Роберт Шекли. Большой мудрец! Сейчас читаю.
«Координаты чудес».
Модель нашего Бога.
"- Моя проблема, - заявил Мелихрон, - порождена моим положением. А положение у меня удивительное, единственное в своем роде, странное и многозначительное. Вы слыхали, должно быть, что вся эта планета целиком моя.
Более того, я - единственное существо, способное здесь жить.
Некоторые пробовали: создавали колонии, привозили животных, сажали растения. Все с моего соизволения, конечно, но тщетно. Чуждое этой планете вещество рассыпалось тонкой пылью, а мои ветры унесли ее в космос. Что вы думаете об этом?
- Поразительно! - сказал Кармоди.
- В самом деле, поразительно. Ни одно существо не может здесь выжить, только я и мои продолжения, - подтвердил Мелихрон. - Меня чуть удар не хватил, когда я понял это.
- Воображаю себе, - сказал Кармоди.
- Я здесь с незапамятных времен, продолжал Мелихрон. - Веками я жил, не мудрствуя лукаво, в образе амеб, лишайников, папоротников. Как хорошо и ясно все было в ту пору! Я жил, как в райском саду.
- Наверное, это было чудесно, - заметил Кармоди.
- Мне лично нравилось. Но, сами понимаете, это не могло продолжаться бесконечно. Я открыл эволюцию и сам стал эволюционировать, меняя мою планету, чтобы приспособить ее к себе. Я принимал множество обликов (иногда не очень приятных). Я познавал внешний мир, экспериментируя с объектами, которые там обнаружил. Я прожил много долгих жизней в телах высокоразумных существ галактики - человекоподобных, хтеризоподобных, олихордовых и многих других. Я осознал свою исключительность, и это стало причиной моего одиночества, с которым я не мог смириться. И я восстал!.. Я вступил в человеческую фазу развития, которая длилась миллионы лет. Воплотил себя в целые народы и позволил им (мужайтесь!), позволил моим народам воевать друг с другом. Почти тогда же я постиг секс и искусство. Привил то и другое моим народам, и начались веселые времена. Я разделился на мужчин и женщин, причем каждое естество было и самостоятельной единицей, и в то же время частицей меня. Я плодился и размножался, предавался разврату, сжигал себя на кострах, устраивал сам себе ловушки, заключал с собой мирные договоры, женился на себе и разводился с собой, проходил через бесчисленные миниатюрные автосмерти и саморождения.
Частицы меня подвизались в искусстве (некоторые весьма успешно), а также в религии. Они молились - мне, разумеется. И это было справедливо, поскольку я был причиной всех вещей. Я даже позволил им признавать и прославлять верховные существа, которые не были мной. Потому что в те дни я был чрезвычайно либерален.
- Это было очень разумно с вашей стороны, - сказал Кармоди.
- Да, я стараюсь быть разумным, - сказал Мелихрон.
- Я мог позволить себе стать разумным. Для этой планеты я был Богом. Да-да, нечего ходить вокруг да около: я был верховным существом, бессмертным, всемогущим и всеведущим. Все исходило от меня, даже ереси насчет моей сущности.
Даже в крохотной травинке была частичка меня. Я создавал горы и наливал реки, был жизнью в семени и смертью в чумной бацилле. Я был причиною урожая и голода. Ни один волос не мог упасть помимо моей воли, ибо я был Тем, Кто Связывает и Развязывает, Единым и Многим, Тем, Кто Всегда Был, и Тем, Кто Всегда Будет.
- Это действительно кое-что, - сказал Кармоди.
- Да-да, - Мелихрон застенчиво улыбнулся. - Я был Ведущим Колесом Большого
Небесного Велосипеда, как выразился один из моих поэтов. Это было прекрасно. Мои подданные писали пейзажи, а восходы и закаты для них создал я. Мой народ пел о любви, а любовь изобрел я. Чудесные дни, где вы?
- А почему бы вам их не вернуть? - спросил Кармоди.
- Потому что я вырос, - печально сказал Мелихрон. - Бессчетные эпохи я упражнялся в творении, а теперь стал вопрошать мои творения и себя самого. Мои священники вечно препирались между собой, дискутируя о моей природе и моих совершенствах. Я как дурак их слушал. Приятно послушать, как какой-нибудь богослов разглагольствует о тебе, однако это оказалось и опасно. Я сам начал дивиться своей природе и своим совершенствам. Я размышлял и занимался самоанализом. И чем больше я ломал голову, тем непостижимей себе казался.
- А почему вы не спросили себя? Ведь вы же были Богом? - удивился Кармоди.
- Вот в том-то и загвоздка, - вздохнул Мелихрон.
- Мои творения не видели проблемы. Для них я оставался Богом, пути которого неисповедимы, но который, тем не менее, основной своей задачей считает воспитание и наказание всех этих существ, обладающих свободой воли (будучи, по сути, мною). Все, что я делал, было выше всякой критики, потому, что это делал я.
Ведь все мои действия, даже простейшие, были в конечном счете неисповедимы, поскольку неисповедим я сам.
Другими словами, чтобы постичь смысл моих действий, необходимо было охватить всю реальность целиком, на что способен только Божественный Разум. То есть мой. Примерно так преподносили все это и мои выдающиеся мыслители. И они добавляли еще, что полным пониманием я удостою их на небесах.
- Вы и небеса создали? - спросил Кармоди.
- Конечно. А также преисподнюю.
- Мелихрон улыбнулся.
- Вы бы видели лица этих существ, когда я воскрешал их в раю или в аду! Ведь на самом деле, даже самые преданные не верили в потусторонний мир.
- Полагаю, вам нравилось это?
- Только поначалу. Но со временем надоело. Без сомнения, я немного тщеславен, но бесконечная неискренняя лесть надоела мне до отвращения.
- А почему вы не спросили себя? Ведь вы же были Богом? - удивился Кармоди.
- Вот в том-то и загвоздка, - вздохнул Мелихрон.
Ну скажите, Бога ради, зачем же восхвалять Бога только за то, что он выполняет свое божественное назначение? С таким же успехом можно молиться муравью за успешное обделывание им своих муравьиных делишек.
Это положение дел перестало меня удовлетворять. Я нуждался в самопознании, а видел лишь восторженные взгляды своих творений.
- И что же вы придумали?
- Да упразднил все!.. Стер жизнь с лица моей планеты - растительную, животную, всякую. Зачеркнул заодно и грядущее. Мне надо было подумать.
Потрясенный Кармоди только хмыкнул.
- Впрочем, я ведь ничего и никого не уничтожил, - торопливо сказал Мелихрон. Я просто воссоединил в себе частицы себя.
- Мелихрон ухмыльнулся.
- У меня на планете было множество типов с безумными глазами, которые постоянно болтали насчет блаженного слияния со мной. Ну вот они и слились!
- Может быть им это понравилось? - предположил Кармоди.
- Откуда я знаю? Единение со мной и есть я. Оно означает потерю сознания сознающим единение. В сущности это смерть, хотя звучит красивее.
- Необычайно интересно, - сказал Кармоди. - Но вы, кажется, хотели поговорить со мной насчет какой-то вашей проблемы?
- Именно! И я как раз подошел к ней. Понимаете, я перестал играть со своими народами, как ребенок с кукольным домиком, а затем уселся,
фигурально говоря, чтобы все обдумать. Единственным предметом моих размышлений был, конечно, я сам. По-настоящему меня занимал только один вопрос: в чем мое предназначение? Могу ли я быть не Богом, а кем-то иным? Вот посидел я в должности Бога - никаких перспектив! Занятие для узколобого самовлюбленного эгоиста. Мне нужно что-то другое - осмысленное, лучше выражающее мое истинное я. Я в этом убежден! Такова моя проблема и таков вопрос, который я вам задаю: что мне делать с самим собой?
- Та-ак! - протянул Кармоди. - Так-так. Вот в чем дело. - Он откашлялся и глубокомысленно почесал нос. - Тут надо как следует подумать.
- Время для меня не имеет значения, - сказал Мелихрон. - У меня в запасе вечность. А у вас, к сожалению, ее нет.
- А сколько у меня времени?
- Минут десять по вашему счету. А потом, знаете ли, может случиться нечто для вас неприятное.
- Что со мной случится? Что мне делать?
- Ну, дружба дружбой, а служба службой, - сказал Мелихрон. - Сначала вы ответите на мой вопрос, потом я на ваши.
- Но у меня только десять минут...
- Недостаток времени поможет вам сосредоточиться, - сказал Мелихрон. - К тому же, это моя планета, и здесь все идет по моим законам. Будь это ваша планета, то и законы были бы вашими. Разумно, не правда ли?
- Пожалуй, - уныло согласился Кармоди.
- Девять минут, - напомнил Мелихрон.
Каково объяснять Богу, в чем его назначение, в особенности, если вы атеист, подобно Кармоди? И можно ли разобраться в этом за девять минут, когда, как известно, богословам и философам не хватило многих столетий?
- Восемь минут, - сказал Мелихрон.
Кармоди открыл рот и начал говорить."
А.Н.Ивашкевич "Бог - это..." http://www.proza.ru/2013/12/28/1201