Когда Пистолетов вышел от Хигганова в огромный зал, на три четверти заполненный народом, к нему подошёл одетый во всё белое – белую рубашку, поверх которой была надета белый джемпер-безрукавка, и белые же узкие брюки – ещё не старый, но уже и не молодой человек и прикрепил к его одежде маленькую красную бирку.
- Следуйте по красной линии, - сказал он, указывая на пол, где и была нарисована узенькая красная полоска.
Пистолетов хотел было спросить, где ему оформить возвращение на землю, но человек уже спорил с одной женщиной, которая, очевидно, только что прибыла сюда. Ей человек в белом тоже указал на красную линию и попросил следовать её направлению.
Откуда-то сверху раздался усиленный громкоговорителем голос:
- Вниманию вновь прибывших, – сказал невидимый диктор. - Вы должны зарегистрироваться у стойки.
Когда до Пистолетова, отстоявшего от стойки на десять-двенадцать человек, дошла очередь, у стойки его встретила простоватая на вид, по-своему красивая женщина в синем пиджачке с белой отделкой на лацканах и такой же синей узкой юбке чуть ниже колен. Это и была госпожа Кобурова, главная учётчица всех прибывающих и отбывающих.
- Компьютерный личностный номер, - потребовала она, глядя в лежавшую на стойке открытую толстую книгу.
- Простите… - не понял Пистолетов.
- Я сказала: компьютерный личностный номер, - глядя из подлобья теперь уже на Пистолетова, отчеканила Кобурова.
- Не знаю, есть ли он у меня, - стушевался Пистолетов и принялся осматривать себя в поисках этого самого номера.
Тут Кобурова без всяких дальнейших церемоний схватила Вениамина за висевший у него на шее медальон и, притянув его вместе с Пистолетовым поближе к глазам, прочла:
- Бэ-ий-бэ-семь-семь-девять.
Взглянув затем в свою книгу, она как бы про себя быстро проговорила:
- Семь месяцев…
Потом, взмахнув рукой в сторону очереди, крикнула:
- Следующий!
- Стойте! – поняв, что эта дама вовсе не собирается с ним возиться, поднял руку Пистолетов. – Вы не понимаете… Мне нужно побыстрее… Сейчас… Немедленно… Вот…
С этими словами он положил на стол записку от Хигганова. Кобурова немедленно схватила её и, прочитав, отложила в сторону со словами:
- Вот чудовище. Ни черта не разберёшь!
- Господин Хигганов говорит, что здесь ругаться не стоит, – смотря куда-то в сторону, сделал ей замечание Пистолетов.
- Вы знаете господина Хигганова? – зло и вместе с тем насмешливо посмотрев на него, спросила Кобурова.
- Нет, не знаю, - стушевался под её взглядом Пистолетов. – И знать не хочу.
- Так, - произнесла Кобурова далее, открывая другую книгу и просматривая её. – Лошади… кошки – недоступно… собаки…
- Послушайте, госпожа, - поняв, что его хотят внедрить в собаку, запротестовал Пистолетов, - Это – животное. А мне нужно, чтобы я был человеком.
- Но и собака… маленькая дворняга… которая прибудет сюда через… сорок пять секунд, - говоря это, Кобурова захлопнула книгу и посмотрела на Вениамина так, будто не было между ними никакого предыдущего разговора.
- Эх, ну и чудовище! – тихо, как бы про себя, сказал Пистолетов и увидел, что Кобурова улыбнулась ему. Было очевидно, что она поняла, кому адресовались эти слова.
- Мне нравится, как ты это произнёс, - сказала она, беря Пистолетова за руку и подтягивая к одной из реинкарнационных камер. – Пойдём со мной, а…
- Но я не хочу… не хочу быть собакой! – крикнул Пистолетов, шагая, впрочем, за Кобуровой.
- Ничего, ничего, - успокаивающим голосом сказала Кобурова. – Ты же ведь не очень торопишься, правда?
- Нет, я тороплюсь, - как в бреду, проговорил Пистолетов, которому, в сущности, всё это было до лампочки. – Я очень, очень тороплюсь, Мне нужно сейчас… немедленно… пожалуйста…
- Хорошо, - кивнув головой, выдохнула Кобурова, - Но... я буду ждать, когда ты вернешься.
Отлепив затем одним резким движением бирку-номер от груди Пистолетова, Кобурова шутя шлёпнула его по заднице, отпуская тем самым восвояси. Пистолетов с весёлым прищуром взглянул на неё, подмигнул и вошёл в камеру.
* * *