Думаю и надеюсь, что я не чревоугодник. Однако люблю посещать вкусные места, особенно в Москве, потому что живу именно здесь. Можно, конечно, слыть гурманом и смачно парировать изысканными иностранными блюдами, но я не могу уверенно говорить о них, не попробовав вживую, по-настоящему, несколько раз.
Мне бы понравился ресторан «Прага» и не менее легендарный «Пушкинъ», если бы они были мне по карману, а я в свою очередь чувствовала бы себя в своей тарелке, находясь там. Но хочу быть честной – своей в доску я ощущаю себя только в кафе «Чебуречная СССР».
Небольшие бутылочки зубровки, настоянной на травах и построенной аккуратными рядами на стеклянных полках, сто грамм коньяка, и конечно же - водки в гранёных стаканах навивают на меня ласковый праздничный шик. Хочется сидеть здесь, за уютным белым столиком, наворачивать горячие, брызгающие соком чебуреки – золотое дно мирового достояния, смаковать ароматнейший фарш, запивать клюквенным морсом или домашним квасом, а хочешь – нефильтрованным пивом, выходить на прохладную улицу, мигающую разноцветными огнями, прогуляться, а, может, и зайти в Пушкинский театр, а потом – снова сюда, за порцией пельменей с бульоном.
Ах, какие здесь пельмени! Домашние, одним словом. Даже в меню написано, что лепят они сами. И восклицательный знак. Я бы поставила три. Честное слово. Настолько они правы и оправданы. Если бы я была мужчиной, то после каждого употребления этих пельмешек заходила бы за стойку и персонально целовала руки каждой, кто имел к ним отношение.
Но я не мужчина и такого, естественно, себе не позволяю. Однако убираю за собой тарелки – ведь это лишняя возможность подойти к женщине за кассовым аппаратом и поблагодарить за вкусный ужин.
- Спасибо! – обычно говорю я, - всё было очень вкусно! Как всегда, - добавляю и улыбаюсь просвещённой улыбкой. Мне отвечают такой же. Однако я-то понимаю, что словами за такое не отблагодарить. Ведь какие это пельмени?! Сваренные специально для тебя. Горячие, обжигающие, с блаженным соком внутри. Бульончик идеально посолен и посыпан свежим укропом. Лепка основного составляющего – оригинальная, шестиугольная. А внутри теста – фарш из говядины и свинины. Да какой! Его не много, не мало, а так, как того голодный желудок просит. Мясо сочное и если закроешь глаза – почувствуешь, будто попал прямиком домой.
Я сижу с закрытыми глазами и понимаю, что на меня кто-то смотрит.
- Здрасти, - говорю мужчине, пододвинувшему стул к моему столу с другой стороны.
- Можно к вам? – спрашивает он, усевшись быстрее своего вопроса, и кладёт рядом с собой какие-то сабли.
- Да, раз мест нет, - отвечаю я и киваю на его оружие, - это вы откуда такой взялись?
Мужчина слегка краснеет и застенчиво улыбается. В свои шестьдесят. Беспомощно оглядывается на друга, который бросил куртку на спинку стула и направился нырять в очередь, как в реку – было видно, как он снял с себя свитер, положил на сиденье и даже развёл руками, явно разминаясь.
- Да мы с товарищем шли мимо какого-то магазина, нам и всучили бесплатно. Ну, думаю, - раз дают, бери. Не бьют же, - и засмеялся. Долго так, раскатисто.
Я молча кивнула и вновь обратилась к своей белоснежной пиале. В ней нежно остывали последние три пельмешки. А это значит, что сосредоточиться на вкусе и наслаждении нужно предельно быстро и внимательно, ведь всем известно – последние кусочки – самое драгоценное, что есть из еды.
- Может, тебе купить чего-нибудь? – радушно поинтересовался сосед, убирая сабли куда-то под стол.
Я инстинктивно поджала колени и села боком, полностью убрав ноги в сторону.
- Нет, благодарю. Я уже поужинала. Точнее, заканчиваю.
- Может, пива? Какое только – нефильтрованное, светлое, тёмное? За знакомство? – мужчина широко улыбнулся, и я поняла, что он уже пьян. Наверное, сделал марш-бросок и чебуречная – лишь один из многочисленных отрезков от точки А до точки Я.
Хотя, с другой стороны, ну почему я так думаю?! В этом месте от одного воздуха можно опьянеть. Вентиляции никакой, подвальное помещение, соответственно, окон нет, ни вентилятора, ни кондиционера. Вот зимой здесь, конечно, замечательно! Тепло, уютно, заворачиваешься в эту чебуречную, как в плед, и переживаешь холод за холодом. А вместе с тобой и другие люди – сколько их? Таких разных и непременно возвращающихся сюда, к семейному очагу?! А ведь правда – осенило меня, раздели Москву пополам и середина обязательно выпадет на это место! Именно сюда и упадёт! Ну, вот разве не права я?! Да это ведь центр вселенной!
- Мы сидим ровно посередине! - говорю я этому мужчине.
- Ну да, - произносит он, роясь в потрёпанном портфеле и поправляя огромные очки, похожие на старую библиотеку. Где-то за ними виднелись редкие ресницы – измятые корешки собраний сочинений. В коричневой обложке.
- Тверской бульвар ведь в самом центре, - я пытаюсь донести до него свою мысль, но не заморачиваюсь с объяснениями.
- В самом деле? – мужчина стал принимать из рук друга большие кружки с пивом – одну за другой. Я ещё подумала – почему его товарищ сразу не ставит их на стол, если всё равно доносит до нас? Происходящее было похоже на странный и смешной ритуал. Можно было его продолжить и тоже взять кружки со стола, подержать в плотном ароматном воздухе и поставить на место.
- Да, а вы как считаете? – я сидела, не двигаясь.
Мужчина причмокнул и протёр жирной салфеткой засаленные линзы очков. Кажется, эта салфетка лежала здесь до меня.
- Я уверен, что центр берёт свой отчёт от Мавзолея, - произнёс он внятно и неоспоримо, принял из рук друга ворох свежих салфеток, и чуть было не поднёс пивной ободок ко рту, как остановился, - так ты будешь пить за знакомство или нет?
- У меня такое ощущение, что я вас давно знаю. Поэтому нет, - сказала я и с трудом поверила в свою смелость, а потом поняла, откуда она взялась – на дне опустевшей пиалы лежали мои замёрзшие пельмешки.
На этом месте самое время закончить свой нехитрый рассказ, но дело вот в чём – эти мясные мешочки были вкусными даже в холодном виде!
Доселе молчавший друг оказался мужчиной помоложе – лет сорока пяти с не менее характерным лицом, присущим человеку, который уважает пиво и рядом стоящие угодья. Он заявил, что уже купил мне бокал пенного и посему негоже мне нос воротить. При этих словах он как-то сморщился, глядя на мой молчаливый граненый стакан с красным морсом внутри.
Я почти было согласилась, как в чебуречную ворвались мои друзья. «Как здесь тесно, душно, узко», - возмущались они и брали в руки мой плащ, сумку, пакет и даже сабли, которые не мои. А я возвращала сабли, говорила «спасибо» за предложенный щедрый подарок, слушала восклицания этих двух мужиков о том, что их традиция – заходить сюда после конференции раз в год и прощалась, прощалась.
«Идём на воздух!», – страстно восклицали мои друзья, и я шла с ними на воздух, оставляя за собой неузнанные истории и неуслышанных людей, то и дело замечая по пути лица с размытым взглядом и едва уловимым запахом перегара. Наверняка в чебуречную! Наверняка из! Мы врезались в пиджаки и платья, в преподавателей и студентов, в приезжих с грузными чемоданами и абсолютно не обременённых людей – и все они спешили туда, где им всегда найдётся место и свой, индивидуальный номер заказа, который обязательно нужно запомнить, потому что его будут громко озвучивать, даже кричать, а не забрать горячий чебурек – невозможно.
2019