Стремительные воды реки Олёкмы, вот уже вторую неделю несли на себе лёгкий спортивный катамаран с двумя путешественниками на борту. Грести особо не приходилось – полноводная река Якутии несла свои чистые воды к Ледовитому океану с такой скоростью, что мы едва успевали отмечать на карте своё текущее местонахождение. Работать вёслами приходилось лишь в порогах верховий, да чтобы зачалиться у того или иного притока для рыбалки или ночёвки. Мой товарищ – Иваныч – заядлый и опытный рыбак, вёз с собой такую кучу рыболовных снастей, что её хватило бы, чтобы тут же на берегу открыть небольшой магазин «Рыболов - спортсмен». Однако, местная рыба оставалась на удивление равнодушной ко всем этим столичным изыскам, лишь изредка балуя нас своим интересом. Знаменитые олёкминские таймени и осетры, о которых мы были наслышаны от местных жителей, совершенно не разделяли нашего к ним интереса, холодно игнорируя все ухищрения моего товарища.
Меня же вполне устраивала тушёнка с крупой, которую мы закупили в сельпо перед началом сплава, и своё свободное от основных задач время, я с большим интересом читал взятую с собой книгу игумена N «От чего нас хотят спасти колдуны, маги и экстрасенсы». Книга весьма интересная, но в одном месте, как мне показалось, автор несколько перебрал. История, которую он описывал, случилась в Магадане. Там, милицейский наряд, вызванный в одну из квартир города, вдруг столкнулся с полтергейстом. Убегая от него, здоровые мужики сели в свой УАЗик и попытались уехать. Однако, на полном ходу у них отказало рулевое управление, и они со всего маху врезались в придорожный сугроб, который и погасил силу удара. На следующий день всем отделением они пришли в церковь креститься.
Каким это образом, бесплотные духи могут влиять на материальную технику? – подумалось мне – ну не может такого быть!...
Как не велика протяжённость великой якутской реки Олёкмы, но вот и она закончилась, подпитав собой ещё более великую реку Лену. Здесь на правом берегу Лены, в городе Олёкминске, живёт мой товарищ Алексей, местный охотовед, с которым мы, в своё время, вместе учились. Я не буду долго живописать, что такое якутское гостеприимство, ибо красок в моей палитре явно на это не хватит, скажу лишь, что все так называемые «межнациональные проблемы», которыми нас стращают последние десятилетия, целенаправленно созданы и усиленно культивируются теми самыми творцами катаклизмов, главный лозунг которых – «разделяй и властвуй».
После обильного застолья, разнообразие и оригинальность которого, легко превзойдёт любой ресторан любого уровня, Алексей предложил нам съездить на рыбалку, и попутно посетить несколько природных достопримечательностей. Должность районного охотоведа в этих богатейших краях, где размеры одного района гораздо больше площади нескольких западных стран вместе взятых, весьма значима: новый трёхсекционный УАЗ-«буханка» с личным шофером-механиком, безлимитные ГСМ и прочие прелести жизни, сохранились здесь ещё со времён «развитого социализма». Хозяин машины сам сел за руль, а мы вдвоём разместились в салоне, за его спиной, оставив переднее кресло рядом с водителем, незанятым. Великолепная дорога вдоль пойменной террасы Лены, уносила нас всё дальше и дальше, пока наконец машина не притормозила, и свернула на просёлочную дорогу, уходящую к таёжному перевалу.
«Сейчас мы будем проезжать мимо шаман-дерева – рассказывал Алексей – которое считается у местных жителей священным. Каждый кто проходит, или проезжает мимо, должен хоть что-то там оставить, и ни в коем случае не брать того, что там уже оставлено. Как-то наша школа возила сюда детей на экскурсию, а я на мотоцикле приехал чуть раньше, чтобы убедиться, всё ли в порядке. Так вот вдруг увидел, что кто-то оставил там порнографическую картинку. Пришлось забрать её в карман, чтобы она не попала на глаза детям. Так вот буквально через несколько минут, возвращаясь обратно, мой мотоцикл опрокинулся на ровном месте, и я сломал руку.»
Ну, вот и перевал, густо заросший хвойным лесом. Рядом с дорогой большая и ничем особо не приметная лиственница была густо обвязана разными тряпочками, и у её подножия возлежала масса всякого хлама – стреляные гильзы, размокшие сигареты, стоптанная обувь, ржавый инструмент – короче, всё то, что оказалось у путника под рукой, и с чем не жалко было расстаться.
Наш якут достал из машины какую-то тряпочку, и принялся повязывать её на ветку дерева. Иваныч, глядя на него, шарился по карманам, в поисках подходящего дара, собираясь последовать его примеру. И вот тут меня вдруг охватило смутное и постепенно нарастающее предчувствие беды. Наш гостеприимный хозяин – некрещёный язычник, и принести не задумываясь, жертву идолу, для него обычное дело, но мы то – православные! И нельзя нам делать то же самое!!! Тысячи православных христиан минувших веков, предпочли отдать свои жизни, когда под страхом смерти их принуждали сделать то же самое. А мы такие умные и современные, на поверку оказываемся такими дремучими и тупыми в духовном плане, что остаётся только развести руками. Остановить своего друга от готовящегося им жертвоприношения языческому идолу я не мог, опасаясь его обидеть, и показаться в глазах Алексея религиозным фанатиком. И вот с замиранием сердца и предчувствием беды, молча смотрю как он повязывает на дерево свою злосчастную тряпочку, и сколь могу молюсь, чтобы Господь помиловал нас за нашу тупость, которая, по большому счёту, является отречением от Христа.
Спустившись с перевала, выехали к реке, на которой расчитывали порыбачить, но прошедшие недавно дожди, резко подняли её воды, густо окрасив их в цвет прибрежной глины, поэтому рыбалка не состоялась. Да мне было уже и не до рыбалки – нехорошее предчувствие, несмотря на молитву, всё нарастало. Возвращаясь, вновь поднялись на перевал, проехали мимо шаман-дерева, и стали спускаться к широкой пойме Лены. Мужики вели свои нескончаемые разговоры о рыбалке, охоте и прочих не менее важных и значимых вещах, а я с минуты на минуту ожидал каких-то нехороших событий. Это тревожное ожидание подстёгивало внутреннюю молитву, но она не приносила успокоения.
«Сейчас я вам покажу одно интереснейшее место» - сказал Алексей, сворачивая на ещё один просёлок. Крутой подъём в гору по лесной дороге, и вот мы выехали на высокую террасу, круто, со стометровой высоты, обрывающейся к величаво несущей свои воды красавице Лене. Перед глазами открылась панорама незабываемой красоты – с высоты птичьего полёта мы смотрели на просторы великой северной реки, проезжая по самому краю обрыва. Увы, мне уже было не до красот – я совершенно отчётливо понял, что мы сейчас вместе с машиной уйдём ВПРАВО в этот бездонный обрыв. Моя внутренняя безмолвная молитва тут же взлетела на такую высоту, какой она достигала лишь однажды, когда мне надо было вывести из горящего двора соседскую корову с телёнком. Мозг опытного полевика лихорадочно принялся просчитывать варианты спасения из машины, когда она вдруг посыплется вниз, но тут же пришёл к выводу, что никаких вариантов нет. Дверь из салона машины открывается вправо, и обрыв так же находится справа, поэтому, если мы туда пойдём, это будет наша последняя прогулка…
Но вот Алексей остановил автомобиль, мы вышли на землю, и стоя в трёх метрах от крутого склона, долго любовались открывающимся отсюда видом. Увы, мне было не до красот природы, я явно чувствовал, что мы остановились между жизнью и смертью. Молюсь изо всех сил, как умею, совершенно не слыша о чём говорят стоящие рядом друзья. Но вот, сели в машину… Завелись… И… взяв круто влево, отъехали от обрыва, вернулись на просёлочную дорогу, и после долгого спуска, вышли на шоссе. Будто камень свалился с души, я облегчённо вздохнул, расслабился, и, оставив молитву, спокойно развалился в удобном кресле автомобиля.
Не прошло и минуты, как разогнавшийся по хорошей дороге УАЗик внезапно потерял управление и ушёл с высокой дорожной насыпи ВПРАВО. Всё произошло мгновенно, ни боли, ни страха мы почувствовать не успели, так же как и посчитать количество кульбитов. В кувыркающейся машине вместе с нами по салону летали тяжёлый домкрат, топор и прочие сопутствующие железяки. Мгновение – и всё стихло. Разбитая машина лежит на боку, переднее пассажирское кресло вылетело вместе с лобовым стеклом вперёд (хорошо, что на нём никто не сидел), водителя от катапультирования удержал руль, сломав ему пару рёбер, а мы с товарищем остались в салоне. Я с поцарапанной головой поднялся в горячке самостоятельно, а Иваныч остался лежать, получив хороший удар по позвоночнику.
Буквально через пару минут, откуда ни возьмись, на пустынной дороге остановилась «Скорая», которая «случайно» оказалась в это время рядом, т.к. ехала по вызову в какой-то посёлок. Молодая девушка-фельдшер, улыбаясь шуткам моего неподвижного товарища, сделала на месте все необходимые процедуры, и УАЗик с красным крестом, доставил нас в больницу Олёкминска.
По дороге Алексей недоумевал, как это могло получиться, что совершенно новый автомобиль, находящийся под присмотром опытного механика, мог вдруг выкинуть такую штуку. Я не стал ему объяснять, что мы ещё очень легко отделались, и что нам была уготована другая судьба. Впрочем, разве можно об этом говорить с полной уверенностью, что именно так всё бы и было? А Иванычу, когда он через пару дней с трудом встал на ноги, я рассказал о житии наших святых князя Михаила Черниговского и болярина его Феодора, как они предпочли принять лютую смерть в Золотой Орде, но не предали Христа, когда от них потребовали принести жертву идолам.
С тех пор у меня было несколько технических проблем с моим автомобилем, которые были явно спровоцированы вмешательством бес-плотных сил, причём один случай был направлен просто на убой, а другие можно квалифицировать как мелкие пакости, но обрести такую молитву, как на берегу Лены, мне больше пока не удавалось.