Сквозь дрёму
- В буйлэсках я пряталась. В лощине они густо растут! – мечтательно сказала старуха, уходя мысленно в далёкие времена.
Трубка погасла, она встрепенулась и, поскучнев, обронила:
- Спать пора, ребятишки. В избе комната племянницы, кровать большая, вдвоём поместитесь. Нечаев говорил, что вас рано надо будить.
- Какой Нечаев? – Удивлённо спросил Витька, ещё не успевший покинуть зыбкое пространство рассказа старухи.
- Ну, Васька Нечаев, начальник.
- Василий Николаевич, наверное, - сказал Женька, ероша свой ёжик. – И, правда, спать пора.
- Забудьте мои напасти, - сказала, поднимаясь со скамьи, старуха. – Сны у вас, ребятишки, хорошие нынче будут…
Дарья Вампиловна оказалась права: рыжему Женьке снился здоровенный мужик в белой рубахе, который шёл по влажной борозде, держась за чапыги плуга, впряженного в белую лошадь. От реки поднимались белые, клочковатые, туманы. Смуглый Витька видел, как он скачет на вороном по густому разнотравью степи, весь в казачьей одежде, на нём фуражка с жёлтым околышем, на штанах жёлтые же лампасы, за спиной – кавалерийский карабин. И в Женькиной картине поднималось солнце, и Витька скакал навстречу поднимающемуся алому кругу на небе. И оба знали, что за рекой – чужая страна…
Проснулись ребята от того, что в глаза били солнечные лучи.
- Сами вскочили! – обрадованно сказал Батуиха, снимая с плиты клокочущий чайник.
Серая лошадь, вся залитая солнечными лучами, паслась среди лопухов и лебеды, жёлтая собака дремала у крыльца, будто и не вставала даже.
- Чаюйте и дуйте в контору, - велела старуха.
- Рисовать охота! – признался по пути в контору Женька. – В училище лень было заниматься, а тут так и подмывает что-то нарисовать.
- Сон что ли видел? – Догадался Витька.
- Ага! А ты?
- Тоже…
Отовсюду, стекаясь к большой улице и поднимая пыль, шли к речушке деревенские коровы. На склоне сопки серебрились большие цистерны, над сопкой поднималось солнце, заливая округу тёплым сиянием и дрёмой.
- Приготовил я вам тут разные рисунки, лозунги. Какой надо материал просите у завхоза, он здесь же, в конторе. Ну, художники, приступайте! – сказал Василий Николаевич и укатил на «воровке» по своим делам, оставив ребят в просторном кабинете.
На стульях вдоль стены и на подоконниках лежали плакаты с гербами, изображениями Ленина, комбайнеров, чабанов, колосьев. Дальше в нескольких ящиках – молотки, рубанок, гвозди в банках, коробки с красками, картон, прямоугольные листы железа. У стены прислонённая вывеска – «Правление колхоза «Пограничник».
- Да он тут целую мастерскую организовал! – обрадовался Женька. – Богато здесь люди живут. Ты заметил?
- А как же! Лучше городских пролетариев. Но жильё-то нам, видимо, одна бабка согласилась выделить.
- Может быть, Николаич, так решил? – как бы оправдывая богатых колхозников, добродушно сказал Женька.
На обед их позвали в колхозную столовую. Снова явились как сравнение с разносолами студенческой зимы жирные щи, котлеты, картофельное пюре, сметана, молоко и ароматный хлеб.
- Спать хочу! – заявил после столовой Женька, веснушки на его белом лице поблекли.
- Давай-ка сколотим все щиты. Бруски нам нужны. И – ножовка, - заявил в ответ Витька, замеряя лист железа. – Набрасывай эскизы…
От ужина в столовой Витька отказался, Женьке пришлось согласиться с ним. К тому же у них было пол-ящика консервов, выданных Нечаевым. В избушку они пришли, когда пастух гнал по пыльной улице стадо коров, а солнце освещало бока серебристых цистерн, с запада.
- В прошлом году Васька Нечаев какого-то профессора привозил. Худющий был, как сама смерть. Поначалу на сопку зигзагами поднимался и задыхался, а через три недели прямиком взбежал! – заметила бабка Батуиха, когда ребята сказали, что не пошли на ужин.
Витька деловито обошёл весь двор, позвал Женьку. Сунул ему в руки ржавые грабли, коих в сараюшке было штуки четыре.
- Дураки без дела сидят! – Заявил он, начиная убирать двор.
- Деревенских сразу видать! – Рассмеялась довольная Дарья Вампиловна.
Вечером уже привычно принялись чаевать.
- Ну и прятались вы тогда в буйлэсках. А зачем? – Спросил Женька, разрезая хлеб, выжидательно смотря на маленькую и смуглую старуха.
Она встрепенулась и охотно продолжила прерванный вчера рассказ:
- В падушке буйлэски густо растут. Товары я перевозила на конях в Монголию. Когда швейные машинки, когда лопаты, грабли, вилы, ножи, чайники. Много чего. Всё по хозяйству. Очень там ценили русские товары.
- И правда, разве что из Китая могли привозить, - заметил Витька.
- Вот-вот. В Китае тогда тоже туго было. - Вспоминала старуха. – Ботхулами нас звали местные. Вроде как несогласные, на своём стоят. Совсем не понимали, что не бывает всё время пурги или грозы. Всё затихает само собой, жизнь налаживается после любой бури. А мы не признавали новой жизни.
- Много таких было? – Настороженно спросил Женька.
- Дураков везде много, и все с оружием! – Рассмеялась контра и бандитка Дарья Вампиловна, раскуривая трубку. – И у меня был завалящий наган. Товары из города доставляли. Однажды вздремнула я в лощине, сны какие-то вижу. И вдруг слышу сквозь дрёму: «Безухая, кажется. Может быть, прикончим её здесь, а товары заберём?» Сжалось всё у меня внутри, даже сердце, кажется, остановилось. Но не шелохнусь, вроде бы продолжаю дремать. И вижу сквозь полуприкрытые веки…
Продолжение следует.