«Цветы зла» Шарля Бодлера и суд над ними.
(Выборка очерков, опубликованных в книгах издательства Вече и на портале Проза.ру)
Шарль Бодлер (1821—1867)
При жизни Бодлер мало кому был нужен, а после смерти на него набросились все, кому не лень, особенно интеллигенция. Ничего удивительного — следуя своему учителю Стендалю, сказавшему, что говорить правду о своем времени — это «рассказывать ужасы», поэт поведал современникам столько ужасов о них самих, что сегодня их потомкам уже не страшен сам сатана. Человечеству, не имевшему высшей цели, поэт бросал обвинения:
О Небо! черный свод, стена глухого склепа,
О шутовской плафон, разубранный нелепо,
Где под ногой шутов от века кровь текла,
Гроза развратника, прибежище монаха!
Ты — крышка черная гигантского котла,
Где человечество горит, как груда праха!
Понять Бодлера, — рассуждают сегодня критики, — значит найти ключ к целому пласту современной европейской культуры. Наверное, так. Более того, культура декаданса выросла из Бодлера и проросла им. Главную тему его творчества — зло мира — подхватили проклятые поэты «конца века».
Шарль Пьер Бодлер родился в Париже 17 апреля 1821 г. Его отцу, Жозефу Франсуа Бодлеру, было 62 года, а матери, Каролине, — 28 лет. Хотя Франсуа Бодлер умер, когда ребенку не было семи лет, он успел привить сыну восторженное отношение к героическому времени Республики и Наполеона, а заодно и к живописи, ставшей страстью Шарля. Бодлер на всю жизнь остался в душе шестилетним ребенком.
Три психические травмы сформировали характер будущего поэта, оставив в его душе «трещину» — смерть обожаемого отца и две «измены» матери. На следующий год после смерти мужа, «не успев сносить башмаки», Каролина вступила в новый брак с майором Жаком Опиком, ставшим впоследствии генералом и сенатором. Шарль немедля и на всю жизнь возненавидел отчима, ненависть эта стала чуть ли не смыслом его жизни. А через два года мальчика «отлучили» от дома: отдали в интернат при лионском Королевском коллеже, а потом перевели в столичный коллеж Людовика Великого, славившийся крайне суровым режимом.
Получив степень бакалавра, Бодлер отказался продолжать образование, заявил, что собирается стать «сочинителем» и пустился во все тяжкие, заразившись, в конце концов, сифилисом. В ужасе от поведения Шарля отчим попытался отослать молодого человека в Калькутту. До Индии молодой человек так и не добрался, пожил несколько месяцев на Маврикии и вернулся в Париж.
По достижении совершеннолетия Бодлер унаследовал отцовское состояние в 75 тыс. франков и тут же взялся проматывать его.
Сотрудничать с литературными журналами Бодлер начал с обзоров и рецензий о культурной жизни Парижа. В это время он познакомился с О. де Бальзаком, Ж. де Нервалем, Т. Готье, Сент-Бёвом, В. Гюго, П. Дюпоном и другими видными деятелями французской культуры.
Богема и страсть к коллекционированию живописи вовлекли его в огромные траты. За два года «рассеянной» жизни Шарль рассеял треть наследства. Тогда отчим настоял на установлении опеки над пасынком. После попытки самоубийства Шарль окончательно порвал с ненавистным мужем матери. В дни революции 1848 г. он призывал толпу расстрелять генерала Опика.
Шарль пережил не одно увлечение, каждый раз сочиняя стихотворение, а то и целый поэтический цикл. Ни одна из женщин не дала ему той идеальной любви, которую он недополучил в детстве от матери. Роковую роль в жизни поэта сыграла Жанна Дюваль, статистка в одном из парижских театриков. Бодлер полюбил не блещущую умом и красотой, развратную и вздорную, бесстыдную квартеронку, по его же словам воплощавшую «животное» начало, а когда ее разбил паралич от злоупотребления алкоголем, он не оставил ее, считая долгом чести ухаживать за Дюваль до конца. Эта неестественная связь длилась двадцать лет!
Литературный дебют поэта состоялся в журнале «Художник» — сонет «Даме креолке», сочиненный на острове Маврикий, и эссе о художественном салоне 1845 г. Бодлер быстро стал одним из ведущих литературных и художественных критиков Франции. После публикации брошюры «Салон 1846 года» он вступил в «Общество литераторов».
Тогда же Шарль принялся за переводы и пропаганду творчества Эдгара По, дух которого считал своим заступником перед высшим милосердием.
Литературную судьбу Бодлера определил единственный его сборник — «Цветы Зла». После публикации 18 стихотворений из будущей книги к поэту пришла известность, а когда в 1857 г. появился сам сборник, разразился грандиозный скандал. Поэт был отдан под суд — его обвинили в оскорблении морали. По решению властей тираж «Цветов зла» был арестован, Бодлера «за оскорбление общественной морали» приговорили к штрафу в 300 франков и к запрету шести наиболее «безнравственных» стихотворений. Несправедливое осуждение книги подкосило поэта. Он считал себя опозоренным, навсегда лишенным чести.
К началу 1860-х гг. Бодлера как подменили. Он расстался с Жанной Дюваль (при этом продолжал оказывать калеке денежную помощь), новых связей не завязал и засыпал письмами-исповедями овдовевшую мать.
Вышел в свет сборник эссе «Искусственный рай», второе издание «Цветов Зла», с 35 новыми стихотворениями. Второй шедевр Бодлера — 50 «стихотворений в прозе» — публиковался на протяжении 10 лет.
Выдвинув свою кандидатуру во Французскую академию, Бодлер через пару месяцев благоразумно снял её, посчитав свой поступок недостойным поэта.
В начале 1862 г. заявила о себе болезнь — следствие сифилиса, злоупотребления наркотиками и алкоголем. Бодлеру казалось порой, что он на пороге слабоумия. Он мало писал и, одетый кое-как, бродил в «толпе мертвецов». К Парижу он испытывал лишь гнетущее отвращение. Болезнь не пришла одна, за ней объявились долги и нужда. Литературный заработок был ничтожен. Издатель и друг Бодлера, Пуле де Малясси, прогорел, и Шарль счел своим долгом разделить с ним все последствия краха.
Попытки писать были большей частью безуспешными. Дневнику Бодлер поверял свои чаяния: все, что он заработает, будет делить на четыре равные части: одну для себя, другую для матери, третью для Жанны и друзей, четвертую для кредиторов…
4 февраля 1866 г. в церкви Сен-Лу в Намюре Бодлер потерял сознание. В апреле паралич разбил правую половину его тела и лишил языка. Началась 16-месячная мучительная агония. Шарля перевезли в Париж и поместили в лечебницу доктора Дюваля. Мать находилась при нем до дня смерти, 31 августа 1867 г.
Бодлер был похоронен на кладбище Монпарнас, рядом с генералом Опиком. В последний путь его провожала небольшая группа друзей.
Посмертно вышло третье издание «Цветов Зла», сборники статей и эссе «Эстетические редкости», «Романтическое искусство», а также стихи в прозе «Парижский сплин». В 1949 г. Уголовная палата Кассационного суда Франции реабилитировала «Цветы зла».
В России Бодлер стал кумиром. Декаденты в его чеканных стихах находили те же «цветы зла», что были и в них самих, только выраженные гениально.
Бодлера на русский язык переводили Эллис, В. Иванов, В. Брюсов, В. Левик, И. Лихачев, И. Анненский и др.
Суд на «Цветами зла»
Убрав за скобки злодеяния маньяков и преступления против человечества, видим, что большинство судебных дел посвящено низменным страстям и заурядным правонарушениям. На сером этом фоне необычно, когда на суд выносят сочинения поэта по обвинению в безнравственности, и вдруг вместо кляуз и раздоров в зале заседаний звучат поэтические строки. Когда истцом выступает общество, взращенное на этой самой безнравственности да еще пополам с ханжеством, а ответчиком — Шарль Бодлер, автор поэтического сборника «Цветы зла».
Безумье, скаредность и алчность и разврат
И душу нам гнетут, и тело разъедают;
Нас угрызения, как пытка, услаждают,
Как насекомые, и жалят и язвят.
Упорен в нас порок, раскаянье — притворно;
За все сторицею себе воздать спеша,
Опять путем греха, смеясь, скользит душа,
Слезами трусости омыв свой путь позорный.
В этих строфах из вступления к «Цветам зла» заявлена основная тема книги — разъедающие душу и тело пороки, непрерывные и тщетные боренья с ними, мазохистские угрызения совести. Глубоко несчастен и главный герой — человек, отошедший от Бога, но еще не пришедший к сатане.
Первое издание «Цветов зла» вышло 25 июня 1857 г. тиражом 1100 экз. Через 11 дней автора привлекли к суду за богохульство и нарушения норм общественной морали. Поэту и его детищу грозил суд. Читающий и пишущий Париж еще не остыл от предыдущего процесса Г. Флобера и его романа «Мадам Бовари». Дела Флобера и Бодлера не были чем-то уникальным в ту пору. Годом ранее скабрезный роман бульварного романиста К. де Монтепена «Наштукатуренные девки» вызвал скандал в обществе, за что автора его приговорили к 3 месяцам тюрьмы и штрафу в 500 франков.
Процесс Бодлера отличался скоропалительностью. 36-летний поэт был хорошо знаком интеллектуалам Парижа двумя томами искусствоведческих работ, «Салоны 1845 г.» и «Салоны 1846 г.», и двумя книгами переводов из Э. По «Необыкновенные истории» и «Новые необыкновенные истории». В. Гюго и Г. Флобер знали многие стихи Шарля и «считали его ровней». Опубликованные в 1855 г. 18 стихотворений Бодлера под названием «Цветы зла», принесли поэту известность.
В феврале 1857 г. Бодлер передал рукопись издателям Пуле-Маласси и Де Бруазу. 28 июня сборник поступил в продажу в Париже и Алансоне. «Этот том, со всеми его достоинствами и недостатками, останется в памяти образованной публики наряду с лучшими стихотворениями В. Гюго, Т. Готье и даже Байрона», — был уверен автор. Образованная публика запомнила не только том, но и суд над ним.
«Поджигателем» процесса явилась газета «Фигаро». В начале июля за подписью Г. Бурдена появились две статьи, в которых автор обвинил поэта в порочности. Говорят, что под именем Бурдена скрывался главный редактор «Фигаро» Ж.И. Вильмессан, по другой версии — его зять. Что характерно, «правительство, стесняя политическую печать, смотрело сквозь пальцы на непрерывный ряд диффамаций и клевет, которыми наполнялись столбцы «Фигаро», видя в нем развлечение для беспокойных парижан». «Фигаро» же с помощью нападок на Бодлера пыталась улучшить свою репутацию в глазах властей. Дело в том, что в 1852 г. в результате государственного переворота на французский престол взошел император Наполеон III. Еще до захвата власти он и его супруга Евгения оказались героями шумных сексуальных скандалов, по причине чего, заняв трон, они показно и настойчиво следили за нравственностью обывателей.
Откровения Бурдена публику впечатлили. «Гнусность соседствует здесь с низостью, а мерзость источает смрад… Эта книга — настоящее прибежище для сердец, пораженных гнилью…». Не уступали Бурдену журналист Ж. Абан и некий аноним: «Все эти ужасы бойни, бесстрастно выставленные напоказ, бездны нечистот, в которых роются, засучив рукава, надо бы похоронить за семью печатями». Вот как прокомментировал этот призыв Ф. Поттешер: ««За семью печатями…» Речь идет о «преисподней» Национальной библиотеки, где хранятся запрещенные произведения. Вот чего требует благонамеренная публика».
Бодлер ожидал скандала, и 4 июля до него уже дошли слухи, что тираж «Цветов зла» будет арестован. Слухи не были беспочвенны.
7 июля Главное управление общественной безопасности МВД составило заключение: ««Цветы зла»… бросают вызов законам, защищающим религию и нравственность», предложило передать «вредную, глубоко безнравственную книгу» в прокуратуру и убрать из нее 5 «пиес».
Узнав об этом, Бодлер обратился с просьбой к издателям припрятать издание, а к друзьям и влиятельным знакомым прийти ему на помощь. В поддержку поэта критик официозного «Монитёра» Э. Тьерри опубликовал рецензию, в которой не было «ни слова о безнравственности, в чем упрекали поэта власти». Бодлер собрал документы для защиты, а также специально для судей и сотрудников прокуратуры выпустил брошюру с четырьмя положительными отзывами на «Цветы зла». Увы, это не помогло.
После очередной беспощадной критики Бодлера со стороны католической газеты «Журналь де Брюссель» 17 июля генеральный прокурор потребовал конфисковать тираж. Следователь парижского трибунала завел личное дело на Бодлера и издателей, а глава МВД подписал ордер на арест и изъятие книг.
Бодлер был допрошен следователем и извещен о 13 стихотворениях, которые «с точки зрения прокуратуры оскорбляют религиозную мораль и общественную нравственность».
Адвокатом Бодлер выбрал Г. Шэ д'Эст-Анжа, готовившегося принять пост генерального прокурора империи.
Слушание дела было назначено на 20 августа во Дворце правосудия в 6-й палате исправительного суда департамента Сена, рассматривавшей дела мошенников, сутенеров и проституток.
Предшествовавший суд над Флобером, имевший для писателя благоприятный исход во многом благодаря заступничеству принцессы Матильды Бонапарт, хозяйки знаменитого литературного салона, не стал руслом, по которому пошел процесс над Бодлером. Как отмечают биографы поэта, «судьи, однажды упустившие добычу, наверняка горели желанием наверстать упущенное».
Председатель суда Дюпати и обвинитель — помощник прокурора Э. Пинар уже набили руку в суде над «Госпожой Бовари» и были настроены весьма агрессивно. Однако Пинар, пообщавшись с подсудимым до суда, увидел, насколько тот искренен, «литературно честен», и проникся к нему симпатией.
Историки отмечали, что прокурор обвинял не в полный голос, как будто был смущен несправедливостью выдвинутых против поэта обвинений. Тем не менее Пинар свое дело сделал. По его мнению, вина Бодлера состояла в том, что он «написал бесстыдные, противоречащие общепринятым нравам стихи». Весь сборник прокурор не осудил, а лишь предложил изъять из него некоторые стихи. Засомневался обвинитель и в богохульстве и желании поэта нанести оскорбление религиозной морали, в результате чего еще до речи адвоката это обвинение потеряло смысл. Пинар даже удивил судей, попросив их «быть снисходительными к Бодлеру, «человеку по природе своей беспокойному и неуравновешенному». По сути слова чиновника явно определялись разладом между его совестью и долгом».
Адвокат свою речь составил по всем канонам адвокатского искусства, но самого искусства в защите не проявил. Провозгласив, что автор описывает порок только затем, чтобы ярче обличить его, защитник призвал в свидетели великих литераторов, писавших до Бодлера о зле и пороке, и которых никто не обвинял в безнравственности — Данте, Мольера, Рабле, Лафонтена, Мюссе, Готье, Беранже и т.д.
Защита, более похожая на лекцию по поэтике, в которой лучшее было в цитировании стихов подсудимого, не впечатлила судей, уверенных в том, что Бодлер — «реалист», то бишь, порнограф, певец нечистот и похоти, заслуживает не оправдания по сомнительным аналогиям, а примерного наказания.
Приговор был вынесен в тот же день: «Суд, принимая во внимание, что Бодлер, Пуле-Малассис и де Бруаз совершили преступление против общественной морали и нравственности, приговаривает Бодлера к уплате 300 франков штрафа, а Пуле-Малассиса и де Бруаза — к штрафу по 100 франков каждого; предписывается изъятие из сборника отрывков под номерами 20, 30, 39, 80, 81, 87». Под этими номерами шли стихотворения: «Украшения», «Лета», «Той, которая была слишком весела», «Окаянные женщины», «Лесбос», «Метаморфозы вампира». Кроме того, поэт и издатели были лишены политических прав.
Приговор был опубликован 21 августа в «Газетт де трибюно» и в «Одьянс».
Несколькими днями позже Шарль получил письмо от В. Гюго: «Я кричу изо всех сил: «Браво!» Ваш мощный дух восхищает меня… Вы только что получили одну из редких наград, которые дают наши власти. То, что у них называется правосудием, осудило вас во имя того, что они называют своей моралью. Вы получили еще один венок. Поэт, я жму вашу руку». После этого Бодлер не стал подавать апелляцию.
Из-за безденежья Шарль вынужден был обратиться 6 ноября 1857 г. к императрице с просьбой об уменьшении суммы штрафа. Та откликнулась, и сумму скостили до 50 франков. Тогда же постановлением Министерства народного просвещения Бодлеру было выплачено за переводы Э. По и статьи об искусстве вознаграждение в 100 франков. 15 июня 1508 г. поэт уплатил штраф.
Согласно законам Второй империи, «Цветы зла» переиздали с заменой шести изъятых стихов (вместо них автор добавил 35 новых) в 1861 г.
31 мая 1949 г. Кассационный суд по просьбе Сообщества литераторов, пересмотрев дело Бодлера и сборника его стихов, аннулировал решение 6-й палаты исправительного суда департамента Сена.
Рисунок из Интернета