие её волосы. Спорила и всегда выигрывала. Хотя и было больно, когда тянули за настоящие волосы.
Умывание.
Она, пошла на кухню, по длинному и тёмному коридору.
На кухне, примостившись на табурете, сидел её отчим и читал какую-то бульварную книжонку. Нет отчима она не создавала, он был ещё до неё, до этого мира. А в этот мир он вторгся потому, что устал от своих собственных миров. Слишком уж древним было это существо, похожее на высохшую мумию с аккуратной бородкой.
У ног отчима каталась чёрная(без единого пятнышка)кошка по кличке Далила. Её тоже никто не создавал, она пришла сама, и уйти отсюда намеревалась без чьего-либо приглашения.
- Мрф! Мрф! Мрф!
Кошке было радостно.
Она села к кухонному столу. Муравьи (кардиокордилы кажется) штурмовали хлебницу. В этом мире их никто не обижал.
- Её съели волки. - сказала она, свои первые слова в этом мире.
- Как жаль... - искренне сказал отчим, не отрываясь от книги. - Съели конечно на переезде, у заброшенной избы?
- Именно там. - сказала она. - Она читала в той избе мою ТЕТРАДЬ. А потом видно пошла домой. и по дороге её съели волки. Остались только шапка, ботинок и моя тетрадь.
- Может она сбежала? - отчим всё также упивался своей бульварщиной. Она хотела вообразить себе обложку книги, её название, автора но передумала. В руках отчима был всего лишь томик малинового цвета, без всяких надписей. "Почему я решила, что это бульварный роман? Это может быть кулинарная книга, философский трактат, "Энеида" Вергилия даже. Или не Вергилия..."
- А, что ты читаешь? - спросила она.
- "Сборник законодательных актов, о разведении шампиньонов и прочих грибов в районах пустынь и полупустынь." Так может быть она сбежала?
- Может быть. - она посмотрела на Далилу. Та уже прекратила кататься по полу, и
теперь сидела на полу чёрной копилкой, прислушиваясь к застольному разговору.
- А, что тетрадь? Она её у тебя украла?
- Я её в некотором смысле потеряла, а она подобрала. - призналась она. - теперь мою тетрадь читали лесники нашедшие её, Главный Лесничий и Сыщик расследовавший гибель Воровки. Так моя тетрадь, моя потаённая тетрадь дошла до Градоначальника. Он объявил Воровку Великой Поэтессой. И даже достоянием Нашего Города. Я не сказала, что там были стихи? Хотя это и так понятно, иначе как воровку могли объявить Поэтессой.
- Что теперь?
- Стихи из Моей Тетради будут напечатаны в Алой Книге, страницы которой переживут тысячелетия. Воровке поставят памятник, на площади. А в школах будут учить мои стихи, полагая, что их написала Воровка.
- Жаль. - сказала отчим, убирая книгу в шкаф, где хранилась библиотечка кулинарных книг. - Сочинишь сейчас что-нибудь?
- Зачем? - усмехнулась она. - История уже завершилась.