Анжелика "особенная" женщина.
Женщина (вообще) находится под обаянием не самого искусства, а под обаянием шума, который производится теми, кто при этом искусстве состоит: художники, артисты, певцы и музыканты.Эпиграф.
В 20 лет Анжелика любила Игоря. В 24 года вышла замуж за Леонида, - не по любви, а по расчету, - расчёт был такой: что это добрый, умный, идейный человек (не материальный расчёт).
Супруги, Анжелика и Леонид живут хорошо, все им завидуют. И в самом деле жизнь проходит у них гладко, ровно, она довольна и, говоря с подругами о любви её высказывание не совпадает с мнениями других. Она говорит, что для семейной жизни нужна не любовь, и не страсть, а привязанность, привычка.
Но как-то вдруг заиграла музыка, знакомая с того времени, с двадцати лет:
(Листья жёлтые над городом кружатся\
С тихим шорохом нам под ноги ложатся\
И от осени не спрятаться, не скрыться,\
Листья жёлтые, скажите, что вам снится..., -
и внутри груди Анжелики всё тронулось, точно весенний лёд, который треснул и поплыл, - поплыла и она, - вспомнила своего Игоря, свою любовь к нему и с отчаянием подумала, что её жизнь сгублена, испорчена навеки, что она несчастна; но потом всё прошло.
Через год опять был такой же "припадок" при встрече Нового года, опять прозвучала эта мелодия, как раз в тот момент, когда поздравляли с новым счастьем, - и в самом деле захотелось «нового счастья» (старого на самом-то деле), о котором мечтала она с Игорем в 20 лет.
А Игорь в Сочи или на каком-то другом южном курорте сошёлся с девочкой 22-х лет. Это была бледная субтильная бабочка (она её видела только на фото)…
----------------------
Леониду не нравилась тёща, мама Анжелики, потому что от неё пахло яблоками. Духи Шахерезада пахнут чем-то сладким, напоминающим что-то кондитерское и вкусное, типа торта или пирожного.
Но ему нравилась Анжелика. Когда она спит, у неё блаженнейшее выражение лица, видимо ей снился красивый сон.
Анжелика была особенная не только для Леонида, но и для самой себя. «Человек не может жить без искусства (без роскоши), - считала она, - кроме идиотов, и в этом по её, Анжелики, мнению, главное отличие человека от всех животных, за исключением некоторых птиц, чудесно украшающих свои гнёзда.
И всё у неё было особенное. На подоконниках в горшках и длинных ящичках у Анжелики всегда росли редкие яркие цветы. Она за ними внимательно ухаживает. Иногда можно застать её за этим занятием: она рыхлит почву под цветами, поливает, обрызгивает поблекшие начинающие желтеть листочки из бутылочки с опрыскивателем. Вид у неё при этом сосредоточенный, губы вытянуты в трубочку, нарисованные глаза сощурены в щёлочки, под нарисованными выщипанными бровями.
Анжелика воображает про себя, что если у неё особенное имя, то и сама она особенная и весь организм у неё особенный, исключительный организм, который если болеет, то болеет по особенному и лекарства ему нужны особенные: если аспирин, то не простой, а «упса»… и поэтому родила она особенного сына, которого воспитывала по особенному. И назвала она сына особенным именем: …
Ей кажется, что её сын не такой, как у всех. Она пишет сыну, чтобы каждую субботу он менял постельное бельё. Он отвечает: почему в субботу, а не в понедельник? Она отвечает: ну хорошо, в понедельник меняй. А он: почему в понедельник, не во вторник?..
Но он хороший, как она считает, честный человек. Сын вырос негодяй, окружающие мучаются. Он учился в институте, за который она исправно платила; жил он в общежитии, рано захотев самостоятельности; занятия пропускал, потому что спал днём, все ночи проводя по клубам, а в ночных клубах, чем только не занимается молодёжь.
Но Анжелика искала сыну необычную, тоже особенную, невесту, подруги помогали и знакомили её с молодыми девушками. И раз в месяц сын приезжал на «смотрины», для знакомства с новой невестой, которую приглашала мама.
Невесты были разные, некоторые даже интересные для сына, и он даже продолжал знакомство, но не больше недели, прежде чем расставался с ними.
Часть 2 Невесты.
Бывает так, что в тёмную келию монаха-постника, погружённого в молитву, вдруг нечаянно заглянет луч утреннего солнца и зайчики света заиграют на противоположной стене или сядет у окна на ветке растущего под окном дерева небольшая птичка-синичка и запоёт свою песенку, - и суровый, угнетаемый своей греховностью постник-монах невольно улыбнётся; и в его груди из-под тяжёлой скорби, как из-под камня, вдруг польётся родничком-ручейком тихая безгрешная радость.
Первая невеста.
Невесте Ольге казалось, что она приносила с собою к людям такое утешение, как лучик солнечный или птичка (с малых лет она сознавала свою необычную красоту). Она была редкая деревенская девственница, воспитанная в ближнем пригороде верующей бабушкой, наивная девятнадцатилетняя (19).
Её приветливая, весёлая улыбка, кроткий взгляд, тонкий (чересчур) голосок – приятно удивляли всех окружающих и приводили в восторг. Особенно Анжелику, которая радовалась, что нашла «особенному» своему сыну «особенную» невесту.
«Оленька» - иначе не скажешь (Ольга – было бы грубо-неприемлемо) вся была «сказочная»: она маленькая, хорошо сложенная, одетая в простое ситцевое платьице, с тончайшими красивыми чертами лица. И каждый, глядя на неё обязан был подумать: «Бог послал нам ангела…».
«Особенная невеста», неизвестно как найденная – через подругу подруги, Анжеликой для своего «особенного сына» Антония (для друзей просто Антона) контрастировала с ним.
Антоний (а так и не иначе она звала его с маленьких лет) – был довольно высокий (1 метр 90 см.), спортивный парень. Он в детстве посещал все мыслимые спортивные кружки и секции: и легкую атлетику, и силовые поднятия тяжестей, и бокс, и футбол, - всё по настоянию мамы.
Через его рубашку, белую прозрачную, угадывались (были видны) накаченные бицепсы рук, и лицо выражало некоторую грубость физически крепкого будущего мужика.
Контраст между «кукольной» красотой и грубым лицом Антония (у него был чуть искривлён нос, сломанный в боксе) подчеркивался и в разговоре. Тихий голосок Оленьки спрашивал и посмеивался (хихикал) всякий раз на ответ басовитого голоса Антония. А когда басовитый голос спрашивал – Оленька терялась и не находила ответа и честно признавалась, что не знает. Они прошли в комнату к Антону, и он показывал Оленьке свои награды в спорте: были грамоты и медали, он включил музыку и звучали подвижные песни известных рок-групп.
Оказалось, что она не знает ничего из современного и важного, чем жил и увлекался Антоний: ни музыку, ни музыкантов и группы мировые популярные среди молодёжи; и спорт её особенно не интересовал.
Антон сообщил матери, что «уж очень по-старинному выглядит невеста, будто два века назад родилась». И Анжелика повела Оленьку на следующий же день, со «знающей» подругой в магазины в ближайший трехэтажный торговый центр на перекрёстке. Там невесту одели в современную одежду: куплены были модные джинсы и топики, кроссовки и босоножки, поскольку наступало лето, также косметика, а для обучения её завели в салон красоты, тут же при Торговом центре, где научили Оленьку первым премудростям макияжа.
Антон получил от матери приличную сумму денег, и стал водить Оленьку, преобразившуюся из-за косметики, которая напрочь испортила её первозданную красоту: глаза подвели и покрасили веки синим с блёстками и так далее, так, что она сравнялась по виду с прочими девушками, постоялицами клубных тусовок.
Новый мир открылся для Оленьки, и он ей был интересен: ритмы барабанов и аккордов заводили, глядя на танцующих и самой Оленьке хотелось «дёргаться» в такт и наравне со всеми. Смысл слов песен слабо доходил до сознания Оленьки, но припевы завораживали и запоминались: типа, - «моё сердце, остановилось, моё сердце замерло…, моё сердце остановилось – пауза, - отдохнуло немного, - пауза, - и дальше пошло!».
Она стала носить молодёжную одежду: джинсы рваные. Вместо кофточки – короткий топик, открывающий голый живот, туфли на каблуках. Но она плохо ходила на каблуках, возвращаясь из клуба, шла по улице и упала, и сломала шейку бедра. А к тому же была весна, снега совсем уже не было, конец апреля, а лужи с талой водой везде стояли с холодной водой. И упала она в лужу, вся промокла под холодным ветром, простудилась, и заболела, вдобавок, воспалением лёгких. Врачи увозили её на скорой помощи. Простуду в больнице не заметили, и Оленька не сразу заметила, так как была «немножко пьяная» (как она считала, хотя пьяна была изрядно), она пила в клубе, где танцевала с молодёжью, много коктейлей. Врачи были без внимания к простуде, так как заняты были повреждением шейки бедра, прежде всего. Воспаление лёгких стало двухсторонним и осложнилось – было запущено – и она умерла.
Вторая невеста.
«Случайностей в жизни не бывает». Однако случайности определяют многое в жизни. И был случай: когда воздействие алкоголя на «особенного сына» Анжелики приводило часто к отключению его мозгов, памяти. Он не помнил часть событий. И случалось прийти в сознание в незнакомом ему месте. Как он сюда попал, как он здесь очутился? – он решительно не мог вспомнить. И не сказать, чтобы он был совсем уж пьяный, совсем нет: выпил то он только пару бокалов коктейля в своём ночном клубе (по градусам это было немного, да и по количеству алкоголя мало), - но воздействие было таково, что сознание в определённый момент отключилось. Он был не пьян, - не шатался и разговаривал нормально, перекрикивая громкую музыку, и всё было хорошо, только не помнил ничего: куда пошёл, с кем пошёл(?)…
А попал он к панкам, где были парни со стриженными висками и цветными прическами-гребнями. Тут же в панк-клубе были и другие – «Эмо», чёрно-белые, тоже с крашенными прядями волос. Его вела за руку девчонка, крашенная (одна прядь волос была зелёная, другая белая, другая розовая с серым, а основная часть волос черная), - в немного жутком пугающем гриме: черные веки вокруг глаз, черная подводка вокруг красных губ… Одежда черная, с нашивками-заплатами с рисунками белой краской. И музыка звучала в панк-клубе другая, похожая на нравящийся ему рок, но чуть другая – хардкор. И это, что главное, ему нравилось: ему нравился бешенный темп в припевах (слова иностранные он всё равно не понимал). Но были в песнях-композициях резкие переходы от шёпота к крику и визгу женского голоса.
Девчонка Алиса (и как он имя узнал?) снова подала ему коктейль у барной стойки. Сколько времени они были в панк-клубе(?), - он не помнил, вновь сознание его отключилось. Очнулся он утром в постели с Алисой.
«Случайная» встреча привела к «дружбе». Они дружили и жили с Алисой в согласии довольно долго, около месяца. Днём Алиса уходила к своей семье, а он шёл в институт, учиться он стал немного лучше, как-то успокоился. А вечерами они «тусили» с Алисой вместе в парке, со своими «кидами», в своей субкультуре Эмо.
Была Алиса немного истеричной: когда ей что-то не нравилось, она закатывала истерику, - падала на спину, на диван, а то и на пол, на ковёр, и трясла (сучила) ногами и руками и вертела головой, тонким пронзительным голоском своим требуя своего, как эпилептический припадок случался с ней. Потом, вдруг, резко вставала и спокойно выражала свои мысли ровным обычным голосом разговаривая, будто «припадка» и не было. Но «любила» она искренне. И всё время держала его за руку, за локоть.
Матери, Анжелике, невеста не очень нравилась. Не нравилось, что Алиса включала в комнате сына громкую музыку. Но это была «особенная» невеста – она красилась, накладывала макияж подолгу и носила экстравагантную одежду. И Анжелика терпела и привыкала.
Случай – это провидение неизвестных сил (то ли Богов, то ли бесов и нечистых). На тусовках появились продавцы новых спайсов: курительных смесей. И Алиса, всегда была раньше откровенной во всём, решила попробовать тайно от всех, - она купила новый спайс. Окончилось всё больницей. Наркотическое отравление – констатировали врачи, Алиса была некоторое время в коме, а потом умерла – врачи ничем помочь не смогли. «Особенный сын» особенной женщины Анжелики плакал.
Третья невеста.
Наступила осень. Пожелтели листья деревьев на бульварах. Дожди и холодный ветер. Сын Анжелики заболел. Вызвали скорую помощь. С врачом зашла в квартиру и молоденькая медсестра. Она сделала укол сыну по указанию врача. Сын спросил у медсестры, как её зовут… это мать шикая подталкивала сына, чтобы он познакомился – мать уже думала увидеть молоденькую медсестру в невестах.
Из короткого разговора узнал, что работает Ирина на скорой помощи на практике, а учится в мединституте и тоже на последнем курсе. Как-то вечером (снова по указанию матери) он встретил Ирину у входа в институт, узнал, когда у них заканчиваются пары. Они сходили в кафе, пили кофе и разговаривали.
К тому времени сын забросил свои увлечения и сменил имидж: в шкаф, в угол повесил свою «рок-курточку» кожаную, всю в заклёпках и цепочках. Теперь он выглядел как «ботаник» - в очках, в костюме и в галстуке.
Так появилась третья невеста – медик Ирина. И это радовало «особенную маму» Анжелику. Но!
«Случайностей в жизни не бывает». Ирина заболела: она, вероятно, заразилась какой-то болезнью. А думала она, что «я сама будущий врач», и занялась самолечением, пыталась сбить температуру, доходящую до 40 градусов, сама себе назначив лекарства, и не обращалась в больницу, а лежала в своём общежитии. Тем самым болезнь перешла в решающую стадию, когда Ирина слегла совсем, у неё начался бред, - как определили врачи – это была геморрагическая лихорадка. С запущенной болезнью, больную Ирину привезли в инфекционное отделение в реанимацию, но было уже поздно… И эта Невеста умерла.
---------------------------
По последней моде, как и многие, выросшие в атеизме, пошла Анжелика к гадалкам, к экстрасенсам, адресов которых было много во всех газетах объявлений. И ей сказали гадатели, что на неё наложено было проклятие, и прокляли её род до седьмого колена – умеют они пугать…
Многие не поверят гадалкам, пока сами не столкнутся с такими проклятиями в своей жизни.
И с этим всем обратилась Анжелика в Православную Церковь, думая про себя, - что Бог, наверное, «сильнее», чем всякие нечистые силы.
А как же Церковь относится к гаданиям и проклятиям? Существуют ли они?
Конец.