26 августа исполнилось 98 лет со дня расстрела одного из замечательных поэтов Серебряного века Николая Гумилева. Ему было всего 35. Сегодня его книги, стихи издают и внесены в школьную программу. Но так было не всегда, с 1921 года его имя и творчество было под запретом, и только в годы перестройки появились первые издания Н.Гумилева.
Он родился в семье военного врача Степана Яковлевича Гумилева, но интересно, что дед служил дьяконом, а дядя учительствовал в духовной семинарии. Отца, Степана Яковлевича отдали в ту же семинарию, в надежде, что он продолжит семейную традицию. Но он против желания родни поступил на медицинский в Московский университет, по окончании которого в 1861 году отправился служить в Кронштадт военным врачом. Здесь, в этом городе моряков в 1886 году и родился будущий поэт. По иронии судьбы с Кронштадтом связана и гибель Н.Гумилева. Так закольцевалась история его жизни.
Николай рос довольно болезненным ребенком, как и старший его брат Дмитрий. Видимо, крепким здоровьем не обладал и их отец, которому в 1897-м предписали курс лечения в Железноводске. Вся семья переехала на Кавминводы. Об этом периоде осталось мало сведений, неизвестно даже в каком доме жили Гумилевы в Железноводске, сохранились лишь свидетельства, что всем семейством они традиционно гуляли вокруг Железной горы, ездили на экскурсии в Кисловодск и Пятигорск. Добирались по железной дороге, а может и на фаэтонах, которые курсировали по 4 рейса в день между Железноводском и Пятигорском. Будущий поэт любил уединялся с книгой в парке, коротать время ему помогала и армия оловянных солдатиков, которых он привез с собой. Он придумывал для них разные военные операции и с упоением устраивал баталии с братом. Через несколько лет, в 1900-м, спасая от туберкулеза старшего сына Дмитрия, семья снова оказалась на Кавказе, на этот раз по ту сторону гор: Гумилевы переехали в Тифлис. В этот раз они ехали не через Ставрополь и Кавминводы, а через Астрахань и Баку, так как мальчиков возили на кумысолечебницу под Самарой. Хотя и в Железноводске уже существовало кумысное заведение, построенное доктором Смирновым, дойный табун держали на склонах горы Развалки. Кумыс рекомендовали «употреблять» с минеральной горячей водой.
В Тифлисе гимназист Гумилев учится не слишком усердно, зато увлекается Евангелием, житиями святых... Рассказывают, что по примеру древних пустынников он даже выкопал пещеру и сутками сидел там молясь, после чего пробовал «совершать чудеса». А уже в следующем, 1902 году, его под влиянием брата одноклассника, члена РСДРП Г.Леграна качнуло в сторону марксизма. Будущий председатель Реввоентрибунала РСФСР снабжал его нелегальной литературой. Его даже поставили под негласный надзор полиции, приняв за начинающего террориста, но убедившись, что это лишь мальчишеский задор, надзор сняли. В этот время Н.Гумилев очарован гражданской поэзией Некрасова, и продолжает штудировать «Капитал» Маркса. В следующем году брат Дмитрий выздоровел, да и его здоровье окрепло (после Тифлиса его уже никогда не беспокоили мигрени), и семейство переехало в Царское Село.
В 1904-м начинается Русско-японская война, известие о героической обороне Порт-Артура пробуждает в гимназисте Н.Гумилеве патриотические чувства, он жаждет попасть добровольцем на Дальний Восток. Через 10 лет его желание воплотилось: в Первую мировую он пошел добровольцем в армию и дослужился до прапорщика. В кампаниях 1914–1915 гг. он, как военный разведчик, выполнял ответственные задания, ходил за линию фронта, приводил «языков», за что получил два Георгиевских креста 4-й и 3-й степени. Остались отзывы о нем сослуживцев – командира 4-го эскадрона 5 Александрийского гусарского полка полковника А. фон Радецкого, штаб-ротмистра В. Карамзина, генерала М. Занкевича о нем, как об отличном офицере. И при этом он продолжал писать стихи, печататься – в 1916 году вышел сборник «Костер», публиковались его военные репортажи «Заметки кавалериста». По заданию Временного правительства в мае 1917 Гумилева перевели в Экспедиционный корпус русской армии в Париже, здесь в военном представительстве он выполнял военно-дипломатические задания. Осенью Временное правительство было свергнуто, большевики разорвали дипотношения с Францией и Англией и вышла из войны. Оказавшись без дела, Гумилев решил вернуться в Россию через Лондон и Мурманск.
Тем временем беженцы, вырвавшиеся из Советской России, рассказывали ужасы о жизни в голодном Петрограде, диктатуре большевиков, расстрелах, Гражданской войне, национализации, закрытии оппозиционных газет. В августе 1918 года убили наркома внутренних дел М.Урицкого. В сентябре вышел указ о красном терроре. Все буржуазно-помещичьи «элементы» стали заложниками: за смерть любого красного начальника или комиссара расстреливали десятки людей. В Петрограде их расстреливали у Петропавловской крепости на глазах горожан. Гумилев мог поехать сражаться с красными на Дон, влиться в Добровольческую армию, но он вернулся домой. К тому времени город обезлюдел: если в 1917-м здесь жило 2,5 миллиона человек, то к 1921-му осталось 500 тысяч. Остальные умерли или разъехались. Гумилев сразу влился в литературное общество. Читал лекции, занимался просветительством, а с открытием Горьким издательства «Всемирной литературы», стал его заместителем, отвечал за переводы всех западных книг. Он пригласил на работу 80 литераторов, спасая их от голодной смерти. Начался подъем знаменитой русской переводческой школы, которую Н.Гумилев и создал. Гражданская война заканчивалась. Юденич, Врангель были разбиты. Но большевики продолжали разоблачать заговоры. В сентябре 1919 года была раскрыта контрреволюционная организация «Национальный центр», ее руководители расстреляны. От нее ниточка потянулась к политическому объединению «Тактический центр», куда помимо «Национального центра» входили «Союз возрождения» и «Совет общественных деятелей». Интересно, что пострадала и младшая дочь Л.Толстого, которая позволяла проводить собрания центра в своем московском доме, ее осудили на 3 года лагерей, которые потом заменили более мягким наказанием.
В 1921 году чекисты стали раскручивать дело о «Петроградской боевой организации», более известное как дело о возглавляемом профессором В.Н.Таганцевым «антисоветском заговоре», в котором оказался замешан поэт. Долгие годы, до 1989 года, о нем запрещено было говорить, еще через 11 лет были опубликованы протоколы допросов, в том числе и допросов Н.Гумилева. Он, вероятно, как боевой офицер и монархист, всегда был в поле зрения новой власти. А он и не скрывал своих взглядов. Интересно, что профессор В. Таганцев был участником разгромленного большевиками «Тактического центра». Через офицера Ю. Германа, курьера Юденича, ходившего из Финляндии в Петроград, еще в 1919-м профессор установил связь с другой белогвардейской организацией – «Национальный центр». И вот этого офицера Ю.Германа послали к Гумилеву наладить связи, и, как сообщил на допросе сам поэт, он заверил его, что в его распоряжении есть группа интеллигентов, которая в случае выступления согласна выйти на улицу. Эти слова сыграли роковую роль. Кроме того, В.Таганцев поверил следователю, мол, если он назовет всех участников и покажет места их встреч, то их не расстреляют. И профессор вместе со следователем ездил, показывая явочные квартиры, - так он сдал фактически 300 человек. О Гумилеве он сообщил, что тот должен был привести к восставшим «полтораста интеллигентов», а также согласился составлять прокламации и листовки, на что ему выдали 200 тыс. рублей и ленту для печатной машинки. (Кстати, по тем временам эти 200 тыс. соответствовали 5 прежним рублям). 24 августа 1921 года Н.Гумилеву был вынесен смертный приговор. Вместе с ним было расстреляно еще 60 человек. В целом же по этому делу было привлечено более 800 петербуржцев.
Уже после гибели поэта (его могилу до сих пор не нашли) стали распространять легенды о том, будто Горький просил Ленина помиловать поэта. И будто бы вождь пролетариата сказал: «Лучше пусть будет больше одним контрреволюционером, чем меньше одним поэтом». Но Горький якобы не успел... По другому преданию, бывшая гражданская жена Горького, занимавшая большой пост в наркомате просвещения, попросила о заступничестве Луначарского, в этой версии Ленин будто заявил министру: «Мы не можем целовать руку, поднятую против нас». Еще одна легенда повествует как на окрик «Поэт Гумилев, выйти из строя» тот ответил: «Здесь нет поэта Гумилева, здесь есть офицер Гумилев»…
Во времена перестройки, когда прошлые дела стали пересматривать, Н.Гумилев был реабилитирован. Несмотря на это, полемика о том, был ли Гумилев заговорщиком или нет, продолжается. Как продолжаются и поисковые работы в Ковалевском лесу у изгиба реки Лубьи, где были расстреляны Гумилев и те, кто проходил вместе с ним по Таганцевскому делу.