… Собрал атаман Лукьян Ясаков ватагу в сотню казаков, и предпочли они стезю воровства на море. Уже не первый раз уходили на морские просторы суда разорять. С моря придут на Яик, распродадут громадное количество купеческого товара, да и опять на промысел.
Прознал об этом Самарский воевода от самих же яицких казаков, что завозили на размен товар в Самарский городок, и отписал государю о промысле атамана Лучка и его ватаги.
Царь-государь повелел изловить тех воровских казаков и казнить.
Отправил воевода служилых казаков наперво на морские просторы. Хотелось ему уличить ватагу Лучка, да не сподобился случай, не пересеклись морские пути в синем море.
Наступала осень. Лукьян с ватагою так и не возвратился на Яик. Тогда воевода зимой отправил служилых стрельцов в яицкие городки, полагая, что по возвращении ватаги Лукьяна и его самого там и схватить.
В Белом городке служилых принял атаман Ефим Кулак, с ним в городке жило несколько сотен казаков с семьями. Также по десятку стрельцов отправились в Кирсановское и Голубое городище.
Всю зиму лютовал мороз да такой трескучий, что казаки рыбалить на Яик не ходили. Служилые казаки так всю зиму и прожили на Яике в ожидании атамана Лукьяна с ватагою. Наступила пора возвращаться, назад в Самарский городок из служивых вернулись только те, у кого были семьи, а большая часть решила остаться на Яике. …
… Ближе к весне зима стала слабеть, появились первые признаки наступающей оттепели. Земля хоть и покрыта зимним покровом, и реки скованы льдом, но пройдут несколько дней, и этот покров останется только отдельными пятнами, и из земли, увлажненной растаявшим снегом, прорастет зелень и цветы, и птицы защебечут по всей округе. …
… Вот те на, кто-то испугал птицу в лесу - то через лес шел уставший путник. Видно было, что он слаб, да и от усталости он плутал. Идет туда, идет сюда, а лесу конца и края нет.
Под вечер все же лес расступился, и он вышел к реке, но река была недоступна путнику, так как вдоль берега тянулся обрывистый яр. Чуть далее, на повороте русла реки он увидел на возвышенности близ реки городище, которое было ему знакомо, он улыбнулся и опустился на колени, «значится я дома», и повалился у края обрыва, заснув крепким сном.
Долго ли спал наш путник, а когда проснулся, видит: прямо над ним казак стоит, широк в плечах, борода густая, одет в азиатский зипун. Хотел что-то сказать, а губы от жажды слиплись, и сказать нет сил. Казак улыбнулся ему глазами, взвалил ослабевшего путника себе на плечи, что-то пробурчал себе под нос и пошел вдоль реки к городку.
- Сто-й, сто-й, - еле выговаривая слова, просил казака путник, - зачем меня несешь, я еще сам идтить могу.
- Ты не боись, - отвечает ему казак, - я тебе зла не сделаю, да и признал я тебя. Ты ведь из ватаги Лучка, - он перевел дыхание, - и ещё надобно бы тебя укрыть от служилых, кажись намедни они ушли, но кто-то и остался. Вот только не ведаю: по вашу душу или с нами ватажничать будут.
- На сколь уж мне добра желаш – не знаю, но тады гуторь казакам: нету, мол, более атамана Лучка и его ватаги. Персы-нехристи в море поджидали, тамо они ватагу нашу извели, все в море остались, никто не спасся. Видно Господу было угодно, один я остался жив, и должно Бог позволил мне живу быть и принесть эту печаль вам. …
Воевода из Самары в 1630 году в послании царю отписал рассказ яицких казаков, оказавшихся в Самаре: «Зимовали-де они на Яике в Белом городке с атаманом Ефимом Кулаком 70 человек, а иные по иным городкам».
http://www.proza.ru/2019/09/10/1375