Люблю я осень! Раннюю, разноцветную, разнообразную. Вначале она радует солнечными днями, а затем становится грустной и дождливой. Но всегда красива! Листва деревьев постепенно меняет цвет, с зеленого на соломенно-желтый, бронзовый и золотистый.
В первой декаде осени в Сибири, природа дарит последнее тепло и солнечную погоду. Это время называется бабьим летом. Серебристые, тонкие нити паутины плавно летят по легкому ветру, цепляясь за траву, ветки, налипают на лицо. По утрам во всех углах, можно полюбоваться на искусно сплетенные сети паучков, сверкающие бриллиантами капель росы.
Цветут последние осенние цветы. Астры, георгины, хризантемы, украшают пестротой осенние клумбы. Воздух в тени прохладен, насыщен запахами грибов и прели, опавших листьев, и ароматом поспевших яблок. Солнце все еще ярко светит, но уже не печет по-летнему, кругом сверкают блики от стекол и металлических предметов.
В огородах трудится народ, делая запасы на долгую зиму: выкопан картофель, ссыпан в закрома. Снимаются и укладываются в ящики на дозревание и хранение яблоки, помидоры, лук и чеснок. Из открытых окон квартир несутся ароматные запахи пряностей. Это хозяйки закатывают и закрывают под крышки банки с маринадами и солониной. Зима длинная, все съестся!
Утром в дверь постучал сосед: «У тебя растет на огороде хрен? Решил сделать хреновинку к Новому году, — первейшая закусь к мясу!»
— Есть, пошли, накопаем! — ответил ему, — тоже надо поделать немного, люблю я его не только с мясом, но просто намазывать на кусочек «чернушки».
Иваныч радостно пожал мне руку, потряс, поблагодарив, и унесся за лопатой. Вообще, честно сказать, сосед у меня был мировой мужик, хотя и пьяница — почти каждый день навеселе. Мастеровой — за любое дело берется, хотя не всегда получается качественно.
Прибежал из сарая с лопатой, и мы пошли в огород, копать корни хрена.
Едва ли найдется житель в России, который не сталкивался с этим огородным и дикорастущим растением. Если не держать его под контролем — мигом засорит огород, вывести потом его практически невозможно. Корни хрена распространяются горизонтально на глубине сорока-пятидесяти сантиметров, на них образуется много почек, дающих каждый год новые стебли и новые корни. Ни один плуг не может достичь такой глубины. У меня была небольшая деляночка, огороженная листами старой жести и шифера, закопанных на большую глубину.
Корни хрена естественно, не могут пролезть через такую преграду.
Хрен любит песчано-глинистую почву. Поэтому, ежегодно перекапывал деляночку, я добавляю новые порции глины, песка и перегноя. Хрен прёт, как на дрожжах! Некоторые корешки были толщиной с добрую морковку, и длиной сантиметров тридцать!
Сосед знал про это и всегда осенью просил у меня корешков десять-пятнадцать.
Накопал попутно и себе, тоже нужно было сделать баночки три-четыре хреновинки к праздникам.
— Ты как делаешь хреновину? — спросил меня Иваныч, — я кручу на мясорубке помидоры, из расчета на пять килограммов полкилограмма чеснока, десять корешков хрена, и всё заливаю в «полторахи», а потом — в погреб.
— Я тоже так делаю, — ответил ему, — только заливаю в пол-литровые баночки, под капроновую крышку и добавляю маленькую дольку красного перца-чили.
— Ни фига! — изумившись, промолвил Иваныч, — с перчинками получится «вырви глаз!»
— Не жадничай, не жри по полной ложке — глаза на месте будут! — посмеявшись, ответил я ему, — пошли делать хреновину!
Разошлись по квартирам, сделали заготовки из помидор, хрена с чесноком и перцем,и опустили в погреба. Быстро пролетела осень, наступила сибирская зима. Выпал снег, укрыл белой шубой село, дома и огороды. Отметили седьмое ноября, прошли в праздничной колонне, размахивая красными флажками, с песнями, гармошкой и частушками. Отгремело вечернее застолье, отзвучали тосты за Ленина и революцию, «за здоровье» и «за всё, хорошее». До Нового года осталось всего ничего…
В конце декабря начинается предпраздничная суета: поиск и установка елки, закуп продуктов для стола, обзвон с приглашениями и поздравлениями друзей.
Пришел к нам Иваныч с предложением провести Новый год у них.
— Приедет твоя одноклассница, просила, чтобы ты пришел к нам, — сказал он, — сваты приедут, сёстры жены. Народу будет немного — человек десять-двенадцать, вместе с вами.
Поблагодарив соседа, я вежливо отказался, сославшись на то, что уходим в гости, но на минутку забежим, поздравим.
Тридцать первое… Волнующе — радостный день… Кому радостный, а кому и с грустинкой, у каждого свои проблемы в жизни. В подъезде из восьми квартир доносились умопомрачительные запахи готовящихся праздничных столов. Кто-то уже во всю отмечает, провожая старый год. Отовсюду звучит, сотрясая децибелами стены дома, забойная музыка, крики, шум, праздничные тосты и звон бокалов.
Мы собрались, зашли поздравить соседей, да повидаться с одноклассницей, с которой не виделся очень долго. Не раздеваясь, прошли в зал, где был накрыт стол, и сидели гости.
Иваныч, как хозяин, метался вокруг, подливая в рюмки, угощая, не забывая угощать и себя — был прилично подшофе…
— О-о-о! – радостно завопил он, — какие люди в Голливуде!Прошу к столу! — схватив меня за рукав, потащил в зал, — супруга где?
Жена встретилась со знакомой женщиной в коридоре, отстала от меня, увлеченная каким-то разговором.
Налил стопочку водки, подал: «Говори тост, Серега! А потом: - Ой, стой, погоди!
Ёшкин кот, забыл совсем, про коронное блюдо — хреновину!»
Сбегал к холодильнику, достал «полтораху» с ярко-красной смесью, потряхивая, сказал:
— Щас лупанем по стопарю, закусим пельмешками с хреновинкой, а потом на улицу — будем делать салют!
Поставил полторашку на стол, напыжившись, стал откручивать пробку. Раздался выстрел, как из ружья. Пробка вылетела из рук Иваныча, ударила в люстру над столом. Там что-то с треском замкнуло, вылетел сноп искр, выбило пробки, и погас свет. Завизжали в испуге дети, кто-то наступил на хвост, или на лапу кошке, добавился кошачий визг. Загремела разбиваемая посуда, затрещал стол. На гостей с потолка что-то обильно капало.
Шумя и толкаясь, кое-как нашли спички, вставили новые пробки и зажгли свет.
Картина была достойна кисти И.Е. Репина! Все пространство зала, новые шторы, купленные хозяйкой под Новый год, потолок, стены и гости были уделаны жидкостью красного цвета с отвратительным запахом прокисших помидоров, чеснока и хрена.
Ошеломленный, Иваныч стоял у стола, держа в руках полторашку с остатками хреновины на донышке. Забродив, она вся вылетела, словно шампанское,отложившись на стенах, столе и гостях. Минутное замешательство разразилось громовым смехом и руганью. Кто-то материл Иваныча, кто-то хохотал, отряхиваясь от душистой смеси. Праздник удался на славу!
— Хороший у тебя салют получился, Иваныч! — сказал я ему, — с ароматом!